Своё предназначение

Раздел 21

– Вот скажи, Яромир, зачем ты внушил монголам предназначение о походе на Запад? Ну, были многочисленные племена, которые контролировали свои территории. Зачем ты объединял их? Им же никто не угрожал. Ходили они походами в Казахстан, в Поволжье и в Сибирь, разводили лошадей. Да весь Китай был под ними…

– Это была первая попытка создать коллективный разум, – невозмутимо ответил Древний. – На тот момент мне показалось, что монголы наиболее приспособлены к созданию такого разума. Европа враждовала между собой, а славяне враждовали сами с собой. И, согласись, Воронов, попытка была стоящая, ведь монголы захватили огромные пространства…

– И отбросили развитие Руси почти на триста лет.

– Русь с самого начала эксперимента была странной и непредсказуемой, с трудом поддававшейся на предназначения. Ничего им не надо было – запрутся, как улитки в раковинах, выпустят щупальца по границе и никого не трогают. Скучно.

– Ага, и ради развлечения ты посылал на Русь всякие армии.

– Так надо было тормошить эту кучу индивидов! Энергию мы тратили на них, а результата ноль.

– И Наполеона ты запустил туда скуки ради?

– О, нет! – воскликнул Яромир. – Мы тогда долго обсуждали направление эксперимента и, создав подобие Европейского коллективного разума, отправили на Восток поиграть мускулами. Очень красивая была задумка и полезная в плане сбора информации. Но почему-то на Руси само собой возникло групповое сознание! Это было впечатляюще! Мы подумали – наконец-то! Вот оно начало мощного коллективного разума, способного подчинить всё и вся! Какого же было разочарование, когда, уделав Наполеона, Русь ушла обратно в свои границы. Знаешь, Воронов, мы испытали легкий шок и долго исследовали причины этого явления. Мы спорили так яростно, что генераторы искрили. И не заметили, что наши бурные проявления пробили дыру в обшивке станции. Всё произошло неожиданно и быстро. Возрождающийся коллективизм чахнул в Русско-Японской войне, а станция стала разваливаться. И тогда я пошел на решительные действия – спустился на поверхность, нашел модуль с генерацией предназначений и остался.

– И зачем? – удивился Воронов.

– Тебе не понять. Экспериментатор, будто сумасшедший. Ему нужно создать такие условия, и довести эксперимент до такого состояния, чтобы окружающие не сомневались в его гениальности. Создание коллективного разума через коллективное предназначение – задача простая, а вот выставить предназначение так, чтобы разум сам догадался сплотиться для решения сверхзадач – это сложнокомбинированное составление предназначений массы индивидов. Давление на их эмоции и разум. Новый Верховный Координатор, не имея матрицы первоначальных предназначений, нашел самый простой выход – заложил в тебя код возврата в прошлое, чтобы в случае твоей гибели сосчитать первоначальный код, раз за разом отбрасывая тебя на полстолетия назад.

– Но почему именно я?!

– Твоё предназначение имеет ярко выраженный коллективный характер с явными признаками незаметного лидерства. Это я поменял твой код при рождении. Извини, но на тот момент ты был самым «удобным» индивидом для таких манипуляций. К тому же, твоя память имела несколько больший объём по сравнению с другими. Да ещё новый Верховный помог мне, увеличив твои способности до пяти процентов. Мы шли с ним одинаковым путем. Только я хотел создать вокруг тебя коллективный разум, а он хотел создать вокруг тебя разум строго индивидуальный, при этом сохранив способность носить все достижения коллективного.

– Ну, вы, нахрен, накрутили! Почему бы вам всем не убраться с планеты, экспериментаторы фиговы!

– Ты не понял главного, Воронов, – засмеялся Яромир. – Ваше предназначение – это участие в эксперименте. Индивиды созданы именно для эксперимента. Даже если мы и уйдем с планеты, а осталось несколько часов до этого, то вы будете сами продолжать этот эксперимент – бороться за власть, убивать друг друга, всё что-то делить… Отбросив рамки морали коллективной, вы будете упиваться моралью индивидуальной – каждый сам будет решать насколько он прав. Желание иметь станет доминирующим, а желание отдать – просто исчезнет. И даже ты со своими способностями не сможешь этому помешать, а только сможешь нести в себе дух коллективизма, изредка передавая его другим. Кто способен будет дальше его нести.

Володька и Яромир мчались на машине в Чечину. Воронов задавал интересующие его вопросы – старец отвечал, иногда проявляя несвойственные Древним эмоции. За всё время, что Володька общался с Древними, он не замечал у них улыбок. Каменные лица с пронзающим взглядом.

– Яромир, а ты, вообще, в своём теле?

– Нет, конечно. Координаторы могут облачиться в любую оболочку. Вот я выбрал для себя такую.

– Хм, – Володька покачал головой, – однако, ты хорошо вжился в неё.

– Считаешь?! Да, мне в ней очень комфортно.

– А близняшки тоже оболочки?

– А как ты догадался?! – искренне удивился Яромир.

– Интуиция, – усмехнулся Воронов. – И кто сейчас в этих оболочках?

– Ты не поверишь! – заерзал в кресле старец. – В теле Виттории твоя давняя знакомая…

– Наташка, – перебил Володька, крутя руль. – Я это почувствовал. А Алессандра – это?..

– Елена…

Покрышки истошно завизжали при торможении, и машина съехала на обочину.

– Зачем? – Воронов сидел глядя перед собой, уперев локтями руль. Он вдруг понял, что не контролирует энергию своего сознания.

– Э, Володя, ты это перестань! – Старец напрягся. – Успокойся, сейчас объясню.

Володька глубоко вдохнул и выдохнул.

– Попробуй.

Яромир, поняв, что ему ничего не угрожает, торопливо заговорил:

– Понимаешь, её предназначение – любить тебя…

– Ты вообще соображаешь, что ты несёшь?!

– Воронов! Я итак их сознание еле уловил, когда они погибли. Одна в автокатастрофе с родителями, а вторая от передозы лекарств. Ты хоть знаешь, сколько труда мне стоило очистить разум Елены от психотропных компонентов?! Ваши врачи просто изверги – так калечить!

– Девушки сейчас понимают кто они?

– Отдаленно, на уровне подсознания. У Виттории это более выражено.

Воронов медленно вырулил на автобан.

– А теперь, Яромир, расскажи – кто отдал приказ убивать близких мне людей…

Старец ухмыльнулся.

– Володя, хоть тебе и даны очень большие возможности, но ты, всё равно – индивид для эксперимента. Управлять своим сознанием ты так и не научишься.

– Не увиливай от ответа!

– А я и не думаю отвечать. Это твоя жизнь, и ты сам должен находить ответы на свои вопросы.

– Ладно, – кивнул Воронов. – Согласен с этим. Так что получается? Моё предназначение – это уничтожить передатчик, в котором хранятся данные эксперимента?

– Для индивида ты задаешь много вопросов, – отмахнулся старец. – Код предназначения уникален для каждого индивида, да и сознание может воспринимать его по-разному. Вы же не роботы! Поэтому Координаторы и вели эксперимент неотрывно.

– Хорошо. Зачем тебе близняшки и я?

– Ну, Володя, достал ты! – возмутился Яромир. – Твой код ведёт Верховный координатор станции. Передатчик на Земле реагирует на тебя спокойно. А в сознании Алессандры спрятан доступ к передатчику. Прячась за твоим кодом, я использую доступ для возвращения на станцию вместе со всей базой данных. А очищенный передатчик после нашего ухода будет ещё кучу ваших лет собирать данные об индивидах. Может быть, мы еще и вернёмся. Интересно же, как всё закончится!

«Посмотрим» – подумал Володька.

Они нашли девушек в том же кемпинге, откуда Воронов уехал несколько дней назад. Витта встретила его смущенно-радостно, а Алесс настороженно-недовольно. Увидев Яромира, близняшки чуть испугались, и Алессандра даже прикрыла сестру, встав спереди.

– Кто это? – спросила она. – Мы ждали только тебя.

Володька хотел было ответить, но старик стал странно размахивать руками, что-то бормоча. Девушки уже не на шутку испугались и поспешили спрятаться за Воронова.

– Что ты с ними сделал?! – вскрикнул Ярослав. – Они на меня не реагируют!

– А должны? Ты, вроде, гораздо старше их и не совсем, хм… привлекателен, – пошутил Володька.

– Перестаньте шутить! – рассердился Яромир. – Я не вижу кодов в сознании Алессандры!

Воронов посмотрел на девушку и осторожно, мягко проник в её разум.

– Володя! Ты вернулся! Я так ждала этого!

Лена стояла близко и счастливо улыбалась. Плавные изгибы её фигуры чуть подсвечивало голубым сиянием.

– Подожди, – Володька жестом остановил протянутые к нему руки девушки.

– Что?!

– Всё неправильно, Лена. Попробуй убрать эти иллюзии насчёт любви ко мне.

Она опустила руки, недовольно нахмурилась.

– Дурачок, моя любовь дарила мне спокойствие. А у меня его отняли. Пойми, любовь – это не коллективное чувство, а индивидуально-собственническое. Знаешь, как приятно повторять – мой Володя? Это ты никого не любил. Для тебя все были друзьями – всё общее и вообще… А когда мне сказали, что ты нашел другую, то я поняла – жить мне больше незачем.

– Но я же на твоих глазах встречался со Светой?!

Девушка тихо рассмеялась.

– Вова, я слишком хорошо тебя знаю. Если бы ты любил Свету, то стал бы другим. Перестал бы нас замечать, оградился бы от нас своим чувством. Вот Наташке повезло – добилась всё-таки своего. Думаешь, я не знаю, что между вами было в душе?

– Ничего у нас не было, – возмутился Володька. – У меня голова разболелась.

– Я про душ в вагончике кемпинга, Володь.

– Это было помутнение, – попытался оправдаться он.

– Ага! И ради этого помутнения ты примчался обратно? Не ври мне, Воронов! Я знаю, что не смогу быть с тобой. Меня просто разорвёт от ревности. А Наташка бы всё стерпела. Жаль, что так всё получилось. И вот какому идиоту пришла в голову мысль вернуть нас в эти тела?!

– Так уходите из них. Это не ваше с Наташкой место.

– Ты прав, – подумав, сказала Лена. – Прощай, Воронов! Спасибо тебе …

Он не успел ответить, как его сознание, будто направленное невидимой рукой переметнулось в голову Виттории.

– Наташка! – выдохнул Володька очарованно.

Она смутилась, намотав на палец прядь своих волос. И он, глядя на это движение, выпалил:

– Зачем ты тогда уехала?! Я же к тебе мчался! С цветами, с подарком…

Наташа вздохнула, отводя взгляд.

– Так получилось, Вовка. Я была слишком нетерпелива, а ты уже на час опаздывал. И я подумала, что ты опять занят помощью кому-то, но только не мне.

Она усмехнулась.

– Знаешь, а я, наверное, помогла этой итальянке. Она вся напряженная была, как натянутая струна. И это, Володь, ты уж хоть её сбереги. Хватит разбрасываться людьми, которые тебе дороги. Мы все там переживаем за тебя…

– Ну, вот, другое дело! – Яромир радостно улыбнулся. – Теперь быстрее на яхту, и к острову.

Но его слова будто повисли. Никто не тронулся с места – Володька стоял, понурив голову, а близняшки смотрели на него, не отрываясь, словно видели в первый раз.

– Воронов! Это как понимать? – старец повысил голос. – Не заставляй меня применить силу.

– Яромир, а кто мне говорил, что Координаторы не способны её применить? Разучились видите-ли…

– Я так могу и вспомнить!

Древний развернулся боком к Володьке и принял воинственную позу, взмахнув руками. Воронов почувствовал, как шевельнулись волосы на голове, а сознание затуманилось белой пеленой. Тысячи мелких иголок пронзили его спину, сковав движения и он, не удержавшись, припал на колено. Сквозь боль и туман в сознании прошелестел голос Яромира:

– Воронов, я не хочу тебя уничтожать. Только помоги мне вернуться …

Володька усмехнулся.

– А я не хочу помогать тебе, старик. Чувствую, что это не нужно.

– Жаль… Но, как хочешь.

Боль резко усилилась, казалось, что мозг сейчас разорвется под напором неведомой силы, но Воронов собрал остатки воли усилием своего сознания и, сконцентрировав энергию в затылке, легко воспарил над землей.

Его энергетический купол возмущенно играл оранжевыми молниями, образовывая клочки серых облачков.

– А неплохо, Воронов. Очень неплохо! Купол, правда, у тебя слабенький, но для индивида просто шикарный. Ты многому научился!

Сгусток серого тумана летал под куполом – это сознание Яромира выполняло сложные маневры. Володька чувствовал его мысли и его голос.

– Ты мне больше не нужен, Воронов, – Древний насмехался. – Сознание близняшек мне поможет вернуться. Ведь я создал их.

Тут Воронов ощутил прилив гнева и мысленно толкнул Яромира от себя. Яркая белая молния стремительно устремилась к маневрирующему туману и рассыпалась искрами, наткнувшись на прозрачный воздушный щит.

– Слабовато, – с наигранным сожалением произнёс Яромир. – Используй энергию своего купола, Владимир. Это такая мощь!

Воронов интуитивно взглянул на купол и попытался его ощутить. Спина заныла под приливом энергии, глаза, как рентген, просветили туман сознания Яромира, выискивая уязвимое место. И оно нашлось – пульсирующая синяя жилка. И по ней, вложив в удар весь гнев, Володька приложился сверху.

– Ах, ты! – возопил Яромир. В туман его сознания из купола вонзились три оранжевые молнии, легко пробив щит. – Ну, держись!

Володьке показалось, что ему по голове ударили молотком. Лоб чуть не взорвался, мозги словно отлепились от него и шмякнулись в затылок. Воронов думал, что знает о боли всё, но он ошибался. Такая боль пронзила его впервые…

Верховный координатор наблюдал за схваткой и размышлял. Его сознание, как сверхмощный быстродействующий компьютер просчитало все «за» и «против», и выдало дилемму: Верховный должен встать на чью-то сторону в этом сражении, иначе… не будет самого Верховного координатора.

Сознание Воронова быстро обучалось – с сорока процентов возможностей скакнуло на восемьдесят. И это тревожило только по одной причине – весь эксперимент Координаторов на Земле не имеет смысла. Теперь Воронов, как координатор будет направлять разумы индивидов.

Яромир, если вернётся на станцию с первоначальной базой, будет иметь несомненно больший вес на Совете Координаторов, как экспериментатор. А что там решит Совет в отношении дарения индивиду пяти процентов возможностей разума – неизвестно. Вполне могут послать куда подальше.

Схватка затягивалась. Противники нещадно били друг друга ментальными выпадами, отщипывая такие необходимые проценты возможностей. Яромир, несомненно, победит, но…

Победа Воронова может стать венцом эксперимента! Это как поднести её на Совет Координаторов. А почему бы и нет – ростки коллективного разума побеждают мощное индивидуальное сознание. А что будет дальше так никто и не увидит – вряд ли Координаторы ещё раз придут к этой планете.

Володька упал на землю. Упал буквально, распластавшись, как мокрая тряпка. Сил не было. Тело ломило, а голова была пуста, как барабан. Изо рта вырывалось хриплое дыхание, и в глазах стояла дымка, сквозь которую виднелись только расплывчатые очертания.

– Вставай, Вовка! – в ушах раздался голос Наташи.

– Володечка, ты живой?! – вторил голос Елены.

– А что мы улеглись, сынуля?! – это уже голос отца.

– Вова, поднимись! Земля холодная! – умничала мать.

– Воронов! Неужели это ты?! Напоминает старую половую тряпку! – похоже, это голос Валерки.

– Ха! – ворвался вскрик Лёшки – сына Ильи Николаевича. – Умник, получил по мозгам?!

Какофония голосов заполнила стремительно мозг и, как ни странно, разум будто ждал этого. Сознание вернулось, налившись силой, всё вокруг приобрело четкие и ясные очертания и первое, что увидел Воронов – это склонившиеся к нему лица близняшек.

– Ты как, Володя?! – Виттория озабоченно щупала ему лоб ладошкой.

– Да никакой он! – раздался поблизости громкий голос Яромира, заставив девушек вздрогнуть. – Оставьте его! И пошли со мной, а то времени мало.

Близняшки, не обращая внимания на Древнего, стоящего неподалеку в грозной позе, подхватили Володьку под руки. Превозмогая усталость в теле и головную боль, Воронов встал.

– Уходите! – крикнула Алессандра Яромиру. – Вы итак принесли нам много несчастий! Мы с вами никуда не пойдем!

– Посмотрим, – Яромир затрясся от гнева и легкими движениями пальцев отбросил девушек от Воронова. Потом, сделав шаг вперед, неистово взмахнул руками. Даже в прозрачном вечернем воздухе был виден небольшой шар какой-то энергии, полетевший Володьке в грудь…

Алессандра загородила Воронова собой, встав спиной к разящему шару. Его удар был такой силы, что изо рта девушки вылетел кровавый сгусток, и она упала вперед – на подставленные руки Володьки. Её глаза быстро тускнели, но губы успели прошептать:

– Ну, вот. Я выполнила своё предназначение…