Свита падших богов: путь в Тир

Глава 15. Хаос

Когда Мербал услышал, ради чего они собрались — ему показалось, что его оглушили. Юпитер побежден! Олимп практически низвержен! Грядет возвращение древних обрядов! Они возвращаются в Карт Хадашт!

Ошеломленными выглядели все. Новости оказались настолько грандиозными, что не было даже ликования и криков радости. Все в полной растерянности смотрели друг на друга.

— Э-э, — прокашлявшись, сказал один из жрецов, Эгиабал. — А римский наместник? Юпитер… это, конечно, удивительно, но римляне повсюду. Запрет на быка однозначен, и если мы нарушим его послезавтра, нам не поздоровится.

— Послезавтра мы его не нарушим. Нужна подготовка. Первое жертвоприношение будет произведено не здесь, а в Карт Хадаште. К намеченной дате все должно быть подготовлено.

— То есть бык…

— Бык долен быть доставлен туда как можно скорее.

— Но как? Вокруг множество римских кораблей!

— Вы сделаете то, что зависит от вас. Остальное сделают Великий Мелькарт и Великая Астарта. И Ваал! Вас ждет великое будущее — будьте его достойны!

Глубокий голос пробирал до самых костей. Все жрецы распростерлись ниц на каменном полу.

Огней еще не зажигали, хотя ночная стража уже собиралась перед храмом Ваала. Азрик со страхом смотрел на черный вход — он казался ему похожим на разверстую пасть какого-то зверя.

— Детей обычно держат внизу, — сказал Чеснаб.

— Зачем?

— Когда-то давно их приносили в жертву Ваалу. Иногда — по многу сразу. В главном зале стоял огромный медный бык, под ним разводили огонь, дети кричали, а бык, казалось, ревел.

Чеснаб говорил медленно и певуче, словно рассказывал сказку. Азрик вздрогнул, вспомнив свой сон.

— И теперь так?

— Такие жертвоприношения запретили очень давно, — сказал ловец губок. — Но детей перед каждым праздником все равно собирают в храме. Их нарядно одевают, убирают цветами, и они идут к быку. Но внутрь него не заходят.

— Хорошо! А Лиса, значит, внутри.

— Внутри и под землей. Как войдешь — зал, справа — лестница, внизу — тоже зал, в том зале — комнаты. Там и держали детей.

— И что нам делать?

Они решили, что Азрику нельзя идти в храм. Счастья попытает Чеснаб. По его словам, вход в храм всегда был свободным.

— Нам нужна не только Лиса, — дрожащим голосом признался, наконец, Азрик. Почему-то он боялся этого.

Чеснаб посмотрел на него.

— Та статуэтка?

— Да.

— Она так дорога тебе?

Азрик помотал головой.

— Там заключен тот дух, который мне помогает. Он не может ее покинуть! И далеко отойти от нее тоже не может.

— А сейчас он есть? Ты его видишь?

— Нет.

— А можешь как-то вызвать его? Нам бы не помешала его помощь.

Азрик вздохнул и изо всех сил напрягся, мысленно вызывая Папса. Называл его великим глашатаем блистательного Ашшура, твердил, что им нужна его помощь, всячески хвалил и обещал все, что только мог придумать.

К счастью, это возымело эффект.

— Чего ты разорался? — услышал Азрик знакомое шипение. Он подпрыгнул от радости и начал вглядываться в стенку, из которой оно послышалось.

— Чего уставился? Мне нельзя здесь появляться! Тут так и кишат местные, они меня ловят!

— Мы хотим вас спасти.

— Давно пора. Я стою на столике, неподалеку от входа.

— А девочка?

— На кой она вам сдалась?

— Без нее не уйдем.

Папс застонал.

— Какая-то воровка, из-за которой все тут наперекосяк идет, и ты ради нее рискуешь? Зачем?

Азрик не придумал, что ответить, и ограничился пожатием плечами.

— Ладно… она внизу в подвале. В камере. Одна. Плачет. Заперта на засов. Только там нужно все делать быстро. У них там что-то суматоха поднимается…

— Ты можешь сделать так, чтобы тебя слышал Чеснаб?

Гигант стоял рядом с ошалелым лицом — как всегда, когда Азрик при нем разговаривал с Папсуккалем.

Со стороны последнего послышался глубокий вздох.

— Вот ведь не было печали. Я попробую.

Успокаивало то, что в храм постоянно входили и выходили самые разные люди. К одной из этих групп присоединился Чеснаб. Стражники не обратили на него никакого внимания.

Азрик вертелся в своем укрытии. Ему было страшно. Он всячески успокаивал себя — задача очень легкая, всего-то зайти в храм, взять со столика статуэтку, которую в ладонях спрятать можно, а потом открыть ровно одну дверь — плевое дело, тем более, Папс наверняка найдет способ ему помочь. Тем не менее, его продолжало трясти.

Время шло, люди входили и выходили, быстро темнело. Чеснаб все не появлялся. Азрик со все большим беспокойством поглядывал на вход и на стражников неподалеку, со страхом ожидая первого стука колотушки. Что ему делать? Попадаться-то нельзя. А дорогу к дому Чеснаба он и не вспомнит теперь.

В храме что-то случилось. Азрик напрягся — неужели Чеснаба схватили? Изнутри начали появляться люди, они кричали и указывали на что-то внутри, некоторые были в крови. Стражники бросились ко входу, бестолково толкая выбегающих. Возникла давка. Азрик уже хотел воспользоваться суматохой и попытаться пробраться в храм, но тут с огромным облегчением увидел среди выбегающих высокую фигуру Чеснаба. Широко шагая, гигант пересек мостовую. Рядом с ним вприпрыжку бежала Лиса.

— Что вы так долго?

— Я тебе скажу, странные дела тут творятся, — ответил Чеснаб. — Нам стоит быть сейчас подальше от этого места.

Он подхватил детей и понесся по улицам города. Азрик погладил статуэтку, которую незадолго до того ему сунул Чеснаб. Слава богу, теперь все будет нормально.

Аполлинор не мог найти себе места. Поднимался наверх — там сновали незнакомые ему люди, на него не обращали никакого внимания, а Мербал как исчез куда-то, так и не появлялся. Тоже мне, гостеприимный хозяин.

А внизу его встречал издевательский хохот Чернозубого. Он совершенно не собирался освобождать этого бандита. Если ему будет нужно, то такого рода деятелей он сможет нанять дюжину. И будут они куда более вежливыми.

Идти к себе в комнату он тоже не решался. Здесь, на людях, Мегарай не будет к нему приставать. К тому же, есть шанс, что вот прямо сейчас приведут мальчишку и все его мучения будут окончены.

Действительно, в храм вошла целая группа, с ними было два мальчика. К ним подошли двое, быстро переговорили, один махнул рукой — не те. Аполлинор разочарованно вздохнул и отошел к креслу. Сел — на него поглядывали косо, ну и плевать. Он тут гость, Мербал вернется и все наладится.

Перед креслом стоял низкий столик, на нем были выложены кубки, шкатулки и прочая мелочь, необходимая в местных богослужениях. Аполлинор рассеянно скользнул по ним взглядом — утварь хороша, хотя он видел и получше. Тут же с краю стояла невысокая и очень старинная статуэтка — смотрелась она явно лишней. Он пригляделся — полустертое лицо, от которого осталась фактически одна курчавая борода, да едва торчащий нос, когда-то весьма выдающийся, колпак на голове, сложенные на груди руки. Ничего особенного. Хотя, когда вглядываешься, лицо кажется словно оживающим. Странный эффект — видимо, он устал. В глазах плывет — конечно, он же не выспался сегодня!

Интересно, где Пульций? Он был в деревне, его схватили вместе с Чернозубым и еще одним из его шайки, а потом он куда-то исчез. Аполлинор подозревал, что отпустили его не безвозмездно — золота у его помощника должно было хватить на взятку, тутошние берут немного, но куда он делся потом? Неужели пошел обратно в Дамаск? Могло хватить ума — Аполлинор никогда не был высокого мнения об умственных способностях своего секретаря. Хороших помощников сейчас не найти.

К столику подошли двое служек, взяли несколько чаш, смотрели на него искоса. Потом подошел еще один — огромного роста взял статуэтку, повертел в руках, что-то буркнул себе под нос и отошел. Аполлинор не обратил на них никакого внимания. Пусть делают что хотят, говорят, что хотят, думают, что хотят. У него свои дела.

Сидеть стало невмоготу, он вскочил, сделал круг по залу, потом спустился вниз. Чернозубый был хреновым собеседником, но с ним можно было хотя бы о чем-то поговорить. Остальные как воды в рот набрали.

Против ожидания, старый бандит сидел тихо. Ухмыльнулся при виде Аполлинора, но никаких ехидных замечаний отпускать не стал. Встал у стены своей клетки, держась за ее перекладины, следил за ним горящими глазами. Молчал.

— Чего умолк? — спросил его жрец. — Проникся-таки почтением?

— Нет, — тихо сказал Чернозубый. — Что-то тут изменилось. Чувствуешь?

Он как пес втянул воздух, его ноздри хищно изогнулись. Аполлинор против воли повторил его жест — вышло очень глупо, и он, конечно, ничего не почувствовал, кроме запаха подвала и горящего масла.

— Что еще за глупости? — проворчал он. — Что изменилось?

Чернозубый пошевелил пальцами, словно что-то ощупывая.

— Воздух, он словно остановился. Голоса, словно о чем-то говорят колонны. Жрец, ты же общаешься со своим Аполлоном, не можешь же ты быть настолько слепым и глухим!

При упоминании имени солнечноволосого бога Аполлинора захлестнул гнев.

— Ты, — он бросился к клетке, — ты! Откуда ты узнал! Тебе сказал Пульций! О боги, ты не представляешь, что с тобой будет, если хоть кто-то…

— Молчи! — широкая ладонь сгребла его за шиворот и больно прижала к прутьям. Аполлинор уперся руками и попытался вырваться, но не смог. Чернозубый был гораздо, гораздо сильнее его.

— Молчи, или, клянусь всеми богами, я разорву тебе шею!

Пальцы Чернозубого легли ему на кадык. Аполлинор задрожал и даже попытался кивнуть, но ему не удалось — лбом он упирался в перекладину.

— Слушай, — свистящим шепотом сказал ему Чернозубый.

Аполлинор прислушался. На лестнице слышались шаги — тихие и неуверенные. Он повернул, насколько мог, голову и узнал в спускающемся гиганта, который взял статуэтку со стола.

Эта статуэтка и сейчас была при нем. Он держал ее перед собой, как факел, при этом его голова была почтительно наклонена. И еще он говорил. Старался шепотом, но его бас все равно доносился до всех углов.

— Ты сказал, здесь? Да, я скажу, я вижу камеры. Где именно?

Пауза.

— Я понял тебя.

Гигант решительно подошел к одной из дверей, легко отодвинул засов, открыл. Оттуда выскочила маленькая фигурка. Аполлинор было напрягся, но скоро расслабился — голос у малявки был явно женский. Освободителя она называла Ческабом или Чиснабом.

— Сейчас нам нужно уходить отсюда, маленькая Лиса. Азрик ждет нас снаружи, — послышался голос гиганта. — Это, оказывается, его ловят все эти люди.

Аполлинор застыл.

— Да, мы выйдем наверх, — снова послышался голос. И через паузу. — Хорошо. Я понял.

Девочка пискнула, Чеснаб погладил ее по голове.

— Нам помогает тот самый дух, который оберегает Азрика. Он совсем не страшный. Пойдем.

Обе фигуры осторожно поднялись по лестнице. Когда их шаги затихли, Чернозубый жарко выдохнул прямо в лицо Аполлинору.

— А теперь открывай! Живо!

Ослушаться жрец не посмел.

Клетку отпирал рычаг. Аполлодор, понукаемый Чернозубым, изо всех сил навалился на него — некоторое время ничего не происходило, наконец дверца скрипнула, и бандит оказался на свободе. Он одобрительно потрепал жреца по плечу и направился к лестнице.

— Надо сообщить тут всем, — пискнул ему в спину Аполлодор. — Они его поймают.

— Не поймают, — не оглядываясь, сказал бандит. — Сами все сделаем. Ты идешь?

Они поднялись по лестнице. В храме было много народу — готовились к вечернему богослужению. Расставлялись сосуды, зажигались новые светильники, повсюду сновали служки. Поверх этой — привычной — суеты проявлялась другая. Большая взволнованная группа стояла в дальнем конце храма, у прохода в его внутренние помещения, именно туда несколько часов назад удалился Мербал. Там жарко обсуждалось что-то, доносился гул голосов.

— Вот они, — прошипел Чернозубый. Гигант с девочкой стояли у дальней стены. Стояли спокойно, явно ждали момента, чтобы можно было выйти наружу.

— Неужели никто не заметил, что тут происходит? Пленники сбегают, — спросил у него Аполлодор и покраснел.

С пленниками получилось двусмысленно. Чернозубый ухмыльнулся и больно ткнул его локтем в бок.

— Им не до них. А вот нам — до них. Стой на месте!

Чернозубый выскользнул из ниши. Двое служек, разжигающих неподалеку переносной светильник, с удивлением посмотрели на него: его внешний вид явно выделял его среди других посетителей. Чернозубый подошел к ним, что-то сказал, потом сильно ударил одного — тот отлетел и врезался в колонну. Второй отпрянул, но недостаточно быстро. Чернозубый обхватил его, быстрое движение, противный хруст, и тот со сломанной шеей свалился на пол. Светильник перевернулся, по полу потекло масло, через секунду оно вспыхнуло. Чернозубый отскочил и, захохотав, пинком перевернул еще один.

— Пожар, — заорал он во всю силу легких.

В храме началась паника. Горело сильно и жарко, прихожане бросились к дверям, возникла давка. Из глубины храма послышались крики, кто-то бежал оттуда, кто-то — туда.

Аполлодор с самого начала действий Чернозубого стоял зажмурившись. Ему хотелось исчезнуть, оказаться отсюда как можно дальше.

Чернозубый грубо толкнул его. Он, видимо, не ограничился одной жертвой, так как рукав был оторван еще больше — практически напрочь, зато в руках у него был кинжал, с которого капала кровь. Аполлодор узнал оружие — именно его бандит выудил со дна одного из сундуков с барахлом на стоянке куртиев. Чернозубый ухмыльнулся и, как фокусник, спрятал его под одежду. Глаза его были безумными.

— Пошли давай!

Гигант как раз выходил из храма — шел медленно, видимо, оберегая девочку от толчков паникующих прихожан. Чернозубый бросился за ним, изо всех сил работая локтями. Аполлодор старался не отставать.

Они выскочили на улицу. Уже начало темнеть, у входа зажигали смоляную бочку. В дверях их встретили стражники, тщетно пытающиеся пробиться внутрь. Кто-то закричал им, указывая на Чернозубого, но те в общей суматохе не обратили на крик никакого внимания.

Гигант уже скрывался в каком-то проулке, рядом с ним — Аполлодор задрожал — было уже две фигурки, одна поменьше, другая побольше. Девочка и мальчик. Азрик. Его цель.

Мербал не поддался общей панике. Он усиленно размышлял, что ему делать с Аполлодором. Все разъяснилось, мальчишка ему самому уже не так уж и нужен. У него сейчас другие, совсемдругие заботы и планы. Но жрецу Аполлона это не известно, и это можно как-то использовать.

Аполлодору нужен мальчишка. Вернее, не ему, а его патрону — Мербал бы почти уверен в том, что это Аполлон. Он уважал чужих богов, тем более таких могущественных, как солнечноволосый сын Юпитера, так что почему бы и не ублажить его. Он получит мальчишку. Ну а если мальчишка прежде расскажет все, что знает, ему, Мербалу, — разве это не будет справедливо. А если потом окажется не пригоден для допроса — разве в том будет его вина?

Тем более, что он скоро поручит поиски мальчишки человеку, который уж точно справится с этой задачей.

Начавшаяся суматоха его не особо затронула. Он вышел на улицу через один из боковых выходов. Отдал распоряжение отыскать Аполлодора.

Через несколько минут ему доложили, что жреца нигде нет. Более того, выяснилось, что клетка отперта и бандит по кличке Чернозубый тоже исчез. Исчезла и девочка, запертая в подвале. Более того, по некоторым свидетельствам пожар в храме устроил именно Чернозубый, он же убил нескольких человек. Очевидно, все это — ради того, чтобы поднять шум и в этом шуме удрать.

Однако Аполлодора вроде бы видели вместе с ним. Это не лезло ни в какиепланы — он присутствовал при их встрече и видел, как неприятен бандит жрецу Аполлона. Хотя они и знакомы. Что подвигло Аполлодора его отпустить и при чем тут девочка? Хотя с ней, кажется, был мальчик?

К нему подошел один из помощников с сообщением, что его хочет видеть какой-то богатый господин на носилках.

— Пусть подойдет, — махнул рукой Мербал.

Из носилок вышел Энимилки. Мимо них сновали люди — кто-то тушил пожар, кто-то уносил подальше от огня священные сосуды и утварь. У стены лежали две жертвы Чернозубого.

— Чем я обязан вашему приглашению? — сухо спросил купец.

— Вы мне понадобились, только и всего, — улыбнулся Мербал.

— И зачем же?

— Ну… прежде, чем я изложу свое дело, расскажу об одном событии, которое может вас заинтересовать. В подвале этого храма находился известный бандит, которого взяли тогда, когда он помешал нашим людям схватить одного мальчика. Думаю, что не будет ошибкой сказать — одного известного вам мальчика.

Лицо Энимилки напряглось.

— Так вот, этот бандит сбежал, и я думаю, что этому мальчику сейчас грозит большая и непосредственная опасность.

— А вас-то он почему интересует? — напряженно спросил Энимилки.

Мербал манул рукой.

— Это дело уже закончилось, можете не беспокоиться. Но жрецу Аполлона и этому бандиту он необходим, и они ни перед чем не остановятся, чтобы заполучить его.

Глаза Энимилки впились в него, но Мербал выдержал взгляд. Даже слегка улыбнулся.

— Я благодарю вас за эти сведения, — наконец сказал купец. — Они важны для меня. А теперь — в чем состоит то дело, о котором вы хотели поговорить?

— О! Это дело, которое будет не по плечу никому, кроме вас. Требуется отвезти один груз — довольно большой груз — в Кар Хадашт. И, главное, сделать это в полной тайне!

Гигант был приметен, и следовать за ним по улицам было нетрудно. Он несколько раз оглянулся, озирались и дети, которых он по большей части нес на руках. Аполлодор в этот момент изо всех сил делал вид, что они его не интересуют — смотрел в сторону, поправлял сандалию, разглядывал стены домов. Эти меры, видимо, возымели эффект, так как оторваться от них преследуемые не пытались.

Уже почти совсем стемнело, когда эта компания нырнула в один из многочисленных здесь доходных домов. Аполлодор знавал такие — длинный коридор, узкие маленькие комнаты, все друг друга знают, и никто друг друга не любит.

Когда они с Чернозубым заскочили в дом, было слышно, что гигант с детьми находятся на самом верху, под самой крышей. Они прокрались по лестнице. Четвертый этаж был невелик, всего пять комнат, из них три были крепко заперты. В любом случае, искать долго им не пришлось — девочка стрекотала как кузнечик, рассказывая о том, что она пережила и как она боялась в камере, ее рассказ перебивался добродушным басом гиганта — его-таки звали Чеснаб — и еще одним тоненьким детским голосом.

Аполлинор знал, что мальчика зовут Азрик. Он слушал веселые детские голоса и в нем поднималась злоба. Вот, вот он. Тот, из-за которого все произошло. Из-за него он опоздал на место встречи с Аполлоном, из-за него ему пришлось пережить столько унижений, из-за него пошли прахом все его планы, из-за него ему приходится торчать в этой дыре!

Его кулаки сжались, он посмотрел на Чернозубого. Тот, видимо, испытывал те же самые чувства. Те же сжатые кулаки, бешеный взгляд. Ему тоже пришлось натерпеться от мальчишки — он таскался за ним по горам, не раз был обманут, потерял всех своих людей. У него свой счет к этому Азрику.

Поняв друг друга без слов, они вошли.