Свита падших богов: путь в Тир

Глава 13. Поиски

Пульций был в отчаянии. В большом городе арцет отказывался работать. Нет, он исправно катился, показывая направление на мальца, но вот только пути в этом направлении не было — перед ними неизменно вставала стена дома или храма. Идти, бросая шарик непрерывно, было страшно неудобно, но, похоже, другого пути не было. В итоге они с Кудрой двигались вперед, постоянно бросая и бросая шарик, определяя едва ли не на каждом углу направление, в котором находится малец.

Проблема была еще в том, что сам маленький негодяй, похоже, был в постоянном движении, перемещаясь по всему городу. Иной раз Пульций боролся с желанием запустить шарик в стену, настолько странные направления он показывал.

Самое лучшее, конечно, было бы найти место их ночлега — Пульций не думал, что они его часто меняют, однако ночами выходить на охоту они не могли — мешала треклятая ночная стража.

Единственный плюс был в том, что с ним был Кудра, которому Пульций платил, и тот взял на себя всю работу по добыванию пищи, обеспечению ночлега, тасканию тяжестей, а также защите. Причем он даже позволял собою помыкать, что Пульцию нравилось еще больше. Оказывается, очень даже здорово иметь под рукой человека, на котором можно выместить раздражение.

Три дня хождения по городу были, тем не менее, не совсем уж бесполезны. Выходя пораньше они определили несколько кварталов, в которых скорее всего жил малец. Правда доходных домов, постоялых дворов и просто домов с большим количеством обитателей там было очень много, но это все же лучше, чем ничего.

На четвертый день им, наконец, повезло. Вышли они едва рассвело, и на этот раз, похоже, малец не собирался никуда ходить — арцет направление не менял. Весь трясясь от возбуждения, Пульций бросал и бросал шарик, пока не оказался перед большим доходным домом высотой аж в четыре этажа. Малец был там.

Кудра обошел квартал кругом и сказал, что выход из дома, похоже, только один. Внутрь Пульций соваться не рискнул — они расположились напротив входа, прикрыв, насколько возможно, лица.

Энимилки старался везде иметь доверенных людей — он давно понял, что это является одним из залогов успешности всех начинаний. Поэтому он не скупился на подарки ни чиновникам, ни морякам, ни жрецам, а они всегда щедро делились с ним тем, чем были богаты сами — новостями, сплетнями и слухами.

Поэтому он в первый же день своего пребывания в Тире узнал о странном пророчестве, полученном во сне жрецомВаала о странном мальчике, которого следовало немедленно схватить, подробно допросить, а затем, возможно, и принести в жертву — все ради благополучия города. Узнало нескольких служках из храмовой стражи, посланных в какую-то богом забытую горную деревню на его перехват. Узнал о том, что экспедиция не увенчалась успехом, так как вмешалась некая банда, которая тоже пыталась его захватить. Узнал о схватке, о том, что мальчик как в воду канул, а вот главарь бандитов захвачен и находится в камере в храме Ваала. Туда и направился Энимилки — сразу после обязательных визитов к главам города и начальнику порта.

Он коротко знал главного жреца. Его звали Абибаал и он — уникальный случай — уже почти тридцать лет умудрялся не ссориться ни с одним из постоянно грызущихся за каждый лакомый кусок кланов. Даже в недобрые времена диктатора Мария он оставался лучшим посредником и арбитром, и его решения никто не подвергал сомнению.

Одарив Абибаала отрезом невесомой красной ткани из далекого Хинда — оба знали, что это баснословно дорогой подарок — он начал разговор издалека.

— Я знаю, достопочтенный Абибаал, что ты интересуешься разного рода древностями, — сказал Энимилки. — Мне в руки попалась удивительная и странная вещичка, и я бы очень хотел, чтобы ты взглянул на нее.

— Только взглянул? — тонко усмехнулся Абибаал, гладя себя по бороде.

— Увы, мой дорогой друг, это подарок, который дорог мне именно в этом качестве.

— Покажи его.

Энимилки вложил ему в ладони бляху, подаренную ему Азриком в Инере. Жрец взвесил ее на руке, потом поднес к глазам, внимательно осмотрел, погладил, провел пальцами по изящной резьбе.

— Это действительно старинная вещица, — наконец сказал он. — И я должен тебе сказать, что если бы ты выставил ее на продажу — я бы, наверное, продал свой дом, лишь бы иметь возможность купить ее.

Энимилки посмотрел ему в глаза, Абибаал улыбнулся и слегка махнул рукой.

— Но если она дорога тебе, то я ценю это. У меня есть несколько вещей, подарки, и я понимаю, что их ценность — далеко не только в цене.

— Ты хорошо сказал, ценность не в цене, — кивнул Энимилки. — Но что это за вещь?

— Ты слышал про древний Ашшур?

Энимилки склонил голову.

— Немного, достопочтенный Абибаал.

— Увы. Память о великих деяниях древних умирает. Не многие читают старые книги. Великий Ашшур когда-то владел всем миром. Их горделивые колесницы прошли от края до края всю Ойкумену. Они взяли все города и покорили все страны. Единственный город, не покорившийся им, был Тир. Царь Ашшура, великий Ашшур-аха-иддин, сжег Сидон, сжег бесчисленное множество других городов, но не смог ничего поделать с Тиром. Но Тир изнемогал в борьбе. Что наш маленький город перед огромной империей? Тогда боги наставили царя А-баала, и он заключил договор с Ашшур-аха-иддином. Тот оставил Тир под властью нашего царя, взял дань, но оставил ему власть. Во всех областях наместники Ашшура были властителями, но не в Тире — у нас он был лишь советником.

Бляха, что ты получил как подарок, — отличительный знак этого советника. Когда он входил во дворец А-баала, он должен был иметь ее на себе, это знак власти. Знак великой власти.

Абибаал вернул Энимилки медальон. Тот почтительно принял его.

— Мой род идет от А-баала, — заметил он.

— Я знаю, — улыбнулся жрец. — Можно ли рассматривать это как знак свыше?

Энимилки рассмеялся.

— У меня еще одно дело, — непринужденно сказал он. — В одной из камер храма заключен разбойник по кличке Чернозубый. Его привезли вчера.

Абибаал внимательно посмотрел на него.

— Что же вас интересует?

— В Инере недавно сгорел мой дом и, как говорят, к этому событию имеет отношение его шайка. Мне бы хотелось допросить его и выяснить это наверное.

Абибаал кивнул.

— Я распоряжусь.

Через несколько минут Энимилки в сопровождении Зеба и еще двух рабов стоял перед клеткой. В клетке, опершись спиной о прутья, сидел Чернозубый.

Купец сразу приступил к делу.

— Я допрашивал твоего дружка, Казза, — холодно сказал он. — Тот сказал, что ты ловишь некоего мальчишку. Тебе с него никакого интереса нет, так что вопрос — по чьему приказу ты его искал?

Чернозубый исподлобья глянул на Энимилки, потом плюнул.

— Так ты тот купец, который помог этому мальцу сбежать? Ха! А его ищу не только я, его и местные ищут, вроде как для жертвоприношения. Так что, знаешь ли, я лучше им расскажу, что это ты его покрываешь и скрываешь, посмотрим, что ты тогда запоешь!

— Попробуй, — равнодушно сказал Энимилки. — Я, собственно, только что это и рассказал верховному жрецу. И спрашиваю тебя по его приказу. А о мальчишке не беспокойся, не уйдет.

Чернозубый сверлил его взглядом, потом вдруг обмяк.

— Я все расскажу, — немного плаксиво сказал он. — Все-все. Только выпустите меня отсюда!

— Зачем это? Снова пойдешь искать мальчишку? Или просто — на большую дорогу, грабить?

— Зачем вы так! — Чернозубый вскочил на ноги, приблизился, прижимая руки к груди. — Я со всем сердцем говорю. Как только выйду — сразу расскажу вам всю подноготную этого дела. Вы очень сильно удивитесь, узнав, кто и как в этом замешан. Я вам правду говорю! А после — я уйду на Родос, к сестре, и все, что у меня есть, потрачу на очищение от всего, что натворил за свою жизнь. Все-все поставлю, все внесу! Я уже не молод, пора подумать о том, что ждет меня там, на другом берегу.

Энимилки презрительно скривил губы.

— Ты и так все скажешь, ведь правда? А очищение от всего, что ты натворил, может дать и Ваал.

— О-о, — то ли завыл, то ли заплакал Чернозубый. — Вы ведь не представляете, чего лишаетесь. Здесь, — он хлопнул себя по лбу. — Хранятся такие тайны, что за обладание ими вы не просто отпустили бы меня — еще и одарили, да так, что…

— Я ухожу. Завтра загляну еще раз, думаю, ты уже будешь сговорчивее.

Энимилки развернулся и пошел к лестнице. Чернозубый захохотал ему вслед.

На выходе из храма Энимилки остановился поговорить с двумя жрецами. Его интересовало пророчество, которое касалось мальчишки. Он рассудил, что ничего страшного не произойдет, если он приоткроет карты, поэтому он не стал скрывать, что знаком с мальчишкой, которого разыскивают, и хочет принять участие в его поисках. Ему самым подробным образом рассказали все.

Когда он уже собирался покинуть храм, к подъезду поднесли двое носилок. Из них вышли Мербал в сопровождении неизвестного Энимилки богато одетого грека. Они скрылись в храме.

— Ого, — пробормотал он. — А вот это интересно. Зеб! — окликнул он старого раба. — Выясни, кто это с ним.

Сам он отправился домой и до конца дня принимал самых разнообразных визитеров. Город гудел словно улей — известие о том, что Цезарь потерпел поражение под Ктесифоном, достигло всех, наложившись на известия о пожарах и взрывах в храмах Юпитера. Распространялись самые дикие слухи. Энимилки выслушивал всех, кому-то давал совет, от кого-то наоборот, его принимал.

Одним из его посетителей был старый Арбон, полугрек-полутирянин, объехавший весь мир, давний его контрагент и компаньон. Он давно отошел от дел и жил в свое удовольствие на вилле в Ушу, материковой части Тира.

Они встретились радостно, Энимилки распорядился подать вино и фрукты. Арбон поднес хозяину миниатюрную шкатулку из Хадрамаута, в ответ получил письменный набор из каппадокийского оникса. Потом перешли к делам.

— Страшные дела творятся, — начал Арбон. — Вы слышали о битве на Востоке?

Энимилки кивнул.

— А о том, что произошло в Антиохии?

— Нет. Что там?

— Там готовились к празднованию победы Цезаря. Говорили, что он должен был проехать по городу на крылатой колеснице самого Юпитера, а на вожжах у него должен был стоять сам Гермес.

Купец только покачал головой.

— Невиданное дело. Я слышал про это диво и собирался поехать в Антиохию и посмотреть. Надеялся успеть.

— Так вот, крылатые лошади обезумели и вырвались на улицы города. Передавили огромное количество людей. Их едва утихомирили…

Энимилки погладил бороду.

— И я могу, наверное, сказать, когда это произошло. В тот день, когда загорелся храм Юпитера!

— В тот день и в тот час.

Они погрузились в молчание.

— Я распродал весь товар со складов в Тире и Александрии, — сказал Арбон после паузы. — Отдавал за бесценок. Сделаю вклады в храмы, ну и…

Он не договорил, но Энимилки прекрасно его понял. Купцы знали, как сохранить средства в недобрые годы.

— Думаете, будет большая война?

Арбон махнул рукой.

— Я ничего не думаю. Вернее, я думаю про другое. Ведь не только Орот одолел Цезаря. Еще и Ахурамазда одолел Юпитера!

— В это очень трудно поверить, — после недолгого молчания сказал Энимилки.

— Но как иначе? Воспламенились — одновременно — его храмы. И теперь на алтарях олимпийских богов почти нельзя возжечь огонь! А наши прорицатели молчат.

— И что тогда будет?

— Я не знаю, — сказал Арбон. — Ни на моей памяти, ни на памяти моего отца или деда не было такого.

— Ко мне сегодня приходил Дурран, — сказал Энимилки. — Он часто видит вещие сны, с ним говорит сам Мелькарт. Он тоже сказал мне, что грядет буря. Что боги встревожены и хотят жертв.

Арбон покачал головой.

— Это страшно. Я надеюсь, ваши дети…

Энимилки покачал головой.

— Давайте оставим эту тему. К тому же, все мы помним отношение римлян к этому вопросу. Я не думаю, что парфяне так уж быстро перейдут Евфрат. Я даже не думаю, что в этом году они вообще будут его переходить. А это значит, что Рим останется полновластным правителем этих мест, что бы там не случилось с Юпитером. Значит к их мнению прислушаются. Жертв не будет.

— Не все думают так, как вы, уважаемый Энимилки.

— Кстати, почтенный Арбон. Сегодня в Тире видели известного вам Мербала… вот уж кто с радостью вернется к жертвам, вы это знаете. Так вот, его сопровождал греческий жрец. Как мне удалось выяснить, это Аполлинор, он служитель храма Аполлона в Антиохии. Известно ли вам что-то о нем?

Арбон погрузился в раздумье.

— Возможно, — медленно сказал он. — Если это тот самый Аполлинор, сын Аполлодора. Я знавал его отца. Их род из Коринфа, но его предки ушли с Селевком и обосновались в Антиохии. Аполлодор был очень уважаемый и образованный человек. Могу это засвидетельствовать, я не раз с большим удовольствием беседовал с ним. К сожалению, мои сведения о его сыне скудны, а те, что есть, говорят, что он не очень похож на своего отца. Хотя я могу и ошибаться. А чем он вас заинтересовал?

— Здесь очень странное сплетение обстоятельств, — сказал Энимилки. — Мой караван был ограблен и я чудом избег гибели. Подступала ночь, и я был преисполнен самых дурных предчувствий, так как направлял нож разбойника известный вам Мербал, и я был беззащитен перед ним. И тут появился один мальчик и буквально спас меня. Мальчик этот отрекомендовался персом, сказал, что сбежал от этого разбойника и поэтому знает, где его логово; более того, он показал мне замечательное укрытие, в котором мы спокойно и безопасно переждали ночь. Утром я отправился в Инеру и там отблагодарил как мог своего спасителя, обещав, что дом Энимилки всегда будет другом ему самому и всем его родным. Но, кстати, и он — вот уж что любопытно — отблагодарил меня, подарив на диво красивую и редкую вещицу. Уверял меня, что стащил ее у того разбойника.

Энимилки протянул Арбону золотую бляху, тот только поцокал языком в восхищении.

— На следующее утро я отправился ловить этого разбойника и возвращать свое добро. Благодаря указаниям мальчика, мне сопутствовала удача, однако допрос показал, что никакого маленького перса у него в плену никогда не было. Он же сообщил мне, что идет охота за каким-то мальчишкой, и возглавляет ее разбойник по кличке Чернозубый.

Арбон кивнул, показывая, что имя ему знакомо.

— Я послал Зуму обратно в Инеру, но тот застал только головешки — в поисках мальчишки банда сожгла мой дом и убила одного из слуг. Сам мальчик не пострадал — он, очевидно, был осведомлен о погоне и уехал до нападения. Уехал, как я понимаю, в Тир.

И вот я приезжаю сюда и слышу, что в какой-то деревушке на вырубках произошел бой — опять из-за какого-то мальчишки. Банда Чернозубого против слуг храма Баала. Которые прибыли туда, чтобы захватить его — якобы прорицатель сказал, что от него зависит безопасность города. А потом вообще зашла речь о жертвах.

— Очень любопытная история, — кивнул Арбон. — Тем более, я слышал об этом пророчестве. Но как с этим связан греческий жрец?

— А вот как. Как удалось выяснить моему человеку, Чернозубый — подручный этого Аполлинора. То есть тот искал мальчика по приказу жреца храма Аполлона, причем приказу столь жесткому, что не остановился перед поджогом и убийствами.

И тот же самый мальчик оказывается целью жрецов Баала. Каково?

— Как я понимаю, он также является и вашей целью? — спросил Арбон.

Энимилки вздрогнул.

— Я не скрою, мне бы хотелось еще раз побеседовать с мальчиком, — задумчиво сказал он. — Хотя он и обманул меня, но я в долгу перед ним. И я дал ему обещание — чтобы отказаться от него, нужны веские основания.

— Но попытаться спасти его означает пойти и против храма Баала и против храма Аполлона.

Энимилки вздохнул.

— Да, поэтому я бы хотел сначала побольше узнать обо всем этом.

Абон встал и поклонился.

— Я понял вас. У меня есть пара очень талантливых людей, думаю, они вам помогут. Я немедленно пошлю их к вам.

— Буду очень благодарен, — склонился в ответном поклоне Энимилки.