Светочи Конфедерации. Книга вторая

19. Планета Монастырь. Школа Инквизиции

После ночной вылазки жены Светоч Валлиан не решился оставить ее в монастыре одну, без своего присмотра, в тот же день. Не был готов расстаться с любимой женщиной, которую едва не потерял, сразу же и на несколько дней, а то и на неделю.

Весь остаток того дня, когда она вернулась, и всю последовавшую за этим ночь он не отпускал Лайону от себя ни на шаг. Он больше не упрекал девушку, не смотрел на нее с немой укоризной, но, стоило ей исчезнуть из его поля зрения более чем на три минуты — тут же шел ее искать. Спрашивал, все ли в порядке. Предлагал помощь и участие. Маялся, тосковал и пытался при этом казаться веселым и спокойным.

Лайона видела, что происходит с любимым мужчиной, и сама пугалась тому, как сильно повлияло на его душу это ночное происшествие. Просить прощения, оправдываться было бесполезно. Душевные раны, пусть даже нанесенные по неосторожности, не лечатся словами. Слова для таких ран — все равно что скальпель для гнойника: можно вскрыть, можно очистить, но исцелить, заживить — не получится.

Какая-то глубокая женская мудрость, доставшаяся Лайоне от поколений предшественниц, подсказала ей, что единственный способ помочь мужу поскорее справиться с его переживаниями — это просто быть рядом с ним. Обнимать. Целовать. Дарить тепло и любовь. Давать ему как можно лучше почувствовать себя, свое постоянное присутствие в его жизни.

Именно этим она и занималась: обнимала, целовала своего мужчину, расчесывала и заплетала его удлинившиеся, отросшие густые темные локоны. Сидела у него на коленях — столько, сколько он хотел. Лежала всю ночь, прижавшись к его груди, слушая ровный стук его сердца.

Утром Валлиан сам стряхнул с себя оцепенение, овладевшее им накануне. Сам заставил себя отлепиться, наконец, от жены. Правда, отпускать ее от себя по-прежнему не спешил: отправился вместе с ней на утреннюю тренировку и заявил, что намерен присутствовать на всех ее дневных уроках и занятиях.

У входа на полигон, где Лайона с Мастером Гейблом собиралась тренироваться в метании ножей, супруги встретились со Светочем Гэбриэлом. Лайона, поздоровавшись с Картаделем Эль-Кардо и пожелав ему доброго дня, поспешила к Мастеру Натаниэлу, который уже дожидался возле стенда с мишенью.

Валлиан задержался, чтобы побеседовать с другом. Они стояли рядышком, издалека посматривая на Лайону и ее Наставника, разминающихся и разогревающих мышцы перед предстоящим занятием. Гэбриэл долго молчал, потом внезапно признался:

— Не понимаю, Валлиан, как ты смог так быстро простить супругу. Как можешь продолжать доверять ей свое сердце, которое она чуть не разбила так неосторожно. Не думая, не заботясь… Как можно вообще доверить женщине свою душу, жизнь, будущее?

Валлиан с внезапным озарением взглянул на Эль-Кардо:

— Так вот почему!.. — он замолк, пытаясь подобрать слова.

— Почему — что? — не стал дожидаться Гэбриэл. — Почему я не подпускаю к себе ни одну женщину, не ищу свою Единственную? Почему предпочитаю оставаться неженатым и свободным? Да! Именно поэтому. Поверь, Валлиан, за семь лет работы на Монастыре я видел тысячи женщин, проявивших слабость, руководящихся чувствами, а не разумом, поддавшихся влиянию Тьмы. Женщины слишком нелогичны, слишком эмоциональны и непредсказуемы. Даже самые лучшие из них способны в какой-то момент совершить поступок настолько глупый, что начинаешь сомневаться в их умственном здоровье. Буквально позавчера твоя жена в очередной раз доказала это. А еще, Валлиан, я видел сотни мужчин, пошедших на поводу у своих любимых женщин и оказавшихся во власти Тьмы.

— Ты забываешь, Гэбриэл, что идти или не идти на поводу у Тьмы и ее тварей — это личный выбор каждого человека.

— О нет, не забываю, друг мой. Ни на минуту не забываю. Но также не забываю и о том, что, если бы не их жены, эти мужчины могли вовсе не оказаться перед таким выбором.

— Рано или поздно перед этим выбором оказывается каждый из нас, Эль-Кардо. Тебе ли не знать. И это случается неоднократно. Много раз на протяжении человеческой жизни. Тьма постоянно стремится проникнуть в человеческие души, погасить горящий в них Огонь.

— Все так, Валлиан. Все так. И все же… Я с ужасом думаю о том, что женщина, которой я решусь доверить свое сердце, может однажды уйти во Тьму. О, я не сомневаюсь в себе! Я знаю, что никогда не последую за ней, не встану на темную дорогу. Но, чтобы расстаться с любимой, выбравшей Тьму, мне придется вырвать свое сердце. Разбить его. Встретиться с такой душевной болью, в сравнении с которой все муки ада покажутся едва ощутимым уколом…

— Это правда, Гэбриэл. Каждый раз, открывая свою душу и сердце для другого человека, мы рискуем. В любви нет и не может быть никаких гарантий. Только решимость рискнуть и довериться. Только готовность платить, если придется, по самым высоким счетам за каждую минуту счастья, разделенного на двоих.

— И ты решился на все это. Объясни мне, как?!

— Знаешь, Гэбриэл, это невозможно объяснить. Легко любить издалека. В общем. На расстоянии. Легко проявлять сочувствие и милосердие, дарить тепло, не привязываясь при этом глубоко. Не срастаясь, не сродняясь душами. Но потребность в глубочайшей, непередаваемой близости живет в каждом из нас. Видимо, во мне она оказалась настолько сильна, что, встретив свою единственно возможную любовь, я почти забыл о том, что так беспокоит тебя. Все это стало мелким, несущественным по сравнению с тем миром, который открылся мне благодаря Лайоне и ее любви.

— И что ты обрел в этой любви? Что такого особенного в том мире, который ты нашел в ней?

— Что там, в этом особенном мире? — на губах Валлиана проступила светлая улыбка. — В нем — все. Помнишь, древние мудрецы, даосы, жившие на Терре, утверждали, что мужчина, познавший много женщин — не познал ни одной. А мужчина, познавший одну женщину — познал все…

— И ты?..

— И я познаю. Жену через себя и себя через нее. Есть глубины и дали, заглянуть в которые можно только вдвоем. По-другому — никак.

Валлиан замолчал. Взъерошил ладонью волосы на затылке. Добавил тихо, задумчиво, скорее для себя, чем для собеседника:

— Даже если бы я знал, что завтра — последний день моей жизни, моего земного существования, я не отдал бы ни одной минуты, проведенной рядом с женой, за возможность продлить эту жизнь…

Гэбриэл чуть отвернулся от друга. Стал смотреть вдаль. Валлиан заметил, что на ресницах Картаделя Эль-Кардо выступила влага.

Через три дня срочные дела вынудили Светочей покинуть монастырь. Лайона видела, как тяжело в этот раз давалась ее мужу очередная разлука. Даже ее клятвенные заверения и ласковые прикосновения не могли окончательно развеять его опасения. Даже то, что теперь она знала тайну всех трех кристаллов своего браслета-фенечки, аналог которого чудесным образом нашелся у мужа, лишь немного успокаивало его.

Лайона не могла сожалеть о том, что ей удалось отыскать беглую послушницу и даже избавить от темных тварей, терзавших душу несчастной. Но она искренне сожалела о том, что все это стало неожиданно тяжелым испытанием для любимого мужчины. Тем не менее, Валлиан уехал, а жизнь девушки вошла в привычную колею.

Госпожа Монтессори продолжала общаться с монахинями-экзорцистами, и однажды напомнила им об обещании познакомить ее с послушницами, которых уже долгое время не удается избавить от разрушительного влияния темных тварей.

Подруги, услышав слова Лайоны, изумленно переглянулись и поинтересовались:

— Тебе что — приключений не хватило? С одной ты, кажись, уже познакомилась.

Лайону эти упреки смутили, но ненадолго.

— Девоньки, давайте договоримся: кто старое помянет — тому глаз вон. Я все поняла, учла, признала и осознала. Каюсь в очередной раз: была не права. Но это же не означает, что я теперь должна вообще отказаться от обучения экзорцизму? Вот где я наберусь знаний и опыта, если не здесь, под вашим присмотром? Тем более что вы мне обещали знакомство не с буйной одержимой, а со спокойной, безопасной послушницей.

— Ладно-ладно, — сдались подруги. — Ты и мертвого уговоришь встать. Будет тебе знакомство с особо тяжелыми случаями. Только согласуем с Мастером Натаниэлом день и час. Не идти же в гости к послушницам в десять часов вечера, а днем у тебя каждая минута расписана.

— Договорились! — обрадовалась Лайона.

Еще работая врачом, она всегда с интересом относилась ко всяким редким и нестандартным случаям в медицинской практике. Теперь же с не меньшим воодушевлением ожидала встречи с необычной послушницей, которой не сумели помочь лучшие экзорцисты Конфедерации.

Мастер Натаниэл к предложению подруг отнесся неожиданно положительно.

— Знаете, госпожа ученица, — заявил он, — будь на вашем месте кто-нибудь другой, я бы, наверное, решил, что им движет лишь праздное любопытство. Но от вас можно ожидать чего угодно, только не поведения глупого зеваки в базарный день. Возможно, вам удастся разглядеть и понять то, что не смогли другие… Будем считать это знакомство очередным практическим занятием.

— Спасибо, Мастер Гейбл. — Лайона не знала, как отнестись к словам своего Наставника, а потому решила обойтись простым изъявлением признательности.