Огрызок от Луны,
Как будто мышь объела.
Лампадки на земле,
А звезды в облаках.
Кресты в туманах спят,
А сосны иглы греют
Всю силу черви съели
И нет пути назад.
Кроты холмы скребут,
Как будто девок груди.
Земля наш жаждет сок —
Не жаль расстаться с ним.
В Валлгальском полусне
В еловом изморозье
Нам вымостить тропу
Зубами вражьих душ.
Истлели сапоги,
Все в ржавчине доспехи,
Но сотник строит строй
Как тыщу лет назад.
Кто спрятался тогда,
Тот и потом не нужен,
Хоть вряд ли мы дождем
Архангельских чинов.
Забытою враждой
На вересковых пущах
Набата медный гул
Подымет нас опять.
И в сумерках богов
С последним махом ветра
Уйдем уж насовсем
В забвение миров.
«…И были в том году многие знамения ужасные. Одного дня с утренней поры ранней завыли собаки, заголосили животины и бежали с подворий. А к обеду послышался глухой гул подземный, зашаталась твердь, многие дома порушились и людей, в них бывших, под обломками схоронило. А черный утес на вершине Блеки-Рока, вотчина Круки-Ворона, задрожал, покачнулся и рухнул. Катилася по горным кручам, круша вековые леса, дробя склоны, ухнул в реку, все русло перегородив. От того образовалось большое озеро и болото вокруг него.
А еще достоверно известно, что во многих местах куры взлетали на изгороди и кричали по петушачьи. А в селе Нумберке кочет снес яйца и сел высиживать. Дурак хозяин поленился убить мерзкую птицу, яйца перебить. Вот и вылупились василиски. Сожрали они, для начала, глупого мужика и жену его и чад в придачу, да и айда в соседний лес. Нет нынче во всей округе покоя от ненасытной нечисти.
А еще люди свидетельствовали, что были видны в небесах два волка. Один гнался за месяцем, другой за солнцем, и совсем уже настигал его, из жадной пасти зубатой слюна брызгала прямо на светило да и испарялась облаками. Где выпадал дождь из тех облаков, разом все злаки пожухли, среди скотины был большой падеж, да и народишко частенько похварывал.
А к лету заметили в небе звезду хвостатую. С каждой ночью все ярче, все страшнее светила.
Стало ясно – не к добру это. Злым год выдастся…».