Судьба! Я против... (СИ)

Глава 10

Я думала, что по-упрямости, Дин единственный в своем роде. Ан нет, нашелся еще один, не менее упертый, если не более. Убедить, что я не Талия, оказалось делом далеко не легким. Начала я со знакомства с Артуром. Представилась, под подозрительным взглядом отца Талии. Сказала, где жила раньше и каким способом попала сюда. Умолчала лишь об одной вещи, той, что если бы пророчица не призвала Врата Мира ко мне в домик и не позвала меня, обмен не состоялся бы. Но об этом ему, вероятно, знать все-же не стоит. Иначе, начнется второй раунд. А на роль рефери я явно не дотягиваю. Нервы не те, сразу попытаюсь вмешаться. Отчаявшись убедить Артура словами (у него на все был один ответ, что я под заклятием) я поднялась и спросила у светловолосого:

— Вы, конечно же, хорошо знаете свою дочь, Артур. Есть ли какие либо отличительные особенности у нее?

— Нет, по-моему. И почему у нее? У тебя! — не сдавался Артур.

— А вот у меня есть. Дин, — обратилась я к мужу, — расстегни мне платье.

— Это еще зачем?

— Хочу показать Артуру шрам на руке, рукав узкий, снизу не получится. — Этот шрам я получила, когда Вандочка решила создать пару из меня и одного высокомерного придурка, считающего себя пупом земли. Как фигурист, он конечно был отличный, а как человек, самая настоящая дрянь. Я до сих пор не знаю, специально он начал вращение в ласточке, в опасной близости от меня, или так вышло случайно. В итоге острым зубцом он разрезал мне руку от локтя и почти до плеча, не глубоко, но больно было очень. Хорошо, хоть не по голове попал. Это был мой первый и последний эксперимент в парном катании. Я наотрез отказалась подыскивать себе пару, остановившись на одиночном. Именно этот шрам, я собиралась продемонстрировать Артуру. Да вот Дин, как оказалось, был против такого показа.

— Никто расстегивать ничего не будет! — выдал муж. — Не хватало еще чужому мужику свое тело демонстрировать.

— Кто еще тут чужой? — Прорычал Артур. — Иди сюда, Талия, я посмотрю, что там у тебя на руке.

Теперь зарычал Дин:

— Попробуй только прикоснуться к моей жене и ты труп!

— Да какие же нервы тут выдержат??? — И я пошла ва-банк:

— Если ты мне сейчас не расстегнешь платье, я покажу другой шрам, который находиться у меня на бедре, туда я дотянуться могу, чтобы показать. — И, решительно ухватившись двумя пальцами за юбку, приподняла ее показывая, что сейчас подниму. Никакого шрама конечно же там не было, но небольшой шантаж не помешает, так как я уже явственно представляю на месте мужчин, двух рогатых особей на мостике, которые стояли там, пока и свалились, но не уступили друг другу. Дин подхватился со стула и повернув меня спиной к себе, расстегнул замок, начинающийся где-то под волосами. Выяснив, на какой руке шрам, он осторожно стянул рукав, стараясь ничего лишнего не показать Артуру. Блондин подошел ближе и рассмотрел мою руку, потом попытался прикоснуться пальцами.

— А-ну, убери свои лапы! — рукав немедленно был натянут на свое место и замок тщательно застегнут.

— Это иллюзия, — не сдавался отец Талии.

— Да чтоб тебя…! — я повернулась к столу, сняла со стула свою сумочку, раскрыла и высыпала все содержимое на стол, предварительно отодвинув столовые приборы. Оба мужчины уставились на мои сокровища, не прикасаясь к ним.

— Что это? — первым не выдержал мой муж, показывая на именную банковскую карту с моей фотографией.

— Посмотри. — предложила я. Мужчина осторожно взял карточку и повертел ее в руке и присмотрелся к фото.

— Это ты. — Взглянув на меня прокомментировал он — А зачем это?

— Деньги получать в банке или банкомате. — пояснила я ничего не понявшим мужчинам и забрав карточку у мужа, положила ее на стол. Моей целью была розовая Нокия, ее то я и взяла сейчас в руки. Когда оба спорщика обратили внимание на вещь в моей руке, я ее раскрыла, а они сосредоточились за моей спиной, внимательно следя, что будет дальше. Быстренько войдя в галерею, я нашла фотки и установив размер на весь экран, начала листать. Дом Маняшки, Матросик, я с Матросом, я с Ленкой, Витюшка, Вандочка, Ленка одна, следующую фотку я быстренько пролистала, во избежание скандала. На ней был Сашка, поднявший меня, раскинувшую руки, над головой. Фотка мне очень нравилась. Жаль, что Шурик на ней стоит задом.

— А ну-ка, назад верни, — все-таки заметил компрометирующий материал, муж. И только было я собралась с ним поспорить, позади раздался стон. Мы с Дином повернулись к Артуру, который с ужасом переводил взгляд с меня на мужа и обратно.

— Так значит это правда. — прошептал он, — Тогда где сейчас моя дочь???

У меня сердце сжалось от жалости, на Артура просто больно было смотреть. Вся его окаменевшая фигура выражала отчаянье и страх за свою дочь. Вот черт! А я тут с Дином собралась разборки устраивать. А ведь убедить Артура, что я не его дочь, было не самой важной частью разговора. Еще было необходимо уверить его, что мой муж сделает все необходимое, чтобы вернуть Талию назад. О том, что ему этого совсем не хочется делать, Артуру знать совсем не обязательно. Я прослежу за этим сама. Вздохнув, повернулась и пошла к столу:

— Давайте сядем. — Дин выдвинул мне стул и я свалилась на него, глядя, как светловолосый мужчина, опустив плечи, как будто ему на них легла непосильная ноша, двинулся к своему стулу.

— Послушайте Артур, мы предполагаем, что Ваша дочь переместилась в мир, где до этого находилась я, — начала, посматривая на Дина, который умостился на своем стуле и совсем не собирался мне помогать. — Чтобы узнать это точно, мы собирались обратиться к… — я пнула под столом ногу мужа. — К кому мы там собирались обратиться?

Дин зло зыркнул на меня, но ответил:

— К Оливии. Завтра мы к ней поедем. — И снова сердито посмотрел на меня, а потом перевел взгляд на мой телефон. Ну пусть смотрит, может понравилась ему моя Нокия, вещь то гламурненькая.

— А почему завтра? — подал признаки жизни блондин.

— А почему поедем? — поинтересовалась, почти одновременно с ним, я. — Разве ты не можешь нас перенести?

— Завтра потому, что сегодня у меня дел еще полно и на вечер люди ко мне придут. А ехать очень далеко, часов 6–7, смотря с какой скоростью двигаться. Перенести не могу. Оливия живет недалеко от Торских гор, а они создают сильное искажение. Можно попасть или довольно далеко от дома ведьмы или прямо в гору влепиться. И еще одно, — короткий взгляд в мою сторону и приказное:

— Ты с нами не поедешь.

— Но… — не успела я я слова произнести, как была беспардонно перебита:

— Я сказал, ты с нами не поедешь!

— Хорошо, — быстро согласилась, — я с вами не поеду.

Артур кивнул, соглашаясь. Видимо думал, что я в пути их задерживать буду. Но муж мой продолжал смотреть на меня недоверчивым взглядом. Однако же быстро он успел изучить меня.

— Но…? — начал он.

— Что, но? — поинтересовалась я.

— Ты с нами не поедешь, но… — вот блин, подозрительный какой, пришлось признаваться.

— Если не поеду с вами, поеду без вас. — Спокойно переслушав все ругательства, которые последовали за моим ответом, поинтересовалась:

— Так каков будет твой положительный ответ?

— Ладно! Поедешь с мной, но чтобы ни на шаг от меня не отходила, поняла?

— Как скажешь. Ни на шаг, значит ни на шаг. — А что? Своего добилась, можно и согласится на некоторые условия. Я повернулась к Артуру и натолкнулась на совершенно ошарашенный взгляд. Если у него еще и были какие то сомнения в том кто есть кто, то после нашего диалога, они точно исчезли.

— Артур, Вы, конечно же, останетесь во дворце до завтра? — любезно поинтересовалась я и перевела взгляд на мужа, который проклиная мою любезность продолжил:

— Комнату тебе предоставят, можешь быть моим гостем.

Я быстренько, пока Дин не передумал, поднялась и позвала свою служанку. Когда Терри, как обычно, влетела в кабинет (Что ли она ходить не умеет нормально? Что она бегает все время?)

— Терри проводи… — позади раздался вздох, я повернулась и поняла, что Артур совсем не желает быть провожаемым моей кокетливой горничной, и поправилась, — позови охрану.

Все неотложные вопросы были решены и светловолосого мужчину, провожаемого охранником, отправили в комнату, которую распорядился ему выделить Кордэвидион, только тогда я вздохнула свободно. Вот это разговорчик получился. Пол жизни отнял. А еще предстоит разговор и с чересчур впечатлительной командиршей фрейлин. Тяжко вздохнув, направилась к двери, пора наводить мосты с командой фрейлин. Хоть я по прежнему считаю, что нечего им оккупировать спальню со спящей мной, можно же найти и другие способы общения.

— Наталья, ты это куда? — раздался голос мужа прямо за моей спиной, я даже вздрогнула от неожиданности. Как он приблизился так бесшумно? Или я задумалась очень?

— Поговорить надо с Федерикой и ее компанией. А то еще голову разобьет при следующем обмороке, а мне тогда переживай.

— А со мной поговорить не хочешь? — какой любознательный.

— О чем? — прикинулась я маленькой калиточкой и невинно похлопала глазками, будто и не понимая, что речь пойдет о том снимке, где я раскинув руки в стороны и подняв голову к небу, хохочу от радости на руках у Шурика, который мне эту радость и обеспечил, подарив на день рождения телефон. Собственно это и был первый снимок, сделанный Ленкой на мою новенькую раскладушку. Момент, когда я, счастливая до небес, благодарила дарителя, а он подхватил меня и подкинул вверх.

— Кто тот мужик? — О как! Сразу быка за рога. Поэтому сразу решаю расставить все точки над «i».

— Если ты не хочешь, чтобы я прямо сейчас пошла и начала выяснять у всех встречных, с кем ты тут спал, то ты больше не будешь спрашивать у меня о тех, с кем встречалась я. — В ответ прозвучал явственный скрежет зубов, а потом мой муж процедил:

— Ладно, проехали. Иди решай свои вопросы. Я зайду за тобой, когда будет время идти на обед.

— Хорошо. — я кивнула головой и снова направилась к двери.

Вопреки моим опасениям, время до обеда пролетело неожиданно быстро и содержательно. Федерика оказалась приятной собеседницей и мы быстро нашли с ней общий язык. Вместе с ней и двумя фрейлинами, взятыми с собой на прогулку, мы посетили множество очаровательных залов. У меня глаза разбежались от убранства и предметов искусства, которые интересовали меня исключительно своей красотой и утонченностью, что несколько удивило мою провожатую, которая пыталась донести до меня их ценность в денежном эквиваленте. Я еще хотела было отправиться на улицу, полюбоваться дворцовыми окрестностями, когда обратила внимание, что две фрейлины, соответственно Аэртина и Диэрина, которые шли за нами с Федерикой, уже еле волочат ноги. Нет на них Вандочки, она бы быстро научила их Родину любить. Сколько мы тут прошлись? А они уже совсем потеряли спортивную форму. Пока я размышляла, стоит возвращаться или поводить за собой блистающих дам, чисто из вредности, как раздался высокий мелодичный звон, как будто трель какой-то большой птицы и сверкающие дамы, вкупе с Федерикой, синхронно выдохнули:

— Обед!

Быстренько проводив меня в мою спальню, дамы молниеносно исчезли, а я, позвав Терри, переоделась к обеду, поспорив слегка со служанкой, на предмет того, что на обед не следует надевать домашнее платье. Только кому удавалось меня переубедить? Едва я успела одеться в очаровательное синее платье, с голубой с золотом вышивкой и причесаться, как в спальню вошел Дин. Какоооой красавец мой муж! Все никак не привыкну к его виду. Тем более сейчас он выглядел, совершенно обалденно. Темно-синий костюм, с золотым орнаментом на рукавах, воротнике и по низу длинного пиджака, черные распущенные волосы ниже плеч, на голове невысокая серебристая корона с голубыми камнями. Оглядев меня с ног до головы и, вероятно, оставшись довольным увиденным он подошел ко мне и надел мне на голову маленькую, сверкающую голубыми камнями, диадему.

— До коронации, малышка, можешь поносить вот эту вещичку. — И подставил мне свой локоть, чтобы я взяла его под руку, что я и проделала. — Ну что, ваше величество, пойдем на обед? — И мы пошли.

За всеми этими переживательствами, я даже забыла выяснить у Федерики, где собственно находится столовка, в которой принимают пищу обитатели дворца. Хотя, что выяснять? Мимо не пройду, ведомая твердой рукой Дина. Пока сосредоточенно размышляла о месте нахождения пищеблока, чуть не свалилась на пол, запутавшись в платье. Хорошо Дин вовремя сориентировался и удержал меня. Вот черт! Как они тут ходят в такой одежде? Свободной рукой приподняла юбку и пошла дальше, более уверенной походкой.

— Дин, — вспомнила я кое о чем. — Артура предупредили, куда нужно идти?

— Нет, он будет обедать в своей комнате. — и не успела я выразить протест такой дискриминацией, продолжил. — он так сам захотел. Да и я на обеде не буду его наблюдать.

Я приостановилась и посмотрела на величество, невинно покосившееся на меня.

— Неужели тебе его нисколько не жаль?

— Ничуть. — последовал ответ.

— А ведь это ты виноват, что Артуру сейчас так плохо.

— Это еще почему?

Как почему? — удивилась я. — Ведь из-за тебя Талия перенеслась в другой мир. Неужели ты не чувствуешь себя виноватым, что молодая девченка оказалась в совершенно незнакомом месте, без друзей, семьи? — недоумевала я.

А ты?

— Что я?

— А ты не чувствуешь себя виноватой?

— Да я то тут при чем? — возмущаюсь. — Почему я должна чувствовать себя виноватой? — какой же бесчувственный чурбан мне достался в мужья.

— А я почему? — ну совершенно непробиваемый!

— Ведь из-за тебя же все произошло.

— Ты сама вошла во Врата Мира, никто тебя не заставлял. Если бы ты этого не сделала, ничего бы не было.

Ой, мамочки! С такой стороны я на случившееся и не смотрела. А ведь он прав, я действительно стала невольной виновницей случившегося. Кровь отлила у меня от лица, мне стало так тяжело, как будто я разом постарела на лет на двадцать. Как могло так случиться, что я никому не желая зла, оказалась причиной трагедии целой семьи? Припомнила слова Береники о том, что она согласна всю жизнь прятаться, лишь бы ее дочь была счастлива. Как Мила, подхватив палку, бросилась защищать свою сестру, коей считала меня, от мужчины почти втрое старше, которого они с сестрой боялись до ужаса. А Артур несколько месяцев перевозил свою семью из города в город, только для того, чтобы получше спрятать свою дочь. А сейчас его дочь пропала и в этом виновата я!

— Да, ты прав, — слова выговаривались с трудом, — я виновата. Значит я и постараюсь все исправить… — вытащила руку из под локтя мужа и, как пьяная двинулась вперед. И сразу же была остановлена сильной рукой, ухватившей меня за плечо.

— А ну-ка, стой! — я послушно остановилась, все еще пытаясь привести в норму дыхание. — Как же ты собираешься все исправлять?

Я дернула плечом, в попытке освободиться, впрочем совершенно безрезультатно.

— Пусти, мне больно. — державшая меня рука сразу же разжалась и я снова двинулась по коридору.

— Наталья! Я задал тебе вопрос. — раздался позади голос Дина.

— Нужно вернуть все на свои места. — ответила я, не прерывая движения, отстранено заметив, что голос мой звучит механически бесцветно, как у робота. И почему мне так больно? И, главное, что болит, не пойму. Неужели так болит моя душа? Сказал же кто-то мудрый, Странная штука — душа. Никто не знает, где находится, но все знают, как болит».

— Наталья, остановись. — я замерла на месте.

— Посмотри на меня. — не хочу, я не хочу на него смотреть. Не хочу видеть его лицо, с правильными чертами, не хочу видеть красивые, черные глаза, не хочу любоваться его потрясающими губами, не хочу вспоминать, как эти губы страстно и нежно меня целовали, не хочу видеть руки с длинными пальцами, которыми он ласково гладил меня по волосам. Я не хочу видеть его совсем! Я не хочу его…оставлять??? Как такое может быть? Мы только недавно повстречались и я не знаю его вовсе. А то, что я о нем знаю, мне абсолютно не нравится. Тогда, что за чувство у меня внутри протестует всеми силами, когда я думаю о том, что самое правильное, это вернуть Талию к ее семье, а мне вернуться к своей жизни. Я же ведь хочу этого? Или нет?

— Наташа, посмотри на меня. — а ведь не отстанет. Нехотя поднимаю глаза на своего мужа. Или почти бывшего мужа. Когда я вернусь к себе домой, останется он моим мужем или нет? Я подумаю об этом потом. Сейчас мне думать ни о чем не хочется.

— Малышка, мы поговорим об этом позже, а сейчас нас люди ждут. Пойдем пообедаем. А вечером, я бы хотел поужинать с тобой, тогда все и обсудим. Ты придешь ко мне?

Дождавшись, когда я кивну головой, Дин снова взял меня под руку и повел. Мы медленно прошли коридор, а потом спустились по широкой лестнице в холл первого этажа, к ожидающей у подножья лестницы, группе людей. Когда мы ступили на узорчатую плитку холла и пошли дальше, группа, ожидающая нас, разделилась надвое. Одна часть, как оказалось, это были фрейлины, возглавляемые Федерикой, стройным рядком пристроились за мной. Вторая часть, состоящая из мужчин, в строгих черных костюмах, возглавляемая Меридом, таким же стройным рядком, пристроилась за Дином. Такой величественной процессией мы пересекли огромный, светлый (от солнца, сияющего во все окна, высотой почти от потолка до пола) холл. Снова вступили в широкий коридор, уставленный узкими, высокими тумбами, на которых стояли вазы, расписанные цветочными узорами. Краем глаза, я несколько раз замечала, что муж поглядывает на меня, как будто что-то хочет сказать. Я никак на эти взгляды не отреагировала и он промолчал. Тем временем мы как раз приблизились к огромной, двустворчатой, резной двери, в конце коридора. Не доходя до нее метров пять, Дин остановился. Из-за наших спин выступили Федерика и Мерид. Приблизившись к двери, каждый со своей стороны, распахнули ее и прошли внутрь. Следом за ними чинно проследовала оставшаяся часть группы сопровождения. Когда в коридоре мы остались совсем одни, громкий голос за дверью возвестил:

— Его величество король Тарлии, Кордэвидион Тарлийский и ее величество королева Тарлии, Наталья Тарлийская!

Какая девушка не мечтает услышать такие слова по отношению к себе? Принцесса, королева — это что-то неизвестное, прекрасное, недостижимое. И вот сейчас, при вселюдно, королевой назвали меня. Рада я этому или нет? Даже и сама не знаю. Тем более, что это может быть первый и последний раз, когда меня представляют таким образом. Вполне вероятно, что завтра вечером, я буду уже дома. Дин слегка потянул меня за руку и я только сейчас поняла, что не сдвинулась с места. Ну что же, что случится завтра, будем посмотреть, а сейчас, не стоит заставлять людей ждать и мы двинулись в столовку. Как же сильно я ошиблась, называя ЭТО, столовкой. Огромный обеденный зал, декорированный в зеленых, голубых и желтых тонах. Я никогда не думала, что эти цвета сочетаются, однако здесь все выглядело к месту и прекрасно сочеталось. Широкая зеленая ковровая дорожка с сине-желтым орнаментом начиналась прямо у двери и шла через весь зал упираясь в стол, покрытый желтой скатертью с золотым шитьем. По обе стороны от этого стола на расстоянии примерно метра по три, стояло еще по одному столу, Эти, были покрыты белыми скатертями, с серебряной вышивкой. А по обе стороны от двери, стояли длинные, почти через весь зал, покрытые белыми скатертями, сервированные на уйму людей, столы. А эта самая уйма расположившаяся вдоль дорожки, приветствовала короля и королеву, то бишь нас. Мужчины склонили головы в вежливом поклоне, а женщины присели в реверансе или книксене, не знаю, что из них что, и чем одно отличается от другого, и вообще, не одно ли это и тоже Что дальше делать я не знала, куда идти тоже. Вероятно именно к тому столу, в который упиралась ковровая дорожка. Смотреть на мужа мне категорически не хотелось. Если пойду не туда куда нужно, завернет. Я оглядела весь цвет королевского двора, вернее его сокровищницу, если считать по количеству украшений на присутствующих дамах. Людей здесь собралось, на первый взгляд, около сотни человек, может десяток туда-сюда. На лицах некоторых дам я отметила сначала шок, а потом нечто вроде страха, который они сразу же пытались замаскировать ослепительными улыбками. Чем я их успела испугать, понятия не имею. Это тоже я выясню позже. А сейчас обвела глазами присутствующих дам и джентльменов и вспомнила давно забытые слова.

— Наташенька, ты же хотела стать прекрасной принцессой? — говорила мне Вандочка, — У прекрасных принцесс, должна быть абсолютно ровная спинка.

Через несколько лет, она уже говорила немного по другому:

— У настоящей фигуристки, должна быть настоящая королевская осанка и королевское выражение лица. Люди, которые приходят посмотреть соревнования, хотят отдохнуть развеяться, посмотреть хорошее шоу. Им совершенно не интересно знать, что у тебя плохое настроение, или болит зуб, или несчастная любовь. Зрители должны видеть улыбку на твоем лице, а не отражение твоих переживаний. Потому прежде, чем выйдешь на лед, надевай на себя королевское выражение лица.

И сейчас, спустя несколько лет после этого разговора, я воспользовалась этим наставлением. Нацепив на лицо сияющую улыбку, выпрямила спину, отвела плечи назад и поплыла, как каравелла по… Ой, блин, поплыла, как королева… Короче, королева поплыла!

Целью нашей, действительно оказался желтый стол, тут я не ошиблась. Когда мы прошли за него, Дин отставил мне стул с высокой спинкой и усадил меня за стол. Я уловила удивленное выражение лиц присутствующих и движение ко мне высокого черноволосого джентльмена из свиты мужа. Вероятно он должен бы помочь мне сесть. Дин не обратил никакого внимания на взгляды присутствующих и сел рядом. После нас, заняли свои места и остальные голодающие, причем с моей стороны столик заняли фрейлины, со стороны мужа, его свита. Обед меня совсем достал, есть мне не хотелось, а то, что на меня глазели десятки любопытных глаз, аппетита не добавляло. Да еще и объявление блюд, горластым мужиком у дверей, напрягало. Неужели и так не видно, что тебе в тарелке принесли?

Настроение и так никудышнее, катастрофически ухудшалось. Я даже попыталась слегка сократить время обеда и уже начала отодвигать стул, как, молчащий до этого момента Дин, сказал:

— Наташа, подожди немного, люди голодны, он и так нас ждали.

— Пусть обедают, я им не запрещаю.

— Если ты сейчас встанешь из-за стола, я тоже здесь не останусь. А когда поднимусь я, обед сразу же закончится. — О как! Что за правила дурацкие? Правда вслух я этого не сказала. Просто села, закрыла глаза и стала ожидать конца приема пищи дворцовой элитой. Потом я кое что вспомнила и даже глаза снова открыла. Он назвал меня «Наташа», второй раз между прочим. И что бы это значило? Неужели пытается сократить между нами дистанцию? Только зря все это. Если завтра окажется, что вернуть Талию можно только одним способом, обменяв ее на меня, я здесь не останусь. Я просто не смогу жить спокойно, зная, что мое присутствие здесь разрушит чью то семью. И мне почему то не верится, что есть какой-либо другой выход. А если есть? Меж тем, голодная дворцовая элита, обратив внимание на то, что королевская семья в составе двух человек ничего не ест, справедливо рассудила, что обед по всей вероятности подходит к концу и чрезвычайно резво начала расправляться с принесенными блюдами. Так что обед все-таки закончился не запланировано быстро, чего мне только и нужно было. Мне очень хотелось побыть одной, подумать и успокоится. Где найти такое спокойное место? Королевский выход из обеденного зала, происходил в обратном порядке, первыми вышли мы, потом фрейлины, а затем уже все остальные. Когда мы подошли к лестнице на второй этаж, я высвободила руку, которую держал Дин, мужем его называть у меня просто язык не поворачивается и оглянувшись назад, позвала Федерику проводить меня. Нагло повернувшись к Дину спиной, начала подниматься по лестнице.

— Наталья! — окликнул он меня.

— Да, — ответила я не оборачиваясь и не останавливаясь.

— Я жду тебя на ужин. — я кивнула головой и пошла дальше, сопровождаемая первой статс-дамой.

— Ваше величество, — неожиданно раздался голос моей сопровождающей, — Вам плохо?

— С чего ты взяла? Со мной все хорошо И вообще, у меня все прекрасно. Куда бы мне пойти? — остановившись задумалась я.

— Может в библиотеку, — предложила Федерика, — там спокойно, я могу Вам принести чай с печеньем. Чай наша повариха делает прекрасный, из цветов грозовника, очень успокаивает и поднимает настроение. — Я повернулась и посмотрела на свою сопровождающую. Однако, она не так проста, как кажется на первый взгляд и если бы не ее склонность падать в обморок по поводу и без, то ей бы цены просто не было.

— Чай, так чай. Пошли. — Я повернула в сторону библиотеки, а девушка сорвалась с места и скоренько отправилась за целебный чаем.

Чаепитие наше растянулось часа на три. Федерика еще дважды ходила за горячим чаем. Последний раз принесла какие-то малюсенькие пироженки, просто тающие во рту. Повариха, пока мы чаевничали приготовила их специально для нас, совсем немного. Нужно будет не забыть поблагодарить ее с утра.

Сначала, моя сотрапезница попыталась выяснить причину моего плохого настроения, когда ей это не удалось, она начала мое настроение исправлять. Несколько раз ей даже удалось вызвать у меня улыбку своими байками из дворцовой жизни. Как странно, она мне сначала совсем не приглянулась, а чем больше я ее узнаю, тем больше она мне нравится. Наговорившись и напившись чаю до отвала, я попросила оставить меня, предварительно договорившись, о ненападении на спальню со спящей мной. Когда я поднимусь и оденусь, Терри позовет ее. Моя сотрапезница ушла, а я направилась к шкафам с с книгами, выбрать что-то почитать на сон грядущий. Не очень надеялась, но попыталась найти что-нибудь, типа любовных романов. Ну что поделать, слабость это моя. И нашла, надо же! Открыла посредине, чтобы оценить, стоит читать или нет и офигела.

«О несравненная моя Зирина, позволь облобызать твои цикламеновые уста, Сладость их я пил бы с рассвета и до заката, свет моих очей.» Облобызать? Однако… Положила назад трактат об облобызании, открыла другую книгу, с многообещающим названием. «Мир любви» и начала читать: «Прижмись, моя индюшечка, своими телесами фарфоровыми к моей груди жаждущей, обхвати своей ручкой…» Ой! Нет! Не хочу даже знать, чего у него там еще жаждущего есть. Тяжело вздохнув, решила резко поменять предпочтения в литературных жанрах и вытащила книгу с мудреным названием «Стеклянные предметы, выполненные путём свободного выдувания». И вот тут я увлеклась. Притащила объемный фолиант к креслу и забравшись на него с ногами начала изучать интересную книженцию, в которой описывалась нелегкая работа стеклодувов. Потрясающие вещи, сделанные стеклодувами, были представлены в виде картинок. Чего там только не было графины, кувшины, игрушки, различные зверюшки. Я даже счет времени потеряла, настолько заинтересовала меня эта книга. Там же в кресле, поджав под себя ноги, я и уснула.

Уже было довольно поздно, когда Кордэвидион наконец решил, что хватит уже на сегодня.

Почти весь вечер он потратил на то, что вместе с Леонардом проверял отчетные книги Грейтиса, который еще и явился раньше, чем Леонард, пытаясь вымолить прощение у короля, дабы не потерять теплое местечко, но Дин решение не поменял и Леонард принял должность старосты. Отправив Грейтиса и Леонарда домой, Мужчина направился в свою спальню, надеясь, что его жена еще не спит. То что он совершил огромный промах, Дин понял сразу же, только вот вернуть уже сказанное было невозможно. Он просто хотел немного поспорить с Натальей, ему нравилось, как горячо она всегда отстаивает свою точку зрения, но в этот раз он промахнулся. По тому, как она мгновенно побледнела и задохнулась, Дин понял, что она и на самом деле почувствовала себя виноватой в случившемся. Даже когда войдя в обеденный зал, она ослепительно улыбалась своим подданным, Дин не сомневался, что она их просто не видит, в глазах у нее плескались боль и разочарование. И король был просто уверен, что на завтрашний день у нее свои планы. Только исполнения этих планов Кордэвидион не допустит ни в коем случае. А сейчас ее следует успокоить. Только успокаивать было некого. Жены в спальне не наблюдалось. Когда все-таки с помощью Терри и Федерики она нашлась, то была уже глубоко спящей.

Немного поразмышляв, будить или не будить, Дин решил — не будить. Тем более Федерика доложила, что Наташа все-таки поужинала, хоть и без его участия. Поэтому, наложив легкое заклятие сна, чтобы не проснулась, Дин отнес свою жену в спальню и уложил в постель. Когда следом ворвалась Натальина горничная, Дин решительно сказал:

— Терри, до утра ты свободна.

— Но госпожу раздеть… — попыталась противоречить служанка.

— Терри, а ты случайно не забыла, что эта госпожа, моя жена? — полюбопытствовал король. — Свободна.

Когда дверь за чересчур рьяной горничной закрылась, Дин снял с Натальи платье, надел лежавшую на постели, необъятную сорочку и уложив жену головой на подушку, прилег рядом с ней и прижал ее к себе. Зря она думает, что может справится с Кордэвидионом Тарлийским, ой зря.