Судный день

Глава 17

Индия поразила Гюнтера Соколова своим многолюдием. Казалось, что не шагни, всюду суетятся смуглые и совсем чёрные люди. Пронзительные голоса, необычные одежды, и в то же время подчёркнуто европейский центр Дели и современный аэропорт, оборудованный по последнему слову местной техники. Он не знал, почему приказал пилоту совершить посадку в столице Индии. Велев симулировать неполадки запросил разрешение на посещение страны, и получив его, а так же почти мгновенную визу, вместе с охраной нанял бронированный лимузин и совершил поездку по городу. Его поразило не только огромное количество народа на улицах, но и влажность. Явно местный климат ему не подходил. Спасло то, что лимузин был оборудован кондиционером. И всё таки рейхсмаршал вздохнул с облегчением, оказавшись в ВИП-зале делийского аэродрома. Но… как выяснилось, пилоты решили воспользоваться моментом и кое-что проверить, для чего вскрыли двигатели. Теперь приходилось ждать ещё часа два, пока они всё не закончат. Подумав, Соколов решил пойти пообедать. Кухня была на выбор, местная, европейская, азиатская. Решив не рисковать, он выбрал привычную еду, когда к его столику подошли. Медленно поднял глаза — двое в официальных строгих костюмах. Тот, что постарше, на хорошем немецком спросил:

— Прошу прощения за беспокойство, вы — господин барон фон Соколофф?

— Да, это я. В чём дело?

За его спиной тут же появились охранники. Но неожиданные посетители ничуть не смутились:

— Ещё раз просим прощения, но господин премьер-министр нашей страны, узнав о вашем пребывании здесь просит вас почтить его своим присутствием. Разумеется, речь пойдёт о деловом предложении.

Гюнтер на мгновение задумался — что же… Пожалуй, стоит откликнуться…

— Хорошо. Когда господин министр сможет принять меня?

— Если господина барона это не затруднит, то для вас приготовлен номер в «Президент-Отеле». А встреча состоится сегодня вечером на приёме во Дворце Правительства. Она будет неформальной, поэтому не займёт много времени.

— Хорошо. Тогда — едем в отель…

…Переговоры не отняли много времени. Речь шла о поставках некоторых товаров, которые фирма барона изготовляла в Россиянии. Правительство Республики заинтересовалось качеством и дешевизной тех медицинских препаратов, которые помогали при лихорадке, простуде, болезнях суставов. Достаточно упомянуть только то, что при приёме, скажем определённой группы лекарств такая болезнь, как артрит излечивалась полностью за три недели… Договорившись о принципиальном согласии на поставку радушные хозяева пригласили гостя на приём. Барон оживлённо общался с промышленниками, когда увидел её… Невысокая, стройная, истинное воплощение женской красоты. Он даже опешил, настолько неожиданные ощущения охватили его душу. Заметив, что гость «поплыл», один из промышленников проследив за его взглядом, улыбнулся:

— А, и вы тоже попали под чары несравненной Рани?

— Рани? Интересное имя…

— По немецки это переводится, как госпожа. Эта наша кинозвезда. Болливудская знаменитость.

— Болливуд? Я всегда считал, что это слово произносится, как Голливуд.

— Голливуд в Америке. А у нас, в Индии — Болливуд. Так называется центр нашего кинопроизводства.

— О, простите за бестактность… Мне вообще то некогда смотреть фильмы. Спросите меня, какой последний фильм я видел, и я даже затруднюсь сказать — когда…

— Да, бизнес занимает очень много сил и времени.

— Абсолютно верно. Это, наверное, беда всех деловых людей мира.

— Увы. Пусть мой сын и берёт на себя большую часть дел, но и отцу приходится трудится не меньше.

— А ваша супруга?

— Я вдовец.

— Простите… Тогда вас непременно нужно женить! Вы ещё не старый мужчина, в полном расцвете сил, бодрый и энергичный. Нет, господин барон, вам нужна жена! Наши индийские женщины саамы лучшие в мире: красивые, добрые, верные! Вам непременно нужна супруга индианка!

Промышленник задумался на мгновение, потом вдруг просиял улыбкой.

— Я знаю, кто вам нужен!

И вдруг закричал на весь зал, неистово замахав руками:

— Рани! Рани! Иди сюда!

Кинозвезда, услышав, замерла на месте, повернулась на крик, и увидев жестикулирующего человека, приблизилась к ним.

— О! Господин Ранджит! Приятно вас встретить вновь!

— Да, Рани, давно не виделись! Позволь познакомить тебя с моим новым другом — бароном фон Соколоффым. Он из Швейцарии, но его бизнес — в Россиянии.

— В Россиянии?

— Да, госпожа.

Та наморщила лоб, поскольку рейхсмаршал произнёс эти слова на родном языке.

— Простите, не понимаю…

— Может, вы говорите по русски?

— Нет.

— По английски?

— О, да! Немного.

— Отлично. Прошу прощения, вы нас отпустите?

Гюнтер обратился к индусу, тот заулыбался, а барон, недолго думая подхватил даму под руку и повлёк к большому окну…

…Когда Сара проснулась, хозяина уже не было. Как ни странно, он не стал брать сегодня девушку с собой на работу. Это уже было пару раз, значит, и сегодня ей повезло. Мурлыкая под нос местную песенку она привела себя в порядок и, позавтракав, принялась за уборку квартиры. Хотя господин и напился вчера, а так же напоил и её, но мусора на удивление оказалось мало. Так, пара пустых бутылок, стаканы, пепельница… Настроение девушки было отличным, и работа спорилась в её маленьких сильных руках… Да, с хозяином ей повезло. Сколь было случаев, когда с Острова забирали людей, обещая золотые горы, а возвращались либо калеки, либо привозили урны с пеплом. Правда, чего у господ не отнимешь, они всегда вели дела честно. Если что обещали, то выполняли от и до. Вот и ей пообещали гражданство. Пусть пока только начальное, но это шанс выбраться из нищеты, из голода, из каторжной работы на полях. А там — пять лет, и третья ступень. Это уже возможность жить в городе, работать на фабрике или заводе. И самое главное — ей можно будет родить! От полноправного гражданина. Тогда она автоматически поднимется в статусе до второго ранга. А её ребёнок уже сможет стать полноправным гражданином, жить в Метрополии, работать на благо великой Родины! Вот если бы Отто… Она улыбнулась потаённым мыслям — высокий, светловолосый, истинный ариец, из ВЫСШИХ. Красивый и добрый, весёлый… И к ней хорошо относится… Не ругает, не бьёт. Одевает, как картинку, водит на развлечения, очень хорошо кормит… Вот если бы родить от него… Он никогда не оставит своего сына или дочь, и тогда ей, может, даже, будет перепадать толика ласки. Поскольку истинный мужчина всегда будет любить мать своего ребёнка, кем бы она не была… Но вот только шансов на это почти нет… Слишком сильно Отто верен Новому Союзу, и он никогда не ляжет с ней… Потому что, как ни горько, но она, Сара, для него, что домашнее животное. Нелюбимое, но о котором нужно заботиться, придавать блеск для того, чтобы окружающие завидовали… Ой! Она задела губкой памятный кристалл, и тот упал на мягкий пушистый ковёр, покрывающий пол в гостиной. Это же тот, из-за которого господин вчера…

Сара не раздумывала ни секунды, подхватив памятное устройство она вставила его в свой раухер и включила воспроизведение… Эмблема, высветившаяся на экране, заставила её побледнеть — Расовый Комитет! Да хранят её святые!..

— Заседание от 12 августа 56 года после Победы объявляется открытым. Слушается дело монахини сестры Татьяны из Мира-2. Прошу дознавателя зачитать документы по существу дела.

— Я, старший дознаватель Комитета Ульрих фон Зикинген, получил вызов из дома полноправных граждан высшего статуса Шраммов о нарушении пункта шестого уложения Расового Кодекса. По прибытии на место происшествия мне передали обвиняемую монахиню в связи с отказом последней исполнять свой долг женщины.

— Неслыханно!

— Прошу воздержаться от высказываний и сдерживать эмоции. Не забывайте, что обвиняемая не из нашего мира.

— Да, господин Председатель. Прошу прощения.

— Продолжайте, старший дознаватель.

— Доставив обвиняемую в место изоляции я выяснил её имя, а так же то, что она не из нашего Мира, а следовательно, могла не знать Законов Нового Союза. Поэтому я принял решение ознакомить её со всеми уложениями Кодекса, с Уставом Единой Церкви, а так же с пунктами всех обвинений, её касающихся.

— Обвиняемая, вы изучили документы?

— Да, но я не принадлежу суду земному. У меня Высший Судия.

— Достаточно. Обвиняемая, повторяю вопрос, вы ОЗНАКОМИЛИСЬ со всеми документами?

— Да, но…

— Довольно. Вы понимаете всё, о чём идёт речь?

— Да, но…

— Довольно! Вам не нужен переводчик?

— Нет.

— Хорошо. Итак, первое обвинение — нарушение пункта шесть Расового Кодекса, а именно — отказ женщины детородного возраста от рождения детей. Доктор, у обвиняемой есть какие либо противопоказания к материнству?

— Нет, господин Председатель. Данная женщина полностью способна к воспроизводству, не имеет никаких патологий, вероятность рождения абсолютно здорового арийского ребёнка — 99, 2 процента. При медицинском уходе нашего уровня данная женщина способна родить восемь детей без ущерба для здоровья детей и своего.

— Очень высокий процент. Это редкость.

— Простите, но я — монахиня! И мужем моим является господь Бог наш, Иисус Христос! Я — Христова невеста!

— Обвиняемая, вас мы выслушаем позже. Сейчас не ваша очередь.

— Но…

— Я гарантирую, что вас выслушают.

— Хорошо…

— Господин старший дознаватель, обвиняемая не оказывала никакого сопротивления при аресте?

— Нет, господин Председатель.

— Отлично. Перейдём к дальнейшем рассмотрению дела. Итак, обвиняемая, вы изучили наши законы?

— Да. Но — монахиня, и ещё раз повторяю, что законы земные мне не указ, и высший Судия — Бог. Я давала обет безбрачия.

— Хорошо. Вы дали обет. Сколько вам было лет, когда вы постриглись в монахини?

— Восемнадцать.

— Ваша семья — все верующие?

— Да.

— Сколько человек в вашей семье?

— У меня нет семьи. Уйдя из Мира, я не имею семью. Моя семья — монастырь.

— Ясно. По Уставу Единой церкви Нового Союза, женщина, уходя в монастырь должна родить как минимум одного ребёнка, чтобы заменить себя. Далее — разрешается не иметь детей только тем, чьё потомство может болеть наследственными болезнями, либо иметь патологии, либо если рождение ребёнка угрожает жизни матери. Вы ознакомлены с Уставом?

— Да, но он не применим ко мне. Я не из вашего Мира!

— Согласен. Но здесь у меня возник ряд вопросов. И я б хотел получить на них ответ от вас.

— Спрашивайте.

— Отто Макс Шрамм представил вас своей семье, как невесту. Так?

— Да. Но он не спрашивал моего согласия и желания, а так же возможности стать его супругой. Поскольку я — монахиня, и не могу иметь мирские отношения.

— Хорошо. Вы согласились бы иметь детей от другого человека, не гражданина Шрамма?

— Какая мерзость!

— То есть, вы ВООБЩЕ не желаете иметь детей?

— Только от Господа нашего, Иисуса Христа, если на то будет Его воля.

— Получается, что не хотите?

— Нет, разумеется!

— Чем занимается ваш монастырь?

— Обитель наша мала, и монахини наши в скудости живут. Служим службы Господу нашему, Иисусу Христу, живём на то, что подадут добрые люди.

— Хорошо. То есть, ваш монастырь в отличие от наших, НИЧЕГО не производит. Переходим дальше. Как вы познакомились с полноправным гражданином Шраммом?

— У нас в обители есть автомобиль. Но поскольку средств на содержание его не хватает, то мы покупаем запасные части малыми толиками. Отто, Шрамм, увидел меня в магазине запчастей, и от щедрости души своей, подарил нам многие средства для ремонта сего автомобиля.

— Вы общались с ним на эту тему? Спровоцировали его на покупку?

— Нет. Грешно монахине разговаривать с мужчиною, если он не иерарх церкви.

— То есть, вы не разговаривали?

— Да.

— Хорошо. А как вы оказались в нашем мире?

— Когда мы ехали с Отто из ресторана, на нас напали бандиты. Я была ранена, и он привёз меня к вам, чтобы вылечить.

— Вы, монахиня, были в РЕСТОРАНЕ?!

— Матушка Тамара, наша игуменья, получив щедрый подарок посоветовалась с кем то из высших, и, вызвав меня, велела поехать по адресу, указанному в визитной карточке, приложенной к столь щедрому подарку, и договориться с дарителем о дальнейшей денежной помощи обители. Отто пригласил меня в ресторан, поужинать. На этот случай мне были даны чёткие указания, поскольку даритель наш мирской мужчина, то следует исполнять мирские уложения. Не монастырские.

— Простите… Не совсем понял. Получается, что ваша игуменья на время вашего знакомства с гражданином Шраммом освободила вас от монашества?

— Я замолю сей грех. И матушка Тамара — тоже. Ей позволение на сие дал сам Патриарх.

— А если бы гражданин Шрамм уложил вас в постель?

— Я бы перетерпела сие надругательство. Поскольку ради блага обители и согрешить не грех.

— Я имею показания врачей, лечивших вас, что вы поступили к ним в ОБЫЧНОЙ одежде. Не в рясе.

— Сие по воле матушки игуменьи. Она мне платье дала, и бельё. Чтобы если придётся, то завлечь дарителя.

— Хм… Господин Председатель, прошу слова.

— Да, господин дознаватель?

— Здесь мы имеем дело с обычным вымогательством. Гражданин Шрамм проходит в Мире-2, как очень богатый человек.

— Он и здесь далеко не беден.

— Да, господин Председатель. Но я продолжу. Монахини, получив подарок от гражданина Шрамма, навели справки по реквизитам карточки, приложенной к запасным частям, кстати, оцениваемым примерно в две тысячи средних зарплат того мира, или половину стоимости автомобиля той модели, которая имеется в монастыре. Так вот, узнав, что даритель относится к одной из богатейших семей государства, в котором находится монастырь, а так же выяснив причину, по которой был совершён акт дарения, начальница монастыря здраво рассудила, что гражданин Шрамм влюбился в сестру Татьяну. Косвенно это подтверждает и то, что Отто Макс представил данную монахиню семье как свою избранницу. Но! В данном случае мы видим абсолютное равнодушие к молодому человеку, но зато — способность нарушить все писаные и неписаные законы Церкви обеих миров, чтобы получить деньги. Налицо все факты: мирская одежда, косметика, нижнее бельё, ресторан, готовность лечь в постель с мужчиной, что является самым страшным проступком для монахини. Перед нами обычная хищница. Точнее — слепое орудие в руках желающих получить то, что им не принадлежит. Настоящий бог того мира — Деньги. И даже служители церкви готовы на всё, чтобы завладеть ими. Я больше чем уверен, что пожелай господин Шрамм просто, прошу прощения за грубость, поиметь данную монахиню, вопрос стоял бы только в цене, уплаченной им игуменье. Равно, как и за любую другую монашку. Я всё сказал.

— Хорошо. Я вас внимательно выслушал, господин старший дознаватель. Теперь у меня есть ещё несколько вопросов к сестре Татьяне, прежде чем мы выслушаем её. Итак, сестра, я бы хотел спросить вас вот о чём… Получается, что по вашим словам, от сана вас на Земле-2 освободили, пусть и временно. На тот период, пока вы находитесь с гражданином Шраммом. Так?

— Да. Но в душе я монахиня. И остаюсь ей. И верна ЕМУ.

— Ладно-ладно… Но из этого вытекает, что вы не подчиняетесь церковному уложению вашего мира, как временно освобождённая от сана. Но я ВООБЩЕ не понимаю, как это можно ВРЕМЕННО освободить от обетов?!

— Допускается, если во благо Церкви нашей и на достояние её…

— Всё. Понятно. Спасибо. Сестра Татьяна, вы по прежнему не желаете стать законной супругой гражданина Шрамма и родить ему детей?

— Нет.

— Вы не желаете стать чьей либо женой, кроме гражданина Шрамма?

— Нет. Я вообще не понимаю, как это можно стать ЖЕНОЙ мужчины…

— В связи с тем, что пока в вашем мире о существовании Земли-1 неизвестно, мы не можем отправить вас обратно. Желаете ли вы пойти в один из наших монастырей? Есть обители медицинские, производственные, космические, на ваше усмотрение.

— Поясните, пожалуйста?

— Праздность запрещена законом. И в наших монастырях работают, лечат людей, добывают полезные ископаемые, и несут людям Слово Божье.

— Работают?!

— Господин старший дознаватель, я вынужден попросить вас провести допрос обвиняемой под воздействием медикаментозных препаратов.

— Да, господин Председатель…

…- Подсудимая была подвергнута допросу с применением специальных препаратов второго уровня. Выяснено, что она живёт половой жизнью с двенадцати лет. После того, как с ней произошло групповое изнасилование в возрасте шестнадцати лет расово неполноценными особями, ушла в религию. Поступила в монастырь по достижении ею совершеннолетия. После пострижения неоднократно по приказу игуменьи отдавалась разным мужчинам, преимущественно не арийского происхождения. Являлась постоянной любовницей самой игуменьи. Патологически ленива. Искренней веры, как таковой не имеет, религия для неё — средство достичь высокого положения в обществе, не занимаясь полезным трудом на благо самого общества. В области сознания — полностью сформированная личность. От общественных работ — отказывается. От деторождения — категорически отказывается. Вывод — данное существо бесполезно, является злостным нарушителем, поэтому перевоспитанию — не подлежит. В связи с особой социальной опасностью — подлежит безусловной ликвидации…

…Сара выключила кристалл и застыла, потрясённая до глубины души: как это можно женщине НЕ РОЖАТЬ?! Была бы больная, или ещё что, но ведь это здоровая кобылица! Да если бы ей разрешили, она бы родила столько детей, сколько бы смогла! А это — это просто ПРОТИВОЕСТЕСТВЕННО! Нет, эта монахиня хоть и выглядит, КАК ЖЕНЩИНА, ей на самом деле не является… Ни одна истинная женщина добровольно не откажется от материнства! Она аккуратно вытащила кристалл из гнезда и на мгновение застыла, не зная, куда его положить…

— Выброси его на помойку, и вымой руки!

В дверях стоял хозяин, глядя на неё пристальным холодным взглядом. Сара послушно выполнила приказ, отправив устройство в дезинтегратор, господин молча развернулся и ушёл в свою комнату…