Ступень третья. Часть первая [СИ]

Глава 20

Прибывшей Императорской гвардии осталось только аккуратно передислоцировать нападавших с ворот в фургоны для заключенных. Разумеется, после того как я снял стазис. Склянкин и Сысоев начали бурно возмущаться произволом, поскольку все, что было между их попаданием в ловушку и снятием стазиса, прошло мимо них. Сысоев вообще выдал, что будет жаловаться лично императору, поскольку такое обращение с главой крупного клана недопустимо. Пришлось через усиливающее заклинание во всеуслышание предложить свою помощь. А именно: активировать ловушки, превращающие людей в химер. Императорской гвардии работы меньше — никого уже не надо никуда везти, всегда можно сказать, что произошел прорыв совместной группы баженовских и сысоевских магов аккурат до ловушек, а что из них вышло было успешно ликвидировано.

Мое предложение оценили только гвардейцы радостными улыбками, остальные начали ломиться в фургончики, словно опасались, что если не влезут, их таки отправят проверять работу ловушек. Но Сысоев все-таки высунулся, погрозил кулаком в сторону поместья и проорал:

— Я тебе это припомню, щенок!

— Оскорбление главы клана, — меланхолично заметил император, которого Тимофей все-таки заставил лечь, но который тем не менее с интересом наблюдал за моей трансляцией приезда Императорской гвардии. — Дополнительный штраф. Впрочем, ему и без того хорошо прилетит. Вопрос, останется ли клан Сысоевых в принципе? Во многом будет от тебя зависеть.

— От меня? — я удивился и сбросил транслирующее заклинание. Все равно там машины двигались уже на выезд. Остались только гвардейцы, которых Ефремов отправил в охрану императора и которые стояли у ворот, ожидая, что их впустят. — Каким образом, Ваше Императорское Величество?

— Насколько серьезные обвинения выдвинешь. У тебя же были уже какие-то неприятности с Сысоевыми?

— Были, — согласился я, не видя причин отпираться: если император знает, что проблемы были, он знает и какие. Или легко может узнать. — На дне рождения Мальцевой младший Сысоев устроил веселье.

— Они двигают другую версию. Соперничество из-за девушки.

Соперничать с кем-то из-за Мальцевой я не собирался. Напротив, искренне надеялся, что она пропадет из моей жизни насовсем.

— Наверняка есть записи, противоречащие этой версии, Ваше Императорское Величество, — заметил я. — Мне нужно провести вашу охрану, прошу меня извинить.

Император кивком дал понять, что я могу идти, и я поторопился впустить ефремовских подчиненных. Нехорошо заставлять их торчать перед воротами больше необходимого. Бежать я не стал, ибо несолидно главе клана выглядеть мальчиком на побегушках, но шел довольно быстро.

К моему приходу фургончиков с арестантами и след простыл. Зато приехал перепуганный трясущийся как осиновый лист Баженов. Об эпичной битве его подчиненных с моей оградой напоминала только повышенная утоптанность снега. Но так как снега у ограды пока было не слишком много, в глаза она не бросалась. Тем не менее Баженов бегал у ворот под неодобрительными взглядами гвардейцев и заламывал руки, словно опереточная дива.

— Ярослав Кириллович, ни сном ни духом! — завопил он, как только я появился в зоне его видимости. — Подлец Склянкин подставил, чтоб ему пусто было. Я бы никогда не дал такого приказа, поверьте мне.

— Штурм чужой собственности без прямого приказа главы клана? — усомнился один из гвардейцев.

Я подошел, поздоровался и открыл ворота, пропуская их внутрь. Баженова я приглашать не стал. Мне даже лестно не было, что он меня по имени-отчеству величал, потому что было это не из уважения, а из страха.

— Я ему прямой приказ дал: не штурмовать, а ожидать выхода Постникова, — Баженов махнул рукой. — Черт бы его побрал! Все проблемы от него! Не мог нормально сдохнуть, еще и меня подставил.

— Вас подставил Склянкин, — напомнил я.

— Так я про него и говорю, — нелогично заявил Баженов. — Сдох бы, тварь, не было бы таких проблем. Моя супруга тоже так считает, зла она на него до невозможности.

— Он же ей брат?

— С такими родственниками и врагов не нужно. Он такой ущерб клану нанес, что несколько лет придется восстанавливать. Ярослав Кириллович, — заискивающе сказал Баженов, — вы уж не держите на нас зла. Ни при чем мы. Это все дегенерат Склянкин, чтобы его за ногу и по буеракам. Устроил нам веселую жизнь. Мы сами пострадали, уверяю вас, да еще как.

— Следствие разберется, — буркнул один из гвардейцев, — пострадали или науськивали.

Баженов вообще сбледнул с лица и уставился на меня с видом побитой за просто так собаки.

— Ярослав Кириллович, я дал четкие указания. Не нападать. Ждать, чтобы Постников вышел. Я не имею отношения к устроенному Склянкиным. Поверьте мне, — заистерил он.

— Да верю я вам, верю, — уже с раздражением ответил я, потому что разговор был пустой, ворота мне нужно было закрывать, а обрывать разговор с главой клана было невежливо. — А сейчас прошу меня извинить, у меня много дел.

— Значит, ваши договоренности с Викторией Михайловной в силе? — с надеждой спросил он.

— Разумеется. Она точно не имеет к этому отношения.

Баженов шумно выдохнул.

— Спасибо вам, Ярослав Кириллович. Со своей стороны хочу сказать, что я снимаю все претензии к Постниковым. Вообще все, глаза бы мои их не видели.

— Благодарю вас, Сергей Львович, — наклонил я голову. — Вы мне сразу показались разумным и вежливым человеком.

Лесть — дело такое, ничего не стоит, а человеку приятно. Вон прямо на глазах начал успокаиваться. Чувствуется, жену боится больше, чем разборок с Императорской гвардией.

— И вы мне, Ярослав Кириллович, показались на редкость рассудительным для своего возраста, — расцвел Баженов. — Я к вам симпатией проникся с первого же взгляда. Редко когда сейчас глава клана настолько соответствует своему месту. Будем рады, если вы заедете к нам, когда с этим недоразумением все прояснится.

— Благодарю вас, Сергей Львович. Но сейчас увы, у меня совсем нет времени, прошу меня простить и понять.

Я наконец закрыл ворота и перестал беспокоиться о целостности защиты. Конечно, Баженов угрозы не представлял, но и кроме него хватало жаждущих до меня добраться.

В особняке я скинул приведенных гвардейцев на Постникова, чтобы тот помог им устроиться, а заодно сообщил, что у Баженовых к нему никаких претензий больше нет, после чего отправился в гостиную, которая стараниями Тимофея теперь больше напоминала больничную палату.

— Ваша охрана прибыла, Ваше Императорское Величество, — отрапортовал я. — И в связи с этим у меня вопрос, могу ли я как-то от них дистанцироваться.

— Что ты имеешь в виду? — явственно удивился император.

— Полковник Ефремов сказал, что готов приказ о зачислении меня к ним, но у меня и без того огромное количество обязанностей, — пояснил я. — Если еще на меня повесят штатную артефакторику, я ж вообще загнусь. Простите, Ваше Императорское Величество.

— У тебя обычное почетное членство в Императорской гвардии, не связанное ни с какими обязанностями, но дающее определенные преимущества в решении некоторых вопросов, — ответил, чуть прищурившись, император. — Судя по тому, что тебе с трудом удается скрывать возмущение, Ефремов ввел тебя в заблуждение с целью получить какую-то выгоду для гвардейцев?

Слова его меня успокоили, но не до конца.

— Именно так, Ваше Императорское Величество, — подтвердил я. — Он сказал, что меня к нему зачисляют, и моей первейшей обязанностью будет изготовление переговорного артефакта. Мол, материалы он, так и быть, предоставит, а работать я должен бесплатно.

Император захохотал. Его смех был уже почти нормальным, он даже за грудь не схватился, хотя заметно поморщился. Но Тимофей тут же к нему подскочил и с его рук полились заклинания, отливающие зеленью. Приступил он к исцелению раньше запланированного срока, но не думаю, что его вмешательство причинит хоть какой-то вред.

Все-таки Тимофей — прирожденный целитель, не зря я за него столько Мальцеву отвалил. Вот и сейчас он, почти не вкладывая собственную магию, запустил регенерацию по полной что у меня, что у императора. Правда при это жрать хотелось, как не в себя…

И не только мне: после процедуры император попросил принести что-нибудь поесть. Тимофей сбегал на кухню и притащил на подносе тарелки с кашей и сладкий чай. На возражения, что хотелось бы чего-то посущественнее, безапелляционно заявил, что посущественнее будет позже, а сейчас надо пополезнее.

— По-хорошему, вместо чая вам одно из зелий, но я местной лабораторией не рискну воспользоваться, — сказал Тимофей в конце своей речи. — Мало ли что там обнаружится в процессе.

— Действительно, нужно хоть одну разобрать, — согласился я. — И ингредиенты пересмотреть.

— И записи в журнале, — намекнул император.

Несмотря на возмущение кашей, наворачивал он ее только так. И чай прихлебывал, словно это было лучшее целительское зелье.

Конечно, я мог сгонять на кухню сам и взять что-то другое, но из солидарности я взял одну из тарелок и принялся есть. В конце концов, от каши еще никто не умирал, а вот от голода — очень даже. Тимофей тоже к нам присоединился, и некоторое время мы просто молча жевали. Но недолго, потому что вскоре подошел один из гвардейцев с докладом, что их разместили и он готов приступать к свои обязанностям, а именно: охранять императора. Тот сонно кивнул, принимая доклад, и отставил тарелку. Судя по всему, с минуты на минуту его сморит сон.

Мне же спать не хотелось. Заклинания Тимофей подействовали на меня взбадривающе и, кроме голода, не дали никаких отрицательных эффектов. Заниматься магией мне сейчас не стоило, но думать никто не мешал, тем более что в голове крутилась мысль и требовала какой-то определенности.

Тимофей собрал посуду и потащил ее на кухню, наказав, если что, сразу его звать. Гвардеец насмешливо хмыкнул, явно сомневаясь, что пацан может что-то по целительству, но сомнения больше никак не выразил. Да, придется нашему Тимофею авторитет зарабатывать. Но что-то мне подсказывало, что сделает он это очень быстро.

Я догнал Тимофея и тихо спросил:

— Замяткину перерыв не повредит?

— Нет, с чего бы? Я же просто подталкиваю, — удивился Тимофей. — Там нормально все идет, теоретически даже на одних зельях может получиться, но дольше. И именно что теоретически. Проверять необходимости нет.

— У меня есть еще вопрос. А что-то посерьезней ты регенерировать можешь?

— По-твоему, глаз — это несерьезно? — возмутился Тимофей. — Это сложнейшая структура, кроме того, там нужно не только восстановить ткани, но и связи в мозгу, понимаешь?

— Честно говоря, нет, но мне понимать и не надо. Я хотел сказать, что глаз — совсем маленький орган, а можно ли восстановить что-то пообъемнее? Руку там или ногу?

Нет, теоретически я знал, что можно, там даже методики были разные, но не был уверен, что Тимофей на своем уровне сможет такое провернуть.

— А что, кто-то есть на примете? — заволновался он. — Я бы попробовал. Только если что-то большое, то я с нуля на человеке не потяну, это факт. Но можно выращивать отдельно и потом приживлять, понимаешь? Сразу увижу, если что не так, и при необходимости повторю, внеся правки. Но нужен артефакт. Большой чан с питательным раствором, в котором будет идти рост. Я что-то подобное в подвале видел. Наверное, можно переделать?

Я припомнил то, о чем говорил Тимофей: стеклянная бадья с артефактной нашлепкой. А ведь он прав: это действительно можно будет приспособить, только нашлепку заменить.

— А сколько по времени будет идти рост?

— Ну ты спросил… Мне откуда знать, я ни разу не делал. Могу предположить, что пару месяцев или меньше, если энергию вовремя добавлять. Опять же, из чего будет строиться. Нужна органика в правильном соотношении. Очень много составляющих. Плюс не уверен, что получится с первого раза.

Он изобразил руками странную фигуру. Вкупе с мимикой лица это наверняка означало, что он примерно представляет, что делать, но по ходу наверняка разберется. Конечно, экспериментировать на живом человеке не есть хорошо.

— То есть при самом хорошем раскладе пара месяцев точно уйдет?

— Конечно. Еще же время на реабилитацию потребуется. Приживление, опять же очень манозатратно, потому что придется все точно сшивать и сглаживать.

— Положим, сглаживать можно и потом…

— Положим, я халтуру не делаю. — Он нахмурился. — Отец говорит: «Делай сразу так хорошо, как можешь».

— Потом может пациент сбежать? — подколол я его. — От излишней заботы.

— Всякое бывает, — согласился Тимофей. — Так что, есть на ком отрабатывать?

— Есть, — согласился я. — Постников программиста предлагает, но у него рук нет.

— Что за программист без рук? — удивился Тимофей.

— Руки он недавно потерял, когда попал в жернова баженовских разборок.

— То есть ты хочешь восстановить руки человеку из другого клана? — удивился Тимофей.

— Я ж сказал, что его Постников нам сватает, значит, он пока внеклановый.

— Но взять ты его собираешься, если я руки верну? — зачем-то начал расспрашивать Тимофей.

— Взять я его собирался в любом случае, только размышлял, создавать ли под него артефакт или ты сможешь нарастить нужное. Но судя по тому, что ты рассказал, артефакт все равно придется делать на первое время. И как только все успеть?

Я вздохнул, прикидывая объем работ. Хотелось хоть немного передохнуть в постоянной гонке, но пока просвета не предвидится: пусть я дозированно набирал заказы от посторонних кланов, но для своего-то постоянно приходится что-то делать. Хорошо хоть школу сбросил, но там мне скоро предстоят экзамены, поскольку при сдаче экстерном знания нужно все равно подтверждать, табель просто так не выдадут.

— Я рад, что я в тебе не ошибся, — неожиданно сказал Тимофей. — Я когда понял, что Мальцев из себя представляет, испугался. Но ты не такой, и только что это доказал.

— Может, я шифруюсь лучше, — неловко пошутил я, чувствуя себя довольно странно от этого сравнения, которое больше всего походило на похвалу. Но кто знает, считать ли плюсом для главы клана излишнюю мягкость? Я успокоил себя тем, что все равно нормального программиста нам заполучить иначе не удалось бы.

— А привези его сюда, — неожиданно предложил Тимофей. — Я посмотрю на повреждения. Возможно что-то точнее скажу. Там сколько нет?

— Не знаю, Даниил сказал просто, что без рук. А мне можно уезжать?

— Почему нет? Ты, считай, здоров полностью. Эту у императора аурные повреждения были, я боялся, что не вытяну, — неожиданно сказал Тимофей. — Они и сейчас есть, но некритичные, затягиваются. Знаешь, — он понизил голос до самого минимума, — мне показалось, что его словно изнутри начали выедать.

— Ой, Тим там такая пакость была, что я ничему не удивлюсь.

— Так привезешь парня? Я посмотрю, — почти жалобно сказал он.

— Схожу к Постникову, все узнаю. Там решим.

Я начал прикидывать, где он может быть, и тут у меня зазвонил телефон. Обычный, не артефактный. Мальцев? А этому-то что понадобилось прямо сейчас?

— Добрый день, Игнат Мефодьевич, — осторожно поздоровался я.

— С чего он вдруг стал добрым? — пробурчал Мальцев. — От ведь, какой ты. Как закончили тренировки, так ни разу не навестил старика. Нехорошо это, Ярослав.

— Вы же сами сказали не приезжать и не звонить, пока вы не позвоните и не пригласите, — напомнил я, недоумевая, что ему от меня понадобилось. В то, что он может позвонить просто так, поверил бы только круглый идиот. И то не факт.

— Да? — театрально удивился он. — Не помню. Дряхлый совсем стал, память подводит.

— Не верю, Игнат Мефодьевич, что вас что-то подводит, — не удержался я. — Да вы по всем пунктам даже мне фору можете дать.

— Ох, льстец, — задребезжал он смехом в телефон. — Ой льстец ты, Ярослав. Но суть не в этом. Разговор у меня к тебе есть. Безотлагательный.

— Мне сейчас подъехать?

— Коли можешь, сейчас подъезжай, — сразу обрадовался Мальцев. — У меня как раз сейчас время есть на короткий разговор. Но поторопись, а то потом захочешь поговорить, ан не с кем будет.