Стратегия одиночки. Книга 6

Глава 11

Полтора дня я потратил на сбор информации. Вначале обошёл весь город и посетил все лавки, торгующие доспехами и оружием, во время этих визитов старался разговорить продавцов. С кем-то из торговцев это срабатывало, кто-то был не столь разговорчив, и много нового узнать не получилось. В Бордуме мало кто мог сказать что-то интересное о новом кузнеце, обосновавшемся в одной из деревень неподалёку от города. Да, кто-то о нём слышал, кто-то даже продавал что-то, выкованное этим кузнецом. Но так как область Рур выступает своеобразным магнитом для тех, кто решил связать жизнь с работой за наковальней, то новички, желающие добиться признания своего мастерства, появлялись здесь с изрядной регулярностью. Только один из торговцев выделил Кейташи из других молодых кузнецов, которых он в своей жизни повидал немало. Да и то, запомнил он в Кейташи не примеры какого-то великого мастерства, а его необычную для этих мест манеру разговора, хотя и изготовленные японцем предметы оценил тоже высоко, но не более.

Закончив с обходом лавок, вышел из города и побродил по округе, стараясь больше слушать. Потратил на это целый день, но также не узнал чего-то особо важного. Да, немногим меньше месяца назад появился юноша, который арендовал у ушедшего на покой мастера кузню в небольшой деревеньке под названием Хамна. Выделялся этот новичок своей восточной внешностью, но был вежлив, не лез со своими устоями в чужую жизнь, да и вообще почти всё время проводил в кузне. А всеми его делами, в том числе и закупкой необходимого для работы, занимался нанятый слуга из местных, младший племянник управляющего деревни.

В соседнем от Хамны поселении мне удалось разговорить местного кузнеца, которого встретил в таверне и немного подпоил. Разменявший пятый десяток мастер вначале был не особо разговорчив, но после шестой кружки пенного напитка мне удалось пробить стену его отчуждения. В один момент кузнеца словно прорвало, и он, ругаясь на чём свет, «вспомнил», что да, заходил к нему новенький пару недель назад. Сперва этот новичок якобы случайными вопросами пытался выведать, как показалось кузнецу, его секреты. А затем, после того, как посмотрел на результаты трудов местного мастера, имел наглость предложить ему поработать на него. Ему! Опытному мастеру Стального Ранга! Какой-то желторотый и узкоглазый юнец посмел предложить роль подмастерья! Уже немного опьяневший кузнец поведал мне, что очень жалеет, что просто тогда выставил этого выскочку за дверь, вместо того чтобы намылить ему шею и научить уважению к старшим!

Ещё выдался интересный разговор с одним торговцем, караван которого встал лагерем около Бордума. Он проговорился, что многие караванщики специально ищут молодых кузнецов, прибывших в область Рур. Не любопытства ради ищут, а потому как из этого можно извлечь неплохую прибыль. Так как новенькие, для того чтобы заработать себе имя, выкладываются по полной. То есть качество их работы зачастую даже выше, чем у других кузнецов, а ценник они не задирают, так как ещё не столь известны. Вот и получается, что у них можно что-то купить значительно ниже рыночной цены, а потом продать где-то в отдалении. Видимо, такой же логикой руководствовался тот торговец, в лавке которого я встретил доспех до-мару. Да и вообще, наладить первым торговые связи с новеньким всегда полезно, потому как, а вдруг он когда-нибудь вырастет в признанного мастера кузнечного дела?

На утро, через полтора дня после того, как дошёл до Бордума, я вышел к окрестностям Хамны. Это оказалась небольшая деревенька на два десятка домов. Прежде чем зайти в поселение, прошёлся вдоль речушки, которую можно было бы назвать и большим ручьём, и заметил парнишку лет двенадцати, который сидел на берегу и ловил рыбу. Меня паренёк не испугался, не стал убегать, так что, подойдя к нему, вначале поинтересовался, как продвигается лов рыбы, а затем плавно перевёл разговор на нового кузнеца, недавно появившегося в деревне. Разумеется, мальчишка знал о Кейташи, всё же в столь небольшом поселении трудно избежать внимания местных жителей. Но многого юнец рассказать не мог. Потому как, по его словам, Кей всё время проводил в кузне и почти не выходил на улицу. И даже продукты ему покупал нанятый кузнецом управляющий, а не он сам. Тем не менее, несколько раз паренёк с Кейташи пересекался и отзывался о нём, как о добром, хотя и немного замкнутом человеке, который иногда помогал местным жителям, например, починить инструмент или выковать серп, при этом цены за свою работу не заламывал и просил только оплатить материалы. Но и садиться себе на шею новый кузнец не позволял, говоря твёрдое «нет», если предложенная работа его не интересовала. Также паренёк с гордостью похвастался, что новый житель деревни пришёл к ним, находясь на Бронзе, а три дня назад уже повысился до Булата. Подобная скорость восхождения по виткам Великой Спирали для местных была чем-то сказочным и необычным, и мальчишка словно чувствовал свою причастность к этому «чуду», что явственно проявлялось нотками гордости в его голосе, когда он об этом рассказывал. На его любопытный вопрос, почему я так интересуюсь Кеем, ответил, что в одной торговой лавке увидел необычный и красивый доспех, который меня впечатлил, и я хочу заказать у создавшего его мастера себе броню. Этот ответ мальчишку полностью устроил, и он разговорился ещё больше. Так мы проболтали почти час, после чего юный рыбак завершил ловлю, и мы вместе с ним направились в сторону деревни.

Это поселение было так невелико, что здесь не было ни таверны, ни даже самого захудалого постоялого двора. Как я понял, торговцы если сюда и заворачивали, то явно ненадолго и предпочитали останавливаться на ночевку в Бордуме, до которого было не больше десяти километров.

Паренёк-рыбак показал мне, где находится кузница, а она, как и полагается, расположилась в небольшом отдалении от деревни, потому как вероятность пожара никто не отменял, и убежал по своим делам. Там же, где и кузня, всего в двадцати шагах от неё, стоял старый одноэтажный домик с узкими, затянутыми бычьими пузырями окнами. Когда подошёл поближе, сразу заметил, что дом этот довольно старый, но совсем недавно его кто-то капитально отремонтировал. Заменил нижние венцы, подправил крышу, поменял двери. Зная Кейташи, уверен, этот ремонт он сделал сам, как только арендовал кузню и этот дом. Сама же кузница была совсем невелика, зато сложена из добротных и крепких, но уже закопчённых брёвен. А её труба, из которой сейчас шёл слабый светлый дым, была похожа на новую. Скорее всего, её недавно переложили.

Когда подошёл поближе, заметил молодого человека, одетого в обычные дешёвые, но практичные крестьянские одежды. Он набирал воду с помощью деревянного журавля из колодца и переливал её в стоящую рядом бочку. Заметив меня, юноша поставил ведро на землю, вытер руки о края своей простой и грубой льняной рубахи с рукавами, едва закрывающими локти, и с широкой улыбкой поприветствовал меня, назвавшись Олдоном, сыном Андре, из Хамны.

— Рэйвен из Сиэтла, проходчик. — В ответ назвался и я.

— Чем могу помочь уважаемому проходчику Булатного ранга? — Склонившись в лёгком формальном поклоне, спросил юноша.

— Я ищу кузнеца по имени Кей, — не став юлить вокруг да около, прямо сказал я. — Хочу сделать у него заказ.

Бросив взгляд на дым, поднимающейся из кузнечной трубы, Олдон развёл руками:

— Мастер Кей сейчас занят. Уже два дня как заперся в кузне и не выходит. Велел его не беспокоить. — Юноша улыбнулся, словно извиняясь. — Я помощник мастера, не подмастерье, просто помощник, помогаю ему по хозяйству.

— Мастера отрывать от работы, конечно, не следует, — зная, как к тому, что кто-то прерывает его дела, относится Кейташи, ответил я. — Подожду, мне не к спеху.

— Мне запрещено заходить в кузню, пока не позовут — потупился юноша, — но когда мастер Кей позовёт меня, принести воды или ещё за чем-нибудь, я скажу, что к нему пришли.

— Хорошо, — киваю я, — в таком случае договорились, — и скидываю рюкзак с плеч.

Неверно трактовав мой взгляд в сторону дома, Олдон затравленно огляделся, а затем сказал извиняющимся тоном:

— В дом мастера пригласить вас не могу. Нас недавно обворовали, и теперь мастер запирает дом и велит мне присматривать, чтобы никто не подходил, пока он занят работой.

— В вашей деревне так неспокойно? — Удивился я. Вообще-то воровство у своих или тех, кто живёт с тобой рядом, на Айне почти не случается.

— Нет! — Тут же замахал руками юноша. — У нас нет воров, но три дня назад рядом останавливался незнакомый караван, не в деревне, а на опушке, что в получасе ходьбы отсюда, и на следующий день мастер заметил пропажу.

— Много своровали? — Нахмурился я.

— Не знаю, мастер Кей ничего не сказал, кроме того, что в дом кто-то забирался. — Олдон приблизился ко мне на шаг и прошептал, — В других домах тоже пропало разное по мелочи. У Шельта четыре курицы увели, у Тромара серебряную ложку украли. Заметили эти пропажи поздно, когда спохватились, того незнакомого каравана уже и след простыл. Только мастер Кей долго ругался не очень понятно, и если бы не работа, то грозил догнать воров и проучить их. Но так как у него был тогда срочный заказ, то, чтобы не срывать сроки, он остался при кузне. — Юноша приосанился, — мастер Кей очень ответственно относится к своей работе. Так что, если вы у него что-то закажете, то он непременно всё сделает как надо и точно в срок!

С трудом скрыл улыбку после этих слов паренька. Было хорошо заметно, что Кейташи произвёл на него сильное впечатление, и Олдон уважает своего мастера, даже несмотря на то, что они почти одного возраста.

То, что Кейташи сейчас занят, меня даже немного порадовало. Наверное, потому что, несмотря на всё то время, которое провёл в размышлениях, так и не придумал единой стратегии общения с будущим богом Труда. Мне по-прежнему казалось, что хитрая манипуляция сработает надёжнее простого разговора, но и переступать через себя не хотелось. Так что, с лёгким облегчением, я скинул свои вещи, прислонив рюкзак к срубу колодца, снял котту и уложил её сверху. После чего взял копьё и пояснил Олдону, что потренируюсь, дабы не терять время в ожидании напрасно.

Начал я с давно ставшей привычной связки комплекса Четырёх Стихий. Повторил эти ката пять раз, начав с замедленного и тягучего темпа, с каждым новым подходом ускоряясь, в итоге во время пятого прохода меня окружал мерный гул рассекаемого Разящим Шелестом воздуха. К этому моменту у меня уже появились зрители, несколько детишек от трёх до десяти лет внимательно наблюдали за моей тренировкой с безопасного расстояния. Меня подобное не напрягало, так что, делая вид, что не замечаю деревенской ребятни, продолжил своё занятие.

За планомерной и всесторонней разминкой прошёл час. За это время Олдон отходил несколько раз, о чём-то разговаривая с местными. Точнее, разговаривал он явно обо мне, видимо, объясняя остальным, что я не опасен и пришёл в их деревню, только чтобы увидеться с его мастером и сделать заказ. По крайней мере, после общения с этим юношей никто из местных не смотрел на меня, как на потенциальную угрозу. Правда и подходить с расспросами никто не рискнул. Что тоже понятно, так как тревожить воина Булата, с точки зрения обычных крестьян, большинство из которых никогда не поднимется выше Железа, занятие более опасное, чем дёргать тигра за усы.

Завершив разминочные ката, я отложил копьё в сторону и принялся отрабатывать, казалось, давно забытые гимнастические упражнения. Прыжки, сальто, перевороты, вращения. Несмотря на то, что я забросил тренировки много лет назад, тело помнило все эти заученные многими часами бесконечных повторов упражнения превосходно. Местной ребятне особенно понравились мои сальто, выполненные с короткого разбега. Вспомнил я гимнастику не просто так. Зачистка Усыпальницы Богаша наглядно показала, что «акробатические этюды», с учётом физических возможностей Булатного ранга, могут оказаться очень эффективны. Мозгами я это знал и ранее, даже применял иногда, но всегда старался избегать, как говорил в Прошлом цикле Ронин «всей этой акробатики, которая красиво смотрится в кино, но в реальном бою ведёт к поражению». Благодаря опыту прошлого, а также переосмысляя свою технику владения копьём, я пришёл к выводу, что в моём конкретном случае акробатика будет не только «не лишней», но даже может стать основой моего личного стиля боя. Это противоречило многому из того, чему меня учили Ронин и Нейт, но, видимо, я уже дозрел до того уровня, когда могу перестать следовать советам учителей дословно.

Закончив второй этап разминки эффектным сальто в три оборота назад, чем вызвал восхищённые ахи детей, снова взял в руки Разящий Шелест. Закрыв глаза, погрузился в себя и начал с плавных размашистых движений, вспоминая, какие гимнастические приёмы использовал при зачистке Усыпальницы, особенно заостряя внимания на том, что применял во время Танца. В первые минуты мои движения со стороны, наверное, выглядели дёргаными и неуверенными. Но шло время, и постепенно, больше доверяя телу, чем мысленным расчётам, и следуя за тем, куда меня ведёт Разящий Шелест и интуиция, я почувствовал, как раз за разом движения становятся более плавными и естественными.

Разумеется, это всё было только началом, и до формирования реально уникального личного стиля как до луны пешком, но мне показалось, что я нахожусь на верном пути. И как в любом правильном начале, я взялся за формирование основ. За фундамент принял уже давно мне знакомые ката Всех Стихий и начал заменять переходы в нём с привычных местным на гимнастические приёмы. Вот вроде простая задача — взять уже знакомое упражнение и просто видоизменить его, добавив акробатические элементы. Но так как я хотел добиться плавности и естественности, а не рваного движения, то даже над этим пришлось довольно долго повозиться.

На отработку только одной связки перехода между стойками Огня и Воздуха всё в том же упражнении Всех Стихий у меня ушло не менее полутора часов. Впрочем, сам этот процесс, не бездумного повторения одного и того же, а придумывания чего-то нового и своего, захватил меня настолько, что я бы, наверное, сильно расстроился, если бы Кейташи именно сейчас завершил свою работу. Так постепенно, по десятку раз отрабатывая даже самые простые движения: от правильной постановки ступней, до угла наклона тела — у меня начало что-то получаться. Классические для ката Всех Стихий плавные и мягкие переходы между стойками сменились на куда более резкие, но при этом тоже красивые гимнастические связки. Для себя я сравнил классическую версию упражнения с текущей рекой, а вот мой новый вариант больше походил на воздушный вихрь или на пляску молний.

Разумеется, то, что у меня получилось сегодня, это только начальный шаблон, который нужно будет полировать и полировать. Тем не менее, мне почему-то показалось, что я нахожусь на верном пути. Возможно, это было обманчивое ощущение. Но то, с какой лёгкостью и естественностью моё тело отзывалось во время исполнения обновлённого упражнения, в какой-то момент напомнило то же чувство потока, возникшее у меня во время Танца.

Ещё в Триесе я первый раз попробовал совместить фехтование с гимнастикой, но тогда остановился в самом начале пути, так и не став развивать эту мысль дальше. И, видимо, на тот момент это было верное решение, потому как тогда я был не готов. И только пройдя весь этот путь по Айну, приблизился к пониманию того, как может выглядеть мой личный стиль боя. Это пока не чёткий, а очень размытый образ, но я уже могу его «разглядеть».

Это занятие увлекло меня настолько, что я немного потерялся во времени, раз за разом отрабатывая тот или иной переход или связку. Солнце уже начало клониться к закату, когда, завершив, наверное, сотый за сегодня прогон обновлённого упражнения Всех Стихий, ощутил поток чужого внимания. Внимания, идущего не от детишек или от местных, а словно кто-то, находясь совсем близко, внимательно разглядывает меня. Не подавая вида, что заметил этот взгляд, подошёл к колодцу и, подняв ведро холодной воды, умылся, в конце вылив остатки себе на голову. Затем встряхнул волосы и повернулся в сторону чужого взгляда.

На низких ступенях кузницы, сложив руки на треугольном обшитым сталью щите, сидел никто иной как Кейташи. Склонив голову, словно большая собака, с любопытством и лёгкой настороженностью он внимательно разглядывал меня, и в его глазах читалось узнавание.

— Аве, Кей! — Перехватив взгляд японца, я улыбнулся во все тридцать два и отсалютовал кузнецу. — Так и думал, что не бывает таких совпадений, когда в городке к востоку отсюда в одной из лавочек мне предложили купить японский доспех до-мару, выкованный талантливым кузнецом по имени Кей.

Этим длинным вступлением я сразу обозначил начальные точки разговора и завуалировано дал понять, что искал встречи именно с ним, а не случайно оказался в этой деревеньке.

— И тебе аве, Рэйвен… — В том, как он произнёс это имя, мне показалась скрытая агрессия, что было совсем непонятно, так как вроде ничего плохого я ему в этом Цикле сделать ещё не успел. — Судя по тому, что на тебе нет доспеха, сделанный мною до-мару тебе не подошёл. — Его губы сжались в тонкую линию.

— Во-первых, за него слишком дорого просили. — Улыбнулся я куда более открыто, словно не замечая исходящего от кузнеца непонятного мне негатива.

— А во-вторых? — Когда я не стал продолжать, с нажимом спросил Кейташи.

— А во-вторых, — развожу руками, пожимая плечами, — я предпочитаю функциональность внешней красоте. Тот до-мару был красив, но под мои требования не подходил.

— Значит у тебя есть какие-то свои требования к доспеху? — В этот раз к скрытому раздражению, как мне показалось, добавилось лёгкое любопытство.

— Именно. — Киваю я. — У меня есть свои требования и свои пожелания, и беда в том, что местные кузнецы эти мои требования исполнить в должной мере не могут. Вот я и обрадовался, когда узнал, что на Айне есть кто-то из землян, сведущий в кузнечном деле.

— То есть ты хочешь, чтобы я воплотил твои желания в металле?

— Я знаю, что мне надо. Знаю, что на Земле такое делали, но так как не знаком с технологией и деталями производства, то пояснить, как сделать то, что мне надо, местным кузнецам, боюсь, не смогу. — Поднимаю рюкзак и ставлю перед собой, чтобы Кей мог его внимательно рассмотреть. — Я вот с этим рюкзаком намучился, прежде чем получил желаемое. Так что понимаю, что с изготовлением столь технологически сложного атрибута, как броня, у меня, скорее всего, не получится. Ну не знаю я всех этих нюансов закалки, сварки, даже банальные правильные крепления и то не укажу.

Всё то время, пока я говорил, Кей внимательно разглядывал стоящий у моих ног рюкзак. Впервые за нашу встречу его взгляд смягчился, как профессионал он сразу отметил, насколько этот рюкзак более удобен, чем те, которыми пользуются местные.

— Немного напоминает тот туристический рюкзак, который был у меня… там… — Махнул рукой куда-то за спину японец. — Сделано, конечно, немного не так, как я помню, но, судя по всему, ты его носишь не первый день, и он у тебя пока не развалился… — Подняв на меня глаза, он спросил, — Удобно?

— По сравнению с тем, что было до него, небо и земля. — Киваю, внутренне радуясь, что смог его хотя бы немного зацепить и вызвать интерес. — Почти сутки вместе с мастером-портным лекала правили и переделывали, материала извели в три раза больше, чем того требовалось. И это работа с тканью и кожей, а не металлом. — Тяжело, почти не наигранно вздыхаю я.

— А твой гамбезон? — Наконец-то заметил необычность моего поддоспешника японец. — Никогда не видел такого. Где такие делают?

— Нигде, — пожимаю плечами, — пришлось части заказывать у разных мастеров, а потом всё соединять у другого.

— Тоже по твоему проекту? — Недоверчиво хмыкнул Кейташи.

— Увы… Пришлось браться за это самому и тратить своё время и силы. — В этом месте я кажется переиграл с глубиной выдоха, но Кей не обратил на это внимания, больше занятый осмотром поддоспешника.

— А зачем эта полоса из многослойной толстой дублёной кожи вдоль позвоночника?

— Сразу видно, что на Земле у тебя мотоцикла не было, — усмехаюсь я, — иначе ты бы такой вопрос не задал. Это обычный элемент мотоциклетной защиты и, как ты верно заметил, нужен для дополнительной защиты позвоночника.

— Мотоциклистам такое понятно для чего, — спокойно заметил японец, словно не заметив мой насмешливый тон, — это может спасти их спину при падении на асфальт, но тебе-то зачем?

— Падение — это почти то же самое, что и удар. И эта многослойная вставка хорошо гасит попадания тяжёлым или дробящим оружием. Или, когда тебе от какого-то монстра в грудь прилетит такой пинок, что откинет спиной на скалу или на каменный пол, то этой вставке не раз скажешь спасибо. То же самое касается и вот этих вставок, — я повернулся к кузнецу, показывая спину, — толстая кожа защищает почки и печень от ударных нагрузок. Если приглядишься, то под этими вставками есть и тканевые уплотнения, сделанные из прочной парусины. Кольчуга неплохо может защитить от режущего или рубящего удара, но заброневое воздействие она почти не гасит. К тому же в этом мире основные противники не люди, а монстры, которые часто бьют лапами, бодают или просто лупят пудовыми, часто каменными кулаками.

— Подмышечные впадины, я смотрю, тоже дополнительно прошиты… — Поднявшись на ноги, Кейташи сделал шаг вперёд, при этом свой щит он по-прежнему держал в руке, а его правая ладонь лежала на поясе, в любой момент готовая выхватить тяжёлый клевец, чья рукоять висела вдоль бедра кузнеца. — Поясная зона также усилена… Боковые вставки — это, видимо, что-то вроде рёбер жёсткости… — Он уже не спрашивал, а скорее бормотал себе под нос. — Любопытно… Очень… — Когда японец поднял на меня взгляд, в нём впервые появилось что-то вроде намёка на уважение. — Я никогда не занимался гамбезонами, и не задумывался о том, насколько они могут быть функциональны или нет. Единственное, на что обращал внимание, чтобы поддоспешник был не слишком тяжёлый ну и, конечно, чтобы не натирал и не мешал движениям. Кстати, сколько он у тебя весит? Килограмм четырнадцать?

— Меньше. За счёт неравномерности ткани и количества слоёв парусины удалось удержать вес в пределах восьми с половиной.

— Всё равно многовато, по мне всё, что больше четырёх или пяти, уже сильно сказывается на выносливости. — Поморщился недовольно японец.

— Гамбезоны пеших рыцарей могли весить до дюжины килограмм, — пожимаю плечами, — и ничего, как-то люди с этим справлялись. Да и не стоит забывать наши бонусы и продвижение по рангам. Я вот на данный момент вес своего гамбезона не ощущаю вовсе. Тренировался в нём несколько часов и даже не вспотел.

— Интересно, — отступив на шаг, Кейташи смерил меня внимательным взглядом. — То есть ты и правда знаешь, что хочешь, и за твоими желаниями стоит понимание того, что возможно, а что нет. И ты не из тех землян, кто приходит ко мне и требует сделать что-то вроде терминаторского доспеха* /* имеется ввиду броня из Вархамера 40к/ или брони из какого-нибудь кино или игры. — Лицо японца внешне спокойно, но я замечаю лёгкий блеск пренебрежения в его глазах, когда он упоминал эти требования.

— Именно так, я точно знаю, что мне нужно. Потому как обладаю достаточным опытом и навыками, чтобы чётко сформулировать свои требования и желания.

— Да, я помню, как ты обращался с копьём ещё во время второго группового. — Кивает Кейташи. — Ещё тогда я понял, что ты знаешь с какого конца браться за оружие. К тому же ты, как мне показалось, предпочитаешь свой путь, а не следуешь привычной дороге.

Сказав это, Кейташи наклонился и, подобрав камень размером с два кулака, положил его себе на ладонь, его губы дрогнули, и в тот же миг камень в руке сухо треснул и рассыпался на части, оставив в ладони кузнеца только мелкий песок. Причём этот характерный треск разрушающегося камня и движение губ японца я опознал сразу.

— Та девушка, Лан Лан, во время одного из коротких отдыхов, подошла ко мне осмотреть предплечье, и рассказала мне о том, какой навык ты выбрал в Стелле перед вторым групповым, а так же изобразила тот рисунок, который ты пытался, вырезать на своей ладони. — В подтверждение этих слов на его ладони проявилась руна Дес. — Правда у меня ушло почти полтора месяца, чтобы понять и воспроизвести, но, как мне кажется, оно того стоило.

— То есть ты изучил руну, просто подглядев её у меня, а не найдя Живую Руну? — С неподдельным удивлением переспросил я.

— Изучил — неподходящее слово, скорее подходит намучался. — Холодно улыбается японец. — Да и резать себя не хотелось, так что пришлось брать уроки… — Тут он замялся, словно решил, что и так наговорил лишнего.

— Уроки магии Иллюзии, — за него закончил я и точно также, как только что делал это он, на своей ладони изобразил Руну Разрушения. — Видимо, присказка о том, что умные люди при одних и тех же условиях часто приходят к одним и тем же решениям, довольно точна.

Говорю это, а у меня в голове шумит, потому что я только что стал свидетелем того, что считал невозможным. В Прошлом Цикле Кейташи заинтересовался Рунами, только когда достиг Легендарного Витка, уже после знакомства с гномами. И да, он стремительно прогрессировал в познании магии Рун, быстро став в этом одним из лучших среди землян. Но тогда это ни у кого не вызвало удивления, подумаешь, лучший мастер и кузнец быстро изучает Руны, разве есть в этом что-то необычное? Но сейчас я стал свидетелем того, что вообще считается недостижимым. Если Кей не врёт, а лгать он не любит, так как считает, что ложь — это проявление слабости духа, то он Познал Руну, просто подглядев её применение у другого человека?!! И пусть на это познание у него ушло полтора месяца, но всё равно, это же даже в теории считается утопией! Но, как это бывает с Осколками, понятие «невозможное» для них, видимо, куда более размыто и не так категорично, как для всех остальных. Вообще-то не удивлюсь, если у него «со старта» пять звёзд Таланта в Магии Рун. В Прошлом Цикле он не упоминал об этом, правда я и не спрашивал, зная, как японец относится к тем, кто лезет в его личное пространство.

— Да, — соглашается со мной японец, — удивительно, кстати, полезная вещь оказалась эта Магия Иллюзии, отлично помогает при работе. А Руны вообще бесподобны. — На его ладони сменились двух изображения незнакомых мне символов. — Уже не знаю, как я бы работал без них.

Подумав, что сейчас лучший момент, я решил взять «быка за рога»:

— Так что, возьмёшься воплотить мои желания в металле? Расходы, разумеется, за мой счёт, да и о компенсации твоих трудозатрат, думаю, мы договоримся.

Кейташи не ответил сразу. Простоял почти минуту, опираясь на щит, а затем резко тряхнул головой и сказал, словно отрубил:

— Вынужден отказать.