Странник

10

Уличные пробки были такими, что Джейк оставил свой автомобиль на стоянке во Флетбуше и вместе с Сэлли решил следовать дальше в метро. Но на Сорок Второй Авеню электропоезд остановился, и пассажирам приказали выйти. Полицейские помогали служащим метро освобождать вагоны и поспешно направляли пассажиров наружу.

– Что случилось? – не унимался Джейк. – Наверху произошло что-то страшное!

– Брось! Вечно ты паникуешь. Наверняка ничего такого, о чем ты так любишь думать, – отмахнулась Сэлли. – Если бы взорвалась бомба, то всех как раз направляли бы вниз. Да, послушай, мы ведь уже недалеко от квартиры Хьюго. Я так возбуждена, Джейк!

Выходя из подземки, они увидели, что на Таймс Сквер исключительно людно для трех часов утра.

Бросив взгляд на запад от Сорок второй авеню, они увидели Странника, неподвижно висящего в небе так близко от луны, что он почти соприкасался с ней. Двухцветный свет, падающий от Странника, освещал желтым людей, стоящих на противоположной стороне улицы, а фиолетовым – тех, кто стоял на той же стороне, что Джейк и Сэлли. Неоновые рекламы безустанно мигали, но были затемнены мощным светом новой Луны.

На Таймс Сквер было тише, чем когда бы то ни было, однако эту тишину прервал мужчина, который вышел вслед за ними из подземки и закричал:

– Грядет гнев божий! Наконец-то! Настал день страшного суда! Теперь уж никому не помогут покаяния!..

Его никто не слушал. Джейк купил за двадцать пять центов «Дейли Орбит», на первой странице которой был рисунок Странника в ярких резких тонах – желтом и красном и шесть строчек информации, получить которую мог бы любой человек, поднявший голову к небу.

Заголовок статьи гласил:

СТРАННЫЙ ШАР У ВСЕХ ВЫЗЫВАЕТ ТРЕВОГУ!

– Какой странный! – закричала Сэлли, все еще находящаяся в прекрасном настроении. – Это ведь я его создала! И поместила его на небо! – добавила она, смеясь.

– Не кажется ли молодой даме, что это святотатство! – резко оборвал ее фанатично настроенный мужчина с квадратной челюстью.

– Вы думаете, что я лгу? – спросила она. – Да я сейчас докажу вам, что говорю истинную правду. – Локтями они расчистили себе место и Сэлли сбросила на руки Джейка свою куртку. Потом указала на мужчину с квадратной челюстью и Странника, ликующе рассмеялась, щелкнула пальцами и звонким голосом начала петь песенку, слова которой позаимствовала из «Зеленой двери» и «Странного плода»:

– Странный шар! Бремя которого несет небо!

– Странный свет! Ты зачем падаешь на землю?

Дон Мерриам включил двигатель «Бабы Яги» прежде, чем успел запустить систему жизнеобеспечения и пристегнуться ремнями безопасности.

Причина была простой – он чувствовал, что корабль уже накренился над краем пропасти.

Он делал все, что мог, пытаясь выиграть время. Не дожидаясь когда воздушный шлюз, находящийся между топливным баком и резервуаром с окислителем, опустеет, он вбежал внутрь, выпуская тем самым из корабля воздух. Затем он быстро захлопнул за собой крышку люка и в спешке только прикоснулся к рычагу, пускающему кислород, хотя отлично знал, что запас в его скафандре уже почти на исходе.

Двигатель запустился сразу. Струя раскаленных добела молекул выстрелила из хвоста «Бабы Яги» со скоростью более чем три километра в секунду.

После секундного ожидания корабль начал подниматься, но не вертикально, а как-то боком, словно старый аэроплан на старте.

Ошибка, наверное, заключалась в том, что Дон пытался выровнять полет. Возможно, корабль с таким же успехом и сам вышел бы на орбиту. Дон был одинок на корабле и его пугал вид потрескавшейся белой Луны, вырастающей перед самым экраном. Он, конечно, знал, что чем скорее он выправит курс корабля, тем меньше израсходуется топлива: а он был не вполне уверен в том, что баки полны. Собственно, он все еще толком не знал, какой из трех кораблей сейчас принадлежит ему, и кроме того, он уже достаточно ослабел и находился в полубессознательном состоянии из-за недостатка кислорода.

Не обращая внимания на силу тяжести, он попытался дотянуться до кнопки запуска трех твердотопливных ускорителей по правому борту, в данный момент обращенному к Луне. Обычно эту операцию выполнял робот или второй пилот.

Сила отдачи выбросила Дона из кресла. Рычаг управления выскользнул из рук, Дон пролетел несколько метров и тяжело грохнулся на пол кабины, гораздо сильнее, чем он упал бы на Луне. При этом он ударился головой о палубу, разбил шлем и потерял сознание.

Через десять секунд отключился главный двигатель (на кораблях такого типа это происходит автоматически, когда пилот выпускает рычаг управления из рук). Но выравнивание полета, принимая во внимание условия, в которых оно производилось, было необычайно точным. «Баба Яга» летела сейчас прямо вверх, с почти достаточной кинетической энергией, чтобы освободиться от силы притяжения Луны. Но теперь, при выключенном двигателе, слабая гравитация Луны с каждой секундой начала оказывать все большее тормозящее воздействие на этот маленький кораблик, который еще длительное время должен был резко подниматься по инерции.

Дон лежал на полу так, что его треснувший шлем почти соприкасался с незакрытой крышкой люка. Узкая струйка белого пара медленно сочилась из трещины и оседала вдоль всей ее длины сверкающей полоской инея.

– Через минуту они сойдутся, – сказала Барбара Кац Ноллсу Кеттерингу III. Говоря «сойдутся», она имела в виду ту минуту, когда Странник заслонит Луну.

– Прошу прощения, – услышали они позади себя тихий мужской голос. – Но что произойдет, если они столкнутся?

Барбара обернулась. В большом доме теперь горел свет. На его фоне вырисовывались фигуры высокого негра в ливрее шофера и двух негритянок, прижавшихся друг к другу. Они бесшумно вышли на террасу.

– Я уже говорил вам несколько часов назад, чтобы вы шли спать! – с раздражением произнес Кеттеринг, продолжая сидеть. – Перестаньте, наконец, обо мне беспокоиться.

– Прошу прощения, сэр, – упрямо продолжал негр, – но в Палм Бич никто не спит. Все наблюдают за небом. Что произойдет, сэр, если они столкнутся?

Барбара хотела было подать голос и объяснить шоферу и горничным много разных интересных вещей: что это Луна приближается к Страннику – телескоп, вращающийся при помощи электричества и синхронизированный с движением Луны показывает, что именно Луна немного сместила свою орбиту, что все еще не известно, какое расстояние отделяет Странника от Земли, хотя оно должно быть большим, коль скоро единственные четкие контуры – это контуры самой планеты и даже при помощи телескопа нельзя заметить на ней ничего, кроме мягкой желто-фиолетовой плоскости. Наконец, что небесные тела редко сталкиваются в космосе – обычно одно начинает кружиться по орбите вокруг другого.

Но Барбара знала, что мужчины, особенно миллионеры, сами любят объяснять научные вопросы.

Кроме того, она не хотела совершать бестактность, так как не ориентировалась в обычаях, которые существовали в Палм Бич по отношению к цветным.

Она посмотрела вверх и увидела, что проблема разрешилась сама собой.

– Они не столкнутся! – закричала она. – Луна проходит перед Странником! – и импульсивно добавила: – Ох, дорогой, я только сейчас начинаю верить, что все это правда!

Горничные с облегчением вздохнули.

– Перед Странником? – удивился негр. – Каким «странником», сэр?

Теперь слово взял Ноллс Кеттеринг III.

– Странник, – сухо начал он, – это название, которое мисс Кац и я дали этой неизвестной планете. А теперь отправляйтесь-ка все немедленно спать!

– Эй, смотрите, теперь они пилятся! – закричал Араб Джонс Пепе Мартинесу и Большому Бенджи, которые на другой стороне крыши танцевали вальс, правда, каждый по-своему. – Луна влезает на эту штуковину, вот это да!

Три представителя различных национальностей – братья-наркоманы – выкурили еще четыре самокрутки, чтобы в достаточной мере почтить появление на небе Странника, и теперь окончательно одурманенные марихуаной, чувствовали себя особенно легко. Они парили высоко, словно бумажные китайские змеи. Но все же не настолько высоко, чтобы забыть о мире, в котором живут, потому что Пепе как раз крикнул:

– Наверное, сейчас эти двинутые мексикашки хлопают себя по голой заднице, а в Рио черномазые танцуют на улицах!

– Чудеса на небе, чудеса на Земле, – подвел итог Большой.

– Сворачиваем палатку и идем вниз, братья мои, – предложил Араб и обратил к ним свое коричневое лицо, освещаемое Странником. – Смешаемся с объятой ужасом толпой, друзья!

– Ну вот, Луна его и пригвоздила! – заметил Хантер, обращаясь к Брехту и показывая на белый кружок, заслонивший Странника. – Собственно, Рудольф, возвращаясь к подобным треугольникам, я начинаю задумываться, не составляет ли, к примеру, расстояние от Странника до Земли четырех миллионов километров, а его диаметр, соответственно, сто двадцать тысяч?

– Прилет Юпитера с визитом? – рассмеялся Рудольф и тут же вполне серьезно обратился к остальным:

– Кстати, может ли кто-нибудь из вас сейчас указать мне, где находится Юпитер? Правда, – добавил он через мгновение, – я вынужден признать, что никогда не слышал о том, чтобы Юпитер был фиолетовым или имел желтое пятно в форме утки.

– Пингвина! – поправила его идущая следом Анна.

С трудом передвигающаяся по песку процессия направлялась к Пляжным Воротам Ванденберга N2. Во главе группы шел Пол, Марго и Рудольф Брехт. Хантер, Дылда и двое других мужчин несли складную алюминиевую кровать, на которой время от времени стонала Ванда, грузная женщина с сердечным приступом. Рядом с кроватью шла вторая, худая женщина, потерявшая во время землетрясения радиоприемник. Теперь она шепотом успокаивала больную. Тыловое охранение состояло из Рамы Джоан, Анны и Кларенса Додда – Коротышки – который вел на поводке перепуганного Рагнарока.

Алюминиевая кровать была одним из многочисленных сокровищ, скопившихся в автомобиле Додда. Марго даже поинтересовалась: есть ли у него примус и керосин.

– Да, но я считаю, что их не стоит брать с собой, а? – не моргнув глазом ответил Додд.

После того, как Рудольф упомянул о Юпитере, Рама Джоан крикнула, чтобы они обратили внимание на Странника. В течении последних сорока минут он претерпел значительные изменения. Теперь утка (или динозавр) передвинулась целиком на левую сторону диска, только голова выдавалась вправо, словно золотистый чепчик на северном полюсе. Посреди фиолетовой плоскости, которая как раз показалась в поле зрения, находилось большое пятно, напоминавшее равнобедренный треугольник или большую букву D.

– Посмотрите! – крикнула Рама Джоан, – за буквой D видна тоненькая черная дуга. Луна ее почти целиком заслоняет.

– Это только тень, которую отбрасывает Луна на новую планету! – после короткого раздумья возбужденно воскликнул Брехт. – Если даже Странник меньше, чем Луна, то я, по крайней мере, этого не замечаю! Росс, эти небесные тела разделяет каких-то несколько тысяч километров. Тем самым можно утверждать, что Странник почти такой же величины, как Земля.

– Мамочка, значит ли это, что они не столкнутся? – шепотом спросила Анна. – Господин Брехт поэтому радуется?

– Не совсем, любовь моя. Наверное, он с удовольствием наблюдал бы и за столкновением. Господин Брехт радуется, потому что любит точно знать, где что находится, чтобы потом делать из этого только очень верные выводы.

– Но зачем ему знать об этом Страннике? Ведь он не сможет ходить по этой планете, мамочка?

– Почему же, дорогая? Он вполне может мысленно побывать на ней.

Смесь кислорода и гелия из резервуара, который Дон открыл, передвинув рычаг, постепенно заполняла кабину «Бабы Яги». Давление этой смеси плотно закрыло крышку люка и открыло клапаны противодавления в шлеме космонавта. В кабине включились небольшие вентиляторы, которые, несмотря на то, что корабль все еще поднимался по инерции, привели в движение свежий воздух. Он проник в треснувший шлем, постепенно вытесняя из него двуокись углерода. Лицо Дона дрогнуло, дрожь пробежала по телу. Глубоко дыша, он погрузился в глубокий сон.

«Баба Яга» достигла вершины своей траектории, на мгновение зависла, а затем снова начала падать на Луну. Падая, она размеренно кувыркалась. Примерно каждые тридцать секунд на экране появлялась Луна, а потом – Земля. При каждом обороте ракеты Дон очень медленно перекатывался по палубе в покрытом пылью скафандре.

– Я не хотел бы ставить под вопрос вашу правдивость! – крикнул Полу идущий сзади него Кларенс Додд. – Вы понимаете меня, мистер Хэгбольт?

– Конечно! – крикнул Пол.

– Но мне кажется, – продолжал Коротышка, – что Пляжные Ворота Ванденберга N2 находятся значительно дальше, чем вы утверждали. Успокойся, Рагнарок!

– Они там, возле мигающего красного огонька, – бодро ответил Пол, с сожалением вынуждая признаться самому себе, что он вовсе не так в этом уверен. – Я должен признать, что в темноте плохо оценил расстояние.

– Не волнуйтесь, Додд. Пол нас доведет, – с убеждением заявил Брехт.

Они втроем как раз должны были сменить Хантера, Дылду и еще одного мужчину, которые несли кровать с больной.

– Как ты себя чувствуешь, Ванда? – спросила худая женщина, приседая на песке рядом с кроватью. – Может быть, дать тебе еще дигиталиса?

– Нет, спасибо. Мне уже немного лучше, – шепнула Ванда, открывая глаза. Взгляд ее упал на Странника.

– О, боже! – застонала она, отворачиваясь.

Странный шар предъявил людям свой новый облик. Остатки динозавра или же пингвина образовали большую букву С на левой стороне планеты, а желтое Д передвинулось на середину. Конечным результатом этого процесса было Д, вписанное в С. Кларенс Додд быстро сделал набросок, под которым сделал надпись «через два часа».

– По-моему, С – это перевернутая набок соломенная корзина, а Д – это кусок пирожного с лимонной глазурью, – закричала Анна, хлопая в ладоши. – А Луна – это сладкая дыня!

– Сейчас нам понятно, кто здесь голоден, – усмехнулась Рама Джоан.

– Или же Д – ушко в большой фиолетовой игле, – быстро добавила девочка.

– Золотая змея обвивается вокруг треснувшего яйца и вылупляется Хаос,

– пробормотал Дылда.

Луна вместе со своей тенью полностью пересекла новую планету. Все почувствовали облегчение, когда кусочек ночного неба вынырнул между двумя небесными телами.

Находящийся у четвертого угла кровати Игнаций Войтович, сварщик по профессии, мужчина крепкого сложения с широким лицом, желая продлить мгновение отдыха, сказал:

– Одного я только не понимаю, господа, если это настоящая планета, величиной с Землю, то почему мы не ощущаем ее силы притяжения? Ведь мы должны себя чувствовать как-то… более легкими, что ли?

– Совершенно так же, – быстро ответил Хантер, – как мы не чувствуем притяжения Луны или Солнца. Кроме того, хотя мы и можем догадываться о величине планеты, мы понятия не имеем о ее массе. – Он на мгновение замолчал. – Конечно, – продолжал он задумчиво, – если она действительно прибыла из подпространства, то ее гравитационное поле для нас не существовало. Зато в следующий миг мы должны были внезапно оказаться под его воздействием. Можно допустить, что фронт появившегося гравитационного поля передвигается помедленнее света, но все равно: никаких последствий выхода планеты из подпространства не было замечено. Не так ли, господа?

– Видимых последствий, – поправил его Рудольф. – Кстати, Росс, у тебя есть какие-нибудь сомнения относительно моей теории, что Странник прибыл сюда из подпространства? Откуда бы тогда он мог здесь оказаться?

– Он мог войти в Солнечную систему замаскированным или же на какое-то время погашенным, – заявил Хантер. – Вы должны взвесить все возможности. Это твои собственные слова, не так ли?

– Гм-м… – протянул Рудольф. – Нет, я считаю, что сказанное Полом о полях деформации, видимых на картах звездного неба, склоняет чашу весов в сторону гипотезы Брехта о подпространстве. Кроме того… кстати, сколько прошло времени с момента появления?

– Два часа пять минут, – тут же ответил Кларенс Додд.

– Отлично! Двадцать три ноль два – пусть это время останется у вас в памяти, может быть, когда-нибудь внуки спросят вас, в котором часу вы видели чудовище, выскочившее из подпространства. Во всяком случае, в час ночи полная Луна должна была уже миновать высшую точку своего видимого пути, а к двум уже заметно опуститься. Однако сейчас Луна все еще находится в зените. Таким образом, можно предположить, что она сместилась минимум на три-четыре градуса к востоку, что соответствует примерно шести или восьми собственным ее диаметрам. А это может означать только одно – гравитационное поле новой планеты ускорило движение Луны по орбите. Следовательно, пришелец отнюдь не перышко!

– О, господи! – застонал Войтович. – А какое это ускорение, если принять, что Луна – это… допустим, ракета?

– От одного километра в секунду до… – Рудольф заколебался, словно не доверяя собственным расчетам, потом решился все же. – До шести или даже более километров в секунду.

Они с Хантером посмотрели друг на друга.

– О, господи! – повторил Войтович. – Но Луна вращается по старой орбите, только немного быстрее, да?

Пока шел этот разговор, черный перешеек между Луной и планетой немного расширился.

– Пожалуй, нам уже пора в путь, – задумчиво произнес Рудольф и наклонился, чтобы поднять край кровати.

– Верно, – коротко поддержал его Хантер.

Большие ротационные насосы работали, качая воду на левый борт трансатлантического лайнера «Принц Чарльз», чтобы выровнять тяжесть пассажиров и команды, так как все толпились у иллюминаторов правого борта, и хотя рассвет уже осветил небо, они продолжали смотреть на Странника и Луну, повисших над Атлантикой. Подсветка густой земной атмосферы привела к тому, что фиолетовый цвет покраснел, а золотой – стал оранжевым. Цветные световые полосы, пересекающие спокойные воды Атлантического океана, были необычайно красочны.

Инженер-радиотехник доложил капитану «Принца Чарльза» о странных и постоянно усиливающихся радиопомехах.

Несмотря на сломанный левый элерон и несколько дыр, выбитых или выжженных в крыльях раскаленными докрасна осколками пемзы, дону Гильермо Уолкеру удалось приземлиться на южном берегу озера Никарагуа, у самого устья реки Сан-Хуан. Повезло мне, думал он, что та большая глыба не попала прямо в фюзеляж!

Почти в восьмидесяти километрах к северо-востоку от Уолкера к вулкану на Ометепе присоединился вулкан на склоне соседней вершины Мадера, и они вместе начали выбрасывать вверх огненные столбы дыма и лавы, похожие друг на друга, словно близнецы. Хотя дон Гильермо и перестал уже на что-то рассчитывать в эту сошедшую с ума ночь, не далее, чем в полутора километрах от себя он увидел два мигающих красных огонька, которые, как обещали братья Арайза, должны были указать ему путь к лодке. Каррамба! Больше никогда в жизни он не будет подозревать ни одного брата-латиноамериканца в легкомыслии или коварстве!

Отражение Странника в черном озере задрожало и двинулось на него. Дон Гильермо увидел приближающиеся волны, грозные массы воды, похожие на широкие ступени. Он едва успел направить на них свой самолет. Старый гидроплан, разбрызгивая воду, с трудом преодолел первую волну. Пожалуй, в самом деле, где-то произошло землетрясение или упала изрядная лавина!