Страна грез

ЭШ

– Все нормально, – сказала Кэсси. – Мы не пробудем здесь долго.

Она спокойно улыбнулась Эш, словно они все еще гуляли где-нибудь в Садах Силена, а не в каком-то тридевятом царстве. Улыбка ее, хоть и странная сейчас, здесь, вселяла куда больше уверенности, чем широкая, сумасшедшая ухмылка, растянувшая лицо Боунза.

– Хорошо, – тихо сказала Эш. – Недолго.

В «пробудем здесь» она все никак не могла поверить. Куда девался Верхний Фоксвилл? И главное – как они из него выбрались? Все, что видела Эш с высокого гранитного уступа, на котором они втроем сидели, был девственный лес. Тысячи и тысячи акров дикой чащи раскинулись до горизонта, и из нее возвышались только там и сям гранитные скалы, такие же, как та, на которой были они – древние каменные кости, тянувшеся из леса к небу.

Похоже, что здесь вообще никогда не ступала нога белого, не говоря уже о квартале двух-трехэтажных особняков.

– Не очень-то хорошо оставаться в этой стране слишком надолго, – сказал Боунз, и улыбка его сменилась совершенной серьезностью. Но где-то на дне глаз все равно искрилось веселье.

Эш бросила на него взгляд и снова стала смотреть на леса. Она понимала, что он – друг Кэсси, и ему можно доверять, но что-то в нем смущало ее.

Это было, пожалуй, поняла она, даже не из-за него, а из-за того, что он мог сделать. Ведь лишь несколько заклинаний и эффекты с сухим льдом, которые пришлись бы впору «Моторхеду», взяли и перенесли их в другой мир!

Хотя, быть может, вовсе никуда и не унесли? Дым его трубки – может быть, это просто какой-нибудь наркотик, и они просто воображают себе, что они в этом месте. Может быть, полицейские сейчас тащат их тела в машину, а они сидят тут и глядят по сторонам? Замечательно!

Разве что все выглядело слишком реально. Эш только не могла решить, легче ей от этого, или нет. Все происшедшее настолько выбило ее из колеи, что она просто не могла сказать, что же она чувствует.

Наконец, Эш снова повернулась к Боунзу.

– А почему? – спросила она. – Что случится, если мы останемся здесь надолго?

– Это мир духов, – ответил он, – здесь живут маниту. Мы не должны надолго появляться здесь в своих телах. Это – страна, куда путешествует наш дух, когда мы ищем знания или мудрости, или хотим поговорить с тенями предков. А наши тела создают волны и помехи, тем сильнее, чем дольше они здесь остаются, и меняют этот мир и меняются сами. А перемены эти не всегда к добру.

– В каком смысле разговаривать с предками? – спросила Эш.

– Духи ходят по этому миру перед тем, как переродиться или пуститься в путешествие.

– И ты знаешь, как их вызывать?

– Я разговаривал с голосами прошлого.

– Но хорошего в этом мало, – добавила Кэсси.

Боунз кивнул:

– Мертвые нечасто помнят подробности своих прошлых жизней. Когда вызываешь их, они редко узнают тебя. Как и маниту, они любят подшутить над тобой – не нарочно, не ради самой шутки, как могут шутить маниту, а вообще просто потому что у тебя хватило ума их вызвать. За все нужно платить, особенно в этой стране, и порой дорогою монетой.

– Слишком дорогой, – подтвердила Кэсси. – Можно и ума лишиться.

– А можно и просто не вернуться, – добавил Боунз.

Но мама узнает меня, подумала Эш. Как же иначе?

– Потому что это страна духов – страна души, – продолжил Боунз, – здесь трудно верить своим ощущениям, особенно грубым чувствам тела. Время движется своими путями, как порыв ветра. На одном пути оно течет с такой же скоростью, как и в том мире, который мы только что покинули. На другом минута может оказаться неделей. Или неделя – одним днем.

– Как в Волшебной Стране, – сказала Эш. Она читала о том, как смертные попадали в Волшебную Страну на одну ночь, а потом, когда они возвращались, оказывалось, что прошло семь лет.

– Это и есть та самая Волшебная Страна, – сказала Кэсси. – Это потусторонний мир, где живут духи. Называй их маниту, эльфами или лоа – никакой разницы.

Каждый из нас видит их по-разному. Страну эту мы видим по-разному. Но она всегда одна и та же.

– Но…

– Пора идти, – сказал Боунз, плавно, но быстро встав на ноги. – Мы уже и так достаточно долго здесь пробыли.

– Идти? – переспросила Эш, тоже поднявшись. – А разве ты не можешь просто колдануть нас обратно?

Боунз кивнул.

– Но если я это сделаю, мы окажемся в том же бомжатнике, где сейчас полиция.

Надо немного пройтись и отойти от них на какое-то расстояние. Считай, что мы просто срезали кусок пути от одного места к другому – так, чтобы нас никто не видел в нашем мире.

Эш огляделась еще раз вокруг, пораженная не столько тем, что сказал Боунз, сколько тем, чего он не сказал.

– А что, здесь нас кто-то видит? – спросила она.

Она не замечала никаких признаков жизни.

– Духи видят нас, – ответил Боунз с той самой веселой сумасшедшинкой в глазах.

– Теперь пойдем, и не отставай от нас. Здесь гораздо легче потеряться, чем ты думаешь.

Духи смотрят на нас? – подумала Эш. Может быть, ее мама где-то здесь, среди деревьев, смотрит сейчас на нее…

– Вперед! – сказала Кэсси.

Все еще не в силах прийти в себя, Эш кивнула и двинулась за ними. Они пошли напролом в лес по крутому склону горы, более проходимому, чем другие. На ходу Эш вглядывалась в деревья, останавливаясь каждый раз, когда казалось, что между стволами что-то шевелится, но всякий раз оказывалось, что это солнечный луч выхватил ветку дерева, или же ее собственная тень шагает меж кедров и елей.

– Не тормози, – сказала ей Кэсси, когда ей и Боунзу пришлось в четвертый раз остановиться и подождать ее. – Не стоит теряться здесь.

Поверь мне.

– Я не потеряюсь, – заверила ее Эш.

Кэсси кивнула. Они с Боунзом снова двинулись вперед, Эш – следом. Но тут она увидела какое-то движение в стороне, и ей пришлось совсем остановиться, чтобы разобрать, что это было. На этот раз это оказалась не ветка и не тень. На этот раз там действительно кто-то был, и кто-то смотрел на нее. Эш различила отблеск солнца на черных волосах, ниспадавших из-под тонкой вуали странной шапочки, похожей на те, которые Эш видела на средневековых картинках. Фигура была одета в черное длинное платье или плащ. Эш точно могла сказать по ее очертаниям, что это женщина.

– Кто ты? – спросила она тихо.

Кэсси и Боунз снова остановились, дожидаясь ее.

– Эш! – позвала Кэсси.

– Сейчас-сейчас! – отозвалась Эш.

Она сделала шаг к таинственной фигуре. На мгновение ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног – это было чуть-чуть похоже на то головокружение, которое она испытала, когда Боунз перенес их сюда из бомжатника в Верхнем Фоксвилле – и вдруг все переменилось.

Исчезли кедры и сосны. Исчезло дневное солнце. Теперь в лесу – в березняке, а не в бору, в котором они были секунду назад – лежали густые сумерки. Склон внезапно выпрямился, и Эш чуть было не потеряла равновесие.

Она посмотрела туда, откуда сделала шаг – она сделала всего один шаг, но, казалось, что шагнула через полмира. А может быть, так и было, потому что лес был уже совсем не американский. Он казался лесом Старого Света, похожим на леса Англии, родины Эш. Могучие коренастые буки и дубы, ильмы и белые березы закрывали небо. Под ними не было подлеска, и почва была мягкой от прошлогодней листвы и перегноя.

Кэсси и Боунза не было.

Слышались только их голоса. Они доносились откуда-то из далекой дали – как будто с другой стороны горы. Или будто сквозь какую-то стену. Кэсси позвала ее по имени. Боунз сказал:

– Поздно уже. Она теперь там, куда мы попасть не можем.

– Мы должны ее найти! – ответила Кэсси. – Я отвечаю за нее здесь. Я не могу уйти и оставить ее здесь. Она пришла ко мне за помощью – и что я наделала! Если мы не найдем ее, я не знаю, как я буду жить.

– У тебя нет выбора. Она могла пойти по тысяче тысяч путей. Она могла шагнуть во вчера. Или в завтра. Она может попасть во время, которого никогда не было или никогда не будет. Мы не можем пойти за ней. Можно всю жизнь искать ее и не найти.

Эш потрясла головой. Что он говорит? О чем это он?

Кэсси еще спорила, но голос ее то слышался, то не слышался, словно по радио, когда ищешь волну, и Эш не могла разобрать ни слова. Но она слышала Боунза:

– Все, что мы можем сделать – это вернуться и ждать. И надеяться, что она найдет дорогу домой.

Кэсси сказала что-то, чего Эш не поняла.

– Мы будем молиться, – услышала она ответ Боунза, и его голос тоже пропал.

Эш глядела туда, откуда, как ей казалось, доносились голоса.

Ну, вот, подумала она. Доигралась.

Мурашки страха бегали по ее спине. Она хотела было шагнуть назад, но снова бросила взгляд на таинственную фигуру, сманившую ее с ее тропы. Она была почти уверена, что женщина исчезла, но та сидела теперь на поваленном ильме, и невысокие кусты орешника поднимались над ней. Она смотрела на Эш, чуть улыбаясь, и улыбка ее нехорошо напомнила Эш сумасшедшее веселье Боунза.

Вуаль закрывала лишь верхнюю часть лица женщины, ее глаза, и ниспадала по спине до самых ног. Шапочка ее была, показалось Эш, кожаной, украшенной маленькими самоцветами. Другой драгоценный камень – голубой в золотой оправе, подвешенный цепочкой к черному ремню, висел у нее под горлом. Кожа ее была бледной, очень бледной. В руке она держала гранат, хитро оплетенный серебряными ленточками.

Она была красива настолько, что захватывало дух. Такая же, какой была, как помнила Эш, ее мама.

Эш услышала где-то внутри голос Кэсси: «Называй их маниту, эльфами или лоа – никакой разницы.»

Но эта женщина не была ее мама.

«Каждый из нас видит их по-разному.»

Она была словно принцесса из сказок, которые мама читала ей в детстве.

«Страну эту мы видим по-разному.»

И лес вокруг был таким же, как лес на ее родине.

«Но она всегда одна и та же.»

Все было знакомо Эш. Точно так же, как и женщина была ей знакома.

Загадочным образом все страхи Эш вдруг рассеялись. То, что она потерялась и заблудилась в этом лесу, одна-одинешенька, вдруг перестало ее пугать. Не пугалась она и того, что что-то опасно притягивало ее к этой женщине.

«Верь мне» – все вокруг нее дышало этим.

Кроме ее улыбки.

«Если посмеешь» – говорила эта улыбка.

Эш сделала еще шаг, и только тут заметила птиц. На поваленном ильме за спиной женщины пристроился ворон, положив голову на ее колено рядом с гранатом. А на низкой ветке с другой стороны ее сидел ястреб или сокол.

Волшебство, подумала Эш. Колдунья с волшебными птицами в заколдованном месте.

Тихий голос внутри Эш, голос Кэсси, напоминал: «Можно и ума лишиться.»

Наверное, я уже лишилась ума, подумала Эш. Абсолютно безумный вечер.

«А можно и просто не вернуться.»

А куда возвращаться? Там только тоска, одиночество и страшная черная злоба, которая живет в ней.

Здесь она не видела в себе злости.

Она видела чудеса.

Эш подошла еще поближе. Женщина подняла голову. Сквозь вуаль сверкнули глаза, но выражение их осталось неясным за завесой дымки.

– Кто ты? – снова спросила Эш.

– Смотри, что я тебе покажу, – сказала женщина, не обратив на вопрос внимания.

Голос ее был негромкий, но переливы его позванивали, словно далекие-далекие колокола. Она отложила увитый серебряными лентами гранат и вытянула из широкого рукава правую руку с браслетом, на котором качались десятки маленьких серебряных амулетиков. Амулеты позванивали в такт отголоскам ее слов. Она отцепила один из них от браслета. Пока он лежал на ее ладони, Эш разглядела его – миниатюрный круг стоячих камней, превращенный в маленький серебряный талисман. И тут женщина бросила его наземь между ними.

Ворон каркнул, подняв голову с ее колена. Вторая птица с шумом расправила крылья. Эш же лишь стояла с открытым ртом и смотрела, как амулет рос, увеличивался, расталкивая лес, пока она и женщина не оказались в центре старых, выветренных временем стоячих камней.

– Здесь ничто не обязано быть таким, каким кажется, – сказала женщина. – Только таким, каким ты его видишь – таким, каким тебе нужно.

Она как-то странно повела пальцами в воздухе, и камни стали уменьшаться, и лес снова обступал их, став еще дремучее и темнее, чем был.

Женщина нагнулась и подняла амулет, снова прикрепив его к своему браслету.

Когда она выпрямилась, взгляд ее из-под вуали снова упал на Эш, изучая ее.

– Ты понимаешь? – спросила она.

Эш медленно покачала головой.

– Кто ты? – только и смогла она сказать.

– Зови меня Лусвен.

Женщина улыбнулась той же сумасшедшей улыбкой, увидев выражение лица Эш.

– Но имени недостаточно, верно? – продолжала она. – Тебе нужна моя родословная, моя история, сверенная и пронумерованная, и тогда ты сможешь легко и спокойно положить меня на нужную полочку в твоей голове? Со всей своей непредвзятостью, раскрепощенностью и непредубежденностью ты ничуть не лучше своей сестры.

– У меня нет сестры, – сказала Эш.

– Не в буквальном смысле, может быть, но ваши матери были близняшками, разве не так? Они унаследовали одни гены. Это уже сближает вас с ней достаточно, чтобы считать вас сестрами.

– Почему ты говоришь, будто знаешь меня – и мою семью?

– Почему ты говоришь, будто не знаешь меня? – ответила Лусвен.

– Я только что встретила тебя. Откуда мне тебя знать?

Ощущение чуда уходило – вечная злоба поднималась изнутри и прогоняла его.

– Тише, тише, – сказала Лусвен.

Эш хотела наброситься на эту женщину, раздражающую ее, но взяла себя в руки.

Это же колдунья, сказала она себе. Держись осторожно, не то она превратит тебя в какую-нибудь жабу.

– Где ты видела мою сестру? – спросила она вместо этого.

– Я нигде не видела ее, – ответила Лусвен. – Я лишь видела, как ее дух искал тотем. Она не обычная девочка. За ней все время следуют какие-то тайны.

– Тайны?

– Духи.

– Такие, как ты?

Лусвен улыбнулась:

– Все еще пытаешься положить меня на полочку?

– Это только ты так говоришь, – ответила Эш. – Я вовсе не пытаюсь.

– Ты просто это делаешь. Я знаю.

– Я…

Но тут Эш задумалась. Ведь верно, она никогда не пыталась составить себе мнение о человеке только по его внешности, но она все равно раскладывала людей, которых знала, по каким-то разделам в своем уме. Панки и цивилы, гопники и зубрилки. С одними ты тусуешься, на других не обращаешь внимания, от третьих стараешься держаться подальше…

– Что значит искать тотем? – спросила Эш, чтобы сменить тему.

– Дух твоей сестры переходит из ее тела в тела животных, словно ищет помощи тотема, который поведет ее в жизни.

– Нина? – переспросила Эш, и в голосе ее ясно слышалось неверие. – Да ты шутишь.

Лусвен резко встала и взяла Эш за руку.

– Смотри, – сказала она.

Лес снова растворился, но на этот раз вместо него появилось что-то знакомое.

Лусвен перенесла ее в зоопарк «Метро», точнехонько в середину волчьего загона.

Похоже было, что их появление прервало выяснение отношений между одним из волков и остальной стаей.

Когда Эш и Лусвен из мира духов появились прямо посреди стаи, волки разбежались в стороны, по углам загона – все, кроме того, на которого они нападали. Тот, закрывшись лапами, сидел у самого барьера, отделявшего загон от бетонного рва, и смотрел на них – со страхом, с беспокойством, увидела Эш, но еще в глазах волка ясно был виден блеск разума.

У него были человеческие глаза.

Сердце Эш застучало стремительную двудольную джигу.

Эти глаза она узнала бы где угодно. Это были глаза Нины. Это Нина в теле волка!..

Или это была Нина. Волк сильно вздрогнул, моргнул, и свет пропал из его глаз – это были глаза зверя. Он зарычал, обнажив клыки, и отбежал в сторону, как и его соседи.

Но Нина точно была в нем.

Зоопарк исчез, и Лусвен вернула Эш в лес в Другом Мире. Эш почувствовала слабость в ногах и присела прямо на землю, где стояла.

Как может весь мир измениться за один вечер! Десять часов назад волшебство было чем-то таким, о чем она читала в оккультных книгах, мечтая, чтобы оно существовало на самом деле, но в глубине души зная, что его нет. И вот теперь она сидит посреди мира духов – перенесенная шаманом – сквоттером из Верхнего Фоксвилла, – разговаривает с волшебницей и узнает, что ее милая кузина сама тайком занимается натуральнейшей магией!..

– Бог мой… – промолвила Эш.

– Теперь ты мне веришь? – спросила Лусвен.

Эш медленно кивнула.

– Как не поверить, когда видишь такое своими собственными глазами? Да, не знала я, что в Нине есть такое…

– О, это не ее рук дело, – сказала Лусвен. – Что до нее, то для нее это просто кошмарный сон. Повторяющиеся кошмары, в которых она оказывается в телах зверей и не понимает, почему.

– Ну, а почему все-таки? – спросила Эш.

И почему же все-таки этого не случается с ней самой, ведь она по крайней мере оценила бы это!

Лусвен в ответ лишь пожала плечами, но тут Эш вспомнила, что нагадал ей Боунз – что он вычитал в косточках, которые разбросал для того, чтобы прояснить гадание Кэсси на картах таро.

«Дело не в тебе,» – сказал он ей. – «Оно касается тебя, но оно не в тебе.»

Ее сложные, перемешанные, неразборчивые чувства притянули что-то из мира духов – отсюда – и…

«Оно начало охоту на кого-то другого.»

Оно начало охоту на Нину. И – Эш закрыла глаза, силясь вспомнить, что же сказал Боунз перед тем, как она начала издеваться насчет вампиров?

Что-то о том, что дух ослабел, нет – усыхает, вот как он сказал. И он ищет силу молодого женского духа, чтобы восстановить свой собственный.

Эш открыла глаза, глянула на Лусвен, и вдруг подозрение закралось ей в душу.

Кто же больше подходит на роль духа-вампира, чем эта женщина, сидящая перед нею?

– А что взамен? – спросила Эш Лусвен. – Что ты от меня хочешь?

Лусвен снова улыбнулась ей своей чуть безумной улыбкой.

– Я не искала тебя, – ответила она. – Это ты ко мне пришла.

– Ну да, я наткнулась на тебя. Только это была случайность.

– В мире духов совпадений не бывает.

– Я с ума от тебя сойду! – воскликнула Эш.

Лусвен покачала головой.

– Это вообще сумасшедшая страна, – сказала она. – Помнишь, что я тебе говорила: здесь ничто не обязано быть таким, каким кажется. Оно только такое, каким ты его видишь – такое, какое тебе нужно.

– Помоги мне, – сказала Эш.

– Для этого я здесь.

Эш прищурилась. Она снова изучающе оглядела черты Лусвен. Но, хотя она и напоминала Эш все время Боунза, казалось, Лусвен не смеется над ней. И почему в ней все время мелькает что-то неуловимо знакомое? Что-то было в ней такое – словно слово, буквально висящее на языке, но его никак не вспомнить.

«Здесь ничто не обязано быть таким, каким кажется.»

Верно. Где же оно оставило ее?

«Оно только такое, каким ты его видишь – такое, какое тебе нужно.»

Да и есть ли Лусвен на самом деле? Или она появилась лишь в ее воображении?

– Ты можешь вернуть меня домой? – спросила Эш.

Лусвен кивнула.

– Но что с твоей сестрой?

– Она мне не… – начала Эш, но осеклась.

Ну, может быть, в каком-то смысле да. А может быть, пора начать обращаться с Ниной так, словно это действительно так.

– Так что с ней? – спросила Эш.

– Если ты хочешь помочь ей, это надо делать здесь.

– А что я должна делать?

– Найти и победить то, что беспокоит ее.

Чудно. Самым лучшим для Нины было бы, если бы Эш выехала из ее комнаты – и вообще из дома – и никогда больше не возвращалась. А теперь она должна помогать своей кузине?

Эш снова вздохнула.

– Ну, так с чего начинать?