Страх и сомнение

Глава 9

Жизнь на свалке текла своей размеренной жизнью. Юле стукнуло пятнадцать и она впервые вкусила любовь. Её парень, Андрей, был на год старше и тоже всё своё сознательное время провёл на свалке. Занимался сортировкой, не голодал и одевался сносно. Возможности жить были. Любовь между молодыми вызревала долго и основательно, как плод от ранней весны до поздней осени. Оба курили и пили, и это сближало. Одна из подружек-близняшек умерла от туберкулёза, немного не дотянув до лета. Погрустили, помянули и проводили в последний путь.

Кто-то из ребят нашёл сломанный радиоприёмник и починил. Среди шипения проскакивали слова поздравлений и стремления к лучшей жизни. Верным путём идём, как говорится… Главное, чтобы картошка, водка, да курево не кончались. А люди не тараканы, ко всему привыкают.

– Как думаешь, государство о вас знает? – спросил Дима у Лены. Он снимал на камеру и женщина стеснялась.

– Кому мы нужны, – ответила Лена, – их работа, конечно, о нас заботиться, но откуда у них время, за рубежом же помогать надо? Воровать надо? Детишек своих устраивать надо? Государство – это же не какая-то абстракция, это люди. А им до нас и наших проблем, как нам до крыс. Не мешаются под ногами и ладно.

Пришла голубоглазая Юля. Она только что покрасила волосы в розовый, и оттого была счастлива.

– Красивая… Что хочешь от жизни? – спросил Альберт.

– Со свалки уехать и чтобы дом нормальный был, – ответила Юля.

– А богатого мужа и горы золота? – съехидничал Дима.

– Любимый у меня и так есть. И он хороший. А горы золота? В них ли счастье. От денег одни проблемы. Так, чтобы на пожить хватило и достаточно.

– А вы чего желаете? – спросил Альберт у подсевшего рядом одноглазого хромого старика. Единственный глаз его всё время дёргался, длинные волосы слились с щетиной, глубокий шрам разрезал нижнюю губу.

– Весточку из дома, – ответил старик. – Они где-то там, в городе и совсем про меня забыли. Давно о них не слышал. А мне денег не надо. И жалеть тоже не надо. Просто сообщить, что у них всё хорошо, все живы, здоровы. Хочу хотя бы их почерк увидеть, подержать листок, который держали они…

– Мы здесь как живые призраки, – добавил высокий лысый человек лет тридцати пяти в круглых очках, – Вроде есть, а вроде нет. Застряли между мирами. В этот не берут, а на тот страшно.

– У нас хорошие проводники, – рассмеялся кто-то, – спиртное и табак.

Опрокинули по одной, не закусывая. Пластиковых стаканчиков на свалке хватало и не нужно было ждать своей очереди. Однако спиртное уходило быстро. Ну и ладно. Как любила говаривать Лена.

– Скоро новая одежда приедет, – сказала Юля, уже порядком пьяная, – старые коллекции, которые не распродали, привозят сюда.

– Вы богачи поневоле, – рассмеялся Дима, – мир – ваш дом, просрочка – ваша жизнь. Гуляй, душа, в закромах ни гроша.

Снова зазвучала гитара и баян. Снова в вечернем небе зазвучали песни. Есть тут люди, пусть незаметные и тихие, но есть…