Стена

Глава 7

Стандартный возраст тел фениксов, в которых они возрождались, был где-то на уровне двадцати лет. Поэтому они были все молоды и красивы. Кому не повезло с генетикой, во время первого переноса сознания в тело феникса могли выбрать другое лицо. Но, по словам Петровича к этому прибегали в крайних случаях, например, когда претендент действительно был с лицевой патологией. Остальные оставляли свое прежнее лицо, но вот женщины обязательно хоть что-то, но улучшали в своем облике. А вот те, кто достиг уровня зеро, с ними была совсем другая история.

Внешне они выглядели зрелыми мужчинами. На вид вошедшим можно было дать лет тридцать-тридцать пять. Их лица были покрыты шрамами, а у одного даже не было глаза, и пустую глазницу закрывала вороненая стальная пластинка. У этих бойцов боевой опыт был колоссальный, и они смотрели на нас как на щенков делающих первые шаги.

— Главное чтобы они оказались в хорошем настроении, — прошептала Валькирия. Меньше всего я бы хотела попасть под их горячую руку.

— Детки заканчиваете возню и давайте по домам, — произнес обладатель стальной пластинки на месте левого глаза.

— Действительно если вы не можете толпой с четырьмя справиться, то вам не светит стать настоящими фениксами, — добавил его товарищ.

— Нам еще не хватало, чтобы и старики начали влезать в наши дела! — выкрикнул кто-то из толпы трехсотых.

— А вот это они зря, — прошептала Валькирия.

— Хорошо, что ты предложил заглянуть в это местечко, — произнес одноглазый, обращаясь к своему товарищу.

— Так я тебе неоднократно говорил, что здесь полно здоровых и глупых парней. Слабоумие и отвага тут всегда в почете.

На этом их приятная беседа закончилась, и они разошлись в стороны. На первый взгляд я даже допустил мысль, что они оба пророки. Но позже я заметил, что отличными бойцами их делает колоссальный опыт и идеальная синхронизация с силовыми волокнами. Когда не происходит смена тела, волокна получают идеальную настройку.

Трехсотым ловить было ничего, но о своем проигрыше они пока еще не догадывались, хотя все шло именно к этому. Огромный опыт помогал возрастным фениксам предугадывать атаки трехсотых, а в тех моментах, где это не удавалось, их спасала скорость реакции.

Бойня продолжалась не более пяти минут. Большинство трехсотых лежали на полу, изображая отдыхающих. Те, кто оказался более сообразительным прижались к стенам, словно девицы на сельской дискотеке. Только в отличие от них трехсотые не желали, чтобы их заметили и пригласили на танец. Наконец бойцы зеро остановились.

Помещение, по крайней мере, его центральная часть оказалась защищена от агрессивных особей. Оставшихся трехсотых кто оказался с мозгами и рассосался по углам, зеро в расчет не брали. Единственные кто оказался в самом центре помещения и был на ногах, являлись мы. Наступил решающий момент, и бойцы зеро направились прямиком в нашу сторону. Я изо всех сил пытался запустить режим пророка, но он как назло и не думал активироваться. Приблизившись к нам, они внимательно смерили нас оценивающими взглядами.

— Неплохо держались, — похвалил нас одноглазый.

— Согласен такие скорее всего хорошо впишутся к нам, — поддержал его напарник.

— Ты прав будем их держать на примете.

Оглядевшись на бардак устроенный ими, боец с вороненой пластинкой на глазу скривился, словно наступил в собачьи экскременты.

— Что-то у меня аппетит разыгрался, а здесь, похоже, обслуживание будет нескоро, — произнес он.

— В нашем секторе будет поспокойней, — ответил его напарник и они направились к выходу, но когда они сделали пару шагов одноглазый остановился и повернулся к нам. — Вы с нами или здесь останетесь?

Мы разом посмотрели на Валькирию, а Танк при этом еще и безостановочно кивал.

— Хорошо, — сдалась она. — Но чтобы никаких выходок, — строго взглянула она на меня.

Мне ответить было особо нечем, но тут на помощь пришел Танк.

— Командир Я лично за ним пригляжу, — пообещал он.

После этого мы двинулись вслед за бойцами зеро. Честно говоря, мне было интересно, что собой представляет сектор зеро. Ведь про них известно также мало, как и гражданским в цитадели про фениксов. Покинув «Ржавый пистолет» и оказавшись на улице, я увидел, как к нам спешат несколько техников О.В.Р.

— Вот зараза, — ругнулся Танк. — Трехсотые уже успели настучать.

Приблизившись к нам, один из них обратился к Валькирии.

— Евгению Соболеву и Светлане Нестеровой предписано явиться в Отдел Экспериментальных Разработок, — протянул он предписания Валькирии.

— Странно, зачем им понадобилось я? — задала риторический вопрос Валькирия и вернула бумагу с предписанием технику.

Попрощавшись с Танком и Стрелком которые пообещали рассказать обо всем самом интересном, что они увидят в секторе зеро, мы направились в сторону автомобиля техников.

— А что это за контора? — поинтересовался я, когда мы забрались в машину.

— Отдел Экспериментальных Разработок занимается тем, что создает новую броню и оружие, — кратко ответила Валькирия. — В твоем случае их интерес понятен, ты вроде как сам являешься экспериментальным оружием. Изучить твои способности им, наверное, будет интересно, а вот я обычный феникс и не представляю, чем могла заинтересовать отдел?

Путешествие по базе заняло минут двадцать, после чего нас пересадили в скоростную капсулу. Отдел находился где-то за пределами базы, и что-то мне подсказывало, что к вечеру мы в четвертую группу не вернемся. Возможно, это будет спустя пару дней. Хотя если меня загрузят работой, то может быть, я окончательно отойду от воспоминаний о своей гибели.

Происшествие в баре меня немного отвлекло от всего этого, но теперь во время вынужденного молчания неприятные мысли холодными щупальцами пытаются проникнуть в мой мозг. Скоростная капсула остановилась и когда мы ее покинули, нас встретил техник и выдал нам электронное удостоверение, открывающее доступ во внутренние помещения Отдела Экспериментальных Разработок.

Техник проводил нас до дверей руководства, а когда мы вошли внутрь, то сам остался снаружи. Войдя в кабинет, я никого не увидел. Кроме нас в помещении никого не оказалось. Почти всю центральную часть кабинета занимал длинный стол с семью стульями на каждой стороне. И одним удобным креслом во главе стола. Место руководителя должно быть удобно и отличаться от остальных.

Здраво рассудив, что в ногах правды нет, мы сели за стол и принялись ждать, когда появится человек, который объяснит нам, чем вызван интерес отдела к нашим скромным персонам. Честно говоря, действительно наедине с Валькирией я остался в первый раз.

— Ты меня помнишь? — спросил я.

— Конечно? — удивленно взглянула на меня. — Ты пророк, по ошибке попавший в мою группу, но доказавший свою полезность и теперь официально зачисленный ко мне, — простодушно ответила она.

— Все верно, — кивнул я. — Но я спрашивал не об этом.

Валькирия некоторое время смотрела мне в глаза, прежде чем ответить.

— Я помню, что поступил сигнал о прорыве стены, и я первая десантировалась в наиболее опасный участок. А там появился герой, возомнивший себя принцем на белом коне ринувшийся спасать женщину, которая пришла спасать его самого.

— Теперь-то я понимаю, как глупо выглядел в твоих глазах, — не сдержал я улыбки и заметил, что и по ее губам промелькнуло что-то похожее. — Просто я не ожидал, что фениксом окажется женщина.

— Странно женщин фениксов довольно много, но все равно удивляются, когда нас видят.

— Это как раз можно понять, — хмыкнул я. — Твое появление оказалось эффектным.

— Так вот почему в баре ты решил предстать передо мной, как тебе казалось в лучшем свете, с шумом выходя из сортира.

— Я не знал, что ты так быстро вернешься и всего лишь защищался, — пробурчал я.

— Расслабься, я шучу, сотые и трехсотые считают себя хуже нас и поэтому всеми силами пытаются доказать обратное. Хотя нам по большому счету до них никакого дела нет, это их психологические проблемы. Но для решения своих проблем они почему-то используют нас, поэтому и нарываются. Но вот в бою они совершенно преображаются и я легко доверю прикрыть мне спину трехсотому зная что он не задумываясь пожертвует возрождением чтобы спасти товарища. Хотя после боя, когда трехсотые возвращаются на базу, они словно превращаются в каких-то гоблинов. По правде сказать, я не думала, что ты выживешь и уж меньше всего я ожидала увидеть тебя в строю фениксов. А предположить, что ты окажешься в моей группе это вообще немыслимо.

— Видимо это судьба, — усмехнулся я.

— Видимо, — после некоторого раздумья произнесла она и еще раз взглянула на меня.

В этот момент позади нас раздался звук открывшейся двери и в кабинет вошли двое мужчин. Один из них был азиатской внешности, скорее всего японец. Валькирия и я поднялись с мест и поприветствовали входящих кивком.

— Присаживайтесь, — произнес мужчина вошедший первым.

Мы выполнили его просьбу, заняв прежние места. А вот шедший за ним японец откровенно выражал свою заинтересованность в нас. Он взирал на меня и Валькирию, словно на какой-то очень редкий вид и даже не думал скрывать своего любопытства.

— Мое имя Константин Хромов, — произнес мужчина, кладя на стол две папки и занимая кресло руководителя.

В данный момент я знал, что режим пророка у меня не активен, но даже без этого и так было понятно, что в папках находятся наши дела.

— Я руковожу отделом экспериментальных разработок, — продолжил он, посмотрев на нас. — Моего коллегу зовут профессор Мияги. Он занимает такую же должность, как и я но в цитадели Токио. Я не буду ходить вокруг да около и скажу сразу, в четвертую группу в ближайшее время вы не вернетесь. У вас будет куда более важная задача, чем зачистка логова от арахнидов. Но к ней мы перейдем чуть позже, точнее говоря не раньше, чем вы будете к ней готовы.

— У меня вопрос, — подняла руку Валькирия.

— Да, — обратил на нее внимание Хромов.

— С ним все понятно он пророк, но почему в проект попала я? Насколько я понимаю, ничем выдающимся я от других фениксов не отличаюсь.

— Это не так, — возразил Мияги, стоявший по правую руку от Хромова.

— В таком случае я видимо чего-то не знаю, — сделала логический вывод Валькирия.

— Не совсем так, — опять произнес Мияги. — Вы догадываетесь об этой особенности, просто не придаете ей значение. Она вам кажется естественной, хотя, скорее всего вы думаете, что подобным свойством обладают все Фениксы. В некотором роде так оно и есть, но в данных обстоятельствах именно ваша особенность лучше всего подходит. Когда я вам укажу на нее, вы сами все поймете. И тогда большинство вопросов, которые вы хотите озвучить отпадут за ненадобностью.

Я видел, что Валькирия хотела еще что-то спросить, но решила последовать совету японца и не торопить события.

— Итак, — перевел на себя внимание Хромов. — В течение пяти лет мы плотно сотрудничали с цитаделью Токио, где профессор Мияги отвечает за экспериментальные разработки. В этой связи вы оба выбраны для участия в совместном проекте. Благодаря Мияги нам удалось закрепить такую аномалию как режим пророка. Теперь и при последующих возрождениях она будет присутствовать у феникса, у которого она появилась при первом переносе сознания. И хочу сказать, что основное обучение и наладка будут происходить не на базе фениксов.

— А где? — вырвалось у меня.

— Вы вместе с профессором Мияги отправляетесь в цитадель Токио, — произнес Хромов. Он будет непосредственным вашим руководителем. Но с вами полетит еще один человек, он будет отвечать за вашу адаптацию к новым боевым условиям и изучать новые образцы вооружения. Также он проследит, чтобы ваши возрождения, если без них не обойдется, прошли без эксцессов.

Со стороны двери послышался звук легкого покашливания, не болезненного, а когда человек хочет привлечь к себе внимание. Когда я обернулся, то увидел стоящего возле двери Петровича. Каким образом он оказался в помещении, что я даже не заметил этого, я объяснить не мог.

— Думаю, он не нуждается в представлении, — произнес Хромов. — А теперь поторопитесь, самолет уже ожидает вас на взлетной полосе.

Доктор Мияги вышел первым за ним покинули кабинет Валькирия и я последним вышел Петрович. Мияги двигался довольно резво, и нам было не до разговоров. Машина доставила нас прямо к трапу готового взлетать самолета. Профессор быстро вбежал по трапу и когда мы заняли наши места, двигатели взревели и судно начало разгон по взлетной полосе.

Спешка Мияги мне была понятна. В его глазах не переставал гореть огонь научного исследователя. Он спешил вернуться в свою лабораторию в цитадели, чтобы приступить к экспериментам, которые должны будут проводить на нас. Когда самолет набрал высоту и лег на курс до цитадели я решил прояснить некоторые интересующие меня вопросы.

Для этого не нужно быть гением, чтобы догадаться, что по прибытию на место времени для неспешной беседы уже не будет. А сейчас нам как минимум лететь часов десять, а может и больше.

— Петрович можно задать несколько вопросов? — повернулся я к нему.

— Валяй, но предупреждаю, я не во всем настолько компетентен как тебе может показаться. Для меня самого это стало неожиданным поворотом.

— Да и со мной в последнее время слишком часто происходят странные вещи, — заметила Валькирии. — Да Чего уж говорить в последнее время в последние дни. Если появление в моей группе Соболева еще как-то можно объяснить и даже логически обосновать. То вот перелет в Японию я даже в самых больных фантазиях не предполагала.

— Не ты одна это предвидеть не могла, — усмехнулся Петрович.

— А вот меня интересует, как мы будем общаться с японцами? — задал я мучивший меня вопрос. — Нам дадут переводчика или мы будем общаться исключительно с теми сотрудниками, кто владеет русским языком.

— Полагаю, что японцы придумали какую-то приблуду которая позволит нам убрать эту проблему, — предположила Валькирия.

В этот момент Петрович смотрел на нас как на детей, которые пытаются на своем уровне объяснить «Теорию струн». Я предполагал, что и моя версия имеет право на жизнь но, заметив ухмылку Петровича, я вынужден был обратиться к нему с немым вопросом во взгляде. Валькирия тоже ждала от него объяснений.

— Хорошо я открою вам глаза на действительность, — решил он прояснить ситуацию. — Вы помните, что говорил Мияги?

— Конечно мы же там были, — удивилась вопросу Валькирия. — Он говорил о какой-то особенности, о которой я пока не знаю. Точнее говоря, я о ней знаю, но пока не обращала на нее внимания.

— Ты тоже это слышал? — посмотрел Петрович на меня.

— Слышал, но к чему ты клонишь?

— Отлично так вот Мияги русский понимает благодаря вот такой штучке.

Петрович вынул из уха миниатюрный наушник и, продемонстрировав его нам, вставил обратно. Неосознанно я попытался нащупать и у себя в ухе такой же но как ни старался так и не смог обнаружить инородного предмета.

— Можешь не тратить время у вас таких переводчиков нет, — ответил Петрович после того как вынул из кармана небольшой дисплей.

Повернув экран в нашу сторону, я увидел на нем набор японских иероглифов.

— Я не силен в японском языке, так что понятия не имею что здесь за абракадабра, — пожал я плечами.

— Здесь написано «можешь не тратить время, у вас таких переводчиков нет», по крайней мере, надеюсь, что именно это здесь написано, — объяснил он.

— Круто, а почему у нас таких нет? — удивился я. — Ни за что не поверю, что в отделе не завалялось парочки таких же.

— Вам они не нужны.

— Как это не нужны? Как мы тогда будем с японцами болтать?

— Не напрягаясь, — ответил Петрович. — Мияги по-русски может сказать только одно слово «спасибо».

— Минутку, но ведь он с нами разговаривал, — привел я неоспоримый аргумент.

— Он говорил по-японски, кстати, Нестерова отвечала ему тоже по-японски.

— Я знаю японский? — не скрывая сомнений в голосе, спросила Валькирия.

— Да также как и Соболев, — ответил Петрович.

— В каком смысле как Соболев? — удивился я. — Что-что, а вот японский я уж точно не знаю, — заверил я его.

— Вы его не знали до возрождения, я имею в виду последнего возрождения, а теперь вы на нем можете свободно общаться практически также как и на русском. Скажу больше, вы теперь и думаете на японском языке. Непостоянно конечно, а только когда находитесь в среде японо-говорящих. Но не волнуйтесь вы не стали японцами это в человеке уже не изменить вы русские и всегда ими останетесь. Но вот язык будет меняться для вас автоматически, когда вы будете говорить по-японски или по-русски. Честно говоря, мне бы такая функция не помешала, по крайней мере, я бы тогда не таскал вот эту вот хрень.

Петрович покрутил в руке монитор на экране которого появлялись все новые и новые иероглифы по мере того как он говорил.

— Мои возрождения уже израсходованы а если бы и осталось одно то я бы не хотел его тратить лишь для того чтобы спокойно общаться на японском языке.

— Выходит мы, таким образом, можем выучить любой язык какой только захотим? — поинтересовалась Валькирия.

— В теории возможно, но на практике не все так просто, — ответил Петрович, убирая монитор в карман. — Вот с ним, например проблем никаких не возникло, — кивнул он в мою сторону. — А с остальными фениксами эксперимент провалился. При последней зачистке, когда вы неожиданно обнаружили настоящее логово, погибло около семидесяти фениксов. Отдел попытался внедрить такую же функцию в их сознание, но ни с кем из них не преуспел, самый лучший смог произнести не больше двадцати слов.

— Погоди минутку, что-то тут не сходится, — заметила Валькирия. — В отличие от пророка я при последней зачистке осталась жива и меня не возрождали.

— Это так, — кинул Петрович. — На самом деле Мияги давно уже сотрудничает с нами, а в этом направлении эксперименты начались около трех лет назад. Ты единственная из фениксов кто оказалась восприимчива к японскому языку. Так что по большому счету в Японию мы летим именно из-за тебя. А вот что касается Соболева, то это чистая удача. Помимо того что он оказался пророком в его сознание так же как и у тебя удачно вписался инородный язык. Скажу больше, японцы вообще-то довольно сдержанная нация они не особо любят показывать свои эмоции окружающим впрочем, о нас они точно такого же мнения. Так вот когда Мияги узнал что появился феникс с аномалией пророка, он чуть штаны не обмочил от радости. Но мы летим в Японию не только для того чтобы усовершенствовать ваше тело и оружие. Мы должны научиться противостоять новым видам противников.

— Это каким? — не удержался я от вопроса.

— Тем, что приходят из глубин океана, — ответил Петрович, обведя нас взглядом. — Японская цитадель находится на острове и со всех сторон окружена водой, терраформерам подступиться к ней довольно сложно. Но дело в том, что наша планета не первая, на которой они оказались, да и не последняя. По данным разведки терраформеры уже знакомы с планетами, где большую часть занимает вода. Поэтому модификация происходит не только на суше, но и что самое опасное они начали изменять и морских обитателей. Пока нам опасаться их не стоит, наша цитадель находится в центре континента и до нас добраться они физически не в состоянии. А морские существа хотя и могут находиться на суше, но довольно непродолжительное время, относительно непродолжительное конечно. Континент они пересечь не в состоянии, а вот остров даже крупный для них не составляет особой проблемы. Вот только история показывает, что терраформеры упертые гады и это лишь вопрос времени, когда они создадут чудовищ, которые смогут спокойно находиться как на море, так и на суше.

— Не хочется соглашаться, но вот с этим не поспоришь, — признал я.

— Но даже если это займет у них длительное время в наших планах, в конечном счете, полностью очистить наш континент от терраформеров и их порождений, — продолжил говорить Петрович. — А это означает, что рано или поздно нам предстоит подойти к морским границам. И в этом случае нам очень сильно пригодится опыт и знания, которые вы будет получать одни из первых. Японцы нам дают некоторые технологии, которые мы можем объединить с нашими разработками, а мы с ними поделимся некоторой информацией из программы «Феникс». У них тоже есть что-то подобное, но таких успехов как у нас они пока не достигли, да и двигаются они немного в другом направлении. Их проект называется «Самурай» и в большинстве случаев он рассчитан на ведение боя на близкой дистанции. В общих чертах я, конечно, знаю суть их программы и даже видел некоторые образцы, но вряд ли я смогу вам доходчиво объяснить детали их технологий.

— Хорошо с этим все вроде понятно, — произнесла Валькирия. — Но почему мы не взяли нашу броню или экзоскелет тоже летит с нами? А если нет, то когда его ориентировочно доставят?

— Вынужден вас расстроить, но никакой брони и экзоскелетов мы с собой не везем.

— Выходит, броню мы будем примерять местную из проекта «Самурай», — логично предположил я.

— Нет, их броня заточена под их физиологические особенности, — ответил Петрович. — Мы обрастаем мышечной массой гораздо быстрее, чем японец. Конечно, я не говорю, что среди них нет здоровых парней, они есть и в достаточном количестве, но среднестатистический японец не отличается большой мышечной массой. Поэтому их проект рассчитан именно на их тела, да и технологии синхронизации у нас кардинально различаются. Я даже не говорю о контактах для подключения брони. У нас их несколько и расположены в основном на позвоночнике, а у них один имплантированный в правый висок.

— Тогда я не пойму мы, что должны в ночных пижамах бегать по полю битв? — задала логический вопрос Валькирия.

— На этот счет можете не беспокоиться, в трусах вас никто в бой не выпустит. — Для этого и был создан новый проект, объединяющий технологии двух цитаделей. У вас будет новая броня новое оружие, но подробности об этом мы узнаем только на месте. Сам проект является особо секретным, о нем знает только высшее руководство наших цитаделей. Во всех цитаделях есть индивидуумы сочувствующие терраформерам или те, кто жаждет присоединиться к ним думая, что благодаря их помощи они смогут влезть на вершину пищевой цепи на планете Земля. Но дело в том, что раб командующий другими рабами все равно раб. Так что как я и говорил все подробности, мы узнаем непосредственно в тот момент, когда прибудем на место назначения. А пока полагаю, нам стоит немного отдохнуть. Ведь что-то мне подсказывает, что в Токио времени на отдых у нас будет катастрофически мало.

Мы и сами понимали, что Петрович прав, поэтому решили последовать его совету и отправились на отдых. Той информации которая была вывалена на нас за эти несколько минут достаточно чтобы взять некоторую паузу для того чтобы обдумать и переварить все услышанное. Да и морально подготовиться к новой действительности не помешает. Хотя, что касается меня, то я толком-то еще не привык ощущать себя полноценным фениксом, а меня уже перебросили на другой конец планеты.

Но человек существо адаптирующееся практически к любой обстановке так что больших проблем я не рассчитывал испытать. И тут я вдруг обнаружил, что из головы совершенно вылетели все воспоминания о моей гибели и последующего возрождения. Все-таки когда у тебя происходит слишком много событий и жизнь, можно сказать, насыщена и бьет ключом рефлексировать по поводу собственной гибели времени уже не остается. Так что я рассчитывал, что объединенные технологии наших цитаделей дадут несколько больший шанс на выживание. Размышляя над всем этим, я не заметил, как уснул.