Стеклянный ветер

Глава 1

Гимнаст очнулся в кромешной тьме. Голова болела ужасно, будто какой-то чудак время от времени втыкал в него булавки: вот так воткнет одну, а потом долго-долго ищет на черепе еще ни разу не уязвленное местечко и, отыскав таковое, с радостным воем вонзает туда очередное острие. Руки и ноги закостенели от длительной неподвижности, даже шевеление пальцами давалось с трудом. В исколотой голове его билась лишь одна фраза: «трупное окоченение».

«Неужели это конец?» — прокралась в сознание Гимнаста зловещая мысль. Прокралась и очень, знаете ли, надежно там закрепилась. То ли фильмы ужасов виноваты, то ли суровая правда жизни, но почему-то он вдруг решил, что находится в Чистилище, и сейчас кто-то ужасный устроит ему допрос с пристрастием по поводу его многочисленных грешков.

Как ни странно, парень не запаниковал, а отнесся к превратностям судьбы-злодейки с олимпийским спокойствием:

«Итак, финита ля комедия. Вот черт, ни зги не видно. Хоть бы свет что ли включили, а то поди разбери в такой темнотище Ад это или Рай. С другой стороны, часом раньше— часом позже… Это на грешной Земле все суетятся, спешат, а здесь, на пороге вечности, время ничего не значит… Минуточку, а это еще что за дела?»

Откуда-то из темноты до слуха Гимнаста долетели приглушенные удивительно знакомые голоса. Загробные мысли растаяли в считанные секунды.

— Слушай, а где эти двое?

— Да откуда я знаю! Ведь одновременно с тобой оказался в этом жутком подвале! У меня и так голова пухнет от черт те, чьих мыслей, и ты еще тут со своими дурацкими вопросами!

— Что, и у тебя тоже? Знаешь, мне кажется, будто я какой-то средневековый вояка.

— Во-во, а я колдун. Приветствую тебя, доблестный Айвенго!.. А, черт, больно-то как!.. Я, кажется, нашел какой-то стол. Студент, иди на мой голос. Осторожнее, там три скамейки в ряд стоят.

— Что ты там борм… Ой, блин! Понаставили тут! Так и шею свернуть недолго!.. Ну, чего-нибудь интересное нашел?

Гимнаст наконец вспомнил, кому принадлежат эти голоса и, резко дернулся, пытаясь вскочить на ноги. Но боль не дала ему подняться и, пересиливая ее, он заорал в темноту:

— Ребята, это я, Гимнаст! Я тоже тут! Что происходит? Почему мы здесь? И где это?

— О! Еще один очухался, — обрадовался Лом и прокричал в ответ: — Эй, хватит орать! Иди сюда. Студент вроде бы спички обнаружил — ориентируйся на свет. Только смотри, шею себе не сломай, тут скамеек по всему залу немерено!

Чиркнула спичка.

Кряхтя, как старый дед, и бормоча под нос страшные проклятья в адрес всех и вся, Гимнаст кое-как все же встал и поплелся па негнущихся ногах на огонь, ярко вспыхнувший во тьме.

— Лом, смотри! — раздался взволнованный возглас Студента. — Тут какой-то листок и свечка. Очень кстати, а то я уже пальцы обжег. Спички сгорают быстро, а их в коробке всего штук пять осталось.

— Да, странно, чистый листок и свечка. Хотя постой-ка — А если так. — Лом взял в руки медленно оплавляющуюся свечу и стал капать расплавленный воск на чистый листок.

Поначалу Студенту показалось, что у его друга от всего, пережитого попросту поехала крыша. Расширенными глазами он смотрел, с какой трогательной любовью Лом подставляет пламени бока свечи, чтобы побыстрее натекло побольше воска. А свечка-то была всего одна, и если ее так варварски уничтожать, то минут через пять она непременно сгорит: а им надо еще отыскать выход из подвала.

— Ты видишь? — прервал рассуждения Студента от хрипоты взволнованный голос друга.

— Чего мне видеть? Как ты уничтожаешь у меня на глазах единственную свечу? — огрызнулся Студент.

— Да нет, дурья твоя башка! Ты не на меня смотри, а на бумагу.

Вздох ужаса вперемешку с восхищением вырвался у Студента. На его глазах капельки воска, упав на бумагу, скользили по гладкой поверхности и, застывая, превращались в буквы. Буквы складывались в слова, слова в предложения, и вот уже взору изумленного Студента открываются идеально ровные строки.

— Уф! Наконец-то я до вас добрался, — радостно и устало выдохнул Гимнаст и тут же озабоченно поинтересовался: — Что происходит? Куда подевался Лилипут со своей квартирой?

— На вот, прочитай, — Студент протянул другу желтоватую бумагу. Рука его, когда он передавал листок, заметьно дрожала.

Гимнаст прочел следующее:

«Уважаемые двойники из другого мира!

Вас приветствует маг Люм, а также лорд Гимнс, рыцарь Стъюд и рыцарь Лил, от имени которых я имею честь к Вам обращаться.

Предвидя тот поток проклятий, который Вы обрушите в мой адрес и адрес моих друзей, тороплюсь сообщить вам, что перемещение между мирами — дело сугубо добровольное, и коль скоро Вы тут оказались, значит, где-то глубоко в душе всегда мечтали сюда попасть.

Если Вы сейчас читаете это письмо, значит, у меня все получилось, и мы с друзьями, подобно Вам, совершили перемещение между мирами. Каждый из нас в определенный период времени покинул родной дом, кто-то лишь несколько дней назад, кто-то пару месяцев, а кто-то уже отсутствует несколько лет. Так что для родственников и знакомых мы являемся всего лишь пропавшими неведомо, где любителями приключений.

Каковые обстоятельства вынудили меня и моих друзей пуститься на столь опасную авантюру, я Вам не расскажу. Пусть это будет наша маленькая тайна. Просто я не хочу усложнять Вашу жизнь никчемными проблемами.

Основные знания и умения, без которых Вам не прожить и дня в нашем мире, должны были перелиться в Вас во время перемещения, поэтому, если сейчас Вы испытываете сильные головные боли, не пугайтесь. Скорее всего, это лишь последствия мгновенного обучения.

Теперь позвольте перейти к главному и печальному для Вас.

Господа, Вам придется запять наши места в круговерти здешней жизни. Вам достался, увы, билет в один конец. Хотя кто знает? Дерзайте, пробуйте, пытайтесь! Среди вас ведь есть один маг, мой двойник, а в мире магии ничего невозможного нет.

Сейчас Вы находитесь в Сером гроте Южных пещер. На стене рядом со столом есть небольшая трещина. Вложите в нее лист с этим посланием, и он вспыхнет зеленым пламенем, но Вы не пугайтесь. Свет высветит на ровной стене грота слегка выступающий камень — надавите на него. Перед Вами откроется ход в потайную комнату. Там Вы сможете найти факелы и восстанавливающие силы напитки. Но, самое главное, Вы найдете там карту Южных пещер, где красными чернилами будет отмечен Ваш дальнейший маршрут.

От всей души желаю удачи в новом мире! Маг Люм».

— Не понял, — возмутился Гимнаст. — Что это за дурацкий розыгрыш? Ну-ка признавайтесь, как мы здесь оказались?

— Ты же прочитал письмо, — убитым голосом ответил Студент.

— Так вы что же, поверили в эту чушь?!

— Интересно, а что еще нам прикажешь делать! — резко вмешался в разговор Лом. — Не знаю, как ты, но последнее, что мы со Студентом помним, это распитие пива на кухне Лилипута… И вот мы здесь. Башка трещит, все тело болит. Одеты в какое-то тряпье!.. У Студента за спиной, вон, видишь, две палки торчат — так это рукояти мечей! Понял? А у тебя на поясе, между прочим, вон какой здоровенный кинжал болтается. Так что хочешь, не хочешь, а поверить придется!

— Ладно. Допустим, вы правы и с нами произошло нечто из ряда вон, — не сдавался Гимнаст. — Допустим. Но где тогда Лилипут? Почему его тут с нами нет?.. Чего молчите, не знаете? Так я вам скажу! Он попросту решил над нами подшутить, а заодно и поквитаться за свое пробуждение ни свет ни заря! Скорее всего, он подсыпал нам в пиво снотворного, а когда мы повырубались, переодел в эти маскарадные костюмы и спустил в подвал своего дома. Потом принес стол со свечкой и этим бредовым посланием, кстати, как раз в его духе… Небось, сейчас сидит за стенкой, слушает наши охи-вздохи и надрывает животики от хохота.

— Ну, ты, парень, даешь, — восхищенно присвистнул Лом. — Твою бы фантазию да в мирных целях. Неужели ты ничего не чувствуешь?.. Ладно, хоть у нас и мало времени, свечка того гляди, погаснет, сейчас я тебе докажу. Дай-ка мне свой кинжал. Студент, вынимай мечи. Да быстрее вы, чего копаетесь! А теперь смотри, Фома Неверующий…

Лом резко размахнулся и, что было сил, запустил острый, как бритва, кинжал в ничего не подозревающего Студента, который еле удерживал в неуклюже растопыренный руках длинные узкие мечи. Остроконечный клинок устремился к незащищенной груди.

Гимнаст ошалелыми глазами сопровождал страшный замах друга и, еще не веря в реальность происходящего, кинулся на Лома. Он опоздал совсем чуть-чуть — смертоносная пружина человеческого тела разогнулась, и кинжал устремился к оцепеневшей жертве.

Студент боялся шелохнуться. Он очень живо представлял, что любое неловкое движение гигантскими скальпелями может сделать его калекой на всю оставшуюся жизнь. В голове отстранено промелькнуло: «Боже мой, ну зачем послушался этого идиота Лома?! Как теперь засовывать их обратно? Пока попадешь в ножны, все пальцы изрежешь! Да что пальцы, всю спину истыкаешь!» От мрачных мыслей его оторвал полный ужаса крик Гимнаста. На пару секунд он попросту потерял контроль над своими конечностями. Руки совершенно самостоятельно взметнули клинки перед грудью, а в следующее мгновение уже вогнали их в узкие ножны за спиной. Что-то со звоном отлетело от мечей и звякнуло о стену.

— Ну, видел? Что и требовалось доказать, — раздался над ухом бледного, как смерть, Гимнаста спокойный голос Лома. — Надеюсь, ты не будешь мне сейчас доказывать, что Студент так насобачился махать этими железяками за какой-нибудь час, пока ты находился в отключке?

— Что это было? — шокированный Студент начал возвращаться к суровой действительности. Вновь послушные руки медленно обшаривали грудь и спину в поисках многочисленных порезов. Но, к величайшему его изумлению, он оказался цел и невредим. — Мои руки словно с ума сошли.

— Еще один!.. Твои руки тебе только что жизнь спасли! — увидев искреннее недоумение в глазах Студента, Лом махнул Рукой и уже более решительным тоном добавил: — Надоело мне с вами возиться! Свеча, того гляди, затухнет, а трещину в стене до сих пор не обнаружили. Все вопросы потом, сейчас всем искать трещину.

Свечка и впрямь вскоре погасла, а ребятки еще долго ползали вдоль неровной степы и обдирали пальцы в кровь о шершавые, как наждачная бумага, камни. Поначалу приятели посмеивались над своим положением, сравнивая себя с кротами, заблудившимися в собственном подземном лабиринте. Но время шло, а злосчастная трещина не находилась. Они обнаружили в старой стене добрую сотню трещин, но прикосновение бумаги нигде не вызывало даже крохотной зеленой искорки. Отчаяние безжалостной петлей все более стягивало их и без того до предела напряженные нервы. Проклятущая темнота нещадно давила со всех сторон. Когда последний огонек надежды затрепыхался в предсмертной агонии, им, наконец, повезло.

Это сделал Студент. Нащупанная им трещинка ничем не отличалась от десятков предыдущих, и Лом, больше следуя уже успевшей выработаться привычке, нежели на что-то надеясь, сунул в нее уже изрядно потрепанный листок.

Темноту разорвал немилосердно яркий зеленый свет.

— Гимнаст! Где бы ты сейчас ни стоял, немедленно зажмурься! — заорал страшным голосом Лом. — Мы со Студентом, похоже, ослепли. Камень, открывающий схрон, придется искать тебе. Гимнастик, все надежда только на тебя! И поторопись — огонь может погаснуть в любую секунду!

— Интересно, как же я буду его искать с закрытыми глазами, — раздался недовольный голос Гимнаста.

— Вот идиот! — досадливо поморщился Лом. — Накинь на глаза какую-нибудь прозрачную тряпку и приступай к поискам! Имей в виду: если свет погаснет, а ты так ничего не найдешь, мы отсюда никогда уже не выберемся. Так и сдохнем тут в темноте от голода и жажды!

— Да ищу я, ищу. Не видно пока ничего, — бормотал насмерть перепуганный Гимнаст. Он переодел задом наперед плащ и теперь двигался вдоль стен мрачного подземного грота, как самое настоящее привидение. Плотная ткань плаща заставляла подолгу вглядываться в одну точку, что значительно затрудняло выполнение задачи.

— Ну что, нашел? — нетерпеливо окликнул друга Студент.

— Через тряпку плохо видно. Ищу.

— Да выброси ты тряпку! Смотри незащищенными глазами, авось, привыкли уже к свету.

— А-а! — завопил Гимнаст.

— Что случилось? Неужели тоже ослеп? — спросил осипшим от ужаса голосом Студент.

— Да нет, не пугайтесь. С глазами все нормально, — успокоил друзей Гимнаст. — Я камешек нашел. Он, оказывается, не наверху, а у самых ног был. Я голову опустил, когда стал плащ скидывать — и увидел.

— Так бей по нему, короче, не рассуждай! — взмолился Лом.

— Уже врезал, будь спокоен. О, письмецо погасло. Кажись, успели! Черт! Опять темно, как у негра в заднице… Ну, и где обещанный ход? Говорил же я вам, что это… А-а!

— Ну что там еще?! — дружно гаркнули Лом со Студентом.

— Идите сюда! Скорее! Я, кажется, нашел!.. Тьфу, гадость, какая! Как же я ненавижу пыль и паутину!

Студент чиркнул последней спичкой и зажег очередную свечку. Новый стол ничем не отличался от предыдущего, правда, на этом, кроме листка и огарка свечи, еще стояла пара запечатанных кувшинов и лежали четыре смоляных факела. Всем сразу же нашлась работа.

Лом привычным жестом стряхивал капли воска на желтоватую бумагу. Студент старался запалить факел от дрожащей в руках друга свечи. Гимнаст вытащил кинжал и занялся откупоркой запломбированной посуды.

Вскоре друзья склонились над подсыхающей картой. Пламя висящего на стене факела прекрасно освещало уютную комнатушку. Гимнаст пустил по кругу пузатый кувшин. Напиток чем-то напоминал знакомый с детства березовый сок, но каждый глоток этого сока чудесным образом подпитывал истерзанное тело, вливая в него свежие потоки бурлящей энергии.

— Ну, и что это за бред сивой кобылы? — озабоченно поинтересовался Студент. — И это, по-ихнему, зовется картой? Да тут же ни одного ориентира нет, сплошные линии и крестики. Удружил нам маг Люм, ничего не скажешь.

— Что именно, скажи на милость, тебе непонятно? — спокойно поинтересовался Лом, делая приличный глоток из кувшина. — Все же ясно, как божий день. Вот контуры подземных гротов, вот переходы между ними. Крестики обозначают ловушки…

— И откуда ты все знаешь? — ехидно оживился Гимнаст.

— Знаю, и все. Почему Студент кинжал отбил? — парировал Лом вопросом его вопрос и, выждав многозначительную паузу, продолжил: — А вот эта красная линия показывает наш маршрут. Ну что, подкрепились? Тогда двинули. Чем быстрее выберемся из этой преисподней, тем быстрее отдохнем.

— Отдохнем ли, — пробурчал Гимнаст себе под нос. Лом взял карту, снял со стены горящий факел и смело шагнул в темень грота. Следом за ним шел Студент, на боку которого в суме подпрыгивал второй, еще не распакованный кувшин, а за спиной раскачивались, как оказалось, не такие уж опасные в его «опытных» руках мечи. Замыкал торжественную процессию Гимнаст, на плече которого возлежали три запасных факела.

Грот был огромен. Это был даже не подземный зал, это был самый настоящий подземный стадион. Они молча шли по гигантскому земляному полю — три одинокие фигурки с горящим факелом, а вокруг — густая, плотная тьма.

С помощью карты Лом без труда отыскал в бесконечно длинной стене нужную пещеру. Только вот незадача: вход в нее находился аж в четырех метрах от пола грота.

— Эй, чего приуныли, — обратился к друзьям Гимнаст. — Давайте-ка, берите меня за ноги и поднимайте, как можно выше, я зацеплюсь за крап пещеры, подтянусь и сброшу вам веревку.

— По-моему, неплохо придумано! — поддержал затею друга Студент.

— Идея классная, но у нас нет веревки, — развел руками Лом.

— И не надо, — отмахнулся находчивый Гимнаст. — Мы прекрасно обойдемся. Студент снимет ремни, на которых держатся мечи, и отстегнет лямки от своей сумы, я расстегну поясной ремень — и мы все это свяжем.

Минут пять друзья возились с ремнями, по несколько раз проверяя узлы на прочность. Получилась крепкая трехметровая веревка. Намотав ее на руку, Гимнаст подошел к стене. Лом со Студентом подняли его на максимально доступную высоту, и ловкий друг, как обезьяна, ухватившись кончиками пальцев за край хода, подтянулся и оказался в пещере, а в следующее мгновение кончик ремня уже раскачивался на уровне лица Лома.

Сначала к ремню по очереди привязывали мечи с кинжалом, запасные факелы, суму с запечатанным кувшином, потом настала очередь Студента. Он ухватился за ремень обеими руками и медленно пополз по отвесной стене. Лом снизу, как мог, помогал Гимнасту, подталкивая Студента чуть пониже спины, пока хватало длины рук. После того как Студент скрылся в лазе, Гимнаст потребовал двухминутной передышки.

Одному, даже с факелом в руках, Лому было, мягко говоря, не по себе в огромном, пустынном гроте.

Когда сверху наконец спустилась долгожданная полоска кожи, он быстро-быстро намотал ее на правую руку; в левой он сжимал горящий факел — из-за этого источника света, который нельзя было поднять отдельно, закрепив на ремне, ведь огонь запросто мог пережечь кожу, Лому предстояло путешествовать вверх подобно дорожному тюку.

Сверху дружно потянули, и Лом медленно пополз вверх, от души проклиная мага-двойника, стараниями которого он очутился в этом проклятом месте, где его лучшие друзья теперь медленно, но верно, отрывают ему его любимую правую руку. ГАДЫ!..

Очнулся Лом уже в пещере. Рука болела ужасно. «Наверняка, потянул, — поморщился он невеселым Думкам. — Ладно, хоть факел не выронил. Вон, горит, проклятущий, в руках у Гимнаста. Ого, он уже напялил ремень с кинжалом и взгромоздил на плечо вязанку запасных факелов. Быстренько он! Да и Студент почти готов, мечи за спину уже пристроил, теперь прилаживает лямки к суме».

Превозмогая боль в правом плече, Лом сел и, пошарив за пазухой, вытащил карту.

— Ну, двинули, что ли, — нерешительно предложил Гимнаст.

— Я готов, — отозвался Студент.

— Ну, еще бы, тебе по должности положено всегда быть готовым, сэр Стьюд, — осклабился Лом и, победно поглядев на удивленные физиономии друзей, ухмыльнулся. — Да, да, друзья мои. Я не сошел с ума и не оговорился. Именно сэр Стьюд. Пора нам привыкать к новым именам. Этот тоннель, если верить карте, вскоре выведет нас в город, где никто понятия не имеет о Студенте, Гимнасте и Ломе. Но там, судя по письму, очень хорошо знают рыцаря сэра Стьюда, лорда Гимнса и мага Люма…

— Да ладно, поняли мы все, магический ты наш, — нетерпеливо оборвал его Гимнаст. — Пошли уже, сколько можно в темноте куковать, вот выберемся на свет, тогда и поговорим.

Уже третий факел догорал, а они все шли по узкому подземному коридору, и конца их пути не было видно. Гимнасту со Студентом давно надоело подтрунивать над Ломом, который последние пару часов с постоянством хорошо выдрессированного попугая сообщал, что проклятый тоннель вот-вот кончится, а тот все не кончался и не кончался. Все трое ужасно вымотались. Ноги с непривычки гудели, затхлый пещерный воздух сбивал дыхание, так что они задыхались при малейшем ускорении. Окружающий со всех сторон камень давил на сознание. Эта подземная одиссея, казалось, уже никогда не кончится, и им уже никогда не увидеть солнечного света. Спины сгибались, руки опускались, ноги подкашивались, глаза заволакивала пелена отчаяния. Но они продолжали идти.

— Стойте! — неожиданно воскликнул Лом, выбрасывая руки в стороны и останавливая плетущихся позади товарищей. — Я ничего не понимаю! Карта как будто постоянно изменяется.

— Думай, что говоришь! Как это изменяется? — вспылил покачивающийся от усталости Студент. Он достал из сумы кувшин и протянул его привалившемуся к стене Гимнасту. — Ты сначала с картой разберись, а уж потом таскай нас за собой. А мы пока горло промочим. И побыстрее давай, а то последний факел остался. Без света мы точно никакого выхода не найдем!

Наконец Гимнаст справился с пробкой, и все трое жадно накинулись на содержимое пузатого сосуда.

— Все время повторяется одно и то же, — непонятно к кому обращаясь, начал выкладывать свои мысли по поводу происходящего Лом. — Тоннель постоянно выводит нас к месту, помеченному на карте крестом. Насколько я понимаю, это ловушка. Я стараюсь обойти опасное место, прижимаюсь к стенам коридора. По карте через какие-нибудь двадцать-тридцать метров после ловушки должен быть выход. На деле же мы проходим километры, карта начинает изменяться прямо у меня на глазах, а выхода все нет!

— Вот почему ты нас раз пять заставлял стирать спинами пыль с этих стен, — заметно повеселевший после чудесного напитка Студент положил руку на плечо Гимнаста. — Дружище, оказывается, мы с тобой гуляем по минному полю!

— Спасибо лучше бы сказали, — пробурчал Лом, — что на вас ни одной царапины. Тут жизни этим дуракам в поте лица спасаешь, а они потом еще над тобой надсмехаются!

— Да ладно, чего завелся-то, пошутил я, — рассмеялся Студент.

— А может, там и нет никаких ловушек? — осторожно предположил Гимнаст. — Поэтому никто и не пострадал.

— Как это нет! — вспылил Лом. — На карте крест стоит. Что же он еще, по-твоему, может обозначать, клад что ли?

— А что, может, и клад. — Гимнаст озорно подмигнул друзьям. — Ладно, ладно, не злись. Это всего только предположение. Разумеется, тебе виднее. Хотя… А почему бы и нет? Может быть, просто в этом месте надо стену разрушить? Если, как ты говоришь, почти сразу за крестом выход, то крестиком может быть помечена скрытая дверь.

— Ну если ты такой умный, то, может быть, и откроешь эту невидимку? — ехидно поинтересовался Лом.

— Запросто! — эдаким кротко-невинным голоском парировал Гимнаст и поиграл мышцами. — Ты только покажи местечко, а уж я…

— Ладно, пошли! Тут рядом, в двух шагах. — Взбешенный Лом чуть ли не силой потащил за собой едва успевшего вскочить на ноги Гимнаста.

— Эй, вы чего это задумали! — ничего не понимающим Студент кинулся следом за стремительно удаляющейся парочкой.

— Вот этот участок стены помечен на карте. Можешь делать, что хочешь, но если тебе на башку что-нибудь грохнется или камень выскочит из-под ног, и ты улетишь в тартарары, то… В общем, я тебя предупредил.

После столь сурового напутствия Лома вся напускная храбрость Гимнаста исчезла без следа. Ему вдруг больше всего на свете захотелось спрятаться за спину друзей и, как марионетка, слепо следовать за ними по этим мрачным коридорам и никогда, никогда, никогда даже не пытаться советовать им чего бы то ни было. Ощущение близости смерти было настолько реально, что перед глазами замелькали архивные кадры переломных, ключевых, важных моментов его короткой жизни. «Как прекрасна была жизнь!» — пронзила мозг яркая, как молния, мысль, и он сделал шаг по направлению к ничем не примечательному куску стены…

Какая-то, неизвестно откуда появившаяся, сила притупляла страх и гнала его навстречу опасности. Стиснув зубы и зажмурив глаза, он, наконец, коснулся рукой шершавой поверхности серого камня. И НИЧЕГО не случилось! Со всех сторон его по-прежнему окружал ненавистный камень, освещаемый ярким светом факела. Он ударил камень посильнее, пнул ногой. Все было спокойно: ничто не грохалось на голову, ничто не ускользало из-под ног.

После того как Гимнаст с последним факелом в руках скрылся за поворотом коридора, Лом со Студентом остались в кромешной тьме. Они ожидали грохота землетрясения и треска камнепада, но пока из-за поворота доносилась только какая-то возня.

— Эй! Вы чего там, все поумирали что ли? — раздался вдруг радостный голос Гимнаста, а через мгновенье и сам он, совершенно невредимый, зашел к ним в укрытие. — Ну, чего расселись-то, нет там никакой ловушки! Все чисто. Эх вы, трусы. Как, от страху-то не обделались? Ха-ха-ха! Ладно, Лом, дай-ка мне… — Последние слова его потонули в оглушительном грохоте и треске разбивающихся каменных глыб; из-за угла вылетело густое облако серой пыли и осело на застывшем и моментально побледневшем Гимнасте.

— Что вы там просили вам дать, многоуважаемый лорд? — своим самым ехидным тоном поинтересовался Лом. И, не получив ответа, продолжил глумиться над несчастным: — Что это вы так сильно побледнели, мой дорогой Милорд? Ах, да, вы же утверждали, что там нет никакой ловушки. Похоже, вы только что кардинально изменили свою точку зрения?

— Лом, ну чего привязался к человеку, — осадил друга отплевывающийся от оседающей пыли Студент. — Видишь, он уже все понял и больше так делать не будет. Правильно, Гимнаст?

Гимнаст часто-часто закивал. Он расширенными от ужаса глазами смотрел на груды битого камня, над которыми еще клубилось облачко плавно оседающей пыли. Подумать только, пару минут назад он весело топтался на этом месте, подсмеиваясь над, как оказалось, очень даже реальной опасностью.

— По шее бы тебе надавать за подобные фокусы, — пробурчал Лом, отбирая факел.

— Ты к-к-куда? — с ужасом наблюдая, как Лом преспокойно направляется к осколкам исполинских глыб, Гимнаст наконец-то обрел дар речи. — Ту-ту-туда н-нельзя ж-же.. Там зд-д-доровые ка-камни с не-не-ба па-падают.

— Ну надо же, все-таки дошло! — не замедляя шаг Лом от души расхохотался. — А я-то уж грешным делом решил, что так и помрешь дураком. Не зря в народе говорят: пока гром не грянет, дурак не перекрестится. Все! Разрядил ты ловушку. Теперь можно смело подходить. Больше камешки «с не-не-ба» не посыплются.

Обнадеженный разрешением Лома Студент тоже пошел к груде камней.

Гимнаст же, на всякий случай, предпочел пока оставаться в стороне. Мало ли, может, там, наверху, какой-нибудь камешек застрял. Тут и одной такой каменюки хватит, чтобы всех разом прибить, как мух!

Между тем Лом продолжал подтрунивать над чудом уцелевшим другом:

— Слушай-ка, Гимнаст, а чего ты просил-то у меня? Ну когда еще нас со Студентом трусами обозвал?

— Карту хотел у тебя взять, — не уловив издевательства, честно признался еще не до конца отошедший от шока Гимнаст, — чтобы в щель сунуть. Там такая трещинка интересная есть, я и подумал, что, может быть, получится так же, как в гроте.

Лом моментально замер на месте, так что Студент едва не уронил его толчком в спину.

— Парень, да ты у нас просто гений! — Лом схватил Гимнаста за руку и, несмотря на бурное сопротивление, подтащил его прямо к стене. — Как же я сам не допер! Ведь это элементарно, Ватсон! Показывай, где трещина.

— Пусти, придурок! Да вот, вот она, неужели не видишь? Ну ты слепой, что ли?

Они стояли возле большущей горы камня, заваливавшей напрочь почти весь проход, — Гимнаст с ужасом косился на нее.

— Студент, ты видишь что-нибудь? — раздался за спиной у Гимнаста удивленный голос Лома.

— Да нет, вроде бы. Наоборот, в этом месте стена самая гладкая. Даже неровностей нет, не говоря уж о трещинах.

— Ну, как это нет, когда я ее четко вижу! — разозлился Гимнаст. — Это уже чересчур! Пусть я напуган, но не дурак же я, в конце концов, чтобы надо мной так откровенно насмехаться! А ну-ка дай сюда карту. Вот, смотрите и не прикидывайтесь, что не видели.

На глазах изумленных друзей листочек с планом пещер, зажатый в руке Гимнаста, коснувшись совершенно гладкой поверхности стены, в ту же секунду вспыхнул знакомым зеленым пламенем. При свете факела их глаза уже были более-менее подготовлены к вспышке, и на сей раз зрение восстановилось практически мгновенно. Не успела бумага прогореть и наполовину, а Студент уже обнаружил выпирающий из стены камень и тут же двинул по нему ногой.

Кусок стены совершенно бесшумно провалился куда-то вниз, и все трое устремились к образовавшемуся проходу.

Глава 2

Яркий солнечный свет заливал комнату. Судя по огромной кровати, располагающейся в самом центре просторного помещения, из пещеры они угодили прямиком в чью-то спальню.

— Ух ты! Оглянитесь-ка! — Гимнаст, как маленький, Показывал пальцем на стремительно затягивающуюся темную дыру в стене. — Что это?

— А сам-то ты как думаешь? — Лом преспокойненько швырнул в колышущуюся на степе кляксу ненужный теперь факел. — Насколько я понимаю, это остатки того подземного коридора, откуда мы только что выбрались.

По стене комнаты прошла едва заметная рябь, и странная клякса, к тому времени уже превратившаяся в горошину, вспыхнула и исчезла.

— Ну и чего теперь будем делать? — Студент первым прервал затянувшееся молчание. — Из подземелья выбрались. Теперь куда двинем?

— Для начала неплохо было бы выяснить, куда мы все-таки забрели, — предложил Лом.

— Ну, выясним, что дальше?

— Студент, тебя хлебом не корми, дай только кого-нибудь попытать-поспрашивать, — усмехнулся Лом.

— Вот давай сначала выясним, а потом будем репу чесать, — влез в разговор нетерпеливый Гимнаст. — Может, нас вообще в другой комнате грохнут! А вы тут планов на будущее настроите. Обидно будет. — Парень умел подбодрить в трудную минуту. — Ладно, за мной! Лучше, конечно, впереди меня. Но пока вы стронетесь с места, я уже околею с голодухи. И вообще… — все еще продолжая нести какую-то околесицу, он открыл дверь, и смело двинулся навстречу неизведанному.

Друзьям ничего не оставалось делать, как пойти следом за ним. Благо, из-за двери уже донесся первый возмущенный вопль и послышался звон бьющейся посуды.

На сей раз Лом, который до того всю дорогу шел первым, немного замешкался и последним переступил порог убежища. Его глазам открылась следующая картина.

Если предыдущая комната больше походила на уютную спальню, то эта была, скорее, огромной столовой. Так он решил из-за длинного стола, вокруг которого в беспорядке валялись перевернутые стулья. Вероятнее всего, их угораздило безо всякого приглашения забрести к кому-то на обед пли завтрак, но точно не на ужин. Судя по солнцу, бьющему в окна, для него еще было рановато. Хозяевам же подобная бесцеремонность очень не понравилась, и они вознамерились хорошенько проучить незваных гостей.

«Ай-яй-яй! Как нехорошо получилось! — мысленно осудил поведение друзей Лом. — Это все Гимнаст, скотина, учишь его хорошим манерам, учишь, а ему хоть кол на голове теши. Вон, теперь еле отбивается со своим кинжальчиком против двух громил с топорами! Хорошо еще, что такой увертливый! А ведь могли как люди: постучаться, войти, все тихо, мирно, благородно. Куда там! Этот дурак влетел, как ураган, да еще поди, с ног кого-нибудь сбил. И Студент тоже хорош, нет бы попросить прощения за неуклюжего друга. Ну как же, язык отвалится! Проще выдернуть свои треклятые мечи и устроить настоящую бойню в доме этих несчастных. Вон уже, как зверь лесной, с ног до головы залит кровью, а ему все мало… Ладно, пора прекращать этот бардак!»

Руки Лома взметнулись над головой, и с ладоней сорвалась первая кроваво-багровая стрела. Это произошло как бы само собой, ему даже не пришлось особо напрягаться.

На самом деле все приключилось вовсе не так, как вообразил Лом. В роли зачинщика драки выступил отнюдь не Гимнаст, а некий Юсуф — хозяин трактира, невольными гостями которого стали трое наших героев.

Этот Юсуф под старость лет — на данный момент ему было уже за шестьдесят — совершил огромную глупость, а именно: женился на двадцатипятилетней танцовщице, девушке, безусловно, очаровательной и красивой и по этой же причине чрезвычайно легкомысленной. Очень скоро по кварталу пошли слухи о бурных романах жены Юсуфа за спиной своего мужа.

Будучи по натуре ревнивцем, Юсуф закатил своей неблаговерной серьезный скандал и в ультимативной форме потребовал развода. Но не тут-то было. Девушка спокойно выслушала все его претензии, после чего объявила, что его Упреки не имеют под собой никаких оснований — это всего-навсего выдумки его завистливых соседей. Она же девушка честная и ему верна, но если уж Юсуфу так вдруг приспичило вновь стать свободным, то она с радостью подарит ему эту самую свободу, с одним-единственным условием: трактир после развода достанется ей.

Терять заработанный собственным горбом трактир Юсуфу не хотелось, а каких-либо документов или свидетельств, подтверждающих измену жены, на основании которых можно было бы развестись с ней без ее согласия, у него не было. Посему пришлось оставить все, как есть, прикидываться простаком и, скрипя зубами, отмалчиваться, когда кто-нибудь за спиной смеялся над очередным анекдотом о похождениях его жены.

И вдруг, прямо на глазах Юсуфа, из их с женой спальни выходит какой-то молодой господин — не иначе, очередной любовник! — эдак мило ему улыбается и громко, на весь зал желает ему здравствовать.

Это в обеденный час! Перед большинством постоянных клиентов! Подобной вопиющей наглости старик стерпеть никак не мог. Юсуф схватил первое, что ему попалось под руку — довольно увесистую миску, к счастью, пустую — и запустил в вежливого наглеца-любовника.

Парень, однако, оказался увертливым. Он ловко изогнулся, и миска бесполезно просвистела над его головой.

Ошарашенный столь радушным приемом молодой человек попятился к двери, из которой только что вышел в зал. Но тут в дверях спальни показался еще один! Аж два любовника сразу, какой позор на седины Юсуфа!

Не помня себя от ярости, старик-трактирщик схватил здоровенный топор, которым разрубал коровьи туши. Но второй молодой человек оказался гораздо решительнее первого, он выхватил мечи и смело двинулся па Юсуфа. Понимая, что его шансы против молодого и проворного противника ничтожно малы, Юсуф обратился за помощью к своим посетителям: мол, посмотрите, люди добрые, как измываются над беспомощным стариком! Те не заставили себя долго упрашивать и, обнажив колюще-режущий арсенал, все, как один, встали на сторону хозяина трактира. А посетителей было почти три десятка.

Юсуф хищно улыбнулся…

Гимнаст очень испугался, он ужасно побледнел, аж пошатнулся. Этого не могло быть, и, тем не менее, как в каком-то сюрреалистическом кошмаре, их со Студентом окружали люди с холодными глазами безжалостных убийц. Много людей, очень много, и все они были вооружены чем-то смертоносно острым.

— Не надо! Пожалуйста! Мы не хотели! Простите! — едва слышно залепетал Гимнаст.

— Прекрати нести чушь, все одно, никого не разжалобишь, — с какой-то необычно злой веселостью в голосе одернул друга Студент. — Если сию секунду не вытащишь свой кинжал, они тебя прирежут, как барана.

— Нет! Что ты говоришь! Я не могу! — запротестовал Гимнаст.

— Они сейчас бросятся на нас. Я чувствую. А ну-ка немедленно вынимай кинжал!

Ошарашенный столь резким тоном друга, Гимнаст послушно опустил мокрую от пота ладонь на прохладную рукоять своего оружия. И вдруг панический страх отступил, по телу пробежала волна холодной ярости, а еще через мгновенье Гимнаст четко осознал, что, пока у него в руке верный кинжал, он самый сильный, самый умелый и самый отважный.

— Гимнс, ты готов? — раздался откуда-то сбоку спокойный голос рыцаря.

— Да, Стьюд, покажем этим уродам, где раки зимуют, — не менее спокойно ответил лорд.

Голова Лома заполнилась сотнями разнообразнейших магических формул, а вместе с полученным знанием как-то само собой переменилось и все его мировозрение. То, что пару минут назад показалось бы ему кромешным адом, теперь вызвало лишь пренебрежительную ухмылку. Мага — а в данный момент он чувствовал себя именно магом — забавляло это нелепое желание его друзей при каждом удобном случае убивать себе подобных.

Сейчас его друзей теснили. То ли противников оказалось слишком много, то ли они еще не успели полностью овладеть обретенным мастерством, то ли с непривычки быстро устали. Безукоризненная защита Гимнаста и Студента вес чаще начинала давать сбои. На почерневших от серой подземной пыли одеждах все чаще стали расплываться кровавые пятна от полученных царапин. Настало время вмешаться.

Для начала осторожный Лом попробовал самые легкие боевые заклинания. Но эти детские игрушки, хоть и выглядели впечатляюще, отнимали слишком много сил, а польза от их применения была незначительна. Магическая стрела или шаровая молния могли обезвредить в лучшем случае двух-трех противников. После первой же магической вспышки враги догадались, что среди незваных гостей есть колдун, которого следует нейтрализовать в первую очередь, и к застывшей в дверях фигуре сразу же бросились человек пять. Зажатые в руках мечи и топоры, вкупе с перекошенными яростью физиономиями, не оставляли ни малейшего сомнения относительно их намерении. Пришлось Люму в спешном порядке произносить формулу менее эффектного, но куда более эффективного заклинания.

Конечно, будь среди этих несчастных хоть какой-нибудь мало-мальски знакомый с азами магии колдунишка, он бы без труда разрушил его чары, но эти ребята колдовать явно не умели. Повинуясь волшбе Люма, все в столовой, кроме него самого и двух его друзей, застыли парализованными.

Вот так, одним мановением руки мага, бой был остановлен.

Трое друзей медленно приходили в себя. Они прекрасно помнили малейшие детали кровавого действа, в котором пять минут назад сами принимали живейшее участие. Но, в то же время, их не покидало чувство, что все это было лишь сном, злым кошмаром. Хотя достаточно было оглядеться по сторонам, чтобы убедиться в абсолютной реальности происходящего.

На полу в лужах крови валялись безобразно изувеченные трупы, над ними уже кружились десятки мух. Стол и стены также были сплошь усеяны медленно застывающими красными каплями. Почти все стулья были переломаны. Вся посуда на столе была перебита. Но самое страшное: по всему залу — трапезная своими габаритами весьма напоминала средних размеров зальчик — с оружием в руках и перекошенными злобой лицами во всевозможных позах застыли их недавние противники. Под некоторыми живыми монументами неспешно растекались кровавые лужицы, постоянно подпитываемые алыми ручейками, вытекающими из ран несчастных.

— Можете меня поздравить. Кажется, я прошел посвящение в рыцари, — прохрипел залитый с ног до головы своей, но больше все-таки чужой кровью, и по этой причине страшный, как черт, Студент. Он тщательно вытер перепачканные в липкой жиже клинки об одежду ближайшего «манекена» и ловко забросил их в заплечные ножны. — Имею… ха-ха-ха!., честь представиться! Сэр Стьюд, к вашим услугам!

— Хватит ржать, как сивый мерин, — испуганно зашипел Гимнаст на так не к месту развеселившегося друга. Он был тоже с ног до головы покрыт подсыхающей коричневой коркой. Но, в отличие от отходчивого Студента, все еще не мог прийти в себя. И, не в силах поверить в случившееся, водил вокруг изумленными глазами. — Ведь они еще живы, а ты им: как тебя зовут, да кто ты такой, да где тебя легче всего отыскать… Что, мало неприятностей? Еще хочется мечом помахать? С меня, лично, достаточно, слышишь! Я говорю, с меня на сегодня ХВАТИТ острых ощущений!

— Ну чего ты такой трус? — продолжал измываться Студент над трясущимся не то от ярости, не то от страха Гимнастом. — Ты же у нас лорд. Небось, правитель какой-нибудь местный! Между прочим, ты сам налетел на этих несчастных, как ураган! Одного с ног сбил и чуть не до смерти запинал. Потом, в толкучке, еще парочку своим кинжальчиком пырнул. А теперь изображаешь тут перед нами сироту казанскую. Поздно уже на попятную идти. Надо было раньше головой думать. Правильно я говорю, маг?

— Я вообще не понимаю, с чего вы так переполошились? — спокойно сказал Лом, не спеша приближаясь к друзьям. Если не считать пыли подземелья, его одежда была чистой. — Эти ребята сейчас вообще ничего не видят и никого не слышат. Я их парализовал на пару часов. А когда они очнутся — не все, конечно, часть скончается от потери крови, — то едва ли вспомнят, как их зовут. Не говоря уж о том, кто на кого напал и как все было на самом деле. Конечно, настоящий маг без труда выудит эту информацию из их памяти, но я не думаю, что у завсегдатаев этого дешевого трактира хватит средств, чтобы воспользоваться услугами искусного колдуна. А обычному уличному шарлатану через установленные мною барьеры кишка тонка прорваться.

— А! Ну если так, то это в корне меняет дело! — Гимнаст на глазах взбодрился, быстренько вытер кинжал о плащ ближайшей «статуи» и с лязгом вогнал его в ножны. Потом осмотрел поле битвы уже совершенно другими глазами, в которых страх скорого наказания сменился предвкушением легкой наживы:

— Трактир, говоришь. Надо будет раздобыть чего-нибудь пожрать. Я пойду по кладовкам прошвырнусь и на кухне пошарю. А вы, ребята, пока займитесь карманами этих военнопленных. Все равно потом они ничего не вспомнят!

— Не рыцарское это дело, по карманам шарить, — горло выпятив грудь, проинформировал друзей Студент и, обернувшись к Гимнасту, добавил: — Тебе надо, сам и шарь.

— Ишь ты, благородный какой, — заступился за хозяйственного друга Лом. — Ты еще нам свой кодекс чести тут расскажи, а мы развесим уши и будем слушать. Только что шестерых на тот свет отправил, душегуб, а теперь песни нам запел: воровать, мол, нехорошо! Лорд дело говорит, надо деньжат местных раздобыть. В городе тебе просто так никто ничего не скажет. А если ты собираешься всех направо и налево своими железяками стращать, так тут у каждого наверняка нечто подобное в арсенале найдется. Как ты думаешь, во что бы тебя превратили эти дровосеки, если бы не мое заклинание? Давай-ка, бросай свою рыцарскую спесь и превращайся в обычного мародера!

— Нет уж, ты как хочешь, — уперся Студент, — а я лучше пойду одежду себе посмотрю. Там в спальне я шкафчик приметил. А то в таком виде выходить на улицу…

— В лягушку его превратить, что ли? — Лом как бы мыслил вслух за спиной удаляющегося Студента. Но тут же поспешил исправиться, поскольку новоиспеченный рыцарь резко остановился, и его руки начали подниматься к чудовищно быстрым мечам. — Да ты чего, шуток что ли не понимаешь? Иди-иди, куда шел. И Гимнасту тоже чего-нибудь подбери, а то тоже перемазался, как черт. — И уже намного тише обратился к ближайшему заколдованному мордовороту, застывшему с огромным топором в руках: — Сейчас. Буду я тут по вашим карманам рыться. Я маг или не маг? Сами все до копеечки отдадите. Еще будете упрашивать, чтобы взял, не побрезговал. — Тихонечко щелкнув пальцами, Лом уставился в оживающие глаза истукана и одними губами зашептал: — Деньги давай. Давай деньги. Деньги давай.

Не прошло и пяти минут, как у Лома в руках оказалось два кошелька: один маленький, в нем на самом дне сиротливо блестела дюжина золотых колечек; другой здоровый, с туго набитыми боками, в него он еле запихал семьдесят три тоненькие серебряные пластинки. Застывшие ребята с такой Щенячьей радостью отдавали ему последние деньги, а затем они же с таким восторгом выворачивали для него карманы своих погибших товарищей, что даже равнодушному магу стало стыдно вот так нагло обирать беспомощных людей. Чтобы как-то примириться с неожиданно проснувшейся соустью, Лом с помощью магии зарубцевал несколько опасных ран на телах несчастных.

Вскоре появился радостный Гимнаст, у него в руках была корзинка, в которой что-то интригующе позвякивало. А соблазнительный запах жареной свинины, распространяющийся из-под покрытого жирными пятнами полотенца, просто сводил с ума, наполняя рот голодной слюной.

— Я вижу, ты времени даром не терял, — приветствовал появление друга Лом. — Какой аромат! Гимнаст, ты помнишь, когда мы последний раз обедали?

— Не-а! Но жрать хочу, как волк, — с этими словами Гимнаст стал расчищать на столе место для корзинки. — А где наш непобедимый?

— Переодеваться пошел, — нетерпеливо бросил Лом, не сводя жадных глаз с корзинки. — Кстати, тебе тоже не мешало бы переодеться. Слушай, ты чего это собираешься делать?

— Не видишь что ли? — совершенно искренне удивился Гимнаст. — Стол расчищаю.

— Это-то я вижу. А зачем ты его расчищаешь? Ты есть, что ли, здесь собрался, рядом со всеми этими покойниками? Нет, ну вы тут вообще оба звереете не по дням, а по часам!

— Ну, а чего ты предлагаешь делать? Что, теперь дальше будем голодать? Так вот, имей в виду, я не согласный. Не хочешь есть, так и скажи, а то, видали, привередливый какой.

— Да с ума не сходи! — возмутился Лом. — Пойдем вон хоть в спальню, там, по крайней мере, ни мертвяков, ни мух, ни этих несчастных, которым еще тут стоять и стоять, пока не расколдуются. Я у них и так последние деньги отобрал, а теперь ты еще собираешься жрать у них на глазах.

— Ты же сам говорил, они ничего сейчас не чувствуют, — уперся Гимнаст.

— Мало ли чего я в боевом запале наговорил. А теперь мне их жалко стало. Так что марш в спальню, не то в лягушку сейчас превращу. Заодно и переоденешься там во что-нибудь чистое, а то от тебя несет какой-то тиной. Руки прямо так и чешутся.

Гимнаст не был таким отчаянным парнем, как Студент, поэтому, дабы не искушать судьбу, со всех ног кинулся к спальне. Тяжелую корзинку он, конечно же, забыл на столе. Пришлось Лому, проклиная на все лады свою недальновидность вкупе с длинным языком, тащить еду и вино самому.

Как ни странно, в спальне обнаружился лишь красующийся перед зеркалом Студент в новом нарядном плаще золотистого цвета.

— Куда подевал эту скотину лорда? — с порога выпалил Лом. — Что я ему — носильщик, корзины за ним таскать. Совсем меня за человека не считаете! Один заставляет побираться, другой свои вещи таскать. Я ж маг, в конце концов, а это звучит гордо!

— Не кипятись, — не отрываясь от зеркала, молвил Студент. — Отмываться он побежал, вон там ванна с горячей и холодной водой. Кстати, помыться не хочешь? Сам виноват. Ты же знаешь Гимнаста, он у нас парень впечатлительный, а ты его в лягушку… Да он теперь полдня будет отскабливаться. Ух, ты, как вкусно пахнет! — Студент скинул полотенце с корзинки. — Ого, живем, молодец Гимнаст! Грубый ты все-таки, Лом, парень такой вкуснотищи полную корзину насобирал, а ты его в лягушку.

— Ага, этот болван собирался жрать всю эту, как ты говоришь, вкуснотищу, прямо там, внизу, в живописном окружении трупов и мух.

— Нет, ну это, конечно, неправильно. Тут я с тобой целиком и полностью… Но надо было все спокойно объяснить человеку. А ты, чуть что, сразу в лягушку. У него теперь тяжелая психологическая травма.

— Слушай! Будь другом, иди, поторопи его. А то минут через сорок ребята внизу просыпаться начнут, и мне бы хотелось, чтобы к моменту их пробуждения нас тут уже не оказалось.

— Интересный ты! Как запугивать, так сами с усами, а как успокаивать, то Студент сходи. Ну, ладно уж, попробую.

Студент скрылся за крохотной дверцей, искусно замаскированной в углу стены так, что не оставалось ни малейшего зазора, ни крохотной трещинки. Если бы не Студент, Лом в Жизни бы не догадался, что там есть дверь.

Через полминуты рыцарь вернулся и доложил:

— Уже одевается. Сейчас выйдет.

— Как же тебе удалось его так быстро уломать? Он же вроде сильно испугался, — удивился маг.

— Во-во, именно на испуг я его и взял, — ухмыльнулся Студент. — Я ему поначалу: так, мол, и так, идти уже надо, сейчас вот поедим по-быстрому и двинем, а ты, если не поторопишься, тут останешься. На что он мне и заявляет: скатертью дорога. Уж лучше, говорит, я тут останусь человеком, чем там меня в лягушку будут превращать всякие. Я ему: ну, как знаешь, дело, конечно, твое, только, если через минуту не выйдешь, Лом обещал тебя сначала в жабу превратить, а уж потом тут оставить, чтобы, значиться, с собой не таскать, а то от лягушек бородавки бывают…

— Ну, а он? — поинтересовался заинтригованный увлекательным рассказом Лом.

— Он? Откуда я знаю, я больше ждать не стал, — пожал плечами Студент. — Если через двадцать секунд не появится, превращаешь его в мерзкую жабу, и дело с концом. Ты на самом-то деле сможешь превратить?

— Ты чего, серьезно? — удивился Лом. — Во, зверь! Вообще-то, я только шутил, но превращать, конечно, умею. Там все очень просто, смотри, сначала делаю вот так…

— Стой, стой, стой! — заорал Студент. — Ты что, совсем рехнулся! Я же тоже пошутил.

— Ах вы, шутники хреновы! — Гимнаст стоял на пороге ванной и тяжело, с надрывом дышал. На одной ноге у него болтались недонадетые лосины. — Я чуть не умер со страха… И какой дурак придумал, чтобы мужики носили эти ужасные колготки.

— Ну, вот видишь, и превращать не надо, — Студент надрывался от хохота. — Ты смотри, в сорок пять секунд уложился, как в армии!

Тушеное с овощами мясо было просто восхитительно, начиненные всякой всячиной пирожки — великолепны, вино — потрясающее… Да вот незадача — не было времени, чтобы все как следует распробовать и посмаковать. Пришлось жевать быстро и много-много глотать. Хруст в спальне стоял такой, будто десяток крыс дружно грызли здоровенное бревно. Лишь изредка этот монотонный треск сменялся дружным бульканьем и причмокиванием…

Но на войне, как на войне. Надо уничтожить корзину припасов за двадцать минут? — сделаем! Пусть без улыбок, пусть громко чавкая, пусть не до конца распробовали, пусть не полностью разнюхали, пусть слишком жадно, пусть очень некрасиво… но в срок уложились! И это главное.

Слегка осоловевшие от вкусной обильной пищи и выпивки друзья вышли в оккупированный мухами зал, сейчас больше напоминающий братскую могилу вкупе с пантеоном. Перебравший с горячительными напитками Лом кинулся, было целоваться с бесчувственными истуканами — жалко ему, видите ли, их стало, — но друзья удержали его от столь неосмотрительного шага: эти ребята и так минут через десять очнутся, а от поцелуя мага еще неизвестно, что с ними может произойти.

Так, пошатываясь и поддерживая друг друга под руки, они переступили порог трактира и оказались на многолюдной улице какого-то города.

— Может, я, конечно, что-то не понимаю, но если тут так много народа, то почему же никто за два часа не побеспокоил нас в этом кабачке? — полюбопытствовал Студент, смотря на быстро снующих между ними людей. Удивительное дело, но никто в упор не видел только что вывалившуюся на свет божий троицу, и, тем не менее, все их тщательно обходили.

— Да заклинание я наложил, — промямлил заплетающимся языком захмелевший Лом. — Отводящее взгляд заклинание. Так, на всякий случай. Кстати, чары мои, кажется. Уже начинают рассеиваться. Если не хотите, чтобы нас обвинили в массовой резне, давайте-ка поскорее убираться отсюда подальше.

И лихая троица влилась в шумную толпу горожан. Но не успели друзья отойти от трактира на сотню шагов, как за спиной послышались первые изумленные крики. Похоже, ребята покинули заведение вовремя. Еще бы чуть-чуть задержались, и у них могли бы возникнуть серьезные неприятности. Их маг, набравшийся, как свинья, сейчас вряд ли был в состоянии сплести даже самое легкое заклинание, а без его магической поддержки, от них мокрого места бы не осталось, причем в считанные минуты. Действительно, что могут пара мечей и кинжал против униженной и обобранной до последней серебряной пластинки толпы. Да их в клочья бы разорвали.

Еще через пару минут они столкнулись с отрядом человек в десять. Судя по вооружению, это были городские стражники или что-то на подобие. Несмотря на нещадно припекающее солнце, стражники были с ног до головы закованы в железо, а на поясе у каждого болтался здоровенный меч. Они куда-то очень спешили.

Студент, прикинувшись дурачком, осведомился у бегущих, что, мол, стряслось. То ли улыбка у рыцаря была располагающая, то ли настроение у стражника хорошее, но один из блюстителей порядка остановился и охотно все объяснил. Оказывается, что у некоего Юсуфа в трактире какие-то сволочи устроили самый настоящий погром: вся мебель порушена, посуда перебита, половина постоянных клиентов перерезана, а чудом оставшиеся в живых лишились кошельков и ничего не помнят о случившемся. В общем, чертовщина какая-то. Вот их и послали разобраться прямо на месте, пока там никто еще толком не очухался, и народ не разбежался по домам.

Студент, пока слушал сбивчивый пересказ собственных подвигов, прямо-таки задыхался от ярости, а в завершение повествования стражника разразился целым каскадом нецензурных выражений, смысл которых сводился к тому, что, мол, безобразие, средь бела дня головорезы уже нападают на мирных граждан. Рыцарь прямо-таки умолял стражника найти и покарать обнаглевших преступников. Друзья еле оторвали его от оторопевшего блюстителя порядка, который до глубины души был потрясен тем, как близко к сердцу принял этот молодой, судя по великолепным мечам за спиной — знатный и наверняка далеко не бедный человек чужое горе.

— Ну все, хватит ломать комедию, — одернул Студента Лом, на свежем воздухе быстро протрезвевший. — На нас уже люди оборачиваются. Пока мы не вляпались в очередную историю, предлагаю разъехаться по домам, а завтра собраться, скажем, у Гимнаста и на свежую голову обмозговать создавшееся положение.

Заинтригованный Студент притих.

— Нет, ну мне нравится, как ты всегда просто и понятно все излагаешь, — возмутился Гимнаст. — Может, поделишься с друзьями, каким образом ты собрался попасть домой? Лично я понятия не имею, какой у меня здесь адрес.

— Конечно, ты не знаешь, и я не знаю, даже Студент не в курсе, — спокойно кивнул Лом. — Но вон тот мужичок… Вот тот, видите? Кучер, извозчик, шеф, называйте его, как угодно, но он-то всяко должен знать, где проживает лорд Гимнс!

— Надо же, хоть и маг, а не дурак! — порадовался за друга Студент.

— Маг, не маг, но уж понаблюдательнее вас, это точно, — не без гордости в голосе ответил Лом. — Пока вы вдвоем с Гимнастом выспрашивали у этого металлиста о своих подвигах, я смотрел по сторонам. На моих глазах какой-то тип сел в карету, а вместо адреса крикнул чье-то имя, и этого оказалось вполне достаточно. Благодаря «щедрости» бедолаг из заведения Юсуфа денег у нас немерено, так пойдемте прокатимся на местном такси.

Все произошло именно так, как и предсказывал Лом. Они сели в карету и попросили кучера отвезти их к лорду Гимнсу. Он запросил за услуги всего одну серебряную пластинку. Щедрый Лом отвалил ему целых три кусочка серебра и велел доставить с ветерком. Уже через минуту они неслись в мягкой просторной карете по неизвестным улочкам незнакомого города.

Несмотря на бешеную скорость, карету практически не трясло. Все трое молча смотрели в окна на пролетающие дома и непривычно одетую разношерстную толпу горожан.

«Куда мы попали? Что нас ждет впереди?» — эти вопросы мучили притихшую троицу, но никто из них не находил нужных ответов. Как бы то ни было, жизнь продолжается. И это здорово!

Глава 3

Дробный цокот копыт выбивающихся из сил лошадей заглушал шумливую суету большого города. Кучер, за один рейс заработавший больше, чем за весь сегодняшний день, нещадно нахлестывал своих четвероногих кормильцев.

Вот перед окнами замелькали дома побогаче.

Карета остановилась перед настоящим дворцом с колоннами и фонтаном перед входом. В высоту строение было этажей пять, это, не считая остроконечных шпилей, венчающих пару башенок. Шпили возвышались над крышей дома еще метров на десять. Если учесть, что окружающие городские постройки в основной массе были двух — трехэтажные. то, нетрудно догадаться, что эдакая махина издалека бросалась в глаза.

— Приехали, господа, — раскрасневшийся от сумасшедшей скачки возница услужливо распахнул дверь кареты. — Как и уговаривались. Так быстро я еще никого не возил. Вот дворец лорда Гимнса.

Друзья не спеша, покинули «такси».

— Ну вот, кажись, ты и дома, счастливчик! — обернулся к бледному Гимнасту улыбающийся Студент. — В гости-то пригласишь? Что же ты, как воды в рот набрал? Если вас, милорд, раздражает наше присутствие, то мы можем и удалиться.

— Студент, кончай паясничать, — недовольно проворчал Лом. — Парень и так, того гляди, в обморок плюхнется. Да ты тут еще масла в огонь… Успокойся, Гимнаст, все нормально, и не в таких домах люди живут, а ты у нас лорд, тебе меньшие габариты по званию не положены.

— Слушайте, а может, это не мой дворец, а? Может, наш таксист ошибся? — прохрипел Гимнаст, умоляюще вглядываясь в веселые лица друзей.

— Лорд, ну ты вааще, — от возмущения Студент аж притопнул. — Чего ты тут перед нами ваньку-то валяешь? Тот дядька тут, поди, не первый год за баран… тьфу… за вожжами сидит, ты же — первый раз в этом городе появился. Так кто же из вас лучше знает, который дворец твой? Гимнаст, расстраиваешь ты меня, приятель. Тебе вон какие хоромы за здорово живешь с неба свалились! Да другой бы за такое… А ты рожу кривишь.

— Ну и чего я буду делать один в такой махине? — прохныкал Гимнаст.

— Да почему один? — Лому тоже уже порядком поднадоели капризы друга. Он еле сдерживал раздражение. — Не тупи! Ты же крутой тут, понимаешь? Очень крутой! А у крутого слуг должно быть немерено! Вон, видишь? к нам уже бежит какой-то старикан. Небось, твой дворецкий. Сейчас он нам все и растолкует, ты только сделай рожу пострашней, руку на кинжал положи… ну, не мне тебя учить, как со слугами разговаривать. Ты же у нас, в конце концов, лорд!

— Ну наконец-то! Ваше высочество, милорд, где вы так долго пропадали? — запричитал старикан, пытаясь как можно ниже согнуться перед Гимнастом, и если бы его вовремя не подхватил Студент, дедушка просто-напросто шлепнулся бы им в ноги. — Уж мы так вас искали, так искали! Нигде нет! А тут еще эта свадьба на носу. Как хорошо, что вы снова с нами! А то ваша…

— Постой, старик, не тараторь, — перебил деда Студент. — Ты кто такой будешь? Что-то лорд не больно тебя признает. Ты его так с ходу огорошил, что он не знает даже, чего сказать. Разве так докладывают высочеству? Ну, не мне тебя учить, давай спокойно, по порядку, и поменьше эмоции.

— Как это кто! — От возмущения старик даже прекратил отчаянные попытки распластаться перед Гимнастом. — Да я же Тарп, дворецкий лорда Гимнса! Я же с ним с самого его рождения!.. Милорд, ну скажите вы этому наглецу!

— Ну, Люм, ну, голова, прямо как в воду глядел, — Студент с восхищением посмотрел на стоящего рядом друга, после чего вновь обратился к пожилому джентльмену: — Так, значит, тебя зовут Тарп. Рад представиться, меня зовут сэр Стьюд. Это — известный чародей Люм. А это… Ха, извини, разумеется, ты, и сам прекрасно знаешь, кто это. — Последнюю фразу Студент сопроводил пламенным взглядом, обращенным к друзьям. Мол, хватит молчать, одному мне, что ли за всех отдуваться?

Гимнаст попробовал что-то пролепетать, но все, на что он оказался способен, это пару раз судорожно распахнуть рот. Ничего не понимающий Тарп во все глаза смотрел на своего господина и, не в силах понять происходящее, вес больше нервничал.

В возникшем было замешательстве вновь на высоте оказался Лом.

— Не пугайся, о доблестный слуга нашего славного друга, — весьма пафосно начал он, но далее продолжал более приземленным слогом: — В том, что лорд поначалу не признал тебя, нет ничего удивительного. Дело в том, что пару дней назад на голову его высочества случайно упал здоровенный булыжник. Ну, ты же знаешь, как много врагов у отважного Гимнса. К счастью, мы с сэром Стьюдом оказались поблизости и сумели оказать пострадавшему первую помощь. Рана быстро зажила, голова у милорда крепкая. Но вот трагедия — у его высочества после неожиданного потрясения образовались провалы в памяти. Мы и дом-то его еле-еле отыскали. Дружище, ты должен уяснить одну вещь: память потихоньку возвращается к лорду, и наша с тобой наиглавнейшая задача — как можно быстрее помочь ему вспомнить все. Вон видишь, кажется, он уже начинает тебя узнавать.

— Старина, как я рад тебя видеть! — стараясь подыграть Лому, радостно завопил Гимнаст и, продолжая надрывать горло, крепко обнял прослезившегося старика: — Наконец-то я дома! Как же долго меня здесь не было! А ты, мой преданный Тарп, ни капельки не изменился!.. Ну, что тут у вас без меня случилось-приключилось? Давай-давай, рассказывай, я весь внимание.

Искусно разыгранная друзьями душещипательная мелодрама произвела на пожилого слугу огромное впечатление, и он разрыдался, уткнувшись в плечо своего несчастного господина.

— Сердечный! Эк вас угораздило, милорд, — промямлил Тарп срывающимся на фальцет голосом. — Неужели вы действительно ничего не помните, мой добрый господин? Ведь вы отсутствовали всего три дня, как же я мог измениться за столь короткий срок?

— Успокойся, дружище, самое страшное уже позади. — Лом вновь пришел на помощь растерявшемуся Гимнасту. — Я же предупреждал, что память лорда еще не восстановилась полностью. Постарайся не обращать внимания на его, уверяю тебя, временный склероз. Сейчас мы все вместе войдем в дом, а по дороге ты проинформируешь нас, чем же занимался Гимнс последние пару месяцев. Я уверен, ты хороший рассказчик, а твоему господину сейчас достаточно напомнить пару-тройку незавершенных дел, и все образуется само собой. Уж мне-то ты можешь поверить. Все-таки, как ни как, я — маг Ордена Алой Розы!

Казалось, все усилия тщетны. Старик, погруженный в омут переживаний за пошатнувшееся здоровье молодого господина, ничего не видел и никого не слышал. Но первое впечатление оказалось обманчивым, сквозь рыдания Тарп все же прислушивался к словам Лома. Это стало очевидно, когда после последней фразы он уставился на мага полными слез и недоверия глазами.

Дворецкий многое успел повидать за свою длинную Жизнь, и правду от кривды научился ощущать за версту. Он всего пару раз видел настоящих магов Ордена Алой Розы, и от этого наглого оборванца они отличались как небо от земли. То были благообразные старцы в алых плащах. А этот — тощий, угловатый, с ног до ушей обсыпан каменной пылью и на вид ему не более двадцати трех годков, а, самое главное, в его одежде не было и намека на красный цвет. Умом старик понимал, что парень откровенно врет — не может быть такой молодой и неопрятный магом! Но, в тоже время, развившееся с годами некое шестое чувство, как ни странно, призывало верить каждому его слову.

Заметив колебания Тарпа, Лом сразу же догадался об истинной их причине. Он понимал, что теперешний вид делает его похожим на бродягу, проходимца, уличного шарлатана. Даже на знахаря плохонького не потянет, не говоря уж о магах Ордена. Надо было переодеться, пока была возможность. Ох уж эта лень! А теперь… Непонятно, почему до сих пор старикан не плюнул ему в лицо, громогласно объявив наглым вруном. Как бы то ни было, необходимо что-то придумать, причем немедленно.

У старого дворецкого ум боролся с разумом, и ум побеждал. Очень скоро твердая логика полностью заглушила хлипкие предчувствия, и обличающие ложь слова уже готовы были сорваться с языка Тарпа. Но мгновением раньше Лом протянул дворецкому свою левую ладонь, в самом центре которой распускались огненные лепестки волшебного цветка.

— Вот видишь, я слов на ветер не бросаю! — На лице Лома сияла победоносная улыбка, он успел найти выход в этой легкой для себя волшбе, почти фокусе. Дело в том, что вызвать пылающую розу несложно, но удержать ее на раскрытой ладони может только маг ее Ордена, прошедший посвящение. Эта прописная истина была известна всем в городе, он это знал, просто знал, и все. — Ну что, все еще сомневаешься? Может, хочешь более убедительных доказательств моего могущества, старик? Что ж, я готов. Надеюсь, ты позаботился обзавестись завещанием?

— Не губите, ваше чародейство! Дозвольте слово молвить! — взмолился было старик, но между яростно сверкающим очами Ломом и перепуганным до смерти Тарпом вклинился Студент.

Он схватил разъяряющегося мага под руку и торопливо зашептал тому на ухо:

— Лом, очнись! Не время волшебные фейерверки устраивать. Ты так все хорошо начал, так зачем же теперь все портить. Доказал же уже этому бедолаге, что крутой маг и все такое, он теперь каждому нашему слову верит. Хватит его запугивать. Дядя старенький, сердечко прихватит, и что будем тогда делать? Кто нам тогда про Гимнаста правду расскажет? Старик, вот, про свадьбу чего-то заикался, так будь другом, не лишай меня, да и себя, такого удовольствия…

Пока Студент успокаивал оскорбленного недоверием мага, напуганный до полусмерти Тарп кинулся искать спасения от чар разозлившегося колдуна за спиной своего господина. На этот раз Гимнаст не растерялся, он укрыл преданного слугу полой своего плаща и, положив руку на рукоять кинжала, осуждающе уставился в глаза Лома.

— Не плачь, мой добрый Тарп, господин Люм вовсе не такой страшный, каким старается выглядеть. Если бы не его искусство, я уже пару дней как был бы мертв. Я действительно был смертельно ранен, а этот маг меня, можно сказать, выдернул с того света. На такое способны только истинные чародеи! Не обращай внимания на его грязную одежду. Он объяснил мне, что длительное время жил в уединении в горной пещере. Это добровольное заточение было связано с восстановлением магической мощи. Нам, обычным людям, никогда этого не постичь… К счастью, именно в день покушения на мою жизнь Люм решил прервать отшельничество и возвратиться в свой…

— Магический замок, — услужливо напомнил дворецкий. Определенно, уроки мага не прошли даром.

— …ну да, в свой Магический замок, — продолжил фантазировать Гимнаст. — За долгие месяцы одиночества он стосковался по людскому общению, поэтому зашел в первый попавшийся на пути трактир. Десятью минутами раньше Стьюд принес в это же заведение мое полумертвое, окровавленное тело. И маг Люм великодушно спас мою жизнь.

— Мой лорд, неужели вы абсолютно ничего не помните? — вновь запричитал Тарп. Успокоенный рассказом господина, он больше не опасался угрозы со стороны неряхи-мага, и отеческая забота о молодом лорде вспыхнула в сердце старика с новой силой.

— Еще вчера я даже не помнил, как меня зовут. Сегодня же сумел найти свой дом, узнал тебя, мой старый друг, пусть не сразу, но узнал. — Гимнаст врал вдохновенно. Он уже настолько вошел в роль, что порой самому, становилось до слез жалко себя, несчастного, и в голосе временами проскакивала предательская дрожь. — Я многого еще не помню, но, слава Богу, память постепенно возвращается ко мне. И уже очень скоро…

— Теперь, когда все наконец-то успокоились, его высочеству, может, будет угодно позволить нам переступить порог своего дома? — злобно сверкая глазами, бесцеремонно прервал Гимнаста Студент. Весь этот маскарад его ужасно достал. Старик тупит, Гимнаст тормозит, Лом вообще буянит, на силу успокоил. Вон, стоит, дуется, как мышь на крупу, теперь из него и клещами слова не вытянешь. — Где же ваше хваленое гостеприимство, милорд?.. А тебе, Тарп, я вот что скажу. Дворецкий из тебя, мягко выражаясь, никудышный. Мы вот уже минут двадцать топчемся на пороге дома лорда, и все еще не проведены внутрь, я уж не говорю о еде и питье. Хотя твой хозяин уже раз сто представил нас как своих спасителей. Да будь ты мало-мальски достойным слугой, мы бы уже давным-давно ни в чем себе не отказывали. Ну да ладно, пусть это остается на твоей совести, но подумай о своем господине! Если хочешь действительно помочь ему, то хватит распускать нюни. Люм сказал тебе, что надо делать? Давай, займись уже своими прямыми обязанностями и проводи, наконец, нас в дом!

Пристыженный Тарп, рассыпаясь в извинениях, бросился открывать двери перед почетными гостями.

Гостиная, в которую повел друзей дворецкий, располагалась на третьем этаже. Прежде чем добрались до нее, пришлось долго петлять по извилистым коридорам и несколько раз подниматься по винтовым лестницам. По пути им неоднократно попадались вооруженные до зубов стражники, которые при их появлении вытягиваясь по стойке смирно.

— Располагайтесь, господа, чувствуйте себя как дома… А я, с вашего разрешения, мой лорд, пойду распоряжусь насчет обеда, — с этими словами Тарп прикрыл за собой дверь, оставив друзей одних в огромной светлой комнате.

Гостиная своими размерами больше напоминала тронный зал. Кстати, у одной из стен на возвышении действительно стоял большой жесткий деревянный стул, украшенный затейливой резьбой. Так что, кто знает?.. Пол устилал толстый мягкий ковер. Середину гостиной занимал здоровенный дубовый стол с дюжиной стоящих вокруг него кожаных кресел. Оружия, висящего на стенах, с лихвой бы хватило подготовить к кровавой разборке полк головорезов. В одной из стен было пять небольших застекленных квадратных окон. Чистое стекло прекрасно пропускало яркий дневной свет, но подобного освещения было недостаточно для огромной комнаты, посему под потолком были закреплены десятка два нежно-розовых шаров, от которых струился приятный глазу чуть красноватый свет — это местное чудо сильно смахивало на обычные электрические лампы.

— Что ж, неплохо, совсем неплохо. Жить можно. Причем не просто жить, а жить со вкусом. Водопровод есть, канализация есть, даже электричество, и то, кажется, есть, — Жизнерадостно констатировал Студент. — А от электричества до цивилизованного общества всего один шаг!

— Блажен, кто верует, — усмехнулся Лом, присаживаясь на мягкий диван. — С чего это ты взял, что здешние обыватели имеют хоть какое-то представление о возможности применения в быту электрической энергии?

— Лом, ты что, слепой? — Развалившийся было в соседнем кресле Гимнаст от негодования вновь вскочил на ноги. — Или, как всегда, в своем репертуаре, отрицаешь очевиднейшие вещи? Ха! Под потолком горят лампы, а он утверждает, что нет электричества!

— Не кипятитесь, милорд, вам вредно волноваться, у вас головка бо-бо. — Лом снял, как начищенный пятак. Определенно, его радовала перспектива в очередной раз всласть поиздеваться над друзьями. — Мне крайне неприятно это делать, но я вынужден заметить вашему высочеству, что оно, в смысле высочество, глубоко заблуждается. Друзья мои, если это обычные электрические лампы, то попробуйте их погасить, и если это у вас получится, то, клянусь страшной клятвой мага Ордена, я буду всю оставшуюся жизнь всегда и во всем следовать только вашим советам!

Гимнаст со Студентом пошли на принцип и в течение следующих пятнадцати минут сосредоточенно обшаривали стены, и раззадорились до того, что принялись скидывать себе под ноги горы оружия, срывать с окон занавески и отодвигать шкафы… Но обнаружить кнопки выключателя им так и не удалось.

На шум, поднятый двумя горе-сыщиками, сбежались с десяток стражников с обнаженными мечами в руках, и Гимнасту пришлось долго доказывать им, что все нормально, ничего страшного не произошло, просто они с друзьями решили кое-что в гостиной передвинуть… Ну, немного не рассчитали силы, совсем чуть-чуть, капельку… В итоге стража удалилась восвояси, про себя на все лады, проклиная причуды молодого лорда. При этом в их глазах, обращенных на Гимнаста, светилась одна и та же мысль: «Дурак ты, хоть и высочество! Лечить тебя срочно надо в клинике для душевнобольных. Причем в принудительном порядке, если вдруг заартачишься».

Лом же, от души нахохотавшись, наконец, встал с дивана. Затем с невозмутимым видом поднял с пола здоровенный боевой молот и, раскрутив его как следует, запустил в ближайший розовый шар. От мощного удара во все стороны брызнули красноватые искры, но шар остался висеть, как ни в чем не бывало. На нем не появилось ни единой трещины, на стальной же колотушке молота образовалась здоровенная вмятина.

— Ну, как вам лампочка, от которой, как от стенки горох, отскакивает стальной шарик весом килограммов в пять? — поинтересовался Лом. — Вы все еще продолжаете утверждать, что это электричество?

Гимнаст не сводил глаз с покореженного снаряда, казалось, лишившись дара речи.

— Лом! Но как такое возможно? — воскликнул Студент. — Ведь это же хрупкое сте… Что же это такое, Лом?

— Вот с этого вопроса и надо было начинать, — отвечал маг все тем же невозмутимым тоном мудреца-наставника. — А то умные все стали, электричество им подавай. Да откуда тут взяться электричеству, если наукой занимаются лишь колдуны да маги? А их творческая мысль уж точно не направлена на совершенствование технического прогресса, о котором тут, кстати сказать, никто ни сном, ни духом. Цель местного мага-ученого — достичь наибольшей магической мощи и как можно быстрее. Изобретаются тут исключительно новые формулы магических заклинаний. А энергия, используемая учеными для своих опытов, имеет очень отдаленное отношение к электрической. Так вот, друзья мои, то, что вы приняли за хрупкие лампы, на самом деле является ни чем иным, как особой породой светящегося камня. Этот минерал — довольно-таки дорогое удовольствие, и использовать его в качестве светильника могут лишь очень богатые люди, к каковым, без сомнения, относится и наш Гимнаст. Теперь, после того, как вы так хорошо просветились, можете уже начинать убирать за собой весь этот кавардак, а то Тарп должен вот-вот появиться. Если он увидит подобное безобразие, его точно хватит удар. Столько потрясений за один день, а он человек старый, сердце у него слабое…

— Вот скотина, — пробормотал Гимнаст. И, продолжая ругать Лома, бросился на помощь Студенту, пытающемуся в одиночку придвинуть к стене здоровенный шкаф. — Что же ты, гад, сразу-то про камни толком не объяснить не мог, выпендриться захотелось?

— Я пытался, но меня же никто не хотел слушать, — Ухмыльнулся Лом. — Не могу же я навязывать друзьям, которые хотят все познать на горьком опыте собственных ошибок, свое мнение.

— И как земля таких носит, — прокряхтел Студент, надрываясь под весом здоровенного шкафа. — Ну ты, профессор, давай помогай, чего опять расселся?

— Студент, чего ты такой грубый? — недовольно проворчал Лом. — Не пойму, чем ты вообще недоволен. Когда вы тут веселились, все сокрушая, как стадо разъяренных горилл, я же вам не помогал. Так с чего ты вазл, что сейчас я вдруг возжелаю надрываться вместе с вамп?

— Ты тут нам зубы не заговаривай, — поддержал Студента Гимнаст. — Если бы сразу все как есть рассказал, то этого бардака тут и в помине бы не было. Значит твоей вины в содеянном нисколько не меньше, может, даже больше.

— Ну ладно, ладно. — Лом нехотя поднялся с насиженного места и поплелся к ближайшей куче оружия. — Вы, конечно, не правы, но, с другой стороны, друзьям помочь — святое дело!

— Спасибо, дружище, — с нескрываемой злостью в голосе воскликнул Студент. — И что бы мы без тебя делали?

— Да ладно, чего там, не стоит благодарности. — Лом сделал вид, что не уловил скрытого сарказма. — А без меня вы бы просто пропали. Вот так, взяли бы и растворились без следа в окружающем пространстве.

Через полчаса комната имела более-менее приличный вид. Конечно, не сравнить с первоначальным вариантом, но и следов погрома практически не было видно.

Они успели как раз вовремя, и только расселись в мягкие кресла вокруг стола, как в дверях появился Тарп. Следом за ним вошли еще пятеро слуг с подносами в руках. От разнообразнейших кушаний гостиная моментально наполнилась дразнящими ароматами. Старый дворецкий извинился за длительное отсутствие и испросил позволения сервировать стол.

Под его руководством слуги быстро очистили огромные подносы, заставив стол всевозможным яствами. По центру стола возвышалась огромная туша весьма упитанной свинушки, шедевр кулинарного искусства местного повара: золотистая хрустящая корочка, нежнейшее розовое мясо — эта мечта гурмана буквально просилась в рот. Причем было совершенно неважно, сыт ли ты и доволен, голоден ли и озабочен — в любом случае вид дивного кушанья вызывал превосходный аппетит. И половины этого шедевра за глаза бы хватило друзьям, чтобы потом неделю мучиться от переедания, но кроме него на столе были еще десятки блюд, тарелочек, горшочков, блюдец, на которых громоздились горы жареного, пареного, вареного, сушеного, печеного, копченого, соленого, маринованного и т.д. И все, все, все хотелось хотя бы попробовать. Потому что для полного уничтожения всего этого великолепия потребовался бы как минимум месяц, да и то при условии, что все трое будут кушать с утра до вечера и закусывать с вечера до утра.

Но как ни велик был соблазн очертя голову броситься в омут чревоугодия, никто из друзей не желал выглядеть первобытным дикарем в глазах местного населения. Даже если в роли населения выступали лишь пятеро слуг лорда Гимнса и его преданный Тарп, которые как шесть безмолвных статуй застыли за спинами друзей.

— Ну что, приятного аппетита что ли? — запинаясь от обильного слюнотечения, произнес Студент, обращаясь сразу ко всем присутствующим в комнате. После чего эдак вяло, словно бы нехотя, с треском оторвал мясистый кусочек от ближайшей к нему курицы и положил на свою тарелку. Ему казалось, что все слуги, и Тарп в том числе, голодными глазами, не отрываясь, смотрят за тем, как он впивается зубами в сочную курятину. От подобной слежки парень чуть было не подавился.

Это переполнило чашу его терпения. С перекошенным лицом, Студент повернулся к не менее измученному правилами хорошего тона Гимнасту и страшным голосом зашептал тому на ухо:

— Слушай, ты, лорд хренов, прикажи своим обезьянам оставить нас, наконец, в покое, а то я не знаю, чего сейчас с ними сделаю! У меня от одного их вида кусок в горле застревает! Вон и Лом весь аж позеленел от злости.

— Мне самому они — вот где сидят, — зашептал в ответ Гимнаст, проводя ребром ладони поперек шеи. — Но откуда я знаю, может быть, здесь обычаи такие. Как бы не опростоволоситься.

— Слушай, умник, — шепот Студента превратился в жуткое шипение. — Мне плевать, какие у тебя обычаи, и ваньку мне не валяй! Ты лорд, и желание твое для них закон! Просто прикажи этим молодчикам и больше не действуй нам с Ломом на нервы!

В подтверждение слов друга, Лом сделал самый жуткий оскал, на какой был способен, а его растянувшиеся в злобной усмешке губы прошептали всего одно слово…

Слуги так и не поняли, почему их господин, так достойно выдержавший нападки страшного головореза с двумя огромными мечами, как ужаленный подпрыгнул и чуть не пинками погнал их из комнаты, когда длинный худощавый оборванец произнес «лягушка».

Верного Тарпа Гимнаст выставил более цивилизованно. Даже, скорее, не выставил, а озадачил, поручив старику проследить, чтобы в течение ближайших двух-трех часов их с друзьями никто не беспокоил, у них конфиденциальная беседа.

Лишь только дверь за дворецким захлопнулась, три олицетворения интеллигентности, воспитанности и хороших манер, превратились в стадо оголодавших зверей. В течение следующего получаса в гостиной раздавалось лишь громкое чавканье, треск ломаемых костей и бульканье разливаемого по кубкам вина…

Утолив первоначальный голод и как-то сразу забив желудки под завязку, друзья, шумно отдуваясь, откинулись на спинки кресел. Несмотря на отчаянные старания троицы, больше половины кушаний остались нетронутыми, да и остальные были всего лишь чуть надкушены или надломлены. Глаза все еще жадно бегали по сказочному изобилию, ноем все еще вдыхали пьянящие ароматы, но лопающиеся животы уже не позволяли наслаждаться нехитрыми радостями обжорства. Последние силы ушли на наполнение кубков, из которых ребята изредка отхлебывали, когда созерцать окружающие горы вкуснятины становилось особенно невыносимо. Здешнее вино из толстых кувшинов с узким горлышком тоже было великолепно. Но, в отличие от сытного мяса, оно обладало очень полезной особенностью — переполненный желудок еще поглощал ароматную жидкость.

— Жалко мне тебя, — тяжело отдуваясь, выдавил из себя Лом, обращаясь к страдающему от обжорства Гимнасту.

— Ничего себе! Чего это ты взялся его жалеть? — От возмущения Студент попытался вскочить на ноги, но тут же со стоном опустился обратно в кресло, схватившись за выпячивающийся живот. Чуть отдышавшись, он продолжил: — Да я такой вкуснотищи сроду не ел. А у него это обычный обед! Он же тут будет, как сыр в масле кататься! Не понимаю тебя, Лом, иной раз такую чушь несешь. Ты себя лучше пожалей, а у Гимнаста все складывается, лучше не придумаешь. Каждый день такое объедение!

— Вот и я говорю, жалко мне нашего лорда, — настаивал на своем непреклонный Лом. — Сам же говоришь: каждый день! К хорошему слишком быстро привыкают, а на свете нет ничего хуже привычки. Через пару недель он перестанет получать удовольствие от еды. Все хорошо в меру. Когда, чего бы ни захотел, все всегда сбывается, жизнь становится слишком скучна, и человек начинает изо всех сил искать приключений на свою пухлую, что от подобного питания наиболее вероятно, задницу. А приключения — они ведь разные бывают! Если тут такая райская жизнь, то объясни, почему тот, настоящий лорд Гимнс, от нее взял и добровольно отказался?

— Мне кажется, ты все излишне драматизируешь. — Студент отхлебнул из своего кубка. — Как бы то ни было, пусть каждый из нас останется при своем мнении. Меня лично подобная жизнь вполне бы устроила! И я считаю, что Гимнасту повезло!

— Гимнаст, а ты-то чего молчишь? — Лом вновь повернулся к раскрасневшемуся лорду. — Самому-то нравится быть высочеством? Ты чего, приятель, язык проглотил?

— Интересно, а где тут поблизости туалет? — неожиданно выдал Гимнаст, вызывая злорадные улыбки на лицах друзей.

— Кто о чем, а наш Гимнаст все о делах. Важных! Неотложных! — безжалостно посочувствовал несчастному другу Студент. — Да расслабься ты, чувствуй себя как дома и ни и чем себе не отказывай. Кстати, в отличие от нас ты на самом деле дома и, по идее, сам должен показывать нам местные отхожие места. Ну ладно, ладно, не стоит так волноваться, тем более в таком интересном положении. Однако эк твой живот разнесло, дружище! Ха-ха-ха! Вон за тот крюк дерни, дверь и откроется.

Гимнаст пулей полетел в указанном направлении, сопровождаемый издевательскими шуточками захмелевших друзей. Удивительно, но все оказалось именно так, как сказал Студент. В абсолютно гладкой, если не считать вбитых крюков с оружием, стене образовался П-образный проем, в котором и скрылся лорд. Дверь за ним бесшумно закрылась.

Но если Гимнасту в данную минуту было как-то не с руки чему бы то ни было удивляться, то Лом впился в Студента полным изумления взглядом.

— Откуда ты знал, что именно этот крюк? Тут их сотни! — выдохнул маг озадаченно.

— Ну, у каждого свои таланты, — развел руками рыцарь. — Я же не спрашиваю, как ты проделываешь всякие фокусы с молниями и заморозкой живых людей. Ты просто можешь это — и все, это твое наследство от Люма. Ну а мне в наследство от Стьюда досталось филигранное владение мечом и вот эта способность — угадывать схроны и открывать их.

— Минуточку! Чего же там, в пещере, ты нам с Гимнастом голову морочил? — возмутился Лом. — Как дураки, но стенам в темноте шарили, в то время как тебе, оказывается, достаточно было чуток поднапрячься и…

— Ну сам-то ты ведь тоже не использовал в подземелье магию. — Спокойный голос Студента заставил замолчать, казалось, не на шутку разошедшегося Лома. — Что не отвечаешь? Дошло наконец-то? Все наши удивительные способности стали проявляться только после выхода из пещер.

— Но ты же отбил брошенный мною кинжал, и это было в пещере, — напомнил Лом и неуверенно добавил: — Или нет… Не может быть!

— Вот-вот! Оказывается, я настоящий везунчик. Наверное, такое бывает только раз в жизни. Тогда в пещере я как бы отключился на пару секунд. Помню только, ты попросил вытащить мечи. Я еще до смерти боялся порезаться об эти здоровенные, острые, как бритвы, железяки. Потом — бац! И уже страшные клинки снова висят за спиной. Да, мой дорогой маг, я тогда просто чудом избежал смерти. Умение махать мечами, как и твои колдовские способности, пришло ко мне лишь после выхода из подземелья.

— Прости меня, дружище! — В голосе Лома послышалась предательская дрожь. — Надо же быть таким самонадеянным тупицей!

— Да ладно, не бери в голову, — рыцарь похлопал друга по плечу. — Все хорошо, что хорошо кончается. Я же жив, здоров и, скажу тебе по секрету, помирать пока не собираюсь. Только смотри, никому не разболтай эту страшную тайну. А если серьезно: кабы не твое олимпийское спокойствие, мы с Гимнастом никогда бы в жизни не выбрались из подземных катакомб. Вспомни, как ты лихо разделался с озверевшей толпой в трактире. И давай заканчивай уже себя винить! Лучше объясни мне, темному, чего ради те умники, ну, настоящие Люм, Гимнс… первые часы пребывания в этом мире заставили нас провести в пещерах? Неужели нельзя было переместить нас сразу же, например, в эту роскошную гостиную?

— Ха! Все не так просто, как тебе кажется, — усмехнулся Лом. — Вообрази, что все случилось именно так, как ты говоришь. Мы появились в этой гостиной, понятия не имеем, что с нами стряслось и как мы здесь очутились. Где гарантия, Что через пару секунд наше уединение не нарушит тот же Тарп или какой-нибудь другой слуга лорда? Нам бы пришлось как-то с ними объясняться, причем немедленно. А в том полушоковом состоянии, в котором мы находились первые часы после перемещения, согласись, сделать это было бы затруднительно. Да даже если предположить, что нам повезет, и слуги нас оставят в покое на час-другой, где гарантия, что проливающее свет на наше теперешнее положение письмо двойников лежало бы на этом столе, дожидаясь нашего появления в гостиной? Согласись, чистый лист бумаги, свечка и коробок спичек как-то не очень сочетаются с огромным обеденным столом. Посему вполне вероятно, что до нашего появления какой-нибудь рачительный уборщик очистил бы стол от этого безобразия. А без письма… — он развел руками.

— Ну, хорошо, — не унимался Студент. — Согласен, столовая — неудачный пример. Но мало ли в этом дворце безлюдных, редко посещаемых мест, где мы могли бы без проблем обнаружить письмо, узнать правила игры, часок-другой отсидеться, прийти в себя, а потом спокойно, без ловушек и кровопролитных драк, выйти и занять места мага, лорда и рыцаря. В пещерах же нас постоянно подстерегала смертельная опасность. Зачем такой риск, что, маг Люм смерти нам желал?

— Не говори ерунды, — отмахнулся Лом. — Честно говоря, я не знаю, почему мы очутились в Южных пещерах. Могу лишь предположить, что подобный выбор Люма как-то связан с магической формулой «Заклинания Перемещения между мирами», но уверяю тебя, с его стороны это отнюдь не извращенное желание по максимуму испытать нас на прочность. Посуди сам, если бы маг так жаждал нашей гибели, чего ради он оставил бы нам письмо и карту с факелами? Что же касается камнепада — с чего ты взял, что это вообще ловушка? Ведь камни посыпались, когда Гимнаст отошел от стены, и ему они никакого вреда не причинили. Скорее всего, камнепад создавался с единственной целью: привлечь наше внимание к выходу из пещеры. Что же касается драки, приключившейся с нами по выходу из пещер, тут нам попросту не повезло. По мысли Люма, мы должны были незаметно спуститься в общий зал трактира, смешаться с пестрой толпой тамошних завсегдатаев и спокойно выйти на улицу. Но жизнь внесла свои коррективы в эти славные задумки. Слава Богу, для нас недоразумение закончилось благополучно. Благодаря ему мы даже получили возможность с ветерком подрулить к дворцу Гимнаста.

— М-да, — подытожил Студент. — Кстати о Гимнасте, что-то наш лорд в сортире засиделся, пойти, что ли проворить?

Пока двое друзей предавались воспоминаниям о недавно произошедших событиях, в коридоре послышался какой-то странный шум. По мере его нарастания Лом со Студентом все чаще задерживали взгляды на плотно прикрытой двери. Разговор как-то незаметно расстроился, и в наступившей тишине стали различаться визгливые крики, доносящиеся из коридора. Шум за стеной усилился. До слуха друзей долетало уже несколько спорящих голосов. Недовольное ворчание Тарпа прерывалось яростным женским криксы.

Вдруг дверь с шумом распахнулась, и в комнату, как разъяренная фурия, ворвалась прелестная особа лет восемнадцати. Следом за ней вбежал бледный, запыхавшимся старик-дворецкий.

— Ну и где этот подлый обманщик, эта змея в человеческом обличий, Гимнс? — еще с порога закричала явно рассерженная девушка. — Где вы его от меня прячете? Я вас спрашиваю, грязные животные! — Этот вопрос ненормальная задала двум совершенно сбитым с толку и ничегошеньки не понимающим друзьям. И, не дожидаясь их ответа, вновь накинулась на Тарпа: — И ты утверждаешь, что эти тупые пьянчуги — друзья лорда?! Как много чудес на белом свете, я не нерестаю удивляться! Старик, ты обещал, что вместе с этими тут будет и сам лорд Гимнс. Так, где же он, черт возьми?!

Лом первым очнулся от нокаутирующих комплиментов красотки и, поспешно напялив на лицо маску невозмутимости, обратился к все еще находящемуся в состоянии гроги Студенту:

— Слушай, Стьюд, что за кикимора болотная тут расквакалась? Что-то я не припомню, чтобы мы клоунов заказывали. Девушка, закроите, пожалуйста, свою обворожительную пасть, а заодно и дверь с другой стороны. — Последнюю фразу он адресовал уже самой виновнице беспорядков.

Судя по тому, как девчонка вдруг замолчала и принялась открывать и закрывать свою «обворожительную пасть», словно вынутая из аквариума золотая рыбка, она не привыкла выслушивать подобное в свой адрес. В ее прекрасных пазах засверкали зловещие молнии.

— Тарп! Как смеет этот оборванец разговаривать со мной подобным тоном в доме твоего господина?! — До продела повышенный крик часто срывался на пронзительный визг. — Я немедленно хочу видеть самого лорда! И пусть он сейчас же, в моем присутствии, покарает своего наглого раба! Иначе ноги моей больше не будет в этом доме! — Она повернулась к довольно ухмыляющемуся Лому. — За свою дерзость ты будешь наказан долгой мучительной смертью. Очень скоро ты будешь молить меня сжалиться, но я…

— Пшла вон, — по-прежнему невозмутимо оборвал собеседницу на полуслове Лом. — Насколько я понимаю, это дом нашего друга, так что не доводи до греха… А впрочем… Ты там, в коридоре, причешись, подправь глазки, припудри носик, попей водички и возвращайся — тогда погрешим.

— Ах ты, обожравшаяся пьяная свинья! — Блондинку буквально колотило от ярости. — Сом! Вялый! Крюк! Немедленно выпустите кишки этому оборванцу, но не смейте его убивать! Я его очень долго буду мучить!

Трое здоровенных детин, рядом с которыми довольно рослые стражники Гимнса казались малолетними ребятишками, выступили из-за спины крутой дамы и с мрачными оскалами на тупых мордах пошли на побледневшего Лома. Расстояние между жертвой и палачами стремительно сокращалось…

То ли от страха, то ли от опьянения, а может, от того и другого вместе взятого, маг вдруг позабыл все заклинания и превратился в легкую добычу. В руках у горилл были здоровенные топоры, и очень, похоже, что ужасные ребята неплохо владели этими игрушками.

С десяток телохранителей лорда спокойно смотрели со стороны за развитием событий. Их абсолютно не в чем было упрекнуть: они были обязаны защищать жизнь своего господина, а не гибнуть под секирами больших и сильных ребят, спасая жизнь какому-то наглому босяку.

Один из здоровяков размахнулся… Лом попытался уйти от страшного удара, но парализованное страхом тело не послушалось. От ужаса начала кружиться голова. Он уже чувствовал, как острое лезвие легко впивается в мягкую плоть, и из разорванного живота вываливаются дымящиеся внутренности… Но тут, наконец-то, очнулся от столбняка Студент и с диким ревом кинулся на помощь другу.

Отражая внезапное нападение, костоломы шарахнулись от скованной ужасом жертвы и, прикрыв широченными спинами свою юную госпожу, приготовились отразить атаку неведомого, но, судя по голосу, очень грозного врага. Их замешательство длилось считанные секунды, но этого времени вполне хватило Студенту, дабы заслонить друга. Великаны-телохранители, осознав свою оплошность, попытались, было ее исправить. Но не тут-то было.

Маленький человечек, мечи которого в их огромных руках выглядели бы средних размеров кинжалами, оказался очень опасным противником. Острые, как бритва, клинки, стремительно вращающиеся в его руках, казалось, одновременно находились сразу в десяти местах. Это было попросту невозможно, они знали, что это невозможно. Но так было!

Грозная троица имела за плечами не один десяток побед в кровавых стычках. Обычно их могучие топоры, посланные богатырским замахом, без труда пробивали самую искусную защиту и крошили на мелкие кусочки дерзнувшего бросить им вызов. Но сегодня коса нашла на камень.

Уже минут десять гиганты в полную силу махали секирами. Раскраснелись, мутные ручейки пота застилали их глаза — а на крошке-рыцаре все еще не было ни царапины! Более того, увертливый малыш мало-помалу начинал их теснить. Его стремительные выпады все чаще достигали цели, и на взмокших от пота рубашках здоровяков появились первые кровавые пятна. Грубая медвежья сила ничего не могла поделать с кошачьей изворотливостью.

Один из гигантов, громко вскрикнув, отскочил в сторону, зажимая разрубленный бок. Он зашатался от усталости и боли, ноги предательски подкосились.

Нападавших, которые перестали нападать, осталось двое.

— Что за чертовщина тут творится?! Прекратить немедленно! — заорал Гимнаст, к удивлению присутствующих появившийся прямо из стены. — На минуту нельзя без присмотра оставить! Опять людей убиваете! Ну как вам не стыдно!

— Ну, ты!.. — взорвался обиженный Студент. С появлением лорда дремавшие стражники подсуетились и окружили сражающихся частоколом обнажённых мечей. Драка как-то сразу прекратилась. А победа была уже так близко! — Минуточку его не было! Да ты добрых полчаса на толчке тусовался! И надо же было тебе появиться именно сейчас. Еще бы полминуты, и эти свиньи отправились бы следом за своим подыхающим дружком!

— Но они же такие здоровые, — пробормотал Гимнаст, растерянно переводя взгляд с воинственного друга на окровавленных гигантов. — У них такие большие топоры. Я подумал, что они вот-вот изувечат тебя.

— Индюк тоже думал, — огрызнулся Студент. — Они своими колунами уже минут двадцать машут. Причем, начинали махать втроем и раза в три быстрее, чем ты видел. Но у меня-то как раз все в порядке, а их как будто бы меньше стало.

— Ну извини, я хотел, как лучше, — пожал плечами Гимнаст.

Лорд увидел растянувшееся в луже крови тело. Громила еще дышал, но, судя по хрипам, сопровождающим каждые его выдох, мучиться несчастному осталось уже недолго Гимнаст ошалелым взглядом пробежал по лицам всех присутствующих в столовой и остановился на вжимающемся в стену дворецком.

— Тарп, дружище, объясни хоть ты, что тут происходит? Кто все эти люди? — Гимнаст указал на девушку и ее телохранителей. — Как они сюда попали? Я же, кажется, просил тебя, чтобы никто нас не беспокоил!

— Каков наглец! — брызгая слюной, зашипела блондинка. В гневе она была особенно восхитительна. — Значит, мы не знакомы, ваше высочество? Что ж, очень хорошо! И вы меня, конечно же, впервые видите? Здорово! Ну, это уже, знаете ли, чересчур! Так меня еще никто не оскорблял!

— Госпожа, госпожа, — запинаясь, запричитал Тарп. — Я же вас предупреждал, хозяин слегка не в себе.

— Слегка?! — Она буквально кипела от гнева. — Это ты называешь слегка, раб?! Сначала двое его дикарей-слуг насмехаются надо мной, а когда мои люди пытаются защищать честь своей госпожи, их начинают резать на куски! В довершение всех бед появляется сам лорд и делает вид, что не признает меня… Меня!.. Меня!!. Да у моих ног… А я… Его… Не знала… Какая скотина!.. — Накопившееся возмущение наконец выплеснулось бурными потоками соленой воды, хлынувшими из прекрасных глаз.

Не ожидающий подобной реакции на, казалось бы, безобидный вопрос — ну надо же как-то ему было разобраться в окружающем безумии? — Гимнаст опешил. Он обратил полный мольбы взгляд в сторону друзей. Но те сидели набычившись, всем видом олицетворяя оскорбленное достоинство. Похоже, помощи ждать было неоткуда. Но девичий плач разрывал его доброе сердце. К тому же со всех сторон на него были направлены полные немого осуждения взгляды. Мол, довел девчонку до слез, а теперь строит из себя идиотика. Необходимо было срочно что-то предпринять, но что? Определенно, этот плач кого угодно с ума сведет!

К неописуемому облегчению несчастного Гимнаста, проблема разрешилась сама собой. Все еще всхлипывая, прекрасная незнакомка порывисто вскочила и бросилась вон из гостиной. Следом за ней, взвалив на плечи тяжелораненого товарища, кинулись чудом уцелевшие телохранители. С удивительной для старика прытью вдогонку бросился еще больше побледневший — если вообще такое возможно — дворецкий, за которым с чувством честно выполненного долга попятились верные лорду стражники.

Все эти выбегалки-догонялки по времени заняли не более двадцати секунд. И друзья вновь оказались одни в скромной гостиной.

— Ну, теперь-то, может, расскажете, что тут у вас, черт возьми, стряслось, пока я… гм… отсутствовал? — накинулся на друзей Гимнаст. — Ну? А то я сейчас помру от любопытства… Да хватит жрать! Сколько можно, скоро лопнете!

— Не поверишь, но мы тебе хотели задать точно такой же вопрос, — промямлил Лом, вгрызаясь в сочный ломоть хорошо прожаренной говядины. На нервной почве у него вдруг опять разыгрался зверский аппетит. — Врывается, понимаешь, эта ведьма и выливает на нас со Студентом целый ушат отборного словесного дерьма. Ну, я не сдержался, ответил ей той же монетой. Она, в свою очередь, пообещав убивать меня долго-долго и мучительно-мучительно, натравила на меня своих амбалов. Ты сам видел, какие это страшные ребятки. У меня от ужаса все заклинания из головы повылетали. Хорошо, Студент вмешался, а то мы бы сейчас вот так спокойно не разговаривали. Поначалу казалось, что вот-вот они заколбасят нашего рыцаря, уж больно круто топорами махали. А дальше ты сам видел, чем вся эта катавасия кончилась.

— Эх, не дали мне этих горилл домочить! — В голосе жующего Студента прозвучало откровенное сожаление. — Оставалось нанести всего три решающих удара. Всего три, и они бы захлебнулись собственной кровью.

— Студент, я тебя не узнаю, — удивленно уставился па друга Лом. — Когда это ты успел стать таким кровожадным? Ведь был такой хороший мальчик…

— Между прочим, если бы не моя кровожадность, то лежать бы тебе сейчас с распоротым брюхом, — парировал Студент. — Так что заткнись и не действуй мне на нервы своими нравоучениями!

— А она красивая, — неожиданно выдал Гимнаст. Друзья покосились на него, как на умалишенного. Лом аж заморгал от изумления. Меж тем лорд, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Нет, правда, удивительная девушка! Как ей идет сердиться. Жаль, что все так нехорошо получилось. Ну почему мне так не везет?

— Нашел, о чем жалеть, — фыркнул Студент. — Скорпиончики вон тоже красивые, но почему-то все обращают внимание в первую очередь на их длинные ядовитые жала, а эта барышня пострашнее сотни скорпионов будет. Радоваться надо, что оставила наконец-то в покое, а ты тут нюни распускаешь.

— Ничего-то вы не понимаете, — возмутился Гимнаст. — Уж и помечтать нельзя.

— Да, куда уж нам, — насытившийся Лом, шумно отдуваясь, откинулся на спинку кресла. — Слышал бы ты, с каким удовольствием это милое создание приказывало своим бугаям выпустить мне кишки. А как она при этом улыбалась. Мне до конца своих дней не забыть этой кровожадной улыбочки. Так что сделай милость, смени пластинку, у нас со Студентом нет ни малейшего желания восстанавливать в памяти образ этого дьявола в женском обличий.

— Ну, если…

Закончить мысль Гимнасту не дал его дворецкий. Тари пулей влетел в гостиную и прямо с порога запричитал:

— Эх, милорд, милорд! Да и вы, господа, хороши. Что же вы наделали? — Несмотря на быстрый бег, лицо старика даже не порозовело. Лишь крупные капли пота на лбу и хриплое Дыхание указывали на то, что он бежал. — Это же была ваша невеста, госпожа Ольга, дочь графа Шуста. О горе мне, старому Дуралею! Ведь хотел напомнить, но заботы, хлопоты — все вылетело из головы. А вы ведь ничего не помните! А она не верит. Думает, что издеваетесь! Да и друзья ваши… Разве можно так высмеивать молодую девушку на глазах у ее будущих слуг?

— Постой, постой, не тараторь так быстро, — недовольно поморщился Гимнаст. — Давай по порядку. И не волнуйся ты так сильно. Подумаешь, обиделась, другую невесту найду. Да и вообще, чего-то мне пока не хочется обзаводиться супругой. Погулять — это еще куда ни шло. Но жениться… Нет уж, дудки. Не бери в голову, старина, все, что ни делается — к лучшему.

— К лучшему? — Старик аж поперхнулся от негодования. — Ошибаетесь, мой господин! Все вовсе не так здорово, как вам кажется. Не хотел я вас огорчать напоминанием огромного количества неприятностей, ожидающихся в ближайшем будущем, но, видимо, придется… Все началось примерно полгода назад. Именно тогда, отдавая дань очередному «невинному» увлечению Света, вы впервые взяли в руки кости. И, к несчастью, превратились в заядлого игрока. Пару месяцев вы еще осторожничали, пытались сдержать буйный темперамент, играли по маленькой с людьми своего круга. Это и игрой-то, пожалуй, назвать было нельзя, просто очередное чудачество. Но как-то вечером вы отправились в игральный дом, где всего лишь за одну ночь спустили аж две тысячи золотых колец! После столь ужасного проигрыша вы поклялись никогда в жизни не прикасаться к игральным кубикам. Но, увы, как это часто бывает, соблазн оказался слишком велик, и уже через пару дней вы вновь отправились туда, якобы отыгрываться. К сожалению, милорд, вы чертовски невезучий игрок. Длительное время вы отказывались смотреть правде в глаза, когда же, наконец, прозрели, было уже слишком поздно. За полгода вам удалось проиграть все свое огромное состояние, да еще задолжать около миллиона золотых колец. Срок уплаты долга неумолимо приближается. Чтобы полностью расплатиться с кредиторами, потребуется продать все ваши земли и этот дворец, но, боюсь, даже тогда не удастся собрать необходимой суммы. Если же через неделю ростовщики не получат своих денег, они устроят грандиозный скандал. Весь свет узнает, что благороднейшим лорд Гимнс из Красного города — мот, игрок, пьяница, а, в довершение к вышеизложенному, еще и не хозяин своему слову. После такого позора вы станете нищим изгоем. Те, кто сейчас готов целовать вам ноги, дабы заручиться вашим расположением, станут открыто плевать вам в лицо, на все лады, склоняя бывшего лорда. Ибо, скорее всего, вас вынудят отречься от титула…

— Ну ладно, ладно, хватит сгущать краски, — недовольно перебил Гимнаст. — Все уже поняли, что меня ожидает блестящее будущее нищего попрошайки. Ты лучше скажи, что я могу еще сделать, дабы спасти себя, любимого, от плохих и жадных ростовщиков? И причем тут эта Ольга?

— Из этой ужасной ситуации есть три возможных выхода, — продолжил Тарп. — Но из них только один позволял избежать скандала. Вот они. Можно махнуть на все рукой, жить на широкую ногу эту последнюю неделю. А перед разоблачением броситься открытой грудью на меч — мертвым бесчестья нет! Это первый и, на мой взгляд, самый глупый из возможных вариантов.

— Согласен, — кивнул Гимнаст.

— Второй выход: необходимо немедленно бежать из города, а лучше вообще покинуть остров Розы. С парой сотен золотых колец — едва ли удастся раздобыть больше, не привлекая внимания — вы сможете пересечь океан и попробовать начать жить заново на Большой Земле. Ваша молодость, милорд, неугомонная жажда приключений, презрение к опасности — эти качества помогут вам не затеряться на новом месте…

— Постой, постой, — вновь перебил Гимнаст. — Ну, я-то, допустим, уеду. А что же будет с тобой, с моими слугами. Со стражниками? Как я могу устраивать судьбу, не позаботившись о своих людях!

Лом со Студентом округлившимися от удивления глазами смотрели на друга. До сего момента он не отличался особым состраданием, а когда речь заходила о помощи ближнему, вообще притворялся глухонемым. М-да… А говорят еще, чудес на свете не бывает.

— Не думайте о нас, мой лорд. — Старый слуга чуть не расплакался от переизбытка чувств. — Мы не пропадем. У нас нет могущественных врагов и жадных кредиторов, мечтающих разорвать должника на части.

— Успокойся, старина. — Гимнаст покровительственно положил руку на плечо старого слуги. — Ты что-то говорил про три варианта, а рассказал только два. Продолжай, мы тебя внимательно слушаем. К тому же, насколько я понимаю, именно этот последний вариант позволит избежать скандала.

Тарп взял себя в руки и заговорил ровным четким голосом:

— Боюсь, что эта возможность с честью выйти из создавшейся ситуации для нас уже невозможна. Но раз вы настаиваете, я напомню и этот вариант. Вчера вы должны были обвенчаться с леди Ольгой…

Лом и Студент в один голос фыркнули, но дворецкий, не обращая на них внимания, спокойно продолжал:

— …Ее отец, граф Шуст, один из богатейших людей Красного города, и женитьба на его единственной дочери позволяла бы рассчитывать на помощь старого графа в разрешении ваших финансовых затруднений. Господа, попытайтесь понять и простить эту девочку. Вчера она весь день прождала вас, милорд, ведь никто не знал о постигшем вас несчастье. На свадьбу съехался весь Свет, а вас все нет и нет. Вот она и взбеленилась. Сегодня утром я попытался ее успокоить, рассказал о вашем неожиданном ранении, но, как я уже говорил, она не поверила и пожелала удостовериться. Не мог же я силой остановить свою будущую госпожу, к тому же после вчерашнего пребывающую в скверном настроении. Что произошло далее, вы сами прекрасно знаете. Ваши друзья щедро плеснули масла в и без того жаркий огонь ее гнева, от души посмеявшись над несчастным ребенком и избив ее слуг. Теперь лорд Гимнс наверняка занимает первое место в списке ее самых заклятых врагов.

— Да, нехорошо получилось, — нарушил воцарившееся молчание Студент. — Неужели ничего нельзя сделать? Может, нашему лорду стоит съездить повиниться перед невестой? Свалить все на нас с Люмом, мол, друзья пьяные были, прощения просят.

— Ага, так его прямо и пустят в дом этого графа Шуста, — возразил Лом, — Ты же слышал, лорд теперь кровный враг этого семейства. Его сначала убьют, а потом уже слушать станут. Да и как он на нас всю вину свалит, когда сам не признал в графской дочке невесту? Видел, какая она отсюда выбежала?

— Что же мне теперь делать? — схватился за голову Гимнаст. — Ло… тьфу, Люм, ты у нас самый башковитый, к тому же настоящий маг — придумай что-нибудь!

— Да что тут придумаешь, — пробормотал Лом расстроенным голосом. — Похоже, сегодня не твой день, дружище. Постарайся забыть эту красотку и беги покупать билет на ближайший корабль, отплывающий на материк. Тарп прав, похоже, это единственный…

— Есть! Я придумал, еще не все потеряно, — глаза старого дворецкого радостно засверкали. — Если господин Люм действительно настоящий маг, то…

— Что за дела? — тут же взвился Лом. — Старик, ты опять за свое? Расстраиваешь ты меня! Что мне сделать, чтобы ты понял, что я не «если действительно настоящий», а просто самый, что ни на есть, настоящий маг!

— Извините, ваше чародейство, — поспешно запричитал Тарп. — Я не сомневаюсь в вашем могуществе, это все от волнения. Выслушайте мой план, прошу вас, а потом можете делать со мной, что хотите. Но я почему-то уверен, что потом вам уже будет не до меня. — Старик хитро ухмыльнулся и поспешно стал излагать свои мысли притихшим друзьям.

— Ничего себе хибарка! — восхищенно присвистнул Студент, обозревая роскошные хоромы. — Этот дворец, пожалуй, даже покруче твоего будет, а, Гимнаст? Не обидно? Какой-то там графишко, а нос тебе утер?

— Зато у меня выше, — огрызнулся Гимнаст. — И, вообще, засунь свои глупые комментарии знаешь куда?

— Да знаю я, знаю. Только как ты потом сидеть-то будешь? — радостно оскалился Студент. — Ну все, все, молчу!..

— Ребятки, вы ведь не хотите, чтобы я тут камня на камне не оставил? — вежливо поинтересовался у препирающихся друзей Лом. — Вот и ладушки. Заткнитесь, пожалуйста, минут на десять, дайте сосредоточиться. Спасибо!

Трое друзей только что вышли из кареты, на которой Тарп их привез к дому графа Шуста. Сам Тарп побежал разведать у местных слуг, как он сам выразился, «погоду в доме».

Домик у графа действительно был знатный и от резиденции Гимнаста отличался, как небо от земли. Имея всего три этажа «росту», он был необычайно широк. Этакая грибообразная конструкция с неимоверным количеством колонн в — виде исполинских каменных титанов, подпирающих огромными плечами третий этаж постройки. За могучими фигурами практически не было видно первых двух этажей, олицетворяющих, по замыслу сумасшедшего архитектора, тонкую ножку исполинского гриба. Сооружение потрясало своей оригинальностью.

— Ну и куда пропал наш старикан? — не выдержал Студент. — Уже двадцать минут, как он туда смотался. Ну и слуги у тебя, Гимнаст, распустил ты народ, безобразие… Чего уставился, магический ты наш? Обещанные тебе десять минут тишины, между прочим, уже минут пять, как истекли.

— Студент, не нервируй меня! — Лом сделал страшное лицо. — Никуда он не денется от своего лорда Гимнса. Сейчас прибежит, не дергайся. Лучше проверь свои железяки, Неизвестно, как все обернется. Возможно, у меня ничего не получится, тогда все надежды на тебя. Будешь прикрывать наш отход.

— То есть, как это не получится? — возмутился Гимнаст. — Ты это дело мне тут брось. Должно получиться!

— Еще один! — Лом воздел руки к небу и закатил глаза. — Господи, сделай так, чтобы они, наконец, заткнулись! Сил моих больше нет. Уговариваешь их, уговариваешь, а от них все как от стенки горох.

— Ишь чего удумал, чародеишко злобный, — затараторил Студент. — Ты нам тут рот не затыкай. Хочешь, чтобы мы замолчали? Пожалуйста! Больше не услышишь от меня ни единого слова… Уверяю, тебе быстро надоест звенящая тишина, и ты еще попросишь меня рассказать что-нибудь. Но я буду непреклонен. Прикинусь рыбой — даже клещами слова не вытянешь. Ты будешь ползать у меня в ногах, и просить поговорить с тобой, предлагая золотые горы за минуту разговора! А я…

— Наконец-то! — На сей раз очередную заковыристую тираду красноречивого друга оборвал Гимнаст. Он перевел внимание друзей на семенящего к ним мелкой трусцой Тарпа. — Что ты там так долго делал? Вон, сэр Стьюд совсем издергался. Собирался уже идти тебя выручать, нас все агитировал, да так убедительно… Ну, как там дела? Чего разузнал? Рассказывай.

— Нам повезло, — хрипло вымолвил запыхавшийся после бега старик. — Граф сейчас в отъезде, дочка дома одна. Правда, она сильно злится на всех вас и клянется страшно отомстить. Сперва убить всех вместе. Потом оживить и убить еще раз, но уже каждого по отдельности… В общем, все так, как мы и ожидали. Можем приступать к выполнению намеченного плана.

— Давно пора! — радостно подхватил Студент. На сей раз его никто не одернул и не перебил. — Вы трое идите, а я тут на стреме постою. Если вдруг граф приедет, я вас моментально информирую… Вы-то красотке лишь нагрубили. Вас она простит быстро. А я все-таки ее людей порезал!

— Все сказал? — спокойно поинтересовался Гимнаст. — А теперь пошли, нечего здесь цирк устраивать… Ишь, хитренький какой выискался! То рвался в бой, а как до дела дошло, сразу же в кусты… А еще рыцарь!

— Сам о своем здоровье не позаботишься, никто не удосужится! — изрек Студент и бросился догонять направляющихся к дверям «гриба» друзей.

— Признаться, не ожидала от вас. лорд, подобной наглости. — От ледяного тона дочки графа мурашки побежали по спинам ее гостей. — Явились, как ни в чем не бывало, в мой дом. И это после изобилия гадостей и подлостей, излившихся, как из рога изобилия, на мою голову в течение двух последних дней исключительно по вашей вине! Мало того, вы еще не постеснялись привести с собой своих хамов-друзей! Не понимаю, на что вы рассчитываете?

Ольга соизволила принимать друзей в огромном зале. Девушка восседала в небольшом мягком кресле, окруженная со всех сторон свирепыми телохранителями и мрачными слугами. Уроки, полученные в доме лорда, не прошли даром. И сейчас, кроме десяти громил с топорами, в ее свите присутствовали еще с десяток арбалетчиков. Она очень серьезно подготовилась к встрече с лихой троицей, ее гвардейцы все были как на подбор — любо-дорого посмотреть.

Но, несмотря на предельное напряжение, нагнетаемое со всех сторон — этакое затишье перед бурей — друзья вели себя очень спокойно. Даже несколько раскованно. Они бесстрашно вышли на середину зала и раскланялись с хозяйкой. Подобная самоуверенность весьма озадачила красотку. Между тем, Лом сделал еще два шага по направлению к креслу Ольги, оставив за спиной замеревших на месте друзей.

Телохранители графини взялись за топоры и вскинули арбалеты.

— Девочка, ну как тебе не стыдно! — Лом дерзко глядел прямо в глаза хозяйке дома. — Меня, друга своего жениха, и сэра рыцаря, кстати, тоже друга лорда, ты обзываешь хамами. Ну что за безобразие! Прямо до слез обидно! — Лом как будто всхлипнул, прикрывая лицо руками. Но уже через секунду руки сжались в кулаки, а на лице кающегося грешника неожиданно появился хищный оскал. — Да как ты смеешь, несчастная, разговаривать подобным тоном с магом Ордена Алой Розы!

Графиня аж взвизгнула от такой неслыханной наглости.

— Взять его!.. — Приказы посыпались один за другим: — Только не убивайте! Он нужен мне живым! Лорда с этим рыцарем сию же минуту выставите вон! Если заартачатся — убить!

Со всех сторон к Лому кинулись вооруженные до зубов бугаи. Но на сей раз он заранее подготовился к подобному развитию событий и припас с десяток весьма впечатляющих эффектов. Двое тянущихся к нему стражников внезапно вспыхнули ярким пламенем и за считанные секунды превратились две горстки пепла. Тщательно прицеливающийся арбалетчик вдруг закрутился на одном месте, с каждой секундой все, более наращивая обороты. Еще парочка смельчаков, получив в награду за излишнее рвение шаровой молнией по лбу, корчилась на полу в предсмертной агонии. Остальные передумали выполнять распоряжения молодой хозяйки…

— Ну? Может, хватит на сегодня? Не будем больше убивать людей? — Хищный оскал на лице Лома вновь превратился в бесхитростную улыбочку праведника. — Учись достойно проигрывать. Ты же прекрасно знаешь, что справиться с магом Ордена Алой Розы на острове Розы простому человеку не под силу.

— Откуда я знаю, что ты именно тот, за кого себя выдаешь? — сжимая от злости кулачки, прошипела графиня. — У тебя на лбу не написано, что ты одни из магов Алой Розы, — может, какой-нибудь приезжий колдун? Таких в последнее время развелось в Красном городе как собак. Куда только Орден смотрит! Не столица, а проходной двор какой-то!

— Ни за что не поверю, — Лом изобразил безмерное удивление, — что столь богатейший гражданин, каковым, судя по слухам, является граф Шуст, в столь неспокойное время не имеет у себя на службе ни одного колдуна.

— Не мели чушь, чародей! Конечно же, у нас есть колдуны. Даже целых два. Но откуда я знала, что ты умеешь колдовать? Там, в доме лорда, ты показался мне самым беззащитным. Единственным способным доставить массу хлопот, я считала доблестного и невероятно быстрого сэра Стьюда.

От этих ее слов плечи Студента победоносно развернулись, он весь как-то подтянулся и из нахохлившегося воробья превратился в грозно сверкающего глазами сокола.

— …Но о нем я позаботилась. Несмотря на его потрясающее искусство мечника, десятка арбалетчиков вполне достаточно, чтобы за секунду не оставить на рыцаре живого места.

— Ясно! — нетерпеливо перебил Лом. Его по-настоящему начинала раздражать эта взбалмошная девчонка, мнящая себя взрослой, рассудительной женщиной. — Значит, мы вновь оказались для вас, графиня, слишком крепкими орешками. А проще говоря, юной леди не хватило прозорливости обезопасить себя и, на всякий случай, пригласить на встречу с нами своих колдунов. Что ж, на ошибках учатся… Но мы явились к вам с вполне дружелюбными намерениями, и мне бы не хотелось запугивать вас, принуждая к чему-либо силой. С другой стороны, сейчас убеждать вас в чем-нибудь бесполезно, ибо вы не доверяете нам. Поэтому, чтобы доказать вам, милая Ольга, что все случившееся в доме лорда лишь досадное недоразумение, причиной которого является несчастный случай, произошедший с Гимнсом три дня назад, и чтобы вы нам наконец поверили, я предлагаю немедленно послать за колдунами. Вы же знаете, что мага Ордена Алой Розы без труда узнает любой, даже самый слабый чародей. Так вот, я полностью вверяю свою судьбу в руки ваших колдунов… По-моему, игра стоит свеч. Ведь, в любом случае, вы ничего не теряете.

— Ну коль так, я, пожалуй, воспользуюсь вашим предложением, — девушка даже не пыталась скрыть своего искреннего изумления. — Кто бы вы ни были на самом деле, но подобное поведение, безусловно, достойно мага Ордена Алой Розы… Эй вы! — она обернулась к ближайшим слугам, — передайте Ваху, что я немедленно хочу его виден.. И пусть поторопится!

Двое слуг разом побежали выполнять приказание. В ответ на немой вопрос Лома Ольга поспешно пояснила:

— Шэрп, второй наш колдун, сопровождает отца.

—Да, папаша-то еще тот жук, не то, что дочка. Его голыми руками не возьмешь! — не удержался от остроты Студент.

Ольга тут же наградила его ТАКИМ взглядом, что смельчак-рыцарь как то сразу забеспокоился за свое драгоценное здоровье и стыдливо потупил глаза, всем видом своим, показывая: мол, сгоряча это я, не подумав, и уже так раскаиваюсь, так раскаиваюсь…

Минут через десять слуги вернулись, волоча на своих плечах махонького человечка, росту в котором было не больше метра. Этот малютка, когда его опустили на землю, оказался довольно пожилым дядечкой с морщинистым лицом и седой козлиной бородкой. Первым делом он по-хозяйски обвел взором всех присутствующих в зале, чуть задерживая взгляд на изувеченных магическими действиями Лома людях, после чего чуть заметно кивнул Ольге и уставился на нее недовольными маленькими глазками, в которых читался немой укор очень занятого серьезным делом человека к маленькой девочке, постоянно достающей его своими глупыми, детскими капризами.

— Что будет угодно юной госпоже? — нехотя выдавил из себя Вах. Голос его был удивительно басист для его скромных габаритов. — Я надеюсь, на этот раз что-нибудь действительно серьезное, а не как в прошлый, когда у вас через неделю кончились мои пилюли, которые я, кстати говоря, наготовил в расчете на месяц! И вы разбудили меня прямо среди ночи…

— Ну что ты, что ты, уважаемый Вах, все очень серьезно, — поторопилась перебить чародея внезапно сильно покрасневшая Ольга. — И на сей раз без твоего драгоценного внимания нам никак не обойтись.

— Ха! Изо дня в день одно и тоже. В этом доме вы без моего драгоценного внимания, похоже, и минуты не можете обойтись. Свалили все свои проблемы на мои несчастные плечи. Что я вам, ломовая лошадь, что ли! Колдунов, между прочим, тоже жалеть надо, давать им отдыхать хоть изредка. Взять, к примеру, те же пилюли…

— Вах! — побагровевшая до стадии каления металла графиня поспешила сменить тему разговора. — Вот этот человек утверждает, что он маг Ордена Алой Розы. Я знаю, что он действительно умеет колдовать…

— Ну, а от меня-то чего вы хотите? — недовольно перебил ее Вах. — Если вы позвали меня, чтобы было кому рассказывать всякие там интересные истории про драки, приключения и тому подобную ерунду, то не обессудьте. Я человек занятой, мне работать надо… Говорите, что надо сделать, а не то я пошел.

— Ты забываешься! — В глазах Ольги вновь загорелись искры ярости, затушенные было неожиданным смущением. — Ты будешь делать то, что я скажу! И уйдешь, лишь, когда я позволю тебе уйти! Иначе я пожалуюсь отцу, а он…

— Ага, а он узнает все-все о пилюлях для употребления перед… гм… сном, которые вы под страхом смерти заставляете делать бедного старого Ваха.

От подобной наглости графиня онемела. Разгорающиеся злобным огнем глаза ее как-то сразу потухли. Губки надулись. Из грозной госпожи она вдруг превратилась в маленькую беззащитную девочку, у которой плохие ребята только что отобрали любимую игрушку. Казалось, еще чуть-чуть, и она разревется.

— Ваше высочество, леди Ольга, — в грубом тоне голоса колдуна послышались отеческие нотки. — Вы же знаете, что я не переношу ваших слез… И вот так каждый раз! Ладно уж, говорите, что мне нужно сделать, так и быть, слушаю и повинуюсь.

Выступившие было на глазах графини слезы высохли в одно мгновенье. Добившись, наконец, повиновения от своевольного старика, Ольга вновь радостно защебетала хорошо поставленным властным голоском:

— Вах, мне необходимо выяснить, действительно ли этот чародей, — маленький пальчик указал на застывшею Лома, — является магом Ордена Алой Розы.

— Графиня, где ваша воспитанность! — одернул Ольгу Вах. — Нехорошо тыкать пальцем в столь достойного мужа, который оказал неслыханную честь вашему дому, осчастливив его своим присутствием. А вы, — взгляд старика остановился на кучах пепла на полу, — я смотрю, вместо по рангу полагающихся почестей подготовили его магическому высочеству жаркую встречу… Да — это Высший маг Ордена Алой Розы Люм! — Последнюю фразу карлик произнес нарочито громко, почти прокричал, делая ударение на каждом слове.

— Но как ты так быстро… — в голосе Ольги и следа не осталось от прежней уверенности. Более того, в нем слышался откровенный страх. — Ты даже не колдовал… Может быть, ты ошибаешься? Приглядись повнимательнее.

Старик поглядел на нее с холодной снисходительностью.

— Госпожа, для того, чтобы распознать магическую сущность, вовсе не обязательно плести какие-либо хитроумные заклинания. Вполне достаточно посмотреть на человека магическим зрением. Обычно вокруг простых колдунов, к числу которых, кстати говоря, и принадлежит ваш покорный слуга, наблюдается чуть заметное свечение. Вокруг же мага Розы, на земле его Ордена, сияет весьма специфическое пламя, яркость которого зависит от мощи мага… Так вот, едва взглянув на этого господина, я чуть не ослеп. Дальше все просто: магов подобной мощи в Ордене не так уж много, и, сопоставив кое-какие внешние приметы, я узнал его имя и положение в Ордене. — Карлик сделал легкий полупоклон в сторону своей хозяйки. — Итак, я выполнил вашу просьбу. И теперь, с вашего позволения, я вас покину. Тем более что от волшбы столь могучего чародея, каким является Высший Люм, мои скромные возможности едва ли смогут вас уберечь.

После этих слов маленький колдун преспокойно развернулся к присутствующим в зале спиной и неспеша двинулся к выходу. Никто не посмел преградить ему путь, и он скрылся за массивной дверью.

Воцарившуюся с уходом Ваха в зале тишину первой нарушила хозяйка дома:

— Так что вы там говорили, многоуважаемый маг, насчет досадного недоразумения? — На лице Ольги сияла самая ее обворожительная улыбка. Вот ведь! Даже намека на агрессивность не осталось — просто-таки сама покорность и Добродушие! А ведь только что сгорала от желания собственноручно выцарапать глаза троице чересчур дерзких молодых людей, а теперь строит им глазки.

— Мне кажется, я излишне погорячилась, делая скоропалительные выводы, и чуть было не произошло непоправимое, — покаялась радушная хозяйка. — Я счастлива, приветствовать в своем доме столь почетного гостя и с нетерпением жду ваших объяснений… Итак, господа, так что же помешало вашему другу, лорду Гимнсу, присутствовать вчера вечером на собственной свадьбе?

Глава 4

— Ха-ха-ха!.. Как ты ее! Сразу видны повадки настоящего мага. — Студент смеялся, откинувшись на мягких подушках.

Графиня, получив желаемые объяснения, смягчилась до того, что предложила друзьям остаться на ночь, но они предпочли откланяться и разъехаться по домам. Сначала все четверо в карете лорда подъехали к его дворцу, где вышли Гимнаст и Тарп. Двое оставшихся приказали кучеру везти их по своим адресам.

И вот Студент с Ломом снова неслись в карете, но уже по вечернему Красному городу.

— Слушай! А что это за пилюли, которыми так допекал девчонку ее мелкий колдун? — Студент, длительное время простоявший молча на приеме у графини, теперь изо всех сил наверстывал упущенное, в сотый раз, перебирая малейшие детали прошедшего визита. — Ты видел, как она краснела?.. Ну не будь таким букой, Лом! Скажи, интересно ведь!

— Посиди хоть пару секунд спокойно, — огрызнулся Лом. — А то весь извертелся уже, будто у тебя шило в заднице… Еще бы она не покраснела, когда этот умник стал при всем честном народе рассказывать о противозачаточных таблетках, которые он с помощью магии делает своей госпоже. Ушлый тип этот Вах! Здорово он с этими пилюлями придумал. Теперь он хозяйку может и в грош не ставить: чуть что сразу, мол, пойду расскажу графу про таблетки.

— Ай да Ольга. Ну девка дает! Это ж надо, месячную норму за неделю спустила! Как тебе это?

— Ну что сказать? Нравится ей это дело.

— А как ты догадался, что речь идет о противозачаточных таблетках, а не о чем-то другом? — наседал на друга Студент. — Что-то я не припоминаю, чтобы прозвучали явные намеки, указывающие на твою догадку, так — пилюли, пилюли… Может, она страдает частым расстройством желудка? А старикан помогает, как может…

— Ага, и об этом нельзя знать родному отцу? — усмехнулся Лом. — Ты сам-то веришь тому, что говоришь? Потом, с чего ты взял, что я о чем-то догадывался? В отличие от некоторых, не имею такой дурацкой привычки. Не забывай — я маг. И, как ты сам только что убедился, очень даже навороченный. Увидев смущение на лице девочки, я захотел узнать его причину. Мне не составило большого труда проникнуть в ее думки и прочитать там правду.

— Это что же, получается, ты можешь читать все мои мысли? — обеспокоился Студент. Его руки непроизвольно дернулись к голове, как будто так он мог защититься от колдовского рентгена друга. — Но это же нечестно!

— И не говори. Просто свинство с моей стороны! — Лом хищно ухмыльнулся. — Как бы то ни было, но факт остается фактом и никуда от него не убежать, не скрыться.

— Я так не хочу! — продолжил плакаться Студент. — Иной раз, бывает, я о таком думаю, что самому стыдно становится, а тут еще знать, что все мои мысли для тебя — открытая книга. Кошмар!

Лом хмыкнул и успокоил приятеля:

— Не переживай, все не так безнадежно. Во-первых, когда просматриваешь мысли других людей, очень сильно устаешь, теряешь много внутренней энергии. Это все-таки магия, причем нешуточная. Поэтому, сам понимаешь, постоянно отслеживать все мысли даже какого-то одного человека, не говоря уж о целой толпе, ни одному магу не под силу. Во-вторых, легко читаются мысли у людей, которые чем-либо взволнованы и постоянно думают о причине своего волнения. Обычные же бытовые думки, которые ежесекундно тысячами проносятся в мозгу спокойного человека, уловить, попросту невозможно.

— Спасибо, утешил, — голос Студента вновь повеселел. — Но все равно, как-то это все подозрительно складно у тебя получается. Повезло Гимнасту, ничего не скажешь. Будущая супруга, похоже, отдается всему, что шевелится, направо и налево… Он с ней точно не соскучится!

— Злой ты, Студент. — Лом обратился к другу с искусно разыгранным осуждением. — У Гимнаста вон какие неприятности. Безвыходное положение обязывает его немедленно жениться, а ты еще представляешь его будущую супругу, в которую этот болван, похоже, втрескался по самое не могу, в таком негативном свете. Ему-то хоть не говори. Сам Гимнаста знаешь, еще не выдержит суровой правды жизни. Разрыдается, успокаивай потом.

— Да ладно тебе, разве ж я не понимаю! — возмутился Студент. — Мужская дружба, солидарность, и все такое…

Но наглая рожа друга заставляла Лома призадуматься над искренностью его слов, и он предпочел сменить тему:

— Никак не возьму в толк, Студент, а чего ты так развеселился-то? Вот смеешься над Гимнастом, а ведь еще неизвестно, какие неприятности уготовила госпожа Фортуна для тебя самого. Или ты думаешь, славный рыцарь Стьюд взял, вот так просто все бросил и свалил в неизвестном направлении, и ни долгов у него, ни врагов не осталось? Вот, видишь. Гимнаст в какое дерьмо вляпался? Так что готовься…

Карета неожиданно резко остановилась. А поскольку кони неслись как угорелые, ребят резко швырнуло на переднюю стенку. К счастью, обошлось без травм, но ощущение было не из приятных.

—Выходите, господа, приехали, — донесся голос кучера.

Студент потянулся, было к дверце, но Лом перехватил его руку.

— Студент, а ты называл вознице свой адрес?

В голосе мага слышалось нешуточное подозрение.

— Спятил что ли? Откуда я его знаю? Просто сказал, мол, вези домой. — До парня, наконец, дошел смысл опасений друга. Он как-то сразу побледнел, руки потянулись к верным мечам. — Что, думаешь — это какая-то ловушка? Да я сейчас!..

— Не кипятись раньше времени, может, нечего и беспокоиться. — Лом уже пришел в себя. — Но, на всякий случай, будь наготове. Мало ли… Готов? Ну, с Богом!

Они практически одновременно протиснулись через узкую дверцу и выскочили наружу.

Неспешно спускающийся с козел старенький возница едва успел увернуться от сверкающего клинка, просвистевшего в миллиметре от его лица… Студент промахнулся не случайно: убить эту старую калошу он мог с закрытыми глазами, но в его задачу входило лишь напугать старикана. Судя по бледному виду кучера и его трясущимся рукам, воплотить в жизнь задуманное рыцарю удалось на все сто процентов.

— Куда ты нас завез, мерзавец? — грозно рявкнул он на несчастного. — Отвечай! И не смей врать, иначе отправишься к праотцам!

— Ну вы… ну вы же… сами же… п-п-просили отвезти вас до-до-домой, — заикаясь от ужаса, выдавил из себя несчастный.

— Я ведь не сказал тебе адреса! Откуда ты мог знать, где я живу? — Студент грозно занес меч над головой старика.

— Но я… Но все… Но кто же не знает от-т-тважного рыцаря, непо-по-победимого сэра Стьюд-д-да, — едва смог выдавить из себя кучер. — Все мои знакомые во-во-возницы в городе знают, где вы жи-живете… Да вот же ваш дом, неужели не узнаете?

Последнюю фразу перепуганный дедушка проблеял удивительно чисто, ни разу не заикнувшись и, с мольбой глядя на мучителей, протянул тощую руку в направлении ближайшего двухэтажного особнячка.

Поняв, какого они сваляли дурака, друзья поспешили загладить свою вину перед честным трудягой. Лом щедро отсыпал дядечке целую горсть серебряных пластинок, штук, этак, восемь-десять. Студент же принялся рассыпаться в извинениях. Мол, настроение плохое было, трудный день, то да се… и все это вместе так нехорошо наложилось… А тут еще адрес у него никто не спрашивает, а врагов ведь у него, смельчака-рыцаря, немерено… И приходится ежесекундно быть на чеку…

То ли пылкие извинения Студента, то ли приятная тяжесть серебра в карманах — а скорее всего, и то, и другое — заставили старика-кучера закрыть глаза на чудачества молодых господ, чуть было не стоившие ему жизни. Более того, он даже согласился подождать мага, пока тот проводит друга. В общем, неприятность удалось замять.

Друзья поспешили к дому Студента, а старый возница за один вечер заработавший недельное жалованье, остался дожидаться возвращения Лома.

Рыцарь с магом почти одновременно перешагнули поре, дома, указанного возницей, и очутились в весьма просторном помещении со множеством небольших столиков, за которыми сидели десятка два человек. Все что-то пили, что-то ели.

— Лом, чего-то я никак не врублюсь. Поправь меня, если я ошибаюсь, но, черт возьми, это же самый обычный трактир! Примерно в таком же мы утром устроили… гм… небольшой погромчик. Если это шутка, то мне не смешно! Я сейчас этому старикану руки с ногами местами поменяю. Ишь чего удумал — издеваться! Да над кем? Над самим мною!

Студент прямо на пороге резко развернулся и дернулся обратно. Но Лом опередил его и намертво вцепился руками в плащ друга.

— Погоди, не кипятись, — спокойно произнес он. — Убить старика всегда успеешь, никуда он от тебя не денется. По мне что-то не хочется выплачивать ему еще раз компенсацию, если ты вдруг опять ошибаешься. Хоть деньги и заимствованные, но все же… Пойдем-ка лучше сперва как следует выясним, что это за дом. Если же каждый раз, когда что-то не, по-твоему, ты первым делом будешь за меч хвататься, то мы с тобой таким макаром лишь со всеми перессоримся, врагов кучу наживем, но так ничегошеньки толком не разузнаем.

Студент нехотя признал правоту друга и покорно двинулся за ним к трактирной стойке.

— О! Сэр Стьюд, наконец-то соизволили явиться! — Навстречу друзьям из-за стойки выскочило достаточно молодое бочкоподобное существо мужского пола. — Как долго я ждал этого момента!

— Послушай, дружище, не хотелось бы тебя обижать, — очень вежливо обратился к толстяку Лом, — но мы с другом чертовски устали, и сейчас нам срочно надо переговорить с хозяином этого заведения. Кстати, не подскажешь, где мы можем сейчас его отыскать?

— Стьюд, твой друг что, с высокого сарая вниз головой в детстве нырнул, а последствия падения до сих пор сказываются? — Толстый парень нагло заулыбался, явно довольный своей остротой.

— Не знаю, не видел, — вяло отреагировал Студент.

— Мужик, по-моему, ты напрашиваешься на крупные неприятности, — Лом угрожающе расправил плечи.

— Да ладно, что ты, шуток не понимаешь, что ли? — добродушно улыбнулся веселый толстяк. — Ну, я хозяин этого трактира. Шиша, к вашим услугам… Чудной ты какой-то. — Он покровительственно похлопал Лома по тощей спине. — Меня тут всякая собака знает. Ну а вы, сэр Стьюд, как вам не стыдно, грешно так шутить над молодым господином. Уж за шесть-то месяцев, что вы снимаете у меня комнату, неужто не запомнили мою весьма приметную фигуру? Кстати, о вашей комнате, многоуважаемый. Точнее, об оплате за эту комнату я и хотел с вами поговорить. — Трактирщик впился в Студента маленькими глазками и замолчал, ожидая реакции рыцаря па вышесказанное.

Студенту пришлось изрядно попотеть, справляясь с неожиданно налетевшим волнением — наконец-то и его место Жительства отыскалось! Пауза затянулась. И, дабы не прослыть полнейшим идиотом в глазах собственного квартиродателя, он брякнул первое, пришедшее на ум.

— Денег нет и не будет! — отчеканил Студент.

Но не успело последнее слово слететь с его уст, как толстяк уже, размахивая руками и брызгая слюной, сотрясал воздух такими отборными проклятьями, что у друзей, воспитанных на крутом русском мате, глаза полезли на лоб от восхищения.

— Ах вы <…>! Да вам <…>! Обещали еще месяц назад полностью погасить <…> задолженность! За шесть <…> месяцев я не получил от вас ни единой <…> пластинки! И вдруг <…> заявляется и преспокойненько сообщает, что <…> денег нет и не тешьте себя <…> надеждой! Да что же это за <…>! И <…>!! Да <…>!!!

На двоих друзей, которые вдруг ни с того ни с сего ужасно разозлили всегда такого добродушного и веселого хозяина, посетители стали посматривать косо. Руки многих потянулись к рукояткам ножей, топоров, мечей. Дабы избежать ненужного кровопролития, Лом поспешил вмешаться и постарался побыстрее успокоить разоряющегося на весь зал хозяина:

— Послушай, многоуважаемый Шиша! Ты же сам говорил, что мой друг большой шутник. И от безобидной шуточки вдруг так завелся.

— Безобидной?! — От бешенства глаза трактирщика налились кровью и грозили того и гляди вылезти из орбит. — Да я чуть ли не каждый долбаный день, как милостыню, выпрашиваю у этого… вашего друга долбаную квартплату. И вот, наконец, он обещает полностью расплатиться! Дает честное слово рыцаря! А когда появляется, от ворот поворот!.. Да что это за …! Нет! Я этого так не оставлю! Ищите другого дурака— я же сыт по горло! Сей же час выметайтесь к чертовой матери! Вон из моего трактира! И пока полностью со мной не расплатитесь, я не позволю вам забрать свои вещи!

— Но, Шиша, ты же как деловой человек должен понимать, что так дела не делаются. — Лом продолжал успокаивать так некстати разобидевшегося хозяина. — Раз сэр Стьюд дал слово, он его непременно сдержит. И не надо тут устраивать истерик. Мой друг всего лишь неудачно пошутил. А ты сразу скандал…

Пристыженный Студент изо всех сил кивал головой, помогая красноречивому другу реабилитировать себя за очередной промах. Постепенно обоюдные усилия ребят стали приносить результаты. Трактирщик орал все меньше и тише. И, чтобы закрепить свою маленькую победу, Лом с удвоенной силой насел на успокаивающегося толстяка:

— Друг мой, господин Шиша, пойдем с нами в комнату этого доблестного рубаки. И там за чаркой вина мы спокойно уладим нашу маленькую проблемку.

Шишу не пришлось долго уговаривать. Окрыленный надеждой получить, наконец-то, свои деньги, он первым бросился к лестнице, ведущей на второй этаж. Ребята направились следом, стараясь не отставать.

Поднявшись наверх, они очутились в узеньком коридорчике, по обе стороны которого расходилось с десяток дверей. Трактирщик остановился перед второй справа и отточенным долгими годами, практики неуловимым движением расправился с надежного вида огромным замком.

Комната Студента больше напоминала средних размеров квартиру, поскольку, кроме огромного жилого помещения, в наличии еще имелись: просторная кухня, ванная, туалет и даже маленький балкончик, выходящий во двор, вернее, в сад. Дом Шиши, как оказалось, по форме напоминал кольцо, в центре которого, во внутреннем дворе, цвел очень живописный фруктовый сад.

В одном из шкафчиков на кухне Студент обнаружил полкувшина, судя по запаху, какого-то вина, из другого достал три глиняных стакана и направился в комнату. Шиша с Ломом неплохо устроились, облюбовав два мягких и удобных кресла. Гостеприимному хозяину осталась лишь жалкая облезлая табуретка. Студент попробовал, было возмущаться, но присутствующим были до лампочки его рассерженные вопли — мол, кто успел, тот и съел, а кто прощелкал хлеборезкой, тому на роду написано на деревяшке сидеть.

Содержимое кувшина быстренько разлили по стаканам и тут же лихо их опрокинули. Винцо оказалось очень даже недурственным.

— Любезный господин Люм, — жизнерадостная улыбка во всю физиономию красноречивее всяких слов указывала на то, что Шиша вновь обрел привычное благодушное расположение духа, так идущее к его объемистой фигуре а-ля Виши: Пух, — ваш весельчак-друг, уважаемый сэр Стьюд, умудрился задолжать мне аж за шесть месяцев. Вы можете себе это вообразить, ха-ха, во всем Красном городе лишь только один идиот мог предоставить кров этому невероятно быстрому, но, к несчастью, бедному рыцарю. И этот идиот — ваш покорный слуга!..

— Ну, полноте, — поспешил перебить Лом, — зазря на себя напрасну наговаривать. Кто старое помянет, тому глаз вон… Да, сэр Стьюд не богат, но ведь у бедного рыцаря могут быть богатые влиятельные друзья. Представь себе, наш доблестный рыцарь водит дружбу с его высочеством лордом Гимнсом. Может, слыхал о таком?

При упоминании теперешнего имени Гимнаста полупьяный трактирщик чуть было не захлебнулся остатками вина.

Лом же, сделав вид, что ничего не заметил, как ни в чем не бывало продолжал:

— Но зачем так далеко ходить? Возьмем, к примеру, меня. Я охотно помогу другу в разрешении его финансовых проблем. Итак, сколько всего задолжал тебе за шесть месяцев доблестный Стьюд?

— Ну, если за месяц полтора… — От вина мысли в голове трактирщика пугались, а извилины никак не хотели шевелиться. — Три плюс… еще три… итого… так, так… За проживание сэр Стьюд мне должен девять золотых колец.

— Однако, батенька, — недовольно заворчал Лом, — дороговаты у тебя расценочкп.

— А что вы хотите? — подбоченился Шиша. — Сдача квартиры, плюс завтрак, обед, ужин. Да одних только…

— Верю, верю, — поспешно замахал руками Лом. — Ты только не кипятись. Девять так девять. Вот, на. — Он бросил трактирщику на жирные колени кошелек с золотом, изъятым из карманов несчастных жертв его колдовских опытов. — Здесь двенадцать. Считай, за два следующих месяца уже заплачено. Ну вот, а ты переживал. Рыцаря, словом честным попрекал. Как нехорошо получилось… Ну что, мы в расчете? Отлично!.. Теперь я бы хотел остаться наедине с сэром Стьюдом. Ты уж извини, дружище, но у нас серьезный разговор тет-а-тет.

— Конечно, конечно, — поспешно затараторил обрадованный толстяк. — Не смею отнимать ваше время своей бессмысленной болтовней. Да и у самого дел по горло… Было весьма приятно иметь с вами дело. Честь имею откланяться!

Трактирщик весьма проворно для своего огромного веса вскочил на ноги и, отвесив друзьям низкий поклон, скрылся за дверью.

— Ну что, чистоплюй? — весело обратился к другу Лом. — Что-то я не слышу твоих возмущенных криков. Получается, отобранное у околдованных бедолаг золото пошло в уплату твоих долгов. Или твой рыцарский кодекс запрещает лишь грязную работенку, как то — лазить по карманам? Когда же ты используешь раздобытые столь оригинальным путем деньги для решения собственных проблем, твой кодекс не имеет ничего против? Да, неплохо быть справедливым, честным, благородным рыцарем, куда уж нам жадным, злобным, мелочным босякам магического фронта. Но, с другой стороны, что бы ты без меня делал?

— Подумаешь, — фыркнул Студент, к которому после ухода трактирщика вновь возвратились привычная самоуверенность. — Между прочим, никто не просил тебя раздавать мои долги. Спасибо, конечно, но ничего бы с этим жиртрестом не случилось. Как ждал полгода, так и еще пару месяцев подождал бы.

— Вот так. И делай после этого людям приятное! — набычился Лом. — Одного не пойму, чего такого особенного может произойти за два месяца? Ну, будешь ты должен трактирщику не девять колец, а все двенадцать. Но рано пли поздно отдавать-то все равно придется.

— Чего ты несешь! — вдруг заорал Студент, да так, что Лом от неожиданности вздрогнул. — Жить, что ли тут собрался? Я думаю, мы все же найдем способ вернуться обратно в свой мир… А то хорошо устроились! Гимнаст вон лордом заделался, живет в настоящем дворце. Все, что ни пожелает, ему сразу же на блюдечке с голубой каемочкой… Даже жену-красавицу отхватил, хоть и весьма легкомысленного поведения, но я бы с ней… гм… скоротать вечерок не отказался. О тебе я вообще молчу. Да и что тут скажешь-то, одно слово — маг! Все, чего захочешь, моментально сам себе наколдуешь. Только я тут, как сирота казанская. Ни денег, ни женщины, в долгах, как в шелках! Единственное, что умею — это мечом махать да сортиры угадывать.

— По-моему, ты преувеличиваешь. Все вовсе не так ух плохо, и для тебя — в первую очередь. — Лом говорил медленно, тщательно подбирая слова. — Да, у тебя мало денег, но зато — какая огромная слава! Посмотри, как ты популярен у местных извозчиков! Тебя узнают! Помнят, где ты живешь! А такое ни за какие деньги не купишь! Ты же настоящая знаменитость! Звезда!.. Что же касается долгов, считай, что ты еще легко отделался. Гимнасту вон женитьба предстоит на этом маленьком чудовище… Не понимаю, чего такого вы оба в ней нашли? По мне, так самая обычная стерва… Что же касается возвращения домой, у меня нехорошее предчувствие, что мы тут задержимся довольно-таки надолго.

— Ну спасибо, успокоил! — зло съязвил Студент. — Будем теперь жить-поживать да добра наживать!

— Ладно, не бери в голову, прорвемся. — Лом встал с кресла и протянул другу руку. — Засиделся я у тебя. Старик там небось совсем уже заждался. Хоромы, конечно, у тебя не ахти, но по сравнению со студенческой общагой — настоящий рай, хотя, конечно, сопоставляя с домиком Гимнаста… Ну, да ладно, поеду смотреть свой… гм… Магический замок.

Друзья обменялись крепким рукопожатием.

— Ты действительно думаешь, что настоящий Стьюд сбежал лишь от долгов? — спросил у направляющегося к двери друга Студент. — С трудом верится, чтобы знаменитый рыцарь…

— А при чем тут знаменитость? — нетерпеливо перебил Лом. — Может, из-за стеснения в средствах он в приличном обществе-то боялся появиться? Это ведь дело такое — на смех поднимут, ежели узнают, что за квартиру платить нечем. Волей-неволей придется мечами махать направо и налево, кровью стирая усмешки на лицах богатеньких недоброжелателей… Опостылела ему такая жизнь, решил сменить обстановку, вот и… — Фразу Лому закончить не удалось, потому что в дверь вдруг громко постучали.

Студент потянулся к мечам, в то время как друг обратился к плотно прикрытой двери со старым, как мир, вопросом: «Кто там?»

Ко всеобщему облегчению, там оказался всего лишь толстяк Шиша, который, когда друзья открыли, долго извинялся и кланялся с добродушно-виноватой улыбкой на круглом, как луна, лице.

— Господа, еще раз извините за беспокойство, но у меня тут лежит письмо для сэра Стьюда. Его принесли три дня назад, но вас тогда не было дома. Я отложил, думал тем же вечером и отдать, а вы появились лишь сегодня. А у меня ведь свои каждодневные заботы, хлопоты… В общем, каюсь, забыл я про ваше письмецо. А сейчас стал убирать денежки в шкатулку и наткнулся на конверт… И вот я снова у ваших дверей. Сэр Стьюд, это вам. — Трактирщик протянул Студенту чуть помятый сероватый конвертик, скрепленный странной пятиугольной сиреневой печатью, сделанной из незнакомого друзьям материала, твердого, как камень.

Пока Студент разглядывал послание, Лом решил порасспросить дружелюбного толстячка:

— Дружище, а ты не помнишь, как выглядел тот, кто доставил это письмо моему другу?

— Нет, господин, к сожалению, ничем не могу помочь, — в голосе Шиши чувствовалась неподдельная скорбь. — За день мимо меня проносится столько розных посетителей, что к концу дня от сотен лиц начинает кружиться голова… А что? Что-нибудь важное?

— Да нет, просто вроде бы неоткуда ждать писем, — пояснил Лом. Он почувствовал исходящую от письма смертельную опасность. Что-то с ним было не так, но что именно, маг никак не мог понять. — Спасибо, Шиша.

— Не стоит благодарности. Всегда готов услужить, — поспешил заверить трактирщик, скрываясь за дверью.

—Странное какое письмо. — Лом отобрал конверт у Студента и тщательно его осмотрел. — Ни адреса, ни имени. Лишь одна печать, и даже на той нет никакого оттиска… Не нравится мне все это, ой, не нравится!

— Ха! Я, кажется, догадался, — вдруг весело воскликнул Студент и затараторил: — Это письмо мне прислал Гимнаст. Ну, у него же завтра свадьба, а это, скорее всего, приглашение. Ну-ка, дай-ка сюда.

Не успел Лом и рта раскрыть, как письмо уже перекочевало в другие руки.

— Стой! Не делай этого! — заорал Лом, но было слишком поздно. Гимнаст уже оторвал печать и извлек аккуратно сложенный белый листочек.

— Что ты наделал! Теперь они знают!

— Что с тобой, Лом? — удивился ничего не понимающий Студент. — Кто знает? О чем? Ведь ничего же не произошло, я не успел его прочитать, даже не развернул.

— Сломанной печати вполне достаточно.

Студент смотрел на друга жалостливым взглядом. Может переволновался, сердешный, теперь чушь несет, на людей бросается… Дабы восстановить авторитет, Лому пришлось более подробно объяснить свое поведение:

— Я почувствовал на этой печати следы какого-то странного колдовства. Теперь, благодаря твоему чрезмерному любопытству, люди, пославшие тебе это письмо, знают наверняка, что ты — понимаешь! — именно ты, только что вскрыл его. Значит не удастся сделать вид, что ты не знаком с его содержимым. Это была ловушка… Ну да что теперь об этом. Читай, что там написано. Возможно, сейчас все прояснится.

Напуганный Студент осторожно развернул листочек, быстренько пробежал по нему глазами и в недоумении отдал Лому.

— На, посмотри. Чертовщина какая-то!

На листке размашистым почерком было начертано следующее:

«Девятый лунный день (21 сентября) в восемь часов на Угрюмой поляне.

Замбер».

— Так я и думал, — пробормотал Лом, вглядываясь в крохотное посланье. — Тебе что-нибудь говорит имя Замбер? Нет каких-нибудь странных воспоминаний, доставшихся по наследству от настоящего Стьюда, связанных с этим именем?

— Да нет вроде бы. — Студент смешно наморщил лоб, но, так ничего и не вспомнив, с несчастным видом развел руками. — Впервые слышу… Ты обратил внимание, какие странные чернила?

— Это кровь, — пояснил Лом в задумчивости. — Значит, не узнаешь имени?.. Не нравится мне все это. Слишком странно и непонятно!

— Чего ты там бубнишь себе под нас? — не выдержал Студент. — И так уже запугал меня до смерти. Немедленно объясняй, колдунишка недоделанный, что это за письмо? Все-таки мне оно адресовано.

—Ах да, прости, я немного задумался, — поспешил успокоить разнервничавшегося друга Лом. — Насколько я понимаю — это обычный вызов на поединок от некоего господина Замбера. В этом, кстати говоря, нет ничего удивительного, при твоей репутации местной сорвиголовы… Удивительно другое: зачем этому Замберу понадобилось тратить немалые деньги на магическую печать, дабы удостовериться, что ты примешь его вызов?

— Минуточку! Какой такой вызов? И почему это я его принял? — недовольно запротестовал Студент. — Да пошел он!.. Не хочу я пи с кем драться! Вызов какой-то козел прислал, а я сейчас прямо вот все брошу и побегу мечами махать.

— Ну, сейчас ты, конечно, никуда не побежишь. Куда уж, на ночь глядя, — усмехнулся Лом. — Впрочем, даже завтра не надо убивать этого несчастного Замбера. Не переживай, на свадьбе у Гимнаста успеешь погулять. Твоя дуэль состоится лишь через три дня, вернее, уже через три ночи. При твоем умении колоть и резать я не понимаю, что тебя не устраивает… Ты, конечно, можешь отказаться от поединка. Но, поскольку вызов был скреплен колдовской печатью, очень быстро все в Красном городе узнают о твоем нежелании драться. И за каких-нибудь пару дней из отчаянного смельчака ты превратишься в жалкого труса… Решать, конечно, тебе, но, по-моему, при всем богатстве выбора другой альтернативы нет. Если не хочешь, чтобы над тобой смеялся весь город, придется драться.

— Да понял я все, понял. — В голосе Студента чувствовалась обреченность отправленного па казнь без суда и следствия. — Ну что за жизнь?! Куда мы попали, Лом? Всего лишь распечатал письмо — а уже все в городе в курсе, что па днях состоится очередная кровавая разборка с моим участием! Ужас! Кошмар!..

— Ну ладно, не ворчи. Мне, между прочим, тоже интересно: почему таинственному Замберу потребовалось так афишировать эту дуэль? Но я же не кричу, не размахиваю руками. Хотя прекрасно понимаю, что очень скоро ты попросту перережешь горло этому несчастному, а я так и останусь с неразгаданной тайной.

— Ну все, достал ты меня. — Студент обессилено откинулся на снимку кресла. — Не желаю больше слушать твою чушь!

— Вот и ладненько. — Лом нисколько не обиделся и. как ни в чем не бывало, продолжил: — Все равно мне уже давно пора покинуть твои гостеприимный кров, вино у тебя кончилось, а просто так сотрясать воздух глупой болтовней мне недосуг… И не надо на меня так грозно смотреть. Мне действительно пора уходить. Еще неизвестно, где находится этот пресловутый Магический замок. Кстати, у меня тут еще практически полный кошель серебра, но, памятуя твое рыцарское пренебрежение к этим грязным деньгам, я тебе их даже не предлагаю… Ну бывай, долго не засиживайся, а то…

— Постой, постой, постой! Чего ты там говоришь по поводу серебра? — поспешил подлизаться к уходящему другу Студент. — Ну я того… этого… Ну, сам понимаешь, мне бы… Короче, Лом, думай, что хочешь, но денежками поделись!.. Ну хорошо, хорошо — пожалуйста! Ты доволен?

— А как же кодекс? — ухмыляясь до ушей, продолжал издевки Лом. — Кто-то что-то так здорово про честь задвигал… Нет, ты, пожалуй, прав: благородство — это да, а деньги — это грязь, тьфу на них!

— Уж и пошутить нельзя, — едва сдерживая себя ответил Студент. — Обязательно надо унизить человека. Нет бы просто сказать: не дам, мол, и не проси. Жадный ты, Лом! Вообще не понимаю, за что тебя в маги выбрали? Никакого сострадания к ближнему.

— А зачем магу сострадание? — Лом обратился к своему ровеснику тоном умудренного жизнью всезнайки. — Бессмертному магу нет дела до бед простых смертных. Такова суровая правда жизни! Дурень, не понимаешь своего счастья. Ведь не каждому доводится общаться с великими мира сего. Это просто я такой вот демократичный: сижу тут, понимаешь, с тобой, по старой памяти, а ты никак не ценишь сей жест моей доброй воли… Ну да что толку перед тобой тут распинаться? Все равно не поймешь!

— Ты мне зубы-то не заговаривай! — Студент смотрел на друга очень недобрыми глазами. — Все равно, пока денег не дашь, отсюда не выйдешь. И так уже ославил и по маме, и по папе, не расстраивай меня больше. Я уже еле сдерживаюсь.

— Грубый ты. — Лом взялся за ручку двери. — Неужто на безоружного друга со своими огромными скальпелями кинешься?.. Да, судя по твоим сверкающим глазкам и дымящимся ушкам, ты сейчас готов кого угодно одними зубками загрызть. Ладно-ладно, расслабься, тебе вредно так волноваться, уж поверь мне — все будет хорошо… Загляни-ка под мое кресло. Возможно, тебя там ожидает приятный сюрприз. Окрыленный надеждой, Студент поспешно кинулся переворачивать мебель в комнате. Тем временем Лом беспрепятственно выскочил в коридор и со всех ног бросился к ожидающей его карете.

Под креслом ничего не оказалось. Студент тщательно обыскал оба, но так ничего и не обнаружил. Преследовать Лома было уже бессмысленно, пришлось ограничиться составлением длинного перечня самых ужасных проклятий, вызываемых на голову друга. Но как ни был зол Студент, накопившаяся за длинный день усталость вскоре дала о себе знать, да так, что он едва-едва доковылял до кровати и, не раздеваясь, лишь только отстегнув со спины мечи, уже засыпая, рухнул на мягкие теплые шкуры.

Острая боль пронзила его расслабленное тело. Похоже, какой-то идиот догадался засунуть между шкурами здоровенный булыжник, который пришелся молодому человеку точно под левую часть груди. И, всем весом плюхнувшись на эту неожиданную твердь, Студент задохнулся в беззвучном крике. Сонливость, понятное дело, как рукой сняло, и, с трудом приходя в себя от неожиданного потрясения, пострадавший принялся тормошить подлые шкуры.

От обнаруженного в постели «подарочка» у Студента попросту отвалилась челюсть. Лом, конечно, кадр еще тот, но чтобы так приколоться над лучшим другом… И главное, когда успел?! Ведь постоянно же был на виду, сидел только в кресле, а встал лишь перед тем, как отправился восвояси.

Среди вороха перевернутых шкур лежал пухленький кошелек, полный угловатого серебра.

Глава 5

Лом без приключений добрался до кареты. Слуга Гимнса сдержал слово. Хотя маг и отсутствовал никак не меньше часа, он честно дождался молодого господина. Кучер даже не возмутился, наоборот, льстиво улыбаясь, услужливо распахнул перед Ломом дверцу. За что, кстати говоря, заслужил от него еще пару серебряных пластинок и приказ немедленно гнать к Магическому замку.

Дважды повторять не пришлось, возница оказался понятливый, настоящий профессионал. Он живо взобрался на козлы и, нахлестывая коней, погнал карету по ближайшему, одному ему известному маршруту.

Мимо стремительно проносились укутанные вечерними сумерками улицы загадочного Красного города. Но Лом смотрел в окно невидящим взором: он погрузился в тяжелые раздумья, тщательно разбирая и анализируя случившиеся за день чудеса.

До сих пор, несмотря на показушную уверенность на людях, он до конца не верил в реальность происходящего. Его мировоззрение, воспитанное на твердых принципах научно-технического прогресса, упорно продолжало воспринимать окружающее затянувшимся кошмаром. Но время шло, а нелепый сон почему-то не прерывался. Кошмар все продолжался и продолжался…

Тут поневоле поверишь в чудеса! И пошло-поехало, понеслось сломя голову… Вот он уже маг и на полном серьезе едет в свой Магический замок. Кстати о замке… Интересно, какой подарочек преподнесет ему в этой цитадели колдовства капризная девушка по имени Судьба. По мановению ее легкой Руки Гимнасту пришлось прямо с корабля топать на бал, то бишь из пещеры под венец. Студента сна осчастливила долгами и неожиданным вызовом на поединок с незнакомцем, отвертеться от которого теперь нет ни малейшей возможности, что же ожидает его самого там, за очередным поворотом?..

Взмыленная пара вороных, впряженная в изящную карету с вензелями лорда Гимнса, летела по пустынным улицам засыпающего города…

На сен раз карета остановилась плавно. Лом обнаружил, что пора выходить, лишь после того, как старый возница спустился со своего места и, распахнув перед ним дверцу, застыл в лакейском поклоне.

Молодой человек вышел и оказался в центре огромной площади. Но как он ни крутил головой, кроме исполинской красной скалы, вершину которой невозможно было разглядеть из-за стремительно сгущающихся сумерек, на три-четыре сотни метров вокруг него не было даже малюсенького сарайчика. Не говоря уж о целом замке, куда обещался его доставить хитрец-кучер.

За спиной послышался дробный стук подкованных копыт. Лом обернулся и увидел стремительно удаляющуюся карету.

— Все-таки надо было позволить Студенту свернуть шею этому прохвосту, — пробормотал себе под нос Лом. — Вот они, плоды доброты и человеколюбия! Пожалел старика, денег дал — он же, паразит, увез к черту на рога и скрылся в неизвестном направлении… Ну да ладно, чего уж теперь — после драки кулаками не машут.

Постепенно Лом успокоился и взял себя в руки. В конце концов, у него еще осталось с десяток серебряных пластинок. С таким богатством он без проблем мог поймать извозчика и доехать до своего магического дома. А завтра, ну к крайнем случае, послезавтра, он отыщет у Гимнаста старого паразита и… В общем, мало тому не покажется.

«Все-таки странные здесь памятники. Возможно, это творение как-то связано с поклонением местным божествам? А почему бы и нет, ведь средневековье же… Может, у этой скалы жертвы богам приносятся? Или…» — Неожиданно Лом поймал себя на том, что вот уже добрые пять минут совершенно бездумно пялится на странную одинокую скалу.

— Ну вот, кажись, шизею потихоньку, — недовольно пробурчал он себе под нос. И, отвернувшись от скалы, не спеша, побрел прочь от нее, навстречу мерцающим по всему горизонту огням большого города.

Идти почему-то было очень тяжело. С каждым шагом на него наваливалась усталость. Казалось, скрывающаяся за спиной в сумраке ночи скала необъяснимо притягивает одинокого путника, никак не желая с ним расставаться. Первые пятьдесят метров Лому дались особенно тяжело. Но по мере удаления влияние скалы ослабевало. Удалившись еще метров на сто, он практически избавился от ее опеки, но, заинтригованный удивительным свойством скалы, решительно развернулся и пошел обратно.

Возвращаться оказалось на удивление легко. Страшная усталость растаяла без следа, и Лом чуть ли не бегом приближался к одинокой скале. Он твердо решил подойти и пощупать, чтобы убедиться, что это обычный камень, и в дальнейшем больше не забивать себе голову всякими там бредовыми идеями о притягательной силе странного местного памятника… Сказано — сделано!

Рука потянулась к твердому на вид граниту и, не встретив ожидаемой преграды, — о ужас! — вдруг преспокойно вошла по локоть в монолит скалы.

Яркая голубая вспышка на краткий миг ослепила молодого мага. А когда глаза вновь обрели способность видеть, окружающая обстановка разительно изменилась. Теперь он уже был не на пустынной площади перед исполинской каменной глыбой, а в просторном светлом коридоре, освещаемым розовыми светящимися камнями. Правая рука, секунду назад по локоть погруженная в камень, теперь спокойно возлежала на ручке обыкновенной дубовой двери.

Первые пару минут после чудесного перемещения молодой человек испытывал самый настоящий шок.

— Так вот он какой — замок магов! — пробормотал себе под нос потрясенный Лом. — Теперь понятно, почему дед так нахлестывал коней, торопясь поскорее покинуть это колдовское место. Знал бы, что меня здесь ожидает, — остался бы у Студента. А то мог бы махнуть в гости к Гимнасту. У того хоромы побогаче, да и застолье пошикарней… Ну да чего уж теперь. Как говорится: двум смертям не бывать, одной не миновать! Эх, была — не была, где наша не пропадала!..

Лом тяжело вздохнул и легонько нажал на ручку. Дверь оказалась не заперта и бесшумно распахнулась, открыв его взору небольшую комнатку.

Маг решительно переступил порог и прикрыл за собой дверь.

Комната была раза в три меньше Студентовой, но подобные стеснительные условия не слишком испугали неприхотливого мага. Ведь даже такая по местным меркам крохотулька легко тянула на стандартную большую комнату в двухкомнатной «хрущевке». Окон в стенах не было, освещалось помещение розовыми светящимися камнями, закрепленными под потолком.

Две узенькие, едва приметные дверцы, обнаруженные Ломом в углу комнаты, скрывали, как оказалось, соответственно, ванную и туалет. Он тщательно простукал все стены, но других скрытых дверей обнаружить не удалось. Это означало, что при комнате не было ни кухни, ни чулана с запасами провизии. «Вероятно, здесь принято питаться централизованно, все-таки, как-никак, замок Ордена Алой Розы, да не простой, а Магический», — рассудил новый жилец и никчемные поиски прекратил.

То, что жить ему предстоит именно здесь, Лом понял сразу же, как вошел: на одной из четырех стен висел огромный портрет, на котором во весь рост был запечатлен некто, являющийся его точной копией. Лом знал, что у него в этом мире может быть только один двойник — некто Люм, маг, благодаря стараниям которого они вместе с друзьями очень скоро скажутся клиентами психушки. Раз здесь висит портрет мага, значит, это его комната. А ведь Люм завещал Лому во всем быть своим преемником — выходит, теперь это комната Лома. К тому же не зря ведь его притянуло именно в эту часть замка.

Кроме портрета в комнате еще были: старый письменный стол, запыленный разнообразным хламом, с полдюжины удобных мягких стульев, явно доживающая последние дни потрепанная кровать, огромный шкаф, в котором маг хранил свои нехитрый гардероб и, наконец, маленький туалетный столик с изящным зеркальцем… В общем, обстановочка почти спартанская, никаких излишеств, лишь самое необходимое.

Лом с удовольствием стащил с себя грязный, пропахший терпким потом балахон. Все его тело ужасно зудело и чесалось. Поэтому первым делом он направился в ванную.

Здесь его ожидал очередной «приятный» сюрприз. Вопреки утверждениям Студента, что местная сантехника, как ни странно, мало, чем отличается от привычных им удобств современного мегаполиса, он не обнаружил ни крана со смесителем горячей-холодной воды, ни душа, ни ванной с гидромассажем… — да что там, даже корыта приличного не было. Тонкая струйка воды вяло вытекала из оскаленной пасти страшилища, сиротливо возвышающегося по центру абсолютно пустой крохотной комнатенки и, как бы ударяясь о невидимую преграду, не достигая, пола, прямо в воздухе разлеталась на мириады крохотных капелек. От висящего в ванной облака водяной пыли казалось, будто бы монстр покрылся крупной испариной, что делало его пугающе живым.

Лом с опаской приблизился к странному фонтанчику и робко коснулся дрожащей рукой падающей воды. Водичка оказалась не слишком холодной, не очень горячей — в общем, в самый раз.

Уже заметно повеселев, новоиспеченный маг шагнул в парящее водяное облако. Его тело окутал ласковый туман, нежным теплом расслабляя уставшие мышцы и ненавязчивым мелким душем притупляя страшный зуд. По коже моментально побежали мутные ручейки жидкой грязи, но, что особенно поражало, под ногами Лома по-прежнему было сухо. Здесь явно не обошлось без магии: падая на пол, грязная вода удивительным образом исчезала — не испарялась, не впитывалась, а попросту растворялась в нескольких сантиметрах от пола. Напомнив себе, что находится в не совсем обычном замке, Лом предпочел не ломать голову над этой загадкой природы, а сосредоточить усилия на отмывании грязи.

В какой-то момент молодой человек почувствовал, что руки как-то уж слишком легко скользят по влажному телу, и, присмотревшись, с изумлением обнаружил, что с ног до головы покрыт самой настоящей мыльной пеной.

Не успел маг до конца свыкнуться с очередным чудом, как вдруг ощутил, что сзади кто-то старательно надраивает ему спину. Движимый любопытством, он обернулся посмотреть, кто это там? И от увиденного чуть было с воплем не кинулся вон из чересчур чудесной ванной комнаты. Но скованные ужасом ноги приросли к полу, а из горла вырвался лишь тонюсенький писк.

Огромная каменная образина, которую он неосторожно посчитал за оригинальную конструкцию обыкновенного фонтана, вдруг ожила и теперь сосредоточенно терла его спину. Причем совершенно непонятно: откуда у этого существа появились конечности. Поначалу их точно не было, в этом Лом был уверен на все сто. Теперь же у страшилища появились две огромные лапы с мочалками вместо пальцев — соответственно, по пять на каждой… гм… руке. «Мойдодыр», не обращая внимания на испуг Лома, спокойно продолжал намыливать, ополаскивать, снова намыливать и так далее, полностью отдаваясь любимой работе. Закончив мыть спину, он принялся намыливать грудь, живот, руки…

Процедура полного омовения продолжалась не менее получаса, но уже минут через пять Лом начал потихоньку выходить из столбняка. Поняв, что в планы страшилища вовсе не входит его обижать, а наоборот, тот изо всех сил старается ему угодить, молодой человек перестал дрожать. Без сомнения, чудище признало в нем любимого хозяина; Лом расслабился, и сразу же ему стало удивительно хорошо в опытных руках странного слуги.

Даже после того, как «мойдодыр» оставил его в покое, молодой человек еще минут пять нежился в облаке водяной пыли… Но, как это ни грустно, все когда-нибудь кончается.

Тяжело вздохнув, Лом все же заставил себя оторваться от вновь застывшей статуи-фонтана и сделать пару шагов в направлении двери. Здесь его поджидало очередное чудо, к которому после всего только что пережитого он отнесся уже почти как к норме. После того, как ему на плечи кто-то заботливый накинул красный махровый халат, а на голову набросил такого же цвета полотенце, он лишь пару раз нервно икнул и, как ни в чем не бывало, пулей выскочил из ванной.

Вновь оказавшись в комнате, Лом первым делом решил разведать состояние дел в сортире. Не то, чтобы очень захотелось, а так, на всякий случай. Вдруг и там оживающий толчок — наследство весельчака-мага? Вот так приспичит, и…

Но, слава Богу, унитаз был самый обычный, безо всяких там волшебных примочек. Правда не привычный глазу белый, а красный, потому как был выточен из цельного куска гранита, — ну да такие мелочи не в счет. На всякий случай Лом дернул за рычаг. К его неописуемому восторгу, и тут никаких чудес не последовало — сработало обычное сливное устройство. Он чуть не разрыдался от счастья.

Удивительное дело, халат с полотенцем оставались сухими, хотя тело как-то подозрительно быстро избавилось от излишней влаги. Видимо, и тут не обошлось без колдовства.

Дабы не мучиться в ближайшем будущем с укладкой непослушных волос, дальновидный Лом поспешил причесаться, пока те еще оставались достаточно влажными. С этой целью он уселся напротив крохотного туалетного столика. И, созерцая в зеркале свое лохматое отражение, с расческой в руках смело принялся ваять на голове некое подобие порядка.

Поскольку укладка волос — процесс крайне неинтересный, то, предоставив свободу действия рукам, Лом вновь провалился в мир ярких образов пережитого дня. Перед глазами поплыли вызванные из памяти картинки… Вот он с друзьями идет по длинному серому коридору подземелья. Вот собирает деньги в таверне. Вот они в огромном доме Гимнаста о чем-то как всегда увлеченно спорят. Вот…

От удивления у Лома глаза полезли на лоб. Каким-то совершенно невероятным образом роящиеся в его голове мысли отражались в висящем напротив зеркале. И яркие картинки своих приключений он видел в волшебном стекле.

— Час от часу не легче! — то ли прохрипел, то ли просвистел «отважный» маг себе под нос.

Но, несмотря на жуткий испуг, Лом быстро смекнул, какие грандиозные возможности открывает перед ним этот волшебный «телевизор», замаскированный под обычное зеркало. И, дабы закрепить свои догадки, а заодно попрактиковаться в управлении весьма многообещающей штуковиной, он вновь задумался. Но уже целенаправленно. Ему захотелось увидеть, чем же в данный момент занимается Гимнаст.

По зеркалу пробежала волна…

…Гимнаст уже лежал в кровати и ворочался с боку на бок, устраиваясь поудобнее. Вдруг он резко откинул в сторону одеяло, порывисто вскочил на ноги и стал ходить по спальне взад-вперед, при этом что-то неразборчиво бормоча себе под нос. Побродив так минут с двадцать, он плюхнулся на кровать, достал из тумбочки перо с бумагой и принялся что-то писать, зачеркивать, снова писать. Было очень, похоже, что лорд пытается сочинять стихи…

«Странно, у Гимнаста никогда не было склонности к сочинительству, — дивился созерцающий друга Лом. — А тут — нате, пожалуйста… Вот уж, действительно, великое чистое чувство способно творить чудеса безо всякой магии. Хотя не исключено, что это всего лишь наследство настоящего лорда Гимнса… Гимнаст-романтик! В жизни бы не поверил в подобный бред! Но не могут же врать мои собственные глаза.

Еще через полчаса Гимнаст удовлетворенно хрюкнул и, повизгивая от восторга, убрал с подушки ненужные больше бумагу и чернила. Перед ним остался всего один листочек. Он еще разок пробежался по нему глазами и практически сразу же уснул, прижимая к сердцу драгоценней клочок бумаги. На его лице играла счастливая улыбка…

Хотя Лом наблюдал во всех подробностях за почти часовым отрезком жизни своего друга, реально на все — про все он затратил минут десять, не больше. Удивительное зеркало обладало рядом неоспоримых преимуществ перед обычными камерами слежения, используемыми для аналогичных целей в его родном мире. Благодаря одной из подобных особенностей он получил быстро и доходчиво всю интересующую информацию. При этом зеркало, улавливая малейшие его желания, подробно показывало лишь то, что ему было действительно важно знать.

Первый опыт оказался на диво удачным, и заинтригованный Лом теперь хотел еще, еще и еще. Как маленький ребенок не может расстаться с новой игрушкой, так и взрослый Лом, словно клещ, вцепился в волшебное зеркальце. На этот раз он захотел узнать, как же себя чувствует Студент.

Ровная зеркальная поверхность вновь заходила ходуном…

…Студент уже вовсю задавал храпака, растянувшись на теплой медвежьей шкуре, расстеленной прямо на полу…

«Вот странный человек, — усмехнулся про себя наблюдатель, — такая симпатичная кроватка — удобная, мягкая. А он… Нет, понятно, конечно, парень хочет максимально соответствовать имиджу крутого рубаки. Но, когда никто не видит, можно ведь доставить телу максимальное расслабление. Да еще после такого трудного дня. Определенно, странный он какой-то! Постойте-ка, а это что там у него на кровати блестит? Ха! Так это же серебро. Ну, теперь все понятно. Видимо, со всей дури врезался в „подарочек“, да так, что предпочел более не искушать судьбу. Вот дуралей! Делать людям больше нечего, как только над ним прикалываться… Ну ничего, в лежании на полу тоже есть свои плюсы. Врачи говорят — позвоночник максимально отдыхает… А это что еще там мерцает в темноте?.. Так вот она куда закатилась, когда этот дурень сорвал ее с письма. Надо же, чего только люди не придумают — магические печати! Удобно, конечно, кто спорит. Но сколько шума!.. Интересно, кто же этот Замбер?..»

В очередной раз задумавшись о письме, Лом как-то незаметно потерял из вида Студента, в следствии чего тут же погас и чудесный экран… Из зеркала вновь смотрела до боли знакомая, до блеска отдраенная местным «мойдодырищем» физиономия себя, любимого.

После виртуального посещения апартаментов Студента в голове вновь завертелись позабывшиеся было думки о странном вызове на поединок. Если верить старику-кучеру, то рыцарь Стьюд здесь фигура весьма примечательная, а о его умении махать мечами вообще ходят легенды. Да что там легенды, Лом собственными глазами видел, как его друг, шутя, разобрался с тремя громилами Ольги! И такому человеку открыто бросают перчатку! Да так, что о предстоящем поединке узнает весь город. Тут возможны только два варианта: либо этот некто — законченный идиот, во что верится с трудом, либо тут какая-то тайна, о которой ни он, ни его друзья не имеют ни малейшего понятия. Возможно, она как-то касается настоящего сэра Стьюда… Ведь не из-за долгов же, в самом деле, он сбежал от такой славы?.. В общем, тут было над чем поломать голову.

Лом не спеша встал и, все еще погруженный в невеселые думки, начал раздеваться. Он скинул халат с полотенцем, так хорошо и, главное, быстро высушившие его после необычного душа, и бросил их в ванную. Не повесил, не положил, для этого там не было ни крючка, ни полочки, а просто бросил прямо на пол под ноги фонтанирующему страшилищу. Что-то внутри подсказало ему, что надо сделать именно так. За этот день он научился доверять своему шестому чувству.

Маг уже откинул мягкую шкуру непонятного зверя, собираясь сигануть на пышную перину. Но тут ему в голову пришла очередная гениальная мысль. Нехитрые радости сновидений пришлось в спешном порядке отложить на ближайшее потом. Его вдруг осенило, что для зеркала подчас вовсе не обязательно знать человека. Возможно, достаточно иметь имя и какое-нибудь громкое событие, связанное с этим именем, и зеркало покажет его на волшебном экране.

В данный момент Лома серьезно волновал лишь таинственный Замбер. Именно постоянные мысли о нем и натолкнули мага на подобную догадку. Стремясь побыстрее ее проверить, Лом прямо голышом уселся за туалетный столик и впился глазами в совершенно обычное свое отражение. Он как заклинание повторял имя незнакомца, а в памяти восстанавливал точную копию письма, отправленного этим господином сэру Стьюду. Но, несмотря на чудовищное напряжение, ничего не происходило. Единственное, в чем он действительно преуспел, это заработал себе весьма неприятную головную боль.

Прошло минут пятнадцать непрерывного самоистязания, голова уже аж раскалывалась на части, но в зеркале не наблюдалось ни малейших изменений… Отчаяние захлестнуло его горькой волной. Руки безвольно опустились, и он отвел слезящиеся от продолжительного созерцания полированной поверхности глаза. К сожалению, у него ничего не получилось, он проиграл…

На сей раз он не увидел привычной ряби на гладкой поверхности, потому что уставшие глаза его в этот момент были закрыты. Но он услышал…

— …на. Теперь-то этот расфуфыренный клоун у нас на крючке. — Голос говорившего был какой-то писклявый, от него за версту несло хитростью, подлостью, предательством. — Не так ли, Замбер? Это я здорово придумал, вызвать его на честный — ха-ха-ха! — поединок с троллем. Да он, ручаюсь, даже имени твоего не помнит. Но, смотри-ка, принял вызов, сломал печать. Ничего, ничего, скоро, очень скоро, мы ему спесь-то пообломаем.

— Да заткнешься ты когда-нибудь? — прогрохотал в ответ очень грубый голос, более похожий на звериный рык. — Уже битый час бубнишь одно и то же. Ночь на дворе, пора спать. А то я сейчас тебя вместо этого простака Стьюда, как…

— Все, все, все! Молчу, молчу, молчу! — поспешил заверить своего нервного друга первый голосишко. — Ну что ты так меня пугаешь, я же о тебе денно и нощно… Опять же, твоей славе и силе… А ты… Эх! Одно слово — тролль неотесанный!

— Ну ты, умник! — От внезапного рева у Лома чуть т лопнули барабанные перепонки. — Может, ты что-то против троллей имеешь?! Может, мой народ тебе не нравится?! Да ты говори, говори, не стесняйся!

— Оп-пя-пять ты зли-лишься, — заикаясь от страха, пролепетал писклявый. — Сп-п-пи, по-пожалуйста, больше с-с-слова не скажу.

— Да какой теперь сон, — уже более спокойно, но по-прежнему чрезмерно громко прорычал Замбер. — Давай пой мне колыбельную! А то чтой-то я разнервничался, могу сожрать кого-нибудь под горячую руку! Хоть ты и болтаешь много лишнего, но без тебя будет скучновато. Так что пой!

Писклявый голос, сильно заикаясь, затянул какую-то галиматью на недоступном пониманию Лома языке. Постепенно голос его креп, а вместе с тем хрипяще-кашляющие звуки в его песне сменялись неким подобием жуткого звериного воя.

«Да при такой песенке не то что уснуть, глаза закрыть страшно!» — ужаснулся маг.

А вот троллю песня понравилась. И очень скоро душещитательные завывания писклявика стали сопровождаться его могучим храпом…

Тролль заснул, и Лом с облегчением расслабился, позволив перегруженному мозгу наконец-то отдохнуть. Постепенно сознание его очистилось, и даже головная боль как будто бы заметно приутихла. На сей раз задуманное удалось осуществить лишь наполовину. Зеркало так и не передало изображения говорящих. Но были отчетливо слышны голоса, а это тоже весьма немало.

Из подслушанного разговора стало очевидно, что пославшие письмо — явно не дураки. Более того, они ведут какую-то хитрую игру, конечная цель которой — убить его горячо любимого друга.

Кроме того, теперь известно, что Замбер — тролль. Что же Лом знал о троллях?.. Ага! Это человекообразные существа, трех-четырех метрового роста. Очень свирепые и кровожадные. Отличные воины.

— Выходит, друг Студент серьезно влип, — прошептал ошеломленный открывшимися фактами маг. — Он, конечно, классный мечник, но одного мастерства и скорости недостаточно, дабы поразить настоящего тролля. У этого нелюдя обычная кожа крепче самой прочной стальной кольчуги! Как же такое возможно: позволять поединок простого человека с таким кровожадным и практически неуязвимым монстром?..

Озарение наступило внезапно. Лом вдруг отчетливо понял, почему на письме с вызовом болталась магическая печать. Ведь остров Розы принадлежит людям! И все нелюди, обитающие здесь, даже если они здесь родились, все равно считаются гостями на этом празднике жизни. Как следствие, нелюди значительно урезаны в правах по сравнению с людьми. И сиреневая магическая печать — это один из способов ущемления их прав. Такая печать говорит, что написавший Послание — не человек, посему будь осторожен и несколько раз подумай, прежде чем вскрыть послание… Они со Студентом с самого начала неверно трактовали смысл этой печати. Не зря он все время чувствовал исходящие от нее волны зла. Что ж, теперь уже поздно что-либо менять. Вызов принят, и драться придется! Теперь, даже если Студент захочет отказаться, свирепый тролль имеет полное право убить его, как говорится, без суда и следствия, и никто его за это не осудит. Сорвав печать, Студент фактически подписал себе смертный приговор! Необходимо срочно что-то придумать. А для начала неплохо бы просветить самого Студента насчет подарочка, который преподнесла ему капризная фортуна.

Лом порылся в шкафу и вытащил брюки-трико, легкий свитер и большой теплый плащ. Вся одежда была одинаково кроваво-красного цвета. Но даже подобная совершенно очевидная безвкусица была в сто раз лучше, нежели его заляпанный грязью серый балахон. Наскоро напялив одежду прямо на голое тело, Лом вышел из своей комнаты обратно в безлюдный коридор.

Вышел и озадаченно остановился. Он понятия не имел, в какую сторону длинного коридора ему следует теперь двинуться, дабы вновь оказаться на ведущей в город площади. Ведь здесь, в замке, он очутился благодаря какому-то непонятному колдовству — дотронулся на площади до красной гранитной скалы и оказался аккурат напротив двери своих новых апартаментов. Для возвращения на городскую площадь наверняка нужно было произнести соответствующее заклинание. К несчастью, наш герои его не знал.

Из задумчивости, грозящей вот-вот перейти в самого отвратительного вида панику, Лома вывело легкое похлопывание по плечу. Пока он ломал голову над выходом из волшебного лабиринта, какой-то юморист совершенно бесшумно подкрался к нему сзади и… Ну, в общем, просто чудо, что Лом не запачкал совершенно чистые, только что надетые штаны.

— Мага Высшей ступени, господина Люма, ожидают в Малом зале на Круг Избранных! — торжественно отчеканил подкравшийся. У напугавшего Лома паренька, также с ног до головы увешанного тряпками красного цвета, был звонкий, почти детский голос.

Лом с полминуты молча разглядывал это чудо природы, пытаясь, используя все доступные ему на данный момент заклинания, вытянуть из его спутанных мыслей как можно больше полезной информации. Паренек стоял рядом, скромно потупив взор и опасаясь даже пошевелиться под цепким взглядом мага.

Но с чтением мыслей что-то в этот раз не заладилось. За полминуты Лому не удалось разузнать даже имя паренька.

Отказавшись от волшебных заморочек, он решил получить информацию простым дедовским методом, то бишь посредством примитивного допроса.

— Ты кто такой? — строго рявкнул Лом и, не дожидаясь ответа, продолжил раскручивать парнишку: — Если уж тебе доверили сообщить мне сию весьма радостную весть, то, может, ты и проводить меня на этот?.. Как ты там сказал?.. Ага, вспомнил — Круг?

— О великий!.. Для меня… огромная… служить… одному из… Ордена… Розы!.. — часто сбиваясь и от волнения глотая слова, затараторил покрасневший от смущения юноша.

— Тише, тише, не части, — поморщился Лом. Вняв его просьбе, паренек продолжил спокойнее:

— Меня зовут Валсом, я подмаг… Высший Люм, я восхищаюсь вашим талантом! Вы… Вы мой кумир! Мне бы очень хотелось в будущем быть похожим на вас! Знаете, у меня уже кое-что неплохо получается. Хотите, покажу…

— Нет, не сейчас, — поспешил прервать как-то вдруг очень разговорившегося парнишку Лом. — Валс, так ты проводишь меня или как? Ведь сам же сказал, что меня ждут, не дождутся в Малом зале.

— О горе мне, несчастному! Пощадите, Высший! Не гневайтесь! — Вале вдруг рухнул на колени перед ошарашенным Ломом. — Я не исполнил вашего прямого приказа! Молю о пощаде!..

— Чего это за бред ты тут несешь? — Лома начинал раздражать молодой психопат. — Немедленно прекрати ломать комедию! Никто тебя не собирается убивать. Пока!.. Но если ты, клоун недоделанный, сейчас же не поведешь меня на этот… Ну как там его?

— Круг Избранных, — еле слышно пролепетал притихший Вале.

— Во-во, на этот самый Круг… То я тебя!.. Ну что, поведешь?!

— Следуйте за мной, — пробормотал в ответ парнишка, насмерть перепуганный странным поведением мага. После чего так припустил по коридору, что Лому пришлось изрядно попотеть, дабы не потерять из вида шустрого малого.

Бежали они минут пять. Поначалу Лом еще пытался как-то запоминать извилистую систему коридоров, переходов поворотов, дабы потом самостоятельно отыскать обратную дорогу, но после шестнадцатого или семнадцатого поворота он сбился со счета, да и дыхалочка с непривычки слишком быстро начала давать сбои. Какая уж тут слежка, проводники бы не потерять.

Наконец Валс стал замедлять бег. Посмотрев на него, Лом с ненавистью подметил, что парень ничуть не запыхался и на гладком лбу его не было ни единой капли пота, в то время как сам он хрипел и задыхался, страдая от недостатка кислорода, а от некогда свежей одежды потом несло так, что хоть противогаз надевай.

Валс остановился перед ни чем не примечательной дверью, как две капли воды похожей на сотни других в коридорах замка. По выражению его лица Лом понял, что они достигли цели и за этой деревянной перегородкой находится пресловутый Малый зал.

Более-менее отдышавшись, Лом чуть надавил на дверь и она беззвучно распахнулась…

— Люм, что за детская привычка — все время опаздывать! — Звенящую тишину разрезал грубый голос, принадлежащий одной из шести восседающих за огромным крытым столом человеческих фигур.

Лом оказался в весьма просторном помещении.

«Ничего себе, Малый зал, — изумился про себя наш герой. — Интересно, каков же тогда большой, если еле-еле различаются контуры противоположной стены этой „конурки“?

Приглядевшись повнимательнее к сидящим за столом, Лом подметил два существенных факта. Во-первых, все присутствующие — представители человеческой расы, то есть нелюдей среди Высших не было — ну, это не удивительно, ведь на острове Розы земля и власть принадлежат людям. И, во-вторых, он был самым молодым из присутствующих на этом собрании магов — что вкупе с опозданием заставило его изрядно понервничать под шестью парами сердито буравящих его глаз.

— Ну, что на сей раз помещало вам явиться на Круг вовремя? — К Лому обратился все тот же железобетонный голос. На сей раз молодому человеку удалось «запеленговать» говорящего. Им оказался сгорбленный годами совершенно седой старикан. Так и не дождавшись от Лома каких бы то ни было вразумительных объяснений, он продолжил:

— Люм, что же ты будто в рот воды набрал? Ох уж эта молодежь! Обязательно надо соригинальничать. Скажи на милость, ну зачем надо было сломя голову нестись по замку на своих двоих, да еще наперегонки с юнцом-подмагом? Ведь маг твоего уровня может переместить себя из одного конца замка в другой за одно мгновенье! Молчишь? Ну молчи, молчи. Нравится тебе потом исходить, как кобелю бешеному? Эх, дети, дети. И когда за ум возьметесь?.. Ладно, садись на место. Глаза бы мои на тебя не глядели.

По-прежнему ни слова не говоря — да и что он мог сказать? — Лом опустился на единственный свободный стул.

Круг Избранных являл собой весьма странное зрелище. Семь человек сидели вокруг круглого «столика» диаметром никак не меньше десяти метров. Причем расстояние между участниками странного действа было совершенно одинаковое и, чтобы никто не мог нарушить идеальной симметрии, стулья были намертво прикреплены к полу. Но более всего поразило Лома полнейшее бездействие присутствующих магов. Все шестеро сидели абсолютно неподвижно, прикрыв глаза и беззвучно шевеля губами. Если бы не губы, Лом готов бы был поклясться, что они попросту спят.

Кстати о сне.

Стоило лишь Лому подумать об отдыхе, как вся накопленная за день усталость чудовищным концентратом ударила по измотанному телу, да так, что каждая клеточка протестующе взвизгнула, требуя немедленного расслабления.

Свет перед глазами померк. Лом заснул.

— Люм, мальчик мой, что с тобой происходит? — Во сне голос старика уже не казался Лому внушительно-грозным. Вполне нормальный, даже, пожалуй, дружелюбный голос. — Опять ты позднее всех. Уже далее не знаю, что и думать. Возможно, действительно прав Мос, нельзя столь молодого выбирать в совет Избранных. Может, эта тяжкая ноша тебе не по плечу?.. Ответь мне, прошу тебя. Сейчас можно говорить правду, я сам поставил магические барьеры, и в течение ближайшего получаса нам никто не пометает.

Лом оглянулся. Кроме старика вокруг действительно не было ни души. Они парили в розовом тумане, легкая подсветка которого приятно радовала глаз. Воздух благоухал неземной свежестью и изысканными ароматами. Ему еще никогда не было так хорошо. Все это великолепие удивительным образом настраивало на доверительную беседу тет-а-тет, и Лом заговорил… Во сне его голос тоже звучал очень непривычно. После первой своей фразы он даже испуганно замолчал, озираясь по сторонам в поисках хозяина чудесного голоса. А когда до него наконец дошло — кстати, не без подсказки доброго старика, — он все еще долго привыкал к его непривычным интонациям.

Что-то внутри ему подсказывало, что не стоит опасаться этого седовласого мудреца. И он не стал перед ним таиться. Лом, стараясь уложиться в «забронированные» стариком полчаса, как мог, подробно описал магу все свалившееся на них, его и троих его друзей, приключения. Может, где-то что-то в мелочах он и упустил, но суть дела совершенно точно донес до собеседника.

По ходу временами сбивчивого рассказа дед его ни разу не перебил, напротив, он очень внимательно вслушивался в каждое слово. И даже когда Лом закончил, старик заговорил далеко не сразу. Он выглядел крайне озадаченным.

— Похоже, ты не врешь, — наконец вымолвил старый маг. Вместо недавней теплоты в его голосе завывала холодная вьюга. — Уж прости, но во время рассказа я проник в твое сознание — слишком невероятные вещи ты рассказывал! Зато теперь точно знаю: говорил ты очень искренне… Ну Люм, ну сорванец! Стянуть бы с него штаны, да за такие фокусы… Я даже не знаю, чем могу вам помочь. На этом свете я прожил немало, счет годам идет на тысячелетия, многое на своем веку повидал, но с подобным встречаюсь впервые… Понимаешь, Люм — маг, что называется, от Бога, он очень, очень, очень талантлив. Заклинания, над которыми другие бьются десятилетиями, ему удаются за считанные дни. Именно поэтому он — самый молодой Высший за всю историю нашего Ордена. Он моложе самого младшего из нашей семерки — а это лучшие из лучших! — на сотню лет! Вот и получается, что колдовских знаний у парня палата, а житейской мудрости вообще нет. В его волшбе вряд ли кто разберется кроме него самого. Шутка ли, из другого мира людей вызвал, да у меня сроду даже мысли такой — что существуют они, эти самые миры, — не возникало!

— Что же нам теперь делать? — удрученно поинтересовался Лом, от былой его самоуверенности не осталось и следа. — Неужели ничем не поможете?

— Ну почему же, чем могу… — обнадежил собеседника старый маг. — Для начала я представлюсь: меня зовут Оз. Знаешь, а ты мне нравишься, другой бы на твоем месте волосы на себе рвал, у тебя же после всего мною сказанного ни один мускул на лице не дрогнул. Молодец! Не чета нынешним хлюпикам… Насколько я понял, у тебя самого есть неплохие задатки к овладению магическим мастерством. Твои успехи в овладении боевой магией всего-то за несколько часов в нашем мире впечатляют… Конечно, Люм приложил к этому свою гениальную руку, но при отсутствии у тебя самого весьма специфических способностей, которые, кстати говоря, очень редко встречаются у людей, даже такой талантливый чародей, как Люм, едва ли смог бы заложить в тебя столько… Итак, базовых знаний у тебя предостаточно, необходима только практика. — Старичок призадумался. А когда заговорил снова, слова слетали с его языка так быстро, что Лом с трудом улавливал смысл сказанного:

— Через пару минут мои барьеры исчезнут, поэтому слушай внимательно и не перебивай, повторять нет времени… Я бы не хотел, чтобы твое место на Круге занял какой-нибудь очередной сноб из долгожителей второй ступени. Люм вливал в наше сборище стариков свежую кровь молодого поколения. А это дорогого стоит! Теперь ты вместо него… Как я уже говорил, ты мне нравишься. Но в данный момент ты слишком уязвим, даже для мага второй ступени ты слишком легкая добыча — тут все собираются Высшие. При первом же личном контакте они моментально раскусят, что ты из себя представляешь. И многим из них ты, совершенно точно, не понравишься. Силой власти главы Круга Избранных я могу один раз в год прервать заседание Круга по своему усмотрению. Через минуту я сделаю это. Но заседание обязательно состоится на следующей неделе, и ты должен быть к нему готов. Ибо второй раз выручить тебя я уже не смогу… Будучи членом Круга Избранных, ты являешься главой одного из семи Магических замков Ордена. Тебе повезло, твой замок — тот, в котором мы сейчас находимся, вернее, находятся наши спящие тела. В каждом замке есть библиотека. Не теряй времени, собирай знания! И последнее, сейчас я оглушу тебя, ты проснешься ровно через три часа. За это время Высшие разлетятся по своим замкам. Им я объясню твое бессознательное состояние расплатой за непочтительное поведение по отношению к главе Круга. Не беспокойся, они все прекрасно знают вспыльчивый характер Люма и клюнут на уловку, как миленькие. Тебе же за причиненные неудобства я открою план этого замка, когда проснешься, ты будешь уметь перемещаться в любой его конец в одно мгновенье.

Оз едва успел выговорить последние слова, как окружающий их розовый туман исчез.

Но что произошло дальше, Лом не видел — перед глазами вдруг вспыхнула огромная, ветвистая, багровая молния и сознание покинуло его.

Как и обещал Оз, когда Лом очнулся, в огромном Малом зале кроме него самого не было ни души.

Глава 6

Гимнаст проснулся от мощного грохота. Кто-то пытался ворваться в его спальню и яростно колотил в запертую изнутри дверь… Удивительно, как после таких ударов она до сих пор не разлетелась в щепки.

— Да иду я, иду!.. Минуточку!.. Сейчас открою! — Его хриплый крик прервал очередную серию могучих ударов.

Секунд на пять за дверью наступила тишина, но по истечении этого срока удары возобновились с утроенной силой.

Поначалу Гимнаст никак не мог понять, где он находится, как сюда попал и что вообще происходит. Вчерашние приключения очень медленно восстанавливались в его полусонной голове. И особой радости не доставляли. Уж лучше бы он вообще ничего не помнил! А память услужливо подбрасывала все новые и новые свершившиеся факты.

В руке он сжимал какой-то мятый листок, вдоль и поперек покрытый безобразными каракулями, большая часть которых была безжалостно залита чернилами. Как он ни морщил лоб и ни щурил глаза, разобраться в этой галиматье было совершенно невозможно. Но эта бумажка, использовать которую теперь можно было разве что при походе в сортир, странным образом навевала на него смутную тревогу… Что-то сегодня должно произойти. Но что именно?..

Взломщики совсем озверели, дверь уже даже не пинали, я попросту крушили чем-то очень тяжелым. Она жалобно трещала в ответ. Чтобы ее не сорвали с петель, Гимнаст поспешил откинуть массивный засов.

— Ваше высочество, милорд, что случилось?! Почему вы так долго не открывали? — засыпал его вопросами старичок, ни на миг не прерывая охи-вздохи. — Как же вы нас напугали! Ведь ни для кого не секрет ваше отношение к предстоящей женитьбе… Раньше вы никогда не изволили запираться. Вот мы и подумали… Но, слава Богу, все в порядке. Мой лорд, как вам спалось?

Болтовня старика стимулировала процесс воспоминании. Как-то само собой в голове всплыло, что… э-э… этот словоохотливый дядя — его личный дворецкий Тарп, сейчас он находится в спальне своего собственного пятиэтажного дворца, да и вообще он тут — очень крутая шишка и его вес уважают, а называется он теперь — лорд Гимнс. А еще, еще… Черт возьми, у него ведь сегодня свадьба!

Гимнаст все вспомнил.

— Тарп, с каких это пор я обязан перед тобой отчитываться в своих поступках?! — Молодой человек отыскал подходящую мишень для выплеска накопившейся нервозности. В его голосе звенел металл. — Что за цирк ты тут мне устраиваешь?! Да еще в такую рань!!!

— Помилосердствуйте, милорд, — Тарп поспешно склонил убеленную сединами голову, — ведь уже давно день на дворе.

— Умные больно стали! Совсем от рук отбились! Да, может, я из-за этой свадьбы только под утро глаза сомкнул… Кто тебе позволил двери в мои покои ломать? Видали его? Я закрылся, а он забеспокоился. Заруби себе на носу: у меня тут не проходной двор! И если мне вдруг приспичит запереться на ночь — это мое личное дело! Ты меня понял?!

— Да, мой господин, — еле слышно пролепетал Тарп, склоняясь все ниже.

Гимнаст увидел, что пристыженный старик того гляди потеряет равновесие и врежется лбом в пол. А пол в спальне, хоть и покрыт толстым ковром, все-таки каменный. Принимая во внимание солидный возраст дворецкого, серьезной травмы не избежать. Пришлось сменить гнев на милость.

— Ну ладно, ладно. — Гимнаст ловко подхватил старика под руки и заставил выпрямиться. — Вижу, что ты уже достаточно раскаялся и подобное вряд ли повторится.

Морщинистое лицо Тарпа было бледнее мела, губы мелко дрожали, из глаз катились слезы. Гимнасту стало стыдно за свое поведение. Взял и обидел старого преданного слугу. А за что, собственно? Ведь он же за его, ублюдка неблагодарного, жизнь беспокоился! Испугался, не случилось ли с ним чего…

— Чего ты, Тарп. Ну не плачь, старина. — Гимнаст не умел успокаивать людей… Кричать, ругаться и всячески расстраивать людей, это — пожалуйста, а вот пожалеть человека — это кто угодно, только не он. — Ну извини, погорячился, не выспался… А тут еще эта свадьба… Вот и сорвался.

Каждое слово давалось лорду с большим трудом. Пробормотав несколько коротеньких сбивчивых фраз в оправдание своего мерзкого поведения, он так вспотел, будто только что пробежал без остановок тысяч этак десять метров.

Великодушный слуга сразу же простил молодого господина и, к огромному облегчению Гимнаста, перестал плакать, вытер слезы и приветливо ему улыбнулся.

— Вам вовсе не нужно извиняться передо мной, вы правы, я не должен был…

Договорить Тарпу не удалось. На пороге спальни неожиданно возник слуга и, получив позволение говорить, доложил, что уже начинают приезжать первые гости, которых согласно распоряжению старшего дворецкого, то есть Тарпа, провожают в большую гостиную, что невеста еще не появилась, но только что прибыл Высший маг Ордена Алой Розы, господин Люм.

Объявив благодарность за хорошую службу, слугу отпустили восвояси.

Тарп сразу засуетился и, наскоро раскланявшись со своим лордом, бросился вон из спальни лично встречать почетного гостя.

Гимнаст выразил желание пойти вместе с ним поболтать с другом и малость развеяться, но старик неожиданно заупрямился, утверждая, что милорду нельзя сейчас видеться с магом. Еще раз ругаться с дворецким не было ни малейшего желания, к тому же, очень возможно, старик знает, что говорит. Скрепя сердце, лорду пришлось уступить.

Гимнаст вновь остался один. Спать больше не хотелось, да и не дадут — с минуты на минуту невеста должна пожаловать. А она девушка обидчивая, чуть, что не так — истерику закатывает. И её лучше лишний раз не расстраивать.

Тяжело вздохнув, жених пошел умываться, чистить зубы, бриться и вообще приводить себя в надлежащий вид.

Короткого сна — за столом в Малом зале он проспал, но более четырех часов — Лому оказалось вполне достаточно, чтобы, проснувшись почувствовать себя великолепно отдохнувшим, полным сил, бодрым, свежим и веселым.

Старый колдун выполнил свое обещание, и в памяти Лома появилось новое весьма полезное заклинание, позволяющее перемещаться по замку в любом направлении со скоростью мысли. Как бы в качестве приложения к сему колдовству прилагалось подробное списание самого Магического замка, и он теперь мог ориентироваться в этом жилище магов с закрытыми глазами.

Конечно же, Лому захотелось побыстрее испытать на деле чудесную новинку. К тому же нашелся вполне подходящий повод. Ему следовало немедленно принять душ, если то, что было у него в ванной, можно так назвать, и переодеться в чистую одежду.

Лом сосредоточился. И уже через пять-шесть секунд преспокойненько раздевался в своей комнате. Все прошло лучше некуда.

Минут через двадцать Лом уже облачался в свежую одежду. От его чистого тела струился сладкий аромат леей, трав. Как уже упоминалось ранее, в комнате окон не было, но, благодаря приобретенной этой ночью возможности одним взглядом охватывать весь Магический замок, наш герой мог теперь с уверенностью заявить: за стеной уже вовсю светит солнце. Если ночью ему казалось, что замок располагался внутри гигантской скалы, то теперь — опять же благодаря полученным во сне откровениям — Лом знал, что на самом деле замок находится на ее вершине. И члены Ордена попадают в него и покидают его посредством мгновенного магического перемещения.

Поднятый на недосягаемую высоту, замок как бы парил над Красным городом. Подобную картинку можно увидеть, если наблюдать за столицей со стороны… Сразу же становилось очевидно — кто является истинным хозяином на этом острове, кто тут царь горы…

— Господин Люм! — радостный вопль Валса грянул из-за спины громом средь ясного неба.

Этот парень определенно задался целью свести Лома в могилу! Вале опять совершенно неслышно материализовался за спиной замечтавшегося мага. Но на сей раз молодой наглец не побоялся переступить порог его личной комнаты. И опять штаны Лома лишь чудом остались сухими.

«Да что он себе позволяет! Это ж надо так пугать Высшего, входящего в Круг Избранных!» — взъярился про себя хозяин замка. Но быстро взял себя в руки и, развернувшись к вошедшему, с улыбкой спросил:

— Чего тебе, приятель?

— У меня к вам срочное послание в связи с сегодняшней свадьбой молодого лорда Гимнса, — доложил Вале. И тут же пояснил: — Это сорок первый лорд славного рода. Двадцати двух лет от роду. Из достоверных источников мне известно, что молодой Гимнс — игрок, мот, кутила и бабник. Очень хочется верить, женившись, он, наконец, остепенится и…

Такое пренебрежительное отношение к его другу со стороны какого-то салаги переполнило чашу терпения мага. Лом разозлился.

— Слушай, парень, тебе не кажется, что ты слишком разболтался! — рявкнул он на подмага. — Ты что же думаешь, раз мне взбрело в голову однажды пробежаться с тобой по своему замку, то теперь ты имеешь право вот так запросто врываться в мою комнату?!… Да кому интересно твое мнение?! Ну-ка живо выкладывай поручение — и вали отсюда!

Вале очень побледнел, но па сей раз хоть не плюхнулся на колени.

— С Высшим магом Ордена Алой Розы, Люмом, хотел бы встретиться и побеседовать маг второй ступени Корсар, — голос паренька слегка подрагивал, но вообще-то сегодня он держался молодцом.

— Ну что же, хочет поговорить — пускай приходит, прилетает или приползает. Это уж как будет угодно, — великодушно разрешил Лом.

Однако, вопреки ожиданиям Высшего, Вале уставился па Лома широко раскрытыми, полными искреннего изумления глазами.

— Ну, чего вылупился? Взглядом что ли решил меня испепелить? Ну, чего молчишь? По-твоему, я сам что ли должен тащиться к какому-то второразряднику?

Подмаг никак не отреагировал на последнюю колкость, продолжая буравить Лома удивленным взглядом.

— Да в чем дело? Почему ты все еще здесь?!

— Вы, наверное, шутите? — наконец выдавил из себя подмаг. От изумления он даже перестал бояться. — Ведь Корсару решением Круга Избранных под страхом смерти запрещено показываться в Магических замках Ордена.

«Надо же, опять влип, — мысленно укорил себя Лом. — Как глупо получилось. Судя по реакции Валса, будучи Люмом, я должен знать этого дяденьку в лицо. И так опростоволосился! Это все из-за нервов, разозлился на этого умника, перебил. А надо было дать возможность подмагу договорить до конца. Теперь вот гадай — кто такой этот Корсар? Вот уж действительно, полезная мысля приходит опосля… Но, как бы то ни было, слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Необходимо срочно реабилитироваться в глазах паренька. Чего бы такого ему наплести?..»

— А! Так ты говоришь, Корсар?..

Вообще-то, из Лома актер так себе, но сегодня был явно его день. Вале принял лицедейство за чистую монету. И ни на секунду не усомнился в искренности мага, пока тот на все лады костерил свою невнимательность и подмагово, якобы, невнятное бормотание.

Вволю наругавшись и отведя тем самым душу — уж что-что, а браниться у Лома всегда получалось очень здорово, прям любо-дорого послушать! — Высший как бы вспомнил, что в комнате находится не один. Он снова сосредоточил свое внимание на готовом сквозь землю провалиться от смущения, раскрасневшемся Валсе.

— Ты все еще тут. — Теперь голос Лома был обыденно равнодушен. Никакого раздражения, злорадства, удивления: это даже был не вопрос, а простая констатация факта. Ему полностью удалось восстановить утерянный было самоконтроль, — Очень хорошо. Насчет Корсара разобрались. Но при чем здесь свадьба лорда Гимнса?

— Вы просто не дали мне закончить мысль, — поспешил объясниться Вале. — Я имел в виду, что вам все равно придется сегодня спускаться в город, чтобы руководить церемонией бракосочетания молодого лорда, вот я и предположил, что заодно вы могли бы посетить и Корсара. Ведь его дом находится на одной улице с дворцом Гимнса.

— Вот теперь все понятно. — На самом деле Лом абсолютно ничего не понимал. Более того, он был чрезвычайно удивлен и озадачен открывшейся вдруг перспективой обвенчать нынче вечером собственного друга… Но виду старался не подавать. — Неужели сразу нельзя было вот так четко и ясно все изложить. Почему я все должен из тебя словно клещами вытягивать?

— Ну, я хотел, как лучше… — оправдывался Вале.

— …А получилось, как всегда, — докончил Лом. — Ну ладно, не бери в голову, я все понял. И на будущее — мне все же почему-то кажется, что так легко я от тебя не отделаюсь — учти следующее: больше никогда — ты меня хорошо понял? — никогда не подкрадывайся ко мне со спины! Прежде чем переступить порог моей комнаты, постучись. Можешь даже своей головой. Благо, она все равно пустая, и звук будет преотменнейший!.. Все, свободен.

Трепещущий перед авторитетом крутого мага парень не уловил шутливой интонации в голосе Лома и из комнаты вылетел, будто его в пятую точку пчела ужалила.

«Ну вот, — удовлетворенно подумал Лом, — теперь это, болван точно башку себе расшибет, выказывая усердие и привлекая драгоценное внимание уважаемого Люма. Ну что за жизнь пошла, слова сказать просто так нельзя…»

Рассуждая подобным образом, маг направился в библиотеку. Направился, в данном случае, наверное, не совсем правильная характеристика совершаемого им действа. Он просто закрыл глаза, сосредоточился — и через секунду был на месте.

Местная библиотека, на первый взгляд, ничем не отличалась от аналогичных заведений из его мира. Просторный зал был полностью заставлен здоровенными шкафищами, среднего размера шкафами и крохотными шкафчиками, и вес они были битком забиты всевозможной литературой.

У одной из длиннющих стен библиотеки притаился старенький, видавший виды столик. Если бы Лом не имел в голове подробного плана хранилища знаний, то путешествие по этому лабиринту в поисках крохотного стола могло бы затянуться на целый день — да и то при условии, что повезет. Но, благодаря Озу, он легко ориентировался в любой части своего замка.

Столик был настолько мал, что высоченному Лому пришлось изрядно помучиться, запихивая под него свои длинные ноги. Древняя, как сама старость, табуретка жалобно заскрипела под его весом, прогнулась, покачнулась, но устояла. Лом знал, что этой рухляди уже не одна тысяча лет. И древесина, из которой когда-то этот стол и табурет были изготовлены, уже бы давно сгнила и превратилась в прах, если бы не магия, незримые нити которой тесно опутывают сии творенья старины глубокой.

Далее все было очень просто. Он пожелал ознакомиться с литературой, описывающей местные свадебные церемонии. Произнес соответствующее заклинание и… в общем-то добился, чего хотел, правда не совсем так, как рассчитывал.

Его вдруг стало засыпать огромным количеством всевозможных книжек романтического содержания. В первые же секунды он оказался буквально погребен под книжной лавиной, а книги все подлетали и подлетали… Чтобы не задохнуться под стремительно растущей горой, Лом схватил первую попавшуюся под руку книжку и поспешил переместиться обратно в свою комнату.

В отличие от друзей, Студент уснул и проснулся без чьей-либо помощи. Возможно, именно потому ночью он замечательно выспался, а утром чувствовал себя настолько хорошо, что даже простил Лому вчерашнюю злую шутку с кошельком. В конце концов, подложенная другом «свинья» позволит ему безбедно жить недели две-три, что является вполне достойной ценой за некоторые неудобства, связанные с ее получением. Студент довольно потянулся и не спеша двинулся в ванную…

Когда с процедурой смывания остатков сна было покопчено, процесс одевания был завершен, кровать тщательнейшим образом заправлена и рассыпанное по всему полу серебро собрано, пересчитано, упаковано в кошелек и схоронено в кармане, раздался осторожный стук в дверь и Студенту прямо в комнату внесли завтрак. Рыцарь пребывал на седьмом небе от счастья.

Завтрак постояльцу принес сам хозяин. Шиша сноровисто управлялся одновременно с двумя густо заставленными подносами. Ничего даже не звякнуло, не говоря уже о том, чтобы сорвалось с подноса, упало на пол, разбилось — чувствовалась рука профессионала! Расставив на столе с десяток мисочек и тарелочек со всякой всячиной, толстяк довольно отпыхнулся, и, не дожидаясь приглашения, плюхнулся в кресло, всем своим видом давая понять, что он никуда не торопится и не прочь минутку-другую поболтать с гостеприимным рыцарем о том о сем.

У Студента было слишком хорошее настроение и не хотелось портить его из-за досадных пустяков. Он сделал вид, что не нашел в поступке Шиши ничего из ряда вон и спокойно сел завтракать.

— Я слышал, у вас через два дня состоится… гм… встреча с неким Замбером, — неожиданно выдал Шиша. Трактирщик даже не задавал вопроса своему постояльцу, а попросту сообщал общеизвестное.

Студент так был потрясен подобным откровением, что чуть было, не подавился. И, в итоге, минуты полторы сотрясался в мучительном приступе кашля.

Между тем Шиша как ни в чем не бывало продолжил:

— Так вот, я с радостью готов предложить свою скромную помощь сэру рыцарю. И, если вы еще не подыскали достойной кандидатуры на роль секунданта, то можете на меня рассчитывать.

— Откуда… Откуда ты знаешь? Я же… никому… говорил… этом… — Студент все никак не мог справиться с кашлем, который делал его речь практически не воспринимаемой. Но, судя по мгновенной реакции трактирщика, тот его прекрасно понял.

— Какая разница, откуда я об этом узнал, — философски заметил Шиша. — Скажем так, эта информация из хорошо проверенных источников… Ну, так как на счет секунданта, и то ведь… — Он что-то еще долго говорил, но Студент уже не слушал, с головой уйдя в свои невеселые думки:

«Похоже, Лом был прав насчет треклятой печати. И ночи не прошло — а Шиша, вон, уже явился, не запылился. Везде уже побывал, все ему уже доложили, и теперь такой осведомленный, что прямо так и распирает его от гордости… А чего, может, действительно, сделать его своим секундантом, раз уж так горит желанием? Почему бы и нет — парень он вроде бы неплохой, да и порядки местные знает. К тому же эти двое, лорд с магом, еще закочевряжатся: мол, не царское это дело быть секундантом у простого рыцаря. Нет, определенно, с этим барьем лучше не связываться!»

— …Я и говорю: лучшего секунданта, чем Шиша, вам все равно не найти во всем этом занюханном городишке — подытожил свою пламенную речь трактирщик. От первоначального ледяного спокойствия на его лице не осталось и следа.

— Ну хорошо, хорошо, ты меня убедил. — Наконец-то ужасный кашель прекратился. Студент покровительственно похлопал раскрасневшегося толстяка по мягкому плечу и продолжил: — Хочешь секундировать мою «встречу» с этим Зам… Тьфу! Все время забываю его имя! Ну, да неважно… Ни в чем себе не отказывай. Отныне ты мой официальный представитель на дуэли. Ну что, рад?

Последний вопрос был совершенно лишним — достаточно было посмотреть на сияющее, словно начищенный пятак, лицо Шиши, чтобы безошибочно определить, что парень просто счастлив. Но, как бы то ни было, вопрос прозвучал, и, отвечая на него, трактирщик рассыпался в пространных изъяснениях, смысл которых сводился к одному: сэр Стьюд — парень о-го-го, и Шиша теперь за него в огонь и в воду!..

Неизвестно, как долго продолжалось бы подобное воспевание достоинств Студента, которых вдруг оказалось ну очень много, если бы в комнату не постучали.

Оборванный на полуслове Шиша раздраженно засопел, поднялся с кресла и поплелся выяснять, чего там от него хотят.

Слуга в дверях что-то быстро зашептал на ухо толстяку, время от времени кивая в сторону Студента, и передал какой-то голубой пакет. По мере того, как трактирщик слушал сбивчивый доклад, на его хмуром лице разгоралась озорная улыбка. Когда слуга замолчал, Шиша снова сиял, как начищенное серебро.

Отослав человека, толстый парень вернулся и вновь уселся напротив Студента, который, освободившись от назойливой опеки трактирщика, с таким рвением накинулся на расставленные на столе кушанья, что теперь, откинувшись на спинку кресла, мог лишь изредка отдуваться.

— Сэр Стьюд, вам только что принесли очередное письмо, — сообщил радостный Шиша, передавая Студенту голубой конверт. — Вы не забыли, теперь я ваш секундант…

У Студента глаза на лоб полезли.

«Неужто еще один вызов? Да чем же так насолил всем в городе этот Стьюд?!» — мысленно возопил он. Но быстро справился с замешательством, взял себя в руки и эдак небрежно бросил трактирщику:

— Давай его сюда.

Конверт был очень красив — голубая бумага сплошь сокрытая причудливыми вензелями. Никаких надписей на конверте не было, и это обстоятельство настораживало, ибо тот с вызовом, тоже был идеально чист. Но, в отличие от предыдущего, на этом, к счастью, не было зловещей магической печати. Стараясь подавить предательскую дрожь в руках — весьма не к лицу крутому рыцарю дрожать на глазах верного секунданта-трактирщика, — Студент надорвал конверт и извлек оттуда сложенный вдвое белый листок.

В глаза сразу же бросился знакомый размашистый почерк. На бумаге золотыми чернилами было начертано следующее:

Дорогой друг Стьюд!

Буду искренне рад лицезреть Вас среди гостей на церемонии моего бракосочетания.

19.09. Начало в 17 часов. Резиденция лорда Гимнса.

С уважением, лорд Гимнс.

Р.S. Особо почетному гостю!

— Ух ты! Особо почетный гость самого лорда Гимнса. — В глазах Шиши отразилось подлинное изумление. — Ну надо же, кто бы мог подумать, старина Стьюд и… Эх, как бы мне хотелось попасть туда вместе с вами.

— Да ладно, Шиша. — Студент весь так и светился от счастья. Но то, что трактирщик принимал за радость от полученного приглашения, на самом деле было облегчением, что это всего лишь приглашение. — Я бы с удовольствием взял тебя с собой на это действо, но, как видишь, в приношении указано лишь мое имя. Извини, дружище, ничем не могу помочь.

— Ха! Ну сэр Стьюд, ну вы даете. Надо же, «ничем могу помочь»! Ха-ха-ха!

— Шиша, да что с тобой? В самом деле крыша что ли поехала с утра пораньше, а обратно так и не вернулась? — удивился Студент, уязвленный внезапной веселостью трактирщика. — Читать не умеешь? Тут же черным… тьфу, черт!, золотым по белому написано, что приглашаюсь я один.

— Вы это серьезно? — еле-еле выдавил из себя толстяк, огромное тело которого сотрясалось от хохота. — Но вы же — ха-ха-ха! — особо почетный гость !

— Ну все! Достал ты меня! — Студент в сердцах махнул рукой. — Если хочешь, пошли вместе со мной, но если вдруг тебя не пустят в дом — я не виноват…

Удивительно, но Шише подобное соломоново решение Студента очень даже пришлось по душе, и сразу же после слов рыцаря он закивал, как сумасшедший… Говорить он не рискнул, а если и попытался что-то там ляпнуть, за разливистым «ха-ха-ха» все равно ничего не было слышно.

— Да, вот еще что! — Чтобы заглушить хохот толстяка, Студенту пришлось изрядно напрячь свои голосовые связки. — Не обращайся ко мне больше на «вы». Скажем так, я разрешаю своему секунданту мне «тыкать»… Договорились?

Голова трактирщика вновь задергалась в знак согласия.

Как ни странно, Шиша без проблем прошел тройной кордон стражи, выставленный по случаю свадьбы вокруг Дворца Гимнаста. Когда у него спрашивали: «Кто такой и чего здесь забыл?», он тыкал пальцем в направлении Студента и говорил, что он с ним. Студент подтверждал и демонстрировал свое приглашение. И ни у кого больше вопросов не возникало. Видимо, особо почетные гости действительно имели кое-какие преимущества перед остальными приглашенными.

— О, Стьюд, смотри, кажись начинается! — Шиша указал пальцем в сторону маленького коридорчика, из которого в огромный зал, где собрались гости, донеслись первые мощные звуки фанфар. Моментально все разговоры в зале стихли, и собравшиеся сосредоточили внимание на начинающейся церемонии.

Под резкие звуки какого-то незнакомого марша в залитый ярким светом розовых камней зал, держась за руки, вступили Гимнаст и Ольга. На лицах обоих застыла одна и та же искусственная улыбка, за которой легко угадывалось серьезное волнение. Молодые прошли через весь зал и ни разу не споткнулись, что, учитывая их нынешнее состояние, было истолковано многочисленными гостями как очень хороший знак.

— Сэр Стьюд! Вы видите?! Вы узнаете?! Вы… — Шиша так разнервничался, что даже забыл о запрете и вновь обращался к Студенту на «вы». — Это же ваш вчерашний приятель. Но как же?! Да неужели он Высший маг Ордена Алой Розы?!

— Тише ты, болван, — зашипел на приятеля Студент. — Чего разорался! Ну маг он, что из этого? Магов никогда не видел, что ли?

— Тебе-то легко говорить, ты привык. А тут такое событие… Такое… Аж дух захватывает, во какое… Надо же, мой трактир удостоил своим вниманием сам маг Люм. — В голосе Шиши звучало неподдельное восхищение. — Да теперь ко мне со всего города люд повалит. Да с такой рекламой…

— Может, замолчишь наконец? Уже люди оглядываются! — Студент схватил за ворот размечтавшегося трактирщика. — Ты ведь не хочешь, чтобы нас отсюда выкинули, да еще по шее надавали?.. А насчет Люма… Дело, конечно, не мое, но я бы на твоем месте поостерегся злить такого могущественного мага, как он. Люм, понимаешь ли, терпеть не может, когда люди пытаются использовать его известное имя в своих корыстных целях.

— Но он же действительно вчера пришел вместе с тобой в мой трактир! — В утверждении Шиши уже не чувствовалось былой уверенности. Он заметно сник.

— Так-то оно так, но, сам понимаешь, какая он величина в этом городе. У сильных мира сего все не как у нас, простых смертных, — довольно ухмыляясь, Студент окончательна добил толстяка. Но Студент не был бы Студентом, если б остановился на достигнутом. Из сложившейся ситуации необходимо извлечь для себя максимальную выгоду! Добившись траура на лице Шиши, он как бы невзначай добавил:

— Вообще-то, можно кое-что придумать… Не поверишь, но этот знаменитый парень очень прислушивается к моему скромному мнению. И если я попрошу…

В глазах Шиши вновь заплясали алчные огоньки, и чтобы не искушать судьбу, Студент поспешил поумерить его пыл:

— Давай об этом поговорим после церемонии.

Шиша недовольно засопел, но промолчал. Развертывающееся перед глазами действо очень скоро полностью завладело всем его вниманием.

Лом воплощал в жизнь свадебную церемонию, вычитанную им два часа назад из с таким трудом добытой книженции. Сим шедевром местной словесности оказался роман «Вулкан страсти». Сюжет был до неприличия прост. Одна юная леди мечтала выйти замуж за молодого, красивого, богатого… мужика. По жизни ее все кидали, и в итоге она осталась ни с чем. Мораль: не родись красивой, а родись при бабках. В общем, этакая слезливая мелодрама, ничего особенного. Но, поскольку героиня обладала незаурядной фантазией, позволяющей ей до мельчайших деталей представлять церемонию воображаемой свадьбы, то эта книжка оказалась весьма полезна магу. Описываемая в романе церемония была похожа па обычное венчание, и Лом быстро освоил процесс.

Все было очень хорошо, как и спорится, уходило влет, без сучка и задоринки, пока маг не подошел к обряду обмена кольцами между будущими супругами.

Впрочем, обо всем по порядку. Сперва он зачитал молодоженам и гостям заблаговременно написанную им па листочке короткую пламенную речь, которую очень тепло приняли все собравшиеся. Затем обратился к стоящим напротив Гимнасту и Ольге со стандартным вопросом: мол, согласны ли жить в мире и согласии. Те дружно закивали и задакали. По книге следующим пунктом церемонии было одевание колец под заклинание, которое пару часов назад Лом старательно заучил наизусть…

Вот тут-то все и началось.

— Шиша, что там происходит? Чего это все так переполошились? — Недоумевающий Студент тряс за плечо хихикающего трактирщика.

Смеялся не только толстяк. Подавляющее большинство гостей едва сдерживалось, дабы не заржать во все горло, наблюдая за разыгрывающейся на их глазах трагикомедией.

— Прекрати этот идиотский смех и растолкуй мне, наконец, что ты там такого интересного углядел?!

— Он их… к… к… кольцами! — это все, что смог выжать из себя давящийся в беззвучном смехе трактирщик.

— А-а! Ну тогда понятно. — Уж очень не хотелось Студенту вновь выглядеть в глазах новообретенного товарища полнейшим идиотом, не понимающим очевидных для всех остальных вещей. Студент насупился и больше вопросов не задавал.

Лом толкнул коротенькую речь о супружеской верности, в конце которой пообещал скрепить союз молодых кольцами чар, дабы те оставались верны друг другу до гроба.

На подобное заявление друга неискушенный в тонкостях местных свадебных ритуалов Гимнаст отреагировал совершенно спокойно.

Ольга же неожиданно закапризничала, застучала ножкой. Мол, все это происки ее врагов, она так не договаривалась. Из бурного потока слов, молниеносно вылетающих из се прекрасного ротика, Лом уловил следующее: она готова через ленту, даже, так уж и быть, через обручи, но через кольца, ей, благородной девушке… это же грязное варварство! прошлый век! преданья старины глубокой… да так уже лет сорок никого не оженивают.

Ну что мог ответить несчастный Лом на подобный каскад упреков в свой адрес? Видимо, прихваченная им из библиотеки книжка безвозвратно устарела, а другой литературы под рукой, увы, не оказалось. Пришлось ему воспользоваться авторитетом крутого мага и слегка пригрозить:

— Не забывайтесь, графиня! Я не хуже вашего осведомлен о разнообразии брачных обрядов острова Розы. Но сегодня мне захотелось вернуться к славному и, на мой взгляд, совершенно незаслуженно позабытому обряду соединения молодых кольцами чар. Между прочим, ваш будущий супруг, лорд Гимнс, насколько я понимаю, ничего не имеет против.

Гимнаст, которому весь этот цирк уже порядком поднадоел, торопливо кивнул. Ольга же, на которую выступление Лома не произвело впечатления, собралась было выплеснуть в адрес мага свежую порцию гневных упреков, но не тут-то было… Лом поспешил продолжить:

— Конечно, если вы, глубокоуважаемая, будете настаивать, то придется пойти вам навстречу. Но в этом случае я буду обязан поставить в известность вашего будущего мужа, да и всех собравшихся сегодня в этом зале, насчет маленьких желтых пилюль. Да, да, тех самых, которые вот уже два года изготовляет по вашему приказу некто Вах. Кстати, присутствует ли он сегодня среди гостей?.. Молчите? Судя по испугу на вашем лице, я попал в яблочко, он здесь… Итак, спрашиваю последний раз: согласны ли вы пройти предложенный мною обряд? Я жду. — На сей раз Лом говорил очень тихо, но та, кому были адресованы его слова, все прекрасно поняла.

Ольга задумалась.

Собравшиеся в зале гости были недовольны подобным поведением мага, который о чем-то перешептывался с невестой у всех на виду. В зале нарастал тревожный гул рассерженных голосов.

— Ну что же, теперь, когда все претензии улажены… — продолжил Лом громко, разглядев чуть заметный кивок Ольги, которым она выражала согласие на предложенную им церемонию. Магу приходилось изрядно повысить голос, дабы переорать недовольный ропот гостей. — …мы приступаем к последней стадии сегодняшнего ритуала. Давайте, ребята, одевайте колечки.

Предупрежденный заранее Тарп тут же подскочил с золотым подносом в руках, на котором сиротливо лежали два голубоватых кольца. Лом начал декламировать заученное заклинание.

Осовевший от томительного ожидания Гимнаст лучился от счастья — наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки. Он поспешно нацепил колечко на хрупкий палец невесты, которая в свою очередь проделала с ним аналогичную процедуру… Странное дело, поначалу молодому человеку показалось, что кольцо слишком широко для его пальца и он даже старался незаметно придерживать его, но буквально через пять секунд оно уже сидело на пальце, как влитое. Теперь, даже если ему вдруг приспичит от него избавиться, придется изрядно повозиться.

По повелению Лома, только что закончившего нести какую-то тарабарщину, они с Ольгой поцеловались — хоть что-то приятное в этой ужасной церемонии! — и под восторженный рев толпы маг объявил их мужем и женой.

Все! Похоже, все! Наконец-то все!.. Старина Тарп уже приглашает всех гостей к столу. Со всех сторон кланяются и поздравляют. Желают счастья в личной жизни… Неужели все страхи позади?

Свадебный стол сводил с ума и потрясал воображение сказочным разнообразием всевозможных яств и невероятным выбором напитков. По сравнению с этим великолепием их шикарный обед на троих в гостиной Гимнаста имел, мягко выражаясь, весьма бледный вид. А ведь даже тогда у друзей глаза на лоб полезли от восхищения умением местных мастеров кулинарного искусства! Что уж говорить о том, как себя чувствовал Лом сейчас, оказавшись за праздничным столом на самом почетном месте.

«Хоть волком вой, как ни напрягайся, лучше уже не скажешь! — молча жаловался самому себе маг. — С одной стороны, от обилия чудесных ароматов аппетит разыгрался, аж жуть, и желудок ходуном ходит от вожделения. С другой, вроде бы самый уважаемый из присутствующих на этом торжестве, и положение обязывает держать себя постоянно в ежовых рукавицах. Вон, со всех сторон пялятся. Видишь ли, настоящий маг, да к тому же столь высокого ранга, для них редкое зрелище. И что за обычаи тут? Сразу же после церемонии жених с невестой удаляются в отведенные им покои, а несчастному Высшему теперь тут краснеть и отдуваться за них… Ну что там еще?! Вот ведь напасть! Теперь хотят, чтобы первый тост произнес. У, вылупились! Ждут. Взять бы вас всех, да и…»

— Господа! Минуточку внимания! Господа!.. Я хочу поднять этот бокал за счастье наших молодых. Пусть любовь их будет такой же сладкой, как это чудесное вино! — Тост был совершенно тривиальный, но ни пошутить, ни сострить в данную минуту у Лома как-то совсем не получилось, и он, как утопающий за соломинку, схватился за первую пришедшую на ум дежурную фразу.

Удивительно, но спич присутствующим очень понравился — гости чуть не стоя приветствовали это коротенькое выступление. Видимо, не менее Лома измученные волшебными ароматами выставленных на столе деликатесов, они были готовы выпить за что угодно, лишь бы поскорее вкусить всех этих гастрономических прелестей…

Часа через два, когда большинство гостей уже находилось в том самом благожелательном состоянии, при котором начинает возникать вполне искреннее ощущение, что даже глаза уже объелись и упились на неделю вперед. Лом все еще относился к крохотному меньшинству более-менее твердо стоящих на ногах. Попятное дело, теперь уже никто не обращал на мага внимания. Кто-то упорно пытался засунуть в рот очередной кусок чего-то еще не пробованного, но пресыщенный организм не менее упорно сопротивлялся. Кто-то пытался сфокусировать зрение на лице соседа, но непослушные глаза разбегались во все стороны. Кто-то изо всех сил пытался вспомнить свое имя или, на худой конец, где он сейчас находится и как тут оказался, но всегда такая исполнительная память теперь, вот незадача, решила поиграть с хозяином в кошки-мышки… В общем, все были слишком заняты своими собственными проблемами, и Лом наконец-то был предоставлен самому себе.

Он уже давно заприметил притулившегося на противоположном конце длиннющего стола Студента, рядом с которым, как ни странно, восседал весельчак Шиша.

«Вот ведь проныра! И как умудрился простой трактирщик пробиться в столь узкий круг крутейших града сего?» — в очередной раз подивился про себя маг. И перевёл тревожный взгляд обратно на Студента.

Лому надо было предупредить друга-рыцаря о страшном противнике, с которым тому придется драться всего через пару дней. И, возможно, сообща им удастся что-нибудь придумать… Хотя от Студента сейчас трудновато будет добиться чего-то толкового. Бесшабашный друг, как всегда, от души оттянулся на халяву. Но, все равно, магу нужно было хотя бы попытаться.

Он вышел из-за стола и направился к другу. Никто из осовевших гостей даже глазом не повел в его сторону.

— Ха! Шиша, ты только посмотри, кого тут к нам занесло! Господин маг собственной персоной! Ха-ха! — В дымину пьяный Студент едва ворочал непослушным языком.

Рыцарь изо всех сил тряс за плечо трактирщика, который, уронив голову в тарелку, отвечал ему богатырским храпом.

— Сейчас же прекрати этот балаган! У меня к тебе серьезный разговор. — Лом еле сдерживал раздражение, горячен волной накатившее при виде наглой ухмылки пьяного друга. — Надо же так надраться!

— А ты тут не кир… тьфу, не кри-чи! Что, думаешь, раз маг, то все можно?! — Студент попытался встать из-за стола, но ноги подкосились. Хорошо еще, что он плюхнулся на мягкого Шишу, который ничего не почувствовал. — Мы люди маленькие, но гордые. И неффф… неффф… тьфу, нечего мне тут лапшу на уши вешать. Все понял?

— Успокойся! Очнись! Приди в себя! — Лом схватил друга за ворот куртки и при каждом слове резко его встряхивал.

— Ты че, совсем …?! Руки распускать еще тут будет! Да я тебя… — Студент замахал во все стороны руками и ногами. Один из ударов достиг цели, и, получив весьма чувствительную оплеуху, Лом вынужден был водрузить разбушевавшегося друга обратно на стул.

— Что ж, не хочешь по-хорошему — ладно, будем как всегда! — Разозлившийся маг в сердцах плюнул под ноги пьянице и, развернувшись, зашагал прочь.

— Во, во, вали, вали! Скатертью дорожка! — донеслись из-за спины пьяные вопли друга.

Но через пять минут Лом вернулся. В этот раз он пошатывался под тяжестью трехведерной кадушки, до краев наполненной колодезной водой. За короткое время его отсутствия Студент уже успел примоститься рядышком с надрывающимся в могучем храпе приятелем и вот-вот собирался отправиться в удивительный мир снов. Но его планам — увы и ах — не сужено было сбыться. Ибо…

Холодный ливень внезапно обрушился на разгоряченную голову Студента. Аж пар заклубился! Никто из присутствующих в зале даже не попытался вмешаться и остановить столь вопиющее безобразие. А холодная вода все падала и падала…

Студент уже промок до нитки. Зубы стучали. Тело била крупная дрожь. Наконец-то «дождик» кончился, и первое, что он увидел — была нагло ухмыляющаяся рожа Лома.

— Да ты че… совсем рехнулся?! Да я же теперь простужусь! Заболею! И копыта на фиг откину! Кто меня тут лечить-то будет? Тут лекарств-то нормальных, одобренных родным Минздравом, и в помине нет! Вон, видишь, уже кашляю. — Парень долго, мучительно тужился, аж весь раскраснелся, но все же выдавил из себя одинокое «Кхх!». Получилось совсем не убедительно.

— Слава Богу, очухался. — В голосе Лома звучало не — поддельное облегчение. — Успокойся, вылечу я тебя, как-никак уже второй день маг. Признаться, думал, что одного бочонка маловато будет.

— Маловато? Ну ты садист, прямо зверь какой-то! Да тебя к живым людям и близко подпускать нельзя! Ишь чего удумал, лечить меня он будет. Ищи дурака! Мне еще чуток пожить хочется. — Судя по прорезавшемуся чувству юмора, со Студентом было уже все в порядке.

— Ладно, извини, что пришлось применять шоковую терапию… Но — шутки в сторону. То, что я собираюсь тебе сейчас сообщить, слишком важно. Ты готов слушать? — Лом был само воплощение серьезности. Таким Студент его видел всего десяток раз за все время их знакомства, а дружат они о-го-го сколько. Как правило, когда Лом делает такое сосредоточенное лицо, у него на самом деле есть что сказать.

— Черт, башка трещит. Может, наколдуешь какие-нибудь таблетки от головной боли, ну сам же вроде говорил, что маг… Ладно, все, молчу. Выкладывай, что у тебя там стряслось.

Лом прошептал что-то себе под нос, затем легонько прикоснулся указательным пальцем левой руки ко лбу друга. В ту же секунду Студент почувствовал себя намного лучше и боль безо всякого «как» просто сняло рукой. Исцелив друга, Лом начал рассказ о подслушанном предыдущей ночью разговоре…

— М-да! Ничего себе, положеньице, — выдохнул Студент. Лом уже минуты две, как закончил говорить, но только сейчас его потрясенный друг произнес первые слова. — Мы с Шишей весь вечер над Гимнастом прикалывались, а у самого-то, оказывается, жизнь на ниточке болтается.

— Кстати, хотел тебя спросить, а как здесь оказался трактирщик? — Лом решил отвлечь грозящего вновь занырнуть глубоко в себя друга, переведя разговор на нейтральную тему.

— Как, как… Приперся сегодня ни свет, ни заря проситься в секунданты… Как ты и говорил, в этом городе уже каждая собака знает о моем поединке… с троллем. — Последнее слово студент выговорил с особым отвращением. — Теперь от драки не отвертишься… Черт! Что за невезуха такая? Только начал было привыкать к здешнему климату — и на тебе… Что же ты меня сразу о печати не упредил? — На Студента было жалко смотреть. Осунувшееся лицо, вкупе с мокрой одеждой, от которой поднимался пар — просто настоящий гусь, попавший в ощип и даже уже обваренный по такому случаю кипятком…

Лому стало неловко, что причиной тому послужил он сам.

— Я сам только ночью все до конца об этой печати понял, — признался он. — Да не отчаивайся ты так! У меня в Магическом замке шикарная библиотека имеется. Я завтра же пойду туда и постараться раздобыть побольше информации о троллях. Не верю я, что так уж они неуязвимы. Наверняка есть какая-нибудь точка на теле, куда ты, при твоей-то ловкости, без труда сможешь загнать свои мечи. Ладно, поживем — увидим, а пока побольше тренируйся… Да что я тебя учу, сам понимаешь, какой противник тебя ожидает.

Оправдание Лома послужило слабым утешением Студенту, и, дабы растормошить друга, маг вновь попытался перевести разговор на что-нибудь отвлеченное:

— Так ты зачислил его в свои секунданты?

— Кого?

— Да Шишу, господи, кого же еще.

— А, вот ты о чем. Ха, такого не запишешь!..

На сей раз попытка мага увенчалась успехом: пересказывая другу утренний диалог с трактирщиком, Студент веселел прямо на глазах:

— …Ну, как тебе это? Вот ведь хитрая бестия! И прошел следом за мной. Если вдруг останавливали, талдычил одну и ту же избитую фразу: мол, вместе с сэром Стьюдом, почетным гостем лорда. И, знаешь, срабатывало! Пропускали как ни в чем не бывало, и он шел дальше… Вот так мы здесь и оказались. — Вволю насмеявшись, Студент продолжил: — А ты сам-то хоть понимаешь, какую свинью сегодня Гимнсу подложил?

— Ну вот, еще один, — удивился Лом. — Нормальная церемония. Да все как у людей было. Я в книжке прочитал.

— Нормальная? — Студент снова расхохотался. — Так ты что же, так и не понял, почему девчонка перед тобой сегодня весь этот цирк устроила? Ну ты даешь! — Студент уже откровенно ржал во все горло.

— Достал ты меня! — не выдержал маг. — Вот вечно так. Хочешь сделать как лучше, а получается — кругом виноват… А ты раз знаешь, не томи, расскажи. Может, вместе посмеемся.

— Ха-ха-ха!.. Да после твоих колец они…

— …Ну что за болван! Я тебе уже битый час объясняю, что натворил твой разлюбезнейший маг! — Свежеиспеченая женушка Гимнаста в очередной раз была на грани истерики.

— Вот только ругаться не надо! — Сам Гимнаст последние полчаса общался с Ольгой исключительно на повышенных тонах. — Ты хоть раз толком скажи! А то кроме ругани я от тебя слова разумного никак не добьюсь.

— Ну хорошо, объясняю последний раз. Специально для идиотов!..

Гимнаст едва сдержался, дабы не послать супругу к такой-то матери, а вслед за ней и все ее объяснения. Он уже пару раз так срывался и уже оценил на горьком опыте, что подобное мальчишество лишь ввергнет их еще на десять минут в пучину взаимных упреков и оскорблений. На этот раз он решил не поддаваться на провокацию и дослушать Ольгу до конца.

— Этот недоносок, Люм, оженил нас, счастье мое , кольцами чар. — Сие ласковое обращение было высказано таким ехидным тоном, что у Гимнаста зубы зачесались от острого желания вонзить их в ее хрупкую шейку. — Вот этими голубыми штучками, вон видишь, у тебя на пальчике и у меня точно такое же, смотри. — Она обращалась с ним, как с форменным дебилом. Но, сцепив зубы, Гимнаст терпел ради знаний. — Эти кольца в народе еще называют кольцами целомудрия. Понимаешь, радость моя, теперь если тебе или мне взбредет вдруг на ум изменить друг другу, это колечко попросту отрежет палец, на котором оно находится. Да так это искусно сделает, что потом никакими волшебными мазями невозможно будет залечить очень болезненную рану и никаким, даже самым расчудесным протезом невозможно будет прикрыть уродство… Казалось бы, пусть слегка жестковатая, зато гарантия супружеской верности. Но, понимаешь ли, золотце, эти колечки уже никогда нельзя будет снять с наших пальцев. Лишь после смерти одного из нас кольцо на пальце другого исчезнет. А если мы вдруг разлюбим друг друга и захотим разойтись, как в океане корабли?

— Но… Как же это!!! — Гимнаст едва не застонал от нахлынувших на него страхов. Он вдруг совершенно позабыл обижаться на Ольгу, буквально физически ощутив, как давит страшное кольцо на нежную кожу пальца.

— Надо же, и года не прошло, понял, наконец. — Ольга оскалила белоснежные зубки в презрительной ухмылке. — Думаешь, зря, что ли я доказывала этому твердолобому кретину, твоему другу магу, что так уже лет сорок никто не женится. А он уперся и ни в какую… Да ты еще тут на все заранее согласный!

— Что же теперь делать-то? — В голосе впечатлительного Гимнаста даже следа агрессии не осталось. Более того, в нем слышался теперь неподдельный страх. И слезы.

Столь робкое поведение мужа стало для Ольги настоящим откровением, прямо-таки громом средь ясного неба. Оборвав очередную гневную тираду на полуслове, она широко раскрытыми от изумлении глазами уставилась на Гимнаста. Ей совершенно расхотелось кричать, ругаться, размахивать руками, вместо всего вышеперечисленного она просто подошла к напуганному мужу и молча обняла его…

Так начиналась их первая ночь.

Глава 7

Лом без труда отыскал дом Корсара — стоило поинтересоваться у Тарпа, как тот тут же вызвался лично проводить их чародейство.

Уже через пару минут они были на месте. Лом поблагодарил старика за службу и даже попытался всучить тому пару серебряных пластинок, но в ответ услышал возмущенное «Нет!». Чтобы хоть как-то загладить свой промах, он пожал руку Тарпа и наговорил старику массу комплиментов. Смысл лести сводился к одному: Тарп — самый, самый, самый лучший слуга из всех слуг, которых когда-либо доводилось магу встречать в своей жизни — и это было правдой, ибо здесь Лом находился всего пару дней, а в том мире, откуда он сюда свалился, хороших слуг вообще днем с огнем не найти… В итоге, старик ушел очень довольный.

Оставшись на пороге дома в гордом одиночестве, Лом решительно заколотил в массивную, обитую железом входную дверь…

— Ну, кого еще там несет на ночь глядя? — прогромыхал из-за двери густой, неприветливый бас. — Предупреждаю сразу, если без серьезной причины прервали мой сон, то кто бы там ни был — по стенке размажу!

Тяжелая дверь отлетела в сторону, как крохотная калитка; Лом едва успел отскочить. Представший перед ним человечище оказался на две головы выше его, а в плечах шире раза в три.

— Господин Корсар? — вежливо поинтересовался Лом. Будучи магом, наш герой совершенно не опасался звериной мощи незнакомца — будь он хоть трижды Кинг-Конг, вполне хватит одной магической стрелы, чтобы великан рухнул, как подкошенный. К тому же, если верить Валсу, этот мужик сам его позвал.

— А ты кто еще такой? Ну-ка, ну-ка, поглядим. — Здоровяк совершенно бесцеремонно взял Лома за плечи и повернул лицом к луне. — Во дела! Как похож, как похож! Надо же, все-таки у него получилось!..

— Эй, сейчас же убери от меня свои грязные лапы, не то не поздоровится! — Лом вывернулся из цепких рук здоровяка и на всякий случай привел в состояние повышенной готовности все свои боевые заклинания. — Чтобы между нами больше не возникло недоразумений, я представлюсь: меня зовут Люм. Маг Люм, к вашим услугам. Подмаг Валс передал мне сегодня утром, что некий Корсар желает меня видеть. И я повторяю свой вопрос: вы Корсар?

— Ну и где ты так долго шлялся? — Великан в очередной раз оставил без ответа вопрос Лома. — Совсем молодежь от рук отбивается. Еще утром просил прийти, а заявился только среди ночи. И еще права качать тут пытается!

— Да как ты смеешь в подобном тоне разговаривать с Высшим магом Ордена Алой Розы?! — Лом весь буквально кипел от возмущения. — Время драгоценное теряешь на подобных… Говори, чего звал, некогда мне тут с тобой лясы точить!

— Ишь ты, разошелся. Успокойся… А вот это ты зря! Неужели думаешь напугать меня своими дешевыми базарными фокусами? Я все же маг второй ступени, не забывай, хоть и временно лишенный активной повседневной практики, но не утративший былой сноровки. Что? Все-таки хочешь попробовать? Ну давай, давай мечи, что там у тебя: стрелки, шарики, молнии…

Столь наглая циничность Корсара явилась последней каплей. Не в силах больше сдерживаться, Лом прочел с дюжину заклинаний уничтожения. Мощь его колдовства должна была камня на камне не оставить от берлоги Корсара, самого же наглеца она должна была испепелить и развеять по ветру. Плевать на возможные последствия! Лом был очень, очень, очень зол.

Когда перед глазами рассеялся красный туман усталости, Лом чуть было не разревелся, как малолетний сопляк. И было от чего. Несмотря на все его титанические усилия и, как следствие, чудовищное истощение, Корсар, как ни в чем не бывало, стоял все в том же дверном проеме. И наглая ухмылка не сходила с его довольной физиономии.

— Ну что, поигрался, и будя. — Густой бас вновь разрезал тишину ночи. — Ладно, не буду тебя больше мучить. Все равно тебе со мной не справиться, как ни пыхти. Одно для меня остается загадкой, как это тебя не вычислили на сегодняшнем Кругу? Что ты опять так страшно зыркаешь? Да, я прекрасно знаю, что ты совсем не тот, за кого себя выдаешь. Ну, так как? Будем по-прежнему упираться и орать на всю улицу, чтобы все в городе завтра знали, кто ты есть на самом деле или войдем в дом? — С этими словами Корсар отступил назад, предоставляя гостю возможность пройти в свое логово. Униженный, обессиленный, ошарашенный Лом, не в силах больше сопротивляться, покорно двинулся следом за великаном.

Дом Корсара внутри оказался гораздо более просторным, нежели выглядел снаружи. Везде, и в коридоре, и в четырех залоподобных комнатах, было очень чисто — чувствовалось, что хозяин весьма трепетно относится к еженедельным уборкам и вообще обожает порядок.

Великан усадил гостя за здоровенный стол в гостиной, а сам пошел на кухню, порыскать по ящикам в поисках какой-нибудь нехитрой снеди. Поиски увенчались успехом. Минут через двадцать он вернулся обратно с огромным подносом, заставленным всякой всячиной.

Странное дело, вставая пару часов назад из-за шикарного свадебного стола, Лом был уверен, что наелся на год вперед. Теперь же, по прошествии весьма непродолжительного промежутка времени, глядя на выставляемую Корсаром на стол еду, он вдруг почувствовал прямо-таки зверский аппетит. Такой вопиющей его прожорливости существовало лишь одно разумное объяснение — магия, которую он творил несколькими минутами ранее, отняла у него уйму сил и энергии.

«Впредь следует быть более осторожным, а то так до полного истощения недалеко!» — зарекся на будущее Лом.

— Ну-с, приступим, — пробасил Корсар, отрывая кусок хлеба размером чуть ли не с полбуханки, и макая его в миску полную густого мясного гуляша. Лом не заставил себя долго упрашивать и, как оголодавший коршун на добычу, накинулся на разложенную на столе еду.

Через четверть часа на столе не осталось ничегошеньки съестного, а оба едока с раздувшимися животами лениво отдувались, откинувшись на спинки стульев.

— Ну что, заморили червячка, теперь к делу, — первым подал признаки жизни Корсар, любовно оглаживая насытившееся чрево. — Давай, расскажи мне обо всех своих злоключениях в нашем мире, произошедших с тобой вплоть до сегодняшнего момента.

— А почему я должен тебе верить? — насторожился Лом. — Может, ты мой враг? Разнюхал что-то там, а теперь пытаешься меня использовать в своих интересах. Мне нужны гарантии, подтверждающие твою доброжелательность по отношению ко мне, иначе ты ничего от меня не услышишь.

— Что ж, вполне разумно… Но какие же тебе предоставить гарантии? — Корсар задумался минут на пять, а когда заговорил, голос его вновь был бодр и весел: — Тебе нужны гарантии. Что ж… Достаточно ли будет, если я докажу, что являюсь близким другом и учителем истинного мага Люма?

— Конечно! — От неожиданности предложения Лом аж подпрыгнул. — Ничего себе, заявочки. Да ты, оказывается, можешь пролить свет на всю историю!

— Ты особо-то не обольщайся, в последнее время у Люма было слишком много тайн от меня. Но чем могу — помогу… Итак, насколько я понимаю, этот гений умудрился каким-то образом переместить в тебя часть своих знаний. Для мощной волшбы этого явно недостаточно, но для того, что я задумал, в самый раз. Наверняка ты уже не раз проделывал фокус, позволяющий читать чужие мысли на расстоянии? Молчи! Я прекрасно знаю, что со мной у тебя подобный номер не пройдет. Но сейчас я сниму защиту, и ты сможешь проникнуть в мои мысли и воспоминания. Надеюсь, ты там уйдешь гарантии, после которых сможешь мне доверять.

Через мгновенье голова Корсара безвольно опустилась на грудь. Он спал, погруженный в самогипноз. Лом сделал робкую попытку прощупать его сознание, и с первого же раза все получилось.

Процедура сильно напоминала перелистывание страниц семейного альбома. Он увидел себя маленьким — вернее, это был не он, а малыш Люм, но догадка пришла чуть позже. Сперва же Лом изрядно попотел, тщетно пытаясь вспомнить: когда, кем и, самое главное, где была сделана эта фотография?..

Вот уже Люм постарше, что-то читает, а рядом — во дела! — как гора, возвышается Корсар. Разве что здесь он выглядит чуть помоложе, так, чуть-чуть, почти незаметно.

Нет, ну как похож! Надо же!.. Вот Люм, бредущий по коридорам Магического замка…

Интересно! Похоже, это уже не фотография, а целое кино. Посмотрим, посмотрим…

— Корсар, что за бред вы несете! О каких перемещениях между мирами вы говорите?

Какой знакомый голос. Эти властные интонации… Откуда он так хорошо знаком?.. Стоп! Не может быть! Да это же…

Старый маг, председатель Круга, Высший Оз, медленно шел вокруг огромного стола в Малом зале.

— Я на пару тысячелетий больше вас живу на этом свете, и за столь долгий срок мне многое довелось повидать. И я утверждаю: перемещение между мирами невозможно! Зарубите себе это на носу!..

Следующая картинка. Люм крупным планом — видь это одна из самых последних его встреч с Корсаром, он выглядит точь-в-точь, как теперешний Лом. Он говорит:

— …понимаешь! Я знаю точно, у меня должно получиться. Тогда ты подошел очень близко к отгадке…

Предыдущие опыты проникновения в чужие мысли заканчивались весьма плачевно: рано или поздно Лом ударялся о барьер — даже обычные люди, не имеющие ни малейшего представления о колдовстве, усилием воли могут создавать примитивную защиту своего сознания. Потом была сильная головная боль и провал… Но Корсар честно выполнил свою часть договора. Его память, в той ее части, которая касалась мага Люма, была доступна Лому, как раскрытая книга: ни блоков, ни темных пятен — никаких преград! Выудив интересующие его сведения, Лом мог в любую секунду беспрепятственно покинуть сознание учителя своего двойника… Возвращение к обыденной реальности в этот раз для Лома произошло совершенно безболезненно.

Когда он очнулся, гигант Корсар уже, как ни в чем не бывало, рылся в многочисленных ящиках огромного стенного шкафа.

«Во дает! И как это он успел так быстро восстановиться после магического гипноза?..» — дальнейший ход мыслей Лома был безжалостно прерван самим Корсаром, который, заметив, что гость начинает потихоньку оживать, поспешил с ним заговорить:

— Ну как себя чувствуешь? Судя по тому, как хлопаешь гляделками, уже в норме. Знаешь, а из тебя со временем может получиться толк. Признаюсь, ты меня удивил, очнувшись, минут на десять раньше, чем я предполагал… Ладно, перейдем к делу. Надеюсь, ты отыскал в дебрях моей памяти факты, доказывающие мое дружелюбное отношение к Люму? Чтобы убедить тебя окончательно и бесповоротно, хочу показать тебе письмо… Да куда же я его подевал!..

Корсар лихорадочно выдвигал ящик за ящиком, при этом каким-то чудом успевая за пару секунд прощупать здоровенной ручищей содержимое каждого из них. Правда, при такой быстроте были и свои минусы: часть вещей из доверху забитых всякой всячиной ящиков попросту вылетала на пол. Но здоровяк на подобные житейские мелочи внимания не обращал. Шмон продолжался, куча барахла па полу росла и ширилась.

— Есть! Ну наконец-то! — От радостного рева гиганта у бедняги Лома едва не лопнули барабанные перепонки. Корсар размахивал над головой белым листком бумаги и, как ребенок, приплясывал от восторга.

— Кстати, прочитав его, ты поймешь, почему я принимаю столь деятельное участие в определении твоей дальнейшей судьбы.

Практически вырвав из рук великана письмо, Лом жадно на него набросился. Вот что там было написано:

«Корсар, дружище!

Не поверишь, но у меня это получилось! Но обо всем по порядку.

Я тут набрел на одно хитренькое заклинаньице, которое в сочетании с разработанной тобой системой, весьма вероятно, может принести желаемый результат. Но сам знаешь, я не люблю раскрывать карты раньше времени. Сначала надо все как следует проверить, чем я и планирую заняться в самое ближайшее время. Точнее, завтра. Если я все правильно рассчитал и моя волшба сработает, то я на сотню-другую лет отправлюсь путешествовать по другим мирам…»

«Двести лет!» — от одной этой мысли Лому стало как-то, мягко говоря, очень не по себе, даже голова закружилась. Пришлось напрячь всю волю и прибегнуть к помощи магии, чтобы успокоиться и попытаться вновь собрать расплывающиеся перед глазами строки в единое целое. Наблюдавший за ним Корсар сочувственно улыбнулся. Лом продолжил читать:

…Трое весьма достойных граждан нашего города, некто лорд Гимнс и рыцари Лил и Стьюд, пожелали разделить со мной все тяготы приключения. Так что не беспокойся дорогой друг, мне будет не скучно скакать между мирами.

Представляю, как ты разозлишься, прочитав такое. Мол, твой лучший ученик, одаренность которого в магии не знает границ, и совершает столь опрометчивый поступок! (Вернее, уже совершил! Ибо раз ты читаешь это письмо, значит у меня все получилось.) Но, друг мой Корсар, я ведь еще так молод, а когда, как не в молодости, творить подобные глупости. Я знаю, ты меня поймешь и, надеюсь, простишь.

Все не так уж и безнадежно. Я обо всем позаботился и на время своего отсутствия подыскал, надеюсь, достойную замену. В тот миг, когда я с друзьями перескочу в параллельный мир, в соответствии с законом «Равновесия» в наш мир тоже кто-то должен будет переместиться. Так вот, я устроил, что этими «кто-то» будут наши точные копии из другого мира, которые должны будут занять здесь наши места. Вот тут-то и потребуется твоя помощь.

Двойники будут обладать частью наших воспоминаний, а также унаследуют всякие нехитрые умения. Как-то: владение оружием, светские манеры и т.п. С заменой моих спутников, уверен, никаких проблем не возникнет. Но мой двойник… Я постараюсь заложить в него основы магии, но, сам понимаешь, для постижения большего нужна практика. Прошу тебя, разыщи его и постарайся сделать все, что в твоих силах. Они, скорее всего, появятся где-то в районе Южных пещер. Ну, старина, не подведи меня!

Счастливо! Удачи! Через какую-нибудь сотню-другую лет обязательно свидимся!

Твой преданный друг Люм!

Р.S. Да, совсем забыл. Парня необходимо «обработать» до того, как он попадет на Круг. Боюсь даже предполагать, во что его могут превратить Высшие, если догадаются, что он не тот, за кого себя выдает».

— Ну что, теперь ты мне веришь? — Вопрос Корсара заставил Лома очнуться от тяжелых дум, навеянных письмом. — Как видишь, кроме меня тебе в этом мире больше надеяться не на кого… Да, наворотил Люм дел! И, главное, каков хитрец: вернусь, говорят, через сотню-другую лет. Да через сто лет по нему тут все так соскучатся, что все на свете простят! К сожалению, меня долгое время не было в городе, я вернулся лишь сегодня утром. Прочитав письмо, принялся наводить справки. Оказалось, что ты находишься в Магическом замке. Самому мне туда путь заказан — пришлось посылать за тобой этого мальчишку Валса… Ты чего молчишь?

— Ага, — брякнул Лом явно невпопад. Но в нынешнем состоянии ему было глубоко наплевать, что о нем сейчас подумает собеседник.

— Эк, братец, тебя, — Корсар сочувственно похлопал молодого гостя по плечу. — Подожди-ка, я сейчас. — Великан вышел из комнаты, когда же он через минуту вернулся, в руках у него был небольшой кувшинчик.

— Попей, легче станет. — Он протянул кувшин Лому. Вкус питья оказался гадостный, а запах у гадости был просто ужасный. Но, как выяснилось чуть позже, это оказалось еще не самое страшное. Ибо когда Лом ее попробовал, желудок резко взбунтовался и его содержимое устремилось на волю… Потом он долго и сосредоточенно отплевывался, очищая горло от отвратительного навоза.

Корсар позволил молодому человеку более-менее прийти в себя от пережитого «наслаждения вкусом». Затем, ни слова не говоря, забрал кувшин из его дрожащих рук и, все так же молча, принялся насильно пичкать его зловонным содержимым пузатого кувшина.

Лом сопротивлялся изо всех сил, но где уж ему было совладать с эдаким здоровяком. Корсар заставил его выхлебать все до последней капли и лишь тогда выпустил из рук-капканов. Странное дело, но под конец эта дрянь Лому даже как будто понравилась — и запах мерзкий куда-то пропал, и вкус заметно улучшился.

— Не таращи так глаза. Вот застынешь таким, будешь знать, — насмешливо глядя на гостя, хмыкнул Корсар.

Лом поспешно заморгал — кто его знает, что на уме у этого мага-великана. Еще и впрямь заколдует.

Корсар, между тем, продолжал ехидно издеваться над парнем:

— Тоже мне! Мага пытается из себя изображать, а обычной басры не знает. Это тебе не молнии запускать в людей.

— А что такое бастра? — осторожно поинтересовался Лом.

— Видали его? Эх! — Корсар в сердцах махнул рукой. — Ну, услужил Люм, ничего не скажешь… Не бастра, а басра. Это то, чем я тебя только что напоил. Басра помогает магу быстро собраться с силами и укрепить дух. Если ты таких элементарных вещей не знаешь, то как ты вообще после Круга Избранных жив остался? Неужто тебя там никто не раскусил? Да быть такого не может! Вот что… Я свою часть уговора выполнил, теперь твоя очередь. Давай-ка подробно мне опиши, что с тобой произошло.

И Лом стал рассказывать. Он беспрерывно говорил целый час…

— В твоем рассказе пока слишком много непонятного, — подытожил услышанное Корсар. — Но одно я могу тебе сказать прямо сейчас: в жизни не видел более везучих людей, чем ты и двое твоих друзей!.. Знаешь, более всего меня мучает вопрос: куда же подевался ваш четвертый приятель? Как там его… Лил… Лил… ах да, Лилипут! Как ты понимаешь, по замыслу Люма, вы должны были попасть сюда все вместе… Ты любишь тайны, а, Лом? Так, кажется, твое настоящее имя?

— Нет… То есть да… То есть, я хочу сказать… Мы сами нечего не понимаем и… И очень о нем беспокоимся… Ну о Лилипуте, то есть, — часто сбиваясь, ответил Лом.

Корсар кивнул и заговорил вновь:

— Ладно, эту загадку оставим на потом. У нас с тобой еще будет время вволю наговориться. Действие басры того гляди закончится, вон, ты уже зеваешь. Давай-ка, я тебя провожу до кроватки, и ты соснешь часок-другой.

На Лома вдруг и впрямь навалилась страшная усталость.

Корсар помог ему подняться — точнее, попросту взвалил его на огромное плечо и понес в спальню, где прямо так, не снимая одежды, аккуратно уложил в просторную мягкую кровать.

Лишь голова Лома коснулась подушки, долгожданный сон распахнул перед ним свой волшебный плащ. Цепляясь за последние мгновения бодрствования, он зашептал себе под нос:

— Нет… дуэль… должен помочь… библиотека… тролль… Однако сон оказался сильнее.

— Спи, спи, — прошептал Корсар, взгромоздив свою огромную ладонь на лоб засыпающего гостя. — Тебя ждут в скором времени серьезные испытания. Спи и восстанавливай силы. Они тебе еще ох как пригодятся. Я позабочусь о твоем друге… Спи…

Но Лом уже ничего не слышал, он уже спал.

Лом проснулся прекрасно отдохнувшим, полным сил и энергии. Снаружи еще только-только рассвело. Солнечные лучи едва коснулись промерзшей за ночь земли… Вы спросите, откуда он все это знал, находясь в помещении, абсолютно изолированном от внешнего мира? Ответ прост — он находился в своей комнате в Магическом замке. А через здешние зачарованные стены он не то, что видеть — летать свободно мог. Как он здесь очутился? Это другой вопрос. Именно над этим и ломал голову Лом в первые минуты после пробуждения. Главное — он отчетливо помнил, что заснул вроде бы в спальне Корсара, причем совсем недавно: если верить солнцу, прошло не более четырех часов.

«Ну, да ладно, чего зазря себя изводить и такое чудесное настроение портить с самого утра какими-то нелепыми догадками. В конце концов, Корсар — маг крутой. Кто знает, может, поколдовал малость. Ему это раз плюнуть, А у меня сегодня дел по горло. Пора вставать, принимать душ и перемещаться в библиотеку…» — рассудил Лом, последний раз сладко потянулся и выпрыгнул из-под теплого одеяла.

Спустя пятнадцать минут он, уже чисто вымытый и гладко выбритый, заканчивал натягивать на себя свежие трико, майку и плащ (количество чистой одежды в ящиках шкафа каким-то чудесным образом поддерживалось постоянным — сколько бы сегодня ни доставалось оттуда барахла, завтра они снова были набиты до отказа).

С утра у Лома разыгрался отменный аппетит. Он был готов сожрать целого быка, но, к стыду своему, приходилось признаться, что хоть со вчерашнего дня он и хозяин замка, но до сих пор понятия не имеет, каким образом в Магическом замке можно раздобыть еду.

Уговаривая себя, что после вчерашнего чрезмерного переедания, небольшая голодовка ему теперь будет только на пользу, маг уже собрался было перемещаться в библиотеку, но тут в дверь постучали…

Лом аж подпрыгнул от радости. Почему-то он был убежден, что расторопные невидимые слуги замка, каким-то образом догадавшись, что он голоден, поспешили принести магу завтрак прямо в комнату. Ликующий, он бегом бросился открывать дверь.

На пороге стоял улыбающийся Валс, и… в руках у него не было никакого подноса с едой. Подмаг выглядел очень довольным.

«Ну как же, ведь выполнил указание Высшего и перед тем, как вошел, постучал в дверь. Вот болван!» — от разочарования Лом чуть было не захлопнул дверь прямо перед носом радостного паренька. Лишь с огромным трудом он смог обуздать свой праведный гнев и, скрипи зубами, поинтересовался: чего тот здесь забыл в такую рань?

Подмаг нисколько не обиделся столь «душевному» приему и принялся выкладывать мотивы, побудившие его с утра пораньше совершить такой опрометчивый поступок, а именно — попасть Лому под горячую руку.

— Высший! Я прибыл к вам по поручению мага второй ступени Корсара.

— Так, это уже интереснее, — Лом слегка оживился. Даже есть, как будто, стало меньше хотеться. — Что он велел передать?

— Корсар послал меня, чтобы я сообщил вам… — тут паренек запнулся, сник и жалостно забормотал, того и гляди — расплачется: — Вы уж только-о-о не подумайте-е-е… Это все о-о-он. Я не могу-у-у его-о-о ослушаться-а-а…

— Да не реви ты! Говори толком, зачем тебя прислал Корсар? — разозлился Лом. Он схватил расплакавшегося таки Валса за плечи и, что было сил, тряхнул. Сработало. Подмаг еще пару раз хмыкнул и успокоился.

— Корсар просил вам передать, что сегодня двадцать первое число!

Выпалив всю фразу на одном дыхании, подмаг зажмурился в ожидании зуботычины, справедливо рассудив, то Высший очень сильно обидится, если какой-нибудь сопляк его разбудит ни свет, ни заря, дабы сообщить, что вода мокрая, трава зеленая, а за двадцатым числом следует двадцать первое. К тому же Люм, на его взгляд, сегодня был явно не в Духе.

Валс постоял с крепко закрытыми глазами пять секунд, десять, пятнадцать, но удара так и не последовало. Более того, Высший даже ни разу не возмутился. Пауза затягивалась, и, устав опасаться, он приоткрыл глаза.

Открывшееся его взору зрелище заставило юношу мгновенно позабыть обо всех своих страхах.

Лом застыл, будучи не в силах поверить в услышанное. Оказывается, он проспал вовсе не четыре часа, а сутки и четыре часа! Понятно теперь, как он оказался в замке — за целый день можно кого угодно куда угодно перетащить. Так вот почему он так прекрасно выспался. И причина аппетита зверского раскрыта. Все бы здорово, если бы не одно НО, острым кинжалом пронзающее его сердце!

НО Лом не выполнил данное другу обещание…

НО он не раздобыл обещанной информации…

А теперь уже слишком поздно. Через час поединок, и он едва-едва поспевает к его началу.

Лом ощутил, как липкая горячая кровь друга стекает с его ладоней. И в этот момент он был на грани безумия…

Подмаг с минуту яростно тряс Высшего за плечи и бил по щекам, а когда, наконец, Лом стал подавать первые признаки возвращения в этот мир, то бишь стал увертываться от ударов и грязно браниться, Валс всхлипнул от счастливого облегчения.

Полностью оправившись от шока, Высший первым делом поблагодарил смелого и находчивого паренька, который мог запросто испугаться и убежать. О том, что бы с ним тогда стало, Лом предпочитал не думать вовсе. Затем, пообещав Валсу, что подобной услуги по гроб жизни не забудет, наскоро с ним распрощался и бросился вон из Магического замка…

Лом пересек площадь буквально на одном дыхании, совершенно позабыв в безумной спешке, что с помощью магии может вызвать извозчика прямо к скале. Вскочил в первую попавшуюся на глаза пустую коляску и, пообещав вознице рассчитаться по тронному тарифу, приказал гнать к Угрюмой поляне.

Вороные извозчика вступили в жестокую битву со временем и…

ПРОИГРАЛИ!

Когда Лом появился на Угрюмой поляне, противники уже сходились.

«Вот так, даже попрощаться с другом не успел!» — мысленно простонал маг.

Понурив голову, он поплелся к следящим за разворачивающимися на полянке событиями Гимнасту и Шише.

— О! Посмотрите на это чудо природы! Явился не запылился. — Тон у Гимнаста был холоднее льда. — Ну и скотина ты, Люм ! Неужели пораньше не мог из своего замка Магического вырваться? Студент все утро о тебе спрашивал, поговорить с тобой хотел. Вон с каким монстром парню разбираться придется, а ты… Начало драки специально оттягивали. На десять минут удалось отсрочить — ты же все равно умудрился опоздать! Может, хотя бы объяснишь, что тебя так сильно задержало?

— Да проспал я, — чуть слышно пробормотал Лом, чувствуя себя при этом полнейшим идиотом и ничтожеством.

— Если это шутка, то знаешь, как-то мне сейчас не до смеха! — Гимнаст осчастливил друга очередной порцией мороза.

— Я не шучу! — В голосе Лома зазвенел металл. С одной стороны, маг прекрасно понимал справедливость упреков друга. Но с другой — почему он должен все это выслушивать? Не нарочно же он, в самом деле. Что же, раз опоздал, теперь ему застрелиться и не жить?

— Господа, господа! Не стоит ссориться! — Шиша очень робел, находясь рядом с двумя столь влиятельными в городе людьми, как Высший маг Ордена Люм и лорд Гимнс, но рискнул вмешаться, предотвращая назревающий конфликт. — Глядите! Они приготовились к атаке… Ой, что сейчас начнется! О Боги, помогите доблестному сэру Стьюду!..

Шиша продолжал причитать, но друзья его уже не слушали. Их вниманием целиком и полностью завладело разворачивающееся на поляне действо.

Как же он был безобразно огромен. Студент рядом с ним казался крохотным мышонком. Да и вообще, ситуация на поляне сильно смахивала на сюжет популярного диснеевского мультика «Том и Джерри», в котором огромный, слегка туповатый, но безумно агрессивный кот Том, мучимый жаждой отведать мышатинки, днями напролет гоняется за отважным маленьким мышонком Джерри. Здесь было только два существенных отличия. Первое: в отличие от Тома, Замбер предпочитал человечину. Второе: ребята из мультфильма были нарисованы красками на бумаге, а эти, на поляне, были из плоти и крови.

Тролль был четырехметрового роста — даже среди его сородичей столь огромный рост считался редкостью. В руках он сжимал двуручный меч, длина которого раза в полтора превышала рост его противника.

Замбер не сомневался в победе. Конечно, рыцарь Стьюд — прекрасный фехтовальщик, и мало кто из людей способен был равных противостоять ему. Но Замбер не человек — он тролль. А это значит, что он в два с половиной раза выше Стьюда и раз в десять тяжелее. Что кожа его практически неуязвима для мечей рыцаря, гномья сталь которых, может, и хороша, но сил у человечка явно не хватит, дабы пробить его почти дюймовый панцирь. Сам же Замбер очень даже недурственно владеет острым, как бритва, клинком. Что ж, пора преподать урок этому выскочке, этому человечишке, дерзнувшему принять вызов тролля.

Противники сошлись. Хотя вернее будет сказать, что тролль принялся наносить удары огромным мечом. Ибо Студент, опасаясь быть разрубленным вдоль или поперек, вынужден был соблюдать дистанцию и находился на расстоянии длины меча противника. Понятное дело, что в таком положении об атаке не могло быть и речи. Защищаться тоже не было никакой возможности: выставлять свои мечи под страшный удар этого монстра было полнейшим безумием, а отклонить удар попросту не хватит сил. Единственное, что Студенту оставалось в подобной ситуации — выказывая чудеса гибкости и ловкости, увертываться от свирепых ударов тролля. Заставлять противника больше двигаться, тем самым выматывая его, и ждать, ждать, ждать своего шанса…

Незаметно прошел первый час боя.

Поединок продолжался уже дольше часа и за все это время ситуация на поляне ни разу не изменилась. Огромный тролль все так же продолжал теснить маленького человечка. Разве что у Студента бывшая с утра белоснежной рубашка теперь потемнела от пота и в двух-трех местах была порезана; из неглубоких царапин сочилась кровь. Оба противника изрядно вымотались и тяжело дышали. Тролль наносил удары все медленнее и медленнее. Казалось бы, самое время контратаковать Студенту, но сил уже не было. Рыцарь едва-едва успевал увернуться от очередной стальной молнии.

Пролетел еще час…

Такого поворота Замбер не предвидел. По его расчетам, он должен был зарубить этого человечишку в течение первых двадцати минут — он же такой маленький и слабый, в то время как тролль такой большой и сильный! Ан не тут-то было! Этот щенок, сэр Стьюд, оказался увертливым, как кошка, и каждый раз успевал выскочить из-под, казалось бы, абсолютно верного, решающего, смертельного удара. И снова он жив, снова мельтешит перед глазами. Снова напрягать руку в могучем замахе… «Ну, на сей раз точно не промахнусь!» — думал тролль, опуская в очередной раз свой меч. Хрясть! — и снова мимо. Опять увертливый противник в последний миг выскакивает из-под удара.

За три часа Замбер уже нанес не менее пяти сотен ударов. И каких ударов! Вся земля на поляне была изрыта вдоль и поперек. Славный меч, живая молния в искусных руках тролля, сегодня, как какая-то грязная соха, вместо крови весь перепачкан в земле и глине.

«Ха! Похоже, и у недомерка здоровье-то не железное! — обрадовался ошибке рыцаря тролль. — Пытается атаковать. Вот насмешил! Видимо, тоже силы на исходе. Последний раз я его почти сделал. Да! Неплохо попортил шкурку на спине! Правда, самым кончиком меча. Но раньше он даже такого не позволял. Решил сыграть в открытую. Ха! Правильно! Сколько можно играть в кошки-мышки. Умирать надо красиво, как подобает мужчине, в атаке, с оружием в руках. Ха-ха! Глупец! Да мой живой доспех тебе в жизни не пробить! Хочешь попробовать? Ну ладно, так уж и быть, поддамся. Сделаю вид, что ты меня обманул. А сам тем временем подготовлю решающий удар. О! Будь уверен! Теперь-то я не промахнусь! Ты сам себе перечеркнул возможность выжить, сократив дистанцию. Теперь ты мой!..»

Бой длился уже больше трех часов и наконец подошел к долгожданной развязке. Все произошло быстро, слишком быстро, чтобы кто-нибудь из наблюдающих за ходом поединка успел хоть что-то понять.

Ничего не предвещало грозы. Было видно, что оба противника смертельно устали. Складывалось впечатление, что последний час они уже вовсе и не дерутся, а сосредоточенно выполняют нудную, однообразную работу. Любой из наблюдающих легко мог предугадать следующий шаг того и другого. Вот тролль размахивается, отводя меч чуть в сторону. Сейчас он нанесет могучий удар с оттяжкой — обычно таким ударом он выдергивает из земли пласт глины весом пудика два-три. Стьюд, понятное дело, приготовился отпрыгнуть в сторону. Причем прыгать он будет в самый последний момент. Рисковый парень этот рыцарь. Но все, как всегда, кончится хорошо… Да вот, посмотрите сами. Меч полетел по стандартной траектории, прыгает Стьюд… Но что он делает?! Вот сумасшедший! Ведь должен был в другую сторону!..

Спину Студента обожгло острой болью.

«Все-таки достал! — понял едва живой от усталости рыцарь. — Вот гад, самым острием зацепил! Ну что ж, этого следовало ожидать. Эту рану я запланировал… Вот до чего дошел, раны планировать начал! Нет, этот балаган определенно пора сворачивать!..»

Рыцарь вскочил на негнущиеся ноги и заставил измученное тело броситься в первую и последнюю стремительную, смертоносную атаку.

«В запасе всего секунд пять, пока этот увалень замахивается своей железякой. Вон как лыбится — если подобная тварь вообще способна улыбаться. Ну и урод! Думает, обманул. Мол, неуязвим я, и не надейся… Ну, Лом, надеюсь это не очередная твоя миленькая шуточка! Ибо посмеяться, если сейчас у меня ничего не получится, мне уже не светит НИКОГДА!»

Мечи быстро-быстро замелькали в руках мастера. Студент чертил на брюхе монстра какой-то странный знак, нечто весьма отдаленно напоминающее звезду с семью лучами. Получилось довольно коряво, но времени перерисовать не было — меч Замбера уже начал свой смертоносный разбег. До удара оставалось не больше секунды! Дико закричав, рыцарь устремил острия своих клинков в самый центр начерченной им звезды…

«Вот оно! Наконец-то! Еще миг! Теперь ему уже не увернуться… Дурак, все еще пытается разрубить мою кожу на брюхе. Наивный! Так уж и быть, я тебя не больно на кусочки порубаю. А когда буду есть, ты уже вообще ничего не будешь чувствовать. Ха-ха-хххха-а-а-а!..»

— Ааа-эээ-ооо! — мощный рев смертельно раненого зверя сотряс поляну. Тяжелый меч на полпути к жертве вырвался из ослабевших пальцев и, пролетев метров десять, плашмя грохнулся на вспаханную им же поляну. Замбер протянул руки к источнику ужасной боли. Ладони его окрасились прохладной темно-синей кровью…

«Но — как он смог?!» — это была последняя мысль Замбера.

Тролль так и рухнул, не отрывая рук от чудовищной раны на своем животе. А кровь все текла и текла, унося с собой боль, а заодно и жизнь. В остекленевших глазах поверженного исполина застыло изумление.

Бой закончился, но радоваться победе не было сил. На рыцаря нахлынула волна чудовищной усталости, спина превратилась в сплошной источник боли. Сил едва хватило сделать пару нетвердых шагов в сторону неподвижно застывших друзей, которые так ничего и не поняли. Все произошло слишком быстро для них. Разве успеешь что-нибудь рассмотреть за пять секунд? Для Студента же эти секунды растянулись на века, века ужаса и отчаянья, граничащего с наступлением и безумием. За пять крохотных мгновений жизни он успел умереть и снова воскреснуть. Волосы зашевелись на затылке, когда он вспомнил, насколько отчаянно рисковал полминуты назад.

— Господи, как же болит спина, — прошептал победитель и потерял сознание.

Но ему не дали упасть. Верный Шиша первым оказался рядом со своим героическим другом и аккуратно подхватил его.

Очнулся Студент уже в карете. Рядом с ним сидел Лом. Судя по тому, как кучер нахлестывал лошадей, они неслись куда-то с сумасшедшей скоростью. Он попытался устроиться поудобнее, но стоило ему пошевелиться, как спина взорвалась адской болью. Студент сразу же все вспомнил.

— Лежи спокойно. — Лом не замедлил отреагировать на тихий стон, который, как ни крепился рыцарь, все же сорвался с его губ. — Не ворочайся, я и так еле кровь остановил.

— Где Шиша с Гимнастом? Куда мы едем? — превозмогая боль, прошептал Студент.

— Тебе лучше сейчас ничего не говорить, рана еще не затянулась, — сказал Лом другу. Но, встретившись с его полными немого упрека глазами, поспешил добавить: — Мы едем к знахарю. Понимаешь, последняя твоя рана оказалась очень опасной. В отличие от предыдущих, меч тролля основательно распахал тебе спину. Но проблема даже не в этом. Обычную рану, даже глубокую, я сам бы без труда затянул. Дело в том, что в рану попала какая-то гадость, ведь у меча Замбера все лезвие в земле да глине было вымазано. И без помощи знахаря тебя не исцелить.

— Значит, дело дрянь. Паршиво, — прохрипел Студент.

— Не дрейфь, прорвемся! Еще…

— Ты не сказал, где Шиша с Гимнастом, — перебил рыцарь.

— Ах да, извини. Они следом за нами едут в карете Гимнаста. Но ты спи лучше или, по крайней мере, постарайся не разговаривать.

— Ладно, молчу, молчу, — слабеющим голосом заверил Друга Студент. И добавил: — Спасибо тебе, если бы не ты…

— Да погоди ты благодарить, вот на ноги встанешь… А то рана еще не затянулась, как следует, а он уже «спасибо».

— При чем здесь рана… если бы не твой совет в письме, меня бы сейчас вообще в живых не было.

— Постой, постой. Что-то я не пойму. О каком письме ты ведешь речь? — удивился маг.

— Как это о каком?!.. А, опять шуточки твои. Человек, можно сказать, из последних сил за жизнь цепляется, а ты все продолжаешь издеваться. На сей раз этот номер у тебя не пройдет. Оно у меня вот тут, в мешочке. На груди храню! А ты… — Студент попытался вытащить из висящего на шее мешочка аккуратно сложенный листок бумаги, но, кроме очередного стона, у него ничего не вышло. Заинтригованный Лом поспешил помочь другу и достал свернутый вчетверо листок.

По мере того, как он читал, глаза его округлялись все больше и больше.

«Привет, Студент!

Извини, приехать не могу, дел слишком накопилось, поэтому посылаю тебе с доверенным человеком это письмо. Выполняя данное тебе обещание, я сегодня полдня не вылезал из библиотеки замка (знал бы ты, сколько там пыли!). Ну да тебе сейчас не до шуток. Вернемся к нашим баранам. Нам повезло, я отыскал в одной древней книжке ответ на интересующий нас вопрос.

Оказывается, тролля, несмотря на всю его неуязвимость перед человеком, убить можно, и тебе это вполне по силам. Запоминай: для этого необходимо нарисовать, начертить, вырезать, это уж как получится, на том участке тела, куда ты захочешь его поразить, семиконечную звезду (форма звезды не имеет значения, важно, чтобы лучей было ровно семь) и вогнать меч в центр этой звезды. Если книжка не врет, зверь будет умирать в страшных мучениях.

Уповая на твою ловкость, тешу себя надеждой, что подобная задачка тебе вполне по силам. Тренируйся, теперь у тебя есть шанс!

До скорой встречи.

Твой друг Лом.

Р.S. Завтра в восемь. На Угрюмой поляне».

Прочитав письмо, Лом захотел спросить у друга, как оно попало к нему. Но оказалось, что Студент уснул. Будить раненого маг не решился.

Рана Студента, вопреки опасениям Лома, оказалась вовсе не такой уж и опасной. Молодой знахарь, к которому он доставил пострадавшего рыцаря, перво-наперво приказал раздеть раненого и тщательно его осмотрел. Затем наложил с дюжину компрессов на спину и, водя по ней пальцами, принялся бормотать целительные заклинания.

Его старания очень скоро стали приносить плоды. С десяток небольших царапин, которыми была щедро разукрашена вся спина Студента, затянулись прямо на глазах друзей рыцаря в первые же минуты лечебного сеанса.

С последней раной знахарю, правда, пришлось повозиться подольше. Раза три он менял на ней компрессы и часа полтора без умолку колдовал, но поставленной цели добился и Студента на ноги поставил.

Когда вечером Студент вместе с Шишей вернулся домой, чувствовал рыцарь себя вполне сносно и уже мог даже передвигаться без посторонней помощи. Об ужасной ране, отметине меча тролля, напоминал лишь толстый безобразный шрам на спине.

Глава 8

Убедившись, что с другом вес в порядке, Лом поймал извозчика и поехал к Корсару. Он голову был готов дать на отсечение, что письмо Студенту от его имени написал ни кто иной, как Корсар. Тут сомнений быть не могло — он сам вчера назвал магу их подлинные имена. Правда, перед Озом он тоже открылся, но председатель Круга, в отличие от здоровяка, понятия не имел о предстоящем Студенту поединке. Выходит, как ни крути, но кроме Корсара больше некому.

Теперь он разрывался между двумя противоречивыми чувствами к этому странному магу-великану. С одной стороны, он был ему признателен за своевременный совет другу. Как знать, возможно, Лом и сам бы наткнулся на нечто подобное, штудируя древние магические книжки в библиотеке замка. Ну, а если бы не повезло? О том, что бы тогда произошло с беднягой Студентом, маг даже думать не хотел. С другой — Лом был очень зол на мага, поскольку тот послал Студенту письмо от его имени, но без его ведома.

Вот так, погруженный в невеселые думки, Лом не заметил, как оказался в противоположном конце города у порога дома Корсара.

Расплатившись с извозчиком, маг смело шагнул к двери и не менее бесстрашно принялся барабанить в нее кулаком.

— Ну кого опять несет, на ночь глядя!.. — донесся из-за двери неприветливый голос мага-великана. Тяжело загромыхали приближающиеся шаги. Дверь широко распахнулась.

— А, это ты. Давай, заходи, чего встал-то, — предложил Корсар, отступая чуть в сторону и освобождая проход.

Лом еще вчера подметил, что с гостями маг-великан был чертовски приветлив, учтив, галантен… — лишь когда находился в хорошем расположении духа. К сожалению, в подобном расположении он бывал крайне редко, точнее сказать, почти никогда.

— Ну, чего уставился, как баран на новые ворота? Давай либо вперед, либо назад. Только быстро! — поторопил «гостеприимный» хозяин. — А то я уже замерз с тобой тут на сквозняке тусоваться!

«О! Новое слово на букву „т“, — усмехнулся про себя Лом. — Во дает! Еще вчера стоял, а теперь, видали, тусуется! Если так дальше дело пойдет, то, глядишь, дней через пять он тут такие конкретные базары разводить начнет, что никому мало не покажется!»

Лом, уже прекрасно ориентирующийся в маленьком доме большого человека, самостоятельно прошел в гостиную и сел за стол.

Корсар задержался минут на пять, но зато, когда наконец появился, в руках у него был старый добрый поднос с баночками, скляночками, мисочками, плошечками… Только теперь Лом вспомнил, что у него с позавчерашней ночной трапезы во рту маковой росинки не было. Желудок аж взвыл от такого пренебрежительного к нему отношения со стороны хозяина. Не в силах в данную минуту думать ни о чем более, кроме хлеба насущного, Лом бросился помогать Корсару разгружать поднос.

— Ну, как себя чувствует твой друг Студент? — как бы невзначай поинтересовался здоровяк. — Судя по твоей реакции, со Студентом все отлично. Что ж, весьма рад. Ну, не буду тебя утомлять расспросами. Налетай! А как было дело, потом расскажешь. — Последнюю фразу Корсар уже говорил самому себе, ибо Лом стал набивать рот сразу после того, как великан сообщил, что очень рад за Студента.

— …Все, хватит! Замолчи! Достал ты меня! — Раскрасневшийся Корсар стучал огромным своим кулачищем по столу. — Ну, Люм, зараза, только попадись мне теперь! Надо же вытянуть из другого мира такого тупоголового двойника! Говорю же тебе: не хотел будить, давал возможность выспаться!

— Ну спасибо тебе! Премного благодарен!.. Меня ж потом чуть кондрашка не хватила, когда узнал, что проспал целый день! — Лом тоже орал и выглядел не менее озлобленным. — Я другу обещал в библиотеку сходить, справки навести, и проспал… Да как я после этого могу в глаза ему смотреть?!

— Судя по тому, что ты тут мне наплел, уже смотрел и еще как! — съязвил Корсар. — Да что я, нянька что ли тебе? Небось, своя голова на плечах имеется! Специально тебя никто не усыплял и нечего в своей сонливости других упрекать! Я жизнь твоему другу спас! Жизнь!!! И ты же на меня за это ещё и собак спускаешь! Только представь себе: вдруг бы ты не отыскал в библиотеке замка ту единственную нужную книгу, в которой описывается предложенный мною способ убийства тролля! Вспомни, как со свадьбой накуролесил! И тут бы что-нибудь подобное выкинул! Только в данном случае ценой за твою ошибку стала бы жизнь доверившегося тебе друга!

— Ну не знаю. Наверное, ты прав, — согласился Лом. И тут же вновь наехал на великана: — Но неужели нельзя было как-то меня предупредить, что бы я не волновался!

— Ага, делать мне больше нечего, как!..

Этот яростный спор продолжался уже более получаса. Временами то один маг, то другой делали робкие попытки к примирению. Однако обычно в конце звучал очередной упрек, и ругань возобновлялась с новой силой. Оба взмокли от яростного крика. Но никто не хотел признавать правоту другого.

Наконец у одного из спорщиков хватило ума уступить. Справедливости ради стоит заметить, что это был не Лом.

Когда страсти поутихли, и грозные маги более-менее успокоились, их беседа возобновилась. На сей раз она протекала в мирном русле.

— Итак, — произнес Корсар весьма помпезно и чересчур неопределенно, но тут же поспешил исправиться: — Насколько я понимаю, ты теперь для всех в этом городе их чародейство Высший Люм. Но, между нами, как маг ты еще слабоват. Какому-нибудь средней силы колдунишке ты еще сможешь запудрить мозги. Настоящие же маги моего уровня, я уж не говорю о Высших, тебя раскусят в один миг. А ведь через четыре дня очередное собрание Круга Избранных и хочешь — не хочешь, но тебе придется на нем присутствовать. Ну, что делать будем? Предложения, пожелания? Не стесняйся, выкладывай все, что думаешь.

— Да откуда я знаю, что делать, — пожал плечами Лом. — Оз советовал в библиотеку сходить, книжки почитать. Но после общения с тобой… Научи хоть, как правильно замковой библиотекой пользоваться.

— Наконец-то первая разумная мысль за весь вечер, — благодушно улыбнулся маг-великан. И спокойным ровным голосом пояснил: — Действительно, в библиотеках замков нашего Ордена хранятся глубочайшие знания, овладев которыми ты станешь очень могущественным чародеем. Но для воплощения в жизнь такого бесхитростного плана потребуется в лучшем случае лет сто, а то и все двести. Возможно, ты забыл, сколько у тебя в запасе времени? Что ж, я маг не гордый, так уж и быть, повторю: если мы с тобой прямо здесь и прямо сейчас что-то быстро не придумаем, то через четыре дня на очередном Круге Избранных Высшие от тебя мокрого места не оставят. Посему советую отнестись к делу серьезно. Кроме Оза на Круге еще будут Паукс и Мое. Этим двум Высшим достаточно будет малейшего повода, чтобы разорвать тебя на куски. У Люма, видишь ли, был слишком остренький язычок, и шутки у него иной раз получались ну очень обидные,

— Кончай запугивать! — Лом в отчаянии закатил глаза к потолку. — Ну не знаю я, что делать. Все, сдаюсь! Говори, как можно за четыре дня стать супермагом.

— А кто тебе сказал, что я знаю? — удивленно уставился на собеседника Корсар. — Единственное, чем могу помочь — это разучить с тобой азы магии второй ступени. Да и то, на это потребуется никак не меньше двадцати-тридцати лет. А тебе нужна Высшая магия и не позже, чем через четыре дня. Даже необыкновенно способному Люму потребовалось долгих пятнадцать лет, чтобы подняться от второй ступени к Высшей. Тебе же может не хватить и целого века!

— Кстати, я все хотел спросить, а за что, собственно, тебя турнули из Ордена Алой Розы? Это как же надо было набедокурить, чтобы запретили даже появляться в Магическом замке?! Вон, какие-то сопливые подмаги шастают, когда захотят, а тебе, магу второй ступени, нельзя. — Лом задавал вопросы из чистого любопытства. Его ужасно достали все эти нелепые угрозы Корсара. Положа руку на сердце, он не больно-то опасался разоблачения на Кругу. Ну, в крайнем случае, вычеркнут из списков Ордена Алой Розы, как вон Корсара. Делов-то!

— А, вот ты куда клонишь. — Корсар сделал совершенно бесстрастное лицо. — Во-первых, меня вовсе не «турнули» из Ордена, а лишь на некоторое время лишили возможности совершенствовать свое мастерство. Через дюжину лет срок моей опалы подойдет к концу, и я вновь стану полноправным магом Ордена Алой Розы. Во-вторых… Увы, у тебя не получится так легко отделаться. Я всего лишь маг второй ступени, таких в Ордене сотни. Ты же — Высший. Хотя на самом-то деле ты Высшим, конечно же, не являешься, но остальные Высшие уверены, что ты один из них. А у Высшего мага есть только одна возможность выйти из нашего Ордена — смерть!

Вот теперь Лому действительно стало страшно. Удушливая волна леденящего кровь ужаса пробежала по всему телу. Лицо побледнело, руки задрожали. Между тем Корсар продолжал посвящать его в жуткие подробности расправы с Высшими, когда те, в силу каких-либо обстоятельств, теряют былое величие:

— Мало того, они, скорее всего, не ограничатся одним лишь умерщвлением плоти. Наверняка их заинтересует и твоя бессмертная душа. Уж поверь мне, у Высших хватит сил и могущества…

— Но Оз не допустит… — Из-за дрожи в голосе Лома Корсар сперва не разобрал, что тот пробубнил себе под нос, и попросил повторить. Когда Лом выполнил его просьбу, великан разразился зловещим хохотом.

— Мальчик мой, какой же ты наивный! Ха-ха-ха! Оз ему поможет, ну насмешил!.. Да Озу наплевать на тебя сто раз подряд. Уж не знаю, что нашло на старика, может, твое сообщение о перемещении Люма в другой мир так его ошарашило… Поверь моему слову, таких коварных и беспощадных магов, как Высший Оз, еще поискать! На предыдущем Круге тебе очень повезло, что он не развеял тебя по ветру своим любимым «Черным ураганом» — это название заклинания, — пояснил маг-великан, прочтя недоумение в глазах Лома. — Да и любезничал-то он с тобой исключительно наедине. Через четыре дня у вас будет совсем другой разговор. Очнись! Он и так сделал для тебя слишком много — воспользовался правом распустить Круг Избранных и тем самым подарил тебе неделю времени. Больше помощи от него не жди!

— Выходит, шансов спастись у меня нет? Что толку иметь в запасе четыре дня, когда для спасения нужна вечность? Так даже хуже! Ожидание смерти хуже ее самой…

Корсар улыбнулся и вдруг обнадежил:

— Ну, вообще-то шанс есть. Правда, призрачный, но это все же лучше, чем ничего. Ты удивительный человек, Лом. Человек, которому слишком везет. Вот и теперь, ткнул пальцем в небо, а попал точнехонько в самое яблочко… Ты спрашивал, за что я попал в немилость к Высшим магам Ордена Алой Розы?.. Что ж, если за последнюю сотню лет там ничего не изменилось, то ты мог бы попробовать. Тебе даже будет легче, ведь в замке тебя все принимают за Люма и ты полновесный хозяин…

— Стоп, стоп, стоп! — запротестовал Лом. — Что-то я никак не въеду. Давай по новой и поподробнее. А для начала объясни, при чем здесь последнее столетие?

— Сколько, ты думаешь, мне лет? — неожиданно поинтересовался здоровяк.

— Ну, не знаю, может под сорок, — пожал плечами Лом. — Сорок один. Ну не пятьдесят — это уж точно… Да какое это имеет отношение к нашему делу!

— Ошибаешься, дружок! — Улыбка большого человека стала шире. — Даже примерно не угадал. Мне сто тридцать три года.

— Не может быть! — совершенно искренне изумился Лом. Вволю насладившись произведенным эффектом, Корсар продолжил:

— И тем не менее, это факт. Твоя бурная реакция лучше всяких слов доказывает, что ты и понятия не имеешь об истинной магии. Помнишь Оз в разговоре с тобой обмолвился, что для овладения высочайшим искусством магии, совершенно очевидно, обычной человеческой жизни не хватит. Поэтому колдуны, жаждущие стать магами, в первую очередь овладевают заклинанием долгожительства. Познавший его подмаг становится магом второй ступени… История, которую я сейчас собираюсь тебе поведать, произошла со мной сто два года назад. Тогда мне так и не удалось до конца реализовать один безумный проект, в результате которого я бы мог… Эх! А оказался вышвырнут из рядов Ордена… Впрочем, обо всем но порядку. Слушай внимательно, это твой единственный шанс. Итак… — И маг-великан поведал Лому вот что…

Магом второй ступени Корсар стал в тридцать один год. В то время гениального Люма еще не было и в проекте, а посему считалось, что маг-великан чрезмерно талантлив и подает самые грандиозные надежды среди всех магов со дня основания Ордена. Судите сами, ведь даже самые способные колдуны или, пользуясь терминологией Ордена Алой Розы, старшие подмаги становились магами второй ступени лишь к шестидесяти годам.

Разумеется, молодой Корсар возгордился. Ему страстно захотелось свершить нечто невероятное, немыслимое, доселе невиданное. И однажды его осенило — так в его ошеломленном невиданным успехом мозгу зародилась странная теория множественности миров.

Он даже толком и не понял, что послужило толчком, то ли очередная книжка, то ли вещий сон — тогда маг-великан очень много читал, причем читал все подряд, как сухая губка, впитывая в себя самую разную информацию. Ну да это и не суть важно. Факт в том, что Корсар настолько загорелся своей безумной теорией, что даже попытался обратить на нос внимание Высшего мага.

Оз, а именно ему маг-великан попытался излить душу, лишь посмеялся над его заковыристой чушью. «Заковыристая чушь» — прям так Высший и обозвал корсарову теорию. Посмеялся и легко доказал молодому магу всю ее несостоятельность. При этом в качестве контраргумента Оз привел аж пять высших заклинании, которые, будь теория Корсара хоть наполовину верна, якобы не смогли бы работать. А поскольку все эти заклинания ежедневно замечательно действуют, значит предположенной магом-великаном множественности миров попросту нет и быть не может.

От Высшего Корсар ушел осмеянный, но совсем не убежденный. Названные Озом в качестве примера высшие заклинания пока были ему недоступны, и проверить их он не мог. Единственное, что маг-великан вынес из той памятной встречи — уверенность, что если хочет добиться реального воплощения своей мечты, то впредь должен рассчитывать только на собственные силы.

Очень скоро теория множественности миров завладела всем его сознанием — Корсар больше не мог думать ни о чем другом. Он всерьез задумался о возможности перемещения с помощью магии из своего родного мира в какой-нибудь параллельный — это был единственный способ доказать состоятельность своей теории. Уверенность, что все у него должно получиться, сводила молодого мага с ума. Но, чтобы воплотить свою задумку в жизнь, ему нужны были мощные заклинания Высшей магии. Корсар трезво оценивал свои силы и понимал, что на постижение высшей мудрости ему потребуется в лучшем случае тридцать, а то и все сорок лет жизни. Так долго ждать он не мог…

— …Как видишь, я оказался в ситуации, примерно аналогичной твоей, — улыбнулся обратившемуся в слух Лому маг-великан. — Чтобы не сойти с ума, мне необходимо было очень быстро стать Высшим. И я нашел способ!

— Так скажи мне его скорее! — само собой вырвалось у Лома.

— Терпение, мой друг, сейчас ты все узнаешь, — пообещал Корсар и продолжил своп рассказ.

…Все свободное время, а в тот период жизни у Корсара его было более чем достаточно, он проводил в библиотеке замка и читал, читал, читал…

В среднем за день он прочитывал пять-шесть книг. Почти все книги были развлекательного характера. Они помогали молодому магу на некоторое время отвлечься от невеселых дум. Закончив читать одну, Корсар тут же принимался за другую и так далее. Понятное дело, подобная литература, но имела цели научить чему-либо, и кроме романтической чуши вкупе с приключенческим бредом в его ежедневных книжках ничего больше не было. Но на идею мгновенного «возвышения», как это не странно, Корсар наткнулся именно в одной из подобных никчемных развлекалочек.

Это была очень древняя книга. Ее страницы давно утратили первоначальную белизну и, обработанные неумолимые временем, обрели грязновато-коричневый цвет. Они были настолько хрупки, что при неосторожном движении грозили рассыпаться в прах. Местами чернила полностью выцвели, что делало текст рваным и тяжелочитаемым. Но, хоть и с трудом, книга все-таки читалась. Автор слишком серьезно отнесся к описанию мельчайших деталей разворачивающихся по ходу сюжета событий, из-за чего книга сильно напоминала какую-то старинную документальную летопись.

Начиналась повесть описанием поединка двух древних Богов: Бога Голубой Звезды и Бога Белого Лунного Камня. Любой на острове Розы с детства знает эту древнюю, как сам мир, историю, и Корсар не являлся исключением, отчего поначалу книга показалась ему скучной. Он собрался уже отложить ее в сторону и взяться за другую, но, быстренько пробежав глазами следующие за поединком страницы древней рукописи, передумал и стал читать дальше.

Ни в этот день, ни в следующий, ни в последующий Корсар уже больше ничего не читал — ничего, кроме этой старой книжки. В буквально заученной им наизусть повести: делалось смелое предположение, что семь обломков лучей знаменитой Голубой Звезды поверженного Бога были заложены в основания семи Волшебных замков, выстроенных на чудесном необитаемом острове.

После тщательного изучения текста древней рукописи маг-великан пришел к выводу, что древний автор имел в виду именно остров Розы. Ведь ни для кого не секрет, что у Ордена Алой Розы действительно семь Магических замков. И, что самое важное, ни в одном историческом справочнике — а заинтересовавшийся Корсар перечитал все, имеющиеся в библиотеках замков! — нигде не было ни слова о том, когда и кем были построены замки Ордена. Получалось, Магические замки были всегда, то есть задолго до возникновения самого легендарного Ордена Алой Розы. Пораженный своим открытием, маг был вынужден согласился с предположением автора старой книжки и допустил, что в основаниях семи замков Ордена действительно лежат некие камни, обладающие поистине божественной мощью — некие источники чистой магической энергии.

Прикосновение к подобному источнику обычного человека могло привести к самым непредсказуемым последствиям… В древней рукописи приводилась масса примеров, когда люди, прикасаясь к обломку Голубой Звезды, сгорали заживо. Но были и такие, которых подобное прикосновение наделяло великим знанием — впоследствии они становились очень могущественными чародеями.

Хотя вероятность успешного прохождения подобного испытания была очень невелика, Корсар решил рискнуть. Оставалось дело за малым — отыскать в основании Магического замка волшебный камень-обломок. В том, что он где-то там должен быть, маг-великан не сомневался.

Искать обломок божественной звезды Корсар решил в своем любимом Магическом замке — замке Красного города.

Днями напролет, как сумасшедшее приведение, маг-великан мотался по извилистым коридорам и глубоким подвалам замка, старательно вглядываясь в каждый темный уголок. А ночами подолгу сидел над картой замка, вычерчивая новые, не пройденные еще маршруты.

Странное поведение со стороны молодого мага, разумеется, не осталось незамеченным. Но Корсар не придавал значения растущему вниманию к его персоне со стороны других обитателей замка. Тучи сгущались, но он их не замечал.

За две недели Корсар обследовал все обнаруженные им коридоры и подвалы замка, но все его усилия оказались тщетны: камня, хоть отдаленно подпадающего под описание обломка божественной звезды, обнаружить ему не удалось. Списав первый промах на нетерпеливую спешку и как следствие, невнимательность, он стал обследовать коридоры и подвалы заново, уже гораздо медленнее и основательнее.

И все же, несмотря на вполне логичное объяснение промашки, веры в успех с каждым новым днем становилось вес меньше и меньше.

Он уже готов был оказаться от бесполезных поисков. Но, как всегда это бывает, в последний момент ему повезло…

Корсар сидел за столом в своей комнате, перед ним была разложена подробная карта замка, и маг ее изучал. Вернее, делал вид, что изучает, — этакое самоуспокоение: мол, при деле. Ведь, согласитесь, невозможно изучать то, что и так-уже знаешь наизусть. Вот так он сидел, упрямо смотрел в карту и ощущал себя при этом полнейшим идиотом, купившимся на детскую сказку какого-то древнего фантазера… И вдруг совершенно случайно он напал на след!

В правом верхнем углу карты была очень реалистично нарисована маленькая картинка замка, этакий взгляд со стороны. До этого момента Корсар как-то не замечал примостившегося у самого края значка. А как заметил, что-то в нем его сразу же насторожило — что-то с этим крохотным изображением замка было не так.

Разложенная у Корсара на столе карта с планом замка была самой правдоподобной из всех найденных им в библиотеке. На ней указывались многие коридоры, которых сейчас уже не было. Вернее, коридоры-то в Магическом замке остались, но входы в них были тщательно замаскированы от подмагов и магов Ордена мощнейшими иллюзорными заклятиями. (К слову, Корсару пришлось изрядно поломать голову, прежде чем ему удалось нейтрализовать иллюзию и проникнуть в скрытни.) Разумеется, у Корсара были и другие карты с планами замка. И на каждой из них в правом верхнем углу была эмблема с его изображением. Но вот странное дело: с эмблемой на других картах было все в порядке — а на самой подробной что-то было не так. Лишь сопоставив два изображения, молодой маг понял наконец, что его заставило насторожиться.

Шпиль, возвышающийся над главной башней замка, имел внизу некое шарообразное утолщение. Эта деталь была отчетливо видна на рисунке, сопровождающем подробную карту; на других эмблемах никакого утолщения не было.

Окрыленный догадкой, маг вытащил из ящика подзорную трубу и бросился вон из замка…

Из города разглядеть расположенный на самой макушке огромной скалы замок было практически невозможно. По этой причине Корсар велел извозчику гнать к речной пристани — она находится за городской стеной, и там есть небольшой холмик, откуда замок видно, как на ладони.

Щедро расплатившись с извозчиком и посулив ему в два раза большую сумму, если он дождется, Корсар взобрался на холм, и стал внимательно разглядывать крышу замка через подзорную трубу. Ему повезло: день был пасмурный и солнце не мешало. Он прицелился и…

Там действительно было шарообразное утолщение! Наведя стопроцентную резкость, Корсар даже смог разглядеть, что камень в подножье шпиля имеет вовсе не идеально круглую форму. Вероятно, раньше он был угловат, но неумолимое время с помощью дождей и ветров, тепла и холода сделало его форму более обтекаемой.

Осколок Голубой Звезды оказался совсем не там, где он его так долго и старательно искал. Вот уж воистину, если хочешь чего-то спрятать так, чтобы никто не нашел — положи на самое видное место! Да и где еще находиться кусочку звезды, как не на крыше, под открытыми небесами? Тысячелетиями волшебный камень возвышается над Красным городом, и никто его не замечает.

Теперь Корсару оставалось лишь забраться на крышу и коснуться камня рукой. Сделать это магу второй ступени было очень просто. Каждый первый день недели с помощью специального заклинания на крышу поднимались младшие подмаги, в задачу которых входила чистка крыши и подновление растрескавшихся участков черепицы. Всего с десяток лет назад он сам был вынужден заниматься этим нехитрым делом и прекрасно помнил довольно простенькое заклинание.

Торопясь проверить свою догадку, маг-великан вынуждал извозчика всю обратную дорогу нещадно нахлестывать лошадей.

Вновь оказавшись в замке, он сразу же произнес заклинание перемещения на крышу…

Ошибка Корсара заключалась в том, что он слишком поторопился. Маг оставил без внимания то обстоятельство, что из года в год чистка крыши производилась исключительно по понедельникам. Оказалось, что в остальные дни крыша замка окутана мощными защитными заклинаниями, которые и сработали, лишь только Корсар попытался совершить перемещение.

Запутавшись в магической сети, маг-великан оказался не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой, оставалось одно — висеть и ждать появления «пауков».

Не желая усугублять и без того весьма щекотливое положение, в котором он оказался из-за собственной неосторожности, Корсар не открыл освободившим его магам настоящей причины, заставившей его средь бела дня лезть на крышу замка. Осколок божественной звезды так и остался неразгаданной тайной.

На очередном Круге Избранных — магу-великану все же удалось туда попасть, правда, не совсем в том качестве, в каком хотелось — так вот, на Круге Корсар из кожи вон лез, призывая Высших поверить, что причиной его странного поведения в последний месяц является банальное переутомление. А неудавшуюся попытку попасть на крышу, он объяснил так: много работал, устал и захотел подышать чистым воздухом на крыше замка — такая шальная идея вдруг взбрела ему в голову, о защитных заклинаниях он не знал — вот и вляпался.

Корсару удалось убедить суровых судей, старые маги ему поверили, но, тем не менее, приговор их был весьма суров. За безумную выходку на молодого мага было наложено заклинание Круга, грозящее ему неминуемой мучительной смертью, если в следующие сто четырнадцать лет он попытается проникнуть в какой-либо из семи Магических замков Ордена Алой Розы.

Первые годы опалы Корсар был в отчаянии. Вынужденное бездействие и безысходность его просто убивали. К счастью, Высшие не запретили ему поддерживать дружеские отношения с другими магами и подмагами Ордена. Время от времени маг-великан встречался со своими приятелями, разумеется, за пределами Магических замков. Иногда, по мере надобности, консультировал их. И как-то незаметно опальный маг превратился в эдакого наставника, особо популярного среди молодых, одаренных, подающих надежды подмагов. Нетрудно догадаться, что именно по этой причине лет тридцать назад Корсару посчастливилось познакомиться с юным гением Люмом, тогда еще лишь младшим подмагом Ордена Алой Розы.

Но благодаря своим феноменальным способностям и помощи небесталанного наставника, Люм в двадцать один год уже был магом второй ступени и, через какие-то пятнадцать лет, став Высшим, вошел в Круг Избранных…

— Вот только не надо делать такие удивленные глаза, — прерывая свой рассказ, обратился к слушателю Корсар. И напомнил: — Я же тебе уже объяснял, что маг умеет продлевать свою жизнь. Поэтому сейчас твой двойник и мой Друг Люм выглядит как двадцатитрехлетний паренек, хотя на самом деле ему уже перевалило за сороковник…

— Это-то я понял, — заверил стосковавшийся по разговору Лом. — Ты лучше мне объясни…

— Погоди, я еще не закончил, — перебил рассказчик. — Еще совсем чуть-чуть осталось.

Лом покорно кивнул.

— Значит, Люм стал Высшим, — продолжил Корсар.

И вот как-то раз, вечером, за кувшинчиком вина, я поведал молодому другу о своей теории множественности миров. Она Люма очень заинтересовала… Не забывай, к тому времени он уже был Высшим!.. В итоге, и ты тому лучшее подтверждение, у него получилось. Спустя столетие он воплотил мою мечту в жизнь… Ну вот, теперь ты знаешь все, — подытожил маг-великан. — И можешь задавать вопросы.

— Так этот камень на крыше замка, по-твоему, мне и впрямь может помочь? — перво-наперво спросил Лом.

— Изолированный от Магических замков, я до сих пор так и не смог проверить свою догадку, — грустно улыбнулся большой человек. — Но, думаю, да. Он — твое единственное спасение.

— Послушай, но как же тогда подмаги? Сам же говорил, они каждую неделю на крыше замка убирают. Так неужели за тысячелетия они ни разу не коснулись этого волшебного камня? — За весь рассказ мага Лом его ни разу не перебил. И теперь засыпал великана-мага вопросами.

— Это не так просто, как кажется, — усмехнулся Корсар. — Возможно, я не совсем точно выразился. От крыши камень отделяет четырехметровая колонна диаметром полметра. То есть камень как бы находится внутри самого шпиля, полная высота которого составляет метров тридцать. Но когда наблюдаешь за замком со стороны, огромное расстояние уменьшает истинные размеры настолько, что кажется, будто камень лежит прямо на крыше, а из него к небу устремляется тоненький прутик шпиля… Ну, так как, рискнешь?

— А у меня есть выбор? — обреченно ухмыльнулся Лом

— Да уж, — согласился Корсар. — Терять тебе действительно нечего. Ну тогда слушай и запоминай заклинание перемещения на крышу замка…

Большой человек что-то быстро-быстро затараторил. Даже используя магическую память, Лому удалось заучить длинную скороговорку лишь с пятнадцатого повтора.

— И еще, — сказал маг-великан под конец, — последний совет: не повторяй моей ошибки, дождись понедельника — и только тогда, под шумок, со всеми… В общем, удачи тебе!

Вопреки опасениям Корсара, вековой давности скороговорка-заклинание сработала без сучка и задоринки — и ранним утром понедельника Лом оказался на крыше своего Магического замка.

Снаружи моросил мелкий колючий дождик вкупе с пронизывающим до костей ветром. Тонкая одежда мага мгновенно до ниточки промокла; не спас даже роскошный алый плащ, на деле оказавшийся совершенно бесполезной размалеванной тряпкой. В общем, было очень, очень, очень холодно, мокро и противно.

У Лома в запасе было всего два часа. Ведь скоро на крышу заявятся подмаги-уборщики, а встреча с ними в его планы ну никак не входила. Необходимо было торопиться. Тяжело вздыхая и проклиная на все лады судьбу-злодейку, Лом полез вверх по конусообразной крыше главной башни.

Подъем оказался делом совсем не шуточным. Даже в специальной обуви и перчатках, снабженных прочнейшими алмазными крючками, восхождение отняло массу нервов и сил. А после того, как Лом чуть было не сорвался с идеально гладкой крыши, он совершенно четко осознал, почему рассмеялся Корсар над его замечанием о якобы легкой доступности волшебного камня. И все же крышу он одолел.

Теперь над ним возвышалась исполинских размеров полупрозрачная громадина. Обхватив руками и ногами отшлифованный до зеркального блеска столб, Лом потихоньку полез вверх. Алмазные «когти» скользили по металлу шпиля, и было совершенно непонятно, то ли он ползет вверх, то ли съезжает вниз.

Холод и дождь остались где-то там, внизу, на крыше. Чем ближе Лом подбирался к странному утолщению шпиля, тем более неуверенно себя чувствовал. Страх! Даже какой-то первобытный ужас все глубже вгрызался в его сознание. Он уже не был уверен, что поступает абсолютно правильно, что другого выхода для него нет, что это смертельно опасное испытание его единственный шанс. Один за другим в мозгу вспыхивали безумные варианты его чудесного избавления из нынешней передряги; в этих образах все было здорово, его все понимали, никто на него не сердился, наоборот, все старались помочь и хотели только добра; ему обещали золотые горы, если он сейчас одумается, развернется и отправится восвояси.

«Кому нужен этот глупый риск?! — уговаривали его сочувствующие голоса. — Смертельный риск! Это же верная смерть!..»

Все, он больше не в силах этого выносить! Он готов позорно капитулировать. Он сломался. Он проиграл. Еще миг и… Но рука Лома уже коснулась хрустального утолщения шпиля…

Страхи улетучились моментально.

На смену им тут же пришла чудовищная боль во всем теле. Ощущение было, будто сквозь него пропустили электрический разряд мощностью этак вольт в тысячу. Это был конец! Ни один человек, как бы силен он ни был, не в состоянии выжить после подобного — да заживо ведь горит! И теперь можно с уверенностью заявить, что догадка Корсара оказалась правдой…

Удивительное дело, но он все еще оставался жив! Даже боли уже как будто не чувствовал. Но это еще ни о чем не говорило — возможно, нервные окончания обуглились, что неудивительно после такого адского пламени. А можем быть, давно уже все кончено, уцелела лишь его бессмертная душа, а грубая плоть сгорела и превратилась в пепел. Что ж… так проходит слава земная!

«Определенно, это лишь душа, — утвердился в страшной догадке испытуемый. — Вон как резко преобразился мир вокруг. Вспышки кругом, молнии, огни какие-то… Неужто в ад попал? Ах, какая неудача, вот вечно так. И с чего этот умник Корсар вообразил, что он, Лом, парень везучий. Да с таким везением…»

Окружающее мракобесие менялось прямо на глазах. Вспышки и молнии прекратились, им на смену полыхнул и залил все вокруг ослепительно-яркий белый свет.

«Минуточку, что-то здесь не так! — засомневался Лом. — Ух ты! Буковки в воздухе загораться стали. Да как быстро! Вон и картинки замелькали… Ничего себе ад, да это же какой-то экспресс-метод обучения черт знает чему! Ах, как точно подмечено и, главное, как к месту. Нет, ну на самом деле, белиберда какая-то, тарабарщина. Хоть бы черт какой с указкой явился, растолковал бы, что к чему и почему…»

И тут же ему пришлось отчитывать себя за легкомыслие:

«Ну вот, кто, спрашивается, за язык тянул?! Явился не запылился! Правда, не совсем то, что „заказывал“, просто рожа какая-то без тела… И тоже почесала, почесала…»

— Эй, говори помедленнее, ничего разобрать невозможно! — приказал роже Лом. — И вообще: что все это означает?! Долго я буду эту бредятииу выслушивать?!… Эй, ау!..

Получилось, как в той песне: «крикнул, а в ответ — тишина…»

«Ладно придется самостоятельно разбираться во всей этой чертовщине, — смирился испытуемый. — Все равно впереди вечность… Времени мно-о-ого…»

— Высший! Очнитесь, господин Люм! — голос доносился откуда-то сбоку.

Лом открыл глаза и чуть было не заорал от ужаса. Он распластался на самом краю крыши главной башни. Прямо под ним зияла пропасть глубиной не менее километра. По всей видимости, он так лежит довольно давно — руки и ноги затекли, одежда до нитки промокла. И сам он ужасно продрог. Но, несмотря на мучительную боль в окоченевших руках и ногах, он, как мог глубже, вонзил в черепицу алмазные «когти» и попытался отползти подальше от края бездны.

— Высший! Что вы тут делаете?!

Лом с трудом повернул застуженную шею в направлении вопрошающего. На плоском участке крыши стоял озабоченный Валс.

— Почему ты один, где остальные? — в свою очередь поинтересовался Лом. Вопросы паренька он сознательно оставил без ответа — слишком много чести!

— Они должны появиться с минуты на минуту. А я сегодня дежурный, поэтому перенесся на крышу первым, — преданно глядя в глаза Высшему, отчеканил Вале. — Но…

— Вот и распрекрасненько, — Лом поспешил перебить готового вот-вот разродиться очередным «почему» подмага. — Коль ты так кстати тут оказался, может, поможешь мне спуститься вниз?

— Как это? — От удивления челюсть юноши, казалось, того гляди, совсем отвалится. — Ведь есть же заклинание…

— Ах, тьфу ты черт, совсем вылетело из головы! — поморщился Лом. И про себя добавил: «Да что за напасть, снова перед пареньком оплошал!»

Чтобы как-то выкрутиться из нелепого и смешного положения, в которое только что сам себя загнал, «грозный» маг постарался прикинуться этаким шутником-весельчаком и, продолжая про себя, на чем свет стоит костерить свое непростительное легкомыслие, вслух весело расхохотался:

— Ха-ха-ха! Правда, весело получилось?

Валс ничего не ответил, но по выражению его лица было лучше всяких слов видно, что он думает о шуточках Высшего.

Продолжая натянуто улыбаться, Лом пробормотал заклинание возвращения в замок — на сей раз это у него получилось на диво легко.

— Вы только посмотрите, наш юный друг научился не опаздывать!.. Солозо, дружище, не подскажете, что сегодня за день такой расчудесный? Надо же, сам Люм — и раньше всех!

Напротив Лома, с другой стороны стола, вышли из портала и сели на свои места двое Высших. Лом прекрасно знал, кто это такие. Просто знал, и все. Догадка Корсара об обломке божественной звезды подтвердилась полностью. После прикосновения к чудесному камню Лом теперь много чего знал и умел.

— Прекратите паясничать, Паукс, — одернул товарища Солозо. — Вы ведете себя недостойно.

— Все-все, молчу, — весельчак Паукс поспешил притвориться до смерти испуганным. — Каюсь, был не прав, но… Я больше не буду, вот честно-пречестно! Только не убивайте меня, грозный дедушка Солозо! Ну пожалуйста!

Созерцая подобное шутовство со стороны более юного мага, старик Солозо лишь махнул рукой.

Следом за Солозо и Пауксом, практически одновременно, прибыли еще трое Высших.

Лом не спеша обводил «коллег» тяжелым, оценивающим взглядом. Тогда, неделю назад, на своем первом заседании Круга Избранных, он не успел толком рассмотреть никого кроме Оза. И вот делал это теперь.

Паукс. На вид лет сорок пять (маги не любят афишировать свой истинный возраст, поэтому Лом не мог даже приблизительно догадываться, сколько же на самом деле прожил тот или иной Высший). Небольшого росточка, худощавого телосложения; всегда игриво весел, улыбка никогда не сходит с его лица — но за этим показным добродушием прячется очень хитрая и опасная личность. Рядом с ним всегда нужно держать ухо востро.

Солозо. Лишь немногим помладше Оза, соответственно — глубокий старец. Отличается обостренным чувством справедливости; возможно, он был бы единственным из Высших, кто выступил бы в защиту Лома, не сложись у того все так удачно с прикосновением к осколку звезды. Прожитые годы, безусловно, превратили его в мудреца. Он тугодум, но советы его дороже золота.

Мос. Выглядит лет на пятьдесят. Высок, широкоплеч. Этот маг — само воплощение подлости. Боже упаси поворачиваться к нему спиной.

Кост. Тоже на вид лет пятьдесят. Самый маленький из присутствующих и не в меру упитанный, посему очень напоминал колобка, который и от дедушки, и от бабушки.. Этого Высшего можно смело причислить к разряду равнодушных. Он полностью погружен в какие-то свои грандиозные планы, и даже присутствуя на Кругу, мысленно находится в своем Магическом замке. Толковой помощи от него ждать бесполезно, он слишком занят собой.

Наз. На вид ему лет сорок. Если не считать Люма, самый молодой среди Высших. Среднего роста, среднего телосложения. Об этом маге мало что известно — этакая темная лошадка. Он лишь недавно — сравнительно недавно — был принят в Круг. Всего два года назад.

Дожидаясь запаздывающего председателя, маги не спеша заняли свои места за огромным столом и стали молча ждать.

Неугомонный Паукс, чтобы скоротать время, в качестве разминки перед предстоящей серьезной волшбой, затеял бессловесную игру с остальными Высшими. Бормоча себе под нос не сложные заклинания дознания, он по очереди пытался пробиться сквозь идеальную магическую защиту каждого из сидящих за столом магов. Лом, разумеется, тоже оказался вовлечен в эту в общем-то безобидную забаву, он дважды ощутил чужие магические «щупальца», весьма нагло пытающиеся добраться до его мыслей — пришлось как следует по ним «настучать». Судя по тому, как вдруг побледнел Паукс, «а-та-та!» у него получилось даже слишком хорошо.

Наконец прибыл и Оз. Извинившись за опоздание, он занял последнее пустое кресло. Чуть отдышавшись — старик запыхался, будто бегом бежал, а не через портал прыгал, как всегда, обратился к присутствующим с небольшой приветственной речью, в заключение которой предложил Высшим пару часиков «вздремнуть».

Опять Лом плавал в густом розовом тумане и окружающие пьянящие ароматы побуждали его дышать полной грудью. Однако, вопреки ожиданиям, на сей раз наслаждаться необычными ощущениями было недосуг. Первый час пребывания в потрясающем розовом мареве потребовал от Высшего Люма полной концентрации всех магических сил.

Взявшись за руки, Высшие (а вместе с ними, разумеется, и Лом) образовали замкнутый круг, после чего объединенными усилиями стали не спеша обследовать ранее созданные ими самими или их предшественниками сложные магические формулы тридцати трех Высших заклинаний, от которых напрямую зависела мощь магического Ордена Алой Розы. Обнаруженные ими в ходе обследования малейшие отклонения от нормы мгновенно устранялись… Когда с этой нудной, но необходимой процедурой было наконец покончено, Оз поблагодарил магов за проделанную работу и объявил час на отдых и восстановление сил.

Не успел Лом и дух перевести, как:

— Лом, мальчик мой, как я вижу, сегодня с тобой все в порядке, — голос старика послышался откуда-то издалека. Часть волшебного тумана возле Лома рассеялась, и вот уже рядом с ним покачивается улыбающийся Оз.

— Друг мой, я правильно назвал твое имя, ничего не напутал? — И, не дожидаясь ответа, глава Круга продолжил: — Просто удивительно, как ты смог так преуспеть за столь короткий срок! Признаться, я думал, у тебя ничего не выйдет. А тут — такая мощь!.. Объясни, дружок, старику, как тебе удалось достичь столь впечатляющих результатов?

— Оз, я вас не понимаю. Вообще-то мое имя Люм. Я уже семь лет являюсь Высшим магом нашего Ордена. Вероятно, вы меня с кем-то спутали? — Лому было чертовски стыдно обманывать старика, но Корсар его убедил, что для дела лучше будет, если Оз воспримет странное поведение Лома на предыдущем совете лишь как очередное шутовство.

— Что?! — Старый маг разъярился не на шутку. — Молодой человек, вы забываетесь! Извольте объясниться! И немедленно! А не то я…

— Да полноте, уважаемый, — Лом невозмутимо продолжал разыгрывать роль шутника-неудачника. — Вы были таким хмурым и озабоченным на предыдущем собрании Круга, что я решил немного вас развеселить. В тот раз я попросту пересказал вам сюжет последней прочитанной мною книги, и вы купились, как подмаг. Неужели вы, такой опытный маг, всерьез полагаете, что действительно возможно за одну неделю из средней руки колдуна превратиться и Высшего?

— Ну Люм! Ну паршивец! — Оз задыхался в порыве ярости. — Знай, мое терпение лопнуло! Еще одна подобная выходка с твоей стороны, и я лично — слышишь? — лично! вызову тебя на поединок.

Старик исчез так же стремительно, как и возник. Но еще долго не стихали его злобные проклятья, направленные в адрес наглого сопляка.

— О ужаснейший из чародеев! Не гневайся на дерзнувшего нарушить твой блаженный покой и уединение. — Теперь уже рядом с Ломом барахтался Паукс. Не прекращая паясничать, он продолжил: — О ураган, сметающий всех ни своем пути! Чего это ты сотворил с главою нашего Круга? Давненько я не видел его в таком бешенстве. Последний раз он так разозлился, когда в его же собственном замке его покусал огромный кобель, которого еще крохотным щенком притащил туда один из младших подмагов. Несчастную псину Оз, разумеется, испепелил на месте преступления. Но ты бы видел какой презабавненькнй шрамик от собачьих клыков остался у него на ягодице. Как же он тогда прыгал. Как прыгал!.. Вот с тех пор строжайший запрет: никакие животных в Магических замках.

— Слушай, Паукс, все, что ты мне тут нарассказывал конечно, очень интересно, — Лом решительно развернулся направлении незваного гостя. — Но, очень тебя прошу, уйди а? И без тебя тошно, честное слово.

— Ой, ой, ой, какие мы неженки. Уж и пошутить нельзя, сразу в слезы… — Однако заметив, что остроты его разбиваются о молчаливую решимость Люма того гляди заехать шутнику кулаком в глаз, Паукс внял гласу разума и предпочел ретироваться.

По ходу волшебного сна к Лому «на огонек» залетали еще двое Высших: Кост и Солозо.

С Костом Лом особо не церемонился. Как только «колобок» стал загружать его своим па-а-атрясающим заклинанием, над которым он бьется последние тридцать лет, Лом попросту его отфутболил. Конечно, более цивилизованно, чем Паукса, но тоже весьма решительно.

С Солозо же он, напротив, с удовольствием пообщался. За время разговора они перекинулись лишь парой-тройкой фраз. Да и то, задавал вопросы только Лом, Солозо лишь отвечал… С этим магом было так здорово слушать тишину!..

На этот раз Лом «проснулся» вместе со всеми. Оз, уже успевший справиться с праведным гневом и взявший себя в руки, поблагодарил всех присутствующих за встречу. Выразил надежду, что все будет так же прекрасно и в следующий вторник. После чего объявил Круг закрытым и первым покинул Малый зал. Остальные маги последовали его примеру.

Лишь Солозо задержался на пару минут дольше. Он вдруг резко повернулся и заглянул прямо в глаза Лому. От неожиданности молодой маг на доли секунды растерялся и не смог как следует заблокировать свое сознание.

— Так я и думал, — спокойно констатировал Солозо. — Что ж, может быть, оно и к лучшему. Только не потеряйся за чудесной маской!

В следующую секунду в Малом зале Магического замка остался один лишь Лом. Он был ошеломлен — как быстро этот Высший смог узнать все о нем! Но в глубине души был даже рад, что открылся Солозо.

Глава 9

— Где ты пропадал все четыре дня? — грозно спросил Студент, стоило магу переступить порог его комнаты. — Мы тут с ног сбились с лордом и Шишей, а он так преспокойненько заваливается: что, мол, не ждали? — а я пришел! Ну-ка признавайся, где тебя черти носили?

Кроме Студента, в комнате находился еще толстяк-трактирщик. Бурные события последней недели крепко сдружили эту парочку, и теперь они практически всюду таскались вместе. Студент уже настолько привык к своему новому другу, что нисколько не тяготился его присутствием. То, что Шиша постоянно находится рядом, было уже как бы само собой разумеющимся. Вот и сейчас, отчитывая Лома на глазах у до смерти перепуганного толстяка, он никак не мог взять в толк, почему один из его друзей боится, а другой краснеет и даже начинает злиться.

— Что за тон, Стьюд ?! — Лом специально акцентировал внимание друга на последнем слове, дабы тот перестал витать в облаках, и понял, наконец, кто они есть на этом празднике жизни.

— Тебе чего, перед Шишей неловко? — совершенно искренне удивился Студент. — Да брось, он классный парень, к тому же тебя боится до дрожи в коленях, так что можешь не сомневаться, будет нем, как рыба… А, Шиша? Правильно я говорю?

Толстяк что-то промычал в ответ, заикаясь, ахая и охая. Подобный ответ вполне удовлетворил Студента, и он выжидающе уставился на мага.

— Да в замке я своем был, — сдался Лом. — Думаешь только у тебя с Гимнсом в этом городе проблемы могут появиться? Занят я был, сильно занят. И хватит на меня пялиться! Я не картина, чтобы ты с меня глаз не сводил.

— Да, ты не картина, ты — скотина, маг Люм , — все так-же не отрывая от друга тяжелого взгляда, подытожил Стьюдент. — Что, нас не мог предупредить? Может, помогли бы чем-нибудь… Ну конечно, где уж нам, простым рыцарям, рылом не вышли! Куда нам, никчемным обывателям, до самого их чародейства.

— Прекрати паясничать, — Лом устало махнул рукой и плюхнулся в пустое кресло. — Ладно, прости, тятенька, больше не буду. Доволен? Надеюсь, теперь-то твоя душенька спокойна?

— Так уж и быть, прощаю. Но чтобы первый и последний раз. Еще раз подобное повторится, попку напорю и в угол поставлю. — Явно довольный своей остротой, Студент гордо задрал голову и поплелся на кухню за очередным кувшинчиком; теперь, когда трактирщик значился в его лучших друзьях, недостатка в вине — причем, сотворенном из самых лучших сортов винограда острова Розы, — он не испытывал.

Сам же Шиша, ощущая на себе взгляд главы Магического замка, Высшего Люма, сидел ни жив, ни мертв от страха.

— Эй, Лом, глаза-то разуй! Не видишь, что ли, куда нас тащишь! Это же стена! Сплошной гранит! Маг ты недоделанный!

— Теперь уже доделанный, все в порядке, — отмахнулся Лом. — Студент, кончай ворчать, бери пример с Гимнаста.

Но не тут-то было. Рыцарь и не подумал успокаиваться:

— Да он от страха ни жив, ни мертв. Опять, небось, пообещал парня в лягушку превратить, вот он и молчит. А я молчать не буду, и нечего мне рот затыкать!

— Ладно, ладно, ори, если тебе так нравится, — разрешил Лом и, лучась от ехидства, добавил: — Все равно тебя тут никто не услышит… Главное, ни в коем случае не отпускайте моей руки, а то костей не соберете.

— Ду-ду-думаете, я б-б-боюсь? — перебил ожесточенно спорящих друзей Гимнаст. — Ни-ниичего п-п-подобного.

— В-в-всяко! — передразнил друга Студент. Впервые они втроем поднимались в гости к Лому в его Магический замок. Именно поднимались, ибо совершить мгновенное магическое перемещение от подножья скалы мог лишь маг Ордена Алой Розы. Точно таким же способом приходилось подниматься на скалу и спускаться с нее тысячам старших и младших подмагов. Лом задался целью обучить друзей этому нехитрому трюку, чтобы в дальнейшем они могли самостоятельно забредать к нему в гости, в любое время, как только захотят пообщаться.

Леденящим кровь подниманием-опусканием друзья занимались недолго. Как очень скоро выяснилось, Гимнаст оказался совершенно для этого не приспособлен, на большой высоте у него начинала кружиться голова, и, не будь рядом друзей, он бы камнем хлопнулся вниз. Студент же, напротив, обучался легко и охотно. Всего с третьей попытки у него довольно сносно получилось подняться на вершину скалы самостоятельно. Но, поскольку лорд уже был на грани истерики, в четвертый раз испытывать судьбу друзья не решились и организованной толпой направились к маленькой дверке, совершенно незаметно примостившейся у подножья одной из башен Магического замка.

Затратив еще минут двадцать на блуждание по лабиринту коридоров, веселая компания наконец очутилась перед дверью комнаты Лома…

Пообещав друзьям массу незабываемых ощущений, Лом предложил им по очереди принять у него ванну. Те, сославшись на лень, хотели, было вежливо отказаться, но маг так разрисовал ее чудесные качества, что им пришлось уступить яростному напору друга. Первым пошел Студент. Гимнаст все никак не мог отойти от пережитого ужаса подъемов-опусканий на лифте без стенок и дна, а потому уступил решительному другу без споров.

Когда через пятнадцать минут рыцарь вновь появился в комнате, лицо его было слегка перекошено. Оно одновременно отображало злобную ярость по отношению к «радушному» хозяину — тот, в свою очередь, еле сдерживал смех, наблюдая за пляской теней на челе друга, — и сладкое предвкушение реакции Гимнаста, который пошел принимать душ следом за ним.

Как ни странно, но никаких призывов о помощи из ванной комнаты не последовало. А еще через двадцать минут веселый и довольный Гимнаст, как ни в чем не бывало, вышел оттуда, укутанный в теплый махровый халат. Он насвистывал себе под нос какой-то незатейливый мотивчик и, похоже, был весьма доволен жизнью.

У Лома со Студентом челюсти отвисли аж до самого пола.

— Что это с вами? — поинтересовался Гимнаст, озадаченный столь странной реакцией друзей на свое появление. — Будто привидение увидели.

— Ты там, — палец Студента устремился в направлении ванной, — ничего необычного не заметил?

— Необычного?! Да нет вроде. Самый обыкновенный вымывальщик. Правда, довольно старая модель. Вот у меня дома!.. Но и этот тоже весьма неплох.

Студент принялся биться головой о стену и нести какую-то чушь о несправедливой его доле: мол, жестокая жизнь бьет ключом, и все по его бедной, разнесчастной головушке.

— Эй, парень, ну чего ты так разнервничался? — Гимнаст принялся было успокаивать друга, но, видя всю тщетность своих усилий, махнул на рыцаря рукой. Он обратился за разъяснениями к тоже как-то вдруг помрачневшему магу: — Лом, чего это он?

— Да все равно не поверишь… Парень первый раз в жизни настоящего вымывальщика увидел. От радости в зобу дыханье сперло.

— Ай-яй-яй! — сочувственно покачал головой лорд.

Пройдя через испытание волшебным обломком божественной звезды и став настоящим Высшим, Лом теперь знал если не все о своем замке, то почти все. Теперь он знал даже, где тут можно раздобыть еду.

Все оказалось просто до гениальности. Он извлек из ящика шкафа белую скатерть с вышитыми алыми розами и расстелил это великолепие прямо на полу. Затем прошептал коротенькое заклинание, и перед изумленными друзьями на скатерти словно из воздуха стали появляться разные кушанья и напитки. Тут даже у невозмутимого светского льва, каковым уже являлся Гимнаст, от удивления отвисла челюсть. Реакция же Студента была вполне предсказуема — он еще громче запричитал о суровой доле вечно голодного бедолаги-рыцаря и обрушил на несчастную стенку очередной град мощнейших ударов.

Когда друзья более-менее оправились от этого чуда, Лом предложил им устраиваться поудобнее прямо на полу и отведать чего… гм, Бог послал.

— Я же, пока вы будете есть, расскажу о том, что побудило меня так внезапно исчезнуть на четыре дня… — Маг начал с того момента, когда, оставив Студента наедине с письмом тролля, покинул заведение Шиши и сел в карету.

Друзья внимательно слушали и сосредоточенно кушали. Когда Лом замолчал, в комнате воцарилась унылая тишина.

— Ни фига себе перспективку ты обрисовал! — Первым нарушил молчание Студент. — Это что же получается, твои двойник, чертов гений Люм, только через сто лет удосужится вернуться обратно? А то и через все двести! Выходит, мы здесь заживо похоронены? Так что ли?!

— Ну вот! Еще один нагонять тоску будет, — всплеснул руками Гимнаст. — И так тошно — да ты тут еще…

— А что, есть другие варианты?

Оставив без ответа вопрос рыцаря, Гимнаст обратился к магу:

— Лом, теперь вся надежда только на тебя. Насколько я понимаю, ты у нас теперь самый взаправдашний чародей и тебе теперь вполне по силам отыскать дорогу в наш мир. У Люма ведь получилось, а чем ты хуже?

— Ха! Так ведь он над своим проектом лет пять или шесть трудился! — ответил задетый за живое маг.

— Ничего, пять лет мы как-нибудь потерпим, — не сдавался Гимнаст. — А, сэр Стьюд, как считаешь, потерпим пять лет?

— Вам-то хорошо… — опять завел свою шарманку расстроенный Студент. Но на сей раз всласть «повыть на луну» ему не удалось.

В дверь осторожно постучали.

Лом спокойно произнес:

— Входи, Валс.

Подмаг робко замер у самого порога; как Лом ни бился, он никак не мог избавить паренька от страха, внушаемого ему своей грозной персоной — при виде Высшего юноша продолжал смущаться, как красна девица. В руках он сжимал какой-то зеленоватый конверт.

— Ну что, так и будешь стоять в дверях?

А в ответ тишина…

Лом укоризненно покачал головой и пошел навстречу раскрасневшемуся Валсу.

— Эх, Валс, Валс! Сколько раз тебе уже говорил: никого не бойся — все как об стенку горох!.. Ну, что там у тебя? Давай, просвещай, только короче, безо всяких там прибамбасов типа «Высшему» и так далее…

— Вот, письмо вам, — наконец ожил Вале. — От вашего друга, сэра Лила.

— От кого?! — в один голос выдохнули за спиной мага Гимнаст со Студентом.

— Да что ты такое несешь?! — возмутился было Лом, но, заметив откровенный ужас в глазах снова впавшего в ступор паренька, быстро отобрал у него письмо и выставил вон.

Удивительно, но подмаг был абсолютно прав!

На конверте в графе отправителя стоял размашистый росчерк Лилипута. Правда, роспись друга была слегка странновата, но если предположить, что он ставил ее впопыхах…

Мучимые желанием пролить свет на сию странность, друзья поскорее вскрыли конверт и принялись читать. Сразу же стало очевидно, что адресовано оно вовсе не Лому и совсем не тем Лилом.

«Многоуважаемый Люм!

Спешу поделиться с Вами невероятным событием, произошедшим со мной буквально на днях. Вы не поверите! Я бы сам ни за что не поверил, если бы кто-то попытался пичкать меня подобной чушью. И тем не менее, это чистой воды правда.

Вы же знаете, у каждого из нас четверых, входящих и товарищество Скучающих, свои способы развлекаться. В данный момент я убиваю время, махая мечом на стороне некоего Загорского князя, Варруса. Его имя, разумеется, Вам ни о чем не говорит, ну да это и не важно. Так, малюсенькое княжество в горах Пикидонии. Вы же знаете, мне все равно, на чьей стороне сражаться, лишь бы быть при деле. А тут неплохо платят.

Пару дней назад князь поручил мне доставить пакет на одну пограничную крепость. Задание довольно опасное: необходимо было пересечь приличный участок степи, а там запросто можно нарваться на засаду пичугов.

Скачу, значит, я, коня нахлестываю. Кругом, куда пи глянешь, ровная степь. И вдруг средь бела дня наступает ночь. Даже не ночь, а какая-то абсолютная тьма. В небе одновременно засверкали сотни молний, прогремел оглушительный гром. И среди всего этого светопреставления вдруг возник ярко-голубой луч и ударил аккурат под ноги моему скакуну. Как только луч коснулся земли, темень тут же улетучилась, как и не бывало. Снова был солнечный день. А из-под копыт коня выглядывала рукоять меча, лезвие которого полностью скрывалось в твердой, как камень, земле…

Ох уж я и намучился, выдирая его оттуда! Но усилии были не напрасны, клинок оказался преотменнейшим.

Вот такая невероятная история со мной приключилась. Даже и не знаю, самому как-то не по себе. Получается какой-то подарок небес.

Да, вот еще что. На рукояти меча, когда я его обнаружил, висел свернутый в трубочку кусок папируса. На нем что-то начертано, но уж слишком для меня заковыристое. Да и потом. Вы же знаете, я ненавижу в тайны играть. Этот клочок древней бумажки я посылаю Вам вместе с письмом. Может, заинтересуетесь. Прочитаете на досуге. А меч обязательно при встрече покажу. Удивительное оружие!

Всегда преданный Вам Лил.

Р.S. Как там дела с обещанным Вами сюрпризом? Признаюсь, заждался!»

Разгадка тайны была так близка, что от волнения мага начала бить крупная дрожь. Лом вытряс из конверта небольшой помятый листочек желтоватого цвета. Развернул его и… ужаснулся!

Вероятно, рыцарь — автор письма, — вытянув из земли меч, чтобы избавиться от прилипших к лезвию комочков грязи, не смог придумать ничего умнее, как обтереть его папирусом.

— Неужели не было под руками у этого идиота ничего более подходящего! — выразил общее возмущение Гимнаст.

— М-да, ситуация! — поддакнул Студент. — После подобного использования этот папирус годится разве что… кгхм…

Почти все строчки на папирусе были стерты начисто. Более-менее уцелели лишь четыре верхние строки, а еще десятка два строк, находящиеся ниже, были безвозвратно утеряны. Вот что друзьям удалось разобрать:

И превратится день в ночь!

И явится Герою меч!

И возродится из пепла Несущая Искру!

И подарит она своему миру Надежду!

— Это ж надо, как загнули, — восхищенно присвистнул Студент. — «И возродится из пепла Несущая Искру…» Во ведь страсти какие! Гимнаст, какие будут соображения?

— Да тарабарщина какая-то, — брезгливо поморщился не разделяющий энтузиазм друга Гимнаст.

— Не скажи. Это же Высокий слог! Тоже мне лорд, таких элементарных вещей не понимать. Темнота, деревенщина!

— Ты, умник, сейчас у меня…

— Знаете, похоже, я начинаю разделять опасения Корсара, — задумчиво произнес Лом.

Затеявшие было очередной спор ни о чем Студент с Гимнастом замолчали, прислушиваясь к странным словам друга.

— Нас ведь сюда вынесло всех вместе, — внимательно глядя на друзей, напомнил тот. — А раз так, то куда же все-таки тогда подевался Лилипут?

Никто не смог ответить на этот вопрос мага.

А действительно, куда же подевался Лилипут?!