Стая

Искренность

1

Не знаю, каким чудом мы вернулись на материк, но без помощи высших сил тут явно не обошлось. Во-первых, бензина все-таки хватило на долгое путешествие, во-вторых, мы не пропахали ни одной скалы и, в-третьих, нас не потопили штормы.

Вальтерия так и не пришла в себя, беспокоя меня все сильней. Все путешествие я просидел с ней, накладывая повязки и стараясь уберечь ее от сильной качки, прижимая к себе как маленького ребенка. Кажется, когда-то вампир говорила мне, что ей лишняя забота ни к чему, и что она может раненой проваляться неделю в зимнем лесу, а потом спокойно подняться и пойти дальше. Проверять эту теорию не хотелось. Тем более, мы не знали, как ядовитые пули могли повлиять на ее организм.

Я об этом даже думать не хочу.

Чтобы избавиться от следов нашего присутствия, пришлось утопить моторную лодку. Это была идея Байрона. Хэлл был уверен, что копы сначала обнаружат, что Дерек пропал, а потом наткнутся на его лодку. При всем уважении к почившему искателю, лишнее внимание полиции нам было ни к чему. Наприключавшись, мы сидели на пирсе, рассуждая, как нам поступить.

— И куда пойдем? — спрашивает Эстер. — В больницу?

— Ага, скажем, что у нас вампир без сознания. — Я нервно поглаживаю Вал по волосам. — Ранним утром нам нигде не будут рады. Придется переждать здесь.

— Вообще-то есть одна идея. — Байрон поднимается с деревянных досок и отряхивает джинсы. — Мы высадились как раз в том месте, где работает одна моя знакомая, она держит небольшой семейный отель. Я поэтому и рулил сюда. Можем попросить дать нам комнату.

— У нас нет с собой никаких документов, — напоминает Эстер.

— Именно поэтому я постараюсь с ней договориться, — улыбается Байрон, поправляя воротник рубашки. — Пора подключать мужское обаяние.

— Жаль, Вал этого не увидит. — Я вздыхаю.

Эстер невесело улыбается и опускает взгляд на Рихтенгоф.

— А это сработает? — неуверенно спрашивает Терри.

— Сработает. — Хэлл подмигивает. — Только есть одна небольшая проблема. Нужно будет оставить Вал в неприметном месте. Когда заселимся в отель, осторожно затянем ее через окно.

— Ты дурак что ли, Байрон?! — Я скалю зубы. — Что значит оставить в неприметном месте?!

— Послушай, вряд ли нас пропустят, если мы принесем на руках бездыханное тело.

— Она жива! — рявкаю я.

— Я тебя прекрасно понял, — говорит Хэлл, примирительно вскидывая руки. — Но нас могут не понять сотрудники отеля.

Я устало вздыхаю. План, конечно, отвратительный и провальный, но другого, похоже, у нас не будет.

— И где ты предлагаешь ее оставить? — мрачно спрашиваю я. — В кустах?

— А чем тебе кусты не угодили?

— Господи, Хэлл, я тебя ненавижу. Хотя какая разница… Все, что мы делаем в последние несколько дней — один сплошной приплызд.

— Не волнуйся, Бруно, — утешает меня Байрон. — Мы ведь совсем ненадолго. Буквально пять минут и все. Если вампир не очнулась за семь часов изнурительного путешествия, то потом она откроет глаза, лежа в уютной кровати.

— Не нравится мне это. — Пожимаю плечами. — Но, кажется, у нас нет выбора.

2

— Байрон, неужели это ты?

— Собственной персоной! — Хэлл просто сияет. — Не ожидала, жемчужина моя?

Хозяйка отеля лучезарно улыбается и облокачивается на стойку. Женщине на вид было примерно так же, как Байрону, поэтому рискну предположить, что когда-то между ними что-то было. Совершенно не представляя, что задумал этот затейник, останавливаюсь рядом, приторно улыбаясь во весь рот.

— Очень приятный сюрприз. — Женщина все еще не может поверить своим глазам. — Ты проездом или…

— Или, дорогая Саманта. — Байрон драматично вздыхает. — Мне нужна твоя помощь.

— В чем дело?

— Мы попали в беду, — говорит Хэлл. — Можно нам остановиться у тебя в отеле?

— Нам? — переспрашивает Саманта, окидывая нас быстрым взглядом. — Ну, что ж, место найдется всем…

— У нас нет документов, — быстро говорит Хэлл и улыбается как можно шире. — Но я могу поручиться за своих спутников. Превосходные люди, позволь мне их представить.

— Ты же знаешь, Байрон, — тихо говорит хозяйка. — Я не нарушаю правил…

— Это мой чудесный племянник Бруно. — Байрон игнорирует напряженный тон Саманты и крепко хлопает меня по плечу. — А это — его приемный сын Терри. И… э-э-э… лучшая подруга семьи Эстер.

Эстер улыбается и кладет Терри руку на плечо. Мальчик тоже изо всех сил пытается корчить из себя маленького херувима, как будто это не он семь часов назад стрелял в наследника самого опасного ученого на свете.

— Байрон… — начинает Саманта.

— Пожалуйста. — Хэлл облокачивается на стойку регистрации. — Выручи нас. Я обязательно тебе все объясню.

— Почему не сейчас? — с нажимом спрашивает женщина.

— Это очень долгая история, — говорит Байрон. — Мы обязательно обсудим все за бокалом бренди, только чуть позже. Бруно купит нам бутылочку где-нибудь… поблизости. Правда, племяшка?

— Конечно, дядюшка, всенепременно. — Я натянуто улыбаюсь.

— Чудесный ребенок. — Хэлл снова хлопает меня по плечу. — Видишь, все адекватные и добрые!

Хозяйка хочет что-то возразить, но, видимо, чары голубых глаз Байрона гораздо сильнее. Стараясь приветливо улыбаться, я мысленно радуюсь — женщина вздыхает и тянется за ключами, висящими на маленьких крючках. Кажется, прокатило.

Хотя я всю жизнь чувствую облегчение раньше, чем следует.

— Черт возьми, зачем вы бросили меня в кустах?! С ума сошли?! Я еще ЖИВАЯ!

Саманта удивленно поворачивается, а я чувствую, как по спине стекает капелька холодного пота. Не очнулась за семь часов изнурительного путешествия, говорите…

В стеклянных дверях стоит Вальтерия, перевязанная бинтами и перепачканная в земле. Ухватившись рукой за железную ручку, она едва удерживается на ногах. Сидевшие на первом этаже посетители оглядывают незнакомку, появившуюся на пороге отеля, некоторые даже отсаживаются подальше. Яростно сверкая глазами, вампир проходит внутрь, ожидая объяснений.

— Так… — Женщина замирает с ключами в руке. — Ты, подруга семьи, племянник с сыном и…

— И с женой. — Байрон расплывается в сумасшедшей радостной улыбке. — Мы попали в аварию, и она здорово стукнулась. Хорошо, что не оставила Бруно вдовцом, а любимого сынишку сиротой.

— Байрон… — Саманта шокирована.

— Пожалуйста, будь милосердна. Она не переносит врачей скорой помощи.

Чтобы добавить истории реализма, я быстро беру Вальтерию под руку. Приторно улыбнувшись, наклоняюсь и целую ее в перепачканную землей щеку. Та, конечно, сдерживается, но закатывает глаза так далеко, что они, кажется, встречаются с мозгом. Сомневаюсь, что хозяйка отеля поверила в эту байку, но вид раненой Вал напугал ее настолько, что она решила побыстрее с нами закончить.

— Хорошо, Байрон, будь по-твоему. — Саманта протягивает ему ключи. — Три семейных номера.

— Целых три?! — восклицает Байрон. — Сэмми, ты настоящее сокровище! С меня причитается!

Мы направляемся к лестницам. Хэлл идет впереди всех, весело покручивая ключи в руке. За ним шагает молодая семейная пара с ребенком и подругой семьи. Хотя моя жена выглядит слегка шокированной. Еще вчера она не подозревала, что замужем и растит сына. От облегчения и от комизма ситуации хочется взорваться, к горлу подкатывает неконтролируемый хохот. Поднявшись на нужный этаж, я не выдерживаю и буквально верещу от смеха. Байрон и Терри присоединяются ко мне.

— Дядюшка Хэлл, можно мне, пожалуйста, не спать с тобой в одной комнате?! — Я задыхаюсь от хохота, но ничего не могу поделать. — Боже, как же ты все обставил! Долго думал?

— Если честно, от недосыпа нес первое, что приходило в голову. — Байрон утирает слезы с круглых щек. — Ох, черт, Вал, прости, мы хотели тебя спрятать, а кроме кустов…

— Зато вышла замуж! — выдавливаю я, и мы с Хэллом оба сползаем по стенке.

Вал смотрит на свое предплечье, где еще секунду назад сжимались мои пальцы.

— Главное, что в твоем сумасшедшем плане все срослось. — Рихтенгоф прикладывает руку к повязке и морщится. — Простите, что не смеюсь вместе с вами. Я просто боюсь, что у меня отвалится ребро. И что я все-таки кому-нибудь дам в челюсть.

— Солнце мое, я чуть не умер от радости, когда тебя увидел, — говорю я, слегка откашлявшись и осторожно положив голову ей на плечо. — Все в порядке?

— В целом, да. Только слегка оскорблена тем, что меня выбросили в кусты.

— Мы просто ничего лучше не придумали, — оправдывается Хэлл.

— Прости. — Я приобнимаю вампира и торопливо протягиваю ей ключ. — Давай-ка ты пойдешь в номер, примешь душ. Я зайду тебя проверить.

— Спасибо. — Вал забирает у меня связку и направляется к первой двери по коридору. — Хотя, должна признать, план не так уж и плох. Но даже не думайте, что я когда-нибудь прощу вам эти кусты. Сладких снов.

— Высыпайся, мама! — не выдерживает Терри.

Мы замираем, готовясь к самому настоящему взрыву, но лимит удивления вампира на сегодня исчерпан. Она громко вздыхает и, поморщившись, входит в комнату, оглушительно хлопнув дверью.

Мы снова начинаем раскатисто хохотать. Просто ничего с собой поделать не могу, смешинку сожрал. Я устал, испугался, снова испугался и был безумно рад, что с Вальтерией все в порядке.

Эстер одергивает мальчика, свирепо глядя на него из-под опущенных бровей.

— Прости, я не смог удержаться, — тихо хихикает мальчик. — Не думаю, что она обиделась.

— У нее иммунитет на тупой юмор, благодари меня, — с напускной серьезностью говорю я. — Да и после моих шуток твои смотрятся очень плоско.

— Надеюсь, она нас простит, — тихо говорит Эстер.

— Приму удар на себя. — Утираю выступившие от смеха слезы. — Как же давно я так не гоготал… Ребята, это ведь истерика. Мы уже с ума сошли, представляете?

— Давайте-ка думать о хорошем. — Хэлл приобнимает нас за плечи. — В конце концов, мы снова спаслись. И нам необходим отдых.

— Полностью поддерживаю. — Эстер вымученно улыбается. — Пойдем, Терри?

Парнишка кивает, и они отправляются в свою комнату. Помахав мне рукой, мальчик скрывается за дверью. Вслед за ним входит его сестра.

— Мы вели себя как два придурка, — вздыхает Байрон, когда мы остаемся в коридоре одни.

— Согласен. — Засовываю руки в карманы джинсов и покачиваюсь с пятки на носок. — Знаешь что… иди-ка ты спать.

— А ты?

— А мне еще нужно кое-что сделать.

— Пойдешь к Вал? — Байрон хмурится. — Уверен, что она не оторвет тебе голову?

— Нужно же кому-то отвечать за последствия.

Хэлл собирается что-то возразить, но, кажется, у него нет аргументов. Похлопав меня по плечу и пожелав удачи, он направляется в наш с ним номер. Кажется, все пташки расселись по веткам и мне теперь негде отсыпаться. С Байроном я ни за что не лягу — он ужасно храпит. Тяжело вздохнув, отправляюсь в комнату номер девять, дверная ручка которой перепачкана землей и кровью.

Надеюсь, меня не выпнут.

— Стучаться не учили?

Я закатываю глаза. Как и ожидалось, вампир не отправилась ни в душ, ни в постель. Сидя за небольшим столом, она вращает в пальцах какую-то блестящую штуковину, рассматривая ее на просвет. Выглядит Вал просто ужасно: бинты пропитались бордовой спекшейся кровью, побледневшее лицо перепачкано землей, а руки дрожат.

— Что это? — спрашиваю я.

— Лови.

Вампир кидает шарик, и я едва успеваю среагировать, чтобы вовремя протянуть руку. Внимательно рассмотрев искореженный кусочек металла, пожимаю плечами.

— Какой-то чип?

— Вообще-то это пуля. — Рихтенгоф сцепляет пальцы в замок. — Ее Эстер вытащила самой последней.

— Почему я не обжег руку?

— Верхний серебряный слой предназначен для того, чтобы проникнуть сквозь кожу. К счастью для кожи на твоих пальцах, он успел раствориться в моих тканях.

— Где ты ее достала? — Я вращаю шарик, поднеся его ближе к глазам.

— Эстер заботливо припрятала пули в мой несессер, а его вы вернули на место. — Рихтенгоф похлопывает себя по карману брюк. — Между прочим, девушка не из робкого десятка. Будь я на месте хрупкого смертного существа, никогда бы не решилась резать вампира, отравленного токсином.

— Он правда мог тебя убить?

— Да, и ему хватило бы пяти минут, — ровным голосом констатирует Вал. — Токсин настолько мощен, что его воздействие равносильно резкому удушению. Он создан искусственно. Уоллес знал, как он сработает на теле вампира. Поэтому я и приказала всем бежать.

— Откуда он взял эту пакость? — спрашиваю я, заметно нервничая. — Не знал, что тебя можно отравить.

Вал молча смотрит перед собой невидящим взглядом, словно не услышав мой вопрос. И я понимаю причину ее замешательства — до этого дня мы оба боялись только прямого воздействия огня. Я кладу шарик обратно на стол.

— Его можно подмешать в еду? — спрашиваю я.

— С пистолетом все пройдет гораздо надежней, — нехотя отвечает вампир, бросая короткий взгляд на полурастворившийся кусочек металла. — Если выстрелить в меня, скажем, обыкновенным серебром, то ранение начнет затягиваться практически мгновенно, а ткани организма за каких-нибудь полчаса расщепят этот драгметалл на молекулы.

— Поэтому пули доработали, решили заправить серебряные гильзы ядом. — Я нервно кусаю губу. — Когда внешняя оболочка растворится — начнется отравление. И его будет не остановить — кожа затянется и запакует все внутри.

— Беспрепятственное попадание в мышцы, быстрая смерть, — задумчиво говорит Вал, словно цитируя одну из своих лекций. — Вот, что бывает, когда знания попадают в руки психопатов.

— О чем ты? — Я хмурюсь. — Какие знания?

— Похищенные страницы дневника. — Вал понижает голос до шепота. — Вот оно, то самое нечто, за которым мы приплыли. Это была часть моих исследований из дневника. Это я открыла токсин Ультимум Спиритум.

Последняя ее фраза грохочет в ушах, выбивая из равновесия. Можно подумать, что вампир пошутила, но она совершенно серьезна. Покачнувшись на ногах, я для верности встряхиваю головой.

— Этого не может быть. Это не ты.

— Я, — твердо говорит Рихенгоф. — Почти десять лет исследований и опытов, чтобы обнаружить ту самую пропорцию, которая может убить вампира или оборотня. Это стоило мне титанических усилий.

— Опытов?! — вскидываюсь я. — Ты пробовала токсин на… на чем-то живом?!

— Само собой. Иначе как бы я рассчитала идеальное количество яда?

Не могу поверить своим ушам. Предсказание Гийома о знаниях, спрятанных на острове, вели к дневнику моей самой любимой Вальтерии. К токсину, которым она хотела убивать.

— Тогда чем ты, черт побери, отличаешься от Вудсена?! — Чувствую, что мне не хватает воздуха. — Тоже пробовала его на оборотнях, выясняя, сколько отравы надо ввести?!

— С ума сошел? — холодно осведомляется Вал. — Я похожа на того, кто будет проверять токсин на других существах?

— Ты сама только что сказала об исследованиях на чем-то живом!

Вал наклоняется и резко засучивает перепачканную землей штанину. На ее лодыжке тянутся круглые узоры шрамов.

— Ты стреляла себе в ногу?

— На это я имею право? — с нажимом спрашивает она и одергивает брюки. — Поверить не могу, что ты такого мнения обо мне.

— Зачем его вообще разрабатывать?! — вскидываюсь я. — Зачем давать кому-то возможность убить нас за несколько минут?!

— Это мое дело, — отрезает Вал.

— Создавать мощные ядовитые пули — твое дело? — Я повышаю голос. — Серьезно, Рихтенгоф?!

— Ты не поймешь.

Я вскипаю как электрический чайник. В последнее время загадочность вампира невероятно раздражает. Я знаком с ней уже сотню лет и с каждым днем все чаще сомневаюсь, что знаю ее настоящую.

— Конечно, не пойму! — Больше не могу держать себя в руках. — Научное помешательство и жажда открытий! Ты же ученая, тебе просто нужно было разгадать очередную дрянь!

— Я бы никогда не стала искать яд без особой причины…

— Неужели?! И какая же причина у тебя была?! Беспросветная скука?!

Терпению Рихтенгоф приходит конец. Она раздраженно отшвыривает деревянный стол, и тот отлетает в сторону, жалобно хрустнув и разломившись напополам. Черные глаза сверкают праведным гневом.

— Моя жизнь была настолько отвратительна, что я искала способ застрелиться! — Вальтерия встает передо мной, пригвождая к месту одним лишь взглядом, преисполненным ярости и разочарования. — Я мечтала, чтобы существовал пистолет, позволяющий спустить курок и оборвать мою жизнь как можно быстрее.

— Господи…

Она свирепо ударяет кулаком в стену рядом с нами, оставляя в ней огромную вмятину. Такой рассерженной я не видел ее никогда — вампир со скрипом стискивает челюсти, готовая рвать и метать. Ее бинты снова пропитываются свежей кровью.

— Хочешь услышать, что я сожалею?! — грохочет она. — Я сожалею! Я не уничтожила записи, я потеряла дневник, и он попал в плохие руки! Прости меня, Джексон, мой способ уйти из жизни стал очередным оружием, и виновата в этом только я! Этого ты ждал?!

— Вал…

— Уходи.

— Но…

— Пожалуйста, уходи! — рявкает она.

Торопливо развернувшись, покидаю ее номер и не оборачиваюсь. Быстро шагая по коридору, слышу, как на пол обрушивается огромный шкаф, кроша под собой стеклянные бокалы.

Мне бы и в голову не пришло, что она когда-то хотела умереть. Какой же я слепой идиот, почему мне везде мерещатся предательства и заговоры?!

Когда дорожишь кем-то, то никогда не топчешься на старых ранах.

Поэтому, если Вал не простит мне это неудачное сравнение с Вудсеном, я пойму.

3

Выспаться мне так и не удалось. Не желая возвращаться в номер к Байрону, я долгое время расхаживаю взад-вперед по коридору и, в конечном итоге, решаю пойти прогуляться. Мысли не дают мне покоя, щеки все еще горят от стыда за сказанное своему самому близкому существу. Поблуждав по прибрежному городку, устало возвращаюсь назад. Сил не хватало даже на то, чтобы бесцельно бродить по улочкам. Придется посидеть где-нибудь возле ресепшена, если Саманта будет не против.

В отеле работает кондиционер. Жаркое марево сменяется прохладным воздухом, и я с облегчением вытираю со лба выступившие капельки пота. Хозяйка отеля ждет возле стойки, беспокойно барабаня пальцами по небольшому контейнеру с красным крестом. Заметив меня, она оживляется.

— Племянник Байрона, — улыбается она. — Я забыла, как вас…

— Бруно, — хмуро отвечаю я.

— Точно! Простите мою память. — Женщина постукивает пальцами по контейнеру. — Ваша жена приходила. Попросила меня найти аптечку и сказала, что спустится за ней через пару минут.

— И где она?

— Понятия не имею, — вздыхает Саманта. — Ее нет уже минут двадцать! Меня вообще-то дела ждут!

— Позвольте мне самому отнести лекарства. — Протягиваю руку и забираю со стойки пластиковый контейнер. — Спасибо, что предупредили.

— Да не за что. — Хозяйка пожимает плечами. — Передайте ей, что от скорой помощи было бы больше толку.

— Обязательно.

Прибавив шагу, быстро взбегаю по ступеням. Сердце снова гулко бьется в груди. Воображение рисует перед глазами страшные картины. Залитый кровью пол, и Рихтенгоф, бьющаяся в предсмертных судорогах. Тревога переполняет уставший мозг, и я буквально вваливаюсь в девятый номер, не удосужившись постучаться.

В гостиной пусто, сквозь распахнутое окно просачивается теплый соленый воздух. На ватных ногах прохожу в сторону спальни. На полу валяется перевернутый торшер, а рядом — рухнувшая прикроватная тумбочка с опрокинувшейся вазой. Возле подушки замечаю руку Рихтенгоф, хотя сама она, кажется, скрывается где-то под кроватью.

— Вал!

Я перепрыгиваю через образовавшиеся препятствия и бросаюсь к вампиру. Та лежит на полу, потеряв сознание, но каким-то чудом уцепившись за белую простынь.

— Вал, ты меня слышишь?

Отпихиваю ногой валявшийся на полу торшер. Поставив контейнер рядом, обхватываю Рихтенгоф руками и с силой затягиваю вампира обратно на койку. Повязки на ее груди ослаблены и пропитаны кровью. Выругавшись себе под нос, открываю аптечку и ищу там ножницы. Нужно разрезать старые бинты и наложить новые. Неподвижное тело вампира сильно осложняет задачу — я всегда плохо оказывал первую помощь. Пришлось очень сильно постараться.

— Вал! — Я осторожно шлепаю Вал по щекам. — Открой глаза!

Ее голова безжизненно болтается вправо и влево, посиневшие губы свидетельствуют о том, что вампир потеряла слишком много крови. Рихтенгоф не приходит в чувство. Снова выругавшись, принимаюсь искать в аптечке нашатырь. Уж если люди приходят в себя от этой вони, то для обоняния вампира это будет как выстрел в нос. Задержав дыхание, щедро плещу спирт на кусочек ваты и с силой впечатываю в лицо Вальтерии.

Звук рвотной потуги, и Рихтенгоф с силой отпихивает мою руку от лица. Закашлявшись, резко садится на кровати. Облегченно вздыхаю, понимая, что все получилось.

— Какой… КХА!.. ужас!

— Ужас — это зайти в номер и увидеть, что ты без сознания. — Отшвыриваю вату в мусорное ведро. — Тебе лучше?

Рихтенгоф фыркает носом и резкими движениями ощупывает свою грудь. Опустив голову, недоуменно рассматривает наложенные повязки.

— Это ты меня перебинтовал?

— Ага. — Я вздыхаю и принимаюсь складывать ножницы и марлю обратно в аптечку.

— Спасибо, — хрипло благодарит она.

Замечаю в углу белую накрахмаленную сорочку, висевшую на спинке стула. Насколько я помню, мы с собой никаких вещей забрать не успели.

— Откуда она у тебя? — Я киваю на рубашку.

— Кто-то забыл ее в номере. — Вал морщится и поправляет бинты. — Саманта разрешила оставить, когда я спустилась заплатить за переломанную мебель. Сказала, что посетитель был богатый, но слишком грубый.

— Повезло. — Я поворачиваюсь к ней. — Прости меня.

— Что?

— Прости, пожалуйста, — повторяю я. Стараюсь, чтобы голос звучал как можно более искренне. — Вел себя просто отвратительно. Я должен доверять тебе, а не ставить под сомнение все, что ты делаешь. Я очень испугался, когда услышал, что ты хочешь застрелиться.

Вал устало потирает виски пальцами.

— Это было очень давно…

— И ты мне об этом не рассказывала! — восклицаю я.

— Не буду скрывать, мне хотелось умереть. — Она отводит взгляд. — Сложно даже представить, каким мучительным было существование. Потратила десять лет своей жизни, чтобы найти способ уйти из нее.

— Почему ты… — Я осекаюсь. — Почему ты не воспользовалась им?

— Потому что у меня появился ты.

Вальтерия смотрит мне в глаза долгим тягучим взглядом. Грохот ее последней фразы отдается сердечным ударом, я пытаюсь успокоить сбившееся дыхание. Терпения не хватает. Прости меня, я слишком долго сдерживался.

Наклонившись вперед, я осторожно притягиваю ее к себе и целую. Так осторожно и нежно, словно я делал это тысячу раз до этого. И она отвечает. Острое волнение на губах и томная мятная сладость на кончике языка. Пара секунд, и я оказываюсь в цепких властных объятиях, так сильно отличающихся от почти невесомых касаний ее губ.

4

Я проспал почти пять часов. Рихтенгоф в какой-то момент проснулась и тихо сказала, что отойдет на пару минут, чтобы отнести аптечку, а я не помню, вернулась она или нет, потому что провалился в глубокий сон, как только голова коснулась подушки. Без Вальтерии на кровати спалось гораздо беспокойнее, зато просторнее.

Проснувшись, я понял, что вампир все это время отсутствовала — в комнате почти не пахло мятой, а сорочка со спинки стула куда-то пропала. Оказалось, вампир читала дневник на первом этаже отеля, потому что там было прохладнее и свежее.

Выспавшись вдоволь, мы спустились в кафе отеля, чтобы поужинать. Я попросил Вал составить нам компанию, и она не отказалась, хотя наверняка все еще был не в духе.

— Что ты будешь брать? — спрашиваю я.

— Панкейки, наверное. — Эстер заглядывает в мое меню и указывает на отдел с мясом. — Можешь, заказать себе какую-нибудь отбивную.

— Нет, я тоже возьму… ну, эти…

— Панкейки, — подсказывает девушка.

— Ага.

Вал, расположившись на стуле напротив, продолжает читать свой дневник. Она не могла спокойно сидеть на месте, если ее мозг был ничем не занят.

— О, стратег проснулся. — Вампир поднимает взгляд и кивает на лестницу.

Оборачиваюсь и вижу Байрона, спускающегося на первый этаж. В руке он сжимал свой смартфон, который как-то пережил наши приключения. Не сомневаюсь, что Хэлл приобретал такой, чтобы можно было им даже бить.

— Всем здрасьте. — Он хмурит брови. — Кто-нибудь умеет открывать электронную почту с телефона?

— Ты спрашиваешь это у тех, кто старше телефонов на несколько сотен лет. — Я усмехаюсь. — Зачем тебе вообще телефон?

— Чтобы звонить, — бормочет Байрон.

— Я умею, — говорит Эстер и протягивает руку. — Давай посмотрю.

— Спасибо, милая. — Байрон плюхается на свободный стул. — Все хорошенько отдохнули? Вал, ты как?

— Лучше всех, — мрачно откликается вампир. — Хотела поблагодарить Эстер за аккуратную работу скальпелем.

Девушка отрывается от мобильника и краснеет.

— Прости, если было больно.

— Ты спасла мне жизнь. — Рихтенгоф слегка склоняет голову. — Спасибо.

Эстер улыбается и снова опускает взгляд, помогая Байрону разобраться с электронным сообщением.

— Где Терри? — Хэлл оборачивается по сторонам.

— Вызвался в помощники хозяйке отеля, — отвечаю я и кивком благодарю официантку, когда та ставит две порции ароматных блинчиков на наш стол. — У нее интернет не пашет, а мальчишка, кажется, разбирается.

— Ничего себе… — бормочет Хэлл и чешет в затылке. — Эстер, оставь пока телефон в покое, поешь нормально.

Какое-то время мы ужинаем в полной тишине, наслаждаясь горячей едой и ароматным кофе. Байрон тоже взял панкейки, попросив щедро сдобрить их каким-то зубодробильным сладким сиропом. Эстер зябко обхватывает чашку кофе ладонями, мечтательно глядя на поднимающийся пар. Вал что-то бормочет себе под нос, словно споря с собственными заключениями в дневнике.

— Спасибо тебе большое, мой хороший!

— Не за что, мисс!

— Твой ужин за счет заведения!

— Ого-о-о!

Не сговариваясь, мы оборачиваемся. Из кабинета персонала возвращаются Саманта и Терри. Женщина сердечно благодарит его за помощь. Пацан со своими мозгами нигде не пропадет.

— У вас очень талантливый мальчик, — с улыбкой говорит Саманта, обращаясь к Вал. — Очень быстро соображает.

— Благодарю, — сухо откликается Рихтенгоф.

— Весь в любимых маму с папой, — лучезарно улыбается Терри и садится рядом с вампиром.

Саманта ласково треплет мальчика по плечу и возвращается на свое рабочее место за стойку регистрации. Вал провожает ее недовольным взглядом.

— Хорошего мы с тобой сына состряпали, — улыбаюсь я.

— Если мой ребенок сам зарабатывает себе на еду, то пускай остается в семье. — Вампир с равнодушным видом продолжает листать дневник.

Байрон неожиданно громко смеется, и посетители за соседним столиком подскакивают от его неожиданно громкого хохота. Однако, привыкшие к этому мы, даже не отрываемся от своих дел.

— В общем, я не могу прочитать письмо. — Эстер откладывает телефон на стол. — Я не знаю пароль.

— И я его не помню. — Байрон морщится. — И что теперь делать?

Терри закатывает глаза.

— Дайте сюда, — вызывается он. — Разберусь за час. Максимум — за два.

— Деньги с них за услуги взять не забудь, — спокойно подсказывает Вал, хмурясь над очередной страницей. — Можешь помочь — не делай это бесплатно.

— С тобой ребенок точно научится хорошему, — иронично отмечаю я.

— Само собой.

Мы расправляемся с ужином и решаем вернуться в номера, чтобы еще немного передохнуть. Устроившись у себя на кровати, включаю телевизор и тут же натыкаюсь на футбольный матч. Сделав погромче, с интересом наблюдаю за игрой. Когда-то я болел за эту команду, но смотреть матчи мне было негде. То погони, то Вал со своим Грауштайном, где нет телека. Какое счастье, что можно наконец отвлечься…

— Не помешаю?

Эстер осторожно заглядывает в приоткрытую дверь.

— Нет, конечно. — Хлопаю по месту рядом с собой. — Падай рядом.

Девушка улыбается и потряхивает в воздухе пачкой попкорна.

— О, еда! Умираю с голоду!

— Мы же только что поужинали.

— Ага.

Эстер переводит взгляд на экран и снова вопросительно смотрит на меня.

— Ты тоже смотришь футбол?

— Очень редко, но вообще мне нравится. — Закидываю в рот горсть попкорна. — А фто?

— У меня так же, — признается она. — Раньше ни одного матча любимой команды не пропускала, а потом стало некогда.

— А почему?

— Взрослые заботы. — Она вздыхает. — Нужно было присматривать за Терри, готовить, убираться и работать.

— Какой уфас. — Я громко похрустываю попкорном.

— Не болтай с набитым ртом.

— Пвости.

Матч идет как-то совсем вяло. Спортсмены производят впечатление сонных мух, вращающихся возле ворот.

— Интересно, за что им платят? — недовольно осведомляется Эстер. — Я бы и то лучше сыграла.

— А ты умеешь?

— В детстве гоняла в дворовый футбол. — Она усмехается. — Но ведь это не самое лучшее занятие для девочки. Пришлось все забросить. Я очень много чего забросила. Оставила только рисование.

— Отчего же?

— Всегда чувствовала себя какой-то странной, — признается Эстер. — Я, конечно, знаю, что в своей семье я приемный ребенок, но… Я совершенно на них не похожа.

— Уникальность — это повод гордиться. Покажешь свои рисунки?

— У меня уже целое портфолио накопилось, — смеется Эстер. — Отдала его Оливии. Может быть, я его пополню. У меня с собой постоянно болтается блокнот для зарисовок.

— Где ты его носишь?

Девушка похлопывает по внутреннему карману толстовки. В коридоре слышатся шаги, и мы вытягиваем шеи, чтобы рассмотреть того, кто так громко топает. Наша наблюдательность не пригодилась — через секунду в дверном проеме появляется недовольное лицо Рихтенгоф. Посмотрев на экран телевизора, она морщится.

— Ты куда? — спрашиваю я.

— Байрон попросил подойти, — отвечает вампир. — У него ко мне какой-то разговор.

— О, девчачьи секретики. — Запихиваю в рот очередную порцию попкорна.

— Оставайтесь в отеле и никуда не высовывайтесь. — Голос Рихтенгоф звучит строго. — Джексон, посмотри на меня и скажи, что ты меня услышал.

— Я тебя услышал. — Снова перевожу взгляд на экран. — Иди, развлекайся.

Кивнув, вампир покидает спальню. Эстер провожает ее напряженным взглядом и внезапно хихикает.

— В чем дело? — спрашиваю я.

— Почему Вал не обижается на твои шутки? — с искренним недоумением спрашивает она.

— То есть это я тут главный свин? А ты слышала, что она про меня заворачивает?

— Хорошо. Тогда почему ты на нее не обижаешься?

Откладываю пустую пачку из-под попкорна в сторону и задумчиво смотрю в экран телевизора.

— Мы знаем друг друга уже много десятков лет. И за это время успели понять, что любая шутка — это всего лишь шутка. Она не может быть дороже того, что между нами… ну…ты поняла.

Девушка с интересом смотрит на меня.

— Удивительно. — Она подпирает голову рукой. — У меня никогда не будет шанса узнать, что такое сто лет вместе. Ни у кого из ныне живущих не будет.

Я хмыкаю. Футбольный матч закончился, сменившись каким-то боевиком. Понаблюдав за сюжетом и поняв, что он отвратителен, поворачиваюсь к Эстер, чтобы спросить ее кое о чем и замечаю, что девушка задремала.

Осторожно укрыв ее одеялом, выключаю телевизор и тихо покидаю номер. Ничего страшного, что кровать занята. Все равно мне хотелось посидеть напротив камина в помещении на первом этаже.

Гостиница пустует, хозяйка тоже отправилась спать, однако в камине еще теплится пламя. Усевшись напротив, подбрасываю еще полешек и с удовольствием потягиваю затекшую шею. Когда пламя небольшое, оно кажется таким уютным.