Стая

По законам леса

1

Выстрел ружья пронзает утренний воздух. Подскочив на месте и заозиравшись по сторонам, я встречаюсь с недоуменным взглядом Эстер, которую тоже разбудил слишком резкий звук. Даже спросонья догадываюсь, кто мог открыть стрельбу.

— Немедленно возвращайся сюда! — Вал высовывается из пещеры, настолько, насколько это возможно.

Энрике не обращает никакого внимания на предупреждения вампира. В предрассветной мгле грохочет еще один выстрел.

— Что за кретин…

Не заметив, что мы проснулись и уже наблюдаем за происходящим, Вал быстро скидывает с плеч куртку и слегка присаживается, напрягая мышцы сильных ног. С силой оттолкнувшись от каменного пола, она взмывает в воздух и идеальным нырком уходит вниз, слетая с высокого обрыва пещеры.

— О, Господи! — взвизгивает Эстер, зажимая рот ладонью.

Да, от такого зрелища можно дара речи лишиться. Даже я не успел крикнуть Вал, чтобы та не чудила и оставалась внутри. Теперь придется ее оправдывать.

— Все в порядке. — Торопливо двигаюсь ближе и успокаивающе поглаживаю девушку по плечу. — Она хороший акробат, занималась воздушной гимнастикой…

— Под нами с десяток метров высоты!

— С ней все в порядке. Уверяю тебя.

С конспирацией у Рихтенгоф сегодня отвратительно. Хоть бы оборачивалась, прежде чем выписывать пируэты. Разумеется, она не расшиблась. Скорее всего, даже рубашку не испачкала.

Эстер обескураженно моргает и прижимает ладонь ко лбу.

— Кажется, я схожу с ума, — бормочет она. — Слышала какой-то выстрел, потом это…

— С тобой все в порядке, потому что я тоже его слышал.

Поднимаюсь с пола и отряхиваю джинсы от налипшей пыли. Доковыляв до выхода из пещеры, выглядываю наружу и пару раз втягиваю носом воздух. Стараюсь делать это бесшумно, чтобы не вызывать подозрений у своей спутницы. Пахло мятой и… еще мятой. Как будто Рихтенгоф здесь была не одна.

— Все в порядке?

— Конечно. — Нервно прикусив губу, отступаю назад. — Они сейчас вернутся. Все будет хорошо.

Вампиры нашли нас. И мы начали общение не с самой доброй ноты.

Чтобы как-то снять напряжение, я присаживаюсь к черному кострищу и торопливо укладываю ветки. Нужно развести огонь и приготовить завтрак. Эстер присоединяется и вытягивает из рюкзака Энрике еду и флягу с водой.

— Терри очень его любит. — Девушка разглядывает цветную наклейку на консервах и вздыхает. — Байрон часто приносит нам этот фасолевый суп целыми коробками.

— Значит надо оставить пацану. Любит — пускай ест и растет здоровым.

Эстер невесело улыбается.

— А ты оптимист. После вчерашней бури я почти потеряла надежду.

— Я уверен, что мальчуган нашел, где спрятаться. Ты сама говорила, он прекрасно знает эти места. А Байрон уже сам как лесное животное. Напугать его дождем — я тебя умоляю!

Девушка молча вскрывает банку, усевшись на полу по-турецки. Ей уже было заметно лучше. Возможно, болезнь приключилась от сильного переутомления. Или варево Вал действительно гениально в своей простоте.

— Куда ты тащишь мое ружье?! Вернись!

Мы оборачиваемся на оглушительные крики нашего проводника, забыв, чем только что занимались. Вопль катится по подножию горы, в которой располагалась наша пещера. Через мгновение на входе появляется фигура Вальтерии. На плече вампира болтается ружье Энрике.

— Доброе утро, — прохладно здоровается она. — Как самочувствие, Эстер?

— Доброе. — Девушка замирает с открытой банкой супа в руке. — Все в порядке. А где Энрике?

В качестве исчерпывающего ответа из леса доносятся трехэтажные проклятия в адрес Рихтенгоф. Та оборачивается и хмуро смотрит на крутой подъем ко входу в пещеру.

— Сейчас придет. — Она брезгливо скидывает ружье на походный рюкзак нашего проводника. — Занимайтесь своими делами.

Озадаченно кивнув, я, наконец, развожу костер. Спустя минуту на входе в пещеру появляется запыхавшийся Энрике.

— Какого черта?! — вопит он.

Заметив на полу ружье, он тут же хватает его и торопливо перекидывает через плечо.

— Эта тварь могла меня сожрать! — Проводник кричит так, что его зычный голос катится над лесом. Руки все еще трясутся от гнева и страха. — Она подошла совсем близко, тупая ты…

— Следи за языком! — обрываю его я. Поднявшись с пола, вытягиваю руки по швам, готовый зарычать, но вовремя понимаю, что делать этого не стоит.

Эстер отставляет в сторону открытую банку супа и непонимающе смотрит на Энрике.

— Тварь? — недоуменно переспрашивает она. — Какая тварь?

— Не знаю! — выкрикивает проводник. — Здоровенная, размером с приличную такую псину… Пронеслась прямо мимо пещеры!

Вал громко хмыкает.

— Ты ведь тоже его видела! — Энрике свирепо смотрит на вампира. — Видела же, чего ты таращишься на меня?!

— Прекрати орать, — резко обрывает его Рихтенгоф. — Я еще раз повторяю, что ничего не видела.

— Оно пролетело прямо мимо нас!

Энрике активно жестикулирует прямо перед носом вампира. Та невозмутимо смотрит на этот спектакль, скрестив на груди руки.

— Пожалуйста, успокойся и прекрати грубить, — тихо просит Эстер. — Расскажи, что произошло.

— Тварь, вот такая! — Парень расставляет в сторону ладони, показывая примерный размер существа. — Рванула прямо мимо нас, потом дернула в кусты! Я сразу схватил ружье и бросился за ней, выстрелил в ее спину, а вот эта иди…

— Еще раз ее обзовешь и полетишь прямо отсюда! — рявкаю я.

Энрике презрительно смотрит на меня. Ростом я не вышел, загорелый павиан выглядит гораздо крупнее и сильнее меня. Однако одного моего взгляда хватает, чтобы на инстинктивном уровне внушить ему, что связываться со мной не стоит. Тогда парень снова поворачивается к Вал в надежде, что та изменит мнение. Но вампир невозмутима.

— Я ничего не видела.

— Лжешь!

Рихтенгоф протягивает длинную руку и ловко открывает нагрудный карман куртки нашего проводника. Одно легкое движение, и в ее пальцах блестит небольшой целлофановый пакетик.

— Может быть, все дело в этом? — вкрадчиво спрашивает вампир, потряхивая мешочком с курительной смесью перед самым носом Энрике. — Завязывай, как врач тебе говорю.

— Как ты узнала? — Он прищуривается. — Ты коп?

— Что-то со слухом? — Рихтенгоф пренебрежительно швыряет пакетик ему в грудь. — Я врач.

Уязвленный, Энрике поджимает губы, поднимает свою грязную тайну с пола прячет обратно в нагрудный карман. Подхватив ружье и полупустой рюкзак, он широким шагом направляется к выходу из пещеры. Мы с Эстер озадаченно смотрим ему вслед.

— Остановить его? — без особого энтузиазма спрашиваю я. Никто не отвечает, сострадающих не нашлось. Слава Богу, я все равно бы не пошел.

— Так он… — Эстер обескуражено моргает. — Я об этом не подумала.

— Знакомая формулировка, кого-то мне это напоминает, — бурчит Вал, поднимая с пола свою куртку. — А вообще догадаться нетрудно. Мутные глаза, галлюцинации и агрессивное поведение.

Наркоман он или нет, но существо размером с собаку ему точно не почудилось. Только Эстер об этом лучше не знать.

2

После завтрака мы снимаемся со стоянки и, собрав вещи, выходим из пещеры. Вал настояла на том, чтобы Эстер выпила еще немного отвара для закрепления лечебного эффекта. Каким-то волшебным образом улучшилось не только самочувствие, но и настроение девушки. От лихорадки не осталось и следа.

Было решено не ждать возвращения Энрике. Эстер сильно боялась наркоманов, поэтому уже тысячу раз пожалела, что наняла этого сомнительного персонажа. Но по ее просьбе я все-таки обвязал вокруг дерева большую красную ленточку узелком на юг. Очень сомневаюсь, что павиан потеряется или станет нас искать. Когда мы вышли на опушку, я видел цепочку его крупных следов, уверенно чеканивших путь обратно. Наверное, подумал, что Вальтерия и вправду коп, поэтому поторопился вернуться в город.

После сильного ливня на небе не было ни облачка. Тут и там на опушках валялись сломанные ветки и маленькие поваленные деревья. Пару раз нам на глаза попадались рухнувшие вековые сосны. Хорошо, что мы вовремя сообразили сниматься со своей первой стоянки и перебираться в пещеру.

Через полчаса мы выходим к бурлящему потоку реки, бежавшему с гор. От него веет приятной прохладой и свежестью, но течение, кажется, стало гораздо сильнее. Наверняка дождь слегка поднял уровень воды. У подножия холмов она была куда спокойнее и глубже.

— Нужно пройтись вдоль устья, — говорю я, указывая рукой вперед. — Пока это возможно. Ближе к подножью пойдут очень плотные кусты, мы там не пролезем.

Вал кивает.

— Нам лучше разделиться. — Вампир оценивающе оглядывает бурную речку. — Пройдитесь по этому берегу. Я посмотрю, что с другой стороны.

— Разве здесь есть переправа? — удивляется Эстер.

— Нет, но для меня это не проблема, — спокойно отвечает вампир. — Встретимся южнее.

— Как скажешь. — Я машу ей рукой.

Вампир раздвигает руками плотные кустарники и исчезает из вида. Я знаю, что никакая переправа ей не понадобится. Она просто отойдет на безопасное расстояние и перемахнет через речку в один мощный прыжок. Можно было бы перепрыгнуть и здесь, но…

— Такая таинственная, — бормочет девушка, все еще глядя на кусты, в которых скрылась Вал. — Она явно что-то скрывает.

— Выпендрежница обыкновенная. — Я тихо усмехаюсь и поправляю на плече лямку рюкзака Эстер. — Давай двигать. Надо проверить берег.

Сначала под подошвами хрустели мелкие камни, но уже скоро нам пришлось осторожно перепрыгивать с валуна на валун. Течение здесь стало спокойней, а река шире. Весенние паводки размыли безлесую береговую линию, оставляя лишь выхолощенный серый камень, сильно отличающийся от изумрудного лесного разнообразия у нас за спиной.

— Вы с Вал родственники? — спрашивает Эстер.

— Частично.

— Что значит «частично»?

Девушка опасно покачивается на носочках, и я едва успеваю подать ей руку. Вцепившись в мое запястье тонкими пальцами, Эстер восстанавливает равновесие.

— Ох… спасибо, Бруно!

— Не за что. Держись рядом.

Двигаясь плечом к плечу, мы продолжаем аккуратно перемахивать с булыжника на булыжник. Я предусмотрительно стараюсь избегать скользких илистых участков, чтобы случайно не сверзнуться в воду. Эстер наступает туда же, куда и я.

— Ты не ответил на мой вопрос, — напоминает девушка. — Вы друзья, родственники или…?

— Или. — Я улыбаюсь и почесываю в затылке.

Девушка смеется. На язык так и просится слово «стая», но я не знаю, как она отреагирует. Ты никогда не захочешь покинуть стаю по собственной воле, члены стаи преданы друг другу до самой смерти. И как это объяснить, чтобы не выглядеть сумасшедшим?

— Я поняла, Бруно. — Эстер мягко улыбается.

— Извини, мне тяжело рассуждать о том, что чувствую.

— Все путаются в чувствах, — весело откликается девушка. — Это очень здорово.

— Что я путаюсь?

— Что вы есть друг у друга. Даже завидно.

Я тепло улыбаюсь и подаю девушке руку, помогая перепрыгнуть большую расщелину между камнями. Она осторожно приземляется на половину подошвы и крепко хватается за мою куртку, чтобы не упасть.

— Но ведь настоящими родными становятся от одной матери, — тихо говорю я. — Разве у вас, у людей не так принято?

Тут же прикусываю язык, заговорив о себе как об аутсайдере человеческой расы. Но Эстер не обращает на это никакого внимания.

— Кровное родство — не всегда показатель хороших отношений. — Девушка вздыхает. — Люди становятся друг другу родными, когда чувствуют эмоциональную близость.

Мне очень хочется спросить что-нибудь еще, но я благоразумно молчу. Я еще не общался с человеком на такие темы.

— Байрон, например, стал мне как второй отец, — улыбается Эстер. — Он очень много сделал для нас с Терри.

— Обожаю его, — говорю я. — Такую доброжелательность еще поискать.

— А его дочь, Оливия, всегда считала меня лучшей подругой и почти что сестрой. Просила меня стать крестной мамой ее будущих детей.

Громко прокашливаюсь, подавившись воздухом. Я просто не представлял Оливию, выращивающей человеческое потомство. Да и этот ее Джейсон не выглядел как домовитый муж.

— Так вы знакомы? — Эстер хмурится.

— Вроде того.

— Снова эта неуверенность.

— Хочешь, чтобы тебе уверенно выдали лекцию на три часа — это тебе к Вальтерии.

Мы продолжаем двигаться на юг. На смену огромным валунам приходит густая растительность, обрамляющая устье реки плотной стеной. На другом берегу тоже сплошь и рядом виднеются кустарники, не подпуская нас слишком близко к воде.

— Стой!

Резко замираю и жестом призываю Эстер сделать то же самое. Девушка останавливается, спрятавшись за моей спиной. Где-то впереди громко хрустит ветка. Слегка пригнув колени, готовлюсь идти в атаку.

— Продуктивные как черепахи. Джексон, выдохни, это я.

Вал небрежно отцепляет с рукавов рубашки налипшие колючки и листья. Ее густые черные волосы слегка треплет ветер, дышавший откуда-то с востока. Расслабленно выпрямляюсь, выходя из боевой стойки.

— Ужас, аж душа перевернулась.

— Нашли что-нибудь? — спрашивает вампир.

Эстер отрицательно мотает головой и поправляет прядь волос, выбившуюся из-за ветра.

— Только камни. — Она тяжело вздыхает.

Резко поворачиваю голову и пару раз втягиваю носом воздух. Замечаю, что Вал делает то же самое. Ветер, подувший с востока, принес какой-то новый запах.

Запах человека.

— Ты чувствуешь? — спрашиваю я.

— Да. — Вал широким шагом пересекает поляну, на которой мы оказались. — Пошли!

Бросаемся вслед за вампиром, ловко маневрирующей между острыми ветками кустарников. Эстер старается не отставать, но постоянно зацепляется толстовкой за колючки и прочую агрессивную растительность.

— Что происходит?! — спрашивает она, с раздражением отрывая репей, севший прямо на капюшон. — Куда вы идете?!

Мы уже потеряли Вал из вида, но я все еще чувствую ее крепкий мятный запах. Вместе с тем — аромат человека, который становился все сильней. Наконец, мы выбираемся из густых порослей на небольшой участок земли. Плотно присыпанный опавшей хвоей, он скрывался от солнечных лучей под увесистыми сосновыми ветвями. Замечаю Вал, склонившуюся к самой земле. Она медленно поднимается и поворачивается к нам, сжимая в руках серый спортивный рюкзак.

— Это же… — Эстер задыхается и прижимает ладони к губам. — Это сумка Терри!

Рихтенгоф мрачно протягивает вещь девушке, и та торопливо ее перехватывает. Рюкзак прилично перепачкан и вымочен сильным дождем, с потяжелевших от влаги лямок стекает вода. На глаза девушки набегают слезы, и она торопливо запрокидывает голову, не давая им скатиться по щекам.

— Как вы это сделали? — дрожащим голосом спрашивает Эстер.

— О чем ты? — Вал делает вид, что ничего не произошло.

— Как вы нашли рюкзак? Вы почувствовали его за сотню метров отсюда.

Рихтенгоф невозмутимо смотрит Эстер в глаза, явно не желая ничего комментировать. Непробиваемая как всегда. Протянув руку, осторожно касаюсь локтя девушки.

— Мы обязательно тебе все объясним, — заверяю я. — Как только найдем Байрона и Терри. Хорошо?

Она понимающе кивает.

Не переговариваясь и не объясняя, что делаем, мы идем по запаху человека, который становился все сильнее. Видимо, дождь лишь укрепил аромат во влажном воздухе. Это нам только на руку. Судя по тому, насколько сильно пахло, человек здесь прошел совсем недавно.

Я старался фыркать носом как можно тише, чтобы не привлекать внимание Эстер. Она доверилась нам и не стала требовать объяснений, хотя я представляю, каких усилий ей это стоило.

Петляя по кустарникам, мы пригибаемся к самой земле, потому что запах чертовой таволги набил легкие до упора. Человеческий аромат медленно слабеет, и мое сердце словно пропускает удар. Через мгновение мы снова оказываемся на берегу реки, глядя на бурную воду. Пара сломанных веток и помятый куст говорят о том, что здесь кто-то был.

И этот кто-то упал в глубокую воду.

Слегка отстав от нас, Эстер тоже выбирается к берегу.

— След обрывается, — констатирует Вал.

Я возвожу глаза к самому небу, стараясь не смотреть на нашу спутницу, бессильно осевшую на траву перед примятыми кустами. Спрятав лицо в ладонях, она слегка покачивается взад-вперед, стараясь смириться и успокоиться. На душе неприятно скребут кошки, но я не в силах наклониться и успокоить ее, зная, что мой бессмысленный утешающий бред ей не поможет.

Задрав голову и уперев руки в бока, устало рассматриваю шершавый сосновый ствол. Легкий ветер слегка покачивает свежие зеленые иголки, я чувствую насыщенный запах смолы и…

— ГОСПОДИ, МЯТА! — во все горло ору я.

Эстер испуганно отнимает ладони от лица, а Вал тихо поминает черта себе под нос. Привстав на цыпочки, я подскакиваю наверх, стараясь зацепиться за сосновую ветку без звериной силы. Ненавижу так делать, но выбирать не приходится.

— Давай помогу.

Вал легко подхватывает меня под колени и слегка подталкивает вверх. Мне хватает только небольшой поддержки, чтобы спружнить и зацепиться. Если бы не пристально наблюдавшая за мной смертная девушка, я бы уже давно прыгнул чуть ли не до самой верхушки.

Ловко ухватившись за ветку, подтягиваюсь и шарю рукой на слегка надломленном сучке. Пальцы нащупывают тонкий капроновый шнурок, который я тут же тяну на себя.

— Нашел! А-а-а-а-а-ай!

С хрустом ломающихся ветвей и сучьев я мешком картошки обрушиваюсь на траву. Выругавшись себе под нос, упираюсь локтем в землю и вытягиваю руку, сжимающую крохотный кулон на шнурке.

— С ума сойти, — выдыхает Эстер. — Это же кулон Терри…

— Та-а-а-ак. — Поднимаюсь и отряхиваю джинсы от налипшей грязи. — Еще не все потеряно.

— Но как он оказался на дереве?

Девушка забирает кулон и выжидающе на меня смотрит. Тяжело вздохнув, я качаю головой. Еще не время, она будет не готова к ответу. К счастью, Вал решает вмешаться.

— Все в порядке. — Вампир встает между нами и заглядывает в лицо девушки. Гипнотическое влияние черных глаз делает свое дело. — Мы найдем твоего брата. Все будет хорошо.

— Все будет хорошо, — тихо повторяет Эстер.

Это не особо честно, но выбора у нас нет. Сейчас куда важнее заниматься поисками, а не объяснениями. Я поворачиваюсь и принюхиваюсь. От сосны очень сильно пахло смолой и мятой. Это могло значить только то, что лесные вампиры решили забрать Терри себе.

В подтверждение моих слов Вал проводит рукой по небольшой засечке на коре дерева, поблескивающий чуть выше головы вампира. Растерев смолу между большим и указательным пальцами, она внимательно осматривает ровный надрез.

— Направились на запад, в Гроты Заречья, — констатирует Рихтенгоф, опуская руку. — След совсем свежий. Нужно двигаться.

— Да ты упала! До Заречья топать и топать! — Я качаю головой. — Мы не успеем до темноты.

На Эстер жалко посмотреть. Совершенно не понимая, о чем мы говорим, девушка терпеливо ждет, пока мы придем к общему мнению. Рука, сжимающая кулон брата, стискивается все сильнее от напряжения и тревожного ожидания.

— Что мы будем делать? — тихо спрашивает она. — Пойдем дальше, правда?

Я открываю рот и тут же его закрываю. Чтобы объяснить ей все правила ночного леса, понадобится, как минимум, методичка на несколько десятков страниц.

В Гротах Заречья водится могущественный клан лесных вампиров. Ночь — это их время. Они ревностно защищают свою территорию, охотятся на животных, прогоняют чужаков. Рихтенгоф бы они тронуть не посмели, но вот нам с Эстер могут надавать шалабанов от всей души.

Чтобы быть в полной безопасности, нам придется ехать на спине Вал как двум детенышам коалы. В противном случае, одного шага в сторону хватит для того, чтобы нас кто-нибудь сцапал. Меньше всего мне хотелось провоцировать древних вампиров. И уж тем более не хотелось стравливать их с Вальтерией. Она хоть и не считает себя одной из них, но против собратьев выступать тяжело. И, если начистоту, то очень неправильно.

— Если остановимся, то потеряем след. — Вампир опирается рукой на шершавый ствол и задумчиво смотрит куда-то в сторону.

— Скоро закат. Если пойдем дальше, то потеряем что-нибудь из конечностей, — ворчу я.

— Не поспоришь. — Вал вздыхает и потирает пальцами виски. — Однако попробовать все-таки стоит.

3

Мы движемся вдоль устья реки, постоянно принюхиваясь и стараясь не сбиваться со следа. Небо окрашивают багровые потеки заката, день неумолимо клонится к ночи. Воздух становится тяжелым и влажным, холодея в наступающей темноте.

Я иду впереди всех, устало переставляя ноги и сжимая в ладонях лямки рюкзака Эстер. За мной едва поспевает выбившаяся из сил девушка, а замыкающей остается Вал. Настороженно поворачивая голову, она все время держит нос по ветру. Мы договорились, что, если мятный дух станет сильнее, она обязательно сообщит, и мы попытаемся свалить с чужой территории как можно быстрее.

— Эти… они… тащили Терри по деревьям? — полушепотом спрашивает Эстер.

— Все в порядке, — заверяю я. — Ему не причинят вреда.

— Почему ты в этом так уверен?

Устало пожимаю плечами и продолжаю идти вперед. Разочарованно вздохнув, девушка снова отстает на два шага и больше не пытается задавать никаких вопросов.

— Как думаешь, далеко еще? — спрашиваю я, оборачиваясь к Вал.

— Еще немного, и мы их нагоним. — Вампир резко втягивает носом воздух. — Но надо быть осторожнее. Опасность обычно приходит оттуда, откуда не…

— А-А-А-А!

Что-то адски крепко стискивает мою ногу. Обрушившись на левое колено, впиваюсь пальцами в пострадавшую лодыжку, судорожно нащупывая причину обжигающей боли.

— В чем дело?!

Вал в одно мгновение оказывается рядом и присаживается передо мной на корточки. Раздвинув заросли высокой травы, вампир тихо чертыхается себе под нос.

— Медвежий капкан, черт бы его побрал, — выдавливаю я. — Умоляю, сними его!

— Сейчас… потерпи.

Ухватившись за мощные железные створки, сомкнувшиеся на моей лодыжке, Вал с силой тянет их в разные стороны. Капкан раскрывается со страшным скрипом, словно громадная хищная пасть. На кончиках железных зубцов поблескивают багровые потеки крови.

— Чтоб этих браконьеров вши заели, — сиплю я. — Как же вы вовремя со своей хренью посреди леса!

С отвращением отшвырнув ловушку в соседние кусты, Вал слегка подтягивает мою поврежденную ногу поближе и низко склоняется над раной. Пальцы бережно пробегают по коже.

— Бруно, ты как? — испуганно спрашивает Эстер.

— Бывало лучше. — Я морщусь, когда вампир дотрагивается до стекающей капельки крови кончиком пальца. — Нога в хлам, да?

— Отделался скверной раной, которую нужно срочно обработать. — Рихтенгоф поднимается на ноги и одергивает куртку. — У капкана какой-то странный сплав, его ставили не на медведя.

— Прости, — шиплю я, подтягивая к себе раненую ногу. — Опять я под ноги не смотрю.

— Ты здесь вообще не при чем. Если быстро очистим повреждение и наложим лечебную повязку, то воспаления удастся избежать.

— Где мы ее посреди леса возьмем?

— Травы, — коротко отвечает вампир. — Пока меня нет, разведите большой костер. Как можно быстрее.

— Большой костер? — растерянно переспрашивает Эстер. — Ты уверена?

— Абсолютно. — Вал непреклонна. — Только огонь отпугивает… этих существ. Без меня вы будете в опасности.

— А…

— Я скоро вернусь.

Она не дает Эстер продолжать расспросы, резво растворившись в темных зарослях. Обескураженно хлопая глазами, девушка застывает на месте, словно забыв, где находится.

— Давай быстрее раздуем здоровенный кострище. — Я морщусь и пытаюсь подняться на раненую ногу. — Ах ты черт!

— Бруно! — вскрикивает Эстер. — Даже не вздумай! Оставь в покое свои конечности, я сама!

Подскочив с места, она принимается торопливо собирать сухие ветви и сучья для костра. Сложив их в аккуратный шалашик, девушка извлекает из рюкзака пару газетных листов.

— Ты в порядке? — осторожно спрашиваю я, глядя на то, как лихорадочно Эстер чиркает спичкой.

— Нет, — дрожащим голосом отвечает она. — А должна быть?

— Прости. — Я опускаю глаза. — Но от правды тебе легче точно не станет.

Раздраженно отшвырнув рюкзак в сторону, Эстер молча продолжает чиркать спичкой, и в темноте, наконец, загорается красноватая вспышка костра. Не в силах смотреть на резкую смену освещения, я зажмуриваюсь. Закончив возиться с огнем, девушка устало опускается на траву и прячет лицо в ладонях.

— Сильно болит? — устало спрашивает она.

— Ерунда. — Смотрю на потеки крови, поблескивающие в прыгающем свете костра. — Бывало и похуже.

Девушка опирается рукой позади себя и пронзительно смотрит мне в глаза. От этого мне становится не по себе.

— Кто вы такие? — спрашивает она. — Скажи мне. Умоляю.

Едва я собираюсь ответить, как пелену прохладного воздуха неожиданно разрывает незнакомый звук. Впившись пальцами в землю, резво оглядываюсь по сторонам. Нечеловеческий надрывный писк повторяется.

— Ты слышала?!

— Нет. — Эстер хмурится. — Решил уйти от ответа?

— Ничего подобного, я…

Напрягаюсь всем телом, когда бессловесный крик о помощи проносится в вечернем воздухе в третий раз. Эстер хочет что-то сказать, но я жестом призываю ее сохранять тишину. Девушка непонимающе оглядывается по сторонам, и я пытаюсь делать то же самое, только в пару раз быстрее, чтобы понять, откуда исходит звук.

— Что происходит? — наконец спрашивает она.

— Я слышал крик.

— Крик?

Прикладываю палец к губам, различив в канонаде вечерних звуков ту самую мольбу о помощи. На этот раз она стала чуть громче. Повернув голову в ту сторону, откуда доносился зов, поднимаюсь с земли и тяжело хромаю к кустам на границе поляны.

— Стой! — кричит Эстер. — Куда ты?

— Там кто-то попал в беду, — быстро отвечаю я, сильным движением отодвигая в сторону мешающие ветки кустарников.

— Бруно, твоя нога!

— Да хрен с ней с ногой! Давай сюда!

Я стараюсь не наступать на раненую конечность весом всего тела. Эстер послушно прибавляет шаг и старается держаться за моей спиной. Мы решительно продираемся сквозь заросли, пока я напряженно вслушиваюсь в повисшую тишину, ожидая еще одного сигнала бедствия.

— Кто это может быть? — Эстер отламывает мелкую ветку, зацепившуюся за ткань ее толстовки. — Какой-то человек?

— Не знаю. Дальше сюда.

Мы осторожно взбираемся на небольшой пригорок и, преодолев последний плотный барьер из кустарников, выбираемся на мрачную опушку, опутанную плющом и спрятанную от остальной части леса плотным хороводом сосен.

— Только не это… — выдыхает Эстер, буквально точь-в-точь повторяя мои мысли.

На очищенной от травы грунтовой земле железным кораблем посреди дикого леса покоится блок научной станции. Точно такой же мы видели в восточной части Сьеррвуда, когда приехали помогать Байрону. Только этот был в разы меньше и выглядел, будто его атаковали. Я останавливаюсь и напряженно вглядываюсь в потемневшие окна станции.

— Титаник Уоллеса, — шиплю я, удерживая Эстер за плечо. — Не подходи ближе.

— Надо убираться, — быстро говорит она.

— Я не уйду, пока не вытащу того, кто меня сюда позвал. — Привстаю на цыпочки, опираясь на здоровую ногу, и выглядываю из-за кустов. Звук о помощи повторяется, словно подтверждая мои слова. — Ты слышала?

— Нет, — чеканит Эстер. — Пожалуйста, давай возвращаться. Мне не по себе.

Надрывный писк повторяется. Не обращая внимания на возмущения Эстер, я хромаю в сторону тяжелой стальной двери. Вопреки ожиданиям, она оказывается открыта. Осторожно тяну за ручку и замираю на пороге, оглядывая мрачный коридор.

— Пожалуйста, давай подождем Вальтерию! — умоляюще вскрикивает девушка, отступая от крыльца и скрещивая на груди руки.

— Пока я тут, тебе ничего не грозит. Пойдем.

Нервно потоптавшись на месте, Эстер громко чертыхается и шагает в темноту мрачного коридора вслед за мной. Она еще не знает, кто такая Вал, но уже чувствует, что с ней мы будем в большей безопасности.

Как я и предполагал, станция не была обесточена. Однако половина лампочек в коридоре перегорела, подергиваясь слабоватым лихорадочным свечением. Однако людей тут почему-то не было, будто исследователи сбежали отсюда в жуткой спешке. Или кто-то заставил их уйти.

— А если наткнемся на охрану? — испуганно спрашивает Эстер, оборачиваясь по сторонам.

— Тут никого. — Я осторожно иду вперед, заслоняя девушку протянутой правой рукой. — В крайнем случае — рванем отсюда как лоси.

— Особенно ты со своей ногой.

Словно услышав, что на станцию кто-то зашел, существо запищало гораздо громче и надрывней. Даже Эстер, все это время не слышавшая ни звука, остановилась на месте.

— Что это? Какая-то птица?

— Не знаю, — отвечаю я. — Давай скорее.

Раздвинув резиновые шторки, безвольно повисшие над полом плоскими червями, мы входим в небольшую комнатку. Нащупав на стене выключатель, я щелкаю, приготовившись зажмурить глаза. Если лампочка могла бы захрипеть, то, скорее всего так бы и сделала: тусклый свет пробегает по тонкому проводку, и отбрасывает болезненно-желтый луч, который не дотягивается даже до углов комнаты.

— Смотри! — говорит Эстер, указывая куда-то в противоположную стену.

Я всматриваюсь в темноту и вижу красную лампочку, горящую над большой черной дверью. На косяке красуется панель для введения микрочипа. Девушка громко стонет за моей спиной.

— Знаю я эти замки! — Она пересекает комнату и тщетно дергает железную ручку. — Нам не войти. Нужен пожар, чтобы она открылась автоматически. Но, учитывая, что генератору конец…

— Поберегись!

Я размахиваюсь рукой и, что есть силы, врубаюсь кулаком в панель для введения микрочипа. Она вспыхивает, выплевывая сноп искр, и красная лампочка гаснет.

— Ого, — восхищенно выдыхает Эстер. — Не знала, что ты такой сильный.

— Пустяки.

Толкнув плечом открывшуюся дверь, осторожно прохожу внутрь. Здесь отвратительно пахнет тухлым мясом и сеном.

— Что тут случилось? — Эстер зажимает ладонью нос. — Отвратительная вонь.

Мы дружно подпрыгиваем от неожиданности, когда в паре шагов от нас раздается оглушительный нервный писк и приглушенный железный грохот. Нащупав фонарик во внутреннем кармане куртки, торопливо щелкаю кнопкой и освещаю помещение, в котором мы оказались.

— Боже…

В углу комнаты стоят две громадные железные клетки, которые мне уже доводилось видеть на такой же научной станции. Сквозь железные прутья мой взгляд выхватывает круглые черные глаза размером с блюдце. Направив фонарик в сторону незнакомого существа, я тут же опускаю луч в пол — животное шипит от боли.

— Кажется, его пугает свет, — шепчу я, делая осторожный шаг вперед.

— Кто это? — выдыхает Эстер, двигаясь вслед за мной.

— Что б я знал.

Существо удается разглядеть получше, только когда мы подходим почти вплотную. Издав оглушительный писк, пленник испуганно отползает в противоположный угол клетки, затравленно тараща большие черные глаза. Пушистую голову животного украшали два огромных уха, а, передвигалось оно на сложенных кожистых крыльях.

— Похоже на огромную летучую мышь, — изрекает Эстер, присаживается на корточки и примирительно улыбается. — Мы тебя не обидим, не бойся.

Словно уловив интонацию девушки, мышь склоняет пушистую голову и приоткрывает пасть, полную острых как бритва зубов. Приготовившись оттянуть девушку прочь, я вдруг осознаю, что животное пытается указать на соседнюю клетку.

— Там тоже кто-то есть, — тихо говорю я, наклоняясь к железному боксу справа. — Видишь?

Девушка щурится и слегка нагибается, чтобы лучше рассмотреть, что внутри.

— Такой же. Но без сознания. — Эстер поднимает на меня обеспокоенный взгляд. — Мы ведь спасем их, правда?

Я хватаюсь обеими руками за прутья клетки с перепуганной летучей мышью и тихо охаю.

— Слишком крепкая. — Еще раз пробую железо на прочность, но оно отказывается поддаваться. — Мне ладони жжет.

— Надо найти, чем ее распилить, пока ученые не нагрянули. — Девушка оглядывается вокруг. — Ножовку какую или пилу…

Внезапно наверху слышится грохот открываемой дверцы генератора. Кажется, кто-то пробрался в энергоблок, пока мы тут возились.

— Черт, черт, черт! — Я быстро прижимаю Эстер к себе, обхватывая ее руками. — Там кто-то ходит.

— Нам крышка.

— Держись рядом. Все будет хорошо.

Вслушиваясь в скрежет металла, мы дышим на счет. Провода над крохотной аварийной лампочкой начинают гудеть, словно клубок разъяренных змей, потом все резко вспыхивает, и сороковаттка разлетается на тучу осколков. Эстер тихо вскрикивает и прячет лицо у меня на груди.

Через секунду дверь в комнату оглушительно хлопает, не оставляя ни единого источника света.

— Ржавое дерьмо… — Падает один из шкафчиков, стоявших у стены, рассыпая по полу железные инструменты. — Бруно, черт тебя побери! Я же сказала оставаться возле костра!

Чиркает зажигалка, и в темноте комнаты возникает свирепое лицо Рихтенгоф. Я облегченно выдыхаю, ослабляя хватку и отпуская свою спутницу.

— Вал! — восклицает Эстер, обрадовавшись появлению нашей спутницы. — Как ты нас нашла?

— Шла на запах самоуверенности! — Вампир в ярости. — Хорошо, что с вами все в порядке. Бруно, ты вообще соображаешь?!

— Она под моей защитой, — мрачно отвечаю я. — Так орешь, как будто нашла тут два трупа.

— Ты со своей ногой мог бы посидеть спокойно хотя бы пару минут, но…

Рихтенгоф прерывается, когда ее взгляд падает на клетки с животными. Луча лунного света, просачивающегося через иллюминатор в потолке, хватает, чтобы увидеть, как сильно напряглось ее лицо.

Встретившись с глазами вампира, летучая мышь охотно ползет вперед, передвигая кожистыми крыльями. Рихтенгоф тут же опускается на колени и протягивает свою руку сквозь прутья клетки. Послушно наклонив пушистую голову, существо подныривает под ладонь Вал и гортанно урчит от удовольствия.

— Кто это? — спрашивает Эстер.

Вампир медлит с ответом на вопрос, ласково поглаживая животное между ушей.

— Мой собрат. — Пальцы вампира зарываются в мягкий мех, вырывая из груди летучей мыши утробное мурлыканье.

Мы замираем, дружно потеряв дар речи. Вал не солгала, и теперь я даже не знаю, хорошо это или плохо. Искоса поглядываю на Эстер. Та застыла, словно громом пораженная.

— Собрат? — Она вдыхает спертый воздух комнаты и замолкает.

Картина была поистине трогательная. Рихтенгоф нежно поглаживала уставшее и измученное существо по пушистой шерсти, нашептывая что-то успокаивающе на незнакомом мне языке. Я никогда не видел, чтобы Вал так любовно возилась хотя бы с одной известной науке зверушкой.

Ну кроме меня, разумеется.

— Здесь рядом еще один… — тихо замечаю я. — Кажется, потерял сознание.

Вал переводит взгляд на соседний железный бокс.

— Застрелен, — бесцветным голосом констатирует вампир.

Она медленно поднимается с пола, обхватывает длинными пальцами прутья соседней клетки и, прислонившись лбом к холодному металлу, прерывисто выдыхает.

— Вал? — тихо зову я.

Ответа не следует. Для нее это было не просто убитое браконьерами животное. Это ее брат по крови, другой вид вампира. Мне известно, что эти малыши хорошо прячутся. За все время нашего знакомства с Вальтерией подобную мышку удалось встретить впервые.

И тот, кто это сделал, знал, на кого охотился.

Невозмутимости Вал стоит отдать должное — я чувствовал, как ей больно. Я мог сострадать ей на том животном уровне, который был непостижим для обычных людей.

— Мы пытались открыть ее, но у Бруно не вышло, — едва слышно говорит Эстер. — Мне так жаль.

Скрежет металла режет уши, вампир буквально сминает прутья клетки, выплескивая гнев и боль в бездушный кусок железа. Издав отчаянный звериный крик, она с силой дергает на себя дверцу на себя.

Эстер отшатывается в сторону, непроизвольно схватив меня за руку. Вал с отвращением отшвыривает в сторону вырванный кусок клетки, и комнату наполняет оглушительный лязг.

— Господи… — выдыхает девушка, крепче цепляясь за мое предплечье.

Разобравшись со второй дверцей, вампир снова присаживается на пол и протягивает руки к живой, но ослабшей летучей мыши.

— Иди ко мне, — шепчет Вал, и существо покорно ползет к ней навстречу. Забравшись в протянутые руки вампира, летучая мышь ловко перебирается на ее плечи, цепляясь своими острыми коготками за белый воротник рубашки. Придерживая свою драгоценную ношу обеими руками, Рихтенгоф поднимается в полный рост.

— Как ты, родная? — осторожно спрашиваю я.

— Они мне за это ответят. — В черных глазах горит праведный гнев. — Они мне за все ответят.

Медленно прошествовав мимо нас, Вальтерия шагает в сторону выхода. Переглянувшись, мы следуем за ней. Эстер бредет рядом, все еще стискивая мое предплечье мертвой хваткой. Кажется, девушка в шоке, и ей даже не хватает сил продолжать задавать очевидные вопросы.

Ночная прохлада касается щек освежающим поцелуем. Вал присаживается на одну из железных ступенек крыльца, упираясь отсутствующим взглядом в бесконечный лесной мрак. Летучий мышонок беспокойно возится на ее плече, стараясь прижаться к вампиру как можно плотнее, чтобы чувствовать себя в полной безопасности.

— Что я могу для тебя сделать? — Присаживаюсь перед Рихтенгоф на корточки и заглядываю в печальные черные глаза.

— Пока ничего. Дай мне минуту.

— Я тебя понял. Мы пока пройдемся.

— Не отходите далеко.

Осторожно спускаюсь с крыльца и бреду в сторону заброшенной сторожевой вышки. Эстер торопливо идет следом. Вал провожает нас мрачным взглядом и опускает взгляд, снова погружаясь в свои тяжелые думы. Сейчас ее лучше не трогать.

— Бруно, пожалуйста, скажи мне, что я сплю, — шепчет Эстер, когда мы отходим на приличное расстояние.

— Не спишь.

— Этих существ нет на самом деле. — Девушка качает головой, словно пытаясь стряхнуть наваждение.

Я тяжело вздыхаю и прячу руки в карманах джинсов. Вопреки ожиданиям, ночная прохлада не очищает сознание. Мысли продолжают путаться.

— Можешь не верить. — Невесело улыбаюсь. — Главное, что мы спасли мышонка.

— Кто это был? — тихо спрашивает девушка. — Вы изучаете этих монстров?

— Не совсем. Мы… — Я запинаюсь, пытаясь подобрать слова. — Мы одни из них.

Эстер обескуражено моргает и отводит взгляд, чтобы переварить сказанное.

— Да вы с ума сошли. — Она мотает головой. — Может быть, сказку расскажешь об оборотнях, вампирах и феях?

— А вот фей не существует.

— Серьезно?! — раздраженно переспрашивает девушка. — Что насчет вампиров? Они реальны?

— Как насчет этой зверушки? — Я киваю на летучую мышь, ерзавшую в руках Вал.

— Кого конкретно ты сейчас назвал зверушкой, Джексон?

Ни капельки не сомневалась, что вампир слышит весь наш разговор. Нахмурившись, она смотрит в нашу сторону, недовольная тем, что мы шушукаемся без нее.

— А мы не о летучей мыши сейчас говорим? — испуганно спрашивает Эстер.

— Если бы все было так однозначно, я бы не вмешалась. — Вал раздраженно отцепляет коготь летучей мыши от своей рубашки. — Угомонись, ребенок!

Унюхав запах человека, вампирчик шевелит длинными ушами и открывает черные глаза, устремив взгляд на Эстер. Я тут же загораживаю девушку, пытаясь встать между ней и лесным вампиром.

— Успокойся, — мягко говорит Вал. — Кристиансен не нападет. Они более примитивны, чем лесные антропоморфные, но за это я их люблю. Они предсказуемы.

Словно опровергая слова вампира, летучая мышь игриво приоткрывает усеянную острыми зубками пасть и разворачивается в нашу сторону. Девушка испуганно отступает назад, словно пытаясь спрятаться в темноте.

— Что происходит? — спрашивает она, не сводя пристального взгляда с вампирчика. — Он хочет меня сожрать?

— Я же сказала, что…

Неожиданно для всех Кристиансен взмывает в воздух и резко приземляется на траву с характерным шлепком. Я бросаюсь вперед, но Вал оказывается проворней — в мгновении ока она оказывается прямо перед Эстер, раскинув в стороны длинные руки. Вампир что-то шепчет на неизвестном мне языке, и летучая мышь заинтересованно наклоняет головку. Рихтенгоф недоуменно хмурится.

— Какого черта?! — кричу я. — Ты же сказала…

— Кажется, мы все не так поняли. — Она не сводит взгляда со своего подопечного. — Эстер, не беспокойся, позволь…

Вал медленно отходит в сторону, наклонившись так, чтобы в любой момент защитить девушку от удара. Кристиансен с интересом принюхивается и неловко ползет навстречу нашей спутнице. Вскинув руки, Эстер позволяет существу запрыгнуть на плечо и осторожно ухватиться кончиком когтя за капюшон толстовки.

У меня буквально отвисает челюсть, когда вампирчик начинает любовно мурчать, в буквальном смысле слова обняв Эстер крыльями.

— Ого…

Опустив дрожащие руки, девушка прижимает теплого зверька к себе. Тот ластится как самый настоящий ручной питомец. Неудивительно, что Эстер умиленно прикрывает глаза, опустив подбородок на пушистую голову.

Я перевожу взгляд на Вал и жалею, что у меня нет при себе фотоаппарата. В кои-то веки я вижу, что вампир потрясена до глубины души.

Не замечая наших ошеломленных взглядов, Эстер воркует со своим новым другом, поглаживая его по спине и нашептывая что-то в большое пушистое ухо.

— Какая прелесть! — Она улыбается. — Не знаю, кто ты, но ты классный!

— Ущипните меня. — Я захлопываю раскрытый от удивления рот.

Вал стряхивает с себя изумленное оцепенение. Скрестив на груди руки, она молча наблюдает за тем, как летучая мышь ласково урчит в человеческих руках.

— Даже не знаю, как это прокомментировать, — наконец произносит она.

Эстер хихикает, когда Кристиансен тихо фыркает ей на ухо, тыкаясь усатой мордочкой в район ее шеи.

— Он очень милый! — Девушка аккуратно треплет кончики его ушей. — Не бойся, малыш, я не дам тебя в обиду тупому Уоллесу.

Мы с Вал переглядываемся. Я радостно смеюсь, и даже Вал не может удержаться от улыбки. Многие годы мы пытались влиться в человеческое общество, став его частью. Но еще никто из людей не пытался понять, каково быть одним из нас.

— Не страшно? — спрашивает Вал, все еще улыбаясь.

— Знаешь, мне уже все равно, — весело отвечает девушка. — Я минут пять назад окончательно двинулась… что такое?!

Ухватившись клычками за капюшон толстовки, летучая мышь пару раз хлопает крыльями и тянет девушку на себя, словно пытаясь увести ее в другую сторону.

— Это нормально? — спрашивает Эстер, едва не падая. Мышонок достаточно ощутимо тащил ее в сторону станции.

— Кристиансен, отцепись! — рявкает Вал и бросается к своему подопечному. — Кому говорю, плюнь!

Кристиансен тянет Эстер все дальше к станции, пока Рихтенгоф безуспешно пытается отцепить его зубки от одежды девушки.

Мое внимание привлекает шуршащий звук, коснувшийся крон деревьев. Вскинув голову, я прислушиваюсь, но не улавливаю ничего, кроме возни на поляне.

— Может быть, он голоден? — предполагает Эстер.

— Хочешь пойти первым курсом? Подожди, сейчас…

— Ай!

— Он тебя поранил?

— Нет! Ты мне сейчас толстовку порвешь.

— Прошу прощения.

Шуршащий звук повторяется, и я оборачиваюсь, слепо шаря взглядом позади себя. Странное движение в кронах не укрывается от Вальтерии, и та на мгновение прекращает свою спасательную операцию.

— Что это было? — спрашиваю я, переводя взгляд на своих спутников.

Все происходит буквально в пару мгновений. Сначала я вижу перепуганные глаза Вал и Эстер, а в следующее мгновение что-то подхватывает меня за плечи и отрывает от земли, утаскивая куда-то в небо.

— Бруно!

Крик Эстер тонет в лесной глуши, и я сам начинаю орать, как потерпевший. Под ногами мелькают макушки древних сосен, а рядом хлопают гигантские кожистые крылья.

— Опусти меня! — С силой дергаю существо за мощную лапу.

Заверещав, огромный нетопырь разжимает когти, и я готовлюсь к свистящему в ушах падению на лесную опушку, но существо ловко перехватывает меня, зацепившись за здоровую лодыжку.

— Кверху ногами?! — кричу я. — Да ты охренел… АЙ!

С силой подбросив меня словно тряпичную куклу, лесной вампир словно призывает заткнуться и идет на снижение. Заслонив лицо руками, встречаю крепкие ветви и заросли, через которые меня протаскивает громадная скотина. Кристиансен пытался оттянуть Эстер в безопасное место, зато про меня никто не подумал.

— Я оборотень, а не еда! ДА БОЛЬНО ЖЕ!

Лапа крепче стискивает лодыжку. Либо я вырвусь, либо существо сейчас просто оторвет мне ногу. Чувствую, как внутри скапливается животная энергия. Напрягшись, стараюсь поднять голову и заглянуть в черные глаза огромной твари, но пока не осознаю, какую ошибку совершаю. Хищный взгляд пронзает меня незримой стрелой.

— Тебе хана! — рычу я и судорожно вздрагиваю. — Я ведь сейчас обращусь!

Победно вскрикнув, нетопырь резко опускается ниже, и я не успеваю заметить громадную ветку.

Крепкий удар напрочь вышибает меня из сознания.

4

Мне невероятно сложно открыть глаза, веки наливаются свинцовой тяжестью. Сонный и контуженный, как насекомое, прихлопнутое мухобойкой, я морщусь и с трудом прихожу в себя. Нос наполняется тяжелым дурманящим запахом, поэтому приходится задержать дыхание, чтобы не глотнуть слишком много.

Сквозь пелену выступивших на глазах слез замечаю влажный блеск пещерных стен в полумраке. Быстро хватаю еще воздуха и снова задерживаю дыхание. Кажется, пахло травами. Пошевелиться не получится — я замотан в кокон и свисаю с потолка пиньятой, по которой сейчас будут лупить палками, чтобы сыпались конфеты.

Вал рассказывала мне про то, как вампиры сохраняют свои запасы свежими — крепкие эластичные бинты, пропитанные настоями из трав, усыпляют жертву, и та дремлет до тех пор, пока стая не решает ее осушить. Одна беда — Рихтенгоф утверждала, что так делают только с животными, потому что людей и прочих ночных существ лесные вампиры предпочитают не есть.

А меня зачем в кладовку?! Я вам что, кабан?!

Стараясь не вдыхать тяжелый дурман, двигаю корпусом, раскачиваясь взад-вперед. Тщетная попытка освободиться — лента слишком крепко закреплена на потолке. Скорее всего, эта штука способна выдержать приличного оленя, так что под моей скромной персоной она точно не оборвется. Громко ругаюсь себе под нос и моргаю, смахивая выступившие слезы. Нужно оглядеться.

Света в пещере немного, но я все равно различаю два таких же кокона, висящих напротив меня. Один из свертков был совсем небольшой, поэтому я быстро соображаю, кто там.

— Терри!

И после этого я должен верить, что лесные психи не трогают детенышей?!

Мальчик не откликается, безжизненно склонив голову вперед. Качнувшись вперед, я дергаю руками, тщетно пытаясь сдвинуть бинты хотя бы на дюйм. Мышцы пронзает невероятная усталость, но организм все еще борется со сном. Дурман словно наполняет изнутри, проникает в суставы и органы, обволакивает кровеносные сосуды. Продолжая качаться, как макака на лиане, я хрипло выкрикиваю имя мальчика. Картина ужасная — чертовы вампиры связали меня и повесили тут. Что я им сделал вообще?! Хотя, скорее, риторический вопрос.

Вампиры всегда считали оборотней тупыми неотесанными обитателями лесов, которые убивают все, что шевелится, потому что не умеют себя контролировать. Если бы не дружба с Вал, я бы тоже никогда этому не научился.

А пока считаю свое подвешенное состояние несправедливым.

Во всех смыслах.

Черт возьми, маленький носферату оттащил Эстер подальше от нападавшего нетопыря! Я почти забыл об этом, потому что был сосредоточен на том, чтобы не вывалиться из когтей братика посолидней. Мне бы и в голову никогда не пришла мысль о том, что вампир может защищать человека. С чего бы ему этим заниматься? Носферату едва вырвался из клетки, куда его затолкали эти самые люди и теперь самоотверженно защищал своего врага.

Все эти размышления вились в голове оттого, что я практически заснул.

— Бо-о-о-о-оже, храни Королеву!

Собственный вопль приводит в чувство. Господи, ну и голос у меня. Еще и это отвратительное эхо… Распахнув глаза, снова разглядываю коконы, висящие напротив и, наконец, догадываюсь, кто находится во втором.

Слишком маленький для медведя и слишком большой для нормального человека.

— Байрон! — Голос звучит очень сипло, но я все еще стараюсь напрягать легкие. — Байрон, старая ты кляча, не спи! Отзовись!

Никакой реакции не следует. Людей они не едят, паразиты лживые… Громко фыркаю себе под нос и устало опускаю голову. Бороться со сном больше нет сил. Кажется, пришло время уйти в долгую спячку, пока меня не разбудили голодные нетопыри.

Если я чей-то ужин, то хотя бы высплюсь от души последний раз в жизни.

От влажного потолка пещеры эхом отражается едва слышное хлопанье крыльев. Приоткрыв правый глаз, замечаю уже знакомого маленького нетопыря с небольшим шрамом на правом крыле. Слабо помахивая крыльями, он с трудом цепляется за свод пещеры и оглушительно пищит.

— Кристиан… как тебя там…брат… — Язык заплетается, я изо всех сил стараюсь не отключиться.

Тихо пискнув в ответ, носфератик еще раз взмахивает крыльями и ловким нырком пролетает в узкий вход пещеры, исчезнув из виду.

Вот черт, я даже не успел его ни о чем попросить. Глаза неумолимо слипаются, я не смогу оставаться в сознании, даже если буду орать себе под нос свои отвратительные песни.

Оборотням не снятся сны. А если и снятся, то это не просто мечты, сплетенные с бредовыми идеями. Это то, что я уже видел и встречал в своей жизни, словно память старалась еще раз прокрутить перед глазами все, что происходило со мной за сто пятьдесят лет.

Чтобы я всегда помнил, кто я такой.

(Морбатор, начало двадцатого века)

— Очередной саботаж. Тебе еще не надоело, тринадцатый?

Я не успеваю ответить, как доктор Вудсен размахивается и отвешивает мне звонкую пощечину. Усталый, оголодавший и ослабленный, я не могу устоять на ногах и заваливаюсь на бок. Кожа на щеке тут же вспыхивает обжигающей болью, а сердце трусливо сжимается.

«Соберись, наконец!»

Приказываю себе, но не слушаюсь. Комната перед глазами плывет. Вижу только ученого, который берет со стола увесистый железный инструмент. Что-то внутри предательски скулит, и я внутренне сжимаюсь, готовясь к очередным побоям.

— Кто тебе помогал? — холодно осведомляется он. Фомка в его руке угрожающе поблескивает.

Я мотаю головой, пересиливая страх и ожидание боли. Пускай делает со мной, что хочет.

Вудсен вздыхает и перекладывает фомку в другую руку.

— Знаешь, что тебя ждет, если не ответишь?

Я киваю, не поднимая глаз. Сначала он изобьет меня всем, что подвернется под руку, а потом закроет в узкой камере подвала на день или два. Потом вернет на свой лабораторный стол. Бесчеловечные опыты, мои сдавленные крики. Страх, унижение и боль. И все равно ни черта я ему не скажу. Мне хватит сил вытерпеть, а тем, кто помогал с планом побега — нет.

— Стайное животное, что тут еще сказать, — разочарованно выдыхает Вудсен. — Лучше подохнешь, чем будешь жить без соплеменников.

И он прав. Только не смотри на него. Ни за что. Все что угодно, но не поднимай взгляд на мучителя. В животном мире взгляд в глаза означает вызов. А я здесь не в позиции того, кто нападает.

— Ты мне противен. — Вудсен отшвыривает фомку, и она приземляется на пол комнаты с характерным грохотом, от которого меня передергивает.

— Просто убей меня. — Произношу это еще до того, как успеваю подумать и не узнаю свой безжизненный голос.

— Ты мне еще нужен, Тринадцатый. Твоя бесценность состоит в том, что ликантроп — идеальный подопытный кролик, которого еще не видела наука.

Я хочу смело возразить, что я никакой не кролик, но слова застывают на языке. Ведь уже несколько лет со мной обращались именно так.

Если вам будут говорить, что оборотни опасны — не верьте. Опасен оборотень, родившийся в лесу и постоянно ощущающий свою силу и мощь. Растущий среди людей будет уверен, что он обыкновенный уродец. Что все несчастья, сваливающиеся на голову, оказываются вполне заслуженными.

Я не опасный. Я всего лишь обыкновенный зверь, уставший сражаться за жизнь. У меня даже не было сил обратиться — я просто чувствовал ярость, которая никак не уходила, но и не превращала меня в монстра. Чудовище жило где-то глубоко внутри, ныло и стонало, но ему просто не хватало сил. Только так Вудсену и удавалось удерживать ликантропов в своей лаборатории.

— Ты мой фаворит среди подопытных, Тринадцатый, — вкрадчиво говорит Вудсен. — Никто не выживал здесь столько, сколько ты. Но ты ведь помнишь о разработке патронов, которые начинены ядом? Мне почти удалось получить формулу. Если обыкновенное серебро вас только больно ранит, то эти…

Внезапно комната идет ходуном. Сначала мне кажется, что это мой усталый мозг начинает громить картинку перед глазами. Вудсен заваливается назад и едва успевает ухватиться за стол с инструментами.

— Что за черт?! — ревет он и пинком открывает железную дверь. — Что тут происходит?!

Попадавшие с полок железные клещи и инструменты свидетельствуют о том, что это не галлюцинация — в здании произошел взрыв.

Кажется, моя казнь получила отсрочку. Мисс Рихтенгоф, вирусолог из лазарета, все-таки сдержала обещание и устроила Вудсену второе пришествие.

— Горим! Пожар!

Человеческие крики на лестнице, топот сотен ног этажом выше. Вскидываю голову и пару раз втягиваю носом спертый воздух комнаты.

— Что там?! — резко спрашивает Вудсен, поворачиваясь ко мне. — Что такое?!

— Огонь, — тихо говорю я. — Прямо над нами. В камерах.

Чертыхнувшись, доктор бросается к столу и хватает папку с какими-то бумагами. Я пытаюсь подняться на ноги, но Вудсен хладнокровно отвешивает мне еще одну пощечину.

— Лежать.

Второй удар оказался гораздо звонче первого, так что я буквально завалился на пол, пропахав скулой холодный каменный пол. Грохот железной двери говорит о том, что Вудсен только что смылся, оставив меня здесь умирать. Господи, если бы я только мог нормально передвигаться…

Едкий дым ударяет в нос. Острое обоняние оборотня позволяет почувствовать запах огня задолго до того, как он начнет бушевать под носом. Однако пожар распространялся по камерам слишком быстро. Нужно что-то делать.

Зарычав, кое-как поднимаюсь и хватаюсь за ручку железной двери. Заклинило. Истерично дергаю ее на себя, но результата никакого. Наклонившись, хватаюсь за ножку табурета и со всей силы расшибаю его об дверь. Стул разлетается в щепки. Пробую фомкой, но даже рычажной силы не хватает, чтобы сдвинуть створку хотя бы чуть-чуть.

— Черт!

В глаза лезет ядовитый дым. Отхожу назад и с разбега ударяюсь в дверь. Еще и еще, пока не начинает болезненно ныть костлявое плечо.

— Пожалуйста, откройте дверь!

В коридоре слышатся крики, комната продолжает наполняться дымом, просачивавшимся сквозь потолок. Настойчиво вбиваюсь плечом в железную поверхность, надеясь, что адреналина хватит на превращение в монстра. Тогда я точно вынесу эту чертову дверь вместе со стеной. Но голод и усталость берут свое.

Организм не выдержит такого превращения. Он больше вообще ничего не выдержит.

В глазах темнеет, и я заваливаюсь на пол. Голова идет кругом, удушливая пелена дыма застывает перед глазами, разъедает горло. Не такой уж плохой конец. По крайней мере, я останусь в своем сознании, а не в теле монстра. Сейчас я практически человек, если не считать того, что я похож на ходячий истощенный скелет.

Где-то вдалеке скрежещет металл, но голова уже слишком тяжелая, чтобы ее поднять. Перед глазами мечутся черные мушки.

— Бруно! Бруно Джексон!

Это ведь ее голос. Тот самый, который однажды пообещал, что на столе Вудсена больше не пострадает ни одно живое существо.

— Джексон, поднимайся! — Неестественно сильная ледяная хватка длинных пальцев смыкается возле моего здорового предплечья. — Ты слышишь меня?!

Болтаю головой взад-вперед. Знакомый мятный запах наполняет ноздри, и я вымученно улыбаюсь.

— Мисс Рихтенгоф?

— Вот черт! — Она поднимает меня на руки, словно тряпичную куклу. — Я тебя вытащу, только, пожалуйста, не дыши слишком резво, слышишь?!

— Слышу…

5

Ощущение тяжести наваливается на свинцовые мускулы. Вместе с ним приходит тупая боль — доказательство жизни. По привычке пытаясь сделать глубокий вдох, не могу найти в себе сил даже для такого простого действия — все мышцы в грудной клетке ноют. Раненую ногу неприятно тянет, но этому я даже рад. Хотя бы не отвалилась. Ужасы старого острова мне всего лишь приснились.

— Глаза открыть можешь?

Вальтерия. Моя любимая черноглазая бука. Ее требовательный голос я ни с чем не перепутаю. От облегчения хочется расплакаться или заорать, но дурман все еще крепко стискивает мышцы. С крепким мятным запахом вампира смешивается легкий аромат цветочных духов.

— Бруно, ты в порядке?

Еще один голос, мягкий и высокий, как перезвон колокольчиков. Приоткрываю глаза и замечаю своих спутников, склонившихся надо мной, словно я уже приказал долго жить.

— Привет, — бормочу я и пытаюсь выдавить улыбку.

— Бруно! — Эстер обрадовано смеется. — Ты нас напугал!

— Это мягко сказано, — мрачно добавляет Вал. Рука вампира ложится на мою щеку, и я с удовольствием утыкаюсь в ее ладонь, ощущая, как счастье накрывает с головой. — Как твоя голова?

— Голова? Голова-то ладно, а вот нога…

Приподнимаюсь и смотрю на свою порванную штанину, перепачканную запекшейся кровью. Организм оборотня позволил ране затянуться достаточно быстро, однако воспаления избежать все равно не удалось.

— Мы тебя подлатаем, — обещает Вал, продолжая бережно поглаживать меня по щеке. — Выглядит не так уж и плохо.

— Ну да, — ворчу я. — Как будто я пнул шершня, а он не постеснялся дать сдачи.

Позади Вальтерии замечаю мирно спавшего Байрона — он храпит как чертов камнепад. Коротко остриженные волосы отросли, массивный подбородок покрыла белесая щетина.

— А где Терри? — тихо спрашиваю я.

Вал кивает на Эстер. Девушка бережно гладит по волосам мальчика, дремлющего на ее коленях. Густые темные волосы, курносый нос — полная противоположность своей сестре со светлыми вьющимися локонами ниже плеч.

— Все будет хорошо, — улыбается Эстер. — Им просто нужно немного больше времени.

Она продолжает ерошить пушистые волосы брата. Я сажусь на полу и тихо хмыкаю — мышцы все еще не слушались. Реальность смешивалась со сном про остров Морбатор, и я встряхиваю головой. Пещера слегка покачивается перед глазами.

— В чем дело?

Вал прощупывает пульс Байрона и на мгновение отвлекается, настороженно глядя в мою сторону.

— Просто сон вспоминаю. Ничего особенного.

— Сон? — удивляется вампир.

Обычно мы не спим, а впадаем в анабиоз. В этом состоит еще одно наше отличие от людей.

— До сих пор не могу прийти в себя, — честно признаюсь я. — Словно на машине времени прокатился.

— И что тебе снилось?

— Ты.

— О… — Вал поднимается с пола и отряхивает брюки от налипшей пыли. — Занимательно.

— Как будто предчувствие.

— О чем ты говоришь?

— Мне снилось, как ты спасла меня из тайного крыла в том лазарете, — говорю я, переводя взгляд на Эстер. Девушка тоже заинтересованно слушает, но в ее глазах больше нет того страха неизведанного. Наверняка Вал сумела подобрать нужные слова, чтобы объяснить, кто мы такие. — Все это неспроста… будто инстинкты какие.

— Бруно, это было много лет назад, — настаивает Вал. — А сегодня твой мозг пропитан воздействием трав.

— Мне лучше знать, что видел, — тихо возражаю я. — Может, я и ношу кроссовки, но своих звериных повадок не утратил.

Вал искоса поглядывает на Эстер, но та держится вполне невозмутимо. Или делает вид, что держится.

— Мы недавно охотились, — напоминает Вал. — Поэтому твои… обострения вполне нормальны.

— Как скажешь. — Я развожу руками. — Вот увидишь, что в этот раз я окажусь прав.

Мы остаемся в пещере до тех пор, пока Терри и Байрон не приходят в себя. Когда я задумчиво рассматривал своды вампирской кладовой, то не сразу заметил, как в пещере повисла оглушающая тишина. Переставший храпеть лесник приподнялся на локте, непонимающе оглядываясь по сторонам.

— Какого черта? — хрипит Хэлл, потирая круглое лицо громадными кулаками. — Чего это я тут делаю?

— Доброе утро, — здоровается Вал и присаживается напротив Байрона. — Как самочувствие?

— Паршиво. Как во время качки. Очень хочется блева…

— Байрон!

Эстер подскакивает с места и бросается ему на шею. Хэлл слегка ошарашено прижимает девушку к себе, вопросительно глядя на нас.

— Птичка моя, что ты тут делаешь? — спрашивает он.

— Мы пришли за вами, — отвечает девушка.

— Черт возьми, в голове така-а-ая каша. — Байрон с силой хлопает себя ладонью по лбу. — Где Терри?

— Я здесь.

Голос мальчика звучит совсем тускло. Кажется, в себя они решили прийти практически одновременно. Повернув голову, мальчик сонно озирается по сторонам, тоже не соображая, где оказался. Достав из рюкзака фляжку с водой, я присаживаюсь напротив парнишки.

— Водички?

Не задавая вопросов, Терри выхватывает флягу и, скрутив пробку, принимается жадно пить. Еще бы. Поваляйся день в анабиозе и наверняка узнаешь, что такое обезвоживание. Девушка тоже присаживается рядом с братом.

— Эстер! — булькает мальчишка, неловко обливаясь водой.

— Господи, Терри…

Эстер обнимает брата и крепко прижимает его к себе. Мальчишка неловко обхватывает ее шею тонкими ручонками, усталый, но невероятно счастливый.

— Как ты тут оказалась? — спрашивает Терри. — Что это за люди?

Едва я открываю рот, чтобы в очередной раз начать длинное повествование о наших злоключениях, как Вал решительно меня прерывает.

— Нам нужно отсюда выбираться. — Вампир поднимается с пола. — По дороге мы вам все объясним.

6

— Значит все легенды дядюшки Хэлла оказались правдой! Вампиры и оборотни существуют! — Глаза Терри загораются. — Это просто невероятно!

— Ну, это были не совсем легенды, — усмехается Байрон и встречается со свирепым взглядом Вальтерии. — Да не смотри ты на меня так! Что мне было делать?

— Молчать?!

— И скрывать самое большое приключение в своей жизни?! — Байрон разводит руками. — Посмотри, они все равно о вас узнали.

Рихтенгоф громко хмыкает и шагает вперед. Хэлл корчит гримасу, пародируя вечно серьезное лицо вампира. Я громко прыскаю в кулак.

— Если вы там кривляетесь за моей спиной, то я развернусь и ударю обоих.

— Мы тебя поняли, — миролюбиво отзываюсь я и наклоняюсь к Эстер, понижая голос до шепота. — Не бойся, у нее иногда случается…

— Джексон, последнее предупреждение!

Тихо хихикаю и прячу руки в карманы. Двигаясь впереди всех, Вал держала на плече громадный походный фонарь, который ей был абсолютно без надобности. Однако остальные ориентировались в темноте гораздо хуже, поэтому Рихтенгоф путеводной звездой вышагивала через плотные заросли.

— От кого мы убегаем? — спрашивает Байрон.

— Поверь мне, ты не хочешь этого знать. — Рихтенгоф стучит по фонарю, начавшему барахлить. — Только бы эта штука не погасла.

— Может и погаснуть, — тихо откликается Терри. — Мы с ней вместе упали в воду. Там все перегорело.

Словно в подтверждение слов мальчика, свет мигает и начинает медленно гаснуть. Через мгновение яркий луч, прыгавший по кустам впереди, исчезает, словно фонарь закрыл свой железный глаз невидимым веком.

— И что с нами будет? — спрашивает Эстер.

В качестве исчерпывающего ответа из кромешной темноты доносится жалобный пластиковый хруст.

— Не знаю, что будет с нами, но фонарику точно хана. — Вздыхаю, почувствовав, как тонкие ручки девушки цепляются за мое предплечье. — Что дальше, капитан?

Как и ожидалось, в ответ я слышу протяжную тишину, означающую лишь то, что капитан была занята обдумыванием очередного гениального плана.

— Вы меня видите? — спрашивает Терри. Мальчик двигается на ощупь, хрустя подошвами ботинок в паре шагов от меня.

— Ты смеешься?! — раздается голос Байрона. — Я своих ног не вижу в этой жо…

— Тихо!

Вал вскрикивает так неожиданно, что мы подскакиваем. Пальцы Эстер крепче стискивают мой локоть. Повисает густая тишина, нарушаемая лишь звоном цикад и пением ночных птиц. Вслушиваясь в лесные звуки, я пытаюсь понять, что так сильно напрягло вампира.

— Вал? — тихо зову я. — В чем дело?

Ответ заставляет меня похолодеть всем телом.

— Мои собратья.

— Ну все, хана не только фонарю… — Накрываю руку Эстер своей ладонью. — Терри, где ты? Подойди поближе.

Два раза мальчика просить не нужно. Чувствую, как парнишка хватается за рукав моей толстовки и ощутимо тянет на себя. Обвесившись своими спутниками как рождественская елка игрушками, я стараюсь прикинуть, что нам делать, если Вал ничего не придумает.

— Как ты поняла, что это твои собратья? — тихо спрашивает Хэлл.

— А как ты узнаешь, какая нога левая, а какая правая?!

— Ты совсем разучилась нормально разговаривать!

— Действительно, где же мои манеры?!

— Заткнитесь оба! — рявкаю я. — Все разборки подождут.

Над нашими головами оглушительно громко хрустит ветка. Вздрогнув, ощущаю чье-то присутствие за своей спиной. В следующий момент крепкие руки ловко обхватывают нас троих, сжавшихся в одну кучу. Эстер визжит, и я напрягаюсь всем телом, уже готовый нанести ответный удар.

— Угомонитесь, — шипит Вал. — Это я.

— Чудовище, не пугай так… — Я резко выдыхаю и утыкаюсь затылком ее плечо.

— Держитесь рядом.

В нос ударяет резкий запах мяты. И дело не в том, что сзади нас со спины обнимает вампир. Тянуло откуда-то со стороны леса. Едва я собираюсь высказать собственное предположение, как в мрачном коридоре лесных деревьев вспыхивает странный приглушенный огонек, словно какая-то светящаяся гнилушка оторвалась от дерева и решила прогуляться.

— Вы не уйдете.

Ну еще бы мы, блин, ушли.