Срочная доставка

27

До башни оставалось несколько часов пути, когда он встретил Йоргенсона и Мелиссу. Они шли навстречу. Никаких признаков присутствия Плакальщика заметно не было.

– Бог мой! – воскликнул Йоргенсон. – Как я рад, что вы нашлись. Возле башни никого не было.

– Только Сандра, но она умерла, – добавила Мелисса.

– А где остальные? – спросил Йоргенсон.

– Юргенс попал в Хаос, – объяснил ему Лансинг. – А я ищу Мэри. Вы уверены, что не встретили ее следов по пути?

– Абсолютно, – покачал головой Йоргенсон. – А где она, по-вашему, может быть?

– Она возвращалась в таверну. И я подумал, что она могла бы снова отправиться к башне. Поскольку она туда не пошла, следовательно, нужно идти в город.

– Она могла бы оставить записку в таверне, – предположила Мелисса. – Ведь вы с ней… были близки.

– Записку она оставляла, в самом деле. Но хозяйка не могла ее найти. Утверждала, что потеряла записку. Я перед уходом помогал ей искать.

– Это странно, – задумчиво сказал Йоргенсон.

– Да, очень странно. Все, как специально, складывается против нас.

– А что случилось с Юргенсом? – спросила Мелисса. – Он мне понравился. Такой милый.

Лансинг коротко рассказал обо всем, что произошло с ними на севере, потом спросил:

– А как запад? Вы что-нибудь нашли?

– Ничего не нашли, – сказал Йоргенсон. – Мы задержались на пару дней сверх срока, думали, что-нибудь обнаружится. Земля очень пустынная, засушливая, хотя это еще не совсем настоящая пустыня. Было плоховато с едой и водой, но мы выдержали.

– Просто пустынная равнина, – сказала Мелисса. – Во все стороны, до горизонта.

– Наконец, – продолжал Йоргенсон. – Мы подошли к краю эскарпа, по которому двигались все это время. Хотя мы и не знали, что это эскарп. В этом месте эскарп резко обрывался, местность уходила вниз длинной линией утесов и обрывов, а дальше начиналась настоящая пустыня, насколько хватало глаз. И мы вернулись.

– Хаос на севере и пустота на западе, – подвел итог Лансинг. – Остается юг, но на юг я не пойду. Я пойду в город. Я думаю, что Мэри там.

– Уже почти вечер, – заметил Йоргенсон. – Почему бы нам не разбить лагерь? В путь отправимся утром. Решим, что нужно делать и двинемся.

– Я согласен, – сказал Лансинг. – Нет смысла возвращаться к башне, если вы оттуда. Вы видели Сандру? Вы ее похоронили?

Мелисса покачала головой:

– Мы обсудили… и не смогли ее тронуть. Мне показалось, что если мы ее похороним, то это будет… не совсем правильный поступок. Мы решили оставить ее там, где она лежала. Ведь она уже почти мумия. Я уверена, что она умерла именно той смертью, какой хотела бы умереть.

Лансинг кивнул:

– Я подумал примерно то же самое. Мне даже показалось, что она умерла не совсем в привычном смысле этого слова. Ее дух, жизнь, покинули бесполезную телесную оболочку, покинули и перешли в какое-то новое существование.

– Мне кажется, вы правы, – согласилась Мелисса. – Я не могу сформулировать, как… но думаю, вы правы. Она всегда стояла немного в стороне от нас всех. То, что было хорошо для нас, не обязательно было хорошо для нее.

Они развели костер, приготовили ужин, заварили кофе. Потом, поев, расселись поближе к огню. Поднялась луна, уже начавшая превращаться в месяц, высыпали звезды. Ночь была какая-то одинокая.

Держа обеими руками кружку с кофе и отпивая время от времени, Лансинг вспоминал встречу с Мэри и то, что случилось с Юргенсом. Мог ли он спасти робота? Может, если бы он смог сообразить достаточно быстро, то нашелся бы способ его выручить? Но даже сейчас он не мог вообразить такого способа. И все же он не мог избавиться от душащего чувства своей вины. Нет, наверняка он мог что-то предпринять. Он пытался, конечно, он сам бросился на скользящий склон и едва не погиб – если бы не эти загадочные игроки в карты… Он пытался, и потерпел неудачу, и неудача сама по себе означала его вину.

А что теперь с Юргенсом? Куда он попал? Где он сейчас? Он, Лансинг, не отдал своему другу даже последний долг, даже не посмотрел, что случилось с роботом, куда он попал. Он был занят собственным спасением. Похоже, заметил Лансинг, вина не имеет конца. Что бы он ни сделал, а чувство вины обязательно останется.

Следует предположить, что Юргенс продолжал катиться до тех пор, пока не оказался у того места, где черная ревущая стена Хаоса встречалась с песком скользящего склона. И что произошло тогда? Что сказал Юргенс перед тем, как упал? Конец всему, конец вселенной, её пожирает тьма. Неужели Юргенс знал? Или просто предполагал, размышляя вслух? Теперь было невозможно понять, что произошло на самом деле.

Очень странно, подумал Лансинг, что все они погибли каким-то очень лично соответствующим для каждого способом. Пастор вошел в дверь. Бригадира унесли – унесли? – поющие сами по себе машины. Сандру досуха иссушила поющая башня. Юргенс соскользнул в Хаос. И Мэри – Мэри просто ушла. Пока нельзя считать, что Мэри погибла или исчезла, как остальные члены экспедиции. В том смысле слова, что и остальные. Для Мэри все еще была надежда.

– Лансинг, что с вами? – спросил Йоргенсон. – Вы так глубоко задумались.

– Да, я думал, – сказал Лансинг, – о том, что мы должны делать утром.

Думал он совсем о другом, но это было первое, что ему пришло в голову в ответ на слова Йоргенсона.

– Очевидно, отправимся обратно в город, – сказал Йоргенсон. – Вы об этом говорили.

– А вы пойдете со мной?

– Я в город не хочу, – запротестовала Мелисса. – Я там уже была один раз…

– На север ты не хочешь, в город не желаешь! – раздраженно сказал Йоргенсон. – Никуда ты не хочешь идти. Нет, Бог свидетель, еще немного, и я тебя брошу. Ты все время ноешь.

– Наверное, мы могли бы сэкономить время, – предложил Лансинг, – если бы мы пошли напрямик.

– Что это значит?

– Смотрите, – он отставил кружку и ладонью разгладил песок. Потом начал набрасывать указательным пальцем карту. – Когда мы покинули город, мы двигались через Бесплодный Край по дороге. Преимущественно на север. Потом, когда покинули таверну, то взяли направление на запад, к башне. Следовательно, должен быть более короткий путь к городу.

Он прочертил линию, обозначавшую дорогу через Бесплодный Край, потом, под прямым углом представил путь к башне. Потом провел третью сторону образовавшегося треугольника, соединив башню и город.

– Если пойдем вот так, то сократим путь. Видите, получился треугольник. Вместо того, чтобы преодолевать две его стороны, мы пройдем всего одну. Направление – юго-восток.

– Но мы окажемся в неисследованной и неизвестной нам местности, – воспротивился Йоргенсон. – У нас не будет ориентиров, дороги, которой мы могли бы придерживаться, чтобы не сбиться с пути. Мы заблудимся.

– Можно ориентироваться по компасу. А вдруг нам удастся миновать Бесплодный Край. Он не может простираться так далеко на запад.

– Не знаю, – сказал Йоргенсон.

– А я знаю. И этим путем я пойду. Вы со мной?

Йоргенсон колебался несколько секунд, потом сказал:

– Да, мы с вами.

Ранним утром они вышли в путь. Примерно час спустя они пересекли речку, которая бежала на восток. Через несколько часов своего пути речка сольется возле таверны с другой такой же речушкой.

Они пересекли ее в самом мелком месте, едва намочив ноги.

Характер местности начал меняться. От речки она начала плавно повышаться, изобилуя каменистыми гребнями, и каждый следующий гребень был выше предыдущего. Травы становилось больше, чем песка. Появились первые деревья; постепенно, по мере того, как путники взбирались на чередующиеся гребни, их становилось все больше. Кое-где каменистые гребни образовывали долинки, поросшие деревьями, где весело журчали по камням ручейки.

К концу дня, когда они взбирались на особенно высокий гребень, властвовавший над всеми остальными, перед ними открылась долина, более богатая растительностью и больше по размерам, чем встречавшиеся им на пути в этот день. Ее пересекала речка уже довольно значительной ширины. Неподалеку от того места, где остановились путешественники, поднималась в небо тонкая струйка дыма.

– Люди, – сказал Йоргенсон. – там должны быть люди.

Он двинулся вперед, но Лансинг протянул руку, остановив его.

– Что случилось? – удивился Йоргенсон.

– Не стоит бежать сломя голову.

– Но там же люди!

– Не сомневаюсь. Но мы не будем слишком спешить. И подкрадываться тоже не будем. Дадим им знать заранее, что мы здесь, пусть понаблюдают за нами.

– Все-то вы знаете! – скривился Йоргенсон.

– Не все, – равнодушно сказал Лансинг. – Только то, что отвечает здравому смыслу. Или мы дадим им возможность сначала посмотреть на нас, или проскальзываем мимо.

– По-моему, мы должны с ними познакомиться, – предложила Мелисса. – Там может быть Мэри. Или кто-то что-нибудь о ней слышал.

– Это маловероятно, – сказал Лансинг. – Я убежден, что она ушла в город. И сюда она просто не имела возможности попасть.

– Все равно мы к ним выйдем, – воинственно заявил Йоргенсон. – Вдруг они знают, что, в конце концов, со всеми нами происходит? Тогда нам в первый раз хоть что-то станет понятно.

– Ладно, – согласился Лансинг. – Пойдем.

Они начали неспешно спускаться по склону холма, достигли долины, так же неспешно двинулись, ориентируясь по струйке дыма. Кто-то из обитателей долины заметил их, криком предупредив, чтобы они остановились. Тройка путешественников замерла на месте. Несколько минут спустя небольшая группа людей, приблизительно человек в десять, показалась со стороны, где поднимался дым. Не доходя до них, эта группа людей остановилась и вперед вышли трое.

Лансинг, стоявший немного впереди Йоргенсона и Мелиссы, наблюдал за приближающимися. Один из них был уже старым человеком. Двое других – помоложе. Один из них – светловолосый, с бородой, с волосами до плеч. Второй мрачный, с темными волосами, смуглый. Бороды у него не было, хотя он явно не брился уже много дней – скулы и подбородок жутко заросли щетиной.

Одеты они были в сущие лохмотья – штаны на коленях и одежда на локтях протерты до дыр, кое-где пришиты заплаты. Старик щеголял в жилетке, кажется из кроличьего белого меха.

Тройка остановилась в нескольких шагах от Лансинга. Светловолосый молодой мужчина заговорил на непонятном языке.

– Варварское бормотание, – недовольно сказал Йоргенсон. – Он что, по-английски не может?

– Не варварский, а иностранный язык, – поправил для справедливости Лансинг. – Кажется, немецкий. Кто-нибудь из вас может говорить по-английски? – обратился он к тем троим.

– Я говорю, – сказал старик. – И еще пара человек в лагере. И вы угадали правильно. Мой молодой друг в самом деле обратился к вам по-немецки. А вот Пьер – француз. Я довольно прилично знаю и тот и другой языки. Мое имя Аллен Корри. Предполагаю, что вы пришли от башни. Очевидно, заблудились?

– Собственно, – объяснил Лансинг, – мы идем к городу.

– Но зачем? – удивился Корри. – Там ничего нет, там нечего искать. Мы все это уже знаем.

– Он ищет пропавшую девушку, – объяснил Йоргенсон. – И у него идея – эта девушка направилась к городу.

– О, тогда я искренне желаю вам найти вашу девушку, – сказал Корри, и, повернувшись к Лансингу: – Вы знаете, как туда добраться?

– Да, нужно держать на юго-восток, – сказал Лансинг. – Мы не должны пропустить такое обширное место, как город.

– Да, не думаю, чтобы вы миновали его, – согласился Корри.

– И какая местность лежит впереди? Вы с ней знакомы?

– Мы разведали только небольшой отрезок, несколько миль. От лагеря мы далеко не уходим. Зачем нам бродить?

– Подозреваю, что вы – люди из компаний, подобных нашей. Не знаю, как вас и назвать… Никогда не думал о подходящем названии, в общем, люди, перенесенные сюда из разных времен и миров?

– Да, мы тоже из этих людей, – подтвердил Корри. – Возможно, существуют и другие группы как наша, но мы об их существовании ничего не знаем. Ведь вы сами, конечно, уже поняли, что далеко не все члены в каждой группе выживают здесь. Мы – те, кто выжил и объединился в одну большую общину. Тридцать два человека. Двенадцать мужчин. Остальные – женщины. Кое-кто здесь живет уже годами.

Заговорил смуглолицый француз и Корри, выслушав его, обратился к Лансингу:

– О, простите мне мою невоспитанность. Я совершенно позабыл пригласить вас в лагерь. Не хотите ли посетить нас и переночевать? Скоро ночь, ужин уже готовится. Здоровенный котел жаркого из кролика и масса жареной рыбы. Возможно, найдется и кое-какой салат, хотя мы уже довольно давно обходимся без гарнира. И хочу вас предупредить, что у нас плохо с солью. Правда, мы уже привыкли к ее отсутствию и нас это не слишком тревожит.

– Нас, уверяю вас, тоже, – сказала Мелисса, очаровательно улыбаясь. – Мы принимаем ваше предложение, и с удовольствием.

Пройдя некоторое расстояние по дну долины, они оказались на поле, где местами виднелись скирды соломы от убранного хлеба. За полем, в изгибе русла речки, стояло несколько грубо срубленных хижин и потрепанных непогодой палаток. Горело несколько костров, возле огня собирались группки ожидавших ужина людей.

Корри указал на хлебное поле:

– Урожаи у нас бедноватые, конечно, но каждый год нам удается собрать достаточно, чтобы протянуть зиму. К тому же у нас довольно обширный огород. Миссис Мейсон снабдила нас необходимыми семенами. И для поля, и для огорода.

– Миссис Мейсон? – переспросила Мелисса.

– Это хозяйка известной вам таверны, – объяснил Корри. – Скупая натура, но с нами она сотрудничает. Иногда посылает нам новеньких – людей нашего сорта, которым некуда уже податься, и они снова оказываются в таверне. Они ей не нужны, если у них нет денег. А деньги бывают у немногих. Поэтому миссис Мейсон избавляется от невыгодных постояльцев, отсылая их к нам. Но наше население не становится чрезмерно многочисленным. Часто, в суровые зимы, бывают смерти. Так что у нас есть и кладбище.

– А путь назад? – спросил с тревогой Йоргенсон. – Вы не нашли способа вернуться в родные миры?

– Нет. Никто из нас не знает такого способа, – сказал Корри. – Иначе мы бы тут не сидели. Впрочем, мы особо поисками и не занимались. За редким исключением. Основная масса смирилась со своим положением довольно быстро.

К тому времени, когда они оказались у поселка, ужин был уже готов. Вместе со всеми остальными они сели кругом у главного костра и получили свои миски с тушеным кроликом и овощами, а также тарелки со свежесваренной рыбой. Ни кофе, ни чая не было, только вода. И соли тоже не было, как предупреждал Корри.

Многие, а возможно и все обитатели поселка (Лансинг поначалу считал, потом бросил) подошли к гостям, чтобы пожать им руки и поприветствовать. Большинство говорило на иностранных языках, некоторые – на ломаном английском. Еще двое, о которых упоминал Корри, могли говорить на английском как на родном языке. Это были женщины, и они тут же присели рядом с Мелиссой. Завязалась оживленная беседа, своей интенсивностью напоминающая пулеметный огонь.

Еда, несмотря на отсутствие соли, была вкусной.

– Вы сказали, что у вас нет соли, – обратился Лансинг к Корри. – И, очевидно, некоторых других вещей. Но, тем не менее, миссис Мейсон снабдила вас семенами. А разве нельзя добыть у нее соль и остальные предметы, вам необходимые?

– О, конечно, – воскликнул Корри, – но у нас нет денег, казна опустела. Наверное, мы слишком тратили эти деньги на раннем этапе. Нужно было подумать о будущем.

– У меня кое-что осталось, – сообщил Лансинг. – Могу я сделать пожертвование в ваш фонд?

– Ну, если вы делаете это по собственной воле…

– Тогда я оставлю у вас небольшую сумму.

– А сами вы остаться не думаете? Мы рады всем гостям.

– Нет, я пойду к городу.

– Да, да, я вспомнил.

– Буду рад воспользоваться вашим гостеприимством на ночь, – сказал Лансинг. – А утром отправлюсь в путь.

– Наверное, вы вернетесь?

– То есть, если не найду Мэри?

– Даже если найдете. Возвращайтесь в любое время, когда захотите. Мы будем рады и вам, и Мэри.

Лансинг оглядел лагерь. Нет, он не хотел бы поселиться надолго в таком месте. Истощающий труд ради поддержания существования – рубить и таскать топливо, ухаживать за огородом, ловить рыбу, работать в поле. Бесконечная добыча хлеба насущного, глупые соперничества, вспышки и ссоры.

– Мы здесь выработали довольно примитивный способ жизни, – сказал Корри, – и нам удается сводить концы с концами. В реке – рыба, в долине и среди холмов много дичи. Некоторые из нас наловчились ставить ловушки на кроликов. Их тут тьма. Иногда случаются, правда, неурожайные годы. Года два назад ударила сильная засуха. Все таскали воду из реки на огород и поле. Но мы выдержали – урожай был отличный.

– Потрясающе, – сказал Лансинг. – Такие разные люди. Я так предполагаю, что люди у вас самые разные.

– Весьма, – подтвердил Корри. – В прошлой своей жизни я был дипломатом, например. У нас есть геолог, фермер, когда-то владевший тысячами акров полей, дипломированный бухгалтер, знаменитая в молодости актриса, женщина-историк, весьма выдающаяся в своем мире. А также банкир, общественный деятель, работник социальной сферы и так далее. Можно было бы продолжать долго.

– А вы не задумывались над проблемой, зачем мы все сюда заброшены? И пришли ли вы к какому-нибудь заключению?

– В общем, нет. Соображений высказывалось много, как вы сами понимаете, но ничего по-настоящему солидного… Некоторые считают, что они понимают, в чем дело. Но я другого мнения. Ничего-то они не знают, как и все остальные. Просто они цепляются за свои выдумки, убеждая себя, будто понимают, что происходит, в то время как все остальные бредут в потемках.

– А вы сами?

– Я один из тех, на ком лежит проклятая способность видеть разные стороны вопроса. Это мое необходимое качество как дипломата. И я нахожу, что с самим собой нужно быть сугубо честным. Я не позволяю себе обманывать самого себя.

– Значит, особого убеждения у вас нет?

– Ни одного. Все это – такая же загадка для меня, как и в первый день, проведенный в этом безумном мире.

– Ну, а что вы знаете о местности, которая лежит между этим вашим поселком и городом? Захватывает ли ее Бесплодный Край?

– Насколько мы знаем, – сказал Корри, – местность эта холмистая и довольно трудная для ходьбы. Но ничего опасного для преодоления. Преимущественно лесистая. А о Бесплодном Крае я ничего не знаю вообще. Мы с ним не столкнулись. Очевидно, он лежит на восток отсюда.

– И вы намерены оставаться здесь? Довольствоваться своим положением? Не пробовали послать экспедицию на восток, юг?

– Не скажу, что мы довольны своим положением, – сказал Корри. – Но что нам остается? Кое-кто попал в Хаос на севере. Вы добрались до этого кошмара?

– Да. И потерял там хорошего товарища.

– Путь на север перекрыт Хаосом, – сказал Корри. – Его не обойти. Не знаю, что это такое, но путь оно закрывает надежно. За башней на сотни миль – пустыня без капли воды. Там человек обречен на гибель. Юг, насколько мы выясняли, также не обещает ничего хорошего. Итак, вы теперь возвращаетесь в город – надеетесь обнаружить что-то, чего не заметили в первый раз?

– Нет, – покачал головой Лансинг. – Я только хочу найти Мэри. Я должен ее найти. Она и я – единственные, кто остался от нашей компании. Четверо потеряны.

– А те двое, которые с вами?

– Они не из нашей группы. Их с нами раньше не было. Мы встретили их в таверне.

– Кажется, они приятные люди, – сказал Корри. – А вот и они сами.

Лансинг поднял голову и увидел, что к ним, обходя круг, приближаются Йоргенсон и Мелисса. Йоргенсон, подойдя, присел перед ним. Мелисса осталась стоять.

– Мы с Мелиссой решили сказать вам, – начал Йоргенсон, – что мы… Нам очень жаль, Лансинг, но мы с вами не пойдем дальше. Мы решили остаться здесь.