Срочная доставка

17

Когда Лансинг проснулся на следующее утро, все остальные еще спали. Пастор лежал, укрытый скомканными одеялами. Его поза стала немного менее напряженной, он уже не казался завязанным в тугой узел.

У костра присел, согнувшись, Юргенс, наблюдая за кипящим котелком с овсянкой. Кофе стоял в сторонке, на остывающих углях – чтобы сам кофейник не остыл.

Лансинг выполз из спального мешка и присел рядом с Юргенсом.

– Как наш больной? – спросил он.

– Нормально, – ответил Юргенс. – Последние несколько часов он спал довольно хорошо. С ним перед этим случались приступы дрожи. Я никого не будил, потому что ему все равно никто не смог бы помочь. Я только смотрел, чтобы он не раскрылся. Наконец, он перестал дрожать и заснул спокойно. Знаешь, Лансинг, мы могли бы захватить с собой кое-какие лекарства! Почему никто об этом не подумал?

– У нас есть немного болеутоляющего, дезинфектантов. И бинты, – сказал Лансинг. – Но это все, что мы могли с собой взять. И другие лекарства нам бы не очень помогли. Ни у кого из нас нет ни малейших медицинских знаний. И даже если бы у нас были лекарства, мы бы не знали, как ими воспользоваться.

– Мне показалось, – заметил Юргенс, – что Бригадир был слишком жесток по отношению к бедному Пастору.

– Бригадир просто испугался, – объяснил Лансинг. – У него свои проблемы.

– Не вижу никаких проблем.

– Он взял на себя ответственность присматривать за нами. Для такого человека, как он, это вполне естественно. Его беспокоит каждый наш шаг. Каждый поступок. Он похож на курицу-наседку. И ему очень нелегко.

– Лансинг, мы можем сами о себе позаботиться.

– Я понимаю, но Бригадир так не думает. Наверняка он винит себя в том, что произошло с Пастором.

– Но ведь он не переносит Пастора.

– Знаю. Пастора никто не любит. С ним вообще трудно.

– Тогда почему ты пошел с ним гулять?

– Не знаю. Наверное, мне было его жалко. Он казался таким одиноким. Человек не должен таким быть.

– Вот ты как раз и принял на себя заботу обо всех, – сказал Юргенс. – Ты это не показываешь, но ты обо всех нас заботишься. Ты никому не рассказал о том, кто я, и откуда. Обо всем, что я тебе говорил.

– Когда Мэри задала вопрос, ты изменился и ничего не рассказал. Я понял так, что ты хотел бы держать все это в тайне.

– Но тебе я рассказал. Понимаешь? Тебе-то я рассказал. Не знаю, почему, но я решил, что вреда от этого не будет. Я хотел, чтобы ты знал.

– Наверное, у меня внешность такая. Отца-исповедника.

– И не только, – сказал Юргенс.

Лансинг встал и направился ко входу. Оказавшись на ступеньках крыльца, он остановился и оглядел площадь. Картина была мирная. Хотя восток уже посветлел, солнце еще не взошло. В смутном свете ранней зари дома, отражавшие площадь, казались розоватыми. Они потеряли зловещую красноту, какую придает их камню дневное солнце. В воздухе повисла неуловимая прохлада, где-то среди руин чирикали ранние пташки.

Сзади послышались шаги и Лансинг обернулся. По ступенькам спускался Бригадир.

– Пастору, кажется, стало лучше, – сообщил он.

– Юргенс мне уже сказал, – ответил Лансинг. – Что у него были ночью приступы лихорадки, но потом он успокоился и спал внешне спокойно.

– Пастор – наша проблема, – сказал Бригадир.

– Да?

– Мы должны заниматься основным делом. Необходимо прочесать город. Я убежден, что мы наверняка найдем здесь что-то стоящее.

– Давайте потратим всего несколько минут и как следует обдумаем ситуацию, – остановил его Лансинг. – Мы до сих пор не пытались как следует над ней поразмыслить. Вы убеждены, я предполагаю, что где-то имеется ключ к загадке нашего появления здесь. Этот ключ даст нам возможность вернуться туда, откуда мы были сюда заброшены.

– Нет, – сказал Бригадир. – Я так не думаю. Не думаю, что мы сможем когда-либо вернуться домой. Эта дорога для нас закрыта. Но должна быть дорога куда-то еще.

– Тогда вы думаете, что некая сила перенесла нас сюда, чтобы мы решили загадку и добрались до места, куда и предполагает направить нас эта сила? Наподобие крыс в лабиринте?

Бригадир пристально посмотрел на Лансинга.

– Слушайте, Лансинг, вы разыгрываете из себя адвоката дьявола. Зачем вам это?

– Очевидно, я просто понятия не имею, почему мы здесь и что мы должны делать.

– Итак, вы предлагаете отступить и ждать новых событий?

– Нет, я этого не предлагаю. Я считаю, что мы должны все же искать выход, но не имею ни малейшего представления, что именно мы должны искать и где.

– И я тоже не имею, – сумрачно признался Бригадир. – Но искать придется, и вот почему я говорю о проблеме. Мы все должны сейчас броситься на поиски, но не можем ведь мы оставить Пастора одного. Кто-то с ним должен находиться, и это уменьшает наши силы еще на одного человека.

– Вы правы, – сказал Лансинг. – Пастора одного нельзя оставлять. Думаю, Юргенс будет рад последить за ним. У него ведь нога… и он еще довольно медленно передвигается.

– Нет, Юргенс нужен нам самим. У него на плечах хорошая голова. Он не любит пустой болтовни, но умеет думать. И он наблюдателен.

– Ладно, забирайте его. Останусь я сам.

– Нет, вы нам тоже нужны. Может, Сандра согласится помочь? Она мало что стоит в поисковой работе. Слишком витает в облаках.

– Могли бы у нее спросить, – посоветовал Лансинг.

Сандра согласилась помочь и остаться с Пастором, и после завтрака все остальные отправились в поисковую экспедицию. Бригадир уже составил экспедиционный план.

– Лансинг, вы с Мэри берете вот ту улицу и прочесываете ее до самого конца. Когда достигните конца, переходите на следующую и возвращайтесь сюда. Юргенс и я тоже возьмем улицу и сделаем тоже самое.

– А что мы будем искать? – спросила Мэри.

– Все необычное. Все, что бросается в глаза. Все подозрительное. Подозрение иногда оказывается не напрасным и стоит потраченного на проверку времени. Если бы у нас было время и достаточно людей, чтобы осмотреть дом за домом… Но это невозможно. Придется ограничиться случайными попаданиями.

– Гм, от вас я ожидала более логичного плана, – с сомнением сказала Мэри.

Мэри и Лансинг шагали вдоль указанной им улицы. Местами путь частично перекрывал камень обвалившихся частей зданий. Но ничего необычного они не замечали. Дома были старомодного, почти одинакового вида. Кажется, это были жилые дома, хотя это нельзя было сказать с уверенностью.

Они осмотрели изнутри несколько домов, ничего при этом необычного не обнаружив. Комнаты – голые, тоскливые, покрытые ничем не нарушенным слоем пыли. Лансинг пытался представить себе, что когда-то комнаты эти были полны веселыми людьми, разговаривающими друг с другом, но обнаружил, что невозможно вызвать к жизни подобный образ, и в конце концов сдался. Город был мертв, дома были мертвы, комнаты были мертвы. Они умерли слишком давно, чтобы в них могли обитать даже призраки. Была потеряна даже память. Ничего не осталось.

– По-моему, это безнадежно, – вздохнула Мэри. – Я имею в виду этот слепой поиск чего-то неизвестного. Даже если этот неизвестный фактор и имеется в городе, то на его поиски могут уйти годы. Я лично считаю, что Бригадир сошел с ума.

– Нет, – сказал Лансинг, – скорее, этим человеком руководит безумная цель. Логика перед ним бессильна. Еще у куба он был уверен, что мы найдем искомое в городе. Хотя, естественно, тогда он город воображал себе совсем иначе. Он думал, что найдет здесь людей.

– Но, не найдя их, почему бы ему не изменить позицию? Разве это не логично?

– Возможно, было бы логично для тебя или меня. Мы способны подстраиваться под новые обстоятельства. Бригадир же не способен. Он планирует заранее направление действий, и изменить его уже не в состоянии. Если он говорит, что поступит так, то так и поступает. Своего отношения и намерения он не изменит.

– И зная все это, что мы можем предпринять?

– Будем играть в его игру. Пока. Возможно, наступит момент, когда он поддастся убеждениям.

– Боюсь, что ждать придется слишком долго.

– Если так, – сказал Лансинг. – Мы примем соответствующее решение. Немного позже.

– Стукнуть по его тупой башке, вот что бы я предложила в первую очередь, – сердито сказала Мэри.

Они сидели на каменной плите и, когда, поднявшись, готовы были продолжать путь, Мэри сказала вдруг:

– Слушай! Какой-то крик!

Несколько секунд они стояли неподвижно, бок о бок, потом снова послышался тот звук, на который в первый раз Лансинг не обратил внимания. Слабый, далекий, но явственно слышимый женский крик.

– Сандра! – воскликнула Мэри и побежала по улице в обратном направлении, к площади. Она мчалась так быстро и легко, словно у нее вдруг выросли крылья. В кильватер ей тяжело топал Лансинг. Бежать приходилось по извилистой тропке между упавшими каменными блоками и обломками, Лансинг пытался несколько раз совершить рывок и догнать Мэри, но ноги не повиновались.

Несколько раз они снова слышали крик.

Он выбежал на площадь. Мэри уже успела покрыть половину расстояния до их дома. На ступеньках крыльца стояла Сандра и отчаянно махала руками, продолжая кричать.

Мэри взлетела по ступенькам и обхватила Сандру в объятия. Обе застыли неподвижно, прижавшись друг к другу. Краем глаза Лансинг заметил, что на площади появился Бригадир. Лансинг, продолжая топать, добежал до основания ступенек и на последнем дыхании взлетел наверх.

– Что происходит? – спросил он.

– Пастор, – пояснила Мэри. – Он исчез.

– Исчез? Но за ним должна была наблюдать Сандра.

– Мне нужно было уйти ненадолго! – завопила Сандра. – Мне нужно было найти уединенное место. И меня не было всего минуту.

– А потом? – спросила Мэри. – Ты его искала?

– Искала! – зарыдала Сандра. – Я повсюду его искала.

Пыхтя, по ступенькам поднимался Бригадир. За ним, взмахивая костылем, спешил через площадь Юргенс.

– Что за шум? – требовательно спросил Бригадир.

– Пастор пропал, – пояснил Лансинг.

– Сбежал, – понял Бригадир. – Этот паршивец сбежал.

– Я его пыталась найти, – пожаловалась Сандра.

– Я знаю, где он, – сказала Мэри. – Уверена, что не ошибаюсь.

– Я тоже, кажется, знаю, – сказал Лансинг, бросившись к входу в здание.

– Возьми фонарик возле моего мешка, – крикнула ему вслед Мэри.

Лансинг, почти не замедляя бега, подхватил фонарик и помчался по лестнице в подвал. Спускаясь, он бормотал себе под нос:

– Болван! Ужасный осел!

Он оказался в подвале и бросился в центральный коридор. Луч фонарика прыгал пятном по стенам и потолку.

Возможно, что еще есть время, твердил он про себя, возможно, время еще есть. Но он понимал, что времени уже нет.

Он не ошибся – времени уже не было.

Обширная комната в конце коридора была пуста. Слабо светился ряд смотровых окошек.

Он потянулся к первой двери, той, что вела в мир цветущих лесных яблонь, и высветил лучом фонарика запоры. Хомуты на болтах, ранее надежно запиравшие дверь от посторонних и непрошенных посетителей снаружи, теперь свисали на своих стержнях.

Лансинг потянулся к двери, но жуткая сила ударила его сзади, швырнула на пол. Фонарик, продолжая светить, откатился в сторону. Падая, он ушиб голову о камень пола и в глазах хороводом завертелись искры. Тем не менее, Лансинг попытался сбросить навалившуюся на него тяжесть.

– Идиот! – завопил Бригадир. – Что вы надумали?

– Пастор ушел через эту дверь! – хрипло бормотал Лансинг.

– И вы собирались за ним следом?

– Конечно. Если бы я его нашел…

– Полный идиот! – воскликнул Бригадир. – Эта дверь с односторонним движением. Вы входите, но уже не возвращаетесь. Войдешь, оглянешься – а двери-то и нет! Ну, как вы думаете себя теперь вести? Если будете послушны, я вам позволю встать.

Мэри подняла фонарик и посветила на Лансинга.

– Бригадир прав, – сказала она. – Это в самом деле может быть односторонняя дверь…

Вдруг она вскрикнула:

– Сандра! Назад!

Одновременно с этим криком из темноты возник Юргенс. Он сделал выпад костылем в сторону Сандры. Удар пришелся в бок, отбросив Сандру в сторону.

Бригадир пошатываясь поднялся на ноги и прислонился спиной к двери, преграждая тем самым путь всем, кто вдруг пожелал бы испытать ее.

– Понятно?! – спросил он. – Никто не должен входить в эту дверь. И даже прикасаться к ней.

На ноги с трудом поднялся Лансинг. Юргенс, сбивший с ног Сандру, помогал ей теперь подняться.

– Вот он, – сказала Мэри, светя фонариком. – Вот гаечный ключ, которым он ослабил болты.

– Я его вчера видел, – сказал Юргенс. – Он висел на крючке рядом с дверью.

Мэри нагнулась и подняла ключ.

– Теперь, – сказал успокаивающим тоном Бригадир. – Когда мы все пережили краткий период безумия, и побороли его, преодолев соблазн последовать за Пастором, давайте успокоимся, закрутим обратно запоры и выбросим гаечный ключ подальше.

– Откуда вы знаете, что эта дверь – путь только в одну сторону? – сердито спросила Сандра.

– Я этого не знаю, – ответил Бригадир. – Просто готов спорить с кем угодно, что это так.

Вот оно, подумал Лансинг. Никто не знает ничего наверняка, даже Бригадир. И пока они не узнают, никто через эту дверь не уйдет.

– Это все моя вина! – выкрикнула Сандра. – Я должна была следить за ним.

– Теперь уже неважно, – успокоил ее Бригадир. – Он все равно выждал бы момент. Не сегодня, так завтра. Он бы не успокоился, пока не попытался бы прорваться в тот мир.

– Думаю, вы правы, – сказал Лансинг. – Это был отчаявшийся человек, на пределе нервного напряжения, я понял это только во время нашего разговора, тогда, вечером. Честно говоря, считаю, что никто из нас не может себя упрекнуть в том, что виноват в происшедшем.

– Тогда что нам делать с этой идеей ухода из города? – спросил Бригадир.

Они все сидели у костра в холле. Снаружи спустился вечер.

– Что ты об этом думаешь, Лансинг?

– Я считаю, что в этом городе есть что-то зловещее. И вы все это чувствуете. Город мертв, но даже в мертвом его теле что-то наблюдает за нами. Постоянно. Следит за каждым нашим движением. Можно забыть это чувство на время, но потом оно все равно настигает тебя, как удар в спину, между лопаток.

– А если мы останемся? Если все остальные останутся?

– Оставайтесь. Я уйду, и Мэри уйдет со мной, – говоря это, он думал о том, что какая-то бессловесная связь установилась между ним и Мэри. Почему он так уверен, что она пойдет с ним?

– Всего несколько дней, – взмолился Бригадир. – Больше ничего не прошу. Если мы ничего не обнаружим в следующие несколько дней, мы все уйдем.

Никто ему не ответил.

– Три дня, – сказал Бригадир. – Всего три дня…

– Я не из тех, кто пользуется невыгодным положением человека, чтобы торговаться, – сказал Лансинг. – Если Мэри не возражает, то я готов пойти навстречу. Два дня, не больше. И это все. Больше никаких отсрочек.

Бригадир вопросительно посмотрел на Мэри.

– Ладно, – сказала она. – Два дня.

Снаружи уже наступила ночь. Скоро должна была подняться луна, а пока городом владела бархатная ночная тьма.

Юргенс с трудом поднялся:

– Я приготовлю ужин.

– Нет, позвольте мне, – предложила Сандра. – Это помогает. Отвлекает от мрачных мыслей. Нужно чем-то себя занять.

Откуда-то издали донесся жуткий вопль. Они замерли, прислушиваясь, и сидели там, где сидели до того, словно окаменев. Какое-то одинокое существо среди холмов, окружавших город, всхлипывало в ночи, изливая на них свою тоску.