Спящая кровь

Глава 15

Пятница — конец рабочей недели, люди медленно плетутся на работу, с радостью думая, как проведут свои выходные. В глазах Тая люди были такими забавными, все их существование состояло из работы, на которой они вкалывали пять дней подряд, и выходных, которые они проводили в пьянстве или просто — лежа на диване. Единственный смысл в их жизни — это семья и близкие, к которым они ходят в гости и на праздники.

Он вдруг задумался: а каким был бы он, если б был человеком? Чем занимался бы, с кем дружил… Осуждая человечество за их пассивность, только сейчас он стал понимать, что в этом мире ему отведена еще меньшая роль: его удел — охотиться, чтобы не умереть с голоду, и скрывать свой истинный облик, чтобы не убили. И кто из них смешон?! Он лишен человеческих радостей, потому что он — другой, чужой в этом большом мире, ему неизвестны такие чувства, как восхищение, радость, счастье, восторг и самое прекрасное, о котором все время твердят люди — любовь.

Огромные металлические часы, подвешенные на центральной площади, пробили двенадцать. Чтобы быть уверенным, Тай взглянул на правую руку. Большая стрелка также показывала на двенадцать. Солнце уже заняло свое почетное место в небе и грело землю; несмотря на то, что лето подходило к концу, температура воздуха достигала около двадцати восьми градусов. Для парня такая духота была невыносима, поэтому, расстегнув пуговицы на горле своей поло, он сел и, подтянув под себя ноги, устроился под фонтаном, там, где вода стекала сверху. Тут ее капли могли даже нечасто попадать на джинсы и кроссовки.

— Она не придет! О чем я только думал, — чуть слышно проговорил парень и откинул голову на бетонную стену фонтана.

Он начал мысленно укорять себя, что было глупостью давать ей какую-то записку, когда можно было просто сказать. Всего лишь сказать — это так просто! И так сложно… Ведь он никогда не назначал встреч. Сейчас все было по-другому, и ему это не нравится. Все, что с ним происходит, пугает его. Вот, он даже притащил с собой этот веник, который люди называют «букет цветов» и дарят друг другу на праздники. После утренних скитаний по лесу ему вдруг захотелось нарвать цветов. Зачем он это делает? Это же так глупо и так похоже на людей!

Грудь наполнилась негодованием и какой-то обидой, ранее ему не свойственной. Время показало двенадцать двадцать. Тай усмехнулся — видел бы его сейчас Лестр, смеху бы было! Он вдруг представил лицо друга, смеющегося над ним и еще больше — над букетом почти увядших полевых цветов. Прошло еще десять минут. Парень закрыл глаза, от яркого солнца веки изнутри стали красными, периодически темнея, когда кто-нибудь пробегал рядом.

Крики детей, раздающиеся со всех сторон фонтана, начали раздражать его, и он отвернулся. Прошло еще минут пять, когда, вздрогнув, Тай услышал за спиной визг ребенка. Тот заливался звонким смехом, подставляя маленькие ручки под струйки фонтана. Парень не стал оборачиваться, он лишь мысленно мечтал, чтобы его поскорее забрали родители. Нервы начали напрягаться, сосуды наполнялись большим объемом крови, жадно пульсируя в висках, солнце изнуряло. Потянув к себе цветы, он втянул в себя их запах и еле сдержался, чтобы не чихнуть. Снова откинув голову, он слегка прикрыл глаза; в воздухе еще царил слабый запах цветов, который вскоре, от стоящей жары, грозился стать тошнотворным. Почувствовав напряжение в мышцах и изнывая от жары, он попытался расслабиться, представив себе прохладный ночной лес. На лбу выступил пот; прикоснувшись к шее одной рукой, он сжал ее, слегка массируя. Парень почувствовал слабую боль от впивающихся в кожу ногтей. Из образовавшихся ранок проступила алая кровь, и наступило некое облегчение.

Ребенок за спиной на мгновенье замолчал, отчего Тай довольно выдохнул, в нос ударил слабый запах цветочных ноток, смешанных с фруктовыми. Зрачок тут же увеличился в размере, слегка выдавая свой золотистый блеск. Тай открыл глаза, его грудь наполнило приятным волнением, мысли пустовали, на губах мелькнула слабая улыбка. Он почувствовал ее присутствие.

— Извини, что опоздала! Сомневалась, стоит ли идти, — она говорила тихо и мягко, отчего его дыхание стало прерывистым.

Он по-прежнему не оборачивался, она так же сидела к нему спиной. Парень молчал.

— Хочу сразу определиться. Эта встреча… она просто дружеская?.. — снова начала Леа.

Тай глубоко вздохнул, словно испугался того, чего на самом деле не было — что это встреча может быть чем-то большим для него.

— Конечно! — твердо произнес он и обернулся, встретив Леа ослепительной улыбкой.

На ней было короткое белое платье с небольшими воланами на краях и короткая, до половины спины, кофточка на пуговицах. Блестящие светлые кудри разлетались под каждым дуновением ветра, делая ее еще красивее, и он не мог не заметить этого. Леа улыбнулась, смутившись под взглядом парня.

— Тогда пошли? — весело произнесла она и, встав, обошла фонтан, чтобы сойти с него на площадь.

— Это дружеский!!! — проговорил Тай, протягивая девушке букет.

Леа почувствовала неудобство. Не то, чтобы она не любила цветы, а просто считала, что, когда их дарят, это не просто так. Чтобы не расстраивать парня, она все же приняла букет и мило улыбнулась.

— Спасибо, — произнесла она.

Солнце все так же парило, продолжая заигрывать с капельками воды, отражаясь в них маленькими искорками. День был просто замечательным, хотелось как можно больше вдыхать воздух уходящего лета. Ребята бродили по городу вот уже несколько часов. Они мило смеялись, болтали на всевозможные темы, да и просто наслаждались еще одним прекрасным днем и общением.

Тай мысленно был благодарен Леа за то, что она ничего не спрашивает о его жизни, ничего из того, о чем бы он не хотел говорить. Она все понимала, словно была одной из них. В голове мелькнула мысль: «Как было бы здорово, если бы так оно и было… Тогда мне не нужно было бы прятать ее, подвергать опасности каждый раз, когда нахожусь с ней рядом, особенно на людях, среди которых могут быть и подобные мне». Любые связи с человеком могут стоить ему отвержения. Он никогда не привязывался к людям.

Вот уже двадцать семь лет она ходит по магазинам, делая вид, что усердно выбирает между продуктами, покупая всякий ненужный бред. Ей безумно хочется быть человеком, быть, как все, жевать этот зеленый горошек или стручковую фасоль, лишь бы не думать о мясе… о свежем, еще сочащемся кровью мясе!

Слегка дрожащими руками она потянулась к стоящему в открытом холодильнике пакету молока и стала делать вид, что ищет срок годности, почувствовав, как контролер отдела не сводит с нее глаз, контролируя каждое движение, словно она — воровка. Становясь старше, ей становилось все труднее сдерживать себя в эмоциях. Вот и сейчас она еле сдерживалась, чтобы не запустить в этого наглого мальчишку молоком или банкой гороха. Можно просто впиться ему в руку и, вырвав ее, жевать хрустящие сухожилия и кости. Эти мысли посещали ее все чаще… Ей уже давно не хватает животных, тем более — размороженных полуфабрикатов, чтобы утолить голод. Но, чего бы ей это ни стоило, она будет держаться и никогда не тронет человека.

— Майкл, подойти в подсобку, — услышала она голос, обращенный в сторону парня. Контролер, что-то недовольно проговорив, удалился.

Женщина, почувствовав облегчение и свободу в своих действиях, подошла к холодильнику с размороженным мясом и начала наполнять свою тележку. Справившись с задачей, она подошла к кассе и, улыбнувшись продавщице, полезла за кошельком, чтобы расплатиться за товар.

— Дакота, давно вас не видела! Шашлыки намечаются? Большая компания, да? — любопытствовала кассирша.

— Что-то вроде этого, — тихо произнесла женщина и, схватив с ближайшей полки бутылку красного вина, добавила: — И это тоже.

Расплатившись, она вышла на улицу и подошла к машине. Открыв багажник, женщина начала аккуратно перекладывать пакеты, как неожиданно ее внимание привлек чей-то голос и она остановилась. Дакота не могла его спутать ни с чьим другим. Но ее насторожило иное: в голосе были давно забытые ею чувства — радость, веселье, свобода. Медленно она выглянула из-за открытого капота, и ее тут же охватила паника и тревога. Неподалеку стоял ее сын, почти весь мокрый, он смеялся и протягивал руки девушке, пытаясь снять ее с бордюра фонтана. Та, отбегая подальше от него, набирала полные ладони воды и пыталась облить его. Наконец ему удалось ее поймать и, всю мокрую, снять с фонтана.

— Пошли, на нас люди смотрят!!! — смеясь, говорил он, рассматривая свои мокрые штаны.

Девушка смеялась в ответ. Слегка приподняв платье, она оголила загорелые коленки, с воланов каплями стекала вода. — Ты первый начал, — произнесла она, сняв с его плеча маленький опавший листок.

Дакоту охватил страх, мысли перемешались, все тело затрясло. Обернувшись по сторонам, словно ища поддержки, она резко закрыла капот и подошла к передней двери машины, не отрывая взгляда от ребят.

— Тай, что ты делаешь? — тихо прошептала она. «Стой, стой, стой! — начала она кричать на себя. — Они просто… общаются. Они же молодые! Она не нужна ему, он знает — это запрет. Он знает… Сейчас он оставит ее и пойдет домой, так бывает всегда. Он же не забывает про табу, он хороший сын! Это просто для утех…»

Тай начал медленно отдаляться от девушки в другую сторону.

— Да, мой милый, уходи! — с радостью произнесла Дакота и выдохнула с облегчением.

Парень подошел к открытому кафе и что-то забрал со столика. Дакота, внимательно наблюдающая за сыном, никак не могла разглядеть, что это могло быть такое. Тай быстро вернулся назад и протянул девушке ее букет.

— Боже он подарил ей цветы!!! — слабо проговорила женщина. — Мой сын подарил человеку цветы…

В душе засвербел гнев, она вдруг вспомнила, как почувствовала запах человека в ее доме, как спросила об этом Тая… Неужели, он обманул ее? Жуткое чувство охватило женщину — словно хотят отнять самое дорогое, что у нее есть, то, в чем она видит свою единственную радость. В голове крутились мысли, отталкивающие дурное — что он не может так с ней поступить, что это — всего лишь человек, никто в его судьбе.

Слегка успокоившись, Дакота уселась в машину и, схватившись за руль, снова кинула взгляд в сторону сына. Ее лицо побледнело, дыхание перехватило так, что, казалось, она вот-вот станет задыхаться. Рука парня медленно, словно случайно приблизилась к руке девушке, после чего нежно сжала ее и потянула за собой.

Глаза женщины засверкали — то показался зверь, который жил с ней как одно целое вот уже столько лет. Сжав кулаки, чтобы не закричать от того, что сын обманул ее, предал, поставил ее к нему доверие под сомнение, она выбежала из машины и быстро направилась в сторону удаляющихся ребят. Она почти догнала их, оставалось всего метров сто, когда девушка обернулась и кинула куда-то взгляд. Дакота остановилась, глубоко вдохнув воздух, она оцепенела, а сердце бешено заколотилось, заглушая для нее все остальные звуки.

— Леа… — прошептала она и на секунду закрыла глаза.

Рядом остановился автобус; перегородив ей дорогу, он открыл свои двери, чтобы выпустить пассажиров. Женщина стояла, не шевелясь, ее словно парализовало: она узнала ее, дочь Тодда — сомнений не было, это была именно она. Когда автобус уехал, ребят уже не было. Дрожь не покидала женщину. Развернувшись, она быстрым шагом направилась к машине. Дакота не стала догонять их — они уже скрылись среди молодежи, так же гуляющей по площади.

…Они были совсем маленькими, когда родители оставили их. Мать заболела раком и, когда он начал проявляться, было уже поздно. В течение года она, мучаясь, оставила этот мир. Через три года после нее умер и отец, не выдержав смерти жены. Тогда они поклялись друг другу, что всегда будут вместе, никто и никогда не сможет их разлучить. Если кто-нибудь хоть раз посмел бы обидеть брата, она без промедления разорвала бы обидчика на части — уж это ее природа, совместно с частью человеческих чувств, позволяла. Двадцать лет они скитались по мелким городам, поселкам, иногда деревням, прятались от городской жизни, все время боясь, что их разоблачат. Уж они-то знали, что другие.

Наконец их острый нюх довел их до Канзаса, где они нашли своих, и те приютили их. Естественно она сразу обратила внимание на Тая и влюбилась в него по уши…

Даже в этой семье, хотя и необычной, существовали свои традиции — род должен дать свои побеги, и как можно скорее. Картер Давис многое повидал на своем веку, был знаком также и с другими оборотнями, и все они создавали свои семьи, чтобы выжить, давать потомство.

У них с Дакотой был только один сын, к сожалению, она больше не смогла дать мужу детей, но он ни разу не упрекнул ее. За неделю до сентября оборотни, желающие создать пару, должны дать согласие на связывание их на всю жизнь, а в первое же полнолуние они должны связать себя кровью, и уже никто не сможет стать между ними. Если один из пары отказывался от связывания, его изгоняли из семьи, и он вынужден был скитаться по миру в полном одиночестве. Единственное, что могло избежать связывания, это отказ обоих.

Мысль о том, что она может потерять Тая из-за неосторожности его действий ее совсем не радовала. Алиша не могла обещать ему не трогать людей, она давно не принадлежит себе, все, что осталось от человека — это внешность, оболочка, все остальное — животное, зверь, жаждущий сырого мяса и крови. Она знала, что Тай не любит ее, все, что ему надо было сделать, это согласиться на связывание, и до вчерашнего вечера он был согласен.

Чутье никогда не подводило ее, его отказ не был связан с нападением на этого жалкого человечишку, о нем бы никто и не вспомнил. Причина была иная, все остальное — повод, который удачно подыграл ему. До ужина оставалось всего четыре часа, и она вот-вот потеряет его.

Лес уже затянуло сумерками, холодный ветерок трепал ее коричневатый мех и порции холодного ветра били в морду, заставляя ноздри шевелиться и всасывать запах жертвы. Да, ей нужно было утолить голод и подумать о событиях сегодняшнего вечера.

— Ай…! — вполголоса проговорила Леа и повернула голову в сторону парня.

— Тише…! — чуть слышно прошептал он. — Оно колючее! Я больше не могу, — продолжала скулить девушка.

Парень, слегка толкнув Леа в плечо, радостно произнес:

— Смотри, вот она!!! Скорей загадывай! — сжав кулаки и закрыв глаза, он начал мысленно загадывать желание.

Леа, улыбнувшись, смотрела на небо и взглядом провожала очередную падающую звезду. Почему-то именно сейчас она чувствовала себя безумно счастливой, именно здесь, посреди леса, лежащая на этом капоте и до смерти колючем покрывале. Сейчас, как бы ей ни было стыдно, она не хотела думать ни об отце, который, безусловно, сейчас волнуется за нее, ни даже о Манфледе. Почему-то ей захотелось, чтобы этот вечер никогда не заканчивался. Здесь была так красиво и спокойно, и главное — она никогда не чувствовала себя в такой безопасности, как сейчас, находясь рядом с Таем. Почувствовав легкий толчок в бок, Леа очнулась от своих мыслей и посмотрела на парня.

— Ну, говори? — произнес тот.

— Что говорить? — удивленно и не понимая о чем речь, прошептала девушка.

— Колись, что загадала! — продолжал Тай, не отрывая взгляда от неба.

Леа улыбнулась. Устроившись удобнее, она отвернулась от парня и тоже посмотрела на небо.

— Если скажу, не исполнится!

Тай глубоко вздохнул, а затем повернулся к ее лицу так, что она почувствовала его горячее дыхание на своей щеке, отчего та тут же порозовела. Заметив это, парень улыбнулся и слегка отвел взгляд в сторону лобового стекла машины.

— Хочешь, чтоб исполнилось? — тихо проговорил он и, обернувшись, посмотрел девушке в глаза.

Леа словно перекрыло дыхание, под его взглядом она почувствовала легкое волнение. Опустив ресницы на букет, который разделял их с Таем, она ответила:

— Зачем же тогда загадывать, если не хочешь, чтоб исполнилось…

Он улыбнулся и его взгляд скользнул по ее губам. Волнение начало переходить в мелкий крадущийся страх. Леа, приподнявшись, свесила ноги вниз, пытаясь слезть с капота.

— Мне пора! — скрывая волнение, произнесла она.

— Подожди, — остановил ее парень и, нежно дотронувшись до кисти ее левой руки, продолжил: — Завтра встретимся?

— Да, давай! — ответила та и еще больше занервничала, когда поймала себя на том, что уже не сводит глаз с его губ.

Тай, улыбнувшись, приблизился к девушке, чтобы помочь спуститься. Леа, откинув волосы назад, обнажила шею и тем самым пустила новую волну аромата духов, нанесенных еще с утра. Почувствовав его, парень уже не в силах был бороться со своими чувствами. Потянув к себе девушку, он приблизился к ее губам. Она, взглянув в его потрясающие карие глаза, не стала сопротивляться происходящему. Его горячие, страстные губы слегка дотронулись до ее нижней губы. Леа вздрогнула, почувствовав волну возбуждения, отчего стало безумно стыдно и она, отпрянув, посмотрела на него, словно моля остановиться, потому что она уже не в силах сделать это. Но было уже поздно, его краткое дыхание прошло по подбородку, после чего он прижался к ее губам своими и начал нежно целовать их. Леа затрясло от страсти, мысли улетучивались, ей хотелось, чтобы он целовал ее вечно.

Поцелуй становился все горячее и сладостнее, все крепче он впивался в ее губы. Почувствовав головокружение от нехватки воздуха, они остановились. Лишь глубокое, тяжелое дыхание затмевало бешеный стук сердец. Они отвернулись, краснея от стыда, хотя Тай почувствовал его впервые, и ему даже стало как-то не по себе. Леа, еле выдавив из себя, прошептала:

— И это по-дружески!

Парень, закрыв глаза и обернувшись, слегка уперся головой в ее лоб и, проведя подушечками пальцев по ее щеке, произнес:

— Наверное…

Леа, улыбнувшись, запустила свои пальцы в его волосы и, проведя по голове, впилась в его губы. Парень, прижав ее к себе, сопротивляться не стал и лишь страстно отвечал ей, пока не почувствовал волну негатива и злобный рык. Вздрогнув, девушка слегка оттолкнула парня и посмотрела в сторону темных зарослей, откуда и доносилось звериное рычание. Тай, спрыгнув с капота, начал всматриваться в деревья. Лишь два небольших огонька желтого цвета мелькнули во тьме и быстро скрылись в лесной чаще. Парня охватило злоба, смешивающаяся с волнением и беспокойством. Здесь был оборотень, и он почувствовал его на сто процентов… вот, только, кто именно?.. Слабость, которую он проявил к Леа, не позволила ему вовремя определить, кем был этот зверь. Он слишком быстро скрылся, хотя до этого долго наблюдал.

— Что это было? — испугано произнесла Леа, приблизившись к парню.

— Наверно, заблудившееся животное! — твердо произнес Тай и крепко обнял девушку, чтобы не дать ей понять, что он взволнован. — Пойдем, я отвезу тебя домой.

Часы показывали без пятнадцати двенадцать, когда Тай во всем своем зверином обличии приблизился к дому. Наконец-таки обет, который должен связать их с Алишей, не будет дан, и в двенадцать часов он станет свободным от этого груза, который мучает его вот уже три года. Мысль о том, что он сможет больше времени проводить с Леа, пусть и втайне, заставила каждый мускул его тела напрячься, отчего по шкуре прошла приятная дрожь, слегка приподняв ярко серую шерсть.

От взгляда на луну его глаза засветились желтоватым оттенком, после чего он глубоко вздохнул и, запрыгнув на крышу, начал быстро перевоплощаться. Тело все делало само, ему ни о чем не нужно было думать, оно все знало, чувствовало каждую эмоцию, каждое желание Тая. Два образа: животное и человек, они существовали вместе, были как единое целое, чувствовали, мыслили, жили одинаково.

На мгновение в его голове возникла совершенно безумная мысль: «Смогла бы она, принадлежащая миру людей, принять меня таким, каков я есть?» Он устал лгать себе — она пришла в его жизнь так внезапно, что он просто не успел отстраниться от нее так же быстро, как убивает свою очередную жертву. В глубине душе он был рад, что она узнала о его жизни, все произошло так, словно так и должно было быть. Она не задавала кучу вопросов, не пыталась проникнуть глубоко, чтобы удовлетворить свое любопытство, хотя он знал, что оно есть, она смотрела на него, как на обычного человека, и ему нравилось это. Еще больше ему нравилась она, такая красивая, смешная, хрупкая… если бы она только позволила просто смотреть на нее, он бы делал это вечно.

В комнате было темно, когда Тай осторожными движениями, стараясь не шуметь, влез внутрь. Не включая свет, он чуть слышно подошел к зеркалу, глаза засверкали, отчего слегка осветили отражение. Глубоко вздохнув, он несколько раз провел рукой по стеклу, останавливая движение на лице. Еще раз вздохнув, Тай отвел взгляд в сторону. В нос ударил запах — запах холода, прохладной ночной сырости леса и… гнева, дикой ярости и в тоже время — жалости, отчего в горле Тая пересохло.

— Ты был с ней? — вопрос прозвучал внезапно, заставив парня вздрогнуть, отчего сердце забилось сильнее.

Тишина, еще секунда — и снова тихо. Он не торопился отвечать, сейчас бы он предпочел слышать тихое шуршание, раздающееся за окном и ничего не говорить. Он узнал запах, узнал бы его из тысячи, природа наградила его отличным обонянием, и это всегда помогало ему. Но только не сейчас, только не этот запах, запах матери.

— Отвечай, не молчи же! — голос был тверже и в нем проскальзывали нотки злобы.

— О чем ты? — наконец произнес парень и обернулся.

Дакота сидела позади, в углу, в мягком кресле, облокотившись на спинку. Ее глаза были темнее ночи, и он мог различить это, даже не прибегая к искусственному освещению. На ней было длинное черное платье со слегка фиолетовыми вставками, опоясывающими ее талию. Шевельнув ногой, она заставила платье издать чуть слышный звук, после чего все стихло.

Она была твердой женщиной, жизнь заставила ее стать такой и требовать того же от других. Дакота всегда воспитывала его в рамках, говорила о правилах, об этих выдуманных законах, которые помогут им выжить. Вена на ее шее напряглась и, несмотря на внешнее спокойствие, внутренне она горела от негодования и обиды.

— Ты соврал мне? — тихо произнесла она, и Тай уловил блеск. Но это был не отблеск звериных глаз, это были слезы.

Пару раз он видел, как она плачет, и это удивляло его, ведь ни он, ни его отец не были подвержены таким сильным эмоциям. Ему стало жаль ее и, если б мог, он заплакал бы вместе с ней, но это — удел человеческого, а не животного. Врать смысла не было. Она почувствовала ее сразу, а он тогда все отрицал. Впервые в жизни он врал… это так глупо и так страшно.

— Да, — произнес он и, приблизившись к матери, опустился на колени. Сладкий запах жасмина окутал его обоняние и погрузил в себя, глаза помутнели и он опустил голову ей на колени. Взгляд его упал на пол.

— Нам нельзя дружить с людьми! — проговорила женщина и, обвив руками голову сына, повернула ее к себе.

— Я не смог устоять, она такая красивая!!!

— Она привлекла тебя, потому что человек, вот и все, — сделав тон мягче, проговорила Дакота.

Тай слегка улыбнулся, на обеих щеках появились ямочки, глаза заблестели, как у довольного ребенка.

— Я тоже так думал! Но мой интерес становился все сильнее, и я просто привык к ее существованию. Привык думать о ней, ловить ее взгляд, искать моменты, чтобы дотронуться до нее.

— Она что же, тебе нравится? — насторожено произнесла женщина.

— Я не знаю, это странное чувство…

— Прекрати! — нервно произнесла мать. — Леа смогла бы сказать про тебя то же самое? — произнесла она с ухмылкой.

Тай задумался: «Ведь она права, Леа считает меня другом и никогда не подпустила бы к себе ближе. А теперь еще зная, что я — наполовину волк. Но что тогда означают эти поцелуи, почему она отвечает мне? Как все запутано…» В голове крутилось много мыслей, которые снова разорвал голос Дакоты.

— Просто забудь ее, не запускай ее в свое сердце!!! Скоро двенадцать, и ты забудешь ее, как только вы с Алишей объявите себя парой, — произнеся это, Дакота направилась к выходу, блеснув перед уходом взглядом.

Как только женщина спустилась вниз, до Тая вдруг дошло, что он не говорил ей ее имени. Так откуда она его знает? Поднявшись с колен, парень одним движением оказался внизу, после чего быстро направился в сторону зала, откуда уже доносились голоса.

Звонкий стук каблуков отвлек его от цели догнать мать, и он обернулся. На пороге кухни стояла вся блистательная Алиша. Яркие рыжие волосы сверкали, словно огонь, губы были растянуты в слегка наигранной улыбке. Глаза, такие большие и сверкающие, смотрели на него, пронзали насквозь, грозясь испепелить в прах. Тай пристально посмотрел на нее, выражением своего лица показывая все свое отвращение, которое он к ней испытывает, особенно — после увиденного им вчера. Но ее брата он ненавидел еще больше! Ничтожный хвост, который ходит за ней почти всюду, выгораживает ее, выполняет все приказы… Но все-таки Алиша намного злобнее и, можно сказать, кровожаднее. Кто знает, как долго она нападала на людей и отнимала их жизни, не думая о том, что для кого-то она может быть бесценной… Что бы она сделала, если бы что-нибудь случилось с ее братом, или что изменило бы ее мнение, и она смирилась бы со смертью Ирвинга?

Множество мыслей пронеслось в голове Тая, прежде чем Алиша медленно, словно крадясь, приблизилась. Ее рука скользнула по густым волосам парня и погладила затылок, затем она с усилием потянула его лицо к себе, чтобы поцеловать. Он резко отпихнул ее в сторону и продолжил свое движение, не говоря ни слова, давно привыкнув к подобным выходкам.

— Тай, ты такой смешной, когда сердишься. Это даже забавляет! — услышал он голос девушки, который резко ударил по возбужденным нервам парня.

— Пошла к черту!!! — грубо отозвался он, не сбавляя шаг.

— Зря ты так, — спокойно продолжала Алиша, не реагируя на негатив в ее сторону. Облокотившись о дверной косяк и крутя рыжую кудряшку на виске, девушка не унималась. — Мы сегодня парой себя объявим, а ты так грубишь. Нехорошо!

Парень почти подошел к двери, ведущей на кухню, как ее слова заставили его остановиться. На лице мелькнула тень раздражения и, обернувшись вполоборота и прищурив глаза, он произнес:

— Ты что, не поняла меня? Снова хочется жить отшельником вместе со своим братом-недоумком? — закончил он с ноткой грубости, сверля ее глазами.

Алиша улыбнулась во весь рот, отчего показалось, будто в коридоре стало прохладней, глаза сверкнули металлическим желтым светом, когда она за несколько секунд приблизилась к парню и шепнула на ухо:

— Интересно, — медленно, словно наслаждаясь своим же голосом начала она, — ты расстроишься, когда с твоей подружкой что-нибудь случится?..

Тай почувствовал, как быстро мурашки покрыли его тело, а сердце заколотилось в такт ее словам, которые, казалось, продолжались вечно и резали душу.

— Может, я придушу ее, ее жалкую человеческую шкуру… А, может, пошлю Ирвинга — он разорвет ей горло… вот крови-то будет!

Девушка улыбнулась, и парень это почувствовал, а также — ее горячее и изнуряющее дыхание на своем ухе, когда она шептала. Его дыхание участилось, казалось, он перестал воспринимать воздух как жизненно необходимый, лицо побледнело и выражало некую беспомощность.

— Не вздумай к ней прикоснуться! — злобно произнес парень.

Алиша рассмеялась, явно играя на его нервах.

— Защищаешь человечишку? Как трогательно!!! — язвила девушка.

— Чего ты хочешь? — сжимая кулаки, проговорил он.

— Тебя, Тай… я хочу тебя! Чтобы ты был со мной всегда!

На кухне послушалось шуршание, после чего прозвучали голоса:

— Ну, где вы там? Мы уже ждем!!! — послышался голос отца.

— Уже идем, — отозвался парень, не отводя взгляда от девушки, после чего развернулся и отправился в кухню.

— Подумай о Леа! Ты же знаешь, что сказать! — он услышал тихие, чуть слышные последние слова Алиши, которая вместе с ним прошла к столу.

Дакота суетливо накладывала собравшимся салаты и мясные блюда, которых на столе было процентов на восемьдесят больше, чем всего остального. Она старалась быть веселой, но было видно, что ей это удается с трудом и она постоянно кидает взгляды на сына. Картер, поторапливая жену, уже разлил всем вина и уютно устроился на своем месте. За столом были все те же: мать и отец Тая, Алиша и Ирвинг, жадно сверливший глазами сочный кусок отбивной и явно желающий побыстрее впиться в него зубами.

От всего происходящего Тая просто воротило, казалось, что это — просто глупое представление, в котором он играет одну из главных ролей, и конец это спектакля будет самым решающим. Мать, достаточно милая женщина, она просто очень боится отца и очень редко перечит Картеру. Отец, двинутый на старых обычаях и наказаниях своих предков, требующий их беспрекословного выполнения. Ирвинг, ничтожный получеловек, подчиняющийся только своим животным инстинктам. Алиша… он без труда мог дать ей определение — хитрая, безжалостная; лишенная родительской ласки, она привыкла добиваться своей цели, и даже если придется убить, ей наплевать на это.

Он готов был оказаться где угодно, лишь бы не быть здесь. Не слышать эти надоедливые голоса, не чувствовать себя никому не нужным существом. И с чего он взял, что может все измениться, что он может быть другим и путь к этому исцелению лежит через Леа! Он впустил ее в свой мир и подверг опасности. Возможно, это все глупо… Они из разных миров, с разными представлениями о жизни, и здесь ничего не изменить, как бы ты ни сопротивлялся, себя придется принести в жертву для спасения человеческой жизни. Жизнь Леа для него стала намного важнее, чем его собственное существование.

— Тай? — услышал он голос, вернувший его сознание.

— Да, отец? — наконец произнес парень и с иронией посмотрел на мать, словно прося поддержки.

Женщина, глубоко вздохнув, опустила глаза на свой бокал, чувствуя некую ответственность за его ответ.

— Алиша согласна стать твоей парой, а ты согласен? — проговорил Картер, улыбаясь и радуясь, как ребенок, не понимая, что сейчас решает чужую жизнь. Жизнь, которую когда-то подарил своему сыну и сейчас так просто хочет перечеркнуть ее.

У Тая был шанс, был туз, но он оказался слабым, и Алиша выиграла. Сжимая кулаки под столом, он твердо произнес:

— Да, я согласен.