Глава 2 Решение

Мистер Льюис ждал его. Похоже, что то спокойствие, которое он демонстрировал до того момента, как Виктор покинул его, испарилось. Быть может, это было из-за Дэвиэны. Или из-за самой Грейс.

Виктор вошел в комнату следом за Сашей. Мистер Льюис тут же поднялся со своего места, сжав в руках шляпу так сильно, словно та была виновницей всех его бед и теперь могла что-то изменить.

— Я разбужу ее, — Виктор не стал медлить. Ему казалось, что затягивать с ответом неправильно, а долгие объяснения причин и условий можно оставить и на потом. Сейчас это было совершенно не нужно. — Я разбужу ее, хотя не могу сказать, сколько времени это займет.

Дэвиэна разочарованно покачала головой и отошла к окну. Саша села на стул у кровати, склонив голову набок и не отводя от Виктора пытливого взгляда. Виктору снова стало жутко, он почти ощутил, как по спине пробегается холодок.

— Вы поняли это по температуре в комнате? — на пару мгновений обернулась Дэвиэна. В ее голосе слышалась досада и осуждение. Мистер Льюис посмотрел на нее сощурившись, но промолчал. Он словно боялся смотреть на Виктора, но, похоже, ловил каждое его слово.

— Саша сказала очень дельную вещь, — начал Виктор. Сомнение Дэвиэны было ему понятно. Она наверняка была уверена, что сейчас Виктор начнет подгонять все происходящее под интересную ему версию. Ведь теперь мистер Льюис будет ему платить. Ежемесячно. За то, что он сделать не сможет. — Здесь просто есть какое-то свое привидение. Или домашний дух, как их здесь называют? Домовые? — он пожал плечами. — Грейс не могла стать причиной перепадов температуры, потому что она ещё жива…

— Но ведь Вы сказали, что это из-за нее, — Дэвиэна снова развернулась. — Вы что, соврали мне?

— Мне нужно было Вас хоть немного убедить. Чтобы Вы стали говорить со мной, — Виктор виновато улыбнулся. — Или Вы предпочли бы, чтобы я махал у Вас перед глазами маятником, применяя гипноз?

Дэвиэна не ответила.

Мистер Льюис сделал шаг ближе к Виктору. Казалось, что он теряет равновесие, должно быть у него кружилась голова. Виктор едва ли мог представить, что он чувствует, но где-то на самой границе сознания он чувствовал то же самое.

— Дэвиэна, вы знаете, откуда я?

— В смысле?

— Кто я. По национальности, — Виктор отошел от мистера Льюиса и снова подошел к столу.

Ему было неловко даже просто ощущать на себе взгляд этого человека. Оливер не произнес ни слова за последние минуты. Он просто ловил каждое слово Виктора. Так, словно от этого зависела его жизнь. Впрочем, от этого и правда, наверное, зависела жизнь. Пусть и не его.

— Я шотландец, Дэвиэна, — продолжил, наконец, Виктор. — В Шотландии есть одна… легенда. В ней рассказывается об убитых горем родителях, сын которых погиб. С небес спустился Ангел и вернул им сына. Но не в облике человека, а в облике маргаритки, — он снова покрутил в руках один из ежедневников. Погладил пальцами обложку, словно пытаясь то ли прочувствовать текстуру, то ли представить себе, как бы держала его в руках Грейс. — В вашем сне Грейс постоянно вытаскивала из волос маргаритки. Целыми клочьями, много-много. Не так ли?

Он не смотрел на Дэвиэну, но догадывался, что она кивнула ему, пусть и после паузы.

— Она делала это, потому что хотела, чтобы вы знали, что она жива, — Виктор пролистал пару страниц записной книжки, прислушиваясь к тому, как они хрустят. — Венок, который она вам дала, предназначался тому, кто должен будет спасти ее. В средневековье дамы дарили такие своим рыцарям, если не могли дать точного ответа о руке и сердце, — Виктор отбросил ежедневник в сторону и сел на стол. У него самого возникали вопросы по мере того, как он объяснял все, но пока озвучивать их было слишком рано. — Она ждала меня. Ждет меня. Поэтому маргаритки.

— А яблоневая веточка? — Саша вновь склонила голову набок.

— Я думаю, что и у нее есть значение. Просто я не помню его…

— Цветы? — прервал его мистер Льюис. — Вы думаете, что сможете разбудить мою дочь из-за… цветов? — он, казалось, не знал радоваться ему, или отчаиваться. Виктор понимал его. Маргаритки не были чем-то, что могло стать хорошим доказательством.

— Не только, — ответил Виктор, затем помолчал какое-то время, опустив голову.

Он вспоминал те моменты, когда Пенелопа не отказывала ему в позволении увидеть мир, точнее, Безмирье ее глазами. Когда она брала его с собой в путешествия. Он вспоминал высокие деревья, кора которых всегда блестит от влаги и мягка из-за мха. Вспоминал полуразрушенный замок — миниатюрный, словно нелепая пародия на настоящий. Он вспоминал и живущих там старух. Одинаковых и разных одновременно. И таких страшных, что он до сих пор иногда просыпался в холодном поту, стоило увидеть их во сне.

Тогда Пенелопа водила его туда, потому что они звали его, хотели сказать что-то. И каждое их слово он помнил отчетливо. Но сейчас дело было не в нем и, пожалуй, даже не полностью в них.

— Что, если я скажу Вам, Оливер, что Ваше представление о духовном мире неправильно? Что нет конкретного Ада и конкретного Рая, и каждый человек попадает в то место, которое заслужил по вере?

Мистер Льюис глубоко вздохнул и кивнул. Слова Виктора, похоже, были ему не по душе, но он не мог и не хотел спорить сейчас.

— Я не совсем понимаю, о чем Вы, но допустим.

— Дэвиэна, в Вашем сне, Вы не пробегали мимо замка? Такого небольшого. Словно уменьшенная копия полноценного. Из серого камня, с разрушенными башнями и осыпавшейся черной черепицей?

Дэвиэна промолчала, задумавшись, и кивнула.

— Человек, родившийся с магией в крови, попадает в этот мир. Он не плох и не хорош, он просто есть. Там холодно в одних местах и жарко в других, там можно испытывать и блаженство, и скорбь. Это как… как ваше Чистилище.

— И Вы думаете, что моя дочь там? Она не такая, как Вы, — мистер Льюис покачал головой. Надежда, которую дал ему Виктор, стремительно испарялась, и от этого ему становилось лишь больнее смотреть на Грейс. Виктор понимал это и сожалел ему.

— Люди, которые погибли, или гибнут, или находятся под действием сильных чар, тоже попадают туда, — он помолчал. — У Вас есть враги, которые захотели бы так досадить Вам, Оливер? С помощью магии?

Мистер Льюис замялся и потер лицо ладонями.

— У меня… достаточно врагов. Но я не могу сказать с точностью, мог ли кто-то… быть связан с магией.

Он запинался, то и дело щурился. Виктор понимал, что теперь мистер Льюис будет постоянно перебирать потенциальных кандидатов, пытаться вспомнить, кто же мог сделать такое с его дочерью. Отчасти именно это Виктору и было нужно.

— Было бы здорово, если бы Вы вспомнили.

— Это необходимо? — мистер Льюис рассеянно пригладил бороду.

— Это необходимо Вам. Я справлюсь и сам по себе.

Виктор снова замолк. Дождь за окном прекратился и теперь тишину нарушал только шорох одежды Саши, когда она устраивалась поудобнее, и писк оборудования. Этому писку предстояло стать частью его жизни теперь. Пусть не так уж и надолго, но все же Виктору придется привыкнуть, просто перестать обращать на это внимание. Но пока у него не получалось. Каждая секунда, каждый звук, издаваемый аппаратами, заставлял Виктора представлять себе, что сейчас происходит с Грейс. Она казалась такой спокойной, словно действительно просто спала и видела самый прекрасный сон в мире. Но Виктор знал, что это не так. От одной мысли о том месте, где находилась сейчас Грейс, его начинал одолевать панический страх, животный ужас. Он сковывал и обволакивал его, проникая в каждую пору.

Гадатель хорошо помнил это место. Это было место не для него, и тем более не для нее. Ему хватило тогда пары часов, чтобы запомнить раз и навсегда, что живым туда не стоит соваться, если они не обладают силами медиумов. А Грейс жила там почти два года. Виктор с досадой подумал, что ему повезет, если, разбудив Грейс, он не обнаружит, что она безумна.

Но вытащить ее оттуда было его первостепенной задачей. И чем скорее, тем лучше.

— Мне будет нужно прочитать ее дневники, — снова заговорил Виктор. Ему было неловко, даже стыдно, и не столько перед мистером Льюисом, сколько перед самой Грейс. Словно он вторгался туда, куда не должен был. — Мне нужно узнать ее получше. Узнать, как она жила последние дни. Постарайтесь вспомнить, с кем она тогда общалась, что любила делать, что читала. Найдите как можно больше информации о людях, которые окружали ее тогда. Даже если для этого Вам придется уехать, — Виктор потер переносицу, размышляя, не забыл ли он что-то. — Все. Мы должны восстановить эти дни как можно точнее, шаг за шагом. Может тогда я пойму, что именно стало причиной, и что я должен сделать, чтобы разбудить ее.

Мистер Льюис молчал. Казалось, он то ли сомневался в чем-то, то ли обдумывал услышанное.

— Если это поможет… — он замолк, не договорив.

Виктор вдруг осознал, что снова чувствует холод. Он знал, что чая, приготовленного Дэвиэной, не хватит надолго, но надеялся протянуть хотя бы немного дольше. Он повел плечами, пытаясь отогнать ощущение того, что его тело покрывается коркой льда. Холод вновь овладевал им, косточка за косточкой, мышца за мышцей. Ему нужно было скорее согреться.

— Мне придется уехать обратно в Англию в таком случае, — вдруг снова заговорил мистер Льюис. — Возможно, я найду виновника там, где веду дела… — он сделал паузу, после чего вдруг спохватился: — А может это кто-то из ее недоброжелателей?

— Значит, если они у нее были, Вы должны попытаться понять, кто из них способен на такое, Оливер, — тут же ответил Виктор.

Он должен был сохранять спокойствие. Показывать, что он уверен в себе, и только тогда мистер Льюис перестанет сомневаться и будет делать всё, о чем Виктор его попросит.

— Я разбужу ее, Оливер. Во что бы то ни стало. Я не оставлю ее там.

Мистер Льюис пару раз кивнул. Он смотрел Виктору прямо в глаза, словно пытаясь заметить там хоть намек на то, что Гадатель блефует. Словно боясь дать себе самому лишнюю надежду. Впрочем, его можно было понять.

Виктор представлял себе, каким мистер Льюис был два года назад. Бойким и уверенным в себе и в своём будущем. У него была дочь, которая, наверняка, вдохновляла его, была его надеждой, достойной наследницей. Но с тех пор как она заснула и не просыпалась больше, мистер Льюис изменился. Его уверенность в будущем пошатнулась и потянула следом все остальное. Сработал принцип домино, и с каждым месяцем, с каждым днем, мистер Льюис все меньше верил в правильность своих решений, в свою способность управлять компанией так, чтобы она просуществовала и после него еще долго. Он начинал бояться, что может неожиданно умереть, а его единственная наследница так и не проснется. Он боялся, что навсегда потерял дочь. И это пугало его больше всего. И Виктор отлично понимал, что мистер Льюис готов отдать всё, лишь бы ее разбудили.

Таковы были отношения отцов и детей. По крайней мере, большинства, тут же поправил Виктор сам себя. Его это правило касалось лишь слегка.

— Мне нужно будет снять себе номер.

— Вы можете остаться здесь, — начал мистер Льюис. Виктор отрицательно покачал головой:

— Мне нужно будет снять себе отдельный номер. Так будет лучше.

У Виктора на это были свои причины, говорить о которых не хотелось.

— Сегодня я уже ничего не сделаю. Но приду снова завтра утром, хорошо? — Виктор дождался утвердительного кивка от мистера Льюиса. Тот вдруг выпрямился, словно приосанился, как будто проникаясь уверенностью Виктора. И Гадатель был доволен этим. Ощущение того, что он может так действовать на людей, доставляло ему удовольствие, а даже такое удовольствие по-своему, но согревало.

— Если ночью что-то произойдет, дайте знать, — добавил Виктор и ещё раз взглянул на Грейс, прежде чем выйти из комнаты. И, быть может, ему просто показалось, но она улыбалась.

Словно догадавшись о том, что он не хотел, чтобы его провожали, и сиделки, и мистер Льюис остались в комнате. Виктор пересек гостиную, на пару секунд замерев у столика, заставленного фотографиями. Ему хотелось снова перебирать их, рассматривать, угадывать характер Грейс, но он сдержался и поспешил прочь из номера.

Виктору повезло, и ему удалось снять номер рядом с номером Льюисов. Наверняка такой же шикарный, но он лишь на секунду заглянул туда, только чтобы оставить вещи.

Загрузка...