Специальный агент преисподней

ГЛАВА 29 Неосуществимые желания

Издали бросив быстрый Взгляд на свою бывшую резиденцию, я обнаружил прогуливающихся по парку легионеров Сатаны. Их черные балахоны режут глаз своей чужеродностью данному месту, где на фоне карликовых пальм сияют наготой розового мрамора творения величайших скульпторов прошлого. Появятся и настоящего, но немного позже. Когда придет их черед, в смысле выйдет отведенный им срок. А избежать моего гостеприимства еще ни одному талантливому человеку не удалось. Не способны они к воздержанию.

Вот и возвышаются вдоль моей аллеи Похоти (аллея Любви на карте ада смотрелась бы неуместно) чувственные Венеры, нежные Европы и грациозные Дианы в окружении фавнов и дриад, которых ваяли с местных инкубов и суккуб.

– А вон ты.- Черт указал Ламиире на одну из статуй, изображающих стоящую в раскрытой раковине посреди бурлящих волн Афродиту. Одетую соответственно случаю. В редкую россыпь брызг.

– Куда?! Не в Третьяковке на экскурсии,- остудил я порыв некоторых приобщиться к великому и вечному.

– Да мы посмотреть…

– На что это вы там смотреть собрались? – вкрадчиво поинтересовалась Ламиира.

– Да так,.- смутился Добрыня.

Ангел просто отвернулся, надев по самые уши маску суровой непоколебимости.

Дон Кихот сделал вид, что его просто потянула туда лошадь, а сам он, в общем-то, ни при чем.

Один черт правдиво, но крайне неосмотрительно произнес:

– А у тебя там родинка или это просто изъян в камне?

Буме!

Звонкая оплеуха в очередной раз показала ему, как несправедлив и несовершенен этот мир.

– Ламиира,- попросил я суккубу,- не нужно так часто бить его по голове.

– Это единственное место,- ответила она,- где точно ничего не повредишь.

– Ну почему я? – возмутился черт.- Почему вечно крайний я?

Ответом ему послужило дружное молчание.

– Э, ребятки! – окликнула нас незаметно приблизившаяся грешница в розовом воздушном пеньюаре и высоких ботфортах на шпильке.- Кто крайний? Наверное, ты, рогатенький?

Черт застонал и, имитируя сердечный приступ, схватился за грудь.

– Чего это с ним? – удивилась незнакомка.

– Убогонький,- пояснил я.

– А… то-то я смотрю, странный он какой-то…

– Есть немного.

– А у меня кошка была,- продолжала словоохотливая собеседница,- еще там, на Земле. Так вот у нее тоже такое однажды случилось. Симптомы странные.

Нос красный, глазки выпученные, рогами трясет, мычит…

– Кошка мычит? – растерялся я.- С рогами?

– Да где ж вы кошку с рогами видели? – удивилась собеседница.- Поди не бес поганый. Корова это.

– А кошка?

– Кошка сдохла.

– От чего?

– Дура, вот и сдохла.

– От этого не мрут,- авторитетно заявил Добрыня.- А порой и нужно бы…

– А чем тебе правительство не угодило? – ни к селу ни к городу встрял черт. Видимо, решил поддержать свой имидж идиотской репликой.

Только его восклицание не вызвало ожидаемой реакции, все задумались, вспоминая что-то свое.

– Собственно, ее каток переехал,- наконец изрекла словоохотливая девица. И шепотом спросила: – А вы чего ждете?

Мы переглянулись, и Ламиира так же тихо ответила:

– Когда папоротник зацветет.

– А зачем? – глядя на меня, спрашивает грешница.

А я почем знаю?

– Желание загадать,- пришла мне на помощь суккуба.

– А зачем?

– Чтобы сбылось.

– А сбудется?

– Обязательно.

– А что вы загадывать будете? А можно и мне одно желание? А любое можно или только из списка?

– Можно всего одно,- отрезала Ламиира.

– Какая жалость!

– Так что… – с намеком произнесла блондинка, улыбнувшись незваной собеседнице извиняющейся улыбкой.

– Я никуда не спешу,- заверила та.- А что загадывать будете?

– Ш-ш-ш.- Приложив палец к губам, Ламиира поманила ее к себе и что-то прошептала на ухо.

– Правда? – Глаза грешницы от удивления полезли на лоб.

– Проверено.

– Обманываешь,- насупилась незнакомка, нервно теребя воздушный пеньюар.- Так не бывает.

– Мальчики, отвернитесь! – скомандовала суккуба.- И не подглядывать. Леля, проверь.

Отвернувшись, я услышал шелест ткани и изумленный возглас: «Она как настоящая!»

О чем это они?

Скосив глаза на черта, я заметил, что тот втихую наблюдает за ними в зеркале.

– И у меня назад может отрасти? А то хочется – мочи терпеть нет.

– Может,- подтвердила Ламиира.- Найди цветущий папоротник и загадай желание.

– А какой он, папоротник?

– Такой,- изобразила на пальцах суккуба.

– Ладно, я пошла.

– Можете повернуться,- разрешила Ламиира.

Грешница поспешно удалялась, согнувшись в три погибели и высматривая что-то под деревьями.

– Куда это она? – удивился я.

– Обворожительная женщина,- признался Добрыня.

– Грешница,- поправил его ангел.

– У нее под платьем один пшик,- уточнил черт.- И больше ничего нет.

– Как так?

– Это наказание такое,- пояснил я.- Здесь находятся те, кто при жизни радостям жизни усердно предавался.

– Похоти и блуду,- уточнил ангел.

– Любви,- внесла свою поправку Ламиира.

– Разврату!

– Какая разница, как называть? Грешники второго круга, находящиеся… находившиеся,- поправился я,- в моем ведении, обуреваемы страстями сильнее, чем при жизни, но при этом лишены возможности удовлетворить их. Такова их кара за грехи земные. И не смотрите, что вокруг все прекрасно, это лишь усиливает их муку. Вы не увидите демонов, терзающих их плоть, их демоны внутри, сокрыты в их телах, лишенных большинства нервных окончаний.

– Вот оно как…

– Ага,- встрял черт.- Вроде баба ничего себе – пэрсик! – а разденется – облом, кукла Барби.

– Кто?

Ответить коренной житель ада не успел. Скрипнула дверь сторожки, и на крыльцо вышел долговязый, болезненно худой человек с длинной жидкой бородкой. Почесав впалую грудь, он хозяйским взглядом окинул распростершиеся перед ним угодья и громогласно поставил в известность прилегающие окрестности о своем самочувствии.

– Лепота!!!

Выглянув из-за дерева, я запустил в него сосновой шишкой.

Бомс!

Едва отлетевший ото лба старца снаряД упал в траву, с дерева слетела рыжая молния и уволокла его наверх, чтобы распотрошить в поисках крохотны^ зернышек.

– Опять Винни-Пух шалит? – осматривая небо в поисках тучек, а не медведей, произнес старик.- Вот сейчас как позову человека с ружьем!.

Бомс!

Вторая шишка, повторив путь первой, исчезла в густой листве, но на этот раз бородатый старец заметил меня. Он ойкнул и перекрестился.

Я поманил его:

– Ну, здравствуй, Григорий.

– Князь? Вы ли это?

– Я.

– А тут такое деется, просто ужас…

– Ты один? – перебил я его. Разговоры подождут. Сперва нужно омыться, а то этот запах…

– Как перст, посредством лишения коего муку принимаю, един.

– Тогда принимай гостей.

– Прошу к столу.

– Сначала баньку,- заявила Ламиира, присоединяясь ко мне.

Следом вышли остальные.

– Сейчас истоплю,- заверил старец.

– Григорий,- представил я его.

– Распутин,- добавил он.

Через два часа, вымытые и благодушные от сытной еды, мы завели неспешный разговор, имевший целью прояснить ситуацию и определиться с возможными союзниками.

– Помощи не ждите,- категорично заявил старец.-

Вы пришли и ушли, а остальным жить здесь.

– Вы это жизнью называете? – печально спросила Леля.- Без любви?

Я как-то и позабыл, что моя вновь обретенная сестричка в пантеоне славянских богов занимает то же место, что и Афродита в греческом. Она покровительствует всем влюбленным и в служении им видит смысл своего существования. Вся в меня…

– Эх, детка,- вздохнул Григорий Распутин,- жизнь- она сложная штука, а уж после смерти…

– А во дворец провести кто-нибудь сможет? У тебя здесь знакомых много.

– Скажите, чего там надобно – принесу,- пообещал старец, несмотря на свой буйный нрав и неуемную похоть снискавший прозвание святого. Вот только Церковь его не канонизировала, а скорее наоборот.- Я ведь по-прежнему за парком наблюдаю, да и во дворце ботанику поливаю, обрезаю.

– Не в мой бывший дворец надо мне, Гриша.

– Все наладится,- неуверенно промолвил он.

– Нет. Так как насчет дворца Сатаны?

– Так это… – замялся старец.- В Пандемониум без приглашения хозяина не войти.

– Так это… – замялся старец.-приглашения хозяина не войти.

– Нужна контрамарочка,- заключил черт.

– Цыц, нечистый! – полыхнул взглядом Григорий, и при жизни скорый на расправу, а уж смерть его характера не улучшила. Он и сейчас нет-нет да и зажмет грешницу в уголке. Та пищит, брыкается… А толку? По-правит юбочку да и пойдет несолоно хлебавши в общежитие института благородных девиц, как здесь называ-ются женские заведения.- До речки Коциты, а может, и через нее переправиться, при неимоверном везении, можно, а в замок… нет.

– А если хитростью? – предложил Дон Кихот.

– Самого Сатану обмануть удумал,- рассмеялся черт.

За что и схлопотал меж рог. Больше для проформы, чем со зла. Это становится доброй традицией.

– На каждого осторожного сисадмина, вооруженного антивирусными прогами, найдется хитрый хакер с трояном,- переделав старую прописную истину'на новый лад, изрекла Ламиира.

– Чего? – ошарашенно переспросил Добрыня.

– Это она на сленге,- пояснил черт.- Я когда-то на «тройке» начинал, это опосля на «пень» пересел…

– Ямщиком? – уточнил былинный богатырь. Кто их в аду знает, может, они чертей запряжными держат?

Бывает, если честно.

– Каким ямщиком? – Нечистый в раздумье почесал пятак.

– На тройке,- охотно пояснил былинный богатырь.- А на пенек с горя присел, сани разбив, да?

Черт моргнул глазами. Поочередно – правым и левым. -Э…

– У меня созрел план! – воодушевленный появившейся идеей, воскликнул я.

– Подсохнет – отсыплешь на пару «кораблей»? – заглядывая в глаза, просительно заканючил рогатый попрошайка.

Наступил мой черед издавать протяжное «э-э-э».

– Излагай,- цыкнув на черта, улыбнулась мне Ламиира.

– Значит, так. Григорий сообщает ближайшему сатанинскому патрулю о том, что я нахожусь в его сторожке…

– Они стягивают сюда силы, а мы тем временем прорываемся во дворец.

– Нет. Я здесь. Они пленяют меня и транспортируют в Пандемониум.

– А в чем подвох? – прищурился черт.

– Кого-то загримируем под тебя? – предположила суккуба.

– Нет.

– Если ты надеешься, что они тебя приведут в замок и там ты вырвешься и укроешься до поры до времени в бесконечных коридорах – даже не мечтай. Сунут в клетку и повезут через весь ад в назидание и для устрашения, словно зверя рыкающего… Сравнение не очень… скажем, словно пугало. А там, если тотчас не разорвут на части, упекут в острог. Оттуда не сбежишь. И весь результат.

– Правильно,- согласился я со старцем.- Но в клетке поеду не только я…

– У меня теща,- тотчас подал самоотвод черт.

– Остальные поедут тайно.

– А что, зелье невидимости изобрели?

– Под клеткой сделаем тайник, в котором вы и спрячетесь, чтобы в нужный момент освободить меня.

– Впятером, из которых две женщины, черта не считаю, у него теща,- подвел итог Добрыня,- захватить дворец?

– Да на что он нам? Наша задача найти Ливию и убежать. Эй устроит небольшую отвлекающую тряску.

– От всей души.

– Вот этого не нужно. Хватит локального землетрясения, не будем преждевременно устраивать Армагеддон и Апокалипсис в одном отдельно взятом подземном мире.

– Как скажешь.

– Вечереет,- заметил Григорий Распутин.- Пора отужинать.

Булькнув мутным содержимым, на стол опустилась двухлитровая емкость.

– Отчего ж не отужинать.- Черт радостно потер руки.

Проведя на полках обыск, старец выставил на стол разнокалиберную посуду. Которую тотчас наполнил пахучей жидкостью.

– Прошу откушать.

– А еда?

– Ах да, для дам нужна закуска,- спохватился Григорий.

Погремев посудой, он извлек на свет бож… просто извлек бочонок соленых грибочков и копченый говяжий окорок.

Выпили за встречу, за женщин, за любовь, за успех предстоящего мероприятия, еще за что-то…

– Все-таки это изъян в камне,- осоловело улыбаясь, подмигнул Ламиире черт.

Бумс!

– За что?

– Чтобы в зеркальце не подглядывал.

Кажется, пили без тоста – для поддержания затухающего разговора и придания языкам необходимой подвижности. А то в зубах запля… плито… тьфу! – путается.

Как уговаривал ангела-истребителя держать меня, а не то я сейчас устрою здесь шествие Иоанна Крестителя, еще помню, а вот к какому компромиссу мы пришли – нет.