Воздух наполнился противным запахом гоблинской крови, вонь от которой оказалася ещё отвратительней, чем от орочей. Лицо мага выражало омерзение, его подташнивало от этого запаха, но ярость была сильна, потому он не останавливался и не спешил покидать место этой короткой битвы. Гоблинская кровь наполнила воздух смрадом, схожим с тем, какой получается от протухшего мяса. Мужчина краем сознания отметил, что, наверно, все внутренности этих существ гнилые. До этого дня он и представить себе не мог, что кровь живого существа способна источать подобнуб тленную вонь.
Наконец, Лайгон выдохся. Он оглядел поле боя, усеянное ошмётками его врагов, и присел на трухлявый пень, оказавшийся поблизости. Тусклым взглядом мужчина проследил за лучником, который только сейчас решился спрыгнуть с дерева и о существовании которого, к своему стыду, Лайгон напрочь забыл. Это было непростительно, ведь незнакомец мог выпустить стрелу и в него. Спрыгнувший с дерева был гибок, строен, а по плечам его струились светлые волосы.
- Спасибо. Ты спас мне жизнь,- спокойно сообщил незнакомец, не подозревая, что это выведет Лайгона из себя.
В душе валинкарца и без того бушевала буря эмоций, даже малую часть которых он не сумел выплеснуть в этом бою, так ещё и какой-то лучник воспринял его действия, как помощь, посмел подумать, что он, полубог, ввязался в бой ради спасения неизвестного ему человека. Стоило так подумать, как Лайгон заметил остроконечные уши незнакомца. Эльф. Судя по виду - светлый. Но это ничего не меняло. Что он вообще о себе возомнил, чтобы посчитать, что Лайгону есть до него дело?
- Да мне плевать на тебя и на твой ничтожный мир, в котором встретить достойного мага сложнее, чем отыскать воду в пустыне! - с презрением прошипел валинкарец и недвусмысленно направил посох на лучника. - Не смей думать, что я спасал тебя!
- Хорошо, не буду, - легко согласился светловолосый, глядя своими непроницаемыми голубыми глазами на Лайгона так, что мысли и эмоции его понять было невозможно, но от невозмутимости этого эльфа и какой-то приветливости магу расхотелось убивать его.
Валинкарец досадливо выстрелил из посоха, чуть изменив направление, чтобы, не задев лучника, попасть в месиво из гоблинов, потом опустил оружие и зачем-то представился:
- Я Лайгон.
***
Пока лучник выискивал среди перебитых врагов и того, что от них осталось, те немногие стрелы, которые ещё можно было использовать, чистил их и собирал в колчан, Лайгон устало следил за его действиями и с неохотой вёл неинтересный им обоим диалог, стараясь отвлечься от навязчивых мыслей. Стрел удалось собрать немного - то, что устроил валинкарец своей магией, не оставляло им возможности остаться не сломанными. Зато за это время Лайгон узнал о своём новом знакомом достаточно, чтобы перестать смотреть на него с ненавистью.
Лучника звали Элдор и он был самым настоящим эльфом. При этом его никак нельзя было назвать ярким представителем своей расы. Как во внешности, так и в характере его не было ничего "яркого", зато было всё "в меру". Он был в меру высок и строен, имел в меру накачанные мышцы и в меру длинные светло-золотые волосы, а также заострённые ушки. На нём была одежда зелёного цвета, подчёркивающая грациозность и стройность эльфийского тела. На поясе висел нож, показавшийся Лайгону странно знакомым, за спиной виднелся колчан, а в руках был лук. В меру яркие голубые глаза обычно смотрели серьёзно, но немного удивлённо. Так же он обладал чувством долга, юмора и собственного достоинства, опять же в меру, хотя для Лайгона благородство его нового знакомого порой казалось зашкаливающим и иногда раздражало. Валинкарец надеялся, что на самом деле этот эльф не столь правильный, каким решил показаться ему. Смеялся Элдор редко и не улыбался без достойного повода, а, улыбаясь, никогда не обнажал зубы. Помимо этого он оказался не болтлив, при этом на вопросы отвечал по существу, никогда не вызнавая, чем вызвана заинтересованность мага теми или иными вещами. В общем, выяснилось, что в эльфе было всё, чтобы стать приятным ненавязчивым спутником, к тому же Лайгон помнил, что среди эльфов есть сильные маги. Оставалось убедить Элдора взять его с собой. Именно убедить, ведь эльфы - народ гордый: скорее умрут, чем подчинятся силе. Поэтому валинкарец был вынужден вежливо предложить себя ему в попутчики. Однако Элдор становиться ничьим спутником не стремился, и на то у него были веские основания:
- Прости, Лайгон, я оказался в этих лесах по секретному поручению Энфиля, правителя светлых эльфов. Мне запрещено рассказывать о своих целях.
- Не вижу логики, - стараясь сохранить мягкость голоса, заметил Лайгон. - Я не интересуюсь твоими целями. Попутчики же тебе не запрещены?
- Не запрещены, - согласился Элдор, и Лайгон добавил ещё один весомый аргумент:
- К тому же без меня ты вряд ли доберёшься живым, куда бы ты ни шёл, и не выполнишь поручения, так как тебя убьют по дороге. А я провожу тебя, не задавая никаких вопросов о поручении.
- Что ты хочешь взамен? - не строя иллюзий по поводу бескорыстности мага, поинтересовался эльф, и тот улыбнулся столь прямому вопросу.
- Встречу с Энфилем, твоим правителем, - ответил Лайгон, которому эльф нравился всё больше и больше.
Элдор согласился подозрительно легко и даже ни о чём не спрашивал. Они отправились в путь и шли уже довольно долго, но эльф так и не удосужился попытаться выяснить, для чего магу понадобилось встретиться с правителем эльфов. Лайгон усомнился, понимает ли его спутник уровень риска, если приведёт его к эльфам, и даже озвучил свои мысли. Но Элдор объяснил, что если Лайгон союзник - то сильный и полезный, а если враг - то с Энфилем ему всё равно не справиться, ибо тягаться с правителем светлых эльфов простому магу не под силу, так что в любом случае эльфы не в минусе. Это вселило в Лайгон надежду, что от правителя светлых эльфов может быть толку больше, чем от Тёмного: раз уж он прослыл столь непобедимым, должен был обладать недюжинными магическими ресурсами, в которых так нуждался валинкарец.
Элдор полностью устраивал Лайгона как собеседник и попутчик: он не искал с валинкарцем дружбы, как Алисия, и не докучал мудрыми советами, как Алдан. Иными словами, не заставлял мужчину разрываться между своими эмоциями и своими принципами. Лайгону давно ни с кем не было так легко: ему не приходилось прикидываться хорошим, его терпение не испытывалось на прочность лезущими в душу вопросами, разговор вёлся вялотекущий, а большую часть пути путники шли и вовсе молча. Конечной цели их пути Лайгон не знал, но промежуточная была ему известна - небольшое поселение, в котором предполагался ночлег. Они шли несколько дней, питались подножным кормом, почти не спали, дежуря ночью по очереди. Погода благоволила к путешествиям, никакие неприятности не омрачали путь, никакие твари не пытались убить, если не считать одного волкодлака, пытавшегося под покровом ночи подобраться к путникам и которого Элдор издали пристрелил, да так, что Лайгон даже не проснулся от этого. И вот, когда они были уже близки к поселению, в которое шли, эльф насторожился и сообщил:
- Сюда идут орки. Они ещё довольно далеко. Мы сможем уничтожить их до того, как они войдут в деревню и учинят там хаос.
Лайгон в который раз поразился, почему все окружающие чуют орков издалека, но виду не подал и ответил безразличным тоном:
- Я, кажется, уже говорил, что мне плевать на ваш мир. Если ты не понял, я уточню: на деревню мне тоже плевать. Если её сожгут, мы переночуем в лесу, не впервой!
Элдор посмотрел на валинкарца своим непроницаемым взглядом и спокойно ответил:
- Как знаешь. А мне не плевать. Пусть я умру, не выполнив поручения и не познакомив тебя с Энфилем, но пойду и убью столько орков, на сколько хватит сил!
Лайгона разозлила подобная дерзость, он зло сверкнул глазами и даже направил посох на эльфа, но не успел ничего сказать, как тот вздохнул:
- Не угрожай понапрасну. Можешь убить меня, Лайгон, но я себя не предам! Я не могу пройти мимо зла, не попытавшись помешать ему вершить свои кровавые дела!
- В день нашего знакомства ты, видно, рассуждал примерно так же! - ехидно заметил маг, которому решимость эльфа казалась глупой и безрассудной. Он был готов умереть ради попытки уменьшить отряд орков, которые в любом случае уничтожат лежащее на их пути поселение, поскольку один эльф просто не мог противостоять им.
Валинкарец смотрел на гордого и уверенного Элдора и понимал, что ему сейчас ничего не стоит уничтожить его, что эльф знает это и искушает судьбу, давая такую возможность. Но Элдор смотрел прямо в глаза Лайгону без тени страха и сомнения, и это вызвало гнев у валинкарца. Желваки недобро заиграли на его скулах, тонкие губы сжались в одну линию, но он всё же взял себя в руки. Нельзя позволять эмоциям взять верх. Эльф полезен ему и должен оставаться живым, пока не сыграет свою роль в его судьбе до конца. Мужчина прикрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул, восстанавливая своё спокойствие. В конце концов, от него не убудет, если он вступит в битву. Возможно, это даже поможет ему стать прежним.
- Веди к оркам, - сдался Лайгон, открывая глаза и глядя в упор на Элдора, но взгляд его ничуть не подобрел и по-прежнему с ненавистью сверлил эльфа.
- Когда будешь убивать орков, представляй меня, возможно, это поможет тебе относиться ко мне, как прежде, - посоветовал Элдор, и Лайгон понял, что терпеть не может светлых и тёмных эльфов за их привычку влезать под руку с советами.
***
Орков было много, они были готовы обороняться: приготовились к сражению, едва заслышав приближение кого-то. Наверняка они рассчитывали на быструю победу, увидев всего лишь двоих путников, чей вид не был столь грозен, чтобы смутить орков или хотя бы заставить их быть осмотрительнее. Лайгон не знал, насколько сильным магом он показался Элдору, и насколько сильным был на самом деле, но количество орков порадовало валинкарца ещё одной возможностью проверить свои силы. Он вскинул посох и начал метать энергетические потоки в рычащих озлобленных тварей, которые, сообразив, с кем имеют дело, бросились в атаку, надеясь поскорей расправиться с магом. Лайгон действовал стремительно, намереваясь никому из врагов не дать подобраться к себе. Элдор стоял чуть позади и стрелял из лука, не давая оркам зайти к Лайгону со спины. Первые вражеские атаки были успешно отражены, оставшиеся орки явно чему-то научились и попытались спастись от мага и лучника бегством, но быстро поняли, что таким образом живыми точно не уйти, поскольку маг не гнушался бить врагов в спину. Он не был обременён благородством или принципами, позволяющими сдавшимся врагам беспрепятственно покинуть поле боя. Ему вообще было плевать на всё, лишь бы поскорее продолжить путь. Орки издавали омерзительные вопли, каждый из которых по отдельности был невыносимо противным и одновременно жутким, а уж слившись в единый звук, они заставляли похолодеть кровь в жилах у любого. Лайгону неистово хотелось убить их всех хотя бы для того, чтобы больше не слышать этот многоголосый рёв.
Хоть в радиусе нескольких метров вокруг валинкарца и эльфа земля была уже усыпана телами убитых, орков, казалось, не стало меньше, Враги рассредоточились и старались постоянно быть в движении, хоть от эльфийских стрел это и не помогало. А вот магу их оживлённость весьма мешала, так как тратить лишнюю энергию он пока не хотел: было неясно, сумеет ли он своими магическими силами уничтожить всех, или придётся под конец сразиться в рукопашную. Последний вариант не прельщал валинкарца, поэтому Лайгон расходовал силы грамотно и размеренно. Ему даже стало нравиться, что орки движутся и попадать в них сложнее. Это привносило некое разнообразие и вгоняло в холодный азарт, который не выводил из-под контроля, а, напротив, помогал Лайгону действовать чётко, быстро, иногда хитро. Вскоре маг убедился, что шансов у орков нет.
Валинкарец не раз замечал, что если у него всё хорошо, то это ненадолго. Обязательно найдётся тот, кто всё испортит. На этот раз всё испортили Алисия и Алдан, ввязавшиеся в битву. Мало того, что они не позволили Лайгону насладиться уничтожением сильного противника, так ещё и мельтешили на поле боя, и из-за них приходилось тщательней прицеливаться, чтобы не задеть своих. Мысль, что их нельзя задевать, отозвалась в душе Лайгона неприятным чувством обиды на этот мир, который неумолимо делал его добрее. Девушка, впрочем, быстро пробралась в безопасное место позади валинкарца и стреляла оттуда, а когда кончились стрелы, не стала стремиться принять дальнейшее участие в битве. Зато Алдан активно истреблял орков с того самого момента, как примчался сюда и было ясно, что он не остановится, пока последний орк не повалится замертво.
Валинкарец впервые видел Тёмного в бою. Это было красивое и умиротворяющее зрелище: все его действия были грациозными и до того плавными, что казались неторопливыми, однако это не мешало ему крушить врагов, никого не упуская из вида. Тёмный дышал ровно, словно бой не отнимал у него ни капли сил. У него был короткий меч, но им он пользовался нехотя, предпочитая использовать магию. Он убивал врагов без азарта и без радости, но и без отвращения, просто выполняя грязную необходимую работу. Магическая энергия переполняла тёмного эльфа, и он красивыми движениями рук направлял её на орков, на свободе она светилась сиреневым светом, и, искрясь, сметала врагов.
Лайгон приблизился к Алдану и увидел приветливую улыбку, адресованную ему. Валинкарец усмехнулся:
- Я думал, вы торопитесь и не тратите время на орков!
- Это другое, эти подошли близко к людям, - не отрываясь от уничтожения пытавшихся скрыться за деревьями орков, ответил Тёмный. - Не сердись, что помешали тебе наслаждаться, но времени действительно всё меньше.
Орков тоже становилось всё меньше, и Лайгон уже просто наблюдал за тем, как Алдан уничтожал оставшихся. Когда всё закончилось, Тёмный развернулся к Лайгону, рядом с которым стояла Алисия. Она так не взглянула на валинкарца, понимая, что тот хотел покинуть их навсегда и осуждая его за то, что не сказал об этом прямо. Алдан заметил светлого эльфа, который был готов выстрелить в него. Элдор осторожно приблизился, держа тёмного эльфа на прицеле. Лайгон с любопытством следил за Алданом. Будь валинкарец на его месте, он бы непременно сделал что-нибудь эффектное: испепелил лук в руках эльфа или превратил стрелу в пыль при полёте, или...да для такого мага было множество заманчивых вариантов! Но это был не Лайгон, а Тёмный, поэтому он только покорно показал открытые ладони, выпустив меч из руки, и даже не улыбнулся, чтобы не показывать эльфу, насколько глупо пытаться угрожать ему. Лайгон не мог понять, почему Алдан осознаёт, но никогда не демонстрирует своё превосходство. Явно тёмный эльф считал проявлением силы и величия свою искренность, полную свободу действий, приверженность добру и великодушие. Валинкарец всегда считал, что не такими качествами должен обладать мудрый маг, но чем больше он узнавал Алдана, тем больше сомневался в правильности своих убеждений. Вот и сейчас терпеливый Тёмный спокойно позволял светлому эльфу держать себя на прицеле.
- Элдор, сейчас же убери лук! - вмешалась Алисия, с ужасом глядя на всё происходящее, но приказ её остался не выполненным.
- Это Тёмный Эльф! - продолжал настаивать Элдор. - Разве я ошибаюсь?
- Да, он Тёмный Эльф... Но он хороший! - чисто по-женски парировала девушка, после чего подошла к светлому эльфу и, взявшись за лук, осторожно опустила его под настороженным взглядом его обладателя. Алисия решила представить Элдору Тёмного, словно от этого тот станет казаться светлому эльфу менее подозрительным: - Это Алдан. И он нам друг!
Эльф недоверчиво смотрел то на Алдана, то на Алисию, но не успел потребовать более подробных объяснений, поскольку девушка резко обняла его со словами:
- Элдор, я так рада тебя видеть! - она крепко сжала его в объятьях, и он не смог сдержать улыбки, хоть тревога ещё не покинула его сердце.
- Они знакомы? - тихо спросил Лайгон у Тёмного, хотя ответ был очевиден.
- Что-то мне подсказывает, что да, - улыбнулся Алдан и громко сказал: - Нам надо спешить. Все вопросы и ответы по пути. Лайгон, Элдор, вы ведь с нами?
Алисия отпустила старого друга и бросила быстрый взгляд на валинкарца. Только сейчас ей стало ужасно любопытно узнать, как он встретился со светлым эльфом и почему они вместе сражались против орков. Но показывать, что ей интересно хоть что-то, связанное с Лайгоном, она не желала и потому решила послушать, что кто ответит.
Элдор всё ещё не доверял Тёмному, но его взгляд снова стал непроницаем и никто не мог с точностью сказать, какие эмоции он сейчас испытывал. И всё же он не мог не почувствовать внутреннюю силу, светлую силу, Алдана, и потому эльф слегка поклонился ему и честно ответил:
- У меня свой путь, и я не могу рассказать о нём вам.
Тёмный понимающе кивнул, принимая ответ, и посмотрел на валинкарца.
- А я обещал проводить его, правда, не знаю, до куда, но я пойду с ним и дальше, - сбивчиво сообщил Лайгон.
Алисия метнула на него обиженный и вместе с тем возмущённый взгляд: он предпочёл их с Алданом компании любую другую, будь то хоть одиночество, хоть Элдор. Что бы ни заставило его так поступить, девушка была недовольна и расстроена. Лайгон нравился ей, и почему-то было странное, мало подкреплённое фактами, убеждение, что это взаимно. Но поведение его не укладывалось в столь романтичную картину.
Тёмный тем временем, прищурившись, смотрел на мага, но тот не пожелал больше ничего добавить к своим словам, и Алдану пришлось самому спросить:
- Ты обещал его проводить? И какова цена вопроса?
- Знакомство с Энфилем, - честно ответил Лайгон, так как врать Тёмному было бесполезно. - Но это не твоё дело.
Имя правителя светлых эльфов вызвало у Алисии непонятную, но явно негативную, реакцию. Она гневно посмотрела на Элдора, подошла к нему и, схватив за отворот туники, прошипела ему в лицо:
- Это он тебя послал, да? Говори же! - она попыталась встряхнуть эльфа, но не получилось: он был сильнее и крепко стоял на ногах. - Куда и зачем ты идёшь?
Подобное непочтительное отношение Элдор простил бы немногим, но Алисия как раз входила в их число. Кроме того, все присутствующие заметили, что слова и действия девушки заставили его почувствовать себя виноватым, хоть вины его, в общем-то, ни в чём не было. Эльф осторожно разжал пальцы Алисии, вцепившиеся в его одежду, потом дружески пожал её руку в знак примирения и печально произнёс:
- Ты всё не так поняла, но сейчас объяснить тебе это я не могу.
На девушку его мягкость и спокойствие не произвели впечатления, и она хотела было снова схватить его за грудки и потребовать ответа.
- Думаю, нам всем есть, что друг другу объяснить, - дипломатично вмешался Алдан. - Но пора в путь. Я считаю, раз вы не можете идти с нами, то мы пойдём с вами.
- Это плохая идея, - отрезала Алисия, всё ещё недовольно глядя на светлого эльфа, но уже отказавшись от идеи вытребовать с него правду.
- Это точно плохая идея, - почти хором поддержали её Лайгон и Элдор.
Алдан посмотрел на всех троих и улыбнулся тому, что каждый из них смотрел на него с разной степенью раздражения во взгляде.
- Теперь вы меня убедили, что идея отличная! - не собирался сдаваться Тёмный. - Всё просто. Мы пойдём с вами. Элдор, твои секреты можешь оставить при себе, а потом выполнишь обещанное, познакомив Лайгона с Энфилем. Лайгон, ты своё слово тоже сдержишь, проводишь Элдора. Мы вам не помешаем. Не знаю, почему вы все против, но думаю Элдор - это и есть наш знак судьбы!
Никто не разделял оптимизма тёмного эльфа, но не стал спорить с убеждённым в своей правоте магом, который был стократ сильнее всех присутствующих, даже вместе взятых.
***
Ночевали в деревне, до которой добрались аккурат к сумеркам. Поужинали в таверне, которая была вполне приличной и имела мало чего общего с той, где Лайгон однажды нарвался на драку. Сытые, они отправились искать кров, благо трактирщик, толстый усатый мужик, подсказал, к кому следует обратиться. Алдан, взявший на себя все дорожные расходы, снял за гроши какой-то вполне сносный дом, стоящий на отшибе. Тёмный не был уверен, что мужик, сдавший им жильё, и есть хозяин этого дома. Ему казалось, что тот просто решил немного нажиться на незадачливых гостях, предложив им покинутое жилище. Впрочем, Алдан не был мелочен в таких вопросах, и всё вышеописанное осталось лишь его наблюдениями. К слову сказать, наблюдать за людьми и эльфами ему всегда было любопытно, и за всю свою долгую жизнь это так и не наскучило. Сейчас особенно его интересовал Лайгон. Эльф видел все малейшие изменения, что происходили с молодым магом и надеялся, что однажды тот найдёт в себе силы осмелиться быть собой, говорить и делать то, что в действительности жаждет его душа, не боясь при этом быть преданным или отвергнутым.
В доме была одна просторная комната с шестью кроватями, а так же ещё две, заваленные мебелью и каким-то барахлом. Тёмный любезно предложил Алисии одну из захламленных комнат, сообщив, что приведёт её в порядок меньше, чем за полчаса. Но девушка отказалась, помотав головой и расположившись на ближайшей к окну кровати. За годы странствий она привыкла ночевать, где придётся, а спутники не смущали её, поскольку девушка им доверяла и не видела проблемы в том, чтобы переночевать с ними в одной комнате.
Алисия демонстративно ни с кем не разговаривала: она сердилась на Лайгона, что он их бросил, на Алдана, что решил идти с Элдором, а также на самого светлого эльфа за недомолвки. Эльфы довольно быстро нашли общий язык и между ними установились вполне доверительные взаимоотношения. Светлый эльф смирился с наличием новых попутчиков, более того, был, кажется, даже рад такому собеседнику, как мудрый Алдан. Так что весь вечер Лайгон краем уха слушал, как Тёмный рассказывал светлому эльфу о своём народе. Элдор с интересом слушал, а потом они принялись обсуждать Варта. Алисия лежала на кровати и даже ни разу не поддалась искушению вставить в разговор эльфов своё веское слово.
Постепенно все уснули. Никого не стали оставлять дежурить, поскольку Алдан заверил, что мимо него и мышь не проскочит, ибо спит он всегда чутко и потому бояться нечего.
Лайгон проснулся от ночного холода и обнаружил тонкое одеяло у себя в ногах. Ему подумалось, что Алисия наверняка заметила, но не стала укрывать, а значит, обиделась сильно. Он глянул на её кровать, уже догадываясь, что в ней никого не увидит. Лайгон встал и направился к двери, благо ни одна скрипучая половица не выдала его движений. Алдан всё равно слышал его, как до этого слышал покидающую дом Алисию. Но ни тогда, ни сейчас не вмешался и не напомнил о себе: он знал, что ничего плохого не случится в эту ночь. Валинкарец тихо вышел на улицу и облегчённо вздохнул, увидев на крыльце фигурку девушки. Он и сам не знал, отчего ему было бы неприятно, покинь она их вот так, просто уйдя однажды ночью, как он сам как-то раз ушёл от неё. Лайгон приблизился к Алисии. Как бы ему хотелось, чтобы она просто поняла его. Чтобы не пришлось говорить, что он не может позволить себе привязаться к человеку и потерять его лет через пятьдесят, что он не должен доверяться жителям мира, из которого он в любой момент сможет найти путь в Валинкар и отправится мстить, позабыв всё, что происходило с ним здесь. Он бы очень хотел, чтобы она просто поняла всё это и ушла куда-нибудь, не заставляя его ломать свои убеждения. Зачем она вообще шла с ними? И почему, вопреки здравому смыслу, Лайгону стало тепло на душе от того, что девушка не покинула их?
Алисия не удостоила его взглядом, пока он стоял рядом с ней и смотрел на неё, думая о том, как же этот мир неотвратимо влияет на него, заставляя самые потаённые чувства, которые он так старался заглушить, вырываться наружу из тёмных глубин его души.
- Думал, ты сбежала, - признался он и, помедлив, предложил: - Пойдём пройдёмся?
- Зачем? - безразлично спросила она, подняв голову и всматриваясь в лицо мужчины. - Ответить на твои вопросы и не получить ответа на свои?
- А если пообещаю, что отвечу честно на любые вопросы? - любезно предложил он, и, кажется, это помогло.
- А у меня к тебе всего один, - Алисия встала с крыльца и, взяв Лайгона под руку, пошла с ним по тускло освещаемой луной улице. - Ты нам друг?
Лайгон подумал, что если бы был не другом, не позволил бы ей к себе прикасаться, но рука Алисии доверительно обхватывала его руку и она ждала обещанного честного ответа.
- Я не знаю, - это было лучшее, что он мог ответить.
Алисия не отстранилась и не разочаровалась, услышав такой неоднозначный ответ. Лайгон справедливо решил, что это потому, что больше, чем есть, разочароваться в нём было уже невозможно. Но оказалось, она просто в тот момент думала не о нём, и из следующего откровения это стало понятно:
- Вот Элдор - мой друг, - начала она, потом глянула на собеседника и уточнила специально для него, на случай, если он не очень понял: - Друг. Ни больше ни меньше... И у нас не было тайн друг от друга до сегодняшнего дня.
Лайгон почему-то решил вступиться за эльфа и сказал:
- Он не перестал быть твоим другом, просто дал слово Энфилю, и не может его нарушить.
Валинкарец запоздало подумал, что не стоило упоминать это имя, но было поздно: девушка уже выдернула свою руку, которую Лайгон незаметно прижал локтём к своему боку, и горячо заговорила:
- Значит, не надо было давать ему слово! Знаешь ли ты, что ищет Элдор?
- Он же сказал, что это секретное поручение, - слегка улыбнувшись в надежде разрядить обстановку, заметил мужчина. - "Секретное" - это слово как бы подразумевает, что мне он бы точно не рассказал.
Но разрядить обстановку не получилось. Алисия была рассержена, и самое неуютное было то, что Лайгон и предположить не мог, в чём причина. На его нежелание продолжать с ними путь девушка и то реагировала молчаливой обидой, не выказывая никаких признаков злости. И даже, когда она злилась на Элдора, гнев её был мимолётной вспышкой, а сейчас же голос её прозвучал резко, уверенно и холодно:
- Он ищет меня! Энфиль послал его за мной!
Лайгон не разделял её уверенности, и вообще это смелое заявление казалось ему весьма сомнительным. Он скептически посмотрел на девушку:
- Если так, то почему мы всё ещё не повернули обратно? Он ведь нашёл, что искал.
Алисия приблизилась к валинкарцу, и в глазах её плескалась опасная ярость, которой Лайгон ещё ни разу в них не видел:
- Ты опять издеваешься? Ясное дело, он не волоком меня потащит: придумает какую-нибудь хитрость, чтобы заманить во дворец!
Магу нестерпимо захотелось задать Алисии множество вопросов, но помимо этого ему почему-то захотелось в первую очередь переубедить её. Лайгон никогда не был защитником справедливости и до сих пор был уверен, что никогда им не станет, но слова девушки заставили всплыть в его памяти образ Элдора, невыносимо благородного и раздражающе правильного в своих поступках, но такого настоящего. Лайгону стало обидно за него, но он не знал, как сказать, чтобы быть убедительным, поэтому для достижения должного эффекта положил руки на плечи Алисии, тихонько сжал их, про себя отметив её обманчивую хрупкость и беззащитность, и сказал как можно вкрадчивее и выразительнее:
- Он бы так не сделал! Если он твой друг, он бы не предал тебя! А вот ты предаёшь его, раз так о нём думаешь!
Алисия всё так же, не отрываясь, смотрела на Лайгона и, кажется, ещё сильней разозлилась от его слов:
- С чего бы ты стал его выгораживать? Что он тебе наобещал? Что Энфиль отправит тебя в Валинкар, если вы вернёте ему меня?
Лайгон не стал оправдываться, понимая, что это бесполезно, да и вообще он не любил, когда кто-то заподазривал его в том, к чему он не имел никакого отношения. Маг задал встречный и весьма интриговавший его вопрос, чтобы не затягивалось молчание, которое в такое неблагоприятной обстановке действовало на него угнетающе:
- Что правителю эльфов от тебя нужно? - он действительно не представлял, что может связывать мага и сильного правителя с этой девушкой, хоть она и была привлекательна, сильна, а также обладала обаянием и умом.
Лайгону стало неприятно от мысли, что между этими двумя созданиями может быть или было когда-то в прошлом что-то вроде любви. Но на этот раз это неприятное чувство было сильней, чем когда Алдан подарил девушке цветок айдареса. Тем временем Алисия, как назло, не спешила с ответом, изучающе глядя на собеседника, словно не веря, что тот и вправду ничего не понимает. Когда она, наконец, пришла к выводу, что мужчина не прикидывается и действительно не знает, что происходит, то удивлённо спросила:
- Тебе что, ещё не рассказали, что он мой отец?
На лице собеседника было красноречиво написано, что не рассказали. Это было неожиданно, но в то же время так... правильно. Словно именно этой детали не хватало, чтобы всё встало на свои места.
- Ты эльфийка, - прошептал он.
Как только Лайгон это понял, память радушно стала предоставлять ему воспоминания, из которых этот факт был очевиден уже довольно-таки давно.
Теперь было ясно, откуда она знает Элдора, почему бесшумно перемещается, откуда в ней такая ловкость и сила, где она научилась так метко стрелять... Но и вопросов сразу появлялось не меньше, однако все эти вопросы отошли на второй план по сравнению с тем, что он только что узнал, поскольку это меняло всё.
Тонкие пальцы Лайгона осторожно дотронулись до волос эльфийки, отодвинули их, открывая остроконечное ушко. Она была не человеком, теперь он видел это своими глазами, и этот факт полностью переворачивал мир валинкарца, дарил надежду и ощущение безграничной радости, словно теперь не было никаких проблем. Алисия не умрёт от неотвратимой старости, и это было единственно важным в эту минуту. Её лицо, всё еще ожесточённое, было так близко, что Лайгон не удержался и ласково потёрся носом о её нос, вкладывая в это незамысловатое действие столько нерастраченной нежности, что эльфийка и не подозревала в нём такого. Этот странный маг мог быть ласковым, и это стало открытием для Алисии, поскольку прежде он ни разу не показался ей с подобной стороны. Простое невинное прикосновение заставило сердце валинкарца биться сильнее. Но позволять чего-то большего он не решился, опасаясь своих непонятных чувств и того, что чувства эти могут оказаться отвергнутыми.
- Почему ты не говорила, что ты эльф? - тихо спросил он, заглядывая в ошарашенные глаза девушки, злость и ярость которой мигом исчезла.
- Чтобы не привлекать лишнего внимания. Я хотела слиться с людьми, чтобы отец не нашёл меня и я смогла странствовать, как и планировала... А почему тебе это важно, рассчитываешь через меня получить трон? - подозрительно прищурившись, спросила она, но не отстранилась.
- Нет, - усмехнулся он, - Просто жизнь эльфа так же длинна, как моя...
Алисия, не дослушав, резко толкнула мужчину рукой в грудь, и он отступил на шаг назад. Эльфийка задыхалась от негодования, но всё же смогла высказаться:
- То есть, если бы моя жизнь была коротка, ты бы не удостоил меня тёплым отношением, верно? Это так на тебя похоже: жить в страхе потерять то, чего у тебя нет, никогда не было и не будет!
Она развернулась и пошла обратно к дому, где они остановились на ночлег. Лайгон не стал кричать вслед, что вообще не это имел в виду. Он остался стоять, молча размышляя, что не так уж Алисия и далека от истины, хоть и говорила в своей последней фразе точно не о власти. Маг поймал себя на мысли, что хотел бы броситься вслед за девушкой, догнать, развернуть к себе и рассказать о многом. Например, о том, что он вовсе не хотел уходить от неё, а хотел лишь уйти от себя и своих привязанностей, да видно, не получилось. Или о том, что известие о том, что она эльфийка лишь убыстрила процесс его осознания, как же сильно он хотел бы быть с ней. Или, на худой конец, не догонять её, а просто крикнуть о том, что если сейчас она уйдёт, его неожиданно проявившиеся чувства снова залягут на дно и он не скоро сможет решиться снова дать им волю. Но ничего этого он не сказал и не сделал. Он просто остался стоять, неподвижно и молча.
Лайгон долго смотрел, как тёмный изящный силуэт Алисии стремительно уменьшается, удаляясь от него и растворяясь в ночном мраке. Небо затягивалось тучами, и луна, как и прочие ночные светила, больше не дарил земле свой тусклый свет.
***
Когда Лайгон вернулся в дом, а шёл он к нему медленно и задумчиво, Алисия уже лежала на своей кровати. Успела ли она уснуть, мужчина не знал, да и это не имело для него особого значения. Он тоже лёг спать, укрывшись пледом и приготовившись к мучительным раздумьям. Но вопреки ожиданиям Лайгон уснул быстро и крепко.
Эльфийка же, напротив, долго не могла заснуть. Она не понимала валинкарца и все её мысли крутились вокруг него. Ей было бы легко понять и простить ему то, что он боялся любить, доверять, дружить. Она бы поняла, если бы причиной тому было лишь то, что он не хочет это приобретать, потому что боится потом потерять. Но она видела его поступки, слышала его слова, и всё это говорило ей о том, что он готов лишь что-то получать от тех, кто хорошо относится к нему, и при этом совершенно не готов сам отдавать, доверять и прощать. Он не умел быть взаимным, не ценил своих спутников, никогда не проявляя о них заботы и не выражая благодарности. И эта его строптивость, так импонирующая эльфийке с первого дня их знакомства, теперь возмущала её. Алисия давно подозревала, что все его действия продиктованы корыстью, но Лайгон был ей столь симпатичен, что ей до последнего казалось, что всё не так. Нельзя сказать, что она разочаровалась в нём окончательно: зная себя, она понимала, что будет всегда любоваться им и желать ему лишь счастья. Но сейчас обида была ещё сильна и эльфийка даже не знала, что же должен сделать мужчина, чтобы она смогла вернуть своё трогательное отношение к нему.
Алисия поздно заснула, но проснулась рано и снова мысли вернули её во вчерашний вечер. Но на этот раз она размышляла над тем, что всё-таки валинкарец пытался вступиться за Элдора. Зачем он это сделал? В чём был его умысел на этот раз? Она не стала искать ответы на эти вопросы. Главное, что говорил он вполне правдивые слова. Вот, над чем стоило подумать.
Под утро, когда Лайгон ещё спал, сквозь сон услышал, как Алисия сказала светлому эльфу:
- Прости, Элдор. Лайгон прав: я не должна сомневаться в тебе.
Что ответил ей эльф, валинкарец не услышал, но не сомневался, что тот на неё и не обижался. Мужчина проспал дольше всех, но Алдан решил позволить ему выспаться вдоволь. Всем остальным, как эльфам, не требовалось много времени, чтобы восстановить силы, но Тёмный знал, что люди, и, как следствие, полулюди, нуждаются в более полноценном отдыхе.
Но стоило Лайгону открыть глаза, как Алдан заметил, что тот уже не спит, и начал торопить в путь. Наспех перекусили тем, что утром эльф приобрёл у хозяина дома, и пошли дальше. Погода располагала к путешествиям. Было солнечно, но не жарко, хоть время близилось к полудню. И всё же лес манил своей прохладой, безмятежной тишиной и умиротворённостью, радовал зеленью трав и листвы, а также залитой солнцем дорогой, которая была извилистой и прямо манила поскорей продолжить путь и пройти по ней, чтобы увидеть, что скрывается там, за поворотом. Все знали, что в столь неспокойное время всё это обманчивое впечатление, но иногда вот такое ощущение безопасности казалось даже лучше самой безопасности. Но пока действительно ничто не угрожало путникам. Вёл всех Элдор: только он знал, куда они идут. Эльфийка шла рядом с Алданом, и по сравнению с ним казалась хрупкой и миниатюрной. Валинкарец некоторое время смотрел на неё, любуясь ею. Всё-таки одежда, которую она надела в Элтарэе и в которой находилась и сейчас, очень шла ей. Сколько мужчина не уговаривал себя не смотреть на девушку столь пристально, всё равно взгляд сам находил её. Она что-то обсуждала с Тёмным, избегая смотреть на Лайгона, и потому тот поравнялся со светлым эльфом, который тут же сам начал разговор.
- Спасибо, что поговорил с ней обо мне, - поблагодарил Элдор. - Она может не разговаривать годами, если злится, - потом взглянул на Алисию, вспомнил, что она с утра даже не смотрит на валинкарца, и, усмехнувшись, спросил: - А ты что натворил?
Лайгон не знал, как попроще объяснить, не посвящая собеседника в свои мысли, и исчерпывающе ответил:
- Я не знал, что она дочь Энфиля. А она думала, ты мне всё рассказал.
- Приёмная дочь, - поправил Элдор, и, поймав удивлённый взгляд мужчины, решил, что стоит рассказать Лайгону, что к чему, чтобы он не задавал вопросов эльфийке и лишний раз не портил ей настроение, заставляя вспоминать о неприятном. - У него не было детей, но кому-то нужно было бы однажды передать власть, по версии Алисии, чтобы фактически самому остаться правителем. Эльфы - не люди, мы не ждём смерти предшественника, просто через определённый срок правитель сменяется, и обычно трон занимает ребёнок владыки. Поэтому Алисия была необходима Энфилю, и поэтому необходима и сейчас. Он всегда будет искать её, и она знает об этом.
Эльф замолчал, полагая, что рассказал достаточно, чтобы его собеседнику стало всё ясно. Но только валинкарцу хотелось знать подробности.
- Он скрывал от неё правду, она узнала и ушла странствовать? - предположил Лайгон, потому что сам бы он поступил именно так на её месте.
- Не совсем, - эльф печально улыбнулся уголками губ. - Он ничего не скрывал. Он не мешал ей жить, но и не был нормальным отцом. Алисия давно хотела уйти, она ценит независимость, дух путешествий и приключений, а трон и власть - это то, что хотел для неё Энфиль, и чего не хотела она. Алисия уверена, что правление народом отбирает свободу и саму жизнь, не во всех её проявлениях, конечно, но и этого лишаться она не собиралась. Я не видел её почти год. Она ушла из Заречья, когда Варт был ещё просто легендой. Перед уходом Алисия сказала, что раз маг скоро разрушит мир, ей надо успеть посмотреть и запомнить его таким, каков он сейчас.
Валинкарец глянул на светлого эльфа, ещё раз подумал, насколько все черты его характера гармоничны. Не такими он представлял себе представителей этого лесного народа.
- Ты не похож на эльфов, какими Алисия вас описывала, - признался Лайгон.
- Может, поэтому она со мной и дружит, - пожал плечами Элдор.
Больше Лайгон ни о чём не спрашивал, погрузившись в свои мысли. Если светлый эльф сказал ему правду о мотивах, движущих Алисией, то об этом стоило поразмыслить. Прежде мужчине не приходилось думать о троне, как об обузе, лишающей своего обладателя многих простых привилегий некоронованной особы. До этого Лайгон не рассматривал этот вопрос с такой стороны. Был ли он готов всю жизнь провести у власти ради того, чтобы доказать всем, что он этого достоин? Об этом он решил подумать позже, так как болтовня Алдана и Алисии за спиной ужасно отвлекала от мыслей, не давая сосредоточиться и полноценно придаться размышлениям.
Через какое-то время, ближе к вечеру, валинкарец стал замечать на себе беглые оценивающие взгляды, которые временами бросал на него светлый эльф, который по-прежнему шёл рядом, по правую руку. Причина этих взглядов прояснилась сама собой спустя ещё пару часов пути.
- Люди часто вынуждены делать привалы, если куда-то идут целый день? - спросил Элдор у Лайгона, словно ни на что и не намекая.
- Почём мне знать?! - огрызнулся тот, оскорблённый тем, что его сочли человеком. - Я никогда не шёл с людьми куда-то целый день!
- Извини, - проницательный эльф всё понял. - Я просто подумал, что...
- Я могу идти без привалов столько, сколько потребуется! - отрезал Лайгон. Хоть валинкарец и был намного сильнее обычного человека, сейчас он явно переоценивал свои возможности по сравнению с выносливыми эльфами,
Элдор кивнул и больше не касался этой темы. Светлый эльф в который раз порадовал Лайгона своим поведением, а особенно тем, что не стал выспрашивать о том, кем же он в действительности является. И хотя это не помешало мужчине разозлиться, он быстро вернулся в своё нейтральное расположение духа, понимая, что эльф не хотел его задеть.
Путники шли ещё долго, действительно обходясь без привалов. Лайгон был вынужден с горечью признать, что уступает эльфам в выносливости. От этого он снова начал ненавидеть свою человеческую составляющую, изо всех сил стараясь не замедлять шаг. Алдан с Алисией непринуждённо продолжали общаться, и это лучше всего показывало, что день ходьбы ничуть не истощил запас их сил. Они были раздражающе бодры и настроение у них было приподнятое, в то время, как в Лайгоне постепенно начинала закипать злость. Его согревала лишь слабая надежда, что ночью они всё-таки остановятся, если не на всю ночь, то хоть на несколько часов для передышки. Оставалось подождать недолго: уже смеркалось. Но надеждам на скорый отдых было не суждено сбыться.
Идущий рядом Элдор внезапно остановился и насторожился, к чему-то прислушиваясь. Лайгон прошёл ещё несколько шагов, не сразу заметив, что эльфа рядом нет. Из-за его бесшумных шагов было сложно понять, что он остановился, но каким-то чутьём валинкарец заметил, что идёт один. Обернувшись, он заметил замершего Элдора, Алисию и Алдана. Они все старались уловить какие-то далёкие звуки, но, сколько ни прислушивался маг, его слуху было недоступно то, что слышали его спутники. Мужчина тоже замер, чтобы тихий хруст сухих веточек под его ногами никого не отвлекал и не заглушал то, что эти трое явно слышали, хоть Лайгон по-прежнему мог слышать лишь звенящую тишину. Даже шорохов не было слышно в этот сумрачный час. Ни ветерка, ни шелеста листьев, ни голосов птиц. Тишина. Причём спокойная. Чуткий Лайгон не ощущал опасности и ему не было тревожно.
Светлый эльф ничего толком не пояснил, а просто помчался куда-то, резко сорвавшись с места, но на бегу всё-таки, не оглядываясь, крикнул:
- Там что-то происходит!
Алдан явно хотел остановить его, но не успел. Валинкарец, куда больше симпатизирующий светлому, нежели тёмному эльфу, хоть они оба временами раздражали его, ехидно усмехнулся неудавшейся попытке Алдана задержать Элдора.
- Смотри-ка, он не так торопится, как вы, у него есть время посмотреть, что там происходит, - поддел Тёмного Лайгон и, не давая возможности задержать себя, последовал за Элдором.
Алдан вздохнул, переглянулся с Алисией, и они бросились догонять товарищей, поскольку ничего другого им просто не оставалось.
Бежать пришлось далеко. Эльфийский слух позволял слышать звуки на большом расстоянии от их источника. Вскоре и Лайгон услышал характерный рёв и грубые голоса, издающие какие-то подобия слов, но смысл их оставался неясным для него. Не то это были вовсе и не осмысленные слова, не то просто половина звуков терялась. Потом послышался треск и грохот, а затем дружный победный вопль, от которого сразу стало понятно, что это ликуют орки. Рёв был столь отвратительный и чудовищный, что холодок пробежал по спине валинкарца, несмотря на то, что в своих силах он был уверен и знал, что врагам его не одолеть.
Когда до цели оставалось совсем немного, лес сменился на невыносимый для мужчины. Свисающие с деревьев лианы то и дело путались, мешая Лайгону быстро перемещаться. Он даже несколько раз использовал магию и посох, чтобы расчистить себе путь. А вот эльфам лианы совершенно не мешали. Это злило и подгоняло Лайгона. Как же его приводило в ярость то, что даже эльфы были ловчее, выносливее его, а их слух и их зрение лучше. Ему с новой силой нестерпимо захотелось вернуть себе все свои магические возможности, а потом усовершенствовать их, сделав безграничными. Чтобы ни один эльф, человек или валинкарец не смог быть сильнее его.
Стоило достичь места, где несколько минут назад радостно вопили орки, как стало ясно, что путники опоздали. Большое дерево, варварски срубленное, лежало на земле. Вокруг него были разбросаны тела орков, и из каждого торчала эльфийская стрела. Сам стрелок тоже лежал на земле, с мечом в груди, неестественно раскинув руки. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, что не стоит и пытаться помочь ему: он был мёртв. Алдан, хоть и не хотел вообще сюда идти, был огорчён больше остальных. Он не думал, что здесь может решаться жизнь эльфа. Тёмный зло скрипнул зубами, сетуя на то, что опоздали-то всего на чуть-чуть. Это всегда досадно, даже для мудрого Тёмного. Но стоило хотя бы отомстить убийце эльфа, так что Алдан не стал тратить время даром. Отряд орков уходил прочь от этого места, они спешили куда-то и, уничтожив врага, даже не растерзали его тело.
Элдор и Алисия остались около сородича, а Алдан бросился вдогонку оркам. Лайгон, которому перспектива прибывать в компании скорбящих казалась менее заманчивой, чем возможность расправиться с кем-то, помчался вслед за Тёмным. Преследуемые двумя магами орки обладали весьма недурным слухом, и сразу поняли, что к чему. Тот, кто так легко бросился в погоню, обладая столь малой численностью, заранее внушал страх врагам. Орки ускорили бег, но против разгневанного тёмного эльфа и полубога шансов у них было немного. Алдан с Лайгоном гнали орков, постепенно убивая их, пока не уничтожили всех до единого. Враги не стремились вступать в бой, ослеплённые страхом перед молчаливыми, но меткими магами. В обычной жизни Тёмный никогда не стрелял в спину. По правде говоря, он и сейчас предпочёл бы хоть какое-то подобие боя, но Лайгон не спрашивал его мнения и первым начал убивать бегущих впереди врагов. Он не был столь принципиален, как Тёмный. Лайгон считал, что все средства хороши, когда поставил перед собой цель и потому не стремился блеснуть благородством перед теми, кто через секунду станет падалью.
Когда они вернулись к месту гибели эльфа, Элдор печально пел песню, а Алисия тихо плакала. Лайгон никогда не был почитателем лирического творчества, и потому решил не слушать, о чём пел эльф. Стараясь мыслями уйти куда-то вдаль, маг потерпел неудачу, так как песня Элдора проникала в его сознание. Голос светлого эльфа разливался в вечерней тишине. Медленный, льющийся, неторопливый, скорбный мотив проникал в души всех присутствующих, заставляя разделить с поющим его боль. И хоть Элдор пел тихо, словно лишь самому себе и убитому сородичу, напевный голос его был слышен далеко вокруг, и откуда-то с северной стороны послышался ответно тоскливый волчий вой, будто зверь понял чувства эльфа и желал выразить соболезнования. Алдан взглядом указал Лайгону на Алисию, но тот сделал вид, что не заметил этого, и потому Тёмный сам подошёл к девушке, по щекам которой ручейками струились слёзы, опустился рядом с ней на колени и обнял, желая успокоить и поддержать. Лайгон косо посмотрел на них. Пронзительно печальный напев Элдора заставлял обостриться все светлые чувства, что ещё тлели в глубине его души. Валинкарцу был безразличен погибший эльф, но противиться охватившей его тоске, передавшейся от Элдора, он был не в силах. Это ужасно раздражало. Следовало взять себя в руки, вернуть разуму трезвость и холодность. Для этого он взглянул на Алисию, подумал, насколько Алдан хорошо понимает её и делает всё правильно, в отличие от него самого. Оглядев товарищей, которых он, по правде говоря, и товарищами-то считал раз через раз, под настроение, Лайгон ощутил себя лишним. Он не мог полностью разделить с ними горе, так же, как и они не могли разделить с ним его тревоги и мелкие радости. Он был один, как и десятилетия ранее. И цель у него была прежняя. Ничего не изменилось, нужно было просто не отвлекаться ни на что и не позволять никому прокрадываться в своё сердце. Такие выводы помогли ему отвлечься от всепоглощающей тоски. Лайгон умел врать себе, умел заставлять себя думать в нужном направлении. Расчётливость вернулась к нему, но всё же он учтиво подождал, пока песня закончится, после чего мужчина прямо спросил:
- Вы его знали? - он хотел получить информацию, и ему было не очень важно, подходящий ли для расспросов момент.
- Это Арвиль. Да, он тоже из Заречья, - ответил Элдор вполне спокойно, словно со звуками песни он отпустил и свою грусть.
Алисия тоже перестала плакать, Тёмный бережно поглаживал её по спине и что-то шептал на ухо, но слова были не слышны Лайгону, так как он стоял чуть поодаль, не желая приближаться к сидящим подле убитого. Он не чувствовал себя нужным рядом с ними, или же боялся почувствовать себя ненужным рядом с ними, если приблизится. Сейчас же он как бы сам не подходил, демонстрируя свою отстранённость от происходящего.
- Элдор, тебе известно, зачем он тут? - осведомился Лайгон, понимая, что кроме него никто не намеревается как можно быстрее расспросить и получить подробности.
Эльф покачал головой и ответил:
- Не известно, но никто не покидал Заречье самовольно с тех пор, как объявился Варт. Думаю, у Арвиля тоже было какое-то поручение.
Лайгон с некоторым удовольствием заметил, что Элдор не осуждает его за прямоту, и даже, наоборот, признаёт, что необходимо как можно быстрее закончить со всем этим и продолжать путь. Алдан отпустил Алисию, склонился над убитым и всмотрелся в его спокойное, но перепачканное землёй и кровью лицо. В который раз он мысленно выругался, хоть умом понимал, что его вины в том, что они не успели, нет. Тёмный аккуратно, словно боясь разбудить, обыскал мёртвого эльфа. Ничего примечательного не обнаружилось. Время терять не хотелось, но было принято коллективное решение, что Арвиля надо похоронить в земле, чтобы никакая лесная нечисть не польстилась на его плоть. Лайгон поддержал это решение не только потому, что хотел уже поскорее закопать этого эльфа и забыть о нём, но и потому, что понимал, что от его мнения тут уже ничего не зависит и было лучше для самого себя сделать вид, что он не против. Ему всегда было спокойней, когда казалось, что всё идёт так, как он хочет.
Уже стемнело, и диск луны лил свой серебристый безжизненный свет на мёртвого эльфа. Хорошо ещё, хоть рыть могилу для убитого не пришлось. В темноте это было бы не так и просто. Алдан прекрасно ладил с силами природы, он выбрал подходящее место, приник к земле и стал что-то нашёптывать, после чего поднялся на ноги и немного отошёл в сторону. Медленно дёрн разошёлся в стороны, обнажая рыхлую плодородную почву. Затем и сама земля стала медленно осыпаться куда-то вниз, образуя глубокую яму. Алдан бережно поднял на руки тело, и под длинными волосами, на спине у ворота нащупал пришитый небольшой мешочек. Внутри лежал идеально круглый полупрозрачный каменный шарик, в глубине которого клубилась ярко-синяя дымка. Никто не заметил, как Тёмный нашёл и припрятал в руке камушек. Он принёс тело к краю могилы, а в это время Элдор срезал две прочные длинные лианы, свисающие с деревьев. С их помощью тело эльфа было опущено на дно ямы. После того, как Алисия, Элдор и Алдан попрощались и последний раз взглянули на Арвиля, тёмный эльф снова припал к земле и снова что-то прошептал ей. Стоило ему отойти, как земля начала заполнять яму, погребая под собой тело эльфа. Лайгон смотрел на всё это со стороны, как пассивный наблюдатель, которого не касается то, чем заняты его спутники.
Когда с Арвилем простились, и дёрн снова сомкнулся на почве, словно и не было тут ничего, Алдан показал всем свою находку. Каменный прозрачный шарик приковал взгляды всех присутствующих, особенно Лайгона. Маг чувствовал, что эта вещь весьма занятная, и его глаза завороженно смотрели на клубящийся внутри синий дым. Он повидал немало магических вещиц, но каждая из них была по-своему прекрасна, каждая являла собой произведение искусства, причём не важно, светлая или тёмная сила была сокрыта в той или иной веще. Валинкарец не стал расспрашивать ни о чём, зная, что скоро всё равно Алдан всё разъяснит. Лайгон глянул на Тёмного, чтобы убедиться в правильности своих прогнозов, и увидел, как тот обеспокоенно смотрит на Элдора. Сам светлый эльф, не отрываясь, следил за движениями дыма внутри камня, и лицо его было бледным, валинкарец даже заметил, что в его вечно непроницаемых глазах читалась растерянность. Тёмный вздохнул и спросил у удивлённого и мрачного Элдора:
- Твоё поручение как-то связано с этим? - от этих слов эльф еле заметно вздрогнул, но больше никак не отреагировал.
Эльф молчал, его взгляд был прикован к камушку, и было очевидно, что он слышал вопрос, но глубоко задумался, стоит ли отвечать. Алдан не сомневался, что он не ответит. Не потому, что не доверяет, а потому что слишком верный своим обещаниям.
- Ты хоть понимаешь, что это? - как можно мягче задал другой вопрос Тёмный, обеспокоенно глядя на эльфа.
- Понимаю, - глухо отозвался тот.
- Уверен, что правильно понимаешь? - и Алдан, покатав камушек в ладонях, метнул его как можно сильней и дальше.
Шарик пролетел довольно далеко, сверкнув бликами на лунном свете, и затерялся где-то в тёмной дали. Соприкоснувшись с землёй, камешек издал протяжный писк, словно из него под огромным давлением выходил воздух, и через мгновение прогремел взрыв. Он не был сильным, но тонкие деревья, растущие рядом, вырвало с корнем, а крупные просто накренило. От камушка осталась серебристая пыль, и от неё в разные стороны расползался светящийся синий дым с удушливо-пряным запахом. В лунном свете это было таинственное зрелище, но почему-то любоваться им не хотелось. Что-то злое было во всём этом, и маги ощутили это, хоть Лайгон пока и не мог понять увиденного.
Откуда ни возьмись сбежались тёмные облака, так стремительно, что сразу потемнело. Свет луны больше не попадал на землю, погрузив мир во мрак. Теперь дым стал казаться ярким, его свечение стало более заметным, и каждое движение заставляло любоваться им, его плавностью и причудливостью. Спустя несколько секунд пошёл проливной дождь. Тёплый, гораздо теплее воздуха. После первой вспышки молнии, совпавшей с раскатом грома, запах расползающегося во все стороны дыма приобрёл горький оттенок тлена и стал ещё более удушливым. Он пока только подбирался к замершим в оцепенении светлым эльфам и валинкарцу, а так же к нахмурившемуся, но не очень удивлённому Алдану.
- Уходим, - сказал он, и никто не решил с ним спорить.
Они быстрыми шагами направились прочь от этого места. Путники не прошли и двадцати шагов, как стена дождя осталась позади, и снова в ночном небе светила луна и можно любоваться звёздами.
- Ничего не хочешь рассказать? - строго спросила Алисия у поникшего Элдора. Хоть она и приняла решение доверять ему, не требуя доказательств, секреты между ними не могли не беспокоить девушку.
Эльф не хотел ничего говорить, в его голове явно творилось что-то, причинявшее ему боль: невесёлые, тревожные мысли заполняли сознание и тяжким грузом ложились на плечи. Статный, гордый, благородный светлый эльф сейчас шёл, немного сгорбившись и глядя себе под ноги, не желая смотреть на товарищей. Алисия была недовольна, не получив ответ и хотела возмутиться, но Алдан пришёл на помощь сокрушённому эльфу:
- Давай, я начну, а ты поправишь, если я что упущу? - и, не дожидаясь ответа, продолжил: - Арвиль шёл туда же, куда идём мы, и даже с той же целью, я полагаю. То есть Энфиль взял и отправил как минимум двух своих отличных воинов по одиночке в опасный путь и явно не сообщил никому из них истиной цели. При этом выдал предмет, о свойствах которого, очевидно, не удосужился рассказать... Предмет, наделённый силами белой и чёрной магии, который взрывается, да еще и под действие молнии создаёт такой перепад запахов, от которого разве что мёртвый не попытается сбежать... - он покачал головой и спросил: - Знаете, что я думаю?
- Думаешь, теперь мы знаем, кто такой Варт, - мрачно ответил Элдор. Он так и не решился поднять взгляд, чувствуя себе прескверно, словно это он был предателем, а не его правитель.
Лайгон слушал без особого интереса: для него мало что менялось. С одной стороны, плохо, что Варт и Энфиль - это не два мага, а один, но с другой, можно немного расслабиться, ведь теперь он точно с ним встретится. К тому же, если он замыслил провернуть нечто подобное, магом он был достойным. От такого должен был быть толк.
Алисия до сих пор не простила Лайгону его слов, и он не знал, что именно происходило в её душе от осознания, что её приёмный отец и есть Варт, но сочувствовал, хоть выразить этого никак не мог, опасаясь снова её разозлить. Он не хотел признаваться себе, что сейчас желал бы обнять её, как это делал Алдан, и попытаться успокоить. Только ему казалось, что она оттолкнёт его, и потому пришлось убедить себя, что он выше сочувствий и утешений.
Эльфийка выглядела уставшей и подавленной, при этом никак не комментировала создавшуюся ситуацию. Тёмный лишь погладил её по плечу, позволяя самой разобраться в своих эмоциях. Валинкарец взглянул на Элдора. Вид у эльфа был печальный, взгляд потухший, и Лайгону даже стало его жаль.
- Что ты пообещал ему? - спросил Лайгон, догадываясь, что для таких как Элдор новость о предательстве повелителя не освобождает от данных слов. - Мы всё равно скоро дойдём до твоей цели, и Алдан всё сам поймёт, но лучше не терять время и услышать от тебя.
Эльф остановился, всё ещё не решаясь рассказывать о секретном задании, и все остальные тоже замерли, последовав его примеру.
- Ты должен сказать! - сердито воскликнула Алисия. - Может, ты обещал убивать эльфов или выкуривать гномов из их пещер с помощью этой штуки! Мы имеем право знать, мы же твои друзья, а Энфиль - жалкий предатель!
Эльф посмотрел ей в глаза и решил, что она права.
- Я обещал дойти до Янтарной Горы и разбить камень, - сухо признался эльф, и подумав, пояснил: - Мы ищем Варта. Ищем, ориентируясь на скопления орков. Я проверяю, нет ли их около горы или других следов Варта, и растаптываю магический шарик у входа в заброшенное подземелье, если всё чисто. Камень вызывает грозу, её будет видно издалека, и Энфиль поймёт, что всё в порядке... Далее я должен был вернуться обратно в Заречье... - он снова отвёл взгляд, думая о том, что домой он бы уже не вернулся.
Тёмный задумчиво теребил попавшийся под руку прутик. Он вроде бы не удивился, узнав, кто Варт на самом деле. Будто просто нашёл доказательства своей теории, которое так долго искал, что находка его уже не радовала. Все молча ждали, когда он выскажется.
- Жаль, на самом деле всё не так просто. Теперь мы знаем, что у Варта есть оружие, с которым нам не справиться без огромных потерь - он задумал разбудить Золотого Дракона. - поделился с товарищами Тёмный, но никто не испытал от его слов страха, а Алдан не спешил более подробно объяснять, очевидно, полагая, что всё предельно ясно. Ясно не было никому, но валинкарец не намеревался ждать, пока эльфы зададут нужный вопрос и спросил сам:
- Золотой Дракон - кто он? Величайший маг? -Лайгон бы не отказался от такого поворота событий, но Тёмный усмехнулся и просто ответил:
- Нет, он дракон.
В принципе, об этом можно было догадаться, только, как выяснилось, никто из присутствующих, кроме Алдана, в реальность таких созданий, как драконы, не верил. Лайгон относительно легко принял ответ эльфа, так как мир этот по-прежнему не был им хорошо изучен и к сюрпризам маг был готов.
- Драконов не существует, - заверила Алисия, и Лайгон ехидно добавил:
- Как и Тёмного Эльфа.
- Откуда в нашем мире дракон? - не обратив внимания на замечание валинкарца, продолжала сомневаться эльфийка.
Тёмный загадочно улыбнулся и ответил с таким видом, будто припоминал любимую сказку детства, которую благоговейно обожал и которой с удовольствием готов был поделиться с товарищами:
- Точно не знаю, но есть одна легенда. Расскажу по дороге. Надо спешить к Янтарной Горе.
Такая перспектива совсем не порадовала Лайгона. Он надеялся на отдых уже довольно давно, ещё до обнаружения мёртвого эльфа. Но была уже глубокая ночь, а этот неутомимый эльф намеревался спешить к какой-то там горе, и не было ни малейшего шанса, что кто-то вселит в него сомнения по поводу правильности его решения. Валинкарец не собирался изматывать своё и без того уже уставшее тело. Он не продолжит путь, пока не восстановит силы. Приняв такое решение, Лайгон поспешил оповестить об этом присутствующих.
- Слушайте, я понимаю, что дело неотложное, но... - начал было он, уже продумывая все аргументы, которые помогут убедить эльфов, при этом не выдадут им, что он слабее их.
- Не беспокойся, - мягко перебил его Алдан. - Сейчас я постараюсь снять усталость и вернуть тебе бодрость духа. Мы не можем сейчас позволить себе привал.
Лайгон нахмурился. Будь у него магическая сила, которой он обладал прежде, ему бы не пришлось принимать помощь эльфа. Лайгон вообще не любил принимать чью-либо помощь, но в этом мире это приходилось делать постоянно.
Он не стал спорить с Тёмным. Послушно закрыл глаза, слушая его невнятное бормотание и ощущая его пальцы на своих висках. Когда Алдан вернул его к действительности, спросив, готов ли он продолжить путь, Лайгон действительно не ощущал и следов усталости от долгого пути. Можно было идти дальше.
Теперь их повёл Алдан, который отлично знал все самые потаённые тропы в этом лесу, чем Элдор похвастаться не мог. Потому теперь, когда ему было известно место назначения, он как-то незаметно сменил Элдора на посту проводника. Тёмный действительно по дороге рассказал товарищам историю, объясняющую появление в этом мире дракона.
По версии Алдана, друиды в своих поисках мира, пригодного для жизни крылатых друзей, однажды наткнулись на весьма враждебный мир драконов, причём оказались там в разгар войны. Это было опасно для них. Чтобы вернуться обратно в свой мир усилий не требовалось, но нужно было время. Продержаться следовало совсем немного, не больше получаса, но в мире драконов - устойчивых к магии существ - друидам это время могло дорого стоить. В решающий момент, когда один кровожадный озлобленный дракон заметил пришельцев и хотел с ними расправиться, появился тот самый Золотой Дракон. Доподлинно неизвестно, была ли эпичная битва за сохранение жизни друидам между драконами, но факт остаётся фактом - Золотой Дракон спас друидов, но при этом переместился вместе с ними в их мир.
Конечно, сразу было принято решение вернуть его домой, но полчаса, требующиеся на восстановление сил портала, сыграли с ними злую шутку: то ли от переоклиматизации, то ли от чего-то ещё дракон уснул. Будить его не решились, поскольку просто так его и не разбудишь, нужно что-то мощное; да к тому же друиды слышали где-то, что разбуженный дракон - существо агрессивное, мстительное и на здравые рассуждения не способное. Сдвинуть такое тело без магии население этого мира в те времена не могло, и Золотого Дракона пришлось оставить в покое.
За долгие тысячелетия вокруг дракона силами природы и с помощью заботливых друидов образовалась скалистая гора, которая за счёт мельчайшей пыльцы с его золотой чешуи приобрела золотистый цвет, за что и получила название Янтарная Гора. А уже вокруг этой горы образовались обычные серые горы, и названия им никто дать так и не удосужился.
Друиды вскоре нашли новый дом, и жители этого мира переселились туда, но всё равно первые несколько тысяч лет друиды исправно возвращались в этот мир, проведывали спящего друга, но ничего придумать по-прежнему не могли. Постепенно их визиты стали всё реже, а потом они и вовсе перестали наведываться, а широкий коридор в скале, ведущий к дракону, постепенно превратился в едва заметную заросшую тропу. Так в этом мире о Золотом Драконе осталась полузабытая легенда. И мало кто мог знать, что в его мире о нём не забывали ни на минуту, и по сей день драконы ждут его возвращения.
- Красивая легенда, - оценил Элдор и грустно добавил: - Всё равно не верится, что Энфиль - это Варт. Он всеми любимый и почитаемый правитель светлых эльфов, зачем ему всё это?
Тёмный остановился, печально посмотрел на эльфа и ответил:
- Не каждому под силу справиться с искушением владеть большим, чем он владеет, особенно если у него есть такая возможность. Энфилю мало быть правителем светлых эльфов, он бы мог править всеми расами и именно этого он хочет теперь.
- Эльфы бы не стали ему помогать, мы справедливый народ! - горячо воскликнул Элдор, и Тёмный положил свою ладонь ему на плечо, после чего стал говорить медленно и сочувственно:
- Да, именно поэтому ему нужен дракон. Его план весьма неплох. Ты и прочие, направленные к Янтарное Горе, погибните либо в ней, либо по пути к ней или на обратном пути, потому что в лесах полно орков, а вы все идёте по одиночке. Но всё равно хоть один из вас дойдёт до цели и разбудит дракона, погибнув при этом. Дракон способен вселить ужас всем, стоит его разбудить - и полмира будет сожжено. Не знаю, каким способом он планирует убить его потом, но уверен, именно это он и сделает, доказав всем могущество светлых эльфов и прежде всего своё. Мир будет разрушен, но он станет его, и это никто не подумает оспаривать.
- Это подло, - тихо заметил Элдор.
- Да, это подло, - кивнул Алдан и тяжело вздохнул, бросив мимолётный взгляд на валинкарца.
Лайгон, слушавший этот разговор, подумал, что план Энфиля чем-то напоминает его собственный относительно Валинкара. Выходило, что и сам он ничем не лучше правителя светлых эльфов. Маг чувствовал, что Тёмный знает об этом, догадывается, что какая-то подлость входит в планы Лайгона. Это сбивало с толку. Почему он не пытается остановить его? Зачем вернул боевую магию? Хочет подарить ему последний шанс исправиться, как это сделал Мэггон? Валинкарец сжал кулаки от подступающей злости: ему не нужны подачки эльфа и он не собирается оправдывать надежды Алдана и своего отца. Он одиночка. И основная прелесть этого в том, что одиночество позволяет не чувствовать себя никому и ничем обязанным.
Он посмотрел на Алисию, которая уже снова о чём-то говорила с Алданом. Нет, она не вернулась в прежнее беззаботное состояние. Напряжённость и сокрушённость видел в ней валинкарец. Но ей не нужна была ни его поддержка, ни его нежность. Она ведь не могла не заметить, как дорога стала ему. Лайгон не понимал, почему она так разозлилась на то, что для него было радостью узнать, что её жизнь длинна. По его мнению, это должно было сблизить их, но нет же, ей явно хотелось, чтобы он был готов страдать из-за неё. Ей хотелось, чтобы он привязался к ней настолько, полюбил так сильно, что за жалкие годы с ней был бы готов расплачиваться тысячелетиями одиночества, отравляемыми воспоминаниями о светлом прошлом. А он не был готов и потому не был нужен. Одиночество прекрасно, пока не знаешь другой жизни. Хорошо, что Алисия вовремя остановила его душевный порыв, нельзя было подпускать её ещё ближе к себе. Всё получилось правильно. Чем больше об этом размышлял Лайгон, тем легче ему становилось. Он привык уговаривать себя, запрещать себе и доказывать себе свою правоту. Эта способность защищала его от лишних переживаний. Вот и сейчас он довольно аргументированно заверил себя в том, что его мимолётная нежность - лишь случайный порыв, отголосок недобитых человеческих эмоций. Люди любят страдать. Даже самые светлые чувства у них идут бок о бок со страданиями. Лайгон не должен уподобляться им. Если бы в детстве и юности он был осмотрительнее, если бы умел тогда различать, когда в нём говорило человеческое начало, а когда валинкарское, сейчас бы он не прозябал в этом мире, а жил в Валинкаре и все жители считали бы наследным принцем его, а не Феронда. Но он не был осмотрительным, и Мэггон понял, что он всё-таки наполовину человек, и эта половина его вполне полноправная.
Ненависть начинала закипать в его сердце. Он чуть было не начал сомневаться в своём идеальном плане. Чуть было не допустил непозволительных мыслей о том, что ему не зачем возвращаться домой и не зачем стремиться к власти. Теперь всё стало прежним. Он чувствовал, что снова остался один, хоть с ним и шли трое эльфов. Но у них был свой путь. Хоть они и шли рядом, но не были вместе с ним. У него пропало то чувство, которое он ощутил ещё когда шёл только с Алисией, чувство, что в случае чего тебя прикроют, пусть это и не принесёт пользы, но тебя не бросят и во что бы то ни стало попытаются спасти. Ни ради чего. Просто спасти, чтобы ты остался жив. Теперь ему казалось, что если его и спасут при случае, то только с каким-то умыслом. Хрупкий стебелёк доверия, пробившийся сквозь толщу ненависти и скепсиса, был безжалостно растоптан осознанием действительности. Лайгон был один и всегда будет один, кто бы ни пытался прикинуться его другом, больше он не позволит себе поверить в привязанность.
Прошли ещё одни сутки пути, за которые с Лайгоном никто и словом не перекинулся. Унылый угнетённый Элдор, сокрушённая Алисия и болтающий с ней Алдан составляли собой не самую приятную компанию. Но приходилось терпеть их и двигаться дальше. Лайгону был нужен Энфиль, а найти его самому по-прежнему не представлялось возможным. Физические силы, давеча так ловко воскрешённые Алданом, постепенно таяли, но злость, кипящая внутри, позволяла валинкарцу не обращать на это внимания и упрямо следовать за Тёмным. Путь пролегал через мрачный лес, в котором не было ни троп, ни дорог, словно тут вообще не ходили даже животные. В этой части леса преимущественно росли высоченные тёмные ели, причём плакучие. Их ветви свисали почти до земли, временами норовя дотянуться до путников своими короткими, но острыми иголками и коснуться обнажённых участков тела. Когда это им удавалось, Лайгон морщился от неприятного ощущения, прикасаясь пальцами то к задетой хвоёй щеке, то к тыльной стороне ладони: именно эти участки его кожи не были ничем защищены. Сквозь плотную ткань рубашки, сотканной тёмными эльфами и явно заговорённой ими же, иголки не проникали. Это могло бы порадовать мужчину, но ему был неприятен этот лес в принципе. Хотя, признаться, окружение идеально подходило его настроению: мрачное, безысходное; где-то высоко в небе наверняка есть солнце, но лучи его не могут пробиться сквозь огромные ели, заслоняющие своими ветвями всё небо; под ногами не было ни мха, ни растительности, лишь многовековой слой опавших ёлочных иголок.
Но вот Алдан явно отклонился от курса, резко свернув в ещё более частый ельник, плавно перешедший в густые заросли орешника, за которым виднелась поляна, окружённая с остальных сторон разнообразными лиственными деревьями. После елового леса это место казалось прекрасным и светлым. Эльф остановился посреди залитой солнцем поляны, заросшей высокой травой, от которой исходил нежный дурманящий аромат. Тёмный эльф молча расставил руки в стороны и закрыл глаза. Все замерли, глядя на него.
- Мы движемся весьма неплохими темпами, - медленно проговорил он, открывая глаза и обводя взглядом товарищей. - Я чувствую, что эта поляна особенная, здесь очень благоприятная аура. Мы должны остановиться здесь и поспать.
- Я не хочу спать, - заявила эльфийка с нотками упрямства в голосе.
- Не страшно, - улыбнулся он в ответ. - Это место поможет быстро забыться сном, приятным, спокойным и восполняющим силы. Стоит поспать тут всего пару часов, и мы сможем бодро продолжить путь до самой Янтарной Горы. Нельзя пренебрегать такой возможностью.
- Лично я не устала, - повторила Алисия свой отказ от отдыха.
- Понимаю, - не стал спорить Алдан. - И всё же будет лучше отдохнуть. Считайте, что устал я и мне нужно восстановить свои силы, в том числе и магические.
Он не стал ждать одобрения, расстелил свой походный заношенный плащ на траве и улёгся на нём, с наслаждениям вытягиваясь во весь свой рост. Он закрыл глаза, подложил руку себе под голову и заявил своим товарищам, которые в недоумении смотрели на него:
- Мы должны восполнить силы и вернуть себе оптимизм. Я не могу продолжать путь в столь унылой компании. Так мы точно не достигнем ничего хорошего.
Алисия сдалась первой, решив, что если это место поможет ей обрести душевное равновесие, она поспит здесь, сколько скажет Тёмный. Эльфийка тоже расстелила свой плащ и устроилась на нём рядом с Алданом. Элдор последовал её примеру, понимая, что привал неизбежен. Лайгон некоторое время смотрел на лежащих на поляне товарищей. Неужели они всё-таки доверяют ему, раз столько ночей проводили с ним спящими и потому практически беззащитными? Не считая Алдана, конечно. В том, что эльф всегда начеку, валинкарец ничуть не сомневался. Что он задумал на этот раз, Лайгон не знал, но через какое-то время, когда, как ему показалось, эльфы уснули, он тоже улёгся неподалёку от них. Всё-таки ему, как никому другому, был необходим этот привал.
- Отлично, - улыбнулся Тёмный, не открывая глаз, но валинкарец уже не слышал его, так как моментально погрузился в сон, стоило ему лечь.
***
Сновидения нечасто посещали валинкарца. Но сейчас Лайгону снился восхитительный сон, такой реалистичный, словно он в действительности прогуливался по побережью океана, шёл по самой границе сухого и мокрого от волн песка, лениво обходя выкинутые волнами на берег ракушки. Шум прибоя, солёный запах воды, крики чаек где-то вдалеке - всё это успокаивало его измотанную сомнениями и ненавистью душу.
Но идиллия была прервана неожиданным появлением тёмного эльфа, который откуда-то сзади догнал неспешно идущего валинкарца и, поравнявшись с ним, заявил:
- Я давно хотел поговорить с тобой...
- А я с тобой - нет, - невозмутимо отрезал Лайгон, которому голос этого эльфа уже осточертел за время их совместного путешествия.
- Мне это известно, - кивнул Алдан, даже не думая порадовать собеседника хоть немного обиженным тоном. - Именно поэтому мне пришлось явиться в твой сон, чтобы ты точно меня выслушал. Предупреждаю: быстрее поговорим - быстрее я покину твоё подсознание. Не пытайся проснуться или отделаться от меня... - он говорил серьёзно, но его слова не звучали, как угроза, скорее, как просто констатация фактов.
Валинкарец остановился и исподлобья глянул на своего спутника:
- Ты загнал меня в ловушку в собственном сознании с помощью энергетики этой проклятой поляны?
- Нет, - улыбнулся Тёмный. - Вовсе нет... Ты измотан, тебе нужен отдых. Элдору и Алисии тоже. Я ведь объяснял уже...
- То есть, вот это ты называешь приятным и спокойным сном? - невесело усмехнулся валинкарец. - Ладно, о чём мы будем говорить?
- Может, об Алисии? - предложил эльф.
- А что с ней не так? - наигранно удивился Лайгон, хотя подобное развитие разговора не было для него неожиданностью. - Она узнала не самые приятные новости, и её состояние можно понять. Это пройдёт, поверь мне, - уверенно ответил Лайгон, припоминая себя самого после разговора с Мэггоном в тот далёкий роковой день.
- Поговори с ней, ты ведь хочешь этого, - посоветовал Тёмный. Кто бы знал, как сильно валинкарец не любил, когда ему давали советы, а особенно, когда он о них не просил, а не просил он о них никогда.
- Хотел бы - поговорил, - буркнул Лайгон в ответ, снова продолжая свой путь вдоль берега. - Но я не ты, чтобы влезать в чужие души... - саркастически заметил он, на что Тёмный добродушно передразнил его:
- А так же ты не я, чтобы радовать окружающих, не я, чтобы поговорить по душам с тем, кто хочет помочь, не я, чтобы стремиться принять себя со всеми своими особенностями и ещё множество подобных "не я, что бы"...
- Если тебе интересно, то я ни капли не расстроен от этого, - признался Лайгон, немного кривя душой: не все черты этого эльфа вызывали у него неприязнь, было в нём и много того, чему валинкарец втайне хотел бы научиться. Но он продолжил пояснять свои слова эльфу: - Я, вообще-то, пытался тебя упрекнуть. Наверно, мало сарказма вложил в свои слова, раз ты не понял.
- Я понял тебя, - улыбнулся Алдан. - Я эльф, который суёт свой нос в чужие дела, который мешает тебе идти своей дорогой, который раздражает тебя, но у которого есть, чему поучиться и без которого вы с Элдором погибли бы в Янтарной Горе. Да, ты бы хотел, чтобы меня не было рядом. Я знаю это. Но речь не обо мне. Ты мог бы поддержать Алисию, ей сейчас трудно...
- Так иди и поддержи, - сердито перебил его Лайгон, глаза которого уже начали разгораться пламенем злости, но пока он сдерживал себя. - Поговори с ней, а не со мной! Кажется, вы неплохо ладите и она любит слушать твою болтовню.
- Твою бы ей тоже нравилось слушать, если бы ты не врал постоянно и не пытался быть хуже, чем ты есть, - спокойствие ненавистного собеседника и его наглое нежелание обижаться разозлили Лайгона окончательно.
Он понимал, что наговорив эльфу кучу гадостей, от него не избавишься. Пытаться применить силу, учитывая, что они находятся не в материальном мире, тоже казалось бессмысленным. Стиснув зубы, валинкарец процедил:
- Слушай, Алдан, ты действуешь мне на нервы. Считаю, тебе стоит знать: если б мы были бы не во сне, я бы непременно заткнул тебе рот, чего бы мне это не стоило.
- Нет, Лайгон, место нашего разговора тут не при чём, - уверенно заявил настырный эльф. - Ты не станешь затыкать мне рот по другой причине. Раскрыть мой секрет?
- Секрет, почему мы до сих пор ведём неприятный мне разговор? - с нескрываемой неприязнью осведомился Лайгон, чьи пальцы сжались в кулаки от невозможности нанести хоть какой-нибудь вред Тёмному.
- Не совсем... Секрет, почему все хорошо ко мне относятся, - поправил Алдан, и от этого самонадеянного заявления Лайгон уставился на собеседника широко распахнутыми глазами в надежде, что ослышался, но через мгновение в его глазах удивление снова сменилось ненавистью.
- Ты ошибаешься, если относишь меня в категорию "все", - заметил он.
- Так тебе рассказать, почему? - не унимался Алдан.
- Рассказывай, - безразлично пожал плечами Лайгон, который понял, что придётся выслушать, однако желание съязвить заставило его сказать следующее: - Погоди, я сам попробую угадать... - он наигранно задумался, потом щёлкнул пальцами и спросил: - Потому, что ты настолько навязчив, что проще с тобой не спорить? И ты принимаешь это за хорошее к себе отношение?
- Лайгон, я прекрасно знаю, что любой, кто начал бы с тобой разговор вроде этого, пожалел о своей навязчивости в первые же минуты общения, которые бы и стали последними минутами вашего общения. И мой секрет в том, что я познал одну простую истину.
- Да? И в чём же она? - с неискренней заинтересованностью спросил валинкарец, которому нестерпимо хотелось всё же попробовать задушить или ударить эльфа, хотя бы, чтобы выместить гнев, но вместо этого он был вынужден бороться с собой.
- Истина в простоте, - поделился своим наблюдением Алдан. - Что просто - то истинно, понимаешь? Посмотри вокруг: деревья, листья, небо над нами. Это истина. Природа проста, она ничего не приукрашивает, ничего не скрывает и не стесняется. Она такая, какая есть. Это просто. С природой. Со мной сложнее, мне пришлось многое постичь, но в итоге я стал прост. Эльфы, люди, гномы - мне рады все, кому рад я, стоит им хоть раз пообщаться со мной. Потому что я никогда не лгу. Лгать сложно. Надо запоминать всю свою ложь, которая постепенно поглощает тебя истинного, и потом уж и самому не разобрать, какой ты на самом деле.
- Ну и зачем ты мне всё это говоришь? - скептически глядя на распинающегося Алдана, осведомился валинкарец. - Скоро мы доберёмся до сути нашего разговора?
- Лайгон, ты слишком долго обманывал себя, и потому потерялся в лабиринтах своих умозаключений. Стоит тебе сбросить оковы рамок, в которые ты себя загнал, и тебе откроется удивительный мир свободы. Попробуй хоть раз быть простым: не анализировать свои эмоции, а просто отдаваться им и наслаждаться ими. Ты увидишь, что это просто. И это истинно.
- Ты закончил? - без намёка на какие-либо эмоции спросил Лайгон. Он сумел совладать с собой, и теперь его голос звучал безразлично.
- Да, - кивнул эльф. - Обещай, что подумаешь об услышанном?..
- Мне не нужно это, Алдан, - всё так же спокойно ответил валинкарец, но через секунду глаза его зажглись злым лукавством и он предложил: - Хочешь, я раскрою тебе твой секрет?
- Почему бы и нет? - мягко улыбнулся Тёмный. - Попробуй.
- Ты силён, - начал Лайгон и постепенно его голос становился похож на шипение. - Это просто, Алдан. И истинно. Ты сильный маг, который готов взять более слабых существ под своё крыло, обстряпав свои действия так, чтобы не напоминать слабому о его никчёмности по сравнению с тобой. В этом и есть твой секрет. И, знаешь, однажды я верну себе свои магические силы и вернусь в Валинкар. И там все будут меня слушать, что бы я ни говорил им, как тебя в этом мире. Потому что я буду силён. И все были бы мне рады, веди я себя так дружелюбно, как ты, только вот мне совершенно ни к чему, чтобы меня все любили. Уважали, боялись, подчинялись и преклонялись - да, любить и восхвалять не обязательно.
- Ты когда-нибудь любил? - испытующе глядя на Лайгона, тихо спросил эльф, словно боялся, что тот испугается звука его голоса и не ответит честно.
Но валинкарец мог не врать, отвечая на этот вопрос. Он сказал то, что действительно считал правдой, и голос его прозвучал с достоинством, словно он гордился тем, что говорит:
- Нет, не думаю, что испытывал когда-либо это порабощающее чувство.
- А, может, испытываешь сейчас? - лукаво, но дружелюбно спросил Тёмный, заставляя недавно успокоившегося Лайгона ненавидеть собеседника с новой силой. Алдан счёл разумным подкрепить свою версию фактами и напомнил: - Ты видел цветок айдареса, а крови тёмных эльфов в тебе нет. Значит, влюблён. Ты ведь не пытался обмануть себя, полагая, что я выдумал это свойство цветка, чтобы позабавить Алисию? - при чём тут тёмные эльфы, Лайгон не понял, но и не собирался вдаваться в подробности, так как про случай с цветком особенно не размышлял и не собирался размышлять и теперь.
- Мне плевать на цветок и на то, что ты себе напридумывал обо мне! - злость начала выплёскиваться, и он уже кричал на Алдана, постепенно забывая, насколько тот проницателен и пытаться лгать ему - пустое занятие. - Ты ведь много знаешь, не так ли? Знаешь, кто я, знаешь моего отца и мой мир! Я хочу получить прежнюю силу и вернуться домой, вот единственное, что важно для меня, понимаешь ты? Я не просил Алисию тащиться со мной, не просил тебя спасать нас, не собирался выручать Элдора и уж тем более отправляться со всеми вами к какой-то горе! Если бы не моя сделка с Элдором, я бы уже и думать забыл о вас с Алисией! И, если мои планы осуществятся, я никогда не вспомню о ней, равно как и о тебе, находясь в чертогах Валинкара!
- Правда? - мягко и спокойно спросил Тёмный, глядя в глаза собеседнику, и от этого взгляда валинкарец сразу же остыл, понимая, как глупо было говорить этому эльфу то, во что он сам не мог поверить, хоть и желал всем сердцем, чтобы было именно так.
- Сам знаешь, что неправда, - устало выдохнул Лайгон и искренне попросил: - Оставь меня. Хоть я и полубог, но дай мне хоть немного отдохнуть... хотя бы от тебя!
Алдан не ответил, добродушно глядя на мужчину. Валинкарец тоже смотрел на него, только сердито. Как этот настырный эльф может прикидываться таким милым и правильным, и при этом так портить настроение и раздражать? Лайгон презрительно сплюнул на песок и сделал несколько шагов, но под его сапогам что-то хрустнуло. Он безразлично глянул на растоптанную ракушку, одну из многих, которые он неосознанно обходил, чтобы не раздавить. Валинкарец хотел взглянуть на Алдана, но глянув в сторону собеседника, понял, что тот исчез. Лайгон огляделся: пустынное побережье и цепь его полу смытых прибоем следов. Ни намёка на присутствие эльфа и даже никаких признаков, что он действительно был тут.
Лайгон довольно улыбнулся. Он снова оказался один, ветер принёс запах рыбы, такой свежий и давно забытый аромат. Мужчина вдохнул полной грудью, мигом забывая об Алдане с его глупостями, об Алисии и о том, как бы ему хотелось, чтобы она сейчас была рядом с ним и разделила эти минуты блаженного спокойствия, когда отдыхает душа и тело. Он ощутил полную свободу от мыслей, просто наслаждаясь минутами умиротворения, почти как и советовал ему эльф.
Через пару часов все четверо путников проснулись. Отдохнувшие, свежие и бодрые. Все проблемы казались решаемыми, сил было много, оптимизма тоже теперь хватало. Продолжили путь с лёгким сердцем. Алдан ничем не выдал свой визит в сон Лайгона, так что тот даже усомнился, не привиделось ли ему всё это, и не был ли тот разговор лишь игрой подсознания. Впереди был оставшийся день и целая ночь пути, так что времени на размышления у валинкарца было предостаточно.
***
Когда добрались до места, откуда было видно Янтарную Гору, уже рассвело, и солнце, иногда выглядывающее из-за облаков, ласково согревало землю. Лайгон повидал много миров и много красивых пейзажей. Хоть он никогда никому бы не признался, но красота природы завораживала его. Он считал это единственной приятной составляющей его человеческой части, хотя это не мешало ему отрекаться и от неё. Валинкарцы не могли часами созерцать бегущие по склонам холмов реки, не смотрели ночью на звёзды и точно бы не оценили представший сейчас перед путниками пейзаж. Сам Лайгон тоже не подал вида, что восхищён. Он настолько старался искоренить в себе и избавиться от всего человеческого, что даже на звёзды за последние несколько сот лет решился посмотреть лишь сидя на крыльце с Алисией. Тогда он с победным наслаждением заметил, что они не восхищают его. Но сейчас, глядя на Янтарную Гору, ему приходилось признать, что предстоит ещё долго работать над собой.
Янтарная Гора была огромна, она блестела золотом в пробивающихся сквозь облака лучах солнца, а вершина уходила высоко в небо и терялась из виду, утопая в дымке облаков. Со всех сторон к ней примыкали горы, казавшиеся по сравнению с ней небольшими, мрачными и непримечательными, однако такой контраст был весьма красив.
От гор путников отделяла теперь только равнина, на которой местами росли кустарники то отдельными островками, то группами. Близилась осень, и если деревья в лесу ещё ничем не выдавали этого, то кустарники уже начали сменять свежий изумрудный цвет своих листьев на ярко-оранжевые и красноватые. Лайгон никогда не разбирался в растениях, но ему казалось, что именно приближением осени объясняется окрас кроны этих кустарников.
Валинкарец находился в сносном расположении духа. Они были близки к горе. Что они будут делать, найдя дракона, он не знал, но догадывался, что у Алдана есть какой-то план. Как бы то ни было, отступать было поздно, да и незачем: маг знал, что тёмный эльф позволит ему встретиться с Энфилем. Что за игру он ведёт, было неясно, но уповать на то, что Алдан действительно желает ему добра, Лайгон не хотел. Подвох должен был быть.
Левее от Янтарной Горы рос дремучий лес, в который Тёмный мысленно решил заглянуть в последнюю очередь, так как лес примыкал к обыкновенным серым горам, а дракон явно спал в Янтарной. Конечно, вход в его пещеру мог располагаться и со стороны обычной горы, но что-то подсказывало Алдану, что надо держаться правее. Объяснить это аргументированно он не мог, но никто не возражал и не спрашивал его о выборе направления. Все молча следовали за ним. Когда добрались до скалистой горы, Тёмный пошёл вдоль неё, пробираясь по обвалившимся со временем камням и густой траве, что росла у подножия гор. При этом он что-то шептал, чтобы растительность не препятствовала его продвижению, и, казалось, что травы расступаются перед ним. Временами эльф подходил к каменистому склону горы вплотную и дотрагивался до камня: искал, где гора будет теплее от дыхания дракона. Лайгон принципиально не шёл по расчищенной эльфом тропе, прокладывая параллельно ей свой путь. Ради этого он продирался сквозь кустарник и высокую траву, раня руки о ветки и острую осоку. Они шли так уже довольно долго, но никто не мог предложить другого способа найти заброшенный вход в подземелье: подступы к горе густо заросли пышной растительностью и были завалены разнокалиберными камнями, а троп никаких не было. Наконец, Алдан почувствовал, что поверхность горы не такая холодная, как была до этого, и пошёл ещё медленнее, всматриваясь в гору ещё пристальней. Теперь его спутники, все, кроме Лайгона, тоже присоединились к поиску расщелины, и довольно скоро она обнаружилась. Некогда широкий коридор теперь представлял собой узкий замшелый проход с по-прежнему высоким потолком. Если бы путники не знали, что эта неприметная щель в горе является входом в пещеру, они бы точно не обратили на неё внимание. Заросшая травой у подножия горы и заслонённая какими-то вьющимися травами выше, она не манила попытаться пробраться внутрь.
Соорудив факел, Тёмный зажёг его выбитой из камня искрой, пояснив, что магией тут пользоваться нельзя. При этом он пристально посмотрел на Лайгона и не отводил от него взгляда, пока мужчина не кивнул, соглашаясь не пускать в ход магию. Свет озарил узкий коридор, эльф снова что-то прошептал, и травы перестали преграждать путь. Алдан пошёл первым, за ним последовала Алисия, которой посмотреть на дракона хотелось с того самого момента, как она о нём узнала, потом шёл Лайгон, которого дракон вообще мало интересовал, и в самом конце плёлся всё ещё печальный Элдор.
Тени от света факела плясали по неровным скалистым стенам, придавая коридору загадочность и в то же время вселяя в сердца какой-то неясный первобытный страх перед неведомым. Чем дальше путники шли, тем теплее становился воздух. Тропа не петляла и вывела прямо в просторную залу, посреди которой лежал ни кто иной, как сам Золотой Дракон. Лайгон не сразу смог увидеть его, так как обзору мешала широкая спина Алдана, шедшего хоть и не прямо впереди валинкарца, но всё же сильно мешающего ему. Поэтому маг стал разглядывать своды пещеры, изучая их от самого верха, куда свет факела не доходил, и до земли, куда тоже освещение не попадало. Но всё-таки ему удалось осмотреть озарённую светом часть. Стены были исписаны какими-то словами, явно на языке друидов, и изрисованы красочными картинками, призванными рассказать дракону о его жизни, мире и о том, как ему вернуться домой. Письменность друидов никому из присутствующих знакома не была, разве что Тёмному, но он не подал вида.
Когда Лайгон смог, наконец, оглядеться, то вздрогнул. Он прежде не встречался с драконами и, признаться, не представлял, насколько они внушают страх, даже спящие, заставляя чувствовать себя мелким беспомощным созданием. Именно таким Лайгон ненавидел ощущать себя и именно таким ощутил в эту минуту, но быстро справился с этим. Посреди пещеры спал огромный дракон, компактно свернувшись калачиком и окружив себя толстым хвостом. Его бока мерно вздымались, дыхание было ровным и спокойным, свидетельствуя о глубоком безмятежном сне.
Вошедшие с уважением посмотрели на спящего диковинного зверя. Дракон действительно был золотым и своими огромными габаритами мог навеять трепетный ужас на любого. Элдор выглядел восхищённым, Алисия встревоженной, а Лайгон невозмутимым. Алдан покуривал свою трубку и оставался непроницаемым. В пещере от дыхания огромного зверя был спёртый и слишком тёплый воздух, отчего дышать было тяжело.
Золотой Дракон был плотный, хорошо обтекаемой формы, за спиной имелись два мощных сложенных перепончатых крыла, местами они были рваные, что свидетельствовало о бурном боевом прошлом, зато снабжённые многочисленными острыми наростами-шипами, что позволяло понять, что врагам этого существа приходилось несладко. Дракон был покрыт мелкой гладкой, но матовой чешуёй светло-золотого цвета с заострёнными краями. По линии хребта от самой макушки огромной головы и до кончика хвоста красовались небольшие, но внушающие шипы, и чешуя вокруг них была заметно темнее, чем на остальном теле. Дракон имел короткие лапы с пятью мощными когтями на каждой, и длинный хвост, который был аккуратно уложен вокруг тела, придавая этому устрашающему зверю трогательный вид. Морда, которая, казалось, улыбалась во сне, покоилась на передних лапах, на ней имелись костяные наросты вроде шипов, торчащие в разные стороны, два чёрных рога, изогнутых назад, а также два толстых тёмно-золотых уса, небрежно свисавшие с носа и дрожащие от дыхания. Уши, тоже чешуйчатые, но небольшие в масштабах зверя, были прижаты к голове, а глаза закрыты толстыми кожаными веками.
- Мы можем убить его? - на всякий случай шёпотом спросил Лайгон.
- Можем, - спокойно ответил Тёмный, тоже почему-то шёпотом, - Но не сделаем этого. Он устойчив к магии, а пока мы будем его убивать оружием, от нашего мира мало, что останется. Энфиль решил его разбудить, и есть только один способ ему помешать - разбудить его первыми, - звучало парадоксально и ни у кого это предложение энтузиазма не вызвало.
- Дракон - серьёзное оружие, его нельзя оставлять живым, - со знанием дела возразил Лайгон, всё ещё предпочитая не повышать голос.
- Дракон - не оружие, а живое существо, причём мудрое и сильное. Таких существ не так много, чтобы запросто приговаривать одного из них к смерти, - покачал головой Алдан и вынес вердикт: - Так что я должен спасти Золотого Дракона... - как выяснилось, у эльфа уже созрел план относительно воплощение своей идеи: - Его надо заманить в магическую ловушку-телепорт, моему народу под силу создать такой. Всё просто, - попытался объяснить Тёмный, но остальные всё ещё не разделяли его мнения, настолько неожиданным было всё, что он говорил.
Все смотрели на него, надеясь, что сейчас он ещё раз всё обдумает и переменит своё решение. Но Алдан итак уже долго думал и отступать не собирался. Светлый эльф покачал головой и вздохнул.
- Мы-то, может, и спасём его, только кто спасёт нас? - высказался Элдор, и валинкарец его поддержал:
- Эльф прав, дракон опасен!
- Не опасней, чем мы с тобой, Лайгон, - задумчиво ответил Алдан, и все мысленно согласились с этим замечанием, хоть оно никого и не убедило.
- Но он зло, - заметила Алисия, на что Тёмный снисходительно улыбнулся:
- Он не зло. Он могущественный Дракон, - парировал он. - И мы знаем мир, где его сила не будет злом. И там его уже давно ждут. Он нужен там.
"Даже он где-то кому-то нужен", - невесело усмехнулся в своих мыслях Лайгон, вспоминая о том, как запросто его вышвырнули из Валинкара.
Девушка тяжело вздохнула, обдумывая слова Тёмного и язвительно, что было не свойственно ей, заметила:
- Так давайте заодно и Варта спасём, он тоже вроде могучий, вполне может пригодиться в каком-нибудь мирке, - Алисии категорически не нравилась идея Алдана, но как переубедить его, она не знала.
- Может, и так... - выпуская колечко дыма, отозвался Алдан. - Но мне такой мир неизвестен, а наш спасать надо. Времени у нас немного.
Аргументы у всех закончились. Тёмный был непреклонен. Он был готов сколько угодно обсуждать судьбу Золотого Дракона, но решения своего менять не собирался. Все поняли, что отговаривать его дело пустое, каждому из присутствующих оставалось только решить, будут ему помогать или нет.
- Думаю, мы погибнем, но я с тобой! - первым сдался Элдор, готовый полностью вверить свою судьбу Тёмному.
- Мы не погибнем, - заверил Алдан, и голос его прозвучал уверенно, словно он мог предвидеть будущее.
Эльфийка взглянула на горящие решительностью глаза друзей, мельком заметила, что Лайгон смотрит в пол, и сказала:
- Да если и погибнем, я ведь не прощу себе, если отпущу вас одних.
Элдор и Алдан выжидающе уставились на Лайгона. Они не торопили его. Ещё совсем недавно маг размышлял, почему до сих пор не предал своих товарищей: потому что всё-таки не устоял перед их дружелюбием и привязался к ним или потому что не было подходящего случая предать. Теперь он точно понял, что второе. Он теперь знал, кто такой Варт, но не мог найти его и без помощи своих спутников. Или на самом деле мог, но просто не хотел оставлять своих спутников? Да, мог, но не пошёл один, потому что так было бы дольше, и, возможно, Энфиля бы уже убили к тому моменту, как он нашёл его обитель. В компании с эльфами было бы выгодно остаться и сейчас. Но рисковать собой ради сомнительного шанса спасти мир от дракона и дракона от правителя светлых эльфов Лайгон не был готов. У него по-прежнему были свои планы. Это должно было бы его порадовать, но на душе почему-то стало противно и пусто. Подобное он испытывал лишь раз - когда Мэггон лишал его магических сил. При мыслях о том, что у него своя дорога и он сейчас может начать идти по ней, он почувствовал не свою независимость и свободу, а своё одиночество, которое впервые не порадовало его. Это чувство было такое привычное, но немного позабытое за время, проведённое в этом мире. Легко чувствовать себя одиночкой, идя вместе с товарищами, совсем другое, как оказалось, решиться расстаться с ними навсегда, оставляя одних справляться со своими проблемами. Но Лайгон знал, что одиночество - это типичная проблема людей. Валинкарцы никогда не страдали от этого, а значит, и он не должен поддаваться этому мерзкому чувству, что душило комом в горле. Он мысленно умолял Алдана, или Алисию, или Элдора сейчас разозлить его. Будь он зол, ему было бы легко развернуться и уйти отсюда, бросив их. Он уже делал так. Но сейчас они молчали. Лайгон не мог так запросто решить прямо сейчас с ними он остаётся или же нет.
- Погодите... - начал он, понимая, что итак слишком долго молчит. - Всё как-то слишком быстро... Давайте подумаем - должен быть другой, более надёжный, выход.
- Если бы он был, я бы непременно рассмотрел его и рассказал вам, - в голосе тёмного эльфа сквозила грусть. - Но его нет.
- Кстати, о тебе, Алдан, - Лайгону захотелось перейти на личности, уж больно долго этот эльф испытывал его терпение своими советами и идеями. - Меня удивляет, что никто не задумался над тем, что Вартом можешь быть действительно ты.
- Почему же никто? Вижу, ты задумался, - улыбнулся Алдан. - Поделись своими мыслями, если хочешь. Только, думаю, нам лучше поговорить наедине.
- Чтобы они не услышали, что я думаю о тебе? - уточнил Лайгон.
- Нет, чтобы они не услышали, то, что мне, возможно, придётся сказать о тебе, - ответил Алдан, поглядев на светлых эльфов, которые не ввязывались в словесную перепалку магов.
В полутьме по их лицам прочесть эмоции было невозможно, но Лайгон в любом случае не хотел смотреть ни на них, ни на дракона.
- Можешь говорить им всё, что обо мне думаешь, меня это не волнует! Я просто хочу, чтобы они обратили внимание на некоторые моменты... - он гаденько улыбнулся, готовясь выставить эльфа не в лучшем свете, но тот лишь покорно ждал, пока он выскажется. - Ты привёл нас всех сюда, и теперь говоришь, что мы должны разбудить дракона, как того и желал Варт. Ты нашёл тут круглый камень у мёртвого эльфа. Что, если ты его принёс с собой, и тот камень, что у Элдора несёт в себе другую магию, а ты лишь ловко всё спланировал, чтобы эти двое, - он небрежно указал на Алисию и Элдора, - поверили тебе. Кстати, - он обратился к светлым эльфам. - Вы тоже хороши. Этот тип заявляет, что ваш правитель предатель, и вы верите ему, вместо того, чтобы усомниться в его притянутых за уши доказательствах.
Эльфийка решила нарушить своё молчание, впервые обратившись к Лайгону за последние несколько дней. Она возмутилась:
- Как же быстро ты забываешь добро! Сколько мы с тобой прошли вместе, а стоило один раз разговору пойти не так, как ты планировал, и всё - я не имею к тебе никакого отношения! - с этим Лайгон был готов горячо поспорить, потому что всё было вовсе не так, но девушка продолжала свою обличающую речь: - То же и с Алданом. Он спас нас, или ты уже не помнишь, как мысленно попрощался с жизнью, но появился он? Алдан вернул тебе силы, ничего не требуя взамен, но ты ушёл от нас. Он не стал презирать тебя за это и снова готов идти бок о бок с тобой, но ты вместо хоть какой-то благодарности испытываешь лишь зависть и подозрение.
Лайгон совершенно не слышал того, что она говорила ему. Он старался не смотреть на эльфийку. Но это было трудно. Она напомнила ему их разговор у водопада, когда она точно таким же взглядом сверлила его и речи её были столь же пламенные. Лайгон чувствовал, что её злость и обида на него поверхностны, что она по-прежнему симпатизирует ему, и в глубине её души отношение к нему не претерпело никаких изменений. И это было ужасно. К тому же в мягком свете факела девушка была невыносимо мила. Так и хотелось видеть её не здесь, в пещере подле дракона и эльфов, а где-нибудь около камина, чтобы свет так же падал на её лицо, но она была в безопасности. И желательно с ним, с Лайгоном. Наедине... Валинкарец мысленно отругал себя за подобные мысли и глянул на Элдора, который с сожалением покачал головой, встретившись взглядом с ним. Алдан же с полуулыбкой смотрел на Алисию, потом подошёл к ней и успокаивающе погладил по плечу:
- Не стоит. Мне совершенно не обидны его слова...
- Зато мне обидны! - воскликнула она. - Ты столько сделал для него...
Признаваться, что всё прослушал, валинкарец не собирался. И потому перебил, прицепившись к последним её словам:
- Вот именно! - кивнул Лайгон и злорадно улыбнулся. - Он многое сделал для меня. Но зачем? Для чего, Алдан? Объясни мне, для чего было спасать нас?
- Вы бы погибли... - напомнил тёмный эльф.
- Хорошо. Ладно. Ты спас её, потому что она эльфийка, честная и отзывчивая, под стать тебе, - он всё-таки сказал то, о чём так долго думал: не удержался от намёка, что эти двое отлично подходят друг другу. - Но зачем было спасать меня? Она, - он кивком указал на девушку, - думала, что я интересный, что я сильный, отважный и по-своему милый, просто несчастный и мне нужна помощь. Но ты-то знаешь, что я не такой, ты знаешь, кто я. Так объясни мне, зачем было сохранять мне жизнь, возвращать мне силу и дарить надежду, при том, что ты знаешь, какой я, и знаешь с самого начала? - Лайгон даже запыхался, так как выпалил всё это на одном дыхании, а дышать в этом помещении было и без того нелегко. Тяжело дыша, он повторил вопрос, но не полностью: воздуха в лёгких хватило лишь на одно слово:
- Почему?..
- Именно поэтому, - просто ответил эльф. - Я-то знаю, какой ты, с самого начала. А вот ты не знаешь до сих пор.
- Прекрати говорить своими загадками! - манера общения Алдана снова стала ужасно раздражать, и теперь, наконец-то, можно было не скрывать этого. - Это всё звучит красиво, но не достоверно. И, знаешь, я вижу объяснение лишь в том, что ты и есть Варт. Что, в сущности, мы знаем о тебе? Только то, что ты нам рассказал. Ты сказал нам: "Я не Варт", и мы поверили тебе. Ты сказал: "Энфиль - Варт", и мы снова поверили тебе. Но ты маг, тебе ничего не стоит заставить верить своим словам.
Алдан глянул на Алисию и Элдора, убедился, что их слова Лайгона ничуть не убедили и даже не посеяли в их сердцах сомнений. Тёмный сделал из этого вывод, что нет смысла продолжать этот разговор, так как пытаться переубедить валинкарца было глупо: он принципиально хотел быть в оппозиции.
- Лайгон, - мягко обратился к нему Алдан. - Если ты не хочешь, то можешь не идти с нами. Никто не заставляет тебя нам помогать... Только не мешай. От того, что мы сделаем, зависит очень много жизней.
- Ты даже не попытаешься оправдаться? - искренне изумился столь явному игнорированию его претензий Лайгон.
- Оправдаться? - переспросил эльф, но голос его по-прежнему был дружелюбен. - Перед тобой?
- Нет, перед ними, - валинкарец указал на эльфов. - Мне-то всё равно, кто ты, если ты не хочешь или не можешь мне помочь вернуть силы.
- Им не нужны мои оправдания, - покачал головой Тёмный. - Тебе тоже не нужны. А насчёт твоих сил... я узнал кое-что, пока мы отдыхали на поляне... Мэггону, может и нравится "когда будешь достоин", но относительно тебя он поставил не такое условие. Ты не вернёшь себе магические силы, пока не разберёшься в себе. И я, хочешь - верь, а хочешь - нет, сделал всё, чтобы приблизить тебя к этому, но ты даже не удосужился подумать над тем, что я сказал тебе на побережье.
Выходит, эльф действительно приходил в его сон. И не скрывал этого. Может, и в остальном он не лгал? Лайгон ошарашенно взглянул на Алдана. Эльф говорил так складно, что все нелепые обвинения, которые валинкарец предъявлял ему минуту назад, казались какими-то глупыми. Словно он раненый дикий недоверчивый зверь, которому пытаются помочь, но он не понимает этого.
- Время не ждёт, Лайгон, - виновато напомнил Тёмный. - Итак, твоё решение?
- Не торопи меня, Алдан! - огрызнулся он. - То, что ты задумал - опасно для всех! Мы должны найти какой-то другой способ.
- Нет другого способа, - устало повторил Алдан.
- Но вы погибните! - возмутился Лайгон, сказав действительно то, что первое пришло в голову, на что эльф как всегда спокойно ответил:
- Мы не погибнем. Я бы предчувствовал смертельную опасность, но всё обойдётся. Как бы то ни было, все мы останемся живы...
- Может, все останутся живы, потому что сейчас хорошенько подумают и откажутся участвовать в твоём нелепом плане? - ехидно предположил Лайгон.
- Может быть, - пожал плечами Тёмный. - Это не исключено... - он слегка улыбнулся и лукаво спросил: - Постой, так тебя волнует наша судьба?
- Меня волнует то, что вы не искали другие пути решения проблемы!
- Если ты надеешься найти путь, при котором ничем не будешь рисковать и точно ничего не потеряешь, то такого нет, Лайгон. Я думал об этом всю дорогу.
Лайгон быстренько придумал, что можно предпринять и поделился своими мыслями:
- Мы можем остаться здесь и ждать посланников Энфиля, мы можем не пускать их к пещере, и дракон не проснётся! Почему это не выход?
Алдан вздохнул. Сколько можно? Он уже десятки раз прокручивал в голове различные варианты развития событий, и безопасного варианта не было, он действительно предлагал самый разумный, но Лайгон хотел убедиться в этом сам.
- Потому, что так не может длиться долго, - принялся объяснять эльф. - Энфиль поймёт, что его планы раскрыты, и кто-то мешает ему. Что станет с его народом, на который обрушится его отчаянный гнев? Что станет с поселениями людей, на которые нападут никем не уничтоженные отряды орков? Времени мало. Это моя вина - я долго не придавал значения историям о Варте. Но поверь, сейчас у нас действительно нет другого выхода, кроме как вернуть дракона в его мир и отправиться потом в Заречье. Лёгкой победы не обещаю, но остановить Энфиля мы должны и мы остановим его.
- Давайте оставим кого-то охранять пещеру, а остальные отправятся в Заречье, - не унимался валинкарец. - Почему ты настаиваешь на том, чтобы мы будили дракона?
- Лайгон, послушай, всё не так просто... Золотой Дракон - весьма необходимый элемент своего мира. Он провёл здесь много времени, но он необходим там. Здесь он всегда будет скрытой угрозой, там он продолжит править своим народом.
- Почему не заняться этим после того, как разберёмся с Вартом? - Лайгон упрямо продолжал подвергать сомнениям план эльфа.
Тёмный устало прикрыл глаза. Как же трудно с этим упрямым валинкарцем!
- Ты во всём видишь подвох, - покачал головой Алдан и голос его звучал сочувственно. - Тебе кажется, что я хочу обмануть тебя, использовать в своих целях, что я постоянно лгу тебе, манипулируя тобой. Но это не так. Ты не доверяешь никому. Что сделало тебя таким? Поверь, в жизни многих случалось то, что во сто крат серьёзнее твоих проблем, но они не боятся жизни, не замыкаются в себе и не отталкивают от себя всех.
- Не заговаривай мне зубы, я задал тебе простой вопрос! - достучаться до этого мага было непросто, тем более эта пещера и присутствие дракона явно нервировали его, делая ещё более непокорным и несговорчивым.
- Лайгон... - Алдан был на редкость терпеливым. - Пока дракон в этом мире, Варт будет знать об этом, а пока он знает об этом - он уверен в победе. Он силён. У себя в чертогах он сильнее меня, потому что он подготовился к обороне...
- И тебе нужен я, чтобы помочь победить его, - закончил за него Лайгон. - В этом был твой умысел?
- Нет, - улыбка тронула губы эльфа: ещё никто и никогда не был столь недоверчив к нему. - Ты сам вправе выбирать... Мне не принципиально, что ты решишь... Только решай побыстрее, ладно? - он говорил столь мягко, что магу пришлось поддаться и не огрызаться больше на его слова.
Нужно было дать ответ, и больше не возвращаться к этому разговору.
- Я... - Лайгон снова задумался, презирая себя за мягкотелость и нерешительность.
Попробовать поддаться эмоциям, как советовал эльф? Не думать, не рассуждать, а просто пойти с теми, кого он не хочет терять навсегда? Погибнуть с ними, не завершив свои планы, тем самым расписаться в том, что весь путь, что он проделал в этом мире, был напрасен? Ну уж нет. Он толком не прожил и жалкую сотню лет, чтобы умереть в столь юном возрасте, точно человек. Впереди были тысячелетия, за которые он найдёт путь в Валинкар, пусть и без помощи Энфиля и Алдана.
Решение было принято, но сообщить о нём должным образом он не мог. Отчего-то говорить вдруг стало трудно. Лайгон нашёл в себе силы обвести взглядом всех троих, заметив, что Алисия снова его игнорирует, и отрицательно покачать головой. Он знал, что никто не осудит его выбор, даже он сам.
- Прощайте... - выдавил из себя Лайгон и хотел улыбнуться, но впервые не смог это сделать, хотя привык улыбаться даже в самых проигрышных ситуациях, чтобы позлить всех.
- Удачи тебе, - спокойно произнёс Элдор, и протянул руку на прощанье, которую Лайгон пожал со странным чувством, будто он врёт сам себе.
Ему казалось, что после его разговора с Тёмным, все трое должны его презирать или, как минимум, недолюбливать. Но сердечное рукопожатие светлого эльфа и его напутствие говорили об обратном. По крайней мере, Элдор не держал на него зла и не осуждал ни за его решения, ни за сказанные до этого слова. Что, если эти эльфы и вправду хорошо относились к нему, а он ни разу не сказал им доброго слова?
Эльфийка решила не подходить к магу, и он тоже не стал проявлять инициативу. Ни к чему хорошему прощания с этой девушкой не приведут. Это он знал по прошлому опыту, когда она своей нежностью спровоцировала его на ответные эмоции. "В таком случае мне жаль тебя", - вспомнил он слова Алисии, сказанные, когда они сидели на камнях у реки. Но на этот раз девушка ничего не сказала и даже не взглянула на него, только печально вздохнула.
Тёмный подошёл, посмотрел своими добрыми глазами прямо в глаза Лайгона, по-приятельски приобнял за плечи и еле слышно прошептал в самое ухо так, что даже стоящие неподалёку светлые эльфы не услышали:
- Передо мной выбор, как был когда-то перед Мэггоном. И я, и он приняли одинаковое решение - попытаться спасти и дать шанс...- Алдан сказал это вовсе не для того, чтобы вселить сомнения в душу Лайгона и переманить его на свою сторону, он пытался хоть немного примирить его с отцом и с его происхождением. Правитель Валинкара мог бы бросить полубога погибать вместе со своим миром, но он решил подарить ему шанс на жизнь. И хоть эта жизнь и не устраивала Лайгона, так как он желал большего, желал равенства, а потом и превосходства, всё-таки эта было лучшее, что мог сделать для него отец.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ