Созданные для Рая

Действие пилюль кончилось, и Ник чувствовал себя очень плохо. Доза оказалась явно чрезмерной. Наступило что-то среднее между наркотической ломкой и тяжелым похмельем. Он понял, что сдохнет если не проглотит еще одну капсулу. Полегчало почти сразу, но чувство жажды усилилось.

Промучавшись еще минуту, Ник извлек из ранца и выпил сразу две баночки воды. Такое расточительство представлялось неоправданным, но остановить себя у него не хватило сил. Самочувствие улучшилось настолько, что к Нику начало возвращаться чувство юмора. Он с издевкой подумал о том, сколько стаканов водки придется этим вечером выжрать Главной Заднице, чтобы не свихнуться окончательно.

С наступлением темноты можно было двинуться в путь, но Ник пока не спешил. Ходьба по камням производит гораздо больше шума, чем по песку, и даже редкие часовые в полной тишине смогут издали услышать его шаги.

Он решил пока не напрягаться, оставив это солдатам. Оцепление на ближних горах наверняка не снято, и часовые будут ждать его с энтузиазмом, по крайней мере в течении первой ночи.

Ник не привык бегать с грузом. Ноги, болевшие после дневных пробежек, стали непригодны для ходьбы по горам и требовали покоя. Отвалив камень, закрывающий вход в нору, Ник вылез и поужинал под загорающимися звездами.

Часовые находились достаточно далеко, но посты то и дело обнаруживали себя беспорядочной стрельбой. Вряд ли их так уж сильно беспокоили мятежники, скорее всего, это из-за возвращающихся в сумерках, одиночных отставших или заблудившихся солдат.

Каменную хижину нельзя было назвать удобной, но спать в ней оказалось приятней, чем под слоем песка. Холод пробрался в нору только перед рассветом. Проснувшись, Ник долго ворочался с боку на бок в ожидании восхода солнца. Возможно, надо было выбраться наружу и размяться, но он уже настроил себя на длительный отдых. Когда стало совсем светло, Ник потихоньку выбрался из укрытия и, устроившись между крупных валунов, с удовольствием позавтракал. Он почувствовал себя настолько хорошо, что был готов даже сделать зарядку, но не стал, помня о превосходной видимости в утренние часы.

Развалившись на песчаной полянке, между камней, он любовался горными вершинами, розовеющими в лучах восходящего солнца, и с удовольствием вспоминал об успехах прошедшего дня. ,, Настоящий курорт, - подумал Ник, не хватает только Лу и бутылочки вина. "

Солдаты не имели права сидеть без дела. Переночевав в грузовиках, редкой цепью они попытались прочесать прямоугольник размером приблизительно десять на двадцать километров. Не добившись успеха, к четырем после полудня подразделения вернулись к грузовикам. Еще через час около гор сели десантные вертолеты. Их тяжелый подъем вызывал предположение, что караулы погрузились в них полностью.

Все выглядело так, будто посты уже сняты и путь в горы свободен. Оставалось только понять, зачем понадобились вертолеты, ведь до грузовиков солдаты могли дойти пешком, и незачем было тратить на их возвращение дефицитное горючее. Похоже, его просто выманивают из укрытия, предполагая, что после удаления караулов он сразу направиться к горам.

Казалось, что горы совсем рядом, и было трудно устоять перед соблазном. Но капитан Николас Степ прошел безумно трудный путь вовсе не для того, чтобы, как последняя дешевка, попасться за шаг до успеха.

В этом случае терпение тоже оказалось оружием. Теперь оно стало его главным оружием. Воды и продуктов оставалось почти на три дня, и особо торопиться не имело смысла. Пока торопиться явно ни к чему. Уж что-что, а свою пулю Степ получить всегда успеет. Да и не в пуле дело, просто ему нельзя было попасться в руки врагов, ни живым, ни мертвым.

О том, чтобы попасться живым, не могло быть и речи. Тогда его будут упорно и с удовольствием терзать, как можно дольше не давая умереть. Мясники из безопасности знают в этом толк и заставят Ника сдохнуть не менее ста раз.

Попасться мертвым - тоже ничего хорошего. Его труп бросят на плацу, и каждый недоносок не забудет помочиться на него. Туда же притащат Лу и заставят на это смотреть. Конечно, Лу ,,тертая" девушка и видала всякое, но в этом случае дай ей бог не сойти с ума. Ставка оказалась очень высока, и Ник не мог рисковать.

Скорее всего, путь в горы по-прежнему перекрыт. Кроме предгорных постов, километров через десять в ущельях могли быть выставлены дополнительные засады. Это не требовало привлечения больших сил. По полвзвода на каждое из трех ближайших ущелий было вполне достаточно. Конечно, полвзвода на контролируемой мятежниками территории очень уязвимы, но только после того, как будут обнаружены.

Ник пожалел, что не может впасть в спячку хотя бы на месяц и спокойно переждать эти неприятные хлопоты. Но и два дня имеют очень большое значение.

Около этих гор его ждали, в основном, в первую ночь. Меньше будут ждать во вторую, а еще меньше - в третью. В третью ночь, учитывая среднюю скорость Ника, его должны ждать километров на пятьдесят - шестьдесят к западу и востоку от этого места. Будут ждать, и идти туда не имело смысла.

Гл . 11

Ночью Ник долго не мог уснуть. Его одолевала тоска по потерянной Родине. Ему вспоминался его родной дом и его старенькая мама, непрерывно копающаяся в огороде, чтобы обеспечить пропитанием семью.

В середине огорода, на четырех ногах, стоял бак для полива, и из него все время капала вода. Под ним, в тени и сырости, рос островок зеленой травы, где жила маленькая спокойная лягушка. Можно было прогнать ее из огорода, а траву вырвать. Только мама этого не делала, и часто ругала ленивого черного кота, чтобы он не вздумал обидеть лягушку.

Ник вспомнил пыльный чердак, где двенадцатилетним мальчишкой он нашел крепкий старый ящик, набитый пожелтевшими журналами. Листая старую подшивку молодежного журнала ,, Светлячок ", Ник наткнулся на потрясающие статьи. Казалось, что их авторы никогда не учились в школе и ни разу не держали в руках учебника истории. Но это не мешало им писать совершенно серьезно.

По статье, посвященной десятилетию демократии, получалось, что Первый Президент вовсе не проводил полжизни в мрачных застенках диктатуры, а являлся одним из ее видных функционеров. Придя к власти, он окружил себя казнокрадами и сам частенько запускал руку в государственную казну. Народ же, из декларированных свобод не получил ничего, кроме реального права работать совершенно даром.

Все разговоры Президента о создании правового государства автор назвал пустой болтовней. Широко рекламировавшееся право каждого гражданина обратиться в суд, он высмеял, как право зайти в здание суда и при благоприятных обстоятельствах выйти из него.

Автор считал, что государственные учреждения своей главной обязанностью считают обирание граждан по любому поводу и без оного, на законных основаниях и без таковых, а господин президент является надежным гарантом безобразий и беззакония. Разговоры руководителей о создании истинной демократии были названы сладкоголосыми перепевами.

Учебники истории и героические фильмы о Великой Борьбе Первого Президента создавались гораздо позже, а автор являлся современником и очевидцем описанных событий...

Одна из статей следующего номера рассказывала об инциденте у здания парламента. Судя по ней, три героя вовсе не вносили перелом в ход Великой Битвы за демократию. Они были случайно застрелены дебильным солдатиком, оружие у которого, по недоразумению, оказалось заряжено.

Получалось, что никакой битвы не происходило, а жертв могло оказаться гораздо больше, если бы другой, стоявший рядом солдат не ударил сначала по винтовке, а потом и по морде неумного стрелка.

Автор был тот же, но его фамилия была обведена черной рамкой. На следующей странице находился большой некролог. Семья покойного, коллектив редакции и группа товарищей с болью и любовью выражали свои чувства к безвременно ушедшему редактору.

В следующих журналах критический тон статей сменился на откровенно хвалебный по отношению к правительству и президенту. Последний номер подшивки открывался статьей нового редактора. Это был повторный некролог, или что-то вроде этого, под названием ,, Собаке - собачья смерть ".

В статье не приводилось опровержения ни на одно слово из статей покойного редактора, но давалась обширная характеристика всех его подлых качеств. Произведение было написано в духе народной полемики, иначе говоря площадной брани, когда спор ведется не затрагивая сути вопроса, а акцентируясь только на отрицательных качествах оппонента. Такая полемика, представленная в виде печатного слова, давала автору огромные преимущества.

Располагая журналом, он мог поливать грязью своего противника, не опасаясь ответных выпадов. Его задача особенно облегчалась тем, что оппонент уже умер.

Судя по статье, бывшему редактору были присущи все человеческие слабости и пороки. Автора ничуть не беспокоило, что некоторые из них взаимно исключали друг друга. Описывая профессиональные качества покойного, он утверждал, что в слове из шести букв тот делал аж по семь ,, ашипок ". Статья оказалась написана так смачно, что, хотя ее лживость оказалась понятна даже ребенку, Ник почувствовал некоторую неприязнь не только к ее автору, но и к покойному журналисту.

Новый редактор начисто отметал ,,грязные сплетни" о том, что ,,этот негодяй" был якобы отравлен на приеме у пятого заместителя министра информации. Его главным аргументом являлось то, что в офисе угощали тридцать человек, а сдохло всего двое : редактор ,, Светлячка " и еще одной ,, грязной паршивой газетенки ". В завершение статьи было написано : ,, Его подлое сердце не выдержало той мерзкой лжи, которой он поливал светлые имена Президента и членов правительства ".

Фамилия автора показалась знакомой юному Нику. Да, конечно, у нынешнего председателя Партии Справедливости оказалась точно такая-же. Но, скорее всего, это просто совпадение, ведь председатель - живое олицетворение благородства, сравнимое с самим Президентом.

Ник показал подшивку отцу и поделился с ним своими сомнениями. Но, поморщившись, тот строго сказал, что никто не должен знать про эти журналы и, особенно, об их чтении. ,, Ты их лучше сожги ", - посоветовал отец. Но это был только совет... Сложив журналы в ящик, Ник набрал горсть пыли и сдул ее на его крышку.

Он проснулся, когда только начало светать. Его разбудил холод. Капитан тихо разобрал и тщательно почистил свою винтовку, потом и пистолет, смазав оружие после чистки ровно настолько, чтобы масло не мешало работе ружейной автоматики.

Воды и продуктов оставалось на полтора дня. Хотя соблазн проваляться еще день оказался очень велик, приходило время продолжить путь. Расстелив перед собой карту и сличив ее с местностью, Ник попытался выбрать место для расположения линии постов. Судя по позавчерашней стрельбе, они должны находиться у подножия ближайших гор.

Офицеры, командующие облавой, учились по тем же учебникам, что и он, поэтому Ник был в состоянии предугадать многие их решения. Конечно, человек не обремененный военной наукой мог поднять посты на склоны ближайших высот. Но при тех ограниченных силах, которыми располагали офицеры, этого ожидать не приходилось. При расположении на склонах, посты могли быть легко обнаружены во время очередной смены. К тому же, хотя с высот часовые получали хороший обзор, это не давало реального преимущества, так как их противник передвигался в основном по ночам.

Расчет Степа строился на том, что силы армии на этом участке очень невелики. Войска действовали скрытно, а большая численность могла выдать их присутствие. При минимальном количестве солдат посты должны быть выставлены по двойной схеме, то есть разделены на дневные и ночные. Причем, место ночных - в низинах, дневных - на возвышенностях. Смена часовых должна производиться только два раза в сутки, желательно - в сумерках, чтобы сделать передвижения малозаметными.

Тщательно изучив карту, Ник выбрал ряд подходящих мест, расставил там точки и соединил их линией. Он навел лазерный дальномер боевого шлема на вершину ближайшей горы и установил дистанцию с точностью до одного метра. Потом, по карте, определил расстояние от предполагаемой линии до вершины и вычел его из показаний дальномера. Получилось почти пять километров.

Было опасно подходить к постам слишком близко. Это означало, что, с приближением темноты, ему предстояло пройти от трех с половиной до четырех километров, но ни в коем случае не более того.

Время до вечера Ник провел за отдыхом и исследованием карты. Он изучал линии высот, вычислял уклоны, пытаясь решить неразрешимую задачу - создать систему ориентиров на малознакомой местности, по которой можно будет найти дорогу в темноте.

Из приборов при этом можно использовать только магнитный компас, северные звезды и счетчик шагов в черепной коробке.

Капитан вылез из укрытия, когда сумерки уже сгустились. Долгое время он шел, не опасаясь своего обнаружения. До опасного рубежа оставалось около полутора часов ходьбы. Пройдя три с половиной километра, Ник пошел помедленнее, выбирая подходящее место для наблюдательного пункта.

Вскоре на его пути попалась приличная куча валунов. Внимательно ее осмотрев, он убедился, что это место ему подойдет. С южной стороны Ник осторожно переложил два десятка камней, чтобы подготовить ячейку для наблюдения наверху кучи и лежку для отдыха - внизу. В пустыне еще не успела воцариться ночная тишина, и его приготовления не могли быть услышаны.

До постов оставалось около тысячи двухсот метров. Устраивать наблюдательный пункт ближе представлялось рискованным. Нельзя было забывать, что как ему знакома система расстановки постов, так и часовым - техника ее прохода. Дневная смена в свои первые два часа будет детально и с максимальным увеличением рассматривать именно прилегающую к постам территорию. Если он подберется слишком близко, визуальное наблюдение окажется очень опасным, и ему останется только слушать. Возможно, что придется и послушать, но тогда надо приблизиться еще на километр, а это Ник собирался сделать лишь на следующую ночь.

Перед проходом постов было бы неплохо отдохнуть еще пару дней, чтобы солдаты ,,дозрели" в своих ,,секретах", окончательно убедившись в бесперспективности ожидания. Подумав об этом, капитан с сожалением вспомнил об оставшихся в броневике продуктах...

Завернувшись куском маскировочной сети, Ник устроился на своей лежке. Проспать он не боялся. Холод разбудит его задолго до рассвета.

Безуспешно пытаясь согреться, Степ промучался остаток ночи, и в предрассветных сумерках занял позицию на куче камней. Контуры ближних гор уже появились из темноты, а разгорающийся рассвет проявлял на них все новые и новые детали. Капитан нашел нужные ориентиры и с удовлетворением отметил, что оказался приблизительно в намеченном месте.

Сумерки постепенно рассеивались. На расстоянии более километра он увидел цепочку солдат, идущих гуськом вдоль подножия горы. Ник не заметил, откуда они вышли. Вероятно, лагерь располагался в низине и не просматривался из пустыни.

Группа оставляла по одному солдату на несколько сот метров, и они сразу исчезали, будто растворялись в камнях. Когда от цепочки остался только один, он пошел обратно, и тут к нему начали присоединяться возникающие из камней фигурки. Их оказалось, как минимум вдвое больше, чем было разведено по дневным постам.

Солдаты выходили из низин, и не представлялось возможным определить точное место, где они провели ночь. Ник насторожился, ожидая появления часового у выбранного маршрута, но, как не следил, не смог установить точного расположения ночного поста. Он определил его только ориентировочно, с допуском до двадцати метров.

Пока дневная смена тщательно рассматривала ближние россыпи, Ник постепенно, сантиметр за сантиметром, убрал голову за камни. Потом, так же не торопясь, он отполз по южному склону вниз, к укрытию, туда, где во избежание лишнего шума оставил свое оружие. Ник спрятался среди камней, намереваясь поспать, пока его не разбудит полуденный зной.

Когда начало смеркаться, он снова занял свой наблюдательный пункт, но смену произвели уже в полутьме, и ему не удалось ничего разглядеть. Дождавшись темноты, Ник двинулся в путь и первые пятьсот метров прошел довольно быстро. После этого он пошел осторожнее, замедляя движение через каждые сто шагов.

На восемьсотметровом рубеже капитан сбавил ход до черепашьего и шел еще десять минут, тратя на каждый шаг почти по двадцать секунд. Идти дальше было пока рано. Нагретые за день камни остывали с характерным потрескиванием и пощелкиванием, которое еще долго будет выматывать часовых, указывая на скрытное приближение врага.

Ник не спешил. Торопиться было нельзя. Хотя потрескивание камней создавало подходящий шумовой фон, часовые были начеку, и проскользнуть мимо них незамеченным не представлялось возможным. Он не спешил. Линию постов лучше всего пересекать между двумя и четырьмя часами ночи. За последние дни солдаты достаточно устали от непрерывного ожидания и вряд ли смогут бороться со сном в эту пору.

Иногда жизнь преподносит подарки даже пехотному капитану. Он обрадовался, увидев маленький красный огонек справа от намеченного курса. Какой-то пацан курил на ночь свою обязательную сигарету. Наверно, в процессе обучения, сержант недостаточно хорошо бил его по голове уставом караульной службы.

Определить точное расстояние до огонька не представлялось возможным. Ник предположил, что оно составляет от трехсот до четырехсот метров. Остывая, камни продолжали потрескивать, и, пока огонек не погас, он продвинулся еще на пятьдесят шагов. Капитан хорошо упаковал амуницию, и ничего не брякало при ходьбе, но ползти было нельзя - винтовка хотя и завернута в кусок сети, она не раз звякнет о камни. Расстояние до ближайшего поста оказалось близким к критическому, и идти дальше стало слишком опасно.

Свое движение Ник закончил около одиннадцати. Теперь ему оставалось только ждать расчетного часа. Тишина стояла почти полная, и ровно в одиннадцать он услышал тихий, приглушенный голос. Разобрать слова не удалось, но этот разговор являлся верным признаком того, что часовых обязали периодически выходить на связь. Это будет мешать им уснуть, и поможет командиру знать - живы они, или уже зарезаны...

Теперь оставалось только сидеть и слушать, слушать и ждать. Ровно в полночь часовой снова вышел на связь. Пока все шло нормально и, слившись с камнем, Ник терпеливо ждал, когда наступит его минута. Прошел еще час, но солдат молчал. Капитан выждал две минуты и снова услышал голос. Похоже, часового только что разбудили, и он говорил громче, чем в прошлый раз. Это пробуждение не очень расстроило Ника. Для усталого человека, толком не спавшего трое суток, сон являлся непосильным противником, а впереди было самое трудное ночное время.

Прошел еще час, но ничто не нарушило тишину. Надо полагать, часового оказалось уже некому будить. Ник подождал пять минут и неторопливо двинулся вдоль каменистого гребня. Кроме спящего, с другой стороны - в двухстах метрах за гребнем, находился еще один солдат. Его состояние было неизвестно и, соблюдая максимальную осторожность, Ник тратил почти по минуте на каждые десять шагов.

Оставалось только позавидовать киногероям, которые за пять минут снимали по несколько часовых. В темноте очень трудно найти даже одного, если, конечно, он не храпит... Оптика боевого шлема позволяла четко видеть в темноте только на расстоянии в сто метров, а нечетко - на все двести пятьдесят, и Ник наверняка уже вошел в опасную зону. Он часто поглядывал в сторону предполагаемого поста, но пока не мог ничего различить.

Капитан крался уже тридцать минут, когда справа и немного сзади услышал неясное бормотание. Растерянным и испуганным голосом часовой что-то врал в свое оправдание. Солдат был явно ближе двухсот пятидесяти, а возможно - даже ста пятидесяти метров, и, пока он получал выволочку, Ник лег, вжавшись в камни.

Возможно, часовой неплохо вздремнул, и пришлось подождать, пока он уснет после полученной взбучки. При очередной задержке доклада, Ник тихо встал и медленно, пробуя ногой каждый камень, двинулся дальше.

Солдат должен ждать нападения не только с фронта и мог обернуться на малейший звук, если бы проснулся в неудачный момент.

Преодолев сто метров, капитан пошел немного быстрее, потратив на следующую сотню только десять минут. Каменистый путь - предатель для скромного путника, и требовалось большое терпение, чтобы не ускорить шаг. Ноги дрожали от напряжения, когда, отойдя на километр от линии постов, Ник уселся на камень. Во рту уже давно пересохло и, откупорив баночку, он медленно выпил воду.

Было еще полтретьего, поэтому следующие четыре часа пути представлялись ему вполне безопасными. Вход в ущелье находился на километр правее, но капитан не сошел с гребня, продолжая подъем. Судя по карте, подъем должен продолжаться около двух километров, затем Нику предстоял выход на скалистое ребро. Капитан уже приближался к вершине, как вдруг его окликнул тихий голос. Ник замер, вслушиваясь в ночь. Он не был уверен, что ему не показалось, но присел, изготовив винтовку к стрельбе и отыскивая глазами подходящую цель.

,, Эй, - вновь услышал Ник чей-то шепот, - иди сюда ! " Теперь он точно определил и направление, и расстояние до говорившего, но все еще не мог ничего разглядеть. ,,Кто ты ?" - тихо спросил Ник. ,, Тот, кого ты ищешь,"с легким акцентом ответил невидимка. Примерно такого ответа Степ и ждал. Вероятно, слова были заготовлены заранее, и невидимый мятежник сказал их не задумываясь, как пароль.

- Откуда ты знаешь, кто я ?

На этот вопрос Нику пришлось ждать ответ около трех секунд, пока человек вспоминал подходящую фразу.

- Другой здесь в одиночку не пойдет.

Акцент усилился, вероятно грамотности его собеседнику хватало только на короткие предложения. Возможно, таг подбирал слова, но пауза затягивалась.

- Ну и что дальше ? - спросил Ник.

- Разряди винтовку и подойди.

Капитан открыл затворную коробку и отстегнул лентовод. Освобожденная лента юркнула внутрь, оставив снаружи только крайнее звено.

- Выброси патрон, - уточнил невидимый собеседник.

Ник повернул винтовку набок, и осторожным движением отвел затвор назад. Вынутый из каморы патрон с легким звоном упал на камни. Капитан прошел в сторону говорившего десять шагов, и тут перед ним неслышно выросла бесформенная фигура.

,, Иди, " - сказал человек в балахоне, показав направление своей винтовкой. Пройдя несколько шагов, Ник увидел темное отверстие в горе. ,, Оружие оставь здесь ", - приказал его спутник. Ник положил винтовку, потом пистолет, затем снял ранец и шлем. ,, Все оружие ",- добавил таг. Капитан положил гранату и нож. ,, Теперь туда ", - последовала очередная команда. Ник начал спускаться в узкий лаз, но едва он убрал руки с края, мятежник сунул фонарик следом за ним. ,, Стоп, - сказал он, - посмотри вверх ". Закрыв балахоном вход в укрытие, таг неторопливо рассматривал лицо офицера, заросшее густой щетиной. Не сумев разрешить своих сомнений, он скомандовал : ,,Протяни руки !"

Мятежник связал Нику запястья куском веревки и подал его имущество, кроме мелкого оружия. Затем таг приказал ему лечь на пол и закрыл лаз чем-то напоминающим крупный камень. После этого он щелкнул выключателем, и укрытие осветила тусклая электрическая лампочка. Оно представляло из себя выдолбленную в скале тесную каменную нору, объемом не многим более пятнадцати кубических метров. Из мебели имелись : низкий топчан и грубо сколоченный длинный деревянный стол. Обстановка оказалась очень убогой, но на столе стоял телемонитор, а под столом - аккумулятор и маленький генератор.

Таг связал Нику ноги, затем, взяв со стола переговорное устройство, сказал в него несколько слов и стал ждать ответа. Ответа не последовало. Мятежник развязал Нику руки и связал их повторно, но уже за спиной. Таг усадил капитана на топчан и сам сел рядом, включив тумблер под экраном. На мониторе появилось изображение того места, по которому только что прошел Ник. Затем таг трижды щелкнул переключателем, и каждый раз на экране открывалась другая картинка.

Видимость по дальности составляла около полукилометра, но в ее пределах не оказалось ни одного человека. Система обзора и остальное оборудование этой норы не было чудом техники, но все же вызывало удивление.

На столе, рядом с монитором, стоял довольно хорошо сделанный макет части горы. Его можно было принять за неуместную безделушку, если бы на нем не чернели дырочками гнезда для штекеров, а желтые линии не делили его на сектора.

Однажды Ник уже видел похожую игрушку. Каждая дырочка соответствовала радиоуправляемой мине. Судя по их количеству, на этом участке могла завязнуть любая облава. У входа, на крепком зеленом ящике, лежал ручной гранатомет. Пучок серых проводов и гофрированный выхлопной рукав генератора уходили наружу, через отверстия в потолке.

Мятежник выглядел, как неграмотный крестьянин, и казалось странным видеть сложную электронную технику в его грубых руках. Одеждой тага был бесформенный пятнистый балахон, большая часть сурового лица оказалась покрыта густой черной бородой. Эта же борода не позволяла определить его возраст, и трудно было сказать сколько ему лет, тридцать или пятьдесят. Он оказался хорошо обучен, в крайнем случае, пока, Ник не заметил за ним ни одной серьезной ошибки.

Время шло, но бородач кажется и не собирался спать. Поглядывая на циферблат, он долго ждал условленный час, потом снова попытался выйти на связь. Попытка оказалась успешной. Дождавшись ответа, таг сказал пару фраз и выключил переговорное устройство. Мятежник вообще оказался неразговорчив. Или он знал мало слов, или очень уж их экономил.

Налив в кружку воды из канистры, таг выпил половину сам, половину споил Нику. В канистре оставалось еще довольно много, и он мог бы налить пополнее, но житель пустыни привык экономить воду. ,, Спи ", - сказал Нику мятежник и, сев рядом, прислонился к нему. Впервые, за последние десять дней, капитан почувствовал себя в относительной безопасности. Конечно, прием оказался не особо теплым, и туго затянутые веревки резали ему руки и ноги, но, по крайней мере, его не пристрелили, а это позволяло надеяться на лучшее. Хотя укрытие не отличалось особой комфортабельностью, оно представлялось Нику вполне безопасным.

Усталость не помешала ему с издевкой вспомнить о сотнях солдат, которые теперь хоть до дембеля могут ждать его на своих постах. Впервые за последние десять дней Степ оказался действительно близок к тому, чтобы посмеяться над всеми премудростями штабных стратегов и всеми потугами Главной Задницы. Он ,,сделал" их всех, и, если таги были достаточно осторожны в радиосвязи, своих бывших сослуживцев особо опасаться ему уже не приходилось.

Напряжение спало, и Ник даже расслабился, но туго затянутые веревки долго не давали ему уснуть. Не спал и мятежник. Несмотря на внешнее спокойствие, он, несомненно, оказался очень взволнован событиями этой ночи. Рядом с ним сидел офицер армии врага и, возможно, это был тот самый человек, за которым так охотились вражеские войска.

Сон сморил их только на рассвете, но к обеду Ник уже проснулся. Руки и ноги сильно затекли. Пытаясь ими пошевелить, он разбудил тага. Проснувшись, тот первым делом включил монитор и проверил окрестности. Оставив южную камеру на обзоре, мятежник поел всухомятку, затем, развязав Нику руки, накормил его остатками принесенных им же продуктов. Потом таг снова связал ему руки, но, развязав ноги, дал возможность их размять.

После этого бородач сел к экрану, а Ник снова уснул и проспал почти до темноты. Проснувшись, он услышал осторожные шаги. Звук доносился из динамика, стоявшего рядом с пультом, на котором в такт этим шагам красным светом вспыхивала одна из четырех маленьких лампочек.

Мятежник включил северную камеру, и на мониторе появилась одинокая фигура, осторожно приближающаяся по гребню горы. Немного погодя таг открыл вход, и в тесном укрытии появился еще один человек.

О цели его прихода долго гадать не пришлось. Он вынул из кармана электробритву и, подключив ее к аккумулятору, сначала постриг щетину на лице Ника, потом и побрил его. Осветив лицо фонариками, таги долго его рассматривали, сверяя с небольшой фотографией и неторопливо совещаясь. В какой-то момент Степу удалось разглядеть этот снимок. Конечно, с фотографии смотрел именно он, хотя и выглядел гораздо моложе. Оставалось только гадать, как она попала к мятежникам.

Скорее всего, фото было из архива Галактической инспекции, где оно хранилось с времени того давнего расследования. Но тогда получалось, что где-то здесь, в горном массиве, спрятана установка гиперсвязи, а в инспекции есть человек, готовый открыть тагам служебный архив.

Мятежники кончили совещание, ничем не выдав своих эмоций, но бородач сразу развязал веревки и отдал Нику пистолет, гранату и винтовку с боеприпасами. Ник протянул руку еще раз и, вздохнув, таг вытащил из под балахона и отдал ему нож. Это был прекрасный десантный нож. По такому случаю, наверное, не мешало бы подарить его мятежнику. Услышав вздох, Ник слегка пожалел о своем жесте. Но что сделано, то сделано, у этих людей не принято быстро менять решения.

,, Пойдешь за мной ", - сказал Нику побривший его мятежник. Он немного подумал и добавил : ,, В двадцати шагах ".

- Далеко ?

- Нет, шесть часов.

Они вылезли из укрытия и, миновав короткий спуск, пошли по гребню горы. Место казалось Нику совсем нехоженым. Иногда им приходилось подниматься на скалы, в седловине между вершин - пребраться через завал из крупных камней. Путь по долине представлялся более удобным, но таг не торопился спускаться вниз. Около одной из скал, приостановившись, проводник поднял руку, и следующие пол километра они прошли с особой осторожностью.

Еще через километр, мятежник вынул переговорное устройство и, перекинувшись с кем-то несколькими словами, начал спуск в долину. Спустившись с горы, они пошли втрое быстрей и через четыре часа остановились перед гладкой вертикальной скалой. Таг снял шлем и дал знак Нику сделать то же самое. Раздался легкий щелчок, после которого проводник отодвинул в сторону камень, лежавший около скалы.

Открылся узкий лаз, уходящий под гору. Они спустились вниз, и таг закрыл за собой проход. Около пятидесяти метров путники шли по узкому коридору, вырубленному в камне, пока не попали в небольшую нерукотворную полость, вероятно вулканического происхождения. Сидевший около монитора мятежник с любопытством посмотрел на Ника и поприветствовал его проводника.

Рядом стояли четыре топчана, но таг не остановился, и еще около получаса они шли сквозь гору по лабиринту вулканических пещер. Нику казалось, что многие ответвления населены, но их обитатели еще не проснулись, и туннели оказались пусты. Проводник уверенно ориентировался в пещере, хотя, возможно, что путь он находил по пучку проводов, уложенному по стене прохода.

Это был ,, подземный город " Хоней Ором. Подземный город, как громко называли мятежники лагеря своих партизанских отрядов, укрытые в толще скальных пород. В горном массиве Санги Шогона находилось пять таких ,, городов ".

Тот, в который попал Ник, оказался ни самым большим, ни самым значительным из них. Расположение этих лагерей, в основном, было известно на главной базе. Пятнадцать лет назад в ее штабах на их счет имелись большие планы.

Частично, они были даже реализованы, и один из городов удалось ликвидировать. Несколько лет после этого его пещеры стояли пустыми. Потом должно было произойти уничтожение Хоней Орома.

Особому отделу тогда удалось завербовать одного из тагов, который за приличное вознаграждение предоставил план пещеры, расположение постов и всю остальную информацию, необходимую для успешного штурма.

Точно следуя этому плану, на одном из холмистых полигонов экскаваторы вырыли лабиринт канав, в котором днем и ночью штурмовые роты репетировали молниеносную операцию. В течении двух недель они обучались мгновенно поражать одиночные и групповые цели градом пуль, выстрелами из гранатометов и огнеметными струями. Когда солдаты отлично освоились в лабиринте и добились высокой согласованности действий, было принято решение о штурме.

Рассчитывая захватить тагов врасплох, две роты, смяв слабые заслоны, по двум проходам ринулись вглубь горы. Но в схему, представленную мятежником, вкралась небольшая ошибка. Тоннели поворачивали чуть круче, чем было нарисовано, и пересекались не с разницей по высоте в тридцать метров, а на одном уровне. Пробежав по пол километра, две роты спецназа сошлись лоб в лоб в широком проходе.

Из этих тоннелей действительно был ход в подземный город, но шел он вертикально вверх, а лестницу успели убрать. Парни бились геройски и не отступили, пока не потеряли по полроты с обеих сторон. Они просили срочно прислать подкрепления, но руководитель операции почувствовал неладное, и батальон второго эшелона топтался перед отверстиями в горе. Задав одинаковые вопросы оставшимся в живых офицерам обеих рот, он дал команду срочно покинуть пещеру.

Уцелевшие спецназовцы почти успели добежать до выходов, когда прозвучали взрывы, обрушившие своды. Те, кто после этого остались живы, оказались замурованы в каменном мешке. Невидимый наблюдатель понял, что батальон не пойдет в пещеру и нажал кнопку дистанционного управления. Пять десятков мин выпрыгнуло из земли и разорвалось на высоте около полутора метров, накрыв солдат плотной завесой из осколков.

Убитых оказалось немного - меньше двадцати, но раненных было около двухсот человек. Это поражение и ряд мелких неудач заставили, в основном, свернуть операции в горах. Войска перешли к тактике блокирования, начав сооружение линии фортов вокруг гор, что принесло только частичный успех, так как не было завершено.

И вот теперь, спустя четырнадцать лет после того неудачного штурма, Ник приближался к центру пещерного лабиринта. Когда они вошли в прямой проход, в тридцати метрах перед ними вспыхнула прикрепленная к потолку фара, ослепив их ярким светом. Повернув голову направо, к трещине в стене, провожатый сказал несколько непонятных слов. Из темного конца тоннеля кто-то отозвался, и они пошли дальше.

Через пятьдесят метров, перед крутым поворотом, проход оказался наполовину перегороженным укреплением из крупных камней. Стоявший за ним часовой смотрел на посетителей поверх пулеметного ствола. Провожатый повторил пароль и, зайдя за укрепление, они оказались перед тяжелой массивной дверью.

Часовой приказал Нику положить оружие на полку стеллажа, стоявшего у стены. Когда капитан выполнил это требование, таг тщательно обыскал его, но дверь все равно осталась закрытой. Часовой потянул за стойку стеллажа, и вместе с куском стены он выдвинулся в пещеру, открыв узкий проход.

Они изменили порядок движения. Теперь таг шел следом за Ником. Проход круто повернул направо, и через десять метров они вошли в хорошо освещенную комнату. За длинным столом, лицом к Нику, сидело четыре человека. Они с безразличием разглядывали вошедших, хотя было понятно, что их разбудили не пять минут назад. Судя по всему, это собрались местные командиры. Им не терпелось увидеть человека, натворившего столько дел и сумевшего преодолеть все посты.

У двоих из них были красные от недосыпания глаза, а это свидетельствовало о том, что последние несколько суток оказались для них очень беспокойны. Один из этих двоих, вероятно - старший по званию, и начал разговор.

- Кто вы такой ? - спросил он.

- Командир первой роты, первого батальона, пятьдесят седьмого пехотного полка, капитан Николас Степ, - четко и не задумываясь ответил офицер.

Трое из четверых слегка улыбнулись. Его доклад их почему-то развеселил.

- Ну, это мы знаем, - продолжил таг. Он неплохо говорил по ханурийски, только с легким местным акцентом. Судя по всему, мятежник давно заготовил свои вопросы. Хотя чужой язык представлял для него некоторую трудность, он задавал их последовательно и почти не задумываясь.

- Почему вы пришли к нам ? - спросил таг.

Но и Ник последние несколько дней обдумывал ответы на те вопросы, которые ему зададут мятежники, если он доберется до них.

- В мои руки попали доказательства множества преступлений. Само по себе это не могло навредить убийцам, и мне пришлось передать их человеку, способному дать им ход. Передача вызвала цепь событий, из-за которых мне пришлось покинуть главную базу, уничтожив при этом ее авиацию и установки по производству горючего. Думаю, что тем самым я полностью искупил свою вину перед народом Тагирии, поэтому надеюсь найти у Вас защиту.

- Мы даем защиту женщинам и детям. Мужчинам даем только оружие, если они не принесли его с собой.

- У меня нет дороги назад, но мне будет трудно занять место среди Ваших бойцов. Ваши парни родились и выросли в пустыне. В большинстве операций я стану для них просто обузой. Думаю, что принесу больше пользы в качестве инструктора по стрельбе или что-нибудь при штабе.

- В ста километрах к западу за последнюю неделю мы потеряли четверых бойцов, только на том, чтобы отвлечь часть войск и сбить с толку командиров ханурян. Хотелось бы верить, что ты того стоишь. Но этот вопрос мы обсудим позже. Сейчас мне бы хотелось узнать, почему ты столько лет воевал против нас, какой смысл видел в этом ?

Вопрос не оказался неожиданным, он уже давно мучил Ника, и соблазн увильнуть от него был очень велик. Но капитан понимал, что это самый важный вопрос, и если он не сумеет ответить на него достаточно искренне, ему просто не вернут оружие.

- Я воевал потому, что это - моя профессия и, приняв присягу, я взял на себя очень большие обязательства. Профессию выбрал, считая, что моей работой будет защита Родины, защита свободы и справедливости - самые благородные дела.

Один из тагов попросил командира перевести пару непонятых фраз или пояснить что-то еще и, когда они разобрались, Ник продолжил :

- Конечно, еще и потому, что была обещана хорошо оплачиваемая, постоянная работа, на много лет вперед, и приличная пенсия, по окончанию контракта. Я не могу оправдаться тем, что не понял, и довольно скоро, истинную суть свей профессии, но работа стала мышеловкой, сохранить жизнь в которой можно только беспрекословно выполняя приказы.

Ник кончил говорить, но еще некоторое время таги сидели молча. Они с трудом понимали услышанное, и не только потому, что знали чужой язык недостаточно хорошо. Капитан говорил довольно складно, но логика ответов иногда казалась им такой же чужой, как его язык. И думали таги не о прошлых преступлениях Ника перед их народом, а о том, можно ли будет доверять ему в будущем. У них очень чесались языки, порасспросить его кое о чем, назвав кишлаки, от которых осталась только память. Но учитывая заслуги Ника и то, что он может оказаться еще очень полезен, они воздержались от скандальных вопросов.

Надежность Степа подлежала дополнительной проверке. Особый отдел уже пытался засылать им своих агентов под видом перебежчиков. Уничтожение авиации являлось лучшей рекомендацией для Ника, но окончательное заключение мог дать только Прорицатель.

За три дня до этого командование контингента обратилось к тагам с странным предложением. Его очень интересовал труп капитана, потерявшегося в пустыне во время маневров. У ,,покойного" офицера вроде бы нашлись на Ханурии влиятельные родственники, сильно хлопотавшие о том, чтобы получить его тело. За этот труп генералы обещали мятежникам большую награду - десять новеньких винтовок и по тысяче патронов к каждой из них. Это было дополнительной рекомендацией Нику и, судя по всему, без этих винтовок им придется обойтись.

Таг хотел его еще о чем-то спросить, но, вероятно, посчитав аудиторию чрезмерно большой, закончил допрос. На местном языке он спросил одного из своих помощников, предупреждены ли часовые, чтобы не вздумали болтать о присутствии в пещере ханурийского офицера. Удовлетворившись ответом, командир поручил Ника его попечению.

Тот увел капитана в соседнее помещение - небольшую каморку с грубо сколоченным топчаном и таким же столом. Потом этот помощник принес немного еды и предупредил Ника, чтобы до вечера он никуда не выходил. Конечно, вражеский офицер не был для тагов ненужным приобретением, но они понимали, что его пребывание в лагере может вызвать определенные неприятности.

Ник уснул и проспал довольно долго, пока не пришел допрашивавший его мятежник. ,, Мы переходим в другой лагерь, - сказал он и, подобрав слова, добавил, - две ночи пути ". Человек, пришедший с ним, принес Нику оружие. Винтовка была его, а шлем оказался другой, неизвестной капитану системы. ,, Зачем Вы заменили шлем ? " - спросил он тага.

- Это шлем новой конструкции. Он совмещен с вашей стрелковой системой, но позволяет видеть в темноте почти в три раза лучше.

Дневная видимость ночью, на расстоянии трехсот метров, оказалась хорошим подарком. Ник вспомнил о прорвавшемся транспорте, но уже без прежней досады. Ему выдали другую куртку, чтобы не привлекать лишнего внимания, и, одев шлемы, они пошли по темным туннелям. Через пять минут ходьбы Ник услышал журчание ручья. Было жаль оставлять место, в котором так много воды, но, пройдя еще полчаса, путники вышли наружу через потайной лаз.

Оглянувшись по сторонам, Ник обратил внимание на видимость, оказавшуюся даже лучше обещанной, но, посмотрев на часы, понял, что просто еще не успела сгуститься ночная мгла. Первое впечатление было обманчивым, и не только в этом. Таг, задававший вопросы, вовсе не являлся командиром пещерного гарнизона. Его звали Ахмад. Он был начальником разведки объединения мятежников контролировавших горный массив и гордо называвших себя Сангийским фронтом.

Ахмад вел Ника в свой главный штаб, и пара парней, идущих в ста метрах впереди, были его личной охраной. Двоих, шедших в пятидесяти метрах сзади, выделил командир оставленного лагеря. Ник с начальником разведки несли только свое оружие. Небольшой груз воды и продуктов поручили сопровождавшим их молодым парням. Эти люди привыкли ходить быстро, и капитану было трудно выдерживать взятый ими темп.

Их путь лежал по широкой долине мимо разделенного на квадраты, частично сжатого пшеничного поля. Такое деление оказалось необходимо для того, чтобы авиации было труднее жечь поля горного района. Они свернули влево, в узкое ущелье, с почти лишенным растительности дном. Мелкие камни, по которым они шли, начали меняться крупными. Постепенно сужаясь, ущелье превратилось в узкую двухметровую щель с черными отвесными стенами.

По огромным валунам, как по гигантской лестнице, путники двигались к перевалу. Крутые повороты затрудняли обзор и, чтобы не терять друг друга из виду, им пришлось сократить дистанцию. Ущелье поднималось все круче и круче, пока не уперлось в каменную стену.

В ста метрах от тупика Ахмад остановился. Изготовившись к стрельбе, они терпеливо ждали, пока головное охранение преодолеет подъем. В сезон дождей здесь шумел водопад, но в сухой период было прекрасное место для засады.

Обычно хануряне не рисковали появляться малыми группами в горах, но в данный момент на этой тропе приходилось ожидать чего угодно. Ник следил за краями зазубренных скал, сопровождая взгляды движением винтовочного ствола. Стук мелких камешков, падающих на дно ущелья из под ног головного дозора, отдавался грохотом у него в ушах.

Опасения оказались напрасными. Армия еще караулила его в предгорьях. Миновав тупик, группа продолжила путь. Скоро подъем стал пологим, стены ущелья ушли в стороны и, расширившись, оно превратилось в большое круглое поле, обрамленное кольцом крутых гор. Их черные зазубренные силуэты упирались прямо в звездное небо. Ник узнал это место - кратер Колсасари Шайтон, его было трудно с чем-то спутать. Ночь близилась к концу, но и группа выполнила план перехода. Они пересекли поле и подошли к груде камней, лежавших у подножия обрыва.

Между двух крупных валунов, через узкий лаз, путники пролезли в небольшую выдолбленную в скале пещеру. Ее пол был устлан сухой травой. Выставив часового у лаза, повстанцы расположились на отдых.

Осенний день короток, и сильно вылеживаться им не пришлось. Дождавшись сумерек, они выбрались из укрытия и, поднявшись по каменной осыпи, подошли к отвесной стене. Снизу, из кратера, она казалась совершенно неприступной. Сквозь скалу зигзагом проходила трещина, не выдававшая себя просветом, и даже с расстояния в сотню метров черная стена казалась совершенно монолитной. В одном месте, на высоту человеческого роста, трещина была засыпана обломками скал. С опаской поглядывая вверх, группа перебралась через завал.

Тропа вышла из горы на крутой склон и, пройдя по косогору около двухсот метров, оседлала скалистое ребро. Малозаметный путь оказался хорошо знаком сопровождающим. Через километр они легко нашли безопасный спуск в узкое ущелье. На его дне из невидимого родничка сочилась вода и, остановившись, группа наполнила свои пустые фляжки. Воды текло совсем мало, но приходилось быть внимательными, чтобы не поскользнуться на мокрых камнях.

Ущелье выходило в широкую долину, поросшую травой и лесом. На дне каменистого русла, петляющего по долине, журчал небольшой ручей. Склоны гор защищали растительность от высыхания, давая тень большую часть дня. Много деревьев было срублено. По дороге путникам часто попадались только низенькие пеньки. На большой поляне они наткнулись на дремлющую отару овец. Животные редко видели солнце и привыкли пастись в сумерках и ночью.

За ночь группа сделала два коротеньких привала. Дважды они останавливались перед переходом открытых мест, и Ахмад связывался по радио с невидимыми постами.

Небо уже начало светлеть, когда они дошли до входа в пещеры Хоней Торика - мятежной столицы горного массива. Ника здесь особо не ждали, и перед разговором с командованием дали время на три часа сна.

После отдыха его привели в обширную полость, служившую кабинетом командующего ,,фронтом". С виду, это был самый обычный человек, ничем не отличающийся от других, но в его холодных глазах светилась живая мысль. Кроме него при разговоре присутствовали еще трое: начальник разведки, начальник штаба и высокий седой старик, которого представили как Прорицателя.

В ,,кабинете" собрался узкий круг особо доверенных людей, и начальник разведки задал самый важный вопрос : ,, Что Вы можете сказать нам о системе охраны главной базы ? "

- Эта система практически безупречна. Минные поля и заграждения периметра полностью исключают возможность проникновения на территорию базы.

- Расскажите подробнее.

- Ну что-ж, если в этом есть необходимость. Главным препятствием является проволочное заграждение четырехметровой высоты, находящееся под высоким напряжением. Перед ним два ряда с виду обыкновенной колючей проволоки, представляющей из себя систему сигнализации.

Кроме этого, три ряда проволочной спирали и тридцать метров ,, путанки ".

Двести метров минных полей, расположенных перед заграждениями, многократно усложняют дело. Конечно, непреодолимых препятствий не существует и их ликвидация - вопрос времени. Но в данном случае времени-то как раз и нет. Система заграждений прекрасно освещается ночью и полностью представлена на обзорных экранах командного пункта. Мониторы контролируются людьми и компьютерами.

Когда в поле зрения телекамер попадают движущиеся объекты размерм более десяти сантиметров в поперечнике, у соответствующего экрана загорается красная лампочка, сопровождаемая звуковым сигналом. В пределах тридцати километров за заграждением расположены две линии прицельных систем главной батареи и шесть фортов наружного пояса. Они тоже представляют значительную опасность, хотя и несколько подслеповаты в темноте.

- Есть ли хоть малейшая возможность незаметно преодолеть заграждения ?

Ник задумался перед тем, как ответить на этот вопрос. Такая возможность теоретически была. Он как-то даже собирался сказать об этом начальнику наружной охраны, но не решился беспокоить важного полковника своими тонкими теоретическими построениями. Степ не высказал эту теорию, так как допускал, что ее отвергнут и высмеют, и до сих пор ему хотелось проверить, прав он был тогда или нет. Возможно, и тагам о ней знать ни к чему, ведь для него самого это могло вызвать кучу хлопот и ненужного риска, а в случае успеха предвиделась только бойня.

Ник и не сказал бы ничего, но рядом был Хакер. Ник мог бы промолчать, но мертвая девочка не сводила с него глаз.

- Да, теоретически, такая возможность все же есть.

Капитан увидел, как при его последних словах сверкнули глаза мятежников, хотя их лица не выразили никаких эмоций. Но теперь разговор продолжил уже командующий фронтом.

- Огневая мощь артиллерии нам известна, она превышает все мыслимые пределы, но в базе должно быть какое-то слабое место, поразив которое, можно уничтожить ее целиком.

Командующий фронтом ничем не напоминал крутого шутника. Скорее всего, он просто изложил известную философскую гипотезу о том, что самую невероятную мощь можно поразить ударом малых сил в слабую точку. Хотя, впрочем, он оказался безусловно прав. На главной базе имелись такие точки, но все они были совершенно недостижимы.

- Да, таких точек три, но даже проникнув на территорию базы добраться до них практически невозможно. Это атомная электростанция и два пульта управления главной батареей. На атомной станции мне бывать не приходилось и я имею смутное представление: как о системе допуска, так и о внутренней планировке.

Базу можно уничтожить огнем главной батареи, но ее бункер отпирается при помощи электронных ключей и специального кода строго ограниченным кругом лиц. Подступы к башням защищены повторной системой заграждений.

Основной пульт управления расположен в нижнем этаже бункера командного пункта. Там постоянно дежурит расчет из трех офицеров, меняющийся раз в двенадцать часов. Туннель, ведущий в бункер, в двух местах перекрывается бронеплитами, система сигнализации дублируется постоянным визуальным наблюдением.

Доступ на нижний уровень контролируется дополнительной системой опознавания, с заложенными в нее данными приблизительно на двадцать человек. Есть еще и вентиляционная шахта, она же - аварийный выход, но это еще хуже. Кроме того, что все люки отпираются только изнутри, для прохода требуется демонтаж вентиляторов и воздушных фильтров.

- Так что, нет решительно никакой возможности ?

Ник задумался. Конечно, теоретически возможность всегда есть, хотя на практике это часто выражается вероятностью один к миллиону, и не заслуживает даже обсуждения.

- В принципе, такая возможность есть, только, пожалуй, она слишком мала.

Но оказалось, что это лишь его личное мнение. Люди, изнуренные многолетней безнадежной борьбой, были готовы ухватиться за любую соломинку.

- И в чем эта возможность ?

С этого момента разговор выходил из области красноречия, принимая чисто практический характер. Главная база являлась средоточием зла и гнездом преступности, и лишь уютный номер в гостинице долго не позволял Нику подумать о возможности ее уничтожения. Теперь номер стал совершенно недостижим, но на базе находилось два дорогих для него человека и шесть солдат первого взвода - все, что осталось ему от Пака.

В это время возможность уничтожения базы еще представлялась Нику эфемерной. В крайнем случае, капитан предполагал, что если проникнет за ограждения, то сумеет выручить Лу и Хартли, а солдаты, с которыми он спаян кровью, умрут быстро и без особых мучений.

Промедлив несколько секунд, он продолжил :

- Кабель управления, связывающий командный пункт и главную батарею, около двух километров идет в общем кабельном туннеле. Каждый колодец туннеля заперт замком и раньше контролировался сигнализацией. Сигнализация люков, расположенных на дорогах и тротуарах, замучила охрану непрерывными ложными срабатываниями и лет пятнадцать назад ее отключили. Сложные замки часто выходили из строя, из-за попадавшего в них песка. Постепенно их заменили простыми, под универсальный ключ. Но трудно сказать, что может дать доступ в туннель, где проходят десятки кабелей, а находиться можно лишь очень ограниченный срок, пока охрана не обнаружит проникновение через периметр. Обсуждать такую возможность, даже предварительно, можно только в том случае, если у Вас есть хороший электронщик, очень хороший.

- Думаю, что такой человек у нас есть и сегодня мы вызовем его в штаб для разговора.

Ник не ожидал столь быстрого развития событий. Перед разговором с электронщиком ему был нужен по крайней мере час, чтобы собраться с мыслями. Но времени на раздумья ему не давали, один за другим задавая вопросы о вооружении, численности войск, бронетехники, запасах оружия, продовольствия и всем том, что находилось на главной базе. Теперь все его ответы записывались на магнитофон.

После обеда пришел электронщик. Им оказался неряшливо одетый, худой очкарик, чуть старше тридцати, лысоватый, с лицом густо заросшим светлой щетиной. Предварительно его не ввели в курс дела. Выслушав рассказ Ника о системе управления батареей, он покачал головой и, задумавшись, просидел в молчании около пяти минут.

Перед тем, как задать свой первый вопрос, он нарисовал на листе два кружка и соединил их прямой линией. Потом он начал последовательно задавать вопросы, покрывая бумагу множеством значков и одному ему понятными закорючками.

Его интересовало все : число органов управления, разновидности команд, перечень типов боеприпасов и возможность их дистанционного выбора, количество орудий, прицельных систем, и даже напряжение цепей управления.

Закончив с вопросами, электронщик какое-то время медлил, задумчиво ковыряя ногтем в зубах. Похоже, ответ уже был готов, но профессиональная деликатность мешала ему сразу разрушить иллюзии руководства. Наконец он решился.

- Нет. Такой возможности нет. Даже если мы точно определим в туннеле нужный кабель, то не сможем управлять огнем батареи. Ни малейшего шанса. У нас мало информации для изготовления пульта, совместимого с системой управления, и недостаточно данных для его подключения.

Начальник разведки, присутствовавший при разговоре, оказался заметно разочарован. Секунд десять он медлил, перед тем, как задать контрольный вопрос.

- Есть ли возможность получить недостающие данные ?

Этот вопрос был, пожалуй, самым сложным из всех. Конечно, у электронщиков базы должны быть и принципиальные, и монтажные схемы, но где и у кого Ник не имел ни малейшего представления. Да и как он будет проводить эти поиски там, где первый же встречный или попытается задержать его сам, или вызовет на помощь целую роту.

- Мне нужно подумать.

Конечно, нужно было подумать, крепко подумать, перед тем как дать окончательный ответ.

- И сколько Вам нужно времени?

- Трудно сказать, возможно, около суток.

- Хорошо, думайте. По словам Прорицателя, Вы должны что-то вспомнить.

Что же он может вспомнить, если и так помнит все до мельчайших подробностей? Голова уже гудела от напряжения, но в ней не появилось ни одной свежей мысли. Ник попытался расслабиться и подумать о чем-нибудь приятном, но на ум не шло ничего подходящего. Что же забыл он, Ник Степ, и где надо было искать разгадку ?

Раз за разом капитан прокручивал в памяти бетонный коридор с глазками телекамер, ведущий на верхний уровень командного пункта. Мысленно он спускался на нижний уровень, пройдя процедуру повторной идентификации между двумя автоматическими дверями из пуленепробиваемого стекла.

Вот он входит в пункт управления, вот он садится за пульт. ,, Пульт, пульт ! Черт побери, ведь такие пульты стоят на всех базах Северо-Запада, во всех больших фортах ! " Когда пришел начальник разведки, ответ, в основном, был готов.

- Точно такие же пульты установлены в больших фортах, хотя и задействованы только на четыре орудия. Придется взять один из них.

Начальник разведки невесело усмехнулся :

- Наши группы и малые форты обходят за двадцать километров, как же мы возьмем большой ?

- В крайнем случае, это гораздо проще, чем взять главную базу.

- У Вас есть реальный план ?

- План есть, но насколько он хорош, я смогу сказать, только узнав ваши возможности.

- Что Вас интересует ?

- Располагаете ли Вы аппаратурой, позволяющей прослушивать радиосвязь ханурян и дающей возможность вступать в их разговоры ?

- Да, сейчас мы располагаем полным комплектом кодирующих и декодирующих устройств с автоматическим определением и набором кода и даже корректором голоса.

- Шесть лет назад недалеко от тридцать восьмого форта пропал бронетранспортер...

- Да, мне известен этот случай.

- И где он сейчас?

- Где-то в том же районе. Его закопали в песке в полной исправности. Забрали только патроны.

- Машину можно выкопать и перегнать в район двадцать седьмого форта ?

Начальник разведки задумчиво нахмурил лоб.

- Что-то я не помню такого... Ах да, это пустой форт.

По слухам, строительство этого укрепления начали по ошибке. Когда сооружение его бетонной коробки было закончено, выяснилось, что она расположена вдали от района боевых действий, а тропы мятежников проходят в стороне от нее. Возможно, причина заключалась в другом. Просто в нужное время не пришло оборудование, и бункер много лет стоял пустым. За ненадобностью, его уже давно никто не охранял.

Начальник разведки почесал голову.

- Вырыть и перегнать броневик, конечно, не проблема, но те, кто его захватили шесть лет назад, вроде бы все уже погибли, и нам будет крайне трудно найти его.

Без бронетранспортера весь план Ника не имел смысла.

- Постарайтесь, это крайне важно. Да, еще, насколько мне известно, в этих пещерах вы делаете пластит для своих диверсантов.

- Да, делаем.

- Значит у вас есть химик ?

- Да, химик у нас тоже есть.

- Надеюсь, что с ним разговор получиться лучше, чем с электронщиком.

- А зачем он вам нужен?

- Нужен собственно не он, нужна возможность изготовить быстродействующий отравляющий газ. Например хлорциан, или что-нибудь вроде этого.

- В каких объемах ?

- В достаточных для создания не менее тройной смертельной концентрации в трехэтажной бетонной коробке со сторонами тридцать на тридцать метров.

- Я узнаю, возможно, мы справимся.

- Кроме этого, нужно три десятка сообразительных парней, не склонных к болтовне.

- Ну, это проще всего.

Начальник разведки ушел, оставив Ника со своими мыслями. Его план был еще довольно сырым. Первый этап сильно зависел от стечения обстоятельств, то есть от удачи и случая.

,, Как же ко мне относятся на главной базе ? "- подумал Ник. Понял ли хоть кто-нибудь его поступок ? Вероятно никто, да и Пак бы не понял. А как ему понять? Ведь он не видел и десятой доли того, что довелось Нику.

Наверное, Хакер бы понял, но он уже давно мертв. Одно время Нику казалось, что доктор Хартли думает так же, как он. Но помня о том, что даже стены имеют уши, капитан поостерегся это уточнить.

Вероятно, все остальные прокляли его, прокляли или считают сумасшедшим. А может он и правда свихнулся ? Но как не сойти с ума от такой жизни... Наверно и Лу прокляла его, и мысль об этом не давала Нику покоя. Он не хотел в это верить, хотел надеяться, что Лу поймет его, поймет и простит.

Гл . 12

Вместе с частью Северо-Западного сектора, главная база задыхалась. Это происходило вовсе не потому, что в атмосфере стало меньше кислорода. База задыхалась без горючего. Командованию пришлось свернуть все боевые операции, прервать сообщение с периферийными базами и фортами. Всеми, кроме фортов предгорной дуги, рядом с которой, рассыпавшись по пустыне, пехотный полк продолжал охоту на капитана Степа.

До пуска взорванной шахты и окончания ремонта завода синтетического горючего оставалось не менее месяца, а до другого ближайшего завода было две с половиной тысячи километров. Конечно, по хорошей дороге, да в мирное время, колонна бензовозов могла обернуться за неделю с небольшим. В реальной обстановке, да с изношенными моторами, меньше чем на месяц рассчитывать не приходилось, что лишало идею всякой привлекательности.

Горючее пришлось возить самолетами. В Северо-Восточном секторе генералу Рэндеру удалось выклянчить шесть двухмоторных транспортных самолетов. Оборудованные под летающие танкеры, они делали по рейсу в день, привозя за один раз по пять тонн горючего.

Для боевой авиации его выделялось очень мало, и таги стали часто появляться, среди бела дня, в контролируемой ими зоне. Форты свели патрулирование к минимуму, и группы диверсантов уже вовсю закладывали мощные фугасы под полотно главных дорог. Зачастую, мятежники сознательно провоцировали авиацию, покрасовавшись перед объективами орбитальных разведчиков, чтобы с их уходом спрятаться в заранее подготовленных укрытиях. Штурмовики, прилетевшие по наводке, бесполезно жгли дефицитное топливо.

Перегруженные самолеты, взлетая с аэродрома базы один-тринадцать, даже за пятнадцать километров после взлета не могли набрать больше трехсот метров высоты. Пользуясь этим, мятежники сбили два из них, отучив остальных от жадности, а главную базу - от ожиданий горючего. Приятная и беззаботная жизнь генералитета сменилась стабильной депрессией. Постепенно зверея, начальники находили выход из нее в регулярных пьянках и жестоких разборках с подчиненными.

Ахмад наконец нашел людей, которые приблизительно знали место, где находился закопанный бронетранспортер, и группа тагов ушла на его поиски.

Из всех прочих фортов Ник выбрал двадцать шестой. Он был не хуже и не лучше остальных четырехорудийных фортов, но имел перед ними два небольших преимущества.

Во-первых, он находился недалеко от двадцать седьмого, а это упрощало подготовку операции. Во-вторых, в пятидесяти километрах от него, там, где дорога пересекала русло реки, был расположен блокпост.

Река уже распадалась на цепь отдельных луж, но к посту каждый день выезжал патруль с очередной сменой. Благодаря необходимости этих разъездов из хранилищ форта не было откачано последнее горючее.

После того, как Ник прошел мимо часовых, войска еще десять дней стояли в предгорьях. Ни капитан, ни его труп, так и не нашлись, и солдаты ждали контрольное время, когда Степ должен сдохнуть от голода и обезвоживания. Успокоив себя тем, что вода у него давно кончилась, армия убралась на базы.

Войска отошли, и путь был свободен, но Ник задержался с выходом на два дня, так как сборы его группы еще не закончились. Их мероприятие носило предварительный характер, и кроме Степа в группе шло всего трое. Хотя Ник почти не нес поклажи, успевать за ними ему было очень трудно.

Обойдя форт Болотный, они двинулись на запад, выйдя через три ночи к тихому кишлаку. Там их уже ждали. На маленьком грузовичке, под двойным дном, заваленным мешками с зерном, они проехали двести километров до маленького селения. Разгрузив зерно, таги наложили саманных кирпичей поверх второго дна и выгрузили их ночью в тридцати километрах к северу от двадцать шестого форта.

В этом месте, в пятистах метрах от дороги, Ник собирался провести не меньше недели, а двое из его парней могли задержаться на целый месяц. Хорошо поработав лопатами, они приготовили в песке надежное, хотя и небольшое укрытие. Кирпичи пошли на укрепление песчаных стен, второе дно кузова стало потолком землянки. Разведчики закончили работу лишь на рассвете, тщательно замаскировав свои ночные следы.

Это было началом предварительного этапа. Отдохнув до двенадцати часов, они распаковали техническую часть своего багажа. На очень ограниченном пространстве им предстояло разместить временный штаб разведки. Ник установил записывающую аппаратуру. В растущих неподалеку кустах пустынной колючки таги замаскировали радиоантенны. Над укрытием из песка выглядывала стойка с миниатюрной телекамерой, позволяющей с десятикратным увеличением разглядывать движущиеся по дороге объекты.

На середине дороги, в тридцати метрах один от другого, разведчики закопали два пластмассовых стаканчика, заряженных малогабаритными подслушивающими устройствами.

Это была обычная рутинная работа разведки, не имеющая ничего общего со снятием часовых и геройским проникновением на особо охраняемые объекты. Начинался предварительный сбор ничтожной, но совершенно необходимой для проведения операции информации. Его первые результаты подвергнутся анализу уже через неделю. Чтобы составить более полное представление о гарнизоне форта, им придется добывать сведения буквально по крупицам почти в течении месяца. При этом чрезвычайно важным являлось то, чтобы гарнизон ни о чем даже не заподозрил.

Степ давно уже склонялся к тому, что миром управляет отнюдь не примитивное вранье, а утонченная ложь, основанная на знании правды, то есть точной информации. Теперь он сам собирался воспользоваться частичкой этой власти.

Для достижения успеха было необходимо направлять действия гарнизона форта. В его отношении Ник собирался воспользоваться стандартной моделью управления: вранье, вранье, вранье, а в передышках между ним - немножко стрельбы и резни.

Многие считали, что в жизни резня имеет особую ценность, поскольку дает смазку необходимую для работы механизма управления. Ник не разделял садистских убеждений, но знал из практики, что резня - простое дополнение к лжи, универсальное средство, пригодное, как для придания ей убедительности, так и для ее логического завершения. Для взятия неприступного укрепления требовалась изощренная, правдоподобная ложь, основанная на очень точных сведениях.

Патруль из двух бронетранспортеров выехал из ворот форта в восемь часов. Спустя двадцать минут раздавшийся из динамика шум разбудил спящих разведчиков. Один из них включил телеаппаратуру и заснял машины спереди, а потом и с правого борта.

Когда первый из двух закопанных на дороге стаканчиков оказался под головным броневиком, из дорожной пыли выпрыгнул низкий цилиндр, похожий на большую желтую таблетку, и прилепился к днищу машины. Резиновый амортизатор смягчил удар и сделал его незаметным для экипажа. Вторая таблетка прилепилась к днищу замыкающего броневика. С этого момента в штабе разведки было слышно каждое слово, сказанное в машинах патруля.

Компьютер отсеивал технические шумы и автоматически включал запись при начале передачи звуков человеческой речи. Через неделю разведчики уже будут знать имена каждого члена экипажа всех броневиков, иметь образцы их голосов и много другой полезной информации.

Самым большим недостатком этого метода являлась недопустимость въезда подслушивающих устройств в гараж форта. Будучи случайно замеченными, они бы свели всю операцию к нулю. Когда, возвращаясь, патруль проезжал мимо поста, по радиокоманде таблетки отклеивались от машин и падали на дорогу. При помощи пеленгатора разведчики находили передатчики в пыли и, отжимая пружины, заправляли их обратно в стаканчики.

Все шло хорошо, только последние километры пути, самые важные для сбора информации, патрули оказывались вне слышимости. Лишние тридцать минут болтовни не имели особой ценности, но возвращение в форт, согласно правил, обуславливалось паролем. Инструкции принимались больше двадцати лет назад, и на большинстве укреплений процедуру въезда давно упростили. Ведь все равно броневики находились на постоянной связи со своими командирами. Но полагаться на общее разгильдяйство представлялось рискованным, и, применив весь технический арсенал, Ник наладил прослушивание радиосвязи форта с патрулями.

За первые три дня прослушивания существование системы паролей обнаружить не удалось. Дело шло к тому, что ему придется создать ситуацию, в которой гарнизон откроет ворота, не спрашивая пароля.

Прихватив видеозапись уже заснятых машин, Ник покинул временный штаб. Он уходил с двумя разведчиками, оставив для наблюдения одного, которого должны были сменить через неделю. Их путь лежал в форт номер двадцать семь, точнее - в его пустую бетонную коробку.

Литой трехэтажный бункер почти на треть был вкопан в грунт, остальное скрывалось под насыпным песчаным холмом. В нижнем - подземном этаже размещались помещения складов, артиллерийских погребов, электростанции и командного пункта. Средний этаж, расположенный на уровне местности, представлял из себя просторный гараж. Верхний уровень занимали жилые и бытовые помещения. Толстые железобетонные трубы элеваторов проходили через верхние этажи, от артиллерийских погребов к основаниям башен.

Для въезда транспорта служили большие ворота из мощных броневых плит. Напротив них, в противоположной стене гаража, имелся второй выход. Коридор вел к вертолетному капониру, расположенному рядом со склоном искусственного холма.

Все бетонные работы были завершены, ворота и двери установлены, не хватало только оборудования и вооружения. Ворота оказались заварены, и разведчикам пришлось хорошо поработать резаком, чтобы сдвинуть с места броневую плиту. Когда-то это строение оказалось совершенно бесполезным, но теперь ему предстояло сослужить хорошую службу.

Группа стрелков, переданных под командование Ника, никогда не видела бункер изнутри. Несмотря на относительную простоту его планировки, до того, как действовать в нем, им было необходимо освоиться. Перед группой стояла задача такой сложности, что не окажись этого недостроенного форта, для тренировок пришлось бы соорудить нечто подобное.

Команда прибыла на броневике. Стрелки приехали ночью, и кроме боеприпасов привезли пять десятков ростовых мишеней. Чтобы избежать лишнего шума и меньше пуль проходило навылет, выбор оружия был остановлен на пистолетах-пулеметах калибра девять миллиметров, снабженных глушителями. Во избежание рикошетов от бетонных стен и стальных конструкций, выбрали патроны с мягкой безоболоченной пулей.

Операция могла принести успех только при исключительной быстроте выполнения. В оптимальном варианте, от первого до последнего выстрела должно было пройти не более сорока секунд.

До нейтрализации командного пункта - не более двадцати, чтобы, разобравшись в обстановке, его расчет не успел сообщить о захвате на ближайшую базу.

На случай, если кому-нибудь удастся запереться в одном из помещений, в штурмовой команде была страхующая группа из трех человек. Ее работа должна начаться в первые секунды, с вывода из строя электроснабжения и внутренней связи. Для этого, по стенам, к оставленным в бетоне специальным отверстиям проложили кабели. Пока атакующие группы расстреливали мишени, страхующая училась быстро обесточивать помещения и имитировала подрыв макетов двух броневиков, изготовленных из деревянных реек и листов прессованного картона.

На среднем уровне не предвиделось особых проблем. Два-три десятка мишеней, расставленных в гараже, в зависимости от варианта тренировки атакующие группы поражали за пять-шесть секунд, на бегу к лестницам. Люди, которые могли им встретиться на среднем уровне, должны были погибнуть, даже не попытавшись открыть ответную стрельбу. Далее, из-за особенностей планировки форта, перед повстанцами вставал ряд проблем. Для того, чтобы их преодолеть, атакующим силам предстояло разделиться на четыре группы : две по три, и две - по два человека.

По основному плану, броневик, въехав в ворота, должен остановиться только у противоположной стены. Распахнув задний люк, первыми вступят в дело большие группы, проделав на бегу всю основную огневую работу в гараже. На пятой секунде они должны добежать до ближайшей лестницы. После этого одна из них двинется вниз и на двенадцатой секунде доберется до дверей командного пункта. Другая побежит на верхний уровень и на пятнадцатой секунде окажется у дверей ружпарка и основного спального помещения.

Две группы, по два человека, сыграют вспомогательную роль. Стреляя на бегу, они должны пересечь средний уровень, подчистив все, во что не попали стрелки основных групп и на девятой секунде успеть к дальней лестнице.

Потом, соответственно через четыре и шесть секунд, стрелки должны добежать до коридоров нижнего и верхнего уровня, встретив пулями солдат гарнизона, если будет поднята тревога. Возможно, вспомогательным группам придется попытаться выполнить работу основных, в случае, если те задержатся у запертых дверей.

В интервале от пяти до двенадцати секунд страхующая группа должна поставить магнитные мины под днища двух броневиков, если они окажутся в гараже, и при подозрении, что в них кто-то есть, немедленно подорвать. В том же интервале оставшимся в гараже стрелкам предстоит перебить идущие наверх силовой и связной кабели. После чего, двое тагов вернутся в свой броневик и возьмут под контроль обе лестницы.

Третий номер страхующей группы спустится на нижний уровень и при необходимости вскроет дверь командного пункта. После улаживания всех проблем нижнего уровня, первая вспомогательная группа поднимется на верхний этаж и проверит, все ли дела закончены в жилой зоне форта. Успех верхним группам обеспечит темнота, нижним - внезапность.

Ядовитый газ должен стать их общей страховкой. Его применение даст возможность не ,,проверять" каждого упавшего солдата и не беспокоиться о том, что, неожиданно очнувшись, он сумеет выстрелить в спину одному из повстанцев.

Конечно, применение отравляющих газов запрещалось соответствующей конвенцией, но таги не связаны этим документом, а теперь Ник воюет на их стороне. Да и хануряне, случалось, применяли газы против местного населения, превратив конвенцию в определенную условность. Тем более, после взрыва форта, в получившейся мешанине вряд ли кто станет особо докапываться, отчего погиб его гарнизон. В крайнем случае, кроме прочих повреждений, почти в каждом солдате будут дырки от пуль...

На первом этапе тренировки штурмовая команда училась быстро выскакивать из бронетранспортера. На втором - выскакивать и расчищать средний уровень. Тренировки шли целыми днями, и секундомер свидетельствовал о том, что они быстро приближаются к расчетным показателям.

Двадцать седьмой форт был почти идеальным местом для репетиций штурма. Они шли довольно успешно и только исключительная случайность могла помешать захвату бункера. Но в какой-то момент, к концу шестого дня тренировок, когда успех грядущего боя стал вырисовываться довольно четко, Ника начали одолевать сомнения. Очень уж зыбкой казалась первая фаза операции, сведений для ее проведения пока явно не хватало.

Вместе с штурмовой командой в форте находилось еще шесть человек. Четверо из них несли караульную службу, чтобы никто не смог застать группу врасплох. Двое обрабатывали полученные от разведчиков сведения. Работа с информацией отнимала у Ника все больше времени. Ему приходилось трудиться уже в две смены : первую - с штурмовой командой, вторую - с информационной бригадой.

Состав патрулей каждый день менялся, и при помощи подслушивающей аппаратуры удалось узнать много интересного. Имена и клички, манера говорить, обороты речи, обстановка в форте и взаимоотношения между людьми все тщательно изучалось и систематизировалось. Ни разу не увидев их лиц, Ник начал сживаться с ними, представляя себя на месте то одного, то другого из них.

Группы бойцов действовали прекрасно, и уже на седьмой день Степ прочил им не менее девяноста процентов успеха. Один парень во время тренировок дважды поскользнулся на стреляных гильзах, и его пришлось заменить стрелком из караула. Для молодых тагов стрельба по людям давно стала привычным делом. В решающий момент их руки не должны были задрожать.

Первую часть операции мог обеспечить только хорошо подготовленный обман. Конечно, военная служба научила Ника многому, а особенно - вранью, но на этот раз от него требовалась артистическая, утонченная ложь, а не грубая пехотная брехня.

Из диалогов, записанных на магнитные ленты, Степ взял имена ханурян, занеся их в память компьютера вместе с образцами голосов. Теперь машина определяла говорившего только по одному сказанному им слову. Это оказалось совершенно необходимо, так как мгновенно узнать голос малознакомого человека, не располагая особыми способностями, практически невозможно. Компьютер работал в паре с корректором речи и, набрав требуемое имя, можно было говорить чужим голосом. Корректор не давал полной идентичности, но сходство на слух оказалось вполне приемлемым.

За три недели команда проработала в форте все мыслимые и немыслимые варианты развития событий, и дальнейшие тренировки стали представляться пустой тратой боеприпасов. Проанализировав снимки броневиков гарнизона, Ник создал некий обобщенный образ их маскировочной окраски. По его эскизу и фотоснимкам стрелки перекрасили машину в подходящие оттенки выбранных цветов.

Планируя операцию, в сорока километрах от двадцать шестого форта, на трассе патрулирования, Ник присмотрел подходящее место для засады.

Группа бойцов со всем необходимым снаряжением ждала приказа в кишлаке Дашти Кабут, в семидесяти километрах от выбранной точки. Никто из них не знал ни о цели операции, ни о Нике, но они находились в его полном распоряжении. Степ руководил ими через Фарида - своего заместителя, которому группу первой фазы командир ,,фронта" передал во временное подчинение. Этот отряд был вспомогательным в операции, и спланированная Ником засада являлась его единственной задачей.

Прибыв на место, два десятка парней начали готовить свою позицию. Штурмовая группа продолжила свои приготовления у той же дороги, только на десять километров ближе к форту. Тремя днями позже подготовка успешно завершилась. Оставалось только внести последний штрих.

Посадив в броневик четверых стрелков, Ник отправился к месту, где мирные крестьяне готовили укрытия для отходящих групп. Поочередно меняясь на сиденье водителя, таги практиковались в управлении броневиком. Следы, остающиеся в пустыне, на следующий день должны были запутать их преследователей.

Когда желтый диск солнца выполз из-за барханов, зарывшись в песок, тридцать шесть бойцов, вооруженные и обученные, уже ждали своего часа.

Им всем предстояло стать участниками большого спектакля, и от того, как он пройдет, зависело, доживут ли они до вечера. В представлении примут участие еще около ста человек, и это будут не просто статисты.

Если у вспомогательной группы бой не получится, то погибнет только она, а штурмовая, перележав день в песке, тихо уйдет, плюнув на все свои приготовления. Оставаться здесь уже не будет смысла. Скоро должен заработать завод синтетического горючего, и руки у армии вновь окажутся развязаны.

В восемь двадцать акустический датчик известил о приближении патруля. Началось! Ник почувствовал легкую нервную дрожь, но быстро взял себя в руки. Два броневика неторопливо двигались по пыльной дороге. Подслушивающие устройства прилепились к их днищам, и, надев наушники, Ник слышал, как спокойно переговаривались едущие в них обреченные люди. Время тянулось, как резина. Ход его постепенно замедлялся, и, когда патруль доехал до засады, казалось, что оно почти остановилось.

На тридцать девятом километре, начиная подъем, дорога проходила между двух больших песчаных холмов. Это было едва ли не единственное подходящее место для нападения, но броневики прошли его невредимыми. Через пол километра головная машина наехала на мину своим передним левым колесом. Взрыв не был чрезмерно мощным. Он оказался рассчитан ровно настолько, чтобы, выведя из строя ходовую часть, остановить броневик. Из ехавших в нем никто не погиб, но всем им пришлось очень несладко, а боеспособность оказалась почти потеряна.

Вторая машина остановилась в пятидесяти метрах сзади и обстреляла подозрительные бугорки, не выявив при этом реального врага. Ее командир доложил о происшествии в форт и вызвал подмогу. Оглохший сержант из головной машины орал в эфир о травмах, полученных экипажем, и требовал срочной поддержки.

Поскольку противника обнаружить не удалось, второму броневику ничего не оставалось кроме того, как подойти к первому для оказания помощи. Второй ехал точно по следам первого, но на дороге была устроена хитрая ловушка, в которой головные заряды дублировались минами, снабженными радиоблокировкой.

Не доехав двадцать метров до головного, замыкающий броневик тоже потерял подвижность. В эфире, после этого, к воплям из первой машины прибавились вопли из второй.

Полной уверенности в надежности хитрой мины не имелось. Для страховки, прильнув к прицелу, за вторым броневиком следил наводчик противотанковой ракеты.

Выход из строя обеих машин вынуждал командира форта к решительным действиям. Место, где находились броневики, было пристреляно повстанцами. Чтобы придать действиям гарнизона необходимую быстроту, один из тагов начал стрелять по патрулю из ручного гранатомета.

В броневиках все еще были живы и, чтобы не получить ,,свое" из их пушек, гранатометчик стрелял из-за бугра. Вероятность попадания при этом представлялась ничтожной. Но и в случае точного выстрела, кроме легкой контузии экипажам ничего не угрожало. Попадать, в общем, было и ни к чему. Цель обстрела состояла только в том, чтобы командиру форта о нем доложили.

Это была азбучная ситуация, описанная во многих букварях. Недобитый патруль стал наживкой, и теперь, на подходе к нему, спешащих на помощь должна ждать хорошая засада.

При нынешней ,,напряженке" с горючим ближайшие гарнизоны не смогут оказать поддержку, но она вроде и не требовалась. В двадцать шестом форте осталось достаточно сил, чтобы покончить с засадой без посторонней помощи. Это значительно упрощалось тем, что ее расположение было совершенно очевидно. Оно определялось рельефом местности за полкилометра до поврежденных броневиков.

Происходящее в форте оказалось скрыто от глаз и ушей Ника. Но он был уверен, что обещания командира о помощи - не пустой звук, и один из двух боевых вертолетов уже запускает свои турбины. Степ затруднялся предсказать, сколько прибудет броневиков - шесть или восемь.

В принципе, военная наука допускала оба варианта, но, в общем виде, часть сил рекомендовала оставить в резерве.

Если две машины останутся в гараже, то при штурме это может стать дополнительной проблемой. Но, с другой стороны, если удастся захватить их неповрежденными, они очень пригодятся при отходе.

Сначала прилетит вертолет. Он прилетит один и уже через девять минут. Да, он должен прилететь один. У гарнизона нет возможности транжирить горючее. В полутора километрах от места событий его будет ждать зенитная ракета. Второй вертолет должен появиться одновременно с подходом бронетехники.

Две минуты спустя заработали рации броневиков. Торопившиеся на помощь люди перебросились несколькими фразами. Из разговора стало ясно, что командир форта сам едет в одном из бронетранспортеров. Ник ждал этого подарка. Ситуация требовала, чтобы командир принял непосредственное участие в бою, а не отсиживался в безопасном бетонном бункере.

Не мешало бы узнать, в какой именно машине он едет, хотя это и не имело особого значения. Скорее всего - в предпоследней. Важен был сам факт, что командир покинул укрепление, оставив его на одного из младших офицеров. Ну что-ж, все правильно. Будь Ник командиром, то поступил бы точно так же, ведь форт неприступен, и ему все равно ничего не угрожает.

Через пять минут вертолет пролетел над штурмовой группой. Скоро пилот увидит то, о чем его предупреждал командир форта - две цепочки целей на холмах, справа и слева от дороги. Ник услышал, как вышедший на связь вертолетчик доложил об обнаруженных целях, как заработала его пушка... Вероятно, он даже не заметил момент старта зенитной ракеты. Но вот он выругался, и после громкого резкого удара связь оборвалась. Командир форта несколько раз вызвал его, но безуспешно...

Вертолет был сбит на глазах экипажей поврежденных машин, и их усилившиеся стоны подгоняли колонну. Глядя на монитор, Ник видел, как, подняв тучу пыли, по дороге пронеслось шесть броневиков. Нажав кнопку, он посмотрел на пульт. Есть! Радиоуправляемая мина прилепилась к днищу последней машины, а Ник сделал запись: бортовой номер - двести шестьдесят шесть.

В принципе, если бы по дороге ехало восемь броневиков, в форте могло быть меньше возни. Но, с другой стороны, лишняя пара машин могла перевесить чашу весов в бою с очень ограниченными силами вспомогательной группы. Если ее зенитчики промахнутся по второму вертолету, исход сражения будет предрешен еще в самом его начале...

Командир форта нервничал. Это было заметно по тому, как часто он выходил на связь. Конечно, его насторожила гибель вертолета, но это не могло стать причиной для того, чтобы повернуть назад, с полдороги.

Командир вспомогательной группы доложил о появлении колонны. Теперь для него наступал решающий момент. Не доезжая полутора километров до ждущего помощи патруля, первая пара броневиков повернула влево и пошла в обход левого холма. Вторая пара тоже сошла с дороги и выполнила аналогичный маневр, но только в правую сторону.

Две последних машины остановились на шоссе. Прикрывая передние огнем из своих пушек, они побрили и без того голые вершины придорожных холмов.

Две пары броневиков под прикрытием пушечного огня описали две большие дуги, подойдя с тыла к предполагаемым позициям тагов. Не встретив противодействия, они начали подъем, и спустя две минуты выехали на вершины атакованных холмов. При этом машины никто не обстрелял и, заняв господствующие позиции, они шарили стволами в поисках убегающего врага.

Вертолет, прикрывающий отряд, сделал круг над полем боя, проверяя из пушки множество видимых сверху подозрительных бугорков. Таги не рискнули долго испытывать судьбу и, выждав, когда он покажет свой тыл, зенитчики выпустили ракету.

Командир форта уже понял, что засада пожалуй серьезней, чем он ожидал. В ситуации что-то явно было не так, но он не мог отступить. Офицер сознавал, что совершает ошибку, но при таком прикрытии военная дисциплина не позволяла ему медлить больше минуты. Пропустив замыкающую машину вперед, он двинулся следом за ней к поврежденным броневикам.

Опасаясь мин, они ехали точно по следам патруля. Когда до него осталось тридцать метров, головная машина съехала с дороги, и, описав полукруг, оказалась между подбитыми броневиками. Потом она сдала задом к головному так, чтобы открытые створки задних люков образовали безопасный коридор между машинами. Солдаты быстро перетащили шестерых раненных из головного броневика и, выполнив тот же маневр, подъехали к замыкающему.

Дождавшись, когда хануряне начнут перетаскивать раненных из последней машины, командир засады отдал приказ расчетам противотанковых ракет. Замаскированные в двух километрах по обе стороны от высот, операторы не пострадали от превентивного огня. Четыре ракеты с интервалами в одну-две секунды полетели к стоящим на холмах броневикам. Системы наведения ракет запоминали цель и не требовали контроля за полетом, поэтому операторы, спрятавшись в норы, спокойно пережидали беспорядочную стрельбу.

Ракеты не оставили четырем броневикам ни одного шанса. На несколько секунд эфир наполнился матерщиной, но после четырех громких щелчков все стихло. Точнее, почти все. Две машины уцелели, и теперь командир орал, поторапливая погрузку. Дело шло к развязке, но он не мог уехать, бросив людей.

В десантное отделение, рассчитанное на восемь человек, поместили двенадцать раненых. Четырем солдатам, которым там уже не нашлось места, пришлось бежать к командирской машине. Они заскочили в люк почти мгновенно, но, когда он захлопнулся, в борт ударила противотанковая ракета...

Груженый ранеными, броневик сорвался с места и помчался по дороге, оставляя за собой клубы желтой пыли. Наводчики с сожалением проводили его взглядами через прицелы пусковых установок. Приказ не трогать машину с ранеными оказался им не совсем понятен, но дисциплина вынуждала их подчиниться. Командир вспомогательной группы и сам не знал зачем это нужно, просто он действовал соответственно полученному приказу.

Согласно тем же указаниям, он немедленно сообщил командиру штурмовой группы номер уехавшего броневика. Его номер был двести шестьдесят шесть. Немедленно, на лобовую броню и борта спрятанной в песчаной яме боевой машины бойцы штурмовой группы наклеили заранее заготовленные номера.

Броневик номер двести шестьдесят шесть - броневик, набитый ранеными, это - именно то, что требовалось для их успеха. Его командир вышел на связь с фортом, он был в истерике. Компьютер опознал голос. Да, точно, сержант Берковец, броневик номер двести шестьдесят шесть. Машина неслась на максимальной скорости, и через семь-восемь минут Ник сам заговорит голосом покойного сержанта.

Из форта Берковецу отвечал лейтенант Мюллер. Он попытался успокоить командира машины, но, не добившись результата, заорал на него, употребив самые скверные обороты речи. Это помогло лучше успокоений, и сержант почти пришел в норму. Его истерика сменилась прерывистым бормотанием, из которого все же можно было понять, что произошло.

Ник контролировал сразу два радиоканала и слышал, как, выйдя на связь с ближайшей базой, лейтенант докладывал о случившемся. Степ дал команду водителю, и тот завел двигатель, ракетчику, и тот приготовился к стрельбе. По дороге ехал тот самый броневик, к днищу которого прилепилась мина, но для страховки наготове держали противотанковую ракету.

Ждать пришлось недолго. В облаке пыли по дороге неслась обреченная машина. До намеченной точки ей оставалось чуть более двухсот метров. Ник начал отсчет : десять, девять... Его экипаж замер в ожидании команды... Три, два, один... Пошел ! Водитель нажал на газ, и одновременно с взрывом мины их машина выехала из укрытия.

Теперь пришла очередь Ника. Включив связь, он завопил : ,, В нас попали ! " - и дал длинную очередь из пушки. ,,Вы сможете доехать до форта?" спросил лейтенант. ,,Сможем, сможем, - завизжал Ник чужим голосом, - сможем, если не подохнем в этой коробке ! " Мюллер попытался прикрикнуть на него, но не добился успеха. ,,В броневике по колено крови; мы скоро сдохнем; нас все равно убьют; нас всех убьют!" - продолжал орать Ник.

В оптимальном варианте истерику надо было продолжать до самого форта, но Степ не обладал такими талантами. Дождавшись, когда он прокричится, лейтенант спросил: ,,Как водитель ?" Водитель был в норме, хотя рулил очень плохо. Сделав паузу, вроде задумавшись, капитан ответил : ,, Да, вроде, в норме, только голова... кажется..." Тут он сделал еще одну паузу. ,, Да она у него вся в крови ", - упавшим голосом кончил Ник. - А ты, ты сможешь его заменить ? ,,Да, наверно смогу , - неуверенно произнес капитан, - но что-то темнеет, что-то быстро темнеет, командир, наверное придется включить фары".

Лейтенанту самое время было заорать : ,, Что ты несешь ? ", - или что-нибудь в этом роде. Но, вероятно, он уже знал, что могут означать слова сержанта, и замолчал на целых полминуты. Теперь Мюллер уже не орал, но старался поддерживать разговор, задавая кучу ненужных вопросов. Ник отвечал на них более менее невпопад, постепенно увеличивая паузы перед каждым ответом, как и положено умирающему.

Форт находился уже на прямой видимости. Приближался решающий момент. Как условились ранее, в километре от ворот, не сбавляя скорость, водитель начал покачивать рулем то вправо, то влево. Машина пошла зигзагами, рискуя завязнуть в песке.

Для полного правдоподобия в сотне метров от заграждений не мешало вильнуть посильнее и секунд на десять съехать с дороги. Но переигрывать было опасно. Резервным экипажам могли приказать занять места в броневиках для оказания помощи, а это бы создало дополнительные проблемы.

Они не доехали до заграждений еще добрую сотню метров, а ворота в них уже стояли открытыми. Броневик проскочил их, не сбавляя скорости, и вот медленно, очень медленно пошли броневые плиты ворот форта. Через расширяющийся проем было видно, что в гараже, готовясь к приему раненых, собралась едва не половина оставшейся части гарнизона, и почти все - без оружия.

Где-то, среди них, должен находиться и лейтенант Мюллер. Конечно, окажись в форте его командир, то, естественно, позаботился бы о том, чтобы на среднем уровне не собралось столько зевак.

Любые формальности в такой обстановке оказались совершенно излишними. Какой пароль можно спросить у полудохлого сержанта ?

Броневик въехал в ворота, но не остановился. Он продолжал двигаться вперед мимо расступившихся людей, пока не проехал через гараж и не уперся носом в противоположную стену. При этом двигатель его не заглох, но с момента въезда из выхлопной трубы вместе с углекислым выходила густая струя ядовитого газа.

Постукивая по броне и пытаясь открыть задний люк, около двадцати человек шло за боевой машиной. Хотя ни один из солдат еще не упал, на них можно было уже не тратить пуль.

Очень хотелось обойтись в гараже без стрельбы, но у ворот стоял часовой и еще несколько человек. Они не успели схватить смертельную дозу и, когда начнут падать собравшиеся около броневика, сразу поднимут тревогу.

,, Вперед ! " - скомандовал Ник. Распахнув задний люк, стрелки открыли огонь из шести стволов. Пули сбивали людей с ног, освобождая сектор для стрельбы, и на расчистку ушло меньше трех секунд. У бортов еще оставалось по несколько человек, и стрелки добили их уже на бегу. Один солдат успел заскочить в резервный броневик, но запереть люк у него не хватило сил...

Глушители снизили громкость стрельбы, но стук пуль, попавших в стальные конструкции, скрыть было невозможно. Выскочив из броневика, Степ бросился к лестнице. На пути оказался молоденький солдат. Короткой очередью Ник сбил его с ног. Паренек падал на спину с широко открытым ртом, и на его лице было бесконечное удивление.

С момента первого выстрела прошло около девяти секунд, а Степ уже находился в главном коридоре нижнего уровня. До командного пункта оставалось десять метров, но, вероятно, там услышали что-то подозрительное. Дверь открылась, и из нее выглянуло озабоченное лицо.

Ник выстрелил, но, падая, ханурянин потянул дверь на себя. Пули сильнее человека и, нажав на спусковой крючок, капитан распахнул дверь длинной очередью. ,, Давай ! " - крикнул он бежавшему за ним тагу. Утопив головку баллончика с газом, тот бросил его в открытую дверь. Кто-то из ханурян успел выключить свет в помещении, и теперь штурмовая группа стояла в полуосвещенном коридоре около темного проема.

В их половине свет уже не горел. Третий из их команды успел выключить лампы. Хотя второй выключатель был с другой стороны, им не пришлось расстреливать фонари. В противоположном конце коридора появилась вспомогательная группа, и один из стрелков выключил свет.

Оптика боевого шлема позволяла немного видеть даже в полной темноте, что давало преимущество. Но, сводя риск к минимуму, Ник не стал стрелять из дверного проема. Заняв позицию у противоположной стены коридора, он осторожно двинулся вперед, осматривая помещение через открытую дверь. В поле зрения ему один за другим попали два человека с пистолетами наизготовку. Они еще не потеряли сознание, и Ник израсходовал на каждого из них по одному патрону, не повредив при этом шкафов с оборудованием.

Степ включил свет и осмотрелся в помещении. В общем все оказалось знакомо, но для того, чтобы освоиться, требовалось хотя бы полминуты. Все шло по плану, и третий номер группы снял со спины навьюченный на него груз. Таг принес необходимое оборудование, и Ник подключил его к шлему. Теперь он был готов к последнему этапу.

Верхние группы доложили о зачистке жилого уровня. Начиналась проверка в складах нижнего этажа на тот случай, если какого-нибудь дебила отправили протирать снаряды или ,,развлечься" чем-то еще. Конечно, обстановка почти исключала этот вариант, но проверка представлялась совершенно необходимой.

Главное было сделано. Главное, но далеко не все. Командир ближайшей базы находился в курсе событий, а убитый лейтенант наверняка уже сообщил ему о подходе броневика. Вряд ли кто-нибудь из расчета командного пункта успел понять происходящее и известить базу, но в любом случае откладывать разговор не имело смысла. Освоившись с пультом связи, Ник нажал кнопку базового канала : ,, У нас раненые, четырнадцать человек, восемь из них - тяжело. Срочно нужен санитарный вертолет. "

Горючего на двадцать второй базе было в обрез. Командир затягивал разговор, вероятно надеясь, что раненые перемрут, и вопрос о высылке вертолета отпадет сам собой. По его мнению, скорость ветра превышала предельное значение, допустимое для благополучной посадки в капонир.

Никакого ветра не было, да и особой нужды садить машину именно в капонир не имелось. Чтобы убедить подполковника, Нику пришлось пообещать от имени лейтенанта Мюллера полностью заправить вертолетные баки, после чего дискуссия благополучно завершилась. Оставалось уточнить с командиром базы еще один вопрос.

- Сэр, Вы разделаетесь с той сволочью, которая заманила в ловушку наших парней ?

- Не беспокойся, сынок, из двадцать пятого форта выходят броневики. Они отрежут мятежникам путь к отступлению, а команда, которая вышла с базы, покончит с ними. До вечера еще далеко, и им никуда не деться. Не забыв взбодрить Ника парой матерных фраз, подполковник кончил разговор.

Степ мог устроить засаду при возвращении патруля. Это приблизило бы вечер на целых полтора часа. Но так будет спокойнее для ханурян. До вечера еще далеко, и мятежникам никуда не деться. Это было приятное заблуждение, а Ник его только подсластил.

Самые надежные новости - это новости из первых рук, и теперь все действительно стало ясно. Приходилось спешить, но до отъезда у них оставалось много срочных дел. Они начали с горючего, заправив под пробки баки всех трех находившихся в гараже броневиков. Подняв из склада на грузовом лифте боеприпасы, таги быстро загружали их в десантные отделения. Стрелки демонтировали пульт управления огнем вместе с соответствующим компьютером.

До подлета санитарного вертолета оставалось несколько минут. Таги вынесли на посадочную площадку трупы шестерых солдат, потом двое стрелков сами улеглись на носилки. Вертолет был уже на подходе, и статистов наспех обмотали бинтами. Тугая струя воздуха подняла столбом всю пыль в капонире, и стрелкам не было необходимости искать предлог для того, чтобы закрыть лица руками.

Когда дверь вертолета открылась, четверо тагов, подхватив двое носилок и низко нагнув головы, заскочили в вертолет. Расправа была быстрой и беспощадной. Несколько секунд спустя старший группы доложил Нику, что вертолет взят без малейших повреждений.

Пришло время слез, и Степ снова вышел на связь с командиром базы. ,, Вертолет упал ! " - отчаянно закричал он : ,, Зацепился лопастями за край капонира и упал на раненных ! Все погибли ! "

- А экипаж цел ?

- Не знаю! Потушим пожар, будет видно !

Командир базы разразился тирадой самой отборной брани, но, убавив звук до минимума, Ник почти не слышал его оскорблений. Конечно, в такой ситуации подполковник должен был высказаться и хорошо, что он не спросил, отчего бы загореться вертолету, упавшему с высоты полутора метров.

В этот момент, закончив погрузку боеприпасов, мятежники уже готовили форт к подрыву. Если хануряне попытаются проникнуть в него, артиллерийские погреба взорвутся, но если до темноты это никому не удастся, они взорвутся и без посторонней помощи.

Время поджимало, и, оставив подполковника без аудитории, Ник выскочил из командного пункта и побежал к капониру. Экипаж уже выкинули из вертолета. Сев на сиденье пилота, капитан последовательно нажал обе пусковые кнопки.

Пока раскручивались турбины, он постепенно освоился с управлением. Ник осторожно оторвал вертолет от площадки и набрал два метра высоты. Машина, в принципе, слушалась его. Так-же, осторожно и медленно, он вернул вертолет на место. ,,Все в порядке, заправляйте!" - крикнул Ник тагам, не останавливая турбин. ,, Броневики, вперед ! " - скомандовал он по переговорному устройству.

Три бронетранспортера по два человека в каждом, груженые оружием и боеприпасами, выехали из ворот форта. Все складывалось настолько хорошо, что таги даже прихватили трупы двух своих товарищей, погибших во время штурма. У одного оказалась неплотно одета маска и, хотя после штурма ворота открыли для проветривания, он уже успел схватить смертельную дозу. Второй наткнулся на пулю рядом с ружпарком.

Трупы одного из пилотов и лейтенанта Мюллера тоже погрузили в броневики. В форте их не найдут, и это поможет командирам ханурян объяснить необъяснимое.

Рация в головной машине будет работать на прием, и если у Ника с вертолетом что-то не свяжется, Фарид вернется за ним. Таги занялись горючим, а Степ поспешил на командный пункт.

Командир базы закончил выступление и уже орал, вызывая форт на связь. Ник нажал кнопку передачи: ,,Вертолет сгорел, все сгорели !" - закричал он, изобразив бурные рыдания.

Подполковник опять разразился грязной бранью, дав Нику самую нелестную для офицера характеристику, где ,,мерзкая, слюнтявая шлюха" было, пожалуй, самым культурным эпитетом. Степ ничуть не обиделся на храброго офицера : ,,Ну шлюха, так шлюха. Зато хорошая шлюха, добрая, не то, что злые, худые шлюхи."

В крайнем случае, еще до полуночи Главная Задница тоже найдет, что сказать командиру базы, не ограничивая себя определенным лимитом времени и лексическими нормами. Конечно он вспомнит и ,,мерзкую шлюху", и ,,поганую тварь", и предстоящий трибунал. Но пока возражать было рано и, убрав до минимума громкость базового канала, Ник связался с соседним фортом.

- Когда Вы обложите тех сволочей ?

- Через час, или даже чуть раньше.

- У меня на ходу три броневика, смогу ли я чем-то помочь ?

- Хорошо, если припрешь их с своей стороны, хотя, впрочем, спроси у командира базы.

Подполковник как раз замолк, израсходовав весь запас ругательств. Ник обратился к нему дрожащим голосом, стараясь изобразить смесь трепетного волнения и страха :

- Сэр, у меня наготове три броневика. Разрешите мне принять участие в операции и рассчитаться за все с черножопыми.

- Давай, вонючий сопляк, но не лезь на рожон. Он немного подумал и добавил : ,,Поступаешь в распоряжение командира двадцать пятого форта."

Согласовав со своим новым начальником детали предстоящей операции, Ник доложил ему об отправке своего отряда. К этому моменту три броневика прошли уже больше десяти километров. За это же период оставшаяся часть штурмовой команды заправила вертолетные баки, погрузила особо ценные трофеи и сделала много другой полезной работы.

Приближалось время ,,окна" в графике орбитальных разведчиков. До него оставалось около пяти минут.

Пока минеры закрывали ворота и включали свою систему, Ник добавил оборотов и начал поднимать вертолет. Двое последних заскочили в дверь, когда машина оторвалась от площадки почти на полметра. Капитан осторожно вывел вертолет из капонира и, дав полный газ, направился к горам.

Через полчаса, с севера, к позициям вспомогательной группы подойдут броневики двадцать пятого форта. Они не полезут на рожон и встанут дугой в шести километрах от засады, отрезав мятежникам путь к отступлению. Там они будут ждать до тех пор, когда с юга подойдут основные силы с двадцать второй базы и атакуют тагов.

До подхода основных сил оставалось около полутора часов, но их путь лежал мимо двадцать шестого форта. Если в течении часа они выяснят, что укрепление захвачено мятежниками, то полностью потеряют интерес к засаде.

Ник вызвал на связь свои броневики и вкратце изложил им боевую задачу: ,,Забрать вспомогательную группу. Потом вернетесь на пять километров обратно, и - на восток, через пустыню, до дороги на Кабут. И не напоритесь на свои же мины !" Дальше, по дороге, ехать им было все равно нельзя. Пока они заберут вспомогательную группу, время уйдет, и они могут напороться на броневики двадцать пятого форта. Даже если они и успеют проскочить, то очередной спутник все равно проверит дорогу и найдет их.

Остальное Фарид знал сам. После того, как они заберут стрелков, им предстоит проехать около шестидесяти километров до разрушенной кошары. Там уже должны быть приготовлены три ямы по размеру бронетранспортеров. Если парни успеют спрятать машины до того, как их обнаружат, у них появится шанс просидеть там до темноты.

Оставалось помолиться за бойцов, едущих в броневиках, чтобы господь дал им хоть немного удачи. Ник считал, что они ее заслужили и будет несправедливо, если их убьют в этот же день. Было бы неплохо помолиться и за свою удачу, ведь отсутствие вертолетных обломков в капонире форта обнаружат задолго до того, как они достигнут намеченной точки в горном массиве.

Вертолет не мог вместить всех, но, приземлившись на тридцатом километре, Ник забрал двоих разведчиков вместе со всем оборудованием. Об экономии горючего думать не приходилось, и он гнал машину на полном газу. Капитан с удовольствием попытался бы поморочить головы командирам ханурян, но сильный гул мог запросто выдать его. В любом случае эфир требовал внимания. Включив рацию на прием, Степ долго слушал, как, испробовав все ругательства, командир базы вызывал двадцать шестой форт. Мысль о том, что с фортом может что-нибудь случиться, долго не приходила ему в голову. Подполковнику казалось, что лейтенант Мюллер, этот ,,наглый сопляк", просто выключил связь.

Неуязвимость форта не подлежала сомнению, но бывали случаи отказов радиооборудования, и, о чем никак не хотелось думать - случаи взрыва боеприпасов от неосторожного обращения. Через двадцать минут безуспешных попыток наладить связь, подполковник ,,наехал" на командира двадцать пятого форта, чтобы он отправил на разведку один из своих вертолетов. Тот упорно отнекивался, ссылаясь на то, что обе машины уже вторую неделю стоят с пустыми баками.

Не выдержав усиливающихся угроз, командир форта все же пообещал послать вертолет, слив в него остатки горючего из бака своей электростанции. На том они и поладили, хотя было понятно, что до вылета пройдет еще не менее двадцати минут. Не дождавшись быстрого доклада, подполковник вновь начал орать на медлительного офицера. Тот упорно клялся, что горючего очень мало и его невозможно подать в капонир по трубопроводу, а задержка связана с тем, что солдатам приходится таскать топливо ведрами с нижнего уровня. Подполковник надавил еще раз, и на подготовку вертолета ушло всего четверть часа. До места засады ему было двадцать минут лета, до двадцать шестого форта - на две минуты меньше.

Колонна бронемашин, идущая с базы на разгром мятежников, уже подходила к зоне действия артиллерии заминированного форта. Больше тридцати километров отряду предстояло ехать в пределах достижимости орудийных выстрелов. Обстановка требовала, перед проездом связаться с командиром укрепления. Форт не отвечал. Согласно образованию, полученному командиром колонны, это являлось первым признаком того, что укрепление захвачено врагом. Вторым признаком, согласно той же науки, должен стать разгром колонны автоматическими пушками, поэтому отряд не торопился входить в зону поражения.

После долгих проволочек вертолет все же подлетел к двадцать шестому форту, хотя ради этого командир базы чуть не охрип от ругани. Приближаясь к укреплению, пилот вышел на связь с подполковником :

- Форт на месте, ворота закрыты. Вроде все, как обычно - никаких повреждений нет.

- Как никаких повреждений ? А ты в капонир, в капонир загляни !

- Капонир пуст. Да, несколько носилок с ранеными, около входа в туннель, и еще двое, но эти похоже уже трупы.

- А обломки, обломки где? В капонире должны быть обломки от сгоревшего вертолета!

- Нет никаких обломков, да и следов пожара тоже не видно.

- Протри глаза, сукин сын ! Как нет обломков ? Как нет следов пожара ? Да и как он мог сгореть полностью, если горючего в баках было почти на дне ?

Озадаченный пилот секунд двадцать не мог найти слов для ответа, а подполковник начал понимать происходящее и живо представил, как Главная Задница срывает с него погоны. И вовсе не потому, что он виноват больше других. Просто порядок был такой, а случай - вполне подходящий.

Вероятно, командир базы впал в прострацию, и минуты две, пока вертолет кружил над фортом, от него не поступало никаких указаний. Наконец он ожил :

- Лети по дороге на север. Там должны ехать три бронетранспортера.

Через пять минут он услышал первое сообщение :

- Вижу сгоревший броневик, приблизительно на тридцатом километре.

Спустя две минуты еще одно :

- Вижу семь бронемашин около сорокового километра. Предварительно - все подбиты. Тут же - обломки двух вертолетов.

- Близко не подлетай, а то получишь сам ! Посмотри, где же еще два броневика !

- Больше ничего нет.

- Посмотри получше, должны быть еще два !

Пилот набрал высоту и, сделав круг, доложил :

- Вижу еще девять, или стоп - десять, в нескольких километрах к северу от места боя.

- Идиот, это же броневики из твоего форта ! Где-то должны быть еще два !

Наконец пилот обнаружил идущие в сторону от дороги следы машин. Ник связался с своим заместителем :

- Фарид, сколько вам до укрытия ?

- Пятнадцать километров, командир.

- У зенитчиков остались ракеты ?

- Да, две штуки, командир.

- Спрячь зенитчиков у дороги, скоро у них будет клиент. Сами сматывайтесь, как можно быстрей.

Спустя шесть минут вертолетчик доложил :

- Вижу броневики, едут по дороге на северо-восток, в сторону кишлака Дашти Кабут.

Пилот несколько поторопился. В пыльном шлейфе, на таком расстоянии, он еще не мог точно определить, что за техника мчится по дороге. Но интуиция безошибочно подсказала ему, что это именно те машины.

- Ты видишь оба броневика ?

Пилот напряг зрение в попытке найти ответ в пыльном облаке. Пролетая над грядой барханов, он даже не заметил, как из-за одного из них вылетела ракета...

Ник снова вышел на связь :

- Фарид, забери зенитчиков. Чтобы спрятаться у вас есть еще полчаса.

До гор им оставалось около трехсот километров, и было глупо даже пытаться доехать до них при свете дня.

Радиоперехват показал, что с двадцать второй базы вылетели все четыре вертолета. Неизвестно, как им удалось набрать столько горючего, похоже подполковник решил во что бы то ни стало достать уходящие броневики. На отправку вертолетов ушло около пятнадцати минут. Этого времени Фариду должно было хватить, чтобы замаскировать технику.

Окажись у армии достаточно горючего для масштабной операции, Ник бросил бы ей ,,кость" - две машины вместе с экипажами, чтобы хоть что-то спасти. Но теперь, когда перед вылетом в баки вертолетов сливали последние капли, два исправных броневика, заправленных горючим и груженых боеприпасами, стали слишком хорошим подарком для их преследователей.