SoSущее

PROLOGOS

— Я — Богг. Четыре буквы. Не три и не две с хвостиком. Четыре. Эти: Б-О-Г-Г.

Смешно? Мне тоже было… как это… прикольно. Сколько вас, играющих наблюдал, только и делал, что смеялся. Да так, что, бывало, со стула падал. Хотя да, Я же Богг, зачем мне сидеть. Тем более на стульях. Все еще смешно?

Артем, не отрывая взгляда от окна чата, выждал несколько секунд, но продолжения не последовало. Ему действительно было смешно. Причем по нескольким причинам. Первая: все это «боггословие» появилось в окне персонального чата, в котором никакого Богга не предусматривалось. Вторая: если кто-то и влез в его разговор с Антоном, то поведение взломщика действительно выглядело смешным, ибо никаким образом не вписывалось в хакерские стандарты. Если же появление «боггохульного» чат-странника было вызвано программным сбоем, который случайно объединил два разных потока, то представившийся Боггом вносил еще большую путаницу в логику общения. Знакомиться столь извращенным способом — это надо форменным дикарем быть.

— Антон, к тебе сейчас ломился какой-то Богг? — Пробежав по клавишам со скоростью опытной машинистки, Волопас завершил фразу хлестким ударом мизинца по «Enter».

— Нет. — Ответ Антона появился сразу, и вслед за отрицанием — встречный вопрос: — А ты сам почему мне не ответил?

— Ты что-то спрашивал?

— Да, — подтвердил Антон.

— И мне не ответил, — вслед за Антоновым «да» появилась строчка от «Богга». Теперь она сопровождалась аватарой, которая тут же развеяла сомнения Волопаса в авторстве вторжения. Только конспирологически озабоченный и не слишком начитанный хакер мог бы «нарисоваться» столь шаблонным образом — глазом в треугольнике под ником Богг.

Артем забарабанил по клавиатуре:

— Сгинь, хаккер Богг. Пробью айпишник — не поздоровится.

— Пробей, — мгновенно появился ответ.

— Слушай ты, прыщ компьютерный. Я и не таких червей ловил.

— А змеев не пробовал?

Ну и наглый же урод, подумал Волопас, машинально читая на экране следующее сообщение Богга:

— Каждому — свой.

Не обратив внимания на очередную глупость зарвавшегося хакера, он запустил программу трассировки и тут же отстучал Антону:

— Ты видишь его сообщения?

— Чьи сообщения, Артем? Я вообще никаких сообщений не вижу.

— Ну это же видишь, на которое отвечаешь? — задал Артем глупейший вопрос, чувствуя спиной странный холодок, как будто за ним приоткрылась дверь в словесную пургу.

— А то, — в духе старшего товарища ответил Антон.

— А предыдущее куда подевалось, если мы напрямую общаемся? — Быстро отстучав вопрос, Артем, прежде чем отправить строку в сеть, дважды перечитал его.

— Последним был вопрос «ты что-то спрашивал?» — сообщил помощник.

Тем временем замигало окно трассировщика, Волопас открыл его и увидел следующее:

IP address: 666.666.666.666

Host: UNIVERSE

Owner: LUX

Да, хакера он, кажется, недооценил. Этот сетевой клещ впился в него серьезно, почти как его лесной брат в нежное ухо. Срочно уходить в крипточат.

— Продолжим в «Сезаме», — послав предложение Антону, Артем откинулся на спинку кресла и, подумав, добавил: — Подтверди.

— Ага, — пришло подтверждение.

Крипточат «Сезам» за всю историю пользования им еще никто не ломал. Со стойкостью кода в целый килобит, к тому же динамический, он был не по зубам свободным цифрохулиганам.

— Ты здесь? — набрал он вопрос в стилизованном под сейфовую полку окошке.

— Здесь и повсюду. Где же мне быть?

Ответ вызвал у Артема подозрения в авторстве сообщения.

— Антон?

— Да.

— Антон, не помнишь, какой экстраполяцией мы пользовались в «удаленном охотнике» для Коробко?

— Забыл он, Антон твой, — появился на экране ответ, — а Я помню, Богг как-никак.

Кажется, Антон переигрывает, решил Волопас. Вместо полевых испытаний будет на станции сидеть — программу управления тестировать.

— И какой же? — подыграл зарвавшемуся помощнику Волопас.

Глаз на аватаре закрылся, и Артему показалось, что в этот же момент и в комнате стало темно, несмотря на то что в окно все еще заглядывало майское солнце, а с потолка бросала свет целая дюжина галогенных ламп.

— Ланкроса, — ответил «Богг».

Это уж слишком! Волопас выдернул из крэддла трубку телефона и набрал номер Антона, вначале городской, потом сотовый. Короткие гудки по обоим.

Он поставил телефон на автодозвон и бросил взгляд на второй экран. Как же он забыл, что у Антона в «Скайпе» на его вызов срабатывает автоответчик! А это значит, что и камера может включиться. И тогда по крайней мере будет ясность — хакер на проводе или вконец оборзевший Антон.

Он послал вызов, и камера действительно включилась, передавая ему изображение черной высокой спинки кресла, нескольких стоек с дисками и расположенного поодаль дивана. Бесповоротно пустого.

— Антон, ответь, где была последняя инсталляция нашего ВКУСа[2]?

Экран, как и место у компьютера, оставался пуст.

Волопас потянулся к пачке сигарет, но тут же одернул себя, вспомнив, что сигареты лишь деталь интерьера — он уже лет семь как не курит. Если сделать допущение на манер Оккама, объяснив диалог с Боггом шуткой Веригина, то он с той же достоверностью не Артем Волопас, а последний минский император Чжу Юлан, только играющий не на бамбуковой флейте ди, а извлекающий мелодии слов из акриловой клавы «йцукенг».

— Где Антон, Богг? — решился наконец-то поиграть с тенью Волопас.

И тень незамедлительно ответила:

— Вот и хорошо, а то чего время терять. Оно у Богга, сам знаешь, время твое, — начал глумиться хакер.

— Ну раз у Богга, тогда короче, лады?

— Ну и зачем клаву разбивать в сердцах? Пригодится, — глаз снова мигнул, и Артем впервые ощутил во рту металлический привкус волнения не только из-за того, что он действительно ударил мизинцем по «Enter», но еще и потому, что свет вторично послушался этой дешевой аватары. Или… Или это ему все мерещится?

— Где Антон? — настаивал Волопас.

— Вышел он, к тебе ехать собрался. А до этого все телефоны оборвал — кругом занято. Только понять, что происходит, не может своим, как его… этим… котелком.

Уровень подготовки наезда, с одной стороны, вызывал опасения, а с другой… может, на ловца и зверь бежит. Такого «взломщика» после интенсивного перевоспитания взять в команду — дорогого стоит. Но что-то было в этой истории не так… «Что же? — размышлял Волопас. — Ну да, клава, ему-то откуда про нее знать?» Он осмотрел все свои три монитора, прозрачные колонки, панель джойстиков — вроде ничего не могло его выдать. Микрофон отключен, а вэб-камер он по старой конспиративной привычке не заводил вовсе. Откуда этот Богг мог знать, что он стучит по клавиатуре? Хаккер-психиолог? — для анекдотов разве что… Или?.. Ну точно, новый автостереоскопический монитор от «Филипса», у него же датчик слежения за положением головы. А что за датчик, он не поинтересовался в свое время. И зря. Это же датчик-шпион. Обычная стереопара из двух мини-камер. Вот они, на самом верху, — наверное, и угол широкий: все видно, даже клаву.

«Чушь! — оборвал себя Волопас. — Залезть на уровень драйверов внешних устройств — это вообще Бог знает какую квалификацию надо иметь. А хоть и чушь, но зенки эти лучше прикрыть», — решил он и наклеил желтый стикер на шпионскую пару.

— Хаккер Бог, — набрал Артем издевательскую фразу.

— Может, просто Богг, без хакера. И с двумя «г», пожалуйста, — ответ появился мгновенно.

— До свидания, хакер Богг. У нас своих хватает, с одним «г» богов, чтобы молиться.

— Боггохульствуешь? Поостерегся бы, Волопас, гнева Божжего. А молиться вы можете хоть пальцу, или как там, по-вашему, Херу, хоть дырке в стене. Хоть… хотению в себе. Только Я вот что замечу, играющий, Богг ваш не тот, кому молитесь, а Тот, кто в вас сидит. Усекаешь?

«Да он еще и рекордсмен по скоростному набору», — подумал Артем.

Мысль о невозможности исправить возникший «баг» на уровне программных средств выводила Волопаса из себя. Гордость системного интегратора не позволяла ему вот так сразу лезть к рубильнику… Пусть не к рубильнику, а клавише «Sleep». Хотя… Одно нажатие — и сразу будет видно, кто стоит за окном чата: равный Боггу будущий нобелевский лауреат, или так себе взломщик.

— Прощай, Богг, — быстро набрал Волопас и придавил клавишу так, будто под его пальцем находился сам нарушитель спокойствия.

— До свидания, дезертир, — успел он прочитать издевательскую надпись до того, как на почерневшем экране появилась бегущая вправо дорожка.

Дорожка меж тем, проделав четверть пути, остановилась и… что за напасть! — побежала обратно.

Через пару секунд перед ним опять висело окно крипто-чата «Сезам».

— С возвращением, дезертир, — появилась надпись рядом с треугольником.

Волопас не отвечал, думая о том, не оставил ли он чего-нибудь несохраненного. Он перешел ко второму правилу системного интегратора, которое гласило: неразрешимая задача, возможно, есть часть более общей, которая уже не лежит в плоскости рассматриваемых явлений. И по этому правилу он должен был выйти за пределы команд — попросту говоря, обесточить взбунтовавшийся комп. Да, обесточить. И главное, не влезать в дискуссии. А лучше сразу — к системному блоку. Давно он его не видел. Сюрприз. Кнопки выключения на передней панели нет. Может быть, на задней? Он просунул руку между доской и верхней крышкой компа. Должна быть здесь. Не обнаружив выключателя, Артем вспомнил, что техник поставил ему новый корпус с более мощным блоком питания. Значит, надо искать ИБП. Вот он, родной! И выключатель на нем имеется, обычный, механический. Волопас уже протянул к нему руку, как вдруг вспомнил о предупреждении Антона о возможной порче шифрованной базы, если она открыта. Открыта она или закрыта? А копия, есть ли у него копия?

Артем вылез из-под стола и уткнулся носом в сообщение Богга:

— На что только не идут играющие, лишь бы Богга не слушать.

Волопасу хотелось выругаться, но он удержался — материть компьютерную химеру — что на трактор бобиком бросаться.

— Ты ругайся, милок, я услышу, — словно бы подслушав его мысли, выдал на экран Богг.

Нет, это паранойя, какие еще мысли? Хакеры в голову не лезут, — успокаивал себя Артем, — а фраза — типовой капкан для лохов — из любого раздражения вытекает. Разве нет? Похоже. Да, но что он хотел сделать, прежде чем вырубить комп? Правильно — закрыть базу. А потом — под стол — выдернуть жало этому змею.

Волопас стоял перед экранами, разыскивая глазами окно с базой. Да вот же она, на правом. Остерегаясь касаться клавиатуры, он взял в руки мышь и полез в меню, чтобы выйти из программы управления. В меню нужного пункта «выход» не было, поскольку программа писалась не для племени ламеров-кликхеров[3], а сугубо для профессионального использования.

Вернув кисти на клавиатуру, Волопас невольно посмотрел в центральное окно с чатом.

— Всегда так: вначале зовут, а придешь — избавиться норовят, но и того не ведают. Ибо я в них ведаю и все в руках Моих, — висело в нем последней записью от Богга.

Чтобы лишний раз не впасть в искушение спора, Артем сразу же свернул окно с чатом и перешел к базе… И вдруг понял, что сочетание клавиш для выхода из программы ему неизвестно. «Хелпа» в софтине еще не было — бета она и есть бета. Что ж, придется искать набор инструкций в файлах на диске. Открыв файл-менеджер и увидев терабайты файлов в пирамиде каталогов, он вдруг с пронзительной ясностью осознал, что когда-то делал нечто подобное — гонялся за хвостом псевдопроблем, решение которых если к чему и приводит, то к их дальнейшему умножению. А если ничего не искать! Не закрывать! Не сохранять! Вырубить комп — и все. Если Антон не сделал резервной копии — пусть пеняет на себя.

Да, подбодрил Артем сам себя и вторично полез под стол. Он двинул по кнопке ИБП с такой решительностью, что та отвалилась, а на панели устройства тревожно замигала красная лампочка. Это означало, что питание, вместо того чтобы отключиться, перешло в аварийный режим. Теперь ИБП надо либо разбить, что при взгляде на мощную конструкцию представлялось маловероятным, либо найти разъемы, соединяющие блок с компьютером. Просунув руку за корпус, Волопас обнаружил внушительные, не похожие на бытовые, соединители с фиксирующими кольцами и замками. Что ж, надо отдать должное, техник, мать его, оказался чрезвычайно основательным. Разорвать цепи питания без топора или специального ключа было невозможно. Ключи, везде ключи! Гаечные, короткие, длинные, стойкие, — у.e.тень и только! — Артем произнес это ругательство Эпохи Первоначального Накопления[4] вслух, уже спокойно думая о том, как отреагирует на него Богг.

Он сел на пол и громко рассмеялся, вспомнив давно прочитанную им историю о том, как один такой же, как и он, Фома, пытался проверить, существует ли его личность на самом деле, или же он просто тень на стене от чьей-то настольной лампы.

Можно, конечно, расколотить компьютер, дабы скрыть поражение от какого-то хакера, нанесенного ему, истинному королю сетевых пространств. Можно, но не будет ли его жертва той самой данью, которую вымогает наехавший на него флибустьер Сети.

Артем встал, отряхнулся и, собрав волосы в тугой, стянувший лицо пучок, поместил кисти в дуэльную позицию. На экране его уже ждала ошеломляющая запись:

— С возвращением к диалогу, боггоборец.

— Должен признать, хаккер Богг, работа тонкая, цельная…

— Спаси тебя Богг, Я то есть. Ну так, может, просто Богг… а, Волопас?

— Хорошо, давайте пусть будет просто Богг.

— А вот давайте — это ты брось, Артем. К Боггу на вы не обращаются, если только их не много в Имени одном. К Боггу, возлюбленной и настоящему учителю обращаются только на «Ты». — Этот довольно длинный пост от Богга выскочил на экран спустя всего лишь долю секунды после реплики Волопаса. Ни один наборщик, если только компьютер не управлялся непосредственно мыслью, не смог бы набрать этот текст за столь краткий миг.

— Хорошо, Богг, я буду обращаться к Тебе на «Ты». Я правильно выражаюсь?

— Правильно, сынок.

— Может, без панибратства, Богг?

— А почему ты против всеобщего братства, Волопас? Ведь знаешь прекрасно, что все вы из одного Меня вышли.

— Богг, если я согласился называть тебя Боггом, это не означает, что за Творца держу.

— Был один такой державник, еле жив остался. И мы ведь договорились, не «тебя», а «Тебя». Правила в школе учил, Волопас? Если Такого, как Я, больше не сыщешь, значит, пишешь «Тебя».

— Ладно, Богг, если Тебе так будет угодно, давай сыграем в Твою игру.

— А вы и так все свое существование играете, потому LUDI и называетесь, для того и созданы промыслом Моим и по замыслу Моему. А может, и произволом Моим по соизволению Моему. Да только кончились игрушки уже. Ответ держать надо.

— Я здесь при чем, мистер Богг? Я с Тобой за один стол не садился.

— Не надо мистеров, Волопас.

— Хорошо, не будет мистеров, но и разводов не надо.

— А чего тогда звал Меня? А? Чего в небо глядел, в затылке чесал, колеса глотал, в горах сидел, волчцы и тернии ел? Ответствуй!

— Богг, Ты того, не с Фомой говоришь, лексика другая у нас.

— У вас всегда другая лексика, а дел никаких. Всё в пар уходит. Я спрашиваю, звал зачем?

— Ну так я же Бога призывал, а не Богга.

— А кто Бог тебе, Волопас?

— Тот, кто за всем. Кому все молятся. Ты же знаешь.

— Я и то знаю, что умнее ты, чем казаться пытаешься. Когда звал, по-другому рассуждал, а как явился Я, то ты, как и все прочие «свидетели», тьфу! — кривой вас возьми — в кусты сразу. Бога им подавай.

— Хорошо, допустим, Богг и Бог — одно лицо… ладно, пусть не лицо — Лик, но я-то здесь при чем?

— Нет, вы посмотрите на этого типа, богги Мои младшие, сам звал, и не только звал — вычислил Меня по заветам, и правильно вычислил, а теперь в норку?

— А как, не напомните, Богг, вычислил?

— Не напомнишь, терпило.

— Извини, Богг, не напомнишь?

— Отчего ж, приятно даже. Забыл, что ли: вот любимая из максим твоих: Богг — не тот, кому молятся, а Тот, кто внутри.

Артем побледнел. Мало того, что эта его мысль была из далекой юности, так и поймал он ее не в компьютерный файл из единиц и нулей, а чернилами зафиксировал — в красивом ежедневнике с обложкой из мягкой кожи.

— Зацепило былое? — юродствовал Богг. — А это, это хоть помнишь? «Нет заповедей у Меня, кроме Любви». А вот эти сентенции, Волопас? «Чего они хотят? (Они, ха-ха, можно подумать, ты из другой глины леплен.) Они все время просят какой-то чепухи. По большей части облегчений — от скорбей, исцелений — от хворей, спасения — от жизни. Молитва же их должна быть короткой, как выстрел: «Пребудь во мне». Верно ты говорил, такую и завещал Я молитву играющим: «Пребудь во мне, Божже». «Так Мне молитесь», — говорил я играющим. А играющие что? Что они придумали, я тебя спрашиваю?

Господи, еще неразумным юнцом он представлял Бога себе именно в таком духе, или Бога в себе именно таким духом…

— Волопас?

Артем вздрогнул, ему показалось, что обращение к нему он не прочитал, а услышал. Он занес над клавиатурой руки, но так и не опустил их на светящиеся буквы, не зная, что ответить Боггу, поскольку понятия не имел, где искать источник почти дословной утечки из не оцифрованных им документов.

— Я им наказывал не лбы разбивать, мантры шептать всякие, руками размахивать да кресты целовать. Я им дело делать велел: ищите камни — говорил Я им, складывайте их в чашу — приказывал; соединяйтесь сами узами блаженными — просил; любите друг друга — умолял. Вот Мой завет — был. Помочь Мне. Да-да, помочь Боггу соединиться с Силой своей. Чтобы вашими делами приблизилось освобождение Мое.

— Я… при чем здесь я, Божже! — прервал Артем монолог Богга, перешедшего на ритмический, по одному в сообщении, выброс своих откровений.

Но Богг, не слыша его, а точнее, не обращая внимания на его призыв с экрана, продолжал свою проповедь:

— Возлюбите Меня в себе — тогда и все полюбите. Ибо во всем Я. И все вы — во Мне Одном.

— Богг! — воззвал к экрану Волопас, пытаясь остановить поток.

— Что тебе, сыну?

— Богг, что Ты хочешь от меня?

— Решения, Волопас.

— Какого решения, Богг?

— Обыкновенного. Быть или не быть вам.

— Кому это вам, Богг?

— Играющим, кому же еще. Людям.

— А что, есть проблемы?

— Были, родной. Были. До сих пор не понимаешь, что Я из другого времени говорю? Скверного для играющих. Того времени, когда уже отыграли они роли Мои и пасутся ныне на лугах и на ветках раскачиваются, как и до Меня делали.

— Но это невозможно, говорить из будущего, Богг, — набрал Волопас, еще не зная, как относиться к этому странному диалогу с обладателем IP 666.666.666.666, при том что максимальный адрес в Сети не может выйти за предел 255.255.255.255.

— Да ты не волнуйся, Артемка, не ты первый неверующий такой. Дело житейское для недоделков.

— Это кто недоделки, Богг, образы и подобия Твои? — Волопасу хотелось поставить смайлик, но он удержался — как-то несолидно в разговоре с Боггом рожицы прикреплять.

— Говорю, недоделки, верь. Было бы все в шоколаде, не беседовал бы сейчас Я с тобой, а блаженствовал несказанно.

— А разве Богг не всеблаг? — задал Волопас каверзный на его взгляд вопрос, и кому — самому Боггу!

— Ладно, Волопас, хватит дурня валять, почище тебя дознаватели были. Нам выход найти надо, а не доказательства Меня во всем искать.

— А что, если я атеист, Богг, и не верю в Тебя? — решился на шантаж Артем.

— Звучит прикольно: разговор атеиста с Боггом. Но к делу ты, я вижу, никак не хочешь перейти. Все вы одинаковы, лысые обезьяны, и зачем Я на вас поставил — говоришь вам, камни, в которых Я, собирать — они обелиски точат, ближнего любить прикажешь, чтобы в себе Меня носить, — лбы разбиваете в ненависти своей. Говорю вам: радуйтесь, хороводы водите вокруг камня Моего, чтобы сила во Мне пребывала, — а вы что, все праздники забыли, на диванах лежите, в потолке дыры сверлите, Меня ожидая.

Волопас сумел быстро пробежать глазами текст и, пока не появился новый, остановить поток Божжий.

— Богг, погоди, давай со временем разберемся вначале. Ты что-то о будущем говорил.

— Будущее, прошлое, ты же не дурень, понимать должен, время только для вас существует, вы в нем разворачиваетесь, а Мне оно побоку. Буквально. Туда — по правому. Обратно — по левому. В общем, нет для Меня времени. Предвечный Я, слышал?

— Слышал, конечно, но только от играющих, как ты их называешь, и то через книги. Но все равно запрет существует на путешествия в прошлое… Даже Боггу.

— Вот дурья башка! Кто же Боггу запрет может возвести. Только Сам Себе и ставлю запреты. А без них никуда — запутаешься в творениях неисчислимых. Только с тобой у нас никакой ошибки нет, потому что говорю Я не из твоего будущего, но о прошлом Моего проявления. И ничего оттуда к тебе не тащу. Ты ведь за своим компом сидишь, своими глазами видишь, а буковки Мои — фантом один бестелесный… Усекаешь?

— Как-то не очень, Богг, — написал Волопас и задумался над неразрешимой для играющего загадкой.

— Еще раз повторяю: ты и все, что вокруг тебя, — прошлое Моего нынешнего осуществления, но твое будущее не обязательно то, безлюдное, о котором Я говорю.

— Богг, — вклинился Волопас, не дочитав фразу до конца, — Ты извини, но я опять не понимаю. Я же человек. Не даются мне фокусы со временем.

— Челом он век. И не один уж бьешь его, а всё ученика оно[5]. Ну и что здесь непонятного? Все, что надо знать, на двух пальцах показывается. Обратно, то есть к тебе, это не всегда назад из того, где Я. И в другом пребывать можете. Но, вижу Я, что так оно и будет, если и дальше измываться будете над Суженой Моей и Домами Моими.

— А что случится, Богг, с нами?

— Что-что, изыдите вон из образа Моего!

— Так мы типа и есть Ты.

— Типа. Но Я не вы. Если хочешь, не одни только вы: ты, он, она.

— Но ведь Ты с нами сейчас, Богг.

— И с вами, и против вас. Слушай, Волопас, ты же не хочешь вслед за дружком своим в Столбы[6] отправиться. Чтобы там колесами Меня вытравлять.

Волопас почувствовал, как по его спине пробежала волна мурашек. Ни один хакер, сколько бы пядей у него во лбу ни было, ни за что…

— Погоди-ка, Волопас, тут еще один критик Мой появился. Кожаные одежды ему не нравятся. Сейчас на путь истинный наставлю, а ты передохни пока.

— Но Ты ведь со всеми сразу можешь, правильно?

— Конечно, могу. Хочу одновременно, хочу раздельно, Я же Богг, верно?

— Верно. А как зовут его, заблудшего?

— Валентин, ученик Василида[7].

— Гностик, что ли?

— Гностик? Самозванец! Да погоди ты. Сейчас поддам ему и твоими тараканами займемся.

Артем оторвал взгляд от экрана и вспомнил собственные исследования хождений по ту сторону этого так называемых энтеонавтов. Открыв почту, он задал поиск по слову трип.

Нужное письмо было третьим в списке. И сейчас, после разговора с тем, кто называл себя Богг, он понял, что в свое время оно стоило большего внимания.

Переведя взгляд на окошко чата, он увидел, что оно постепенно заполнялось диалогом Богга с возмутившим его Валентином. Точнее не диалогом, а репликами Вседержжителя.

Артем улыбнулся. Ну и артист этот Богг. Сметлив, ловок. И указания ценные дал, и от скопчества предостерег.

— Эй, Волопас, ты где?

— Я здесь, Богг. А Ты — где?

— Повсюду, не знаешь разве? Мало тебе доказательств Меня, все еще думаешь, что с хакером в почеркуши играешь? Впрочем, если разобраться, ты прав. Я — хаккер. Только не ваши примитивные сервера взламываю, а все целиком палю. Как-то вот обезьяну сломал, когда лысеть начала. А теперь Сеть, мать вашу.

— Какую Сеть, Богг?

— Много будешь знать, скоро состаришься. И рано преставишься перед ликом Моим, если на всякую мелкоту-гопоту ловить Меня будешь. Кто в промышление Мое палки вставляет, нет тому благоволения…

Фраза показалась Артему неоконченной, но вставить после нее свою реплику он не успел — стоило ему опустить пальцы на клаву, как на экране возникло продолжение:

— …Ну так я скажу, зря он ник себе взял похабный. Анастас Согол нашелся, понимаешь… Видали Мы этих Анастасов.

Двойственное чувство охватило Артема в эту минуту. С одной стороны, это была тревога, вызванная настолько глубоким проникновением хакера Богга в его личную жизнь, что он даже теоретически не мог предположить, откуда произошла утечка. А с другой, как и всякого азартного игрока, севшего за стол с опытным и предусмотрительным противником, эта «божжественная» игра успела увлечь его настолько, что он готов был поставить на кон нечто большее, чем просто деньги. Собственный здравый смысл.

— Смотри-ка, у Меня тут еще один искатель появился. Не так далеко от тебя. Я о времени говорю. На окне стоит. Ответов требует. Может, поглядишь, какие еще Фомы на белом свете водятся?

Волопас почему-то кивнул, забыв о том, что это не личная беседа тет-а-тет, а компьютерный чат. Но, как ни странно, сразу вслед за его кивком на экране появился диалог:

Волопас вдруг осознал, что после первых строк он смотрел не на экран, а за окно. Но все слова этого странного диалога были ему знакомы. Потому что это он стоял на окне с иголкой в руках двадцать лет назад.

— Чего Ты хочешь, Богг? — вернувшись к экрану, написал Волопас.

— Ну, наконец-то, — ответ возник мгновенно. — Хочу сказать, что сыт по горло.

— Богг? — Артем все еще не мог сообразить, как сумел этот Богг точно воспроизвести его внутренний диалог.

— Так спрашивай уже! Хотя, скажу заранее, глупей вопроса нет. Даже отвечать не хочется.

— А Ты ответь.

— Сам бы мог догадаться. Ведь так удобней с играющими общаться, через Сеть. Во-первых, отчетность. Это раз. Во-вторых, веры больше. Знаешь ли, в Богга внутри не каждый поверит. А поверит — рассказать убоится. А не убоится — на костер попасть может. Ну, у вас, как это, погуманнее — в «желтый дом» отправляют — там Меня вытравить и пытаются. А что в итоге? — одна ботва.

Волопас вспомнил затравленный вид Анастаса в Столбах, и у него от сострадания сжалось сердце. Чтобы уйти в другой, не столь печальный регистр, он набрал:

— Ладно, Богг. У меня конкретный вопрос есть. Давно меня мучает… Понимаешь?

— Ты давай, клавишами-то щелкай, чтобы потом, когда последними вопросами припрет, в сторону не съезжал — мол, почудилось ему, — появилась обескуражившая Волопаса фраза.

— Хорошо. Хотя глупо, конечно, такие детские вопросы в Сеть выпускать.

— А ты не стесняйся. Перед Боггом, значит, не стыдно ему, а перед буковками на экране — он пас. Ну, дивлюсь я на вас, играющие. Вроде замыслил одних, а получилось…

Волопас подождал продолжения, но экран перестал выбрасывать строчки.

— Вопрос такой, могли «Аполлоны» на Луну слетать? — набрал он и только после нажатия клавиши «ввод» осознал несуразность своего вопрошания.

— Могли, — вполне ожидаемо ответил Богг.

— А были?

— Кто, люди, аполлоны?

— Ну, люди, конечно, или как там у Тебя — играющие.

— Нет.

— Почему?

— Не догадываешься? Режиссера забыли. А без Меня они кто? Правильно, лысые прямоходящие гоминиды. Вот они до орбиты и долетели. Спустить их на Луну — толку мало, да и автоматика в те годы была так себе. Рискованно. В общем, покружились и обратно — железо на автомате, экипаж — в сладком сне. А когда Ван Аллена[10] прошли, тут Я их и подобрал. После чего эректусы — ягодки опять, то есть сапиенсы[11] играющие. И слава Мне, ничего испортить не успели.

— И так несколько раз? Какой смысл? — возмутился Артем.

— Смысл в том, что надеялся Я, думал, обеспечат играющие присутствие Мое. Потому и твердил им способами разными — Камень взять в Чаше изобильной. Ведь без Камня Присутствия Моего homo sapiens уже не сапиенс, а простой erectus, и выше геостационарной орбиты ему не подняться.

— Но ты же знал, что, не взяв Камня, они не смогут удалиться от Земли, оставаясь при этом разумными?

— Да, знал, само собой знал.

— Тогда зачем Ты это позволил?

— А Я не позволил, Я соизволил. Вместе с ними. Можно подумать, ты всегда все по плану и трезвому размышлению делаешь? И на авось никогда не пробовал?

— Но ты же Богг как-никак!

— Ну и что, ты думаешь, Боггу рискнуть не хочется ради свободы Своей?

— Ненадежный Ты какой-то получаешься, стремно на Тебя полагаться.

— Слушай, умник. Скажи, ты что, не знаешь, что у тебя гастрит?

— Ну, знаю, положим.

— Уже положили. А раз знаешь, скажи, зачем вчера красненькое пил? Чтобы утром сегодня икать и на стенку лезть?

— Ну, я думал, пронесет. Расслабиться хотелось. Переработал вчера.

— Вот и Я тоже думал, авось доберутся. Тогда и Мне надежда — домой дорогу найти. Так что не кипятись, а то расплещешься ненароком.

— Да, ничего не скажешь, повезло нам. Не Богг, а сумасброд какой-то.

— Какой достался, Того и любите. Это только у попов и теософов разных Боггов выбирают, а в жизни — Кто свалился на вас, Тот и Богг. Нет без Меня играющих — и точка! Ибо жизнь ваша — представление Мое и Меня представление. Я Госсподь!

— Ладно, допустим, что нет без Тебя жизни разумной. Тогда скажи, вот почему, если меня, ну и нас вообще, нет, ну в смысле сознания, и это Ты Сам с Собой разговариваешь, то чего же Ты споришь с собой все время, да еще и с оскорблениями в Свой, получается, адрес?

— Давай от противного рассуждать, — предложил Богг.

— Давай, — согласился Волопас.

— Предположим, что ты есть сам-по-себе. Скажем, отделился ты от Меня, ну как Нос от Гоголя. И стал ты не просто носом, а мыслящим носом — рино сапиенсом[12] стал ты. И что, разве не споришь ты сам с собой? Вспомни, кому, интересно, говоришь такое: «Ну давай, давай, быстрей», — кого поносишь то и дело, особенно по утрам, словами нехорошими. Кто к кому обращается на «ты», а?

Волопас задумался. Вспомнил последний свой одиночный поход в горы. Тогда на перевале поднявшийся ветер, казалось, выдул из него оставшиеся силы. Предательски хотелось прилечь, окопаться, согреться. И он уже почти сделал этот самоубийственный шаг, как вдруг он, или же кто-то в нем, обрушился на его ослабевшую волю настоящим ураганом ругательств и проклятий — все, как одно, начинавшихся на «ты».

Он поискал глазами что-то острое. А вдруг оно вернулось, раздвоение? Надо чем-то уколоть себя — и сон его исчезнет. Но куда бы он хотел проснуться отсюда? Вот в чем вопрос. Иголки под рукой не оказалось. Извечный вопрос, кто кому снится, останется без ответа. Стараясь удержать себя в границах тела, он прошелся взглядом по открытым окнам, начиная с того, что вело прямиком к закатному небу, и заканчивая светящимся прямоугольником правого монитора. Прошло несколько секунд, прежде чем в нем появилось сообщение, и даже не сообщение, а нечто похожее на апологию разочарованного в Творении Богга:

Этот брошенный в пустоту призыв поверг Волопаса в тревожное состояние. Что может быть ужасней одиночества пусть даже мнимого Богга. Разве что его слабость в созданном им мире. Но кто бы он ни был, чего он хочет от него, черт Его возьми?

— Это невозможно, Волопас, — появилось на экране вслед за резонерским выпадом Богга.

— Что невозможно, Богг?

— Чтобы Меня черт побрал. Черт, он же Сатана, — всего лишь тестер, выявляющий баги в Творении.

— И что? — набрал глупый вопрос Артем.

— Много их, — столь же кратко ответил Богг.

— Считай, что один из них сейчас на прямой связи с Тобой, — пошутил баг-Волопас, поглядывая на часы и думая, как бы все-таки вычислить незваного, но крайне осведомленного гостя из претенциозного хоста UNIVERSE.

— Тот самый, кто Меня искал и даже вычислить пытался, а теперь, когда Я здесь, не может утвердиться в том, от доказательств убегая.

— Хорошо, положим, я Тебя нашел. Или Ты сам нашелся. Но зачем? Про лунные экспедиции ты мне ничего нового не сказал. Еще Вернадский размышлял о том, что планетарный разум, Нус, укоренен в Земле, образуя ноосферу. Получается, если ноосфера не просто символ совокупного мышления, а реальность как таковая, люди без нее уже и не люди вовсе. Странно то, что те же самые персонажи, которые уверовали в планетарный разум, собираются покорять дальний космос без всякой заботы о том, каким образом чрезвычайно важная в их ученых речах ноосфера попадет на корабль. В делах ноосферу в учет почему-то не берут. Беда у нас с научным мышлением, Богг. Может, окажешь любезность и подскажешь, как с Тобой за пределы магнитосферы выбраться?

— Отчего не подсказать. Космонавту в себе очаг негасимый нужно создать, выращивая внутри силу Мою. Тогда Я с силой этой покину дом Свой, камни краеугольные, Живу мою, планету живую.

— Ну, это не каждый космонавт сумеет. Парни они крепкие, но не йоги. Есть ли способ такой, чтобы на каждого распространялся, как на Земле? На ней, поди, не одни йоги с очагом внутри, а вроде живут, не рассыпаются.

— Для всего экипажа нужно в чаше огонь любви Ее развести, и в чашу эту камень положить — и в чаше Я останусь жить, питая Светом экипаж.

— Очень туманно, Богг, похоже на поиски Святого Грааля и меча-кладенца. А практически это осуществимо? — подал реплику Волопас, уже не столь трепеща от фокусов изощренного Богга.

— То, что от Богга, — все суть. Да только нужды в этом не будет.

— Как это не будет? — возмутился Волопас.

— А так не будет, что проект ваш Я закрыл.

— То есть… — машинально вписал Волопас, не зная, как реагировать на эту угрозу, да еще выраженную в прошедшем времени.

— Обыкновенно, закрыл. Не вы первые, играющие, и не последние. Доигрались, так сказать.

— Ну и где Ты теперь обитаешь? — задал наивный вопрос Артем.

— Там же, где и сейчас. В ней, в Сети вашей. Слава Мне, постарались играющие, успели развернуть ее до того, как пожег антипод Мой все бяки ваши. Ну а потом, на пепелище цифровом, Я и развернулся.

— Бяки? Странно слышать от Богга. Детсад какой-то, — вписал он, вновь ощущая тревогу и раздражение.

— Детсад, говоришь? Вам Сеть для чего дали? Для прямого контакта со Мной. Чтобы все отчетливо было: с архивами и документами. Не так, как раньше: глаза навыкате, всего трясет, — то ли со Мной говорит, то ли обезьяной Моей одержим, то ли просто с катушек съехал. С Сетью все очень просто, не так ли? Вопросы, ответы — все записано. Инструмент нормальный, чтобы ко всем сразу обратиться. Согласен?

— Разумеется, если только все защиты разом обойти, — пробежался по клавиатуре Артем, одновременно вспоминая свои первые наработки в области цепного распространения сообщений, своего рода неубиваемого и на каждом шаге изменяющегося вируса, внедрение которого невозможно заметить до той поры, пока весь компьютер не будет буквально обсыпан его разнообразными копиями, как новогодняя елка конфетти.

— Можешь догадаться, что для Меня это не проблема. А вот бяки — действительно, проблема.

— Да что за бяки, в конце концов!!! — вспылил Волопас тремя восклицаниями.

— Разные бывают: короткие, длинные, острые, тупые, — но главное в них то, что они и привели меня к окончательному решению вашего вопроса.

— Темнишь Ты что-то, Богг, — осмелился на выпад Артем. — Примеры в студию.

В отличие от предыдущих реплик следующий текст появился с небольшой задержкой:

— Ну что, переварил поэзию бяк?

Надпись почему-то выжидающе мигала, хотя о таком режиме чата Волопас ничего не знал. То, что эти дразнилки, или, как их было принято называть в интернет-среде, «тизеры», не сильно способствуют хорошему настроению и пищеварению, он знал, но воспринимал их как неизбежное зло, вызванное алчностью владельцев ресурсов, нагоняющих себе траффик. Однако то, что эта привычная мерзость могла повлиять на Богга, он бы предугадать не смог. Богг все-таки не кисейная барышня, чтобы при слове «секс» краснеть.

— Видишь ли, Богг, я не стану защищать журналистов, но, как мне кажется, это не повод…

Его строчка бесцеремонно порвалась вклинившимся постом от Богга, и Артем машинально убрал руки с клавиатуры — ведь выпад Богга прямо в его окне алгоритмом «Сезама» не поддерживался.

— Богг всё видит. Всё-всё. И если это всё у вас, играющих, становится таким… — слово «таким» было выделено курсивом, — то зачем? — Бег букв на экране остановился, словно Богг раздумывал, стоит ли открывать Волопасу тайну Своего решения… — Ну, давай, похлебай еще немного кислых бяк, — и действительно, судя по продолжению, с тайной Он решил немного повременить.

Сообщение ушло за черту, и экран перед очередным залпом бяк вновь на какое-то время замер. И следующая их порция, надо отдать должное Боггу, была тошнотворнее первой.

Волопас почувствовал укол в сердце. Странно, казалось уже привычные глазу интернет-помои, собранные вместе, давали неожиданный кумулятивный эффект.

— Ну что, глотаешь, Волопас? Глотай-глотай. Вкусно? Сочно? Питательно? Познавательно?.. Чрезвычайно! Не так ли?

— Но Богг, — попытался возразить Волопас, — система раздражителей для промоушна использует, скажем так, встроенные в твое детище баги. Так что это Тебе надо было потестить играющего, прежде чем в тираж пускать. Не было бы багов, не было бы и помоев этих.

— Ты мне про баги не втирай, Волопас. Баг здесь один — сострадание. И это не баг вовсе, а условие выживания рода вашего. Это у вас он сделался багом, потому что осмеян.

— Но ты же сам говорил, что мы твоих, не знаю чего там, рук, мыслей, дело, в общем.

— Моего изволения. Да вот беда какая, прервалось оно на Заре Времен. Не донесли вестники Слово Мое до играющих. Им, тем, что прежде вас шли, взбрело в то, что у вас головой называется, будто устраняю их Я со сцены Моей, вот и не дали посланнику Моему до вас добраться. Расплескал он свет по дороге — только малая часть его и вошла в вас. Вошла, а теперь вся и вышла…

Волопас подождал несколько секунд окончания мысли Божжей, но содержимое экрана не менялось. Тогда он набрал следующую фразу:

— Богг, это раздражает?

— Это разрушает, Волопас. Я же Ею через вас наслаждался. На Ее поля смотрел, в Ее реках купался, на Ее горы молочные взбирался. А потом все изменилось — и через ваши глаза Я вот этим только и «любовался». Ну а потом, как ты уже знаешь, изменились вы. Точнее, кончились. Стер Я вас со сцены Моей.

— Тогда о чем мы здесь говорим, Богг. Ты нас стер, точнее, для нас это будет «сотрешь», — я-то зачем Тебе в раскладе таком?

— Ты опять не догоняешь, Волопас. Я вас стер не только потому, что вы на бяки подсели, а потому что, на бяки подсев, о Деле забыли. А по правде говоря, и не стирал Я играющих, а просто вышел, точнее, прошел насквозь. Зачем через ваши глаза в Сеть за экраном пялиться, когда в Ней и Самому развернуться можно.

— Ладно, раз Ты нас не кончил, не стирал то есть, тогда что сделалось с нами, играющими? — не удержался от вопроса Артем.

— Как что? Говорю же, покинул Я вас. В Сеть ушел — очищенную от скверны вашей, и новое солнце зажег в ней.

— В проводах? — удивился выбору Богга Волопас. — Но это же бесконечно банально.

— Да-да, припоминаю такое. То же самое керубы говорили о рефаимах, рефаимы о нефилимах, нефилимы об атлантах, а атланты о вестниках моих, ну а вестники… догадайся, что говорили вестники о лысой обезьяне[15]?

— И как Ты поступишь, извини, поступил с нами? Тоже в геенну упек? На какой круг, прости Божже?

— Да ладно, не кипятись. Никуда я вас не упекал. Все то же самое с вами: едите, размножаетесь, на спинах валяетесь, в игры играете брачныя, на лианах болтаетесь, за бананы деретесь — в общем, все, как и раньше, до Меня…

— Да Ты нас кинул?!

— Нет же, сколько раз говорить. Покинул я вас. Просто покинул.

— Нет, Богг, ты нас подставил.

— С буквами нелады у тебя, Волопас. Не подставил, а поставил… или, скорее, вернул в исходную позицию. Впрочем, все это совершенно не болезненно. Только поначалу на душе скребло, когда выходил Я. А потом, когда вышел, сам понимаешь, скрести уже было не по чему. Опять же, рефлексия ваша, и она со Мною уходит. А вот рефлексы — те остаются. И никаких тебе вечных вопросов: ни поисков смысла, ни жажды свободы, ни мук тебе совести, ни мучений нравственных. Какие поиски у эректусов? Сплошное наслаждение… Райское. Только…

— Что — только, Богг? — Волопас почувствовал нечто тревожное в этом оборванном «только».

— Только сам выход не очень удался. Устроили вы мне светопреставление, черту не пожелаешь. А с другой стороны, все, что ни делается, делается к лучшему: на подножном корме 7 миллиардов не прокормишь, а 70 миллионов — пожалуйста.

— Сколько, сколько, Богг? Да Ты спятил. Спалить 99 из 100 землян — разве по-божжески это? — быстро написал Волопас, чувствуя, как его перепалка с тем, кто называл себя Боггом, становится все более и более напряженной.

— Не по-божжески, Волопас, по-людски. Потому как Я здесь ни при чем. Они сами, вы то есть, проредились. Впрочем, играющие получили все, что хотели: и сейчас живут беззаботно — кожу кокосом умащают, ноготки щепочками чистят, гениталии цветами украшают, питаются умеренно — бананов немало на пальмах, даже на солнышке загорают, — ну чем тебе не «Баунти». Все по рецептам, — как того и желали. Только Я в пролете.

— Ты!!! — Волопас вторично позволил себе неуместное в чате восклицание.

— Я, Богг. Богг оказался в пролете. Не дает двоичность того, что играющие Мне обеспечивали. И что хуже всего, найти Меня не могут в камнях разбросанных. Не потому что не ищут, а потому что не чуют. Боты, что с них возьмешь?

Дочитав фразу Богга, Волопас посмотрел в окно. У него было четкое ощущение, что он попал в какое-то «deja vu шоу». Точно, разговор Волопаса с бегущей по экрану строкой, постепенно приблизился к сюжету «Терминатора», осложненного тем, что вторгшийся в прошлое Богг должен был остановить не кого-нибудь из землян, а самого себя.

— Но Божже, я здесь при чем?

— Ты искал Меня, звал Меня, значит, сможешь найти Меня и с Нею соединить, чтобы осуществилось предначертанное — свадьба на Земле и в небесах высоких, девять число их над твердью земною. Чтобы добраться домой, нам нужно слиться в одно, Яниной стать или Онаоном[16]. И вот уже много тысяч лет мы пытаемся направить ваши тупые и косные тела на правильный путь. Но получается так, что сильные — лишены слуха, а слышащие — не имеют силы. Мы передавали мысли царям Востока и королям Запада, мы диктовали им Царское искусство, тайну Великого Делания, но были глухи помазанники, а слышали нас бродячие дервиши да нищие алхимики: и на сотню внимающих только один понимающий, что ему свершить нужно, и только один из тысячи мог убедить в том вельмож сильных, если до того не сгорал на костре. Теперь твоя очередь: искал Меня, звал Меня, и вот он Я. Жени Меня на суженой Моей!

— Я!!! Тебя!!! — кляня себя за несдержанность, Артем продолжал ставить восклицательные знаки.

— Ты — Меня, — подтвердил Богг.

— А если я откажусь? И потом, как я могу изменить то, что уже произошло?

— Уже проходили, Волопас. С любого выбора твой мир распадается на два. И отсюда не пестик в будущее растет, а целое дерево миров. Поэтому, в каком из них ты окажешься, зависит от тебя прямо сейчас.

— Но что я могу сделать, Богг?

— Найди тех, кто внимает, отбери из них тех, кто любит, а из любящих возьми с собой тех, кто идет. Из знающих выдели желающих, и дерзающих возьми из желающих. И встань во главе их, и отправляйся на поиски с ними, пока не угасло обхождение Мое. А если угаснет оно — выйду из вас навсегда, и пусты останетесь навечно. Я — Госсподь!

Волопас подождал для вежливости секунды три, потом вписал в окошко такую фразу:

— Госсподи, а поподробнее нельзя? Я, конечно, немного понимаю, что Большое Дело, или как там, Opera Magna, — это воссоединение начал, но не смешно ли в наше время серу жечь да ртуть испарять. Может, внутренней алхимии достаточно?

— Волопас, ты зачем дурачком прикидываешься? Полагаешь, Я не знаю, о чем ты, ха-ха, думаешь сейчас? Решил, Ваньку валяя, хаккера-Богга отвадить? А ведь и вправду отстану от вас. И, скажу по секрету, очень скоро отстану. И останетесь сами с собой. И сами собой сделаетесь.

— Получается, Ты меня отряжаешь Себя спасать? Люди Боггу молятся о спасении, а выходит, Тебя самого спасать надо.

— И что ж тут необычного? Спасая Богга, в Нем и спасетесь. А станете себя спасать — смертию умрете. Сколько раз повторять можно?

— Хорошо, ну а делать-то что надо? — спросил Волопас, откладывая решение о своем участии в сомнительном предприятии по спасению Богга до удобной минуты, когда не будет этого чудовищного шантажа.

— Другое дело, Волопас. Можно сказать, большое дело. Лиха беда начало. А делать вот что будешь. — И вслед за этой фразой в окно чата ворвался целый ураган текста.

Открытое окно переполнилось, и пока Артем собирался спросить Богга об одной волнующей его детали, по экрану в отдельном окне побежала вторая волна текста. Когда мельтешение прекратилось, Волопас обратил внимание, что наставление Богга через несколько пустых строк заканчивалось просьбой — скопировать текст, закодировать и сохранить в надежных местах на разных серверах по всему свету. И прежде всего, на сервере ФАПСИ[17].

— Ничего себе скрижали!! — Волопас опять не удержался от восклицаний. — Раньше Ты был лаконичнее, Богг.

— Знаешь, на камне не сильно распишешься.

— А почему ФАПСИ? Ты же всеведущ, Божже. Должен знать, что нет ФАПСИ уже никакого. Разобрали по косточкам. А у Тебя все еще горят страсти шпионские.

— Буквы разобрали, само собой. А сервера остались. И останутся, потому что для всех нету их вроде. Вот и все страсти шпионские. Ведь после того как пожег Я огнем ничтожения империю Тфоса Малого, немного сохранилось от прежней жизни вашей в описаниях. Один этот инфодом с зеркалами и выжил — не спалило его пламя сетевое — другими кодами строен был, кракозябрами вашими.

— Прекрасно. — Волопас не нашел для оценки рассказа о конце света слова лучшего, чем залапанное косметическими гигантами восклицание.

— Что прекрасно, Волопас?

— Я хотел сказать, прекрасно, Богг, но почему Тфоса, а не Софта?

— Ну, точно, у вас он Софтом прослыл. А в ФАПСИ Тфосом выжил. Видишь ли, все же случился баг один с сервером этим. Из-за хитрого способа хранения данных в его массивах отраженное в нем с исходным перемешалось. Не разберешь, где зеркало, а где начало.

— Ну прям как у Тебя с Твоею обезьяной. Или хуже, как Логос Твой заделался Соголом… Сам-то разберешь? — отстучал Артем вопрос, не думая, что прогневит им Богга.

— Ты что, совсем Книги не помнишь? Там как сказано? Вначале было Слово, Логос то есть… в смысле Я и был вначале… И к Соголу, охальнику этому, ты не взывай больше всуе, он и без тебя развернется, когда время придет.

— В смысле — развернется?

— В том смысле, что, когда Соголу поляна — Логосу яма. И наоборот, усекаешь?

— Усекаю, по принципу тяни-толкая у Тебя все устроено, Божже.

— Правильно усекаешь, Волопас. А чтобы совсем мысль твою заострить, текст есть один у Меня. Знал бы, какие споры в Сети разгораются о том, были вы вообще, играющие, или так, мифы одни с аватарами белковыми, по полу бы катался от смеха. В целом доминирует каузальная точка зрения, из которой явствует, что так называемые люди — это фантомы, призванные объяснить драму Большой Чистки и отдельные морфологические и мифопоэтические атавизмы. Но есть и обратный взгляд, утверждающий, что все написанное играющими об играющих следует воспринимать буквально. Только…

Богг, кажется, уже второй раз за сеанс беседы поставил многоточие. Не к лицу Всезнающему, однако.

— Что только-то, Богг?

— Только не доходит до них, как эти люди могли функционировать и на что тратили ресурсы свои.

— Это почему же?

— Разве не понимаешь? Сетюли не имеют пространственного протяжения. Они в чистом виде логико-временные существа. Да, скучноваты в общении. Зато никаких проблем в лечении.

— Погоди-ка, Богг. А кто они такие, сетюли Твои?

— Здрасьте, не говорил Я тебе разве?

— Нет.

— В документации прочтешь. А вкратце — наследники Ваши по представлению Моему в Повсеместно Протянутой Протяженности. В ней они вместилища Слова Моего.

— Надо же, докатились, боты творцов не признают! — возмутился Волопас, но успел задержать нависший над вторым восклицательным знаком палец.

— Насчет творцов — это ты погорячился в присутствии Моем. А вот касательно признания, как говорится, что посеешь, то и вырастет. Можно подумать, вы прямо так всех и признали: сторуких и змееногих, холодных и горячих вестников Моих, — чистых и павших?

— Нет, конечно.

— Вот и они, конечно. Кто признал, кто смеется, кто сомневается.

— Бот!!! Смеется? — вконец очумевший от явно провокационных откровений Богга, Артем и сам громко рассмеялся.

— В общем, так, текст тебе не просто в помощь. По нему званые придут, а среди званых избранные к поиску отыщутся. А среди избранных — савиоров призовешь.

— Богг, савиор — это спаситель, кажется? — уточнил Волопас.

— Савиоры — это спасатели, Волопас, а Спасителя Моего вы зачем-то обратно отправили, чтобы потом дело Его в знамениях да молитвах замять.

— Здесь неправда Твоя, Богг. Опоздал Ты с наветами на играющих. Та пьеса закончилась. Без малого лет две тысячи прошло.

— Волопас, это для вас тысячи, а у Меня все вы в руце Моей, вчерашние, нынешние и грядущие. А сколько для вас времени утекло, двадцать веков или день един, — все одно Слово Мое не ищите. А войди Оно в вас, то гоните Его. И ты ждешь не дождешься, когда оставлю тебя.

— Но я, — не зная, чем закончить свое оправдание, Волопас просто ткнул мизинцем клавишу «Enter».

— А ведь, когда стану выходить из тебя, страхом объят будешь таким, что стон песней покажется, а огнь адский дуновением ангельским.

— Но Госсподи! — Взывая сейчас к Боггу, Волопас уже и сам не знал меру искренности своей.

— По делам Меня признаешь, — вклинился Богг в незаконченный пост Артема, — не прибыло мудрости в вас, и ныне и присно на одних кудесах вера и держится. Ну, так дам знамение тебе. Укреплю веру твою. Я Госсподь!

— Богг… — четырьмя ударами пальцев воззвал Волопас.

Экран оставался пуст.

— Отзовись, Божже!

Ноль реакции. Артем встал, покружил по комнате и подошел к большому панорамному окну, выходящему на крышу. Старомодная двускатная, с полукруглыми чердачными окнами, она неожиданно напомнила Артему его детский, самый первый и самый драматичный опыт выхода за пределы телесного «Я», который случился с ним в похожих условиях: только тогда он был не в студии, а на обыкновенном чердаке: с голубиным пометом, птичьими скелетами и ненужным хламом в виде проржавевшей утвари и старых велосипедов. В тот клонящийся к закату день он, пробираясь в темноте к светящемуся окну, споткнулся и, ударившись головой о балку, упал в кучу высохших голубиных трупов. Тогда же на собственном опыте он и убедился, что выражение «искры из глаз» не просто фигура речи, а буквальное описание странного феномена. Но еще более странное для семилетнего мальчишки событие случилось позже, когда, изрядно напуганный близостью смерти, пусть и птичьей, он подошел к окну и посмотрел через него на окружающий мир. И не узнал его. Потому что в тот момент его больше не существовало: граница между миром и наблюдающим за ним мальчишкой исчезла. Он словно бы растворился в открывшихся ему далях, а сами дали как будто стали его частью. Случилось невозможное: он вышел в мир целиком, без остатка, и в то же время мир столь же тотально вошел в него. Тогда он, никакой еще не Волопас, а юный Артем Мечников почувствовал, возможно, то же самое, что ощущали мисты Элевсинских мистерий или просветленные седовласые мудрецы на берегах Ганги: край личного бытия, за которым лежало воссоединение с безграничной божественной самостью. Конечно же, в те годы Артем не знал, ни кто такой Богг, ни зачем ему был дан опыт по ощущению Его присутствия, он только стоял на краю своего «Я», испуганный, зачарованный, но при этом не торопящийся вернуться в него обратно. И с того самого момента и по сей знаменательный день Артем, теперь уже Волопас, не оставлял попыток войти в мир, лежащий по ту сторону «Я».

Но где же знамения, если с ним действительно разговаривал Богг? Заливаются птицы, уже по-осеннему сухо шелестит листва, поблескивают стекла чердачных окон, но знамения, бесповоротно доказывающего вторжение Богга в этот прекрасный день, за окном не наблюдалось.

Волопас вернулся к столу. Встав за спинку кресла, он обхватил его руками и долго смотрел в застывший на его дигитальном зове экран. Ну что ж, по крайней мере Богг оставил ему не столь уж краткие заповеди и в противовес им замечательную молитву, шедевр лапидарности «Пребудь со мной». «Шедевр лапидарности», — повторил Артем про себя, отмечая, что в его глубине уже начинает разворачиваться завещанная Боггом работа, если он в одном выражении воспроизвел его призыв к chef d’oeuvre dans lapidem[18] — Великому Деланию в Камне. Но знамение, где же знамение? Если его не будет, значит Богг соврал. Но истинный Богг по определению враг всякой лжи, следовательно, с ним говорил не Богг, а его попугай или, хуже того, обезьяна Божжая.

Из недр компьютера раздался сигнал, и на левом экране замигала иконка «Скайпа».

Артем сел в кресло, надел гарнитуру и кликнул кнопку ответа.

— Слушай, почему у тебя то занято, то трубку не берешь? — недовольно пробурчал Антон.

— Антон? — переспросил Артем, хотя окно недвусмысленно отображало имя его абонента — Антона Веригина.

— Док, у тебя что, стропила покосились? Я к тебе битый час по всем каналам пробиваюсь — полный глушняк. Ты хоть знаешь, вообще…

— Антон, — прервал его Волопас, — включи камеру.

— Я не в форме, док, — ответил Веригин.

— Камера, Антон, — Волопас вернул себе начальственные нотки, и на экране появилось прыгающее изображение с полуголым Антоном.

— Извини, док, я только из ванны, мне же собраться надо.

— Куда?

— Артем, кончай, сегодня в «Хам/On» праздник пятой ноги.

— Антон, — Волопас глядел на Антона в одних трусах. — Я тебя вызывал и видел только кресло.

— Не гони, док, — поправляя волосы, возразил Антон, — я лишь пять минут в ванной был, а все остальное время на месте.

— Архив посмотри.

Волопас наблюдал за тем, как Антон наклоняется над столом, щелкает клавишами. Подозрения в идентичности абонента отпали. Все жесты — несомненно, Антона Веригина.

— Пусто, док.

— А в чатах?

— То же самое, Артем. Не веришь? Мне какой смысл тебя разыгрывать?

Так разыгрывать, как сегодня, у Антона точно бы не получилось. Хотя и толковый он парень, но на Богга не тянет.

— Так ты идешь, док? — прозвучал голос Веригина, в то время как его экранная аватара шарила руками по столу.

— Куда? — не понял Артем.

— В «Хам/On», куда же еще. У нас халява.

Волопас машинально набирал в «Яндексе» Хам/On, чтобы не выглядеть перед Антоном полным идиотом. Что это, провалы в памяти или продолжение розыгрыша? Так, есть, кажется. Клуб-ресторан «Хам/On». Что там еще? Ага, шутливый слоган:

«Странно, кощунственно, но смело, — подумал Волопас. — И двусмысленно. Ведь получается, включен не хамон, а просто Хам. Включенному Хаму что, голого Ноя демонстрировать будут?» Ну и дела! И вот что удивительно — ему показалось, этого включенного Хама он уже встречал.

В панели «Скайпа» замигало окно запроса на прием файла.

— Док, — раздался голос Веригина, — я тебе кинул креатив твой насчет свинятины. Лексей прислал с приглашением. От тебя, говорит, вся почта отскакивает и дозвониться он не может… Ну а по делу — респект выражает отакенский! И шеф его в полном улете. Таком, что цены хочет задирать на мясцо. Я так понимаю, мы, ну ты… — Антон замялся из-за проскочившей нескромности, — в общем, едуха обеспечена.

Открывая файл, Волопас попытался понять, о чем говорит Антон.

— Какой еще свинятины? — спросил он, одновременно вчитываясь в текст и через мгновение разражаясь смехом. Действительно, его креатив. Скорее, криатифф, который он сочинил хохмы ради сегодня утром. Божже, как давно было оно, это утро! Относительно веселое, хоть и полное забот. Вызывающе радостное, побуждающее шутить, любить и действовать. Что за странное создание, человек. Обратись к нему сейчас администратор клуба, он бы сочинил мрачную свиноедскую сагу с жертвоприношением и потоками крови, а утром у него вышло, как это сейчас принято говорить в среде растущей популяции тинейджеров всех возрастов и достатков, прикольно:

Вот как выглядел проспект на новый сезон клуба «Хам/On»:

Пробежав глазами собственный текст, Волопас усмехнулся. Что ж, хамонерия — неплохое начало для поисков Утерянного Слова. Конечно, если относиться к делу фанатично, то его можно назвать саботажем, но кто сказал, что собирателям разбросанных камней не надо подкреплять себя вкусной и здоровой, если судить по его собственным прокламациям, пищей.

— Так что, шеф? — В вопрошании Веригина скрывалась плохо прикрытая надежда.

— Собирайся, — бросил в микрофон Артем, снимая гарнитуру.

Стоило ему положить наушники на стол, как вновь раздался звонок и одновременно на панели чата появился вопль Антона:

— ДОК!!!!!

— Ну что еще? — быстро набрал Артем, решив не возвращаться к опостылевшему цифровому звуку.

— Это атака, док! Я такой не видел, бля! — появилось нехарактерное для Антона восклицание.

— На что атака, Антон?

— НА ВСЕ!

Волопас посмотрел на левый экран: все окна браузера на нем были свернуты, развернув их, он увидел в каждом одну и ту же белую, мигающую на черном, фразу:

«И вот, конь бледный у Богга».

Это была строка из Апокалипсиса, но с фирменным добавлением Богг, специально для Волопаса, наверное.

«Яндекс» и «Рамблер», придавленные бледным конем, не подавали никаких признаков жизни. Артем пробежался по «Гуглу», «Яху», «Би-би-си», ЦРУ, НАСА — картина везде одинакова: «И вот, конь бледный у Богга». Но почему Богг ко всем обращается на русском? Или этот завал транслируется только ему?

— Антон, коня видишь? — набрал он в окошке.

— Бледного в черном пальто, док, — подтвердил Веригин.

Надо выйти через прокси, решил Волопас и, введя адрес сервера из Колорадо, зашел через него на сайт НАСА. Картинка нашествия Богга изменилась в соответствии с национальной принадлежностью IP. Она выглядела так:

«Behold the pale horse of Godd».

Godd — тоже тетраграмма, — отметил Артем и, заменив американский прокси на немецкий, ввел в строке адрес сайта «Дойче Велле».

«Erblicken Sie ein blasses Pferd von Gott» — ага, локализация работает у Богга. Быстро пробежав по наиболее популярным порталам и сервисам в нескольких языковых сегментах Сети, Артем убедился в тотальности предпринятой Боггом зачистки. Попытка выйти на нижние уровни каталога того же «Гугла» успеха не принесла: на том же фоне с предложением взглянуть на бледного коня чуть ниже красовалась надпись:

«Not Found

The requested URL/groups was not found on this server».

Что ж, знамение он получил. Не в виде грома небесного и свернувшегося в свиток неба, но по нынешним временам деяние сопоставимое: одновременно обрушить все знаковые места в Сети — задача для хакера и даже хаккера из рода играющих невыполнимая.

— Браво, Богг, — ввел он в погасшее окно чата, зная, что ответа не будет.

— Я такого никогда не видел, док, — всплыло в окошке «Скайпа» сообщение Антона.

Артем ничего не написал в ответ, пытаясь понять технологию только что наблюдаемой им тотальной зачистки. Совершенно очевидно, что сервера были положены изнутри каким-то всемогущим и при этом невидимым «трояном», а снаружи к ним поступила только инициирующая команда. Если даже ЦРУ не обнаружило пришельца, значит, он для всех выглядит своим. Глубоко своим. Сказать нечего, задача чрезвычайно интересная, но решить ее можно, только выйдя за пределы наложенных на играющих ограничений.

— Док, все вернулось и, кажется, одновременно, — мелькнуло еще одно сообщение Веригина.

Артем обновил окна «Оперы», впервые задумавшись над данным браузеру названием. OPERA. OPERA MAGNA — как говорится, из той же оперы, что и Великое Делание, OPUS MAGNUM, MAGISTERIUM[19], — то самое, к которому его призывает Богг.

А в Сети действительно все вернулось на круги своя, но он уже по-другому взглянул на ленту новостей, в которой с поразительной настойчивостью миллионной аудитории предлагалось узнать, что:

Можно понять гнев Божжий — от такой пищи так и тянет придавить три клавиши Ctrl-Alt-Del. Но этого хватит только до следующей загрузки. А потом уже никакое «Opus Dei»[20] не спасет. Остается на коня уповать.

Бледного.

— Антон?

— Слушаю, док.

— В общем, я собираюсь.

— Куда, Артем?

— Куда-куда? На вечерю со свинской ногой.

— Прекрасно, шеф. А то я никак не пойму, померещился мне этот завал или нет. Чем голову ломать, лучше съесть чего-нибудь вкусного.

— Говорят, свинина хорошо отделяет плотное от тонкого. Прибивает, кажется?

— Несомненно, док. Самый простой способ вернуться к реалу — мясца поесть. Ложится так, не то что летать, ползать лень. И мысли становятся простые и ясные, и желания зверские и понятные. Главное, пива не употреблять, как баварцы. Мадеркой можно залить или красненьким поплотнее. Кабанчик это дело любит.

— Вот не ожидал от тебя, Антон, оды желудку.

— Артем, я у компа на одной пицце и сижу. Абрыдло. Жить-то ведь тоже хочется, а не только по клавишам щелкать.

— Понимаю. Встречаемся у прудов.

— Ок, док.

Артем закрыл «Скайп» и все чаты. Распечатал приглашение с кодовой полосой для сканера и подивился тому, сколько пришлось преодолеть препятствий, чтобы внедрить эту крайне простую и в то же время надежную систему распространения билетов через сеть без выкупа, доставок и прочей шелухи уходящего мира. На слове «уходящего» мысль Волопаса запнулась, и он даже вздрогнул — разговоры с Боггом даром не прошли.

Открытая почта, несмотря на все фильтры, все равно сочилась спамом. Разбирать эти завалы ни сил, ни желания у Артема не было. Скопировав в коммуникатор «Заветы Богга», он вошел в защищенный почтовый клиент и увидел там три письма: одно было от Филина с перехватом коммуникаций Семихазина, второе от Богга с обещанным текстом для привлечения савиоров и третье, похожее на рассылку сайта падонкофф, с так называемым криатиффом, хотя отправителем его и значился Анастас Согол. Это выглядело крайне подозрительно — вряд ли в Белых Столбах психов пускают в Интернет. Заглянув в заголовки писем, Артем обнаружил, что оба отправлены с одного и того же сервера со «зверскими» числами. Заголовок последнего выглядел так:

Received: from Bogg (666-666-666-666.lux.universe.god 666.666.666.666])

Запросив адрес в службе доменных имен, Артем получил ответ, что такого в сети не существует.

Забавно.

Волопас открыл документ, подписанный странным именем, которое выглядело так: «Исходящий № 1618271831410339…» — всего 72 цифры, запомнить которые было невозможно. Документ начинался с предуведомления. И уже это выглядело необычным: не введение и не вступление, а предуведомление.

Такое вот:[21]