Часть третья. Степь

Лежит камень в степи,

А под него вода течет,

А на камне написано слово…

В.Высоцкий

Глава 1. Большой секрет для маленькой компании[25]

Ночь постепенно погружала лагерь во тьму. Силуэты фургонов, составленных в круг, были уже почти не видны на фоне стены деревьев. Волы давно заснули в своем загоне и больше не шумели. Все люди и нелюди разбрелись по своим фургонам. Ночевать снаружи ни у кого желания не было. Это днем жарко, а ночи, даже летом, слишком холодны. Ночевать в помещении, может, и тепло, а вот снаружи — не очень. Часовой подбросил топлива в маленькую печь. Хоть какой-то способ согреться промозглой ночью. Тем более, что рядом небольшое озерцо, и постоянно тянет сыростью.

Часовой — это я. Не смотря на то, что мы находимся глубоко в чаще леса, я настоял на том, чтобы всегда был назначен кто-то, кто будет следить за округой. Днем и ночью. Теперь вот сам же и выполняю. Тут дело не только в возможной опасности — это повышает дисциплину в коллективе.

Уйти мы всё-таки успели. Прошли с Поршиком до северных ворот. Там он поговорил с начальником караулы, и сразу за нами ворота стали закрывать. Сержант на воротах, услышав от Поршика суть истории, обещал как можно дольше тянуть канитель[26] и не открывать проезд.

Мои гномы уже ждали снаружи от городской стены. Аарон успел многое купить, но не всё. Оставшееся он отдал из своих запасов, взяв стоимость из тех денег, что я ему передал. Самое главное — он дал два походных фургона. Теперь мы могли путешествовать с комфортом. Колеса большого диаметра, шириной в две ладони — такие не застрянут в грязи. Колеса обиты местной резиной. Алхимики когда-то давно открыли это вещество, и теперь многие обивают им колеса. Именно обивают, до пневматических шин местные умельцы не додумались. Но и так совсем не плохо. Представляете, каково ехать на телеге, у которой колеса обиты железом? Застал я еще такие телеги на родине. А тут — пружинящая резина.

Внутри каждого фургона небольшая каморка с печуркой и диванчиком, можно ночью поспать. Основное пространство занимает багажное отделение. В него при отправлении накидали весь груз вперемешку. Теперь на стоянке мы разгребаем его понемногу.

Выехав из города, мы рванули вперед, стараясь как можно быстрее дойти до густого леса. А вот здесь в лесу я мог наблюдать применение магии эльфов. Станиэль и Валиэль уговорили лес скрыть нас. Именно так они и сказали — «уговорили». Когда город не стало видно, они встали около одного из поворотов дороги. Взяв друг друга за руки, эльфийки стали напевать какую-то плавную мелодию. Слов в этой песне не было. Но складывалось ощущение, что ты слышишь шелест ветвей, крики птиц и зверей. Постепенно эльфийки стали добавлять в песню движения рук. Подняв их вверх и покачиваясь, они разошлись в стороны на ширину дороги. Вслед за ними стали раздвигаться ветки кустов и деревьев. Те ветки, что росли внизу, просто ложились на землю, как будто придавленные прессом. По команде Джакобо фургоны рванули вперед как можно дальше. Как предупредили заранее эльфийки, тропа будет проложена до подходящей поляны в глубине леса, куда не ведет ни одна тропа. После этого ритуала у женщин не останется сил, поэтому мы с бывшим гимнастом остались на дороге. Наконец, я получил от Корендо сигнал, что фургоны достигли лесной поляны. Вовремя, эльфийки держались уже из последних сил. Их лица побледнели, пот катил градом, и вся одежда уже промокла насквозь. Увидев мою отмашку, женщины завершили ритуал и рухнули без сил. Проход закрылся, все ветки приняли прежний вид, трава распрямилась. Мы с Джакобо только немного замели те следы в пыли, где было видно, что фургоны не поворачивают вместе с дорогой, а продолжают ехать вперед. Потом Джакобо взял на руки свою жену, я — её сестру, и мы, стараясь не наследить, прошли немного дальше и зашли в лес в другом месте. Как только закончились придорожные кусты, мы остановились. Обе женщины были насквозь мокрые и сейчас дрожали. Не подумали мы о таком заранее. Да кто ж мог знать об этом. Пришлось снимать легкую куртку, в которой я был, и надевать на Валиэль. Джакобо тоже надел куртку на свою жену. Взяв женщин на руки, мы снова зашагали в ту сторону, где сейчас циркачи и гномы разворачивали лагерь.

Фургоны были поставлены в круг. Знаменитый вагенбург Гуситов, о котором нам рассказывали в школе, не такая уж оригинальная вещь. Все логично и вполне удобно. И применяется в разных мирах. Транспорт циркачей был еще лучше устроен в этом плане. У всех фургонов вход только с одной стороны, которая при устройстве лагеря оказывается внутри. Правая сторона фургона, которая остается снаружи, имеет двойную стенку, наружная сделана в виде щита, который откидывается на петлях и закрывает колеса. Снизу добраться уже невозможно. Доски такой толщины, чтобы задержать стрелу. Проходы между фургонами тоже могут закрываться щитами, которые крепятся на задней стенке. Все щиты сцепляются между собой, образуя преграду, разбить которую может разве что слон. Ну, или катапульта.

Чтобы не затопило лагерь при возможном дожде, над всем внутренним двором натянули навес. Теперь и солнце не палит днем, и дождь не заливает. Дождь, кстати, за это время уже был — навес проверку прошел. Он имеет небольшой наклон, который не позволяет задерживаться воде. Дальше она утекает вниз по склону в сторону небольшого заросшего озерца — еще несколько десятилетий, и здесь будет только болото. Но пока ключ, который питает это озеро, дает нам чистую и вкусную воду. Давно такую не пробовал.

Завтра заканчивается неделя, как мы здесь стоим. За это время успели перебрать и разложить вещи. Циркачи начали тренировки. Тросы привязали к окружающим деревьям на уровне крыш фургонов. Также как и навес, только он еще немного повыше.

Мы с Вогниром тоже тренируемся. Когда Книжник увидел мой бой с Аароном, то тут же стал фанатом мечей. А то до этого только и можно было услышать от него: «для настоящего воина главное — лихой удар, секира — вот оружие настоящего воина». Сейчас этот «настоящий воин» разучивает те же стойки, которым меня в свое время обучал призрак. Сейчас он показывает их Вогниру.

Призрака пришлось показать народу. Эльфийки каким-то образом через лес смогли засечь его. Так что, для предотвращения эксцессов, пришлось взять со всех слово о молчании, и все-таки предъявить его. Зато теперь Корендо отбросил обычную меланхолию, носится везде, болтает со всеми о чем придется. Столько информации об изменениях, которые произошли в мире за тысячелетия его отсутствия.

Пару раз потренировался с орком. Его стиль боя — смесь бокса и борьбы. Либо вырубить ударом, либо схватить покрепче и бросить на землю. Показал ему удары ногами и несколько бросков из дзюдо и самбо. Ничего особенного, только то, что обычно можно увидеть по телевизору. Теперь обдумывает концепцию кикбоксинга.

Срок, который мы отметили для того, чтобы пойти разведать обстановку — две недели. Еще неделю можно заниматься своими делами. Утром надо не забыть поговорить со Станиэль, чтобы она поучила меня ходить по лесу. В тот раз, когда мы уходили от погони, нам с Джакобо не пришлось нести женщин весь путь целиком. Через какое-то время они набрались сил и пошли сами. И даже в таком состоянии они умудрялись пройти бесшумно между самыми густыми ветками. Там, где мы с бывшим гимнастом ломились как лоси, эльфиек не было слышно. Наша охотница На'тин тоже может ходить бесшумно. Но она привыкла к горам, а в лесу свои правила, и по сравнению с эльфийками, она ходит не так уж тихо.

Ладно, половина ночи уже прошла. Можно будить следующего часового — в этот раз по графику у нас Вогнир, и отправляться спать. Моя добровольная помощница уже прикорнула, завернувшись в плащ-палатку. Так-то мы общим решением отстранили женщин от обязанностей часовых, у них свои дежурства — на кухне. Но каждый раз в ночную вахту со мной выходит моя Наточка, а вместе с Джакобо всегда можно увидеть Станиэль. Вместе с орком, кстати, всегда гуляет Валиэль. У Санти с эльфийкой издавна сложились дружеские отношения. Я так понял, что он спас её в степях. Подробности мне не рассказывали, а сам я не люблю лезть в чужую жизнь. Зато о графе Исторском мне поведали.

* * *

Старый граф тоже не был ягненком, но Радзилко превзошел его. Пока был жив отец, тот ограничивал беспредел сына. Но после смерти, с которой тоже не всё ясно, новоявленный граф разошелся вовсю.

Он возродил на своих землях право первой брачной ночи. На самом деле, этот закон никто не отменял, но все постепенно отошли от него, считая пережитком. Граф же решил возродить, причем в самом жестком виде — молодожены, не доложившие о предстоящей свадьбе и не пришедшие сами, наказывались. Мужа запарывали насмерть, а молодую жену граф отдавал своей страже.

За годы своего правления он набрал себе таких же садистов, как и он. Зачастую сам действовал в пыточном подвале, особенно если жертвой была девушка или молодая женщина.

Постепенно графство пустело. Перестали рождаться дети. Не все невесты, которых этот маньяк брал по праву первой брачной ночи, доживали до рассвета. Кто-то сходил с ума. А те, кто выживал, не мог рассказать, что же с ними было. Страх не давал открыть рта.

Люди бежали из этих земель, как от чумы. Тогда молодой граф стал грабить проходящие караваны, ловить себе рабов. Основной доход графства давали золотые шахты, вот на них и работали кандальники.

Время от времени он выезжал «в гости». Брал сильный отряд и отправлялся к своим вассалам. По пути хватал тех простолюдинов, которые не успевали убежать от его каравана. Нарывался на приглашение в гости. Мелким баронам приходилось открывать перед ним ворота, иначе граф просто объявлял войну, брал сильным отрядом замок и разорял его.

Король не обращал внимания на то, что здесь происходит. Налоги из этого графства шли побольше, чем от других. А деньги королю были нужны. На западной границе ситуация со Степью складывалась всё хуже. Кочевники-орки постоянно нападали на королевство. Так всё и шло уже больше дюжины лет. Тут либо ишак, либо эмир.[27] Либо король отобьётся от Степи и тогда придет усмирять графа, либо граф умрет сам, а может — не сам.

А пока мы прячемся от графа Исторского в этом лесу. За две недели он наверняка уедет из баронства. Радзилко не тронет Лажан и барона Манса — это не его земля, и ссориться с другим графом он не будет. Он оказался то здесь проездом. Так было проще попасть из одного своего баронства в другое. А проехать по чьей-то земле и не побывать у хозяина — не поймут-с! Так что граф был здесь случайно и не шалил. История же с гимнастками — случайность.

Но с графом надо что-то делать. Он ведь не забудет такое унижение — какой-то мелкий дворянин побил его людей и ушел безнаказанно. Оторвать бы свой длинный язык! Кто просил называть свое имя? Хотя, здесь народа не много. Не Ма-а-асква, чай! Расспросят и узнают, что был такой имярек. Был и сплыл, то бишь — уехал.

Надо что-то делать. Но пока никаких идей нет. Хотя, я очень начитанный человек, мне бы только зацепку — с чего начать, и что-нибудь придумаю.

Еще мне рассказали забавную легенду. А может не легенду. А может это страус был. Ээээ… Заносит иногда. Рассказали мне, откуда взялась фамилия Манса — Возрожденный. Один из его предков почти погиб на войне. Но успел воспользоваться старинным амулетом и погрузился в стазис. Тело привезли домой, но как выводить из стазиса — никто не знал. Так что тело положили в фамильный склеп, где он благополучно пролежал несколько столетий. Дети продолжали управлять замком и землями от имени отца. У них в свое время появились свои наследники, у тех свои. Но никто не мог стать владельцем земель. Фамильное кольцо-амулет оставалось на пальце предка и не могло быть передано наследникам. Так продолжалось несколько столетий, пока в замке не остановился путешествующий имперский магистр. Он смог вывести барона из стазиса и вылечить его от смертельной раны. При этом так перестарался, что старый барон с того момента пережил еще три поколения своих потомков. А род с тех пор назывался Возрожденный. Даже девиз соответствующий появился.

* * *

Поздним утром, проспавшись, отправился к главе циркачей. Если мы едем дальше вместе, то надо определиться с нашим положением. Ната уже нашла себе занятие, добывая всем мясо, да и в степи это может пригодиться. А вот нам с Вогниром стоит подумать о своей роли в коллективе. Хотя, с гномом всё уже понятно. Кузнец в создании и ремонте реквизита очень нужен.

А гном то уже здесь! Как раз обсуждают вопрос, решение которого я, не задумываясь, взял на себя. Обещал, что болты и другие железяки, которые циркачи бросили в городе, у них снова будут. Сейчас Джакобо теребит Вогнира сделать их, а Вогнир отнекивается, пока не будет достаточно железа. Хотя, может и не потребуется много делать. Когда мы проезжали через ворота, Аарон тоже там был. Пришел проводить. Вот некоторые вопросы, которые пришли мне в голову за последний час, пока собирались и ехали, мы с ним и обсудили. В первую голову о способе связываться друг с другом. Вспомнил шпионские детективы, которые видел или читал. Всякие там пароли-явки. Надеюсь, не проколется. Заодно попросил разобрать и отвезти к себе помост, на котором выступали гимнасты. Аарон обещал заняться этим.

Разнял спорщиков, объяснив Джакобо сложившуюся ситуацию.

— Рассуди сам. Чтобы выковать крепежи, надо покупать железо. Железо в городе, а в городе мы будем не раньше, чем через неделю. Ну, а попав в город, может оказаться, что крепежи мирно лежат на складах его дяди, — ткнул я в сторону Вогнира.

Я дождался, когда выйдет гном, и продолжил разговор:

— Лучше вот что обсудим. Граф Исторский у нас урод? Уро…

— Вроде не урод.

— Моральный урод. Душа у него уродливая, и совести нет.

— Действительно, если с этой стороны смотреть, то урод.

— Как думаешь, то, что избили его людей — это унижение?

— Конечно унижение, этого он нам не простит.

— Точно, урод никогда не забудет того, кто его унизил. Рассуждаем дальше. Он богатый урод?

— Еще как! Говорят, его шахты дают больше золота, чем налоги со всей округи. Король бы давно занялся этим графством, если бы не приходилось держать все войска на западной границе. А больше воинов он со своих вассалов потребовать не может. И так всех вассалов по очереди за год призывает. Ну, а остальные графы и герцоги объединиться не в силах. И сами по себе не хотят. И король может подумать нехорошее.

— Мдя… Джакобо, признавайся, ты дворянин? Слишком уж правильно и четко рассказываешь.

— Вашмилсть! Дык, какбэ прастые мы. Да ни разу такова не было!

— Ааа-ха-ха! Ха! Молодец! Вот что значит — артист.

— Ну, а как же еще быть, ваша милость?

— Говорил же тебе — называй по имени. Особенно сейчас, когда мы считаемся артистами. Согласен, что так правильно?

— Ну, да…

— Отвлеклись мы. А вопрос серьезный. Богатый урод будет искать нас везде. Передвигаться быстро мы не можем, так что рано или поздно попадем к нему. И скорее рано, чем поздно. Короче, вопрос надо решать кардинально!

— О, как ты замахнулся! Только, вашмилсть, закончиться это может для нас и для вас по-разному. Вас просто вышлют из страны, а нам билеты на эшафот выпишут.

— Сейчас об этом знаем только мы двое. Так что не паникуй! Как говорят на моей родине: «одна голова хорошо — а две лучше».

— Две головы — вот это точно урод! Говорят, в одной деревне ягненок с двумя головами родился. Тёмные боги хотели наслать проклятье, а Светлые боги не дали.

— Там не в этом дело…

— А в чем?

— Не важно! Потом расскажу. Сейчас о другом деле разговор идет. Две головы, которые думают над одним вопросом, это лучше, чем одна. Я к тебе чего пришел… Тоже думай. Может нам и убивать его не надо будет. Надо только, чтобы он перестал за нами гоняться.

— А как же те, кого он может еще замучить?

— Да ты, я посмотрю, уже записался добровольцем в «Отряд по истреблению графа Радзилко Исторского».

Циркач смутился.

— Ну, не то чтобы записался. А ты что, хочешь создать такой отряд?

А почему бы и нет? Как там было в «Бойцовском клубе»? И масонов немного приплетем с клятвой на крови, или итальянцев с их омертой, что вообще-то означает то же самое. Я встал:

— Подожди здесь… Или нет! Надевай свою сбрую с ножами.

Кроме двойной перевязи с метательными ножами, которую я видел на нем раньше, в комплект входило много чего еще. Два ножа побольше крепились к предплечьям с внешней стороны. Ножны к ним были достаточно массивными, чтобы остановить улар клинка. Еще два метательных ножа вкладывались там же на предплечья, но уже с внутренней стороны.

На поясе висел практически полноценный меч. Наши предки скифы называли подобные клинки «акинак». Еще по два ножа можно было достать из-за голенища каждого сапога.

— Знаешь, Джакобо. Я уже начинаю бояться тебя. — Прикольнулся я. — Ты точно гимнаст и циркач? Твое вооружение больше приличествует ночному гостю.

Внезапно Джакобо изменился в лице. Удар в грудь, подножка, и я на полу. Честно говоря, вся моя хваленая (мной же самим) реакция оказалась не способна противостоять этому напору. Не зная, что на меня нападут, я не смог ничего сделать. Надо как-то исправлять такую заторможенность.

Джакобо сидел у меня на животе, щиколотками прижимая мои руки к полу, а коленями — локти к бокам. Лезвие ножа упиралось мне в горло. Занятный способ обездвиживать. При том, что здесь не умеют драться ногами. Разве что пинать. То есть ног никто не опасается. Для Санти это было откровением. Но пора выпутываться из дрянной ситуации.

— Джакобо…

— Как ты узнал о Ночных гостях?

— А я и не знаю ничего о них.

— Ты только что назвал меня Ночным гостем.

— Можно немного отодвинуть нож?… Спасибо. Не то, чтобы мне это могло повредить, но ведь кровью всё зальешь. Отмывать потом.

— Тебя не волнует перерезанное горло?

— Почему не волнует? Волнует. От крови потом надо всё отмывать.

— Я не о том! — он уколол меня в щеку.

— Ты заметил, что на мне нет шрамов?

— Ну, и что? Может, ты ран никогда не получал.

— Получал, можешь поверить. А теперь сотри кровь со щеки.

Джакобо потер щеку, потом послюнявил палец и потер еще раз.

— Нашел шрам?

Циркач потряс головой.

— Вооот! А теперь я кое-что тебе напомню.

Повернув руки, я обхватил ладонями его лодыжки и стал поднимать в воздух. Тренированное тело гимнаста само изогнулось, меняя центр тяжести. Джакобо только раскинул руки.

— Ты забыл, что я также силен, как и Санти.

С этими словами я снова опустил его на пол. Труднее всего было держать лицо бесстрастным и говорить спокойно.

— Давай сядем и поговорим.

Циркач одним движением поднялся с меня и пересел за стол. Я постарался также ловко встать на ноги. Не знаю насколько ловко, но надеюсь, что не сильно опозорился.

— Давай разберемся. Я сказал, что в таком виде ты похож на ночного гостя, и ты чуть не зарезал меня. Как я понял, «Ночными гостями» называют тайных убийц. Я действительно имел в виду убийцу, но есть у меня на родине такое понятие — эвфемизм. Когда что-то или кого-то не называют настоящим именем. Вот я и решил добавить таинственности в свою речь. Теперь объясняй ты.

— «Ночными гостями» называют себя только убийцы из одной гильдии. Никто, кроме членов этой гильдии, не знает такого названия. Убийцы не оставляют знаки с названием, как делают это убийцы из других гильдий. Даже более того, убийца из Ночных гостей, может состоять для конспирации в другой гильдии.

— Ты состоишь или состоял?

— Я отошел от дел после того, как встретил Станиэль. Хотя и говорят, что «бывших» не бывает, только мертвые. Формально, я все еще состою в ней. Просто я давно отработал столько заказов, что получил статус свободного поиска. Могу принимать заказы, а могу не принимать. Могу сам себе назначить заказ, только должен известить гильдию. За последнюю дюжину лет я не принял ни одного заказа.

— Что ж, такое откровение требует ответного хода. Давай знакомиться заново. — Я поднялся. — Дмитрий Книжник. Я гость в вашем мире. Местные называют меня также Димтир или Димитро.

Джакобо поднялся вслед за мной.

— Джарай из клана Ночных гостей. Мастер тени.

* * *

— Пожалуй, после такого неплохо было бы сполоснуть горло. — Джакобо (или Джарай?) открыл один из шкафчиков на стене.

— Полностью согласен, Джарай.

— Продолжай называть меня «Джакобо».

— Значит, «Джарай» — это твое НАСТОЯЩЕЕ имя?

Циркач кивнул и стал открывать старую потертую бутылку черного стекла, которую достал из шкафчика.

— Очень ценная настойка. Мой цирк может заработать на неё, если не будет есть и пить три года. Это из старых запасов. — Он щелкнул по горлышку. — Я наливаю из этой бутылки только в особых случаях.

Пусть я покажусь банальным, но вкус настойки был действительно непередаваем. Если бы я был поэтом, то ляпнул что-то вроде «аромат солнечного света на лесной поляне». Представьте аромат и вкус свежей земляники и только что сорванного огурца. Привкус такой лёгкий, что не поддается описанию. Сейчас я почувствовал во рту пусть и другой, но такой же легкий и неописуемый вкус. При этом по крепости настойка приближалась к чистому спирту.

Джакобо поставил бутылку на место в гнездо шкафчика, потянулся было за другой, но потом махнул рукой:

— Не стоит перебивать такой божественный вкус.

Я мог только согласиться.

— Знаешь, — мастер снова уселся за стол. — Сейчас у меня возникло столько вопросов. Как там в другом мире? Как ты сюда попал? Когда возвращаешься? И как же тебя правильно звать?

— Полное имя у меня одно — Дмитрий. А вот сокращений… Друзья могут сократить до: Дима, Дим, Димон. Уже здесь меня обозвали Димитро, и уже полгода называют Димтир.

— А прозвище Книжник откуда?

— Это не прозвище, а родовое имя. В оригинале звучит… — я произнес фамилию по-русски.

— Напоминает название одной твари из эльфийского леса.

Судя по описанию, зверюга представляла собой коня или безрогого лося с пастью крокодила. Здоровая парнокопытная туша, голова с челюстями длиной в руку на толстой, но гибкой шее.

— И когда ты собираешься вернуться домой?

Что можно ответить в моей ситуации?

— Я просто не знаю. Не знаю, как попал сюда. Не знаю, как вернуться. Может, хоть какой-то ответ есть у магов Империи, и мне надо попасть туда.

— Маги не любят открывать свои секреты, а еще очень не любят показывать, что они чего-то не знают.

— Разберусь на месте. У меня тоже куча вопросов появилось. Но остановлюсь на двух: что значит «Мастер теней», и почему, обычно хромая, ты сейчас легко смог двигать ногой.

Незачем спрашивать другие — очевидные вещи, подробные ответы на которые все равно не получить.

— С ногой всё просто для меня, и трудно для других. Обычно нога не болит, только при быстрых движениях. Когда ситуация требует, я могу на время отключить боль. Сейчас я разбередил ногу, и еще пару дней двигаться будет больно. Хорошо, что здесь всё под рукой. — Он обвел взглядом свою комнату в фургоне. Она была побольше каморки в нашем транспорте, но всё действительно под рукой.

— Почему же ты не стал лечиться у магов?

— Сначала, сразу после ранения, было опасно обращаться к целителям. Меня могли найти. А потом, когда нога сама зажила, лечение стало очень трудным. Теперь мне нужно обращаться к магистру жизни, никто больше не сможет исправить ногу.

— А что значит «мастер теней»?

— Одна из высших ступеней. Дальше только «Магистр ночи». А что именно умеет Мастер теней — долгий разговор.

— Примерно понял. Что на счет вопроса, который мы так и не обсудили до конца?

— Отряд по истреблению графа Радзилко Исторского?

— Именно. Ты готов вступить в отряд? Скажу честно, такой боец будет очень ценен. Именно такой — который может тайно проникнуть куда угодно.

— Отряд, состоящий из двух человек, — усмехнулся мастер. — Согласен!

* * *

Ритуал принятия решили провести немного дальше в лесу, где никто не ходит. Я смотался до своего фургона, нацепил перевязь с оружием и накинул сверху плащ, чтобы было не так заметно. Джакобо, тоже в плаще, побрел за мной, опираясь на крепкую палку.

Зайдя в густые кусты, в центре которых образовалась небольшая проплешина, встали напротив друг друга. Я очистил от листьев место между нами. Хотел уже острым сучком начертить на земле пентаграмму, но вовремя остановился. История с Корендо показала, что не стоит рисковать, можно случайно какого-нибудь демона вызвать. Начертил круг, потом разрезал ладонь и налил кровь в получившуюся канавку. По моему указанию Джакобо повторил эти действия. Наши ладони встретились в рукопожатии прямо над фигурой.

— Я, Дмитрий Печатников, капитан Отряда по истреблению графа Радзилко Исторского, принимаю в ряды нового бойца Джакобо и ручаюсь за него перед отрядом.

С этими словами я направил сырую силу магии огня в кольцо крови. Пламя взметнулось на высоту роста, слизало кровь с наших ладоней, опалило лица и осталось гореть неестественным ярко-алым непрозрачным цветом. Кажется, я «попал». Боялся вызвать демона, а вызвал кого-то другого. Надеюсь, этот «кто-то» не будет требовать с меня кровавых жертвоприношений. Попробовал забрать силу из пламени, чтобы погасить его. Сила полилась в меня рекой, но огонь так и продолжал гореть. Причем поступающая сила не была огненной, только казалась ею. Довольно быстро я понял, что переполнился всеми видами магии.

Накачку я остановил, но надо куда-то девать излишки. Я выделил магию жизни и направил её в Джакобо. Лицо мастера исказилось. Левая нога, на которую он хромал, подкосилась. Но он успел вовремя очухаться, и остался стоять на одной ноге, придерживаясь за мою протянутую руку.

Через некоторое время лицо моего нового и пока единственного бойца разгладилось. Почувствовав, что больше не могу влить в него ни капли силы, я остановился. Моя внутренняя емкость магии жизни, которая была почти опустошена, вновь начала наполняться. При этом остальные виды магии немного проседали. Такое впечатление, что между ними появилась какая-то универсальная магия, которая может стать любой из них. И теперь во мне есть не отдельные емкости, а сообщающиеся сосуды. А магия может перетекать из одного сосуда в другой.

Джарай, нет, всё-таки Джакобо, прошелся вокруг непонятного костра, несколько раз медленно присел.

— Кажется, ты меня вылечил, — потрясению киллера не было предела.

Я потянул его наружу из кустов.

— Не я, точнее не совсем я. И вряд ли ты вылечился. У тебя сняли боль и запустили процесс заживления.

— То есть как — не ты?

Я махнул в сторону отблесков огня:

— Это не моя сила.

— Боги?

— Наверняка, — пожал я плечами. — Чьи символы — круг и огонь?

— Если одновременно, то Смарагон. Бог огня, возрождения после смерти.

Что-то мне это напоминает. Я покопался в памяти. Боги на «С»… Сварог… Семаргл… Пожалуй, это он. Наименование и даже внешность у разных народов отличаются. Сварог человекообразный, Семаргл — огненный крылатый пес.[28] Но то, чем именно они занимаются или занимались на Земле, а главное знак огня! Всё это дает основание предположить, что это один и тот же бог. Круг, кстати, сам по себе знак огня.

Я пока не рассказывал о местных богах только из-за того, что рассказывать было нечего. Корендо как-то раз упомянул, что есть Светлые и Темные боги. Вероятно, ему с его рациональным характером, так же как и мне, трудно принять концепцию всемогущего существа. Хотя местные боги на всемогущих не тянут. Но вот иное могущество, отличное от обычной магии, у них, кажется, есть. Доказательством — та же непонятная сила, которую дал мне Смарагон, и которая может обратиться в любой вид магии.

Я направил импульс силы в сторону огня, попытавшись вложить в него ощущение благодарности. Вежливость никому еще не вредила.

Ответ оказался сногсшибательным. В прямом смысле. Мощность полученного пакета информации подкосила мне ноги. А потом я долго сидел на коленях, пытаясь выделить те мысли, которые мне передал Смарагон. То, что это был именно он — несомненно. Он даже имя мне передал. Многие звуки из него невозможно произнести человеческим горлом. Но то, что получается, складывается в четырехбуквенное слово СМРГ. И тут уж в зависимости от фантазии получается Сварог, Семаргл или Смарагон. Может, и другие имена есть.

Первой, или точнее — основной миссией, было только одно — нести справедливость. Неожиданно, не правда ли? И тут мне давалась полная свобода фантазии: где, кому, каким способом, и в чем же именно будет выражаться эта справедливость.

А вот первой целью, чтобы я не разбазаривал свое время, был один известный мне маньяк. Образ графа Радзилко Исторского был окрашен негативными эмоциями. И небольшая информация, что присутствие и действия графа мешают силе жизни находиться на его землях. Было ощущение надежды на избавление от этого садиста.

Вот такой пакет в виде эмоций, ощущений, образов. Там много еще чего имеется. Но каждый следующий пункт будет открываться после выполнения предыдущего.

Я поднял глаза на циркача, который внимательно смотрел в мое лицо, пытаясь понять, что же сейчас происходит.

— Мастер, — сказал я, вставая на ноги. — Теперь я могу твердо сказать, что вопрос с устранением графа Исторского имеет божественного заказчика. И еще. Граф — мелкая деталь на общем фоне. Поэтому «Отряд по истреблению графа Радзилко Исторского» переименовывается в «Отряд справедливости». Согласен?

— Да.

— Готов к борьбе за справедливость?

— Да!

— Руку!

Когда наши руки встретились, между ними проскочило пламя. Короткий укол боли, и вот мы уже рассматриваем у себя на ладонях выжженный знак огня — круг и восьмиконечный крест с загнутыми концами. Коловрат. Знак огня, Солнца, круговорота жизни.

* * *

— И всё-таки, — поднял я вопрос на обратной дороге. — Проблемы с устранением графа следует рассматривать шире. Посуди сам: после него останется стража и другие его прихлебатели. Они могут и дальше распоряжаться от имени сеньора. Главное заплатить налоги, и никто не будет интересоваться: жив он или нет. Кроме того, есть у меня подозрение, что божественное задание мы получили не просто так. Возможно, вся ситуация в графстве — происки кого-то из Темных богов. Логично?

— Логично.

— Как нога?

— Нормально.

В начале пути я попробовал посмотреть, что же именно происходит у циркача в колене. И чуть не ослеп — сила жизни сверкала так ярко, что понять что-либо было невозможно. При этом колено, впрочем, как и всё тело, нагрелось до предельной температуры. Немного времени спустя температура тела спала, а вот колено продолжало гореть. Если я прав, то сейчас там скорость обмена веществ возросла до максимума. Клетки активно растут и делятся, восстанавливая поврежденное колено.

— Только жажда замучила, и жрать охота.

— Как же я сам не догадался! — Хлопнул я себя по лбу. — Сейчас вернусь.

Рванувшись вперед, я забежал в продуктовый фургон, взял большой кусок мяса и прихватил фляжку воды. Так же быстро я вернулся к спутнику. Хотя лагерь был уже в прямой видимости от Джакобо, но он терял силы прямо на глазах, и мог не дойти. После перекуса гимнаст заметно приободрился и зашагал домой с новыми силами.

На подходе к кольцу фургонов нам на встречу неожиданно вышли Станиэль и Валиэль. Выражение их лиц предвещало нам неприятности.

— Что сейчас произошло в лесу? — Станиэль обратилась ко мне, но при этом внимательно смотрела на Джакобо. — И что с твоей ногой?

Как же она могла узнать? Кто сказал? Точно! Совсем вылетело из головы — они же чувствуют всё, что происходит в лесу. А сейчас такой «барабум» был — мама не горюй. С немым вопросом «как будем выкручиваться?», я повернулся к циркачу. И понял, что ситуация всё хуже и хуже. Кажется, тайну создания отряда нам не скрыть.

Из леса за спиной Джакобо вышла Ната. Лицо у неё было ошарашено не меньше, чем у эльфиек, и прямо таки светилось требованием раскрыть тайну. Тааак. Что именно она видела? А может, не делать из всего случившегося Великую Тайну? Хм… Или наоборот, пусть будет Великая Тайна, и все мы Избранные. Нео, блин! Кто там еще был? Тринити, Морфиус… И кем именно буду я? Еще предатель был по сюжету. Тьфу-тьфу-тьфу.

— На'тин, Станиэль, Валиэль, — кивнул я по очереди всем троим. — Давайте вернемся обратно в то место, откуда мы только что пришли. Это недалеко. Но хорошо бы взять с собой еды, и побольше — мы оба проголодались. Да и без вина в таком вопросе не разобраться. А лучше — гномью настойку взять.

Все трое ушли в сторону продуктового фургона и вернулись очень быстро — меньше, чем за шесть минут. Эльфийки несли в корзинах хлеб, мясо и овощи с фруктами. А моя девушка несла вино и гномью водку.

Вскоре мы расположились перед кустами, в которых полыхал неугасимый огонь Смарагона. Пока любопытствующие женщины ходили в кустики, мы употребили по глотку гномьей водки. Посудой наши женщины не заморочились, так что пили из прямо из горла. Мы даже успели закусить и глотнуть второй раз, когда из кустов тихонько вышли девушки. Станиэль молча отодвинула бутылку вина, которую мы открыли для слабого пола, и глотнула водки, потом еще раз. Наконец, до организма дошло, что его пытаются сжечь заново. Глаза эльфийки широко открылись и заметались по разложенным продуктам, не находя кое чего. Понятно… Отстегнул и протянул ей фляжку с водой.

— Фууух! Что там произошло, и что это за огонь?

— А что чувствуешь ты?

— Я не могу определить. Сила слишком слепит.

— Готовы слушать?

Все трое кивнули.

Вторая эльфийка и гномка тоже хлебнули из бутылки, которую им машинально передала Станиэль, а потом и из фляжки. И теперь сидели в ожидании ответов на свои вопросы.

— Ну, раз все готовы, то рассказываю.

Моё повествование о том, что случилось в результате создания Отряда выслушали не перебивая. В конце я понял, какая мысль терзает меня последние полчаса.

— Станиэль, ты чувствуешь силу, исходящую из этого места. Так? Значит, другие маги или жрецы, тоже могут почувствовать эту силу, и прийти сюда?

— Нет. Сейчас сигнал не выходит из этого леса. Деревья глушат его. Надо быть не дальше дюжины стенов шагов от этого места, чтобы что-то почувствовать.

— Это хорошо… Сейчас?! А до этого?

— Первая вспышка была гораздо сильнее и вполне могла пролететь по всему миру. Но можешь не беспокоиться. Понять, что сила проявилась именно в этом лесу, возможно только находясь недалеко. В Империи, где обитает большинство сильных магов, поймут только общее направление. Но это не важно. Подобные прорывы силы происходят на Мастарке почти ежедневно. Никто не будет как ты говоришь «заморачиваться».

— Значит, опасаться чего-либо нам не стоит. Если только кто-то случайно заинтересуется выплеском силы.

Все согласились с этим.

— Есть еще кое-что, и мы должны это сделать.

— Клятва? — Уточнила Ната.

— Да. Ты права, моя девочка.

Клятву давали одновременно впятером. Мы с Джакобо поручились за трех новых членов Отряда Справедливости. В этот раз капать кровью на землю не требовалось. Да и не получилось бы. Как только наши разрезанные руки встретились в центре круга, пламя взвилось вверх, слизывая кровь с наших рук. Вспышка боли, и руки оказались залечены, а на ладонях появился знак коловрата.

Все снова расселись вокруг скатерти, на которой лежали продукты и стояла выпивка.

— Давайте выпьем за рождение нашего Отряда!

Остатки в бутылке разошлись полностью, как раз по глотку каждому.

— Теперь остался вопрос с остальными членами труппы. Смогут ли они хранить такую тайну? У девушек в возрасте Натаниэль, обычно ветер в голове. Извини, Станиэль, но это так. Орк и ребята слишком просты. В запале или для красного словца они могут проговориться.

— Санти надежнее, чем ты думаешь. — Это Джакобо вступается. — У орков есть понятие тайны клана. Если считать Отряд Справедливости кланом, то он сохранит его тайны даже под пытками.

— А дети?

— Фернандо уже совсем взрослый и все поймет правильно. А младшие уже старше, чем выглядят. В прошлом году Джакобо исполнилась дюжина лет, Натаниэль на два года старше.

— Значит, вы поручаетесь за детей?

— Да! — Джакобо и Станиэль в голос.

— А Санти?

— За Санти поручаюсь я, — тихий голос Валиэль.

— Тогда завтра проведем обряд принятия. А сейчас идите, объясняйте, что завтра должно произойти. Одна важная деталь — о том, что Отряд только что создан, советую не говорить. Пусть молодежь думает, что эта тайная организация есть по всему Мастарку.

— А почему ты ничего не говоришь о Вогнире?

— Потому что он мой побратим. Я за него ручаюсь. Сам же и расскажу обо всем… Давайте расходиться уже…

Глава 2. Ой, как мне ску…! Ой, как мне ску…![29]

Третий день хожу на цыпочках. Не думайте, что я кого-то боюсь или не хочу разбудить. Но знайте — это происки двух длинноухих. Пришел я всё-таки к Станиэль по вопросу обучения меня любимого таинственной способности ходить бесшумно по лесу. В тот же день, как приняли остальную труппу в Отряд. Пришел, а она меня послала лесом. То есть в лес. И никакое отрядное братство не помогло. Иди, говорит, и тренируйся. И вот тебе, мил человек, куча упражнений. Как все научишься выполнять, так возвращайся.

В этот момент зашла Валиэль, послушала наш разговор, и говорит. Расскажу я тебе одной тайное упражнение. Этому упражнению всех эльфийских рейнджеров учат. Вот от этого упражнения и развивается у эльфов такие способности по лесу красться. Представляешь? Надо… ходить… (тс-ссс!) на цыпочках… ровно стен часов. И не переставая. Да-да-да! Ну, то есть, спать можно. Но, как только просыпаешься, так сразу оп! И на цыпочки. Да-да-да!

Походил я так один день, походил другой. Скучно стало одному ходить. А ведь ровно неделю надо так шкандыбать. Да и гномы как-то криво смотрят. А эльфийки такие таинственные ходят. Как две сенсэйки, блин!

Но я вчера гномам доверил эту великую тайну, сегодня ходим на цыпочках уже втроем. Только у меня подозрение, что эльфийские сенсэйки разболтали эту тайну остальным. И теперь все гимнасты ходят с таинственными рожами. Но это, когда нас троих не видят. Когда не видят, то у всех такие мечтательные физиономии!

После принятия в Отряд всей труппы, объявил общий сбор. На нём и поставил вопрос ребром: придумывайте, как же нам графа извести, да так, чтобы его достижения загнулись вместе с ним. Теперь ходят, думают, мечтают о жизни без графа Исторского.

А как только увидят кого-нибудь из нас троих — сразу все такие таинственные. Как будто у них понос и они чихнуть боятся. Завтра надо будет усложнить упражнение, и весь день прыгать.

Да всем всё понятно! Но скучно, господа гусары! Вот и подкалываем друг друга. Ждать еще три дня. Делать же почти нечего, а еще пуще неизвестность давит — ушел Радзилко из славного города Лажана или нет. Если ушел — наверняка оставил соглядатая. И его надо как-то обнаружить.

Заняться решительно нечем. Джакобо-младший пошел на озеро, ловить рыбу. Ната ускакала в другую сторону, обещала принести кабанчика. Эльфийки отправились к Смарагонову огню. После принятия клятвы у них появилась возможность использовать его силу. Теперь учатся. Забрали с собой Натаниэль, чтобы тоже училась.

Остались мы в чисто мужском коллективе.


Я, Джакобо старший, Фернандо, Вогнир, Санти, Корендо и Маэстро. Музыканта мы, кстати о птичках, единогласно решили не посвящать в существование Отряда. Очень уж непонятные тайны у старого алкоголика. Опять же, про алкоголиков — в такой компании только и остается, что спиться. Джакобо раньше обезболивал свою ногу, а теперь пьет по привычке. Маэстро постоянно заливает свою таинственную грусть-печаль. Гном, который привык лакать свою настойку, как молоко. И я, которому любая доза, как слону дробина. Ах да, еще орк, который воду не пьет, только пиво. Призрак не пьет, но у него свои заскоки. Как-нибудь расскажу, как он чудит иногда. И вот бедного Фернандо оставили в такой плохой компании — как еще парень за день не упился?

Странно как-то, всего три дня нет определенных занятий, а организму стало скучно. С утра пробежался для разминки вокруг вагенбурга. Потом фехтование с Вогниром. В этот раз присоединился Джакобо. Говорит, что надо восстанавливать форму. Это на полтора-два часа. Потом до обеда — борьба. Я и Санти берем друг у друга уроки. А после обеда чем заняться? Когда-то на Земле я просто заваливался на диван с интересной книжкой. Здесь, пока жил в долине зимой — медитировал. Да и то, вторая зима прошла гораздо активнее. Были тренировки и уроки с Корендо. А сейчас призрак говорит, что учить ему меня нечему. Те основы магии, что он знал — я уже освоил. Этикет, фехтование — все передано. Характер что-то у Корендо стал портиться, настроение скачет. Тоже безделье замучило? Четыре тысячи лет как-то же бездельничал, а теперь три дня побалдеть не может. Или проблема в том, что он не понимает, кто он в нашей компании? Вроде статус учителя, а работает мальчиком на побегушках. Возраст опять же — формально он старше в тысячи раз, и ему хочется уважения. Так ведь — кто еще может промчаться полкилометра на одну секунду? Потому и посылаем.

На днях учудил. Прилетел ночью под дверь Маэстро, и голосами эльфиек признался в любви к этому пьянице. Но соль не в этом. Для счастья этим двоим будто бы не хватает серенады под балконом. Ну, хотя бы спеть у двери фургона. Старый маразматик на это повёлся. То, что местом сбора назначен наш с Натой фургон, его затуманенным мозгам странным не показалось. И вот, глубокая ночь. Шатающейся походкой к моему жилью крадется трубадур. Дверь фургона открыта, смутно видно, что кто-то стоит в проеме. Наш балалаечник начинает играть. И поет своим пропитым козлиным голоском. Голос у него реально не для пения. Хуже, чем у Бориса Гребенщикова в старости. На выступлениях он только играет, а то может зрителей распугать.

Наш любовник самозабвенно поет, когда внезапно его прерывают самым беспардонным способом. Его начинают бить одновременно шесть рук! От страха, что он нарвался на местный вариант богини Кали, Маэстро вопит благим матом. Последней его здравой мыслью было — спасти инструмент. Обхватив ваколу, он скорчился на земле.

Проснувшись от шума, и поняв, что жены рядом нет, я выскочил на улицу. Заметил в темноте какие-то силуэты и зажег над их головами осветительный шар.

Чудесная картина предстала во всех красе. Моя Ната и две эльфийки ласкают ногами кого-то, скорчившегося между ними. А ведь это не ножки избалованных принцесс. Охотница и гимнастки. Ножки накачанные и мускулистые. Но красивые. Я даже залюбовался процессом. Мешали только чьи-то крики. Ну, пора вытаскивать бедолагу.

— Прекратить!

Не слышат. Пришлось расталкивать их в стороны. На земле, весь исцарапанный и перепачканный, в разорванной одежде сидел Маэстро и скулил.

Быстренько опросил все стороны. Оказалось, что Станиэль и Валиэль ночью позвали в гости. Голосом На'тин назначили местом сбора мой фургон. Понятно, что Ната никуда не ходила, а спала рядом со мной. Пришедшие эльфийки её разбудили, она открыла дверь. И тут их огорошили пьяным пением. На беду, никто из участников не брал фонарь — всё ведь знакомо, и ночью немного видно.

Спрашивается: кто виноват? И что делать? Извечные русские вопросы, но я-то ведь не в России! Передалось между мирами неполовым путем?

Итогом моих рассуждений, стали два кандидата. Джак — шебутной склад характера. Есть возможность провернуть это дело: молодой не охрипший голос, к тому же у родственников голоса похожи. Но быстрая проверка показала его алиби. Виновник торжества не пропустил бы устроенный им самим концерт. Но парень живет вместе с Фернандо, и они оба проснулись от шума.

Вина второго кандидата вырисовывалась отчетливо. Положение метки Учителя было где-то рядом. А самое главное — передаваемое ощущение веселья.

Потянул за нить клятвы, которая нас связывает. Корендо появился тотчас же. Ага. Поняла кошка, чье сало съела. Веселье сразу же слетело с призрака.

— Тебя запереть в браслете?

— Может, не надо?

Эмоции, вроде, настоящие. Действительно раскаивается. Одно название, что Учитель. Он как был молодым обормотом, так и остался.

— Хорошо, — вздыхаю, — можешь гулять.

Призрак исчез, но через секунду появился снова.

— Димитро, тут такое дело… Можно никому не говорить, что это сделал я? А то мне тогда и пообщаться не с кем будет!

— Сам виноват! Как я смогу замять это дело? Все понимают, что есть виновник. И его надо назвать… Постараюсь расписать все помягче для тебя. А вот с музыкантом мирись сам. Он больше всего пострадал.

Утром я приложил всё своё не великое красноречие, чтобы расписать ситуацию в виде комедии. Маэстро, после его лечения и бутылочки гномьей настойки, тоже согласился считать инцидент исчерпанным.

* * *

Еще про музыкантов. Посмотрел, как Маэстро играет на своей круглой балалайке, и решил, что тоже неплохо бы помузицировать. Со скуки, наверно. Но гораздо удобнее, если инструмент всегда с тобой. В кармане, например. Поэтому задумал губную гармошку. Устройство знаю, я как-то разбирал такую. Там такие металлические плашки, в них вырез и закреплена пружинистая пластинка. Воздух дует, пластинка воет. Как именно называются эти плашки, никогда не слышал, но зато помню, как они выглядят. В большой гармошке такие же стоят. Тоже как-то разбирал. Неуемные ручки были в детстве.

Объяснил гному суть, тот обещал обдумать этот вопрос. Но это долгая история. Не дождаться мне на этой недели моей мечты. Зачем, спрашивается, приставал? Зато одного товарища избавил от скуки.

Но руки-то продолжают зудеть! Так и хочется что-нибудь сбацать. А ведь на родине я не стремился музицировать. А тут — как прорвало. Причем хочется инструмент, на котором учиться почти не надо. Вакола, например, это сложно. Все эти переборы, аккорды и прочее. Зато у губной гармошки и звук интересный, и мелодию можно на слух подбирать. Но гармошку еще долго ждать. А что можно сварганить своими руками? И быстро при этом. Барабан. И научиться можно быстро. А чего на нем учиться? Бей сильнее, и все дела! Пошел к начальнику труппы. А вдруг у них инструментик завалялся?

Долго объяснял директору этого шапито, что же именно хочу. Оказалось, что никто не думал, что на барабане можно играть. В барабан бьют. В армии. Сигналы в бою подают. Для музыки никто барабаны еще не использовал.

Пошел уже искать основу для барабанов, когда понял, что страдаю абсолютнейшей ерундой. Хватит! Объявил на вечер общий сбор, на котором и высказал всё, что думаю по поводу общего безделья. Завтра отправляюсь в город. Такие люди, как граф Исторский, сидеть на месте не могут. Должен был уехать за это время.


На следующее утро я уже стоял за крайними от города деревьями. Впереди за большой пустошью было видно городскую стену. Через ворота проходят люди, проезжают всадники и телеги. Была даже одна карета. Жаль, что герб отсюда не видно, даже с моим орлиным зрением. Карета, это не очень хорошо. Если это не местный барон, то могут быть и по наши души. Зато Корендо может узнать. Попросил призрака, и он умчался со скоростью света, постоял в тени проема, рассмотрел всё, пока карета ехала сквозь стену, и так же быстро вернулся. Герб неизвестный, но точно не барон Возрожденный, и не граф Исторский. Зато над гербом есть малая королевская корона. А это значит, что приехал представитель короля. Будет расследовать скандал с графом?

Скорее всего, Радзилко в городе уже нет. Можно попробовать зайти. Я завернулся в плащ, надвинул шляпу, и пошел в сторону ворот. Никто меня не задерживал. Так как я без товара, то и интереса не представлял. Мне надо было проверить один «почтовый ящик» — щель между камнями одного дома, оговоренного с Аароном. Я заворачивал уже в переулок, когда меня окликнули:

— Ваша милость?

Не сразу я узнал этого человека. Всё-таки форма или доспехи сильно меняют человека.

— Боги! Поршик, ты здесь живешь?

— Нет, ваша милость. Я ждал вас.

— Меня? Но зачем? И как ты узнал, что я вернусь?

— Когда вы уезжали, то я видел, что вы встретились с Аароном Мечником. Любой старожил знает его. Поэтому, когда случилась беда, я пришел к нему спросить о вас. И он намекнул, чтобы я ждал здесь.

— Беда? Что именно у тебя произошло?

— Остался я без работы. За то, что помог вам. Барон сам бы не обратил на это внимание. Но граф добился того, что его оскорбили, и кто-то должен быть наказан. Вот тогда выгнали меня и сержанта Маржика, который в тот день стоял на воротах.

Вот, значит, как… Счет к Радзилко возрастает.

— А чего не попросил помощи у Аарона? Ему бы не помешали воины в охране.

— Я спросил. Только он говорит, что столько охранников принять не может. Выгнали ведь не только нас с Маржиком, но и оба наших отделения.

— Скажи, граф уехал из города? Кто-то от его имени остался?

— Да, граф уехал. Оставил после себя Стэна.

— Таракана?

— Ага, — хмыкнул Поршик. — Это вы точно приметили, ваша милость. Таракана.

— А что за карета с королевской короной только что проехала? Нам опасен тот, кто приехал?

— Навряд ли опасен. Это королевский сборщик налогов. Он приезжает заранее, только с парой стражей. Проверяет учетные книги. Потом приезжает специальная карета для перевозки налогов, загружает золото и драгоценности. Либо же охрана, которая едет вместе с каретой, начинает наводить порядок, если мытарю что-то не понравится.

— Ну, и хорошо. Давай так… Сколько вас человек?

— Восемь.

— Давай соберемся часа через три в кабаке. «Рыба» подойдет?

— Нормальная пивнушка. Совсем уж отребье туда не пускают.

— Значит там. Ждите меня.

* * *

До нужного дома я дошел минут через пятнадцать. Еще дюжину минут наблюдал из-за угла. Вроде всё чисто. Хотел уже выйти из проулка, когда появился Аарон собственной персоной. Пьяно покачиваясь, он вывалился из соседнего кабака. Добрел до места в стене, где расположен тайник. Облапал всю стену, пытаясь не упасть. Выругался и побрел дальше, заорав какую-то гномью песню.

Артист! И кажется, зрителей у представления больше, чем я подумал сначала. Следом за Мечником прошла парочка местных гопников, выскользнувшая из соседнего проулка. Через минуту я уже собрался подойти к тайнику, но снова не успел. Пьяница, лежавший у кабака, поднялся, добрел до того места, что было нужно мне, и начал опорожняться. При этом он внимательно рыскал взглядом по кирпичной кладке. Ничего не обнаружив, он отправился за предыдущей парочкой.

Наконец, я тоже вышел из своего проулка, и пошел в ту же сторону. Когда ракурс сменился, я понял, что пьяница и не мог ничего найти. Щель в кладке была пуста. «Явка провалена» — подумал Штирлиц, пересчитав 64 утюга, расставленных в шахматном порядке.

Пустой тайник означал провал. Если бы там лежала щепка, то можно было спокойно прийти домой к Аарону. А заклиненный в щели камешек означал, что надо быть осторожным, враг в городе. Теперь надо поспешить. Если эти шпионы захотят взять купца для допроса, то от троих он может не отбиться.

А хорошо поставлена разведка у графа. Кто ж так людей его натаскал? Стэн? Или капитан сам еще учится?

Я побежал вслед остальными. Почти уже опоздал. Эта троица успела стукнуть гнома по голове, и теперь они затаскивали тело в карету без герба. Двое за плечи, и третий за ноги.

Хорошо, что никого нет на козлах. В прыжке кулаком вышибаю одному челюсть. Силу не регулирую, так что вслед за щелчком зубов слышен хруст шейных позвонков. Еще одного лягаю снизу между ног. Снова хруст. У меня аж всё поджалось внизу живота, когда я представил, что это мне так достается. Минус два. Последний агент держал Аарона за другое плечо. Он был с другой стороны тела, и сначала мне было трудно его достать. Когда двое, по вполне объяснимым причинам, бросили тело жертвы, третий тоже не удержал его и выпустил из рук. Тело упало ему под ноги, сковывая движение. Схватил его за грудки и выдернул на свою сторону, как морковку из грядки.

Не сильный удар в грудь. Пациент начинает задыхаться и открывает бессильно пасть. В нее и получает — кляп, смотанный из подола плаща. Стягиваю ему руки. Закидываю на пол кареты всех троих. Языка кидаю сверху. Проверяю Аарона — жив, и он тоже отправляется в карету. Сажу его аккуратно на сидушку. Сам сажусь на место «водителя коровы» и перегоняю транспортное средство подальше в переулок. Окон вокруг нет — никто ничего не увидит. Можно расслабиться.

Мечник пока не пришел в себя, но дышит ровно. Влил в него немного жизненной энергии, пусть оживает. Теперь можно заняться языком.

Пациент немного оклемался после нападения, а когда я его посадил на сиденье перед собой, то даже обнаглел. Смотрит на меня, как солдат на вошь.

— Ну что, больной. На что жалуешься? Что «нет»? Не жалуешься? Или не больной? Не больной, говоришь. А кто напал на этого уважаемого жителя города? — жест в сторону гнома.

— Как это не нападали, если я сам видел. Просто хотели помочь?

Допрашиваемый глядел на меня, пытаясь понять, почему его поймал какой-то шут.

— Ладно, некогда мне тут с тобой. Давай, ты, как лекарю, пожалуешься, что же тебя беспокоит. Как начальство требует выполнения разных заданий. Не хочешь? Последний шанс даю! Точно нет?

Теперь он снова глядел на меня с презрением.

— Ну, извини! Ты сам захотел продолжения. Начнем?

Я достал кинжал, зажал ладонь, которую он безуспешно пытался вырвать, и загнал кончик кинжала под один из ногтей. То, что ногти — очень чувствительное место, я сам несколько раз убеждался. Однажды палец попал в петлю раскладушки. Ощущения неописуемые. То есть наоборот, сильно описуемые. Потому что от такой боли перестаешь контролировать мочевой пузырь. Другой раз палец оказался в притворе двери. Окончилось тем же: стираными штанами и отпавшим ногтем. А уж сколько раз попадал молотком!

Первый ноготь клиент вытерпел. Обработав один палец, я оставил в покое эту руку, и взялся за другую. Не имеет смысла резать соседний ноготь. Нервы расположены рядом, они возбуждают друг друга. И сигнал от соседнего пальца не такой сильный. На втором ногте пациент поплыл. Стоило мне проколоть палец, и он согласился.

Я вытащил продырявленный зубами кляп — подол плаща превратился в дуршлаг. Вытер клиенту лицо от слез и соплей.

— Готов рассказывать? Так я слушаю. Кто у вас главный — Стэн?

— Нет, его милость не главный. То есть, он главный, но все слушаются Черепа.

— И кто такой этот Череп?

О, Мечник очухался, прислушиваться начал.

— Он мастер боли. Давно у графа служит.

— Ну, и где они вас ждут с добычей?

— Кто? Стэн или Череп?

— Они не вместе? Рассказывай про обоих.

— Стэн остался в замке барона. А Череп нашел халупу в бедном районе. Он всегда так поступает. Говорит, что так удобнее в его работе. А Стэн говорит, что аристократу нельзя ходить в такие места. Это неве… неме… сно.

— Невместно?

— Да.

— Сколько вас в городе? Кто-нибудь сейчас следит за домом Аарона?

— Я не знаю, сколько еще групп, кроме нашей. Честно! Не знаю! Череп всегда разговаривал с нами отдельно от других. С остальными наверняка так же.

Что же делать с этими лазутчиками? Убивать просто так я еще не научился. И не думаю, что научусь. Одно дело в бою, когда, как сейчас, защищаешь себя или кого-то. И совсем другое — хладнокровно перерезать горло или свернуть шею. Да и парень вроде сообразительный, о многом поведать может.

Гном уже достаточно пришел в себя, чтобы выйти наружу. Надо посоветоваться, не при этом ведь чудике разговаривать.

Мы вышли из кареты.

— Что думаешь об этом? Может, прикатить карету к тебе в дом?

— Я заметил наблюдателей возле ворот нашего квартала.

— Возле ВСЕХ ворот?

— Почти всех. Но через те калитки, что не взяли под наблюдение, провезти карету невозможно.

— Все равно надо заметать следы. Трупы где-то здесь можно спрятать так, чтобы не нашли?

— Это не трудно.

— А местечко, чтобы тихо разобрать карету на дрова?

— Тоже найдется.

— Тогда у меня есть идея…

* * *

Наконец-то я сегодня добрался до еды. Замороченный получился день. Вышел ведь в дорогу с самого утра. Без завтрака. Есть у меня такая привычка — завтракать часа через два после пробуждения. Взять что-либо с собой для перекуса не пришло в голову. Собирался ведь часа через два или три сесть в таверне и поесть нормально.

А что получилось? Сначала наблюдал за «почтовым ящиком». Потом освобождал Аарона. Затем пришлось сторожить карету с трупами и пленным. Карету предстояло разобрать, а пленного надо переправить в квартал гномов.

Не хотел я его «зачищать». Во-первых, хотя бы потому, что не в бою. И парень не выглядит своим для такой компании, как граф, его капитан Стэн или этот Череп. Прозвище, кстати, о многом заставляет подумать и фантазии жуткие навевает. А вот паренек, думаю, является простым исполнителем, которому давали нейтральные задания: проследить, иногда похитить. Да и была мысль, что он еще может пригодиться. Хотя бы побольше сведений о противнике выдаст.

Но сначала его надо переправить к гномам. Да и с транспортом разобраться. Этим вопросом и должен заняться Аарон. Мечник ушел в сторону квартала гномов. Сказал что вернется с подмогой.

Пришлось ждать его почти два часа. Наконец, гном появился, уселся на облучок и направил экипаж прочь из проулка, пояснив, что остальные ждут на месте. Перед отправлением показал на нашего пленника:

— Глаза ему завяжи.

Из всего, что было вблизи, для подобного годился разве что всё тот же плащ. Сделан из плотной материи, я проверил — почти не просвечивает. Накинул его соглядатаю на голову двойным слоем, немного подвязал, но так, чтобы можно было дышать.

Гном в это время катался по улицам города, выделывая петли одну за другой. Кажется, вот этот перекресток мы проезжаем уже в третий раз. Я выглянул в окошко, через которое переговариваются с возничим.

— Хвост?

— Что? — Гном отвлекся от дороги, не сразу понимая, что я имею в виду. — Ты имеешь в виду погоню? Нет, нас никто не преследует. Это так, на всякий случай.

Ясно, заметает следы. Покатались еще не много и, не доезжая до стены гномьего квартала, свернули в какой-то двор. Ворота в него открыли прямо перед мордами волов и закрыли сразу же, как только мы проехали.

Перед нами стояла шестерка гномов с оружием и в легкой броне. Ничего лишнего, только кольчуга и шлем-мисюрка. Никакого панциря, кирасы или другой тяжелой защиты. Аарон тоже ведь, пока ходил домой, успел вздеть броню.

Волов тут же выпрягли и завели в сторону. Трупы схватили за руки и куда-то поволокли. Пленника Аарон сказал вести за ними. Когда мы заходили за угол дома, двое гномов с топорами уже приступили к разборке кареты. С таким энтузиастом, что через местный мини-часик, я думаю, во дворе ничего не останется.

С другой стороны дома, куда мы завернули, оказался спуск в подвал. Все помещения были заставлены стеллажами с какими-то ящиками и мешками. Начиная с улицы и через всё помещение шел наклонный пандус, поворачивая несколько раз, когда входил в дом и когда начинался нижний уровень. Путь через глубокий двухэтажный подвал заканчивался помещением, заставленным бочками разного калибра. Судя по жуткой смеси запахов спирта, уксуса и винограда, здесь хранилось вино. Вдоль одной стены на подставках, чтобы не раскатились, в два ряда лежали большие бочки. Вдоль другой стены, также в два ряда, стояли стеллажи с мелкими ёмкостями. Часть этой стены была освобождена. Оба стеллажа, стоявших напротив неё, сдвинули в сторону больших бочек. В стене был виден проход. Дверь, которая должна его перекрывать, сама выглядела, как кусок кладки. Сейчас она была повернута на шарнирах, открывая проход.

Трупы дотащили только до подвала. Там гномы из какого-то закутка достали тележку, на которую и взгромоздили убитых. Теперь, чтобы везти тележку, достаточно было одного воина, а остальные вернулись во двор разбирать карету.

Спускаясь вслед за своеобразным Хароном, я понял, что карета здесь действительно не пройдёт. Ширина прохода только-только позволяла пройти гному. Двоим же придется расходиться где-нибудь на перекрестках между стеллажами.

Скакунам бы здесь пройти, а то жалко животинку. С другой стороны, оставлять живыми волов — это большой риск. Даже не считая клейма, хозяин или грум всегда узнают своего подопечного. Но всё-таки удобнее провести волов на своих ногах. Не забивать же их в этом доме. Неудобно, да и след может образоваться.

За дверью в стене подвала дорога снова уходила вниз. Пандус спускался и немного поворачивал влево. Наконец, спуск закончился выходом в подземный тоннель. Вот здесь уже могла бы проехать захваченная карета. Да что карета, здесь мог поместиться фургон циркачей, если бы кто-то умудрился его сюда пропихнуть через такой узкий вход. Оба конца тоннеля тонули во мраке. Освещен был только наш участок, где висел зажженный фонарь.

— Подождем, — сказал хмурый воин, который вез тележку. До этого я не услышал от него ни слова.

Долго ждать не пришлось. Всего через «часик» (а я так и не решил, как правильно переводить название, но дословно получается «час» и «часик»). Так вот, всего через «часик» послышался шум из бокового тоннеля, мычание, скрежет и маты. Еще через некоторое время появилась вся остальная компания, которая оставалась наверху. Они тащили куски полу разобранной кареты. Гномы не стали сейчас полностью разрубать захваченный транспорт. Были сняты крыша и стены. И сейчас вниз спустили только днище, оставшееся соединенным с колесами и оглоблей. Это сооружение тащили почти все гномы. Еще один вел быков. Чтобы пройти в узких проходах, днище было развернуто по вертикали. Всё это воины оставили нам, а сами пошли обратно, принести другие части.

— Помогай, — да что ж за неразговорчивый тип.

Дно кареты уже было поставлено на пол. Надо было только запрячь волов, чем мы и занялись. Вскоре сверху снова послышался шум. Гномы спускали оставшиеся части кареты. Последним шел Аарон и гасил фонари, развешанные на стенах коридора.

Деревяшки погрузили на дно кареты, как в телегу. Сверху взвалили оба трупа. Можно отправляться.

— Теперь можешь не беспокоиться. Наверху все следы заметены.

— Ищейки не обнаружат?

— Я еще из того проулка, где ты меня ждал, стал сыпать позади нас специальный порошок. Он стирает все следы: и запах, и ауру. Не найдут ни нюхачи, ни маги.

* * *

Да что ж за день открытий такой? Провинциальный граф имеет сеть профессиональных шпионов. По крайней мере, его помощник Череп выглядит знающим человеком. Аарон, которого я считал простым купцом, бывшим наемником, внезапно оказывается тайным агентом. Во всяком случае — что такое игра под прикрытием, явки, тайники — для него не является новостью. Тайный тоннель гномов под чужим для них городом. Что дальше? Дракон, замурованный местным бароном в подвале своего замка? Пришельцы? Демоны? Если еще добавить киллера, скрывающегося в группе циркачей, то получается слишком много на одного меня.

Почему, кстати, Мечник не поехал на колесах к широкому входу в тоннель? Ведь, имея такой проход, глупо оставлять только узкие входы. Один широкий подъём из тоннеля наверняка имеется в квартале гномов. А другой конец где? Если только…

— Аарон, этот проход начинается в квартале гномов?

— Да.

— Ну, конечно, по-другому никак. А заканчивается, наверняка, за городом.

— Как ты узнал?

А мужик-то насторожился. Пришлось объяснить ход своих мыслей.

— Так что ничего я не узнал. Тем более, место входа мне не известно.

Немного успокоил. Но чувствую, что доклад сегодня же уйдет начальству. Он хоть и находится здесь на роли куратора или контролера, то есть того, кто может действовать самостоятельно, но важная и необычная информация всё равно поступает наверх. Надеюсь, что он работает только на своих. Гномы мне, в принципе понравились своим характером. И надеюсь, что в конторе у них не «течет». Не нравится мне мысль, что придется засветиться именно в таком ракурсе. Не хотелось, чтобы на меня кто-то вел досье.

— Аарон, насколько подробно ты написал начальству про меня?

Мечник внимательно посмотрел на меня. Перебор вариантов явственно читался у него на лице.

— Ну, сам посуди. Ты засветил этот тоннель, также были многие другие детали, которые я вспомнил сейчас. Остается сделать только вывод, что служишь ты в…

— Геодезии, — ответ оказался неожиданным.

— Где?

— Шестое управление департамента Геодезии и картографии.

Судя по значимости, с которой это название произнес Аарон, в шестом управлении занимались совсем не разведкой недр.

— Эмммн… Замнем, для ясности. Так вот, «геолог», ты своему начальнику разведки…

— Маркшейдеру.

Ну да, маскироваться, так до конца.

— Хорошо — маркшейдеру. Так что ты обо мне писал?

Разведчик задумался, как именно мне ответить.

— Я вот что хочу пояснить, — продолжил я. — Ты помнишь, куда я собрался?

— В имперскую магическую академию.

— Мне может очень повредить даже простой слух, что в вашем управлении лежит папочка с моим именем на обложке.

На лице гнома промелькнули друг за другом несколько эмоций: обдумывание фактов, понимание ситуации, гнев.

— Ты что ж думаешь, что у нас в Управлении…

— Давай не будем вести себя как младенцы. Любого че… разумного можно подкупить. Не обязательно деньгами. Ты, как разведчик должен это хорошо понимать. Кто-то боится за своих родных. У кого-то есть дело всей жизни. У всех есть слабые стороны.

— И у тебя тоже?

— И у меня, и у тебя, и вон у того молчуна.

— А у Фертина какие могут быть слабые стороны? Семьи у него нет. Живет один, прямо в казарме.

— Нет семьи. А была?

— Да. Но сейчас-то уже нет.

— Вот смотри: он идет — хмурый и молчаливый. Семья его погибла. Но не растраченная нежность осталась. Если подвести к нему девчушку. Сиротку, например, найти, похожую на его дочь…

— У него был сын.

— Значит мальчонку. Так вот, мальчонка-сирота, похож на его маленького сына…

— Его сыну было уже две дюжины лет. И вообще, сиротами у нас занимается королевская служба. Если у ребенка нет родственником, то скитаться он все равно не будет. Их принимают в детские дома, воспитывают.

— Тьфу, испортил такую комбинацию!

Я состроил такую огорченную физиономию, что гном, не выдержав, заржал во всё горло.

Вскоре мы дошли до ворот, которые перекрывали выход из тоннеля. Собранные из толстых плах мореного дуба, обитые бронзовыми полосами, они преграждали нам дальнейший путь и создавали шлюз на всю ширину и высоту тоннеля. После не продолжительных переговоров, которые провел Мечник через переговорную трубу, ворота стали отворятся. Наш отряд прошел через проем. За ним действительно оказалось что-то вроде шлюза. Прямоугольное помещение было раза в два выше и шире покинутого нами тоннеля, длиной примерно в четыре ширины, оно неплохо освещалось переносными светильниками. Впереди были видны такие же ворота, как те, через которые мы только что прошли. По верху боковых стен шли две галереи. На каждой дежурили по шесть гномов с арбалетами в руках. От помещения шлюза галереи были закрыты невысокими каменными стенами с прорезанными в них амбразурами. Серьезно у них тут. Вторые ворота стали открывать только после того, как заперли первые. Наконец, мы прошли в следующее помещение. Здесь Аарон распорядился отправить обломки кареты в котельную.

— Сегодня же её сожгут, а железные детали уйдут в переплавку.

— Как думаешь, хозяева могут узнать быков?

— И что предлагаешь?

— Быков — в суп, шкуры — сжечь.

— Не слишком ли? Хотя, может ты и прав.

— Что будет с трупами?

— Отвезут к подземной реке и выбросят.

— Предлагаю сначала сжечь их одежду.

Раздав всем ценные указания, последним из которых было отвести пленника в тюремную камеру, Аарон всё-таки вспомнил, что уже давно миновал обед.

— Есть будешь? Сейчас прикажу накрыть.

За столом мы продолжили разговор.

— Слушай, Димтир, ты как-то слишком уж боишься людей графа.

— Не боюсь, а опасаюсь. Ты не видел, насколько хорошо за тобой следили.

— Ну, было двое, они за мной последнюю неделю шатаются.

— Двое! Я не видел, что было до этого. Но от кабака за тобой шли три человека.

— Третьего я действительно не увидел. Потому и попался так глупо, как подмастерье.

Итогом нашего общения стала договоренность, что каждый раз, если надо будет докладывать обо мне, Аарон станет называть меня внештатным сотрудником. Это если говорить в земных терминах. В общем, я становлюсь его личным агентом, данные о котором он не обязан докладывать наверх, даже обязан не докладывать. При прямом приказе начальника — тем более. Чтобы не завалить всю сеть.

Сцена, о которой так переживали гимнасты, люди Мечника успели разобрать и вывезти. Это и послужило тому, что за него уцепился Череп и начал отрабатывать его связи. Так как для разборки были наняты простые работники, то факт, кто именно их нанял, долго тайной не оставался.

Радзилко укатил дальше. В то баронство, в которое он и так ехал.

— А что думает барон о людях, которых здесь оставил граф?

— Мои «уши» говорят, что он очень недоволен. Ворчит, что граф совсем уже не отличает руду от пустой породы. Барон Манс ведь даже со своим собственным сувереном может говорить по-простому. Воевали они вместе много раз. Спасали друг другу жизни в бою. Так что местный граф Даур и барон Манс — боевые побратимы. К тому же удобное расположение города позволяет контролировать большую территорию, и налогов в казну графа из Лажана течет как от двух или трех баронств.

— То есть, если кто-то поставит людей Радзилко на подобающее им место или вовсе заставит уехать…

— Тогда хорошее отношение со стороны барона, а может и графа, этому человеку обеспечено.

Осталось только придумать, как «потроллить» шпионов графа Исторского.

Глава 3. А я сошла с ума. Какая досада…[30]

Следующие сутки прошли в жарких обсуждениях. Почти сразу мы вывели два пункта, так сказать — начало и конец нашего «гениального» плана. Первое — о наших «планах» должна узнать одна из шпионских групп, подслушав разговор меня с Мечником, а может других гномов, будет видно по плану. Последний пункт — представить всё так, будто наши противники сходят с ума. Зачем именно так? Мне надо не просто уничтожить графа, надо разрушить ту структуру, что он создал. Не стали бы такие силы крутиться вокруг нас, «заказывать» графа, если бы он был простым зарвавшимся аристократом. Только первоначально дискредитировав, можно было перессорить их друг с другом и развалить организацию. Оставался сущий пустяк — придумать сам способ, которым мы будем сводить с ума тех двоих, что Радзилко оставил в городе.

Для начала решил поговорить с пойманным шпионом. Но для этого необходимо расположить его к себе. Люди — это не гномы. Обитание в подземельях негативно сказывается на их настроении. Пришлось убеждать гномов выделить для человека помещение наверху. Такое, чтобы было с удобствами и с окном. Пусть даже окно выходит во двор.

Хотя, нет. Сначала сделал вылазку в лес. На мою удачу, подземный тоннель шел в ту же сторону, в которой находился лагерь циркачей. Или это мы погнали свой караван в ту же сторону, где был выход тоннеля гномов. Поэтому у меня появилась возможность незаметно провести труппу обратно в город. Если в расклад вмешались такие силы, то моя встреча с циркачами, или только с мастером теней, может оказаться не случайной. А значит, такие не случайности надо использовать в свою пользу.

Дорога по лесу — в фургонах или пешком — заняла когда-то несколько часов, сейчас — по прямому тоннелю — я затратил меньше часа. Лучший скакун из стойла Мечника вынес меня к такому же шлюзу, что и на другом конце тоннеля. Имея на руках бумагу, написанную Аароном, я мог в некоторых пределах распоряжаться отрядом гномов на этой стороне. Например, пройти в обе стороны через проход и провести с собой кого-то еще, но одного. Выход из подземелья с этой стороны был сделан внутри коровника, который стоял во дворе фермы на краю леса. До поляны, где стоят лагерем циркачи, отсюда оставалось примерно полчаса. Расстояние по сравнению с дорогой до города не большое, но скорость в лесу, к тому же почти ночью, сильно упала. Это не гладкий пол подземного коридора.

Подозреваю, что люди Черепа наблюдают за обоими воротами в квартале гномов. Но вряд ли их так много, чтобы контролировать все ворота города, а также речные и морские пирсы. Причем посменно! Тогда общее количество соглядатаев должно превышать роту. Бритва Оккама, господа. Не будем множить сущности сверх необходимости. Вероятность того, что граф введет батальон вояк и захватит город, гораздо выше вероятности, что по этому городу шатается рота его шпионов.

Жаль, что я не в праве провести через тоннель всех своих людей. Значит, ребятам надо поодиночке, не привлекая внимания, вместе с толпой войти в город. Там в оговоренных местах встретиться с провожатыми, проверить пароль-отзыв, и их проведут через подземный ход, на всякий случай завязав глаза.

Эти слова я и растолковал Джакобо при встрече, когда в темноте всё-таки доскакал до входа в лагерь.

— Так что собирайся, мастер. Ты… все вы нужны мне в городе. Надо обязательно придумать, как вас замаскировать, чтобы не узнали те, кто вас ищут.

— Ты думаешь, кто-нибудь узнает нас, если мы оденемся простыми путешественниками? Какой приказ получили ищейки графа? Попробуй подумать.

— «Найти мне циркачей. Три девки, два пацана, орк, старик и хромой мужик».

— Ха-ха! Скорее всего, так и было. Вот и будут они искать циркачей — в ярких одеждах и гриме. Я знаю о чем говорю. Это часть моей профессии — уметь скрываться. И видеть скрытое.

Оставив циркачей собираться в дорогу, я направился к себе в фургон. Есть у меня определенные планы на остаток ночи. А утром мы вдвоем с Натой уедем через тоннель. Уж её-то я протащу с собой. В фургоне меня встретила соскучившаяся жена. Жена? Да, пожалуй жена. Перед богами мы в браке. Как говорят у меня на родине — гражданские супруги. Запутанное определение. До революции брак без венчания в церкви называли гражданским. После революции, когда церковный брак перестал быть обязательным, и после того, как учредили ЗАГС, гражданским стали называть незарегистрированный государством брак.

Здесь с этим проще: боги всё видят. Сошлись — значит теперь вы муж с женой.

Утром еще раз проинструктировал гимнастов о том, где и как они должны встретить проводников, каждый пойдет в свое место, которое я ему назвал. Оставалась проблема волов. Такое стадо надо куда-то деть. Оказалось, что циркачи уже обсудили этот вопрос. Я совсем упустил из виду то, что город является центром скотоводства. Поэтому волов, а их набиралось около двух дюжин, погонят в город орк с мальчишкой Джаком под видом пастуха с подпаском. Придется оплатить пошлину, зато без всяких проблем они встанут на нижнем рынке, где волов «купит» подчиненный Аарона, и заведет их в гномий квартал. Сами же ребята проберутся внутрь позже — под землей.

Конечно, возникает вопрос, к чему все эти завороты с игрой в шпионов. Но есть кое-что, чему я привык доверять — интуиция. Или как я её называю — чуйка. Пойти однажды не через проходной двор, где короче и где обычно хожу, а обойти вокруг по дороге. А потом узнать, что в этот вечер гопники кого-то зарезали в подворотне. Остановиться внезапно перед углом дома, а через миг оттуда выскакивает мотоциклист. За всю жизнь набралось достаточно примеров, когда чуйка спасала жизнь, или просто помогала в выборе. Те же ваучеры, которые удалось скупить, а потом слить до того, как они обесценились. Или когда неприязненное ощущение от рекламы МММ не дало профукать сбережения. В этот раз чуйка прямо таки кричала о том, что за Исторским стоит кто-то крупный. Может, даже уровня моего покровителя, только с другого полюса сил. А с такими ребятами шутки плохи. Так что будем действовать исподволь, тихой сапой.

Оседлали с Натой скакунов. Я — того вола, на котором приехал накануне. Ната запрягла теленка. Еще на двух волов нагрузили снаряжение, которое нам может понадобиться, но в то же время его трудно протащить через ворота в город. Так что эти вещи поедут с нами. Вот и всё, до встречи в доме у Аарона Мечника.

* * *

Первыми в город попали, конечно, мы с Натой. Меньше полутора часов скачек, и мы поднялись из подвала в доме Аарона. Капитан, а при таких играх всё ещё называть Аарона купцом не получалось, показал нам те помещения, где предполагалось поселить нашего нечаянного гостя. Небольшой гостевой домик, который обычно пустовал. Как и сейчас.

На апартаменты я предполагал наложить чары, вроде тех, что закрывали выход Корендо из тюремной камеры. Идеальная память и помощь призрака, а самое главное — наличие теперь более мощной силы, позволяли создать такой барьер.

Сначала я хотел заселить шпиона — все никак не могу спросить его имя, еще до того, как поеду в лес. Но не хотелось ждать, пока подготовят помещения. К тому же длительность ритуала может оказаться больше двух часов, а мне терять столько времени не хотелось. Поэтому отложил переселение до моего возвращения. А пока путь промаринуется. Увидит, каково это — в подземелье сидеть. Глядишь, сильнее держаться будет за возможность обитать наверху.

Сейчас снова не хватало времени. Коготки невидимой кошки терзали меня всю обратную дорогу. В конце я всё же понял, какое имя носит эта кошка. Вернее, старый спившийся кот.

Теперь, едва только раздав указания приданному мне отряду, я спешил к дому Поршика — бывшего сержанта городской стражи. Адрес я узнал от него еще в прошлый раз. На мое счастье, Поршик был дома. Его задание было простым, но выполнить его надо было аккуратно. Надо было попытаться споить одного старого музыканта. При этом не дать споить себя. А если объект не захочет пить — аккуратно прекратить общение. Доложить мне, чем всё закончилось. При положительном результате я собирался отправить отряд гномов, которые доставят Маэстро ко мне. Если результат будет отрицательным — надо ставить за ним наружное наблюдение. Но есть, есть ощущение, что итог их встречи не понравится мне.

Что же мне не дает покоя? Что не так с этим музыкантом?

По возвращении сразу начал зачаровывать домик, выделенный пленнику. Повозиться действительно пришлось. Зато теперь красивая радужная пленка, напоминающая мыльный пузырь переливами и формой, сверкала во дворе домика. Вот теперь можно и «гостя» заселять.

Вид у нашего пленника, после ночевки на старой соломе в подземной камере, стал совсем не презентабелен. Руки я ему вчера перед расставанием немного подлечил. Но многочисленные следы крови на одежде никуда не делись.

— Как тебе апартаменты? Почти королевские.

— После подвала это действительно так, — усмехнулся Наздок. Это я наконец-то соизволил поинтересоваться именем своего пленника.

Оставив пленника приводить себя в порядок, я запер его, напоследок передав хорошую порцию силы жизни. Жаль, что никто из моих знакомых не имеет навыков работы с магией жизни. Приходится каждый раз тратить гораздо больше, чем при создании заклинания. Зато бодрящая волна жизненной силы позволяет организму самому направить энергию в нужное место и приступить к лечению.

«Ox, нелёгкая это работа — Из болота тащить бегемота!» Это я к тому, что убеждать людей в чем-то — трудная задача. Но, как говорится — капля камень точит. Окончательно на свою сторону я его не перетащил. Но под моими аргументами, парень всё же согласился, что граф Радзилко Исторский — редиска и нехороший человек.

Такое отступление пленника от позиций позволило мне узнать гораздо больше описания внешности. Характер, стиль мышления, фобии — всё это постепенно вырисовывалось в ходе обсуждения проведенных под началом Черепа или Стэна операций.

Стэн. Неуравновешен. Садист по призванию, так же как и его хозяин. Любит деньги и роскошь. И женщин, причем связанных и против их воли. А также очень боится боли. Мне был рассказан случай, когда он забил до смерти девушку, которая во время сопротивления расцарапала ему щеку. После чего и перешел на развлечения в стиле БДСМ.

Череп. Холоден. Судя по описанию — робот, а не человек. К женщинам равнодушен. Нет, не верно. К женщинам относится рационально. Может обходиться без них, но в случае потребности в разработке — склонит на свою сторону: купит или запугает. Впрочем, мужчин он отрабатывает также. Разве что — не тащит в постель. В пыточной камере бывает только по необходимости. Но там не ведет себя кисейной барышней, может даже переплюнуть в жестокости графа. В холодной расчетливой жестокости.

Вот, собственно и всё, то сумел отфильтровать за целый день разговора с Наздоком. Зацепок не много, по Черепу — так вообще одна. Но, как говорится, «за отсутствием гербовой бумаги — пишем на клозетной».

* * *

Утро для баронета Стэна фиир Ареш — капитана стражи графа Радзилко Исторского, началось довольно паршиво. Сначала оказался разряжен фамильный амулет. Медальон, который члены рода Ареш обычно носили на груди на кожаном шнурке, не давал человеку пьянеть. Что позволяло главе рода спокойно участвовать в пьянках, не боясь проговориться, выдать тайну или заключить на пьяную голову невыгодный договор. А еще амулет очень эффективно избавлял от похмелья.

Только не сегодня. Вчера вечером капитан, желая отдохнуть, снял амулет. И, вероятно, перед сном забыл его надеть. Беда не в этом. Можно было надеть талисман утром, и он в течение «часика» снимал симптомы. Стэн так и поступил, но ни через «часик», ни через два семейная реликвия не сработала. Головная боль и тошнота так и не проходили. Единственным решением оставалось только сходить к лекарю. Благо, что ближайший из них работает совсем не далеко. И пусть квалификация его была не очень высокой, но избавить от похмелья может даже ученик. Собравшись, капитан вышел на улицу. Он почти дошел до лекаря, когда прямо перед ним прошла горожанка. Грация и красота девушки так поразили Стэна, что он не только забыл о головной боли. Эйфория и желание захлестнули его, и он, сам не ожидая от себя такого, повернул за девушкой в проулок.

«Очень хорошо, что проулок такой тихий», — подумал Стэн. Насколько он помнил, дальше шел пустырь, заросший густыми кустами. Затащить эту дрянь в самую гущу, заткнуть рот, а там их никто не увидит и не услышит.

Горожанка продолжала идти впереди, призывно покачивая бедрами. И вроде шла не торопясь, но догнать никак не удавалось. Каждый раз тропинка поворачивала, и девушка оказывалась немного не там, где он рассчитывал. А она, словно в насмешку, звонко смеялась, уворачиваясь, и снова шла вперед. Впереди уже виднелся выход с пустыря.

«Надо быстрее». Баронет рванул вперед и уже почти поймал эту кралю, когда впереди из-за угла забора выскочила кошка, а за ней бежал какой-то мальчишка, размахивая палкой. Стэну пришлось уворачиваться на бегу, он запнулся и врезался головой в забор. От удара снова разболелась голова. Еще больше, чем прежде. Капитан застонал, схватился за черепушку и сполз на землю. Через некоторое время набат в голове немного притих. Стэн смог открыть глаза. Перед ним стоял господин в старинном костюме, опирался на трость и беззвучно открывал рот. Стэн застонал и схватился за виски. Наконец, невнятное бульканье сменилось понятной речью.

— Милостивый государь, вы слышите меня? Всё ли с вами в порядке? — Речь незнакомца была такой же старинной, как и его костюм.

— Да, — баронет неосторожно кивнул. И боль снова прострелила виски. — Не совсем.

— Не требуется ли вам какая либо помощь в моём лице?

— Нет, благодарю.

— Позвольте узнать, милостивый государь, не вам ли принадлежит эта занятная вещица? — незнакомец указал тростью на землю.

Возле баронета лежал семейный амулет. Вероятно, при падении порвало шнурок, и амулет выпал.

— Это действительно моё.

— В таком случае, милостивый государь, позвольте откланяться.

Собеседник выполнил поклон, причем со всеми необходимыми нюансами, принятыми когда-то, и, легонько опираясь на трость, прошел мимо баронета.

Капитан после падения сидел так, что мог видеть проулок, достаточно было повернуть голову. Но когда через мгновение он взглянул в ту сторону, мужчина оказался уже за пол-стена шагов[31] от него и всё также неторопливо шагал, опираясь на трость.

— Бред, — пробормотал Стэн и прикрыл глаза. Когда он снова открыл их через пару секунд, то незнакомец был уже в конце проулка. Он повернулся к баронету, улыбнулся ему и приподнял шляпу. А потом шагнул и растворился в воздухе.

Капитан со стоном откинулся к забору. «Это похмелье, надо идти к лекарю». Стэн взял амулет за порванный шнурок. Оставшегося куска кожаной бечевки не хватало, чтобы подвесить амулет на шею. Поэтому Стэн просто опустил его в карман кафтана. Кое-как поднявшись, он побрел обратной дорогой. Надо было для начала зайти к лекарю.

К счастью, лекарь был на месте. Он осмотрел больного, заставил выпить какую-то микстуру, и отправил домой.

* * *

После лечения жизнь снова обрела краски. Идти и не морщиться от боли в голове после каждого шага, не останавливаться после поворота, пережидая приступ тошноты. Боги, как же это прекрасно!

Так продолжалось до того самого проулка. Машинально взглянув туда, он снова увидел ту же горожанку.

«Ладно, дрянь. Сейчас-то я тебя поймаю!»

Баронет рванулся вперед, но через мгновение затормозил. Из-за поворота, куда свернула девушка, появился давешний незнакомец в старинном кафтане. Он осуждающе покачал пальцем, ухмыльнулся и скрылся обратно за углом. Когда капитан добежал до туда, то впереди уже никого не наблюдалось.

«Демоны их побери! Некогда мне за бабами и странными мужиками бегать. Сейчас еще одно дело есть». Надо было зарядить семейный амулет.

Дело это долгое и, скажем так, не совсем законное. Тариант, как единственное государство магов, вел политику по запрещению любой магии, кроме той, что используют в самой империи. Чтобы продавать или обслуживать магические вещи, требовалось не только окончить магическое учебное заведение, но также надо было купить довольно дорогую лицензию, и постоянно её обновлять. И даже приобретя необходимые бумаги, ты не мог продать или обслужить ничего, кроме вещей производства самого Тарианта.

Приходилось пользоваться услугами подпольных мастеров. Это было, конечно, дешевле, но риск был гораздо выше. Охотники на магов рыскали по всем странам. И, если находили что-либо незаконное, то место жительства нарушителя резко менялось на подземную камеру, а конфискованные магические вещи отправлялись в сокровищницу Ордена.

Баронет был уже почти возле своей цели. Оставался последний поворот, и впереди будет лавка ювелира, в которой кроме самих украшений также подпольно торговали магическими изделиями.

Внезапно прямо перед поворотом возник давешний незнакомец с тростью.

— Вы бы не ходили туда, милостивый государь. Не хорошо для вас может закончиться.

— Иди к демонам! — Капитан не останавливаясь прошел мимо, и даже увеличил скорость. Из-за угла он выскочил почти бегом. И тут же затормозил, пытаясь остановиться. Перед лавкой ювелира стояли два воина и разговаривали с хозяином. Один из них как раз повернулся спиной, и на его плаще отчётливо стал виден герб Ордена охотников на магов. В этот самый момент хозяин лавки посмотрел прямо на Стэна.

— Это он! — рука ювелира в обличающем жесте вытянулась вперед.

Оба Охотника посмотрели на баронета. Никогда до этого он не видел такой злорадной ухмылки на лицах. Охотники ринулись к нему, на ходу доставая из ножен мечи.

По-заячьи вскрикнув, Стэн прыгнул обратно за поворот и помчался, сворачивая на каждом перекрестке. Наконец, он выдохся и остановился в каком-то тупичке. Сердце колотилось в панике, дыхание перехватывало.

«Откуда в городе взялись Охотники? Кто-то донес на ювелира? Но почему тогда его самого не заковали в кандалы, а спокойно говорили с ним на улице?» — мысли проносились в голове, как быки на стачках — «Плохо. Очень плохо. Даже если бы я оставил отряд при себе, а не отправил всех с графом, то и тогда не нашлось бы никого, кто пошел бы против Ордена. Выход из подвалов Охотников только один — на кладбище. Череп тоже в этом не помощник — он совсем не дурак».

Его мысли только-только перестали скакать, когда в тупичок кто-то заглянул. Это была какая-то старуха. Грязное оборванное платье. Свалявшиеся космы седых волос. Обветренное лицо, никогда не видевшее мыла. Она смотрела на капитана, постепенно узнавая его. Зловещая беззубая улыбка раздвинула её потрескавшиеся губы, обещая приближающийся ад.

— Это он! — Крикнула она кому-то справа.

— Он здесь! — Её хриплый каркающий голос звенел в ушах.

— Да кто ты такая, ведьма?! — Стэн бросился на старуху, но та ловко ускользнула от его рук, и он вылетел на дорогу.

Капитан быстро посмотрел по сторонам. С обоих концов улицы к нему бежали Охотники. Паника снова завладела им.

— А-а-а-а! — забор в полтора его роста оказался не таким уж и высоким. Приземлившись в чьём-то дворе, Стэн рванул дальше, перескочил еще несколько заборов, и, наконец, вышел через калитку на соседнюю улицу.

* * *

Стараясь не показывать панику, которая захлестывала его с головой, баронет шел к той халупе, где обитал Череп. Время от времени вдали он видел хорошо узнаваемые плащи. Тогда капитан сразу же сворачивал в сторону. В итоге, путь получился долгим и извилистым. К дому Черепа он приплелся уже в сумерках — голодный, уставший, на заплетающихся ногах. И только воспоминания о пережитом ужасе заставляли тело вздрагивать.

Пришлось долго стучаться, пока Череп не открыл дверь. Втянув капитана внутрь дома, он сращу же захлопнул дверь.

— Что ты здесь делаешь? — вид у главного шпиона был удивленный и встревоженный. Разговаривая, он одновременно аккуратно выглядывал в окно.

— У тебя пожрать есть?

— Там на столе хлеб и сыр. Еще копченый окорок.

— Давай! Целый день не жрал. О! И вино есть. Мне это точно не помешает. — Баронета всё ещё колотило, голос его дрожал.

— Ты жрать сюда припёрся? — Череп явно тоже был на нервах.

После бутылки крепкого вина, выпитой почти залпом, Стэну немного полегчало, и он смог рассказать, что с ним произошло.

— Ты идиот! — Череп вскочил и забегал по комнате.

— Я попросил бы! — приподнялся капитан.

— Заткнись!

От неожиданности капитан икнул и упал обратно на стул.

— Ты! Приволок! За собой! Охотников!

— Что же делать? — Стэн почувствовал, как в нем снова поднимается паника, как ужас затопляет его и замораживает суставы.

— Да что с тобой? — затряс его Череп.

Потом оставил баронета в покое и сел рядом за стол. Постепенно Стэна колотило всё меньше:

— С-с-слушай, а ч-чего это мы в т-темноте сидим?

Стэн взял фонарь и чиркнул карманным огнивом.

— Неееет! — крик Черепа не успел остановить Стэна.

Огонь в фонаре зажегся, но тут же погас под струей воды, которую плеснул в него Череп. Нет, не погас. Оказывается, он спрятался за стеклом фонаря. А теперь выскочил снова. Попрыгал на столе и побежал по стенам. Стены уже были мокрыми и не загорались, а только шипели и парили. Только сейчас, при свете огня, Стэн увидел, что всё вокруг залито водой. Огонь же продолжал бегать по стенам, мебели и вещам. Он пробежался по плащу, который Стэн повесил, когда зашёл. Плащ вспыхнул, но тут же погас, облитый водой.

Капитан потряс головой и протер глаза. Огонь, казалось, был везде.

— Да помогай же! — Окрик Черепа вернул Стэна к реальности.

Он схватил большую кружку из которой пил вино и стал лить на скачущий огонь, черпая воду из большого бака у стены.

Это сейчас дом был халупой, а когда-то здесь обитал зажиточный горожанин. В доме был местный водопровод с баком на крыше, который, в свою очередь, был подключен к городскому акведуку. Так что воды было с избытком.

Внезапно, огонек сумел проскользнуть мимо них в коридор, а потом в соседнюю комнату.

— Нет! Там же бумаги!

Теперь тушить стало труднее. Надо было бегать из комнаты в комнату за водой. А бумаги загорались гораздо быстрее, чем мебель. Но они сумели всё-таки погасить огонь! Попав под два потока воды со встречных направлений, бешеный огонь погас. Итогом вечера стали полностью уничтоженные бумаги. Они либо сгорели, либо раскисли, и с них смыло чернила. Оглядев получившийся разгром, Череп неожиданно схватил Стэна за горло и стал трясти:

— Кто тебя, идиота, просил зажигать огонь?!

Таким разъяренным капитан его ни разу не видел.

— Но ведь темно, — попытался он оправдаться.

Что окончательно вывело Черепа из себя. Он уже не тряс капитана, а бил головой о косяк двери. В голове Стэна поплыло, в глазах стало темно из-за пережатого горла.

— Не! Надо! Зажигать! Огонь! — Повторял Череп и тряс капитана, как котенка. В этом худощавом человеке оказалось неожиданно много сил. В какой-то момент пальцы сжались на горле еще сильнее, и кадык остался в руке Черепа. Тело капитана упало под ноги.

— Тьфу! — сплюнул шпион и бросил вырванное горло на труп.

Теперь, когда пелена гнева спала, включился тот не эмоциональный тип, который был в нем всегда. Если бы не паника, овладевшая им при мыслях о пожаре, всё могло бы окончиться по-другому. Надо уходить. И в графство теперь дороги нет. Граф не забудет, что аристократа убил простолюдин, почти чернь. Для него все: и купцы, и солдаты, и бродяги были на одном уровне. Да и не нравилось ему, честно говоря, все больше и больше то, что происходило в графстве.

Сейчас же надо замести следы и уходить. Череп собрал деньги и пожитки. Перекрыл кран, через который вода поступала в дом, спустил воду в канализацию. Теперь само не потухнет. Потом разлил ламповое масло по полу и взял в руки тот самый фонарь, с которого всё началось.

Днем он хотел сжечь некоторые бумаги, для чего взял фонарь. Но возникший огонь неожиданно скорчил рожицу, выскочил из фонаря и заплясал на столе. Давние жуткие воспоминания из детства захлестнули и отбросили прочь маску того хладнокровного палача и убийцы, которую он всегда носил. Поддавшись панике, Череп, или скорее — маленький мальчик Сирко, стал бегать с водой и заливать огонь. А огонек будто в насмешку — скакал, корчил рожицы и раскланивался, когда Сирко промахивался.

Днем пожара удалось избежать. И Череп почти успокоился, когда этот идиот Стэн снова зажег фонарь. Ну что ж, пусть теперь огонь послужит ему на благо.

— Ну, давай, дружок, выходи, — Череп зажёг фонарь, и пытался подпалить кучу промасленных бумаг и тряпок. Сирко был где-то рядом, дрожал от ужаса перед огнем и восхищался смелостью Черепа. Наконец, тряпки занялись и вспыхнули. Вскоре загорелась мебель, а за ней и стены.

Сирко с Черепом стояли на улице и вдвоем наблюдали за разгорающимся огнем. Пожар уже не страшил, страх вместе с разгорающимся пламенем перешел в ужас. А потом в что-то еще большее, величественное. Пожар вызывал восхищение. Сирко завопил от восторга и засмеялся. Череп подхватил его детский смех и захохотал. Пламя действительно не страшило, и Череп с Сирко зашли внутрь. Языки огня расступились пропуская их.

«Я останусь здесь», — сказал Сирко.

«Хорошо», — ответил Череп. — «А у меня еще есть дела».

Улыбаясь, Череп брел по улице к выходу из города.

«А почему Череп? Нет, теперь я не Череп. И не Сирко. Кто же я? Как же меня звать? Не важно… Это можно решить позже…».

* * *

С одной стороны — шпионов Радзилко из города мы всё-таки выгнали. С другой стороны — план по дезинформации не выполнен совершенно. Выведя из равновесия Стэна и Черепа, мы предполагали подкинуть им некоторые «факты».

Сейчас же один человек графа мертв, второй сошел с ума и где-то бродит. А мы собрались и обсуждаем, что это может нам принести. И как нам к этому готовиться. Мы — это я с Натой и Вогниром, Аарон с командирами своих гномов, бывшие сержанты стражи, вся труппа Джакобо.

Да, вся. Потому что мой план по выведению Маэстро на чистую воду провалился полностью. Маэстро не смог перепить сержанта, и Поршик стал невольным слушателем истории его побега из дворца одного герцога. То, что казалось не соответствующим образу музыканта, то, что царапало мой взгляд — шрамы на запястьях Маэстро, оказалось напрямую связано с этой историей. И это заставило меня уважать такого сильного духом человека. Надо будет как-то сесть и записать его историю. Но уж чего точно в ней нет, так это чьей-то неверной жены, о которой каждый раз неудачно шутит наш мастер теней.

Подробно расспросив Наздока о характерах своих начальников, я смог придумать первые звенья, за которые и можно раскрутить обе цепочки от Стэна и Черепа, которые должны были сойтись на графе.

Мы готовились к выступлению несколько дней. И когда у нас было все готово, приступили к концерту. В проведении мероприятия помогло еще то, что Стэна выселили из дворца местного барона. Ну, как выселили. Барон дар ему понять, что граф уехал, и свита тоже может мотать на все четыре стороны. Баронет — а это такой аристократ, совсем не имеющий ничего, кроме имени — поселился в съемном домике. Теперь к нему стало проще пробраться. В ближайшую ночь, после того как он напился — а напивался он каждый вечер, наш маленький гимнаст пробрался в спальню капитана и стянул амулет. Тот был осмотрен мной, найден выключатель, который без магического зрения увидеть невозможно, и в отключенном состоянии вернулся на прикроватный столик. Перед тем, как спереть медальон, Джак прыснул в лицо баронета одно вещество, мгновенно усыпляющее на несколько часов. Побочным эффектом было то, что похмелье от этого снадобья было на порядок сильнее, чем от вина. Это, и другие «лекарства», которые должны были понадобиться в деле, мне сварили наши эльфийки.

Теперь вторая часть марлезонского балета. Я прямо сейчас, еще ночью, пошел в район, где Череп снимал дом. На соседней улице мной уже был снят домик, где я и засел. Подходы к этому домику не просматривались из жилья Черепа. Корендо отправился на разведку, а я приготовился к ожиданию. Должен сказать, что вся эта пьеса была рассчитана именно на нашу с Корендо способность. То ли связь ученик-учитель так и должна развиваться, то ли факт того, что Корендо призрак, но теперь мы могли общаться гораздо плотнее. И даже передавать друг другу зрительные и звуковые образы. Что я и хотел использовать.

Немного после рассвета Корендо разбудил меня. Череп уже встал и начал работать. Но вот прошло уже несколько часов, а необходимый момент никак не наступал. Скоро должен проснуться капитан Стэн, а я всё ещё здесь. Не то чтобы я там был нужен, но без призрака было не обойтись. Наконец, пришел сигнал, я подключился к каналу связи. Да как можно в таком положении смотреть? Призрак свесился вниз головой с чердака сквозь потолок где-то в темном углу. Когда я поглядел его глазами, у меня даже закружилась голова. Пока я боролся с головокружением, то чуть не опоздал.

Череп уже зажег фонарь. Я потянулся мысленно к огню. Опа! А это что-то новенькое. Я смотрел на стянутое шрамами ожогов лицо прямо сквозь огонь. Из озорства подмигнул ему, и Череп испуганно отшатнулся. Вот как. Связь-то двухсторонняя. Выскочив из-за фонарного стекла, я побегал по столу, потом перепрыгнул на шкаф, на стену и побежал вдоль по ней. Замыкая круг, увидел шлейф дыма и огня, тянущийся за мной. Места, где я пробегал, теперь горели. А вслед за мной носился охваченный ужасом Череп и пытался залить огонь водой. Вскоре он понял, что есть более эффективный способ. Встав возле бачка, в который из крана текла вода, он прямо оттуда стал ковшиком поливать стены. Побегав еще какое-то время, я дал запыхавшемуся разведчику попасть в меня водой и потух. Довольно неприятное ощущение. Как будто тонешь. Я очнулся в кресле, в котором сидел перед сеансом связи. Призрак же оставался в доме и передал мне картинку мокрого закопченного человека, устало сидящего в такой же мокрой закопченной комнате.

Здесь закончили. Побежали дожимать капитана. А он уже проснулся, понял, что голова при неработающем амулете сама не вылечится, и потащился к лекарю.

Остальные уже начали этот акт спектакля. Валиэль уходила от Стэна по пустырю. Вроде одетая как простая городская девушка, в тоже время своим женским чутьем немного поменяла платье, наложила макияж, и теперь от нее глаз не отвести. Но основным её ударным орудием было не это. С ног до головы она была облита одним завлекающим зельем. И теперь баронет шел за ней как баран на заклание, ничего не замечая вокруг. Я аккуратно догонял его. Молодец девочка! В самый последний момент Валиэль так глянула на капитана, что тот бегом рванул прямо на неё. Пора! Призрак передает сигнал Джако, и перед капитаном пролетает визжащая кошка, а потом выскакивает и сам мальчишка. Виртуозно! Взмах палкой, подсечка, да я бы сам поверил в то, что, когда уворачивался — воткнулся головой в забор, и никто при этом не виноват.

Теперь солирует наш призрак. Я накачал его силой. Теперь на некоторое время он почти не прозрачен. Забавно, в доме Черепа меня направлял призрак, а теперь я, сидя в кустах, даю команды. Последний момент, с постепенным исчезновением, не присутствовал в плане — мне он только что пришел в голову, но получилось шикарно.

Следующий акт прошел без сучка и задоринки. Под видом лекаря был Джакобо. Он то и принимал нашего баронета. И заставил выпить то зелье, из-за которого был задуман этот сыр-бор. «Лекарство» должно сеять панику в мозгу клиента. Правда, вылечить от похмелья тоже должно.

Замечательно. Клиент пошел по своим делам, и я знаю, куда он скорее всего направится. По словам Наздока, капитан уже несколько раз бывал у этого продавца магическими штучками.

Так, а вот это не по плану! Валиэль продолжала стоять в проулке возле пустыря. Ей надо было, чтобы её завлекательный запах немного испарился. А то ведь и до убежища дойти не возможно. Стэн по дороге случайно взглянул в проулок и ринулся за Валиэль. Пришлось Корендо выскакивать перед ним. Струхнул немного парень. Зелье уже начинает действовать. Теперь только мощный посыл, страшилка, и он наш. И такая страшился есть на примете. Что может испугать садиста, боящегося боли? Только попасть в руки других садистов. И вот, возле ювелирной лавки его ждут Поршик с Маржиком в плащах Охотников. Немного попугали хозяина, и он согласился подыграть, радуясь, что его не забрали. Когда Стэн рванул от Охотников, это было не забываемо! Какой прыжок — Бубка нервно курит в сторонке! Хотя нет, Бубка прыгал в высоту. Тогда Тер-Ованесян.[32]

Дальше мы без помощи призрака не смогли бы отследить этого бегуна. На следующую очную ставку с ним пошла Станиэль. Гимнастка сделала такой макияж — просто баба-яга. После её крика «Это он!», Стэн неожиданно рванул прямо через забор. Вот теперь и Бубка остался бы в проигрыше. Немного погодя Корендо снова вывел нас на беглеца. Это было забавно — направлять его с помощью плащей Охотников. Каждый раз нервно вздрагивая, баронет сворачивал в сторону. Мы знали, куда он идет, но Стэн должен был прийти туда в сумерках. Так страшнее нашим клиентам, и становится легче пугать. Но ребятам пришлось попотеть. Хорошо, что наш клиент не бежал, а пытался казаться простым прохожим.

Дальше была встреча старых друзей. С фонарем, который зажег Стэн, нам просто подфартило, и я повторил веселуху с бегающим огоньком. Спалил бумаги — это пришло мне в голову уже на последок. Снова смерть от утопления, и пока я очухивался, дела пошли по неожиданной колее. Этот дальнейший хоррор мы не ожидали. Жутко было слышать из одного горла то детский смех, то безумный хохот. И еще этот разговор на два голоса. Когда Череп зашел в огонь, я решил, что он всё-таки нужен мне живой, и раздвинул перед ним пламя. Каждый раз передергиваю плечами, когда вспоминаю, как он уходил в сторону городских ворот, безумно хохоча и что-то шепча себе под нос.

Глава 4. Из-за острова на стрежень, на простор речной волны[33]

Двое мужчин сидели напротив друг друга. Еще не старики, уже давно не юноши, но до сих пор крепкие бойцы, они отмечали встречу после продолжительной разлуки. Стол с напитками и закусками был поставлен напротив одного из окон — хоть какое-то освещение, потому что старый приемный зал тонул в сумраке.

Когда-то архитекторы очень старались, превращая старый замок во что-то современное. Но трудно ломового быка превратить в тонконогого теленка. Поэтому дворец, не смотря на всё желание его хозяина, так и продолжали называть «замком». Строителям удалось немного расширить окна верхних этажей, совсем немного — иначе стены могли обвалиться. Поэтому Светилу трудно было пробраться внутрь помещения, и в нем даже днем царил полумрак. И только во время редких пиров и приемов зал преображался. В нем зажигали светильники, и тогда можно было рассмотреть роспись на потолках и стенах, появившуюся после перестройки замка.

Конечно, сейчас строят корпус с новым приемным залом, в котором будут большие окна и много света. Но пока старые боевые товарищи засели в этом зале. Они бы вообще могли выйти на балкон, там гораздо больше света. Но сидеть за столом, с которого ветер пытается украсть скатерть вместе с посудой — удовольствие ниже среднего.

— Значит, говоришь, Череп сошел с ума? Этот палач моего проклятого соседа? — граф Даур не любил произносить имя графа Исторского. Обходился местоимениями и эпитетами. Называя Радзилко по имени, он как бы равнял его и себя. А считать этого маньяка ровней себе было не приятно.

— Да, его видели на рынке, — барон вытер губы салфеткой.

— Ходит и кликушествует, что всех ждет геенна огненная, — Манс запил вином съеденную только что порцию. — Народ любит убогих, вот его немного и подкармливают.

— Ты же говорил, что «этот» оставил у тебя двоих.

— А второй просто пропал. Есть подозрение, что пожар в старом квартале и сумасшествие Черепа взаимосвязаны. Возможно, что капитан Стэн остался где-то там. Винс — мой капитан стражи, говорил о некоторых слухах. О том, что накануне пожара Стэна видели в городе, и он от кого-то убегал в страхе. Кстати, знаешь, что говорят про него в городе? — барон ухмыльнулся.

— Судя по твоей довольной улыбке, это явно не из тех новостей, которые о нем или его хозяине обычно слышишь: издевательство, убийство.

— Конечно нет. Зачем же портить такой хороший обед! Незадолго до пожара у него появилось прозвище. Даже два: «Таракан» и «Стен Ар'иш».

Граф покатал на языке фразу:

— Стэн Ареш — Стен Ар'иш…

Граф расхохотался. От громового голоса, способного перекричать шум битвы, зазвенели стекла. Вскоре к нему присоединился и голос барона. На двойной хохот заглянул встревоженный дворецкий, но двое аристократов отмахнулись от него и хором послали вон.

— А еще «Таракан»? — уточнил Даур, вытирая слезы. — Точно, похож!

Манс кивнул:

— Я только жалею, что не знал еще про эти прозвища, когда посылал его прочь из дворца вслед за графом.

— И кто же такой острый на язык?

— И не только на язык. За две недели до пожара у меня как раз на этой площади — барон махнул в сторону окна — выступали гимнасты.

— Так об этом мне уже известно. Как и о том, что кое-кто устроил скандал, требовал казнить кучу народа.

— Вот как раз тогда на выступлении был какой-то молодой дворянчик. Он сцепился со Стэном, и в ходе перепалки дал ему такие прозвища. А потом еще чуть ли не отлупил того мечом.

— И как? Ты наградил такого героя?

— Какое! Он исчез сразу же после выступления. Также как и сами циркачи. Бросили здесь всё, что нельзя было собрать по-быстрому, и уехали из города. Того дворянчика видели с ними. Погоня «этого» за ними не успела. Представляешь? Почти дюжина фургонов въехала в лес и растворилась!

— И тогда у тебя в городе осталась эта парочка: палач и садист?

— Да, пришлось уступить! — Барон в раздражении бросил салфетку на стол. — Еще пришлось показательно уволить два наряда стражи, которые оказались замешаны в деле.

— Но ты же сам писал, что…

— Да, «этот граф» раскопал, что еще оказались замешаны гномы. Если бы не уступил со стражниками, то пришлось бы отдать Аарона. И вот тогда здесь началась бы бойня! — Манс с каждым словом энергично рубил ребром ладони по столу.

— Ну да, гномы бы своего резидента не отдали. Пусть даже проваленного.

— Ну конечно же, я не стал отдавать на расправу гномов. Неужто они зря подкармливали моего дворецкого все эти годы? У его жены украшений чуть ли не больше чем в моей сокровищнице. — Усмехнулся барон.

— Что по другим сторонам? Я ведь не просто так приехал. Понял, что бумаге ты не мог много доверить.

— Значит так, явные стороны. Во-первых, это люди Исторского. Про них ты знаешь. Череп сидел в городе несколько лет. Мой капитан стражи не смог выявить всех его шпионов. Но теперь вся эта шобла осталась без головы. Вторая сторона — циркачи. К ним я прибавляю молодого аристократа. Его имя, кстати, Димтир Книжник.

— Гном?

— Абсолютно нет. Те, кто его видел, говорят, что обычный человек. Но с ними, действительно, дружит. Приехал с двумя гномами, еще и поселился в гномьем квартале. Потом случилась эта заварушка. Теперь они все сидят в квартале гномов безвылазно.

— Продолжу, — барон наполнил бокалы. — Гильдия воров и Гильдия убийц. Этих Винс контролирует полностью. По крайней мере, капитан так заявляет. Это «три»…

Четыре. Охотники. С этими сложнее всего. Не известно: кто, где, сколько. В городе перед пожаром видели Охотников. Но люди Винса утверждают, что узнали кое-кого из стражи. В том числе двух уволенных сержантов.

— Так твои сержанты были из Ордена?

— Нет, конечно. Все уволенные стражники, также как и циркачи, попрятались у гномов.

— Не слишком ли ты упускаешь ситуацию с гномами?

— Ничуть. Они сидят в своем квартале. Входят и выходят через свой тайный тоннель. Они расслабились. К тому же, у меня новый замечательный проект по обустройству города. Я строю пожарные башни. Четыре из них — вокруг квартала гномов. Сверху такой замечательный вид! — Барон даже прикрыл глаза.

— А король? — Даур перевел беседу в старую колею.

— А что король? — Манс отпил из бокала. — Человек короля сидит у себя в особняке. Все его контакты — мои люди. Он под контролем. Так же как и твой человек. Извини!

— Да ладно! Я его и не скрывал.

— А если честно, — барон потер пальцами виски. — Уставать я стал от всего этого.

— Перестань. Кто, если не мы. Еще наши деды договорились о таком раскладе. Лажан сам по себе занимает не много места. Но контролирует всю округу. Единственная полноводная река в этом регионе. Значит, путь в верховья идет через тебя. Почти единственный удобный порт. По крайней мере, самая большая и защищенная от ветров бухта именно здесь. И что мы имеем?

— Стратегическая точка. Знаю, учили.

— Поэтому земли вокруг не твои, а только сам город.

— Да, да, да. Чтобы лимит земли не давал графьям и другим принцам получить мои земли. Это может попытаться сделать другой барон, а с баронами я справлюсь. Но я знаешь чего боюсь?

— Чего же?

— Что наши наследники, не дайте боги, не смогут подружиться, как это происходило последние три поколения. Или не будет наследника. У меня после той истории…

— Всё ещё будет. Ты вот что скажи… Как думаешь — кто стоит за спиной этого Димтира?

— Да, очень уж резко он объявился. Гномы. Орден. Король. Граф. Преступные гильдии. — После каждого пункта Манс выкладывал в ряд столовые приборы.

— Ты еще забыл Империю, эльфов и орков, — Даур выложил еще три предмета. — И, пожалуй, вот это.

— А это что? — Барон посмотрел на вычурный ключ.

— А это если Книжник от не известной силы или сам по себе.

— Граф явно не причем, — барон убрал нож на другую сторону стола.

— Гномы любят рыть потихоньку. Они не стали бы заявлять о себе с таким шумом. И вряд ли поселили эту компанию у себя. — Чайная ложка переправилась туда же.

— У гильдий и так есть люди везде. И мне приходится с этим мириться. — Вилка для рыбы сменила место.

— Король, — граф поднял суповую ложку и повертел перед глазами. — Война с орками отнимает все силы и внимание. Вот когда станет спокойнее…

— Тогда и орков туда же, — барон отдал графу щипцы для сахара. — Зачем им море, пока на берегу не закрепились.

— Орден, эльфы, Тариант. — Вилка, шпажка, бокал.

— Ключ забыл.

— Ключ, то есть не известная сила, это такая вещь, что предсказать нельзя. Забери обратно.

— Орден действует, как захочет. Могли и такую операцию провернуть. Им хочется знать, что же происходит в графстве Исторском. Говорят, от всех их людей нет ответа уже давно. — Вилка легла обратно.

— Эльфы далеко, зачем им восточное побережье? Но это племя всегда само себе на уме. Тем более в труппе есть эльфийки.

— В труппе есть еще и чистокровный орк.

— Тогда отдай, — барон забрал из рук графа щипцы.

— Не рассмотрели еще империю. Пожалуй, это самый вероятный вариант. У меня только людей императора еще здесь не было.

— И что же хочет император?

— Думаю, то же, что и все остальные. Контроль.

Мужчины отпили из бокалов и помолчали.

— Да, а что пожар? Не сильно по тебе ударил?

— С пожаром всё обошлось. Пожарные вышки я строю не зря — некоторые уже работают. Сгореть успело всего несколько домов. Я даже выплатил погорельцам подъемные. Такие вот мелочи стоят не дорого, а мое имя прославляют. Я даже недавно попросил Винса переговорить с уволенными стражниками, сказать, что это требовалось для спокойствия города, приглашал на службу. Может не будут гнать на меня табун.

На этом старые соратники закончили с делами, и дальше пошел обычный мужской треп.

* * *

В это же время в другом месте собралась компания попроще, но зато побольше. Джакобо с семьей и остальными циркачами, уволенные сержанты, Аарон с двумя командирами подразделений: разведки и спецназа, так сказать. Ну и я с Натой и Вогниром.

Для такой толпы помещений не нашлось. Поэтому засели во внутреннем дворе. Аарон устроил у себя дома замечательное местечко. Никто не увидит за высокой стеной. Тишина. Зелень кругом.

Сегодня мы веселимся. А почему бы и нет? Тот враг, что был перед нами — повержен. А тот, что будет, так он появится потом. И не надо об этом думать сейчас.

Вогнир накануне чуть не испортил мне тот настрой отдохновения, которому я предавался эту неделю — после беготни по городу и жутких событий на пожаре. Пожар, кстати, потушили оперативно. Прискакали пожарные, растащили баграми горящие дома, залили всё водой из акведука.

Так вот, разрекламировал Вогнир перед хозяином мою фирменную запеканку. Отговорился я тем, что в доме печь только с маленьким жарочным шкафом, а компания собирается большая. Не красиво маленькие порции выкладывать. От Аарона я отболтался. А потом отыгрался на побратиме.

— Вогнир, ты помнишь, сколько я провозился тогда на кухне?

— Ну, весь день.

— Вот! Ты хочешь, чтобы я целый день проторчал у плиты, когда остальные веселятся?

— Конечно нет, брат! Извини…

— Не надо совсем уж грустить! На шашлык я согласен. Его же можно готовить прямо возле стола. Поэтому иди — делай шампуры. А ты, Ната, отправляйся к хозяйке за мясом и вином. Можно взять ту кислятину, что пьёт Маэстро. Можно бы вообще уксусом заливать. Но будет уже не так вкусно. Беги, надо как можно раньше замочить мясо, и до завтра у нас не будет никаких дел. Можно погулять по городу.

Все договорились собраться перед обедом, и сейчас я готовлюсь — отжигаю дрова на уголь. Отобрал какие-то тяжелые лиственные породы, дуб или береза — не знаю, коры не было. Прислуга вынесла из подвала две бадьи, в которых я вчера замочил мясо, поставили их в тенечке.

Пришли Вогнир и Маэстро. Смотрят хитро. А вот вам! Никому заранее порцию делать не буду! Первая проба после повара — хозяину дома.

Да вроде не о мясе думают. О чем-то спорят в полголоса. Маэстро настроил гитару, то есть ваколу, и тихонько перебирает струны. Вот, наконец, появилась какая-то бодрая мелодия. Опаньки! Барабаны. Поворачиваюсь на звук. Мой побратим закрыв глаза сидит перед тремя барабанами разных размеров, и пытается попасть в ритм мелодии. Откуда он взял барабаны? То есть откуда они, не важно. Откуда они здесь? Вогнир что — принес их накануне и спрятал?

А Маэстро вроде понравился такой вариант музыки. Местные музыканты почему-то играют только на разнообразных струнных и духовых инструментах. И поэтому ритмичной музыки в репертуаре нет. Зато гномы барабаны используют, хотя бы иногда. Зато тарелка — явление не известное ни у людей, ни у гномов. Значит, Вогнир вспомнил, о чем я говорил еще в лесу, и решил попробовать.

Постепенно стали собираться остальные. Пришли циркачи. Они так и ночуют в своих фургонах. Только поставили их недалеко на каком-то пустыре. Подтянулись вояки — как гномы, так и люди. Эти пришли одновременно — они все живут в казарме.

Хозяин и хозяйка дома появлялись несколько раз, заводя во дворик новую партию гостей, и теперь, наконец-то, смогли сесть за стол вместе со всеми. Как раз первая партия шашлычков готова. Хотя и без нее на столе полно блюд. Все женщины постарались. Каждая принесла что-то своё.

Первое слово дали, по традиции, хозяину. Я видел, как политики выступают по полчаса и даже дольше. Но они в бумажку смотрят. Никогда не думал, что так много и так интересно можно говорить экспромтом. В речи было всё: представил присутствующих друг другу, обязательно похвалив; расписал, как замечательно мы поставили на место одного козла; надежда на будущие победы (а это тебе зачем?). В конце пожелал всем набить животы и упасть без сил. Я так понял, что это перевод со старогномьего языка, потому что тогда в горской деревне староста, когда открывал застолье, тоже что-то завернул, не понятое мной.

Выпивая и закусывая, присутствующие постепенно расслаблялись, снимали с себя пресс приличий, который общество заставляет носить. Все — люди, гномы, эльфы — вспомнили, что они соратники. А значит, можно не держать себя в жёстких рамках. Пошли разговоры об охоте, рыбалке и войне — между мужчинами, о нарядах и блюдах — среди женщин. Мы с Джакобо присели немного в стороне, чтобы наши слова не доносились до других, но и оставаться в компании.

— Джакобо, как большой специалист в своем деле, ты ведь наверняка брал заказы на власть имущих. Что можешь сказать о нашем положении? Что ждать от Исторского?

— Если граф нас поймает, то мы позавидуем мертвым.

— Это понятно. Но это «если». А что он будет делать сейчас?

— Вестей от своих людей он не получает. Значит, ему надо узнать обстановку. Есть ли у него кто-то уровня Черепа? Вряд ли, такие люди уникальны. Посылать дурака — только вредить делу. Остается заказ через Гильдию воров. Они ведь могут не только обокрасть, но еще берут и такие заказы.

— Надо разговорить Мечника, — я огляделся. «На ловца», как говорится. Гном как раз шел в нашу сторону.

— Аарон, вопрос есть!

— Задавай, — гном присел рядом.

— У тебя есть выход на Темные Гильдии?

— Есть кое-какие знакомые.

— Надо бы, чтобы нам вовремя сказали, если кто-то будет нами интересоваться.

— Мне и так говорят, когда кто-то проявляет интерес к нам.

— Так это к вам, гномам. Интересоваться же будут гимнастами или мной.

— Действительно, тогда нынче же передам, что меня интересует тот, кто интересуется вами. — И Мечник отправился по своим делам.

— Осталось обсудить, чем мы будем заниматься.

— И чем же? — Джакобо повертелся, устраиваясь удобнее.

— Здесь на побережье — сопки и лес, а дальше на Запад — степи. Вот туда и пойдем.

— А как же графство? Ты отказываешься от своих слов?

— Ни в коем случае. Но! Нормальные герои всегда идут в обход.[34]

— Ха! Я понял тебя. Нас ждут отсюда, с юга. А мы придем с запада.

— Скорее даже с северо-запада. И думаю, что фургоны гимнастов будут слишком приметны. Надо отправляться под другими личинами.

— У тебя есть идеи?

— У меня нет. А вот у одного Мастера теней…

— Швалил фшо на меня, штарика. Кха-кха! — Преображение в старичка было мгновенным.

— А-ха-ха! Как же! Старик, который уложит четверых и не запыхается. Не прибедняйся. И думай, думай. И я подумаю.

* * *

«Утром четвертого дня месяца липеня в год от Рождества Христова одна тысяча…»

Не знаю, откуда это, просто пришло в голову. На самом деле сейчас действительно середина летнего сезона. Сегодня ранним ясным утром наш караван отправился в путь.

Квартал гномов, как и другие кварталы торговцев, выходил одной стороной на берег Саржи, чем мы и воспользовались. Сначала была идея уйти сухопутным способом. И даже транспорт циркачам не надо бросать, ведь сами фургоны вполне стандартны. Снять дополнительные щиты, перекрасить — и все дела. Мы уже подготовили фургоны в дорогу: содрали старую краску с бортов, заново покрасили. Даже ободрали немного, чтобы состарить — такая толпа свежеокрашенных фургонов может привлечь сильное внимание. Но в один момент я решил переиграть. Гуляя в очередной раз с Натой по берегу, я увидел то, что навело меня на неожиданную мысль.

Гномы застроили каменными пирсами всю принадлежащую им часть берега. Различные суда постоянно подходили к ним или отчаливали. На моих глазах к причалу подходил самый натуральный караван, только речной. Дюжина широких, плоскодонных барж, сцепленных «паровозиком», двигалась вниз по течению. Во главе шел «паровоз» — мощное самоходное судно. Огромные колеса позволяли хоть и медленно, но двигать все баржи, соединенные между собой жесткой управляемой сцепкой. Размеры барж, а главное — малая посадка, позволяют каравану проходить по речным притокам. Там, где морское судно сядет на мель, этот караван, имея такую же загрузку, пройдет спокойно.

Идея уйти на таком поезде, пришла в голову сразу же. Со своей придумкой пошел к Аарону. С кем еще обсудить возникшие вопросы, как не с главным торговцем в этом городе. А вопросов в связи с этим очень много. Кто ходит на таком судне, можно ли приобрести или арендовать? Насколько вообще редки и дороги такие машины?

Чьё судно — Мечник знал. Также как и то, что другого такого агрегата у нас в городе или его округе не найти. Машина заказывалась в Империи. А вот насчет аренды можно попробовать поговорить. И разведчик обещал сделать это.

Переговорить ему удалось не сразу. Хозяин был не против того, чтобы перевезти весь наш табор вверх по течению. За соответствующую плату, конечно. В тот же вечер после переговоров с владельцем судна мы с Аароном встретились в его кабинете, чтобы обговорить этот вопрос.

— И сколько он хочет?

— Тридцать шесть золотых. Это, говорит, минимальные расходы в дороге.

— Ты ему намекал, что расходы по зарядке транспортных амулетов будет на нас?

— Эта цена уже с учетом нашей зарядки. Сначала он просил в шесть раз больше.

— Цена, конечно, мне вполне по силам. Но что же такое он возит, если может позволить такие расходы?

— На самом деле расходы у него ниже. Заправляет его какой-то знакомый — подпольно. Это незаконно, зато дешево. Но возит точно не зерно. Точнее, зерно и другие фермерские продукты — это прикрытие. Настоящий груз гораздо дороже.

— Контрабанда из Степи?

— А также в Степь. Но тебе ведь не важно?

— Конечно нет. Пусть катаются, и нас прокатят.

Так как дальнейший путь от верховий Саржи будет по суше, то фургоны отправились с нами. Их разобрали на щиты и сложили в трюмах. Рядом устроили стойла для волов. Всё получилось очень аккуратно. Размеры барж, а это примерно метров тридцать в длину и около шести в ширину, позволяли оборудовать трюм три на десять метров. В каждую баржу загрузили по разобранному фургону с грузом из него, пара быков ставилась там же в стойло.

Когда стали отчаливать, удалось посмотреть, как же всё-таки работает эта система. Оказалось, что каждая баржа имеет два небольших поперечных колеса на носу и корме. Дно баржи абсолютно плоское, она может двигаться и вперед, и назад, и даже боком. При движении прямо лопасти расположены вдоль направления хода и не мешают. Когда же караван идет в узкой протоке, то матрос включает рулевые колеса в нужную сторону, и «вагон» поворачивает вместе с руслом реки. Капитан рассказал, что в Империи на таких караван-судах ставят специальное управление, и тогда в рубке тягача рулевой видит положение каждой баржи и может управлять ей. Но стоимость такой установки на порядок выше стоимости самих машин. Да и обучение рулевого очень длительное. Так что хозяин не стал тратиться на это. Гораздо проще быстрее и дешевле можно научить матроса придерживаться русла и поставить по рулевому на каждый «вагон».

* * *

Загвоздка появилась уже на следующий день плаванья. Мы собрались на палубе одной из барж пообедать в общей компании. Здесь меня и нашел капитан.

— Ваша милость, владелец судна сказал, что зарядка камней для машин — это ваша обязанность по договору.

— Вообще-то, да. А разве они уже разрядились?

— Нет, заряда должно хватить до конца путешествия.

— Так в чем же проблема?

— Дело в том, ваша милость, что в договоре указаны ВСЕ камни на борту. И хозяин загрузил ими один из трюмов.

Мда! Не было печали… Кажется, я попал.

— Ну-ка, покажи договор.

— Вот, пожалуйста.

Действительно. «Арендатор обязуется во время пути заряжать все находящиеся на борту караван-судна камни для машин».

Так как мы всей компанией заняли не все вагоны нашего поезда, то оставшиеся баржи владелец загрузил своим товаром. Мы прошли в трюм одной из таких барж. В коробках и ящиках на стеллажах лежали сотни зарядных камней. И я бы действительно попал, если бы…

— Капитан, повторите, что написано в договоре про зарядку камней?

— Что вы должны зарядить все находящиеся на борту камни.

— Нет, капитан, все камни для машин!

А я ведь уже начал материть Аарона на чем свет стоит. Потому что наш подсчет давал около полусотни камней, которые надо будет зарядить. Это трудно и нудно, но возмодно. А здесь камней несколько сотен. Но всё-таки Аарона Мечника не объедешь на кривой козе. Да и я не лаптем щи хлебаю. Небольшая приписка сводила на нет всю махинацию хозяина судна. Правда, он попытался взять меня на понт. Но для этого надо было самому отправляться с нами, а не действовать через капитана. Ему-то все равно, он попробовал, я не купился. Дело в том, что камней для машин было в трюме всего пара дюжин. Вместе с теми, что стоят сейчас на местах, это и будут те четыре дюжины, на которые мы рассчитывали. Остальные слишком мелки для машин, под нагрузкой они просто рассыплются в пыль.

— Ну что, капитан? Мы сейчас пойдём проверять вот эти все камни, выдержат ли они работу в машине? Или я просто возьму камни из этого ящика?

А ведь я не только себя сейчас спас. По времени я бы не успел зарядить всю эту кучу, и мог попасть на штраф за неисполнение договора. Но также и капитану я дал способ отболтаться от наездов хозяина. Он ведь спас имущество, потому что я мог настоять на проверке, и тогда выжили бы только крупные камни. Мелочь стоит немного, но это только по сравнению с камнями для машин. Сгори они все, и у хозяина убытки исчислялись бы тысячами золотых.

Я избавился от ненужной работы, но и той, что осталась, было выше крыши. Мне пришлось основательно попотеть. Причем в прямом смысле. Сливая силу в камень, я понял, что канал с пламенем Смарагона не прервался на расстоянии. Я мог ускорить подкачку себе энергии, и тут же сливать её в камень. Дело ускорилось, наверно, на порядок, а может еще больше. Осложнение вызывал только перегрев, который я испытывал, прокачивая через себя потоки. Несколько раз сбегав из трюма на палубу, чтобы остыть на ветру, я вспомнил, что водяное охлаждение гораздо эффективнее воздушного. Приказал поставить в трюме большую бочку и наполнить её водой. Как результат — регулярная горячая ванна. При зарядке одного камня холодная забортная вода успевала нагреться до горяча. Я не знаю, как моя кровь не сворачивалась при пятидесяти-шестидесяти градусах, но вода была горячая. А может, кровь сворачивалась, но организм тут же восстанавливался. В любом случае, это не мешало нам с На'тин принимать горячую ванну. Потом грязную воду, сформировав из неё жгут, я сливал через иллюминатор. И этим же способом заполнял.

В таком состоянии земноводного мне пришлось провести неделю. Четыре камня в день — иначе я просто не выдерживал. Шесть дней. Вы пробовали весь день сидеть в воде? Бррр! В детстве в большой компании это весело. Правда, чего уж греха таить — двоим взрослых разного пола в воде тоже бывает весело. Этого самого «греха» — выше крыши. Но ведь не всю же неделю с утра до вечера! В конце я уже проверял, не выросли случаем у меня жабры с плавниками. С моей приспособляемостью организма всего можно ожидать.

* * *

Не успел я отдохнуть от недели водных процедур, как меня снова чуть не искупали. Мы как раз зашли в один из притоков Саржи, который вел в нужную нам сторону, когда из-под прикрытия прибрежных кустов выскочило несколько гребных судов. Сразу несколько кораблей появилось и спереди, и сзади, и вдоль бортов.

Я стоял на мостике, когда всё началось.

— Капитан, ты в курсе, кто это?

— Пираты, вашмилсть.

— И что они хотят?

— Грабить, вашмилсть.

— Вот только пиратов мне тут и не хватало.

— Всегда вы, аристократы, повоевать хотите.

— Не хочу я воевать! Мне и так хорошо было плыть.

— Но вы же сами сказали, что не хватало пиратов.

— Я совсем в другом… Ай, ладно! Долго объяснять. Они убивают или только грабят?

— Обычно только грабят.

В это время одна из галер сравнялась с хвостовой баржей, и с нее хлынул поток бойцов в лёгких доспехах. Размахивая короткими мечами разного вида, они разбежались по судну и принялись резать команду. Когда-то, увлекшись холодным оружием после прочтения замечательной книги «Путь меча», я купил и пролистал всю «энциклопию» по этому вопросу. Хорошая книга, убиться такой можно.


— Ваша милость, служанку убило всеми мечами в библиотеке.

— Откуда в библиотеке мечи, да еще все разом?

— Книга «Все мечи» с верхней полки упала.


Теперь в руках нападавших я мог увидеть все виды коротких мечей из той энциклопедии: акинак, гладиус. широкая у гарды похожая на треугольник чинкуэда. Катар, имеющий поперечную рукоять и длинную гарду, закрывающую руку почти до локтя. Но в основной массе это были прямые короткие мечи, вроде акинака.

Мы не были совсем уж безобидны. Вместе с нами Аарон отправил отряд охраны. Вот только эта охрана была рассчитана на один-два корабля пиратов. А сейчас на нас вышли сразу дюжина кораблей и в них — соответствующее число воинов.

Блин! Чего это я туплю?

«Корендо! Ты там спишь, что ли? Тревога!»

«А? Что? Понял!» — через несколько секунд силуэт призрака промчался по каютам, вышибая на ходу двери.

Почему вышибая? А, так я ведь не рассказал последний эксперимент, который у нас с призраком случайно получился. Время от времени мне приходится подзаряжать ожерелье, которое служит пристанищем для Корендо. Иначе он слабеет, и теоретически может исчезнуть. Если совсем изолировать от притока магии. Потому что жемчуг в ожерелье способен накапливать в себе силу, хотя и очень медленно.

Всю последнюю неделю проводя в положении земноводного, я научился работать почти вслепую. Я клал зарядный камень на полку недалеко от себя, залезал в бочку с водой, прикрывал глаза и начинал работать. Камни, из которых делают аккумуляторы, в магическом зрении ощущаются как голодное место, настолько сильно они хотят получить энергию. В этот раз я также положил камень, закрыл глаза, нащупал магическим зрением голодное образование и послал туда поток силы. Внезапно от Корендо пришел странный сигнал, как будто он ест. От неожиданности я выпал из состояния полу-транса, в котором находился.

Открыв глаза, я обнаружил перед собой призрака в состоянии какого-то ошеломления.

— Ты чего здесь делаешь?

— Да вот, На'тин просила узнать, сколько ты еще здесь проведешь?

— Это последний камень на сегодня. Подожди. Ты сам понял, что сейчас происходило?

— Кажется, я поел. А еще, ощущаю, что у меня прибавилось сил.

То есть магическая энергия, направленная на самого призрака, напитала его. Но ведь раньше я не видел в призраке «голодную бездну». Я прикрыл глаза, переключаясь на магическое зрение. Просто призрак, никакой бездны.

— Постой на одном месте, проверю кое-что.

— Хочешь повторить в тех же условиях?

— Да, стой здесь. Нет. Немного вправо. Вот. Теперь жди.

Я перешел на магическое зрение и снова погрузил себя в транс. Вот полка с зарядными камнями. Вот отдельно лежащий магический аккумулятор. А это Корендо. В трансе видно гораздо больше. Надо попробовать и в других случаях тоже посмотреть вокруг в измененном состоянии. Теперь попробуем накачать Корендо энергией. Магическая сила, которую я получал от Смарагона, мощным потоком исчезала в призраке. Его «голод» был гораздо мощнее, чем у камней, которые я заряжал перед этим.

Я уже потерял счет времени — сколько же именно я накачиваю эту «черную дыру», когда призрак стал «кричать» в эфире, посылая сигнал тревоги. Плавно снизил мощность потока — при резком обрубании может и «пробки вышибить». Вышел из транса и открыл глаза. Передо мной стоял почти настоящий человек. Мужчина среднего возраста в старинном костюме и шляпе стоял передо мной, опираясь на резную трость. Раньше Корендо был похож на легкую дымку. Ненадолго, накачивая ожерелье энергией, можно было сделать его непрозрачным. Но совсем ненадолго, энергия вытекала из него, как вода через сито. Сейчас призрак больше походил на желе или холодец, настолько непрозрачным он стал.

Но что-то не так. Что-то… Чт… А-а-а! Машу вать! Кипяток! Оказывается, в этот раз я не просто нагрел воду, я её вскипятил. Резкое возвращение чувствительности тела шибануло по нервным окончаниям посильнее, чем удар палкой по ребрам. Молча, из-за перехватившей дыхание боли, я выпрыгнул из бочки и, всё в том же прыжке, умудрился проскочить сквозь открытый иллюминатор. Фуух! Какое же блаженство, окунуться в холодную воду после горячей парной.

На следующий день я проверил состояние Корендо. За сутки энергия так и не покинула призрака. Может, дело именно в том, что в этот раз я накачал его силой Смарагона? После этого мы с Корендо еще пару раз повторили эксперимент. Состояние призрака становилось всё стабильнее. Теперь он стал походить на живого человека. Даже появилось взаимодействие с предметами. В первый день он как обычно хотел пройти сквозь стену. Раздался мокрый шлепок, и я, оглянувшись, обнаружил его наполовину вошедшим в доски стены, а наполовину — растекшимся по ней, как Лизун из фильма о призраках.

С тех пор он стал еще более материальный, и если по привычке пытается пройти сквозь предметы, то они только разлетаются от него. Зато скорость перемещения почти не упала, и сейчас он за секунду прогрохотал по всем баржам, вышибая двери в каютах.

Хватит зевать. Пока пираты не подошли близко, у нас есть кое-какие шансы. Сконцентрировав силу, я плеснул ею с левого борта, создав водяное лезвие. Ого! Оказывается, я за эти дни нехило прокачался. Мощности удара хватило, чтобы достать до корабля подходившего к последней барже. У четырех пиратских судов разворотило борта и они моментально сели на дно реки. С другого борта получилось ударить только по одному кораблю. Пираты были слишком близко к нам, и я боялся попасть по своим. Один корабль, в который я попал, затонул. Но еще три приблизились вплотную. Десятки крюков-кошек взлетели в воздух и впились в борта. Еще пара рывков, и суда крепко сцеплены между собой, а через пропасть между бортами уже прыгают пираты. На палубах нашего каравана образовались два очага сопротивления. Все гномы Аарона держались в походе вместе — на одной барже. На ней же и встали строем во время нападения. Две дюжины гномов, прикрываясь ростовыми щитами, эффективно оборонялись от атак пиратов.

Второй центр сопротивления образовался вокруг циркачей. Матросы, успевшие избежать резни, прибежали к ним. Первую волну нападавших остановил Джакобо. Дюжина трупов, образовавшихся за несколько секунд от попаданий метательных ножей, заставила пиратов задуматься. Воины застыли, не решаясь переступить некую черту. А Джакобо с безразличным видом поигрывал в воздухе парой метательных ножей. Паузу нарушил один из пиратов. С бешеным ревом здоровый орк, весь располосованный шрамами, растолкал своих подельников и бросился в атаку. Джакобо, на которого был направлен удар огромной двусторонней секиры, легко ускользнул. Орк провалился вперед. Его секира была отбита в сторону копьем и воткнулась в палубу. Копье, продолжая ход, впечаталось пятой в грудь нападавшего. Толстый черен копья в огромных лапах Санти выглядел тростинкой. Еще один удар, и нападавший вывалился за борт. Орки в большинстве своем плохие пловцы, особенно степные орки. Вот и этот не задержался на поверхности, а сразу начал пускать пузыри.

После таких потерь пираты ослабили свой нажим. Теперь Джакобо с коротким мечом и кинжалом, его сын Фернандо со шпагой и дагой в руках, и орк Санти с копьем умудрялись сдерживать нападавших. Им большего и не требовалось. Остальное сделали лучницы. Девушки вчетвером забрались на крышу рубки, откуда и стреляли из луков. Две эльфийки, Наталиэль — дочь Станиэль, и моя Наточка. Четыре лука неплохо поработали. Освободив палубу, они теперь отстреливали тех нападавших, которые плыли к нам с потопленных мною кораблей. Здесь не море, крупных волн нет, и большинство пиратов легко преодолели оставшиеся метры.

Наблюдая за перипетиями сражения, я не увидел за громадой рубки, что на «тягач» успел кто-то забраться. Один из пиратов, выходя из-за угла, на ходу рубанул меня с плеча. Не успевая отразить удар мечом, я просто перехватил его руку своей. Мой полуторник совершенно не пригоден при таком тесном общении. Пришлось по-простому бить кулаком с зажатым в нем мечом. Только добавил небольшой воздушный кулак перед своим. Ошметки мозга и кровь плеснули на следующего вышедшего пирата. Пока тот пытался проморгаться, я успел снести ему голову. Быстро оглянулся. Пока возился с этими двумя, с другой стороны рубки уже успели выскочить четверо. Ну что ж. На подобное у меня кое-что отработано. Круговой удар мечом на уровне пояса с идущей перед ним воздушной косой. Четыре трупа. Или восемь половинок. Главное, чтобы никто не заподозрил в этом работу магии. Интуиция, нехорошо нывшая при каждом употреблении магии в городе, меня не подвела. Как мне успели рассказать, Орден из года в год всё жестче контролирует магию. Никто, кроме дипломированных специалистов, не вправе применять волшебство. Итогом может стать подвал Ордена охотников на магов.

Что происходит вокруг? Одним прыжком я оказался на мостике, расположенном на крыше центральной рубки. Вот и всё. Девочки успели пристрелить всех пиратов в воде. Остальные циркачи и гномы охраны проверяли нападавших на наличие ценностей и скидывали трупы в воду.

Капитана обнаружил под собой на палубе. Он подошел к одному из трупов, перевернул его пинком, и теперь задумчиво смотрел на него.

— Кто-то знакомый? — я подошел и встал рядом. Передо мной лежал сильный мужчина с сединой в черных волосах. Тонкая кольчуга гномьей работы плотно обтягивала тело. Булатный узор клинка говорил о достатке его владельца. Или удачи в бою. Сапоги от хорошего мастера.

— Да… — В голове капитана как будто переключалось что-то. — Это капитан охраны хозяина. Да и других ребят узнал. Каждый раз они ездили с нами. А в этот раз хозяин сказал, что пусть пассажиры сами о себе заботятся.

— У тебя своя голова на плечах. Но вот что я тебе скажу. Ты ведь видел, что нападавшие резали всех подряд? Тебя и всю команду уже списали в расход.

— Списали. Пожалуй, это самое верное выражение. Но теперь возвращаться нельзя. Как же быть?

— В этом я тебе не советчик. Думай, решай, куда ты направишься. У нас еще несколько дней пути.

Глава 5. Степь да степь кругом![35]

Пыль. Кругом только пыль. Если меня спросят, что такое степь, то я так и скажу — пыль. Пыль оседает на осях фургонов. Из-за чего их постоянно приходится смазывать. Пыль забирается под одежду. Пыль скрипит на зубах, несмотря на надетые повязки. Оглядываюсь на наш караван. Все завязали свои лица платками или шарфами на манер ковбоев, и сейчас мы похожи на переселенцев в прерии. Чтобы не попадать в тучу, поднятую другим транспортом, караван идет уступом. Таким образом, чтобы ветер дул в бок линии фургонов.

Сейчас прошла середина лета, и трава выгорела. А до дождей еще далеко. Быки не наедаются тем сеном, что растет около стоянок. Приходится вечером распаривать специальную подкормку. Но и воды не так уж много. В каждом фургоне сзади стоят по две бочки. Они по пояс взрослому человеку, наверно литров на сто каждая. Бочки уже опустели больше, чем на половину, а мы прошли только три четверти пути. Теоретически, воды должно хватить до следующей реки. Но если… тьфу-тьфу-тьфу!

Согласно карте, которую мне дал Мечник, до цели перехода осталось день или два. Впереди ждет свежая вода.

Заводь, где мы высадились, осталась далеко позади. Караван-судно поднялось как можно выше по руслу реки, где мы и расстались на берегу с капитаном и его командой. Дальнейшее путешествие должно проходить наземным транспортом.

Пока шли вверх по течению, я не мог поверить, что мы уже в степи. Вокруг реки всё также стоял лес. Немного не тот, что растет около устья, но все также непроглядный лес. Только наш призрак Корендо, который для «разминки» соскакивал на ходу и убегал, докуда хватало возможности, говорил, что леса, по сути, нет. Небольшая рощица на два стена шагов вдоль воды, а дальше бескрайняя равнина.

Как только мы сами прошли через такую рощу, то убедились в этом. Перед нами раскинулась степь. Даже так — Степь. Практически полностью плоская равнина, холмы настолько низкие, что почти не заметны. Если в низовьях Саржи почти всё изрезано холмами, из-за чего русло постоянно меняет направление. То наверху все реки текут плавными изгибами.

С того места, где нас высадили, недалеко до королевского тракта. Недалеко по степным меркам. Надо было только собрать фургоны, и через несколько дней мы должны были попасть на нормальную дорогу.

Шесть дней — неделю — мы ползем по этой «дороге». Истоптанная и укатанная на ширину перелета стрелы степная дорога. Здесь по другому и не ездят, только если по королевскому тракту. И, кажется, уже послезавтра мы должны его увидеть.

Королевский тракт хвалят, сравнивая с имперскими дорогами. Когда-то король Зиртак, основатель этого королевства, сагитировал самых богатых купцов, и они вместе с правителем, в доле так сказать, построили эту дорогу. Тракт идет от столицы в нескольких направлениях. Королю нужна была дорога для быстрого перемещения войск, а купцам — для доставки товаров. Постепенно вдоль пути отстроились трактиры и постоялые дворы. Вокруг них выросли города. Наш путь идет на восток. После нескольких городов мы по тракту попадем в нужное нам графство.

Капитан, после некоторых раздумий, принял решение бросить баржи и плыть с командой на «тягаче». Все ценности с кораблей пиратов мы разделили, и у капитана с командой появился стартовый капитал. Плюс зарядные камни, собранные с оставшихся барж. Еще он собирался снять с этих барж машины для продажи. Занимают они не очень много места — два шага в длину и по высоте до колена, столько же в ширину. Пару агрегатов я даже уговорил отдать мне — нести не на спине, так чего бы не взять. Пока шли вверх по реке, я пытался понять принцип работы. Но, даже имея возможность видеть магическую вязь, понять с наскока не получилось. Слишком плотно опутан двигатель магическими рунами, а потом вязь уходит вглубь корпуса, и разобраться становится невозможно. Понял только, что использовались руны Земли и Воздуха. Возможно, еще смогу разобрать движок на стоянках и посмотреть изнутри. Если понять принцип, то это же золотая жила! Хотя, чего это я, империи такие конкуренты поперек горла. Вон как охотятся за всеми артефактами.

Случайный порыв ветра пригнал тучу пыли, поднятую фургоном Вогнира. Налетевшая пыль оторвала от воспоминаний и заставила закашляться. Как же достала эта пыль! Слава Смарагону, что пока никаких происшествий не было. Несколько поломок упряжи и колес у фургонов, но Джакобо говорит, что это обычное дело.

В ходе планирования похода были обсуждения, как же попасть в графство. То есть, не совсем так, ведь попасть в графство не проблема. Но надо зайти и обязательно выйти. А для этого нужно что-то такое, что позволит нам уйти от графа, или заставит графа отпустить нас.

Самый безотказный способ — рабский караван. Не совсем законно, но позволит дойти до самого графа Исторского, и он даже отпустит меня обратно, за новыми рабами. А не совсем законно, потому что рабство здесь вроде есть, только личное — за долги или в бою. Нет власти над всей жизнью раба, как в Риме или у барина в России над крепостным. Скорее, как на той же Руси, но гораздо раньше, когда были холопы и закупы. Можно откупиться, отработать долг. Но жизнью твоей распоряжаться не могут.

В любом случае, мне это морально не подходит. Отдавать на заклание своих соратников, или даже ловить для этого случайных путешественников — такое не по мне. То, что продажа рабов графу — это именно заклание, мне кажется всё чаще. Не зря, ой не зря, в моей жизни случилось явление Смарагона. И его первое задание выдано не просто так. Есть такое предчувствие, что в Исторе нас поджидает кто-то посильнее самого графа.

Способ «number two». Контрабанда. Продать графу оружие или что-то магическое. Вот хотя бы эти магические движки. В таком случае встает ребром вопрос: а чего это вы тут делаете такой толпой, а? Не настолько ценны эти моторы, чтобы их охраняло столько разумных.

Третий вариант мне даже понравился своей ненавязчивостью. Едут музыканты и певцы — ведь от роли гимнастов стоит отказаться. Хоть граф не видел никого вблизи, да и девушки, что были на виду, работали в гриме, но может запросто заподозрить. Есть Маэстро с ваколой, есть Вогнир на ударниках. Даже Санти можно поставить с какой-нибудь дуделкой. Ну, и мне, наконец, подарили губную гармошку — гном ковырялся всю дорогу, консультируясь с музыкантом, но сотворил это чудо. И теперь на стоянках я пиликаю потихоньку, нервируя волов. И девочек поставить на подтанцовке.

Но время. Время! Репетиции — это очень долго. И потом, сначала ведь надо заявить о себе, поколесить по дорогам соседних графств, а потом «случайно» заехать к Исторскому. К тому же, это способ, чтобы легально попасть в пыточные подвалы графа. Зачем ему нас отпускать?

Еще один способ кажется хорошим со всех сторон. Нужна была только активная помощь со стороны гномов. И Аарон согласился. Все гномы того отряда, что идет со мной, согласились играть безродных. Это очень серьезный шаг для подгорного народа. Силен, видать, авторитет Аарона Мечника, если они согласились на такое.

Теперь я Доменго, капитан отряда наемников. Джакобо мой заместитель и начальник штаба. На Санти лежат остальные обязанности — снабжение, быт. То есть, у меня два помощника: по военной и гражданской части. Гражданская часть — это все четыре наши дамы и Маэстро. А также Вогнир, как кузнец, и вообще мастер на все руки. Хотя он и ворчит, что не дают повоевать. Впрочем, как и Санти. Уговорил их тем, что они — последняя защита наших беспомощных женщин.

Сам отряд — две дюжины гномов в полном вооружении, которые Аарон отправил со мной. Немного переносной техники — заготовки для стреломётов.

К вечеру стала видна какая-то темная полоса впереди на горизонте. Значит, это последняя ночевка в степи. Дальше будет королевский тракт, который спускается вдоль реки до самого Восточного океана. В этом месте приток Саржи, которая течет на юго-восток, изгибом близко подходит к основной реке королевства Зиртании — реке Мар'че. Она не такая большая, как Саржа, но тоже достаточно полноводна, вот на ней когда-то Зиртак поставил свою столицу Марчак. Сейчас уже не понятно, реку назвали по имени города, или город по названию реки. Но есть у степных орков женское имя Мар(ы)Ча. При этом «Ы» произносится почти не заметно. Скорее похоже на «Мар'ча». Наводит на размышления о происхождении основателя королевства Зиртании и о женщине с таким именем.

Эту историю мне рассказал на одном из привалов наш орк Санти. На самом деле его имя звучит по-другому, но не каждый выговорит его правильно, что служит оскорблением для истинного орка. Поэтому все используют похожее человеческое имя.

Расположились вагенбургом. Как нам говорили на истории, «вагенбург» по-немецки значит «защитное строение из повозок». Burg'ом изначально на германских землях называли поставленные единым целым дом и несколько хозяйственных построек с внутренним двором. Эдакая бревенчатая мини-крепость. А потом гуситы — были такие повстанцы, стали называть передвижную крепость из повозок «вагенбург». От русского «гуляй-города» он отличается большей мобильностью, но зато меньшей защищенностью. Хотя, даже те телеги, про которые нам рассказывали на истории, позволяли в разы облегчать оборону. Фургоны же циркачей могли превращаться в мощный оборонительный рубеж. Дополнительные щиты, закрывающие проход снизу и между фургонами. Все пропитано средством от пожара и сырости. Наши фургоны перед отъездом тоже оборудовали подобными щитами, как и транспорт гномов. Шесть повозок у циркачей, два наших фургона, и четыре у отряда гномов. Итого, ровно дюжина. Правда, они разного размера и высоты. Но постепенно, от одной стоянки к другой, мы разобрались, в каком порядке они лучше стыкуются. И сегодня загнали повозки в круг довольно быстро. А сколько раз до этого мы цеплялись колесами фургонов или оглоблями! Один дрын даже переехали, и его пришлось менять.

Распределили часы дежурства. На этой неделе заступает на дежурство дюжина Контанира. Вообще, у каждой дюжины в отряде есть свой сержант, который и командует непосредственно воинами, выполняя мои распоряжения. Ближе по смыслу слово «дюженник», но такого слова в русском нет, а «десятник» не подходит по значению. Так что пусть будет «сержант». На прошлой неделе было дежурство Веринира, а сейчас должен Контанир. Два че… то есть гнома меняются каждые три часа: ночью на стоянке и днем в дозоре.

Вот, кстати, и сержант. Повозки уже стоят на местах, основные распоряжения розданы, и гном решил с кем-то потренироваться.

Так, это же мой побратим. Короткие и не постоянные всё-таки у него увлечения. Пример Аарона не смог надолго привить ему вкус к мечам. Стоило Вогниру увидеть, как Контанир на корабле разваливал своей секирой врагов на две половины, как тут же воспылал старой страстью. И ведь не объяснить ему, что такой лихой удар, как у сержанта, ему не удастся в ближайшую дюжину лет. А может и никогда. Контанир выше среднего гнома на голову, а ширина плеч не меньше, чем высота корпуса. Вот уж точно «косая сажень в плечах». Длинные руки опускаются до самых колен. И с этой гориллой Вогнир пытается тренироваться. Длинный боевой топор Книжника в несколько раз легче двухсторонней короткой секиры Контанира. Но тот машет ею как хворостиной. Удары Вогнира выбивают искры, когда два оружия сталкиваются, но он так и не смог пройти завесу стали, выставленной сержантом. В какой-то момент я думал, что побратиму всё-таки удастся достать Контанира. Резко перейдя из верхней рубящей атаки, когда секира противника уже пошла вверх, Книжник попытался подцепить сержанта под колено загибом лезвия. Но опытный гном просто поднял ногу и наступил на топор. Потеряв равновесие, Вогнир упал на колени, а возле его глаза уже блестело острие шипа секиры.

— Сколько в этот раз ты «умер», Вогнир?

— Мы только начали, командир, — пробасил сержант, опираясь на свое оружие. Это по человеческим меркам секира коротка, а гному она доходила до пояса. — Так что сейчас был первый раз. Но парень дерется всё лучше. Скоро с моими новичками сможет выстоять в бою.

Его «новички» — это два молодых гнома, которые пришли в отряд в прошлом году. На фоне самого сержанта они действительно не выглядят супербойцами, но уже давно не новобранцы. Хотя до уровня сержанта вряд ли дотягивает хоть один боец моего отряда. Сейчас обеими дюжинами командуют самые опытные сержанты, которых мог дать Аарон. Фактически, они могли бы стать капитанами, если бы была возможность создания для них отрядов — то есть двенадцати дюжин бойцов. Получается, что я «недокапитан» всего с двумя отделениями. А командует каждым не просто сержант, а «старший сержант». Их, кстати, уже ставили над подобными отрядами в несколько дюжин. И мне кажется, Аарон хочет, чтобы своим походом они заработали звания капитанов. Пока же каждый командует своей дюжиной и входит в мой штаб.

— Капитан, а сам размяться не желаешь?

Еще одна здравая мысль пришла в голову уже в дороге. Чтобы никто случайно не спутал, каким именем меня называть, договорились обращаться ко мне по званию. Если наши лица графу наверняка не известны, то про мое имя он точно в курсе. Так что «капитан» или «командир». Тренируются, но постоянно кто-то да ошибается.

— Так как, командир?

Взрослый же мужик. Он что, не видел мои тренировки с Аароном? Но воевать против секиры можно только каким-нибудь тяжелым двуручником. Мой бастард просто обломится.

— Есть такая поговорка «Не зная брода, не суйся в воду». Не буду я с тобой тренироваться. И вот почему…

Разгоняю восприятие. Мои действия видны гному только смазанным движением. Хватаю его за бороду, которую сержант начал отращивать в ожидании повышения. Пока длины бороды хватило только-только, чтобы он не вырвал её из моего кулака. Второй рукой приставил кинжал к подбородку гнома.

— Понятно? — Я сделал движение, как будто отпиливаю бороду.

— Понятно… Но как ты успеваешь? Я же знал о скорости и готовился. Но не успел даже руки поднять.

— С тобой это получается, потому что ты привык к тяжелой секире, — я отпустил бороду и отошел на шаг. — Но вот с Мечником такое у меня не пройдет.

Пусть считает, что его командир самый крутой. С меня не убудет. А кто именно из нас быстрее — я или Аарон, сейчас не важно. Важно, чтобы воины такого склада характера, как этот сержант признавали меня хорошим бойцом. Ведь таких гномов в отряде — подавляющее большинство. Вот второй сержант — Веринир, так он будет смотреть, насколько хорошо я командую. И его уважение надо заслужить не только силой, но и умом.

Наконец, ужин закончен, и лагерь постепенно затихает. Провели небольшую тренировку в музыке. Я пытаюсь подобрать по памяти ноты на гармошке. Маэстро перебирает струны ваколы и морщится. В городе ему вместо старых струн из жил поставили стальные — гномьей работы. Звучание изменилось совершенно. Стальные струны звучат гораздо чище и звонче, чем жилы и кишки. Но к этому надо привыкнуть и приноровиться. Вогнир собрал барабанную установку, схему которой я ему подсказал. Сейчас над степью разлетается барабанная дробь разной тональности.

Когда перебирали способы проникновения в замок Истору, то отказались от личины бродячих музыкантов. Но Джакобо на следующий же день собрал всех и заявил, что в следующий раз может все-таки понадобиться, чтобы мы стали музыкантами. А мы не готовы. В общем, тренировки — наше всё!

Пока мы терзаем уши быков, эльфийки разминаются. Моя жена присоединилась к ним. Заявила как-то, что это скучно, постоянно только хозяйничать. Оказалось, что её пластика хоть и уступает эльфийской, но что-то более простое ей по силе. Охота в горах развивает вестибулярный аппарат и навыки эквилибристики. Постепенно девушки вошли в какой-то свой ритм и задвигались синхронно. Смена то плавных то резких движений завораживала.

Мои размышления прервал громкий звук удара. Оказывается, когда я засмотрелся, как извиваются в танце девушки, то прекратил играть. Также постепенно затихли остальные музыканты. Не слыша мучительных звуков, прекратили орать быки. Гномы разинув рот стояли или сидели возле фургонов.

Звук удара повторился. Я повернулся в сторону нарушителя тишины. Глава циркачей, а теперь мой начальник штаба, с совершенно безразличным видом продолжал свою тренировку, метая ножи в мишень. Последними были кинжалы, звуки ударов которых мы услышали. Подойдя к мишени — лежащей боком на подставке деревянной колоде, Джакобо стал вытаскивать из нее клинки. Ощутив напряжение тишины, поднял взгляд на окружающие его лица. С простецким выражением оглядел всех:

— Чего это вы, а?

Привык, паршивец, к такому зрелищу, а мы тут дышать боимся. Звуки поспешно подбираемых челюстей и кахыканье прочищаемого горла снова наполнили шумом лагерь, нарушив хрусталь тишины. Девушки уже убежали в фургон обтереть пот. Вот замычал бык. Кто-то высморкался. Один из бойцов испортил воздух, заржал его сосед. Гады. Сволочи! Такой кайф испортили. Но не убивать же их! И если Джакобо просто привык к выступлениям своей семьи, то как терпят такую экзотику-эротику гномы? Мне уже хочется уединиться с женой. А они ходят, шутят. Им что, всё отключили?

Пошел предлагать свои услуги дамам. Вязь, с помощью которой я чистил шкуры когда-то в Долине Цитадели, имеет некоторые варианты, позволяющие чистить одежду или тело. Особенность в том, что эту вязь можно использовать только на коже, шкурах или подобном материале. А при чистке тела не забывать убирать ту часть, которая чистит внутреннюю сторону шкуры, иначе получишь бурдюк с желейными шариками внутри. В такой желеобразный песок скатывается вся грязь, кровь, и прочее, что есть на шкуре изнутри.

Но как не подкатить с таким удобным презентом к любимой женщине? Конечно, сначала потренировался «на кошках» — различных животных, в том числе на наших волах. Теперь они с мягкой шелковистой шерстью. Как те забавные бычки одной породы, которые как будто под феном побывали. Конечно же, такое достижение магической цивилизации не осталось не замеченным остальным женским населением нашего отряда. И наши девушки теперь каждый вечер выглядели так, будто целый день нежились на вилле, а не ехали в пыли. Вот и сейчас, когда я постучал и забрался в фургон, меня уже ждали все четверо. Четыре обнаженных женских тела. Красивых женских тела, у которых есть все нужные округлости. И отсутствуют не нужные. Дело в том, что когда задаешь объект для очистки, получается, что все, что снаружи — грязь. И эта грязь рассыпается порошком из мелких шариков, которые легко скатываются вниз. Поэтому меня и встречают в чем мать родила.

Быстренько завершаю свою работу. Я ведь не железный, а тут Натаниэль как-то странно смотрит. Чистка тела и немного накачать жизненной силой от усталости. Беру свою Нату в охапку — и чуть ли не бегом к себе в фургон. Вся первая половина ночи прошла очень бурно. Кто кого поборол в партере, осталось не ясно. Но вымотались мы оба знатно. Сменили белье, и напоследок почистив себя и подругу, я завалился спать.

* * *

Поспал пару часов, но этого хватило. Разбудил меня Джакобо.

— Принимай дежурство. Я — спать.

Кивнул ему и вышел из фургона. Хотя каждые три часа на смене стоят по два гнома, на ночь остаются два дежурных офицера. Те, кто может принять необходимое решение. Каждый дежурит по полночи. Сегодня это гимнаст и я. Завтра будут сержанты.

Оглядел наш лагерь. Фургоны, как всегда, поставлены в круг. В центре лагеря горит дежурный огонь. Один часовой забрался на крышу самого высокого фургона и оглядывает окрестности. Второй дежурит у костра. Потом они меняются местами.

Я тоже забрался — на крышу своего фургона. Прислонился к выступу и застыл. Морок сна я уже сбросил, и мне не требуется двигаться, чтобы не уснуть.

Используя магическое зрение, время от времени осматриваю округу. Звезды двигались по своим извечным орбитам, ночь постепенно близилась к своему окончанию, когда я заметил кое-что на пределе своих возможностей. И что это за «кадр»? В темноте ночи светятся сгустки жизненной силы животных. От искр мелких птичек, до крупных травоядных и хищников. Но эту ауру ни с чем не спутаешь. Сильный золотистый отсвет разума.

«Любапытына, адынака!» И кто же может так светить, как костер в ночи? Пятно неизвестного разведчика немного сдвинулось и застыло. Через несколько минут — снова приблизилось, и опять замерло. Судя по интенсивности и размеру свечения жизненной силы вокруг ментального пятна, это должен быть взрослый мужчина. Есть ли кто-то рядом с ним — никак не удается узнать. При всём том, что мой «локатор» очень полезен, он имеет один крупный недостаток — малый радиус действия. Магические потоки видны мне на полторы сотни шагов или, если выражаться по местному — не более стена шагов. Я постарался усилить свое восприятие, увеличить радиус охвата. Но добился небольшого прироста расстояния в дюжину шагов и резкую головную боль. Никаких ночных посетителей, кроме уже замеченного соглядатая, я так и не обнаружил. За это время неизвестный гость прошел, или скорее прополз, четверть расстояния до нашей стоянки. Пора идти знакомиться.

Аккуратно спустился и подошел к дежурному костру, чтобы меня было видно часовым. Знаками подозвал обоих гномов и шепотом объяснил ситуацию. Заодно узнал, что при такой темноте хорошо видят только эльфы, и то только силуэты и не более чем на стен шагов. Орки несколько похуже — пол стена. Те и другие при этом пользуются специальными травами для усиления ночного зрения. Люди же и гномы вообще что-то замечают только у себя под носом.

Аккуратно пробрался между повозками с противоположной стороны от чужака и обошел периметр, прижимаясь к стенкам фургонов. Так, на темном фоне меня не должно быть видно. Трудно ориентироваться, насколько же я на самом деле не заметен, если сам вижу каждую травинку под ногами. Правда, не далеко — позиция чужака теряется в сером мареве. Но вроде он не уходит, значит еще не заметил меня.

Так, хватит стоять. Захват! Разгоняю организм и рву жилы в спринте. До неизвестного примерно семьдесят шагов. Надо успеть прижать его к земле, пока он не всполошился от шума моих шагов.

Рекорд бега на стометровке на Земле немного больше десяти секунд. Здесь расстояние в два раза меньше и я под разгоном. Возможно секунды две затратил, а может и меньше. Чтобы не поскользнуться на ранней росе, оттолкнулся ногами от борта фургона. Затрещали доски обшивки, скрипнули рессоры. Противник только начал приподниматься, когда я подмял его под себя и заломил руки. Но мы как-то неудобно лежим, под нами еще что-то — плечи чужака не достают до земли. Рывком поднимаю свою добычу и смотрю вниз — под ногами ничего нет. А на груди? Ощупываю противника, не поворачивая к себе. А на груди — грудь. Два штука. Хорошие такие полушария. Мягкие на ощупь.

Ах ты ж! Отвлекшись на эти прелестные выступы, я чуть не получил локтем под дых. Тут же последовал удар затылком. Пришлось разрывать дистанцию. Девушка, а теперь, когда она развернулась, я мог рассмотреть, что это не взрослый мужчина, а девушка-орчанка. Чуть выше меня ростом и примерно столько же в плечах. Бедра, конечно, пошире, чем у мужчин. Но при общей мускулистости, это не заметно. В распахнувшейся меховой жилетке виден плоский живот и ровные не прикрытые ничем полушария молочных желёз.

Не отвлекаться! Шагнув вперед, орчанка с рычанием нанесла хук слева и тут же апперкот правой рукой. Пришлось снова отходить назад. Поймай я такой удар — и несколько мгновений наслаждался бы нокдауном. Меня попытались достать дальними ударами, но от них я уже мог спокойно отклониться.

А если так? Скольжу в сторону и подсекаю ногой колено опорной ноги. Девушка взмахнула руками, пытаясь удержать равновесие. Но я всё-таки повалил её и заломил руки. Пытаюсь одной рукой удержать оба её запястья. Они довольно широки, и я кое как могу обхватить их пальцами. Накачанная девочка. Второй рукой достаю захваченную веревку. Наконец, петля накинута и замотана. Поднимаю добычу на ноги и толкаю в сторону лагеря. Не хочет идти. С чего бы это? Сама же шла к нам. Точнее, ползла.

— Если тебе привычней ползти, то так и быть — можешь ползти. Но всё-таки в ту сторону.

Огрызнувшись, девушка всё же пошла в лагерь. Зайдя в кольцо фургонов, я привязал её возле своего крыльца.

Когда я заметил нашу гостью, было еще далеко до рассвета. Хотя половина моего дежурства уже давно прошла. Пока я выбирался за периметр, пока крался к разведчице и боролся ней, рассвет оказался уже не далеко. Теперь же, пока дошли обратно и я устраивал свою добычу, стало совсем светло. Начали просыпаться ранние пташки. И моя На'тин — одна из них. Протирая глаза, моя супружница выпрыгнула из фургона, развернулась, чтобы пройти в сторону умывальника. И тут же застопорилась, уткнувшись лицом в грудь орчанки, которую я как раз привязывал. Отшатнувшись назад, Ната нашла меня взглядом. Сна в её глазах уже не было.

— Эээ… Понимаешь…

— Так ты привел наложницу? Наконец-то! А то совсем заездил меня.

— Ках-кхм… Кха! — От неожиданности я поперхнулся словами.

— Или это жена? Учти, я должна остаться первой!

Вот это сейчас что было? Сарказм или то, о чем мечтают обычные русские мужья? Я в курсе того, что местные браки не ограничены парой супругов. Мужей или жен может быть больше одного. Но это происходит не так уж часто.

Ошарашен, кстати, был не только я. Орчанка вытаращила глаза и пыталась что-то сказать возмущенное, но у нее перехватило дыхание. Наконец, она сумела вздохнуть. Не желая слышать вопли, я зажал ей рот рукой. Только немного не успел и попал ребром ладони в рот. Девушка сжала зубы и прокусила мне руку до крови. Не ожидавшая такого, она сама разжала челюсти, и я выхватил свою руку из капкана. Орчанка рефлекторно проглотила попавшую ей в рот кровь.

— Да чтоб тебя! — Моему возмущению не было предела, и я с какой-то детской обидой взял да и укусил её в плечо.

Что надо еще заметить, так это то, что после омоложения организма и смены всех зубов, новые кусалки у меня выросли не совсем человеческие. До саблезубого тигра, конечно, далеко. Но и не те огрызки, какие бывают у среднего человека. В общем, я получил приличные клыки, которые не торчат как у орков. Но позволяют прилично укусить. Чем я и воспользовался.

Проглотив брызнувшую в рот сладко-соленую жидкость, я победно глянул на орчанку. И успел увидеть, как ярость загнанного зверя сменяется ошарашенным состоянием, а потом чуть ли не обреченностью. Я оглянулся к Нате. Та тоже смотрела на меня как-то задумчиво.

— Мое имя Нах'тал из рода… Впрочем, это теперь не важно. Теперь я твоего рода, муж мой.

Что? Какого!..

— Так! Быстро объяснили мне, что всё это значил. Ната, ты ведь понимаешь в чем дело. Я вижу это.

— Ну, для начала развяжи её. Это уже не нужно. И давайте зайдем внутрь, чтобы не стоять у всех на виду… Муж мой! — подразнила меня На'тин и скрылась внутри.

Я пластанул кинжалом по веревке, спутавшей запястья орчанки, и показал ей на вход, а потом поднялся внутрь вслед за ней. Повернулся к настенному шкафчику, открыл дверцу и достал из креплений бутылку вина. Показал девушкам. Ната отрицательно покачала головой и махнула в сторону другой посудины — с гномьей водкой. Кивнув, поменял бутылку. Также молча достал каждому по два стакана. В три из них налил грамм по сто горючей жидкости. А в остальные — воду из кувшина.

Я с давних времен научился пить спирт. На'тин тоже такое видела, и даже пробовала. А вот орчанка явно со спиртом не сталкивалась, и теперь у нее перехватило дыхание. Она замахала руками, пытаясь погасить пожар во рту. Наконец, девушка смогла схватить стакан с водой, быстро выпила её и облегченно вытерла слезы.

Всё! Шоковая терапия вроде подействовала. Теперь можно поговорить.

— Ната, давай ты рассказывай. Что сейчас было на улице.

— Вы с Нах'тал стали мужем и женой.

— Спрошу по-другому. Как мы ими стали? Ничего не было, кроме этих укусов.

— Дело как раз в этих укусах. Точнее, не только в них. Там много собралось вместе. Так ведь?

Орчанка кивнула:

— Обычай древний. Но его никто не отменял. Будущий муж должен победить избранницу в бою, а потом они пьют друг у друга глоток крови. Обычно прокусывают друг другу губу во время поцелуя. Но об этом нигде не сказано, только то, что «суженные должны испить кровь друг друга». Потом этот брак закрепляется на ложе…

— А если не закрепляется?

Девушка удивленно поглядела на меня:

— Но как можно по-другому? Это как отказаться от добычи после боя. Навлечешь на себя позор.

— Ясно. Как в это вписываюсь я? Ведь я другой расы и у нас был просто бой.

Орчанка задумалась, подбирая слова.

— Она в поиске, — вмешалась в разговор Ната.

— В каком поиске?

— Эти украшения на висках означают, что она вышла на охоту за мужем. Так бывает у орков. Парни и девушки активно ищут себе мужа или жену.

— Я днем заметила, что в вашем отряде есть орк из истинных — шартэ. Решила вызвать его на бой. В моем племени ни один парень не может победить меня. Становиться женой такого слабака — позор для моего рода… Бывшего рода.

Интересно, где она пряталась днем? Тут только мелкие кустики кругом.

— А потом я тебя взял в плен…

— Это ничего бы не значило. Я всё равно могла вызвать на бой вашего орка. Может, он победил бы меня, и я стала его женой.

— А это, как говорит мой муж, «фигвам», — усмехнулась Ната. — Димтир всегда побеждает Санти!

— НАШ муж… — поправила орчанка. И упрямо продолжила: Все равно! Если бы не те укусы… Зачем ты меня кусал?

— Я сам не знаю. Просто взбрело в голову.

— Странно… Может, тебя ведут боги?

— Ага, есть один. — Я решил приколоться. — Смарагон.

— Смар… Ох! — Орчанка закрыла рот ладошками. — Нельзя произносить имя Древнего Бога!

— Да вроде со мной пока все в порядке.

— Димтир, как думаешь, — На'тин наклонилась ко мне и зашептала, — кому поклоняются орки здесь в Степи, где постоянно жарит Светило?

— Кажется, понял. Богу Огня.

Ситуация вполне ясная. Здесь, в Степи, нет доброго Светила, обогревающего и дающего урожай. Есть жаркий небесный огонь Смарагон. Он часто бывает жесток и только в период дождей смягчает свой нрав. Такое опасное высшее существо не будут называть по имени, обязательно будут употреблять иносказания и прозвища.

А вот что делать с новоиспеченной женой — ума не приложу. О чем и спросил напрямую.

— Муж мой! Ты не знаешь, как взять женщину? — Удивление орчанки было непередаваемым. — Так давай я тебе покажу.

Она обрадовано начала раздеваться. На'тин хихикнула, глядя на это. А потом захохотала в голос. Да уж. Пьяная женщина не знает тормозов. Что орчанка, что гномка.

— Да идите вы!..

— Куда? — воскликнули обе девушки, повернувшись ко мне.

— Куда-куда… Я имел ввиду, как выпутываться из этом ситуации с женитьбой.

— А мы разве запутались? — поинтересовалась орчанка. Она успела снять свою меховую жилетку и теперь её соски угрожающе нацелились на меня.

— Ну, я вроде как женат…

— Ну, и что? — непосредственность орчанки обескураживала.

— «Вроде как»? — возглас Наты был угрожающим.

— Женат. Извини, не так выразился. — Смущаясь двоякой ситуации, я смотрел только на На'тин.

— Муж мой, ты боишься не справиться с двумя женами? — Нах'тал соблазнительно изогнулась.

— Хватит называть меня «муж мой»! — зарычал я. — У меня имя есть!

— Не переживай, Нах'тал, нашему мужу хватит сил не только на двоих. Я это точно знаю. — На'тин скинула рубаху, в которой вышла из фургона, и передернула плечами.

— Стоп-стоп-стоп! — Я обезоружено поднял руки. — Во-первых, сейчас утро, и караван отправляется в путь. Во-вторых, Наточка, я не верю своим ушам. Женщины ведь такие собственницы. Ты готова поделиться со своей соперницей?

— Не соперницей, а соратницей. И даже подчиненной. Я ведь остаюсь старшей женой. Так?

— Конечно так, — кто бы спорил с двумя женщинами разом, а я сторонке постою. Посмотрю на смертельный номер.

— Поэтому Нах'тал становится моей подчиненной. Так? — теперь вопрос относился к орчанке. А моя боевая подруга не такая уж тихоня. В тихом омуте… Ага…

— Да… — Нах'тал вздохнула, соглашаясь.

— А другие вопросы меня и не волнуют. Потому что вопрос твоих возможностей, муж мой…

— Ррррр!

— Твоих возможностей, муж мой, действительно хватит не только на нас двоих.

Вот такая философия, оказывается, у местных девушек. А может, это мне повезло? Такое надо обмозговать. Я снова разлил гномью водку и воду по стаканам. Мы подняли свои порции и чокнулись.

— А ты знаешь, что Натаниэль влюбилась в тебя? — Слова На'тин отправили водку не в то горло.

— Кхх… Кххх… — Я кое-как отдышался. — Никогда не говори под руку!

— Ладно… Потом поговорим. — Старшая жена явно не была готова к такой неожиданной реакции.

На этом мы отложили обсуждение семейных вопросов до вечера. Я представил Нах'тал всей команде, как спутницу, присоединившуюся к нам в дороге. Попросил двух часовых, которые видели мою внезапную «женитьбу», не распространяться об этом событии.

Гномы переглянулись и многозначительно ухмыльнулись.

— Я сам расскажу, когда будет надо. Понятно?

— Да поняли мы, командир! — сменившиеся дежурные махнули мне и пошли отсыпаться. К переходу подготовятся без них.

* * *

До берега Мар'чи добрались за пару часов до ужина. Закат еще не скоро, можно спокойно обустраиваться. Орчанка не стала тащиться вместе со всеми. Отойдя в сторону она высвистала мархуна — верхового волка, своего боевого скакуна. Волчонок, как она его назвала, рыкнул на волов, которые тревожно замычали, и унес мою лихую женушку вдаль. Целый день она кружила по Степи, то приближаясь к каравану, то удаляясь к самому горизонту. Мы же потихоньку добирались к цели.

Степная дорога вывела нас к удобному броду через реку. Возле которого на обоих берегах Мар'чи выросли два города близнеца — Шлам и Хлам. Сами города расположились несколько выше по течению, чтобы в водопровод не поступала мутная вода из брода.

Городки небольшие, на несколько тысяч населения, и для нашей дюжины фургонов место найти будет трудновато. Так что остались мы на лугу возле берега. Быки, наконец, смогли поесть свежей травы. Тот комбикорм, которым мы их кормили, видать, не так уж вкусен.

А вечером я снова потерял девственность. До этого в роли двоеженца я не выступал. Так что это у меня первый раз, можно сказать.

Когда закончились вечерние хлопоты, Нах'тал затащила меня в фургон. Взяла руководство на себя. И отвертеться не удалось. Да и к этому моменту я несколько привык к своему положению двоеженца. Это с утра я еще ходил, как пыльным мешком стукнутый. Тут как будто оказаться в положении холостяка, которому после ночной пьянки говорят, что он теперь женат. Прочувствовали? Вооот! А у меня оказалось сразу две жены. Или три? А то не успел жениться на орчанке, а мне уже на эльфийку намекают. Как бы На'тин не вошла во вкус и не начала регулярно женить своего мужа.

Человек такая скотина — ко всему привыкает. Как любил повторять мой дед: «Человек не свинья, всё съест». Вот и я, пока тащились до вечерней стоянки, успел обдумать вопрос, привыкнуть к положению. И даже нашел положительные стороны такой жизни. Про отрицательные пока думать не решался.

Так что, когда девушка потащила меня исполнять супружеский долг, я и не думал сопротивляться, и даже помогал. Да и сама орчанка не уродина, чтобы бегать от неё. При высоком росте — нормальные пропорции, совсем не «швабра». Лицо с прямым носом, немного припухшие губы, глаза странного изгиба — они уже, чем у европейцев, но не так сильно, как у монголов. Бронзово-серый загар кожи. Черные прямые волосы заплетены в крепкую косу. Челюсти и брови у орчанок не выдвигаются так заметно, как у мужчин. Клыки тоже не заметны. Даже узлы мышц, которые, по моему мнению, не красят женщину, в спокойном состоянии перестали выделяться, и контуры фигуры округлились.

Когда я говорил, что Нах'тал взяла руководство на себя, я не думал, что это будет в самом прямом смысле. Через мгновение я оказался на лежанке, еще через мгновение груди Нах'тал нависали над моим лицом. Не долго думая я прикусил сосок. Девушка зарычала и задышала глубже. А потом, как писал один юморист «всё заверте…»[36]

Переспать с орчанкой оказалось тем еще трюком. Это как езда на гоночном болиде без амортизаторов и глушителя. Мощно, чувствуешь, как ты сливаешься с машиной. И громко. Нах'тал не стеснялась показывать всем свою страсть.

Думаю, теперь рассказывать о том, что здесь забыла оркская воительница, уже нет необходимости. И еще думаю, что регулярно мне такое не вынести. Я просто сгорю от стыда, выходя утром из фургона.

Сюрпризом оказалось, что девушка оказалась… девушкой. До этого никто не мог победить её в бою, соответственно, и первого мужчины у неё так и не было. Когда всё закончилось, девушка выскочила наружу. Она не собиралась оставаться в фургоне на ночь. «Мне душно спать не видя небо», как она выразилась. В одиночестве я оставался не долго. В не успевшую закрыться дверь уже проскользнула На'тин. Глядя, как сильно подействовали на неё крики второй жены, я понял, что поспать мне удастся немного.

Сразу после орчанки разделить постель с На'тин стало сильным контрастом. Было привычно, плавно, удобно и тихо. И эта уютность в постели даже была по-своему приятна. Всё-таки не решившись кричать, На'тин зарылась лицом в подушку, и крики доносились сквозь неё. Наконец, последнее напряжение отпустило нас, и мы упали на постель.

* * *

Утро встретило нас с женой лучом Светила в оконце фургона. Разминая плечи, я вышел из фургона и побрел к умывальнику. Очищаться магией удобно, но не очень приятно. К тому же я не решаюсь использовать заклинание на самом себе. Не сразу до меня дошло, что при моем появлении стихли все разговоры. Все молча рассматривали меня, как какое-то чудо-юдо в зоопарке. Даже обычно молчаливый орк проходя мимо меня восхищенно помахал руками над головой и заухал.

Я дошел до Джакобо, стоящего с видом первоклашки перед железным Шварцем.

— Ну, и что означает этот цирк немых? Никогда не видели, чтобы у кого-то было две жены?

— Но не орчанку же.

— А что такого? Высокая, конечно. Но мне такие женщины нравятся.

— Не в этом суть. Есть мнение, что голодную до мужского внимания орчанку не всегда может удовлетворить даже самый мужественный орк.

— Скажу честно, мой «орган» обычного размера.

— Не знаю, не знаю… Как думаешь, где твоя жена?

— Скачет по Степи, наверно.

— Не угадал, приз не получишь! Вон она, под твоим фургоном. То, что никто не мог заснуть, пока вы не закончили, думаю, тебе рассказывать не надо?

— Ну почему же, можешь пожаловаться, как страдал всю ночь.

— Жалуюсь! Так вот, последним, что нас доконало, были слова орчанки…

Джакобо сделал длинную МХАТовскую паузу.

— Ну! Не томи!

— Она сказала «Я больше не могу!» и упала под крыльцо, — не выдержав, циркач заржал. Стоявшие недалеко гномы внимательно прислушивались к диалогу, и в конце тоже подхватили его хохот.

— Тьфу на вас! Пошляки!

Умывшись, я вернулся в фургон. Хотелось наведаться в город, и я отправился переодеваться. Может обе Наточки со мной пойдут. Кстати, Натаниэль тоже ведь получается «Ната».

Стоп, гусары!

Глава 6. Я гениальный сыщик![37]

Конечно, городок, в который я предложил пойти женам, не очень велик по Земным меркам. Две тысячи населения — это же почти деревня. Но здесь еще не настали времена мегаполисов. Лажан, в котором тридцать или сорок тысяч жителей, считается очень крупным городом. Так что двойной городок Хлам-Шлам с населением меньше пяти тысяч — не маленький населенный пункт. Думаю, что когда-то здесь проходила граница и стояла таможня. Остатки стен на обоих берегах реки, которые когда-то перекрывали брод, наглядно это показывают. После расширения границы Зиртании надобность в таможне и стенах пропала. Таверны, кабаки и постоялые дворы постепенно расширяли оба городка. Новые постройки уходили вверх по реке, оставляя брод внизу без присмотра. Стены были разобраны на постройки. Сами жители, кроме гостиниц и общепита, зарабатывали на перевозках тех путешественников, которые не хотели мочить ноги. Но слияние городов идет полным ходом. Баржи и лодки отходят в прошлое. Слишком часто жители города переходят с одного берега на другой. Сейчас попасть на другой берег можно не только по воде. Рядом с бродом видна нитка наплавного моста. Пешие путешественники могут пройти по деревянному настилу, проложенному по палубам множества барж, стоящих на приколе поперек течения. Думаю, этот мост скоро сдаст свои обязанности новому каменному сооружению — в верхней части города из воды торчат быки нового широкого моста. Нам же пока придется переправляться бродом. Высота колес достаточная, чтобы наш транспорт не затопило. Не топкое каменистое дно реки в этом месте позволяет перевезти даже тяжелогруженые повозки.

Но всё это откладывается на несколько дней. Джакобо с Санти осмотрели весь транспорт и вынесли вердикт — ремонту быть! Вызывают сомнения оси на нескольких фургонах, требуют замены или ремонта некоторые колеса и элементы упряжи. Как сказал Джакобо — обычная техническая остановка. Две, редко — три, недели в пути, и пара дней на ремонт. Не так уж надежен наземный транспорт.

Так что моя прогулка с женами превратилась в целую делегацию. По вопросам ремонта и приобретения материалов в город отправились оба хозяйственника: Санти с Вогниром. Джакобо присоединился к ним, сказав, что пока не может полностью положиться на молодого орка в таком вопросе — фургоны то его. Заодно он взял с собой одного сержанта, чтобы решить некоторые вопросы снабжения отряда. А Веринир, в свою очередь взял в помощь шесть бойцов, чтобы таскать в лагерь закупки. Оставшиеся шесть гномов пошли в увольнительную. Вместе с гимнастом в город отправилась и вся его семейка. Пацану всегда интересно увидеть что-нибудь новенькое, женщины присоединились к моим женам. А Фернандо потащили с собой Станиэль и Валиэль со словами: «Кто принесет домой наши покупки?»

В итоге, на хозяйстве осталась дюжина Контанира и старик Маэстро, который проворчал:

— Что я могу увидеть нового в этом захолустье? Здесь даже приличных борделей нет, в которых девок проверяют на срамные болезни!

Ах да! Куда же я без Корендо, или точнее, куда он без меня. Ведь поводок браслета не вытягивается дальше километра.

Когда мы подходили к воротам города, стража поспешно застыла по стойке «смирно». Не часто их посещают аристократы «с двором и челядью». Именно так подумал начальник стражи на воротах.

Итак. Утро. Туман медленно сползает обратно в реку. Сквозь только что открытые ворота хотят пройти фермеры и крестьяне, чтобы продать свой товар. Из города навстречу спешат дровосеки, углежоги и водовозы. В этот момент из тумана, всё ещё затянувшего дорогу, слышен слитный лязг железа и грохот шагов. Это паршивец Вогнир подговорил сержанта пройти строем, стуча кулаками по кирасам. Щиты, тем более большие ростовые, никто в город не брал, но и без них не плохо гремели. Четырнадцать гномов — а Вогнир тоже надел доспехи — маршировали по дороге и слитно стучали себе латными перчатками в грудь. Восемь гномов впереди процессии, и шесть позади. Сам центр этого балагана принадлежала двум аристократам, то есть вашему покорному слуге и Корендо. На призраке, раз уж он стал немного материален, можно было накидывать легкий плащ, и теперь он всегда в нем щеголял, скрывая свои старинные тряпки. Как он выразился: «Мне стыдно, что я не могу одеться по моде».

Возле аристократов было несколько дам высшего света со своими охранницами. Если эльфийки вполне тянули в этом захолустье на аристократок в походных платьях, то моих жен, и не подумавших пойти безоружными, можно было принять только за женскую охрану: лучница и мечница, дальний и ближний бой. В общей толпе также определялись: старик советник, идущий явно со своим сыном, паж и слуга орк.

Картина маслом. «Не ждали». Мне всю эту процессию описал местный барон, которого разбудил посланный от ворот гонец. Барон был скор на подъем, и даже успел увидеть — со своими такими же скоростными друзьями — это представление в полном объеме. До того, как наш отряд распался. На глазах изумленного барона, который уже успел подумать, что это захват города, арьергард войска, только что дружно маршировавшего ему навстречу, вбросил мечи в ножны и рванул в проулок, выходящий, а барон это точно знал, в одно сладкое заведение. Авангард по взмаху старика также бодро отправился в другую сторону — к рынку. Паж рванул в переулок и исчез в квартале бедноты. Оставшийся парень о чем-то перекинулся с аристократом и убежал в том же направлении.

Как итог: перед местным бароном я оказался только в компании призрака и пятерых девушек.

Наша группа остановилась перед тремя всадниками. Впереди молодой мужчина, явно старший в этой команде. Крепкий невысокий воин, чисто выбритое обветренное лицо простого рубаки.

— Позвольте представиться — я приподнял шляпу — дон Доменго, капитан наемников.

— «Просто» капитан? — Это влез какой-то хлыщ с высокомерным выражением своего лошадиного лица, до этого находившийся за плечом вожака. Не выношу таких субчиков, как будто переплевывающих слова через губу.

— «Просто» или «не просто» — спросите на кладбище. У тех, кто уже интересовался этим вопросом.

Сам не ожидал, что так остро себя поведу. А чего это он! Еще так белой перчаточкой пыль с сапога смахивает. Хоть бы слез со своего седла.

Вожак, кстати, слез га землю и тоже помахал шляпой, другой рукой останавливая своего вспыхнувшего приятеля:

— Барон Итон Ламский. Хозяин этих мест. Я бы хотел пригласить вас в свой дом на обед. Вернее, — барон глянул на небо — на завтрак.

— Вообще, мы хотели посмотреть город. С утра, чтобы не таскаться по жаре. Да и позавтракали уже. — Я увлек барона в сторону. — Как хозяин, можете подсказать место, где есть много приличных лавок, интересных для женщин? А еще лучше, если рядом будет место для компании мужчин, где можно посидеть за выпивкой? Думаю, как мужчина, вы понимаете тяготы семейных покупок.

— Ха! Еще бы! Я первое время имел глупость отправляться за покупками с женой. И быстро понял, что если покупает она, тогда не остается время на мои покупки. А уж если собираются жены всех нас… — Он махнул в сторону своих спутников.

— Короче, есть подходящее место! Едем? А… Ну да. Тогда пешечком. Благо, что не так уж далеко. По сравнению с дневным переходом.

Его хохот подхватил третий спутник, на которого до этого я не обращал внимания. Скроенные по одним лекалам, они были почти близнецы. Только в отличие от темно-русого барона, его брат по оружию был скорее рыжий.

Разговаривая с бароном, я не заметил, как блондинистый хлыщ подошел к девушкам:

— Дамы, прошу извинить моего грубого друга. К сожалению, он привык к звону мечей и реву быков. — Натаниэль, на которую смотрел этот нахал, смущенно покраснела.

Слова хлыща вызвали новый приступ ржания у двух здоровяков. Все также похохатывая, они пошли в сторону одного из пересечений улиц, ведя в поводу своих быков.

Пока мы перестраивались, пытаясь развернуться в нужную сторону, энергичный барон дошёл до перекрестка. Он уже почти свернул, но вдруг резко остановился.

— Альберто, ты ведь всё равно не любишь ту таверну, в которую мы собрались! Называешь её кабаком. Я тебе сегодня делаю подарок! Можешь с нами не ходить. Только отведи скакунов в хлев. И скажи моей Лоне, что если она не будет наряжаться до полудня, то успеет прогуляться вместе с гостями по лавкам. Где меня искать, ты знаешь.

— Еще бы. У старины Моррина.

— Если она успеет определиться с покупками до того, как я пропью свой кошелек, то получит их! — Новый сдвоенный приступ смеха огласил окрестные улицы. Они что, действительно близнецы? Каждый раз делают все одновременно.

К тому времени, как местные аристократы разобрались с быками, подошли и мы.

Барон сразу вцепился в меня и поволок в проулок.

— Можешь сказать, почему ты не верхом? Как-то непривычно — целая компания аристократов и вдруг все пешком.

— Никакой тайны. Мой вороной пал в бою. И это был единственный скакун в отряде — у меня ведь пехота. Так что пока я вынужден передвигаться на своих двоих или на колесах.

Вслед за нами двинулись остальные. Так, разговаривая о пустяках, прошли пару кварталов. Выйдя на очередной перекресток, я понял — это то, что мне хотелось. Прямая мощеная улица была застроена торговыми лавками и питейными заведениями. И этими, едальными. Или как правильно сказать? Общепит, короче.

Барон сразу же потащил меня к одному из входов. Пришлось его притормозить.

— Девочки, — повернулся я к своим спутницам. — Можете не стесняться!

И широким жестом указал вдоль торговой улицы. А действительно, чего экономить? Мои деньги были приличной суммой даже в крупном Лажане. А в этом захолустье — тем более. К тому же, реноме наемника требует сорить деньгами, пока они есть.

— Корендо, проследишь?

Я получил подтверждение от призрака и вытащил один из кошелей. Такие же я уже дал женам, а этот хотел передать гимнасткам. Нечего подводить мою репутацию своей скромностью.

— А за покупки будет отвечать… Держи! — Передал деньги Станиэль.

«Не стесняйтесь, вряд ли вы меня разорите», — шепнул ей в полголоса.

— Всё! Идите!.. Нах'тал, а ты чего?

— Да чего я там делать буду? Таскаться неприкаянно? Лучше с вами пиво попить.

— Есть одно дело, которое можешь выполнить только ты.

— Да?

— Да. Корендо присмотрит, чтобы девушек не обманули. Но вот защитить их сможешь только ты. Тем более в таких местах, куда мужчинам заходить неприлично.

— Ну, если только так… — Нах'тал побрела вслед остальным, дергая рукоять оркского ятагана. Думаю, еще изменит свое отношение к шопингу. Уж в этом вопросе я изучил женщин достаточно.

Пока я отправлял своих спутниц, барон уже весь извелся, и теперь бил копытом в дверях какого-то кабака.

— Ты чего так долго?

— Жёны ведь, без разговора никак.

— Жёны? Что, неужели все?!

— Нееет! Упаси боги! — я засмеялся. — Только двое из них.

Смеясь, зашли в заведение. Не прав Альберто, для кабака здесь очень прилично. Я бы назвал это кафе при гостинице. А по местному — таверна или трактир. Никакой атрибутики, привычной для низкопробного кабака, здесь не было. Столы застелены скатертями. Нормальные стулья, а не лавки. Кухня со своими не всегда приятными запахами — отдельно. Даже светильники вдоль стен — и те магические. Богатый трактир, адынака. Потолки высокие, побеленные. С одной стороны проход в сдающиеся комнаты. Виден длинный коридор с одинаковыми дверями и лестница на второй этаж. С другой стороны — симметричный проход на кухню и служебные помещения. Оттуда, увидев нас, как раз выскочил толстенький гномик. Обычно гномы и так широки, но всё-таки они не толстые. Но этот был широк во всех направлениях. Настоящий колобок.

— Господин барон! — Это подобие хлебобулочного изделия закричало высоким голосом. — Проходите, проходите. Ваш столик как всегда свободен.

Он провел нас мимо занятых мест к центральному столу, стоящему возле стены напротив входа.

— Скоро будет сделано всё, как вы любите. Пока ожидаете, что-то принести?

Чувствую, что местный хозяин здесь частый посетитель.

— А чего думать, Моррин! Тащи своего пива, и побольше!

— Господин барон, я про что-нибудь еще, кроме пива.

— А-а-а! Ну тогда давай свою книжку, пусть гости посмотрят.

Старина Моррин укатился, а Итон продолжил, садясь на свое место в торце стола:

— Моррин когда-то только варил пиво. Но хорошее пиво. Открыл кабак. А потом постепенно стал готовить еду. В этом он тоже оказался мастак. Мы часто заходили сюда, еще когда здесь был простой кабак. Сейчас все перестроено, Моррин делает все как в столице, даже эту книгу для блюд завел. Но Альберто все равно зовет кабаком.

Мы с Жесли, соратником Итона, уселись возле него, напротив друг друга. Появился Моррин с большой книгой в толстой обложке. На кожаном переплете было тиснение в виде различных продуктов: рыбы, птицы, окорока и прочее. Продукты были разложены вокруг названия «Таверна мастера Моррина».

Заинтересованно открыл первую страницу. Половину страницы занимал цветной рисунок блюда. Сверху было название, а ниже расписано, что именно входит в блюдо, и немного о том, как готовят. На второй странице было следующее блюдо, а вот на обороте первой я обнаружил записи посетителей: «очень вкусно», «замечательно», «обязательно закажу еще». Забавно, меню и книга отзывов одновременно. Интересно, это его собственное изобретение, или так принято в этом мире?

Полистал дальше. Большинство записей оставались положительными, хотя иногда попадались и другие: «пересолили», «так себе», «ничего особенного». «Гадость необыкновенная!» — красовалось большими буквами на одном обороте. Я перелистнул обратно. На рисунке в тарелке лежали непонятные конусные спиральки. «Бош-на-суне» значилось наверху. В тексте не было ничего, кроме фразы: «Боши, обжаренные в кляре». Я поднял глаза на хозяина заведения.

— Это блюдо с Восточных островов. — Затараторил Моррин. — Они много чего ловят в море и едят, не только рыбу. Господин барон заказали, и мне их привезли в бочках с морской водой. Я все сделал по рецепту. И господину барону даже понравилось сначала… Но эти ракушки кладут для того, чтобы из них пить соус… А господин барон уже выпил… много. И не понял. И захотел съесть их… И сломал зуб. И их больше не заказывают…

Колобок совсем погрустнел к концу речи.

— Как же их заказывать? Ты же вез эту живность от самого моря. Я неделю буду ждать блюдо?

— Зачем неделю? Не надо неделю! Эти твари быстро размножаются. Я их в бассейне отходами кормлю. А потом из них суп варю и жарю, вместо мяса. У меня уже семья есть их не может. Свиней кормлю.

— Так и подавал бы в таком виде.

— Нельзя! Могут исключить из гильдии. Можно готовить только то, что есть в списках гильдии поваров.

— Строго, однако. А угостить гостей ты можешь любым блюдом?

— Угостить могу.

— Вот и угости. А бассейн твой далеко?

— Нет, на заднем дворе. Я в нем еще рыб из Восточного океана держу, пока их не съедят.

— А соус к этим бошам ты какой делаешь?

— Из сливок с чесноком и зеленью.

Забавно, мир другой, а блюдо почти такое же.

— Знаешь, Моррин, принеси-ка ты нам по порции этих бошей. Только ракушки не клади, а сразу соусом полей.

— Господа, — заявил я, когда повар ушел. — Предлагаю попробовать новое блюдо.

— Это из тех самых морских червяков? — почти в голос спросили барон с другом. Наш с Моррином диалог они не пропустили, не смотря на то, что не отрывались от кружек с пивом. Я его тоже попробовал — отменное пиво, такое, какое я люблю. Светлое, не крепкое, при этом не сладкое и горчит совсем не много.

— Нет, господа, это другое блюдо, — «честно» ответил я.

Я мог бы поесть мяса, заказанного бароном. Но ждать, пока его приготовят, не было никакой охоты. И к тому же внезапно захотелось морепродуктов. Организму чего-то не хватает, что ли…

Как я и ожидал, моллюски оказались готовы гораздо раньше. Мы успели не спеша выпить по второй кружке пива, когда поварята вынесли три тарелки, наполненные этими самыми бошами. Барон сначала вяло ковырялся в тарелке. Но потом распробовал, и опустевшая тарелка стала для него неожиданностью.

Мы даже заказали еще по одной порции. А пока заедали пиво мясом. Или запивали мясо пивом. Сложно определиться. Традиционно в России считается, что алкоголь заедают. Но культурные люди вроде как еду запивают алкоголем. Это относится не только к вину и пиву. Даже с водкой, оказывается, всё наоборот. Это водкой запивают горячие блюда, а не заедают чем-нибудь глоток водки.

Короче, ели мясо и пили пиво. Потом дождались еще одну порцию бошей. Барон же нашел кого-то, кто не знаком с его байками, и прерывался только когда отправлял в рот новую порцию еды или питья.

* * *

История этого баронства оказалась в некоторой степени занимательна. Если коротко, то сначала это было небольшое пограничное баронство Шлам. То есть нет. Еще раньше через этот брод кочевали орки. Очень удобное место. Здесь сквозь осадочные отложения есть выход языка коренной породы, поэтому река не пробила глубоко свое русло, а растеклась в ширину, образуя брод. Как я говорил, дно в этом районе каменное и плоское, очень удобно для переправы.

Молодую Зиртанию беспокоили постоянные набеги восточных соседей. Пока король Зиртак, расширяя свое королевство на восток, не запер этот брод. Другие подходящие для переправы места — довольно далеко отсюда, и целый регион оказался защищен от набегов. Король раздал отвоеванные земли своим приближенным, указав поставить на берегу крепость. Окрестные бароны совместно возвели стену на западном берегу вдоль всего брода. Поколениями воины со всех окрестностей дежурили на этой стене, обороняя от набегов восточных орков. Зажатые на узкой полосе (неделя пути — это не много) между королевством и океаном, орки постоянно держали в осаде Ламский брод. Взять штурмом прямо из воды стену высотой в несколько ростов — трудная задача. Безбашенных отморозков относительно не много, даже среди орков. Постепенно накал страстей вокруг брода спадал. Восточные орки, прозванные береговыми или морскими, постепенно теряли свой буйный нрав, переселялись на побережье и дальше — на Восточные острова. Те молодые бойцы с обеих сторон, которые хотели показать свою удаль, приплывали к помосту, сооруженному посередине брода, где и проводили поединки. Орки в лагере напротив крепости постепенно перенимали привычки западных соседей. Начали жить осёдло, строить постоянное кирпичное жилье. Незаметно на месте лагеря вырос город, названный орками Ш'лам, то есть «Стоящий возле брода». А город напротив называли Х'лам, то есть «Не наша сторона брода». Причем так называли с каждой стороны реки. Свою сторону называли Шлам, а другой берег — Хлам. Картографы так и не пришли к общему мнению, потому что часть из них жила на правой стороне реки, а часть на левой — восточной. На моей карте, кстати, Шлам стоит на западном берегу.

Так продолжалось, пока один из потомков Зиртака I Завоевателя — Форкен III, прозванный Купцом, не начал экспансию до самого Восточного побережья. Где подкупом вождей, где торговыми экспедициями, он подмял под себя земли восточных орков. Сами орки постепенно ассимилировались и амальгамизировались, то есть смешались и культура и геном народов. Город Шлам, построенный совместно окрестными баронами, не принадлежал по факту никому. И король, чтобы местные не спорили, отдал его своему человеку. Земля на завоеванном восточном берегу перешла одному из командиров его войска. Так и продолжалось двойное положение города, пока отец Итона не сумел прибрать к рукам и западную и восточную части.

Роль стены возле брода к этому времени потеряла свое значение. Саму стену давно разобрали, из материала сделали причалы и пологие спуски в воду — город приобрел настоящий вид.

* * *

Рассказ Итона, перешедшего как раз к своей биографии, был прерван явлением Нах'тал. Я не оговорился, именно явлением. Двойные двери таверны распахнулись, в проеме появилась моя запыхавшаяся жена. Не видя ничего в сумраке помещения после освещенной улицы, она уставилась вперед широко распахнутыми глазами. Другого варианта, кого же она ищет, все равно не было, поэтому я окликнул её.

Сориентировавшись на звук, Нах'тал подошла к нашему столу, расталкивая со-слепу стулья и столы. Первое, что она увидела, привыкнув к сумраку, была кружка пива, стоящая возле Жесли, которую она залпом выпила. Глядя на обалдевшего Жесли, я передал ему свое пиво. Косяк моей семьи, как-никак.

— Муж мой! — Нах'тал схватила еще одну кружку пива и приложилась к ней. Пришлось подвинуть ему вторую порцию и дать знак поварятам, которыми работали внуки Моррина.

— Муж? Она твоя жена? — удивился барон.

— Ну, а что? Зачем мне неженка из придворных дам. Мне сразу подавай оркскую принцессу.

Вторая кружка пива пошла моей жене не в то горло и она поперхнулась. Я вскочил, хлопая её по спине.

— Не надо было брать чужое пиво, — пояснил я отдышавшейся Нах'тал. — Взяла бы мою кружку, и все было бы в порядке. Вон, смотри как Жесли на тебя смотрит, так и хочет зарезать. Зачем забрала его пиво?

— Если он хочет поединка из-за пива, то я готова! — Нах'тал потянула рукоять ятагана.

— Стой! Прекрати! — Я положил руку на её, заставляя вложить оружие в ножны. — Это была шутка.

— Шутка? — Она посмотрела на Жесли.

— Шутка, — подтвердил тот, оглядывая ведёрный бочонок, поставленный поварятами на наш стол.

— Муж мой, я же не сказала, из-за чего бежала сюда. Этот белобрысый слизняк обвинил маленькую эльфийку в краже его перстня.

— Натаниэль? Что с ней?

— Она в Башне. Так сказали стражники, которые её забирали.

— Пояснишь? — Обратился я к Итону.

— Это, наверно, Башня порядка. Альберто отвечает за тайную стражу в городе. А преступников приводит к себе в эту башню, где и проводит дознание. В ней же проходят суды над преступниками.

«Корендо?» — позвал я.

«Я уже здесь. Не врываться же, как бык в стойло к коровам».

Двери снова распахнулись и через порог шагнула фигура в черном плаще. Призрак подошел к столу и примостился на стуле напротив барона. Так, чтобы быть перед глазами у всех.

— Я тебя для этого оставил с девушками? Чтобы всё закончилось пыточными подвалами? Рассказывай, как всё происходило.

— Сначала мы ходили по лавкам своей компанией. То есть я, твои жены и эльфийки. Потом Альберто привел жену барона и её подружек — свою жену и жену этого молодого человека. Время от времени я замечал, что Альберто слишком часто оказывается возле Натаниэль, постоянно что-то ей показывает и объясняет. Говорит комплименты. Но я совсем не обращал на это внимания. Виноват. — Корендо опустил голову. — Всё закончилось тем, что этот молодой нахал прошептал что-то в ухо нашей эльфиечке. Она покраснела и сказала: «Хам! Этого никогда не будет!» Альберто ответил «Мы еще посмотрим» и вышел из лавки. Вернулся он через час со стражей и приказал арестовать Натаниэль. Для доказательства вытряхнули её кошелек, в котором нашли перстень Альберто.

«Почему сразу не сказал? Ты бы мог сделать это быстрее моей жены».

«Зато я уже всем сообщил, что произошло. А карета стражи еще не доехала до Башни».

«Парням Джакобо сказал?»

«Им — нет. Только ему самому».

«Тогда найти их и передай: пусть слушают в оба уха. Перстень наверняка подкинули. Того, кто мог это сделать, должны знать в гильдии воров. Вот пусть пацан с братом попробуют узнать. И опиши им тех, кто подходил к Натаниэль после ссоры с Альберто».

— Сейчас иди, — это уже вслух, — и сообщи Джакобо о произошедшем.

— Но я уже…

— Иди.

— Понял.

Призрак вышел, а я обратился к барону:

— Можно как-то исправить положение?

— Альберто является служащим короля. Нападение на человека короля — это преступление против короны.

— То есть она сейчас очень опасная преступница… А вытащить её из башни возможно? Есть у меня опасения, что твой друг Альберто…

— Он не мой друг, а человек короля. Друг у меня остался один — это Жесли.

— Значит, ты не будешь против, если я немного насыплю соли ему под хвост?

— Ха! Соли под хвост? Еще как не против! Он мне тут спокойно жить не дает. Но приходится с этим мириться. А вытащить твою женщину можно, если преступление признают не королевским и расследование передадут местной власти, то есть под мое начало. А это будет, только если сам Альберто признает это. Он ведь здесь единственный представитель королевской власти.

Барон протянул руку к пиву, которое Жесли разливал из бочонка.

— Вернулись к тому же. Я так понимаю, что обращаться к его начальству — долго и наверняка бесполезно?

— Угу, — подтвердил Итон из глубины кружки.

— Жена?

— Чья? Его? Стерва. Подпевает своему муженьку.

— Мне надо несколько дней, и я докажу, что Натаниэль оговорили. Но она это время должна быть не во власти людей короны. Иначе от нее добьются признания. Или вообще это будет не важно.

— А если поговорить с судьей Сталаном? — Подал голос молчавший до сих пор Жесли. — Он когда-то тоже был королевским представителем, а потом остался здесь жить.

— Действительно, может, посоветует что-то дельное. — Согласился барон. — Все к судье! Срочно к судье. — Итон попытался вскочить со стула, но тут же упал обратно.

В отличие от своего друга, Жесли успел выпить не так много и мог служить нам проводником. Мы уже дошли до двери, когда сзади раздался рёв мамонта:

— Где мой скакун?

Я обернулся. Барону всё-таки удалось вздеть себя на ноги. Цепляясь за столы, он по сложной траектории шел к двери. На ответ, что быка он отправил домой, Итон задумался.

— Е-рун-да! Буду кхак и ты — пекхотой!

Дорога каждая минута, а тут возись с эти пьянчугой.

— Хорошо, назначаю тебя в арьергард!

Барон кивнул, что чуть не привело к очередному падению. Оставив его на попечении старины Моррина, мы вышли на улицу.

— Жесли, у нас мало времени. Ты можешь бежать оркским шагом?

— Да.

— Тогда веди!

Мы с Нах'тин пристроились сзади Жесли и взяли разгон.

Не старый, но уже опытный воин время от времени оглядывался, чтобы сразу перейти с бега на шаг, если мы будем отставать. Но его расчеты не оправдались — первым выдохся он сам. Спокойная жизнь не улучшает здоровья. Хорошо, что дом судьи, как уважаемого жителя города, находился не очень далеко. Когда Жесли стал задыхаться, то просто показал нужный нам дом. Мы с женой вырвались вперед и постучали в двери. Пока слуга открыл дом, пока мы объясняли необходимость видеть судью — Жесли дополз до цели.

— Демоны тебя возьми! — Задыхаясь рявкнул он. — Быстро докладывай судье Сталану, что пришел я.

Слуга скрылся в доме. Жесли не задумываясь тоже прошел внутрь и позвал нас за собой.

* * *

Судья Сталан встретил нас, войдя в гостиную одновременно с нами. Это был пожилой человек с явной примесью оркской крови. Годы все еще не согнули его прямую спину и широкие плечи. Увидев наше состояние, он отдал распоряжение слуге.

В ожидании вина, которое должен принести слуга, судья пригласил нас сесть в кресла и присел сам. Хотелось рявкнуть на этого тормоза, подтолкнуть его к действиям. Но с точки зрения старика это мы выглядели торопыгами.

Жесли еще не отдышался, поэтому начало разговора я решил взять на себя.

— Господин судья, как видите, мы прибыли в компании господина Жесли. То есть наш разговор важен для барона. Вы согласны поговорить с нами?

— Я слушаю вас.

— Сегодня королевским представителем был арестован близкий и важный для меня человек. То есть эльфийка… — Я рассказал о сути событий, уточнил некоторые моменты, о которых переспросил судья. Высказал то, что мы обсуждали в таверне Моррина.

Старик задумался на некоторое время.

— Когда меня отправили в отставку, то на моё место тут же поставили этого выскочку. Я даже склонен считать, что именно его повышение стало причиной моей отставки. По городу ходят разные нехорошие слухи о нем. Люди до сих пор меня уважают и я в курсе этой болтовни.

Он снова задумался, заполняя паузу глотком из бокала.

— Возможен один вариант, — наконец сказал он.

Сталан прервался, покрутил между пальцами ножку бокала, посмотрел вино на просвет. Когда мы снова начали терять терпение, судья произнес:

— Весь расчет на трусость Альберто. Он не решился бы… Наверняка! Не решился бы использовать перстень с должностной печатью. Значит, он подкинул свой перстень. А это уже можно квалифицировать как обычное преступление.

— Посидите здесь, я сейчас, — судья вышел на «часик» и вернулся уже с какой-то бумагой, которую отдал мне.

Я развернул лист: «Подателю сего… Выдать девицу… как не подлежащую… Судья…»

— Ну как, помог я вам уделать этого выскочку? — Старик хищно улыбнулся, когда я поднял на него глаза. — А теперь спешите, вы должны успеть вырвать девушку из его лап до того, как она «потеряется» при оформлении бумаг. Я знаю, как легко это можно сделать.

Теперь вперед, к Башне. Вот только идти туда в одиночку… Я же не супермен. Но барон пока вне игры, приказать своей страже не может. Жесли… Я оглянулся на соратника барона. Забег после выпитого пива заметно утомил его. Наш спутник прилег тут же на лавочке, сразу после выхода из дома судьи. Надеюсь, с ним ничего не случится. Гномы… По словам Корендо, они уже собираются, но идти им до Башни очень долго. Остается только самому сунуть голову в этот улей.

— Нах'тал, — я повернулся к жене. — Ты не успеешь за мной. Да и мало кто успеет. Но и оставаться здесь ты явно не захочешь. Поэтому просто беги к Башне, насколько успеешь — настолько поможешь.

С этими словами я рванул на перехват кареты с конвоем.

«На первом месте в любой операции», — думал я на бегу. — «Это разведка. А что нам говорит разведка? А разведка в призрачном лице доблестного соварка Корендо говорит: а) карета не доехала до Башни и я успею её перехватить; б) в карете, кроме задержанной, едут три человека и кучер; в) карету сопровождает восемь всадников, итого дюжина стражей вместе с сержантом; и самое приятное — г) Альберто уехал по своим делам, а стража не является королевской, это простые наемники».

С последними словами своего монолога я увидел карету. До последнего поворота, когда они будут на виду у охраны Башни, им осталось не много. Оббегаю отряд по переулкам, притормаживаю и спокойно выхожу навстречу ему. Незаметно оглядываю себя, несколько запылился, но мне ведь не на бал.

— Именем правосудия, стойте! — И откуда только фраза пришла в голову? Всегда хотел сказать что-то подобное. А кучер всё-таки притормозил.

— В чем дело? — Вперед выехал наемник с поясом сержанта в косую полоску.

— Вот распоряжение судьи. Расследование переходит к городской страже. Задержанную девицу я забираю.

— Ты кто такой, чтобы здесь распоряжаться? К тому же, я не помню тебя среди офицеров городской стражи.

— Меня приняли сегодня. Капитан Доменго.

— Ну, что ж. Капитан… БЕЗ пояса капитана… Взять его!

А вот это я прокололся. Почти три недели играю капитана, а до сих пор не подумал о таком важном аксессуаре. Меня окружают несколько всадников.

Переходим к плану Б. Ресурсов для разгона организма после пробежки осталось не много, но пытаюсь снова ускориться. Представляю, как усиливается работа надпочечников, в кровь поступает мощная доза адреналина. Бой! Почти ничего не слышу, кроме ударов сердца. В глазах красный отсвет. Удары кулаками в самое слабое место почти любого животного — в нос. У этого отряда для быков не предусмотрели шлемы или щитки, и носы открыты.

Пока стражники пытаются удержать взбесившихся животных, поворачиваюсь в поясе и хватаю за рога двух стоящих сзади быков. Их головы очень массивны и позволяют опереться на них. Подтягиваюсь и выбрасываю ноги вверх и в стороны. Удары в голову выбрасывают всадников из седел. Минус два. Завершая разворот, вскакиваю в седло одного из быков и снова оказываюсь лицом в прежнем направлении. Травмированные в нос быки сминают строй. Некоторые всадники выпадают из седел и оказываются под копытами. Слышен хруст костей. Минус… пять. Спрыгиваю назад, вне зоны досягаемости копыт. Я за кольцом окружения. Передо мной куча мала. Вот только я оказался с другой стороны от кареты. Кучер не растерялся и пытается развернуть транспорт. Если не поспешить, то они уйдут. Достаю свой меч и колю стоящего передо мной быка в… филейную часть. Бедное животное рвется вперед, сминая по пути все преграды. Великолепно! Кучер успел развернуть карету боком, и взбешенный бык влетел в упряжь, в которой благополучно и запутался вместе с запряженными в карету волами. Сама карета опрокинулась на бок, а кучеру придавило ногу. Минус шесть. Осталось три в карете и три снаружи. Эти трое уже успели спешиться и обойти свалку, заходя ко мне с трех сторон.

Начнем с одиночки. Удар «дровосека» отведен, как и удар «косаря». Я на Земле никогда не читал и не смотрел, какие там у фехтовальщиков используются удары, так что использую местные названия. Удар «дровосека» — наискось сверху вниз от плеча к противоположному бедру. Может быть прямой — слева направо, или обратный. Удар «косаря» — горизонтально на уровне пояса или бедра. Тоже бывает прямой или обратный. «Плуг» — укол снизу вперед, когда своя рука на уровне бедра. Отбиваюсь от вполне ожидаемого «плуга» после блокировки моего «косаря». Подходят остальные, надо спешить. Глубоко приседаю, но вместо еще одного «косаря», ожидаемого подпрыгнувшим противником, выбрасываю руку с мечем вверх. Наемник сам накалывается на острие, когда падает вниз после прыжка. А вот это уже плохо. Меч застрял между ребрами. Вытаскивая его я потеряю необходимые секунды. Отпускаю свой меч и покатываюсь под руку наколотого противника. Успеваю перехватить его за кисть и снова поднять опустившийся меч. Не ожидал? Спешивший на помощь стражник не предполагал такой подлянки от своего и сам с разбегу наткнулся на острие, да еще и свой меч не успел отвести, и он воткнулся в мертвое тело. Остался один противник. Вот только он с оружием, а остальные имеющиеся мечи заняты. Никто еще не умер до конца и пока крепко сжимает рукоять.

Пихаю композицию «Два соперника» под ноги приближающемуся сержанту. Как он, кстати, выжил среди бесноватых скакунов? Фокус не удался. Сержант уже не бежал, поэтому не запнулся, а просто обошел препятствие. Обхожу вокруг упавшей парочки в ту же сторону, что и сержант. Два смертельных любовника остаются между нами. Повезло! Мой меч удобно торчит из тела рукояткой ко мне. Теперь потанцуем! Раскручивая восьмерки, иду в атаку. Да, такая защита слабовата от мастера, но мне надо немного запутать противника. Чувствую, что скоро я выдохнусь, и тогда меня заколет даже младенец.

Я успел! Заметил начало движения, когда сержант решил сделать укол между петлями моей защиты. Приседаю, и острие меча проходит над моим плечом. В это время отпущенный клинок продолжает проворачиваться в воздухе. Беру его обратным хватом, немного довернул, и он вошел в живот противника. Бинго!

Выдергиваю меч и оглядываюсь. Быки разбежались по переулкам, а из перевернувшейся кареты вылезают оставшиеся тайные стражники. Двое уже снаружи и даже вытащили эльфийку. Натаниэль сидит возле кареты с отсутствующим видом. Сильных повреждений не видно, но на лбу есть кровь. Сейчас наемники достают последнего. А с этим всё плохо. Или наоборот — хорошо для меня. Голова болтается под неестественным углом. Свернул в тесноте кареты. В последний момент один из выживших замечает меня, тянется, чтобы схватить эльфийку и прикрыться ею. Но я уже рядом и успеваю отсечь ему руку. Потом закалываю последнего и добиваю однорукого и кучера.

Сосредоточившись, оглядываю всех магическим зрением. Все умирают, свидетелей не осталось. Все живые далеко отсюда — надеюсь, местные жители не стукачи. Обрубаю постромки у переднего вола и помогаю ему подняться. Подсаживаю на спину вола немного пришедшую в себя Натаниэль и сам запрыгиваю позади неё. Последним проблеском сознания вижу прибежавшую орчанку. Кидаю ей вожжи и шепчу «уходим». После чего отрубаюсь.

* * *

— Матушка! — Натаниэль запрыгнула в фургон, где две сестры перебирали вещи. — Здравствуй, тётушка! Матушка, Деминил идет в город со своими женами.

— Почему «жёнами»? Вроде вчера еще была одна.

— Вчера одна, а сегодня две. Это орчанка. Зовут Нах'тал. Вы разве не слышали? Всю ночь же криком кричала.

— Я думала, что это к нашему орку Санти гостья приходила.… Подожди! А ты откуда узнала? Ты что — у него под дверью ночевала? Ох, не кончится это ничем хорошим.

— Ну, матушка! Почему же под дверью? Просто на кухне сидела. А оттуда всё хорошо видно.

— На кухне? Всю ночь?

— А в фургоне жарко и душно!

— А за фургоном Деминила ты следила от скуки? Вот уж не поверю!

— Ну, мааам! Он ведь такой, такой!

— Какой «такой»? Просто ты еще не видела ничего в жизни. Что можно заметить, танцуя на канате?

— А много чего можно заметить сверху!

— Эх, ты, племяшка! — Валиэль тоже принялась наставлять девушку. — Мужчине от женщины надо одно.

— Ага, слышала. Но он не такой.

— То он такой, то не такой. — Всплеснула руками мать. — Девочка моя, девочка.

— Я не девочка! Вы уже забыли, что он поссорился из-за нас с графом Исторским? Он мог просто уйти. Никто бы его не стал укорять. Но его совесть не позволила нас бросить!

— Хорошо, хорошо. — Станиэль решила больше не отговаривать влюбленную девушку. Пройдет время, и она сама всё поймет. И сделает нужный выбор.

— Мам! Ты ведь заболтала меня, а там Деминил уходит в город. Будет по лавкам ходить, покупать подарки женам. Отпусти меня, а?

— И с чего ты решила, что обязательно подарки будет покупать?

— Станса, а не сходить ли нам всем в город? — Валиэль потянулась, и вздохнула полной грудью, так что натянулась блузка. — Тоже размяться захотелось.

— Действительно, Вал. Почему бы не сходить всем вместе? Слышала, Листочек? Сбегай, узнай, может твой Деминил нас подождать?

«К сожалению, он не мой». — Думала эльфиечка на бегу. — «Пока не мой».

Сборы шли полным ходом. Оказалось, что отец тоже решил сходить в город — на рынок и в мастерские. Один из отрядов гномов полным составом также направлялись со всеми. Даже мелкий братец собрался побегать, познакомиться с местными пацанятами. В лагере оставалась только половина гномов и старик Маэстро.

Как ни странно, не смотря на неожиданные сборы, успели почти к открытию ворот.

Натаниэль шла со всеми в середине группы, тонущей в утреннем тумане. Она представляла, как замечательно было бы потеряться вдвоем с её любимым в этом тумане и не найти выхода. Можно было бы бродить в этой белой кисее и целоваться. При мысли о поцелуях её щечки покраснели, а внизу живота разлилось тепло и словно кто-то сжал на мгновение её сердце. Девушка выросла не в семье ханжей и знала, хотя бы в общих чертах, откуда берутся дети. Но то счастье и тепло, которое разливались у неё в груди, когда она была рядом с Деминилом.… Она даже смогла смириться с тем фактом, что у него уже есть жена. И тут вдруг вылезла эта дылда. Но следующей женой обязательно будет она.

Неожиданный грохот впереди колонны заставил её пискнуть и пригнуться. Рядом охнули и другие, а Деминил даже ругнулся. А как он ругается! Так не понятно! «Ёкарный бабай». Или «Етидрёный хряп».[38] Это зверь такой? Или может страшное место? Пещера, например. Он ведь с Восточных островов. Это заметно — ростом почти с орка. Мысли успели пронестись испуганной стайкой птиц, когда грохнуло еще раз. Теперь Натаниэль заметила причину, она ведь стала высматривать, что там впереди. Оказалось, что это гномы лупят руками, одетыми в железные перчатки, себе в грудь, тоже железную. В третий раз грохнуло и сзади. Вслед за ними шла вторая половина дюжины гномов, и они тоже решили погрохотать. Гномы вообще любят громкую музыку. Вот и сейчас, видать, не утерпели. Музыкой это не назовет даже Санти, но получилось очень ритмично.

Девушка даже начала маршировать вместе с гномами. Так и прошли через ворота, мимо стражи, вытянувшейся при их приближении. Натаниэль заметила, как Деминил странным жестом приложил ладонь к виску, и решила повторить за ним. Деминил ведь просто так не стал бы этого делать. На что услышала от него ворчание с усмешкой: «К пустой голове руку не прикладывают». Почему к пустой? У неё в голове есть этот — ум. Обдумывая эту странную фразу, она даже не заметила исчезновения гномов и отца с братьями. Натаниэль уже хотела спросить, что же Деминил имел в виду, но вопрос задать так и не успела.

Они шли по центральной улице, когда им навстречу из-за угла вывернули трое всадников на мощных боевых быках. Это были не те волы, которые впряжены в повозки. Боевого быка не кастрируют, чтобы он мог воевать вместе с всадником. И слушается он только своих, к кому привык.

Впереди ехал воин, одетый как аристократ. То, что это воин, было заметно сразу: широкие плечи, обветренное грубое лицо, когда-то темно-русая, а теперь выгоревшая шевелюра. Немного сзади и справа, прикрывая его, ехал еще один воин. Только его волосы, когда-то бывшие ярко-рыжими, потускнели. Хотя старыми их назвать нельзя, они старше Деминила, но гораздо моложе её отца. Ехавший первым оказался местным бароном, а второй, рыжий, был его соратником. В их глазах Натаниэль увидела странную смесь жизни и смерти. А потом из-за спин этих воинов выехал третий человек. И этот третий испугал Натаниэль, от его взгляда становилось противно и страшно. Своей зарождающейся женской интуицией девушка поняла, что здесь тоже поселилась смерть. Но если в глазах двух воинов, как и в глазах Деминила, смерть означала защиту, то взгляд этого худощавого человека сулил долгий и ужасный конец.

Барон оказался скор на руку и тут же собрался идти вместе с их компанией. Натаниэль сначала даже расстроилась, ведь с бароном будет и этот с длинным лицом. Но потом местный хозяин отправил этого Альберто отвести быков домой, и настроение девушки снова скакнуло вверх.

Когда, наконец-то, вышли на торговую улицу, сердце девушки забилось чаще. Сколько лавочек, где можно ходить с любимым мужчиной, перебирать вещички. Только оказалось, что ходить по магазинчикам девушкам придется в обществе этого забавного Корендо фэер Исимба. Сначала он был призраком, а потом стал почти человеком. Деминил специально попросил никого из циркачей не рассказывать о том, кто же на самом деле Корендо. И Натаниэль молчала об этом, даже сейчас, когда надев черный плащ, он стал не отличим от человека. Деминил не пошел со всеми, ведь ему обязательно надо поговорить с бароном. Но про подарки он не забыл. Дал по кошельку своим женам. А третий кошелек отдал её матери Станиэль. Но при этом Деминил так посмотрел на девушку, что эльфийка поняла — эти деньги для подарка ей, Натаниэль.

Радость от того, что ей тоже полагается подарок от любимого Деминила, была так велика, что Натаниэль даже с легкой душой приняла участие в выборе подарков для Нах'тал и На'тин.

Счастье продолжалось не долго. Снова появился этот хлыщ Альберто. Пришел, сопровождая трех дам, так и продолжил ходить рядом. Постоянно что-то рассказывал ей, пытался шутить. Как же были холодны и неприятны его прикосновения! Но приходилось терпеть, ведь он аристократ, а она простая девушка.

Но в конце концов Натаниэль не выдержала. Воспользовавшись тем, что близко никого не было, Альберто прошептал не очередную шутку, а такую похабщину, что девушка дала ему пощечину, воскликнув: «Никогда. Никогда, господин Альберто, этого не произойдет!» Потерев отметину на щеке, тот ушел, что-то зло прошептав под нос.

А через час этот подлец вернулся, приведя с собой стражу.

— Именем короля, я арестовываю эту девицу, укравшую у меня перстень! Обыскать её!

Орчанка хотела заступиться за девушку. Но услышав слова «Королевское правосудие», отступилась и только сплюнула. Эльфийка услышала, как она сказала остальным «Оставайтесь здесь, я за мужем» и убежала.

Девушка не могла понять, как так могло случиться, но перстень всё же оказался у неё в сумочке. Стражники сразу схватили девушку и посадили её в мрачную карету без единого окна или отверстия. Они долго ехали куда-то. Натаниэль не видела ничего — в карете было темно и душно из-за отсутствующих окон. Из разговоров она поняла, что её везут в какую-то Башню. Мрачный смех стражников заставлял девушку трястись от страха. Фантазия работала без перерыва, показывая страшные сцены, которые могут с ней произойти.

В какой-то момент карета остановилась. Но дверь так никто и не открыл. Снаружи слышались крики людей и рёв быков. Карета дернулась вперед, немного проехала, но снова остановилась, а потом стала наваливаться на бок. Внутри кареты образовалась куча мала. Стражник, оказавшийся в самом низу, неудачно упал головой вниз. Девушка услышала, как хрустнула его шея.

Тренированное тело гимнастки помогло Натаниэль проскользнуть наверх мимо воина. Она даже успела приоткрыть дверь кареты. Но выбраться ей не дали, рука стражника дотянулась до неё и затащила внутрь. Тяжёлая дверь кареты сорвалась и хлопнула эльфийку по голове, после чего она потеряла сознание.

Снова соображать Натаниэль смогла только тогда, когда чьи-то сильные руки закинули её на спину вола. Спаситель запрыгнул сзади и прижал её к груди. Через пару шагов перед мордой быка показалась орчанка, она перехватила вожжи от спасителя, и эльфиечка услышала такой знакомый и драгоценный голос: «Уходим». Вол, понукаемый крепкой рукой, пошел вперед, вывозя их из этого ада.

* * *

Очнулся я среди темноты. Первая мысль паникой заметалась под черепом. Ослеп? Или сейчас темно, а я утратил ночное зрение? Попытался поднять руку, но сил было мало. Рядом послышался какой-то шум, и с моего лица убрали тряпку. Оказалось, что на мне был просто компресс, а я вообразил невесть что. Шевелить головой было трудно, но глаза двигались. Я смог оглядеться.

Я лежал у себя в фургоне. Рядом со мной сидела какая-то женщина. Возраст старше среднего, но далеко не старуха. В скромной шляпе и платье простой горожанки. Она оглядела меня, пощупала лоб, заглянула в глаза и рот, взяла оба запястья в руки и замерила пульс.

— Теперь с господином всё будет в порядке, — сказала женщина кому-то у меня в изголовье. — Но несколько дней его тревожить нельзя.

— Хорошо, — послышался голос Наты. — За лечение мы тебе заплатили. Можешь идти.

— Всех благ, — женщина поклонилась и пошла к выходу.

— Всех благ.

Как только место возле койки освободилось, передо мной появились три девушки. Имена называть или сами догадались?

— Привет, — я слабо улыбнулся и кое-как помахал рукой. — Что произошло? И кто это?

Слова произносить оказалось очень трудно. Язык почти не слушался. Приходилось через силу проталкивать звуки сквозь рот.

— Это местная лекарка.

— Знахарка.

— Ты сильно болел.

— Лежал и не двигался.

— И горел весь.

— Притронуться было страшно.

— Мы вызвали знахарку.

— А ты всё лежишь.

Я прикрыл глаза, слушая этот монолог на три голоса. Внезавно гвалд прекратился. Я сделал усилие и снова открыл глаза. Все три девушки сидели рядом и глядели на меня. Как только они увидели, что я всё-таки не уснул, то рты снова открылись. Я быстро прикрыл глаза. Тишина. Они что, говорить не умеют, если никто на них не смотрит?

— Кхм… Дим'он, — это орчанка, хоть кто-то произнес мое имя почти так, как нужно. — Это было грандиозно! Выйти сразу против дюжины противников и победить!

Ясно, она прибежала уже к концу боя и не видела, что половину положил не я, а быки. Лишь бы ей свидетель не попался, а то позора не оберешься.

Я снова посмотрел на девушек:

— Сколько я лежу?

Ответила На'тин, как старшая:

— Ты пролежал весь вечер. Потом нашли лекарку. Она стала сбивать тебе жар. Всю ночь просидела. И еще день, и ночь. А сейчас утро, почти полдень. Два дня прошло.

— Что с перстнем?

— Парни приволокли какого-то воришку, — Нах'тал чуть не сплюнула на пол, но остановилась. — Так тот рассказал, что перстень ему дал Альберто и приказал подложить Натаниэль. Теперь мальчишку спрятали во дворце барона. Так судья посоветовал. Говорит «нет свидетеля — нет проблем». Только это почти ничего не меняет. Хотя перстень действительно оказался личным, а не королевском. И расследование передали барону. Но Итон не в силах ничего сделать этому факези. Это тоже рассказал судья. Можно только сделать ему отвод. Что это значит — я не поняла.

Орчанка снова чуть не плюнула на пол.

— Отвод? Кажется, я понял о чем это. То есть, расследование с перстнем закончено?

— Да. Натаниэль снова с нами. Она тоже не отходила от тебя последние сутки.

Вот как. Поиграл в сыщика. Мечтал, что сейчас поражу барона мощью своего ума. В итоге всё сделали за меня и без меня. Провинциальный Шерлок Холмс, блин! Абыдна, даа!

На следующее утро у меня уже появилось достаточно сил, чтобы сидеть на стуле. Мне помогли добраться до открытой кухни, которая была сооружена в середине лагеря. Где я и провел время до вечера, наблюдая за сборами в дорогу. Здесь же меня навестили Итон с Жесли.

— Ха! Двенадцать противников в одиночку! Хотя, если у тебя жена орчанка. — И барон заржал во всё горло.

И этот туда же. Даже дважды туда же.

— Слушай, Итон. Я уеду. А вот у тебя проблем не будет?

— Уже нет. Альберто потерял силу. Сейчас весь город в курсе того, что судья составил документ для его отвода. И пусть рассматривать его в канцелярии короля будут долго, но поделать в Шламе он ничего не в силах. Ни один наемник не пойдет к нему на службу. Ни один торговец не продаст ему товар в кредит. Тот чиновник, который выдвинул Альберто на этот пост, сейчас отодвинут от трона. А у судьи Сталана достаточно хороших знакомых, чтобы теперь к нам прислали «правильного» представителя короля.

Как он все основательно разложил по полочкам. И вот этот человек показался мне простым рубакой и пьянчугой?

Вечером поужинали последний раз на этом месте. Все вещи были уложены, походная кухня упакована. Утром нас ждала переправа.

Глава 7. Если б я был султан, я б имел трех жён[39]

Утром меня разбудило мычание запрягаемых волов. Чтобы не было никаких накладок во время прохождения брода, в каждый фургон впрягали двойное количество волов. Пусть дно реки каменное и выровнено за многие годы использования брода, но никто не хотел застрять во время переправы, а потом таскать вещи по пояс в воде.

Переправив половину транспорта начали перегонять скотину обратно. И снова все с начала: мычание волов, крики погонщиков, свист и щелканье кнута.

Наконец, тронулся и мой фургон. Когда вышли на стрежень, койка подо мной закачалась. Я даже испугался, что нас снесет. Но нет, все обошлось. Фургон благополучно поднялся по выложенному камнем берегу и встал на свое место в колонне. Лишних волов отцепили и увели к своему транспорту.

От города Шлам-Хлам до собственно Королевского тракта была положена неплохая мощеная дорога, и этот участок пути занимал всего несколько часов. Недалеко от выезда на тракт заканчивалась граница владений барона Ламского. Итон вдвоем с Жесли немного размялись, провожая нашу колонну. Приглашали заезжать, если буду рядом. Барон, кстати, вчера предлагал нанять мой отряд для охраны порядка, но я отговорился. Сказал, что надоело таскаться по Степи, и сейчас иду в восточные баронства — к берегу океана. Там и наймусь. Последний раз попрощались. Итон еще раз напомнил, что всегда готов поставить меня капитаном своей стражи. На вопрос, как быть с Жесли, который уже сидит на этой должности, ответил, что Жесли всегда будет командиром его отряда, и должен ходить в поход. А капитан стражи отвечает за порядок в городе. Совмещать эти обязанности довольно сложно.

Эх! Если бы я не выполнял важное поручение от одного высокопоставленного, очень высокопоставленного, лица! Какое теплое местечко приходится бросать!

Тракт действительно поражал воображение. Практически прямой линией он проходил от одного населенного пункта до другого. Пологие спуски и подъемы. Лежит не на земле, а на толстой подушке из утрамбованного щебня с песком. Тракт замощен крупными плоскими камнями, почти без стыка. На всем протяжении он оборудован канавами и водоотводом. Первое, что приходит на ум — дороги Древнего Рима. Говорят, что те трассы, которые когда-то проложили римляне тысячи лет назад, используют до сих пор почти без ремонта, только сверху кладут современное покрытие. Если дороги Империи еще лучше, то как же они устроены?

* * *

Наш караван идет, вытянувшись по правой стороне тракта. Это требование когда-то написал сам Зиртак Завоеватель. Впрочем, на самом деле это не его придумка, требование было взято из законов Тарианта. Правая сторона не позволяет тем, кто передвигается по дороге, неожиданно нападать на других путников. Попробуй ударить того, кто находится от тебя по левую руку. Вот такая безопасность движения. Лично мне не понятно, чем руководствовались в Англии, прописывая левостороннее движение. Это же никаких проблем с внезапным нападением. Опускаешь копье и таранишь. А потом, с появлением автомобилей — высунул руку с пистолетом в окно и пуляешь. А ты попробуй левой рукой постреляй.

Скорость по ровной мостовой выросла ощутимо, тем более на резиновых покрышках, хоть они здесь и без камер. За день мы стали проходить раза в два или три больше, чем по пересеченной местности. Скакать можно было бы и быстрее. Мы даже иногда разгонялись довольно ощутимо — может пятнадцать или двадцать километров в час. Вот только корова — не человек, долго бежать не может, зато шагом полдня без проблем может идти. Хотя под всадниками быки, как мне сказали, разгоняются до запредельных здесь скоростей. Я прикинул, и получалось, что не хуже лошади, то есть — около сорока километров в час. Но и лошадь, и бык не могут долго скакать. Они спринтеры, а не марафонцы.

За долгие годы, а с основания Зиртании прошли почти три стении, а если точно — четыреста восемь лет. Ровно через две дюжины лет ожидается грандиозные празднества. Подготовка к ним видна уже сейчас: что-то строится, ремонтируется. Так вот, за долгие годы владельцы трактиров и постоялых дворов вычислили, где заканчиваются бычьи переходы, где путешественники останавливаются на ночную или дневную стоянку. Вот и получается, что какое-то время едешь вдоль деревьев, и больше ничего вокруг. А потом раз — и перед тобой городок, где можно поесть, поспать, починить упряжь. Деревья вдоль дороги, кстати — это введение одного из королей. Они посажены, как защита от степной пыли. Рубить их запрещено, а за рощами обязан наблюдать королевский представитель в каждом крупном феоде. Не только в каждом графстве, даже в каждом важном баронстве есть такой же человечек, как Альберто. Хотя Королевский тракт — богатая нива. Все баронства, стоящие на тракте или около него — не бедны и очень важны.

Пока я все еще днем еду на своей койке, а вечером выползаю посидеть на общей походной кухне. В дороге сидеть долго не получается. Лечусь потихоньку. Суть лечения сводится к тому, что я ненадолго подключаюсь к той силе, что мне дает Пламя Смарагона. Вхожу в состояние полу-транса, вспоминаю Негасимое пламя, и Сила течет ко мне. Потом делаю перерыв, пока Сила не усвоится организмом. День ото дня это у меня получается все эффективнее. В первый день мне даже показалось, что у меня ничего не получилось. Я попытался обратиться к Пламени, так же, как всегда. Вспышка! И я снова его не чувствую. Повторная попытка не принесла результатов. Как и последующие. Даже вспышки не было.

Я пробыл в депрессии до следующего дня. Лишиться источника Силы при том раскладе, в котором я очутился, это было бы смерти подобно. Заснул я уже совсем отчаявшись. Зато когда проснулся, понял, что организм немного восстановился, и теперь подключение должно произойти. Новая попытка снова закончилась вспышкой. Но осталось ощущение более длительного контакта.

Следующую готовность впитать силу я почувствовал вечером. Потом следующим утром, днем и снова — вечером. Контакт становился длительней, а промежутки короче. Выздоровление шло в геометрической прогрессии. Позавчера сеанс длился «часик», а перерыв — час. Вчера дело было уже наоборот, сеанс длился час, а перерыв — «часик». Сегодня я вышел на финишную прямую. Закачивал силу под завязку. Вечером я подготовился к тому, что приходилось откладывать из-за моей «магической дистрофии».

Уже выздоровев, я понял, что когда подключался напрямую к Пламени Смарагона, то был недалеко от гибели или магической инвалидности. Это также, как при обычной дистрофии — можно получить заворот кишок от обильной и сытной пищи. Или как заряжать аккумулятор телефона от настенной розетки. Мне повезло, что мои предохранители «вышибало» и поток обрывался.

Сейчас я выздоровел и способен заняться проблемой Корендо. За то время пока длился переход, а потом и моя болезнь, призрак начал понемногу «таять». Если в городе он еще мог прятаться в плаще, то теперь даже легкая простыня не могла задержаться на его плечах. И теперь он снова щеголяет в своих многотысячелетних шмотках.

Вот этим вечером мы и занимались добрым для призрака делом. Хорошо, что на ночевку мы расположились не в каком-нибудь городке, а на простой площадке. Тракт идет от города к городу в основном вдоль реки, так же на берегу реки расположены и стихийные стоянки для тех путников, которые не успели или не хотят ночевать на постоялом дворе. На одной из таких стоянок мы и расположились на ночь. Хотя так сложилось фактически случайно. Мы ведь выехали с утра из города, возле которого останавливаются обычно на обед. Днем мы были возле городка, где наоборот — обычно ночуют. А к вечеру снова были возле простой стоянки. Так и повелось.

Как только «встали на якорь», Корендо тут же появился возле меня, пританцовывая от нетерпения. Снова терять ощущение своего тела ему очень не нравилось. Мы отошли к реке, где нашли удобную заводь среди густых кустов. Я разделся и сел в воду, прислонившись к какой-то коряге. А призрак расположился на берегу в позе медитации. Не знаю, зачем ему именно эта поза, ведь, по идее, он хоть на голове может стоять, но это его дело. Уже ставший привычным путь в состояние транса. Вот она — черная дыра призрачного голода. В этот раз сеанс продолжался так долго, что я уже сам решил выбираться. В состоянии транса у меня с призраком нет вербально оформленной связи, мы не можем говорить, существуют только эмоциональные пакеты. На посланную мной эмоцию-вопрос «как там дела, не пора ли заканчивать» пришел пакет эмоции «все в порядке, можно продолжать».

И это при том, что по ощущениям, я сегодня перекачиваю просто прорву энергии, по сравнению с предыдущими сеансами. В некоторый момент что-то произошло, черная дыра закрылась. Сила все еще поглощалась, но масштабы стали просто мизерные. Пришлось экстренно отключаться от источника и перекрывать поток, сбрасывая излишек Силы из организма наружу. Когда я выплыл из транса, то понял, что в заводи мы определенно не одни. Кроме меня с призраком в воде наблюдались все три моих жены.

Ну, или две жены и невеста. Потому что мне кажется, что Станиэль смирилась с выбором дочери и готовится к свадьбе. Или какой там ритуал у эльфов? По крайней мере она приходила, расспрашивала меня о некоторых житейских ситуациях и моем отношении к ним. Теща пытается разузнать о привычках и морали будущего зятя, или это просто праздное любопытство?

Как бы то ни было, сейчас в воде прикорнули все трое. Накачивая энергией призрака, я так согрел воду, что она даже стала парить. Это не бочка, вода постоянно меняется, но и поток сегодня шел более мощный. Да и кусты в заводи тормозят течение реки. Так что мои жены залезли помыться в горячей воде, а теперь дремлют в теплой воде. Кажется, и меня вымыли. На Корендо они не стали обращать внимания. Он тогда сидел с закрытыми глазами. Да и вообще — чего стесняться призрака.

А вот это они зря. Корендо сидел на берегу и с удовольствием любовался моими женами. У него что — либидо проснулось? И к тому же он совсем переслал походить на призрака. Совершенно не отличим от человека, только одежда старинная. И трость — с ней сейчас никто не ходит. Не знаю, давно ли он так подглядывает, но это надо прекращать, пока девочки не проснулись. А до этого не долго — печка имени меня любимого отключилась, и течением заносит свежую прохладную водичку.

Это ведь мои жены, мои женщины! Наконец, это МОЯ добыча! Кричать сейчас не стоило, и я попытался мысленно позвать Корендо. Но то, что последнее время получалось очень просто, сделать не удалось. Я как бы уперся в дверь. Ничего не оставалось, как постучать в нее. Не сразу, но призрак (или уже не призрак) откликнулся, дверь приоткрылась.

«Эй, старый развратник, прекращай подглядывать за моими женами!»

«Тебе что, жалко стало? Заграбастал троих, мог бы на время дать попользоваться. Можешь не бояться — папашей я стать не могу».

Вот ведь наглец!

«Как будто это важно сейчас. Отросток ведь у тебя в готовности».

«Отросток — да, готов. Я, оказывается, уже забыл, какие от этого бывают ощущения».

«Все! Хватит болтать. В каждую секунду девочки могут проснуться. И тебя они увидеть не должны».

Корендо перестал спорить, поднялся и в два прыжка исчез за кустами. Тело у него всё-таки потяжелело. Хотя и не до полного веса человека. Человекообразный мячик получился.

Девочки постепенно проснулись одна за другой. Повертелись в воде, показывая мне приятные верхние и нижние округлости, и вышли обтираться. Натаниэль и раньше, когда я только её увидел, не была плоской. А за последние недели (сколько же мы рядом?) совсем потеряла подростковую угловатость. Вполне можно…

Гусары, молчать!

* * *

После таких просмотров прелестей во время купания, мои мысли были направлены только в одну сторону. Впрочем, у девушек тоже. Мы втроем не сговариваясь отстали от взбудораженной эльфиечки. Пусть бежит к себе и там мечтает — как-то не лежит у меня душа торопить события, пусть всё идет своим чередом. Я переглянулся с женами, и мы зашли поглубже в кусты. И действительно — середина лета, ночь тёплая, а в фургоне только душно будет. Как только мы нашли закрытую от взглядов поляну, Нах'тал развернула меня к себе, впиваясь поцелуем. Как она умудряется не прокусывать каждый раз мне губы своими клыками? Хотя и у меня они немногим меньше, то есть длиннее обычных раза в полтора, но я вроде привык.

— Ты болел неделю, муж мой. А это целая вечность.

Я был повален на землю, освобожден от штанов, и тут же оседлан.

Эмоциональная, как и все орчанки, девушка уже открывала рот, чтобы зарычать. Я попытался дотянуться, чтобы остановить её крик, но в таком положении это затруднительно. Неожиданно рот орчанки был запечатан другими губами. На'тин перекрыла поцелуем вырывающийся крик. От неожиданности Нах'тал вытаращилась и остановилась. Оттолкнув На'тин, она выдохнула. Для гномы её поступок тоже оказался неожиданным. Обе жены уставились друг на друга, вытаращив глаза, потом повернулись ко мне. Представляю, какое дебильное выражение лица было у меня. Вид целующихся на тебе девушек не сносит башню только у старых развратников. Я же был далеко не стариком. И развратником до этого себя не считал. Мечтал, конечно, кто ж не мечтает. Но в такие ситуации не попадал, а рисковать отношениями, выясняя приверженность девушки в формуле МЖЖ — не для меня. Иногда такие невинные вопросы кончаются скорой помощью. Как говорится, лучше синица в руках, чем утка под кроватью.

Глядя, как я обалдел, они синхронно прищурились, облизали свои губки. А потом всё-таки решились и бросились целоваться, как в прорубь. Определенно, моя Ната тот еще чертенок из омута. А раньше ведь всё происходило менее эмоционально.

А дальше… Ну вы поняли: «И всё заверте…» Могу только честно сказать, что удовлетворить двух девушек разом — это работа, очень тяжёлая работа. Хотя и приятная, этого не отнять.

Ночевать в фургон мы так и не пошли. Прикрылись теми же простынями, которыми вытирались, и уснули. Уже проваливаясь в небытие, я автоматом осмотрелся в магическом зрении. Вот это мы устроили экспресс-показ «фильма до 16». Эльфиечка всё-таки не ушла к себе. Я так понял, что мечтать она осталась здесь, а не там. Как и еще один «человек». Вот же старый развратник. Материализовал его на свою голову.

* * *

Утром, вернувшись в кольцо фургонов, обнаружил… Не Ольгу, конечно. Натаниэль сидела у меня на ступеньках и что-то шила. Увидев меня, вспыхнула, схватила шитьё и убежала к своему фургону. Странная она сегодня. Неужто раньше не видела ничего подобного тому, что происходило ночью?

Опа-на! Призрак на горизонте.

— Та-а-ак, иди-ка сюда, вуайерист хренов.

— Мне не ясно, сударь, что вы имели ввиду. Но судя по интонации, меня не ждет ничего хорошего.

— Тебя обратно развоплотить, чтобы перестал подглядывать за моими женами?

Испуг призрака был такой сильный, что я не решился дальше запугивать его.

— Ладно, иди уже. Надеюсь, ты понял.

— Исправлюсь. Но знал бы ты, как же это трудно, оказывается, контролировать свои эмоции.

Если у него и в состоянии призрака проглядывали эмоции, то какие же бури бушевали у него раньше? И как же его сейчас плющит и колбасит с непривычки!

— А кто этот «валери»? Это что-то из эльфийского языка?

— Ву-а-йе-рист! — Произнес я по буквам. — Это такой же извращенец, как ты, который подсматривает за девушками.

— А при чем тут овощ? — искреннее изумление Корендо заставило меня рассмеяться.

Я что, название корнеплода всё-таки сказал на местном?

— Да нет же! Это просто присказка.

Так ничего и не поняв до конца, Корендо задумчиво ушел.

* * *

Сегодня я допрыгался. Мне всё-таки придется жениться на эльфиечке. То есть — почти жениться. Станиэль подошла ко мне и прямо заявила, что будет свадьба. Потом немного обрадовала, что до свадьбы обязательно должна быть помолвка — молодожены ходят обрученными некоторое время. Кто год, кто меньше. Значит, свадьба откладывается, но помолвка будет — не быть, не жить.

И всё из-за моего геройства. Спас три раза — теперь женись. Спросите, когда успел? Ну, так, дурное дело — не хитрое. Загибайте пальцы. Её чуть не утащили к маньяку графу — раз. Обвиняли в краже перстня — два. Сегодня был самый эпичный акт спасения. Хотя и не очень опасный для меня.

Итак. Ранний вечер. Мы недавно подошли к стоянке. Дальше ехать не стали — может, следующее подходящее место найдем уже в темноте. Мужчины разбивают лагерь, как всегда работы часа на два. Женщины пошли искупаться после дневной жары и простирнуть некоторые вещи. За ночь высохнут, и можно снова носить.

Мы всей честной компанией подгоняли фургоны и друг к другу и крепили на них щиты. Дело дошло до середины, когда от реки послышался многоголосый визг. Купаясь, девушки отошли за кусты, росшие на берегу, и нам их не было видно. Вместе с визгом из этих кустов выскочили старшие эльфийки — сестры Станиэль и Валиэль. Испуг был настолько силен, что они не озаботились накинуть обратно одежду, и сматывались от реки прямо в чем мать родила. Пожалуй, сегодня были побиты все рекорды бега на короткие дистанции. Несколько секунд — и они здесь. Станиэль, увидев меня, крикнула только два слова: «хибойя, Натаниэль». Я поднял взгляд на берег реки. Кусты были густые и хорошо прикрывали тех, кто находится на берегу. Но магический взгляд как всегда раздвинул горизонты. Судя по характерным силуэтам, мои жены стояли на берегу и готовились к бою. Орчанка подняла меч для удара, а гномка накладывала стрелу на лук. К ним по реке изо всех сил плыл кто-то третий. И это могла быть только эльфиечка. А потом я увидел того, против кого они собирались воевать. У меня похолодело в животе. Как они хотят победить эту тварь? По реке, извиваясь гибким телом плыла какая-то длинная и толстая тварь. То ли гигантская рыба, вроде угря, то ли не менее гигантская змея. Анаконда, например. В магическом зрении этого не разобрать, видны только силуэты жизненной силы.

Натаниэль была почти на берегу, она успевала выбраться на сушу. Но уйти оттуда никто из девочек уже не мог. Да и не пытались они, а готовились к бою. Если тварь способна хоть как-то действовать на берегу, то им предстоит смертельный бой.

Первой мыслью было — ударить магией. Но до них слишком далеко. Бежать туда? Нет, не успеваю. Зато успею сделать кое-что другое. Я как раз прилаживал к фургону огромный щит из толстых досок. Накачка силой мышц, разбег, толчок. И щит отправляется по нужной траектории. Натаниэль успела выскочить на берег, а на расстоянии дюжины шагов за ней из воды уже выныривала огромная голова. Щит попал углом в дно реки прямо перед мордой твари. Скорость падения была такова, что он моментально ушел в песок на треть. Огромная змея врезалась со всей своей скоростью в неожиданно возникшее препятствие. Мокрый песок удержал щит на месте. Но сам щит такого обращения не выдержал, хотя сумел остановить чудовище. Змей очумело тряс головой, подняв её из воды.

Вот теперь я успеваю! Разбег, прыжок через кусты. Всё! Расстояние достаточно, чтобы скастовать воздушное лезвие. Ударил прямо в полете. Через миг голова соскользнула с шеи и упала в воду. Тело еще продолжало шевелиться, но это была агония.

Я облегченно упал на песок. Рядом опустились потрясенные девушки, из которых при избавлении от опасности словно выдернули стержни. Не помню, кто первый хихикнул, но скоро мы валялись на спине и хохотали в четыре горла. Над вечерней рекой разносился истеричный смех.

* * *

На следующий день гномы отказались двигаться дальше, пока не будет разделана туша змея. Делегатом от гномов подошел Вогнир.

— Ты пойми, — убеждал он. — Хибойя очень редкая добыча. И очень ценная. Крепкая кожа, которую трудно пробить. Печень и желчь покупают алхимики для своих экспериментов. И другие ингредиенты можно продать. Даже мясо ценится тем, что снимает усталость и дает бодрость. Кровь ускоряет заживление ран. Ну, давай же. Соглашайся. А мы из головы сделаем тебе чучело на стену.

— Я его что — под мышкой таскать буду? Мне же его девать некуда. Ладно. Делайте.

Побратим замялся на пороге.

— Ну, что-то еще?

— Да понимаешь в чем дело. Хибойя ведь под водой. Нам бы помощь не помешала.

Как везде. Протяни руку — откусят по локоть. Ладно. Раньше начнут — раньше кончат. Отправились доставать змея. По дороге встретил Джакобо. Этот тоже в сомнениях. Упускаем такое богатство. Я подтвердил остановку на длительную стоянку.

Хибойя лежал недалеко от берега, на половину погрузившись в воду. Конечно, работать по пояс в воде очень не удобно, но вытащить такую огромную тушу мне не по силам. Зато есть другая идея: использовать руны управления водой. Начал замораживать стену вокруг туши змея. Первые попытки провалились, по неопытности я начал замораживать далеко от берега. До этого заморозкой я занимался на неподвижной воде. В реке льдины, которые образовывались на поверхности, стали уплывать по течению. Я попытался замораживать глубже и сильнее. Но от этого только льдины выходили крупнее. И всплывали они быстрее.

Не сразу, но я сообразил заморозить кусок мокрого берега. Потом постепенно начал примораживать воду около этого места. Понемногу наращивая глубину и толщину ледовой стены, я обошел по периметру всё место расположения хибойи. Умаявшись, я всё-таки сумел наморозить толстую стену льда высотой примерно на полроста выше уровня воды. Это чтобы волны не перехлестывали стену. Вторым этапом было откачивание воды изнутри получившегося бассейна. Сформировав толстый жгут из жидкости, я за несколько минут освободил весь объем. Только стоило показаться дну, как стало заметно, что вода вновь просачивается через песчаное дно. Пришлось промораживать еще и песок. В итоге получилась ледовая ванна огромного размера, на дне которой лежал гигантский змей.

Сейчас, без спешки, когда разум не замутнен паникой, я смог подробно рассмотреть зверюгу. Вернее — пресмыкающееся или рептилию, как нас учит нас зоология. Потому что по науке «зверь» — это именно хищное млекопитающее, а вовсе не любое животное.

Змей лежал примороженным ко дну реки. Мне было как-то не до филигранной техники ледового кун-фу. Кольца длинного — в несколько десятков метров — сплюснутого с боков тела покрыты толстой чешуйчатой кожей. Отростки по всему телу, а особенно на голове, делают хибойя похожим легендарного китайского дракона. Только лап нет. Высота тела достигает роста человека. А массивная голова, бронированная костяными наростами — раза в полтора больше. Два длинных кожаных «уса» свисают по углам пасти.

Освобождением туши от воды моё участие не ограничилось. Пришлось дежурить на берегу, помогать в разделке туши и постоянно восстанавливать лед на стенах и дне емкости.

До вечера гномы умудрились распотрошить змея, снять шкуру, достать внутренности и подготовить все для дальнейшей обработки и продажи.

Поздним вечером, совершенно вымотавшийся, я сидел на крыльце своего фургона. В этот момент ко мне подошла Станиэль. Она рассказала об удачном тройном спасении ее дочери руками меня, такого героя, с какой стороны ни посмотри. На самом деле, это наверняка не её инициатива. Всё-таки к женитьбе на своей дочери именно со мной она относится не то чтобы прохладно, но без энтузиазма — точно. Я думаю, её уговорила одна маленькая эльфиечка. Теперь у этой малышки есть формальный повод добиваться нашей свадьбы. Вырубаясь после выматывающей дневной работы, я, не задумываясь, дал согласие на обряд.

Совершить помолвку угрожают уже через два дня. На мой вопрос, как же именно проводится помолвка, мне сказали не заморачиваться. Ничего сложного не будет.

* * *

Вот и день помолвки. Несколько дней мы проехали в поисках подходящего места. Нужен был достаточно старый лес или хотя бы его остатки. Станиэль и Валиэль постоянно браковали даже очень густые рощи. Они оказывались слишком молодыми, чтобы набрать достаточно силы. Рощи вдоль Королевского тракта постоянно чистились. В них регулярно вырубали старые деревья, чистили подлесок от валежника. Дело даже не в том, что за состоянием рощ следят королевские представители. Здесь в степи очень трудно с дровами, а валежник увозить не возбраняется. Вот и стоят вдоль тракта ровные ряды деревьев с аккуратными кустиками около тропинок. День проходил за днем, а место не находилось. Натаниэль нервничала и теряла надежду на возможность проведения обряда до пересечения границы Степей. Станиэль, глядя на дочь, уже решалась на упрощение обряда.

Так бы и сделали, но однажды днем место было обнаружено. Сестры эльфийки по очереди входили в транс, пытаясь заглянуть как можно дальше. В этот раз искала Станиэль. Сидя на козлах переднего фургона в состоянии медитации, она резко вытянулась и показала рукой направление. Караван остановился возле съезда на примыкающую дорогу. Чтобы не терять время зря, вперед умчался Корендо. Призрак, даже при нынешнем плотном состоянии, гораздо быстрее доберется до места и вернется назад, чем кавалькада фургонов. Подобные проверки случались уже несколько раз. Эльфийки до этого находили места силы, но лес на их месте давно исчез, сами же они оказывались настолько давно выдохшимися, что использовать их было не возможно.

Вскоре мне пришел образ закрытой со всех сторон маленькой поляны, в центре которой рос крупный дуб. В этот раз нам явно повезло — навскидку возраст дерева определялся не менее, чем восемьсот-девятьсот лет.

Сама помолвка, как мне объяснил Джакобо, была усеченной версией свадьбы. Да это вообще неправильное название, но в русском языке ближе по значению не нашлось. Мужчина и женщина сходятся на некоторое время, обычно на год. Хотя, как говорят, бывали договоренности и на двенадцать лет. Если за этот период боги не дадут семейной паре ребенка, то помолвка считается разорванной, и свадьба отменяется. Если же эльфийка беременеет, то как только это становится ясно, проводят полный обряд бракосочетания. Сейчас мне предстояло пройти через малую свадьбу.

Караван проехал по тропе как можно дальше от тракта, чтобы не мозолить глаза другим путникам. Когда тропа закончилась, и фургоны уже не могли двигаться через кусты, мы, замаскировав наш поворот с дороги, отправились дальше пешком. Мы — это те, кто будет участвовать в ритуале. Во время помолвки должны присутствовать только родственники с обеих сторон. Поэтому шли эльфийки и Джакобо, как отец Натаниэль. С моей стороны, кроме жен, был Корендо. Без присутствия родителей не обойтись, поэтому призрак, как мой учитель, был включен в список. «Учитель», кстати, на тариантском — это производная от слова «отец». Эльфы так и поступают, если нет родителей или они далеко. У представителей этого народа почти всегда есть рядом учитель. Хоть чему-то научил эльфа — и ты учитель.

Вот и поляна. Да, здесь чувствуется присутствие Силы. Не привычной уже силы огня Смарагона, какой-то другой. Но не враждебной. Чувствуется мощь Жизни. Сестры прошли к дубу, сложили вещи возле него и обошли по кругу несколько раз, шепча какие-то слова. После каждого обхода чувствовалась волна Силы, уходящая в глубину леса. Наконец, эльфийки позвали остальных.

— Это место силы богини Довены. Старое место, но еще живое. У Довены мало почитателей здесь, хоть она и богиня охоты. Но она богиня-лучница, покровительствует только такой охоте и вообще лучникам.

Довена. Лук. У древних римлян была богиня-лучница Диана, у древних славян — Девана. Снова отголоски одного имени в разных мирах?

Мужчины занялись очагом, место для которого в дюжине шагов от дуба нам указала Станиэль. Обошли поляну и лес, приволокли камни, из которых выложили круг диаметром около трех шагов. Дерн изнутри круга был снят и выложен бордюром с наружной стороны камней. Эльфийки завели какой-то мотив. На определенной ноте, по знаку Станиэль я зажёг огонь, используя Силу Смарагона. Негасимое пламя взметнулось под кроной дуба, которая как бы прикрывала огонь со всех сторон. Песня эльфиек подготовила щит, который блокировал сигнал от вспышки огня. В этот раз, в отличие от лесов Лажана, огонь Смарагона не будет обнаружен.

Теперь всё было подготовлено, и начался сам обряд. Мы с Натаниэль встали спиной к спине посередине между дубом и пламенем. Каждый лицом к своей стихии. С двух сторон выстроились наши близкие. Сестры снова что-то запели на одной ноте по древне-эльфийски. Джакобо его не понимал, как и мои жены. Зато Корендо иногда подпевал. А меня ведь в свое время не стали обучать этому языку — оба подумали, что это не актуально. Но это пока не важно. Здесь и сейчас от меня требовалось только одно — запомнить древнюю форму слова «да» и говорить его в ответ на вопросы, обращенные ко мне. А вопрос можно понять и по интонации.

Сестры эльфийки продолжали петь. Вокруг нас появились ростки дуба, которые вместе с травой тянулись ввысь, переплетаясь и образовывая шатер. Постепенно зеленая стена закрывала нас от внешнего мира. Последнее, что я увидел — это то, как все наши сопровождающие уселись на землю.

Натаниэль разложила на траве приготовленную простынь. Полотно было вышито какими-то эльфийскими рунами. Позже я узнал, что эту простынь невеста вышивает обязательно сама, а после первой брачной ночи хранит, как одну из реликвий. По обычаям эльфов, пока цела эта простыня, то брак остается крепким, а дети — здоровыми.

Мы уже улеглись рядом, а я не знал, как начать. Никому не пожелаю такой ситуации. За тонкой стенкой поет живой хор. К этому моменту все в группе поддержки выучили основные слова и тоже подпевали. Представляю, как корежит старших эльфиек от жуткого акцента, который выдают остальные. Итак, за стеной буквально в двух шагах толпа певцов, а рядом лежит натуральная девственница. И как быть? Никогда до этого не имел контакта с девственницей. Как-то везло. Или не везло — это еще с какой стороны посмотреть. Даже орчанка не могла мне дать опыт в этом вопросе. Она хоть и была девственницей, но у этого народа немного другая конституция. Размеры не те, и крови выделяется несколько капель — не больше.

А вот эльфиечка, судя по виду, может похвастаться размерами разве что в меньшую сторону. Пришлось вспоминать все случайно услышанные или прочитанные ситуации.

Во-первых, не напирать. Постарался разогреть невесту всеми известными способами. Массаж легкими касаниями. И не только в сокровенном месте. Оно наоборот — остается на потом. Сначала плечи, спина, попка, грудь и живот. А потом уже разогреваешь бедра, чтобы девушке легче было принять нужную позу. Хотя с растяжкой гимнастки моей невесте проще в этом вопросе, чем другим. Потом поцелуи. И одновременно — раздевание. И опять поцелуи везде. Может, это кому-то и не нравится, но мне поводить язычком по нежным местам женщины — это большое удовольствие. К тому же, пахла моя невеста какими-то нежными цветочными ароматами.

Во-вторых, не напирать. Войти медленно. Постепенно и очень медленно. Хотя этот пункт закончился не по моему сценарию. Натаниэль не вытерпела накатывающую волну наслаждения и сама подалась навстречу. Быстрый вскрик боли и она снова расслабилась. Я не стал мучить её долгой игрой. Нащупав нужное направление и ритм, я довел Натаниэль до победного конца и закончил на этом. Мы улеглись рядом, только подмывшись водой из оставленного кувшина.

В-третьих, не напирать. Ощущения у женского пола после потери девственности очень болезненные. Но продолжение «банкета» инициировал не я. Отдохнув после первой близости, Натаниэль сама вернулась к вопросу отношений полов.

— Только у меня болит «там» — смутилась она.

Это как раз не проблема. Небольшой толчок силой жизни, и через «часик» всё зажило. Почувствовав облегчение, Натаниэль выгнулась, потянулась, и неожиданно для меня опустила голову мне на низ живота. И где она такое увидела? Этому я своих жен научить еще не успел. Ощущения были настолько забытые и сладостные, к тому же напряжение перед этим я так и не сбросил, так что я не стал сдерживаться.

— Вкусно… — облизнувшись, эльфиечка снова легла на бок возле меня и стала водить пальчиком по волосам на моей груди.

У нее по щеке потекла капелька из уголка рта. Этот вид оказался настолько возбуждающим, что я моментально оказался готовым к продолжению. Теперь я не сдерживался. И сама Натаниэль начала активно подаваться навстречу мне. Пропустив несколько пиков наслаждения у эльфийки, я почувствовал нарастающий большой пик и позволил себе отключить тормоза. Вал эйфории настиг нас одновременно.

То, что случилось в этот момент, напомнило мне статьи о забытом на Земле тантрическом искусстве. В какой-то миг рухнули барьеры, то ли между мирами, то ли между планами бытия. Меня почти погреб под себя поток мыслей могущественного существа. Знакомая метка сознания несла имя, известное здесь как Смарагон. Рядом чувствовался отголосок другого существа. Явно с женским началом.

— Д*в*н*… — Произнес кто-то изнутри меня чужим жестким голосом.

— С*м*р*г… — Голос Натаниэль тоже сильно отличался от обычного.

Как и в прошлый раз, при первом контакте со Смарагоном, согласные звуки еще сколько-то можно было различить, но гласные были какие-то невнятные. Они почти не произносились. Можно было услышать «О», «А» или «Е» в зависимости от интонации или настроения. Или вообще ничего не услышать.

После обмена приветствиями, боги перешли общаться на другой план бытия. Но отголоски их эмоций все равно пробивали истончившийся барьер. Волны экстаза и наслаждения заливали нас. У них там что — тоже любовь? Или у богов такая природа? Как только встретились — так сразу заделали детишек. Какие древние мифы ни возьми — обязательно постельные сцены.

Наслаждение накатывало на сознание, заставляя проваливаться глубже и глубже в какую-то приятную негу.

Пробудившись, я обнаружил, что мы с Натаниэль лежим обнявшись, и до сих пор соединенные… э-э-э-э… там. По телу разливалась приятная истома. Как после мощной, но не чрезмерной физической нагрузки. В то же время — не было слабости. Наоборот, энергия била ключом. И что-то еще изменилось в моем сознании. Через некоторое время я понял причину — у меня среди мыслей сформировалась одна чужая. Она была похожа по ощущениям на ту связь, которой я соединён с учителем Корендо. Оформив эту мысль как «дверь», я «постучал» в неё. Натаниэль вскинулась и удивленно посмотрела внутрь себя. Неужели мы теперь чувствуем друг друга?

— Ты ощущает что-то непонятное? — Я решил прийти на помощь жене.

— Д-да…

— Я знаю, что это. А теперь представь, что это дверь, и открой её.

Через некоторое время мне пришел пакет эмоции. Что-то вроде «кто там?»

Послал в ответ свой опознавательный знак. Это самоощущение ментального собеседника. Я таким обмениваюсь с Корендо. Еще и с богами два раза пришлось.

«Привет, это я».

— Это ты? — Эльфиечка пока не привыкла к мысленному общению.

Я только кивнул.

— Ты еще привыкнешь. А сейчас надо выходить. Я чувствую, что снаружи происходит что-то странное и невероятное.

Ситуация за стенами нашего зелёного шатра напоминала только что закончившиеся съемки фильма для взрослой аудитории. Наши сопровождающие разбились на пары и теперь отдыхали от дел развратных. Соединение семейной пары Станиэль и Джакобо вопросов не вызывало. Да и мои На'тин с Нах'тал тоже уже попробовали счастье без участия мужчины. А вот то, что Валиэль окажется на коленях у Корендо — оказалось сюрпризом. Но судя по их лицам — свой кусочек счастья они получили. Вообще, мне уже начинает казаться, что продержись мы в состоянии экстаза еще немного дольше, и разделение на пары оказалось бы только началом. Впрочем, под тягой к соитию оказались и все окрестные животные. Летающие птичьи пары, всякие суслики и зайцы давали понять, что нынче будет аномальное рождение зимнего потомства. Я заметил даже двух черепашек, не успевших закончить свое счастливое занятие и всё еще стоящих в пирамидке. Да что животные! Вокруг, насколько хватила взгляда, распустились все цветочные растения. По поляне разлился мощный аромат, как будто сейчас не вторая половина лета, а цветущая весна.

Постепенно пелена спадала со всех окружающих. Мы начали собираться в обратную дорогу. Все немного стеснялись, ведь никто участия в оргиях до этого не принимал. В тоже время пытались делать вид, что всё в порядке, потому что явно чувствовалось вмешательство богов.

— Довена благоволит нам, — прошептала Станиэль, проходя мимо. — а особенно — твоей с Натаниэль паре.

Я прислушался к той связи, которую стал явственно ощущать после сегодняшних событий:

— Смарагон тоже благоволит нам и нашему делу.

К фургонам и оставленному отряду вышли уже в сумерках. Здесь, среди густых кустов и близко стоящих деревьев, строить нормальный вагенбург не было ни возможности, ни смысла, ни желания. Все просто разошлись по своим фургонам. Только Натаниэль пошла спать в наш фургон. Образовавшаяся ментальная связь диктовала желание быть как можно ближе друг к другу. На раскладной койке в нашем фургоне удобно спать одному. Сносно — вдвоем. А поместиться втроем смогут разве что дистрофики. Поэтому я наоборот — убрал койку, а спать легли на полу, накидав шкуры. По дороге я постарался объяснить, что именно произошло возле дуба. Поэтому никто не возражал против совместной ночи. Сегодня даже орчанка легла внутри, обнявшись с На'тин. На грани сна пришла идея — может, стоит подумать о расширении пространства? Переложить груз по другим фургонам, а у нас снести внутреннюю перегородку, отделяющую пассажирский и грузовой отсеки. Не важно. Об этом я подумаю завтра.

Глава 8. И снится чудный сон Татьяне[40]

Вот и графство Исторское. Саму границу мы проехали уже три дня назад. Но именно сейчас пришло понимание, что мы как будто погружаемся в другой мир. Ощущение давления на мозг начало усиливаться день за днем. Вся атмосфера вокруг источала миазмы.

Лес тянулся бесконечно. Черный лес, пропахший гнильем и трупами. Вот вы были в морге? Не в крутом морге крупного города с ячейками холодильника и кондиционированием воздуха. А в обычной мертвецкой заштатного городка, в которой трупы свалены кучей, иногда друг на друга, и о нормальном холодильнике можно только мечтать. Если были, то сейчас уже чувствуете этот резкий и не убиваемый запах. А если не были — то и не рвитесь. Под ногами хлюпала черная вязкая жижа. При каждом шаге надо выбиваться из сил, вытягивая ноги, одну за другой. Деревья расступаются, открывая мне вид на ночную поляну.

Лесная поляна слабо освещена мерцающим пламенем дежурного костра. Силуэты деревьев кое-как угадываются во тьме. Возле небольшого костра кто-то сидит спиной ко мне. Я не вижу — кто это может быть, только широкие плечи в меховом плаще. Неизвестный что-то перебирает у себя на коленях и ворчит под нос. Мне необходимо увидеть сидящего. Любопытство затмевает логику, и я подхожу поближе. Это наверняка наш орк. Но что-то происходит с моей памятью. Я не могу вспомнить его имя. «Привет, клыкастый» — говорю я и кладу руку на его плечо. Громила вскакивает на ноги и разворачивается ко мне. На его плечах оказывается не плащ, а родная шкура. Надо мной нависает мохнатая туша медведя в полтора моих роста. Огромная пасть раскрывается и меня оглушает рев. Вся пасть усеяна по кругу кучей игольчатых зубов. Неожиданно они начинают шевелиться, одновременно отгибаясь наружу и охватывая мое лицо. От страха закрываю глаза, начинаю вопить и бью кулаком снизу в челюсть твари.

— Командир, ты какого…! — вопль твари, заговорившей человеческим голосом, заставляет снова посмотреть перед собой. Невдалеке стоит испуганный гном. За ним распластался на земле орк. Очумело трясу головой. Постепенно начинаю понимать, что передо мной мой побратим Вогнир, а на земле лежит циркач Санти.

— Что произошло?

— Это я тебя хотел спросить! Санти пришел разбудить тебя, чтобы сменил на дежурстве. А ты ему вдарил спросонья.

Подошел к орку, посмотрел его состояние магическим зрением. Вроде жизнь не уходит из него. Только челюсть пульсирует болью. Кажется, я её сломал. Влил немного жизненной силы. Подождал, пока орк очнется, и помог ему подняться. Циркач посмотрел на меня с опаской.

— Ты это, извини, Санти. Приснилась мне какая-то гадость.

— Не хотел бы я встретиться с тем, что тебе приснилось.

— Ну как, не держишь на меня зла?

— Да чего уж, — орк потрогал челюсть. — Вроде ничего не болит. Но вломил ты мне серьезно. Редко кто вырубает меня.

Санти ошеломленно покрутил головой.

— Ладно, принимай дежурство. А я пойду, прилягу.

— Хорошо.

Оглядел наш лагерь. Фургоны, как всегда, поставлены в круг. В центре лагеря горит дежурный огонь. Вроде никого, кроме гнома, не разбудил, а он уже укладывается. Вышел за периметр и засек по звездам время, через три часа можно будить следующего дежурного.

Вроде лес — как лес. Но всё-таки неприятно находиться здесь среди ночи. Снова зашел внутрь лагеря и присел возле костра. Если бы здесь курили табак, то обязательно закурил. Хотя в той жизни не притрагивался к сигарете. Слишком паршиво сейчас. Воспоминания о кошмаре продолжали терзать, волны ужаса накатывали все сильнее. Среди паники пробилась мысль, что организм не может так долго переживать страх. Адреналин должен распадаться через некоторое время. И словно эта мысль исправила какие-то настройки в моем организме — страх теперь пробивался словно сквозь вату. Зато стало возможно определить, что страх действительно не мой. Он пробивался сквозь «дверь» Натаниэль. То есть меня мучили её кошмары. Поднявшись, я бросился к нашему фургону. Из него навстречу мне уже выскакивала орчанка.

— Нат…

— Знаю! — Я проскользнул мимо неё и оглядел каморку.

Ната сидела на шкурах возле эльфиечки и держала её голову на своих коленях, укачивая ту, словно малыша. Время от времени лицо Натаниэль искажалось гримасой ужаса, только баюканье успокаивало эльфийку. Все тело младшей жены покрывал холодный пот, оставлявший множество ручейков. Простынь, на которой лежала Натаниэль, была насквозь мокрой. Я бросился к жене и затряс её, пытаясь разбудить.

— Не помогает, мы пробовали, — обреченно сказала На'тин.

Почему же я проснулся, а она нет? Дело в каком-то предохранителе у меня в организме? Или банально привычка, развитая после просмотра сотен ужастиков?

Ну уж нет! Так просто я мою девочку им не отдам! Кто такие эти «они» — пока не понятно, но я узнаю.

Если не получается снаружи, то будем действовать изнутри. Я уселся на стул возле стены и постарался расслабиться.

— Не давайте меня будить. Если что — пусть меня осмотрят Станиэль и Корендо.

Где вообще этот старый развратник? Почему не появился? Он не может слышать эльфийку? Как-то мы не подумали это проверить. Или он круглосуточно блокирует канал связи?

Постаравшись отключить эмоции, я скользнул вглубь транса. Вот «дверь» Натаниэль. Но что-то не так и с дверью призрака. Сейчас это чувствуется точнее. Я приложил ухо к двери. Теперь мне стали явственно слышны эманации ужаса. Похоже на то, что Корендо тоже придется спасать. Я вернулся к проходу в сознание эльфийки. Никогда до этого я так не поступал. Но ведь я не могу бросить девочку в такой ситуации. Я открыл дверь и сделал шаг вперед.

* * *

Меня сразу же оглушил пронзительный визг. Вокруг была ночная тьма, прорезанная редкими фонарями. Ночное зрение не срабатывало. Его попросту не было, как и магического. Я не мог на него переключиться.

Быстро огляделся. Рядом со мной на земле сидела Натаниэль. Зажмурившись и прикрыв руками голову, она визжала на одной ноте. За спиной была стена. Мы находились в узком тупике. Высокие стены поднимались с боков, не давая никуда деться. А впереди, вторя визгу эльфийки, был слышен громкий скрип. Мурашки побежали по спине и рукам. Ненавижу скрип железа по стеклу или камню. Скрип приближался откуда-то из-за поворота. Наконец, стал виден источник этого мерзкого звука. По противоположной от нас стене из-за угла показалась кисть руки, одетая в кожаную перчатку. Четыре лезвия высекали из камня стен фонтаны искр. Именно лезвия были источником противного скрежета. За кистью показалась остальная рука, а потом и плечо. Наконец, из проулка появился весь силуэт человека, подсвеченный сзади уличным фонарем. Скрежет оборвался. Фигура в широкополой шляпе подняла руку и помахала лезвиями перед лицом.

— Иди к папочке, детка! — Хриплый голос заставил Натаниэль поднять взгляд.

Темная фигура сняла с головы шляпу, и на лицо попал случайный луч света, вырывая из тьмы жуткое лицо. По исполосованной шрамами коже в слизи и крови толпами ползали опарыши. Некоторые из них срывались и падали.

Я не ожидал, что это возможно, но визг Натаниэль стал еще громче и пронзительнее. Только он один уже мог привести в ужас неподготовленного человека.

Стряхнув то ощущение беспредельного страха, которым было пропитано это место, я рванул вперед. Не дать себе замедлиться, не дать страху сковать мышцы. Прямой удар ногой в грудь и Фредди впечатывается в стену. Я автоматическим движением выхватываю меч. Спасибо, подсознание! Погружаясь в транс, я не думал о мече, и появился здесь тоже без него. Но очень захотел — и меч у меня. Как говорится, «хотеть» — значит «мочь».

Уход в сторону от летящей в меня руки с бритвами на пальцах, взмах мечом — и кисть отлетает в сторону. Мгновением позже на землю падает голова. Оборачиваюсь к эльфийке. Она все еще в прострации. Делаю несколько пощечин. Визг обрывается, а на меня смотрят полные ужаса глаза. Как же тебя успокоить? Прижимаю жену к себе, шепча нежным голосом:

— Вот и всё! Всё закончилось. Это же я, твой муж. Злодея больше нет. Нет злодея.

— Д-деминил?

Пусть будет Деминил. Видать, не носить мне своего родного имени.

— Да-да! Это я.

Вроде немного успокоилась. А теперь надо загрузить эльфийку заданием. Ужасы питаются её страхом. Страх возвращается новым ужасом. Надо разорвать этот круг. Тем более, без её помощи действительно не обойтись. Есть у меня такое предчувствие.

— Ната. Послушай меня. Я помог тебе. Но сейчас в беде Корендо. Я не смогу один помочь ему. Ты со мной?

— Д-д-да…

— Бери свой лук, идем к нему.

Натаниэль машинально протянула руку за спину, взялась за что-то и вытянула лук. Второй рукой она сумела так же вытащить стрелу.

— Молодец, девочка моя.

— Твоя… — Слабая улыбка осветила милое личико.

Теперь на помощь к призраку. Я поглядел на то место, где сумел зайти сюда. В стене стояла дверь. Шагнув через порог, мы попали в небольшую комнату с крашенными синей краской стенами, беленым потолком и полом в черную и белую плитку. Почему-то я именно так представил в первый раз комнату связи. Заперев за собой дверь — на всякий случай, мы подошли к двери призрака. Теперь все зависит от мощи воображения.

— Ната, стрелять надо сюда, — я показал на дверной замок. — Бронебойными, и как можно быстрее. Готова? Давай!

Стрелы полетели почти сплошной линией. Врезаясь в скважину замка они отскакивали, некоторые исчезали во вспышке. Потом частота вспышек увеличилась. И вот стрелы уже просто втыкаются в дверь. Проверим? Я остановил девушку и с разбега врезался в дверь плечом. Выворотив весь косяк, дверь с грохотом упала на ту сторону.

Мы настороженно ступили на полотно двери. Слева эльфийка со стрелой на тетиве. Справа я с мечом наготове. За дверью был только небольшой кусок пространства. Не больше стена шагов. Каменная плита, на которую из ниоткуда падал солнечный свет. Все остальное было бесконечной пустотой. Посреди этой висящей в пустоте плиты стоял Корендо, объятый ужасом. Мне оставалось ничего не понятным, пока откуда-то сбоку не раздался звук циркулярки. Из бесконечности вылетел шар размером не больше метра. По всей его поверхности крутились зубья, как у проходческого комбайна. Подлетев к краю плиты, он принялся со скрежетом разрушать её и поглощать. После него оставалась только пустота. В воздухе стали слышны звуки приближения множества таких же существ. И как, скажите, бороться с лангоньерами? Они же уничтожают все, что попадается внутрь них. С другой стороны, это сон, и здесь нет неуничтожимых чудовищ.

Не знаю, на сколько налетов еще хватит оставшегося пространства. Надо спешить.

— Ната, попробуй попасть не в один из ртов, а между ними. Ртом эта тварь стрелу только съест и не подавится.

Выстрел получился хорошим. Но результата не принес. Проткнутый насквозь, лангоньер продолжал кружить около нас и жрать.

— Пробуй срезнями!

Есть! Разрезанный по одному краю, лангоньер начал заворачиваться ртами внутрь. Вспышка! И больше его нет.

— Продолжай!

Подбежав, я схватил Корендо за руку и потащил поближе к выходу. Если не успеем, попробую вытащить его к себе. Правда, не представляю, что из этого получится. Но пусть будет резервная полоса.

Поставив призрака между нами, я занял оборону с другой стороны. Стая уже заходила в пике. Натаниэль сбивала лангоньеров издалека, а я рубил прорвавшихся одиночек. Главное было не попасть мечом в пасть, а то можно остаться без оружия. А эльфийка вытворяла настоящие чудеса! Такого владения луком я не то что представить, даже придумать до этого не мог.

Стрелы срывались со скоростью пулеметной очереди. И ни одна не ушла мимо цели. Правую руку не было видно — только одно расплывчатое пятно. Наше счастье, что этих тварей было не тысячи, а только сотни. И хорошо, что они исчезали, поглощая себя. Иначе мы оказались бы погребены под трупами.

Пора разбираться с тем, что здесь произошло. Это ведь сон. И хозяин перед нами. Пусть исправляет. Теперь побольше уверенности в голосе — и вперед.

— Корендо, ты уже с нами? Тогда слушай. Тварей больше нет. Теперь твой мир должен возродиться. Не мешай, пусть здесь снова вырастут те места, которые ты любишь.

— Кто это был?

— Тебе важно, скажу ли я их имя? Или, может, пусть остаются безымянными?

— Хотелось бы всё-таки узнать.

— Ну, был кое-кто, который их придумал и назвал лангоньеры. Теперь их здесь больше нет. Так что — счастливо оставаться. И… Проснись!

В глазах Корендо появилось осмысленное выражение. Он поглядел на нас и растаял.

— Возвращаемся к тебе?

Эльфийка кивнула. Путь обратно не занял много времени. При выходе из внутреннего мира призрака, я постарался поставить дверь на место. Вроде встала. Но дверной замок испортили. Ну и ладно. Пусть останется пока так.

В мире Натаниэль нас встретил яркий день и цветущая лесная поляна с огромным дубом. А еще появилось ощущение присутствия какой-то силы. Не враждебной мне, но эта сила не желала встречаться со мной. Ну что ж. Я догадываюсь о том, кто это. И на встречу не нарываюсь. Пусть поговорят. Поцеловал на прощанье жену и тихонько закрыл за собой дверь.

Постоял у себя. Какой-то внутренний мир у меня маленький. Но это мой мир, он считывает мои желания. А мне открытое пространство не очень по душе. До агорафобии далеко. Но и клаустрофобии у меня никогда не было. А вот поправить ситуацию всё-таки надо. Закрыл глаза и представил во всех подробностях, каким я вижу свой мир. Вроде получилось. Немного не так, но основной момент остался. Просто я сосредоточился именно на этом предмете. На одной из пустующих стен появился зев огромного камина. Величина позволяла зайти в него, не наклоняя голову. Кажется, я понял, какой частью мозга надо формировать желания, чтобы они материализовались здесь, во внутреннем мире. Для пробы создал столик, потом два кресла. Уже без напряжения выхватил из воздуха бутылку коньяка. Лучшего, что я пробовал. Фляжкообразная бутылка легла в руку.

Махнул рукой в сторону камина, зажигая огромное пламя.

— В гости зайдешь? Твоя подруга вроде может попадать в такие места.

Пламя изменилось с обычного на негасимое. Языки раздвинулись как шторы, и на пол моего мира шагнул бог. Для встречи он принял человекообразную форму. Рядом со мной в кресло сел обычный человек. В деловом костюме. Высокий, худощавый, с ярко рыжими волосами и весь конопатый. Обычно рыжих видишь веселыми. Сейчас передо мной сидел непривычно серьезный рыжий.

* * *

Мы сидели втроем за столом на общей кухне посередине лагеря. Я, Натаниэль и Корендо. Три разумных существа, связанных ментальной связью. Тема собрания — «Странные сны и связанные с ними события». В ходе обсуждения мы собирали и сравнивали все данные.

— Давайте по порядку.

— Угу… — два кивка были мне ответом.

— Первое — причина снов. Она нам не ясна. Хотя можно предположить, что такому воздействию подвергаются все, кто вошел в графство.

— А почему другим ничего не снилось? — Возразил призрак. — Никто ведь больше не лежит в отключке.

— Может, воздействие пока слабое. Или никто не запоминает, когда просыпается.

— Но мы ведь не смогли сами проснуться, а остальные могут.

— Если воздействие слабое, то наверняка люди должны просыпаться. При этом они могут помнить кошмары, а могут не помнить. И тогда кошмары просто воздействуют негативно, но человек этого понять не может.

— Но мы ведь не только увидели, но еще и провалились в кошмар. — Эльфийка передернула плечами.

— Да, моя радость. Увидели. И провалились. А всё почему? Кто скажет, чем мы трое отличаемся?

— У меня с тобой есть ученическая связь… — до призрака начало доходить.

Тут же догадалась и моя жена:

— А у нас связь божественной любви!

— Именно. Даже больше скажу. Я сейчас догадался, почему вы видели мои кошмары, а не свои собственные.

— Так этот жуткий тухляк — твой кошмар?

— Не мой, и к тому же в том кошмаре всё было немного не так.

— Но ты ведь не испугался, муж мой. Почему же это твой кошмар?

— Кошмар мой, потому что о нем до этого знал только я. Не испугался я по той же причине — слишком хорошо я его знаю, он не местный. Не могло такого случиться в этом мире.

— В этом? А ты знаешь другие миры? — Конечно же! Я ведь не рассказывал циркачам о своем происхождении.

— Об этом потом, Ната. И я прошу — не надо говорить про это просто так. Договорились?

— Да…

— Так вот. Вероятно, первым попал под воздействие я…

— Потому что у тебя есть две связи, а у нас по одной! — Догадался Корендо.

— Именно! Причем, у меня был местный кошмар. И поэтому я реально испугался.

Послушав мой рассказ, оба высказали мнение, что такого не может быть.

— Вы знаете, что не может быть. А я не знал, и страх был настоящий. Потом волна ужаса покатилась к вам. Да еще и страшилки из моего мира прихватила.

— Как на нас воздействовали, мы разобрались. — Призрак потер подбородок. — А что с причиной?

— А зачем насылают кошмары? Чтобы испугать. Заставить повернуть назад.

— То есть, ты думаешь, что граф сидит в замке Истора и заставляет нас отступить. Глупо с его стороны. Лучше дать дойти и схватить. Тогда никто ничего не узнает. А если мы действительно повернем, а потом вернемся с большими силами? К тому же, кое-кто хотел нас поймать. А сейчас отпугивает.

Доводы Корендо были очень логичными.

— Значит, это не граф. А вот о том, кто или что нас пугает, надо думать. Странно то, что нам сначала вроде дали отгадку, а потом отобрали. Ната, ты помнишь, что тебе во сне говорила богиня?

— Какая богиня?

— Вот и я не по… К тебе ведь приходила богиня Довена. Помнишь, мы вернулись в твой сон, а там стоит дуб на поляне. Богиня пожелала, чтобы я ушел. Хотела с тобой поговорить.

— Поляну с дубом помню. А Довены не было. Я сразу проснулась.

— Не сразу, а через час. Значит, разговор тебе стерли из головы. Мне тоже стерли. Но немного неточно. Я помню, как встретил Смарагона. А потом провал. Корендо, а у тебя кто-то был.

— Я тоже не помню. До того, как ты рассказал, я даже не задумывался. Но теперь… Я строил мир заново. Строил и строил. А потом раз — и все готово. После этого я проснулся. Если бы не твои слова, то я не придал бы этому значения. Получается, что кто-то приходил ко мне, мы разговаривали и вместе построили мой внутренний мир. Как думаешь, кто это мог быть — Довена или Смарагон?

— Судя по тому, как развиваются события, это не они. Ведь ты не посвящен ни одному из них.

Я не стал говорить о том, что его покровитель может оказаться враждебен этому миру. Ведь кому-то уходили его жертвы. Как бы друг не стал врагом.

Ну что же. Поняли мы немного, но мозговой штурм всё-таки принес результат.

— Подведем итоги, — я снова взял себе слово. — Кто виноват? На этот вопрос мы не ответили. Но это не граф. Это вообще не сознательное действие. Кто бы ни сидел в замке, пугать нас ему смысла нет. Значит, это кто-то страшный или что-то страшное. Так?

— Угу…

— Второй вопрос — что делать?

Ох уж эти извечные вопросы русской интеллигенции. Оказывается, других они тоже терзают.

— И что же делать? — Переспросила эльфиечка.

— Снять тр… Тр-тр-тр! А что нам остается? Только идти вперёд. Цель похода нам никто не отменял.

На этом и разошлись. То есть ушли Корендо и Натаниэль, а я остался сидеть на кухне за столом. Мне не давал покоя стертый разговор с богом. Что там могло быть такого, что нельзя вспоминать? Я начал перебирать всё, что имею и умею. Проверяя все воспоминания, я постепенно погрузился внутрь себя. Вот книга о первом годе жизни. От первых проблесков сознания в утробе до первых слов. Второй год, третий. Закладка торчит в первой четверти тома. И что здесь? Вот так-так. Это что же, вся моя жизнь могла пойти по-другому? Случайно попавшая под ноги отцу кошка, и я получаю травму головы. Легкую травму, но мои способности там не проснулись. Или кошка не была случайной? Так и до паранойи недалеко.

Вот серые тома жизни без способностей. Редкие полосы цветных страниц. Вот здесь что? Ага, ищу корову. Способность проснулась и снова пропала. И опять серые тома. Не думаю, что это здесь. Цветные книги жизни на Мастарке. Конец стеллажа. Вот последний том. И в нем вырвана одна страница. Она совсем пропала, или только спрятана? Где же теперь искать вчерашний день?

Я машинально шагнул дальше и увидел еще один стеллаж. Короткий, можно сказать — шкаф. Чем трудны похождения по внутреннему миру — это его изменчивостью. И ведь никакого учебника или пособия. Всё «методом научного тыка». Ткнул палочкой в электрического ската — вроде все нормально. Ткнул гвоздем — может и током шандарахнуть.

Вот он шкаф «Забытые воспоминания». Одна полка. На ней лежит одна папка. Взвесил папку в руке. Наверно, как раз на одну страницу. А папочка-то запечатана. Витой шнурок залит красно-оранжевым воском. Сверху печать — крылатый зверь в языках пламени.

Попробовал снять печать. Ого! Вроде воск, а ведь даже согнуть не могу. И шнурок не рвется. Потянул сильнее…

— Не стоит, — раздался спокойный голос за спиной.

— Ну, здравствуй, — обернулся я. — Почему же?

— Пока не стоит. — Смарагон выделил слово «пока». — А если я скажу «почему», то получается, что ты поймешь, о чем мы вчера говорили.

— Зачем же нужен был этот разговор, если ты его стёр?

— Ты случайно узнал то, что нельзя знать смертным.

— Оставить нельзя? Я не из болтливых.

— Само это знание заставило бы тебя действовать по-другому. И это может привести к разрушению мира. А может и не одного.

— Вот и стер бы эти данные.

— Не получалось. Весь наш разговор на одной странице. Её я и вырвал.

Странно как-то данные хранятся. Как на компьютере — пакетами или кластерами.

— Хорошо. Еще раз можно повторить вчерашнее, не затрагивая то, что нельзя.

— Для того и пришел. Идем… — и он вышел из моей библиографии.

Прошли центральный холл с камином. Со вчерашнего дня он уже обзавелся на стене шкурой медведя с игольчатыми зубами. Прошли в новенькую дверь. Передо мной открылся ангар с бассейном почти на всю площадь. Сейчас он был заполнен фактически до краев белой опалесцирующей жидкостью. Из стены торчал огромный кран такого диаметра, что я бы в нем растянулся в полный рост. Сейчас из крана текла совсем тоненькая струйка. Мы прошли по краю бассейна, и теперь стало ясно, что он разделен на две части. А дальняя от крана часть поделена еще на девять. Девять маленьких бассейнов выстроились в ряд вдоль торца большого бассейна. Хотя какие они маленькие. Каждый размером не меньше общественного городского бассейна. Это большой — чуть ли не с озеро размером. Каждая маленькая емкость наполнена одноцветной жидкостью — синей, красной, голубой, черной. Судя по всему на перемычке между основным и маленькими бассейнами стоят фильтры или приборы, перерабатывающие эту молочную жидкость в определенный вид.

— Думаю, ты уже понял, что это твоя Сила. У любого мага есть подобные бассейны. Но не все могут работать со всеми видами магии одновременно. Приглядись. Там, на дальнем конце есть трубы, по которым эта сила стекает к тебе, когда ты занимаешься магией.

Действительно, в каждый маленький бассейн была воткнута труба. Толстая, хотя и не такая огромная, как входная.

— Я прочистил тебе все каналы силы. Теперь ты единственный универсальный маг на Мастарке. Любая магия тебе по силам. Маги этого мира пользуются одной, редко — двумя видами сил. Остальные емкости и каналы силы у них засорены. К тому же я постоянно увеличиваю тебе объем бассейна и ширину каналов. Сейчас уровень твоей мощи соответствует архимагу. Тебе только нужны знания, чтобы использовать это. — Смарагон окинул жестом ангар.

— Я это и сам прекрасно понимаю. Но кое-кто срочно послал меня уничтожить Зло. Вот давай об этом Зле и поговорим. Кстати, это реальная картина — бассейны, трубы?

— Нет, конечно. Это игры твоего подсознания. Представил емкости с силой в виде бассейна, а каналы в виде труб? Вот и пользуйся. Каждый видит по-своему.

— Так что за Зло нас ждет? Эта информация не разрушит мир?

— Нет. Все равно узнаете, когда дойдете. Действиями графа открыта дверь в другой мир. Именно эманации того мира и насылают на вас кошмары, как на самых чувствительных членов команды.

— Надо дойти и запечатать дверь?

— Да. Ты слово в слово повторяешь себя.

Еще бы. Вчера и сегодня говорил один и тот же человек.

— Дойти. Разжечь на пороге моё пламя. И береги свой запас. Уже сейчас поток от меня почти прекратился. Там, возле двери, его не будет совсем. Пока ты не запечатаешь дверь. Будет трудно. Окружающий мир будет сопротивляться. Ты должен иметь большой запас силы. Береги её.

— А если по дороге разжигать твое пламя?

— Повторяешься. Сам поймешь почему нельзя? Вчера понял.

— Это будет как маяк для твоего противника.

— Молодец. Тогда до встречи у дверей. Теперь я вряд ли смогу пробиться, даже во сне.

— Нет. Еще один вопрос. Кто покровитель Корендо?

— Вот этот вопрос и был вчера запретным. Могу сказать только одно. Он наш союзник.

— Надолго ли?

— На твою жизнь — точно. Даже на растянутую жизнь мага. И вот еще что… — Он задумчиво поднял глаза, ухмыльнулся и наклонился к моему уху. — Проснись!

— Тьфу ты! — подскочил я со стула. — Бог называется… Мальчишка.

В голове возник образ качающегося указательного пальца.

— Ну, ладно, ладно. Извини. — Проворчал себе под нос.

Пожалуй, надо собрать всех и обсудить дальнейшие действия.

Интересно, Довена говорила Натаниэль тоже самое?

Загрузка...