Сол-Сити

Это были два дня допроса Эстель Найтингейл, которые нам пришлось выдержать. У обвинения был список, и на то, чтобы полностью сформулировать каждый вопрос, уходило более получаса.

Я сидела в зале суда, слушала ее мелодичный голос и ежилась от звучавшего в нем самодовольства. Ее глаза цвета драгоценных камней перескочили с меня на Сиренити и даже на Атласа, который наблюдал за происходящим с безразличием. Стало совершенно ясно, что ведьма не испытывала ни малейшего раскаяния в совершенных ею преступлениях. У нее был шанс заявить, что она сделала это под давлением или что она была психически нездорова, но вместо этого она призналась в каждом обвинении с улыбкой на лице.

Мне было тошно сидеть там и слушать, как она в деталях описывает, что именно она сделала со всеми женщинами, которых похитила. Пару врачей вызвали для дачи показаний, чтобы описать присяжным, что содержалось в сыворотке, которой она нас накачала. Они все еще не были на сто процентов уверены в долгосрочных эффектах, но пока пришли к выводу, что в смеси содержится ингибирующее вещество, которое может подавлять или увеличивать количество темных нитей ДНК внутри человека.

Сыворотка действовала, изменяя небольшие различия в ДНК, и, по сути, могла превратить дарклинга в человека или превратить дарклинга в гибрид, если сначала не убила их. Бастиан Найтингейл был одним из тех, кого вызвали для объяснения действия сыворотки. Он тесно сотрудничал с некоторыми ведущими медицинскими бригадами Нок-Сити и Сол-Сити. По крайней мере, я без сомнения знала, что мы можем доверять всему, что он говорил.

Слушая, как они описывают псевдонауку, стоящую за грандиозным планом Эстель, у меня зачесалась кожа. Как будто я все еще чувствовала ожог от химикатов, когда они бежали по моим венам. Даже год спустя я все еще не уверена, будут ли побочные эффекты. Даже не могу сосчитать, сколько раз меня привязывали и делали уколы. Если у меня что-то похожее на поведение Шона, то это очень плохо.

Слезы навернулись мне на глаза, когда присяжным и остальным зрителям в зале суда показали слайд-шоу с некоторыми жертвами Эстель и Райана. Фотографии последствий неудачных экспериментов у испытуемых. Их кожа часто была бледно-серой с почерневшими венами на руках и шее. Это был первый раз, когда я вижу что стало с теми, кто не выжил.

Нам показалось, что прошла целая вечность, прежде чем нас отпустили. Уор и Гарет молча вывели меня из здания суда обратно в консульство. Я была напряжена и зла после того, как вынуждена выслушивать многочасовые показания Эстель. Не желая ни с кем разговаривать, я пожелала обоим мужчинам спокойной ночи еще до того, как мы добрались до моей спальни, и заперлась, оставив их двоих стоять на пороге.

Со вчерашнего вечера с Гаретом все было странно. Нам еще предстояло признать то, что произошло между нами, но была напряженность, которую ни один из нас не мог снять. Наши глаза встречались и задерживались больше раз, чем я могу сосчитать, и он держался ко мне ближе, чем в прошлый раз, когда меня вели сквозь толпу папарацци и репортеров. Я старалась не думать слишком много об этом и не получать никаких странных идей. Гарет просто делал свою работу.

Он покинул мою комнату прошлой ночью, не сказав больше ни слова. После того, что мы сделали, говорить было особо нечего, и, честно говоря, я была рада. Я сказала себе, что никогда больше не лягу с ним в постель, и что в первый раз это было только потому, что мы были пьяны, но в очередной раз я доказала, что ошибалась.

А потом появилось чувство вины, от которого я, казалось, не могла избавиться. В течение недели я целовалась с тремя мужчинами, и никто из них даже не подозревал. Я задавалась вопросом, что подумал бы Уор, если бы узнал о том, чем занимались мы с Гаретом, или о том факте, что я испытывала чувства к его брату так же быстро, как и к нему.

В конце концов, мне нужно было поговорить об этом с Сиренити. Именно она нашла способ убедить пятерых влиятельных мужчин любить ее и делиться ею. Не то чтобы я планировала делать то же самое, но уверена, что если кто-то и мог дать мне совет, то это была бы она. Но не сегодня. Я представила, что снова увижу Эстель и заново переживу все, через что мы прошли в прошлом году, и это уже сказалось на ней, как и на мне. Я думаю, нам всем нужно было некоторое время, чтобы расслабиться.

Я мерила шагами свою комнату, не зная, чем себя занять. Моя кожа все еще зудела, как будто под ней ползали пауки. Я почувствовала тошноту в животе и не могла избавиться от чувства срочности внутри себя. Образы тех мертвых дарклингов проносились в моей голове снова и снова. Все, о чем я могу думать, это о том, как легко это могло случиться со мной. Мы все еще не знали, почему некоторые люди умирали, в то время как другие жили после приема препарата. Любой из нас мог умереть в любой момент времени, и они просто привели бы кого-нибудь другого на смену нам.

Весь день я спала урывками и проснулась, когда солнце уже садилось. Стоя на балконе, я молча наблюдала, как солдаты строем бегают трусцой по траве внизу, а офицеры окликают их.

Я была измотана, проведя часы ворочаясь с боку на бок, просыпаясь в холодном поту от невероятно реалистичных воспоминаний о моем плену. Мне не в первый раз снились подобные кошмары, так что я к этому привыкла. Сегодня у нас было свободное время, а завтра начнется судебное заседание, на котором Эстель допросят в последний раз. Я все еще не понимаю, какой смысл во всем этом, когда мы все знаем, что она виновна. Она даже не пытается это отрицать. Формальности были утомительными.

Когда я допивала уже остывшую чашку кофе, мой телефон завибрировал на прикроватной тумбочке. Я ухмыльнулась, когда открыла сообщение, задаваясь вопросом, как, черт возьми, Тэйн раздобыл мой номер, если я на самом деле никогда не звонила ему, как обещала себе.

Т: Надеюсь, ты прекрасно выспалась, красотка. Встретимся в холле через час. Надень удобную обувь.

Волнение наполнило меня, когда я бросила телефон на кровать и порылась в чемодане. Я натянула джинсы, простую футболку и кроссовки. Было приятно не наряжаться — на модный ужин, в суд или как-то еще.

Мне даже не нужно было об этом думать. Я расчесала волосы пальцами, не обращая внимания на то, что мои локоны, казалось, разлетелись во все стороны. Я была просто счастлива, что не собираюсь дуться в своей спальне весь день, страшась завтрашнего дня. Хотя я понятия не имею, что мы собираемся делать, это все равно был лучший вариант. Я задавалась вопросом, не придет ли и Уор или мне следует постучать в дверь Гарета и сказать ему.

Держа руку на дверной ручке, собираясь уходить, я оглянулась через плечо на дверь, разделявшую комнаты, раздумывая. Если бы я сказала ему, что встречаюсь с Тэйном, он бы настоял пойти со мной. Но после того, что произошло на днях, я уже могу представить, насколько неловко это будет между нами троими.

В конце концов, я решила этого не делать. Кроме того, почти уверена, что Тэйн был полностью способен обеспечить мою безопасность, особенно если в тот день в Апекс было что-то, из-за чего можно было сорваться.

Он ждал меня в вестибюле, как и обещал, в гражданской одежде — темно-синей рубашке с длинным рукавом и закатанными рукавами, темных джинсах и ботинках. Черт!..Я была в беде.

Он улыбнулся, как только увидел меня, и, как всегда, жужжащее тепло разлилось по моему телу. Это становилось странным, это необъяснимое чувство, которое я испытываю каждый раз, когда вижу чернокнижника. Хочу выяснить, почему мне было так комфортно с ним. В глубине души я задавалась вопросом, не наложил ли он на меня какое-то заклятие, но почти сразу же отбросила эту мысль, потому что точно поняла, насколько параноидально себя вела.

С другой стороны, что я на самом деле знаю о нем, кроме того факта, что он был младшим братом Уора, который любит драться и трахаться в свободное время? Что ж, возможно, мне нужно было это изменить.

— Великолепна, как всегда, — сказал он, оценивающе оглядывая меня. — Я не могу решить, кого предпочитаю: эту непринужденную, беззаботную Беатрикс или грешную мегеру в черном платье с открытой спиной.

— У тебя ужасно хорошая память.

Он выставил локоть, и я просунула руку.

— Почему-то я уверен, что образ тебя в этом платье надолго останется в моей памяти. — Я покачала головой и улыбнулась его пошлой лести. Он вывел меня на улицу, но мы никуда не спешили, что означало, что Уор, скорее всего, был занят, и Тэйн не беспокоился о том, что придется красться.

— Куда мы идем? — Спросила я, когда он повел меня к тому же гаражу, что и в прошлый раз. Я сразу заметила его красную машину, припаркованную на том же месте. — Ты получил разрешение на это? — Не то чтобы меня это действительно волновало. Я могу делать, что хочу, и технически мне не требовалось разрешение.

Он открыл передо мной пассажирскую дверцу и искоса посмотрел на меня.

— Ну, разве мы ни с того ни с сего не стали приверженцами правил. Поживи немного. — Я скользнула внутрь, и он закрыл дверь, обойдя машину, прежде чем присоединиться ко мне. Машина, урча, ожила, и мы умчались с территории консульства, Тэйн еще раз помахал охранникам своим удостоверением личности. — У меня есть для тебя сюрприз, — сказал он, когда мы петляли по улицам города. — Увидишь, когда мы доберемся туда, но я подумал, что после проведенной ночи тебе не помешало бы немного развлечься.

Я посмотрела на него, когда он уставился вперед, крепко сжимая руками руль.

— Ты был там? — спросила я. — Я имею в виду, в зале суда. — Я не видела его, но, с другой стороны, я действительно была сосредоточена только на одном человеке.

Он коротко кивнул.

— Я был. — Казалось, он не слишком обрадовался этому, но я все равно была удивлена, услышав это.

— Что ты думаешь о ее показаниях? — Я повернулась на своем месте, чтобы посмотреть ему в лицо.

Когда он взглянул на меня, я увидела, как на его челюсти дрогнул мускул, а пальцы сжались на руле, когда он поудобнее устроился на сиденье.

— Я думаю, что эту суку нужно предать смертной казни через расстрел. — Его голубые глаза на секунду вспыхнули, и вспышка голубых искр пробежал по кончикам его пальцев. Машину мгновенно наполнили помехи. — Я был там, когда вас всех выпустили из изолятора.

Я втянула воздух.

— Я понятия не имела…

— Зачем тебе это? — спросил он, пожимая плечами. — Они вызвали подкрепление из Сол. Были еще три учреждения, разбросанные по всему штату, и я вызвался эвакуировать камеры. То, что я там увидел… — Он несколько раз моргнул и покачал головой, взглянув на меня. — Но давай не будем говорить об этом сегодня. Я хочу, чтобы ты расслабилась и не думала о суде.

Совершенно согласившись с этим планом, я снова посмотрела вперед, наблюдая за пролетающим мимо городом. Вдоль каждой улицы росли высокие деревья, которые были не такими высокими, как секвойи у нас дома. Здания не были стандартными небоскребами, которые были в Нок-Сити, наспех сколоченными, покрытыми грязью. Вместо этого меня окружала красивая архитектура, создание которой потребовало времени и планирования. Некоторые здания больше походили на соборы, чем на офисы. Создавалось впечатление, что Нок-Сити был прототипом, а Сол — новой и улучшенной версией.

Опустив стекло, я вдохнула запах земли с покрытых грязью велосипедных дорожек, протянувшихся вдоль улиц. Я даже почувствовала мягкое гудение магии в воздухе. На тротуарах были люди, и подавляющее большинство из них были либо оборотнями, либо ведьмами.

Тут и там были вампиры, проводящие свой вечер, но их было немного. Крупнейшим вампирским ковеном в мире был Ноктюрн, и Нок-Сити был их домом. Ковен Сангвиник был не таким большим, но они были одними из старейших. Они жили здесь, но их было определенно меньше, чем клана Хоторн.

Было приятно проехать по городу, который не был полон постоянной суматохи. Где дарклинги и люди могли жить в относительном мире. Не могу не вспомнить поездку в посольство перед нашим отъездом, когда мы смотрели, как ветер разносит обломки по пустой улице. Я представила себе граффити, щебень и выброшенные знаки пикета. Угрюмые лица жителей Нок-Сити отпечатались в моей душе.

Какая-то часть меня не хотела возвращаться в Нок-Сити или даже на земли стаи. Я задавалась вопросом, возможно ли вообще остаться в Сол на неопределенный срок. Но это означало бы повернуться спиной к стае Кровавой Луны, и не уверена, что готова сделать это всего через год после того, как меня приняли в нее. Знаю, что Нок-Сити восстановится при новом руководстве. Реформы обычно следовали за восстаниями, но это займет некоторое время.

Я устала чувствовать, что у меня нет настоящего дома. Я точно знаю, что Сиренити никогда не оставит своих парней, и не уверена, смогу ли когда-нибудь оставить ее. Она и Шон были всей семьей, которая у меня осталась. Они могли опереться друг на друга, но я? У меня не было никого, кроме них. Я просто чувствовала себя… застрявшей и одинокой.

Мы подъехали к большому белому зданию с четырьмя колоннами вдоль фасада и лестницей из мрамора и золота. Вывеска перед входом гласила «Музей Естественной Истории Сол-Сити».

Трепет пробежал по мне, когда я выглянула в окно.

— Ты привел меня в музей? Ты понимаешь, что это самая милая вещь, которую кто-либо когда-либо делал для меня, верно? — У меня кружилась голова от волнения; музеи были одним из моих любимых туристических развлечений.

— У меня было предчувствие, что ты была бы рада отправиться куда-нибудь, где риск был бы немного менее высокими. Уор рассказал мне о твоем интересе к истории, и я не мог придумать лучшего места, где мы могли бы провести день. Приятный сюрприз? — Он пошевелил бровями.

Я приподняла бровь.

— Хорошо? Я думаю, ты имеешь в виду чертовски потрясающе! — Я взволнованно остановилась, когда кое-что осенило меня, искоса посмотрев на него с ухмылкой. — Так ты спрашивал обо мне, да?

— Или, может быть, мой брат просто не затыкается из-за тебя. — Он бросил на меня понимающий взгляд. Я отвела взгляд, моя улыбка погасла, когда внутри меня расцвело чувство вины. Рука Тэйна на моей ноге заставила меня оглянуться на него. — Ты нравишься моему брату, и мне тоже. Это будет проблемой?

— Для тебя это не проблема? — Спросила я с беспокойством. К чему он на самом деле клонил?

Его глаза с вызовом вспыхнули ярко-голубым.

— Моя мама всегда учила меня делиться игрушками с братом.

По моим бедрам пробежало покалывание, и я перевела взгляд на его ухмыляющиеся губы.

— Значит, я игрушка. Точно так же, как женщина из чулана была игрушкой? — Я пыталась скрыть горечь в своем тоне, но была почти уверена, что у меня ничего не получилось.

Улыбка Тэйна осталась неизменной.

— Туше, красотка. Полагаю, мне придется потрудиться немного усерднее, чтобы убедить тебя, что я участвую в соревновании за твое сердце.

— Это что, ринг? Неужели я на аукционе? — Я комично огляделась по сторонам, разглядывая почти пустую улицу. — Мужчины выстраиваются в очередь, чтобы добиться моего расположения, а я просто не замечаю?

Он посмотрел на меня так, словно я вела себя нелепо.

— Как будто ты этого не замечаешь. Я думаю, ты чертовски хорошо знаешь о моем интересе к тебе и интересе Уора. Не говоря уже о том волке, который все время ходит за тобой по пятам. — Я открыла рот, чтобы возразить, но он оборвал меня. — Нет смысла отрицать это, я только хотел заявить о своих намерениях, пригласив тебя на то, что, я уверен, будет лучшим свиданием, на котором ты когда-либо была.

— Так это свидание? — Глупо спросила я. Я пыталась игнорировать тихий голос в моей голове, который повторял имя Гарета снова и снова. Волк, который ходил за мной по пятам, куда бы я ни пошла. Волк, который прошлой ночью трахнул меня до беспамятства.

— Это может случиться, если ты позволишь, — сказал он, беря мою руку в свою. — В любом случае, я хочу повеселиться с тобой сегодня, и я хочу, чтобы ты насладилась несколькими часами вдали от драмы судебного процесса. Этот город может так много предложить, и я бы не хотел, чтобы ты это упустила. Эта сука, Эстель, уже достаточно отняла у тебя. — Его глаза потемнели при одном упоминании ее имени.

— Ты прав, — сказала я. — Ладно, тогда пригласи меня на свидание, Тэйн. — Слово «свидание» прозвучало так… обыденно. Слишком нормально для того, во что превратилась моя жизнь в эти дни.

— Как пожелает леди, — сказал он, подмигнув. Затем наклонился и запечатлел медленный, нежный поцелуй на моей щеке. Я почувствовала этот поцелуй до самых кончиков пальцев на ногах.

Мы вышли из машины прямо перед зданием, и Тэйн снова бросил ключи парковщику, который ждал на тротуаре. Поднявшись по мраморным ступеням, я поразилась размерам музея. Казалось, что в нем было несколько этажей, и мне не терпелось осмотреть каждый из них.

— Никаких папарацци, никакой прессы и никаких телохранителей, — напевал Тэйн, придерживая для меня стеклянную дверь и жестом приглашая войти впереди него. — Чего еще ты можешь желать.

— Ты говоришь довольно самоуверенно для человека, которому вот-вот надерут задницу, как только мы вернемся в консульство.

Он усмехнулся, прижимая руку к груди.

— Ты действительно не веришь в меня, не так ли?

Смеясь, я сказала:

— О, у меня много веры — я верю в то, что Уор будет взбешен, когда узнает, что мы уехали без него. — Не говоря уже о том, что Гарет был бы вне себя, когда он неизбежно вошел бы в мою комнату и понял, что меня нигде не видно.

— Уор всегда злой, — сказал он, отмахиваясь от меня. — Некоторые могли бы даже сказать, что это его самая привлекательная черта характера. Только не говори ему, что я тебе это сказал, я ценю то, что мои яйца остались нетронутыми.

Оказавшись внутри, я сразу почувствовала характерный запах старого пергамента и чернил. Я глубоко вдохнула, по мне разливалось спокойствие. Здесь пахло старьем — древними вещами и больше всего историей.

В детстве я была очарована историей, обществознанием, археологией и всяким занудным дерьмом, которое никогда не интересовало моих друзей. В колледже я изучала политологию, просто чтобы порадовать своих родителей. Они понятия не имели, что я параллельно изучаю антропологию с примесью истории искусств. В моем мозгу скопилось так много тривиальных фактов, которые никогда по-настоящему не пригодились бы.

Я раньше слышала о Музее Естественной Истории Сол-Сити, и он всегда был в моем списке желаний. Музей, который у нас был в Нок-Сити, по сравнению с этим выглядел как блошиный рынок. Величественный и роскошный — вот единственный реальный способ описать это место.

Мы быстро осмотрели нижнюю половину здания. В основном она была заполнена картинами, скульптурами и керамикой. Во мне не было артистической жилки, но я определенно могу оценить изобразительное искусство и антиквариат, когда вижу его.

Второй этаж был посвящен истории дарклингов. Здесь было четырнадцать комнат, по которым можно было прогуляться, в каждой из которых стояли стеклянные витрины с артефактами, собранными за многие годы. Когда мы переходили к каждому отделу, Тэйн рассказывал мне все об истории, стоящей за каждым предметом, тут и там добавляя небольшие лакомые кусочки из своего собственного опыта той эпохи.

Слушать, как он рассказывает о своей жизни и своей истории общения с кланами ведьм, было увлекательно. Было почти нереально разговаривать с кем-то, кому было несколько столетий. Он буквально был рядом, когда создавалось большинство этих вещей. Я попыталась представить его себе тогда, но не смогла избавиться от образа, когда он был весь в татуировках, с пирсингом и выглядел так, словно только что спрыгнул с мотоцикла или гастрольного автобуса рок-группы.

Мы добрались до десятой комнаты, где в остальном пустом помещении был только один стеклянный шкаф. На него упал луч прожектора, и я ахнула, когда подошла ближе, глаза расширились. Внутри лежал единственный пергамент, украшенный примерно пятьюдесятью подписями.

— Доктрина сосуществования, — сказала я в полном благоговении. Я посмотрела на Тэйна. — Это реально? — Эта комната казалась слишком открытой для такого важного исторического документа.

— Так и есть, — сказал он, подходя ближе. — Одна из четырех идентичных копий. Каждая копия была передана главе каждого вида на хранение. Это право принадлежит кланам. Мы храним его здесь, потому что это здание тщательно охраняется, и если это стекло когда-нибудь будет разбито, вся комната мгновенно закроется. Нет более безопасного места.

Осторожно, не прикасаясь к стеклу, я наклонилась, чтобы взглянуть, внимательно изучая пергамент. Тэйн встал у меня за спиной, и я затаила дыхание, когда его руки обхватили мои бедра, удерживая меня на месте. Его торс был на одном уровне с моей спиной, когда он тоже наклонился, и я почувствовала его тепло сквозь одежду.

Он мягко отвел мои волосы в сторону, положив подбородок на мое правое плечо.

— Ты действительно любишь все эти исторические штучки, не так ли? — Его дыхание прошептало по линии моих волос, и я сдержала дрожь. Все, что я могла сделать, это кивнуть. Его хватка на моих бедрах усилилась, и внезапно я обрадовалась, что мы были единственными в этой комнате. — Хм, почему это меня заводит? Никогда не думал, что западу на интеллектуалку.

Его губы коснулись мочки моего уха, и мне потребовались все мои усилия, чтобы колени не подогнулись. Присутствие Тэйна наполняло комнату. Он был единственным, на чем я могла сосредоточиться, даже когда стояла перед одним из самых важных документов в истории. Словами не описать, какое искушение я испытывала всякий раз, когда была рядом с ним.

Прочистив горло, я выпрямилась, и он немедленно отпустил мои бедра, отступив назад. Затем я повернулась к нему лицом, желая сохранить некоторое расстояние между нами во время нашего свидания. По крайней мере, на данный момент.

— Я хочу узнать больше о кланах. Я не знаю многих чернокнижников лично, только пару моей кузины, и… — Я замолчала, не желая произносить имя этой сучки-ведьмы. Технически я ее даже не знала.

Тэйн снисходительно улыбнулся, зная, что я отвлекаюсь от возникшего между нами напряжения. Я пыталась думать о чем-то другом, кроме ощущения его тела, прижатого к моему.

— Пойдем, архив этажом выше.

Мы поднялись на лифте на следующий этаж и оказались в помещении, которое я могу описать только как древнюю на вид библиотеку. Книжные полки от пола до потолка были сделаны из какого-то серого камня, а полы — из грубого, покоробленного дерева. Длинные дубовые столы были разбросаны по комнате, и я заметила нескольких человек тут и там, уткнувшихся носами в массивные тома. Все были в перчатках, когда осторожно переворачивали страницы, не желая испачкать их маслом со своей кожи. Должно быть, отсюда исходил запах пергамента. Я снова глубоко вдохнула.

Тэйн подвел меня к секции полок под висящей табличкой, на которой были указаны названия различных кланов в алфавитном порядке. Естественно, он направился прямо к отделу Хоторн. Там стояли ряды старых книг, и, взглянув на корешки, я поняла, что всех авторов объединяет фамилия Хоторн. Это не означало, что все они были родственниками, поскольку дарклинги брали фамилии любого клана, стаи или ковена, к которому они принадлежали.

— Клан Хоторн восходит к дохристианской эпохе, — сказал Тэйн, прислонившись к каменной книжной полке и наблюдая, как я бреду по проходу. Его руки были небрежно засунуты в карманы. — Моя родословная, в частности, одна из первых в роду Хоторн. Изначально мы родом из Румынии, но мигрировали по Европе и в конце концов рассеялись.

В наше время ведьм и чернокнижников было так много, что сейчас они почти превосходят числом людей.

Я продолжала идти, читая каждое название. Нужно было изучить так много тем, что я даже не знаю, с чего начать. Все, от заклинаний до гламурных ядов и трюков на вечеринках, вплоть до некромантии и даже магии, которая была настолько древней, что у нее больше не было категории.

Я провела пальцами по корешку особенно толстого и спросила:

— В каком виде магии ты специализируешься? — У большинства ведьм и колдунов были специальности. Были даже школы, посвященные различным исследованиям магии, но я только слышала о них. Они были эксклюзивными только для ведьм и чернокнижников.

— Защитная и атакующая магия, — сказал он, не сводя с меня глаз. Он изучал меня достаточно пристально, чтобы я физически почувствовала жар его взгляда. — Следовательно, я так хорош в том, что делаю.

Я рассмеялась.

— Почему так получается, что каждый мужчина, которого я знаю, кажется, думает, что он какой-то вундеркинд? — Я вспомнила вчерашний вечер, когда Гарет хвастался своим мастерством со всей уверенностью в себе.

Тэйн пожал плечами.

— Может быть, у тебя просто исключительно хороший вкус в выборе компаньонов.

— Конечно, мы согласимся с этим. То есть, по сути, ты используешь жестокую магию. Ту, которая причиняет людям боль.

— Думаю, можно и так сказать. В детстве мой отец подчеркивал важность мужского долга по защите семьи. Тогда люди все еще считали дарклингов демонами, поэтому мы должны были быть готовы к конфронтации в любой момент. Особенно в Европе.

— Когда ты родился? — Я поняла, что на самом деле никогда не спрашивала, и мне стало любопытно. Судя по тому, как они с Уором разговаривали, действительно казалось, что они были свидетелями всего, что могла предложить история.

— Любопытная, любопытная, — поддразнил он, но все равно ответил. — Я родился в тысяча пятьсот шестьдесят втором году, в Лондоне. Плохой год для того, чтобы оказаться связанным с еретиками.

Я приостановила свое блуждание и уставилась на Тэйна. Полторы тысячи? Господи, я была как младенец по сравнению с этими парнями.

— И я так понимаю, что Уор еще старше.

— Всего на несколько десятилетий. Мне было всего девятнадцать, когда он обратился.

— Кстати, как это случилось? — Спросила я. Уор не дал мне никаких ответов прошлой ночью, но мне было так любопытно.

— А вот это тебе придется спросить у Уоррика. Он может быть немного вспыльчивым по этому поводу, поэтому я бы посоветовал действовать осторожно, когда дело касается его. — Тень пробежала по его чертам, омрачая его вечную ухмылку. — Но я не могу сидеть здесь и говорить, что я не приложил руку к тому, что произошло. Я тоже потрачу остаток своей бессмертной жизни, чтобы загладить свою вину. — Он прищурился и слегка наклонил голову. — Я удивлен, что ты еще не знаешь. История моей семьи и… неудачного разгула войны столетней давности довольно печально известны.

Я попыталась вспомнить все, что могла узнать о клане Хоторн, но прошло так много времени с тех пор, как я читала о них в школе, что все было как в тумане. Я узнала имя «Палач», потому что… ну, как я могу забыть это? Но детали были утеряны для меня.

— Возможно, если ты вежливо попросишь, мой брат мог бы дать тебе бесплатный урок истории.

Настала моя очередь прищурить на него глаза.

— Ты пытаешься сказать мне, что хочешь, чтобы я проводила время с Уором? Я думала, это должно было быть свидание?

— О, это больше похоже на свидание, — сказал он, понизив голос. Поднявшись с книжной полки, он медленно приблизился ко мне. — Ты плохо проводишь время, красотка?

— Ты знаешь, что это не так, — прошептала я, когда он остановился почти вплотную ко мне. У этих мужчин явно не было проблем с вторжением в мое личное пространство, не то чтобы я жаловалась. — Я просто не понимаю, почему ты так беспечно относишься ко мне и Уору. Не могу понять, действительно ли я тебе нравлюсь, или это просто способ затащить меня в постель. — Не то чтобы я была против этого.

— Это мог бы быть шкаф, если ты так предпочитаешь, — сказал он, соблазнительно подмигнув.

Я шлепнула его по руке, стараясь не улыбаться.

— Тэйн, я серьезно.

— Я тоже, — лениво сказал он, подходя еще ближе. Он провел пальцами от моего запястья до самого плеча, оставляя после себя мурашки.

— Я просто нахожу забавным, что ты обвиняешь меня в использовании тебя для секса, в то время как ты единственная, кто связан не с одним и даже не с двумя, а с тремя мужчинами сразу. Это действительно ты должна сомневаться в моих мотивах, или наоборот?

Я в отчаянии прикусила губу.

— Черт возьми, ты чертовски прав, — сказала я со стоном, чувствуя себя побежденной. — Ненавижу, что ты прав. Но я не совсем… увлечена Гаретом. Это чисто физическое влечение, и даже не оно. — Мои щеки покраснели от смущения.

То, что меня вот так осадили, было унизительно, потому что он был абсолютно прав, и до меня дошло только в эту самую секунду. Как я могла быть такой смелой, чтобы подвергать сомнению мотивы Тэйна, желающего пригласить меня на свидание, когда я была той, кто целовалась со всеми тремя мужчинами за одну короткую неделю?

Была ли я игроком?

О боже, я была…

Я выругалась, отворачиваясь от Тэйна и проводя рукой по волосам.

— Я такая стерва, мне так жаль.

Он развернул меня лицом к себе, уже посмеиваясь над моим очевидным испугом.

— Ну же, красотка, тебе не за что извиняться. Ну и что, что тебе нравятся трое мужчин сразу. Ты молода и в расцвете своей бессмертной жизни. Я был бы шокирован, если бы это было не так.

Я в замешательстве выгнула бровь.

— Так ты… не ревнуешь?

— Ревность — это, по-моему, слишком расплывчатый термин. Нет, я не ревную к тому, что ты поцеловала моего брата, или к тому, что все твое тело покрывается восхитительным румянцем всякий раз, когда я упоминаю его имя. — Его понимающий взгляд заставил меня нервно дернуться, но он удержал меня на месте, его пальцы массировали мои бицепсы. — Ревную ли я, что твой волк может трахнуть тебя, пока я все еще жду второго поцелуя? Совершенно верно. Если бы я мог, я бы украл тебя и оставил всю для себя. Но, к сожалению, я не такой уж засранец, хотя иногда мне хотелось бы быть таким.

— Гарет не является и никогда не будет моим парнем, — подчеркнула я в первую очередь. Я хотела, чтобы он понял это без всяких сомнений. — Поверь мне, у него, наверное, случился бы инсульт, если бы он услышал, как люди хотя бы намекают на то, что мы пара. — Мой тон был горьким, и я знала, что Тэйн уловил это.

— Ну что ж, — сказал он почти шепотом. Протянув руку, он ущипнул меня за подбородок большим и указательным пальцами, поднимая мое лицо к своему. — Тогда, я полагаю, это его потеря, не так ли?

Наши губы едва касались друг друга, когда я сказала:

— Знаешь что, ты прав. Это его потеря, потому что я охуенно привлекательна.

Я почувствовала, как он улыбнулся, и ответила на его улыбку, прижимаясь к нему еще сильнее. Мы находились в уединенном месте, в глубине архивов, но технически, кто угодно мог зайти к нам в любое время. Тэйну, казалось, было насрать. Его губы всерьез встретились с моими, и я приветствовала их, проводя языком по его пирсингу.

Его поцелуй был соблазнительным и медленным, мягким и гладким, и так отличался от того, как со мной обращались прошлой ночью. Не то чтобы я жаловалась, потому что, хотя мое тело все еще болело, это была приятная боль, которой я хотела больше.

Тэйн застонал где-то в глубине горла, когда обхватил мое лицо ладонями. Развернув нас, он прижал меня к полке со старыми книгами, раздвигая мои ноги своим бедром. Он поцеловал меня глубже, и, как и в прошлый раз, я почувствовала гул мягкой магии, который начал витать между нами. Я знала, что если открою глаза, то, вероятно, увижу голубые огоньки, танцующие на его коже и переходящие на мою.

Мои бедра начали двигаться, и вскоре я терлась о его бедро, посылая волны удовольствия от моего клитора по всему телу. Он выровнял ногу, подталкивая бедро выше, призывая меня продолжать двигаться, что я и сделала. Я скакала верхом на его ноге, пока мы поглощали друг друга, пытаясь сдержать свои стоны, чтобы нас не услышали, Тэйн глотал каждый издаваемый мной звук.

Я была так близка к тому, чтобы сорваться, что мое тело начало трястись. Каждая частичка меня была чувствительной, каждая частичка меня жаждала большего. Наше дыхание стало прерывистым, а поцелуи — неистовыми. Бедра Тэйна тоже двигались, словно ища трения, в котором он нуждался. Я чувствовала его твердый как камень член на своей внешней стороне бедра, и у меня внезапно возникло желание опуститься на колени и узнать, каков он на вкус.

Я уже собиралась кончить, когда в конце прохода послышались шаги. Мы оторвались друг от друга, и он поставил меня на землю, поправляя мою рубашку, которая задралась выше пупка. Его волосы были растрепаны, а губы распухли и покраснели.

Я пыталась отдышаться и вести себя естественно, как раз в тот момент, когда группа из четырех человек завернула за угол прохода. Они разговаривали между собой, и я смутно удивилась, как мы не слышали их раньше. Должно быть, я была настолько поглощена Тэйном, что отключилась от всего остального. Как бы то ни было, мы были на волосок от гибели, и это было бы неловко.

Мы уставились друг на друга, грудь все еще вздымалась, когда шаги затихли вдали. Все, чего я хотела, это наброситься на него и закончить то, что он начал, но знала, что здесь не место для этого. Не говоря уже о том, что, поскольку это был архив национального музея, камеры, вероятно, были повсюду, так что кто знал, какие жуткие охранники наблюдали за нами прямо сейчас с попкорном в руках.

Тэйн поднес руки к лицу, растерянно уставившись на свои ладони. Голубые искры магии заплясали на кончиках его пальцев. Он несколько раз быстро сжал кулаки, пытаясь заставить их исчезнуть, но они остались. Когда он снова посмотрел на меня, его глаза тоже были ярче, чем обычно.

— Почему это происходит со мной всякий раз, когда я рядом с тобой? — спросил он, больше обращаясь к себе, чем ко мне. — Ты заставляешь меня чувствовать, что я теряю контроль… Как будто я не могу сдержать свою магию.

Он не сказал это с обвинением, но все же от его слов у меня внутри все сжалось. То, что было между нами, чем бы оно ни было, я боялась, что это оттолкнет его от меня.

— Больно? — Спросила я, делая шаг к нему. Я смотрела, как его руки еще несколько раз разжались и сомкнулись, прежде чем протянула руку и взяла их в свои. Синяя магия вцепилась в меня, но это было похоже лишь на легкую щекотку.

— Напротив, красотка, это потрясающее ощущение. Подобного я никогда раньше не испытывал.

Я нахмурилась.

— Значит, это ненормально?

— Ни в малейшей степени, — сказал он, в замешательстве качая головой. — Предполагается, что моя магия является продолжением меня самого… моего собственного тела и души. У меня не было проблем с самоконтролем с тех пор, как я был мальчиком. А ты не ведьма, так что у тебя нет магии, на которую я мог бы отреагировать.

— Странно, — пробормотала я, безуспешно пытаясь придумать какую-нибудь вескую причину, почему это, казалось, происходило всякий раз, когда мы соприкасались. — Я, кажется, создаю проблемы повсюду, не так ли? — Я усмехнулась, но это было невесело. Я была удручена и расстроена.

Убрав с лица растерянную хмурость, он растянул губы в обворожительной полуулыбке и снова шагнул ко мне. Притянув меня к себе, он нежно поцеловал. Это было медленно и дразняще, и он продолжил, прикусив мою нижнюю губу. Я немедленно захотела большего, но сейчас было не место и не время.

Поэтому он отстранился, сверля меня голубыми глазами, успокаивая бушующую во мне неуверенность.

— Что бы это ни было, мы докопаемся до сути. Пока мне все еще позволено это делать… — Он снова поцеловал меня, на этот раз сильнее.

Отстранившись, пытаясь отдышаться, я сказала:

— Думаю, я справлюсь с этим планом.