Согрей мою душу (СИ)

Глава 11

Открыв глаза и пытаясь размять затекшие мышцы, села на кровати и настороженно огляделась. Я находилась в небольшой комнате со странными круглыми окнами, на большой кровати, кроме которой в комнате находился журнальный столик с двумя неглубокими креслами и небольшой двустворчатый комод. Через минуту до меня дошло по характерному гулу двигателей, давлению в ушах, что я нахожусь в самолете.

Оглядывая внимательно комнату, почувствовала странный аромат, который забивался мне в нос и в каждую пору моего тела, вызывая безотчетную тревогу и возбуждение. Казалось, обволакивая меня, он каким-то образом меняет меня, будоража мои чувства и обостряя восприятие окружающего и своего тела. Глубоко вздохнув его всей грудью, я неожиданно поняла, что этот аромат мне чересчур нравиться, и в этот момент заметила две двери, расположенные в разных концах салона. Одна из них была чуть приоткрыта, и там виднелась раковина. Пытаясь не шуметь, подкралась к закрытой. Кое-как заплетя растрепавшиеся волосы в косу и поправив свое черное трикотажное платье, я еще раз вздохнула, набираясь храбрости, и приоткрыла дверь. В небольшом салоне самолета в креслах сидели Жак и по меньшей мере еще с десяток веров. Их вид внушал такие же чувства, как банка с потревоженными скорпионами. В ужасе глядя на них, я заметила, что, увидев меня, они тут же плотоядно уставились в мою сторону. Испуганно пискнув, я захлопнула дверь и привалилась к ней спиной.

Чувствуя, что от страха забыла о дыхании, сделала глубокий вдох, пытаясь обрести хоть капельку спокойствия. В этот момент в нос ударил уже знакомый чарующий аромат, от интенсивности которого волнующая дрожь побежала волной по моему телу. Открыв глаза, я уставилась в широкую явно мужскую грудь, одетую в черную хлопковую рубашку, которая в области шеи была украшена черным шелковым платком. Разинув рот от удивления и задрав голову, в упор посмотрела в лицо обладателя такой широкой и мощной груди. Судя по всему, рост не меньше двух метров, потому что моя макушка еле-еле доставала до его ключиц. Черные блестящие волосы и такие же черные глаза, которые обрамляли идеальные дуги бровей. Нос с горбинкой и тонкие, но четко очерченные жесткие губы, которые вряд ли когда-нибудь улыбались. Твердый синеватый от щетины подбородок, выдающий упрямый и волевой характер своего обладателя. Лицо не красавчика, но весьма привлекательного мужчины, если бы не одно но! Шрамы, которые покрывали всю правую сторону его лица. Шрамы, похожие на ожоги, они затрагивали часть лба, уничтожив половину правой брови и часть волос правого виска. Изуродованный внешний угол правого глаза скашивал идеальный разрез и уродовал веки. Практически вся щека, скулы и часть подбородка обезображены сморщившейся обожженной кожей, которая спускалась под шелковый платок. Опустив взгляд, я заметила, что руки тоже повреждены. Причем если правую полностью покрывали глубокие рубцы, то левая ограничилась только ладонью и большим пальцем.

Я даже в страшном сне не могла представить, какую боль мог испытывать этот мужчина, когда получил эти страшные увечья. Снова задрав голову, неожиданно для самой себя спросила:

— А разве у оборотней могут быть шрамы? Я думала, все само собой заживает или восстанавливается.

Усмешка коснулась его глаз, но не лица, когда он решил ответить:

— Могут, если нанести их серебром до полового созревания, пока не прошло объединение.

От мысли, что эти повреждения он получил, будучи совсем маленьким, я содрогнулась:

— Боже, как такую боль можно было вынести, да еще в детстве?

Он, подняв руку, мягко коснулся моей щеки, от чего у меня по всему телу растеклось странное тепло. Потом снова раздался его глубокий рычащий бас. Да, при таком объеме грудной клетки, такой голос не удивителен.

— Поверь мне, девочка, физическая боль — это еще не самое страшное в нашей жизни.

Я удивленно посмотрела на него и только сейчас осознала, что пару минут назад сильно боялась толпы оборотней за дверью, а сейчас стою наедине с одним из них и задаю глупые вопросы. Нервно сглотнув, отступила на пару метров, тут же упершись в кровать. Судорожно оглянулась и, подойдя к креслам, прижала к одному из них свою многострадальную пятую точку, а потом с видом не сильно упитанного кролика перед очень голодным удавом снова решилась посмотреть на него. В какой-то момент мне показалось, что ему больно, таким напряженным взглядом, он смотрел на меня. Я не выдержала и спросила:

— Кто ты такой? И зачем я тебе нужна?

— Я Тьерри Себастьян Морруа, глава европейского совета, но самое главное, что отныне я твоя половина и твоя тень. Не бойся меня, я не причиню тебе вреда и никогда не сделаю больно.

Его пронизывающий, пристальный, убеждающий взгляд старался заглянуть глубоко в душу. Осмелев, я задала сильно тревожащий меня вопрос:

— Я хотела спросить, мои друзья и Изабель, они не пострадали? Вы не причинили им вред?

Не меняя своего положения, он только чуть качнул головой:

— Нет, они не пострадали. Пока!

Я встревожилась при слове "пока".

— Что значит пока?

Видя мое состояние, он сделал шаг в мою сторону, но заметив, что я снова напряглась, остановился и прохрипел, словно ему горло наждачной бумагой обработали:

— Не бойся меня, малышка, я не причиню вреда ни тебе, ни твоим друзьям, пока они тебе дороги!

Хмм… последнее дополнение меня немного заинтересовало.

— Ты нет, а вот Жак или другие твои не совсем люди?

Я заметила, что в его глазах снова блеснула усмешка, не затронувшая лица.

— Умная девочка! Не волнуйся, без моего приказа никто не посмеет причинить вред твоим друзьям. А на тебя даже голос повысить никто не посмеет, не то что дотронуться.

Совсем осмелев и даже почувствовав толику уверенности, я попросила:

— Ты знаешь, у меня после этого зелья, которым вы меня усыпили, горько во рту и тошнит немного. Можно мне воды?

Все также не отрывая от меня своих глаз, он чуть громче рыкнул:

— Жак, воды!

Через пару секунд в комнату вошел Жак, от вида которого, я снова растеряла всю уверенность и вжалась в кресло. Заметив мои телодвижения, он остановился и, неуверенно посмотрев на Тьерри, передал ему бокал и бутылку минералки. Тот в свою очередь, не отпуская мой взгляд, подошел к столику и поставил все на него. Чуть помедлив, он налил воды в бокал и, подвинув его ко мне, сел на соседнее кресло. Отпив воды, я, нервничая, смотрела то на Жака, то на дверь, за которой скрывалось столько чужих и непонятных для меня мужчин. Жак тяжело вздохнул и, уже выходя за дверь, произнес:

— Через полчаса посадка в аэропорту. Транспорт ждет и на месте все готово.

Наша посадка и моя дальнейшая транспортировка до поместья Морруа, которое напоминало скорее средневековый замок с прилегающими к нему обширными лесными угодьями, прошло за несколько томительных и полных тревог часов. Но странное дело, в присутствии более крупного и более устрашающего, чем остальные виденные мной веры, Тьерри, я чувствовала себя гораздо спокойнее и безопаснее. Не смотря ни на что, я с интересом крутила головой, осматривая окрестности и местные достопримечательности, которые мы проезжали.

Во дворе замка, к которому вела хорошо асфальтированная аллея, была внушительная площадка для парковки автомобилей, говорившая о том, что гости здесь не редкость. В холле меня встречал приличный штат слуг и, судя по запаху, все люди. Как у Макгрантов обслуживающим персоналом были исключительно люди. Как говорится, не царское это дело горшки мыть! Помимо слуг со всех сторон на меня смотрели веры. Весьма угрюмые, но с неподдельным интересом рассматривающие меня. Среди мужчин оборотней я насчитала всего четыре женщины вера, которые, заметив, что я смотрю на них, довольно искренне улыбались. Но все же увидев в первый момент такую толпу и чувствуя позади себя не меньшее количество мужиков, я инстинктивно прижалась к Тьерри, а потом вообще схватила его за руку. Рядом с ним находился мой островок безопасности, и я следовала за ним, ни на секунду не отрываясь. В какой-то момент я поняла, что одной рукой держу его за рубашку, а второй рукой обнимаю за талию, при этом он сам крепко собственнически прижимает меня к себе. Сначала я попыталась отстраниться, но меня только крепче прижали и, подняв голову, я увидела, что он смотрит на меня.

— Я рад, что меня ты боишься гораздо меньше, чем остальных.

Смутившись, я все-таки освободилась из его объятий, но взяла за руку, чтобы не нервничать. Нас встречал смуглый брюнет с выдающимся носом, который его совсем не портил, и поразительно зелеными глазами. Он, склонив голову в поклоне, хрипло сказал, с улыбкой глядя на меня, но обращаясь к Тьерри:

— Поздравляю, монсир, с добычей! Нелегкая выдалась для тебя охота.

— Приветствую Вас, Милана Лисовская, отныне Морруа, первая женщина клана Морруа и хозяйка этого дома. Теперь это Ваш дом, и мы искренне рады этому факту, он слишком долго стоял без хозяйки.

Тьерри нахмурился, глядя на улыбающегося мне мужчину.

— Милана, это мой троюродный кузен, и его зовут Рене Жан Поль Морруа. Жаловать и любить его не прошу. Более того, запрещаю.

И так странно посмотрел на Рене, улыбка которого завяла на корню, и он поспешно направился встречать остальных. Оглянувшись назад, я заметила, что Рене, Жак, Поль и остальные с тревогой смотрят в спину Тьерри. Не понимая причины их нервозности, я крепче сжала его руку, чуть привалившись к нему всем телом. Я устала, очень сильно устала. Но странное дело, устала я-человек, а я волчица хотела немного размяться и побегать. Она тоже устала, но свою усталость хотела ликвидировать другим способом. Заметив мое состояние, Тьерри проводил меня на второй этаж в роскошные апартаменты. Огромная спальня, гардеробная и ванные комнаты поражали своими размерами, изящной, старинной мебелью, красотой интерьера, а главное, количеством нарядов и обуви в гардеробе. Заметив мой недоуменный взгляд, мне пояснили.

— Как только мы вычислили тебя после того, как ты исчезла в Берлине и объявилась в Москве, мы выяснили твои размеры, привычки, пристрастия и заранее подготовили все необходимое на первое время. Пока ты сама не захочешь заняться шопингом.

Он снова стоял и смотрел на меня, ожидая моей реакции, которая не заставила себя ждать:

— Тут шмоток накуплено столько, что с шопингом можно не торопиться лет этак десять.

— Милана, я прожил больше тысячи лет и за это время успел собрать так много всего, что ты спокойно можешь купить себе какую-нибудь страну ради развлечения, а уж про вещи я вообще молчу.

Открыв рот, я смотрела на едва наметившуюся улыбку на его лице и тоже неуверенно улыбнулась. Но все-таки ехидно заметила:

— Да куда уж мне с моими двадцатью пятью против твоей тысячи.

Улыбка пропала, словно дымка тумана, и в его глазах появилась грусть.

— Малышка, тебя это так беспокоит?

Я отрицательно покачала головой.

— Когда смотришь на вас, веров, то возраст — это последнее, о чем задумываешься. А глядя на тебя, видишь сильного мужчину, не тысячелетнего оборотня.

Смутившись от собственной откровенности, я пошла смотреть свои апартаменты. Выглянув в окно и увидев лес, попросила, сомневаясь в правильности того, что делаю:

— Я бы хотела немного размяться в лесу. Хмм… Ну ты меня, надеюсь, понимаешь, как! Она очень хочет побегать, ноги размять.

Кивнув и достав халат, направился к двери, взглядом приглашая меня за собой. Возле черного входа он начал раздеваться, а я снова смутилась, не зная, что делать. Раздеваться мне было стыдно, а наблюдать за ним — еще хуже. Он уже снял платок и рубашку, а я, замерев, смотрела на покрытую старыми рубцами и ожогами кожу на спине, плечах и руках. Неприятно мне не было, потому что идеально развитое мускулистое тело поражало своей мощью и своеобразной мужской красотой. А шрамы? В конце концов не зря же люди говорят, что шрамы только украшают мужчину.

Снова забыв про челюсть, я жадно рассматривала его голый торс и только через минуту поняла, что он с таким же интересом следит за моей реакцией на его шрамы. Покраснев, сглотнув и потоптавшись под его немигающим взглядом, я решительно подошла к нему и, прилагая титанические усилия, развернула его спиной к себе. Потом быстро раздевшись, обратилась к Милке, отключившись от окружающей действительности.

Через секунду мы с ней слились в единое целое, и она, снова практически захватив мое сознание, ринулась к лесу, радостно повизгивая. Услышав позади себя сопение и обернувшись, увидела черного волка, шерсть которого местами была словно покрыта сединой, словно ожоги на теле человека. Волк был огромных размеров, и весь его вид внушал страх и уважение. Сев на землю, я с восхищением смотрела на приближение этого мощного свирепого чуда природы, который двигался с непередаваемой грацией. Подбежав ко мне, он осторожно приблизился и, скользнув мордой мне по уху, легонько куснул за холку. Я напряглась вместе с Милкой, но странное возбуждение, волной разлившееся по всему телу от этого укуса, вызвало удивление и жаркое томление внизу живота. Хорошо, волки не краснеют, поэтому, рыкнув, я снова бросилась наутек. Так мы и носились часа два по лесу, иногда затевая дурацкие детские игры. Иногда к нам пытались присоединиться другие волки, но, встречая угрожающий рык Тьерри, спешили удалиться. Вернувшись в замок, приятно утомленная легла немного передохнуть перед ужином и не заметила, как уснула.

Странно, но сегодня меня не мучали ужасные сны, наполненные страхом и отчаяньем, которые снились мне последние пару месяцев.