Собиратель душ

Глава 22. Интерлюдия 4

Вначале Ника думала, что попала в ад. Боль, тьма, звенящая тишина и мысли. Мысли о боли и смерти. Ненависть к Алексею. Периоды, когда она могла мыслить и все болело, были короткими, но мучительными. Потому что Ника быстро сообразила, что не умерла. Она хотела заплакать, но не смогла.

Через долгое, долгое время Ника открыла глаз. Мутное пятно постепенно обрело очертание человека в белом халате. Он что-то спрашивал. Ника сразу же возненавидела доктора Баркова, спасшего ей жизнь, и проведшего за три недели шестнадцать операций. Ему удалось сохранить почти всю левую половину тела, но не получить благодарность пациентки.

На следующий день пришел отец Виктора. Все такой же прямой, несгибаемый, с замерзшими глазами. Ника возненавидела его чуть ли не сильнее, чем Алексея.

«Они погибли мгновенно, не мучались» — написал он.

Ника прокляла судьбу еще раз, как и тысячу раз до этого.

Вячеслав Александрович посмотрел на остатки невестки и спросил:

— Она меня понимает? Слышит? Видит?

— Видит, но не слышит, — ответил доктор.

— А будет?

— Думаю, нам удастся восстановить слух на левом ухе. Через аппарат.

— Она ничего не говорит?

— И не сможет. Связки сгорели.

— Трансплантация?

— Это бессмысленно. Возможно, она сможет хрипеть, но… — начавший увлекаться доктор, встретившийся взглядом с Вячеславом, оборвал рассказ на полуслове. — Извините, товарищ генерал… Вы поймите — я собрал ее буквально из кусочков обгоревшей плоти… часть материала соскоблили со стен… Одну ногу нашли в подъезде! Только то, что бригада быстрого реагирования была на соседнем этаже, ее и спасло, еще тридцать секунд — сгорела бы с остальными…

Генерал-лейтенант Аксенов обжег его еще одним бешеным взглядом и Барков за заткнулся.

— Она сможет жить нормально? Ходить?

— Боюсь, максимум, что она сможет — шевелить левой рукой…

— Обеспечьте мне обратную связь с пациентом. Завтра утром я хочу с ней поговорить.

— Но генерал…

— Выполняй, доктор, — он вышел из палаты.

Утром Ника открыла глаза и уставилась в огромный монитор.

— Доброе утро, Вероника, — сказал Вячеслав Алексеевич, и его слова появились на экране. — Если ты видишь мои слова, один раз медленно моргни.

Ника не хотела его слушать, но ей надо было знать. Она должна была задать вопрос, а для этого пришлось с ним говорить. И она моргнула.

— Я понимаю потрясение, которое ты пережила… мы пережили… Но мне надо знать… Ты хочешь, чтобы мы начали реабилитацию? Без твоей помощи и желания ничего не получится. Если хочешь — медленно моргни.

Ника не хотела жить. Но ей надо было знать. И она моргнула.

Генерал Аксенов посмотрел на невестку, и вышел. Это был не самый трудный разговор в его жизни, но очень важный. После него можно было идти в кабинет, который следовало бы посетить еще вчера, но не хватило духу.

— Она согласна, Влад. — Ты уверен? После запуска программы она не сможет отказаться. Отбраковка материала недопустима. — Уверен. — Слава, я понимаю, что у тебя убили сына… — Влад, ёпть!!! — Аксенов мгновенно пришел в ярость. — Сына, двух внуков и изувечили невестку!!! И не говори мне про соглашения!!! Ни в одном соглашении не прописано, что агентов можно убивать вместе с семьей! Это явное нарушение всех договоренностей. Мы закрываем глаза на полевые потери, так было всегда, это работа. Но они устранили его дома! Убили детей, искалечили жену! Я не отступлюсь!

Генерал-лейтенант Мирков поиграл желваками, но рискнул попробовать еще раз отговорить старого товарища:

— Слава, ты пойми — никто и ничто не будет забыто. Исполнителя уже взяли. Расколоть его дело времени. Мы получим данные о заказчике… — А потом будете сопли жевать, как шесть лет назад с Лешкой!? — опять взбеленился Аксенов. — В итоге если бы Виктор не взорвал лишнее здание на задании, ты бы и дальше искал отмазки, почему мы никак не отомстим за его убийство! Ты пообещал мне! Выполняй! — Ладно, — вздохнул Мирков. — Будет тебе «Немезида». Но по мне — стандартная процедура была бы проще для всех, включая ее саму. — Отдай приказ. Сейчас. Как обещал.

Владислав Михайлович Мирков достал подготовленную Аксеновым неделю назад папку с надписью «Немезида» и углом написал на первой странице.

Вячеслав Александрович забрал папку и ушел.

Мирков проводил его взглядом, достал из сейфа стакан, налил в него водки и выпил. Полегчало, но он знал, что не надолго.