Собиратели душ

Глава 7

Алисе показалось, что никто в доме не был удивлен состоянием Леона. Напротив, домочадцы словно бы даже готовились к такому исходу: едва только она с Леоном на плече появилась в облагороженной части сада, словно из ниоткуда возник садовник, перехватил Леона под вторую руку, помог дотащить до медицинского отсека. София уже ждала в коридоре, врачи мгновенно выкатили каталку, уложили Леона и увезли вглубь холодного коридора. Алису не позвали, да она и не стремилась войти внутрь. София лишь брезгливо, будто через силу, уточнила, не ранена ли она, и, получив отрицательный ответ, умчалась по делам.

Никто больше не обращал на Алису внимания, и она поспешила скрыться в своей комнате. Как минимум ей был необходим душ и чистая одежда. Новая комната, куда она еще утром перенесла вещи, была гораздо меньше предыдущей, но нравилась Алисе больше. По крайней мере, она не вызывала никаких негативных ощущений. Не так давили темные стены, не слышались шорохи из углов. Возможно, ночью ей снова станет неуютно, но пока Алиса была полна энтузиазма.

Когда горячие упругие струи воды смыли с нее грязь и усталость, Алиса намылила шампунем волосы и впервые дала себе возможность задуматься о том, что увидела и услышала за этот день, который, казалось, длился уже целую вечность. Что такое эти бездушные? Леон сказал, что они люди, у которых отобрали душу, но как это вообще возможно? Кто такие Собиратели? Алиса не очень-то любила фильмы и передачи про непознанное, никогда не смотрела их специально, но после того, как собралась идти работать к Волкову, немного поинтересовалась темой сверхъестественного. Впрочем, интересовалась бессистемно и никакого отношения к вопросу выработать не успела.

Решив, что будет решать проблемы по мере их поступления, Алиса переоделась в чистое, отметив про себя, что надо бы съездить домой за вещами. Она-то ехала на одну ночь, а ее сразу припахали. Часы показывали время ужина, поэтому она поторопилась выйти из комнаты и направиться в сторону столовой. Спазмы в желудке напомнили, что она сегодня только завтракала. Потом все так закрутилось, что было уже не до еды. И это только первый рабочий день! Нет, Алиса не роптала. За те деньги, что ей обещали, она была готова работать и по ночам.

В столовой было мало народу: только Мария Антоновна и Тамара Ильинична, да еще хмурый мужчина лет сорока. Как вскоре выяснила Алиса – начальник охраны. Несомненно, такой огромный дом и участок требуют охраны, особенно если учитывать медийность их хозяина. Начальник охраны как раз доедал, когда вошла Алиса, поэтому вскоре она осталась наедине с кухаркой и экономкой.

– Остальные уже поели? – уточнила она, садясь за стол, где уже была приготовлена для нее полная тарелка еды.

– Да и не было никого, – вздохнула Тамара Ильинична, с грустью разглядывая почти нетронутые блюда. – Алла взяла выходной и уехала сразу после обеда, Денис Сергеевич тоже домой отправился, у его жены сегодня день рождения, ресторан забронирован. Вас с Леоном вот встретил и ушел. Мальчики Виктора всегда быстро едят, на ходу хапают, хотя сколько я предупреждала, что при их работе стоит питаться хорошо и полноценно. Но их Виктор в ежовых рукавицах держит. И сам быстро ест, и им большого перерыва не дает.

Алиса догадалась, что Виктором звали того хмурого дядьку, которого она застала в столовой. А мальчики его, должно быть, охранники.

– Антон Викторович, доктор наш, из медчасти не выходит, – продолжала Тамара Ильинична, снова вздыхая. – Ну, Леон и Владик – сами знаете. Софи закрылась в комнате, сказала, что не голодна. Вот и остались только мы с вами.

– Как их здоровье? – спросила Алиса.

Женщины переглянулись, ответили не сразу, что Алису очень насторожило.

– Леон оклемается, – наконец осторожно сказала Мария Антоновна. – Не в первый раз. А вот у Владика серьезные повреждения, пока в коме.

– А почему тогда его не отвезли в нормальную больницу?

– Потому что медчасть в Волчьем логове даст фору любой больнице, – с затаенной гордостью, будто лично была к этому причастна, сказала Тамара Ильинична. – Аппаратура дорогая, врачи – профессионалы. Так что если где-то Владику и могут помочь, то здесь.

Видимо, на медицине Леон не экономил. А значит, работа здесь действительно опасная. И не в первый раз случилось страшное. Но Алиса все равно не собиралась сдаваться и сбегать.

– Кстати, вы случаем не в курсе, эти бездушные никакую дрянь не переносят? – поинтересовалась она, чуть отодвинув ворот футболки и продемонстрировав женщинам длинные царапины.

Мария Антоновна и Тамара Ильинична подошли ближе, присмотрелись.

– Нет, это не опасно, – наконец заключила Мария Антоновна. – Если вдруг печь будет, ты Софи скажи, она мазь даст специальную. Но скорее всего, уже через неделю следов не останется.

Алиса удивилась тому, что мазь должна выдать София, а не Антон Викторович, но спросить ничего не успела, Тамара Ильинична указала на колбу на ее шее и посоветовала:

– Ты ее выпей. Нельзя долго без души ходить.

Алиса взяла колбу в руки, посмотрела на плещущуюся в ней фиолетовую жидкость. Вспомнились ощущения, когда она только повесила себе на шею этот необычный медальон. Будто прочитав ее мысли, Тамара Ильинична добавила:

– Не бойся, возвращать душу не так больно, как отдавать.

И оказалась права. Жидкость не имела вкуса, Алиса даже не почувствовала, как выпила ее. Зато сразу после этого по груди разлилось едва заметное тепло, а мир вдруг словно стал на полтона ярче. Надо же, а она даже не замечала, что что-то не так.

Когда ужин был окончен, Мария Антоновна встала из-за стола и внезапно сказала Алисе:

– Я вас провожу.

Алиса могла бы заверить, что справится сама, но поняла, что наверняка есть какая-то причина, по которой экономка решила проявить такую любезность. И если учесть, что она пережила прошлой ночью из-за сучьей натуры Софии, отказываться Алиса не собиралась.

В полном молчании они вышли из столовой, поднялись на второй этаж, и, уже когда почти дошли до комнаты, Мария Антоновна спросила:

– Алиса, вы верите в Бога?

Алиса ожидала чего угодно, но только не такого вопроса. Непонимающе хлопнула ресницами, не зная, что на это ответить. Ее, конечно, крестили в глубоком детстве, но едва ли мать сделала это из глубоких религиозных побуждений. Скорее потому, что так делали все, потому что так ей сказала сделать бабАня. В интернате воспитанники красили яйца на Пасху и не работали по воскресеньям, но никакой веры им это не привило. В церкви Алиса не была ни разу, перед сном не молилась и вообще никогда не задумывалась, верит в Бога или нет.

– Н-не знаю, – запнувшись, призналась она.

– Не важно, – отмахнулась Мария Антоновна, будто и не ждала внятного ответа, – возьмите.

Она сунула Алисе в руки тонкую церковную свечу. Откуда взяла только?

– Зажгите и поставьте возле двери. В ней специальный состав, гореть до утра будет. В шкафу на верхней полке найдете держатель, чтобы свеча не упала. И не выходите сегодня ночью из комнаты без крайней необходимости.

Алиса почувствовала, как по спине пробежал противный холодок.

– Почему? Что произойдет ночью? Я думала, в новой комнате безопасно.

– В ней безопасно. Окна защищены, а дверь запрете свечой. Вам ничто не угрожает. Просто сделайте, как я прошу. Может, ничего и не случится, а может, что-то и будет. Но вам не о чем беспокоиться.

Мария Антоновна довела ее до двери и, убедившись, что Алиса открыла ее, поспешила откланяться. Алиса вошла внутрь, закрыла дверь, замерла возле нее со свечой в руках. Показалось странным вдруг, что и Алла, и садовник уехали на эту ночь из дома. Может, на самом деле были какие-то планы, но теперь Алиса подумала, что они могли сделать это специально. Почему? Что такого произойдет ночью?

Хрень какая-то.

В любом случае, после всего увиденного днем пренебрегать советом экономки она не стала. Отыскала в шкафу небольшую подставку с тремя гнездами, сунула в одно свечу. Там же нашелся и коробок спичек. Зажгла свечу и поставила на пол у двери. Пламя задрожало, заискрилось, но вскоре выровнялось и стало напоминать каплю воды.

Алиса разделась, забралась в кровать. Несмотря на практически бессонную прошлую ночь и ужасно тревожный день, сон не шел. Алиса смотрела на ровное пламя свечи в двух метрах от себя и думала о том, что сегодня произошло, о том бездушном, которого лично столкнула в пропасть. Леон сказал, что когда-то он был человеком. Совсем недавно это чудовище было человеком. Алиса помнила татуировку на бледной коже и понимала, что это правда.

А если этого человека станут искать? Ведь наверняка у него были семья, родные, друзья. Не найдут, конечно. До того момента, как тело сорвалось с обрыва и упало вниз, прошло не менее трех секунд, а значит, пропасть там глубокая. Его не найдут, и родные никогда не узнают, куда он делся. Вспомнилось, как после исчезновения отчима мать говорила, что лучше бы он умер, чем вот так исчез. Тогда она хотя бы знала бы, где он. А такая неизвестность – худшее, что может случиться.

Понимая, что не заснет, Алиса подтянула подушку повыше, легла на спину и включила телефон. Прошерстила городские группы поиска потерявшихся людей. Если кто-то давал объявление о поиске того человека, татуировку наверняка указал. Алиса пролистала объявления до начала года, но никого похожего не нашла. Либо этого человека никто не искал, либо он неместный. Алиса понятия не имела, что стала бы делать, если бы нашла нужное объявление, поэтому вздохнула с позорным облегчением, когда не нашла.

Свеча горела ровно, в доме стояла полная тишина, и Алиса наконец задремала. Проснулась от того, что кто-то с силой ударил в стену. Подпрыгнула на кровати, села, сонно огляделась. Комната, тускло освещенная церковной свечой, неплохо просматривалась и была пуста. Зато пламя больше не казалось спокойной каплей. Оно качалось из стороны в сторону, то взмывало вверх, словно хотело достать до потолка, то пригибалось к самому фитилю, рискуя погаснуть, трещало и искрилось.

Новый удар был такой силы, что дом содрогнулся. Будто кто-то бил в стену не кулаком, а ковшом экскаватора. Алиса испугалась, что это может быть землетрясение, вскочила с кровати. Землетрясений в их местности никогда не бывало, и она понятия не имела, как именно оно ощущается.

А потом кто-то закричал. Казалось, это даже не человеческий вопль. Так мог бы, наверное, кричать раненый медведь, если бы был размером со слона.

Алиса подбежала к двери и уже взялась за ручку, но вспомнила наставления Марии Антоновны. Подошла к окну, но открыть его не решилась. Ночь выдалась на редкость ясная, безоблачная. В свете неполной луны Алиса хорошо видела темные силуэты деревьев, заметила и мелькнувший между ними огонек. Вспомнила, что в том направлении располагается озеро с зеленой вонючей водой, задумалась, не мог ли этот огонек гореть в старом доме на другом его берегу? Влад говорил, что дом заброшен, но теперь Алиса засомневалась, так ли это? Она ведь чувствовала, что за ней будто наблюдают, а теперь этот огонек…

Как бы то ни было, а домик находился слишком далеко, чтобы звуки из него доносились до ее комнаты, а значит, ко всему происходящему отношения не имеет.

Алиса отошла от окна, щелкнула выключателем, но свет в комнате не загорелся. Более того, электричество отключилось давно, поскольку телефон, стоявший на зарядке, полностью разрядился. Алиса выдохнула сквозь стиснутые зубы, швырнула бесполезный аппарат на кровать.

Оставаться в комнате было страшно, хотя она понимала, что выходить в коридор не следует. По крайней мере, здесь она в безопасности. Даже если не из-за свечи, то из-за закрытой двери как минимум. Но и дальше находиться в неведении, не понимать, что происходит, было еще страшнее. А вдруг дом сейчас рухнет? Все давным-давно спаслись, а про нее забыли. В суматохе про девчонку, которой позавчера еще вообще не было в доме, вполне себе можно и забыть. Алиса никогда не была из тех, кто в случае опасности залезает под кровать.

Подхватив свечу – единственный источник света, – она тихонько отперла дверь и вышла в коридор. Здесь крики и сотрясание стен стали ощущаться еще сильнее. Однако, откуда именно они доносятся, Алиса не понимала. Коридор был пуст, и она медленно направилась в сторону лестницы на первый этаж.

Добраться до нее Алиса не успела. Оставалось не больше метра, когда сзади вдруг что-то скрипнуло, и послышались тихие шаги. Шел не один человек, а больше. Коридор не был прямым, примерно посередине загибался на девяносто градусов, поэтому те, кто шел позади, Алису еще не видели. Быстро оглядевшись и обнаружив у самой лестницы большую вазу с цветами, Алиса задула свечу и шмыгнула за вазу. Черные стены и любовь к темной одежде сделали ее незаметной для других. Вскоре Алиса поняла, что по коридору шли Мария Антоновна и Тамара Ильинична. Алиса еще не видела их, но уже слышала голоса.

– Ох, бедный он в этот раз, бедный, – сокрушенно вздыхала Тамара Ильинична. – Никак успокоить не могут.

– Да, в этот раз что-то совсем разбушевался, – более сдержанно поддерживала собеседницу Мария Антоновна.

– Ну а чего еще хотеть, ты же видела, в каком состоянии его девчонка притащила. Могло быть и хуже.

Алиса замерла, полностью превратившись в слух. Неужели женщины говорят о Леоне? Тогда что же выходит: это он такое творит? Но как это возможно? Алиса была уверена, что человеку не под силу ни издавать такие звуки, ни с такой мощью громить дом.

Хотя он колдун, кто знает, на что способен?

Женщины тем временем поравнялись с Алисой, и та задержала дыхание, боясь выдать себя. Обе держали в руках такие же церковные свечи, как и она, только зажженные.

– К утру должно полегчать, – продолжала рассудительная экономка. – К утру всегда легчает.

– Когда еще то утро! – снова вздохнула Тамара Ильинична. – Два часа только. Хоть бы дотянул.

– Дотянет. Всегда дотягивал. А тут всего лишь какой-то бездушный.

– Ну, не скажите. Бездушные не всего лишь. Тем более такой, который уже крови попробовал. Что он с бедным Владиком сделал, видели? Да и Леон еще не полностью восстановился после заказа Рокотова, что б ему провалиться!

Рокотова? Алиса слышала эту фамилию. Сергеем Рокотовым звали мэра их города. Неужели он делал Леону какой-то заказ? Алиса читала, что сильные мира сего пользуются услугами Леона, потому он и смог позволить себе такой дом, но почему-то не верила до конца, пока сама не услышала. Впрочем, не такая уж и редкая фамилия, вполне возможно, речь не о мэре.

– Анжелу бы позвать, – осторожно заметила Тамара Ильинична, на что Мария Антоновна тут же возразила:

– Нельзя! Прошлую ночь она уже тут была. Не вытянет.

– Да-да, ты права, – поспешно согласилась кухарка. – И так за нее каждый раз переживаю. Как бы не вышло, как с Кристиной…

– Тихо! – вдруг зашипела Мария Антоновна, останавливаясь. – Что ты такое говоришь! Просила же не вспоминать даже, и уж тем более вслух не произносить. Ни в этом доме, ни где бы то ни было!

– Да-да, прости, – забормотала Тамара Ильинична. – Забыла уже, не говорила ничего.

– Вот и не говори, – строго повторила экономка. – Идем лучше посмотрим, не нужно ли чего Антону. Может, облегчить как-то сможем.

Женщины торопливо спустились по лестнице и, судя по всему, свернули в коридор к медицинской части. Алиса на ощупь вернулась в комнату, заперла дверь и снова зажгла свечу. Поставила ее на прежнее место и забралась в кровать. Очевидно, дом падать не собирается, тогда ей лучше не шастать по коридорам, а лечь спать.

В голове все равно еще некоторое время крутились вопросы о том, что происходит с Леоном, чем ему помогает Анжела и что случилось с неизвестной ей Кристиной. Но, поскольку прямо сейчас Алиса не могла найти ответы на эти вопросы, она крепко зажмурилась и вскоре уснула, уже ничего не слыша и не зная, когда именно прекратились вопли и стуки.