Снук. Futurum I

Глава 11

Прежде всего, он тщательно осмотрел квартиру.

Ничего в ней не изменилось, ни один стул не был повален, ни один шкаф не оставлен открытым, никаких следов борьбы и вообще никаких следов. Такое ощущение, что Джессика либо ушла сама, несмотря на его строжайший запрет, да и свой страх, либо ее увел кто — то хорошо ей знакомый, с кем она пошла без раздумий. И где ее теперь искать, Кит даже представить себе не мог. Единственный вариант, который пришел ему в голову — это то, что она ушла домой. Но понятно, что этого не было, потому что быть этого не могло.

Да, она ушла не домой. И кажется, она ушла не по своей воле, потому что мобильник — вот он, лежит на подоконнике, в кухне. Она не могла уйти без него. Не должна была.

Метро мчится все быстрее и быстрее… Одна за другой мелькают незнакомые пустынные станции…

Кто знал, что Джессика у него дома?

Только любовница Хилмана и Эрджили. Но Эрджили ни за что не стал бы предпринимать каких — либо действий, не предупредив Кита. Да и Джессика не согласилась бы отправиться в приют. По крайней мере, сейчас.

А вот эта дамочка… С ней Джессика наверняка пошла бы. Но как та могла оказаться у Кита дома раньше его самого, при этом не зная адреса? Если только на машине…

И что ему теперь делать?

Искать девочку бессмысленно. Он даже не знает, с чего начать поиски, потому что не представляет себе, куда она могла отправиться. В полицию обращаться бессмысленно вдвойне.

А через час на улице начнет смеркаться.

А завтра ему идти на работу.

И еще этот саквояж. Нельзя оставлять его у себя, здесь. Ему нужно найти более надежное место…

Кит умылся, морщась, любуясь на поплывшую разбитую губу и огромный рог над левой бровью.

«Гаденыши! Надо было, все — таки, навешать им еще…»

Потом переложил всё из приметного кейса в небольшую серую сумку, сунул в карман телефон Джессики и вышел из дома.

Кейс он бросил в мусорный контейнер на тридцать восьмой.

Поднялся к маме.

В тихой и пустой квартире, в которой попрежнему стоял густой запах ацетона, задернул шторы, включил небольшой ночник у маминой кровати, открыл сумку.

Пролистал тетради в синей обложке — не с целью что — то понять, а — так, на всякий случай: вдруг что — нибудь было спрятано между страниц. Пошуршал печатными листами, даже не всматриваясь в текст: бесконечные таблицы и диаграммы. Повертел в руках странную упаковку снука, посмотрел ампулы на свет — вполне обычный на вид наркотик: золотистые кристаллы плавают, поблескивая, в желтоватой жидкости.

Достал голубой запечатанный конверт, надорвал краешек, открыл. Внутри — три конверта поменьше, на каждом, в поле адресата, надпись. На первом — «Джессика!». На втором — «Лайза!». На третьем — «Тебе!».

Повертел в руках послание к Лайзе. Лайза — это, скорей всего, любовница, та самая, которая отдала ему кейс. Бросил его обратно в сумку. Сунул конверт, адресованный Джессике в карман ветровки. Потом, подумав, вернул в сумку и его.

Конверт с надписью «Тебе!» открыл. Достал сложенный вчетверо стандартный лист бумаги с напечатанным на двух его сторонах текстом. Развернул. Начал читать.

«29 мая, 2052 года, Локвуд — сити, Стив Хилман.

Если ты нашел этот кейс, где бы ты его ни нашел, значит, я уже мертв.

Меня зовут Стив Хилман, я бывший сотрудник отдела по исследованию перспектив медицинского применения препарата «снуксил» при корпорации «Снуксил Кемикалз Хайпауэр». Единственная моя надежда сейчас, что ты, читающий эти строки, не имеешь отношения ни к «Снуксил Кемикалз», ни к спецслужбам. И еще хочется верить, что ты находишься в здравом уме и тебе не безразлична судьба человечества.

На протяжении последних трех лет я, в числе других сотрудников, официально и по заданию корпорации, занимался изучением препарата «Снуксил» и возможностью разработки на его основе медицинских средств — анестетиков высокой степени эффективности. К сожалению, работы не дали сколько — нибудь значимых результатов вследствие невозможности получения бета — снуксилоцина–6 в чистом виде, с отделенной прантавазиновой кислотой.

Зато в процессе исследований снуксилоцина мною было выявлено и доказано опытным путем положительное воздействие компонентов препарата «Снуксил» на раковую опухоль, заключающееся в подавлении деления больных клеток. Побочным эффектом использования снуксила на больных раком мышах оказалась их почти полная невосприимчивость к действию прантавазиновой кислоты вследствие ее поглощения раковыми клетками с последующим разложением на составляющие — 2О12 (диоксивазин–12) и MSD (мета — снуксилон — дигидратат), обнаруженные мною в крови подопытных животных.

Впрочем, ты, наверное, не медик и не химик, я зря все это так пишу. Буду говорить проще, чтобы ты понял.

Проще говоря, можно предположить, что человеку, больному раком, должно быть очень трудно стать снукером в полном смысле этого слова, но — крайне полезно. Трудно в том смысле, что для того, чтобы «подсесть» на снук ему нужна лошадиная доза препарата. А полезно потому, что доза менее десяти милилитров вероятней всего будет являться для него лекарством от рака. А кроме того, на основе MSD, полученного из крови раковых больных или синтезированного (алгоритм синтеза мною почти доработан до конца), может быть создан так называемый «анти — снук» — сыворотка, позволяющая избавить человека от наркотической зависимости с частичным или полным (в зависимости от «стажа» снукера) восстановлением функций мозга.

Результаты моих исследований я предъявил в государственный институт по изучению возможности медицинского использования снуксила с предложением провести эспериментальные исследования на раковых больных, но ответа не получил. Зато тут же начались гонения. Сначала меня обвинили в подтасовке фактов с целью получения ученой степени. Потом — в проведении несанкционированных экспериментов на раковых больных. В отношении меня была проведена психиатрическая экспертиза, результаты которой показали, якобы, что я болен начальной стадией ранней болезни Альцгеймера. Меня уволили из корпорации, на меня было заведено уголовное дело.

Недавно я обнаружил, что в моем рабочем кабинете был проведен негласный обыск, в ходе которого были изъяты все мои дневники с последними результатами исследований. К счастью, последнее время я не хранил свои тетради на работе, поэтому им не удалось до них добраться.

Им нужен алгоритм получения натурального или синтетического MSD. Дело в том, что это вещество является выраженным мутагеном в отношении вирусов гриппа, таких как Y5–Ямайка и H9–Гондурас. В результате мутации эти вирусы, попав в организм человека, будут способствовать выработке снуксилотоксинов, то есть, по сути, заболевание, например, ямайкским гриппом будет означать для человека заражение снуксил — зависимостью. В результате, корпорации «Снуксил Кемикалз» не нужно будет дожидаться, пока закон «сто — шесть — бэ», принятый пока только в одной стране, даст им несколько тысяч новых снуксил — зависимых. Им достаточно будет спровоцировать одну эпидемию ямайкского гриппа через подвергнутый мутации вирус. При копеечном убытке на инициализацию такая эпидемия принесет миллардные прибыли. И тогда никакие барьеры не остановят распространение снуксила по всему миру, и те страны, которые пока еще держат оборону, вынуждены будут впустить снуксил на свою территорию.

Несколько дней назад до меня дошла непроверенная информация, что в Локвуд — сити, неким Тони Скарамо, в состоянии глубочайшей секретности, ведутся работы по выделению MSD — подобной компоненты из спинномозговой жидкости снуксил — зависимых больных, которым вводится состав на основе 2О12. Эксперименты эти пока безуспешны или имеют разовые положительные результаты, но не исключено, что в скором времени мощнейшее химическое оружие окажется в руках какого — то маньяка — одиночки или корпорации, если этот Скарамо работает на нее.

Я обратился в международную независимую комиссию по соблюдению законов и прав, куда и передал полученную мной информацию и краткое описание моих исследований по MSD. Я успел это сделать. Мне обещали защиту. На днях со мной должен связаться их агент, который обеспечит мне прикрытие и выезд в Исландию. Но если, ты читаешь сейчас эти строки значит корпорация победила. Еще раз. Но, может быть, — последний. Это будет их последняя победа, если ты не останешься равнодушен и передашь находящиеся в кейсе бумаги и тетради в надежные руки, человеку, который сможет правильно их использовать. Такой человек есть. Он живет и работает где — то в районе N8, его фамилия — Эрджили.

Позаботься о себе! Если сегодня ты проигнорируешь это послание, то завтра может быть уже поздно!

И пожалуйста, сделай, что сможешь, для моей дочери. Ее зовут Джессика, ей четырнадцать лет.

С того света с надеждой,

Стив Хилман.

P.S. Снук, который ты нашел в кейсе, — модифицирован, в нем минимизировано содержание прантавазина и снуксилоцина, зато по максимуму бета — снуксилоцина–6. Содержимое этих ампул — все, чего наш отдел добился в разработке анестетика. Можно колоться непосредственно иглой в ампуле, а можно использовать инъектор. Помни: максимум, что ты можешь себе позволить — это одна ампула в двое — трое суток! Это критическая доза, и лучше ее не получать, потому что желание повторить будет огромным. Не используй, если предстоит прилагать значительные физические или умственные усилия. Но не сойти с ума от зубной боли эта штука точно поможет».

Кит перечитал написанное еще раз, заставив себя вдуматься в текст и понять основное, потом вложил конверт обратно в сумку, застегнул молнию, сунул сумку в шкаф с верхней одеждой. Смысла особо прятать ее не было. Чем лучше спрячешь, тем быстрее найдут, а так — лежит простая, не первой свежести дорожная сумка на видном месте, ну что в ней может быть интересного.

Он понял одно: если бумаги Хилмана достанутся корпорации, весь мир станет гуимпленом; если они попадут к Эрджили, мама рано или поздно будет здорова.

Вспомнилась сцена у бара, на тридцать девятой, когда хозяин бросил вслед уходящему Сержу, или как там его зовут: «Передавайте привет Тони».

Если это тот самый Тони, что очень вероятно, то наверняка Серж работает на него, следя за разработками Эрджили.

Все, что нужно сделать — это передать Эрджили бумаги Хилмана и предупредить его, что в его лаборатории сидит крыса.

А Джессика…

Прости, Стив!..

Подумав немного, достал сумку, открыл прозрачную коробочку со снуком, взял одну ампулу. Мягкая пластиковая капсула со встроенной иглой. Отвинтить крышечку, всадить иглу, сдавить бока капсулы, получить два кубика снука…

А если эти чертовы химики ошиблись? Если боль останется, а к ней добавится еще и счастье? Или даже боль уйдет, но взамен придет кое — что другое?..

Повертев ампулу в пальцах, несколько раз просмотрев ее содержимое на свет, Кит все же сунул ее в маленький карман для зажигалки. Если вдруг сложится так, что не останется сил, то… почему бы и нет?

Потом достал мобильник Хилмана, набрал номер лаборатории.

- Серж Мэйсон, — ответил через минуту знакомый голос.

Крыса собственной персоной.

- Это Кит Макдауэл. Мне нужно поговорить с Эрджили.

- К сожалению, его нет.

- Где он?

- Я не располагаю такой информацией.

- Когда он будет?

- Сегодня его точно уже не будет.

- Вы не могли бы дать мне номер его мобильного? Это очень важно.

- Я не уполномочен. Попробуйте позвонить утром.

Гудки.

Ну что ж, с другой стороны он сам просил цыгана быть осторожней и сменить лабораторию.

Телефон грустно блямкнул. Замигал индикатор заряда батареи, показывая двадцать пять процентов. Ну ничего, на крайний случай у него есть еще телефон Джессики…

Упс!..

«Что ж ты такой дурак — то?!»

Кит открыл телефонную книжку, принялся быстро листать.

Разумеется, Лайза была там.

Нажал вызов.

Где — то уже на десятом гудке ему ответили. Но голос был мужской. Странно, ведь она живет одна, а Хилман был, кажется, ее единственным мужчиной. Хотя… хотя с чего это ты взял?

- Да?

- Я хотел бы поговорить с Лайзой.

- Кто ее спрашивает?

- Один знакомый.

- Ваше имя?

- Я хотел бы поговорить с Лайзой.

- Она сейчас не может разговаривать.

- Хорошо, я перезвоню.

- Не кладите трубку! Именем закона!

- Что? — Кит даже отнял от уха телефон и посмотрел на дисплей, словно надеялся увидеть там собеседника.

- Я сержант Бауэр, центральное отделение полиции восьмого района. Ваше имя?

- А что случилось, сержант?

- Ваше имя?!

- Серж Мэйсон, — брякнул Кит первое, что пришло ему в голову.

- В каких отношениях вы состояли с убитой?

- С убитой?!.

- Я имел ввиду, — спохватился коп, но Кит не стал дослушивать, что же он там имел ввиду — нажал кнопку отбоя и быстро отключил телефон.

Всё. Теперь его будут отслеживать по сигналу мобильника, а значит, в сети ему появляться нельзя. Они, конечно, выяснят, с какого номера звонили. И повесят на него убийство Хилмана. И Лайзу приплюсуют.

Значит, любовницу Хилмана убили…

И не они ли похитили Джессику?..

Эти ребята, кто бы они ни были, работают весьма оперативно. И они идут за кейсом буквально по пятам.

Если они или полиция, или они и полиция, найдут и порасспрашивают разговорчивого Сиплого, то уже сегодня у них будет фоторобот Кита. А может быть, он у них уже есть.

Метро на всех парах несется к конечной станции…

Домой идти было нельзя. Но и здесь оставаться — тоже не вариант, ведь если уж они знают его адрес, то что им мешает узнать адрес мамы.

Кит в третий раз достал сумку, забросил ее на плечо, вышел из квартиры.

Осторожно, прислушиваясь и принюхиваясь, спустился вниз и вышел на улицу, на которую уже сползала по серым стенам домов вечерняя мгла.

Чвякая шагами по грязи, заполонившей тридцать восьмую после двух дней дождя, направился к перекрестку. Там он повернет и пойдет в сторону пятьдесят пятой. Дойдет до рыночной площади и скроется в ангаре бывших рыночных складов. На номер в гостинице ему, конечно, не хватит денег, но там есть ночлежка, в правом крыле, за пекарней. Ее хозяин не упускает дополнительной выгоды — за пять баксов можно получить место в подвале, где на металлических стеллажах пустующего склада набросаны мешки из — под муки. Никакая полиция никогда не попадет туда, чем и пользуются все, кому нужно провести ночь подальше от закона и не боясь, что его зоркий глаз их увидит.

Кит уже дошел до перекрестка, когда увидел свет фар выворачивающей на тридцать восьмую машины. Он отскочил к ближайшему подъезду, присел у открытой двери.

Серый «Форд» прогудел мимо, сбавил ход у переулка, где жила мама. Фары погасли, из машины вышли двое, быстро исчезли за поворотом.

Кит ни минуты не сомневался, что эти ребята приехали по его душу, а потому не стал даром терять время. Осторожно поднявшись, прижимаясь к стене, он быстро дошел до угла и углубился во дворы. Все же снукеры, на которых можно напороться в темной подворотне, сейчас менее опасны для него, чем те парни, что сидели в салоне «Форда».

Порывом налетел ветер, толкнул в грудь, бросил в лицо первые капли нового дождя.

Когда Кит подошел к рыночной площади, дождь лил уже как из ведра, хлестал жесткими струями, настолько жесткими, что даже шишка на лбу болела под ударами капель.

Набыченные охранники у турникета не обратили на его битую физиономию никакого внимания — мало ли с какими мордами сюда ходят, лишь бы снукера не прозевать. Эти — то за свою работу получают, наверное, побольше его, поскольку проходимость огромная, не посидишь, не вздремнешь. И риск получить дозу намного выше.

Внутри было людно и шумно. По переходам и секциям ходили и гомонили люди, диктор откуда — то сверху, с потолка в десяти метрах над головой, сбивчиво вещал о том, что в магазин в семнадцатой секции поступила новая партия джинсов из Правобережного района, грохотала музыка в кафе, а запахи, донесшиеся из кондитерской, сразу напомнили желудку, что еда в него сегодня последний раз попадала только на завтрак. Но максимум на что Киту хватило бы денег — это ложка соевой размазни да стакан соевого же молока. Не стоило тратить на это деньги, ведь неизвестно, что будет завтра. Возможно, ему придется еще не одну ночь провести в ночлежке. Завтра, завтра он что — нибудь придумает. Можно загнать ту дозу снука, что была найдена у убитого гуима на тридцать девятой. Маме — то она уже не пригодилась.

Он прошел мимо пахнущей горячим хлебом и соевыми лепешками пекарни, повернул в тесный боковой коридорчик и вошел в помещение ночлежки, освещаемое только одной, забранной в металлическую решетку, тусклой лампой над дверью. По тому слою пыли, который на ней скопился, можно было предположить, что она горит здесь последние лет пять, если не вообще с момента постройки складских ангаров.

Он бросил на стол перед сердитым и сонным охранником пять баксов и пробрался в самый дальний угол. Забрался на верхний стеллаж, на последнем, третьем, ярусе, наглухо застегнул мокрую ветровку, положил под голову сумку, завернулся в мешок и моментально провалился в сон.

Кит проспал все на свете. В восемь ему уже надо было быть на работе, а он в это время еще только голову оторвал от сумки, когда охранник дернул его за ногу.

Ночлежка была пуста. К шести — семи часам расходились уже все, но к восьми охранник выгонял и редких заспавшихся, потому что начиналась торговля.

- Харэ дрыхнуть, — бросил он. — Без десяти восемь уже.

Когда Кит вышел в центр ангара, запахи из кафе снова напомнили ему, что он не ел уже почти сутки. Желудок нервничал и рычал. Плюнув на перспективы, Кит зашел в кафе и заказал себе тарелку соевой лапши.

Откуда — то подрулила девочка в короткой юбчонке и с глубоким декольте, остановилась рядом, оперлась на столик, наклонилась, демонстрируя неплохую грудь, свободную от всяких условностей типа бюстгальтера. Однако, увидев стоящую перед Китом одинокую миску с соевой лапшой, поняла, что он не ее клиент, послала ему воздушный поцелуй, завиляла задом между столиков к мужику, сидящему неподалеку.

Кит с тошнотворным чувством собственной никчемности сложил в желудок остатки сероватой массы, напоминающей омерзительную кучу червей и чуть не бегом направился к выходу из ангара.

Следовало бы позвонить на работу, слепить какую — нибудь благовидную причину для своего опоздания, но Кит вовремя понял, что на работе его уже наверняка искали те парни. А значит, он там сегодня не появится. И завтра. И потом. А жаль. Потому что сегодня ему должны были выдать четыре тысячи баксов за прошлую неделю. С премиальными за тех двух бандюков, ворвавшихся в зал игровых автоматов пять дней назад. Один из них сразу рубанул лицом об стол администратора, сидящего у входа, второй ринулся к кассе, в зал, откуда как раз выходил Кит. Тот, что бил администратора, был здоров, накачан и спокоен. Киту пришлось повозиться с ним и благо еще, что качок был под кайфом (не от снука, а от какой — то легкой дури) и поэтому притормаживал в защите, так что его, в конце концов, удалось свалить. Но спина еще и сейчас побаливает временами от ударов этого верзилы, когда он умудрился поймать голову Кита, зажать ее под мышкой и несколько раз врубить ему локтем по хребту.

Тысчонку — то администрация должна была накинуть за такой подвиг. И эти пять тысяч были бы ему сейчас как нельзя кстати.

- Эй! — он уже подошел к бронированным дверям и они раздвинулись перед ним, открывая взгляду хмурое после вчерашнего ливня утро, когда сзади раздался этот голос. — Это ты или нет?

Туфли на шпильках, джинсы уже другие, черные, джинсовая же курточка, сумочка через плечо. Зеленые глаза смотрят спокойно, с легкой иронией.

- Сильно не похож? — усмехнулся он оплывшей губой.

Джессика пожала плечами.

- Ну, так, сразу, можно и ошибиться… Как дела? Как мама?

«А то ты не знаешь, как у меня дела!»

- Дела идут. А ты чего здесь? Не меня искала?

- Не — е–ет, — улыбаясь протянула она. — Не тебя.

«Так я тебе и поверил!»

- Есть смысл спрашивать, где тебя так разукрасили? — поинтересовалась она.

Он покачал головой, направился между замерших в ожиднии его решения дверей.

Она догнала и пошла рядом, когда он двинулся по пятьдесят пятой.