Снук. Futurum I

Глава 10

Бесшумно сдернув сумку с плеча и отставив ее в угол, Кит осторожно — осторожно отстегнул липучку, достал револьвер и взвел курок.

Звонившим запросто мог оказаться гуим. Чаще гуимы по — прежнему поджидали в подъездах, но и такие случаи причастия, когда они звонили в дверь, держа наготове шприц, в последнее время стали не такой уж редкостью. И это был бы сейчас самый легкий, проходной вариант.

В глазок заглядывать было опасно, потому что в подъезде темнее, чем в квартире, и если звонивший ждет, глядя на глазок, то он легко заметит смену освещения. А можно, выглянув, увидеть вместо лица — глаз. Пистолета. Направленного в твой выглядывающий глаз. Вот тогда и думай, что делать: наложить в штаны от страха и ждать команд или успеть помереть на секунду раньше, чем по ту сторону прозвучит выстрел.

Не дыша, по стенке, Кит подкрался к двери, прижался к ней ухом. Ничего.

Звонок снова блямкнул три раза.

Сейчас, после того, как дверь не откроется, если их там двое или больше, они все равно заговорят между собой — будут решать, что делать дальше. Кит еще плотнее прижался ухом к двери, чтобы расслышать даже если будут приглушать голоса. Шепот, конечно, услышать было бы нельзя, поскольку дверь у Хилманов стояла с не самой плохой звукоизоляцией.

И снова сработал звонок.

Настойчивые ребята!

Кита сейчас прямо — таки раздирало заглянуть в глазок.

В конце концов примостив у живота револьвер, чтобы пальнуть через дверь сразу, как только увидит что — нибудь не то, он припал глазом к смотровому отверстию.

Она была лет на пять старше его, тридцать два или тридцать три ей было. Смазливая мордашка, хотя и вполне банально устроенная и с лишним, на вкус Кита, количеством краски. Неплохой бюст обтянутый легкой бежевой блузкой. На плече кокетливая дамская сумочка.

Он снял револьвер со взвода, вложил в карман, открыл замки, распахнул дверь.

Она уставилась на него вопросительно, но без малейшей паники в глазах.

- Здравствуйте, — голос спокойный, чуть равнодушный, с легким оттенком иронии. Кит не удивился бы, если бы вслед за «здравствуйте», прозвучало «я ваша тетя».

Но этого она не сказала, а быстро окинув Кита взглядом с ног до головы, спросила:

- А вы кто?

- Сначала скажите, кого вы ожидали увидеть, — ответил Кит. — А то вдруг вы ошиблись адресом, а я вам буду тут все про себя рассказывать.

- Всё не надо, остроумный молодой человек, — у нее была забавная манера выпячивать и поджимать при разговоре нижнюю губу. — Достаточно будет сказать кто вы и что делаете в чужой квартире.

- Я друг Стива Хилмана.

- Хм, — она недоверчиво качнула головой, нижняя губа выпятилась, на мгновение обняла верхнюю. Симпатичная, в общем — то привычка. — Что — то я не помню, чтобы у Стива были друзья… Ну а я — его любовница. Будем знакомы?

- Ну а чего ж не быть, будем, — кивнул Кит, отступая в сторону, давая ей возможность пройти в прихожую.

Она вошла. Он захлопнул дверь, закрыл замки.

- Вообще — то, я собирался уходить, но раз уж вы пришли…

- Так вы уходите, я вас не задерживаю. А где Стив?

- На бывшем часовом заводе.

- Где? — она небрежно взглянула на него, чуть задержала хитрый и цепкий взгляд на лице, словно пытаясь определить, шутит он или нет. — На заводе? Что он там делает?

- Сидит у стола в одном из офисов.

- В смысле?.. Чушь какая… Зачем он сидит возле стола в офисе брошенного завода? Вы издеваетесь надо мной?

- Нет. Просто он не может оттуда уйти.

- Вы сумасшедший? — ее взгляд стал внимательно — задумчивым. — Что вы плетете?

- Но я сам это видел!

Кит не знал, зачем он все это делает, зачем издевается над этой симпатичной и явно неглупой девкой. Наверное потому, что эта молодая, красивая женщина с хорошей грудью, с неплохой талией, переходящей в нужной ширины таз, который, под волнительно облегшими его брюками, переходил в хорошо рассчитанной полноты стройные бедра… В общем, наверное потому, что эта мадам выбрала себе в любовники не его, здорового, крепкого и мужественного, бойца по жизни, Кита, а — доходягу — очкарика, чокнутого химика Стива Хилмана. И выбрала она его всего лишь потому, что Хилман работал на корпорацию и получал, наверное, весьма неплохие деньги, и у нее был шанс перебраться вслед за ним в Центр, у нее была возможность прожить на его деньги, не ходя каждый день по страшным улицам больного города на работу…

- И что же вы видели? Он что там, наручниками к столу прикован?

- Да нет, мадам. Он просто мертв.

- Что? — на этот раз она, кажется, наконец — то действительно испугалась. Но испугалась не сказанного, а того, что Кит действительно может оказаться буйным помешанным. — Где Стив, я вас спрашиваю?! Стив! Ты дома?! Тут твой друг, он…

Она заглянула в комнату и увидела беспорядок.

- Что?.. Что здесь происходит?!

- А — а! — произнесла она в следующий момент, пятясь от Кита в комнату. — Вы грабитель, да?

- Нет, я не грабитель, успокойтесь, — улыбнулся Кит, наслаждаясь тем, что выбил — таки ее из холодно — спокойного равновесия светской дамы. — Стив Хилман мертв, все именно так, как я вам сказал. Он сидит на стуле, на четвертом этаже часового завода, мертвый, в очках, в костюме с галстуком. Вы можете сходить туда и сами во всем убедиться. Но от него уже сильно пахнет, учтите.

- Ничего не понимаю, — она покачала головой. — Могу я уйти, или… или вы меня убьете как ненужного свидетеля?

И все же, надо отдать ей должное, подозревая в нем грабителя, она не так уж плохо держалась.

- Вы можете уйти, — ответил Кит. — Можете остаться. Как вам угодно. Но учтите, что оставаться здесь небезопасно. Стива вы все равно не дождетесь, а вот те, кто устроил здесь маленький беспорядок, могут явиться еще раз.

- Ничего не понимаю, — повторила она и по ее глазам было видно, что так оно и есть.

- Мадам, смерть Хилмана наступила от передозировки снука. И мне почему — то кажется, что не он самолично накачал себя наркотой, решив свести счеты с жизнью, а ему помогли. Кто — то, видимо, очень интересовался его разработками.

Она не отрываясь смотрела в его глаза, явно пытаясь определить, правду ли Кит говорит и не шизик ли он.

Видимо, разглядев что — то, опустила глаза, закрыла ладонью рот, сжалась, сразу потеряв лоск и самоуверенность.

Киту стало ее немного жалко.

- Я нашел его вчера. Он бы мертв уже дня три — четыре.

- А я — то думаю, что это он не звонит и не отвечает на звонки. Пришла устроить ему взбучку.

Кит не стал говорить ей про телефон.

- А… А где Джессика? — спросила она через минуту.

- У меня. Дома. Я пришел собрать ей кое — какие вещи. И нам действительно лучше уйти отсюда, потому что я говорил правду: сюда в любую минуту могут явиться очень плохие парни с пистолетами. Не исключено, что меня давно вычислили и тогда им известен каждый мой шаг. Они приходили вчера и мы с Джессикой кое — как убежали от них. Они приходили сегодня и устроили здесь этот кавардак. Они очень хотят найти его рабочий кейс с документами.

- Кейс?.. — оживилась она. — Кейс!

- Да. Вам что — то известно про него?

- Кейс… — она словно не слышала его. — Он знал, он чувствовал!

- О чем вы говорите?

- Но так меня подставлять! — покачала она головой. — Хорош гусь!

- Мадам?

- Этот чертов кейс у меня. Со всеми бумагами.

- У вас?!

- Неделю назад он отдал его мне, попросил сохранить пока. Дескать, у него там очень важные бумаги, которые он боится потерять… Он действительно был очень рассеян последнее время. У него начинался склероз из — за этой… В общем, не важно. Выходит, он знал, что кто — то охотится на него… Но что же он, гад такой, не предупредил, что этот кейс опасен! Ведь он и меня подставил получается!

- Да, — не стал возражать Кит. — Стоит им про вас узнать, и я не удивлюсь, если завтра они заявятся и к вам.

Она опасливо посмотрела на него, сжалась еще больше.

- Что мне делать?

- Отдать кейс мне.

- Э, постойте… А не вы ли за ним охотитесь? А может быть, это вы и убили Стива, а?

- Если бы это был я, вы бы давно лежали на полу, связанная, с иголками под ногтями и рассказывали бы мне, на какой полке вашего шкафа лежит его кейс.

- Он не в шкафу, он лежит в кладовой, — просто ответила она.

- Отлично! Осталось отправиться к вам, чтобы вы мне его передали.

- Я не могу, — встрепенулась она. — У меня нет никаких гарантий, что вы не врете.

- К сожалению, я запретил Джессике включать телефон, чтобы нас не засекли. Да и там, где я живу, сеть не ловится. Поэтому есть только один способ проверить, правду ли я говорю — пойти ко мне и поговорить с Джессикой лично. Я живу недалеко, на сороковой.

Она снова задержала на нем испытующий взгляд. В конце концов, деваться ей все равно было некуда. Так или иначе, она отдаст Киту кейс: если не отдаст по просьбе, он заставит ее отдать силой. Наверняка, именно так она рассудила.

- Хорошо, я отдам вам его.

- Давайте, все же, уйдем отсюда, — он забросил на плечо сумку, открыл замки, выглянул в подъезд, кивнул ей.

Осторожно, Кит впереди, она за ним, они спустились по тихой лестнице и так же вышли на улицу.

- Где вы живете? — спросил Кит.

- А вон там, — она кивнула в сторону начала тридцать девятой. — Во втором доме.

Они перешли ямистую дорогу и зашагали по выбитому тротуару. Пройти надо было метров триста, не больше. Удобно.

- Хилман чем — то болел? — спросил Кит.

- Да, — кивнула она. — У него было что — то с мозговым кровообращением. В последнее время он страдал сильными головными болями и нарушением памяти. Ему прочили смерть от инсульта.

- А за что его уволили из корпорации?

- Ну — у, — неуверенно протянула она. — Его обвинили в том, что он использовал снукеров в качестве материала для опытов… Чушь полная. Просто он кому — то очень мешал.

- Он ведь сделал какое — то открытие?

- Он так говорил, да. Он утверждал, что обнаружил противораковое действие снука. Стив что — то там с ним делал, в лаборатории, как — то перегонял, а потом вводил мышам. И заметил, что у одной мыши перестала расти опухоль.

- Но ему не поверили.

- Да. Вы и сами все отлично знаете. Вопрос только — откуда.

- Как вы думаете, что за бумаги лежат в кейсе?

- Понятия не имею. Он говорил, что там рабочие документы, описания опытов и все такое. То, что нужно ему для написания книги. Он хотел написать научный труд по снуку и собирал материалы. Он говорил, что эта работа перевернет многие представления современной медицины. Не знаю. Кажется, его работа никого не заинтересовала. По крайней мере, с ним даже разговаривать не стали. А потом какой — то ученый якобы доказал, что все его наработки ошибочны. Это сильно выбило Стива из колеи. Вот тогда — то у него и началось заметное ухудшение.

- А мог он покончить с собой?

- Не думаю… Нет… Да нет конечно! Он был слишком увлечен своей работой.

Они зашли в подъезд и поднялись на пятый этаж.

Только сейчас, когда они подошли к дверям и она достала из сумочки ключ, у Кита промелькнула нехорошая мысль. Почему он так легко доверился этой дамочке? Она вполне могла работать на тех парней, что пытались взять их с Джессикой. Или на других. Или на корпорацию. Если они следили за квартирой, то вполне могли подослать эту сисястую мадам, чтобы она, прикинувшись знакомой Хилмана, забросила Киту наживку — кейс. А он, дурак, жадно эту наживку заглотил. Сейчас он войдет за ней внутрь и там его радостно примут под белые рученьки два здоровенных жлоба…

На всякий случай он сунул руку в карман, нащупал кастет, продел пальцы в его прохладные кольца.

Замок сухо щелкнул. Звякнул второй.

Лучше бы достать револьвер, время еще есть. Если там два здоровых парня, то одним кастетом Киту с ними не совладать.

- Входите, — она распахнула дверь, пропуская Кита в прихожую, щелкнула выключателем.

Здесь было уютно, как в старые добрые времена. Нынче люди так уже, кажется, не живут. Дом стал для людей местом, где можно укрыться от гуимов, переночевать, спокойно сжевать порцию соевой размазни. Никто особо не стремился придать своему жилью теплоту и уют — какой смысл, если завтра, возможно, придется менять место жительства после того, как улица, где ты живешь, превратится в улей гуимпленов.

А здесь было обжито, уютно, тепло. И даже здоровенный кот таращил на Кита свои огромные зеленые глазищи из кресла в дальнем углу, где за минуту до того лежал, вольготно развалившись.

- Вы давно здесь живете? — спросил Кит хозяйку, которая закрыла дверь, положила сумочку на этажерку и прошла мимо него в комнату.

- Всю жизнь, — ответила она. — возвращаясь в прихожую с небольшим черным кейсом в руках.

Неужели все вот так просто?! Что, значит, сейчас Кит возьмет этот кейс с какими — то суперважными бумагами, хранящими в себе информацию, которая перевернет всю современную медицину, и уйдет? Просто возьмет кейс и уйдет? И никто не будет стрелять ему в спину, бить по шее или тыкать в него электрошокером?

Кит попытался открыть чемоданчик, но замки оказались с кодовым замком.

- Двести восемьдесят три, — ответили мадам на его вопросительный взгляд.

- А откуда вы знаете?

- Двадцать восьмое марта. Это мой день рождения. Стив сказал, когда отдавал кейс на хранение.

Нет, все слишком просто. Подозрительно просто. Так не бывает!

Кит набрал код, щелкнул замками.

Две общих, густо исписанных тетради, формата «А — четыре», в синих обложках — химические формулы, рисунки, графики, диаграммы; стопка листов с печатным текстом, неколько пластиковых ампул снука в прозрачной коробочке (Кит еще ни разу не видел такой упаковки), пистолет для инъекций, запечатанный конверт, фотография Джессики — старая, тут ей еще лет семь — восемь.

- Это все? — спросил Кит на всякий случай.

- В смысле? — не поняла она. — Там должно быть что — то еще?

- Я не знаю. Мало ли… Может, вы что — нибудь оставили на память…

- Уходите.

Хм… Трудно во все это верится. Но факт налицо, кейс — вот он, у Кита в руках, и в нем куча исписанной бумаги. И даже фотография Джессики…

Хитро! Да, хитро. Если у Кита возникнут сомнения, что это действительно кейс, принадлежащий Хилману, то как эти сомнения легче всего развеять?

Впрочем…

«Ты слишком высокого о себе мнения, дружище, — сказал Кит самому себе. — Кому нужно играть с тобой в такие сложные игры! Ты — никто, и звать тебя никак. Этот кейс принадлежал Стиву Хилману, никаких сомнений. И тетради исписаны его рукой».

- Ну что ж… — он захлопнул кейс, закрыл замки, долгим взглядом посмотрел в глаза ожидавшей его ухода женщины. Демонстративно перевел взгляд на высокую грудь. Снова посмотрел в глаза.

Ее глаза иронически усмехнулись, но положительного ответа Кит в них не увидел.

- В горле пересохло, — покашлял он. — Может быть, предложите чашечку чая?

- Вы не в моем вкусе, — просто ответила она, без недомолвок.

Ну что за жизнь! Ты, симпатичный парень атлетического сложения, высокий, с мужественным лицом, сразу выдающем в тебе надежного человека, с коротким пепельным ежиком волос, с голубыми глазами, с упрямым подбородком, ты совершенно не пользуешься спросом у женщин, которые тебя влекут!

- Ну что ж, — вздохнул он. — Тогда я, пожалуй, пойду?

- Пожалуй, так будет лучше. С вами теперь опасно иметь дело.

- М?..

- Этот кейс, — кивнула она на чемоданчик. — Если то, что вы рассказывали, правда, то теперь у вас в руках бомба, которая может взорваться в любую минуту.

«Ну хорошо, — думал он, шагая по тридцать девятой в обратную сторону. — Теперь этот кейс у тебя — кейс, в котором исследования какого — то больного химика, которого из — за этого же чемоданчика и грохнули. Зачем он тебе? Что ты с ним будешь делать? Какого черта, вообще, ты во все это вляпался?! Зачем? Надо было остановиться на… А на чем? Остановки не было. Метро, в которое ты сел, прет экспрессом, без остановок, и ближайшая станция — Конечная. Что там?.. А хрен его знает…»

Удар был не очень силен. Но неожиданность сделала свое дело: Кит повалился на спину, чувствуя легкую дезориентацию в пространстве и времени. Нельзя терять бдительность! Нельзя в этом больном городе думать о своем, когда идешь по улице. Идя по улице, нужно смотреть по сторонам и быть настороже. Это же слава господу еще, что не гуим. Ширнул бы походя, ни слова не говоря, и — прощайте мозги!

Один из напавших, щенок лет семнадцати, набежал на повалившегося Кита, нацелился ногой в лицо. Кит крутанулся на спине, убирая голову, подсек нападавшего.

Но ногой ему все — таки прилетело — с другой стороны. Бандитов было четверо и они взяли Кита в кольцо — мелочь пузатая, самому старшему не больше двадцати. Черт их знает, что их в нем привлекло. Ясно же было, что он не снукер. А значит, позарились на сумку и кейс. Но ни того, ни другого отдавать нельзя!

Извините, ребята, но сегодня не ваш день…

Лизнув разбитую губу, чувствуя как она стремительно распухает, Кит взмахнул рукой, в которой был зажат кейс. Острый металлический уголок рубанул по колену стоявшего слева. Тот охнул, согнулся, дрыгнул пару раз подбитой ногой. Времени, которое понадобилось ему на все это, было достаточно, чтобы Кит стремительно перекатился в его сторону и поднялся на колени.

Поймал бьющую ногу того, что напрыгнул слева, в сгиб руки, подтянул на себя, саданул кейсом сосунку по яйцам, выводя его из строя как минимум минуты на три.

Получил еще один удар с ноги в лицо — резкий, хлесткий. В мозгу загомонили, все разом, гуси, зазвенели колокола. Но ничего, это мелочи, через пару секунд фокус вернется в глаза.

Четвертый вцепился в кейс, потянул, пытаясь вырвать.

Ну и ладно. Кит не стал сопротивляться, даже помог — подтолкнул кейс вперед, отпустил. Юнец вместе с добычей повалился на спину, а Кит быстро сунул руку в карман, нацепил кастет, уронил с плеча сумку, рывком поднялся с колен, не обращая внимания на удар в живот.

Нет, парни, вы из какой — то совсем уж захудалой группировки. Или вы вообще не из группировки, а — так, вольные стрелки? Но чтобы выходить на улицы, нужно сначала годик — другой попотеть в спортзале, а иначе долго не проживешь.

Первым делом — прыжок к тому, которому достался кейс. Он уже поднялся на ноги и пытается открыть замки. Идиот, недоросль!

Кит даже не стал бить его кастетом, просто двинул локтем в голову, жестко, с поворотом корпуса.

Теперь тот, который поднял с земли брошенную Китом сумку. Это он, гаденыш, хлестанул его с ноги в голову. Увидя, что Кит прыгнул к нему, юнец попытался принять боевую стойку, но не успел — подсечка, удар кастетом по ребрам в догонку, хлопок затылка об асфальт.

Всё, можно сказать, что битва закончилась, толком и не начавшись.

Один все еще сидел на корточках, зажав яйца. Другой прыгал в стойке, делая нырки, изображая бывалого боксера… Нуб.

- Брысь, говнюк, а то урою, — небрежно бросил ему Кит, демонстративно вынеся вперед руку с кастетом.

Шпанец понял правильно — отскочил к тротуару и встал там, уныло созерцая поле битвы.

Кит неспешно, отерев сначала кровь с лица, поднял и повесил на плечо сумку, взял кейс.

- Слышь, братан, — обратился к нему тот, что стоял у тротуара. — Тебе все равно теперь конец. Ты ходи и бойся теперь, понял? А лучше вообще не ходи.

Нет, все — таки Киту повезло нынче еще раз. Повезло, что эти уродцы оказались доходягами, обычной уличной шпаной, которой только над гуимами глумиться. Повезло, что не было у них никакого железа, хотя такие обычно без арматуры не ходят.

Ну и ладно, спасибо судьбе. А разбитая губа, боль в челюсти и шишак над бровью — это такие мелочи, что и думать о них не стоит.

Кит сплюнул кровь под ноги стоявшему у тротуара и пошел дальше.

Киту было тогда как этой недоделанной шпане — лет семнадцать. Накануне какой — то гуим причастил их дружка, Иштвана Маргази. Они поклялись отомстить.

Того снукера они поймали вечером, во дворах на двадцать шестой, и зажали в арке, за колледжем Эккерсли. Снукеру было, кажется под пятьдесят, а может быть и больше, но из — за улыбки, растянувшей его лицо он выглядел моложе.

Кит никогда не был ни заводилой, ни особо агрессивным, ни драчуном, но Иштван был его почти другом.

- Лыбишься, сука? — спросил он снукера, расталкивая своих, подходя вплотную.

- Хорошо! — произнес гуим. — Уальчики хорошие! Уолетели!

- Сейчас ты полетишь, — буркнул Кит.

Он тогда еще не занимался особо — так, баловался пару раз в неделю с грушей да висел на турнике. Поэтому его неумелый удар в грудную клетку не причинил гуиму, кажется, никакой боли.

- Хороший! — пропел снукер. — Уолетели! Тау хорошо!

Кит двинул его под ложечку, другой рукой ударил в печень.

Гуима отбросило к кирпичной стене, но состояние кайфа после дозы не давало ему почувствовать что — нибудь кроме радости.

Потом Кит бил его долго и сосредоточенно, целясь в самые уязвимые, как он тогда полагал, места, делая серию за серией. Снукера мотало из стороны в сторону как мешок с грязным бельем, относить который в прачечную было обязанностью Кита. Но он только улыбался и повторял свое идиотское «Хорошо! Уолетели, уальчики!»

Его улыбка — это было самое ужасное. Через какое — то время Киту казалось уже, что снукер просто издевается над ним, что на самом деле ему больно, но он просто издевается, смеется над его жалкими попытками причинить боль.

До какого — то момента ни Кит, ни его собратья по шайке, стоявшие вокруг и молча созерцающие происходящее, не знали точно, будут ли они убивать гуима. Но в тот момент, когда изможденный и запыхавшийся Кит остановился, потряхивая разбитыми в кровь кулаками, снукер вдруг обнял его, прижался к его щеке своим слюнявым ртом и пропел: «Люйю тия! Уальчик! Хороший уальчик! Уолетели, а? Уог ждет нас!»

И тогда стало ясно, что снукера придется убить. Потому что иначе отмщение было невозможно. Он улыбался. Он не чувствовал боли. И он их любил.

Кит словно сошел с ума.

- Улыбаешься? — спросил он. — А что так не широко — то, а? Что так не широко улыбаешься, тварь? Давай шире, а?! Шире!

Он повторял это «Шире!» раз за разом, пока скрюченными пальцами разрывал щеки гуима, зацепив их изнутри, растягивая к ушам. Пальцы скользили по скопившейся во рту снукера слюне и крови, срывались с расползающихся как жвачка щек, но Кит снова и снова погружал их чуть ли не в самое горло и рвал плоть гуима в лохмотья, сжимая зубы так, что они хрустели и вот — вот готовы были рассыпаться.

- Шире, сука, шире! — кричал он в истерике. — Улыбайся шире, тварь!

Кит зябко повел плечами от этих воспоминаний. Потом они узнали, что тот гуим был когда — то одним из лучших преподавателей колледжа Эккерсли. Угасающее сознание настойчиво, каждый день, приводило его к зданию, где он отработал всю свою жизнь, где провел свои лучшие годы, где его любили студенты, бегавшие за ним и жадно ловившие каждое его слово.

Они отомстили. Они глумились над снукером больше часа, изуродовав его до неузнаваемости, превратив в изорванный, изломанный мешок мяса и костей. Они убивали его тупо, жестоко, истерично, напрочь забыв о мести и просто убивая, чтобы убить, чтобы не видеть счастливой улыбки, которая не сползла с его лица даже тогда, когда он стонал от боли…

Кит открыл дверь и вошел в прихожую.

В квартире пахло ужином.

Как это здорово — то, а! Приходить в свою маленькую, убогую, холодную квартирку и чувствовать теплый и живой запах еды, а не затхлую вонь пустого помещения и пыли.

- Джесс! — позвал он. — Я принес. Извини, только фотографий не нашел, они их…

Он не договорил, потому что заглянув в комнату, не увидел никого.

А! Ну да, она же возится с обедом…

Метнулся в кухню, еще не зная, но уже понимая, что не увидит Джессики и там.