Снова там...

Яркое теплое солнце. Не жаркое, а именно теплое, ласкающее лучами изумрудную зелень под ногами. Насколько хватает глаз — простор. Вдалеке темной грядой поднимается плотный лес. А в другой стороне, соперничая с зеленью травы и голубизной неба, плывя в легкой серой дымке, проявляются очертания гор, с непременной белой шапкой снега на макушке, сошедшие словно с картинки, манящие далью и высотой.

Радость зарождается где-то внутри, словно ты вернулась в далекие воспоминания детства, где все так и осталось милым и чудесным. И близким сердцу.

Я, улыбаясь внутреннему состоянию, пристально вглядываюсь в чистоту неба, в маленькую темную точку, что стремительно увеличивается на глазах, приближается все быстрее и быстрее. Вскоре можно уже различить сияние солнца в перьях спускающегося сверху грифона.

Счастье.

Я проснулась от того, что над ухом раздавался громкий храп. Шевельнула рукой — рядом лежало тело. Я скорчила мину. Тихо, чтобы его не разбудить, я поставила одну ногу на пол. Это было зря. Я попала ногой по бутылке, и она упала, предательски зазвенев. Тело шевельнулось.

— Доброе утро, Солнышко. — послышался заспанный голос.

— Доброе, — пробурчала я.

— Ты куда? — Андрей полез целоваться.

— Мне нужно в туалет, срочно. Дело не терпит отлагательств.

Вырвав руку и протиснувшись мимо лежащих полуодетых на полу, я вышла из комнаты. В гостиной кто-то еще умудрялся до сих пор смотреть телевизор.

Открыв дверь в ванную, тут же отпрянула — там напряженно качались еще два тела. Интересно, если я загляну минут через десять, они уже закончат? Судя по тактовой частоте движений — должны.

Долго сидела в туалете, массируя виски. Голова требовала еще спать.

Выйдя из уборной, снова остановилась перед дверью ванной — вроде тишина. Даже если они там закончили, может не стоит туда заходить? Я мысленно поблагодарила за то, что собирались все не у меня дома. Впрочем, эта куча туда бы просто не влезла.

Прошла в прихожую. Под грудой одежды откопала свою сумку и мобильник. Табло радостно высветило:

Четыре пропущенных звонка.

Ну конечно, два часа назад только спать все улеглись. Нажала перезвонить.

Радостный голос Вадима ворвался в ухо.

— С новым годом! Я тебе всю ночь пытался дозвониться. Как там у вас? Хорошо отметила?

— Отлично! И тебя с новым годом. Желаю… Сам себе нажелай чего-нибудь.

— Яхту тебе, Вадимка, много денег, виллу на островах и жену-красавицу! Спасибо, Лика, хорошее пожелание!

— Молодец, пожалуйста! А ты чего так рано на ногах?

— Не на ногах, а на машине. И это тебя надо спросить, что ты не спишь, раз так хорошо погудела.

— Я проснулась. Домой собираюсь.

— Тебя забрать?

— Ты просто чудо! Забирай.

— Я ведь не просто так, я к тебе в гости напрошусь. Куда заехать?

— Напрашивайся. Там как раз посуда не мыта и грязь как в свинарнике.

— А у тебя по другому бывает?

Я продиктовала адрес. Минут двадцать у меня есть. Надо хотя бы помочь убрать.

Празднование Нового года в частном доме в компании двадцати с лишним человек превратило этот дом в форменный бедлам.

Рядом нарисовался Андрей. Он некоторое время смотрел, как я в бешеном темпе сгребаю тарелки со стола.

— Ты куда-то спешишь?

— Домой хочу.

— Я думал, мы тут еще останемся, — он потащил меня на диван. — Может, все-таки выпьешь чего-нибудь?

— Я же сказала, что не пью.

— В честь наступившего Нового Года!

— Я не пью. — отрезала я.

— Вообще не пьешь?

— Теперь вообще.

— Кошмарная девушка!

— Андрюш, я когда невыспавшаяся — злая до жути, и устала я уже от веселья. Домой поеду.

На самом деле, я очень хотела домой. Мне надоел этот чужой коттедж, в котором я ни разу не была, эти пьяные лица, матерящиеся и лапающие своих подружек, надоел Андрей, с которым Новый год столкнул меня на целых пятнадцать часов вместе. Я просто хотела расслабиться в своей старой ванне и уснуть.

— А может, все-таки…

— Знаешь, в кого превращаются невесты после свадьбы? — Прервала я его. — Так вот со мной это случается гораздо раньше. В нашем с тобой случае — сегодня. — По-честному, меня мучила совесть. Но каждый раз объяснять, что к чему, я уже устала.

— Я такси сейчас вызову. — Он полез искать телефон в недрах брюк.

— Не надо, за мной знакомый заедет.

— Знакомый?

— Да, он тут рядом где-то, отвезет домой.

— Я с тобой поеду.

— Не надо, — я продолжала носиться с тарелками. — Я домой, мыться и спать.

— Надеюсь, не с ним?

— Не с ним.

— Может, и меня подкинет твой знакомый заодно? Мне тут точно делать теперь нечего. — Голос его выражал недовольство. Андрей делал ставку на этот праздник. Даже те, кто встретился в этом доме первый раз, разбрелись по парам. Сексом пахло не только в ванной.

— Подкинет, — я не обратила внимание на его интонацию. Продолжая быструю уборку, мельком поглядывала на него.

Не повезло ему со мной. Впрочем, мог бы и помочь.

Накидывая на ходу дубленку, я уже знала, это последняя наша с ним встреча. Небрежно бросила.

— Если едешь, пошли.

Мы вышли во двор, где у запертых ворот Андрей попытался прижать меня, дыхнув перегаром. Легко освободившись, я открыла дверь. И нырнула в недра недавно купленного кроссовера. Дела у Вадима шли все лучше. И купленная в кредит новая машина была тому явным подтверждением.

Водитель сверкнул толстой оправой и звонко чмокнул меня в щеку.

— Поздравляю с Новогодием! — Может дела у него и шли в гору, но внешне это сказывалось печально: вечные синяки под красными глазами и худое вытянутое лицо.

— Спасибо, подвезешь нас обоих?

— Куда именно? Это Антон? Рад знакомству, — Вадим протянул руку плюхнувшемуся на заднее сидение кавалеру.

— Андрей, — выдавил тот сквозь зубы.

— Вадим. Так куда едем?

Андрей назвал адрес и набычился.

— Ты ее парень, что ли?

— Нет, — Вадим объехал сугроб, — она — мой хомячок.

Всю дорогу мы проехали молча. Я почти спала в тепле машины, а сзади доносилось только обиженное сопение.

Уже вылезая из машины, Андрей зло бросил:

— Твой хомячок и тебе потрахаться не дает? — и со всей силы саданул дверью.

Пора бы мне уже привыкнуть к таким реакциям. Но слова остаточным явлением резали слух.

— Ну и знакомых ты себе выбираешь, — Вадим мягко тронул вперед, не обращая внимания на выходку. — А где же Антон?

— Его нет давно уже.

— Я не поспеваю за событиями. Зачем ты с ним отмечала, если опять не то?

— Одна не хотела оставаться. И еще вчера вечером он мне нравился.

— Если бы ты с ними со всеми спала, я мог бы называть тебя падшей женщиной. И машина целее была бы.

— Я лучше подожду того, с кем захотелось бы потом это повторить.

— А такие есть?

— Должны где-то быть. — я поджала под себя ноги, наслаждаясь теплом, уютом, и возможностью не ходить на работу еще два дня.

— Явно не в этом мире.

Я посмотрела на худой профиль Вадима. Иногда он попадает прямо в точку.

— Поколение тут отвратительное, что девушку хорошую, что парня порядочного найти тяжело.

Мой водитель засмеялся.

— А ты как встретил Новый год?

— Очень даже неплохо.

— Семейный круг с ее родителями?

— Ага, — он кивнул, глядя на дорогу, — все как полагается — селедка под шубой, оливье, подарки под елкой. Мама, папа, бабушки и дедушки. Разошлись в пол-второго ночи. Так что можно сказать, что я выспался.

— Она все еще на высоте?

— Вполне. Может, я вас познакомлю…

— Не надо. Ревновать будет. Лучше про меня вообще не рассказывай.

— Не поймет?

— Я бы не поняла и ревновала. И вообще, когда поймешь, что она твое — прекращай ко мне вваливаться в любое время суток. Узнает — ничего хорошего не будет. Я же чудо как хороша!

— Заметано, брошу тебя на съедение обыденности.

Мы подъехали к моей старой хрущевке. Двор спал, присыпанный чистым снегом. На свою теперешнюю зарплату я вполне могла позволить себе что-то получше, но уйти из этой квартиры, было выше моих сил. Бабка, сдававшая мне ее, вообще предложила выкупить эту рухлядь за баснословные деньги. Впрочем, если бы они у меня были, я бы даже не раздумывала.

Я вылезла из теплой машины и побежала к подъезду. Вадим достал из багажника два огромных пакета, и последовал за мной.

— Пра-ально, меня надо корми-ить, — мурлыкала я себе под нос, поворачивая ключи. Влетела в прихожую и радостно плюхнула шапку на тумбочку.

— Наконец-то я дома.

— Как можно это гадюшник домом называть?

— Нет, лучше жить с папой и мамой и отчитываться им, где ты задержалась до одиннадцати вечера.

— Меня же никто не контролирует… Я никому не отчитываюсь… Что за нестандартное решение с головой, — Вадим с интересом разглядывал мою прическу. — Вернулось время фриков?

— Хочешь сказать, что плохо? — я глянула в зеркало, на свою праздничную прическу, частично развалившуюся под гнетом сна на чужой постели. Новый год — карнавал! По крайней мере, мне так хотелось. Красные волосы с ярко зелеными прядями, специально для этого заранее обесцвеченными, были уложены в сумбур на голове.

— Не скажу, что плохо. Но, надеюсь, это смоется? Если ты на работу так заявишься…

— Смоется. Я вновь буду своего цвета с белыми прядями. А может, и их закрашу. Признай, что я великолепна! — Я сняла дубленку и покрутилась перед ним в коротком красном платье, купленном специально под Новый год с приляпанной зеленой лентой под грудью.

— Ты режешь глаза. Но ты великолепна! Непонятно только, для кого все это, если ты к себе ближе сорока сантиметров не подпускаешь.

— Я все еще в поиске.

— Мне кажется, у тебя он никогда не закончится, — он прошел на кухню, раскладывать пакеты. И тут же вернулся с небольшой коробкой в руках. — Лика, у тебя даже елки нету. — Вадим разочарованно уставился на мой бардак. — И что тут произошло? — он сгреб в охапку кучу моих трусов и лифчиков, разложенных на диване.

— Я тебя предупреждала. Я выбирала, что одеть. И куда мне, по-твоему, здесь елку втиснуть? И так места нет.

— Понятно. Вот твой подарок. — он протянул мне яркую коробку.

— Спасибо, — я полезла в недра шкафа и извлекла на свет божий небольшой сверток, который даже не успела запаковать. — Это твой! Разверни лучше дома. Все равно ничего полезного там нет.

— Как скажешь, — он закинул ногу на ногу в ожидании.

Я раскрыла яркую обертку. Сверху лежало кружевное белье, рассчитанное на дикое соблазнение.

— Мерять не надо? — я с иронией уставилась на него.

— Если начнешь меня возбуждать, я тебе сразу кольцо подарю обручальное. — Он смотрел как я мотаю подарок перед собой. — Надеюсь, ты найдешь все-таки ему применение, — он хихикнул. — А эта штука тебя вроде заинтересовала тогда в магазине. — он смотрел, как я осторожно вынимаю то, что занимало основное место в коробке под бельем.

Я с шумом выдохнула. Тогда, в магазине, я простояла как вкопанная перед ней минут двадцать, не в силах оторваться и уйти. Сувенирный отдел, второй этаж, в дальнем закутке. Небольшой стеклянный шар на подставке, наполненный разноцветным, мелким как мука песком. И длинный провод с вилкой на конце. Продавщица включила его, и я, чуть не плача, наблюдала как тихонько, нагреваясь от цветной лампы внизу, ползут песчинки туда-сюда, перемешиваясь и скользя одна по другой.

— Спасибо, — голос у меня стал неожиданно сиплым. — Это хороший подарок. Правда хороший.

— Чем она так тебе понравилась?

— Ассоциации… — я вернулась в реальность к худощавому парню в очках с толстой серьезной оправой, рядом со мной на диване. — Хочешь есть? Или чай? У меня есть фильм какой-то новый.

— Нет, Лик, я на работу, документы забрать надо. А потом Наташе на елку обещал сходить на площади.

Я вздохнула. Я тоже хотела на елку. Чтобы за мной заехал любимый человек и мы вместе, перекидываясь снежками, смеясь, бродили по заснеженному городу. Сидели вместе с Вадимом и его Наташей в кафешках… Тогда можно будет, не опасаясь ревности его девушки, сказать, что мы давно знаем друг друга, учились вместе, а теперь стали неплохими друзьями. Скорее даже очень близкими друзьями. С Вадимом можно было просто помолчать. Только чтобы осознать это и прийти к такому положению, пришлось смотаться далеко-далеко.

В августе Ленка вышла замуж, а в сентябре Славик сделал Аньке предложение. И в октябре я радостно прыгала на их свадьбе. Теперь и у Вадима я получаюсь третьей лишней…

Я проводила его и смотрела, как он наматывает свой длиннющий коричневый шарф в несколько слоев на худую шею.

— Может, Наташа тебя откормит…

— Она готовит плохо, лучше есть то, что ее мама творит.

— Прям как я…

— Я не сказал: «Не умеет готовить», я сказал про: «плохо готовит».

— Я умею готовить. Кому мне тут изыски делать? Себе самой?

— Могла бы меня побаловать…

— Ты с собой все приносишь.

Вадим повертел в руке мой сверток, с которого уже начала сползать обертка.

— Спасибо за подарок, хотя я и не знаю, что там, — он потряс свертком.

— На здоровье, тебе тоже спасибо.

— Я позвоню. Пока. — И скрылся за дверью.

— Пока. — Я медленно закрыла дверь. Прижалась к ней лбом. Холодный дермантин показался таким приятным. А впереди еще два дня дуракаваляния. И стандартный визит ко всей родне… Кстати…

Сняв трубку телефона, я набрала домашний номер.

— Привет, мам! С Новым годом!

— И тебя тоже! — голос звучал весело и на заднем фоне слышались голоса. Значит, у них гости еще не разошлись. — Как отметила? Познакомилась с кем-нибудь?

Я глубоко вздохнула. Этот вопрос стал обязательным после расставания с Вадимом и каждой моей тусовки, о которой знали родители. Устроить личную жизнь дочери или хотя бы интересоваться о ней — вот основной долг всех предков.

— Да! Там собрались исключительно умные интеллигентные люди, с которыми приятно поговорить. Мы только что закончили обсуждать последние новости. Мам, я пойду, а то самое интересное пропущу. — Я прямо чувствовала ее осуждающий взгляд.

— Давай, давай, не забудь, завтра к тете Зине.

Как можно забыть про тетю Зину? Я повесила трубку. Это ж незабываемое!!!

Я немного постояла перед зеркалом — все-таки хороша! И платье классное! И сама я, несмотря на внутренние противоречия, выглядела как глянцевая картинка. Если бы я работала свободным художником, оставила бы как есть. Красная шевелюра с зелеными змеями тяжелой волной качнула отражению.

Я стянула с себя платье. Вернувшись в комнату, огляделась. С чего начать? По ковру размазан салат, который я готовила в гости и неосторожно вывалила часть, груда посуды, грязный стол. В углу, скосив глаза, стояла оплавленная тыква еще с Хеллоуина. Куча неразобранного белья и колготок.

Не так много уборки. Подождет.

Я разодрала спутанные волосы и с жалостью посмотрела в зеркало. Так интригующе. Даже смывать жалко. Хорошо Ленка постаралась. Да и Новый год, если подумать, у меня тоже удался. Все прошло замечательно! И Андрей неплохой. Неплохой, если подумать. Просто обыкновенный. Нравился же он мне пятнадцать часов подряд… и до этого тоже нравился. А после двухчасового сна, я поняла, что это не мое. И это хорошо. Пойми я все это гораздо позже, было бы хуже. Как с Антоном.

Я поморщилась. Про Антона вовсе не хотелось вспоминать.

Постояв под душем и смыв шампунь, я вновь обратилась к зеркалу и нервно прикусила губу. Обещанная смыться после первого мытья краска, так и осталась на волосах. Я опять залезла под душ и взялась за шампунь. Долго мочалила волосы. Промокнув полотенцем, с надеждой взглянула в зеркало — на меня смотрела красноволосая мегера с синяками под глазами от недосыпа и с зелеными прядями-змеями, прилипшими ко лбу и шее. Жуть!

Бросившись к телефону, я набрала Ленку, судя по голосу все еще досыпающую новогоднюю ночь.

— Привет, Лик, с Новым годом, — ее сонный голос отозвался с другого конца.

— Лена, — прошипела я в трубку, — угадай, какого я сейчас цвета?

— Чего? — соня не понимала.

— Краска с волос не смывается, я уже три раза голову мыла. Вообще не смывается. Как же я на работу выйду? Меня начальник съест!

В трубке молчали.

— Сколько ты раз голову помыла?

— Три.

— И вообще ничего?

— Красная вроде смывается частично, судя по разводам на полотенце, а зеленая намертво. В данный момент я все еще ядовитого темно-красного цвета.

— Ой, — Лена видимо представила мой вид на работе.

— Что мне делать? Когда эта дрянь с меня сойдет? И почему она вообще не смылась с первого раза?

— Может, из-за осветления? На осветленных волосах хорошо закрепилась…

— Я же не вся осветлялась… Лен, что мне делать?

— Успокойся, я пятого на работу выхожу — перекрасим тебя в темный цвет. Походишь черной.

— Пятого? Мне четвертого выйти надо.

— Лик, я сейчас на другом конце города, купи краску, сама покрасься. Все равно потом все смоется.

— Ладно, отдыхай дальше.

Я нажала отбой. Действительно, чего я паникую? Схожу в магазин, куплю краску — стану черной как ведьма. Я зарычала своему отражению. Все же лучше, чем перед женщиной-начальницей появляться в виде беса… Ладно. Два дня у меня есть.

Может, моя голова лучше знала, как именно я хотела выглядеть, вот и не желала расставаться с образом.

Сказав напоследок дьявольскому отражения: «Бу!», я включила телевизор. И под звонкие поздравления всей страны с Новым годом разобрала пакеты со снедью от Вадима. Его забота носила исправный характер. Деньги на продукты я могла вообще не тратить. Временами я даже завидовала Наташе — хорошим мужем будет. Если будет…

Пустила воду в ванной с огромным количеством пены. Сегодня — день воды. Буду киснуть, пока краска не сойдет или кости от мяса отставать не начнут. Не спеша занялась уборкой. К тому времени, как вода набралась, я успела соскрести застывший салат с ковра. Погрузившись в горячую пену, я закрыла глаза, вспоминая вечеринку.

Все было замечательно, пока я не легла спать. Я мельком вспоминала отрывки нашего гудения до полшестого утра. И улыбалась. И мои волосы в сочетании с платьем произвели эффект бомбы, уложив на лопатки весь женский состав компании. Видимо, сон в гостях мне противопоказан. Все, что до этого казалось забавным, начало раздражать. Особенно парень, оказавшийся рядом.

Я вспомнила свой сон — один и тот же, часто повторяющийся, возникающий именно тогда, когда мне требовалась смена обстановки. Или я сама вызывала его тогда, когда чувствовала, что нужен толчок?

В дверной проем ванной я созерцала разгромленную комнату. Не забыть еще цветы полить. Или потом все полить и помыть, а сейчас завалиться спать? Я нырнула с головой в пену, смывая очередную порцию шампуня. Вынырнула, протерла глаза распаренными пальцами. И уставилась на силуэт в моей комнатушке, между креслом и сохнущим пятном на ковре.

— Здравствуй, Лика.

Вода вместе с пеной полилась из ванной от моих испуганных телодвижений. Я сжала себе виски и вновь погрузилась в пену. Сердце бешено застучало. Черт! Я ведь не пила. Я совсем не пью! Семь с лишним месяцев. Открыла глаза.

— Привет… — я изумленно смотрела на дверной проем, в котором, улыбаясь, стоял Шатир.

Повисла тишина. Было так тихо, что я слышала, как лопаются пузырьки пены.

— Я подожду в комнате, — он ушел, прикрыв дверь.

Наверное, минут десять я просто сидела, не в силах осмыслить его появление. Потом медленно поднялась и заметила, что у меня дрожат руки.

Пока я вылезала и закутывалась в халат, в памяти лихорадочно пронеслись все события нашего знакомства. Мозг бунтовал против возрождения того, что я так упорно пыталась забыть на протяжении стольких месяцев. Я медленно вышла из ванной, пытаясь обрести дар речи.

Знающий силу стоял посреди разоренной комнаты. Его наряд и небольшой кинжал в украшенных ножнах нелепо смотрелись рядом с телевизором и компьютером.

Я застыла в проеме.

— У тебя всегда так? — продолжая улыбаться он обвел руками мой бедлам. — В прошлый раз даже почище было.

— Зачем ты здесь? — выдавила я.

Мой голос не звучал ни приветственно, ни радостно. Лицо Шатира стало серьезным.

— Я думал, мы встретимся по-другому.

— По-другому?

— Ты обрадуешься мне…

— Обрадоваться? Тебе что, опять понадобилась моя помощь? У вас что-то произошло, и я могу пролить свет на данный вопрос?

— У тебя странная реакция, — он явно не ожидал от меня такого приема.

— А чего в ней странного? Ты бросил меня! Меня просто кинули наедине с демоном в моем мире. Вы ни разу за все это время не поинтересовались, осталась ли я жива, и что происходит здесь, куда по вашей вине пролез анатрион. Вы получили то, что хотели от меня. На этом все и закончилось. А… Даже не на этом… Еще мне постарались запудрить мозги, что якобы ничего вообще не происходило! Что это мое больное воображение! Скажи мне, кому пришла в голову мысль отправить меня именно в тот день, когда я ушла отсюда к вам и сделать все происшедшее бредом валяющейся без сознания после отравления? Кому? Можешь даже не отвечать. Я кандидатуру знаю!

— Лика, — его голос стал почти умоляющим, — подожди с обвинениями. — Он попытался обнять меня.

Но я резко щелкнула по его вытянутым рукам и отскочила подальше. Шатир грустно прошел мимо меня и сел рядом с горкой моего белья на диван.

Если бы он только знал! Знал, как тяжело жить после того мира. Вспоминать каждый миг, проведенный с ними, не в силах вернуться. Как хочется выть ночами от тоски и одиночества! Отчаянное стремление к заботе Вадима и вечные поиски подобия того, кого встретила там…

— Мы не бросали тебя. Если бы я только мог, я первым пошел бы сюда. Давай поговорим. Не спеши с выводами. Я понимаю, что припозднился. Но я правда не мог раньше. Частично, по твоей вине, между прочим.

— О, так ты меня обвиняешь?

— Ни в коем случае, я пытаюсь тебе объяснить. Может, выслушаешь?

Умом я понимала, что он говорит правду. Я верила Шатиру. Он не из тех, кто прячется от опасности. Но дело было в другом. Во многом другом.

— Ты не понимаешь, я столкнулась здесь с тем существом, которое не должна была никогда встретить в своем мире. Никогда! — сорвалось на крик. — Ничего ты не понимаешь! Но во всем виноват ты!

Конечно, он ничего не понимал и не мог понять. Как тяжело найти себя, найти работу, объяснить обоим родителям, что произошло с дочерью. Точнее, с ее головой. Почему временами она сидит дома и боится выйти на улицу.

Вернуться в эту жизнь с этими же людьми вокруг, но другой внутри и снаружи. Никто не мог понять, откуда во мне эти перемены: я цвела снаружи, хорошела и хорошела, но окружающий мир перестал меня интересовать. Андрей стал очередной черт знает какой попыткой вернуться к человечеству. Родители списывали все это на стресс от потери работы в такое нелегкое нестабильное время. А я, осознавая, что надо жить и выкарабкиваться из всего этого, пыталась привести себя в норму и забыть. Забыть все, что видела, где была и с кем.

Работу я нашла довольно скоро. Знала, что в этом спасение. А без страха выходить на лестничную площадку… Даже с этим я справилась быстро. Я просто твердила себе: «Что еще может тебя напугать после всего?»

Но эта пустота внутри — вот что главное, пожирающее эмоции. От нее сходят с ума, не зная, чем себя занять и наполнить. И пустота меня душила, не давая полноценно жить той жизнью, для которой я родилась именно в своем мире.

— Что все-таки случилось? — Шатир робко дернулся.

— Я встретила тут аналог анатриона для моего мира. Увидела то, что не должна была видеть и знать. Кому рассказать — меня отправят в психушку. Впрочем, уже ничего не важно. Меня ничем не прошибешь. Не должна была, но увидела. Подумаешь! — я уныло скрючилась на краю дивана, подальше от мага.

— А может, должна была? Ты думаешь, что для нас пересечение времен — обыденность? Такого никогда не было. — Он неосознанно теребил в руке мой лифчик.

— Ладно, — я немного остыла, — рассказывай, что случилось. Зачем ты меня в таком состоянии вернул обратно, ты же знал, что анатрион уйдет вместе со мной сюда?

— Дело в том, что это не я тебя вернул. Ты сама каким-то образом вернулась. — Он остановил мой открывшийся было рот. — Я же пытался вернуть тебя еще до нападения, так?

— Пытался…

— Заклинание-то я прочитал. Только сработало оно поздновато и не совсем вовремя. Так что от меня твое возвращение не зависело. Может, магия сферы так повлияла.

Я вспомнила как протестовала против моего возвращения и как желала его, когда мое тело будто плавили. Может быть, может быть…

— Допускаю… но сам-то ты почему не вернулся со мной? Ты меня бросил, истекающую кровью, наедине с демоном! И зачем вы устроили все так, как будто ничего не было? Почему вернулась я в тот день, когда все началось?

— Ты вернулась в тот день? — Шатир удивился совершенно искренне.

— Да. И очутилась в больнице, в которой мне заявили, что я отравилась выпитым вчера. Хотя на самом деле мы с тобой в это время должны были в другой больнице разбираться, что дальше делать. А мне говорят, что я пять дней в реанимации без сознания валялась. Очень удобное совпадение по времени! Приезжаю домой, а тут — ни следов крови, ни следов нашего с тобой пребывания. У меня не стыкуется ничего. Объяснишь?

— Даже не знаю, что тебе сказать, — он честно был потрясен. — Может, Совет поработал? Нас ведь там всех Совет накрыл вместе со сферой. Они-то тебя и проведывали здесь.

— Они проведывали? А ты?

— На меня вето наложили. Не мог я перемещаться.

— И ты, конечно, подчинился? Стал законопослушным?

— Лика, у меня магию всю забрали. Я вообще ничего не мог. Вот, как смог, сразу к тебе пришел.

— Почему раньше не пришел? Почти восемь месяцев прошло… — дыхание перехватило.

— Не мог я, правда не мог. Да и считал, тебе лучше будет, если забудешь все и сразу. И Совет тут правильно сделал.

— Как я могу такое забыть? — голос мой был полон горечи, — Постой… а как Совет умудрился ко мне попасть? Никто же не мог… кроме тебя.

— Я им сам заклинание дал. Из башни. Переживал за тебя. Они устроили как лучше.

— Лучше для них?

Он пожал плечами.

— Выставить меня сумасшедшей! Ну конечно! Только про записку они не могли знать.

— Какую записку?

— От… неважно… — я погрузилась в неприятные воспоминания, — И зачем сейчас тогда пришел? Уж точно не навестить меня. Тебе что-то нужно, да?

— Отдать тебе кое-что, — Шатир достал из-за пазухи какой-то свиток. — Помнишь, в башне на столе два лежало, один для меня был, а второй я прочитать даже не смог, для тебя он. В моем так и написано. Тебе отдать. Мозги-то у меня раньше получше были. Я решил, надо слушаться. Как только сила появилась — сразу сюда.

— Так и сразу?

— Сразу. Я себе прежнему решил доверять. Сказано тебе отдать — лучше отдать.

Он протянул мне свиток. Я лишь мельком пробежала его глазами, весь свиток был исписан мелкими черточками и точками — ничего непонятно. И бросила его подальше на диван.

— Я там ничего не понимаю, — ответила я на вопросительный взгляд.

— Лика, я только его тебе отдать хотел. А потом уйти. Я же понимаю, что у тебя своя тут жизнь. И нельзя вмешиваться. Но… я тебя так рад видеть! И соскучился сильно. — Шатир робко, совсем на него не похоже, смотрел на меня.

И я растаяла. Я долго плакала, обнимая его. Такой близкий мне человек, практически родной. Сама не знаю почему, но он стал для меня столь важен.

— Я тоже скучала, мне так плохо без вас было!

— Не надо, милая, мне уйти будет трудно, — его руки затряслись.

— Но ведь не прямо сейчас?

— Почти… Что у тебя с головой?

— Новый год у меня. Карнавал.

— А-а… — он с интересом меня разглядывал. — Ты изменилась. Не только снаружи.

— Я знаю. Ожидал увидеть прежнюю?

— Ожидал… я вообще боялся, что ты переехала. Столкнулся бы тут с мужиком каким-нибудь и пытался бы объяснить, что пришел с миром.

Я невольно рассмеялась. Потом засуетилась.

— Не знаю, что тебе предложить. Может помыться хочешь? Будешь чай? — вопрос показался дурацким.

— Лучше кофе, — его лицо прояснилось.

— Пойдем, — я отвела его на кухню и выгребла все из холодильника.

Молча, мы сидели и пили кофе. Я смотрела на него, ужасно не вписывающегося в мою кухню. Внутри у меня была такая тоска, хотелось выть. Наконец, я не выдержала.

— Как вы там? Расскажи обо всех.

— Ты уверена, что хочешь знать? Может, не надо напоминаний.

— Ты их и так разжег, появившись снова в моей квартире. Рассказывай. Сколько времени у вас прошло?

— Ну, — Шатир прищурился, — у нас всего месяц. За достойный возврат сферы Совет нас всех наградил. Ты энергию-то всю очистила, через себя пропустила. Так что теперь ее хватит еще лет на триста. Сфера вновь у Совета, на старом месте. Копит силы. Наемники наши, кто уцелел, теперь стали знаменитыми и кучу денег зарабатывают, наверное, за свои услуги. Кирд с ними из Тарвина уезжал. Где сейчас — не знаю. Да мы с ним особенно и не общались. Я все там же, при Совете. Только более значимый, — он приосанился. — Вот, вкратце, и все.

— Все?

— Да, — он хитро улыбнулся, — а про кого ты еще хотела услышать?

— Ты знаешь, не томи.

— Элрон все-таки женится на Лие…

Я застыла от неожиданности.

— Не может быть!

— Может. Мы как раз сидим и отмечаем все их помолвку. Так что, я, собственно, с праздника к тебе. Они тебе привет передают.

Я сидела, молча мешая остывающий кофе.

— Праздник… Здорово там, наверное…

— Да, вот только вспоминали, как ты к ней с синяком на пол-лица явилась. — Он натянуто засмеялся.

— Я сейчас приду, — едва сдерживаясь, я побежала в ванную. Остановить текущие слезы не получалось. Почему мне закрыли этот путь? Почему я должна довольствоваться только воспоминаниями? Почему я не могу увидеть тех, кого хочу?

Вода крупными каплями стекала по мокрому лицу, перемешиваясь с солью слез и шлепками ударяясь о раковину. Я почти что видела перед собой залитую светом залу Лии, кучу гостей, сидящих и полулежащих за столами и улыбающееся светящееся лицо Элрона, повернутое к эльфийке.

— Знаешь, Шатир… — вылетев из ванной, я с испугом уставилась на пустой стул и чашку. — Шатир! — но ответом мне была тишина. Мой маг исчез так же, как и появился.

Долго еще я сидела на кухне и рыдала по своим ушедшим фантазиям. Но сказка вновь вернулась туда, где ей и суждено было быть.

Появление Шатира здорово пошатнуло мои нервы и чувства. На следующий день я свалилась с диковинной болезнью, называемой депрессия. Слабым голосом соврала начальнице про простуду и выпросила себе неделю отпуска, ровно столько я посчитала нужным для себя, чтобы прийти в норму.

Я блуждала по квартире, пугая зеркала красной шевелюрой, так чудесно оттеняющей мои красные глаза, гуляла по заснеженному городу, смотрела телевизор, щелкая по всем каналам сразу.

Жизнь понемногу возвращалась.

Так прошло три дня.

— С Рождеством! — В девять утра бледное лицо Вадима в моем дверном проеме не очень радовало…

— Ты все еще красно-зеленая? — Он застыл, — Тебя уволили?

— Еще нет. Я в отпуске.

— Сейчас?

— Почему бы и нет? Сейчас в Париже новогодние распродажи.

— Болеешь?

— Угу.

— Лекарства какие-нибудь нужны?

— Да заходи ты уже! — Я втащила его в квартиру. — Зачем пришел в такую рань?

Вадим вытянулся на моем старом диване и с тревогой рассказывал о своей первой ссоре с Наташей. Прямо как на приеме у психолога. Таких эмоций я у него никогда не видела. С удивлением, я слушала его пылкие речи о вредоносности и глупости всех женских особей.

— Ты представляешь, внимания я ей мало уделяю и про три месяца забыл… Кто вообще вам в головы вбил, что месячные надо отмечать? Три месяца встречаемся и каждый месяц надо помнить этот день! А если я с ней больше года буду? Это мне помнить надо шестнадцатый месяц нашего знакомства? Потом первый раз, когда поцеловались, первый раз секс, первый поход в кино, встречу с родителями и праздник каждый день? А времени я ей мало уделяю почему? Вы не знаете, откуда деньги берутся на все те безделушки, которым вы так радуетесь? На что мне ее в ресторан водить, если я работать не буду, у родителей, может, просить? Она в своем институте дурака валяет, и понятия не имеет, что значит договор составить грамотно. Вы вообще о чем-то, кроме внимания к своей персоне, думать можете?

— Вадим, ты определись, либо тебе весь женский пол насолил, либо одна Наташа.

— Да у нее требования сплошные! И еще угрозы какие-то. Ты ко мне приехать не смог, значит я с подругами в клуб пошла.

— Ну и что? Не дома же ей сидеть без тебя.

— А кто запрещает? В клуб — иди на здоровье, только ведь надо подчеркнуть, что мол там парней симпатичных много, у которых времени свободного много. Эти парни на шее у родителей еще сидят!

— Согласна, про парней это она зря, — я еле успевала вставлять веские замечания в монолог Вадима. В принципе, с таким же успехом я могла сидеть молча, ему было достаточно самого себя. Но на Наташу я действительно немного злилась. Каким бы прекрасным человеком она ни была, она обижала моего друга.

— И что мне думать? Что каждый раз она там в клубе с парнями зажигает? Как тогда ей доверять, если сама говорит такое?

— А может, вам вместе пожить? Больше времени будете вместе проводить, у нее больше дел появится. И она всегда будет знать, что ты придешь домой рано или поздно.

— Ее родители контролируют. Говорят, рано еще для совместной жизни.

— Попробуй ей все-таки больше времени тогда уделять, а то ты и так весь синий со своей работой. Смысл в такой работе?

— Смысл в налаживании дел.

— Тогда как знаешь. Имей, что имеешь.

— Мне понимание нужно, — он встал и нервно стал мерить шагами мою маленькую комнату. Пока, наконец, не застыл перед отданным мне свитком, который я повесила на стену. — Это что за фигня?

— Это… — я замялась. Потом сделала голос таинственным, — это древний манускрипт, зашифрованный.

— И что тут зашифровано?

— Не знаю, я по ребусам не специалист. Мне эти точечки с палочками ничего не говорят. Я вообще сначала думала, что это азбука морзе.

— Морзянка с тире идет тогда уж, — Вадим отвлекся наконец от темы войны с Наташей и впулился в свиток. — И что сей двоичный код говорит тебе?

— Двоичный код? Думаешь?

— Ну ты тормоз, Лик. Ты же на информатике отучилась. Попробуй перевести.

— Если двоичный код — я же цифры получу, вроде, — не совсем уверенно сказала я.

— Может, цифры, а может и буквы. Я же не знаю, что тут накорякано.

Он вдруг показался мне героем древних мифов, с легкостью отыскавшим путь из лабиринта без помощи ниток. Все остальное время я ждала, пока Вадим уйдет, уже не обращая внимания на его болтовню и жалобы.

Оставшись наконец одна, я схватила со стены рамку. Может, Вадим прав, Вилиал действительно оставил мне что-то важное? Настолько, что зашифровал его даже от Шатира, вздумай тот это прочесть. Правда, чтобы вспомнить правила перевода, пришлось покопаться в интернете. Но я получила набор цифр, снова ничего мне не говоривших. Неужели опять Вадиму звонить? Он вроде к Наташе поехал мириться.

Я смотрела на листок, исписанный числами. Что это? Широта, долгота? Координаты? Даты? И тут до меня дошло — вряд ли Вилиал стал бы мне слать что-то сложное. Я ведь не верх гениальности. Значит, все должно быть предельно просто. Как от чисел перейти к буквам? 33 буквы алфавита! У каждой свой порядковый номер! Непонятно, зачем Вилиалу такая система защиты? Для Шатира и двоичного кода вполне хватило бы.

Через час я прочитала следующее.

Ниже шли сложнопроизносимые слова, больше половины которых я не знала и выговорить их было сложным делом.

Еще какое-то время я провела, просто глядя на буквы. Наверное, в голове были мысли, но сказать о чем я думала, я точно не могла.

Кто бы ни подкидывал мне сейчас эту возможность, есть ли у меня на самом деле выбор? Мог ли знать Шатир, что он мне отдает? Притворялся ли он, что свято и бескорыстно выполняет свои завещания?

Я вспомнила его искреннюю грусть. Он не врал. По крайней мере, мне так казалось и хотелось в это верить…

Тогда что это? Неужели Вилиал настолько добр, что дает мне шанс вернуться? Или я ему зачем-то нужна ТАМ?

Мелькнула мысль — расстроить помолвку? Ее я отмела. Ведь именно на нее я попаду, если вернусь сейчас обратно. А если это всего лишь благодарность за все, что я сделала? Праздник, на котором мне разрешено поприсутствовать?

В раздумьях прошли два дня. И три ночи мне снился один и тот же сон: я вхожу в освещенный зал, где собралась толпа гостей, я в своем праздничном наряде, на каблуках. Все вокруг затихают. А навстречу, отпуская руку эльфийки, поднимается он…

А просыпаясь я все думала о том, имею ли я право вернуться? Мне этого хотелось больше всего на свете. Но не буду ли я громом среди ясного неба для остальных?

Два дня во мне боролись трезвое мышление и эгоизм. На третий, предчувствуя выход на работу, я ринулась собирать вещи. Я не могу ЭТО упустить! И лучше я произведу фурор своим видом, пока не пришлось перекрасить всю мою красоту.

Если мне будут рады, я собиралась остаться дня на три, максимум на неделю, а если не рады — Шатир все равно сможет отправить меня назад не раньше, чем через неделю, так что, быстро от меня не отделаются.

С собой я собрала смену белья, нож, фонарик, зажигалку, бутылку с водой, джинсы, ботинки, пару футболок. Тщательно накрасилась и вырядилась в свое новогоднее платье. Хорошо, что голова у меня осталась такой же нарядной! Невероятно счастливая, с небольшим рюкзаком за спиной, я вздохнула и прочитала выученные на всякий случай наизусть строки.

Уже в конце, я вдруг спохватилась: а вдруг ничего не произойдет? Вдруг я так и останусь стоять у себя дома, наряженная и глупая. Вдруг… Но легкое головокружение не заставило себя ждать.

Очнулась я в предвкушении чуда — сердце так бешено билось в груди, что казалось, это самый важный миг моей жизни. Вот, все в изумлении замерли за праздничными столами, шутки стихли и … Та-да! Появляюсь я!

Я открыла глаза, широко улыбаясь этой тишине…

И уставилась на темный лес впереди. Внизу, под ногами каблуки мягко ушли в податливую почву. Небольшая поляна услужливо шелестела мне зеленой сочной травой, переходя в кромку деревьев впереди, и удаляясь вдаль совсем уж темной и плотной грядой.

Несколько секунд я созерцала мир вокруг себя.

— Твою мать! — носком выходных туфель я отшвырнула ком земли. Тот, красиво осыпаясь мелочью по дороге, улетел далеко вперед к деревьям и развалился, ударившись об один из стволов. — Дерьмо! — поток ругательств вылетал изо рта со скоростью пулемета. Ноги с трудом подогнулись и я застыла на четвереньках, упершись головой в траву и костеря мое невезение.

Из этой оригинальной позы я и увидела позади себя пацана, который сидел у небольшого костерка и с отвисшей челюстью наблюдал мои выкрутасы. Тяжело вздохнув, я вперила взгляд снова в лес впереди. Шатир снова меня надул. Никаким праздником тут не пахло. Хотя… Наши встречи в будущем с ним не планировались. Он мог говорить все, что угодно. И он опять наврал. По крайней мере, про вечеринку. Что мне теперь тут делать?

Я вновь уткнулась лбом в траву. Травинки приятно защекотали щеки и заполнили легкие свежим запахом. Я и забыла, какой крепкий тут аромат природы. Приоткрыв глаза я наблюдала, как ползет по стебельку маленький черный жук, не зная, что он — первое существо, приветствующее меня. Я вернулась! Перевернувшись на спину и растянувшись на шелковой траве я счастливо засмеялась. Как же тут здорово! Это стоило того! Да Бог с ним, с этим Шатиром и праздником, на который я уже вряд ли попаду. Главное — я здесь! И Шатира я все равно найду. В любом случае, я попала туда, где он был не так давно. Хотя… Тут опять закавыка… Сказано же «попадешь в то же место», но не сказано, что в то же время. Может, неделя уже как он тут прошел.

Потянувшись, я медленно встала, поправляя платье. Все еще смеясь, повернулась к мальчишке. Видимо, мой красный зад впечатлил его гораздо сильнее, чем можно было ожидать. Челюсть у него на место еще не встала. На вид ему было лет тринадцать.

— Привет, — я как можно небрежнее, с трудом вытаскивая застревающие каблуки, прошлепала к нему поближе. — Ты только не пугайся. Я всего лишь попала не туда, куда хотела. Ты тут мужчину не видел совсем недавно? Он так же, как я появиться должен был. Чуть повыше меня, темные глаза, темные волосы. Рубашка темно-синего цвета… кинжал на поясе.

— Не видел, — пацан вроде пришел в себя. — А ты маг, что ли? — испуга в его голосе не было.

— Я? Нет… не маг.

— А как очутилась тут? И что за вид такой странный?

— Эй, парень, вид у меня в самый раз для того места, куда я собиралась. А мужчина все-таки должен был тут быть. Я ведь за ним шла.

— Может и был. Я спал. Проснулся от твоих… высказываний.

— А куда он мог пойти? Тарвин в какой стороне?

— Не знаю я никакого Тарвина, я что, смотрителем за твоим мужиком нанимался? — мальчишка выразительно пнул ногой пучок травы. Но настроен был благодушно. — Ты сама кто такая?

— Подожди, нет Тарвина, а что за город поблизости?

— Астел ближе всего.

— Многообещающее название, — я удивленно подошла и присела с ним рядом, отодвинув подальше сумку и натягивая короткое платье посильнее на ляжки. — А ты тут один?

— Нет. С братом.

— О! А направляетесь вы в Астел? — Тот кивнул.

— Ну куда он мог еще рвануть? Не в лес же его понесло… — Я высказала мысли вслух. — Даже если в лес, как мне его искать здесь? Пожалуй, лучше в город двинуть.

— Чего?

— Не обращай внимания. Вы не против будете, если я к вам присоединюсь? Я тут местности не знаю. А мне кажется, мне туда же, куда и вам надо.

Мальчишка задумался ненадолго и вдруг просиял.

— Конечно, присоединяйся! Только брата дождемся. С нами пойдешь. Мы тебе поможем обязательно!

Неожиданная счастливая реакция подростка меня несколько озадачила. Но он на самом деле почему-то рад был мне, словно родной.

— И мужика твоего найдем. С братом поговоришь, расскажешь ему, где вы с ним виделись. Он умный, наверняка поможет. — пацан шустренько забегал вокруг костра, подбрасывая новые ветки. Огонь разгорелся сильнее.

Я смотрела вдаль на кромку леса. Шатир был тут. Куда он мог направиться из этой глуши? Наверняка в ближайший город. Странно, что мальчик его не заметил. Знала бы я, куда идти — может, прямо сейчас нагнала бы его. Возможно ли совпадение, что где-то в глуши, где по идее не должно никого быть, происходит такая движуха? И Шатир пришел именно сюда? И эти двое?

— Слушай, а твой брат, может, тут ищет кого? Может, он о встрече с кем-то договорился именно тут? Ведь не случайно же вы сюда забрели?

— Не знаю, может и договорился. Кому только надо в такие дебри забираться? — Мальчик зашустрил еще быстрее. Костер постепенно стал уже напоминать пионерский.

Я расстегнула сумку и достала ботинки. Если уж я тут по лесу опять скакать буду, то явно не на шпильках.

— Ты сейчас поляну спалишь, зачем такой кострище? — запихивая туфли в рюкзак и застегивая молнию я встала с травы и потянулась.

— Огня мало не бывает, он очищает, — пацан странно как-то глянул позади меня и я невольно повернулась было назад…

Сильный толчок сбил меня с ног и повалил на землю. Первое, что я почувствовала, словно на меня каменная глыба навалилась. Стало трудно дышать. А затем перед моими широко раскрытыми глазами появилась эта тварь, быстро дыша мне в лицо. Тяжелая лапа уперлась в грудь.

Не в силах пошевелиться от страха, я замерла, пока оскаленная морда висела надо мной. Проходили мучительные секунды. И в голове созрела мысль — здорово же я вырядилась для смерти.

Пасть наклонилась ниже, заслонив собой уже все пространство и вдруг с присвистом выдохнула мне в лицо:

— Ты кто такая?

От такого рот у меня непроизвольно раскрылся и первое, что вылетело:

— Не ешьте меня…

— Как ты здесь появилась из ниоткуда и что знаешь про мага? — лапа сильнее надавила мне на грудь.

— Ничего я не знаю. Я просто за ним пошла. Очутилась здесь. Отпустите меня.

— Кто он тебе?

— Он — мой друг. Мы с ним попрощались. Но я зачем-то сюда решила прийти, — я сумбурно порола горячку. — Не надо было. Я теперь понимаю. Он правильно сказал, что больше не увидимся. Вам-то что я сделала?

— Она — человек? — сбоку раздался голос мальчишки.

— Человек, — морда отодвинулась от меня на десять сантиметров. Лапа ушла в сторону.

— Ты ее слышишь? — мальчишка присел рядом. — Что с магом?

— Уймись. Ничего с магом.

— Но она же его искала…

— Сил, уймись, — пасть рявкнула на мальчишку и, отстранившись еще дальше, принялась меня с интересом изучать.

Я приподнялась на локтях и, пользуясь случаем, отползла подальше.

Подальше морда оказалась огромным зверем непонятно какой породы. С массивным торсом и узкими бедрами, на задних мощных лапах, с похожей на собачью головой и оскаленной пастью. Ростом под три метра. Но самое главное — зверюга была в одежде!

— Туши костер, — морда обратилась к парнишке, — сжигать мы ее не будем. Возвращаемся к нашему командиру.

Тот недовольно хмыкнул, но направился к костру. Зверюга начала на глазах уменьшаться и меняться, шкура послезала клочьями. Через минуту, передо мной, вытаскивая клочки шерсти из-под ставшей на несколько размеров больше одежды, стоял рослый крупный парень, подтягивая сползающие брюки и раздувающуюся рубаху поясом. Закончив со своим, висящим даже на таком крупном торсе гардеробом, парень склонился ко мне.

— Если ты что-то знаешь о своем друге, вернее — как нам его найти, то лучше скажи сейчас мне.

— Я не знаю, куда он пошел.

— Как хочешь, — он отвернулся и двинулся к костру, хватая на пути разбросанные сумки. — Только пойми, солдаты и их командир с тобой так церемониться не будут.

— Какие солдаты? — я робко привстала, думая, куда Шатир мог впутаться.

— Которые за ним идут, видно, сильно он их капитану насолил. Впрочем, можешь сама у них спросить.

— Не надо меня к солдатам! Покажите, где город, я уйду, и никто не узнает, что я тут была. Я ничего не знаю. — я просительно сложила руки. Но ни Сил, ни его брат на меня уже не смотрели.

Спустя три минуты, я, подталкиваемая сзади старшим братцем, топала следом за младшим в неизвестном направлении. Хорошо, я успела ботинки переодеть, а то увязала бы сейчас каблуками.

— Скажите хотя бы где я.

— В лесу.

— Я и сама понимаю, что в лесу, твой брат про Астел говорил, там Совет есть? — я осеклась, глядя в налитые глаза старшего брата.

— Про Совет лучше вообще не упоминай, а то можешь до завтра не дожить, — его симпатичное, но злое лицо сморщилось. Потянув носом, он указал рукой влево, — Туда.

— Подожди. А что за земли вокруг?

— Земли клана Торус.

Ну и ну! Я обратилась к ним обоим:

— Ребята, я честно не знаю, что тут у вас происходит и даже мало представляю где я нахожусь. И попала я сюда абсолютно случайно. И ни в чем не виновата. Даже наоборот, в свое время я сделала для этого мира несколько весьма хороших вещей. Но вы вряд ли об этом знаете, — я прервала нетерпеливый жест парня. — Вы понимаете, что сейчас сдаете на руки солдатам ни в чем не виновную девушку. — Глаза красиво округлились и наполнились слезами. Впрочем, я не играла, прекрасно понимая чем для меня может обернуться общество солдат в таком наряде. — Если и они ни в чем не разберутся, я тут навсегда потеряюсь. И домой уже не вернусь!

— Разберутся, — новый толчок в спину заставил идти дальше.

В надвигающихся сумерках впереди показались огни костров.

Бредя между солдатами, отпускающими сальные шуточки по моему поводу, я старалась придумать, что же мне говорить. Вряд ли стоит распространяться про мой мир и про прошлые заслуги. Если они преследуют Шатира, я другом точно не стану.

Солдат было не меньше полусотни, лагерь не разбивали, просто лежали у разведенных костров. Неподалеку стояли нерасседланные лошади. Все говорило о том, что этот внушительный отряд готов сорваться в любую минуту.

Поблескивая кажущимися неуместными латами, нам навстречу неторопливо вышел от огня капитан. Совсем молодой, еще моложе старшего брата.

— Ты нашел его?

— Нет, следы обрываются. Там логово впереди. Дальше не пошел. Вряд ли он оттуда живым вышел.

— Ты этого не знаешь точно! — Слова брата словно взбесили капитана. — Он мог пройти?

— Если шел по свету, то шанс остается. Но я не думаю, что он выбрался. Логово огромное.

— Мы идем туда. — Капитан сделал знак, и солдаты тут же поднялись и стали собираться. — А она кто? — он ткнул пальцем с огромным перстнем в мою сторону.

— Мы нашли ее на том месте, где он прошел. Говорит, что знает его. Но не знает, куда он ушел.

— Правда не знаешь? — капитан подошел ко мне поближе, разглядывая мой странный вид.

Я отрицательно качнула головой.

— А сама откуда взялась тут? Кто ты такая?

— Тот, кого вы ищите, он мой знакомый. Он был у меня в гостях несколько дней назад. Оставил открытым портал. — Я решила говорить правду по возможности. — Только соврал мне, где находится. И вот я за ним пойти собралась. И оказалась тут. — Не очень складно. — Я-то думала, домой к нему попаду, вернее, он говорил, что домой идет. А оказалась тут. Я же ничего вам не сделала и не знаю, где он. Отпустите меня.

— Еще раз повторяю, откуда ты?

Я замялась. Что говорить-то? Про Тарвин посоветовали молчать.

— Я из… — я честно сказала правду.

— Это где? Чьи земли?

— Российские…

— Как далеко отсюда? В какой стороне?

Я неопределенно повела плечами. Открыла было рот, но меня остановили.

— Довольно! — Капитан сплюнул себе под ноги, — я только время с тобой теряю, позже разберемся. — Он подозвал одного из солдат. — Связать. Она на твоем попечении.

Затем он развернулся к братьям.

— Ведите.

Мне связали руки. Довольный солдат радостно тянул меня за собой на веревке. Рюкзак мой забрали, и он колыхался на спине одной из лошадей. Весь отряд шел за братьями, пробираясь через становящиеся все гуще деревья. К тому времени, как веревки успели начать тереть, мы остановились, ожидая дальнейших указаний.

Капитан недовольно подошел к братьям. Старший потянул носом и указал рукой вперед.

— Дальше логово.

— Мы идем дальше, — капитан грубо подтолкнул его. Тот оскалился, но сдержался.

— Если дальше пойдем — все умрем. Ночь уже.

— Мы идем дальше, — капитан упрямо надвигался, отчего у брата заиграли багровые пятна по скулам.

— У нас договор был: я тебя по следу веду. Но мы не договаривались, что умирать идем, — он практически рычал на капитана. — Сам разбирайся, чем он тебе так насолил.

— Мы идем дальше, за тобой, — капитан притянул к себе младшего брата, — иначе, ты пожалеешь, что связался со мной.

— Уже жалею. — Тот смотрел, как медленно нож капитана скользит по шее парнишки. — Ты людей своих положишь и кроме останков ничего там не найдешь. Может, и останков тоже.

— Это не твоя забота, веди, это приказ! — у пацана с шеи потекла алая струйка.

— Идем, быстрее!!! — Старший развернулся как на пружинах и ринулся вперед.

Капитан дернулся за ним, отшвыривая пацана от себя ближайшему из его охраны. Солдат подхватил Сила и ловко стянул нам обоим руки, привязав меня к мальчику. Прозвучал приказ оставить один факел. Остальные спешно погасили и мы почти погрузились в полную темноту.

— А я думала, вы вместе… — тихо сказала я испуганному Силу.

— Нас наняли искать следы твоего друга..

— Что за логово?

Солдат дернул нас за собой. Мы послушно двинулись вперед.

— Логово — это плохо, днем они спят, ночные хищники, но сюда лучше и днем не попадать.

— Кто они? — Мы словно пересекли невидимую черту, за которую не стоило заходить, лес будто сдвинулся вокруг, а на деревьях все чаще и чаще стали попадаться какие-то темные разводы. — Что за твари?

— Я их не видел никогда, — мальчик перешел на шепот, — ты лучше потише.

Стихла не только я. Даже солдаты умолкли и настороженно медленно продвигались через непонятное пугающее место, зажимая морды лошадям.

— Ты была здесь уже? — даже подошедший капитан понизил голос и чувствовал себя не так уверенно как раньше. — Проходила тут?

— Нет, — я так же шепотом ему ответила. — Мне кажется, лучше нам всем отсюда убраться.

Тяжело дыша, рядом появился старший брат Сила, до этого исчезнувший в темноте и перемазанных деревьях.

— Вот! — он протянул капитану короткий меч, весь в запекшейся крови. — Скорее всего, это все, что осталось от твоего мага.

Впервые за все время лицо капитана просветлело. Он схватил протянутый клинок и, судорожно его сжимая, осмотрел кровь на нем.

— Достаточно… Вполне достаточно. Он не прошел…

— Теперь мы можем возвращаться? Или ты будешь отыскивать все кусочки?

— Думаю, теперь можно вернуться. — капитан просиял. — Эта тварь получила свое! Все назад! Мы возвращаемся! — Он развернулся к своим людям и неуместно громко отдал приказ.

Все с облегчением повернули назад. А я, тащась на веревке за семенящим солдатом и периодически сталкиваясь с находящимся в таком же положении Силом, все проматывала в своей голове услышанное: Шатир мертв! Перед глазами все еще стоял меч, казавшийся выточенным из дерева от запекшейся на нем крови. Не может быть! Он не может умереть! Так глупо, в этом мертвом лесу, покрытом какой-то черной кашей… Он так много значит для меня! Как можно вот так его потерять?

— Мне жаль твоего друга, — Сил тихонько дотронулся до моих веревок, — правда жаль.

До боли сомкнув веки, я старалась не дать душившим меня слезам прорваться наружу.

И тут раздался крик. Дикий, нечеловеческий вопль. Я открыла глаза и тут же темнота вокруг наполнилась звуками: кричали люди, слышно было, как в суматохе отдавались команды, топот рвущихся с привязи лошадей и их визжание. Именно визжание. Лошади даже не ржали, они кричали, как люди. Кто-то зажег факелы, стараясь рассмотреть нападающих. В свете разгорающегося огня я увидела огромную черную массу, движущуюся между мечущимися людьми. Мелькнули гигантские когти-ножи, брызнул фонтан крови и чье-то распоротое тело отлетело на дюжину метров. Перед тем, как я смогла пошевелиться, еще несколько тел взлетело в воздух и безжизненно упало под деревья. Наша веревка ослабла.

Я откатилась подальше за ствол дерева и еле успела подтянуть к себе застывшего словно бревно Сила, когда по тому месту, где я только что лежала пронеслась с безумными глазами чья-то лошадь с практически разорванным брюхом.

Ничего не понимающие люди метались, кричали и разлетались от ударов. Еще несколько человек разметало по кругу, пока существо, практически расчлененное на куски мечами, не упало, содрогаясь на землю. От упавших факелов занялось несколько деревьев и трава, и на поляне стало светло, словно днем.

Прошли какие-то мгновения, в течение которых я так и не успела пошевелиться. Люди, тяжело дыша, оглядывались на темные деревья. И мне вдруг стало очень неуютно, что я не с ними, в толпе, пусть даже рядом с этой мертвой махиной, а поодаль.

Тишину нарушали лишь судороги лошади, бившей в агонии копытами землю под собой, так и не в силах подняться. По ее боку тяжело прыгал мой рюкзак.

Я было собралась подползти к остальным, когда в лесу раздались скрежещущие по нервам звуки и появилось еще трое демонов тьмы. Один из воинов неестественно подпрыгнул вверх и тяжело свалился, подмятый тушей под себя. Вновь началась мешанина. Люди махали мечами, лишь бы попасть куда-то. Затем раздался резкий окрик, перекрывший шум схватки.

Я повернулась к Силу и увидела такой ужас на его бледном детском лице, что это будто придало мне сил.

— Идти сможешь? — мой крик мало что изменил на его физиономии. Я тряханула его за плечо.

Мальчишка с трудом перевел взгляд и кивнул.

— Тогда бежим!

Я рванула с места, таща за собой Сила. Увернулась от копыт агонизирующего животного. Подхватывая на бегу брошенный рюкзак, проскочила мимо пронзенного, но еще бившегося в судорогах человеческого тела.

Казавшийся столь удачно открытым проход перекрыла еще одна тварь, расставляя свои ножи. И я застыла, не зная куда бежать. Инстинктивно прижала к себе мальчишку и закрыла ему глаза. Мерзкая темная голова нависла над нами и противно заверещала. Ноги у меня подкосились, и я просто сложилась от страха перед этим чудовищем, накрыв собой Сила.

Повисев над нами еще немного и крича так, что уши закладывало, монстр отступил и пошел в обход.

От немого столбняка меня оторвал брат Сила, появившийся неизвестно откуда и вытащивший нас практически из-под громадных когтей, просвистевших рядом и снесших часть веток дерева, под которым я укрылась. В облике хищника, весь в крови, он пугал не меньше машин смерти, орудующих на поляне.

— Отходим, быстро все на лошадей. — я услышала хриплый голос капитана на другой стороне побоища.

— К лошади! — своей волчьей мордой брат мотнул в сторону раненого животного, пытающегося сорваться с зацепившегося за ветку удила.

— Быстрее, садись, — он закинул меня и волочившийся за мной рюкзак на лошадь, следом кинул негнущегося Сила. Схватив рвущего привязь вороного, он обмотал наскоро ее на руку и направил лошадей прямо на тварей. Мы каким-то чудом проскочили одну и увернулись от когтей другой. Проскакав несколько метров, лошадь резко остановилась и встала на дыбы. В нее, с пеной у рта, врезалось еще одно животное. Не удержавшись, я слетела ей под ноги и острая, зазубренная сторона стремени проплыла как во сне у меня перед глазами. Где-то в сантиметре от земли, меня с силой поволокло обратно, ветка хлестанула по лицу, и я вновь оказалась в седле. Трехметровый братец схватил зубами поводья второй лошади и с силой, чуть не уложив бедное животное, рванул на себя. Быстро уменьшившись до своего обычного размера, он вскочил ей в седло. Развернувшись на девяносто градусов, мы понеслись сквозь лес, убегая от смертельной поляны.

Мы гнали, не останавливаясь. Дальше, дальше. Я мертвой хваткой прижимала к себе рюкзак, словно в нем было мое спасение, и дико радовалась, что все еще держусь в седле.

Через полчаса, истекая кровавой пеной, лошадь под Старшим пала. При тусклом свете луны мы молча смотрели, как уходит из нее жизнь. Затем брат подошел к оставшейся лошади и, сняв мой рюкзак, швырнул его мне.

— Фарг… — мальчишка робко тронул брата за руку.

— Не сейчас, — отмахнулся тот, — город в той стороне, — он указал рукой. — Дня за четыре бодрым шагом доберешься, если с пути не собъешься. — И залез верхом.

— То есть, идти мне туда придется одной? Фарг… — внутри опустилась натянутая струна.

— Да. Не думаю, что нам по пути.

— Но с ними тебе тоже не по пути было, — я кивнула вроде бы в том направлении, где осталась зловещая поляна с остатками отряда.

— Те, кто там выживут, направятся в город, так что тебе лучше свернуть в сторону и идти параллельно.

— Ясно, — я прижала к себе рюкзак, борясь со слезами.

Он молча развернул лошадь и оба брата быстро стали удаляться.

Я опустилась на колени и уперлась локтями в землю. Шатир. Тот, кто мог вернуть меня домой, близкий мне человек. Мой друг… Тупая боль прошла где-то глубоко в груди. В мыслях мелькнуло его то усталое, то ехидное смеющееся лицо.

— Эй! — я вскинула голову. Лицо человеко-зверя чуть смягчилось, когда он обратился ко мне. — Если твой приятель не дурак, а я думаю, что это так, то, возможно, он еще жив.

— Как? — надежда встрепенулась во мне.

— Меч лежал на самой середине поляны, как будто, чтобы его сразу заметили. Меч даже не вынут из ножен, но в крови, перевязь цела. Если нож висел на поясе, как он мог остаться на поляне, без крови на траве рядом, без клочков одежды и кусков тела? Понимаешь?

До меня медленно доходил смысл сказанного.

— Может, он тоже был в красном… — Фарг снова разворачивал хрипящую лошадь.

— Красном?

— Ты думаешь, тебя не тронули, потому что ты так хотела? Красный цвет — знак опасности для животных. Не ешь меня, я ядовит. — Он оскалился в подобии улыбки, Сил позади него робко поднял руку и помахал мне. — И спасибо, что Сила спасла! — Потом оба постепенно скрылись из глаз, мелькая между редкими деревьями. Теперь уже насовсем.

Я все еще стояла на коленях, но на губах у меня уже блуждала еле заметная улыбка.

Конечно, Шатир далеко не дурак. Я это точно знаю. И эти твари скорее расчленили бы его на куски и мы нашли бы только лужу крови. Была ли с ним красная тряпка? Кто его знает… Если он знал, куда шел… Одно я теперь знала почти наверняка. Шатир жив. И если я хочу вернуться домой, мне нужно найти его.

Вопрос в том, куда он направлялся? Город в противоположной стороне. Куда же он шел? Что тут может быть поблизости? Или это был обманный маневр с целью запутать противника? Впрочем, какая разница, куда он шел, мне все равно не пройти туда же. Там солдаты и логово этих тварей. Значит, остается все-таки идти в город. Только что я там делать буду? Как его найду потом? Надо добираться до Тарвина. Если он теперь герой, там наверняка знают, где он будет или просто помогут мне. Я ведь тоже геройская личность, как рассказывал Шатир.

От этих мыслей, на сердце у меня потеплело. И вдруг снова срыв: «А что, если мы ошибаемся?» Шатир на самом деле мертв? Я стиснула кулаки и минуты три медитировала, запрещая себе так думать. Помогло.

Я достала из своего рюкзака нож, одежду и фонарик, разрезала веревки, все еще скручивающие мои руки, сняла, наконец, свое парадное платье, в котором так надеялась блеснуть. Легкая ткань почти ничего не весила и я засунула ее в мешок. Возможно, это было зря, и красный цвет мог еще мне пригодиться, но в подобном наряде гулять по ночному лесу было страшно неудобно.

Потом сориентировалась по компасу, и пошла туда, куда мне указали. Не знаю, как далеко был город и что еще могло встретиться мне по пути, но внутри была странная легкость — мне это по плечу. Я справлюсь! Не было страха. Я ведь уже блуждала по лесу. Город вроде недалеко. Да и теперь у меня с собой целый арсенал полезных вещей. Есть еда и вода. Все будет в порядке. То ли я себе так хорошо это внушила, что уверовала, то ли действительно, все было неплохо, но я бодро шагала, пристально сверяясь со стрелкой компаса. До рассвета надо было уйти подальше.

Впрочем, далеко я так и не ушла.

Пройдя, может быть, километр вглубь, я споткнулась о ворох листвы под ногами. Воздух тут же пронзил словно поросячий визг. Куча листьев моментально подпрыгнула вверх и, прежде чем я успела что-либо понять, с криками исчезла в темноте.

Пока я соображала, что это могло быть, где-то в лесу послышался шум. Я замерла. Я была не одинока, и это радовало. Но шум был очень неприятным. Такое ощущение, что сквозь деревья ко мне приближалась ревущая толпа. Я спешно погасила фонарик и застыла, прижимаясь к стволу дерева. Шум поутих, но неумолимо шел на меня. Я отступила назад, затем еще шаг, и рванула в обратную сторону. Пробежав в темноте несколько метров, я споткнулась и упала, потом еще раз. Судя по звукам, преследователи меня нагоняли. Без света далеко от них я не убегу.

Тяжело вскарабкавшись на дерево, я продолжала лезть все дальше и дальше, пока только звезды не остались у меня над головой.

Где-то внизу носились с поросячьими визгами мои преследователи, то приближаясь, то удаляясь. А я, вцепившись руками в одну ветку и стоя на другой, пыталась разглядеть хоть что-нибудь под собой.

Так я и встретила рассвет, онемев от неудобной позы.

Когда первые лучи солнца пробились сквозь темень, потихоньку, с трудом двигая руками и ногами, я начала свой спуск вниз.

Оказавшись наконец на твердой земле, я оглянулась — вроде все было спокойно.

Но когда на меня из-за деревьев вымелось первое существо, я поняла, что радоваться у меня совсем нет повода. Нечто серо-буро-зеленое, в груде лохмотьев, ростом примерно мне по пояс.

Мы застыли, глядя друг на друга. Сам по себе коротышка был страшноватым, но из-за своего маленького роста казался не столь опасным. Его глазки злобно буравили меня несколько секунд, а потом он издал тот самый оглушающий визг.

Но вовсе не это заставило меня напрячься. Штука, которую он держал в руках (?), представляла из себя кучу переплетенных ржавых лезвий, словно большая погнутая вилка с заточенными острыми зубцами. Не надо было быть знатоком оружия, чтобы догадаться о ее воинственном предназначении.

Но и это еще полбеды. Если бы он был один, вряд ли мне было бы так страшно. Именно из-за роста. Маленький, грязный, рычащий коротышка, пусть даже и с оружием, не так страшен, как толпа этих самых рычащих коротышек. А из-за деревьев уже показалось с дюжину гостей.

Мой ступор длился до тех пор, пока первый из появившихся не двинулся ко мне, выставив лезвия перед собой.

Как будто со стороны я наблюдала, как они приближаются. В трех метрах коротышка остановился, поднял голову вверх и завыл. От этого движения тряпки с его головы свалились и я увидела огромные грязные клыки в клокочущем горле. И тут инстинкт самосохранения, наконец, сработал. Такие клыки явно говорят: «Сначала беги, потом разбирайся!». Завизжав, я сорвалась с места как спринтер. Сзади просвистело, и куча лезвий, пролетев мимо, ударилась в траву впереди меня. На бегу я инстинктивно подобрала предмет и так же автоматически кинула его обратно в толпу. Какой эффект это произвело я не видела.

Бегала я быстрее их, и ноги у меня длиннее, но их больше. К тому же у меня физическая подготовка на нуле. Физкультуру я со школы не любила. На коротких дистанциях в погоне за отечественным транспортом я показывала неплохие результаты, но не здесь. Временно оторвавшись ненамного вперед, уже через несколько минут я начала задыхаться, бок обожгло, бежать становилось все больнее. Я понимала, что, скорее всего, спасаю свою жизнь, но быстрее не получалось. Коротышки же, несмотря на свои размеры, словно колобки катились за мной, легко сокращая расстояние. Меня начали догонять. Вспомнила рассказы о втором дыхании. Хорошая штука, но за 23 года моей жизни оно у меня открывалось лишь однажды, да и то, когда не особенно было нужно.

Второе дыхание не открывалось, печень, или что там было в боку, увеличилось раза в три и не давало двигаться без адской боли.

Я остановилась, уткнувшись в дерево. В мозгу стучало. Больше не могу. Даже если речь идет о моей жизни, я не могла сделать больше ни шагу. Я повернулась лицом к преследователям. С дыханием загнанной лошади я прикинула, что смогу справиться с несколькими, если меня сразу не проткнут, все же они меньше. Может это отпугнет остальных?

Первый коротышка вылетел на меня из-за деревьев, и от неожиданности не смог остановиться. Он пролетал мимо, оббегая меня справа, когда я схватила его за лохмотья и, продолжая движение, со всего размаху вписала в дерево.

Драться не умею. Я — типичный представитель комнатной девушки. Умирать молодой тоже не хотелось. В этот раз мне повезло: карлик затих. Подняв его «вилку», я приготовилась к схватке.

Дальше, как в замедленной съемке: я видела приближающихся врагов, это точно были не люди, с разинутыми ртами на непонятного цвета мордах, с воплями, даже не вытаскивая оружия, они неслись ко мне. Одновременно на меня навалилось трое. Первого я успела пырнуть отобранной «вилкой», остальные просто сбили меня с ног. Рыча как дикие звери, двое впились зубами мне в ноги, один в плечо. Размахивая от боли практически наугад своим перочинным ножичком, я спасла свое горло, ткнув в морду одному из нападавших.

Сил хватило разметать еще двоих.

Я встала и сама, рыча как зверь, приготовилась к атаке.

Но коротышки замерли в нескольких шагах от меня. Не совсем понимая, что их напугало, я громко закричала, пугая нападающих и тут же поняла, что причиной была вовсе не я.

Коротышки смотрели куда-то позади меня и медленно начали отступать, негромко переговариваясь между собой.

Не упуская их из виду, я обернулась.

Позади меня, сверкая мечами, выстроились в ряд уцелевшие солдаты бравого капитана, охотящегося за моим магом. Рядом, понуро повесив носы, стояли Фарг и Сил со связанными руками. Капитан молча пихнул меня к ним, мы повернули чуть левее застывших коротышек и стали удаляться.

Сзади раздался возмущенный вой охотников, упустивших добычу.

Прошло два дня с того момента, как меня снова взял в плен доблестный капитан со своим весьма поредевшим отрядом. Мне повезло больше, чем многим из его отряда. Джинсовая ткань спасла ноги и их только слегка прокусили. Но плечо ныло. А вот из более чем полусотни воинов после ночного нападения в живых осталось всего тридцать два человека. Многие были серьезно ранены. Сам капитан отделался разорванным плечом и хромал на разодранную ногу. Но не раны были причиной нашего еле заметного движения.

Ползли мы действительно с черепашьей скоростью.

Если брат Сила говорил, что я могла добраться до города пешком всего за четыре дня, то вооруженный отряд верхами мог давно оказаться если не в городе, то рядом с ним. Но мы загадочно неспешно, почти все время находясь на привале, продвигались по редкому лесу.

Связанных нас везли на освободившихся лошадях солдат, оставшихся на той злополучной поляне. Вещи мои висели, прикрепленные к седлу одной из лошадей, никто даже не удосужился пошарить в рюкзаке. И днем и ночью нас окружали озлобленные солдаты, так же недоумевающие по поводу задержки. Фарг и Сил со мной не разговаривали. Насколько я могла судить, у братьев была своеобразная прочная связь. Я решила, что они могут читать мысли друг друга, так как за два дня я ни разу не слышала, чтобы один из них обращался к другому.

Предоставленная сама себе, я лишь могла размышлять, что мне делать дальше и как выпутываться из этой ситуации. Солдаты меня не трогали, направлялись они туда же, куда решила идти и я. Конечно, меня бы больше устроила роль спутницы, чем пленницы, но выбирать не приходилось. Два дня подряд я только и думала о побеге, но в реальности, развязать связанные руки никак не получалось, а на ночь нас троих укладывали в середину круга из часовых, где даже поход по нужде оборачивался большой неприятностью с участием одного из солдат. Впрочем, надо отдать им должное: то ли от непонимания, как нас воспринимать, то ли от строгого приказа командира, меня никто из них не трогал. Не было насмешек и попыток унижения.

Ночью второго дня меня разбудили тихие толчки. Фарг перекатился ко мне поближе и требовательно пинал ногой.

— Что? — я открыла сонные глаза.

— Ты Совету подчиняешься?

— Ты меня разбудил мои политические взгляды обсудить? — я зло уставилась на него.

— Мне нужно знать куда ты направляешься?

— В данный момент я лежу связанная и неизвестно почему болтаю с тобой. И направляюсь я туда, куда поведут меня мои надзиратели.

— Если я тебя вытащу отсюда, можешь мне с братом помочь?

— Это как?

— Ты думаешь, почему мы еще в лесу торчим?

— Не знаю.

— Поможешь моему брату до дома добраться?

— Я тебя не понимаю… — сон прошел, но смысл сказанного доходил с трудом. Фарг напряженно дышал в темноте почти мне в лицо.

— Если получится вам обоим выбраться отсюда, пообещай, что доведешь его к нам домой. Можешь взять, что угодно, у нас добра хватает, но пацана мне доведи. И присмотри за ним, чтобы глупостей не натворил. Договорились?

— Я помогу вам, если ты об этом, ты что задумал-то?

— Слово даешь?

— Даю. Что ты задумал?

Но в ответ мне досталась тишина. Часовые заворчали и Фарг проворно откатился подальше.

А утром мы разговаривали с капитаном. Вернее, говорили они, а я молча слушала.

Когда все проснулись, Фарг громко позвал капитана. Тот проигнорировал его. Но Фарг не унимался.

— Эй, капитан, ты же хочешь избежать неприятностей, тогда тебе лучше выслушать меня.

Угрюмый предводитель оставшейся части отряда молча подошел к нам.

— Следи за языком, слок, иначе ты и твой брат не доживете до вечера.

— Если ты сам заинтересован в том, чтобы не попасть под разбирательство с военным судом, то ты отзовешь подальше своих солдат и мы с тобой поговорим. — Фарг спокойно уселся на землю, ожидая реакции. На какой-то момент мне показалось, что сейчас он ее сполна получит, но метнувшаяся тень ярости на лице капитана довольно быстро сменилась интересом.

Спустя несколько минут солдаты были отозваны на несколько метров поодаль. И капитан присел перед нами.

— Я слушаю тебя, слок.

— Брата моего тоже отправь к своим, негоже ему во взрослые разговоры лезть. — Фарг кивнул открывшему было рот Силу, и тот сник.

— Ее тоже увести, командир? — Капитан иронично кивнул на меня.

— Ее оставь, — тот даже глазом не повел.

Капитан обернулся назад и пара солдат утащили поникшего парнишку.

— Ты ведь не просто так тут торчишь, дар? — начал неторопливо Фарг. — В городе то объясняться придется, как ты умудрился двадцать с лишним человек потерять, а оставшихся штопать надо еще. Да и про потерянный кинжал тебе вряд ли рассказывать охота, так?

Капитан молча смотрел ему в глаза.

— Я тебе вот что предлагаю, — Фарг внимательно наблюдал за его взглядом. — Ты расскажешь, что это я вас в логово завел. Мага ты своего ловил или еще чего искал, сам придумаешь. Меня проводником взял, а я вас туда завел. И я все это подтвержу. И никто не узнает, что ты делал у нас в деревне и почему на самом деле погнался в лес непонятно за кем.

— Что ты хочешь взамен? — разговор явно стал интересен капитану.

— Взамен ты отпускаешь моего брата и девушку перед городом. А еще лучше, скажешь, что моего брата сожрали в логове или убили, и его навсегда вычеркивают из списков и никогда не приходят в наш дом.

Я слушала и половины не понимала. Но разговор явно принимал оборот, приятный для капитана.

— Я могу тебе доверять?

— Это твое право, доверять или нет, но вариантов у тебя немного, и, раз ты тут все еще торчишь, ничего в голову тебе хорошего не лезет.

— Твоему слову довериться… — капитан размышлял.

— Тебе все равно под суд идти. Или рискуй. Я тоже слову твоему доверюсь.

— И как выкручиваться собираешься?

— Мне мальчишка важнее, а может, и придумаю что. Я свое слово сдержу, не бойся.

Тот все еще раздумывал. Потом подозвал солдата и приказал развязать меня и Сила. Вновь посмотрел на Фарга.

— Я сдержу свое слово, девушка с твоим братом уйдут куда захотят, когда мы прибудем в город.

Фарг молча кивнул. Сил, который с тревогой наблюдал за нами все это время, рванул к брату.

— О чем вы говорили? Почему нас развязали?

— У нас сделка с капитаном. Когда мы прибудем в город, ты отправишься с ней… — он посмотрел на меня.

— Лика.

— …с Ликой к нам домой. Она тебя доведет и присмотрит за тобой.

— Я без тебя не пойду! — мальчик с силой прижался к брату.

— Пойдешь, — рявкнул тот, а потом уже мягче добавил, — Сил, я для капитана пообещал еще кое-что сделать. Неприятно мне это все тоже, но зато тебя навсегда вычеркнут из списков. Рекрутеры больше не придут в наш дом, понимаешь? Это всего лишь сделка.

Паренек недоверчиво смотрел на него, пытаясь заглянуть в глаза.

— Ты правду говоришь?

— Сил! Я тебе сказал, за тобой будет присматривать Лика. Не подводи меня, понял?

Нас больше не связывали и вернули вещи. Фарга же, наоборот, показательно взяли под охрану и всячески за ним следили оставшееся время пути. Ни Сила, ни меня больше к нему не подпускали.

— Что он задумал, скажи? — Сил оставил попытки прорваться к брату и засеменил рядом со мной. Двигались мы теперь гораздо быстрее.

— Сил, не могу я говорить, я слово твоему брату дала.

— Да он тебе никто! Какое слово? Скажи мне, ну пожалуйста, — тон его стал умоляющим.

— Нет, — отрезала я, — как распрощаемся с капитаном, тогда скажу. А раньше — нет! — Мне было жалко парнишку, но иначе нас бы не освободили.

Мальчик тяжело вздохнул.

— Он все мысли от меня прячет, ничего прочесть не могу…

— Вы мысли читаете?

— Только друг друга. Мы же родня, кровники. Но он опытнее и старше. Мои видит как книжку с картинками, а свои блокирует наглухо.

— Значит, так надо. Он для тебя старается, поверь.

— Я знаю, только не нравится мне эта «сделка».

Мне тоже она не нравилась. Помимо того, что я не знала, где мне искать Шатира, я еще отклоняюсь от намеченного пути в Тарвин и присматриваю за мальчишкой, который мне глаза выцарапает, когда я ему все расскажу.

— А ты превращаться не умеешь? — обратилась я к нему.

— Я только учусь. Мал еще, и запомнить всего столько надо…

— Что тебе запоминать надо? Заклинания?

— При чем тут заклинания? Ты про слоков не слышала что ли? Мы не магические.

— Ни про кого я не слышала. Расскажи. Как вы тогда превращаетесь?

— Это сложно объяснить тем, кто науками не занимается.

— Попробуй.

Пацан тягостно вздохнул, набрал побольше воздуха и стал расжевывать мне смысл.

— Представляешь, тела наши, как и все предметы состоят из маленьких-маленьких частиц, — Сил поглядел на меня, верю или нет. — Таких маленьких, что глазами не увидеть.

— Вполне представляю, — я даже рот раскрыла. Вот уже не ожидала тут от тринадцатилетнего мальца про строение вещества услышать.

— Так вот, каждая такая частичка отвечает за какую-то часть тела. Есть те, которые только по волосам, по ногтям и зубам, которые за кровь за слюну… И вот, если с ними научиться договариваться, то можно к примеру второй ряд зубов себе отрастить.

— И как же вы с ними «договариваетесь»?

— Вот тут себя хорошо знать надо. У всех по разному получается. Кто-то сигнал тревоги дает, что у него этой части нет, а должна быть, кто-то себя сразу другим представляет, а частички уже под образ перестраиваются. У каждого свое.

— Так вы вообще по десять рук отрастить себе можете? Или панцирь, как у черепахи…

— А ты думаешь, просто так все? К примеру, хочешь ты себе нос второй — вроде наука немудреная — бери да делай. Только тело у тебя одно, растягивать тебе его надо научиться. Но это полдела. Надо строение еще всяких тварей знать и представлять, как твой второй нос дышать будет, справятся ли легкие с таким количеством воздуха. Да и сможешь ли сама через четыре дырки вдохнуть? Да и в другое животное просто так не превратишься. Надо чтобы массы ваши совпадали или учись дальше растягиваться. А превратишься — научись, будь добр, двигаться так же, как оно. С двух ног на четыре не всегда удачно перейти получается. Поэтому мы в основном себе придумываем образ, который четко запоминаем — он становится основным. Кому какой приглянется. Брата ты моего видела уже. Со временем и я себя найду.

— Сил, ты себе представить не можешь, как ты меня удивил, — я искренне восхищалась мальчиком.

— А то! Я — человек науки. Ты сама можешь себе представить, как в первый раз тяжело на себе что-то еще попробовать?

— А брат твой растягивается как под три метра?

— Камень такой есть — как взрослым становишься, можешь себе отраду купить. Стоит она больших денег. Слок за такой камень все отдаст. Они глубоко в недрах гор залегают. Тяжелые очень и плотные. Те, кто повзрослее и поумнее меня, говорят, что там вещества всякие очень плотно расположены. Глотаешь такой и тебе сразу вес дополнительный, и частички, которые растянуть можешь.

Рассказ Сила хотя и не отличался научной точностью и красивыми тезисами, но произвел на меня неизгладимое впечатление. Он с видимым удовольствием рассказывал, а я, кроме того, что мне самой было очень интересно, еще нашла способ отвлечь его на всю оставшуюся дорогу. За брата он сильно переживал, и наш разговор все время срывался на «сделку», но я твердо решила молчать. Сначала я доведу малого, как обещала, и постараюсь не думать о судьбе братьев. А потом, буду на перекладных до Тарвина добираться. Шатира искать.

Явно повеселев, капитан вывел нас из леса на дорогу, по которой сновали взад-вперед груженые повозки и телеги, показывая, что до города осталось совсем немного.

Астел предстал перед нами во всем великолепии высоких прочных стен. Такое ощущение, что город строили по правилам крепости или цитадели. Только рва вокруг не хватало. По всему периметру стен располагались бойницы, наверху установлены то ли катапульты, то ли еще какие метательные машины. Если бы из прошлых рассказов я не знала, что империя не ведет войн уже много лет, то решила бы, что Астел в осадном положении или готовится к осаде.

Войдя за городские ворота, капитан молча поднял руку, останавливая меня с Силом. Дальше они отправились без нас.

Сил молча провожал взглядом удаляющийся отряд, уводящий его брата. Потом требовательно повернулся ко мне. Пришлось все рассказать. Про свои домыслы о плане Фарга я умолчала, но и сказанного мной хватило. Мальчик надолго ушел в себя. Минут двадцать я простояла рядом, не говоря ни слова, затем тихонько тронула его за руку.

— Пойдем, твой брат просил отвести тебя домой.

— Я знаю, что просил мой брат, — Сил плавно отвел мою руку, словно раздвигал занавес. — Ты отведешь меня домой, но позже.

— Сил? Нам надо…

— Нам надо найти площадь, а потом мы пойдем домой.

— Что ты надумал? Зачем площадь? — я затрусила за ринувшимся вперед пареньком.

— Ты ведь понимаешь, что это мой брат? — он вонзил в меня не по-детски яростный взгляд. — Понимаешь, что это единственный близкий, родной мне человек? И что его осудят за убийство солдат? Понимаешь, что его скорее всего убьют?

— Я понимаю. Именно поэтому твой брат и хотел, чтобы ты оказался дома, подальше от всего этого. Зачем ты рвешься на площадь? — мы уже бегом бежали, расталкивая всех на своем пути. Хотя было это нетрудно, те, кто успевал меня заметить, и так шарахались от моей красной шевелюры.

— Лика, в полдень каждый день король, его дочь или ближайший советник выезжает на площадь. Я воспользуюсь законом и правом доказательства по крови. Я должен спасти брата.

— Что за доказательство по крови? Что за закон?

— Любой может обратиться к королю на площади — это закон. Для этого король и выезжает. Я — родная кровь. Пусть проверят меня, что я знаю, с помощью магии. Они узнают правду.

Проверка с помощью магии… меня передернуло. Помню я эту проверку.

— Твой брат слово дал.

— А я никому ничего не давал!

— И многих слушает ваш король?

— Империя стала столь сильной лишь благодаря соблюдению законов. Иначе нас давно бы уже подмяли под себя.

— И давно ты это придумал?

— Когда понял, что он придумал что-то плохое для себя. Ты можешь мне помочь. Станешь свидетелем. Ты ведь слышала, как они договаривались и знаешь, что капитан шел туда за твоим магом. Ты взрослый человек, тебя будут слушать.

Я смотрела в умоляющие глаза пацана. Что я теряю? Если начнутся разборки, что это был за маг, а кто я такая? Чувствовалось, что я могу влипнуть. И очень хотелось избавиться от пацана. Имеют ли право девушки не держать свое слово?

Когда мы влетели на площадь Астела, с меня уже градом тек пот. Сил судорожно огляделся и устроился на парапете небольшого фонтана.

— Тут ждем? — я еле отдышалась.

— Тут. Мы их не пропустим.

— Сил, ты просто говори о том, что капитан сам повел в логово отряд, по своей прихоти. И нас хотел убить, чтобы лишнего не болтали. Вот твой брат и выбрал из двух зол…

— Да знаю я, что говорить, — мальчик отмахнулся от меня, вглядываясь в толпу. — Ты главное мне поддакивай и головой кивай.

Я присела рядом, нутром чувствуя, что ничем хорошим это не закончится. От изучающих взглядов прохожих, я закрылась спортивной курткой с капюшоном. Захотела, Лика, вернуться? Получай приключений по полной. И Шатир непонятно где… если вообще жив еще.

К полудню небо затянулось и закапал теплый летний дождик. Площадь частично опустела. А к тому времени, как из соседней улицы выплыла кавалькада, шел уверенный дождь, поливая нас словно двух котят из лейки.

Сил вскочил со своего насеста и готов был ринуться к прибывшим, но я его вовремя остановила.

— Да подожди ты, не рвись, а то еще за террориста примут и зарубят раньше времени.

— За кого?

— Наемного убийцу.

Сил недоверчиво посмотрел на меня, но притормозил, пока процессия почти полностью не выползла на площадь.

Впереди на породистых холеных рысаках ехала стража, они же замыкали шествие, а посередине, прячась под дорогими разукрашенными плащами ехала королевская свита, в центре которой выделялась фигура женщины в светлом плаще. Она чуть склонилась к своему спутнику и внимательно его слушала.

— Это дочь короля! — Сил не выдержал и побежал вперед. — Так даже лучше. Женщины мягче.

Я тоже подумала, что женщина для нас лучше. Наш внешний вид уже должен был внушить сострадание, а рассказ мальчика о его горестях растопит женское сердце.

— Я хочу воспользоваться правом и обратиться к правителям! — писклявый голос паренька прорезал дождь.

От неожиданности, процессия остановилась. Женщина, вернее молодая девушка лет двадцати с удивлением и улыбкой подняла брови на красивом лице, осматривая вышедшего вперед Сила.

— Можешь обратиться. Но и правитель вправе выбирать, стоит ли ему слушать тебя, если твоя речь будет глупа.

Немногие прохожие, спешащие ранее укрыться от дождя, останавливались и с интересом прислушивались к разговору, понемногу отгораживая меня от Сила.

— Дар, моего брата скоро отдадут под суд и возможно казнят за преступление, которого он не совершал.

— Если он не виноват, то его не казнят, мальчик. — девушка вновь улыбнулась покровительственной улыбкой.

— Он не виноват, но он подтвердит свою вину, потому что дал слово. Я хочу выступить в его защиту и воспользоваться правом доказательства по крови.

— Ты слишком мал, чтобы пользоваться этим правом. Но, уверяю тебя, если твой брат не виноват, никто не причинит ему вреда.

— Правительница, выслушай меня. Кроме брата, у меня никого не осталось. Он — единственная моя семья. Если я слишком мал, то у меня есть свидетель правоты моих слов и невиновности моего брата. Лика! — Сил обернулся ища меня в толпе.

Как ни надеялась я, что убегу от обязанности появляться перед королями и иже с ними, так ничего не получилось. Я прошла сквозь расступающуюся и пропускающую меня толпу.

При звуке моего имени, спутник дочери короля, остановивший своего коня чуть поодаль, быстро соскочил с него, присоединился к правительнице и отбросил капюшон, стараясь рассмотреть меня. Брови правительницы поднялись еще выше, удивляясь моему виду. Но мой взгляд был прикован только к ее спутнику.

При виде его лица, для меня словно свет зажегся в темной пещере, дыхание перехватило. Губы сами расползлись в идиотской улыбке. С плеч словно спала тяжелая ноша. Я рванула вперед и была остановлена обнаженными мечами стражи, уткнувшимися в мою сторону.

— Элрон! — я выдохнула и поймала взгляд серых глаз, так часто ночью приходящих ко мне.

Мгновения он смотрел на меня и на его прекрасном лице читалось смятение или непонимание происходящего. Затем оно очень натурально искривилось и вдруг стало непроницаемым.

— Вы знакомы? — девушка с явным интересом повернулся к своему спутнику.

Элрон, высокий, стройный, невообразимо чудесный и знакомый, открыл рот и, оглушая меня, произнес одно лишь слово.

— Возможно…

— Как это «возможно»? — в голове у меня словно разорвалась граната. — Конечно мы знакомы, мы вместе выполняли не так давно поручение Совета. — Ты что меня не узнаешь?

Он наморщил лоб.

— Да, я помню тебя, мы сталкивались как-то…

— Погоди, — вмешалась правительница, — так ты хочешь сказать, что ты подвластна Совету?

— Никому я не подвластна, у меня просто там друзья, — я имела в виду Шатира. Я даже не замечала, что говорю лишнее. Раз Элрон тут и все знают про наши заслуги, то и мне тут рады будут. — Да Элрон сам может все подтвердить…

— Милая моя, Совет не допускает равИеров в свои города. И наш друг Элрон уже два года как изгнан из земель Совета.

— Но мы всего два месяца назад… — я потихоньку стала понимать, что наговорила много лишнего.

РавИер стоял в той же позе и с тем же каменным выражением лица.

От обиды у меня потекли слезы, смешиваясь с дождем.

— Так кто, ты говорил, твоя свидетельница?

Сил, которого сбили с толку и прервали, с трудом подбирая слова, подлил еще жару.

— Она — жена моего брата, она так же все видела и может говорить в его защиту. Это любящее сердце разорвется, если с ним что-то случится…

Я прямо почувствовала, как наша миссия проваливается под землю.

— Значит, у твоего брата также друзья в Совете, если его жена нашла там себе друзей?

Сил замер, поняв к чему клонят. Я молча взяла его за руку. Самое время ретироваться.

— Вы просто загнали меня в тупик, — дочь короля наигранно развела руками, — с одной стороны — мальчишка, утверждающий, что его брат, признавшийся в смерти нескольких человек, невиновен, и обвиняющий наших подданных, с другой — девчонка, утверждающая, что она знакома с Советом. — она неприятно засмеялась. — Что же мне делать прикажете?

На ее плечо легла рука Элрона, и он, нагнувшись к самому ее уху, что-то тихо прошептал. Она просияла и обратилась ко мне.

— Твой знакомый сам подсказал мне решение. Плохо он тебя помнит, если ему совсем тебя не жалко. Мальчик, ты же хочешь увидеть своего брата, не так ли? — Сил в ответ радостно кивнул. — Тогда, — королевна притворно вздохнула, — как посоветовал мне твой бывший знакомец, — все получат желаемое, ты увидишься с братом, а ты со своим мужем. Вас обоих отведут в тюрьму!

Элрон засунул меня в тюрьму?!

В следующий миг вся боль обиды вылилась в один прыжок и размашистый шлепок по лицу равИера. Последнее, что я запомнила, была его красная щека, яростные глаза и поднимающаяся рука. Потом пришла тьма.

Очнулась я с головной болью. Было страшно дотронуться даже до волос. С трудом села и огляделась мутными глазами.

Вокруг какое-то полутемное сырое помещение. Рядом — Сил с огромным синяком под глазом и кровоподтеком под разбитой губой.

На мальчишку было страшно смотреть, но больше всего меня сейчас волновало другое. Я с трудом задала вопрос.

— Это ОН меня ударил?

Сил помолчал, вспоминая.

— Я точно не помню, там смешалось все.

У меня вырвался стон. Наверное, так разбиваются мечты, и прекрасные принцы становятся толстыми любителями пива и футбола.

Я закрыла лицо руками. Слез не было. Была просто тоска.

Как он мог? Он, такой внимательный и заботливый прежде…

Два года как его изгнали из земель Совета… Два года!!! Опять вранье Шатира! Я застонала в отчаянии.

Сил тревожно присел на корточки.

— Лика?

— А? Все нормально. А тебя кто так?

— Я тебя бросился защищать, — Сил с гордостью выпятил грудь, — от ярости даже успел пасть отрастить. Одному из них руку прокусил.

— Надеюсь, ЕМУ?

— Нет, не помню кому, меня окружили быстро.

— Мы в тюрьме?

— Вроде бы. Охранники только что ушли.

Мы молча сидели какое-то время, каждый думал о своем. Потом пришел угрюмый стражник и кинул нам две грязные тряпки, лишь отчасти напоминающие одежду.

Сил молча отвернулся. Я, тихо глотая слезы, стянула с себя все, что на мне было и заставила себя натянуть воняющие мочой и немытыми телами лохмотья.

Дальше нас повели двое дюжих стражников вниз по тяжелым, мрачным коридорам. Запах становился все резче и нестерпимее. Втолкнув нас обоих за большую железную дверь, стражники так же молча развернулись и ушли.

Я отвернулась от двери, и столкнулась с полутьмой нашего нового обиталища. Камера представляла собой огромную по площади комнату, стены которой уходили в каменные своды. Вдоль этих сырых, вонючих стен в таких же драных лохмотьях копошилось еще человек тридцать.

Это конец. Отсюда мне никогда не выбраться.

Сил прижался ко мне и быстро задышал.

Из полутьмы, словно привидения, выплыли четыре крупные фигуры.

— Новенькие! — один из мужчин остановился в пяти шагах от нас. — Кто тут у нас?

Его товарищи смачно захрюкали ртами.

— У-у-у, кого привели. Сладенькая, — первый из подошедших притянул меня к себе, отрывая от Сила и вдохнул воздух, облизываясь. — Вкусная какая, чистая. — и грубо заржал, хватая за волосы.

Сзади раздался тонкий рык, больше похожий на скулеж. Сил, отрастивший небольшую челюсть, стоял сверкая зубами, оскаливаясь на всех четверых сразу.

— Сучонок, — мужик даже не обратил внимания на него. Потащил меня дальше к стене, на грязную слежавшуюся прелую солому. Я успела издать лишь слабый писк, когда сверху навалилась вонючая туша, пыхтя и пытаясь задрать мои тряпки. Воздух ушел из груди. Слабыми руками я старалась вонзить ногти в глаза насильнику. Где-то рядом слышались высокие крики Сила. От нехватки воздуха начало темнеть в глазах.

А потом, в момент тяжесть с груди словно ветром сдуло. Наконец, судорожно схватив ртом воздух, я подобрала ноги и села. Насильник лежал рядом, с перекрученной шеей. Над ним, тяжело дыша стоял Фарг, безумными глазами обводя остальных трех, все еще удерживающих дергающегося Сила.

Еще рывок, второй осел, впечатанный мощным ударом. Остальные двое тихо растворились в полутьме камеры, теряясь среди грязных тел, столпившихся на представление.

Сил бросился к брату и тот нежно прижал его к себе. Потом присел надо мной, все еще тяжело дышавшей.

— Не успел он делов с тобой натворить?

— Не успел. Ты вовремя. — только сейчас я заметила его разбитый нос, опухшее лицо и то, как он периодически прижимал руку к ребрам. — Тебе тоже досталось?

— Да, правосудие у нас с железными кулаками, — Фарг криво усмехнулся. — Я же с тебя слово взял. Утром только вас оставил, чтобы вы домой добрались. Как вас в тюрьму занесло?

— У брата своего спроси. Он домой без тебя категорически идти отказался.

Фарг требовательно обернулся к брату.

— Показывай давай. — и какое-то время молчал, переваривая поданное Силом.

В глазах младшего светилась радость. А вот старший становился все мрачнее. Внезапно, он резко махнул рукой и отвесил Силу мощную затрещину.

— Челюсть он научился отращивать! Ты понимаешь, что теперь нам тут сидеть до самой смерти? Ей-то зачем сюда? А тебе зачем? Ты жизни еще не видел! Помереть решил?!..

— Фарг, — я жестом прервала его все больше распаляющуюся речь, — уже все сделано. Мы уже тут. Ничего не поделаешь. Надо думать, как отсюда выбраться можно.

— Выбраться? Ты в тюремной камере глубоко под замком. Как ты выбираться собралась? Сюда просто попадать не надо было!

— А ты прям думал, что твой брат кинет тебя и пойдет за этой тетей с красной головой, появившейся неизвестно откуда? Это с твоей стороны большая глупость! Думать надо. И из Алькатраса сбегали! И не раз.

— Какого алькатраса? — Фарг чуть успокоился.

— Тюрьма у нас такая есть. Впрочем, неважно. Ты ведь можешь измениться как-то? Превратиться в змею, например?

— Лика, куда я тебе сто двадцать килограмм дену? Какая змея?

— Может быть, очень длинная змея, — я с надеждой смотрела на него.

Фарг покачал головой.

— Тогда будем еще думать.

Прошло уже, наверное, несколько часов. Мы с Силом подавали идеи, которых становилось все меньше и которые Фарг одну за другой разбивал в пух и прах. И постепенно, ситуация стала казаться все более безнадежной. Единственным выходом все чаще стал видеться прорыв сквозь стражников с убийствами. Пока Фарг совсем не ослаб от тюремной пищи, он еще в состоянии справиться с охраной.

Идеи скорее подавал Сил. Я же с какой-то безысходностью уткнулась носом в грязные колени. Да что такого произойти могло? Почему два года? Как он мог так со мной поступить? Элрон! Я вспомнила, как смотрела на него дочь короля, когда он шептал ей на ухо. Его яростное лицо, горящее от пощечины и наливающиеся золотом волосы. На меня! Он ударил меня! И не просто ударил, не пнул, не оттолкнул. Со всей силы, раскроив мне голову. Он убить меня хотел? Я тихо заплакала.

— А говорила — думать надо! — Фарг зло поднял мне голову от колен. — Может, все реветь будем?

Я посмотрела ему в глаза. В них столько злости было… Ему есть за кого бороться. И злость придает ему силу. Звериную силу. А я только мешаю! Зрачки мои сузились. Мне тоже надо выбираться! Надо найти моего чертова мага. Вернуться домой, найти себе наконец место. Я оскалилась. Злость внезапно нахлынула на меня с такой силой, что я что есть мочи заорала в лицо слоку:

— Я ненавижу его! Ненавижу!

Гудящая полутьма камеры на мгновение утихла, а потом вновь вернулась в свое обычное состояние.

— Убери свои руки от моего лица. — я зарычала на Фарга и отбросила его ладонь.

— С тобой все в порядке? — тот отодвинулся от меня с удивлением рассматривая мое злое лицо.

— Все в порядке. Спасибо, вернул на землю. — С новой для меня злостью я повернулась к открываемым дверям камеры. — Решишь драться — буду помогать, чем смогу.

— Подождем чуть-чуть, ребра еще не затянулись, — Фарг с ненавистью смотрел на входящих стражников. Восемь вооруженных до зубов воинов пошли по стенам камеры, факелами тыкая в лица заключенных.

Нашли труп одного из насильников. Двое, ругаясь, потащили его к выходу.

Стражники прошли мимо, потом вернулись, осветили наши озлобленные лица, выдернули меня из кучи соломы и потащили за собой.

— Куда вы меня? — извиваясь в их руках, я видела, как Фарг задвинул Сила подальше за спину и раздумывал, вступаться ему за меня или нет.

— Начальник тюрьмы тебя видеть хочет. — Один из стражников ответил сквозь зубы. — Может, работенку какую нашел для тебя, — остальные стражники заржали, догадываясь, о чем идет речь.

Дверь камеры за нами с грохотом закрылась, и меня поволокли по плохо освещенному коридору, вырубленному в толще скалы. Затем втолкнули в небольшую комнату, от которой внутри тут же похолодело. Не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что я попала в пыточную.

Посередине, теребя что-то руками, стоял невысокий мужчина. Увидев меня, он поморщился и зажал руками нос.

— Как быстро меняются люди! Впрочем, запах не самое страшное. — Он замолчал.

Я стояла, не зная, чего ожидать от этого человека. Стража быстро удалилась из комнаты, щелкнул замок. Я машинально отступила к двери и попробовала ее открыть.

Мужчина покачал головой и указал на связку ключей у себя на поясе.

— Почему я тут?

— Знаешь, когда люди попадают в тюрьму, все их вещи обычно делят между собой тюремщики. Я не против, нет, — он всплеснул руками, — им они все равно уже не понадобятся. Но в твоем случае вот какая интересная картина получается. Все твои вещи тут, — он приподнял то, что теребил руками — ремень от моего рюкзака. — представь себе, они оказались настолько странными, что даже мои тюремные воры не решились их себе присвоить. Даже это! — он ловко подцепил какую-то безделушку из моей сумки с переливающимися стразами, которую я специально взяла для торгов вместо денег. — Представляешь, — он изогнул брови, предлагая мне присоединиться к его недоумению. — А ведь это можно продать за немалые деньги. Даже больше, мои стражи были настолько удивлены, что принесли все твои вещи мне, и, признаться, я и сам весьма удивлен. Ведьма с огненными волосами…

Он опустил рюкзак на стол, на котором была свалена одежда, бывшая на мне, достал двумя пальцами фонарик.

— Что это такое? Ты наверняка знаешь. Можешь не отвечать, — он театральным жестом махнул мне, — дело ведь не в том, что ты знаешь, что за вещи лежат у тебя в сумке, дело в том, что я не знаю. — Черные брови поползли еще выше, вылезая за рамки разумного. — У тебя тут много интересных вещиц, — одна за другой выуживались из недр зажигалка, нож, бутылка, компас.

— Знаешь ли ты, что это такое?

— Знаю, — я наконец-то открыла рот.

— Это меня пугает в тебе, — тюремщик отступил на шаг, по-новому присматриваясь ко мне, — вряд ли кто-то в этом замке, кроме тебя, может сказать, что это за предмет в моих руках. Как он попал к тебе? Это магия?

— Нет, они немагические. Их сделали люди. Ученые.

— И где же делают такие вещи?

— Вы не поймете, мне очень сложно объяснить, откуда они.

Он нажал на кнопку фонарика и с любопытством смотрел прямо на свет. Потом достал тонкий нож.

— Ну что же, будем пробовать объясняться…

Когда железные прутья встали на место за стражниками, Сил долго еще смотрел на дверь.

— Зачем ее к начальнику?

— Не знаю, — Фарг зло фыркнул, — может, он женщин давно не видел, а может, что похуже…

Тишину камеры нарушало лишь сопение копошащихся грязных тел. Сил нашел горячее плечо брата. Хорошо, что слов не надо было.

— Я все равно рад, что я с тобой. Лучше умереть вместе.

— Дурак, — брат кисло кинул в ответ мысль, — тебе еще жить да жить. Память все стирает. И это пережил бы.

— Я…

Мысли обратились к вновь скрипнувшей двери. Вдоль сонных заключенных пошли два стражника, светя каждому в лицо. Дойдя до Сила с братом, один из них наклонился к лицу мальчика.

— Давно тут? — стражник тихо спросил, осматривая его.

— Сегодня… — Сил робко вжался спиной в брата.

— Девушка с вами была?

Сил кивнул.

— Ты ее муж? — стражник так же тихо обратился к Фаргу.

Тот, подумав секунду, утвердительно махнул головой.

— А сама где?

— Увели недавно. К начальнику тюрьмы.

Ответ явно озадачил стражников.

— Он всех троих сказал…

— Я к начальнику не полезу. Это слишком…

— Деньги потеряем…

До братьев обрывками доносился шепот. Фарг внезапно подтянулся к шепчущимся и втиснулся почти между ними.

— О чем вы?

Один из мужчин притянул его к себе за грязную робу почти нос к носу.

— Хочешь выбраться отсюда? Нам заплатили за вас. За всех троих. Только тут проблема. Третьей нет. А идти к начальнику тюрьмы… Сам понимаешь… Это уже чересчур. Я не знаю, зачем он ее к себе позвал и что там с ней делает. И соваться туда не желаю.

— Я пойду туда, — Фарг воодушевился. — дайте мне одежду стражника. Я вернусь с девушкой.

— Я уже рассказала все, что знаю. Отпустите меня. Что еще вы хотите услышать? — мой голос звучал отдаленным эхом. Казалось, уже вечность я смотрю в наигранно грустное лицо тюремщика. Рука была вся изрезана его ножом. Казалось, он вырезает какой-то сложный, одному ему ведомый узор. От постоянной боли пришло онемение и новых порезов я почти не чувствовала. О их появлении говорили лишь красные полосы и струйки крови.

— Ты думаешь, я тебе поверю? В этот бред с другими мирами? Надо отдать тебе должное: для женщины ты хорошо держишься.

— Тебе же все равно, что именно я наговорю, тебе просто нравится мучать людей, так? — внезапный приступ злости исчез так же как и появился, вновь пришло отупение.

— Совмещение приятного с полезным, — начальник осклабился. — Знаешь, что больше всего мне нравится? Можешь не гадать, — он подошел к какому-то хитроумному устройству и погладил его с нежностью, — мое любимое. Ломает кости постепенно, начиная с пальцев по всей руке, — меня передернуло, — рука становится как соломенный коврик, можно свернуть. Но к ней потом, а сейчас, — он достал железный прут, — девушка не должна так пахнуть. Знаешь, что лучше всего перебивает подобную вонь? Запах горелого мяса. Этот запах ничем не убьешь. — Он улыбнулся и положил прут в огонь.

Мой вопль, прорезав пространство вокруг, растворился где-то под потолком. Тюремщик был прав. Запах горелой плоти перешиб все запахи. Тихо скуля я осела на пол, прижимая к себе израненную руку, словно охваченную пламенем. Надо мной склонилось улыбающееся сияющее лицо. Его я готова была убить. Стать на минуту сильной, схватить простой камень и размозжить об эту сверкающую улыбку…

Улыбка приближалась. И, наконец, окончательно завалив меня на пол, упала прямо мне на лоб. В следующую минуту, рывком вытаскивая меня из под туши, перед глазами появилось лицо Фарга.

Усадив меня на табурет и придерживая сзади, он отпихнул тюремщика подальше. Мельком осмотрел руки.

— Мы выбираемся отсюда, прямо сейчас. Идти сможешь?

Я посмотрела на выбитую дверь и на его странный наряд. Форма стражников явно была мала и местами расползлась по швам. Но главное — были его слова про уход отсюда.

— Вроде да. Как мы выберемся? Откуда у тебя форма? Как ты вышел?

— Кто-то заплатил стражникам за наш побег. Пойдем, они ждут недалеко, вывезут нас. Уходим! Пока остальные не спохватились.

— Стой, тут мои вещи. — я судорожно схватилась за рюкзак и тут же выронила его. Руки бессильно повисли плетьми. Фарг недовольно остановился.

— Фарг, их нельзя тут оставлять, они слишком ценные. — Глупо было пытаться объяснить почему фонарик и зажигалка являлись жизненной необходимостью. Но там было все, на что я могла тут рассчитывать. Что поможет мне остаться в живых и, возможно, все-таки вернуться домой.

Слок нехотя запихал все мое добро обратно. Подтянул меня повыше и мы заковыляли к выходу.

Уже в коридоре, он прорычал, что так мы далеко не уйдем и, перехватив меня получше, закинул себе на плечо. И тут же раздался оклик сзади.

Фарг развернулся и я неприкрытым задом оказалась прямо перед стражей. Зад мой видел плохо, что там происходило, но хорошо чуял неприятности.

Врезав одному стражнику, но получив хороший удар от другого, слок не устоял и мы вместе полетели на землю. Руки тут же отозвались дикой болью от удара. Фарг подскочил как неваляшка и я впервые увидела еще двух стражников, подлетевших на помощь оставшемуся. Мечами, они загнали Фарга к стене. И меня охватил ужас от возможности возвращения в камеру. Увидев рядом брошенный рюкзак, я судорожно принялась копаться в нем. Один из воинов обернулся на мое копошение и направился ко мне. Прижав к себе сумку, я смотрела, как меч плавно проплывает мимо. Стражник дернул меня на себя, заставляя подняться. Высунув руку из рюкзака, я выпулила ему в глаза половину газового баллончика. Он взвыл и наотмашь ударил меня. Улетая к стене, я видела, как отвлеклись на его вопль два других стражника и взмах огромной лапы с когтями.

Удар пришелся по той же шишке, отозвался болью внутри головы. Сползая по стенке и проваливаясь в белую пелену, я наблюдала за танцем Фарга и очень надеялась, что у него есть шанс.

Синева. Синее-синее небо. Нет. Темно синее звездное небо. Крупные созвездия и туманности… А может звездопад устроить? Я могу! Тут все можно. Во! Красивый звездопад. Здорово то как!

— Забавляешься?

— Шатир?! — я повернулась к стоящему на одной из туманностей магу. — Всегда хотела так сделать. — А ты все-таки жив. Я так рада! То есть я, конечно, верила в то, что ты что-нибудь придумаешь, чтобы не сдохнуть раньше времени, но сомнения все равно были.

Он прошел по млечному пути и подошел ко мне.

— Лика, это уже слишком!

— Да что не так?

— Лика, — маг укоризненно помахал полой белого плаща с красным подбоем.

— Ладно, ладно, — я вернула ему его балахон.

— И собаку убери.

— Можно подумать, ты тут главный.

— Возвращаться собираешься?

— Да мне и тут неплохо! Я сейчас лошадей организую, покатаемся. Под звездопадом…

— Давай, только одна, мне идти надо, не могу я тут с тобой и с этой псиной торчать.

— Опять собака? Я уберу сейчас все. Хочешь море? Или просто рыбок в небе? Или кота? Огромного? Можно без кота, одну улыбку оставить… Шатир! — я кричала вслед удаляющемуся магу в белом плаще с красным подбоем. — Вернись! Ты так дорог мне!

— Правда?

Открыв глаза, я увидела серое, чуть брезжещее рассветом небо. Чистое небо! И лицо Сила.

Моя голова лежала на его коленях и он методично гладил мою щеку. Столь странная ласка со стороны пусть даже еще не развившегося мужчины заставила быстро приподняться на колени. При движении руки отозвались болью. Голова тоже. Даже провалявшись без сознания добрую часть ночи я совсем не чувствовала себя отдохнувшей. Спать хотелось ужасно.

Мы сидели на берегу небольшого озерца, неподалеку стояла повозка с парой лошадок. В только-только начинающей рассеиваться темноте я заметила силуэт Фарга, склонившегося рядом с повозкой.

— Мы выбрались?

Сил кивнул. Тут же рядом появился его брат.

— Тебе повезло, что ты не видела в чем нас вывозили за ворота. — Сил криво усмехнулся совсем взрослой улыбкой. Брат пихнул его в бок.

— Не надо. Нам тут только обмороков опять не хватало.

— Можешь не переживать, — мой рот сам кривился от боли, — вряд ли что-то может заставить меня упасть в обморок. Кроме ударов по голове.

— Даже путешествие в телеге с помоями, мусором и парой начинающих вонять трупов?

Судорожный глоток дался с трудом.

— Я жива. Это главное.

Фарг одобрительно кивнул. Я с трудом шевельнула руками. Как больно! Я впервые глянула вниз на раны при свете. Слезы брызнули из глаз. Всю поверхность руки, там где не закрывала роба, покрывала корка из спекшейся крови, слизи и мусора.

— Спокойно, — Фарг предугадал взрыв, — отмоешься, там посмотрим. Не паникуй пока, хорошо?

— Хорошо… Кто нам помог?

— Тот же, кто засунул вас в тюрьму. По крайней мере, Сил говорит, что это он.

— Элрон? — губы отказывались повиноваться, а при одном воспоминании о поднятой руке и холодных глазах, вновь нахлынула безысходность. — Не может быть…

— Можешь сама у него спросить. — Фарг кивнул на проступающие очертания повозки и валяющегося рядом тела.

— Он тут?

— Стражники вывезли нас за ворота тюрьмы, где с повозкой, одеждой и едой, нас ждал твой знакомый. Думаю, он им весьма много заплатил за нас. Очень уж почтительны с ним были. Или еще по какой причине. Говорил, чтобы мы дальше за город выбирались.

— А сам он почему здесь?

— А ты как думаешь? — Фарг нехорошо улыбнулся, оскалив по звериному клыки. — Сначала он вас в подземелье сует к смертникам, потом вытаскивает оттуда. И мне говорит через весь город ехать с двумя дохляками позади.