Общий план действий. Специальная комиссия вынуждена напоминать, что ракета не резиновая. Пр. Злючкин снова появляется на экране. Окончательные списки участников экспедиции

Весь оставшийся день и вечер, до глубокой ночи, Большой научный совет занимался проблемами предстоящей лунной экспедиции. Главная трудность состояла в том, что никто не знал, в чём именно заключается и откуда исходит эта самая «вредоносная сила», угрожающая лунатикам. В конце концов было решено сконструировать особого рода многослойные скафандры, защищающие находящегося внутри коротышку от всех известных науке вредных излучений.

Разработанный общими усилиями план действий был таков:

1. Две ракеты, оснащённые приборами невесомости, с восьмью членами экипажа на каждой, прибывают на поверхность Луны.

2. Участники экспедиции отлаживают находящуюся на поверхности радиостанцию и пытаются связаться с лунатиками по радио.

3. В случае отсутствия связи первая ракета проникает в подлунное пространство через ледяную пещеру, опускается ниже слоя постоянной облачности и, совершая медленный облёт материка, производит наблюдения за жизнью лунатиков.

4. Если с воздуха не будут обнаружены угрожающие лунатикам объекты или живые существа, ракета совершит посадку поблизости от какого-нибудь населённого пункта, после чего одетые в защитные скафандры сталкеры войдут в непосредственный контакт с местным населением. (В связи с несомненной опасностью экспедиции, сталкерами отныне именовались коротышки, проникшие во внутреннее пространство Луны.) 5. Вторая ракета вместе с экипажем остаётся на поверхности Луны вплоть до завершения экспедиции, держит постоянную связь со сталкерами и с Землёй. (Поскольку вторая ракета призвана служить связующим звеном между сталкерами и Землёй, её экипаж отныне именовался «наблюдателями».) Наблюдатели имеют право спуститься в подлунное пространство только в случае крайней необходимости.

Так выглядел общий план предстоящей экспедиции, но при этом все понимали, что он может полностью измениться в первые же минуты пребывания сталкеров в зоне риска — так условно называли скрывающий тайны и опасности подлунный мир.


Вскоре были опубликованы длинные списки претендентов, желающих лететь на Луну, среди которых предстояло выбрать наиболее подходящих для этого дела коротышек.

Специальная комиссия в первые дни едва успевала рассылать вежливые отказы, в которых на отпечатанных во множестве типовых бланках разъяснялось, что ракеты не резиновые и полетят только опытные и проявившие себя в деле коротышки, специалисты в различных отраслях науки и техники.

После отсева первой волны желающих в газетах был опубликован список из пятидесяти коротышек, из которых, в свою очередь, предстояло выбрать всего шестнадцать.

Среди этих пятидесяти счастливцев своё имя неожиданно обнаружил Пончик.

Разумеется, что он ни при каких условиях лететь никуда не собирался, а потому руки его в эту минуту так задрожали, что он выронил газету и ещё долго сидел в оцепенении. Как его имя попало в столь нехороший список, было для него полнейшей загадкой.

Между тем загадка эта разъяснялась довольно просто. Множество состоящих в переписке с Пончиком малышек прислали по адресу комиссии телеграммы с ходатайствами за него, опасаясь, как бы имя героя не затерялось среди прочих.

В этом списке значились и другие небезынтересные претенденты.

С волнением следивший за происходящим, писатель Смекайло в спешном порядке опубликовал статью под названием «Литература в загоне», в которой сетовал на то, что телевидение безжалостно вытесняет литературу из жизни коротышек. Он писал, что нашумевшее путешествие на остров Голубой Звезды было отражено на экране бездарно и скучно, потому что среди путешественников оказалась корреспондентка с телевидения. «Однако если бы там нашлось место для мало-мальски способного литератора, — писал Смекайло, — то его воспоминания о путешествии могли бы вылиться в полноценный, высокохудожественный и содержательный роман, который стал бы не менее популярным, чем надоевший всем хуже горькой редьки сериал…

Хватит оглуплять коротышек телевизионной жвачкой! — горячо заканчивал свою статью автор. — Даёшь литературу в массы!»

Этот вопль был услышан, и растерявшаяся комиссия, уже включившая в список корреспондентку телевидения Кроху, с перепугу утвердила также и кандидатуру писателя Смекайло.

По поводу участия в полёте Незнайки спорили между собой Знайка (а он был председателем отборочной комиссии) и Огонёк. Сам виновник разногласий полагал своё участие делом давно решённым.

— Я абсолютно согласен с вами, дорогая коллега, — говорил Знайка, — что ваш подопечный хорошо знаком с особенностями тамошней жизни. Однако вы мало представляете себе, насколько он непредсказуем. Вот увидите: если мы его зачислим, то неприятности начнутся уже в ракете.

— Ах, какая проницательность, какой холодный расчёт! Не старайтесь быть хуже, чем вы есть на самом деле, дорогой коллега. А вы не задумывались над тем, как он перенесёт ваш отказ? Не вы ли только что говорили о его непредсказуемости и, доведу до вашего сведения, повышенной впечатлительности?

— Подумаешь, кисейная барышня. Из-за одной такой обидчивой и впечатлительной натуры может пострадать ещё неизвестно сколько коротышек.

— Не волнуйтесь, никто не пострадает. Хотите, я возьму его под свою личную ответственность?

И Знайка, конечно, сдался. С самого начала он спорил только для видимости. Как говорится, для очистки совести.


Больше всего суеты было вокруг Пончика. Знайка эту кандидатуру, но известным причинам, вообще не принимал во внимание. Да и сам герой поспешно отказался от экспедиции, ссылаясь на занятость и подорванное здоровье. Однако пачки телеграмм продолжали прибывать, и Знайка был поставлен этим в чрезвычайно трудное положение.

В конце концов, по совету Клюковки, он поступил следующим образом: имя Пончика, по предварительному сговору с ним, было внесено в окончательный список. Но в последние минуты перед стартом Пилюлькин объявит его внезапно заболевшим, и Пончик останется дома. Таким образом, подготовке экспедиции не будут мешать его назойливые поклонницы, а сам Пончик не будет скомпрометирован отказом.

Обрадованный столь изящным выходом из ситуации, Пончик перестал дрожать, снова обрёл завидный сон и аппетит, а также прежнее благостное расположение духа. И когда в газетах опубликовали окончательные списки участников экспедиции, Пончик не стал паниковать и падать в обморок. Он был спокоен и уверен в себе, а при встречах со знакомыми только вздыхал и приговаривал:

— Что ж, если я там нужнее, пусть будет так. Если надо снова кого-нибудь спасать, я не посмотрю ни на что…

И коротышки смотрели на него с восхищением.


Неожиданно для всех на экранах снова замаячила физиономия опозоренного профессора Злючкина. Правдами и неправдами добившись эфирного времени у знакомого директора телецентра (в своё время профессор помогал перевозить ему мебель на новую квартиру), он выступил с надрывной покаянной речью, в которой умолял дать ему возможность любой ценой искупить свою вину перед обществом.

Злючкин просил взять его в полёт и выпустить на Луну без скафандра, чтобы его муки стали искуплением и уроком.

Слёзы ручьями текли по его лицу, и зрители если не простили его, то искренне пожалели. О том, что обилие слёз на щеках профессора было вызвано загодя натёртой и упрятанной в носовой платок свежей луковицей, догадывался только находившийся поблизости директор программы, которого от распространившегося вокруг ядрёного запаха самого прошибло слезой.

Злючкин говорил о том, что не имел в виду ничего дурного и только собирался повеселить публику, переодевшись космическим пришельцем. Конечно, он бы сбросил наряд и всё объяснил и они бы все вместе посмеялись, но всегда находится какой-нибудь один (цензурный писк), который не понимает шуток, не будем произносить имена, и вот его, хорошего коротышку, уже торопятся признать негодяем и мошенником.

— Хорошо, что теперь, когда всё разъяснилось, — говорил Злючкин, — я могу честно смотреть в глаза моим согражданам, ради счастья и покоя которых я готов пойти на всё. В доказательстПРФФво я готов выйти на поверхность Луны без скафандра и даже совсем без одежды…

После такой передачи на телевидение обрушился шквал звонков от зрителей, которые требовали немедленно зачислить Злючкина в состав экспедиции. Однако они просили всё-таки не отнимать у него одежду и выдать ему скафандр, какой положен всем космонавтам. Проникшись жалостью к плачущему профессору, они говорили, что нельзя так поступать с коротышкой, даже если он виноват, и отнимать у него надежду на будущее; что он, конечно, постарается проявить себя в этом космическом походе и сможет полностью перемениться.

Комиссия не смогла устоять перед столь единодушным порывом общественного мнения, и пр. Злючкин был зачислен в состав экспедиции. Сам он понимал, что это его единственный шанс вернуться к активной деятельности после объявленного ему бойкота со стороны СМИ и коллег по работе. Он рассчитывал отсидеться в ракете, а если представится возможность, как-нибудь отличиться, не подвергая себя опасности.


Опубликованные вскоре списки участников экспедиции состояли из трёх граф, в первой из которых значилось имя участника, во второй — его профессия или область знаний, в третьей же отмечалось, был ли означенный коротышка когда-нибудь раньше на Луне или нет.

При заполнении второй графы определённую трудность вызвали формулировки, касающиеся Пончика и Незнайки, поскольку никакой профессией и даже более или менее полезными знаниями ни тот, ни другой не обладали. Формально Незнайку брали из-за того, что он мог пригодиться как знаток жизни подлунного мира. По этой же причине мог в принципе пригодиться и Пончик, но он, как мы знаем, вообще никуда не летел. После некоторых колебаний их область знаний определили как «социальную психологию подлунного общества». Стоит ли говорить, какое удовольствие получили оба лоботряса от такой формулировки.

Первую ракету с экипажем сталкеров, отправляющуюся под внешнюю оболочку Луны, решили назвать «ЗОВ» — по первым буквам имён её конструкторов Знайки, Огонька и Винтика. Строго говоря, это была старая ракета «Луна-4», спешно усовершенствованная и модернизированная силами этих трёх специалистов.

Вторую ракету с экипажем наблюдателей, остающуюся в резерве на поверхности Луны, назвали «ФиС» — по первым буквам имён её конструкторов Фуксии и Селёдочки, как это было и прежде.

Окончательные, утверждённые Большим научным советом списки выглядели следующим образом.


РАКЕТА -«ЗОВ» (сталкеры)


1. Знайка практик-универсал был

2. Огонёк практик-универсал нет

3. Пилюлькин врач, химик был

4. Винтик механик, программист был

5. Шпунтик механик был

6. Пончик социальный психолог был

7. Незнайка социальный психолог был

8. «Дружок» робот нет


РАКЕТА «ФиС» (наблюдатели)


1. Ярило теоретик нет

2. Злючкин теоретик нет

3. Фуксия конструктор ракет была

4. Селёдочка конструктор ракет была

5. Стекляшкин астроном был

6. Кроха корреспондент ТВ нет

7. Буравчик многопроф. инженер нет

8. Смекайло писатель нет


Такая расстановка сил Знайку, командира экипажа первой ракеты, вполне устраивала. Прежде всего потому, что в число сталкеров попадало минимальное количество коротышек. Пончик, как известно, не летел, а «Дружок» не был коротышкой. Знайка вообще не переносил любого рода коллективной деятельности, справедливо полагая, что одни только мешают другим.

Как только технику и экипажи в ускоренном порядке подготовили к экспедиции, на другой же день был назначен вылет.


Загрузка...