Смута

Глава 15

Апрель (цветень), 987 год. Переяславль

Вести переговоры мне было не впервой, но вот на поле боя таких масштабов не приходилось. Впрочем, лиха беда начало! Разберусь как-нибудь, особенно если учитывать, что есть опыт времен грядущих. А заодно и четкое понимание того, что надо мне, и что можно за это предложить.

Пришедших «поговорить» было не так уж и мало, но собственно на переговоры допустили лишь двоих: командира йомсвикинтов Эйнара и Микулу Олеговича, тысячника дружинников Владимира Святославовича. Остальные… не показались слишком серьезными фигурами и были оставлены за пределами переговоров.

Никаких особых удобств для них создавать не стремились. Да мы и сами то не озаботились какими-либо дающими комфорт вещами… Сражение близ стен Переяславля, мы не изнеженные сибариты. Так что… К тому же я не собирался тянуть кота за хвост, предпочитая с ходу перейти к главному:

— Ваше войско в плохом положении, — прозвучали стол нерадостные для переговорщиков слова вместо приветствия. — Стоит мнеприказать своим воинам продолжить натиск… Эйнар, вы умный полководец, многое повидавший. Как будамете, сперва обрушится строй большого полка или все же мой друг Зигфрид Два Топора продавит оборону полка правой руки, пусть и усиленного?

— Или одно, или другое, — проворчал Эйнар, подергивая себя за заплетенную в косицу бороду. — Но и ты, ярл, кровью захлебнешься, прежде чем мы поляжем. Братство йомсвикингов никогда не сдается.

— Так никто и не говорит о сдаче. Я предлагаю иное, не ставящее под удар вашу честь. Но для этого ты, Эйнар, должен сказать, что именно в том договоре, который был заключен с Владимиром Святославовичем. Договорились?

Тысячник, почуяв неладное для себя, вскинулся, выкрикнув:

— Он хочет разделить наши силы. Неужели тебе…

— Тихо. Совсем тихо, — ласково произнес Одинец, хирдман-охранник из доверенных, поигрывая кинжалом. — Ярл говорит не с тобой. Потом, когда придет твоя очередь, можешь высказываться. Но не сейчас.

Поняв, что находится не в том положении. Микула заткнулся, но продолжал буравить меня нехорошим взглядом. Ну да и пусть, мне от того ни горячо, ни холодно. Гораздо больше меня беспокоила реакция лидера йомсвикингов.

— Зачем это тебе, ярл Хальфдан?

— Чтобы договориться, викинг, — я был абсолютно серьезен и не старался играть словами. не тот у меня сейчас собеседник. — Не хочу лишней крови. В первую очередь среди своих, но и твои люди для меня не совсем чужие… Вальгалла одна, все там будем. И лучше попасть туда сражаясь, к примеру, с ромеями, а не с другими потомками жителей Асгарда.

— Мне понятны твои слова, ярл, воздевший на свой стяг Локи и одного из его детей…

— Не до конца понятны, — позволил я себе прервать Эйнара. — Я веду разговор только с тобой, потому как слова воинов Владимира Святославовича и его самого для нас что лай дворовых псов. Предавшие богов друзья ромеев… Они с радостью предадут снова и снова, это вошло у них в привычку

Отблеск интереса в глазах Эйнара и откровенная ненависть со стороны тысячника. Но на последнюю мне было плевать, я играл свою партию, в которой дружиннику Владимира места не было, он тут всего лишь в качестве мебели.

— Общий договор обычен, — решил все же сделать шаг навстречу Эйнар, понимающий, что возможность взаимоприемлемого решения лучше, чем кровавая сеча с малоприятным для него результатом. — Срок найма, оплата, особые случаи…

— Про особые случаи потом. Последний приказ нанимателя был…

— Прикрывать его оступление в Киев. Во что бы то ни стало задержать вас на сутки, лучше на двое. Многое обещал тем, кто выживет.

— Что именно?

— Не смей! Хр-р…

Возглас Микулы прервался хрипом, когда ременная петля захлестнула его горло по сигналу Одинца. Мне осталось лишь жестом приказать не переусердствовать, а заодно объяснить подобное поведение Эйнару.

— Мне почему-то кажется, что тысячник князя Киевского не хочет успешного завершения переговоров. И ему очень не нравится, что ты можешь раскрыть слова его хозяина. А вот для тебя и твоих людей это может быть важно. Значит…

— Это и есть «особый случай». Наниматель может привлечь нас к одному сражению, участие в котором ставит под угрозу само существование отряда. При выполнении приказа мы имеем право разорвать найм с полной выплатой нам всех денег, — тут Эйнар ухмыльнулся. — Иначе наше братство давно бы исчезло из-за неоправданных потерь.

— Понима-аю… И могу предложить выполнение этого приказа. До окончания срока я не сдвину свои воска с места с целью преследования вашего нанимателя. Так вы и полную плату сохраняете, и обходитесь без потерь. Помимо уже понесенных. Но и в ответ кое-чего попрошу.

— Встречный найм?

— О нет, Эйнар, этого мне не надо. Всего лишь отправиться по направлению к Хольмгарду, сесть там на свои драккары и убраться с наших земель скором… скажем. На один год. Естественно, можете оставить около полусотни своих для перевоза оплаты, которую вам задолжал Владимир, сначала в Хольмгард, а оттуда в вашу крепость.

Предложение для йомсвикингов было заманчивое. То их командир не был бы самим собой, если бы не желал узнать все варианты.

— А если нет?

— Тогда на это пол е останется большая часть твоих людей, вырвутся немногие. В Хольмгарде мои союзники спалят все драккары… Поверь, у меня есть такая возможность, а голубями весточки быстро доставляются. Но кому из нас будет от этого лучше? Да и вообще, твой наниматель по сути бросил тут и вас, наемников, и большую часть своих дружинников. Не лучший поступок для князя, тем более великого князя. Сына великого отца.

— Это его позор… Не наш. Мы уйдем, но твои хирдманы разорвут в клочья тех, кто останется.

— И снова я тебя понимаю, — кивнул я, соглашаясь. — Но их отпустить на все четыре стороны я не могу. Зато они могут сложить оружие под мое слово. Кроме некоторых. Тех, которые полностью знали о замыслах своего князя насчет уже нашего уничтожения в грядущем походе. Тем — снесем головы, но без мучений. Сам должен понимать, такое не прощают.

— Мне нужно подумать…

— Ровно один час с того мгновения, как мы вас отпустим. Этого хватит, чтобы посоветоваться со своими людьми. Надеюсь, ты примешь правильное решение, — дождавшись, пока Эйнар развернется и сделает первые шаги, я добавил. — И будь осторожен с людьми Владимира Святославовича. Им не понравится любые твои действия, кроме тех, где ты положишь всех своих братьев за интерес их хозяина.

Ну вот и все. Я сделал максимум от меня зависящий. Остальное же остается на волю не то случая, не то богов. Но вот Микуле Олеговичу результат переговоров явно по душе не пришелся. Ну а как иначе? Я ведь прямым текстом сказал, что собираюсь прикончить его и ему подобных вне зависимости от принятого йомсвикингами решения.

— Время пошло, — заметила Роксана, едва только переговорщики вернулись обратно. — Водяные часы уже начали работу.

— Это хорошо. Эрика сюда…

Пока посылали за эриком, Змейка не преминула удовлетворить свое девичье любопытство, усиленное тем, что она еще и воительница.

— Вот скажи мне, почему ты думаешь. что этот Эйнар согласится с твоими условиями?

— Потому что большего ему не получить. Полная оплата. Отсутствие урона для чести… И к тому же их братство не терпит предателей. Равно как и тех, кто пытается послать их почти что на верную смерть. Ты всерьез думаешь, что Владимир расплатился бы с выжившими?

— Не уверена…

— Вот и я о том же. Посмотри на Магнуса. Он и вовсе готов со смеху лопнуть, представив себе Владимира, верного своему слову.

Магнус, не будь дураком, мигом скорчил такую рожу, что Роксана сама со смеху покатилась. Разрядили, можно сказать, атмосферу. Но напряженность осталась. Ведь именно от решения Эйнара зависело, быть дальше битве или же мы разойдемся с йомсвикингами. Ну и обойдемся малой кровью… наверное.

— Что-то меняется, Хальфдан? — несколько запыхавшийся от передвижений в своей тяжелой броне Эйрик Петля был тем не менее бодр и готов к любому развитию событий. — Мы готовы вбить их в землю по самые шлемы!

— Возможно, сделать это будет еще легче… — выдержав паузу, я раскрыл карты. — Йомсвикинги могут уйти. Поэтому. Если они будут отходить, но не на Киев вместе с дружинниками, а просто назад и в сторону, не мешать. Напротив, воспользоваться этим и бросить полк в возникшую пустоту, рассекая правую и левую «руки», состояние в основе из дружинников Владимира.

— Это будет великолепный дар нашим клинкам! — возрадовался побратим. — Пленные?

— Всех, кто бросит оружие. не рубить. Вязать руки, но без грубостей. Потом отделим знающих о предательстве Владимира Святославовича и тех, кто был лишен подобной «чести». Первых Нифльхель дожидается, со вторыми можно и поговорить… Вопросы?

— Так все ясно. Слать вестников с Зигфриду и Ратмиру?

— А пожалуй, — согласился я. — И не откладывая. Но именно отдельных вестников, а не отрядом. Нам лишние шевеления с той стороны не требуются.

И понеслись вестники. Хоть расстояние невеликое, но тут даже малый промежуток времени способен оказаться очень важным. Кто знает, сколько именно по времени будут йомсвикинги наше предложение обсуждать. Да и реакция дружинников Владимира Святославовича, сдается мне, мирной уж точно не окажется. Слишком по многим там не то что топор палача, а петля плачет горькими слезами. Хотя пелти все равно не будет, только снесение головы с плеч и не более того.

— Зашевелились, — прошипела Змейка. Наблюдая за войском противника. И именно их большой полк! Хальфдан, я тебя обожаю!!

— Обожать мужа — дело хорошее, но зачем же так громко это делать? — радостно оскалился Магнус, тоже плохим зрением и медленным мышлением не страдавший. — Брат, они выстраивают «шар»! Да, именно «шар»… И начинают откатывать назад и в сторону. Медленно, но начинают. Ты только… Вы все только посмотрите! Эйнар… согласился.

И верно. Йомсвикинги свернули свои порядки в шилтрон — то самое круговое построение, опирающееся на копейщиков и предназначенное для обороны и ме-едленного отступления. И защищаться они планировали не от нас, а от недавних своих союзников-нанимателей.

Правда те не были совсем уж самоубийцами, чтобы воевать на два фронта. Вовсе нет! Оставшаяся часть войска, то есть дружинники Владимира и киевская мелочь, стремились закрыть разрыв, а чуть позже стянуть оба полка — правой и левой руки с малыми ошметками от центра после откола йомсвикингов — в один и отступать на Киев, огрызаясь по возможности. Только так у них был хоть какой-то шанс.

— Эрику — атака! — надсаживаясь, орал я, чтобы и на мгновение не промедлили с отдачей приказов по инстанциям. — Разделить их окончательно… Зигфрид и Стурлассон должны полностью охватить их правый полк. Охватить! А давить, только соприкоснувшись с Эриком. Только так! Ратмиру… Беспокоить левый полк, но в сечу не лезть. Пусть опирается частью на того же Эрика… Потом их добьем!

— Йомсвикинги? — уточнил Магнус, уже распоряжавшийся подачей звуковых сигналов и вывешиванием определенных стягов.

— Чтобы ни одна стрела в них не полетела. Лично ослушников придавлю!

— После такого обещания и впрямь никто не посмеет.

Это побратим верно заметил. Всем моим хирдманам союзно-вассальным ярлам и просто союзникам было известно, что Хальфдан Мрачный подобные угрозы вообще сильно не любит. Ну а если говорит, то лучше не вводить во припадок действительно сильной злобы. Кстати, исключительно оправданной, без тени самодурства.

— Не сурово ли? — на правах любимой женщины и просто друга спросила Роксана. — Наши ладно, они знают тебя. А другие?

— Лучше надавить сейчас, чем потом пожинать плоды излишней мягкости. Да и приказ правильный… нам не нужны лишние враги, и тех, кто уже есть, более чем хватит для «веселой» жизни.

— Ты прав, но… Посмотрим, как боги нам улыбнутся.

— Тор уже улыбается! — воскликнул Магнус, обычно редко поминающий иных богов, помимо Локи. Подобное случалось только по веским поводам. — Эрик рассек остатки большого полка, словно у него Мьелльнир в руке, да и пояс силы где-то под броней таится.

Оно и верно, сейчас нам было на что посмотреть. Нам удалось поймать момент, не дать полкам соединиться. В результате полк правой руки был заблокирован со всех сторон. Эрик, Зифрид, Стурлассон — все они послужили звеньями цепи, что обвилась вокруг горда противника и медленно, нов верно его душила. Попытки вырваться блокировались арбалетными заплами, остаками «греческого огня» и просто стойкостью хирдманов.

Полк левой руки, как наименее пострадавший, попробовал было пробиться на помощь. Но здраво оценил свои силы и… Резво откатывался по дороге на Киев, огрызать от наседающего на него Ратмира.

— Остановить Карнаухого…

— Но…

— Так надо, Магнус. Рапзмен будет равным или около того, а нам это не на руку. Пусть уползают, а мы добьем копавших в окружение и одиночек, которых можно выловить по корестностям. Вот пусть Карнаухий и займется…

— Сейчас?

— Пожалуй, нет, — прикинув, решил я. — Пусть на подхвате побудет. Вдруг все же прорыв…

Магнус передавал новые приказы, а Змейка не могла не комментировать происходящее:

— «Греческий огонь кончился… А дружинники Владимира никак не хотят сдаваться. Похоже, решили умереть все. Неужели никто из них не хочет?…

— Жить? — подхватил я недосказанное. — Хотят. Кто ж не хочет. Но пока не прикончимглавных, они будут приказывать держаться до последнего бойца. Сами то время равно обречены. Вот и хотят умереть с оружием в руках, я не на плахе.

— Но тогда тебе может и не стило так прямо говорить о намерениях?

— К сожалению, стоило, — легкая грусть в моем голосе не осталась незамеченной. — Дорога крови… Только вот о ней я расскажу тебе чуть позже.

Да, позже. Тут неведомо это понятие, точнее, в него могут вложить не тот смысл. А все просто. Желающих тебя убить надо при возможности также уничтожать. При возможности показательно, чтобы у других и мысль такая вызывала инстинктивный страх. Честь, верность своему слову, максимальное искреннее и радушное отношение к своим — все это нисколько не противоречит той крови, которую просто обязан проливать идущий к власти. Варианты лишь в том, чья именно будет кровь. Я выбаираю кровь не друзей, не посторонних, а исключительно врагов. Врагов лично моих и родного по крови и духу народа.

Роксана же… Она узнает. Своевременно или несколько позже.

Полк, окруженный со всех сторон. Погибал. Погибал достойно, пытаясь забрать с собой как можно больше врагов, то есть нас. И все же силы были совсем неравными, поэтому за каждого бойца из моего войска они платили несколькими. И это было хорошо. Для меня хорошо. Что же до отступавших к Киеву… Вынужденный компромисс, какой часто приходится принимать командующему войском.

— Уничтожая одну часть, вынуждены дать уйти другой. Зато к Владимиру вернется лишь жалкая часть его дружинников. А йомсвикинги вернутся к себе, а не в Киев.

— Ты действительно им заплатишь?

— Да, Магнус, оплата будет, полновесными золотыми монетами, — сейчас мы с побратимом перебрасывались фразами, не отрывая взгляд от финальных аккордов боя. — Только платим не мы, платит Владимир Святославович. Впадет он одновременно в гнев и тоску от подобной весточки. Забавно…

— Забавно, — эхом отозвался побратим. — Мы выиграли битву, но еще долго будем стоять на месте.

— Слово дано.

— Знаю. В этом твоя сила, Мрачный. И наша сила, сила варягов. Главное, чтобы о ней не попытались вновь забыть. Как это сделал сын Святослава Великого.

— Не дадим. Клянусь…

Мрачная была клятва, да еще по сути на поле боя прозвучавшая. Вот только значимости ее это не умаляло. Скорее наоборот. В целом же… Пора было подводить итоги победы. Предварительные, потому как окончательные станут известны после того, как окончательно выбьют еще сражающийся полк правой руки Владимира. На это я отводил… не более четверти часа.

Ну вот почему жизнь как зебра, в которой следом за любыми полосками непременно следует жопа? Варьируются лишь ее размеры, но никак не наличие/отсутствие. Загадка мира, которая явно окажется таковой до скончания веков.

На сей раз сия деталь анатомии приняла вид вестника, принесшего нам, то есть мне и Змейке с Магнусом, последние новости. Подный разгром взятого «в колечко» полка, сдача в плен немногочисленных выживших, доклад уже о наших потерях и…

— …ярл Зигфрид ранен. В живот, тяжко. Лекари уже трудятся над ним, но для переноски в город он еще не готов.

— Ясно, — чувствуя, как каменеет лицо, прошептал я. Потом, с усилием повысив голос, добавил. — Пусть делают все возможное, то Зигфрид должен выжить. И остальные тоже… Первую помощь раненым оказывать здесь, по возможности переносить в город. Надеюсь, чужих не добивали?

— Конечно нет! Как и приказывали, ярл.

— Хорошо. Их тоже лечить по возможности, но главное — наши. Надеюсь, это объяснять не нужно. Все понятно? Тогда скачи обратно.

— Плохо, — вздохнула Рокси, едва только вестник удалился на десятка полтора шагов. — Он хороший… и забавный. Даже когда в подпитии.

Я лишь развел руками, показывая, что тут уж ничего не поделать. Остается только держат возле него лучших лекарей, надеяться, что в скором времени состояние улучшится и можно будет перевезти его в Переяславль. Ну а там… опять же лечение и еще раз оно же. Раны в живот здесь очень, очень опасны. Воспаление, млин! Даже травяные настои и мази, эти гомеопатические шедевры, далеко не всегда могут послужить заменой естественным для моего родного времени антибиотикам. Игра со смертью в рулетку, чтоб ее!

Вспомнилась картина Верещагина «Апофеоз войны». Мда, гора черепов теперь и у меня имеется, чего тут скрывать. Только вот душевных терзаний нет и в помине. Есть лишь жалость с умершим своим воинам, азодно твердое понимание того, что сделанное — суровая необходимость. Зачем? Да чтобы Русь была не раздираемой на клочья и полузависимой от Византии, как тогда, через некоторое время по знакомой мне временной линии, а именно что полновесной империей, уважаемой и порйо внушающей страх. А вот ЭТО — и есть главная цель.

— Грамотка от Эйнара, того йомсвикинга, — очередной вестник передавал мне небольшой лист. — Срочно.

Приняв у хирдмана послание, я погрузился в чтение, понимая, что и Змейка, и Магнус тоже двои любопытные шеи из-за плечей тянут, жирафам уподобляясь.

Почерк у него, однако! Тут не курица лапой, тут пьяный маляр кистью порезвился! Но ничего, я еще и не с таким сталкивался, хотя и было это не столь часто. Да и мой личный почерк редкостной малочитаемостью отличается.

Зато содержание… Эйнар не поделал оставить тут никого из своих в качестве наблюдателей. Зато прямым текстом писал, что таковые будут в Хоьмгарде, куда и предлагал доставить полученную с Владимира Святославовича оплату. И мотивировал это в виде «доброго знака в отношениях с его братством».

— Много хочет!

— Спутал с явью свой обманчивый сон, — вторил Змейке Магнус. — Ему не только денег дай, но еще и доставь! Может или и богатые дары послать?

— Магнус, брат мой, да ты действительно кладезь премудрости. Насчет богатых даров не уверен, но что-то интересное и редкое послать стоит. Знак внимания и уважения, но только не чрезмерный по стоимости.

Шок. Вот то слово, которое наиболее четко отражало состояние что жены, что побратима. Не ожидали, что их ехидные слова вдруг столь коварно воплотятся в жизнь, да еще и от меня. Полюбовавшись на непередаваемое выражение лиц и приказав вестнику в сопровождении малого отряда передать мой краткий ответ. Всего несколько слов: «Согласен. Ждите. Ярл Хальфдан Мрачный». А вот тут присутствующим и сильно удивленным пары слов явно не хватит.

— Плата знаменитому братству наемников как бы от Владимира, но сделанная нашими руками. Некоторые дары в знак внимания и дружеского расположения. Доставка всего этого добра в Хольмгард-Новгород… Уверен, что многие сторонние люди сочтут это за тесную связь между нами. Что, в свою очередь, неплохо скажется на нашем облике. Да и йомсвикинги предстанут в виде наемников, чтящих наших богов и не любящих тех, кто пытается их предать.

— Последнее… Нам зачем?

— Мы усиливаем их с одной стороны, Магнус, зато ослабляем с другой. Потом, когда разойдется слух, как их братство «пошутило» с Владимиром Святославовичем, вознамерившимся уйти в ромейскую веру, одну из ветвей христианства, другие поостерегутся нанимать йомсвикингов против других детей Одина или Сварога, что не существенно.

— То есть отталкиваем от очень многих богатых на злато-серебро? — на лице понявшей мою задумку Роксаны появилась воистину по-женски коварная улыбка. — А уж если вспомнить, где находится Йомсборг…

— Со всех сторон, помимо собственно берега, среди христианских земель, умная моя красавица. Так что я еще и на не столь и далекое будущее рассчитываю. Рассорь возможного в будущем союзника с его окружением, а потом пользуйся плодами собственной предусмотрительности. И что в сравнении с этим какие-то там не столь и ценные дары? Правильно, пустое место.

— Многое ты берешь от ромеев, брат…

— Только полезное. Магнус, только полезное. Учиться можно иу врага, особенно если потом обратить знания в оружие против него же. Или других. Но пока… Раненые, пленные… Погребальные костры для чтящих наших богов, да и других не зверью же оставлять. Нас ждет много дел и далеко не все из них хоть немного радуют.

Я не стал добавлять, что по истечении срока, о котором договорились с командиром йомсвикингов, все собранное нами войско выступит на Киев. Это и так было очевидно. В Переяславле останется лишь гарнизон, да раненые. Что же до подкреплений, то они, подходя сюда, будут перенаправляться прямиков к Киеву. А войск для его осады потребуется не просто много, а много до неприличия. Хотя… Я не был бы самим собой. не имей некоторых задумок.