Смотрящий

Оружие для зомби выбиралось по принципу «дёшево и сердито». «Дёшево» — не из жадности, а чтобы не очень бросалось в глаза. Сколько сталкеров в таких комбезах и с такими автоматами бродят по Зоне? Так что АКМС с «Костром» и тактическим глушителем — это самое то. Пистолет — «Стечкин». Такой же, как у меня. Те, кто умел пользоваться «Мухой», таскали ещё и её. Силой и выносливостью «чёрный зомби», как мы прозвали эту разновидность недопокойников (ну не называть же его каждый раз «зомби, поднятый при помощи «чёрной метки»») значительно превосходил живого человека. А почему «те, кто умели?». А потому что зомби были практически необучаемы. То есть они прекрасно умели делать то, чему научились при жизни, но новые знания не усваивали. Точнее, усваивали, но очень туго. Это, надо признать, был большой минус мертвяков.

Можно было, конечно, просто убивать нужных «специалистов», и получать таким образом «сырьё» для зомби. Но я такими делами не занимался. Не то, что бы я верил в неотвратимое наказание за подобные поступки со стороны Высших Сил в этом или потустороннем мире… В этом мире я знавал много удивительных подлецов, которые жили себе припеваючи, и никакие громы небесные не низвергались на их головы. В потустороннем… а кто его видел? Просто что-то внутри не давало мне настолько «рационально» подходить к формированию армии зомби. Что — я не знал. Да и не стремился узнать. Всегда старался следовать принципу. «Если ты не хочешь чего то делать — не делай». По возможности, конечно. Не всегда наши желания или нежелания совпадают с нашими возможностями сделать что-то или избежать действия. В этом случае такая возможность была. Нужных специалистов в Зоне было хоть пруд пруди. И переходили они в разряд «сырья» с завидной регулярностью. Надо только было следить, кто из сталкеров, когда и каким образом покинул наш негостеприимный мир, и, если специальность погибшего была подходящей, а состояние останков удовлетворительное, дать команду спецгруппе зомбей доставить труп для проведения ритуала.

С несвежим трупом, конечно, работать намного противнее, чем с новопреставившимся. Иногда от момента смерти до поднятия проходило довольно много времени, как например, в случае со стоящим передо мной Вторым — и труп, мягко говоря, пребывал в довольно плачевном состоянии. И видок, и запах — если летом… Но после превращения в зомби мёртвое тело со временем восстановилось, и сейчас оно у Второго было ничуть не хуже, чем у стоявшего рядом Татарина, который был «поднят» практически сразу после перехода в мир иной. Кстати, клички зомбям мы оставляли те, на которые они привыкли откликаться при жизни. Отчасти это было связано с всё той же проблемой переобучения.

Второй получил своё прозвище за то, что когда-то был в своём подразделении вторым Леонидом. Сначала его там назвали: «Леонид Второй», а потом благополучно сократили до просто: «Второго». Татарина же прозвали татарином из-за того, что в своё время он показался командиру взвода похожим на представителя этой национальности. На самом деле он по национальности был украинцем, а проживал в Перми, и на мой взгляд, на лицо с татарами не имел вообще ничего общего.

Впрочем, сейчас лиц зомби я не видел, так как строго по инструкции они были скрыты под забралами шлемов. Кто из них кто, я определял только по фигуре. Второй был похудее и повыше. Татарин, соответственно — пониже и покоренастей. Я оглядел обоих придирчивым взглядом. И обмундирование, и оружие выглядели вполне нормально, и в замене не нуждались. Впрочем, оружие я проверил более тщательно, взяв у зомбей по очереди их автоматы, и внимательно ознакомившись с их состоянием. Состояние было на высшем уровне, впрочем, как обычно у всех наших с Андреем мёртвых бойцов. Если зомби приказать чистить автомат, он будет чистить автомат, а не спать, жрать водку или смотреть телевизор. С боеприпасами дело обстояло похуже. Не то, чтобы совсем плохо, но пополнить запасы не помешало бы. Что я и сделал. Заодно передал Второму «Винторез» и несколько магазинов к нему. Затем поменял флэшки в видеокамерах, закреплённых у каждого зомби с левой стороны шлема. Старые флэшки сложил в рюкзак — потом отдам на расшифровку информации. Мало ли чего интересного зомби может увидеть, пока шляется в одиночку по Зоне? После того, как технические моменты были улажены, я поставил каждому боевое задание.

Татарин должен был идти со мной к «полю артефактов». Порядок движения: зомби идёт первым, я за ним. Расстояние — радиус уверенной связи по ПДА. Как только сигнал пропадает — зомби останавливается и ожидает возобновления связи. После возобновления продолжает движение. Возле «железки» — остановиться и подождать меня. Маршрут движения я перегнал в память его ПДА. В случае опасности Татарин должен был предупредить меня тоже через ПДА.

Второй получил указание двигаться по нашим следам полкилометра, а потом, немного попетляв, вернуться в исходную точку. После чего оборудовать позицию на холме над подземельем, и залечь там. Дальнейшие действия согласовывать с Андреем.

Доведя таким образом до подчинённых их задачи, я приказал им приступать к выполнению, предварительно подвесив к нижней части рюкзака Татарина штукенцию под названием рейд-маркер. Оба зомби синхронно ответили «есть». Татарин сразу же отправился в путь, а мы со Вторым пока остались на месте. Второй стоял, осматривая местность на предмет появления разнообразных неожиданностей, а я опять полез в рюкзак. Немного покопавшись в нём, я извлёк шлем с забралом, похожий на те, что были надеты на зомби. Но только похожий. Шлем попал ко мне в руки в позапрошлом году — когда амеры решили провести очередной этап испытаний своих «Land Warrior» в Зоне.

Испытания, надо сказать, прошли не очень успешно. С точки зрения американцев. Сталкерское же сообщество в целом было весьма довольно. Некоторым кланам удалось пополнить свой арсенал оружием и снаряжением этих «американских воинов будущего». Однако пробыли все эти вещи у этих кланов недолго. Что-то было продано за хорошие деньги, а что-то даже возвращено безвозмездно по убедительным просьбам соответствующих органов — как украинских, так и не совсем украинских… Мне же среди прочего достался вот этот шлемик. Не буду говорить, что я сорвал его с американского спецназовца вместе с головой. Всё намного проще и банальней. Продвинутые высокотехнологичные американские суперсолдаты нарвались на милую стайку местных монстриков, находящуюся под чутким руководством ТРЁХ контролёров (небывалый случай!).

К чести спецназовцев, они проредили ряды местной фауны весьма конкретно — но силы были неравны. Остатки элитного подразделения в очень быстром темпе покинули негостеприимную Зону, а остатки элитного обмундирования сняли с останков оставшихся в Зоне спецназовцев «случайно проходившие мимо» расторопные сталкеры. Впрочем, не сильно расторопные сталкеры и поживились на этом деле. Поскольку вооружение и снаряжение «испытателей» было дико секретным, то в него был вмонтирован механизм самоуничтожения, наподобие того, что стоял на наших «Катюшах» во время войны. Причём подрыв можно было произвести и со стороны. Что и было сделано в большинстве случаев.

Так что мародёрам досталось в основном сильно покорёженное и непригодное к эксплуатации оборудование. Но и эти обломки же можно было продать «заинтересованным лицам» за очень и очень неплохие деньги. Мне же экипировку «Land Warrior» притащили мои зомби вместе с трупом этого самого Ворриора внутри. Неделю его в искали в болоте, куда его угораздило провалиться. Экипировка, естественно, была мной с покойника снята и отправлена для ознакомления с конструкцией и ремонта «академикам», а вот что делать с трупом — я думал очень долго. С одной стороны, элитный спецназовец — неплохое приобретение. Да и с комплексом, который я с него снял, он точно знаком не понаслышке — значит, сможет объяснить, что к чему. Через полгода… С другой стороны — нерусский всё же. И даже вряд ли понимающий русский язык. Как им управлять после поднятия? Ну я-то, допустим, английский знаю, но я же не всегда рядом, а вот у «учителя Лика» с инязом туго. А если зомби, кроме меня, никто не сможет управлять, то и полноценно функционировать он сможет, только находясь рядом со мной. А я в Зоне далеко не всегда ошиваюсь. Поразмыслив немного, я тогда всё же решил провести эксперимент, и потратил драгоценную «чёрную метку» на эту «тёмную лошадку».

И в общем и целом — не прогадал. Правда, восстанавливался «импортный» зомби почти целый год, но в результате я заполучил в свою «армию» ещё одного полноценного диверса. Общаться с ним можно было и на языке жестов, а в моё отсутствие в качестве переводчиков удалось пристроить пару зомбей, понимавших английский. Память к «Айвану», как, оказалось, прозвали моего зомби его сослуживцы (никогда бы не подумал, что в армии США у кого-то может быть такая кличка!) вернулась в рекордные сроки — через два с половиной месяца, и он смог оказать существенную помощь «Академикам» в работе с экипировкой и вооружением. Помощь-то он оказал, но вот практических результатов в восстановлении ценного оборудования пока было кот наплакал. Единственным более-менее работающим девайсом на сегодняшний момент оказался этот вот шлем. Да и то — лишь частично. Например, так и не удалось восстановить датчики, отвечающие за определение траектории полёта вражеских пуль и осколков, прибор ночного видения барахлил, а HMD-дисплей удалось заставить работать только совсем недавно. В перспективе «академики» обещали вывести на него картинку расположения аномалий, но пока в этом вопросе мне приходилось довольствоваться ПДА. Однако хоть какую-то пользу из шлема уже можно было извлечь.

Надев шлем на голову, я опустил забрало (у первых моделей шлема, кстати, забрала не было, а у этого, более «продвинутого» — есть). Тут же на траве проявилась цепочка ярко-зелёных следов, оставленных Татарином. Это были рейд-вешки — плоские прозрачные «тарелочки» диаметром с пятикопеечную монету. Их через равные промежутки времени выбрасывал девайс, прикреплённый мною к рюкзаку Татарина. Невооружённым глазом эти «тарелочки» обнаружить практически невозможно — а вот «вооружённым»… Рейд-вешки, попадая на воздух, начинали растворяться и существовали не более двадцати минут. Процесс растворения сопровождался вибрацией на инфразвуковой частоте. Вибрация фиксировалась датчиками на шлеме, а затем картинка расположения рейд-вешек проецировалась на HMD-дисплей, а проще говоря — на забрало моего шлема. Таким образом, сейчас мне не надо было следить за тем, чтобы не вляпаться в аномалии — достаточно было строго следовать по маршруту, обозначенному рейд-вешками (или — другими словами, по рейд-пунктиру).

Так что я подождал немного, пока на индикаторе приёма моего ПДА напротив метки Татарина останется всего три полоски, и двинулся вперёд, стараясь сохранять эту дистанцию. Вообще, движение по рейд-пунктиру сильно походило на компьютерную игру с отлично прорисованной графикой. По крайней мере, именно такое впечатление всегда возникало у меня при виде дорожки из ярко-зелёных точек, «нарисованной» на земле, и красного маркера прицела, который, за неимением оружия, интегрированного со шлемом, сейчас работал в режиме дальномера.

Надо же… Когда-то в детстве я смотрел фантастический фильм, в котором в далёком будущем отважные космодесантниками с помощью таких вот рейд-вешек героически прокладывали маршруты по полным опасностей чужим планетам. А сейчас… Дожили… Сказка стала былью, только не в далёком космосе, а на родной Земле.

Идти, в принципе, было не так уж и трудно. Путь пролегал по краю гряды невысоких холмов, в отсутствие человека густо поросших травой. Точнее — когда-то густо поросших травой. Сейчас пожухлая трава осталась только у подножия гряды, — там, где в сухую погоду слева начинался болотистый луг. Сейчас — в связи с очередным послезимневыбросовым наводнением, этот луг скорее можно было назвать большим озером с архипелагом из сотен маленьких островков. В озере отражалось небо с извечными зоновскими тёмными тучами на нём, и при взгляде на него создавалось впечатление, что я иду по краю земли, за которым в клубящихся облаках висят острова, поросшие кустарником и деревьями. Если бы не рябь на поверхности воды, поднятая ветром, сходство было бы полным.

У меня вообще пейзаж Зоны ассоциируется с тёмными тучами — ясная погода здесь настолько редка, что все случаи её наблюдения мною за годы, что я брожу по Зоне, можно пересчитать по пальцам. В отличие от водного мира слева от моего пути, справа от меня — на возвышенностях, даже трава была большей частью выжжена. Многочисленные жарки и электры служили причиной частых пожаров в Зоне — ещё одной опасности, поджидавшей сталкеров в относительно сухой летний период. Сейчас о пожаре можно было не беспокоиться — всё вокруг пропиталось водой насквозь. Гряда, по которой я топал, постепенно выгибалась влево. Сзади меня, пока я ещё недалеко ушёл, должен был подстраховывать второй зомби, но я всё равно вертел головой во все стороны, в том числе и оглядывался назад. «Хочешь жить — умей вертеться» — это как раз про сталкеров. Причём понимать это выражение надо в буквальном смысле. Кстати, оглянувшись, можно было увидеть, как свечение рейд-вешек за моей спиной постепенно слабеет, и они одна за другой бесследно исчезают. Впереди же безопасная тропа светилась успокаивающим зелёным светом, так что можно было немного расслабиться и поразмышлять за жисть, пока обстановка тому более-менее способствовала. Размышлял я в основном на тему, кому же это Тихон попросил меня помочь. «Подойдут — попросят» — уж больно общая фраза. Кто подойдёт? Это что, я каждому встречному должен помогать? «Мы должны помочь в дороге всем, кто ждёт подмоги»…. Хм… Я не мать Тереза, чтобы всем помогать, и вообще — мне бы кто помог. Эх, Тихон, Тихон… Напустил туману, а теперь парься тут…

В таких примерно размышлениях и прошёл мой путь до «железки». «Железкой» в Зоне по привычке называли место, где когда-то проходила железная дорога. Сейчас от неё остались только насыпь да полусгнившие деревянные шпалы. На других участках, где шпалы были железобетонные, рельсы лежали ещё и сейчас, а тут, где их легко можно было выдернуть автокраном вместе с костылями, «железки» не стало ещё до Второго Взрыва. Скоро сгниют и шпалы, и тогда эта насыпь ничем не будет отличаться от остатков другой железной дороги — узкоколейки, проложенной чуть севернее ещё немцами в тысяча девятьсот шестнадцатом лохматом году для каких-то своих военных надобностей. Вообще место для перехода «железки» было не очень приятное. До Второго взрыва тут оборудовали могильник для радиоактивной почвы, обломков зданий и конструкций. Несмотря на то, что весь этот радиоактивный хлам был засыпан толстым слоем земли, холм могильника отчаянно фонил. Рядом с холмом находилась одна из стоянок «грязной» техники. Разнообразных автомобилей, автобусов и тракторов тут было поменьше, чем на Янтарном, но здесь техника была заражена сильнее — возле неё дозиметр просто сходил с ума.

Мой путь пролегал аккурат между этой стоянкой и Могильником. Я уже как раз подошёл к краю площадки, уставленной «скелетами» разнообразной техники. Несмотря на то, что всё это когда-то приехало сюда своим ходом, сейчас практически ни одна машина не была полностью укомплектована. Всё было раскурочено: сначала поснимали зеркала, стекла, карбюраторы, фары, и прочие мелкие запчасти. Потом пришла пора двигателей и трансмиссии. А затем «утилизировали» и оставшийся металлолом. Сейчас на свалке машин осталась едва ли третья часть от того количества техники, что была на ней вначале.

При взгляде на эти вросшие в землю ржавые железяки я всегда задавал себе вопрос. А сколько же людей убили снятые с них и проданные кому-то радиоактивные стекла, фары, карбюраторы?… Сколько человек умерло, так и не поняв, что их убило? Глупые вопросы — типа, а ответит ли кто-то за эти смерти, у меня не возникали. Это не Голодомор, «кляти москали» не виноваты, только «свои», а значит — скорее всего украинцы даже не узнают никогда о таком вот «акте геноцида украинского народа»… Хотя… Если кто-то догадается пустить слух, что это злобные комуняки напоследок устроили пакость свободолюбивым украинцам… Шумиха обеспечена.

Впрочем, что-то я отвлёкся. По большому счёту — не моё это собачье дело. Лично я без дозиметра и шагу не ступлю, и не только в Зоне, а до остальных мне по идее дела нет… Но всё же…

Долго стоять и глазеть на свалку я не стал — надо было проскочить этот участок побыстрее, дабы подхватить поменьше радиации. Да и привык я уже к этому пейзажу — ничего интересного. Вешки показывали, что Татарин прошёл грамотно — по краю площадки, где она упиралась в какой-то водоём — скорее всего, бывший карьер. Здесь заражённой техники почти не было, только на склоне уткнулись носами в воду экскаватор на базе КрАЗа и тяжёлый тягач МАЗ-537. Да ещё из воды торчал полузатонувший экскаватор ЮМЗ… У КрАЗа под открытым капотом не было двигателя, а МАЗ и трактор стояли почти нераскуроченные. МАЗ потому, что таких машин мало, и, следовательно, запчасти на них никому не нужны, а ЮМЗ — потому что он утоп в радиоактивной воде, и желающих сплавать к нему, чтобы поснимать пригодные к продаже железяки, не нашлось.

Быстренько проскочив кладбище техники, я оказался почти у самой железнодорожной насыпи. Тут как раз на холмике были удобные развалины, из которых удобно наблюдать за расположенным неподалеку посёлком. Татарин уже облюбовал себе позицию среди куч битого красного кирпича и бетонных обломков, и ждал, когда я к нему присоединюсь. Обычно я по возможности стараюсь избегать разнообразных развалин в Зоне — мало ли кто там может притаиться. Но тут место предполагаемого НП уже было проверено заранее. Так что можно было не беспокоиться. Всё-таки вдвоём ходить по Зоне гораздо проще, чем одному. Единственное, что напрягает — несмотря на то, что зомби подчиняются мне беспрекословно — я всё же подсознательно жду от них какого-то подвоха. Правда, пока мои опасения не получили не малейшего подтверждения. Но, кто знает…

Чем развалины, в которых мы обосновались, были «при жизни» — сейчас было не понять. Это не от того, что здание, стоящее здесь раньше, попало в такой уж страшный катаклизм, а потому, что оно ещё до Второго Взрыва было разобрано на стройматериалы, каковые потом и были проданы за границами Зоны. Так что к смертникам, ездившим на автомобилях с радиоактивными запчастями, добавились смертники, жившие и работавшие в домах из радиоактивных кирпичей и бетонных блоков. Впрочем, конкретно это здание фонило не так уж, чтобы сильно, в отличие от сотен своих собратьев, которых постигла та же участь быть разобранными. Обосновавшись на временном НП, я выслушал доклад Татарина, заключавшийся в том, что ничего подозрительного не замечено, а затем сам внимательно осмотрел местность. Вроде всё было нормально. Но перестраховаться на всякий случай не мешало. Поэтому я ещё раз внимательно осмотрел окрестности в бинокль. Тоже ничего подозрительного. В посёлке всё спокойно, только на дальней окраине несколько слепых псов. Для нас двоих они опасности не представляют, да и вряд ли вообще нападут. Чуть дальше за посёлком — ещё один могильник. Когда-то тут построили хранилище для радиоактивных отходов с атомных станций. Из соображений, что Зона то всё равно заражена радиацией, так почему бы радиации ещё немножко не добавить? А что Киев почти рядом — это так, мелочи… В общем, свозилось сюда отработанное ядерное топливо со всей Украины, да ещё с европейских АЭС предполагали возить. Но помешал Второй Взрыв… Персонал покинул хранилище в дикой спешке — даже вон, «державный» жовто-блакытный флаг над домиком, в котором размещался пункт контроля за хранилищем, не спустили. Солнце и дожди выбелили материю, и теперь на флагштоке развевается на ветру белое полотнище, как символ капитуляции.

В связи с постройкой хранилища радиоактивных отходов в посёлке было построено и подземное убежище, но сейчас оно так фонит, что не только пережидать в нём выброс, но и просто зайти на пятнадцать минут равносильно самоубийству. Так что живых людей здесь быть не должно. Но я всё же решил сделать последнюю проверку, так как на собственном опыте уже не раз убеждался, что гадости и пакости, которых «не должно быть», почему-то появляются в Зоне с завидным постоянством. Для проведения этой проверки я снова вытянул из рюкзака своего «Змея», и, трансформировав его в обруч, надел на голову.

Как обычно, на окружающий пейзаж тут же «наложились» разноцветные пятна различных размеров. Так… Что мы имеем? На дальней околице посёлка уже виденные только что слепые псы. Только их оказалось на две псины больше, чем я смог заметить обычным зрением, даже усиленным биноклем. Чуть ближе где-то в развалинах одного из домов обнаружилась псевдоплоть. Ну и Бог с ней — не опасно. Левее, очень далеко расположилась небольшая стая тушканчиков. Особей на восемь. Тоже не страшно. Вроде, больше никого. Чисто. Я уж совсем было собрался продолжить движение, как вдруг чуть ли не под самым носом — метрах в полтораста впереди, за бывшей железкой, рядом с развалинами какого-то деревянного сарайчика внезапно проявилось пятно, по всем параметрам соответствующее человеку.

Я инстинктивно пригнулся пониже. Это ещё что за чудо? Только что ничего не было — и вдруг человек? Логичных объяснений может быть только два. Или он только что вылез из укрытия, или только что пришёл в сознание. Хотя бессознательных элементов обруч тоже видит, только похуже… Я взглянул на ПДА. «Индикатор магии» светился ярким зелёным светом. Значит, ту же ворону я сейчас могу подчинить и без заклинания. Это, конечно, замечательно: подчинить ворону, и её глазами посмотреть, что это там за человечек объявился. Вот только одно «но». Ни одной вороны, согласно закону подлости, рядом не оказалось. Можно было бы попробовать подчинить тушканчика, но стая этих маленьких монстриков находилась слишком далеко. А на большую дичь моих способностей не хватит. Хотя… Индикатор-то ярко светится… Почему бы не попробовать прямо на этом странном субъекте?

И я попробовал… Потянулся к пятну сознанием, попытался слиться с ним… И чуть не откинул коньки.

— Блин!… Больно как!… — я мгновенно разорвал контакт, и какое-то время провалялся, отходя от болевого шока. Когда-то в детстве я читал фантастический рассказик, в котором доктор ставил диагноз, подключаясь к нервной системе пациента, и испытывая его боли на себе. Сейчас я, сам не желая того, проделал нечто подобное. У этого человека болело практически всё! Не удивительно, что он время от времени терял сознание. Удивительно, что он ещё жив. Придя в себя, я подозвал Татарина, наблюдавшего за тылами, пока руководство в моём лице проводило рекогносцировку, и поставил ему задачу обойти «объект» с тыла, и посмотреть, кто это там объявился. По возможности надо было захватить «сюрприз» живым, но в крайнем случае я разрешил открывать огонь на поражение. Получив приказ, зомби быстро исчез среди кустов, которыми густо поросла не только полоса отчуждения вдоль бывшей «железки», но и сама насыпь. Я же остался прикрывать его, внимательно осматривая местность через прицел автомата.

Через пятнадцать минут Татарин доложил по ПДА, что объект обнаружен и захвачен. Я отстучал ему приказ ожидать меня, предварительно сняв обруч и положив его в рюкзак, и двинулся к сарайчику. Вслед за обручем в рюкзак отправился и шлем. Пока он мне не нужен. Татарин, остановившись у железной дороги, перекрыл клапан рейд-маркера — иначе бы под ним «накапала» целая лужа из рейд-вешек. Но вот лицо своё я показывать не хотел, а потому натянул на голову шапочку — «душегубку».

Обычно пересечение железнодорожного полотна в дневное время связано с повышенным риском обнаружения. Дорога и полоса отчуждения вдоль неё отлично просматриваются на довольно большое расстояние, и наблюдатель, если он есть, обязательно заметит пересекающего железную дорогу человека (или группу). Но здесь можно было двигаться относительно спокойно. Бывшая железная дорога настолько заросла густым кустарником и уже вполне высокими деревьями, что двигаться можно было чуть ли не в полный рост. Мои опасения, когда я сюда подошёл, были связаны с другим. На довольно протяжённом участке это место было практически единственным, где можно было подойти к дороге с севера, откуда мы двигались. Справа и слева всё настолько развезло, что пройти там было абсолютно нереально. Так что если бы кто-то решил организовать засаду — более удобного для неё места этому «кому-то» было бы не найти.

Однако обнаруженный человек на засаду как-то не тянул. И тем не менее всё же следовало поинтересоваться у незнакомца, что он делает в этих краях. Выйдя наконец к развалинам сарайчика, у которых и был обнаружен подозрительный субъект, я увидел стоящего неподвижно Татарина, который, как и положено, осматривал окружающую местность по секторам. У его ног лежало нечто, на первый взгляд казавшееся просто кучей старого грязного тряпья. При ближайшем рассмотрении эта куча тряпья оказалась лежащим на спине человеком мужского пола и неопределённого возраста. Одет этот человек был в грязнющий, местами пропалённый, а местами проеденный чем-то вроде кислоты сталкерский комбинезон. Возраст сталкера определить было затруднительно, так как его лицо находилось в том же состоянии, что и комбинезон: страшно грязное, всё в струпьях и вздувшихся рубцах, из глаз течёт какая-то жидкость — то ли слезы, то ли гной. Жидкость промыла на лице, покрытом толстым слоем грязи и пыли, относительно чистые дорожки, явив свету кожу насыщенного багрового цвета. Бровей не было, волосы на голове частью высыпались, частью обгорели. Даже если бы я и знал этого человека раньше — сейчас не признал бы ни за что. Пол можно было определить только по наличию на лице, если его можно было назвать лицом, густой щетины. Глаза были прикрыты — непонятно было вообще, видит ли меня этот доходяга, или нет. Оружия при незнакомце не наблюдалось, опасности в силу своего удручающего физического состояния он представлять не мог, но педантичный зомби всё равно скрутил едва дышащему сталкеру руки за спиной.

Полюбовавшись немного на эту картину, я вздохнул, и полез в рюкзак за запасной аптечкой. Достав из аптечки два шприц-тюбика, нагнулся к «пациенту» и по очереди вколол ему в плечо их содержимое. А затем, разогнувшись, стал ожидать результатов. В принципе, картина была ясна: сталкер попал под начало Выброса, а потом решил спастись от него в дико радиоактивном убежище. Но вот почему он во время Выброса оказался именно здесь — это надо было выяснить. Причём в быстром темпе, так как времени, чтобы добраться к полю артефактов до того, как снегопад усилится, а земля наконец остынет настолько, что снег на ней перестанет таять, оставалось в обрез.

Результаты действия инъекций не заставили себя долго ждать. лежащий на земле сталкер дёрнулся, издал протяжный стон, и широко раскрыл глаза. Затем снова их закрыл, и опять раскрыл. На этот раз ещё шире. Убедившись, что два стоящих перед ним вооружённых мужика, у одного из которых лицо скрыто забралом шлема, а у другого — шапочкой-«душегубкой» — это не галлюцинация, пленник дёрнулся и попытался отскочить в сторону. В его состоянии сей манёвр вряд ли удался бы, даже если бы руки незадачливого искателя удачи были свободными. А так как руки были связаны — сталкер только извернулся хитрым образом наподобие червяка, и опять вернулся в исходное положение. Лицо его передёрнулось, что, очевидно, должно было выражать сложную гамму чувств, и, глубоко вздохнув, он затянул сиплым голосом.

— Братишки, вы чего? Я же свой, Федька Бутов, «Палёный»… Меня же в Зоне каждая собака знает… Худо мне, братишки.. Развяжите… Я ж вам ничего сделать не смогу, даже если бы захотел… Помогите, братишки… Доведите до Кордона… Даже не надо до кордона — до базы «Свободы» доведите. В долгу не останусь…

Я поморщился. Каждый раз одно и то же. Слезные просьбы помочь, затем обещание щедрого вознаграждения в виде заныканного где-то в схроне на другом конце Зоны суперартефакта, или клятвенные заверения показать потом богатое «поле артефактов», которое, естественно, тоже находилось у чёрта на куличках… Ничто не ново под луной…

— Братишки, я расплачусь за помощь, вы не думайте… У меня в схроне недалеко от Каменки три «Души» лежит, и ещё с десяток артефактов помельче… Помогите, братишки — всё ваше будет… Мы же сталкеры — все свои, помогать друг другу должны…

Я тяжело вздохнул, и перебил излияния внезапно обретшего надежду сталкера.

— Имя, фамилия, клан?…

Если содержимое одного из шприц-тюбиков было призвано привести найденный нами полутруп в состояние, при котором с ним можно было более-менее свободно общаться, то второй укол обеспечивал полную правдивость собеседника. Теперь мне оставалось только правильно задать вопросы. Безусловно, тот же Татарин владел техникой форсированного допроса куда лучше меня, но это было в прошлой жизни. Да и применение силовых методов к человеку, у которого и так ужасно болит буквально каждая клеточка тела (уж я-то эту боль на себе прочувствовал), могло бы и не дать нужного эффекта. А вот использование химии значительно облегчало задачу, хотя и, мягко говоря, несколько удорожало её достижение.

В общем и целом, информация, полученная от допрашиваемого, сводилась к следующему. Звали-величали его действительно Федором Бутовым, и названное им погонялово соответствовало действительности. Вот только к «Свободе» он никакого отношения не имел. Состоял в разное время в различных мелких сталкерских группировках, которые появлялись и исчезали в Зоне чуть ли не каждый день. В дозоновский период своей жизни жил где-то под Белгородом. Отслужил срочную связистом на глухой «точке», вернулся в родные края, там по-пьяни полез в драку, убил кого-то, и решил скрыться от правосудия в Зоне. Ненадолго, как он думал. Все так думают… Потом горе-сталкер, подобно многим другим, ему подобным, планировал на заработанные продажей артефактов деньги рвануть дальше за бугор — в тёплые края. Но сбыться этим розовым мечтам, увы, было не суждено. Сколько не мотался Палёный по Зоне — заработанных денег едва хватало на боеприпасы и снарягу. Плюс недавно опять по-пьяни с кем-то поцапался… Есть люди, которые не учатся даже на своих ошибках. В общем, закончились сталкерские похождения Феди Бутова тем, что он попал в «рабство» к одному из местных мелких «авторитетов» по кличке Босой.

Рабы — они и в Зоне рабы. В предыдущий рейд в Зону в составе группы Босого Палёный имел сомнительное удовольствие прочувствовать на себе все прелести рабства. И в следующем рейде, который начался аккурат перед последним Выбросом, твердо решил бежать. Что, как ни удивительно, у него получилось. Точнее, получилась только первая часть побега — под покровом ночи доведённый до отчаяния «бычок» сумел незаметно скрыться со стоянки и пройти по Зоне почти шесть километров без снаряжения, ПДА и практически без оружия (если не считать «форт» с четырьмя патронами в обойме). А вот дальше дела не заладились. Патроны он все расстрелял, а к началу Выброса рядом не оказалось никакого укрытия, кроме заражённого радиацией. Он, кстати, о радиации и не знал, так как дозиметр потерял по дороге. Можно, конечно, сказать, как это любят делать начинающие сталкеры в байках у костра, что, дескать, «Зона не захотела его отпускать»… Но зачем Зоне придурки, которые бродят по ней во время Выброса, а потом суются в «фонящее» укрытие? Этот человек сам был виноват во всех своих бедах. Хотя винил в них, естественно, кого угодно, но только не себя.

Никаких тайников с суперартефактами, естественно, у Федора в наличии не имелось. Никаких «секретных тайн Зоны» он, конечно, тоже не знал. Единственной более-менее ценной информацией, выжатой из него, оказался состав и примерный маршрут группы Босого в последнем рейде, до того, как сталкер Палёный покинул эту негостеприимную компанию. Группа насчитывала более двадцати человек, из них большая часть — «бычки», навьюченные тяжёлым грузом. Что за груз — беглец сказать не мог, так как на стоянках все рюкзаки складывались в одну большую кучу и тщательно охранялись. Кроме того, Палёный божился, что в составе группы было пять женщин. Правда, как он определил, что это именно женщины, оставалось не совсем понятным. Одеты те, кого он отнёс к представительницам противоположного пола, были в мешковатые комбинезоны, в которых фигуру было не разглядеть, на головы надеты шлемы, под шлемами — шапочки- «душегубки». За всё время похода предполагаемые «дамы» не проронили ни слова, и вообще у Палёного сложилось впечатление, что они были чем-то накачаны. Груза они не несли, и на стоянках их держали отдельно от «бычков». Даже по нужде водили отдельно. Странная какая-то картинка вырисовывается, но разбираться будем потом. Сейчас радовало уже то, что засаду здесь устраивать вроде бы никто не собирался.

Закончив допрос, я отвернулся от лежащего на земле сталкера, снова потерявшего сознание к этому времени снова, и с минуту раскладывал по полочкам полученную информацию, вспоминая, не упустил ли я чего-то важного. Вроде нет. Единственный неясный вопрос заключался в том, а не являлся ли этот человек тем, кому меня попросил помочь Тихон? С одной стороны — глупый вопрос. Как Тихон мог просить о помощи для такого ничтожества? С другой стороны, бывают моменты, когда самая слабая фигура, оказавшись в нужном месте в нужное время, решает исход партии. Итак. Тихон сказал. «К тебе подойдут, попросят помощи». Помощи у меня попросили? Да. Ко мне подошли? Нет. Я сам к нему подошёл.

Я повернулся спиной к лежащему без сознания человеку, и показал Татарину известный с древних времён жест: указывающий вниз большой палец сжатой в кулак правой руки. Зомби кивнув, выхватил из кобуры свой «Стечкин» с глушителем, и, быстро шагнув к бывшему сталкеру Палёному, почти не целясь пустил ему в голову пулю. Контрольный выстрел не понадобился.

— В «карусель», — махнул я рукой в сторону расположившейся за остатками сарайчика аномалии. Зомби вложил пистолет в кобуру, и, легко подняв труп на руки, потащил его в указанном направлении. Подойдя к «карусели», он зашвырнул в неё тело, и пригнувшись, отбежал за развалины. Я устроился рядом. Почти сразу по стенам нашего укрытия пробежался дробный стук, гнилые доски вздрогнули, где-то что-то оторвалось и упало на землю, и снова всё затихло. Сквозь щели между досками к земле устремились ярко-красные потёки. Ну что ж… Дело сделано. Пора в путь-дорогу. А то подзадержались маленько…

Выдвинулись в том же порядке. Впереди зомби с рейд-маркером, а за ним я в пределах досягаемости радиосвязи ПДА. Снова пришлось надеть шлем. За «железкой» местность была повыше и посуше. Всё чаще начали попадаться небольшие рощицы покорёженных Зоной деревьев. По мере продвижения вперёд рощицы становились всё больше и всё гуще. То и дело попадались лежащие поперёк нашего пути русла ручьев, которые только что были заполнены до краев талой водой. Теперь вода сошла, и бывшие ручьи превратились в рвы с покрытыми грязью стенками и дном. Идущему впереди Татарину приходилось петлять, не только обходя аномалии, но и выбирая удобное место для переправы через эти естественные преграды. Но несмотря на это, двигался он уверенно и довольно быстро, хотя при жизни набирался опыта передвижения по Зоне совсем недолго.

При жизни… Вообще жизнь и смерть — ужасно несправедливые подруги. Многие этого не понимают, и надеются, что если они всё будут делать «правильно», то и в жизни у них всё получится. В корне неверное мнение… Сравнить хотя бы истории двух трупов — Палёного и Татарина. Первый своей безалаберной жизнью вполне «заслужил» смерть. Более того, удивительно, что он умудрился прожить так долго, особенно в Зоне. Хотя наверняка найдутся моралисты, которые с пеной у рта будут доказывать, что я должен был бросить всё, и приложить все свои силы, чтобы спасти несчастного умирающего сталкера. Или хотя бы не убивать его, а оставить где был, снабдив лекарствами и оружием, коих у меня немеряно. Но тут я с господами моралистами не соглашусь. Я, повторюсь, не мать Тереза, чтобы спасать того, кто через два дня после спасения сам своими действиями выроет себе могилу. Да и нельзя было его спасти. С такой дозой облучения не живут. Фактически он был уже мёртв, вопрос был только в том, какой смертью он умрёт. Я только подарил ему быструю и лёгкую смерть вместо мучительной и не такой быстрой, которая его ожидала. Хотя мог бы и оставить мучаться. А почему я так поступил с трупом? Я не могу быть уверен на все сто, что поднимать мёртвых и вытягивать из них информацию могу только я один. И чтобы гарантированно не допустить сотворения из этого сталкера зомби кем-то другим, я могу только полностью уничтожить «исходный материал» для этого зомби. Что и было сделано. Поднимать же его для себя у меня не было ни малейшего желания. При жизни покойный не обладал достаточными знаниями и умениями, чтобы пригодиться мне после своей смерти. В общем, о смерти Палёного я не жалел ни капли. Да и, к тому же, не он первый, не он последний…

Другое дело Татарин (в миру Сорокин Егор Семенович). С ним я при его жизни тоже знаком не был. А жаль. Иметь такого человека среди своих друзей я счёл бы за честь. Кадровый военный, служил в «горячих точках», прошёл две чеченских войны, причём не в тылу отсиживался — уж зомби то врать не могут, сказок о себе не понарассказывают. В мирной жизни, как это частенько бывает с военными, не преуспел. Потому, когда ему предложили «подработать» в Зоне — согласился. И работу выполнил на «отлично». Но вот, как я уже говорил, в жизни далеко не всегда получается так, что если ты всё делаешь правильно, то получаешь ожидаемый результат. Выполняя задание, Татарин погиб по нелепой случайности. Видно, капризная девка Фортуна в этот момент уделяла внимание кому-то другому. Так капитан Сорокин из разряда живых перешёл в разряд неживых, а там уж такого ценного кадра для пополнения своей «армии» я упустить не мог.

Кстати, клан «Свобода», нанявший Татарина, после его смерти зажилил деньги, которые должны были быть переданы его семье. Капитан, вообще то, был человеком недоверчивым в таких вопросах, и на этот случай подстраховался. Но одной недоверчивости тут мало. Надо иметь ещё и какой-никакой опыт. «Страховка» оказалась ненадёжной. Человек, к которому обратился Татарин, «засветился». Верхушка клана посчитала, что дешевле будет с ним разобраться, чем выплачивать вдове погибшего причитающуюся сумму. Что и было сделано. Хорошо хоть семью решили не трогать. Так что жена Татарина и его двое детей остались живы, хоть и остались без средств к существованию.

Я узнал о происшедшем только через полгода после смерти Татарина, после того, как к нему вернулась память. В принципе, своему новому зомби я был ничего не должен. При жизни он был взрослым самостоятельным человеком, вполне способным отвечать за свои поступки и предвидеть последствия своих действий, в том числе и те, что получились. И не только для себя, но и для своих близких. Но эта история меня зацепила, и я добился от «Свободы» выплаты семье погибшего не только причитающейся суммы, но и солидной неустойки. При этом и сам не остался в накладе. Не скажу, чтобы эта операция оказалась слишком сложной, но повозиться, естественно, пришлось.

Вдова погибшего за время с момента смерти мужа выбивалась из последних сил, тянула две работы, но семью худо-бедно обеспечивала. Конечно, друзья покойного помогали ей, чем могли, но всё же основная тяжесть содержания двух растущих пацанов легла на её хрупкие плечи. Я знавал случаи, когда в подобной ситуации женщины шли на панель, лишь бы прокормить семью. И я не могу их за это упрекнуть. Но тут баба оказалась гордая. И, с моей точки зрения заслуживала того, чтобы я ей помог.

Чем я и занялся, устроив женщину на работу в одной из своих фирм в Перми. Предложенная ей работа, разумеется, отнюдь не была синекурой — не в моих принципах платить людям деньги только за красивые глаза или тяжёлое семейное положение. Но дама оказалась ко всем своим прочим положительным качествам смышленая и трудолюбивая, и начала быстро продвигаться по карьерной лестнице с соответствующим ростом зарплаты. Не без пользы для фирмы, в которой работала. Так моё доброе дело ещё и принесло мне дивиденды. Общался я со вдовой своего зомби, естественно, через третьих лиц, дабы ни у кого не возникало лишних вопросов. Но, не смотря на всю мою помощь, мужа я ей вернуть не мог. Разве что в виде зомби. Сомневаюсь, что её бы это обрадовало.

В общем, теперь Татарин был для меня постоянным напоминанием, что в Зоне смерть может настигнуть любого, даже намного более опытного, чем я. Смерть ходит рядом, и к ней надо быть готовым постоянно. Хотя торопить её и не стоит. Так что, несмотря на то, что я сейчас круче крутого яйца — могу постоянно таскать с собой эшелон припасов, могу управлять воронами и зомбями, у меня самое современное оружие и снаряжение — стоит только чуть-чуть ослабить бдительность, и я окажусь там же, где и Татарин с Палёным.

Подтверждение этой своей мысли я тут же получил в виде кинувшейся на меня из кустов справа (или, если не на меня, то по крайней мере, в мою сторону) псевдоплоти. Срезав её короткой очередью, я озаботился причиной столь странного её поведения. Обычно плоть ведет себя осторожнее, и не бросается на вооружённых людей. Послав Татарину на ПДА условный сигнал: «Стой! Опасность», я занялся изучением окружающей местности на предмет выявления того, кто бы мог настолько напугать несчастную плоть, что она бросилась на дуло автомата. Визуальный осмотр результатов не дал. На слух тоже ничего определить не удалось. Только где-то на юго-западе прострекотал вертолёт. То ли везёт военных сталкеров к полю артефактов, то ли уже забирает… Вздохнув, я полез в рюкзак за обручем. Жаль, что его нельзя таскать на голове постоянно. По двум причинам. Во-первых, когда на голове обруч, шлем на неё не налазит. Во-вторых, обруч сразу активируется при контакте с головой, и остаётся активным, пока его не снимешь. А выматывает он физически, когда его применяешь, очень сильно. Так что долго его не поносишь — через час-полтора коньки отбросишь от усталости.

При помощи обруча тоже ничего подозрительного обнаружить не удалось. То есть вообще ничего. Эта тупая плоть, похоже, была здесь единственным живым существом. Даже вездесущие вороны куда-то подевались. С одной стороны, это и хорошо. меньше местного зверья — меньше опасностей. С другой стороны, моя паранойя подкинула мне вопрос: а кого же это местная живность может так испугаться, чтобы всей толпой слинять отсюда? Может, конечно, я зря так переживаю, и псевдоплоть была просто умственно неполноценной. Если среди людей такие попадаются, то должны быть в наличии и среди монстров Зоны. Но всё же лучше побыстрее убраться отсюда по добру — по здорову. Я отстучал Татарину команду продолжать движение, и, снова сменив обруч на шлем, зашагал дальше, удвоив бдительность.

Однако опасался я напрасно — оставшийся путь до поля артефактов прошёл без происшествий. Хотя «напрасно — не напрасно» — это как посмотреть… С моей точки зрения, лучше перебдеть, чем недобдеть. К конечной точке нашего маршрута мы вышли с некоторым опозданием, да и снегопад, шедший до этого времени без особого энтузиазма, начал усиливаться. Пришлось вместо предполагаемого плана действий «один собирает артефакты — другой охраняет», применить план Б: «оба собирают артефакты, при этом постоянно оглядываясь по сторонам». По такому случаю я снова снял шлем и надел обруч. Оказалось, что вблизи имеется мелкая живность. Эта информация меня успокоила: значит, опасную зону мы прошли. Но обруч снимать я всё же не стал, и артефакты собирал, не ослабляя контроля за окружающей обстановкой.

Поле артефактов согласно закону подлости оказалось расположено в густых зарослях колючего кустарника. По идее, этот кустарник должен был давно выгореть — я насчитал в нём минимум шесть чёрных пятен от жарок — шесть потенциальных очагов возгорания. Но, по непонятным причинам, полутораметровые ветки, усеянные острыми колючками, сгорели только в зонах действия погасших жарок, а в остальных местах остались нетронутыми. Так что артефакты я собирал, поминутно вспоминая про себя такую-то мать и прочие популярные слова, приличествующие ситуации.

В принципе, у меня это был далеко не первый такой случай. Помню, как-то раз поле артефактов почти полностью расположилось на склоне небольшого заброшенного песчаного карьера. Зрелище было ещё то: примерно так я в детстве представлял стену пещеры с сокровищами. Склон мерцал разноцветными переливающимися огоньками, маленькие вихри разных расцветок возникали и исчезали то тут, то там. Местами на склоне дрожали радужные пузыри, издалека казавшиеся капельками росы. И всё это каким-то чудом держалось на почти вертикальном обрыве. Так что собрать всю эту красоту, да ещё и под проливным дождём, оказалось не так уж и просто. Пришлось привязывать веревку к дереву, растущему сверху, и лазить по стенке карьера наподобие альпиниста.

В общем, сегодняшняя ситуация вполне ещё ничего. Бывало и хуже. Вдвоём с зомби мы всё же успели «собрать урожай» до того, как выпавший снег сделал работу по сбору артефактов если не невозможной, то весьма затруднительной. Ничего особенного (по крайней мере, с моей точки зрения) на этом поле не нашлось. Да, мы нашли несколько весьма дорогих артефактов, но среди них ни одного особо ценного, или ранее неизвестного.

Что ж: отсутствие результата — тоже результат. Теперь следовало сложить контейнеры с собранными артефактами в рюкзак и выдвигаться к точке встречи с остальными «сборщиками урожая», где они должны были передать мне свои заполненные контейнеры. А там уж можно и домой. Но сегодня куда-то идти уже не получалось: зимой световой день короток, и уже пора было искать место для ночлега. Приближались сумерки, а за ними и ночь. Лучше бы, конечно, было отойти от бывшего поля артефактов подальше — но времени уже не оставалось, а посему мы ограничились тем, что прошли полкилометра на юго-восток по старому полузаросшему просёлку до поросшего молодым леском холмика, и обосновались на ночлег там. Почти у вершины холмика рос большой старый дуб. Как ни удивительно, его не затронули мутации, обычно происходящие с растениями в Зоне. Коричневые неопавшие листья были вполне типичными для дуба. А вот росшие вокруг гиганта молодые деревца, явно получившие жизнь из его семян, Зона изогнула и покорёжила, как хотела. Я выдал Татарину датчики движения, и пока он устанавливал их по периметру стоянки, наблюдал за окружающей обстановкой. После того, как все датчики были установлены, я проверил сигнал. Как и ожидалось, два датчика из десяти не работали. В то же время я был уверен, что технически они вполне исправны. Зона есть Зона. Электроника здесь может вести себя самым непредсказуемым образом. Даже на те датчики, что пока вроде-бы работают, полагаться нельзя. Я решил их применить только из соображений: «А вдруг сработают?». Достав из рюкзака два маскхалата, один я отдал Татарину, а второй надел на себя. На дворе снова зима — надо соответствовать… Затем установил на автомат ночной прицел (а кто его знает, что там ночью будет?), и, наконец-то начал устраиваться на ночлег. Спальное место я себе оборудовал, достав из рюкзака два коврика, и положив один из них на предварительно очищенную от снега землю, а вторым укрывшись с головой. Не знающий усталости зомби остался стеречь мой сон.

Вот что в зомби хорошо, так это то, что они никогда не устают. Я бы им даже позавидовал по этому поводу, если бы не прилагавшаяся к почти бесконечному запасу бодрости ма-а-аленькая неприятность в виде смерти. Так что завидовать я не стал, потому как нечему, а просто закрыл глаза и погрузился в чуткий сон, будучи готовым вынырнуть из него в любую секунду по малейшему подозрительному звуку. И даже не по звуку, а по чёрт знает, как его назвать… Во! Шестое чувство. Когда вроде-бы всё спокойно, но что-то перемыкает в мозгу. «Опасность!». Нормально спать я мог только за пределами Зоны. Даже в подземелье у «учителя Лика» я «вырубался» не до конца. А что уж говорить про ночёвку под чистым небом. Вообще — с одной стороны, такая жизнь мне давно надоела.

Иногда возникал соблазн бросить всё к чёрту, и поселиться в домике в деревне, давненько уже построенном недалеко от усадьбы моего кума. Тот три года назад плюнул на свою работу а солидной фирме, и удалился, как он выразился, «доживать свой век» ( в его-то годы), в глухую украинскую деревню, от которой до ближайшего города было больше сотни километров. Раздолье там было ещё то — деревня, как и большинство деревень на Украине, была практически пустой. Молодые уехали, старики поумирали, в полуразваленных хатах осталось полтора местных жителя… При моей финансовой помощи (не такой уж и большой, кстати) кум поднял хозяйство, завёл разновсякую живность типа коров, свиней, кур, гусей, и так далее (серьёзно подумывал даже над разведением страусов!), насадил плодовых деревьев и виноградной лозы, и стал жить-поживать, добра наживать. Когда я приезжал к нему в «имение», мы в основном занимались дегустацией его самопальных наливок и настоек. Ну, на рыбалку ещё ходили… Или на охоту — по желанию. Причём частенько дегустация совмещалась с той же рыбалкой или охотой. Так что охотились мы в основном на пустые стеклянные бутылки, которые в лес приносили полными. Раньше такая жизнь показалась бы мне ужасно скучной и пресной, но сейчас почему-то это времяпровождение стало мне нравиться даже больше, чем отдых где-нибудь на престижном курорте, каковые курорты, между нами говоря, уже как-то и поднадоели. Старею, наверное…

Но бросить все дела и вот так вот внезапно вдруг уйти на покой я не мог. Возможно, это было пресловутое «притяжение Зоны» — когда человек, который, казалось бы, заработал столько, что может наконец забыть обо всех этих монстрах, аномалиях, бандюках, и прочих прелестях жизни, огороженных Периметром, возвращается к ним снова и снова. Возможно… Для себя я объяснял то обстоятельство, что до сих пор не послал подальше эту грязную работу тем, что жалко бросать налаженный самим же бизнес, жалко оставлять на произвол судьбы организацию, в которой от меня так много зависит, и людей, в ней работающих…. Возможно конечно, что эти объяснения — всего лишь «отмазка», а причина лежит в сфере иррационального. Но я не из тех, кто любит копаться в себе с целью выяснить (или придумать) глубинную мотивацию своих действий и желаний. Не хочу пока уходить — значит, не хочу. Когда захочу — уйду.

Проснулся я внезапно, как от толчка. Непреодолимого желания резко перекатится вправо или влево не возникло — значит, непосредственной угрозы жизни нет. Какое-то время лежал неподвижно. Но что-то же заставило меня проснуться. Я осторожно, не делая резких движений, приподнял голову и огляделся вокруг. В секторе обзора вроде бы всё было спокойно. Никаких подозрительных шевелений. И никаких звуков. Я всё так же плавно перетёк в сидячее положение, и, сжимая в руках автомат, ещё раз быстро осмотрелся. Снег к этому времени (кстати, а который час? ум-гу, пол-пятого) почти перестал идти, но сугробы всё равно уже успели образоваться порядочные. Окружающий пейзаж Зоны то искрился снегом в свете луны, время от времени выглядывающей в просветы между медленно плывущими по небу снеговыми тучами, то снова погружался в темноту. Когда луна на минутку появлялась из за туч, то, хорошо приглядевшись, в десяти метрах от меня можно было разглядеть силуэт Татарина, практически сливающийся с о стволом дерева, у которого он стоял, осматривая местность по секторам. Датчики молчали. «Ну вот. Дожился. Паранойя…» — подумал я, и полез в рюкзак за обручем.

Обруч, как и в недавнем случае с псевдоплотью, показывал, что вокруг нет ни одного живого или неживого существа, кроме Татарина. «Нихт зер гут», — пробормотал я чуть слышно… Надо бы проверить местность на наличие контролёра. В радиусе действия обруча его нет. Обруч вообще-то контролёров «видит» очень плохо, я даже сначала с его помощью вообще их не мог заметить. Но потом наловчился, и, если бы сейчас поблизости находился мозгоед, я бы обнаружил его стопроцентно. Можно, конечно, воспользоваться «указателем», как недавно на Первом Периметре, но радиус действия у сего девайса не так уж сильно превосходит радиус действия обруча. Весь выигрыш — только в том, что он не жрёт мои силы при использовании. Плюс ещё один «минус» — «указатель» светится. В темноте демаскирующий фактор.

Я выругался про себя. Вот она, Зона! Даже если ты обвешан артефактами, снарягой и оружием, как новогодняя ёлка, стоит ей «шевельнуть мизинцем» — и тебя разотрёт в пыль. Делать нечего — придётся бодрствовать до рассвета с автоматом в руках, а там, как только станет возможно, «делать ноги». А может, это хреново «что-то» до утра и само мимо пройдёт. По крайней мере, я сильно на это надеюсь. Но, как говорится, «на Хозяев Зоны надейся, а сам не плошай». Так что я присоединился к зомби, который отнесся к новой угрозе весьма безразлично, (собственно, он ко всему так относился — на то он и зомби), надел ПНВ и принялся сосредоточенно пялиться в ночь. Через каждые пятнадцать минут я на пять минут надевал обруч, и изучал окружающее пространство через него. Всё было тихо. Вполне возможно, что я зря трачу драгоценное время, которое мог бы потратить на отдых и восстановление своих сил. Но буквально каждый мой нерв кричал о том, что где-то совсем недалеко находится нечто большое и страшное. Именно «нечто» — не человек, не животное, не монстр Зоны. Я не знал, что это такое, и узнавать не хотел. Но тут уж от меня ничего не зависело. Всё, как говорится, в руках божьих.

Однако прошло полчаса, затем ещё час, но никого и ничего такого не появлялось. Облака к этому времени куда-то разбежались, что для Зоны уже само по себе было из ряда вон выходящим случаем, и всё вокруг было залито мёртвенным светом полной луны. Ветер утих. То тут, то там вздымались к холодно мерцающим звездам столбы пара от жарок. Довольно далеко, метрах в трёхстах норд-норд-вест, за зарослями каких-то то ли высоких кустов, то ли низких деревьев время от времени возникало и снова пропадало зыбкое фиолетовое марево. Если бы не эти мелкие детали, можно было бы подумать, что я нахожусь в обычном зимнем лесу.

Небо на востоке уже начало понемногу сереть, когда я заметил какое-то движение среди деревьев метрах в двухстах к юго-западу от нашей стоянки. Ветки деревьев вздрогнули, с них серебристой пылью посыпался снег, и из этой пыли, подобно тому, как в каком-нибудь телешоу артист выходит на сцену из клубящегося искусственного тумана, на проселок шагнул неясный силуэт. За ним ещё один. За ним ещё. И ещё… Непонятные фигуры всё прибывали и прибывали. По мере прибытия они строились в колонну по три, и, не ожидая отставших, начинали движение по просёлку. Естественно, согласно закону подлости, топали они в нашу сторону. «Колонна по три» — это, конечно, громко сказано, но где-то в чём-то порядок передвижения пришельцев напоминал именно такое построение. Когда голова колонны уже находилась на расстоянии метров пятидесяти от деревьев, её хвоста всё ещё не было видно. «Неустановленные личности» всё прибывали и прибывали. Впрочем, не такие уж и «неустановленные»…

Во главе процессии выступали зомби. Причём зомби уже достаточно «несвежие», практически превратившиеся в скелеты. У некоторых даже кожа слезла, не говоря уже об остатках одежды. Вообще-то, обычно такие зомби ходить уже не могут. При малейшем движении они просто моментально рассыпались бы по косточкам. Но «ходячие мощи», дефилирующие сейчас передо мной, передвигались довольно уверенно. И запчастей по дороге не теряли. За скелетами топали зомби посвежее. По крайней мере, на них сохранилась не только плоть, но и обрывки одежды. Но всё равно, эти полуразложившиеся фигуры представляли собой довольно странное зрелище. Особенно, если учесть, что зомби были всех размеров: и почти двухметровые гиганты, и маленькие, «метр с кепкой». Я даже было подумал, что это зомби-дети. В хвосте наконец-то полностью выбравшейся на открытое пространство колонны вперемешку с зомбями начали появляться бюреры в своих «фирменных» коричневых балахонах, кровососы, имелась даже пара сравнительно небольших (наверное, молодых ещё) псевдогигантов.

Зрелище нарисовалось внушительное. Голова колонны уже почти поравнялась с с нашей стоянкой. В лунном свете и безо всякого ПНВ было отчётливо видно чуть ли не каждую косточку уныло бредущих скелетов. Вокруг царило полное молчание, нарушаемое только хрустом снега под ногами где-то сотни с лишним монстров. Так как все шагали вразнобой, в итоге получался непрерывный хрустящий звук, будто бы по снегу катилось гигантское колесо. Ещё раз окинув взглядом колонну, я прикинул её длину и расстояние от просёлка до нашей стоянки, и понял, что мы попадаем в зону досягаемости ведущего весь этот разнообразный сброд контролёра (или, скорее — контролёров. Я ещё не встречал мозгоеда, который в одиночку мог бы удержать под контролем такую массу «подчинённых»). Вот только никого, похожего на контролёра, я пока не обнаружил. Может, они в самом конце колонны, — там я не мог пока точно идентифицировать всех «участников движения».

В общем, этих мозгоедов надо было срочно вычислить, чтобы знать, в кого стрелять в первую очередь, если толпа начнёт проявлять агрессивные намерения. Или, что, пожалуй, будет вернее, от кого убегать побыстрее и подальше. Оказаться в радиусе досягаемости контролёра — не самое большое удовольствие. Я уже в который раз за ночь надел на голову обруч. Не понял…. Снял. Ещё раз надел. Картинка не изменилась. Однако… Контролёров в радиусе действия обруча не оказалось. Да, впрочем, если бы и оказались, я бы их уже и так почувствовал. В несколько ослабленном варианте, конечно — амулет на цепочке на груди заметно повышал сопротивляемость пси-воздействию. Но интересен был не только факт наличия явно находящихся под контролем существ при полном отсутствии контролёров. Обруч показывал, что ВСЕ в колонне, от первого до последнего — зомби. Зомби-люди, зомби-бюреры, зомби-кровососы… Хотя…

Вот и контролёры. Правда — тоже в виде зомби. Я наконец-то без всяких обручей и другого вспомогательного оборудования разглядел движущихся в общей колонне контролёров. Они были так же мертвы, как и все остальные. И, судя по всему, своим даром сейчас не пользовались, — колонну вёл не контролёр, а кто-то другой (или что-то другое).

М-дя… Учёные бы дорого дали за то, чтобы увидеть, а лучше потрогать и по возможности разобрать на кусочки то, что сейчас вижу я. А я бы дорого дал, чтобы оказаться сейчас от этого места как можно подальше. Нафиг мне такие новые знания… Когда неизвестно, сколько ты после такого повышения своего образования проживёшь… Но я прекрасно осознавал, что передо мной сейчас разворачивалось нечто экстраординарное.

Во-первых, оказывается, что возможностями контролёров обладает кто-то ещё. (Правда, пока непонятно кто). Во-вторых, всегда считалось, что зомби бывают только «на основе» человека. А тут — вся прямоходящая фауна Зоны. (Кстати, действительно — ни псевдособов, ни чернобыльских кабанов, ни тушканчиков тут нет. Зато вон тот скелет с здоровенной костяной конечностью, напоминающей манипулятор с гидравлическими ножницами по металлу, явно был когда-то вполне живым изломом… Зомби всё проходили и проходили мимо (И Слава Богу. Идите, родимые… Идите…). Обруч исправно демонстрировал их абсолютно одинаковые мёртвые ауры. Что у бывших людей, что у бывших кровососов, что у бывших контролёров… Тут все были равны, все одинаковы.

Хотя нет. Один из зомбей немного отличался от остальных. У него вокруг головы, если смотреть при надетом обруче, поблескивали какие-то не то искорки золотистого цвета, не то маленькие язычки пламени… Я пригляделся внимательнее. Зомби ещё не поравнялся со мной, и разглядеть его более подробно мешали бредущие перед ним фигуры. Кто он был при жизни — непонятно. Для бюрера высоковат, для человека низковат… Хотя и среди сталкеров попадаются человечки ростом «метр с кепкой». Может, один из таких… На заинтересовавшей меня фигуре болтались обрывки балахона, подобного бюреровским, только серого цвета. Голова была накрыта рваным капюшоном, и лицо, если оно ещё осталось у этого зомби, было скрыто в тени. Может, это он управляет всей толпой? Да нет, вроде ничего такого от него не исходит — я бы почувствовал… Пока я размышлял, странный зомби подошёл уже совсем близко. Ещё немного, и он пройдёт мимо, и я смогу увидеть только его спину, прикрытую драным балахоном. Вот он уже почти поравнялся со стоянкой… И тут как бы немного замешкался… Мертвяк продолжал идти вперёд, но голова его медленно, как башня танка начала поворачиваться в мою сторону. И вот уже чёрный провал капюшона смотрит прямо на меня. Зомби замедлил ход. Следующие за ним недопокойники не сбавили скорости, а стали по одному обгонять загадочную фигуру, равнодушно глядя пустыми провалами глазниц строго по курсу.

Но этот, зараза, притормозил ещё сильней. Неужто заметил меня, скотина? Но как? И почему? Он же зомби, ему должно быть всё глубоко по фигу, как вот всей остальной индифферентно топающей мимо братии… Зомби остановился, медленно поднял руку к голове, и сдёрнул с неё капюшон. Раздался треск гнилой ткани, капюшон просто оторвался от остального балахона, и я наконец получил возможность посмотреть в лицо загадочному недопокойнику. Лицо, как лицо — по крайней мере для зомби. Жёлтая пергаментная кожа с трупными пятнами, выступающие скулы, жёлтые же зубы, тёмные провалы на месте глаз… В общем, зомби, как зомби. Я таких перевидал море. Но вот на голове у этого странного зверька обнаружился… …Обруч. Такой же, как мой. Точнее, почти такой же. В отличие от моего, этот «змей» отливал золотом, казавшимся чуть бледноватым в лунном свете. «Глаза» змея светились багровым светом. Вот тут то я осознал, что означает выражение «зловещий багровый свет». Зомби ощерился, и я почувствовал почти непреодолимое желание подняться, и влиться в ряды бредущих по просёлку мертвецов. И идти… Идти… Неведомо куда… На меня накатила аппатия и безразличие…

А вот хрен вам! Не таков русский богатырь! Собрав последние силы, я налившимися свинцовой тяжестью руками сорвал обруч со своей головы, и упал лицом в снег. С одной стороны, моё поведение было вопиюще глупым — нельзя терять контроль над перемещениями противника. Но инстинктивно я понимал, что поступаю правильно. Других вариантов поведения нет.

Пси-воздействие прекратилось сразу же после того, как я снял обруч. Полежав с минуту мордой лица вниз, я решился наконец-то поднять голову и бросить быстрый взгляд влево, где занял позицию мой сопровождающий. Татарин всё так же лежал рядом со мной. Он, как обычно, прикрывал тыл, и явно не испытывал никаких побуждений присоединиться к своим бредущим по дороге собратьям. Я взглянул на дорогу. Зомби с обручем на голове как раз отворачивался. Постояв на месте ещё пару секунд, как бы принимая решение, что делать дальше, он, понуро опустив голову, зашагал вперёд вместе с остальной компанией. А ещё через пару минут мимо меня прошёл последний участник движения. Это был кровосос. Он двигался не так, как остальные: как-то странно дергался из стороны в сторону, и то ускорял ход, то притормаживал. У меня возникло серьёзное подозрение, что он ещё жив. Но надеть обруч, чтобы проверить свои догадки, я не решился. Только что полученных впечатлений мне теперь итак хватит надолго…

— Вообще, фигня какая-то получается, — размышлял я, глядя вслед удаляющимся мертвякам. — Это что же выходит? Мой обруч что-то типа «кольца всевластья», придуманного «дедушкой Толкиеном»? То есть всевластья то как раз никакого нет, зато меня через него можно подчинить так же, как я подчиняю ворону? Не любому, конечно, а тому, кто носит более мощный обруч? Видимо, придётся от него отказаться. Удобная, конечно, штука, но не настолько, чтобы из-за неё так рисковать.

С такими мыслями я со вздохом деактивировал своего «змея», и спрятал в рюкзак. Колонна странных зомбей скрылась за поворотом просёлка. Небо уже начало ощутимо сереть. На нём снова появились быстро густеющие тучки.

Скорее бы рассвет. С этого места надо быстрее уходить. Ощущение опасности, из-за которого я проснулся, с уходом толпы зомбей несколько уменьшилось, но полностью не исчезло. Кто-то очень опасный находился совсем рядом, и, возможно, с усмешкой наблюдал за двумя жалкими букашками, одной живой, и одной немёртвой. А скорее всего этому «кому-то» и дела нет до двух микробов, затаившихся где-то рядом. Может, он нас вообще не замечает. Правда, если меня раздавят, даже не заметив, мне от этого лучше не станет.

А может, просто наконец-то начали сдавать нервы. Вообще-то, уже давно пора. Пора перебираться в «имение» к куму, и бросать к чертям эту Зону, в которой не знаешь, доживёшь ли до рассвета. Завести огород, начать выращивать помидоры, картошку, квашеную капусту, солёные огурцы… И что там ещё выращивают…

Примерно такими мыслями я был занят до момента, когда наконец-то рассвело настолько, что можно было трогаться в путь. Собрался я ещё до этого времени. Датчики снимать не стал. Чёрт с ними, с датчиками. Не до них. Надо сваливать. Вот только в какую сторону? Пока не определился с направлением, лучше вообще оставаться на месте. Залезть бы на дуб, осмотреться… Я с сомнением посмотрел на ствол старого гиганта. Нет. Лучше сначала обойтись более простыми методами. Я осторожно выдвинулся к подножию холмика, туда, где чаща из покорёженных чёрных стволов заканчивалась, и в бинокль осмотрел доступный для обозрения небосвод. Ага. Километрах в трёх-трёх с половиной на северо-восток пролетела ворона. Значит, нам туда. Это, конечно, немного в сторону от маршрута, ну да ничего. Как любит говаривать один мой хороший знакомый — бешеной собаке сто километров не крюк.

Всё. В путь. Я сбросил маршрут движения на ПДА зомби, и стал смотреть, как он удаляется в указанном направлении. Рейд-маркер включать не было нужды — следы на снегу и так были отчётливо видны. Вообще-то у меня было сильное желание пойти первым, лишь бы поскорее убраться отсюда, но это желание я безжалостно задавил. Вторым идти всё же безопаснее. «Отпустив» Татарина на достаточное расстояние, я двинулся за ним, ступая след в след. Если выберусь нормально, зайти, что ли в церковь, свечку поставить? Я вздохнул. «Вот так и становятся верующими»… До относительно безопасных мест было всего три километра пути, но эти три километра ещё надо было преодолеть…

На этот раз я шёл гораздо осторожнее, чем до привала, несмотря на то, что обязанности по прокладке безопасного маршрута по прежнему были возложены на зомби. Приходилось в одновременно и следить за тем, чтобы ступать строго след в след, и непрерывно вертеть головой на триста шестьдесят градусов. Вот уж когда пожалеешь, что нет глаз на затылке. Нельзя сказать, что я не уделял достаточно внимания окружающей обстановке до этого, однако сейчас моя бдительность была удвоена и утроена. Одновременно я прислушивался к своим внутренним ощущениям. Не «накатит» ли сильнее — как ночью? Пока не «накатывало». Но это ещё ни о чём не говорило. Например, вчера, там, где на меня прыгнула псевдоплоть, я вообще ничего не почувствовал. А опасность была. Так что полагаться только на «шестое чувство» не стоит, надо на всю катушку использовать и «традиционные» органы чувств — глаза, уши и нос. Но подозрительных движений на глаза не попадалось, уши не фиксировали никаких звуков, кроме скрипа моих шагов по снегу, а запах вокруг стоял самый обычный — запах морозного зимнего утра. Казалось, Зона вымерла, и я — последний живой человек, бредущий куда-то по заснеженному лесу…

Снега навалило по щиколотку, морозец пробирает…

«Тёплое утро. Но улицы ждут…»

Взгляд под ноги. Правильной дорогой идём….

«…отпечатков наших ног…»

Что слева? Чисто. Справа?

«…Звездная пыль —…»

И справа вроде никого. Обернуться назад…

«… на сапогах…»

Позади ещё на пару шагов стал дальше холмик с могучим дубом посредине, и окружающей гиганта чащей «деток» — мутантов. Снова посмотреть под ноги…

«Мягкое кресло, клетчатый плед…»

Под ногами сугроб. Снегу намело выше колен. Перелезем. Если бы сугробы были главной проблемой…

«…не нажатый вовремя курок.»

Кстати, на небо тоже не забыть посмотреть… Только облака.

«Солнечный день —…»

Ворон не видно. А вот снег, похоже, скоро пойдёт снова.

«…в ослепительных снах…».

Слева, почти у самой тропы, «парит» жарка. Возле неё мерцает полузасыпанный снегом довольно редкий артефакт «душа». У идущего впереди Татарина не было приказа собирать по дороге артефакты, вот он их и не собирает. И я не буду. Не до них сейчас. Скорость передвижения должна быть максимально возможной.

И песня привязалась… Вроде бы сейчас не до песен, но так бывает иногда: всплывает в памяти какая-нибудь мелодия, казалось бы, в самый неподходящий момент…

Справа чисто… Сзади всё спокойно. Посмотреть под ноги… Нормально. Иду чётко след в след. Мелодия, звучащая в голове, задаёт ритм движения, и создаёт нужный эмоциональный настрой. А может — как раз не нужный? Сейчас лучше быть механизмом — бездушным, бездумным, работающим на инстинктах. А тут — песня. Впрочем — изгонять её из головы бесполезно. Только больше внимания на этот процесс отвлечётся. А оно мне сейчас нужно на другие цели. Так что пусть звучит песня где-то в уголке сознания… Впереди опять сугроб. Из него торчит присыпанная снегом заиндевевшая нога в штанине камуфляжной раскраски и берце. И такое бывает… Хотя в Зоне это редкость. Обычно трупы быстренько растаскивает на кусочки местная живность. Татарин молодец, обошёл подозрительный сугроб подальше. Правильно. Сейчас не до выяснений, что тут приключилось. Я прошёл мимо останков безвестного сталкера (который, кстати, при жизни вполне мог быть одним из моих друзей). При этом я очень внимательно следил, а не шевельнётся ли эта мёртвая нога? Ведь не факт, что под сугробом находится не зомби. Но, похоже, это был обычный труп. Торчащая из сугроба нога так и не пошевелилась, пока я не потерял её из виду далеко позади.

«…не остаться в этой траве..»

Исчезновение из виду заметенных останков совпало по времени с появлением перед моим носом очередной досадной неожиданности в виде глубокого рва. Судя по всему, по нему ещё недавно протекал бурный поток воды. По крайней мере берега рва были основательно подмыты, и, судя по глубоким заполненным водой отпечаткам ног прошедшего впереди меня зомби, дно естественного препятствия ещё не промёрзло на должную глубину. Чуть правее через ров можно было перебраться по упавшему дереву, но Татарин почему-то избрал именно этот путь — по незастывшему ещё дну. Я присмотрелся к дереву внимательнее. Дерево как дерево… Вот только снег на его ветках дерева мерцает как-то неправильно. Похоже на то, как снег искрится под лучами солнца, но солнце-то скрыто за тучами. На ПДА странное природное явление никак не отображалось. Ничего подобного по визуальным признакам я раньше не встречал. Отдалённо похоже на «серебрянку», но та мерцает только одним оттенком — серебром, и располагается строго на земле. На деревьях её ещё никто ни разу не замечал.

Значит, по дереву мы не пойдём. Я вздохнул, и принялся спускаться в ров, цепляясь за ветки кустов, которыми довольно густо поросли склоны. Вот они, недостатки применения зомби: не сказал ему, что после преодоления естественных препятствий, таких, как этот ров, надо останавливаться, и прикрывать меня, пока я нахожусь в зоне ограниченной видимости — он и не остановился. Хотя я тоже баран. Он зомби — что с него возьмёшь. Но я-то живой! И вроде бы считаю себя не то что бы сильно тупым… Мог бы и предусмотреть такую возможность. Тем более, что не первый раз такая ситуация. Просто раньше обстановка была спокойней, и я мог просканировать местность перед переправой. А сейчас, после ночных событий, надевать обруч у меня не было никакого желания. Звать Татарина назад — тоже не дело. Вот и топаю сейчас, проваливаясь по щиколотку в ещё не успевшую застыть грязь на дне рва, и не видя, ни что творится спереди, ни что происходит сзади. Наконец я в последний раз вытянул ногу из чавкающей жижи, и приготовился подниматься на другую сторону. Предварительно постоял немного, прислушиваясь. Всё тихо. Можно лезть наверх. Взбираться наверх было труднее, чем спускаться вниз не только по обычным причинам — вследствие действия земной гравитации, но ещё и потому, что на подошвы моих берцев налипло порядочное количество скользкой грязи. И не только на подошвы. Ноги ниже колен вообще выглядели, как два сплошных комка грязи. Но приводить себя в порядок было некогда. Нужно выбираться отсюда как можно скорей. Поэтому я, постоянно поскальзываясь и хватаясь за ветки кустов, принялся выбираться изо рва. Наверх сразу вылезать не стал — высунул над краем рва только голову, и быстро осмотрелся вокруг. Всё тихо. Значит, идём дальше. Окончательно выбравшись на ровное место, я сломал ближайший торчащий из снега прутик, и с его помощью почистил ноги в первом приближении. Хорошо бы вообще переобуться, но — некогда, некогда. Надо идти.

Перед тем, как продолжить движение, покосился на всё так же сверкающее разноцветными искорками дерево. Вот почему, когда видишь новую аномалию, тут же возникает детское желание кинуть в неё болт? Вроде и не ребёнок уж давно, и обстановка к швырянию болтами не располагает. А вот хочется, и всё. Но это не тот случай, когда надо делать то, что хочется. Лучше пусть в неё швыряет болты и гайки кто-нибудь другой. Кого не жалко. А я в это время буду отсюда километров в …надцати. Так что, зафиксировав на ПДА расположение странной аномалии, я двинулся дальше. Цепочка следов идущего впереди Татарина огибала слева очередной холм, поросший редкими чахлыми деревцами, выглядевшими так, будто бы над обычными соснами хорошо поиздевался пьяный обкуренный абстракционист.

А ведь я мог бы сейчас спокойно сидеть в подземном «бункере» Андрея, и попивать пивко, ожидая, пока зомби принесут мне собранные артефакты. Мог бы, если бы вернулся назад. Но вернуться от поля артефактов в подземелье я мог только по своим следам. А это в Зоне не принято. Новичкам говорят, что это такая примета в Зоне: вернёшься на свои следы — тут тебе и смерть. На самом деле всё гораздо проще. По твоему следу запросто могут идти преследователи. И хорошо ещё, если это окажутся не люди… В моём же случае всё было ещё сложнее. «Железку» я мог пересечь только в том же месте, что и по дороге к полю артефактов. А с этой стороны переходить бывшую железную дорогу было гораздо опасней. Подходы просматривались, а удобной позиции, чтобы самому осмотреть опасное место, не было. Плюс по времени там уже вполне могли обосноваться любители лёгкой наживы. Так что выбранный мною маршрут движения был вполне логически обоснован. Только вот самые лучшие логические расчёты частенько перечёркиваются суровой действительностью.

Ну что ж: как говорится, «судьба играет человеком, а человек играет на трубе», подумал я, перелазя через третий подряд лежащий поперёк дороги ствол поваленного дерева. Обойти эти неизвестно кем вывернутые с корнями деревья не представлялось возможным: справа нарос густой кустарник, а слева нарисовалось целое поле аномалий.

Не успел я ещё твердо встать на землю обеими ногами, как в кустарнике послышался какой-то шорох. Я мгновенно свалился в снег, и, выставив перед собой автомат, принялся высматривать источник звука. Ничего такого видно не было… Я пролежал так минуту, другую… Ничего не происходило. Аккуратно отломал ветку от ствола, к которому прижался, и поднял на ней снятую с головы шапочку. А в ответ — тишина… Тогда я уже сам поднялся сначала на колени, а потом — почти в полный рост. Спрятавшись за ветками, внимательно осмотрел заросли через прицел автомата. Красная точка маркера прицела то фокусировалась на очередной ветке, то снова скользила по снегу. Переводчик огня был выставлен на очередь из трёх пуль: если «что-то» из кустов ломанётся на меня, я успею проделать в нём несколько дырочек. «Что-то» ломанулось. Вот только не на меня, а наискосок через старую просеку, по которой проложил маршрут Татарин, в сторону подлеска, растущего слева метрах в ста впереди. Стрелять я не стал. «Что-то» оказалось обычным тушканчиком.

Чёрт! В смысле: «Ура!». Тушканчик! Настоящий живой тушканчик! Я готов был догнать этого милого монстрика, и расцеловать его. Я вышел! Я снова вышел! Из подлеска, куда метнулся тушканчик, взлетела спугнутая им ворона. Наконец-то «нормальная» Зона! С кучей разнообразной живности, всегда готовой закусить тобой, и прочими своими «прелестями». Но тут хотя бы знаешь, от кого чего ожидать. А там, откуда я только что вышел… Если бы вся Зона была ТАКОЙ, я бы в неё не пошёл ни за какие коврижки…

Несмотря на приподнятое настроение, кусты, из которых выскочил тушканчик, я всё же обошёл, пригибаясь и прячась за деревьями с противоположной стороны просеки, где приходилось следить ещё и за тем, чтобы не попасть в какую-нибудь аномалию. Конечно, скорее всего, тушканчика спугнул именно я, но всё же лучше пройти это место поосторожнее. Было бы досадно выбраться из такой передряги, и тут же отдать богу душу из-за собственного разгильдяйства. К счастью, мои предположения о том, что тушканчика спугнул я, оказались верны, и я смог пройти дальше без проблем. К моменту, когда я вернулся на след, оставленный зомби, снова, сначала потихоньку, а потом всё более и более усиливаясь, пошёл снег. Я чуть прибавил шаг. Надо было быстрее отойти подальше от этого «нехорошего места», да и дистанцию между мной и идущим впереди зомби следовало сократить. Иначе его следы заметёт раньше, чем я по ним пройду.

Недалеко от того места, где я встретил тушканчика, просека, по которой я шёл, под острым углом пересекалась с другой, такой же полузаросшей. Ну не совсем такой же: вдоль неё проходила старая телеграфная линия. Просмолённые деревянные телеграфные столбы, привязанные толстой металлической проволокой к вкопанным в землю невысоким бетонным столбикам, сохранились вполне неплохо. Только на нескольких столбах в зоне прямой видимости перекладины с изоляторами покосились, или вообще упали в снег, да метрах в двухстах по ходу движения три столба отсутствовали. На месте, где они когда-то стояли, образовалась громадная воронка, сейчас почти до краёв заполненная водой, уже успевшей подёрнуться молодым, ещё непрочным льдом. Что тут бабахнуло, я не знал. Но скорее всего, что-то очень мощное, запуленное из чего-то очень большого, промахнулось мимо соседнего квадрата, который «пушкари» коалиции использовали в качестве артиллерийского полигона. Кстати, если мы всё так же будем двигать прямо, то не только значительно отклонимся от маршрута, но и выйдем прямо в этот квадрат. Может, кому-то и нравится, когда на голову сыплются снаряды и ракеты с реактивных установок, но только не мне. Поэтому я поднял руку, чтобы отбить на ПДА приказ Татарину остановиться для уточнения маршрута.

Однако даже прикоснуться к клавиатуре я не успел. Впереди раздалась длинная очередь из АКСУ. Этот автомат имеет характерный звук выстрела из-за установки дульного компенсатора на укороченном стволе. Почти сразу же к первому АКСУ подключился второй, а затем раздались две короткие очереди из обычного «Калаша». Или из двух «Калашей» — с такого расстояния не разобрать. Потом на какое-то время воцарилась тишина. Через несколько секунд хлопнул одиночный пистолетный выстрел, и всё стихло окончательно.

Я упал на снег ещё когда услышал первые выстрелы. Полезная привычка для сталкера в Зоне, но вот за её границами — не очень… Знавал я сталкеров, которые падали на землю при звуке хлопка из карбюратора проезжающего автомобиля. Находящиеся рядом люди принимали их за психов.

Сообщение от Татарина: «Опасность!», пришло на ПДА уже после окончания стрельбы. Спасибо, конечно… А то я сам не слышу. Вот тебе и «милая, милая Зона»… Я вывел на экран ПДА картинку с камеры, закреплённой на шлеме зомби. Сначала на картинке был виден только снег с торчащими из него засохшими травинками и редкими ветками кустарника. Татарин куда-то полз. Где-то через минуту на экране наконец-то появилась картинка, изображающая кусок заснеженной местности, запечатлённый откуда-то сверху. Очевидно, Татарин вёл наблюдение с вершины одного из многочисленных холмов, которых здесь было в изобилии. Камера метнулась влево-вправо, изображение смазалось, затем стабилизировалось и сфокусировалось на группке оживлённо жестикулирующих людей.

Их было восемь… девять… Двенадцать. Народ собрался возле чего-то большого, лежащего на снегу, и, бурно жестикулируя, выяснял между собой отношения. Изображение с камеры не позволяло разглядеть людей подробнее. Я, конечно, мог бы включить зум, но особых результатов бы это не дало. Возможности камеры не позволяли добиться приличного изображения при увеличении картинки. На первый взгляд, самым разумным было бы оставить зомби наблюдать за ситуацией, а самому оставаться здесь: найти где-то поблизости укрытие, и ожидать дальнейшего развития событий. Но никакой более подробной информации об обнаруженной группе, оставаясь на этом месте, я бы не получил. А не имея достоверной информации, нельзя сделать правильные выводы. Как минимум — о дальнейшем маршруте своего движения. Так что придётся подобраться к этой весёлой компании ближе. Благо, подбираться недалеко. Расстояние между мной и позицией Татарина сейчас не превышало ста пятидесяти метров. А вот меток этих шумных сталкеров на моём ПДА пока не было — пригорок, находящийся между нами, экранировал радиосигнал.

Я поднялся, и короткими перебежками двинулся к залёгшему зомби. С учётом петляния между деревьями, растущими вдоль просеки, и крюков в обход попавшихся по дороге аномалий, путь до НП Татарина занял у меня примерно десять минут. Можно было бы добраться и быстрее, если двигаться без остановок по просеке прямо по следам зомби. Но обнаружившиеся сталкеры могли оказаться не полным составом находящейся в этих краях группы, а только её частью, а остальные выдвинуты в боевые охранения, так что соблюдение мер предосторожности не помешает…

Наконец-то, обосновавшись в снегу рядом с безучастно наблюдающим за разворачивающимся внизу действом зомби, я получил возможность более пристально ознакомится с ситуацией. Причём не только в переносном смысле, но и в буквальном — с помощью бинокля. После осмотра местности в бинокль вопрос с только что услышанной стрельбой прояснился. Оказалось, что на идущую куда-то группу сталкеров выскочил чернобыльский кабан. Именно его тушей и оказалось то самое «большое, лежащее на снегу». А может, и не выскочил, а просто так, пробегал мимо по своим делам… Но двое сталкеров из группы, (кстати, в самой бедной по сравнению с остальными, хотя и новой, экипировке и хуже всех вооружённые, — в общем, явно новички), запаниковали, и начали садить в монстра из своих «Ублюдков», или «Чебурашек», как в простонародье называют укороченный «Калаш». Кабану это, естественно, не понравилось, и он воспылал горячим желанием отомстить обидчикам. И это своё желание ему почти удалось воплотить в жизнь. Один из «молодых» сидел сейчас на снегу, и другой сталкер, в более потрепанном, но и более качественном БЗК, с АК-74, закинутым за спину, бинтовал ему ногу выше колена. Очевидно, монстр уже на последнем издыхании всё же достал незадачливого «салагу». Причём я сильно сомневаюсь, что это «последнее издыхание» кабану устроили вьюноши с АКСУ. Скорее, монстра подстрелил кто-то из более опытных сталкеров (те самые две короткие очереди из «Калаша»). А уж затем обездвиженное чудище дострелили из пистолета.

И сейчас сидящий на снегу «виновник торжества» вместе с медицинской помощью одновременно получал и вполне заслуженную порцию пилюлей от субъекта, очевидно являющегося старшим в этой группе. По крайней мере, этот бурно жестикулирующий и широко раскрывающий рот сталкер единственный из всех «шиковал» в «паутинке» — специальном маскировочном комбинезоне, сшитом с использованием артефактных технологий, и только у него в руках был импортный ствол FN FAL, в десантном исполнении FAL50.63, если не ошибаюсь. Остальные, кроме двух «счастливых обладателей АКСУ», и ещё двух сталкеров, держащих в руках старенькие АКМСы с подствольниками, были вооружены обычными АК-74. Хотя нет. Вот ещё один боевик, до того стоявший ко мне спиной, развернулся в мою сторону, и я увидел у него в руках комплекс ОЦ-14 «Гроза». Хм… Может, оно и круто, но не очень практично. Даже если не принимать во внимание недостатки «Грозы», напрямую связанные с её компоновкой «буллпап», то даже лишь одно обстоятельство, что, например, находясь в укрытии, вести огонь из этого автоматно-гранатомётного комплекса можно, только высунувшись из этого укрытия по пояс, делало «Грозу» не очень привлекательной для применения в бою. Да и выбор «или глушитель — или гранатомёт» тоже не очень меня вдохновлял. Хотя: сколько мудрецов — столько мнений…

Сталкер в «паутинке» наконец-то закончил свой вдохновенный монолог, и, с досадой махнув напоследок рукой, отвернулся от воспитуемого объекта. Что ж, я вполне мог понять раздражение старшего. «Молодняк» своей пальбой демаскировал группу, плюс в довесок к этой неприятности добавилось появление раненого, уже задержавшего всех, и в ближайшем будущем заметно снизящего скорость передвижения группы. Но, с другой стороны, командир на то и командир, чтобы, в числе прочего предусмотреть подобный вариант развития событий, и сделать всё, чтобы его не допустить. На худой конец, можно было просто не брать молодых в этот рейд.

Кстати, сейчас, когда я подтянулся по ближе к месту событий, можно наконец, проверить с помощью ПДА, а кто это у нас тут бродит по Зоне? Хм… Антиресно девки пляшут. По четыре штуки в ряд… ПДА показывал метки десяти сталкеров. Значит, двое без ПДА. Судя по всему — те самые «молодые», которые только что «отличились». Но интересно не это. Сталкеры без ПДА встречаются не так уж редко. Кто потерял, кто совсем бедный — даже на ПДА денег нет… Кстати, сейчас, похоже, тот самый случай. Но вот такой странный состав группы… Двое из «Долга», четверо из «Свободы», ещё двое из «Чистого Неба», двое не в каких кланах не числящихся, и (внимание!) двое из «Греха»!

Конечно, всякое случается в Зоне… Интересы кланов то сходятся, то опять расходятся, кланы могут сегодня проводить совместную операцию, а завтра резать друг-другу глотки… Но никогда я ещё не встречал операции, в которой бы объединились такие разные кланы. И никогда не встречал ситуации, в которой бы бойцы «Долга» подчинялись бы «Грешникам». А здесь всё было именно так. Руководил группой именно «Грешник» — тот самый мужик в «паутинке» и с забугорным стволом. Интересно, что же произошло? Чтобы такая ситуация стала возможной, надо, чтобы небо упало на Землю. Хотя… Кажется, я не в том направлении думаю. В состав группы входят бойцы из разных кланов, причём, судя по экипировке и амуниции, отнюдь не самые сильные, плюс внеклановый молодняк… Странный состав для выполнения задачи, ради которой такие разные кланы могли бы объединиться…

Скорее, тут другое. Кланы — это не замкнутые объединения. То есть переход из одного клана в другой не приветствуется. На тех, кто меняет клан, говоря словами классика, «дурно смотрят здесь», и «плохо принимают там». Но, когда кланы не ведут между собой активных боевых действий, сталкеры из разных кланов довольно полотно общаются между собой, и иногда из такого общения возникают довольно устойчивые «межклановые группы», своего рода «мини-кланы», используемые как для совместного отдыха в свободное от основных обязанностей время, так и для совместных акций в плане обогащения. То есть походов за артефактами. Похоже, сейчас я наблюдал именно такое явление. Но куда же двигалась эта толпа? Что это была именно толпа, а не слаженная группа, хорошо было заметно хотя бы по тому факту, что пока командир читал нотацию оплошавшему сталкеру, остальные пялились на это зрелище, совершенно забыв о том, что надо следить и за местностью. Только два бойца, в которых мой ПДА опознал «долговцев», не глазели на «разбор полётов», а цепкими взглядами непрерывно осматривали окрестности, держа свои АКМСы наперевес, в полной готовности среагировать на внезапно возникшую внешнюю угрозу. Причём делали это не по приказу, а исключительно по собственной инициативе.

Кстати, эти два бойца оказались ещё и единственными, кто был в маскхалатах. На остальных был обычный «осенний» камуфляж, а на «молодых» — так и вообще летний. Собственно, и сам «главнокомандующий» свою «крутую» паутинку напялил совсем зря. Она, конечно, «смазывала» очертания его фигуры, превращая её в размытое пятно. Но вот только «паутинка», уж неизвестно почему, в принципе не могла становиться чисто белой. Поэтому сейчас сталкер представлял собой хотя и размытое, но всё же серое пятно на белом фоне снежного покрова. Если ещё принять во внимание налипшие на комбез то тут, то там пятна грязи, старший группы становился похож на расплывчатого давно немытого далматинца. В общем, маскировка получалась хреновенькая… Лично я не использовал «паутинку» зимой именно по вышеперечисленным причинам. Уж лучше не выделываться, и надеть обычный маскхалат.

Пока я был занят размышлениями на тему: «Кто такие? — Куда идут?», у сталкеров внизу произошли перемены. Раненого наконец перевязали, он поднялся на ноги, и группа принялась готовиться к продолжению похода. Походный порядок оказался следующим. Впереди шёл боец «Долга». За ним двое из «Свободы», за ними «грешники», потом снова «свободовцы», потом молодняк, и замыкал эту колонну снова боец «Долга». Прежде, чем начать движение, старший группы достал рацию (вроде бы, «Северок»), и что-то в неё сказал. Судя по всему, ему что-то ответили. По крайней мере встроенный в мой ПДА сканер радиочастот, совмещённый с пеленгатором, показал всплеск активности в радиоэфире впереди по курсу группы. И, кстати, почти в той стороне, откуда пришли мы с Татарином. Гм. Могли бы и напороться…

О! Моё мнение о командире группы сразу подскочило на пару пунктов вверх. Он, оказывается, даже догадался выслать вперёд боевое охранение. Не так уж всё и запущено, как казалось на первый взгляд. Хотя с другой стороны… Я на пару с зомби мог сейчас легко перещёлкать всю группу. И помогло бы им это боевое охранение?

Тем временем группа наконец-то двинулась вперёд. Однако… Если они не сменят курс, то окажутся там, откуда я только что выбрался. В принципе, люди незнакомые, и я им ничего не должен… Но, пожалуй, если я пошлю им весточку, с меня не убудет. Поисковую операцию по поиску и отлову неизвестного благодетеля эти орлы проводить вряд ли будут, а если и будут, то, судя по тому, что я видел, фиг кого найдут. Честно говоря, вероятность того, что в результате моего предупреждения маршрут группы будет изменён, я оценивал где то в пределах 50/50… Но попробовать стоило. Я подождал, пока группа отойдёт подальше, и, отстучав на клавиатуре ПДА сообщение с предупреждением об опасных квадратах и подписью «Смотрящий», выбрал пункт меню «отправить всем адресатам в радиусе действия».

Результат не заставил себя долго ждать. Все остановились, и подняли к глазам руки с пристёгнутыми ПДА. Кроме «мальков», конечно. Но они тоже застыли на месте, и растерянно глазели на остальных. Остальные, прочитав сообщение, вели себя по разному. То есть кто-то упал на снег, и выставил автомат в белый свет, как в копеечку, сразу же, как только прочитал сообщение, а кто-то сначала постоял, недоумённо оглядываясь по сторонам. Но в течение тридцати секунд на снег улеглись все. Даже «салаги». Причём один из них упал в результате подсечки, проведённой более опытным сталкером. Хоть и не моё это дело, но когда вижу чужую безалаберность, особенно в таких важных вопросах, меня всегда охватывает досада. Ну что это такое? Даже сейчас, когда люди получили явное предупреждение, что за ними наблюдают, и должны бы были отреагировать мгновенно, половину группы мы с Татарином могли бы положить, ещё пока они стояли, а вторую половину, включая серое расплывчатое пятнышко командира — пока они расползались по сугробам в поисках укрытий. И это притом, что я себя супер-пупер крутым стрелком отнюдь не считаю. Было забавно наблюдать в бинокль за выражением лиц сталкеров. В принципе, это выражение у всех было одинаковым, и расшифровывалось примерно, как: «Саид, ты почему здесь?!».

«Стреляли…» — пробормотал я, следя за развитием ситуации.

Дальнейшие действия группы просчитать было не сложно. Расползшись по укрытиям и кое как организовав круговую оборону, они принялись обсуждать полученное сообщение. Экспресс-совещание, судя по всему, проходило на повышенных тонах. Такой вывод я сделал по оживлённой жестикуляции сталкеров, сначала лежащих на снегу, потом уже полулежащих, потом присевших… И наконец сталкеры начали подниматься в полный рост. Ну, не то, чтобы в полный рост… А слегка пригнувшись, и стараясь держаться возле какого-нибудь укрытия. Двое было ломанулись в обратную сторону. Но вожак со своим помощником (тем самым, с «Грозой»), сумели убедить этих двоих следовать дальше. Какие уж там аргументы они привели, не знаю, но двое, потоптавшись немного на месте, снова вернулись «в лоно семьи». Остальные тоже поднялись на ноги, но никаких попыток воспротивиться воле командира не предприняли. Очевидно, консенсус был достигнут. Да, так оно и есть. Сталкеры, пригибаясь и оглядываясь по сторонам, продолжили движение. В том же направлении, что и шли. Ну что ж… Я сделал всё, что мог. Каждый сам выбирает свою судьбу. Двое из группы — один из «мальков», и один из «долговцев» сначала остались на месте. Я уж было подумал, что они вняли моему предупреждению, и решили не идти с остальными, но они, потоптавшись немного на месте, двинули за основной группой, метрах в пятидесяти сзади. Значит, командир группы наконец-то соизволил выставить и арьергард. Ну-ну… Так, глядишь, и боковое охранение выставлять когда-нибудь научится. Если доживёт до такого озарения.

Я решил не рисковать, и оставаться пока на прежнем месте. В плане маскировки и обзора холмик представлял собой вполне неплохое местечко. Если вдруг решат вернуться эти чудаки, или подойдёт кто-то ещё, позиция у меня выигрышная. Тем более, что наши с Татарином следы уже почти завалило снегом. Плюс в пользу того, чтобы задержаться здесь, говорили необходимость хоть немного отдохнуть и восстановить силы после бессонной ночи с частым применением Обруча, и только что совершенного марш-броска, а так же интерес узнать, что же произойдёт с этими упрямыми сталкерами. Если произойдёт… Я же вышёл. Может, и им повезёт

Так что я устроился поудобнее, и полез в рюкзак за галетой. Мой любимый американский сухпай сейчас кушать было нельзя, так как запах разогретого основного блюда являлся демаскирующим фактором, и мог бы выдать моё местоположение опытному следопыту. Хм… Если таковой вдруг появится в этих краях. Хотя появление ещё кого-нибудь совсем не исключено, особенно если принять во внимание тот факт, что любой случайно или не очень оказавшийся рядом неглухой человек слышал звуки не столь давно имевшей здесь место быть стрельбы, так же хорошо, как и я.

…Галета была не то, что бы невкусная, а скорее безвкусная, но в ней содержалось всё, что необходимо для нормального функционирования организма. Не понимаю, почему столь ценный продукт нельзя было ко всем его прочим достоинствам сделать ещё и вкусным… Чтобы не было соблазна сожрать сразу всю пачку? Я уже успел доесть одну галету, и раздумывал над тем, а не достать ли мне вторую, как вдруг в той стороны, куда ушла группа сталкеров, началась беспорядочная стрельба. Первыми вступили «Калаши», затем «бельгийка». АКСУ на этот раз подключились последними. Стрельба продолжалась буквально несколько секунд, а затем резко оборвалась. В наступившей тишине отчётливо прозвучал протяжный вибрирующий то ли стон, то ли вой… Что это было — голос живого существа, или сопутствующий какому-то естественному или неестественному явлению звуковой эффект, определить было трудно. Я вздохнул, и, покосившись на лежащего рядом зомби, произнёс:

— Болото иногда издаёт странные звуки, сэр.

И, поскольку зомби не проявил желания поддерживать беседу, сам себе и ответил, доставая вторую галету.

— Говорят, так воет собака Баскервиллей…

Вторая галета пошла так же, как и первая, то есть — никак. Съесть то я её, конечно, съел, но вот аппетита никакого не было. И не только от её вкусовых качеств, точнее, от полного их отсутствия, но ещё и ввиду только что произошедших событий. Погибли люди. Возможно, не самые лучшие представители человечества. Но всё же… И причём погибли по собственной дурости — иначе не скажешь. Предупредил же их… Эх… Может, конечно, кто-то и уцелел — тогда в ближайшем времени можно ждать возвращения остатков группы. А можно и не ждать. Кто его знает — куда понесло уцелевших.

Хм… Уцелевших после чего? — хотелось бы ещё знать. Но хотелось не настолько сильно, чтобы встать и сгонять проверить. Нафиг, нафиг… Еле сам оттуда вырвался. Кстати, пора уже собираться и продолжать поход. Я наметил новый маршрут, и скинул его на ПДА Татарину. Порядок движения оставался прежним. Татарин впереди — я сзади. Но расстояние между нами я решил сократить до ста метров. Тут надо быть друг к другу чуть поближе. Однако не успел я отдать команду выдвигаться, как в той стороне, куда ушла группа незадачливых сталкеров, мне почудилось какое-то движение. Я взглянул в прицел автомата.

Не почудилось. На полянку, тяжело дыша, вывалились двое уцелевших сталкеров. Ну да. Конечно будешь тяжело дышать, пробежавшись по сугробам с полной выкладкой. Не останавливаясь и не разбирая дороги, сталкеры двинули дальше — в ту сторону, откуда пришли. И как это они до сих пор не угодили ни в какую аномалию? Уцелеть в такой переделке, и, не глядя под ноги, пройти по Зоне такое расстояние — это уже превышало всякие мыслимые лимиты везения. Было бы интересно поинтересоваться у беглецов, что же там с ними произошло. Вот только, во-первых, их для этого надо остановить… В принципе — ничего особо сложного: дать команду Татарину открыть огонь по конечностям… Но с них сейчас всё равно никакого толку — услышу что-нибудь типа: «Там!!!… Оно!!!… Как жахнет!!!…» (или ухнет…). Нет, пусть топают дальше. Если куда-нибудь выберутся, я их потом найду, расспрошу. Выбрался, кстати, арьергард. «Долговец» с тем самым «подранком», которого командир группы не так давно отчитывал. Молодцы, между прочим. Ни автоматов, ни рюкзаков не потеряли, хоть от оружия им сейчас и мало пользы — всё равно по сторонам ничего не видят. Ну что ж, со мной они уже не пересекутся. Надо отсюда уходить. Я подал команду Татарину, и мы начали потихоньку отползать назад с холма. Обогнём поляну по обратному скату холма, потом вдоль границ артиллерийского полигона… Только надо чуть-чуть западнее взять — а то совсем в него упёрлись. Какой-нибудь пушкарь-«мазила» запросто может случайно послать снаряд в белый свет, как в копеечку, и пришибить им дорогого меня. С другой стороны — на западе это «чудо-юдо-неизвестно-что», от которого я пока не так уж далеко и ушёл. В общем, надо искать золотую середину…

Мои размышления были прерваны приближающимся воем. Мать!… Я вжался в снег, стараясь стать плоским, как камбала. Хотя тут это «вжатие» особо не поможет… Накаркал! Два гулких удара почти слились в один. Земля дрогнула. С веток окружающих деревьев посыпался снег. Где-то недалеко послышалось хриплое карканье поднявшейся в воздух стаи ворон… Я полежал немного в той же позе. Вроде бы пронесло… Скомандовав зомби оставаться на месте, я снова пополз к вершине холма.

М-дя… Над свежеобразованной двойной воронкой на том месте, где только что были два сталкера, ещё вился дымок… Самих сталкеров видно не было. Я взглянул на ПДА. Метка, обозначающая «долговца», исчезла. У «салаги» метки и раньше не было, ввиду отсутствия ПДА. Осмотр места происшествия в бинокль показал, что свой лимит везения два сталкера исчерпали. Насовсем. Тех «запчастей», что остались от двух человек, не хватило бы даже на создание одного зомби. В это время снова послышался вой, и две огненных стрелы уткнулись в землю метрах в пятистах дальше — на территории полигона. Снова раздался двойной врыв.

«Град», однако. Хорошо, что не лупанули залпом. А то бы за восемнадцать секунд вокруг не осталось живого места. И я бы никуда не делся… Кстати, залп они дать всегда успеют… С этими мыслями я форсированными темпами начал отползать назад, подальше от полигона. В принципе, если артиллеристы очень уж сильно промахнутся — этот манёвр меня не спасёт. Дальности им хватит… За холмом раздались ещё два взрыва… Надеюсь, пристрелялись… И надеюсь, бракованных снарядов у них нет… Тех, что летят, куда им вздумается… Хотя на это надежда слабая. Особенно если установка украинская. У этих боеприпасы просроченные, чуть ли не пятидесятилетней давности. Были случаи, разрывались прямо в установке… Если бы сейчас разорвался, для меня это было бы хорошо. Стрельба бы прекратилась… Снаряды взрывались равномерно с интервалом в две минуты. Пока все, кроме двух первых, ложились в пределах полигона. Интересно, какой смысл вот так шмалять ракетами по Зоне? Ну, стояли бы мишени, сидел бы корректировщик (или летал бы — не важно). После стрельбы бы проверили поражение мишеней… А так. Мишеней нет. Корректировщика нет. Хотя…

А БПЛА на что? Я прислушался… Да нет, звука мотора вроде не слышно… Может, конечно, орлы из минобороны Украины просто утилизируют таким образом просроченные боеприпасы. Гораздо дешевле, чем делать это на специально оборудованном заводе. Тем более, если деньги за утилизацию положить себе в карман, а боеприпасы просто выстрелять здесь. Но это всё гадание на кофейной гуще… Кстати, вроде стихло? Может, отстрелялись, а может, перезаряжают. Если версия с отстрелом просроченных боеприпасов верна — то, скорее всего, перезаряжают… Пока перезаряжают, можно пройтись немного. Я подал знак Татарину, и тот пошёл вперёд. Я, выждав, пока он удалится метров на сто, зашагал следом. Настроение было паршивое. Двигаться предстояло между Сциллой и Харибдой — между артиллерийским полигоном, на котором и у границ которого со мной могло в любой момент произойти то же, что только что произошло с двумя сталкерами, и смертоносным «нечто», медленно надвигающимся с запада. То, что странный и страшный участок перемещался, и перемещался именно в эту сторону, легко было определить по времени, прошедшем между тем, как я потерял из виду ушедшую группу сталкеров, и началом стрельбы. Время это было гораздо меньше, чем то, что прошло между моментом, когда я увидел тушканчика, и моментом, когда услышал пальбу по чернобыльскому кабану. И если это «нечто» прижмёт меня к самому полигону… В общем, надо проскочить опасный участок побыстрее.

«Побыстрее» в условиях Зоны — понятие растяжимое. Для каждого участка есть своя максимальная скорость, и за превышение скорости — не штраф, а куда как более суровое наказание. В лучшем случае — телесные повреждения различной степени тяжести. В худшем — смертная казнь. Приговор исполняется немедленно и обжалованию не подлежит. Так что двигались мы с зомби не так уж быстро, и ещё медленнее это движение казалось в ожидании могущего возобновиться в любую секунду артобстрела. Но деваться было некуда. Уходить от снарядов, чтобы угодить в аномалию мне как-то не хотелось. Я шёл за Татарином, матеря про себя снег, который опять почти прекратился, и, значит, перестал засыпать наши следы, а из головы у меня не выходила только что увиденная гибель двух сталкеров. Так ли уж она была случайна?

Конечно, случайности бывают разные. И снаряды дважды и трижды попадают в одну воронку, и пуля, выпущенная наугад, случайно поражает сразу двух противников… Но бывает такое всё же очень редко. Так что, вариант, что два реактивных снаряда попали в двух сталкеров совсем даже неслучайно, вовсе не исключён. Правда, обычными реактивными снарядами к «Граду» такую операцию было бы провернуть невозможно, но вот «необычными»… А наведение на цель — с помощью радиопередатчиков. Как говорится: «А что у вас, ребята, в рюкзаках?…» Только вот радиосигнала сканер радиочастот не зафиксировал… Но это ещё ни о чем не говорит. Широкополосный шумоподобный сигнал по технологии spread spectrum так просто не засечёшь. Ребята могли таскать свою смерть в рюкзаке, сами не зная, что носят. Приказали им нести какой-то прибор — они и несут… А долбанули по каждому снарядом с самонаведением по радиомаяку… Вот только зачем? Что такого они могли узнать там, где загнулась вся их странная группа, чтобы тратить на них два дорогущих снаряда? Всё-таки, наверное, у меня паранойя… Впрочем, благодаря ей я всё ещё жив.

В это время снова послышался вой, и не так далеко один за другим начали рваться реактивные снаряды. Мы с Татарином вновь попадали, вжавшись в снег… Но пронесло. Через восемнадцать секунд снова наступила тишина. Значит, на этот раз дали полный залп. И ни одной ракетой за пределы заданного квадрата не вышли… Гм… Просто снайпера какие-то. Особенно по сравнению с первыми пусками. Есть о чём задуматься. Особенно если через… — я посмотрел на часы ПДА… — двадцать минут будет ещё один залп, и опять ни один снаряд не улетит мимо цели…

В общем, с размышлениями и выводами я решил пока повременить, тем более что в ближайшее время всё моё внимание мне придётся сосредоточить на более насущных делах. Мы с Татарином подошли к лежащему на нашем пути полуразрушенному посёлку. Обычно я заброшенные сёла обхожу стороной. Ну, в крайнем случае прохожу по краю. Бог его знает, кто в этих развалинах прячется, могут быть и монстры, а могут оказаться и существа пострашнее — люди. Но сейчас выбора у меня не было. Направо пойдёшь — загнёшься непонятно от чего, налево пойдёшь — под артобстрел попадёшь, а вперёд пойдёшь… Может, и пройдёшь. Если повезёт. Но на везение я полагаться не привык, а потому, прежде чем входить в село, тщательно осмотрел его в бинокль с ближайшего пригорка.

М-дя… Хреново нам пишут из Янины… Село было не очень большим. Застроено оно было в основном домишками наподобие того, из которого я начал этот свой поход в Зону. Только на главной улице среди буйных зарослей зоновской растительности возвышалось двухэтажное кирпичное здание старой школы. Кстати, эта главная улица когда-то была даже заасфальтирована. Сейчас, конечно асфальта, (точнее, того, что от него осталось) под снегом видно не было, но я бывал в этих местах раньше в более тёплые времена года, и знал, что он точно есть. Рядом со школой виднелась крыша большого деревянного барака размерами чуть поменьше. В нём когда-то размещалась больница. Между школой и больницей ближе к улице приткнулась покосившаяся хибарка поссовета, отличавшаяся от остальных домиков разве что наличием перед ней пустого флагштока. Через дорогу, в густых зарослях то ли высокого кустарника, то ли низких деревьев, возвышался памятник солдатам, погибшим в боях за это село во время последней войны. Можно сказать, что этому памятнику повезло. На Украине всё идёт к тому, что его собратья, стоящие над могилами тех, кто отдал свои жизни за то, чтобы сейчас жили называющие их «оккупантами», пойдут под бульдозер. А здесь солдат будет стоять ещё долго… Разве что в него попадёт шальной снаряд с находящегося рядом полигона. Но погибнуть от снаряда — достойная смерть для памятника-солдата.

А вероятность такой гибели весьма высока… Со стороны села, расположенной ближе к полигону, штук пять домов уже представляли собой груду развалин. Ещё два полностью разрушенных дома находились ближе к центру. Причём один из них — метрах в ста пятидесяти от памятника. Значит, по левому краю идти нежелательно — можно попасть под раздачу. По правому краю тоже — лучше под снаряды, чем туда. Остаётся середина. Но посередине тоже не очень здорово. Дело в том, что село, как и многие украинские сёла, было расположено в яру. Не знаю, по каким причинам люди так селились. Может, для конспирации. пока в этот яр не заглянешь — села не увидишь. Может, враг не заметит и пройдёт мимо. А скорее — из-за близости к воде. Как правило, по дну такого яра всегда протекал какой-никакой ручеёк с живительной влагой. Вот и по этому тоже что-то протекает… В общем, середина села, по которой, естественно, и проходила главная улица, простреливалась с обоих склонов, и если кто-то решил сделать здесь засаду…

Ни следов на снегу, ни дымка из трубы или от костра, видно не было. Только четыре «жарки» в разных концах посёлка пускали в небо клубы пара. Но отсутствие следов и дыма ещё ни о чём не говорило. Если бы я сидел с утра на месте, то моих следов тоже не было бы видно. А дымить опытный человек не будет… Так или иначе, деваться мне некуда. Придётся идти посередине — так сказать, по главной улице с оркестром. Из трёх зол это самое меньшее. Хорошо бы перед началом движения надеть обруч, посмотреть, что к чему… Но после ночного происшествия желания надевать эту оказавшуюся вдруг опасной штуковину у меня не было. Точнее — желание то было, но было элементарно страшно. Не то, что бы я сильно боялся смерти… Нет, хоть я и не тороплю косую, но к встрече с ней всегда готов. Иначе при такой профессии нельзя. Надо уметь взглянуть смерти в глаза если не спокойно, то достойно. Но смерть смерти рознь. Одно дело погибнуть мгновенно, допустим, от пули, и совсем другое — медленно умирать, плетясь в колонне зомби, и будучи не в силах что-либо предпринять. Даже у смертельно больных есть возможность избежать мучительного угасания. А здесь — никаких шансов.

В общем, спасибо — не надо. Буду как все — без всяких мистических прибамбасов. Хотя, честно говоря, я уже с трудом представлял себе, как можно ходить по Зоне без обруча. Это как мобильный телефон — пока его у тебя нет, вроде он особо и не нужен. Но если уж появился… Через пару месяцев не понимаешь, как можно без него жить. Но жить как-то надо… Ладно — последняя проверка. Что у нас там показывает ПДА? А ничего не показывает. Хотя то, что он ничего не показывает — тоже ничего не значит. Надеть, что ли, всё таки обруч?… Нет. Нафиг, нафиг… Сбросить маршрут Татарину, и можно идти. Как всегда — он первый. Пока что…

Зомби начал потихоньку спускаться вниз по склону. Я же остался на месте, прикрывая его на случай возможного нападения. По селу так, как по лесу, не пройдёшь. Вероятность напороться на охотников за чужими рюкзаками и жизнями здесь значительно выше. Потому порядок движения придётся изменить. Зомби добрался до покосившегося большого ржавого металлического щита перед въездом в село, и занял позицию в небольшой ямке у его бетонного основания. Теперь он прикрывал меня от опасностей, которые могли меня подстерегать сзади, а уж за тем, что творится спереди, я должен был следить сам. Я быстрым шагом спустился вниз, и пристроился рядом с Татарином. Вблизи под слоем ржавчины с некоторым трудом можно было разобрать надпись на щите: «Добро пожаловать». Я криво усмехнулся. сейчас это звучало, как издевательство.