Вот! Вот в чем «неправильность»! Там, где охотится кровосос, обычно больше никого нет! Все остальные быстро становятся его пищей. А тут — «такое изобилие диковинных зверей». Может, конечно, кровосос сюда только что пришёл, и ещё не успел всех высосать. Но скорее всего — тут другое. Всей этой разномастной сворой управляет Контролёр!

Плиту потряс ещё один удар. Где же может прятаться эта скотина? Достаточно далеко, раз я его не чувствую. Правда, у меня теперь есть защита — на меня действие контролёра ослаблено… Я зло оскалил зубы.

— Ну ладно, держись, зараза. Щас мы усё про тебя узнаем.

Подтянув рукав на левой руке, я обнажил запястье, на которое было надето нечто, напоминающее часы. Только вместо циферблата на этом «нечто» был тусклый полупрозрачный серый камень в виде выпуклого треугольника, одна из вершин которого была обращена к кисти руки. Я лихорадочно надавил на «треугольник». Камень засветился ровным жёлтым светом. Придерживая рукав правой рукой, левую руку вытянул перед собой, и повёл ею по часовой стрелке. Не успел я сделать и четверть оборота, как «треугольник» замигал, и загорелся красным. Значит, контролёр в той стороне. Что у нас там? Я подождал, пока плита ещё раз содрогнется от мощного удара, и, быстро выглянув из-за плиты, посмотрел в сторону, куда указывала стрелка. Единственным подходящим укрытием в этом направлении оказалось расположенное примерно в ста метрах более-менее сохранившееся здание, сложенное из фундаментных блоков. Окон в нём не было, по крайней мере с моей стороны, но зато имелся дверной проём, зияющий темнотой.

— Это хорошо, что окон нет, — пробормотал я, заряжая в подствольник термобарическую гранату. Чуть высунувшись из-за плиты, я прицелился, нажал на спуск… И увидел, как только что бомбардировавший меня разными тяжёлыми предметами бюрер со всех ног мчится к предполагаемому убежищу контролёра… И попадает в «изнанку». Между тем граната влетела в дверной проём и взорвалась.

Земля дрогнула, по стенам здания пошли трещины, железобетонные плиты, служившие крышей, местами переломились пополам, и просели внутрь. Никому не пожелал бы попасть под взрыв термобарической гранаты в закрытом помещении. Кроме чёртовых мутантов, конечно…

Итак, я только что одним выстрелом убил двух зайцев. Но гордиться некогда и несвоевременно. Этих самых «зайцев» у контролёра могло оказаться больше. И, освободившись от контроля, они могут доставить мне много неприятностей. Хотя, если бы я не освободил их от контроля, под «чутким руководством» контролёра они бы доставили мне неприятностей намного больше. Быстро оглянувшись по сторонам, убедился, как я был прав. Слева ко мне своей «фирменной» вихляющей походкой приближались три псевдособаки. Без внешнего контроля они были не так уж и опасны, поэтому я спокойно, как на стрельбище, расстрелял двух из них одиночными выстрелами. А вот третью подстрелить не успел.

Из-за стоящего на покорёженных дисках обгоревшего остова «КамАЗа» на псину выскочил чернобыльский кабан. Он врезался ей в бок, подобно тарану. Несчастная шавка отлетела на несколько метров, и попала прямо в «трамплин». Оттуда она стартанула, как из катапульты, успев только издать жалобный «тявк». И, пролетев по воздуху метров тридцать, «удачно» приземлилась прямо на штыри арматуры, торчащие из какого-то железобетонного обломка. На коих и испустила дух. Впрочем, так или иначе, после удара чернобыльского кабана ей всё равно кранты. А вот кабан наоборот, был полон сил и желания применить эти силы, чтобы сделать из меня отбивную. Но мне превращаться в хорошо отбитый кусок мяса почему то не захотелось. Еще когда кабаняра ринулся на псевдособаку, я уже держал в руках РГНку. И когда это клыкастое чудище повернулось в мою сторону, я просто метнул ему под ноги гранату, а сам пригнулся, снова спрятавшись за плитой. РГНка, в отличие от РГДшки, взрывается не от замедлителя, а от соприкосновения с препятствием. Так что, оставшись полностью без передней части туловища, кабан не смог осуществить свои агрессивные намерения. Я быстро зарядил в подствольник очередную гранату, и нервно оглядываясь по сторонам, принялся осторожно продвигаться в сторону остатков проволочного заграждения. Как обычно, не забывая обходить аномалии.

Как выяснилось, нервничал я не зря. Груда обломков метрах в ста чуть левее зашевелилась. Здоровенные бетонные глыбы дрогнули и разъехались в стороны, а из под них на свет божий начала выбираться громадная туша. Мать моя женщина! Псевдогигант!

Вот это зрелище! Каждый раз, когда я видел этого монстра, у меня в голове возникал вопрос. какой придурок умудрился назвать эту гору плоти псевдогигантом? Такая туша заслуживала право называться гигантом без всяких там приставок «псевдо». Чтобы завалить этого слоняру, хорошо бы иметь крупнокалиберный пулемёт, а лучше — «Шилку». У меня, ес-сно, таких девайсов с собой не было, потому я решил не нарываться на конфликт. Пригибаясь, я продолжил короткими перебежками продвигаться прочь с опасного участка. Может, монстр меня и не заметит. Остатки проволочного заграждения были уже близко, за ними ров, а за ним — чисто поле. Ну, про «чисто поле» — это я загнул. Поле поросло не только бурьяном в человеческий рост (как, впрочем, и большинство бывших колхозных полей вне Зоны), но и уже довольно высоко поднявшимися деревцами. Только добраться бы туда, а там уж будет легче.

Но моим миролюбивым планам не суждено было сбыться. Из-за угла какого-то полуобрушенного строения, находившегося на полпути между мной и псевдогигантом, уже почти выползшим из своего укрытия (интересно, зачем контролёр его туда засунул?), появилась фигура в обрывках военного камуфляжа и с автоматом в руках. Зомби (а это был именно зомби) повернулся к псевдогиганту, и дал по нему очередь из «Калашникова». Вот уж не везёт, так не везёт! Автоматная очередь этому Йети-переростку — как слону дробина, но теперь он смотрит в мою сторону, а значит — я пока что не могу передвигаться дальше без угрозы быть замеченным.

Ладно, подождём… Плохо только, что укрытие у меня хлипкое — трёхметровый скрученный лист стального оцинкованного профиля, наверное, служивший когда-то частью крыши, а теперь валяющийся на земле. Один конец профиля задрался вверх. Вот из-за него я сейчас и наблюдал схватку между тупым зомби и не менее тупым, но зато гораздо более сильным псевдогигантом. Собственно, схватки, как таковой, и не было. Гигантский монстр, густо покрытый рыжеватой шерстью, вздрогнул, когда в него попали выпущенные из автомата зомби пули, и начал оглядываться по сторонам в поисках обидчика. Обнаружив его, он взрыкнул, и в несколько прыжков оказался рядом с незадачливым недопокойником. Каждый прыжок монстра вызывал небольшое землетрясение. Вообще-то я ожидал, что псевдогигант просто порвёт зомби на месте, как тузик грелку.

Но монстр не оправдал моих ожиданий. Он почему-то с размаху залепил бедному зомбаку такую оплеуху, что тот взвился в воздух, и отправился в великолепный полёт, подобный только что проделанному псевдособакой после встречи с чернобыльским кабаном. Вот только летел зомби не на бетонный блок с торчащими прутьями арматуры, а прямо на меня. Точнее — на тот лист железа, за которым я прятался. Я успел выскочить из своего укрытия за долю секунды до того, как зомби ударился о почти вертикально торчащий железный лист. От удара часть листа, стоявшая вертикально, упала на землю. Сверху её придавил незадачливый летун. Пока он не шевелился. Видимо, даже для зомби такие приключения не проходят безрезультатно. Конечно, через некоторое время он очухается. Но поскольку в ходе полёта мертвяк где-то потерял свой автомат — для меня он реальной угрозы больше не представлял. В отличие от псевдогиганта, со стороны которого картинка произошедшего выглядела примерно следующим образом. Его обидчик, пролетев по воздуху полсотни метров и ударившись о железяку, тут же вскочил и попытался от него сбежать. То, что из под листа железа выскочил не тот, кто в него стрелял — гигант своим тупым мозгом не сообразил. Впрочем, даже если бы и сообразил, то всё равно бы кинулся в погоню за удирающей вкусной едой. Разница состояла только в том, что он теперь был на эту еду сильно обижен, и горел желанием жестоко отомстить.

Псевдогигант настолько жаждал добраться именно до меня, что на очередных двух живых мертвецов, откуда-то вывернувшихся прямо ему под ноги, даже смотреть не стал. Просто разметал их в разные стороны. Один из зомби, уже больше похожий на ходячий скелет, грохнулся о бетонную стену с такой силой, что просто рассыпался на части. Второй, который сохранился чуть лучше, улетел вверх тормашками куда-то в ров. Дальнейшую его судьбу проследить было невозможно. Да и мне на эту самую его судьбу было наплевать с большой вышки. Тут не до любопытства — самому бы уцелеть. Между тем псевдогигант подбирался ко мне всё ближе и ближе. Хорошо, что на Первом Периметре всё было в развалинах — громадный монстр продирался ко мне с трудом, и никак не мог разогнаться. Для разгона ему требовалось ровное пространство размером с небольшую взлётную полосу. Зато, когда эта туша разовьёт крейсерскую скорость, она может передвигаться чуть ли не быстрее курьерского поезда. Правда, опять-таки — по ровной местности. Еще один нюанс — если эта гора плоти разгонится до этой самой крейсерской скорости, то тормозной путь у неё будет не намного меньше, чем у железнодорожного состава. Но, для того, чтобы расправиться со мной, тормозить этому уроду и не требовалось. Может просто растоптать на бегу. Или взмахнет лапищей — и я отправлюсь в полёт, подобно только что так красиво парившим над землёй зомбям. В последний полёт…

Такая перспектива меня не устраивала. Поэтому я продолжал осторожно отступать в сторону рва, стараясь при этом не вляпаться в какую-нибудь ловушку. Разорвать дистанцию не удавалось. Если псевдогиганту разогнаться мешали развалины, то мне идти быстрее не давали многочисленные аномалии, густо натыканные вокруг. Громадный монстр в аномалии почему-то не попадал. Для него, конечно, они были не так опасны, как для меня, но неприятностей тоже могли доставить изрядно. Надеюсь, что он всё же куда-то вляпается, прежде чем доберётся до меня. Также было плохо, что монстр даже близко не подходил к тем аномалиям, которые я мог использовать против него (типа того, как я использовал «трамплин» против бандитов).

— Это из серии «что такое «не везёт» и как с ним бороться» — мрачно подумал я, делая очередной шаг в сторону рва. Остатки периметра, кстати, я только что прошёл. По гиганту пока не стрелял — что толку. Только разозлится ещё больше. Монстр с недовольным рыком откинул метров на десять в сторону большую железобетонную плиту, перегораживавшую ему проход. Я наконец-то добрался до рва. Несмотря на то, что его края обвалились, ров всё ещё представлял собой серьёзную преграду. Особенно, если принять во внимание, что на дне выемки наблюдалась наличие водоёма неизвестной глубины, покрытого тонкой ледяной коркой.

Положительным моментом в этой ситуации было то, что недалеко от меня через эту преграду образовался мостик в виде останков БТРа, лежащего поперёк рва. Дорога, как перед «мостиком», так и за ним была свободна от аномалий. Только чуть левее спуска к ржавой коробке с оторванной башней расположился небольшой «трамплин».

Отрицательными моментами были псевдогигант на хвосте, и эта самая оторванная башня, точнее круглое отверстие в корпусе транспортёра в том месте, где башня крепилась. В БТРе могла скрываться какая-нибудь тварь, которая только и ждала случая цапнуть за ногу (или… гм… до чего дотянется) пробегающего сверху сталкера.

Я оглянулся назад. Сзади медленно, но уверенно приближался псевдогигант.

Посмотрел вперёд, на «мостик». Автоматически кинул три болта, чтобы обозначить границу «трамплина». И, как говорится. «В голове его зародился ещё неясный, — но уже план»… Я вскинул автомат, и, тщательно прицелившись, выстрелил из подствольника в отверстие от башни на корпусе транспортёра. Попал. Из дыры, куда влетела граната и открытых люков БТРа вылетело несколько осколков, а затем повалил дым. Чему там было ещё гореть, было непонятно, но сейчас не до выяснений… Я быстро спустился вниз, к транспортёру, и в три прыжка преодолел расстояние от его кормы до носа. Ещё один прыжок пришлось сделать, чтобы преодолеть два метра, разделявшие нос БТРа и противоположную сторону рва. На откос я взлетел со скоростью, которой позавидовал бы любой спортсмен. Стимулов для таких спортивных достижений у меня было два. Один в виде приближающегося псевдогиганта, а второй — в виде мысли о том, что в транспортёре ещё мог оставаться несдетонировавший боезапас. И если начнётся фейерверк, то уж лучше быть от него подальше.

Дальнейшие мои действия были просты, как дважды два. Я уселся на краю рва, и, достав ещё один такой же боеприпас, как и тот, которым я угрохал двоих бандитов при помощи «трамплина», зарядил его в подствольник. Теперь останется только дождаться приближающегося монстра. Как только мутант приблизится ко рву, я дам по нему очередь из автомата. Разозленный тупой гигант двинет прямо на меня. Как раз мимо «трамплина». И один выстрел по «трамплину» из гранатомёта как минимум оставит псевдогиганта без ног. А большего мне и не надо.

Вот здоровенная туша подходит ближе… Ближе… И останавливается.

Монстр не дошёл до края оврага метров двадцать, и застыл, пялясь на меня своими маленькими тупыми глазками. Я поднялся на ноги и встал, держа автомат наизготовку. Мы простояли так пару минут, поедая глазами друг-друга. Причём вид у монстра был какой-то озадаченный… А потом псевдогигант развернулся, и медленно, но уверенно набирая скорость, направился к остаткам сооружения, в котором раньше скрывался контролёр.

— Чёрт! Неужели контролёр умудрился выжить, и сейчас вызвал к себе «бульдозер» для расчистки завалов?

Между тем псевдогигант разгонялся всё сильнее и сильнее. По какой-то случайности никаких материальных преград между ним и бывшим убежищем контролёра не оказалось. Взглянув на ПДА, я убедился, что нематериальных преград в виде аномалий на его пути тоже не имеется. А чудовищная туша всё набирала скорость. Псевдогигант бежал, наклонив вперёд голову, словно выслеживал чей-то след…

…И так на всей скорости и влетел этой наклонённой головой прямо в стену из бетонных блоков. «Один-один». Голова монстра не выдержала удара и сплющилась в лепёшку — но и стена тоже не устояла, и со страшным шумом обрушилась, частично засыпав гигантский труп. Земля вздрогнула. В последней ещё стоявшей более-менее вертикально пулемётной вышке что-то треснуло, и она со скрипом и грохотом рухнула. На месте, где она только что стояла, поднялись клубы пыли и снега. Я медленно опустился на землю.

Такого буквального воплощения популярной в инете фразы: «Упей сибя ап стену», я ещё не видел. Некоторое время молча сидел, переваривая только что увиденную сценку, и только потом до меня начало доходить…

Блин! Что-то до меня сегодня медленно доходит. Я снова поднял левую руку с ещё включенным указателем, и повёл ею вдоль остатков фортификационных сооружений. На этот раз треугольник засветился зелёным. Излом! Я опустил руку. И тут до моего восприятия, всё ещё обострённого заклинанием, донеслось что-то странно знакомое… А ну-ка, ну-ка… Я «потянулся» в сторону, указанную «прибором». Так. Всё ясно.

Я резко вскочил на ноги, и заорал.

— Тихон, вылезай! Выходи, подлый трус!

Некоторое время ничего не происходило, но вскоре из-за горы мусора, возвышавшейся метрах в ста левее, появилась знакомая сутулая фигура. По случаю зимы драный серый пыльник, который я привык видеть накинутым на неё, был заменён на не менее изодранную серую телогрейку. Телогрейка болталась на изломе, как на вешалке — наверное, была размера на три больше, чем та, которая пришлась бы ему впору. Не удивительно — надо же куда-то прятать свою клешню. На другой непременный атрибут Тихона — старую рыжую котомку, — зима никак не повлияла. Так что, если бы я даже не узнал старого знакомого в новом прикиде, (тем более, что на голову он нахлобучил старую шапку-ушанку), — я бы с лёгкостью опознал его по котомке.

Излом двигался довольно споро, чем несколько портил свой образ безобидного старичка. Вскоре Тихон подошёл ко рву, и молча остановился, устремив на меня вопросительный взгляд. Я так же молча сделал приглашающий жест рукой. На сегодня я уже набегался и напрыгался до упора, и лишний раз переправляться через ров по вяло дымящим останкам БТРа почему-то не хотелось.

Излом согласно кивнул головой, и начал спускаться по откосу рва к транспортёру. В процессе спуска он старательно кряхтел, пыхтел, и вообще делал вид, что преодоление этой преграды ему даётся очень тяжело.

«Не верю!» — подумал я. — «Поздновато спохватился, Великий Актёр».

Тем временем Тихон просеменил по корпусу БТРа, и начал взбираться вверх по склону. Пыхтение и кряхтение усилилось. Когда мутант уже наполовину преодолел подъём, в транспортёре что-то громко хлопнуло. Внутренности машины на миг осветила вспышка, и дым, ставший чуть гуще, запах порохом. При звуке хлопка излом подпрыгнул, и с удвоенной энергией принялся карабкаться наверх.

«Надо же, действительно ещё остались боеприпасы…» — отрешённо подумал я. Сил на то, чтобы удивляться и пугаться, у меня уже больше не было.

Когда Тихон уже почти добрался до верха, я наклонился и подал ему руку со словами.

— Не перепутай, какой рукой хвататься.

Тихон сделал правильный выбор, и вцепился в протянутую ему ладонь человеческой рукой. Я тут же быстренько выдернул его наверх.

— Ну здравствуй, Тихон.

— И тебе доброго дня, Старый. Рад, что ты цел и здоров, — пропыхтел излом, снова входя в образ.

Я кивнул в сторону дымящегося внизу транспортёра, потом в сторону поля, и предложил.

— Отойдём?

— Отойдём, чего ж не отойти? — согласился Тихон, и мы в быстром темпе двинули подальше от опасной железяки. Остановился я, только когда решил, что мы удалились на безопасное расстояние.

— Присаживайся, Тихон, — сказал я, указывая на бетонный обломок, который можно было использовать в качестве скамейки. Сам же в это время снял рюкзак, и поставил его рядом с другим обломком. Когда мы, стряхнув снег с бетона, наконец-то уселись, я, подняв голову вверх, глянул на низкие тёмные облака, готовые вот-вот разразиться очередным снегопадом, и начал светскую беседу.

— Погоды стоят отменные…

— Да уж… — согласился Тихон, в свою очередь глянув вверх.

— А расскажи-ка, друг Тихон, что бы это такое могло так вдруг найти на псевдогиганта, что он решил лбом бетонную стену прошибить? — плавно перешёл я к интересующему меня вопросу.

Тихон хитро ухмыльнулся.

— Да, наверное, он сначала не разобрал, за кем гонится… А потом догнал, узнал тебя… Испугался, и стал убегать, не разбирая дороги.

— А если посерьёзней? — нахмурил я брови.

— Ну, шёл я мимо, — сменил тон Тихон. — Смотрю, вы тут с этой кучей мяса в салочки играете. Ну и решил помочь…

— Так ты ж вроде не контролёр…

— Контролёр бы тебе помог. — Глаза излома предупреждающе и как-то зло сверкнули, а костяная рука заворочалась под плащом. — Только ты бы уже ничего не соображал и ходил бы с псевдогигантом вместе, пока мозгоед вас обоих не схарчил.

— Так как?…

— Да нешто, чтобы кем-то управлять, ему обязательно надо мозги выесть? Как этот малохольный на тебя набежал, я ему глаза чуть отвёл. Как будто там нету никого. Потом твою «личность» возле стены ему показал. Они, рукоголовые, туповаты малость, когда дерутся — плохо соображают. Вот он за «тобой» в запарке и кинулся…

— Да… Силён ты, Тихон, — уважительно протянул я.

— Да какое там — «силён». — Снова закряхтел и запричитал излом. — Это раньше я такое мог без проблем провернуть. А теперь вот выложился весь… Сил моих больше не осталось. Старость — не радость… Да и зима кругом. Жрать нечего. Истощал совсем… Эта… витаминов органон требует. — Притворно тяжко вздохнул Тихон, и выжидающе посмотрел на меня.

Я правильно понял намёк, и полез в свой рюкзак.

— Вот, держи. Тушёнка, твоя любимая — четыре банки. Сахару пакет… Чаю две пачки. Хлеб…

— Вот спасибочки, — зачастил Тихон, принимая у меня продукты и складывая их в свой сидор. — За хлебушек отдельно благодарю. Давно не его не кушал. Уж и вкус почти забыл…

— Кушай на здоровье. Для хорошего… — тут я чуть запнулся, — человека ничего не жалко. Кстати, Тихон, а не расскажешь мне, почему это гигант, когда за мной пёр, ни одной аномалии не зацепил? — спросил я невинным тоном.

— Так оно ж, того… Этого… Повезло ему, наверное. Всяко бывает, — скороговоркой протараторил излом, торопливо завязывая свою котомку.

— Повезло, говоришь… — задумчиво протянул я. — А может, кто-то решил немного пошалить? Ну, погонять там чуток одного старого знакомого, чтобы он жирок-то сбросил? А?

— А вам не помешает: имей ты глаза на месте, рукоголовый на тебя бы и не посмотрел даже. Их завсегда обойти можно, если по сторонам глядеть, а не в носу ковыряться. — Резко оборвал Тихон, ёрзая на своём импровизированном сиденье. — Лучше спасибо скажи, что всё так гладко закончилось. Я не всегда хожу мимо, да и желание помогать вам, людям, в последнее время возникает всё реже.

— Тут, скорее, не глаза не на месте, а с мозгами проблема… — пробормотал я, смущенно почесав в затылке. — Нашёл укрытие — кусок жестянки… В общем — спасибо, Тихон. Спасибо за помощь, и спасибо за науку. Так мне, тупице и надо! — в сердцах добавил я. Действительно, в выборе укрытия я совершил непростительную ошибку и был на себя за это очень зол.

Однако долго предаваться самобичеванию у меня не получилось. Со стороны только что пройденного укрепрайона раздался сухой щелчок. Мы с Тихоном, не сговариваясь, слетели на землю, словно нас ветром сдуло, и распластались каждый за своим куском бетона. Только после этого до меня дошло, что это что-то в очередной раз взорвалось в дымящем БТРе. Я поднялся на ноги и принялся отряхиваться.

— Шустро это ты… — похвалил меня Тихон, занимаясь рядом тем же делом.

— Да и ты в хорошей форме, — вернул я комплимент излому.

— Они не дождутся…- Улыбнулся Тихон, стряхивая снег с телогрейки «человеческой» рукой. — Но ты молодец. Теперь я понимаю, почему ты за столько лет в Зоне до сих пор жив. Ещё бы прятаться научился — цены бы тебе не было.

— Да… Сначала падаем, потом разбираемся… Сначала стреляем, потом разбираемся… — пробурчал я. — А прятаться будем учиться. Как говорится: нет предела совершенству… Кстати, что там могло до сих пор не выгореть, в этом транспортёре?

— Да мало ли что. — Тихон уже отряхнулся, и снова закинул свою котомку на плечо. — Может, там мертвяк с «пушкой» сидел. Ты по нему шарахнул гранатой. Упокойнику капут, а автомат с патронами остался. Вот и стреляет…

— Ну, разве что… — согласился я, — Хорошо, что БТР лежит во рву. Кстати, за каким чудом тут этот ров выкопали? Они что там, ожидали, что монстры попрут из Зоны на танках?

— Да нет, — усмехнулся Тихон. — Ров выкопали «на всякий случай». Рассчитывали, что если мутанты, — это то есть мы, кхе-кхе, — прорвутся через минные заграждения, то во рву уж точно задержатся. А с пулемётных вышек их усех и покосят…

— Что-то, я гляжу, из этого прекрасного плана толку не вышло, — заметил я, окидывая взглядом живописную картину разрушений.

— Мутанты прорвались на другом участке, и зашли с тыла. Жарко тут было, — ответил излом, погружаясь в задумчивость.

— У тебя такой вид, будто ты вспоминаешь подробности штурма, — пошутил я, глядя на Тихона.

— Я многое помню, — спокойно посмотрел на меня излом. — Многое знаю… Кстати. Ты вот мне скажи, зачем упокойника поднял? Мало что ли их по Зоне шляется? Ещё добавить захотел?

Я бросил взгляд на экран ПДА, где в нижнем правом углу высвечивалось время.

— Погоди, Тихон… Слушай, мне идти пора. Время поджимает. Проводишь? По дороге всё объясню.

— Провожу. От чего ж не проводить-то, — ответил излом, с кряхтением поднимаясь с камня и отряхиваясь. — Проводить — это мы завсегда…

— Только погоди немного, я сейчас…

Я повернулся к Тихону так, чтобы он не разглядел, чем я занимаюсь, а я имел бы возможность краем глаза контролировать его движения. Ну не хотел я, чтобы он видел, как я разряжаю подствольник. И спиной к нему поворачиваться не хотел. Снова засунув «гранату» в кармашек разгрузки, я обернулся к излому.

— Ну, пойдём.

И, закинув на плечи рюкзак, зашагал прочь от негостеприимного Первого Периметра. Тихон семенил рядом. Очевидно, зная мою подозрительную натуру, учёл, что мне будет не очень комфортно, если я не буду держать его в поле зрения. После того, как мы сделали несколько шагов, я продолжил беседу.

— Значит, Тихон, ты всё-таки давно за мной топаешь… — Я бросил быстрый взгляд на излома. Мои догадки подтверждались.

— Иду я за тобой с того самого места, где ты тех пятерых упокоил.

И после паузы добавил недовольным тоном.

— А потом одного поднял… Был я там недалеко. Услышал шум. Дай, думаю, погляжу… А там смотрю — оказывается мой знакомец проходил… Ну я и двинул за тобой…

— Понятно… Ну, раз ты там был, то, наверное, и все следы видел. Так?

— Так, — ответил Тихон. — Видел я, что эти пятеро засаду устроили на группу Михалыча… Правильно ты их положил. Но вот нежить-то зачем поднял?

— Погоди-ка, Тихон… Ты то откуда узнал, что там Михалыч был? По запаху? Или ты за ним следил?

— Да вот ещё! — Излом решил изобразить возмущение. — Что я тебе, собака, по запаху след брать? И зачем бы мне надо было за Михалычем следить? Просто он один на всю Зону папиросы курит, а не сигареты. Улавливаешь?

— Улавливаю. Окурки, значит… Наблюдательный ты…

— Есть такое дело, — довольно улыбнулся Тихон. — Но ты от ответа не увиливай-то. Зачем зомби поднял?

— Ну, надо ж было кому-то присмотреть за группой Михалыча. Помочь, если что… У них там раненый. Тяжко им… А я в другое место тороплюсь…

Я не стал говорить о цели своего маршрута. Хотя, думается мне, этот хитрый жук и так неплохо знает, куда и зачем я иду.

— В общем, не беспокойся, Тихон. ЭТОТ зомби не будет ни на людей, ни на мутантов нападать… Без МОЕГО приказа — не будет.

Излом изучающе посмотрел на меня, и, немного помедлив, сказал с сомнением в голосе.

— Да нет… Не вижу я в тебе способностей мозгоедских… как же ты этим мертвяком управлять собрался?

— Эх, Тихон, Тихон… — укоризненно ответил я излому. — «Да нешто, чтобы кем-то управлять, ему обязательно надо мозги выесть?»… — передразнил я излома. — Это кто сказал пять минут назад?

— Кхе-кхе… — смущенно закашлялся Тихон, — Ну, я говорил…

— Вот видишь… Так что не беспокойся. Не стану я мозгоедом…

— Не знаю, не знаю… — пробормотал излом. При этом он внимательно разглядывал меня, словно пытался разглядеть подло прячущегося у меня внутри контролёра. — Есть в тебе что-то… Не могу понять, что…

— Жаль, — с сожалением сказал я. (Ну, умею управлять мелкими зверушками. Но только с помощью заклинаний и артефактов. Так что до контролёра мне ещё расти и расти). — Мне тоже интересно.

— Да кабы всё знать, — с досадой сказал Тихон, отводя, наконец-то от меня свои зелёные с вертикальным зрачком глаза, — Ну да ладно… Что вырастет, то вырастет.

— Спасибо, Тихон, успокоил, — хмыкнул я. — А то я уж думал, что подцепил в Зоне какую-то заразу, и потихоньку в мозгоеда превращаюсь.

— Хорош ржать! — Повысил голос излом. — Никто не знает, что может быть в Зоне, а чего не может. Так что, лишний раз перестраховаться — совсем не лишнее.

Я согласно кивнул головой, попутно в очередной раз бросив короткий взгляд на ПДА. Вообще-то, гуляя по территории Зоны с Тихоном, можно было не опасаться угодить в ловушку или попасть на закуску какому-нибудь монстру. Но привычки въелись намертво, и передвигаться по Зоне, не оценивая непрерывно степень окружающей опасности, я уже не мог.

— Да, кстати, — внезапно остановился Тихон. — Дальше я с тобой не пойду. Пора по своим делам. И вот ещё что… — Излом поставил свой сидор на землю, и принялся его развязывать. Порылся немного внутри, и вытянул что-то, бережно завёрнутое в чистую тряпицу. Затем он разогнулся, положил свёрток на сидор, и принялся его разворачивать. Когда развернул, оказалось, что в свёртке был круглый полупрозрачный камень идеально круглой формы. За время пребывания в Зоне у меня, как и у многих других опытных сталкеров, развилась способность отличать артефакты от обычных предметов. Поэтому я сразу понял, что это — артефакт, причём из самых мощных.

— Это — «клубок», — сказал Тихон, внимательно глядя мне в глаза. — Очень ценный артефакт. Может показать любое место Зоны лучше любого спутника или беспилотника. Вот только, как им пользоваться, я не знаю. Так, — по случаю достался, — Тихон ухмыльнулся каким-то своим мыслям. — Просто забирай, и всё.

— И что я тебе за него буду должен? — спросил я, глядя на «камешек», вот-вот, казалось, взлетящий в воздух.

— Ничего не будешь. Подарок это вроде, на долгую память, — усмехнулся Тихон.

Я осторожно протянул руку и поднял шарик, который при моём прикосновении, казалось, чуть-чуть засветился, и снова погас. Шарик оказался действительно почти невесомым. Я достал контейнер для артефактов, и поместил «клубок» туда.

— Спасибо, Тихон.

— Не буду говорить, что не за что, — махнул нормальной рукой излом. — Ну всё, прощевай покуда.

— До встречи, Тихон.

Излом зашагал прочь, закинув свою котомку на плечо. И уже на ходу, обернувшись через плечо, сказал:

— Это очень ценный артефакт. Не отдавай его никому. Не продавай. Попытайся разобраться, как им пользоваться. И ещё. У тебя скоро встреча будет… С… Ну — сам увидишь… К тебе подойдут, попросят помощи. Помоги, если сможешь. Это важно.

Затем снова отвернулся, и через минуту растворился в не на шутку разыгравшейся к этому времени метели. Я немного постоял, глядя ему вслед, затем положил контейнер с артефактом в рюкзак, и отправился дальше по своему маршруту. Топать уже оставалось недолго. И это было хорошо, так как после сегодняшних приключений мои силы были на исходе.

Я шагал по заснеженной Зоне сквозь разбушевавшуюся снежную круговерть, и размышлял над последними словами Тихона. Вот Штирлиц хренов! «Запоминается последнее слово…» Кто меня найдёт? О чем попросит? И «шарик» этот, сто пудов, подарил не только из высоких побуждений… Знал, хитрюга, что теперь я себя буду обязанным чувствовать.

Вот в таких примерно размышлениях я и прошёл оставшиеся полтора километра до цели моего путешествия. И через каких-то полчаса ходьбы по сугробам уткнулся в полузаметённые снегом проржавевшие останки древнего грузовичка. За грузовичком в быстро сгущающихся сумерках смутно белел небольшой холм. Метрах в трёхстах севернее ещё более смутно проступали контуры чахлого леска. Небо над ЧАЭС, находящейся в пятнадцати километрах восточнее, сегодня не светилось.

При ближайшем рассмотрении марка грузовичка определилась как ГАЗ-51. Распространенная когда-то была машина. Трудяга. Сейчас то, что от неё осталось, тихо рассыпалось в ржавую труху в Зоне. Зона — это, пожалуй, единственное на Украине место, где можно увидеть бесхозный металлолом. Вне Зоны на переплавку пошло всё, что плохо лежало — от новейшего оборудования целых заводов, до консервных банок со свалок. Даже из Чернобыльской Зоны между Первым и Вторым взрывами радиоактивный металл вывозился в довольно таки массовом порядке. И после переплавки на «Криворожстали» расходился по всему свету. Но находящийся передо мной антикварный экспонат избежал быстрой смерти в плавильной печи, и вряд ли ему теперь такая перспектива когда-нибудь грозила.

Обойдя грузовик, я поплёлся к холму, который вблизи выглядел не таким уж и небольшим. У подножия холма тихо журчал небольшой ручей. Зимы в этих краях мягкие, да и Выброс регулярно плавит весь снег и лёд — поэтому ручей полностью не замёрз. Ледяная корка наблюдалась только вдоль берегов. Метрах в пятидесяти левее через ручей когда-то был перекинут мостик из двух бетонных плит. Сейчас с моей стороны ручья плиты рухнули в воду, но с противоположной — всё ещё на чем-то держались. Однако пар, поднимавшийся над ними, красноречиво говорил о том, что под мостом притаилась жарка. Ну что ж, будем форсировать водную преграду. Я снял рюкзак, и достал из него бахилы от ОЗК. Ручей здесь был неглубоким, и потому использование штанов от «Эльки» (она же «костюм Л-1») было излишним. Натянув бахилы, я, как и предполагалось, без проблем переправился вброд на другой берег. Хорошо, чёрт возьми, что идёт снег! Иначе пришлось бы петлять, оставлять ложный след, долго идти в воде по ручью… А я и так уже на пределе… Ладно, ближе к телу… Итак, что у нас тут под мостом? Кидаем болтик… Полыхнуло. В небо взметнулся столб пара.

— Надо же! Работает. — восхищённо подумал я. — А теперь?

Я набрал на клавиатуре своего ПДА короткий код, и нажал клавишу: «Ввод». Метка «Жарки», находящейся передо мной, погасла. Я подождал, пока пар почти совсем перестал идти, и на всякий случай кинул ещё один болт. После того, как реакции со стороны «аномалии» не последовало, надел ПНВ, сложил приклад автомата, и, чертыхаясь про себя, полез под мост. Под мостом, естественно, снега не было. Даже земля была сухой уже на расстоянии десяти сантиметров от воды. Плиты моста здесь опирались на конструкцию, состоящую из двух железобетонных свай с уложенной на них железобетонной же балкой. Конструкция образовывала нечто вроде портала, в обычных условиях перекрытого ржавым листом железа.

Но сейчас лист железа был отодвинут внутрь. За ним зиял темнотой узкий длинный лаз, в который можно было пролезть, только став на четвереньки. Ну что ж, надо, так надо… Я встал на карачки, и полез внутрь. За «дверью» вглубь холма уходил узкий бетонный коридор. Он был чуть выше лаза, по крайней мере по нему можно было идти вертикально, хотя и пригнувшись. Но развернуться в нём с рюкзаком за плечами не было никакой возможности. Если бы мне захотелось пойти назад, пришлось бы или пятиться, или сначала снять рюкзак, затем перелезть через него, и только после этого начинать движение. Но назад мне не хотелось. Я сделал пару шагов вперёд, остановился, и вновь набрал команду на ПДА. За спиной загудел сервопривод — стальная дверь, замаскированная снаружи ржавой железякой, закрылась. Одновременно снова заработала «жарка». Этого я, конечно, видеть не мог, но точно знал, что именно так всё и произошло. С трудом оглянувшись назад, я удостоверился, что дверь закрылась плотно, и пошлёпал дальше по коридору, оставляя за собой мокрые следы.

Не пройдя и двадцати метров, я упёрся в следующую стальную плиту, полностью перегораживающую узкий коридор. На ней не было ни штурвала, ни ручки. Только рядом на правой стене мигал красным светодиодом кодовый замок. После того, как я нажал кнопки в нужной последовательности, плита с тихим гудением начала отъезжать влево. В медленно расширяющуюся щель хлынул неяркий свет. Это хорошо, что неяркий. А то пришлось бы привыкать после темноты. Вот только ПНВ надо отключить… Сделано.

Как только проход открылся, я сделал пару шагов вперёд. И оказался в помещении размерами с грузовой лифт стандартной многоэтажки. Впереди была точно такая стальная плита, как и та, мимо которой я только что прошёл (и которая, кстати, сейчас с тихим гудением снова закрывалась у меня за спиной). Плита передо мной отличалась от той, что была позади меня только отсутствием замка. С моей стороны открыть её было невозможно. Оставалось только ждать. Еще когда я прошёл в первую дверь, об этом тут же пошёл сигнал «куда-положено». Открытие второй двери тоже не должно пройти незамеченным. Если кое-кто внутри сейчас не дрыхнет, конечно… Я простоял около минуты, преступая с ноги на ногу и вертя головой в разные стороны, чтобы меня было лучше видно в телекамеры, натыканные за фальшпотолком. Их я, конечно, не видел, как и направленных на меня пулемётных стволов. Как говорится. «Видишь суслика? — Нет. — И я не вижу. А он есть…». Это был как раз тот случай.

Наконец-то сверху раздался щелчок, из невидимых динамиков раздалось тихое шипение, а потом искажённый помехами громкий голос задал вопрос.

— Как звали даму, с которой я был на Крите прошлым летом, и какой у неё размер груди?

— Слышишь, а ты поумнее вопроса не мог придумать?!! — заорал я, задрав голову кверху. — Я размеры у твоей Светки не проверял!!!

— О! Узнаю родной голос… — с иронией отозвались динамики. — Проходи.

И плита, перекрывающая проход, начала отъезжать в сторону.

Юморист хренов… В вопросах, подтверждающих мою личность, никакой нужды не было. Тем более в таких идиотских вопросах. Если за нами, когда мы отдыхали на Крите, велась «наружка», то осведомленных об имени, размере груди, и всех других размерах его тогдашней пассии хоть пруд пруди. А я, вообще то, уже и безо всяких глупых вопросов давно проверен специальной программой, заложенной в подключенный к телекамерам компьютер. Зря я вертелся, что ли?… Программа позволяла опознать человека, как бы он не переодевался и перевоплощался. У каждого своя микромоторика движений, и сейчас обычно достаточно пройти мимо телекамеры, как та сразу сообщает о тебе заинтересованным службам (если они, конечно, тобою интересуются). И никакая маскировка не спасёт. Кстати, программка-то разработана в оплоте демократического мира — Великобритании. Которая, ещё раз кстати — далеко впереди планеты всей по подглядыванию и подслушиванию за своими гражданами. Гримасы демократии, однако…

За открывшейся дверью снова продолжался бетонный тоннель. Если, конечно, можно назвать тоннелем участок протяжённостью три метра. Скорее уж арка…Через означенные три метра арка заканчивалась, а вправо и влево уходил старинный подземный ход из красного кирпича. В месте пересечения нового и старого тоннелей на потолке горел плафон. Справа и слева всё скрывала кромешная тьма. Я повернул налево. Вполне современные электрические лампочки, закреплённые на потолке старого подземного хода, загорались при моём приближении, и снова гасли после того, как я проходил мимо. На мой вкус, можно было бы обойтись и без этих спецэффектов, но в чужой монастырь со своим уставом не лезут.

Тоннель был не прямой. Он извивался, подобно внутренностям какого-то гигантского зверя. Можно было бы объяснить сей занимательный факт подвижками грунта, произошедшими с тех пор, как неизвестные строители прорыли подземный ход — но трещин в кирпичном своде видно не было, вода не капала. Так что от такой версии я отказался. Скорее всего, все эти изгибы были запланированы древними строителями изначально. В случае чего — коридор с множеством изгибов оборонять проще. Дно подземного хода было покрыто песком, из-под которого местами проглядывал всё тот же кирпич. Уж откуда этот песок взялся — непонятно. В метро, например, чётко видно, что песок намывается из щелей между бетонными плитами. И при этом хорошо видны потёки. Здесь же потёков нет. Впрочем — это не значит, что их нет где-то в другом месте — чуть подальше и чуть повыше. (Кстати, подземный ход шёл с небольшим уклоном. Точнее — с подъёмом, если учитывать направление моего движения). Не удержавшись, я провёл рукой по кирпичной стене. Каждый кирпич когда-то был не только уложен, но и отформован вручную. От людей, которые построили это сооружение, скорее всего, уже не осталось и костей, а подземный ход — вот он. И, если не случится ничего экстраординарного — будет стоять, и когда костей не останется уже от меня… Так. Что-то я расслабился. Всё же в Зоне, а не на экскурсии в средневековом замке…

А вот, кстати, и свет в конце тоннеля. Очередная дверь — последняя, наконец-то! — для разнообразия была открыта настежь. Помещение, расположенное за ней было освещено гораздо ярче приведшего меня сюда подземного хода. Несмотря на то, что мои глаза уже привыкли к свету, всё равно пришлось немного прищуриться. Внешне зал, в который я вошёл, напоминал кремлевскую Грановитую Палату. Разве что с той разницей, что стен было шесть. И стены были неоштукатурены. Помещение в плане напоминало большую гайку. Можно подумать, что неизвестные строители при проектировании взяли за основу этот «основной детектор аномалий» сталкеров. Сводчатый потолок, выложенный из такого же старинного красного кирпича, что и подземный ход, опирался на один массивный центральный столб. Кирпичи в зале были выкрашены водоэмульсионкой в светло-бежевый цвет. Что в сочетании с яркими настенными светильниками в виде подсвечников и вполне современной меблировкой создавало впечатление, будто я попал в недавно выстроенное в стиле «под старину» современное здание. Я бывал в таких помещениях — в основном это были рестораны, в которых эффект старины создавался при помощи современной неоштукатуренной кирпичной кладки, обработанной «болгаркой». Здесь же старинные кирпичи были самыми что ни на есть настоящими. В общем — интерьер был для Зоны, мягко говоря, не совсем обычный.

Как и внешний вид мужчины, стоящего в двух шагах справа от двери. Среднего роста, абсолютно лысый (впрочем — это в Зоне не редкость), загорелый (а вот это уже бывает здесь гораздо реже, особенно в середине зимы). Одет в спортивный костюм и домашние тапочки (это в Зоне!). Рядом, у стены, на специальном длинном компьютерном столе светились три компьютерных монитора, перед каждым из которых лежало по клавиатуре, хотя кресло на колесиках у стола было только одно. За спиной мужчины, чуть дальше за изгибом стены виднелся накрытый белоснежной скатертью обеденный стол с придвинутыми к нему четырьмя мягкими стульями. Ещё дальше, частично скрытая центральной колонной, находилась полностью укомплектованная кухня со всеми прибамбасами: шкафчиками, холодильником, встроенной электроплитой, микроволновкой, посудомоечной машиной и прочими достижениями кухонного научно-технического прогресса. Едва я зашёл в зал, мужчина лучезарно улыбнулся, демонстрируя мне результаты великолепной работы стоматологов, сделал шаг навстречу, и протянул для приветствия правую руку.

— Ого! К нам пришёл снежный человек! Привет, Макс.

— Привет, Андрюха, — буркнул я, в свою очередь протягивая руку для рукопожатия.

— О! «Андрюха»! Что-то ты явно не в себе. Кстати, сними-ка рюкзачок, и стой, не дергайся. Сейчас возьму веничек, обмету тебя немного. А то сейчас всё начнёт таять, и прямо на ламинат. Да бахилы свои сними…

— «Не в себе»… Два заклинания плюс с мутантами в кошки-мышки поиграл… Конечно, будешь «не в себе»… — выдохнул я, снимая рюкзак

— Понял. Ужинать будешь? — поинтересовался радушный хозяин, сметая с меня снег веником.

— Ты, прям, как заботливая жена… — усмехнулся я. И тут же пригнулся. — Нет, в ухо не надо. Ужинать не буду. Спать… Больше ничего не хочу.

— Ну, тогда иди спи. Где твой «номер», надеюсь, помнишь?

— Да помню — не забыл… — буркнул я, и, подняв с пола рюкзак, поплёлся в сторону маленькой двери в левой стене зала. Дверь вела в небольшую комнатушку, наподобие кельи в монастыре. Возможно, именно кельей эта комнатёнка когда то и была. Из мебели в помещении были только панцирная кровать, стул, да деревянная тумбочка. Я поставил автомат у изголовья кровати, рюкзак запихнул в угол, кобуру с пистолетом отстегнул и положил на тумбочку, разделся, плюхнулся на кровать, и почти мгновенно отрубился…

Проснулся оттого, что ноздри щекотал запах чего-то очень и очень вкусного. Прислушавшись, я уловил, шипение и бульканье, доносящееся из-за двери…

Ага. Это я вовремя проснулся. А кстати, сколько у нас времени? Так. Проспал восемь часов… Значит, Выброс уже прошёл. «Странное место», — в очередной раз удивился я, — «в принципе, не очень глубоко, и стены кирпичные — а Выброс практически не чувствуется». В принципе, можно ещё немного поваляться, но, судя по запаху, завтрак уже почти готов. Так что надо умываться, одеваться, и усаживаться за стол. Тем более, что в животе уже бурчит. Я встал, натянул штаны, переложил «Стечкин» из кобуры в карман, нашарил под кроватью тапочки, надел их, достал из рюкзака полотенце и смену белья, и вышел в зал.

Как только я открыл дверь, разбудившие меня вкусные ароматы усилились. Исходили они от стоящих на четырёхконфорочной электрической плите кастрюлек и сковородочек. Рядом суетился Андрей, непрерывно что-то помешивая, подсыпая и шинкуя.

Услышав, как скрипнула дверь, он обернулся.

— А! Привет, спящий красавец.

— И вам доброе утро, учитель Лик, — ответил я с улыбкой, сложив ладони на груди и кланяясь.

— О! Теперь, вижу, всё в порядке. Раз ты уже начал называть меня «учителем Ликом»…

— Да, учитель Лик. Всё в порядке, учитель Лик, — зачастил я, не забывая кланяться с каждой фразой.

— Завтракать будешь, соня? — поинтересовался Андрей, он же — «учитель Лик», он же — «шаман». «Шаманами» в Зоне называли людей, которые считали, что Зоной вертят некие мистические силы, и пытались эти силы найти, и использовать в своих целях. Большинство сталкерского сообщества относилось к «шаманам» скептически, ибо видимых успехов в своей мистической деятельности им достичь не удалось.

— Ну-у… Мне надо сначала принять в-а-а-анну, выпить чашечку ко-о-о-офе… — протянул я, потягиваясь.

— Тогда топай принимай. А кофе, уж извини — после завтрака.

— Годится, — ответил я, направляясь к коридорчику, начинавшемуся за дверью в стене слева от меня. Чтобы добраться до двери, надо было пройти мимо громадного плоского экрана, установленного у центральной колонны. У стены, противоположной экрану, стоял роскошный мягкий диван, перед которым прилепился маленький журнальный столик. Фактически коридорчик, куда я направлялся, являлся продолжением подземного хода, по которому я сюда пришёл. Однако в стенах этого коридора, в отличие от подземного хода, были двери, ведущие в разнообразные помещения. Часть из этих помещений хозяин подземелья использовал как складские, а в одном установил душевую кабинку. Именно в эту кабинку я и направился. Через пятнадцать минут я вышел оттуда чистый, довольный жизнью, и голодный, как зверь.

Стол, кстати, был уже накрыт. Так что я направился прямо к нему, тем более, что радушный хозяин уже сидел за столом, и ожидал только меня. Я отодвинул стул, уселся, и потерев руки, поинтересовался.

— Ну, что нам сегодня Бог послал?

— Бога нет. А что я нам сегодня послал, можно узнать, заглянув под вот эти крышечки, — кивнул на кастрюльки и сковородки, расставленные на столе, кулинар-самородок.

— Ты атеист, — с отвращением сказал я, открывая крышку первой кастрюльки. — Подай, пожалуйста, половник.

— Пожалуйста, — Андрей передал мне указанный предмет. — А «атеист» — это плохо?

— Конечно, — ответил я, насыпая себе в тарелку дымящегося борща. — Атеист верит, что Бога нет. А в Зоне ничему верить нельзя.

— «Ничему» и «ни во что» — это две большие разницы, — возразил мой сотрапезник, забрав у меня половник, и в свою очередь зачерпнув им из кастрюльки. — А ты, значит, верующий?

— Нет, — сказал я, зачерпывая сметаны из мисочки. — Верующий верит в Бога. А в Зоне ничему верить нельзя. …А где у нас чеснок?

— Вот, бери пожалуйста. Так значит, ты атеист?

— Нет, — я потянулся за куском чёрного хлеба. — Я не верю, что Бог есть, и не верю, что Бога нет. Но допускаю его существование. Из тебя, кстати, тоже атеист, как из меня балерина…

— По крайней мере, я шеркви в Зоне не штрою, — прошепелявил Андрей, пережёвывая кусок мяса, выуженный из тарелки.

— Так ведь и я не строю, — ответил я, в свою очередь вылавливая ложкой не менее аппетитный кусочек мясца. — Я помог построить. Обрати внимание, кстати, несмотря на всю эту хрень о чудо-Монолите и «Хозяевах Зоны», народ всё же ходит в храм…

— Да… Когда я услышал про церковь в Зоне — то сначала долго смеялся… А потом оказалось, что был не прав… Хотя, между прочим, батюшка там у тебя — расстрига. Так что получается не церковь, а секта…

— Ну, во-первых, не у меня. Во-вторых, а где я тебе «нормального» батюшку в Зоне возьму? В-третьих, УПЦ Киевского патриархата по большому счёту тоже секта — и ничего — прихожанам пофиг… Вкусный у тебя борщ… Всегда удивлялся, как это мужики у плиты стоять могут, да ещё и готовить так вкусно?

— Лучшие повара в мире — это мужчины, — гордо расправил плечи мой собеседник. — И вообще: где ж я тут тебе бабу возьму, чтобы у плиты поставить?

— Кстати, о бабах… Говорят, на базу «Долга» санинструкторами теперь будут брать только мужчин, — с серьёзным видом заявил я, наклонившись над тарелкой и искоса поглядывая на собеседника.

— Это почему это? — застыл с недонесённой до рта ложкой Андрей.

— Понимаешь: не успеют приступить к работе, и тут же беременеют. Приходится отправлять на Большую Землю. Вот недавно отправили эту… Олю… Или Марину?… Тьфу ты, я в них путаюсь уже — так часто меняются.

— Как отправили? — Андрюха положил ложку обратно в тарелку.

— Вот так. Погрузили в машину, и ту-ту! — Лицо местного ловеласа надо было видеть. Вдоволь полюбовавшись на это зрелище, я смилостивился.

— Шутка!

— А ложкой в лоб? — нехорошо улыбнулся Андрей.

— Не надо. Я больше не буду. Может быть… — кстати, на второе у нас жареная картошка?

— Она, родимая…

— Я так по запаху и понял. Балуешь ты меня.

— А ты меня за это подкалываешь… Кстати, расскажи-ка всё-таки, как дошёл. Что там за проблемы были?

— Щас, картошечки наложу… Ну, встретил по дороге Михалыча. Его какие-то отморозки подкараулили. Ну, я их немного шуганул…

— Я так понял, живых не осталось? — подмигнул собеседник.

— Остался один. Неживой. Поднял я одного зомби, и отправил Михалыча охранять.

— Лучше бы с собой взял, чтобы он тебя охранял.

— Может, и так. Но мне интересно, куда это группа Михалыча намылилась? Вот и поручил «новичку» проследить.

— Так всё же охранять, или проследить? — уточнил Андрей, накалывая на вилку солёный огурец.

— Одно другому не мешает, — ухмыльнулся я, следуя его примеру.

— Ладно. Ты поднял зомби. Это одно заклинание. А второе?

— «Глаз». Когда бандюков высматривал.

— Ну ты силён! Два заклинания сразу. И ещё и сюда дошёл после этого…

— Умгу. Ещё и с мутантами погонялся. У Первого Периметра нарвался на контролёра со свитой.

— Бедный контролёр… Как я ему сочувствую…

— Шути, шути… Я там Тихона встретил. Он меня мордой-то по асфальту повозил немного…

— Это который излом, что ли?

— Он самый. И правильно сделал, что повозил, между прочим. Периодически это полезно. А то я что-то расслабился малость… Кстати, Тихон мне артефакт подарил.

— С этого места поподробнее… — Андрей положил вилку. Глаза его загорелись нездоровым блеском.

— Камешек круглый… Синий… Лёгкий… Тихон говорит — называется «клубок». Как работает — пока непонятно.

— Покажи! — собеседник уже собрался подниматься из-за стола и бежать к моему рюкзаку, но я остановил его порыв.

— И не подумаю. Сомневаюсь я в этом камешке… Не в том, что это артефакт… Если это тот «клубок», о котором я думаю… Не навешен ли на него «маячок»? Тихон и сам мог не знать… Сейчас камешек сам знаешь где, а если я его здесь вытащу… Вот тут-то твоя «берлога» и «засветится»… Так что, потерпи немного…

— Ладно, — разочарованно протянул Андрей. — Отложим пока… — и, снова взявшись за вилку, спросил:

— Что у нас нового в свете?

Я к этому времени уже расправился с картошкой, и вытерев салфеткой губы, ответил:

— В Африке негров угнетают…

— Уй как нехорошо… И сильно?

— Что сильно?

— Ну, угнетают?

— А… Гнетут, сволочи… Гнетут с дикой силой.

— Гм. А я слышал, что сейчас, наоборот, негры там всех нагнули.

— Ну, может и так… Я слыхал, что кто-то кого-то гнетёт, но вот кто кого?… Мог и ошибиться.

— Ладно, с неграми понятно, — улыбнулся мой визави. — А поближе как дела?

— Поближе?… Я включу чайник? Спасибо. Поближе у нас тут дела такие намечаются. Похоже, нэзалэжна влада собирается российский контингент того… Домой попросить.

— Откуда инфа?

— Да так… Добрые люди рассказали… Ты же знаешь, когда жахнул Второй Взрыв, Киев сам запросил международной помощи. Тут такое попёрло, а у Украины и армии-то толком нет — так, немного голодных оборванцев в камуфляже, которые от армии закосить не сумели, да кучка металлолома, что украинская «элита» продать не успела. Вот и оказалось снова, что россиян тут чуть ли не треть контингента. А потом выяснилось, что Зона — это весьма прибыльное предприятие. Украину быстренько приняли в НАТО. Даже ПДЧ по такому случаю отменили. А теперь не знают, как от российского присутствия сдыхаться…

— И что надумали? — поинтересовался Андрей, отрезая себе ломтик от куска белого с красной прожилкой сала.

— Ну… В местных масс-медиа пошли репортажи о «пьяных русских солдатах»… Пару раз российских контрактников в местных кабаках на драки спровоцировали… Тоже, естественно, с широким освещением в прессе и по «тэлэбаченню». СБУ накрыло группу контрабандистов в российской группировке. И об этом раструбили на весь мир. Как будто другие тем же не занимаются. В общем, когда общественное мнение окончательно «дозреет», этих вечно пьяных русских драчунов-контрабандистов «попросят».

— А они что?

— А они не хотят, конечно… Но честно говоря, не представляю, что они могут сделать… В общем: поживём — увидим. Прощёлкали Украину в своё время… Сейчас бы могли сами в Зоне хозяйничать. Без никакого международного контингента… Кстати, чайник вскипел. Давай чашку, налью.

— Наливай. Тебе кстати, чай, кофе?

— Чай, конечно. Ты же знаешь мои вкусы. Кстати, с чем у нас сегодня чай?

— С печеньем. Извини, плюшек сегодня нет, — улыбнулся гостеприимный хозяин.

— Ну вот, — огорчился я, — приходишь к человеку в гости, а тебя даже плюшками не накормят…

— Не наглей.

— Это я наглею? Это может быть я себе в Зоне подземный дворец отгрохал? Живёшь тут, как Рокфеллер. Сколько средств сюда вбухано. Ты мог бы уже небольшую виллу на Канарах прикупить. Сибарит… Вот объясни мне, нафига сюда было вкладывать столько денег?

Андрей помолчал немного, побалтывая ложечкой в чашке, тяжело вздохнул, и ровным голосом начал говорить.

— Один умный человек как-то заметил, что человек не просто смертен, а что гораздо хуже — внезапно смертен. А мы живем так, как будто впереди у нас тысяча лет… Недосыпаем, недоедаем, ограничиваем себя во всём… Причём не только в материальном. В общении, в любви, в детях… Всё потом… А здесь ведь Зона. Не только «потом», но и «завтра» может и не быть….

Хотя и вне Зоны то же самое… Зачем мне вилла на Канарах? Моя жизнь проходит здесь. Здесь мои друзья, здесь мне интересно, в конце концов… Да я уже, наверное, и жить не смогу вне Зоны. Так что я предпочитаю жить здесь, как человек — в своё удовольствие, а не копить деньги на завтра, которое, может быть, и не настанет…

— Убедил, — сказал я, делая маленький глоток горячего чая из фарфоровой чашки. — Умеешь ты убедить, когда хочешь.

— А то! — довольно улыбнулся Андрей. — Это мы могём. Да, кстати, а что там у нас с пивом?

— Пиво будет. Дай только от «лёгкого перекуса» отойти.

— Хорошо. Пойдём — отойдём. Вон, сядем за столик — в шахматы поиграем.

— В обычные, или «зоновские»? — уныло спросил я, заранее зная ответ.

— В «зоновские», конечно.

Я тяжело вздохнул.

— Ну ладно, давай займёмся извращениями.

— Почему «извращениями»?

— Ну, при взятии фигуры бросать кости, какая фигура какую побьёт — та, что нападает, или та на которую нападают, — это не извращение?

— Нет, конечно. Вот, допустим, идёшь ты по зоне — а навстречу тебе, ещё раз допустим, псевдогигант. Кто сильнее?

— Это смотря как я вооружён.

— Ну ладно, твое оружие позволяет завалить псевдогиганта. Ты решаешь его завалить. Нападаешь. Но… спотыкаешься, предположим…

— Типун тебе на язык! — Возмутился я. — Накаркаешь…

— Да брось ты эти суеверия!

— Ты знаешь, это сидя в городской квартире на мягком диване хорошо рассуждать про тёмных людишек, верящих в приметы. А когда человек каждый день ходит по краю, тут уж он поневоле начнёт обращать внимание на всякие мелочи. И не надо его за это осуждать. Да ты и сам то…

— Ладно, ладно… — Андрей поднял руки. — Сдаюсь. С приметами ты меня уговорил. Но я тебя с шахматами убедил?

— Нет, конечно. Шахматы — логическая игра с чёткими правилами. И засорять её элементами случайности… — я скривился…

— Ну, посмотри на это с другой стороны. Зато мы определяем уровень везения каждого игрока. Тоже немаловажная информация в Зоне.

— Ты знаешь… Вот лично у меня есть теория, что количество везения, отпущенное конкретному человеку на данный промежуток времени — конечно. И если мне повезёт вот в таких «шахматах», то может не повезти в реальной жизни. Сам подумай, где мне везение нужнее.

— Хорошо, хорошо. Уболтал… Сегодня только ради тебя играем в обычные шахматы.

— Договорились. Так бы всегда, — облегченно вздохнул я.

Из двух сыгранных партий одну я выиграл, а вторую свёл вничью. На этом мы решили пока остановиться. Я предложил заняться наконец разгрузкой рюкзака. Андрей согласился. Я забрал рюкзак из своей комнаты, и мы направились в кладовую, расположенную рядом с душевой. В кладовой кирпич, из которого были сложены стены, был натуральным, некрашеным. И чувство, что ты находишься в ужасно древнем месте, не портилось ни наличием полок с продуктами, ни даже двумя холодильниками, установленными у правой стены. Интересно, что же здесь когда-то было? Храм? Княжеский терем? Я снова, как и в подземном ходе, не удержался, и провёл пальцами по стене. Что не ускользнуло от внимания Андрея.

— Что, опять в транс впал? От кирпичей тащишься? — ехидно поинтересовался он.

Я опустил рюкзак на пол, и начал его расстегивать.

— Ну, во-первых, это не кирпич, а плитфа. Через букву «ф». Я тебе уже говорил. Во-вторых, когда я сюда попал в первый раз, так вообще в шоке был. Все-то привыкли, что в Зоне если и есть подземелья — так это только те, что военные понавыкапывали. А о том, что земля эта древняя, и что тут тысячи лет назад люди жили, как-то все и забыли. Ладно. Процесс разгрузки, как обычно, начинаем с пива?

— Да. Давай пиво, щас в холодильник поставлю. Пока разгрузимся — будет готово к употреблению. А видок у тебя, конечно, был ещё тот, когда ты сюда после тех своих разборок с псевдособами завалил…

— Ну, тогда у меня такой видок был ещё и от удивления, что в той заварухе жив остался. И цел — что тоже немаловажно. Я, когда в «колодку» попал, решил уж было, что пришла пора или с жизнью прощаться, или с ногой как минимум… А тут последний псевдособ, что на меня прыгнул, лапой в ту же «колодку» и угодил. Его и зажало. А меня, наоборот — отпустило. Я собачек добил, и двинул в путь. И провалился сюда… Кстати, сто раз тебе говорил. Зачем все эти сложности с бронированными дверями, когда просто сверху провалиться можно? — произнося всё это, я доставал из рюкзака бутылки пива — одну за другой, а хозяин подземелья расставлял их в холодильнике.

— А я сто раз отвечал, что это было только одно такое место, — ответил мне Андрей. — И ты в него умудрился попасть… А вообще тут всё крепко сделано. На века. И с размахом. Я, когда заблудился здесь, думал — всё. Не выберусь. А тут тебя судьба послала… Что там, пиво всё?

— Да, теперь напитки погорячее. А судьба меня уж послала так послала… Кстати, и ты бы, уважаемый учитель Лик, не заблудился, если бы не ваши дурацкие шаманские привычки по Зоне чуть ли не с голыми руками ходить… Разбил фонарик, и всё — как слепой котенок… — «напитки погорячее» быстро закончились, и я начал вынимать из рюкзака куски мяса, обложенные льдом. Андрей отправил их в холодильник вслед за пивом.

— Да осознал я уже, осознал… И может бросишь своё подкалывание с «учителем Ликом»?

— Не-а. Пока не признаешься, кто ж тебя так обозвал — буду называть «учителем Ликом». Кстати, учитель Лик, ты то на фоне своих ученичков ещё не так плохо смотрелся. Клык ведь твой ученик был? — Мясо закончилось, начались овощи: капуста, морковка, картошка в небольших сетках, лук, и так далее…

— Ну, мой. А что?

— Ну ты знаешь… Ходить по Зоне с двумя стеклянными ножами…

— Зона металла не любит, — недовольно буркнул «учитель Лик».

— Ну да. Потому Клык и мотался по Зоне с двумя стеклянными ножами и мешком железных болтов, — усмехнулся я. — Если бы мне так уж приспичило таскать с собой что-нибудь стеклянное, то я уж лучше бы всё-таки взял стальные ножи и стеклянные болты…

— И где бы ты взял эти стеклянные болты? — поинтересовался «великий шаман», закрывая холодильник.

— А где он взял стеклянные ножи?

— Ну, в принципе, да… — почесал свой лысый затылок Андрей. — Кстати, пропал он куда-то уже давно…

— Да. Была там какая-то заварушка… «Долг» сцепился из-за него практически со всеми остальными кланами. А потом Клык исчез… Держи пачку. — Пошли крупы… — У тебя тут мыши ещё не появились?

— Да пока нет. Сам удивляюсь… Если что, придётся тебе кота сюда приволочь.

— Нет уж, спасибо. Сам выберешься за периметр для разнообразия. А то сидишь тут, как сыч. Да и кот тут у тебя долго не проживет. Полезет в закрытые ходы, да подорвётся на растяжке…

— И то правда… — согласился со мной хозяин подземелья.

— Ты, кстати, больше нигде ещё завалы не разбирал?

— Да ковыряюсь потихоньку в одном из ходов… Интересно всё же знать, куда он ведет…

— И как, кирпичи все «чистые»?

— Да. Никакой маркировки. Откуда она вообще возьмётся в те времена?

— Не скажи. Вон, десятинную церковь в Киеве раскопали — там на кирпичах вроде украинские «вилы» были оттиснуты.

— Это которые герб?

— Они самые.

— Так ты хочешь сказать, что Украина в качестве герба взяла эмблему кирпичного завода?

—Гм… С этой стороны я к вопросу не подходил… А может, там князь жадный был. На всё свою эмблему ставил. Там, допустим, меч — «моё», телега — «моё», кубок золотой — «моё», кирпич — «моё»…

— И много археологи нашли мечей и золотых кубков с «вилами»?

— А хрен их знает… Может, нашли и не показывают… Монеты вроде бы находили… Так. Теперь мука… А то не из чего будет тебе хлебобулочные изделия выпекать. И масло придётся намазывать прямо на колбасу… …Всё, расставил? Хорошо. Продукты закончились. Теперь хозтовары. Переходим в следующую кладовку?

— Да, пойдём.

Следующая кладовка располагалась в комнатушке напротив. Тут я выгрузил из рюкзака мотки проводов, инструмент, электролампочки, чистящие средства, цемент в мешках по пять килограмм, туалетную бумагу… Перебрать такое количество разного добра — это не фунт изюма. А ведь была ещё и оружейная комната. Она располагалась в комнатенке, расположенной чуть подальше, чем остальные кладовые. Разномастные автоматы и винтовки стояли в пирамидах вдоль правой стены, а на стеллажах вдоль противоположной стены хранились патроны, ручные гранаты, выстрелы к подствольникам и ещё много всякой всячины. В оружейке я выгрузил из рюкзака, а Андрей рассовал по полкам большую кучу боеприпасов и несколько пистолетов. Вообще-то, в подземелье была ещё вторая «оружейная комната», но там просто было свалено в большую кучу различное оружие, в подобранное в Зоне. Оно ещё нуждалось в дефектовке и приведении в божеский вид. Но и оружейная комната была ещё не последним пунктом в погрузочно-разгрузочных работах. После неё мы прошли в кладовую, расположенную напротив склада хозтоваров. Кстати, дверь в эту кладовку оказалась более солидной, чем даже в оружейной комнате.

Тут на стеллажах вдоль стен стояло множество контейнеров, заполненных артефактами. Их надо было загрузить в рюкзак, предварительно выгрузив из него пустые контейнеры. Разговаривать не хотелось ещё с «хозяйственной» кладовки. Единственным желанием было поскорее закончить работу. Очевидно, такое же настроение было и у хозяина, поэтому он тоже молчал, пока разгрузка пустых контейнеров и загрузка полных наконец не закончились. Мы, не сговариваясь, вытерли пот со лба.

— Ну что, теперь по пивку? — спросил Андрей.

— Да. Действительно. Почему бы двум Благородным Донам не ударить по пивку? — с улыбкой согласился я. — Давай так. Я зашвырну рюкзак к себе в комнату, а ты пока тащи пиво. Кстати, я тебе там диски с новыми фильмами принёс, посмотришь на досуге.

— Ай, спасибо! А то тут позеленею скоро с тоски.

— Тебя никто тут жить не заставляет. Сам выбрал…

Когда я, снова закинув рюкзак в угол своей комнаты, вышел из своего «номера», Андрюха уже развалился на диване. На столике перед ним стояло четыре бутылки пива. Я окинул композицию скептическим взглядом. Андрей истолковал выражение моего лица по-своему, и поспешил меня успокоить.

— Будет мало — ещё принесу. Пока по две бутылочки, чтобы пиво не нагревалось.

Я тяжело опустился на диван.

— Да причём тут «мало»? Мне, может быть, через час-полтора в Зону топать. Так что этого, думаю, будет вполне достаточно. — Я покосился на «учителя Лика», и уточнил. — Для меня.

— Да ладно. — Хмыкнул Андрей. Водки ты не пьёшь, сигареты ты не куришь… А теперь ещё от пива отказываешься. Ничего с тобой не станется, если выпьешь пивка чуть побольше.

— Во-первых, водку я пью. Но не в Зоне. Есть более простые способы самоубийства. Во-вторых, сигареты я не курю, потому что табак любая животина, и любой монстр в том числе, чует издалека. И радостно бежит поинтересоваться, кто это там пришёл… Да и если бы кое-кто, не будем показывать пальцами, не закосил в своё время от армии, то этот кто-то бы знал, на каком расстоянии виден огонёк тлеющей сигареты ночью. А в-третьих, давай, мы сейчас хлебнём пивка, сколько влезет, а потом ты со мной пойдёшь наружу, если в том возникнет срочная необходимость.

Андрей, конечно, прекрасно понимал причины, по которым я не пью и не курю в Зоне. Просто одному ему здесь торчать было скучно, грустно, и одиноко. Поэтому и подкалывал меня при каждом моём визите. Но меру в подкалывании знал, поэтому сейчас сразу дал задний ход.

— Ладно, ладно… Не возмущайся. Ты же знаешь, тут тебя никто насильно пить не заставит. А наружу мне идти незачем. Это ведь ты у нас местный Рэмбо — гроза мутантов и бандюков, а я, так сказать, «мозговой центр». Мое дело контролировать ход операции, и, например, заклинания для тебя разрабатывать.

Я усмехнулся.

— Ладно, давай всё же промочим горло, а потом я тебе расскажу и про контроль, и про мозговой центр…

Я взял бутылку пива, открыл её, и сделал пару глотков прямо из горлышка.

— А бокалы для чего? — поморщился Андрей.

— Из бокалов пиво пьют нормальные люди. А вот грузчики, типа нас с тобой, пьют прямо из бутылок.

— Гм. А тебе нравится, когда, например, какой-нибудь дебил пьёт пиво из бутылки в маршрутке?

— Во-первых, не нравится. Хоть из бутылки, хоть из банки. Во-вторых, мы не в маршрутке. В третьих, я забыл уже, когда в маршрутке ездил последний раз. В четвертых, ладно, уговорил, — и я перелил остатки пива из своей бутылки в бокал. — Так хорошо?

— Вполне, — заверил меня Андрей.

— Уфф. В такие моменты я жалею, что «карман» подошёл именно мне, — заявил я, откинувшись на спинку дивана.

— А когда «переносишь» в нём полтонны артефактов за одну ходку, не жалеешь? — поинтересовался Андрей.

— Тогда нет. Но всё равно, хорошо бы, чтобы этот рюкзачок таскал кто-нибудь другой.

— Увы. Во-первых, другого «кармана» мы пока не нашли, а во-вторых, этот работает только с тобой. С другими не хочет. Да ты и сам знаешь…

— Да знаю… Давал его нашим «академикам» на исследования — конечно, в своём присутствии. А то разберут артефакт на кусочки, и скажут, что так и было… Говорят, что когда-нибудь можно будет сделать такую штуку для всех, но когда… А то я и сам этого не знаю. Вообще эти «избирательные», они же «персональные», артефакты… У этого работаю, у этого не работаю…

— Ну, нам повезло, что мы на них напоролись… А другие пока нет. И с тобой, кстати, повезло. У тебя аж два «персональных» артефакта. «карман» и «серебряный змей».

— Есть такие артефакты у других, или нет — мы не знаем. У каждого клана свои «алхимики», свои «академики», а есть ещё и официальные лаборатории… Что у них там есть, чего нет… А по поводу моей «исключительности». Так «эбонитовый змей» ведь тоже нормально только с тобой работает.

— Меня один артефакт «слушается». А тебя сразу два. Ты у нас особенный.

— Это-то и настораживает, — тяжело вздохнул я. — Действительно, пока, несмотря на все наши усилия, «персональные» артефакты соглашались работать всего с двумя людьми — со мной и Андреем. Артефактов, соответствующим кому-то ещё, мы пока не нашли. Или не нашли этих самых «кого-то ещё». Несмотря на то, что у «Академиков» находилось несколько неизвестных артефактов, которые они периодически предлагали «повертеть в руках» самым разным людям.

— И почему же вот так сразу настораживает? — поинтересовался у меня Андрей.

— Не знаю… Как-то всё странно. Посмотри, «обычные» артефакты имеют самую непонятную форму. Работают у любого человека. У наших — индивидуальных — форма вполне осмысленная. Два «змея» — только разного цвета, и один цилиндр — мой «карман». То есть можно предположить, что простые артефакты — это части чего-то. А «непростые» — готовое изделие. Многие считают, что Зона — это дело рук не людей. Если артефакты отказываются работать с остальными, а с нами — работают, это что, значит, что мы нелюди? Хотя бы в какой то мере? Ты — в меньшей, я — в большей… Не очень приятная перспектива…

— Тут мы можем до вечера спорить… И ни к какому выводу не придём, потому что информации не хватает. «Змеи» имеют вполне земной вид. Вряд-ли они бывают где-то ещё. Так что с тем же успехом артефакты могут быть делом рук обычных людей. Ну, или не совсем обычных… Но людей. «Карман» твой тоже был куском непонятно чего непонятной формы непонятного цвета. И только после активации стал серебристым полым цилиндром. Так что, может быть, и те артефакты, которые мы считаем обычными, очень даже запросто в руках какого-нибудь человека могут приобрести необычные свойства и поменять форму. Да что я тебе объясняю, ты и сам всё знаешь. Ты с «академиками» чаще чем я общаешься.

— Да знаю я всё это, знаю… Но всё равно как-то не по себе… Привык я, знаешь ли, быть человеком. И хочется им и остаться… И вот ещё что, мозговой центр… Ты там со своей шаманской братией работу по улучшению заклинаний ведёшь?

— А чем тебя заклинания не устраивают?

— Да всем. Во-первых, длинные очень. Это в лаборатории можно спокойно сидеть и читать заклинание полчаса. А в поле у тебя этого получаса может и не быть. Во-вторых, после них откат страшный, и дикая потеря сил. Чувствуешь себя, как выжатый лимон. Так что вы делаете, чтобы исправить ситуацию?

Андрей хлебнул из своего бокала, и ответил.

— Ну, по поводу отката, ты уж извини. Кстати, где ты эти заклинания произносил? Опять, небось, на самом краю зоны действия? Знаешь же, что заклинания действуют не везде даже в Зоне, знаешь, что на краю зоны действия откат сильнее… а всё равно произносишь. Другой бы от одного заклинания там копыта откинул, а ты умудрился два выдать, да ещё и сюда после этого добраться — и ещё жалуешься… А по поводу длины ничем не могу помочь. Как говорится, из заклинания слова не выкинешь…

— Да? — усмехнулся я. Проведи на досуге эксперимент. Возьми свой ПДА, и запрограммируй его на какую-нибудь голосовую команду. Пусть, например, когда ты говоришь «карта» — на экране эта карта и высвечивается. А потом скажи что-то вроде «уважаемый ПДА, пусть появится карта». Карта появится — сто пудов… Но ты же не будешь утверждать, что обязательно надо произносить ВСЮ фразу?

— А с чего ты взял, что произносишь ФРАЗУ, а не СЛОВО? — в свою очередь Андрей, хитро глядя на меня.

Я почесал затылок…

— Потому что длинно уж очень. Может, конечно, оно и слово, но вы там всё же попробуйте это слово как-то сократить…

— Да пробуем, пробуем… Не получается пока. Так что пользуйся пока тем, что есть. Тем более, что и пользоваться-то особо негде… Область, в которой действуют заклинания, невелика даже в масштабах Зоны. А там, может, что-нибудь и придумаем.

Шаман допил последнее пиво из своего бокала. Обе его бутылки уже были пусты.

— А пойду-ка я принесу ещё пивка… — Андрей поднялся с дивана и направился в «закрома родины». Не прошло и минуты, как он появился с двумя запотевшими бутылками. Бокалы были наполнены вновь. Я поднял свой бокал.

— Ну что, учитель Лик? За науку!…

— Согласен. И не называй меня «учитель Лик».

— Я же тебе говорил. Колись, и я всё прощу…

— Ну хорошо, — покачал головой мой собеседник. — Достал ты меня наконец. Только так: никому не рассказывать.

— Могила! — я сделал самое честное лицо, какое мог изобразить.

— Но и ты мне тоже расскажешь, почему ты Макс, если ты Влад. Баш на баш. Идёт?

— Расскажу, конечно, — заверил я своего собеседника. — Но ты первый.

— Ну что ж… Тогда слушай. Когда-то давно я был молодым, красивым…

— Какое начало! Достойно бразильского сериала, — усмехнулся я. — Кстати — не прибедняйся. Ты и сейчас ещё вполне ничего. На Юла Бриннера похож.. Не удивительно, что девки на тебя вешаются…

— Не перебивай! На Юла Бриннера… Хорошо хоть не на Федора Бондарчука… — проворчал мой собеседник, — В общем, в молодости я был красивым блондином с длинными волосами и голубыми глазами. Не скалься! Короче, сам понимаешь, женщинам я очень нравился. А мужикам, соответственно — не очень. Кроме извращенцев, конечно… Но силушкой меня бог не обидел, так что гомики обычно после своих предложений отправлялись к стоматологу… — Андрей согнул руку в локте, сжал пальцы в кулак, и продемонстрировал его мне. — Да, про «Лика»… В общем, один завистливый придурок как-то обозвал меня «Анжелика — маркиза ангелов». Ну и пошло… — Тяжело вздохнув, Андрей продолжил, — Но ты же знаешь — длинные клички у сталкеров не в ходу, поэтому народ начал было называть меня просто «Лика». Пришлось по этому поводу пересчитать кое-кому зубы и ребра… Мне тоже пересчитали… — Андрюха почесал бок.

— И какой результат подсчёта?

— Результат? — Андрей улыбнулся. —У слова «Лика» сзади отвалилась буква «а». Тем более, что я попал под излучение, волосы у меня выпали, и на Анжелику я стал не очень похож. Так я стал «Лик». Ну, теперь ты доволен?

— Вполне, — улыбнулся я. — Весьма познавательная и поучительная история. Мое любопытство полностью удовлетворено. И вообще, тебе повезло. Бывает и хуже. Могли бы, допустим, и «Бергамотом» обозвать.

— Каким Бармаглотом?

— Бергамотом, дубина!

— Попрошу не выражаться! И вообще, теперь твоя очередь рассказывать, — напомнил Андрей, доливая пива себе в бокал.

— А у меня всё гораздо проще. Я, когда тут появился — стал работать на имидж безбашенного психа. Ребята тут тогда были ещё те — а с такой репутацией, которую я себе наработал, каждый три раза подумает — а стоит ли со мной связываться. Вот и получил прозвище — «Безумный Макс». Помнишь, кино такое было?

— Помню, — кивнул головой Андрей.

— А «Старым» меня уж потом называть стали. Когда я стал самым старым сталкером Зоны. Не считая тебя, пожалуй, — я хитро покосился на Андрея.

— Ну, не такой уж я и старый… — проворчал мой собеседник.

— Вот именно. И ты, и я слишком молодо выглядим для наших лет и нашего образа жизни. Это, конечно, хорошо… Но обычно, когда Зона что-то даёт — она взамен что-то забирает. И далеко не всегда обмен равноценный…

— Это у тебя паранойя. Успокойся. И тебя вылечат… И меня вылечат… — А потом, значит, ты решил, что «старый» — это недостаточно круто, и назвался «Смотрящим»… Откуда, кстати, этот блатной жаргон?

— Брось, ты же знаешь, что это я не сам так назвался, — поморщился я. Просто разрулил несколько ситуаций, типа вчерашней, когда Михалыч в засаду попал. Вот и поползли слухи по Зоне, что кроме «ни живых и ни мертвых» Рэда Шухова и Семецкого есть ещё и вполне живой Смотрящий, который следит за порядком в Зоне. Ну, я так прикинул, и решил, что легенда хорошая. Может, хоть кого-то удержит от «неправильного поведения»… Кстати, Семецкий сегодня ещё не умирал?

— Молодой человек, я так думаю — пива вам на сегодня хватит. Во-первых. У меня на ПДА, так же, как и у тебя, стоит антиспам-фильтр на сообщения со словом «Семецкий». Хотя следовало бы не фильтр ставить, а поотрывать головы шутникам из службы техподдержки сети, которые эти сообщения отправляют. Я как-нибудь до них доберусь… — злобно оскалился Андрей. — Во-вторых, под землёй ПДА никаких сообщений принять не могут. И ты это прекрасно знаешь. Свой-то бросил в комнате, и не надеваешь… В третьих. Ты так же прекрасно знаешь, что сотовая связь в Зоне есть только ближе к Периметру — там, где Выброс не выжигает ретрансляторы. На большей части территории Зоны сигнал может передаваться только по цепочке от ПДА к ПДА. И с какого ПДА, скажи мне пожалуйста, я получу сигнал, если все попрятались от Выброса по бункерам? И ты, зараза, всё это знаешь, и всё равно меня подначиваешь…

— Ладно, ладно… Не горячись. Уж и пошутить нельзя. Сразу: «Пива хватит…» — я выставил перед собой руки в останавливающем жесте.

— Да задолбал уже этот Семецкий! Хоть бы ты с этим бородатым приколом не доставал! — в сердцах бросил Андрей, и, посмотрев на висевшие на стене ходики с кукушкой, очевидно, притянутые сюда из какого-нибудь заброшенного дома, добавил.

— Ну всё. Время. Через пятнадцать минут будет передача. Я к компу.

— Давай. А я пока оружие почищу.

— Ты его, по-моему, чаще чистишь, чем из него стреляешь, — заметил Андрей, усаживаясь в кресло возле компьютерного стола. Под столом стояло целых три системных блока, от которых тянулись какие-то кабеля в сторону обоих тоннелей, выходивших из зала (или ведущих в зал? — с какой стороны посмотреть). Андрей подъехал на кресле в среднему монитору, и начал что-то набирать на лежащей перед ним клавиатуре.

— Чищу — потому что жить хочу, — ответил я, направляясь в свою комнату за автоматом. — Зона — это не компьютерная игра, а реальный мир. Засейвиться тут нельзя. Если у меня оружие откажет, и меня из-за этого убьют — перезагрузиться я не смогу. Так что я уж лучше почищу его лишний раз…

Когда я вышел из своей комнаты с автоматом, Андрей уже закончил с компом, и развернулся вместе с креслом в мою сторону. Для разборки автомата я использовал стол, стоящий у стены справа между дверью в мою комнату и дверью, ведущей в подземный ход, по которому я сюда пришёл.

Когда я начал разматывать маскировочную обмотку на автомате, Андрей встал со своего кресла, и подошёл поближе.

— О! У тебя снова «Калашников»? — поинтересовался он, глядя на мой «ствол». — Какой-то новый — я такого ещё не видел… А «Вал» тебя уже не устраивает?

— С «Валом» проблемы были, — ответил я, начиная разборку, — глушитель ненадёжный, патроны дозвуковые — не самые эффективные. А самое главное — по крайней мере для меня, гранатомёт на него не подцепишь. А я один хожу, второго номера у меня нет. Подствольник нужен. Вот и поменял… И, кстати, это не «Калашников», а «Ковровец». АЕК-973 под патрон 7,62. С виду похожи, но внутри — всё по-другому. Сам посмотри.

— А это что? Шестеренка?

— Она самая.

— Автомат с шестеренками… — скептически хмыкнул Андрей. Представляю, какая надёжность…

— Нормальная надёжность. Только чистить чаще, чем «Калаш» надо. Зато кучность заметно больше. И отдача меньше. Туляки пробовали сделать что-то подобное… Но у них с АК-109 под патрон 7,62 почему-то не выгорело… А тут — получился отличный автомат… Я к нему, правда, ещё не совсем привык. Но в деле он себя показал неплохо.

— Ну-ну… А что ж ты к «Валу» подствольник не прилепил?

— Да подходил я по этому поводу к нашим ребятам. Говорю: прилепите как-нибудь.

— А они?

— Говорят — не лепится, — улыбнулся я. — Да и вообще: взяли подствольник, примотали его скотчем к стволу. И дали мне подержать автомат…

— И как?

— Такое ощущение, что держишь лом за один конец. Баланса никакого. Да, в принципе, с этим, — я кивнул на лежащий на столе снятый подствольник — и на «Ковровце» тоже тяжко.

— Ну так поговори с «академиками» — пусть сделают подствольник легче, или вообще невесомым. Есть же артефакты…

— Да говорил уже… Не получается у них пока. То подствольник становится невесомым вместе с гранатой… А зачем мне невесомая граната? А то вообще вместе со всем автоматом… Дурдом. Думаю, они саботируют, — улыбнулся я. — Уперлись рогом в свой любимый антиграв, а на такую мелочь, как подствольник — у них, видите ли, времени нет. Зато глушитель сделали отличный. Обычную пулю глушит, как глушитель «Вала» глушит дозвуковую. В общем, АЕК с этим глушителем получился даже лучше, чем «Вал». Да и издалека на «Калашников» похож. Не сильно с ним выделяюсь на общем фоне. Кстати, новые глушаки хорошо пошли на рынке.

— Так разворачивай серийное производство.

— Да думаю… Сырья достаточно. Спрос есть. Осталось только определиться, где заводик ставить…

— И что, проблема?

— В принципе, да. Хотелось бы в матушке-России. Хоть и говорил мне недавно один человек, что у сталкера нет Родины, и хоть я и гражданин Украины… Но вот это вот. «Скажите государю, что у англичан ружья кирпичом не чистят…» — въелось…

— Это ты к чему про кирпичи? — заинтересовался мой собеседник.

— Дубина. Лескова читать надо.

— Самая лучшая книжка — чековая, — немедленно отозвался Андрей.

— Так. С тобой всё ясно. А в России производство открывать нельзя. Украина в НАТО. Артефакты через границу только контрабандой вывезешь… Кроме того, в России будет слишком много желающих прибрать этот бизнес к рукам. Как и везде, впрочем… Но в России и родимой Малороссии рейдерство просто процветает. Так что на файной Юкрайне тоже опасно, хоть и сырьё под боком. Где-то в Европе? Так та же таможня… Украину то в НАТО приняли, а в Евросоюз не собираются. В общем — куда ни кинь, везде клин. А решать что-то надо, поскольку новыми глушаками уже заинтересовались серьёзные дяди с иностранным акцентом. Конструкция, конечно, запатентована, но …

Тут, кстати, ещё такая петрушка вырисовывается. Возможно, в самое ближайшее время кроме официальных военных сталкеров появятся официальные гражданские сталкеры… — Я закончил сборку автомата, присоединил магазин, передёрнул затвор, и поставил оружие на предохранитель.

— Это как?

— А вот так. Частным конторам разрешат работать в Зоне. Организуют что-то наподобие частных «охранных» фирм типа БлэкУотер — только заниматься они будут не «войнушкой», а сталкерством. И при таком раскладе всей Зоновской самодеятельности в виде разнообразных кланов придёт северный пушной зверек… Легальные «частники» всё приберут к рукам, и не допустят конкуренции. Так что есть вариант «отдаться» с производством глушителей какой-нибудь солидной конторе в обмен на легализацию своей деятельности в Зоне.

— А почему ты думаешь, что кланы разгонят? Проще создать легальные структуры именно на их основе.

— Да разгонят-то как раз вряд ли… — я достал из кармана «Стечкин» и начал его разбирать. — Просто в кланах поменяется руководство. И то не во всех… А вот порядки сильно изменятся. И «одиночек» точно прижмут. Периметр отгрохают не такой, как сейчас, а такой, как положено. И мышь не проскользнет. Хочешь в Зону — изволь устроиться на работу. Вот так…

В это время Андрей встрепенулся, и глянул на оставленный им монитор.

— Пошла закачка!

— Эт хорошо. Эт правильно… — пробормотал я, заканчивая разборку пистолета и приступая к его чистке.

Сейчас на комп Андрея закачивалась информация из штаба коалиции.

Каждый раз после очередного Выброса конфигурация расположения аномалий в Зоне меняется. И каждый раз военные, чтобы получить информацию об этих изменениях, запускают беспилотники с исследовательской аппаратурой на борту. Первым пускают штатовский «Предатор». Он собирает предварительные данные с относительно большой высоты. Потом на доразведку идут израильские «Гермесы». Эти летают пониже, и снимают более детальную информацию. Использование беспилотников вызвано тем фактом, что в воздушном пространстве Зоны не везде можно применять авиацию. Аномальной является не только поверхность, но местами и воздушное пространство. Кроме того, некоторые наземные аномалии тоже могут «достать» летящий объект. В результате при каждой такой разведке военные теряют по три-четыре беспилотника. Производящая эти летательные аппараты «Элбит Системс» без работы, и следовательно — без прибыли не остаётся. Благодаря такой авиаразведке военные получают довольно подробную карту Зоны в течение первых часов после Выброса. На этой карте обозначены большинство аномалий, а значит — и артефакты, порождаемые этими аномалиями. Потери дорогостоящих беспилотников с лихвой окупаются собранными артефактами. Кроме того, при помощи карты определяются очередные места базирования лагерей учёных. Учёные на время Выброса эвакуируются из Зоны, и далеко не всегда после Выброса возвращаются туда, где были раньше. (А точнее, практически никогда не возвращаются).

Не буду говорить, во сколько мне обошлась (и продолжает обходиться) сделка, в результате которой я исправно получаю копию карты военных, сразу же после того, как эта карта создаётся. (Не в бумажном виде, естественно, а в электронном). Файл сбрасывается через спутник в определённое время по определённому каналу. В компьютере Андрея новая карта сравнивается со старой. В том числе на предмет исчезновения или уменьшения плотности так называемых «полей аномалий» — то есть мест в Зоне, где аномалии располагаются настолько густо, что пройти между ними практически невозможно. И следовательно — невозможно забрать порождённые этими аномалиями артефакты. Но когда такое поле после Выброса исчезает… На его месте вместо «поля аномалий» появляется «поле артефактов» — мечта каждого сталкера. Остаётся только пойти и собрать эти артефакты.

Конечно, точно такой же анализ проводят и военные, но они ограничены в доступе к аномалиям воздушными коридорами. Военных сталкеров доставляют к таким полям при помощи вертолётов — а «вертушки» могут подлететь далеко не к любому участку Зоны.

У нас же с Андреем в плане первоочередного доступа к полям артефактов имеется весомый козырь в виде подконтрольных зомби, заранее расставленных в таких местах, чтобы обеспечить их быстрое выдвижение к опять таки заранее вычисленным вероятным местам появления этих полей. Выброс зомбям нипочём, и их можно спокойно оставлять на поверхности недалеко от предполагаемого места появления поля артефактов.

Конечно, военным мы старались дорожку не переходить. Да в этом и не было необходимости. Тех полей, до которых военные не могли дотянуться, нам хватало с лихвой. Тем более, что зомби, «собрав урожай» с полей, затем занимались добычей артефактов, так сказать, в обычном порядке. Потом они «сдавали» находки мне, а я складывал их в «карман» — артефакт, связанный с небольшим «пузырём», как называли в Зоне закуклившиеся участки пространства. Был ли это «готовый» пузырь, или «карман» сам его создавал — сие была тайна, покрытая мраком. Даже наши «академики» из собственного «НИИ» не могли ответить на этот вопрос. Как и на вопрос, где находится «пузырь» — где-то рядом в Зоне, на Альфе Центавра, или в другом измерении? И вообще, «пузырь» ли это?

Впрочем, этот вопрос меня не особо волновал. Главное, что, положив что-нибудь в «карман» в одном месте, я мог это «что-то» вынуть совсем в другом. Причём артефакт работал в любой точке Земли. (Проверено, я его даже в Австралию возил). Основным недостатком было ограничение помещаемых в «карман» предметов по размерам. (По ширине — естественным образом, ведь карман в активированном состоянии представлял собой полый цилиндр диаметром тридцать сантиметров. А вот ограничение по длине было не совсем понятно. Казалось бы, какая разница, что просовывать в «трубу» — хоть другую трубу длиной десять метров. Лишь бы диаметр был меньше, чем у внешней «трубы». Ан нет! Проходили только те предметы, которые не превышали высоту цилиндра — сорок два сантиметра. Остальные «застревали». Таким образом, я мог обеспечить себя практически неограниченными запасами пищи, снаряжения, и боеприпасов, и оружия небольших размеров — типа пистолета. Но вот, допустим, автомат или пятидесятикилограммовый мешок цемента в «карман» не пролазил. Цемент, правда, можно было поместить в рюкзак в более мелкой расфасовке.

Еще одно интересное свойство кармана состояло в том, что он относился к очень редким так называемым «персональным» артефактам. То есть к артефактам, свойства которых проявлялись только при контакте с определённым человеком (или группой людей. Так, например, оба «Змея» «слушались» и меня, и Андрея, но его намного лучше слушался «эбонитовый змей», а меня — «серебряный»). С одной стороны — это было хорошо. Я мог быть уверен, что напарник не сможет убрать меня из бизнеса, даже если очень захочет — ведь в таком случае проблема транспортировки артефактов из Зоны встанет перед ним во весь рост. С другой стороны — приходилось самому регулярно ходить с «карманом» в Зону, лишний раз подвергая опасности свою драгоценную жизнь.

— Всё! Закачалось. Пошла обработка, — Андрей пробежался пальцами по клавиатуре, и на экране появился серый прямоугольник с растущей горизонтальной синей полосой в середине. Пока компьютер вычислял места появления «полей артефактов», у Андрея появилось свободное время, которым он тут же воспользовался, чтобы задать мне очередной глупый вопрос.

— Слушай, ну я вот понимаю — ты почистил автомат. У тебя второго с собой нет. Но зачем ты чистишь этот «Стечкин»? И не говори мне, что у тебя в «рюкзаке» не валяется ещё с десяток таких же. Этот — в рюкзак, тот в кобуру, и не надо мучатся с чисткой.

— Тёмный ты, — ответил я Андрею, загоняя обойму в почищенный и собранный пистолет. Во-первых — я привык именно к этому оружию. А во вторых — если я его не почищу — у меня фактически станет на один пистолет меньше.

— То есть будет не десять, а девять?… И тебе не хватит.

— Может и не хватит… Не хочу проверять. Повернись к компу, он уже почти закончил «думать».

И действительно. Синяя полоса наконец-то доползла до правой границы серого прямоугольника, после чего тот исчез вместе с полосой, а на экране появилась карта Зоны, на которой ярко светились красные, жёлтые и зелёные кружочки разного размера. Красные кружки обозначали поля артефактов, к которым возможен подход военных сталкеров. Жёлтые — к которым военным сталкерам недалеко добираться пешком от места посадки борта, а зелёные — поля, к которым быстрого доступа у военных не было. Диаметр кружков обозначал предполагаемую концентрацию артефактов в пределах поля.

На экранах компьютеров штаба коалиции сейчас нарисовалась такая же карта. Впрочем, с одним отличием — на ней зелёные и красные кружки были поменяны местами.

— Ну, что там? — спросил я.

— Сегодня четыре поля «наших», и ещё к трём можем успеть раньше военных, — ответил Андрей. У военных — «чистых» пять. Плюс эти три, если мы их не трогаем.

Я ненадолго задумался.

— Шевели мозгами быстрее, у вояк «вертушки» уже турбины прогревают, — поторопил меня Андрей.

Я принял решение.

— Ладно. «Зелёные» поля берем само собой, а из «жёлтых» пусть зомби переполовинят самое маленькое, — я ткнул пальцем в монитор.

— А почему маленькое, а не большое? — поинтересовался Андрей.

— Если «почистить» самое большое, то у людей может возникнуть резонный вопрос, каким образом поле, которое было самым большим, вдруг уменьшилось? А если обработаем самое маленькое — оно самым маленьким и останется. Меньше подозрений. Логично?

— Логично. Вот, кстати, глянь, — Андрей ткнул пальцем в одну из зелёных точек на экране. — Это поле почти рядом. Ну, не то, чтобы почти… Но относительно недалеко.

— Всё в этом мире относительно — пробурчал я, глядя на карту. Ближайшее поле действительно располагалось сравнительно недалеко — километрах в четырёх южнее.

— Хорошо, пойду, — принял я решение. — Кстати, полагаю, зомби, которые по нему должны работать, сейчас ошиваются где-то рядом с твоим логовом, попутно охраняя твою драгоценную задницу…

— Правильно полагаешь. И твою, кстати, тоже.

— Сегодня — и мою. А в большинстве случаев — только твою. И сколько их тут?

— Двое.

— Одного ты, конечно, оставишь себе.

— Ты удивительно догадлив, — усмехнулся Андрей.

— Ладно, командуй тут пока «войсками». А я пойду соберусь, — с этими словами я направился в свою комнату. Вообще-то я не сильно горел желанием лишний раз прошвырнуться по Зоне, но без «прогулки» сейчас было не обойтись. Подконтрольные нам зомби, конечно же, хорошо собирали артефакты, но инициативы при этом не проявляли. И проявлять не могли. Какая может быть инициатива у зомби? Есть артефакт в списке — берём. Нет — пусть лежит. Такое положение меня не устраивало. Новые, неизвестные артефакты можно заполучить лишь двумя способами: наткнувшись на них самому, или выкупив их у Сидорыча, с которым на эту тему, кстати был договор. Впрочем, я подозреваю, что у Сидорыча такой договор не только со мной, и далеко не все новые артефакты, которые ему приносят сталкеры, попадают в мои руки. Так что такой шанс, как лежащее рядом поле артефактов, упускать нельзя. Надо пойти посмотреть. А вдруг…

Между тем Андрей полез в ящик стола и достал оттуда «эбонитового змея» — точную копию моего «серебряного», только чёрного цвета. И, трансформировав его в обруч, надел себе на голову. Надо признать, что эта чёрная штукенция на лысой голове смотрелась довольно эффектно. Надев артефакт, Андрей прикрыл глаза. Сейчас он видел местоположение всех подконтрольных нам зомби, мог глазами недопокойников (или чем они там видят) обозревать окружающую их обстановку — правда, в очень расплывчатом виде. Мы так до сих пор и не разобрались — действительно ли зомби видят так плохо, или это что-то с артефактом, или с взаимодействием артефакта со своим оператором. Если даже наши зомби и видели плохо, то на их поведении это не сказывалось — в пространстве они ориентировались вполне нормально. Ещё с помощью обруча шаман мог отдавать зомби приказы на расстоянии, подобно тому, как я с помощью своего обруча мог «руководить» всякой мелкой живностью. Вот руководством нашей нежитью Андрей сейчас и занимался.

Когда я вышел из своей комнаты, уже готовый к походу, шаман сидел в том же положении. Я подошёл к нему, но не стал беспокоить. Если сейчас прервать процесс, то потом Андрею придётся потратить дополнительное время, чтобы вновь настроиться. А сейчас время — деньги.

Через некоторое время Андрюха раскрыл глаза.

— Всё. Отправил подопечных на поля — собирать урожай. Те, кто с полем сегодня пролетел — на сбор урожая в обычном режиме.

— А как там новенький? — поинтересовался я

— Да ничего, нормально. Топает за группой Михалыча. Старается, как может. Он же ещё не вошёл в форму… Кстати, ты его не допросил — кто такой, чего с Михалычем не поделил?

— Нет. Подстреливать и допрашивать было не с руки. Я его шлёпнул сразу. А мертвого спрашивать — что толку? Ты же сам знаешь — они вспоминают «прошлую жизнь» не раньше, чем через три месяца после смерти. И это в лучшем случае. А то и через полгода. В общем, ты за ним посматривай, и приодень — перевооружи при первой возможности. А то у него АК-74. Не люблю я этот калибр… Пусть ходит, как нормальный зомби — с АКМС. Да! И обмундировать его надо по-человечески… Тьфу ты! Ну, в смысле — как положено.

— Это наши-то зомби «нормальные»? — усмехнулся Андрей.

— А ты придумал, как их по-другому назвать? — осведомился я. — Нет? Вот, пока не придумал — будут «наши нормальные зомби». Кстати, «свеженький» — четырнадцатый по счёту, если я не ошибаюсь? Потерь не было в моё отсутствие?

— Не было, не было… Всё путём.

— А то смотри у меня, — я в шутку погрозил собеседнику кулаком. — Знаю я тебя: гоняешь бедных зомбей так, что они и помереть могут.

— Они и так уже мёртвые, — усмехнулся Андрей. — Как они могут помереть?

— Окончательной смертью, — отрезал я. — Как те трое загнулись, пока стальные двери в твой «подвальчик» пятнадцать километров из заброшенного военного бункера пёрли.

— Так только ж трое! А тащило эти несчастные железяки аж двенадцать зомбей. И, кстати, один из трёх восстановился потом. Почти… Через полгода…

— Вот именно что почти. Ковыляет по Зоне, как обычный полудохлый зомбак. Толку с него… Так что, получается, потери составляли на тот момент одну четвёртую личного состава. Многовато.

— Я не понял: тебе дороже безопасность друга, или три вшивых зомби, которые и так уже давно мертвы?! — возмутился Андрей.

— Безопасность… Конечно, безопасность, — успокоил я разошедшегося шамана. — Но лучше — чтобы и безопасность была на высоте, и зомби все были целы. Вон, когда ты силами покойников ремонт у себя делал, — я окинул взглядом помещение, — никто же не пострадал. Вот это хорошо. Это одобряю. Так держать! У тебя, кстати, кто конкретно рядом дежурит?

— Второй и Татарин. Да, а как «новенького» звать будем?

— Пока — по порядковому номеру. «Четырнадцатый». А как память вернётся — мы у него и спросим… Так кого ты мне даёшь в «сопровождающие»?

— Ну, Второго… — замялся Андрей.

— Так-так… Значит, себе для охраны ты оставляешь опытного диверса, который один может управиться со взводом вояк, а мне выделяешь снайпера с АКМСом… А может переиграем?

— Может, и переиграем… — погрустнел хитрый «шаман».

— Да ты не расстраивайся! — похлопал я по плечу погрустневшего шамана. — Мы сейчас выдадим этому снайперу «Винторез», и пусть занимается любимым делом. А я с Татарином схожу соберу урожай. И вообще, знаешь что… У тебя там в компе есть информация, у кого из наших зомбей какая ВУС — скинь мне её на ПДА. Надо будет покойничкам в ближайшее время оружие получше подобрать, и подумать, как их лучше использовать по специальности. Отправлять снайпера на сбор артефактов — это всё равно, что забивать гвозди микроскопом.

— Но, если мы будем отвлекать зомби от сбора артефактов, может пошатнуться наше финансовое состояние, — запротестовал Андрей.

— Ишь, как заговорил, — усмехнулся я. — Как преподаватель по маркетингу… А если не будем отвлекать? Вдруг я куда-нибудь влипну — кто будет работать с «карманом»? И что будет с твоим финансовым состоянием? Не пошатнётся? Моё финансовое состояние мне тогда уж будет безразлично… Так что будем формировать «армию». Si vis pacem, para bellum.

— Не ругайся, ради Бога… И с кем ты собрался воевать?

— Было бы желание… — хмыкнул я. — А если серьёзно. Никогда не задумывался, что даже если ты не собираешься ни с кем воевать — кому-то может захотеться повоевать с тобой?

— Задумывался. Для этого наши зомби и таскают «Калаши».

— Так, ладно, пацифист. С тобой всё ясно. Сделай, пожалуйста, что я попросил. Всех зомби собирать в один отряд ещё рано — если он «засветится» — то излишнего внимания по отношению к нему, а следовательно — и к нам, не оберёшься. Но надо сколотить как минимум две группы — зомби по два — три в каждой. Одна группа будет охранять твой «дворец», а другая — сопровождать меня в Зоне.

Андрей пробежался пальцами по клавиатуре компа.

— Ладно. Информацию я тебе скинул. Решай сам. Но я бы пока ограничился двумя зомбями на брата.

— Хорошо. Пока по два зомби. Плохо, что «чёрные метки» редко попадаются. «Сырья» по Зоне бродит на дивизию, а у нас пока четырнадцать бойцов — курам насмех.

— Ну да… Росли бы в Зоне «чёрные метки», как грибы после дождя, собрали бы мы дивизию Зомби, и пошли бы штурмовать Монолит… — иронично взглянул на меня собеседник.

— Хочешь — иди штурмуй, — равнодушно бросил я. — А я на это дело не подписываюсь.

— И что, тебе не хочется получить контроль над «исполнителем желаний»? — заинтересовался Андрей.

— Слушай, не заставляй меня думать, что ты глупее, чем ты есть, — фыркнул я в ответ. — Если бы это действительно был Исполнитель желаний, его бы не какой-то паршивый клан контролировал, а натуральный спецназ. И, угадай с трёх раз — спецназ какой страны? Могу дать подсказку: страна называется не Украина…

— А может, это как раз в целях конспирации? Представляешь, спецназ Той Самой Страны что-то охраняет? Сколько желающих узнать — что? Тут бы в уже только арабских террористов полЗоны было… А так — какая-то сказка… Никому не интересно.

— Поверь, ТАКАЯ сказка всем интересна. И все, кому было интересно, уже проверили легенду об «Исполнителе желаний». И убедились, что это только легенда. Вот тебе ещё, как вариант — легенду создали и раздули, чтобы скрыть что-нибудь реально существующее. Причём существующее где-то в другом конце Зоны. И, кстати, заметь, заклинания работают отнюдь не возле ЧАЭС, а вот здесь — от «монолита» чёрт знает где…

Ладно, что-то мы отвлеклись… Давай командуй Татарину и Второму — пусть выдвигаются в сторону того грузовичка, и ждут меня там. Да… Где они сейчас? Ага… Там в ста метрах выше против течения ручья, что у тебя перед «входом», поперёк русла лежит дерево. Пусть они ручей там перейдут. И ещё, будь другом — сгоняй в оружейную, принеси «Винторез». А то я без тапочек — весь ламинат тут испорчу. Ты этого не переживёшь…

Андрей согласно кивнул головой, немного посидел с расфокусированным взглядом — давал команды зомбям, затем встал, и, не снимая обруча, отправился в оружейную. Ему теперь таскаться с обручем, пока последний зомби не выполнит поставленную задачу.

Через пару минут Андрей вернулся уже со снайперкой в руках. Я забрал у него «Винторез», и тщательно осмотрел. Этот пацифист в оружии особо не разбирался, и особо за ним не следил. Та что всего можно было ожидать… Но результаты осмотра оказались более-менее обнадёживающими. Можно было бы сказать, что винтовка находится в вполне нормальном состоянии, если бы не покрывающий её тонкий слой пыли. Ладно. Отдам будущему владельцу — почистит.

Между тем Андрей вернулся к своим компьютерам.

— Слушай, покажи-ка обстановку в районе выхода, — обратился я к нему.

Тот щёлкнул по одной из клавиатур, и на ближнем ко мне мониторе появилось изображение местности, по которой я вчера сюда добирался. Местность за это время сильно изменилась.

Снег полностью исчез. Скорее всего — ненадолго, так как опять начался снегопад. Но пока снежинки, бесследно таяли, соприкоснувшись с землёй. Выброс не только расплавил лежавший на земле снег, но и нагрел саму землю. Исходя из всего вышесказанного, передо мной стояла радужная перспектива передвижения по скользкой жирной грязи. Ручья, протекавшего у подножия холма, видно не было, но не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что он сейчас превратился в подобие горной речки весной. То есть стал раза в два глубже, и течение соответственно стало посильнее. Именно потому уходить из подземелья я собрался не в бахилах от ОЗК, в которых сюда пришёл, а всё-таки в штанах от «эльки». Андрей переключился на другую камеру, и картинку Зоны на экране сменил серый клубящийся туман.

— «Жарка»? — спросил я.

— Она, родимая, — ответил Андрей. — Кстати, ты там проходил, как она?

— Работает, как часы. И не скажешь, что не настоящая. Классно «академики» сработали. А вторую «жарку», которая у тебя над вентиляцией — не смотрел. Уж извини.

— Прощаю на первый раз, — улыбнулся Андрей.

Я ещё раз вздохнул про себя на тему, что любоваться на вид зимней Зоны после Выброса на мониторе компьютера гораздо приятнее, чем топать по этой Зоне по колено в грязи, повернулся к Андрею, и сказал.

— Ну, я пошёл.

Андрей, поднявшись со стула, пожал мне руку и по традиции пожелал «ни пуха, ни пера». Я согласно той же традиции ответил «к чёрту», и бодро зашагал в направлении выхода.


Выйти из подземелья было гораздо легче, чем в него войти. Двери сами открывались передо мной, и вновь закрывались за моей спиной. Оказавшись перед лазом, ведущим наружу, я деактивировал «жарку». Сразу же дрогнула, и начала открываться входная дверь. Я подождал, пока не затихнет гудение сервопривода, и бросил болт в открытый лаз. Хоть мощности псевдоаномалии было и недостаточно, чтобы меня испарить — но ожоги третьей степени тоже довольно неприятная штука. Уровень воды в ручье поднялся почти до самого порога лаза, потому вылезать пришлось прямо в журчащий поток, от которого притом всё ещё валил пар. Выбравшись из под разрушенного моста, я по колено, а иногда и почти по пояс в воде направился вдоль берега вверх по течению ручья к импровизированному мостику, образованному упавшим поперёк водной преграды деревом. Бурлящая и пенящаяся талая вода мешала и очень серьёзно. Того и гляди собьёт с ног и потащит по течению. Потому передвигаться надо было очень осторожно. Добравшись, наконец, до «мостика», я немного постоял, держась за ветки дерева, и разглядывая при этом цепочку следов, протянувшуюся к нему по склону холма с моей стороны ручья, и удаляющуюся от «мостика» по противоположному берегу. Значит, зомби уже прошли. Можно было, конечно, и не гонять лишний раз того мертвяка, что оставался здесь, но у меня на него были планы. Он должен был побродить немного по округе, попетлять, запутывая мой след…

Немного отдохнув, я забрался на довольно толстый ствол, и, цепляясь за ветки, полез на ту сторону ручья. Нельзя сказать, что лазание по стволу мокрого дерева с рюкзаком и двумя «стволами» за плечами — самое приятное и безопасное занятие, но другого выхода не было. Надо было выбраться отсюда, не оставляя следов. И использование следа, который оставили зомби — это оптимальный вариант. Перебравшись наконец через ручей, я перевёл дух, и отправился вслед за покойниками. Под ногами чавкало. Сильно пахло прелой травой.

Я старался ступать след в след. Опытный следопыт, конечно, поймёт, сколько человек здесь прошло, но вероятность появления в этих краях опытного следопыта до того, как тут снова всё завалит снегом, была ничтожно мала. Когда я выбрался из низины на более-менее возвышенную местность, следы только что прошедших здесь зомбей стали видны хуже. Это хорошо — значит, и мои следы тоже стали не так заметны. Земля здесь в основном была покрыта густой пожухлой травой, а трава не только имеет свойство подниматься после того, как по ней прошли, но и своими корнями создаёт своеобразное упругое покрытие, которое не позволяет ногам проваливаться в грунт слишком глубоко. Так что и идти тоже стало легче. Как только я выбрался из низины, завибрировал ПДА. Я глянул на экран. Метки Второго и Татарина появились именно в том месте, где и должны были появиться. Зомби уже добрались до точки рандеву, и теперь ожидали меня. Впрочем, «ожидали» — слишком громко сказано. Точнее было бы «находились в неподвижности» до получения дальнейших приказов.

После отдыха и сытного завтрака расстояние между убежищем и остатками «газона», к которым я направлялся, показалось мне раза в три меньше, чем вчера, когда я преодолевал тот же участок пути, будучи вымотанным долгим переходом, двумя заклинаниями, и схваткой с монстрами. Да и снег сегодня падал тоже не так интенсивно, как вчера. Поэтому путь показался мне совсем коротким. Потом, конечно, снегопад обязательно усилится. Не помню где, в каком-то из старинных советских журналов — читал, что в Союзе на почве наблюдения, что большие лесные пожары обычно гасятся дождём из возникших над очагом пожара туч, даже пробовали создать установку для искусственного вызова осадков. Ставили несколько мощных авиационных турбин, которые гнали раскалённый воздух вверх, и ждали, пока сверху закапает дождик. И вроде бы, даже что-то получалось. А здесь, в Зоне — постоянные восходящие потоки тёплого воздуха. А уж после Выброса — и подавно. Так что сильный снегопад в ближайшее время гарантирован. Надо успеть добраться к полю артефактов до того, как его засыплет снегом.

Когда я вышел к месту встречи, ожидающих меня зомбей визуально обнаружить не удалось. Всё-таки бывшие военные. И не просто военные, а специалисты, в том числе и по маскировке. В прятки играть было особо некогда, да и неспортивно, если учесть, что примерное месторасположение каждого из них я легко мог определить по меткам на экране моего ПДА. Так что я просто набрал на клавиатуре команду: «Ко мне», и отправил сообщение адресатам. Кочка слева и кустик справа зашевелились, полетели в стороны трава и ветки — остатки маскировки, и вот уже передо мной, как лист перед травой, стоят две фигуры в пятнистых комбезах и шлемах с опущенными тонированными забралами. У каждого за спиной рюкзак, в руках — АКМС с подствольником, а на поясе — контейнеры для артефактов.

Все наши с Андреем зомби были обмундированы и вооружены одинаково. В принципе, одежда нежити была не нужна. Зомби одинаково функционировали при любой температуре и при любых погодных условиях. Обмундирование было призвано скрыть от постороннего наблюдателя, что перед ним не живой человек, а «ходячий мертвец». По моторике движений зомби, поднятый при помощи «чёрной метки», практически ничем не отличается от живого человека. Так что в комбинезоне, если особо не вглядываться, вполне мог сойти за обычного сталкера. Шлем с забралом предназначался вовсе не для того, чтобы скрыть следы разложения на традиционно открытой части тела — голове. Этих следов, собственно, и не было — наши зомби практически не разлагались. Наоборот — они обладали свойством регенерировать повреждённые ткани. Например, у того зомби, что я поднял вчера, дырка в голове зарастёт полностью в течении полугода. Единственное, что выдавало зомби, если смотреть ему в лицо — это глаза. Каковые у недомёртвых были мутно-серые, без зрачков. Вот для того, чтобы эти глаза скрыть, а также для того, чтобы кто-то из ещё живых знакомых покойника случайно не признал погибшего товарища, зомби и носили шлемы. Кстати, глаза зомбям фактически были и не нужны. Они ориентировались в пространстве при помощи чего-то другого. Чего другого? Кто бы знал… «Академики» только пожимали плечами. Так что затонированный шлем нисколько не мешал нашим бойцам. Им на голову вообще можно было хоть кастрюлю одеть — без малейшего снижения боевых качеств. Но, поскольку сталкер с кастрюлей на голове смотрелся бы, мягко говоря, странно, я предпочёл использовать в качестве головного убора шлем с забралом.

Загрузка...