Смеющаяся Тьма. Книга 2

Глава 3 Загадочные дебри Чернолесья

— Рик. Эй, Рик… Ты спишь?

— Нет. Чего хотел?

— Прости меня.

— За что?

— За все.

Я хохотнул.

— Ты еще ничего не натворил.

— Я втянул тебя в неприятности.

— Это не неприятности, Джен. Это приключение, — я потянулся на жесткой вагонной полке. За несколько суток, что мы провели в поезде, я уже успел отлежать себе все бока. — Я все равно хотел куда-нибудь съездить — меня знакомый парень из Стражи звал к своему деду в именье. Лес, речка, аномальные зоны… Вот вернемся из Чернолесья, наведаюсь к нему. Надеюсь, он еще не передумал. Хельга отпустит, наверное.

— От нее сбегаешь?

— Нет, нисколько. От другой девушки. Она меня любит.

— А ты ее?

— Уже нет. А у тебя есть кто-нибудь?

— В Цитадели нет девушек, Рик. Зато, говорят, в Чернолесье одни девушки.

— Да ладно? Значит, я не зря согласился ехать с тобой! — я подмигнул Джену, но тот посмотрел на меня как-то странно, будто не понимая, что я имел в виду.

— Долго еще ехать? — спросил я.

— После полудня будем на месте.

После полудня поезд, завершив длинный перегон, прибыл на крохотную станцию. Кроме нас с Дженом никто на ней не вышел. Поезд постоял четверть часа и отправился дальше, а мы пошли своей дорогой.

По пустому перрону бродили голуби, в тени лежала большая рыжая собака. Людей видно не было. Поселок, примыкающий к станции, был более оживленным. Когда мы спросили дорогу — как добраться до деревушки с чудным названием Волосатые Пятки — нам объяснили, что никакого транспорта, даже дилижанса, туда не ходит, но можно выйти на тракт и попытаться уговорить подвезти кого-нибудь, кто едет в этом же направлении.

Тракт был широким, пыльным и пустым. Мы устроились под старой полусухой ветлой, почти не дающей тени, и принялись ждать. На тот случай, если в течение дня нас никто не подвезет, мы условились вернуться в поселок, переночевать там, а утром нанять извозчика.

Мы прождали всего полтора часа, даже успели перекусить припасенной едой. А потом появилась крытая повозка, запряженная бодрой лошадкой.

— До Волосатых Пяток подбросите? — Джен выскочил ей наперерез, но возница и так уже натянул поводья. Это бы сухощавый, жилистый мужчина лет сорока в короткой крестьянской куртке. Глаза у него были с хитринкой.

— А чего это вам, ребятки, там понадобилось? — спросил он.

Мы переглянулись.

— В гости едем, — ответил Джен.

Возница ухмыльнулся.

— Хороши гости — унести бы кости! Ладно уж, забирайтесь. Только я до Пяток не доеду, мне в другую сторону. Высажу вас на развилке у старого дуба, оттуда сами пешком дойдете.

— Спасибо! — Джен уже забирался в повозку. Я залез следом.

Повозка шла ходко. Но дорога была длинной; тракт пересек равнину и, сузившись, втиснулся в высокий сосновый лес. Через пару часов небо затянуло серыми облаками, стал накрапывать дождь. Потом над верхушками сосен показались низкие вихрастые тучи. Стемнело, будто бы наступили сумерки. Дождь полился в полную силу, его бесцветная пелена занавесила тракт. Думать о том, что вскоре придется покинуть повозку, было грустно.

— Развилка скоро, — словно слыша наши мысли, сказал возница. В голосе его мне послышалось злорадство.

Старый дуб выплыл из пелены дождя, как привидение. Возница остановил повозку, указал рукой вправо.

— Вам туда. Там тропинка есть. Если напрямки, то недалеко совсем. Ну что, идете?

— Да! Большое вам спасибо, — сказал Джен. — До свидания!

Мы выбрались из повозки, возница тронул поводья и покатил по левому рукаву тракта.

— Ты какое-нибудь заклятье от дождя знаешь? — спросил Джен.

Заниматься погодной магией мне было как-то не досуг… а жаль.

— Нет. А ты?

— И я нет. Идем?..

Тропинка нашлась быстро. Она ныряла в придорожный овраг, а затем уходила в густой подлесок. Тянуло из этого подлеска чем-то…

— Рик, а тропинка через кладбище ведет! — крикнул через плечо Джен, шедший первым.

…чем-то знакомым.

Тропинка уходила в щель между двумя частями старой покосившейся изгороди, вросшей в землю. В ливень, по сумеркам, через кладбище. Идеально!

— Может, обойдем? — предложил Джен, когда я нагнал его. — Ты не боишься?

— Бояться надо живых, — ответил я. Всю жизнь считал, что покойники — это самый тихий и безобидный народ. Надеюсь, мне не придется разубеждаться в этом.

Мы вошли на кладбище. Тропинка петляла между холмиков, почти сравнявшихся с землей, поросших папоротником и черникой. Кое-где можно было заметить крупные камни и деревянные кресты, обвешанные давно засохшими венками и лентами. Бояться, вроде бы, было нечего. В то же время мне было неспокойно: тишины, которой полагается обитать в подобных местах, даже обычной лесной тишины, здесь не было. То тут, то там, слышались странные шорохи. Их приглушал дождь, но они все равно доносились до моего слуха — и рождали ощущение чего-то большого и разумного, копошащегося в кустах поблизости. Иногда за шумом дождя и наших шагов я то справа, то слева различал еще чью-то поступь.

Джен тоже слышал ее. Остановившись, он сделал несложный жест. В его ладони появился голубоватый свет, пальцы направили его в нужную сторону. Я хорошо видел и в сумерках, дополнительный свет мне не был нужен, хотя с ним должно было стать спокойнее… не стало. То, что сопровождало нас, успевало выскальзывать из-под луча света, едва Джен направлял его туда, откуда слышалась поступь. Луч высвечивал лишь мирно стоящие надгробия да кустарник с листьями, вздрагивающими, когда о них ударялись срывающиеся с верхних веток капли. Джен разочарованно погасил свечение.

— Что будем делать? — Спросил он.

— Думаю… — Мои глаза снова привыкли к сумеркам, я огляделся, и… — Берегись!

Схватив Джена за плечи, я дернул его в сторону, мы прокатились по земле. Джен быстро вскочил, плеснул вокруг себя руками, вспыхнул свет — я лишь успел заметить краешек шипящей усмешки того большого, серого, подобравшегося к нам в сумерках. Джен озирался по сторонам, но ничего не видел.

— Что это было, Рик?

— Понятия не имею, Джен. Как ты говоришь в таких ситуациях? Хороший вопрос — главное своевременный?

Джен нервно усмехнулся.

— Я его слышу. Я его чувствую. Но что это, я не знаю.

— Сумрак, — сказал я, поднимаясь с земли.

Мне хотелось, чтобы Джен погасил свой свет — он резал мне глаза, искажал очертания леса. К тому же, он создавал вокруг нас четкую границу — а за этой границей что-то шевелилось, шепталось и шипело. Полумрак стелился по земле, поглощая мир вокруг нас, проглатывая кусты и папоротники, сжимаясь кольцом. Он взбирался на стволы деревьев, достигая раскидистых крон, чтобы сомкнуться над нашими головами. Джен удерживал его светом, но именно свет мешал мне разглядеть его и понять, что же он такое.

— Рик, действуем так. Я сейчас шарахну по этой штуке, ты ныряешь в любой просвет и бежишь. Понял?

— Я не брошу тебя.

— Не беспокойся за меня. Я тебя догоню. Все будет нормально.

— Хорошо, — я бы в такой ситуации тоже, наверное, предпочел, чтобы у меня не путались под ногами, даже если это мой друг.

Не гася свечение, Джен засунул два пальца под левую манжету и осторожно вытащил тоненькое белое перышко. В подвижном сумраке, наполненном ропотом, скрипением и скрежетом, перо засияло холодно и ясно. Поднялся и заметался ветер. Он раскачивал полумрак, набирая силу, цеплялся за уцелевшие ветви и листья. Джен принялся неразборчиво нашептывать какие-то слова, и ветер, словно опомнившись, всеми своими порывами потянулся к сияющему перышку, свернулся вокруг него плотным комком, на секунду замер и вдруг рванулся во все стороны сразу. Прорвав взвывший сумрак, он унесся в лес, оставив после себя большие, зияющие реальным миром дыры.

— Беги! — крикнул Джен.

Я бросился на землю, прокатился в ближайшую дыру и, вновь поднявшись на ноги, побежал прочь, заклиная себя не споткнуться и не свалиться в какую-нибудь глубокую сырую яму, ненадолго оставленную своим хозяином.

Я бежал недолго. Вскоре я перешел на шаг и стал прислушиваться, не догоняет ли меня Джен… или то странное существо. Но лес, укутанный шелестом дождя, был тих и безмятежен. Его спокойствие нарушали лишь мои шаги да дыхание.

В конце концов, решив дождаться Джена, я остановился и даже подумал о том, не вернуться ли мне. Я все еще находился на территории кладбища, только это был другой его участок. Выглядел он, кстати, весьма неожиданно для сельской местности. Широкая аллея, на которую я выбрался, была засыпана мелкой галькой, захоронения огораживали кованые решетки, над аккуратными насыпями вырисовывались темные изящные силуэты скульптурных памятников и высоких стройных крестов, кое-где можно было различить массивные стены склепов. Дождь заканчивался, наступала тишина, лишь срывались с листьев крупные капли воды да попискивала какая-то бессонная пичужка.

Я прислушался и понял, что без специального поискового заклятья я Джена не найду: энергетический фон места был слишком сильным. Но и использовать заклятье я не спешил: вдруг Джен сам найдет меня. Магия, которой он пользовался, была необычная, вдруг в его арсенале есть что-нибудь специально для таких случаев.

Оглянувшись по сторонам, я заметил скамейку под навесом. Можно и передохнуть… Я успокоился и опрометчиво расслабился, так что послышавшийся рядом шум не насторожил меня.

— Джен, это ты? — спросил я, пытаясь определить, откуда именно доносятся звуки.

Но из-за высокого памятника, изображающего что-то грустное и смиренное, высунулась голова совсем не Джена.

— Ты очень расстроишься, если я скажу, что нет? — голос был незнакомым.

— Это зависит от того, кто ты. Выходи.

— Меня зовут Антуан, — из-за надгробия вынырнул невысокий худенький мальчишка. Словно все еще считая себя невидимым, он перебирал руками прутья ограды, пока не добрался до угла и не повис на нем, обхватив ладонями еще одно украшение — больной блестящий шар. Я ждал продолжения, но молодой человек, по-видимому, посчитал, что имени достаточно.

— Ты живешь здесь? — наконец спросил я.

— Не совсем. Но недалеко отсюда, — охотно ответил Антуан и вдруг усмехнулся. — Разве здесь можно жить?

— Да, действительно, — согласился я.

— Вот и Вы тоже так считаете! — воскликнул Антуан. — И кто только строил эти ужасные склепы! Смешать готическую архитектуру с поздним барокко так бездарно нужно еще суметь! А некоторые выстроены вообще в романском стиле — ужасно! И потом, жить так близко друг к другу — ни тебе покоя, ни уединения, — Вдохновленный пылкостью своей речи, Антуан оторвался от ограды и выбрался на середину тропинки. Теперь я мог хорошо разглядеть его: коротко остриженный бледнокожий брюнет с большими черными глазами и нездорово рассудительным выражением лица. Типичный вампир. Он продолжал, активно жестикулируя: — Вы только взгляните: ни одного оригинального памятника, все типовое! Какая грубая работа… Но ведь им все равно! Наверное, на праздники они все это еще и мишурой украсят. Вопиющая безвкусица! Совсем другое дело у нас, на западной окраине…

Произнося свою тираду, Антуан медленно приближался к скамейке, на которой сидел я, но вдруг остановился и пошевелил ноздрями, уловив совершенно неожиданный запах. Глаза его как-то нехорошо, подозрительно блеснули. На секунду он замолчал, потом стремительно преодолел оставшееся расстояние и уселся рядом со мной, подался вперед. Ага, сообразил, что я не нежить… Голодный мальчик.

— А Вы здесь как оказались? — заискивающим тоном спросил он. Едва не облизывался, бедный. — Знакомого какого пришли проведать или просто заблудились?

— У нас дела тут поблизости, — уклончиво ответил я. — Сейчас я жду своего друга.

— Ваш друг — тот, именем которого Вы меня окликнули? Он пришел с Вами? Он такой же, как Вы, или живет здесь? — Антон осторожно тянулся ко мне, перебирая пальцами по скамейке. — Хотите, покажу, где я живу? Это очень милое место, Вам понравится, обещаю…

— Как-нибудь в другой раз, — я поднялся со скамейки. — Мне нужно отыскать моего друга.

— Я могу помочь! Я прекрасно знаю окрестности… — Антуан состроил, наверное, самую любезную рожицу из своего арсенала. — Я могу Вас проводить, чтобы не случилось ничего страшного…

Я покачал головой.

— Знаешь самое страшное, что может случиться с вампиром? — спросил я. Антуан уставился на меня с неподдельным интересом. Я усмехнулся: — Боязнь темноты и замкнутого пространства!.. Покажешь мне свой склеп в другой раз, малыш, — повторил я обомлевшему вампиренышу и зашагал по аллее прочь.

Дойдя до перекрестка, я начертал на земле поисковые символы, приложил к ним ладонь и понял, что Джена на кладбище уже нет. И где он, непонятно: Поток в лесу был бурным, взбалмошным. Ладно, если Джена здесь нет, мне тут тоже делать нечего.

Поплутав еще немного по кладбищу, я выбрался в лес. Он казался необитаемым: ветер стих, ветви сосен не перешептывались друг с другом. Шлось легко. Порой, как и в любом лесу, из земли выступали сопки, попадался покрытый белым мхом валежник, иногда приходилось продираться сквозь заросли. Я хотел отыскать место почище, чтобы прислушаться и поискать Джена — хотя бы выяснить, в каком направлении мне нужно идти, чтобы найти его. Но тут мое внимание привлек необычный для леса звук. На этот раз это было не ропот или шебуршание. В лесу раздавалась песня.

Я остановился, прислушался, огляделся. Вокруг было уже довольно темно: наступали сумерки, к тому же в таких дебрях и днем-то не очень светло — как я только сюда забрался… Тем не менее, я сумел заметить мелькнувшее между могучих сосновых стволов полупрозрачное серебристое покрывало. Через мгновение оно появилось снова, и на этот раз под ним угадывались очертания закутанной в него сияющей фигуры.

Я замер, боясь шелохнуться и привлечь к себе внимание фантома. Если он меня не заметит и никуда не свернет, то пройдет совсем рядом со мной, и я смогу его рассмотреть.

Поющий призрак скользил между соснами. Это была девушка. Покрывало, в которое она была закутана, струилось следом за ней по траве и кустам, не задевая их. Прекрасных очертаний фигуры девушки оно, будучи почти прозрачным, не скрывало, но добавляло ее образу изящности. Длинные светлые локоны струились по плечам девушки, на бледных губах играла улыбка. Под прикрытыми веками клубилось что-то темное и искрящееся.

Девушка была уже достаточно близко для того, чтобы я мог различить и причудливый узор на ее одеянии. Она могла пройти мимо, он вот-вот должна была пройти мимо меня… Но она меня заметила.

Мгновенно умолкнув, она оглянулась и встретилась со мной взглядом. Схватив свое покрывало, она быстро закуталась в него почти с головой, но вдруг сообразила, что это ей не поможет, и заверещала так, что меня аж отшатнуло этой звуковой атакой.

— Па-а-а-па-а-а-а! Папа-а! Этот козел на меня пялится! Па-а-па-а! Сделай что-нибудь! Паа-паа!

Не придумав ничего лучшего, девушка плюхнулась на корточки, сжалась в комок и сквозь сияние своего покрывала стала сверлить меня самым злобным взглядом. Тем временем за ее спиной поднялось что-то темное и бесформенное. Таким оно было всего пару секунд. Затем оно опустилось на мох, встряхнулось и оказалось огромной собакой. Точнее, не совсем собакой: белошкурое тело едва покрывала длинные редкие шерстинки, хвост напоминал крысиный, а в довершении всего морда зверя очень походила на человечью, даже уши с обеих сторон головы были вполне нормальными, человеческими ушами. Только выпирали далеко вперед длинные желтоватые клыки. В целом это было на редкость безобразное чудовище.

— Козел, говоришь… — облизнулся пес. — Люблю козлятину…

С проворностью, которой трудно было ожидать от такого забавного существа, «папа» девушки-привидения бросился на меня.

— Так его, папочка! — визжала из травы девица. — Порви его! Будет знать, как подглядывать!

Он меня не достал. Я ударил наотмашь, задел его вскользь — пес перекувырнулся в полете, приземлился на все четыре лапы. Я не стал дожидаться, когда он снова бросился на меня, и побежал.

— Ты куда? — прорычал пес. — А ну стой!

— Держи его, папа! — взвизгнула оскорбленная девица.

Я не счел нужным оборачиваться и что-то объяснять им — например, что я не хочу извиняться перед девушкой, если случайно убью существо, которое она называет своим отцом. Или что я прибыл сюда совсем не для того, чтобы подглядывать за призраками… Или еще что-нибудь в этом роде.

Опытным путем было выяснено, что даже самые густые дебри преодолеваются легко и быстро, если за тобой кто-то гонится. Впрочем, пес выдохся довольно быстро и отстал от меня, испустив на прощание оглушительный вой.

Пес отстал очень вовремя. К тому моменту, как я убедился в том, что меня больше не преследуют, я основательно застрял в каких-то кустах. Я даже не стоял на ногах, а почти висел среди ветвей, как бабочка в паутине. Я попытался развернуться, дотянуться до земли, как раздался хруст: ветви подо мной разошлись, и я оказался на дне оврага. Тут же почувствовал, как тоненький ручеек начал затекать мне за шиворот. Кроме сухой листвы и мелкого мусора с куста на меня упало еще что-то. Я приподнял голову и увидел довольно забавное существо. Это был небольшой сучок, даже, скорее, обрубок ветки, кора с которой еще не обвалилась, но уже отошла. Эта веточка переступала с лапки на лапку — кажется, их было шесть, и они напоминали лапки ящерицы. Существо внимательно смотрело на меня большим единственным глазом.

— Брысь! — шикнул я. Глаз выразил крайнее удивление, потом существо подобрало все свои лапки, подпрыгнуло и взмыло вверх на невидимой паутинке.

Я поднялся, кое-как отряхнулся и пошел вверх по ручью. Вверх — потому что устьем его вполне могло оказаться какое-нибудь болото. Дно ручья было рыхлое, топкое, но я надеялся на то, что ручеек выведет на более сухое и свободное место. Я ошибся: ручеек не впадал в болото, а истекал из него. Нет, это было уже совершенно невыносимо!

Я устал и присел на ствол завалившегося дерева, посмотрел вверх. Над обоими берегами раздавшегося оврага поднимались непроходимые заросли. Впереди, на сколько можно было видеть в темноте, простиралось болото. Черные лужицы поблескивали в высокой траве, кое-где на фоне темно-синего неба вырисовывались силуэты худеньких деревьев. Пахло отсыревшим холодом, мхом, грибами. По сопкам приглушенно звенели насекомые, иногда раздавались всплески густой, стоячей торфяной воды, пару раз испустила долгий, неожиданно пронзительный крик ночная птица. Теперь нужно было только дождаться протяжного воя какой-нибудь одичавшей собаки, оплакивающей своего хозяина, и мрачный пейзаж можно было считать завершенным. Приключение приобретало все более причудливые очертания.

Я уже начал подумывать о том, что надо все-таки выбраться из оврага, развести костер и дождаться рассвета, как вдруг…

Обожаю слово «вдруг». Этой ночью я мысленно произношу его чаще обычного.

…Мое внимание привлекли маленькие золотистые огоньки, роящиеся над болотом. Появившись, они то поднимались над высокой травой и танцевали, выписывая в воздухе причудливые фигуры, то снова ныряли в нее, словно на совещание, какой номер исполнить следующим. С каждой минутой по всему болоту таких маленьких танцевальных трупп становится все больше, и в танцах их было что-то зачаровывающее. А еще, если присмотреться, внутри огоньков можно было различить крохотные изящные фигурки.

— Красиво, правда? — послышался тоненький девичий голосок над моим ухом.

— Правда, — согласился я.

Повернув голову, я увидел один из огоньков: он висел совсем рядом с моим плечом. Внутри него была хорошенькая миниатюрная девушка. Она держалась в воздухе при помощи едва различимых, постоянно трепещущих крылышек, похожих на те, что есть у мотыльков. Девушка излучала золотистое сияние. Заложив руки за спину, она разглядывала меня крупными голубыми глазами.

— Ты болотный огонек? — спросил я. — Как ты подкралась ко мне?

— Да, я огонек! Я прилетела, и всего лишь. Я уже тут давно, правда, я засветилась только теперь. Ты из деревни, да? Пришел понаблюдать за нами?

— Нет… Не совсем. Я заблудился.

— Да ты что? — наигранно ахнула девушка.

— Ну да. Скажи лучше, отсюда можно выбраться ночью или уж лучше заночевать здесь?

— Смотря куда ты хочешь выбраться. Но сначала ответь, зачем ты пришел на наше болото. Тогда я, может быть, соглашусь дать тебе какой-нибудь совет!

— Я же говорю, я заблудился!

— Ага, ври больше, — скептически усмехнулась девушка-огонек. — Ты лучше признайся: слышал от кого-нибудь, что по ночам на болотах девчонки-огоньки собираются и голышом танцуют, да и решил подсмотреть!

Что они, сговорились, что ли?..

— Знаем мы вас, заблудившихся! А вот я сейчас как позову своих сестричек, закружим тебя, заворожим, да так и будешь бродить по болоту до конца дней своих. А мы посмеемся! Нам веселье, другим вперед наука, ну а ты… уж извини!

Девушка грустно вздохнула и тут же рассмеялась. Между прочим, она совсем не была голышом: на ней было надето очень милое платьице, а на ножках крошечные туфельки.

— Что, нравится? — с издевкой спросила девушка, заметив направление моего взгляда.

— Мне больше нравится, как вы танцуете, — признался я. Увидев, как расцвело кукольное личико огонька, я добавил: — Никогда не видел ничего красивее! Я думаю, мне стоило заблудиться в лесу, чтобы оказаться здесь.

— Постой, — встрепенулась девушка. — Так ты действительно заблудился?

— Да! Мы с другом приехали сюда по распоряжению… Мы разминулись еще на кладбище, а я здесь впервые и понятия не имею, куда идти.

Огонек сочувственно вытянула губки и захлопала ресничками.

— А куда вам с другом нужно было попасть? Чернолесье-то большое…

— К госпоже Агнессе, — нехотя ответил я.

— Так бы сразу и сказал! — сияющая девушка повисла в воздухе прямо передо мной. — Гости Яги — наши гости! Поднимайся, найди палку покрепче, да пошли. Я отведу тебя. Только придется идти через болото — по лесу ты забрался слишком далеко, до утра будешь топать и все не придешь. К тому же, проводить тебя по лесу я не смогу. Ну, чего расселся! Тут и по болоту путь неблизкий — Яга живет в самой середине леса!

— Кто?

— Яга! Ну… Госпожа Агнесса, в смысле.

Я встал, выбрал из лежащего в овраге валежника подходящую ветку. Чем скорее я доберусь до дома Агнессы, тем лучше. Возможно, Джен уже дожидается меня там.

— Веди! Если, конечно, тебе не трудно…

— Мне не трудно! — девушка отлетела на небольшое расстояние и зависла над крупной сопкой. — Болото — мой дом родной! Смелее! Только будь готов к тому, что тебе, скорее всего, придется хорошенько вымокнуть!

— Всегда готов… — пробурчал я себе под нос и последовал за «огоньком».

— Эй, девчонки! Летите сюда! — размахивая кукольными ручками, девушка звала своих подружек. Те будто этого и ждали: устремившись к нам, они окружили меня со всех сторон. Золотистые девушки переглядывались, хихикали и щебетали, словно маленькие птички. Когда столько света разом нахлынуло на меня, перед глазами замерцали черные точки и на секунду я потерял представление о том, где нахожусь.

— Сестрицы, сестрицы, нет! — послышался голос знакомого огонька. — Не кружите его! Это гость Яги, он заблудился! Мы должны помочь ему!

Оглушительный щебет огоньков, вдруг ставший просто неразборчивым шумом в ушах, отхлынул и снова стал похожим на речь. Земля вернулась под ноги. Окончательно я пришел в себя оттого, что мой огонек трепала меня за нос.

— Не спать, не спать, не спать! — требовала она. — Пошли, если хочешь увидеть Ягу до рассвета!

— Хорошо, хорошо, иду! Только не делайте так больше…

Я не хочу обижать вас, — добавил я про себя.

— Ладно! — охотно согласилась девчонка-огонек. Оглянувшись на своих сестричек, она спросила: — Девочки, не будем больше шутить с гостем?

— Не будем! Не будем! Не будем! — послышалось со всех сторон. Но по тому, что это обещание сопровождали всевозможные смешки огоньков, я решил держать с ними ухо востро. Будь у меня выбор, я ни за что не доверился бы болотным огонькам. Но выбора-то как раз и не было.

Идти оказалось легче, чем можно было бы предположить. Во-первых, на зов моего огонька слетелось столько других огоньков, что на болоте стало светло как днем. Я отлично видел каждую травинку на сопке, куда мне приходилось ступать. Огоньки больше не издевались надо мной — только порхали вокруг, обмениваясь шуточками и хихикая. Во-вторых, само болото отнюдь не являлось непроходимой топью. Это была скорее пространная низина, покрытая множеством торфяных озерков, самое большое из которых тянулось вдоль горизонта, сливаясь с ночью, а самые маленькие не превышали размером обыкновенные дождевые лужи. Берега этих озер, поросшие высокой травой, камышами и лозняком, были достаточно надежными. Несмотря на то, что от воды шел неприятный тухлый запах, а я дважды споткнулся и чуть не упал, двигались мы быстро, и настроенное от этого поднималось. Внезапно я заметил, что к звонкому смеху и щебету огоньков примешивается какой-то еще, более низкий, грудной смех. Оглянувшись по сторонам, я увидел большие лохматые сопки, поднимающиеся из черной воды — именно они сотрясались от смеха, и от этого по воде расходились круги. Присмотревшись к ним, я понял, что никакие это не сопки, а женские головы, из которых вместе с нечесаными волосами растут трава и мох. Большие глаза едва ли не чернее самой воды, сверкали холодно и жадно.

— Это русалки, — услужливо пояснил огонек. — Не обращай внимания.

Я кивнул — я уже понял, кто это.

Примерно через час, когда уже окончательно стемнело, мы вышли к большой сопке, поросшей соснами.

— Ну, вот и все! — сказала девчонка-огонек. — Здесь наше царство заканчивается, а тебе надо подняться наверх и идти прямо, прямо, никуда не сворачивая.

— Спасибо, что проводила меня!

— Да не за что! Заблудишься еще в болоте — зови!

И огонек, хихикая, унеслась со свой стайкой в сторону топей. Я принялся взбираться на сопку. К тому моменту, как добрался до верхушки, окончательно выбился из сил: ночь еще только начиналась, а я уже порядком нагулялся по пересеченной местности. Поэтому, оказавшись в сухом, теплом лесу с мягким ковром из мха и сосновых иголок, я решил немного передохнуть. Я сел под большой сосной, прижался спиной к шершавому стволу — всегда чувствовал себя спокойнее, если позади было что-то большое, сильное… дышащее силой. Деревья Чернолесья были прекрасны: казалось, энергия земли и неба струиться по их волокнам. Я прислушался к ней, и меня потянуло, повлекло куда-то в теплую нежную темноту… Я не заметил, как уснул. Разбудил меня шорох — звук чьих-то шагов. Без надлежащих опасений, впрочем, как и без особой надежды, я спросил:

— Джен?.. Это ты, Джен? Или опять какой-нибудь эстетствующий вампир…

— Рик? — голос был очень удивленным. — Рик, это ты?

— Джен! — сон как рукой сняло. Я вскочил и бросился в ту сторону, откуда раздавался голос.

— Рик! — выпорхнув из темноты, он едва не сбил его с ног. — Ты в порядке?

— А ты?

— А что со мной может случиться?

— А со мной?.. Что это за зеленая гадость на тебе?

— Понятия не имею! А от тебя чем пахнет? Противно, ужас!

— Если бы я знал!

— И во что мы только вляпались!

— Точно…

Мы рассмеялись, уселись на землю.

— Какие будут планы, Джен?

— Не знаю. Наверное, надо немного отдохнуть, а потом попытаться найти дом Агнессы.

— Я рад, что хоть ты нашелся.

— Да… Это неплохо, — хохотнул Джен. — Кстати, куда ты пропал на кладбище?

— Понятия не имею! Кажется, здесь что-то с пространством. Можно идти несколько суток и так и не сдвинуться с места, а можно попасть туда, куда нужно, сделав всего несколько шагов. Только я так пока не научился.

— А было бы здорово за несколько шагов попасть к этой таинственной Агнессе. Знаешь, местные зовут ее Ягой.

— А ты что, уже пообщался с местными? — притворно удивился Ени. — То-то от тебя запашок соответствующий…

— А сам то!..

На самом деле я только сейчас заметил, что принес запах болота на себе и в бор. Сам я настолько принюхался к нему, что ни за что не вспомнил бы о нем, если бы мне не напомнили. Но и Джен был не в лучшей форме: зеленоватая кашица, похожая на ил или слизь, покрывала его с головы до ног.

— Слушай, может, костер разведем? — предложил я.

— Давай! — поддержал меня Джен.

Меньше, чем через полчаса, у нас уже был отличный костер. Я просушил обувь, Джен пытался отскрести от своей одежды засыхающую в тепле зеленую гадость, теперь ставшую чем-то вроде воска.

— Останемся здесь до утра? — спросил Джен.

— Да, наверное, — ответил я. Но тут же послышался хруст веток, и бодрый девичий голос воскликнул:

— Делать вам больше нечего — до утра в лесу сидеть! Поднимайтесь, тушите костер и пошли! — В ореоле рыжеватого света из леса вышла девчонка с большим масляным фонарем в руке. Подойдя к костру, она уперлась кулачком в бок и добавила: — Вы бы еще в огороде Яги костер развели! Прямо за теплицами! Вот там бы вас точно никто не нашел до скончания века!.. Ну, чего сидим? Вы ведь к Яге шли? Вот и поднимайтесь, нечего рассиживаться, грязные, вонючие… и голодные, я так думаю. Правильно?

Мне ужасно захотелось кивнуть. Чего-чего, а вот от ужина бы я точно не отказался.

Джен встал и послушно принялся тушить костер. Я стал помогать ему.

— Пошли! — скомандовала девчонка, когда мы закончили.

Идти пришлось совсем чуть-чуть: вскоре между деревьями замелькал большой оранжевый фонарь, похожий на полную, спелую луну, сорвавшуюся с небесного дерева и застрявшую между ветками сосен. Под ним радушно теплилось несколько окон. Добрый вечер, луна. Вот мы и прибыли…

Девушка на ходу потушила свой фонарь, обернулась на пороге, еще раз окинула нас пристальным взглядом.

— Нет, — решила она. — Если Яга узнает, что я пустила вас такими к ней домой, она меня на корм Барсику пустит. У нее есть для этого веские причины, не хватает только достойного повода… Вот что… А не наведаться ли вам для начала в баню? — спросила она и, не дожидаясь нашего ответа, приоткрыла дверь и крикнула куда-то в дом: — Алина! Алена! Займитесь нашими гостями!.. Не, братишек можете не брать! Гости не собираются сопротивляться!.. Правда ведь? — она лукаво взглянула сначала на растерянного Джена, затем на меня и улыбнулась еще шире. — Ничего не бойтесь, мальчики. А я пока займусь ужином! Кстати, меня зовут Роксана. От имени госпожи Агнессы ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ЧЕРНОЛЕСЬЕ! Развлекайтесь, но не переусердствуйте… Да, надо послать девчонкам весточки, что я вас уже нашла и они могут возвращаться…

Роксана защелкала пальцами, и из-под крыши начали пикировать летучие мыши. Они радостно пищали и кружились над девушкой, пока та жестами направляла в разные стороны то одну из них, то другую…

Позже, когда оба мы, закутавшись в огромные халаты, хрустящие от свежести, сидели за большим деревянным столом в просторной гостиной дома Ангессы, я внутренне согласился с тем, что баня была нам необходима. Меня убедило в этом отражение в старом, замутившемся зеркале, хотя бывали в моей жизни времена, когда я выглядел и хуже, после занятий с Хельгой, например. К тому же, Алина и Алена удивительно слаженно воротили от нас свои хорошенькие носики. Это были тоненькие, как тростинки, темноволосые девушки-двойняшки, белки их глаз были абсолютно черными — только изумрудной зеленью поблескивали яркие радужки. Не люди, но и вроде бы не нежить…

Когда мы вошли в дом, нас уже ждал накрытый стол. Я даже немного удивился тому, сколько вкусной горячей еды может вместиться в желудок после весьма увлекательной прогулки. Джен не отставал от меня. Довольная собой, Роксана помешивала серебряной ложечкой чай в большом граненом стакане, а двойняшки в четыре руки убирали, отскребали, перемывали и вытирали многочисленные последствия ее оперативной кулинарной деятельности. Вдруг грузно бухнула входная дверь, и тут же послышался женский голос, постановке которого мог бы позавидовать не один командир городской стражи:

— Даже не думайте соваться туда без меня! Окружить и ждать! Поставить барьеры! Эвакуировать жителей с прилегающих территорий, не путаться под ногами у старших. Если зона поражения начнет увеличиваться — отступайте, и никакой самодеятельности!

— Да, госпожа Агнесса! — послышалось сразу несколько девичьих голосов. Однако сами девушки так и не появились, как будто бы исчезли на притяжении небольшого коридора, ведущего от входной двери в горницу. Через минуту в помещение вошла сама госпожа Агнесса. Это была красивая, атлетически сложенная молодая женщина, рыжеватая шатенка, одетая в мужской охотничий костюм. Это была ведьма… Настоящая темная ведьма! А сопровождал ее тот самый возница, который довез нас до развилки и высадил у кладбища. Вот уж кого я ожидал встретить здесь поменьше всякой нечисти!

— Добрый вечер, — кивнула им Агнесса и жестом показала, что мы могут продолжать сокращение ее продовольственных запасов. На ходу подтягивая рукава, она до локтей обнажила красивые аристократичные руки, повернулась в сторону, и ее брови клином сошлись к строгой морщинке на лбу. — Алина, Алена, что это за дела? Вы занимались здесь алхимией? Лаборатории мало?

— Это не мы!

— Это Роксана!

— И совсем не алхимией!

— А чем-то более страшным!

Переглянувшись, близняшки хихикнули. Роксана поставила стакан с недопитым чаем на стол, спрятала руки за спину. Очевидно, она ожидала порцию не совсем лестных замечаний в свой адрес. Но Агнесса сказала только:

— У меня еще будет время поговорить с тобой.

Затем она уселась во главе стола, так, чтобы можно было видеть меня и Джена одновременно и говорить, обращаясь сразу к нам обоим. Возница, неторопливо вымыв руки, присел на краешек скамьи справа от Агнессы и лукаво поглядывал в нашу сторону.

— Я очень рада, что вы сумели отыскать мой дом так быстро, — сказала Агнесса. — Давайте условимся сразу: пока вы в Чернолесье, вы под моим руководством. К сожалению, я не смогу посвятить вам много времени, но у меня есть для вас ответственное поручение. Полагаю, если бы Рек был здесь, он бы согласился со мной. Итак, не будем терять времени. Алена, принеси, пожалуйста, мою шкатулку из лаборатории!

Одна из близняшек кивнула и отправилась в коридор. Если бы сама Агнесса не назвала ее по имени, я ни за что бы не догадался, что это именно Алена — впрочем, подумалось мне, когда девушки снова встанут рядом, все различия между ними опять исчезнут.

— Как вы, кстати, добрались? — Агнесса устроила свой подбородок на сложенных замком руках. — Надеюсь, особенных проблем не было?

— Их не было бы, если бы нас сразу пригласили к вам, — заметил Джен.

— Ну, тогда бы вы лишились увлекательно-познавательной экскурсии по Чернолесью! — улыбнулась Агнесса, обменявшись загадочными взглядами с возницей. — И знаете что, вы оба очень понравились моему лесу. Он ведь еще очень молод и многое воспринимает как игру. Ему понравилось, как вы поиграли с ним, теперь он считает вас своими друзьями и обязательно придет на помощь, если вам это понадобится. А это дорогого стоит.

— Цитадель… — произнес себе под нос Джен, опустив голову.

— Не совсем, молодой человек. Но что-то общее, безусловно, есть. Кстати, кто из вас кто?

— Джен — это я.

— Меня зовут Рик. Я не из Цитадели.

— Я заметила.

— Госпожа Агнесса! — Алена торопливо шла к столу, неся перед собой почти на вытянутых руках небольшую деревянную шкатулку.

— Спасибо, Аленушка. Так… Отнеси на место, пожалуйста… Посмотрите сюда, ребята. Я даю вам вот этот медальончик, — она покрутила за веревочку небольшую блестящую игрушку, по форме издалека похожую на букву «К». — Точнее, это только половина. Вторая половина была у меня украдена некоторое время назад, ее-то вам и следует вернуть. Украл ее один местный колдун, не лучший мастер своего дела, но и не дилетант. Думаю, у вас не возникнет проблем с тем, чтобы забрать у него мою вещицу, — труднее будет просто его найти. — Она вдруг прищурилась, изобразив на лице заговорческое выражение. — Мне прекрасно известно, каким судьбами вы оказались здесь. Достанете мне вторую половину, и я буду считать, что мы квиты, даже замолвлю перед Реком за вас словечко — поверьте, вы еще легко отделываетесь… Так вот. Первую половину я даю вам для того, чтобы вы могли проверить подлинность второй. Когда добудете вторую часть, сложите их вместе. Если они сложатся, часть настоящая. Если нет — что ж, придется вам задержаться в здешних краях подольше! — Она снова улыбнулась нам. — И если вы не возражаете, я бы отправила вас с этим поручением уже завтра и, боюсь, у меня не будет времени, чтобы лично пожелать вам хорошего пути. Так что я делаю это сейчас. Все, что вам понадобится, спрашивайте у девочек, не стесняйтесь. До границ Чернолесья вас проводят, а то там на окраинах люди завелись. Алена, Алина, ваши братья могут заняться этим?

— Конечно!

— Разумеется!

— Ну и отлично! — Агнесса поднялась.

— Госпожа, вы не будете ужинать? — тоном самого несчастного существа на всем белом свете спросила одна из близняшек.

— А мы тут постарались для вас, — подхватила другая.

— Это не то, что творчество Роксаны!

— Буду, девочки, конечно буду, — смягчилась растроганная такой заботой госпожа Агнесса. — Чуть позже.

Она уже собралась уходить, как вдруг развернулась, очевидно, вспомнив, о том, что половинка медальона на длинной веревочке все еще зажата в ее ладони.

— Это тебе, Роксана, — не возвращаясь, Агнесса бросила медальон почти через всю гостиную. Роксана схватила его двумя руками и прежде, чем успела потребовать каких бы то ни было объяснений, Агнесса закончила: — Ты отправляешься вместе с этими юношами. Никаких возражений. Это все, что я хотела тебе сказать, — и она скрылась за дверью.

В гостиной повисла пауза. Даже Алина и Алена замерли от неожиданности и на несколько секунд перестали греметь посудой. Роксана стояла, все еще зажимая между ладонями медальон, рот ее приоткрылся от избытка возмущения.

— Я… за границы Чернолесья… с какими-то мальчишками… — медленно проговаривала она, словно слова могли помочь ей осмыслить решение Агнессы. — Ни за что! Госпожа Агнесса! Госпожа Агнесса-а-а!..

И, сорвавшись с места, она бросилась прочь из горницы. Мы с Дженом переглянулись — распоряжение Агнессы удивило и нас.

— Ну, юноши, как вам Чернолесье после первого дня знакомства? — спросил возница. — Немного взбалмошно, немного жутко, но в общем весело. Не так ли?

Я подумал — и кивнул. Трудно было бы подобрать более точное описание Чернолесья.

— Меня зовут Сергий, — представился возница. — Я работаю у Яги, вожу в Чернолесье все, что ей может понадобиться. Только сами Агнессу Ягой никогда не называйте, ей это не нравится… И простите меня, если моя шутка принесла вам несколько неприятных мгновений. Вообще-то, у всех обитателей этого места весьма специфическое чувство юмора.

— Вам не за что извиняться, — сказал я. — Мне очень понравилось, честное слово.

— Правда? — оживился возница. — Я рад!

— Можно спросить у вас кое-что?

— Спрашивай.

— Вы не человек?

Возница раскидисто улыбнулся.

— Как догадался? А, не важно. Да, я упырь. Маскировку мне под человека сама Агнесса делала.

— Хорошая работа, — сказал я.

— Дядя Сергий, прошу! — одна из близняшек церемонно поднесла вознице стакан, до краев наполненный густой темно-красной жидкостью. Джен как завороженный уставились на него.

— Вы чего? А-а… — Сергий рассмеялся. — Не надо пугаться, это не кровь. Это томатный сок. Я, конечно, от положенной мне природой пищи никогда не отказываюсь, но и человеческой едой не брезгую. Благо у Яги с этим не строго.

Он сделал большой глоток, облизнул губы и широко улыбнулся. Я и до того, как он сказал, что в стакане сок, понял это — кровь отзывается в Потоке, ее легко учуять. Но все равно зрелище было то еще.

— Между прочим, они гораздо опаснее меня, — он кивнул в сторону близняшек. — Это настоящие демоницы. Смотрите и запоминайте: они только поначалу выглядят так безобидно, а когда встанешь ночью по малой надобности… Впрочем, все женщины немного…

— Дядя Сережа!

— Как вы можете!

— Да они же после ваших сказок уйдут от нас в лес!

— Ночевать к упырям и морокам на кладбище!

— Или к русалкам в болото!

— Или в подземелье к зверушкам!

— Или к оборотням в Волосатые Пятки!

— Или…

— Знаете, что, друзья мои, — перебил вдруг девушек Сергий. — Мой вам совет, допивайте свой чай и идите-ка вы спать. Дожидаться Роксанку не стоит. В лучшем случае окажетесь свидетелями ее истерики, потому что Яга никогда не меняет своих решений, особенно если дело касается ее воспитанниц. А тому, кто хоть раз видел Роксанку в слезах, обычно долго не приходится ходить по земле — она считает, никому не следует знать о том, как она выглядит в такие минуты. Распухшие щеки, покрасневшие глаза, сами понимаете — девчонка… Так что отправляйтесь спать. Насколько я знаю, на втором этаже направо есть свободная комната…

— Все правильно!

— Госпожа Агнесса определила вас именно туда!

— Второй этаж направо!

— Мы уже все приготовили!

— Спокойной ночи!

— Спокойной ночи!

— Спасибо, девушки, — Джен поднялся из-за стола. — Если сегодня еще увидите Роксану, передайте ей, пожалуйста, чтобы она не очень расстраивалась. Мы не такая уж плохая компания. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи… И не открывайте окна нараспашку — а то утром от вас даже Барсику доедать нечего будет! Комары здесь зверские! — крикнул нам вслед возница-упырь и тут же рассмеялся. Мне определенно нравилось его чувство юмора.

Когда мы подошли к лестнице, из-под нее, из глубокой темноты, сверкнуло два желтых глаза и послышалось низкое утробное урчание. Да, местечко было — что надо.

Второй этаж и большая часть высокой полутемной лестницы были освещены уличным фонарем, располагавшимся почти над самым окном в конце коридора. Однако Джен шел медленно, как будто бы ему приходилось ступать в полной темноте. В тишине второго этажа только деревянные ступеньки скрипели под ногами. Я следовал за Дженом и заметил, что он идет не направо, как полагалось бы, а тянет за ручку дверь, расположенную почти у самой лестницы, слева от нее. Кажется, он успел заглянуть за нее прежде, чем снизу послышался голос одной из близняшек:

— Вы что, путаете лево и право? Молодые люди, вам в другую сторону относительно той, куда вы собрались. В прямо противоположную! — несмотря на мягкую формулировку, голос девушки был строг и серьезен.

Джен выпустил дверную ручку. Я обернулся. Девушка стояла внизу, в руке ее был большой фонарь.

— Ну, спокойной ночи или как?

— Спокойной ночи! — громко ответил Джен. Девушка исчезла. — Хорошо же они охраняют тайны своей хозяйки…

За дверью направо оказалась просторная чистая комнатка.

— О каких тайнах хозяйки ты говорил? Зачем тебя вообще понесло в ту комнату? — спросил я Джена, усевшись на кровать.

— В доме Яги пахнет Реком. Не то, чтобы очень сильно — сейчас магистра здесь нет — но довольно стойко, как будто бы он пробыл здесь несколько дней и еще собирается вернуться, — ответил Джен. — Я, может быть, не очень пока искусен в магии, но его след я узнаю из тысяч других следов. Я все хотел узнать, куда приведет меня этот запах. Он потянул меня в эту комнату. И знаешь, что? Прежде, чем явилась эта так называемая демоница, я успел заметить в той комнате на спинке стула шинель Река.

Я нахмурился.

— А что Реку здесь делать? Не станет же он следить за нами?

Джен пожал плечами.

— Рек будет делать то, что сочтет нужным. Чтобы следить за нами, ему совсем не нужно покидать Цитадель. Здесь что-то другое… Ладно, давай спать, завтра разберемся. Может, Рек сам явится к нам.

Я кивнул и забрался в постель. Закрыл глаза — и передо мной встали могучие сосны Чернолесья.

Глава 4 Роксана и прочие неприятности

На следующее утро никто нас будить не стал, и проснулись мы поздно. Я отлично выспался: в добротном деревянном доме Агнессы было свежо и тихо. Спустившись в горницу, мы с Дженом застали там близняшек — они в четыре руки колдовали над чем-то, что в равной степени могло оказаться и зельем, и обедом… и обеденным зельем.

— Доброе утро, девушки!

— Доброе утро! — отозвались они одновременно, и одна из них, метнувшись к столу, жестом фокусника сорвала с него широкое белое полотенце. — Завтрак!

— Как замечательно пахнет! — воскликнул Джен.

— У вас в Цитадели еду нюхают? — притворно удивилась одна из девушек. — А у нас ее едят!

— И на вкус она обычно лучше, чем на запах! — вторая задумчиво облизнула ложку, вытащенную из небольшого горшочка, в котором что-то побулькивало. Обращаясь уже к своей сестренке, она добавила: — Если мы покипятим еще минут пять-десять, после нашей поливки помидоры Агнессы будут выглядеть как жертвы магической огненной атаки. Правда, тля тогда уж точно перестанет быть проблемой.

— А что? Тоже результат, по-моему… Впрочем, я с тобой согласна. Снимай с огня, пусть остывает. На сколько хватит, если развести? Литров на двадцать?

— На двадцать пять.

— Отлично.

— Девушки, — вдруг окликнул их Джен. — Госпожа Агнесса сказала, до границ Чернолесья нас проводят ваши братья.

— Да, — ответила… кажется, все-таки Алена. — Они сейчас на заднем дворе. Наверняка в орлянку дуются.

— Пожуете, сходите, познакомьтесь с ними, — хихикнула Алина. — Не пожалеете.

— Они тоже близнецы? — спросил я. — Двойняшки?

Девушки переглянулись и рассмеялись.

— Нет, не двойняшки.

— Мы все… Как бы по-человечески выразиться?

— Четверняшки!

— Да, точно! Четверняшки.

— Только мы с Алишкой красивые демоницы.

— А они…

Они снова переглянулись и закончили хором:

— Страшные черти!

От звонкого девичьего смеха зазвенели и стекла в буфете, и стоящая в нем посуда.

— Их зовут Авглаз и Авуха.

— На самом деле, они мировые ребята…

— И проложат вам дорогу и до границ Чернолесья, и дальше, если понадобится.

— Они очень сильные и вообще-то замечательные.

— Но они правда как дети!

— Так что не обижайте их, хорошо?

Мы с Дженом переглянулись и пообещали демоницам никого не обижать. Откровенно говоря, я сильно сомневался в том, что братьев этой черноглазой парочки может кто-то обидеть.

— Роксана еще не появлялась? — поинтересовался Джен.

— Появлялась.

— Но разговаривать с нами не стала. Сами понимаете.

— Она вчера из-за вас здорово перенервничала.

— Роксана ни разу не покидала Чернолесье.

— Она понимала, что рано или поздно ей придется сделать это.

— Но она надеялась, что с ней будут ее старшие подруги или даже сама Агнесса…

— А не какие-то странные типы!

— Бедная девочка, мне ее даже жалко.

— Мне тоже…

— И что в нас странного? — спросил Джен.

Демоницы одновременно посмотрели на нас.

— А вы не догадываетесь?

Повисла пауза. Вдруг одна из девушек спросила другую:

— Алина, варево остыло?

— Ага. Пошли?

— Гости дорогие, мы вынуждены вас покинуть, — Алена обернула горшочек полотенцем, взяла его в руки и направилась к дверям. Алина побежала вперед, чтобы открыть их.

— Большое спасибо за завтрак!

— Большое спасибо, девушки! Все было просто замечательно!

Демоницы уже не обращали на нас внимания: главной задачей для них теперь было не расплескать загадочное огненное зелье.

— Хорошо, что они ушли, — сказал Джен через несколько минут. Он налил мне и себе по второй чашке крепкого чая. — Нам с тобой нужно поговорить.

— О чем?

— О том, что даже они замечают, — Джен кивком указал на дверь, и я понял, что он имел в виду демониц. — И кое о чем еще… Знаешь, я думал, что до Агнессы придется добираться гораздо дольше.

— Я тоже. Болотные огоньки говорили, что идти далеко.

— Вот-вот. А мы с тобой, едва встретившись, оказались у нее чуть ли не под крыльцом.

— И что в это странного? — Полгода прожив в особняке Хельги, я с трудом удивлялся подобным происшествиям. — Ты же сам говорил, здесь пространство искаженное.

Джен замотал головой.

— Я не о том. Мне не дает покоя одна вещь: ты же сказал, что здорово было бы добраться до Агнессы за несколько шагов. А потом появилась Роксана…

— И что? — Я все еще не понимал его.

— Мы сделали эти несколько шагов, пока собирали хворост для костра, Рик. Нас… как бы это сказать… Подтянуло к дому Агнессы. — Джен прямо взглянул на меня. — Рик, как ты это сделал?

— Что я сделал?

— Ты заставил пространство откликнуться на твои слова!

— Ничего подобного. Пространство тут, хм… живет своей собственной жизнью. Оно могло отозваться просто потому что ему самому захотелось помочь нам. Помнишь, Агнесса сказала, что мы понравились Чернолесью? Ну и вот… — Я не договорил.

Джен отвернулся, задумался.

— А в Цитадели? Когда мы пробирались в ХМИ, а Эрик еще ошибся, снимая заклинание? Ты ведь тогда защитил нас. Ты сказал, что Цитадель только пугает нас, но не намеревается причинить нам вред по-настоящему. А еще ты сказал, что ты не такой, как мы.

Я нахмурился.

— Но ведь это правда, Джен. Мы обучаемся разной магии, и я…

Он мотнул головой.

— Кто ты такой, Рик? — он пристально посмотрел на меня. — Ты ведь не маг.

Я было растерялся — что я мог ему ответить? Но тут же мне в голову пришел неплохой способ увильнуть от ответа.

— А ты кто такой, Джен? — спросил я. — Ты ведь тоже не маг.

Губы Джена искривились.

— Рик, ты не понимаешь…

— Ты тоже.

Пару секунд мы буравили друг друга взглядами. Рассказывать ему что бы то ни было о Хельге и нашем с ней договоре я не хотел. С другой стороны, мне было интересно, как он понял, что я не являюсь тем, за кого себя выдаю, — он ведь не видит ауры… По крайней мере, говорит, что не видит. Может, он чувствует меня как-то иначе? Нежить же никогда не примет меня за светлого мага, да и Хельга говорила, что у них чутье тоньше… У кого? Кто такой Джен — вот что мне хотелось знать. Возможно, это было основной причиной, по которой я отправился в это путешествие. Вот только добиться от него ответа мне, кажется, будет не так-то и легко… Подумав об этом, я уже хотел обратить весь этот разговор в шутку, Джен вскочил и бросился к дверям.

— Прости меня, Рик! — выкрикнул он. — Прости меня!

Он выбежал из дома, громко хлопнув дверью. Я опешил. Что с ним произошло? Должен ли я был попытаться догнать его? Я не знал… Мальчики истерики мне ни разу еще не закатывали.

Хлопнула дверь, и с большим деревянным ведром в руках вошла Роксана.

— Привет, — сказал я.

— Привет, — неохотно ответила она. — Где твой приятель?

— Удрал куда-то только что, — честно ответил я. — Ты его не видела?

— Нет.

Роксана была невысокой крепкой девушкой, темные волосы были заплетены в две длинные косы. Лицо у нее было смуглое, с аккуратным вздернутым носиком, а глаза красивые, раскосые. Поставив ведро на пол, она сняла с большой бадьи крышку, оглянулась в поисках ковшика, не нашла.

— Давай, помогу, — предложил я.

— Давай.

Вместе мы налили из бадьи целое ведро… сметаны.

— Это для кого столько? — спросил я.

— Для Барсика. Хочешь его увидеть?

— Конечно.

— Пойдем.

Мы вышли из дома, обошли его. Роксана повела меня под навес, где в тени, на соломе, лежала огромная куча черного меха. Рядом стояла большая пустая миска.

— Барсик! — позвала Роксана. — Барсик! Кис-кис-кис!

Куча шевельнулась, в ней открылся сначала один большой зеленый глаз, потом второй. Потом куча подалась вверх, из нее показалась пара лап и длинный пушистый хвост. Кот — а это был огромный черный кот — потянулся и устрашающе зевнул.

Роксана принялась выливать сметану в миску.

— Барсик, кис-кис-кис, иди кушать, мой хороший…

Котик ласково мурлыкнул, ткнулся огромной мордой в плечо Роксаны, а потом окунул ее в миску.

— Ты мой хороший, — приговаривала Роксана, наглаживая кота. — Жарко тебе… — оглянувшись в мою сторону, она спросила. — Ну, как тебе наш Барсик?

— Впечатляет, — ответил я. — А почему он такой… большой?

— А, зелья случайно напился какого-то. Агнесса сначала хотела его снова маленьким сделать, а потом передумала. Мне он таким тоже больше нравится. Вот только прокормить его теперь непросто… — Она вдруг усмехнулась. — Но и пользы он теперь приносит гораздо больше!

— Что, ловит гигантских мышей? — я подошел и тоже погладил Барсика. Тот лакал сметану, до нас ему не было никакого дела.

Роксана улыбнулась. Кажется, она понемногу свыкалась с моим обществом. Она взяла большую щетку, принялась вычесывать Барсика и одновременно рассказывать:

— Как-то раз к Агнессе прибыла делегация привидений — они в старом особняке живут, что под Лысыми Пятками. Местные привидения вообще вздорный народец, постоянно скулят, ноют, на что-то жалуются. Нет, чтобы сияющим облачком по миру летать, удовольствие получать — все время чем-то недовольны! В тот раз они пришли жаловаться Агнессе на оборотней. Те, видите ли, по полнолуньям себя слишком шумно ведут, рыщут по лесам у особняка, воют, не дают несчастным привидениям размышлять о бренности бытия земного… Приходят они к Агнессе, все чинно, по порядку, да тут Барсик из-под лестницы вылезает, потягивается, зевает… Ну, ты видел, как он зевает. А привидения — вроде бы, чего им бояться? Ан нет! Перепугались страшно! Мы и глазом моргнуть не успели, а они уже на верхушках сосен покачиваются, дрожат, зуб на зуб не попадает! Привидения — ты представляешь? — Роксана захихикала. — Потом их всей школой уговаривали спуститься. Они согласились спуститься, только если Барсика временно запрут в подвале. Это, наверное, были самые короткие переговоры за всю историю Чернолесья! Агнесса пригласила привидений в дом, и пока они разговаривали, Барсик ходил под полом и ворчал — он не любит, когда его запирают. Привидения не выдержали и четверти часа! Витиевато извинились, как у них там принято, сказали, что всего лишь считали своим долгом предупредить госпожу Агнессу о недостойном поведении оборотней, но больше ничего. Представляешь? А ведь у них наверняка было заготовлено многотомное собрание обвинений и жалоб! Это, конечно, был полный провал делегации, но привидения до сих пор считают, что легко отделались. Привидения же вообще не выносят котов. А тут кот такого размера… Роксана сняла вычесанную шерсть со щетки, отложила ее. — Я из Барсика уже две шали и чулки связала, — призналась она. — Он такой мягкий, такой теплый…

Барсик тем временем покончил со сметаной, что была вылита в его миску, и даже вымыл язычком ведерко Роксаны. Казался он устрашающе-милым.

— Жалко его с собой нельзя взять, — Роксана погладила Барсика в последний раз и взглянула на меня. — Агнесса сказала, что мы должны покинуть Чернолесье сегодня.

— Да хоть сейчас, — сказал я. — Вот только Джена найдем.

— А что случилось? Вы поссорились?

— Да я не знаю даже… Я не знаю даже, куда он делся, — Прислушиваться к Чернолесью я уже пробовал. Где Джен, я не слышал. — Сейчас попробую его разыскать, нам ведь и в самом деле пора отправляться в путь.

Поисковое заклятье не дало никаких результатов. Джена будто бы не было в Чернолесье и вообще на земле. Я отправил зов — Джен не откликнулся. Впрочем, я ведь раньше не пробовал общаться с ним с помощью мыслей и не знал, умеет ли он это. Нужно было вспомнить что-то более эффективное…

— Можно я помогу? — спросила Роксана. — Я могу приготовить такое зелье, что ты сможешь точно сказать, где он находится, и привести его домой, даже если он заблудился.

— Давай попробуем, — согласился я.

Мы вернулись в дом, и Роксана, тщательно сверяясь с книгой, прямо на кухне приготовила поблескивающее золотистое зелье. Взболтав, протянула его мне. Я взял, привередливо понюхал. Не то чтобы я не доверял Роксане…

Она следила за моими действиями с неподдельной тревогой.

А, ладно. Посмотрим, что из этого получиться, — подумал я и залпом выпил зелье.

Первую минуту ничего не происходило. Роксана даже засомневалась и принялась заново проверять по толстенному справочнику состав зелья. Но потом что-то внутри меня вспыхнуло — похоже это было больше на пищевое отравление, чем на действие зелья: меня чуть не вывернуло наизнанку. А потом окружающий мир взметнулся вверх, вздыбился и застыл. Я тряхнул головой и попытался сообразить, что это за странная колонна возникла совсем рядом со мной, раньше ее тут не было, точно… Но колонна вдруг дрогнула и отодвинулась назад. Это оказалась нога Роксаны.

Я сидел на полу, вцепившись в него лапками с длинными тонкими коготками. Понимание того, что это мои лапки, пришло не сразу, только после того, как я попробовал пошевелить руками и заметил их движение.

Хотелось оглянуться по сторонам. Однако выяснилось, что крутить головой теперь не удобно. Гораздо проще и быстрее косить глазами. На секунду зажмурившись, я увидел прямо перед собой куст черники. «Джен!» — позвал я. «Рик…» — тут же откликнулся он. Мысль его прозвучала не то удивленно, не то испуганно.

— Рик, ты в порядке? — Роксана присела на корточки. В голосе ее отчетливо звучала тревога.

— В порядке? В порядке?! А что, на это похоже?! — воскликнул я. Говорить было неудобно, почти невозможно, да и голос сильно изменился — он превратился во что-то вроде шипения и писка.

— Рик… — повторила Роксана и выразительно всхлипнула. — Я не хотела…

— Не плачь! Ничего страшного не случилось! Роксана, слышишь?

Она часто-часто закивала, шмыгнула носом, потом отважилась и сгребла меня в охапку. Было забавно болтаться на руках девчушки… Нет, я, конечно, предполагал, что однажды окажусь в звериной шкуре. Но я рассчитывал, что это произойдет под чутким руководством Хельги или Исы, он хорошо разбирался в оборотничестве, да и превращаться я собирался в какую-нибудь большую, опасную тварь. А получилось… Интересно, кстати, в кого я превратился благодаря Роксане… и почему.

Едва мы спустились с крыльца, из леса нам навстречу выполз енот.

— Роксана… — злобно прошипел он…

Рабочей версией для особо любопытных договорились считать, что для выполнения особого задания госпожи Агнессы нам понадобилась хорошая лесная маскировка. От самой хозяйки Чернолесья скрыть правду, разумеется, не удастся. Но ведь и она ничего не узнает, если мы не попадемся ей на глаза.

Оставив нас на лужайке во дворе, Роксана куда-то убежала. Мы принялись осваиваться в своем новом положении. Джен, костеря Роксану, ползал по траве — учился переставлять лапы. Из нас получились красивые еноты: темно-серые с тонкими серебряными полосками на мордочке и вдоль спины. Но если бы я ему об этом сказал, он рассердился бы еще сильнее. Кстати, хорошо, что мы хоть говорить не разучились…

На четыре лапах я осваивался гораздо быстрее Джена. Шок от произошедшего прошел, и не прошло и пары минут, как я носился вокруг Джена — двигаться было непривычно, но легко, удобно. Настроение у меня поднялось. Джен его не разделял, и я, секунду подумав, в одиночку кинулся в лес. Мир был полон ясных, сочных запахов, четких форм, какой-то невероятной стройности. Даже звуки словно стали материальными, по ним теперь, наверное, можно было лазить, как по деревьям. Я никогда не жаловался на слух, а после появления в моей жизни Хельги он у меня еще и обострился, но все равно с непривычки я чуть не оглох, когда на меня обрушился весь гомон Чернолесья. А самым удивительным было то, что я за считанные минуты научился вычленять из хаоса запахов и звуков нужные и сосредоточиваться только на них. Остальное словно отступало на второй план и переставало мешать. Мне нравилось… И почему я не попробовал этого раньше? Да, было трудно привыкнуть к новому ритму движения. Да, было трудно перемещаться на всех лапах сразу и сохранять ориентацию в пространстве. Еще труднее было найти применение хвосту. Но все равно оно того стоило!

— Рик! — раздался голос Роксаны. — Рик, где ты!

Я выбежал из леса на ее голос. Роксана вернулась, теперь она в другом платье и с рюкзаком за плечами. Джен сидел в траве рядом, и мордочка у того была полна негодования.

— Нам пора идти, — сказала Роксана.

— Идем! — откликнулся я и большими прыжками побежал вперед, но почти сразу же наткнулся на странный, холодный, пустой запах. От него шерсть на загривке поднималась дыбом, но я быстро понял, что это такое.

— Поток? — спросил я.

— Ага, — Джен поморщился. Он нагнал меня, но не прыгал, не бежал, а как-то смешно, неуклюже, совсем по-человечески переваливался с лапы на лапу. Усы у него забавно выгибались вперед. — Авглаз и Авуха идут за нами в Потоке, да, Роксана?

— Да. Им солнце не нравится, а там его нет.

Мне подумалось о том, что идея уйти в Поток совсем не плохая: на поверхности мира солнышко припекало, в енотовой шкуре было отнюдь не прохладно, да и свет резал глаза. Хотелось найти какой-нибудь куст и поваляться в его тени часа два-три — подождать, пока жара спадет.

Шли на своих четырех мы с Дженом недолго. С непривычки и из-за жары мы довольно быстро выдохлись и перестали успевать за Роксаной. Тогда она снова предложила свою помощь. Меня передернуло… Но, как выяснилось, она просто хотела взять нас на руки, чтобы мы немного передохнули. Нам ничего не оставалось, как согласиться, и Роксана пристроила нас под мышками. Это было не очень-то трудно: мы стали не тяжелее домашних кошек.

— Надо было корзинку для вас взять, — сказала она. И тут Джен не выдержал.

— Роксана, ты самый бездарный маг из всех, с кем мне приходилось иметь дело! — воскликнул он. — Ты бездарна до невозможной степени! Не понимаю, с какой стати Агнесса взялась заниматься с тобой — это же бессмысленно! Более того: это опасно!

Джен говорил не спеша, обстоятельно. Роксана едва слушала его — она шла бодро и весело, высоко вздернув подбородок и поглядывая на солнышко, совсем недавно миновавшее зенит. Я щурился, когда в глаза попадали просочившиеся между сосновых ветвей лучи: звериное зрение не любило яркий свет.

— В Цитадели тебе не доверили бы даже цветы поливать! Ты не ведьма, ты недоразумение! Если в Чернолесье все такие, мир обречен!

— Так, Чернолесье не трогать! — Роксана тряхнула Джена, тот подавился возмущением, закашлялся. — Я уже извинилась, так что перестань жаловаться! Ты, между прочим, виноват не меньше меня. Это ты сбежал, а Рик хотел тебя найти, а я решила ему помочь….

— И перепутать поисковое зелье с трансморфным? Кем надо быть?..

Роксана хмурилась, но не спорила.

— Не волнуйтесь, ребята. Не думаю, что это надолго…

— На сколько? — строго спросил Джен.

— Ну…

— Роксана!

— От нескольких часов до нескольких дней. Точно не знаю. Я только читала о таких случаях, мне еще ни разу не приходилось сталкиваться с ними.

Джен тихонько заскулил.

— Роксана, можно я к тебе на плечо залезу? — спросил я. Когда тебя носят на руках, это, конечно, приятно, и все же висеть под мышкой устает все, даже болтающиеся в воздухе лапы… даже хвост.

— Конечно, Рик. Хоть ты на меня не сердишься…

Она даже подсадила меня. Я чуть не свалился, но успел вцепиться в плечо горе-ворожеи, уперся в рюкзачок, который она несла за спиной.

— Роксана, ты… — не унимался Джен.

— А чего ты вообще сбежал? — перебил его я. — Я попробовал тебя найти, но у меня не получилось. Как ты это сделал?

Усы у Джена забавно опустились вниз.

— Прости, я… спрятался. Я умею. Рик, мне просто хотелось немного побыть одному. Мне нужно было…

Он не договорил и замолчал. Роксана вздохнула с облегчением: она поняла, что дальнейших обвинений не последует. Но мне совсем не было спокойно: с Дженом творилось что-то нехорошее, я чувствовал это. И теперь мне было не столько любопытно, сколько по-настоящему тревожно за него. Я размышлял о том, как поговорить с ним, когда представится такой случай.

Лес вокруг не менялся. Ворожея шла по еле заметной тропинке: я видел притоптанные сосновые иголки и потертую подошвами траву, различал в солнечном отсвете тоненький серый покров, тянувшийся над самой землей, — следы людей, что проходили здесь. Ближе к вечеру мы сделали привал.

— Далеко до границ Чернолесья? — спросил Джен.

— К вечеру оно нас выпустит. Должно выпустить, я просила его.

Я почувствовал, как Джен хочет отпустить очередную колкость, но он сдержался.

— Ты знаешь, куда идти дальше?

— Ну… Нам нужно найти колдуна по имени Лихослав Горин.

Горин? Знакомое имя. Где-то я его слышал…

— Говорят, он обитает в крепости Аноров, ее еще называют Поющая над пропастью. Сначала выйдем из Чернолесья, потом поспрашиваем у местных — это не должно быть очень уж далеко.

— Так нужно просто идти вперед?

— Куда идти, разницы нет. Нужно просто идти и искать, места жилые, не заблудимся.

После привала до границы нам не пришлось идти долго. Солнце еще просвечивало сквозь верхушки сосен, когда бор начал редеть, все чаще попадались лиственные деревья, а иногда и целые заросли. Наконец мы вышли к невысокому обрыву. Дальше тянулась широкая полоса пустой илистой земли, из которой то тут, то там поднимались молодые сосенки, а на дальнем краю снова виднелось что-то зеленое.

— Пустыня рук человеческих, — произнесла Роксана.

Она ссадила нас на землю и принялась искать наиболее удобный спуск с обрыва.

— Ну, мы пойдем обратно? — появились на секунду братишки-черти. Я наконец-то увидел их вне Потока: это были настоящие черти. Нет, никаких рогов, хвостов и копыт: братья представляли собой здоровых ребят вполне человеческого вида, только ростом они едва вписывались в два с половиной метра и в плечах у каждого было по косой сажени. Лица при этом оставались совершенно мальчишескими. Был в этих ребятах дразнящий азарт, какая-то бесшабашная сила. Даже жаль, что нам на границе так никто и не встретился: хотелось бы посмотреть, каковы они в деле.

— Конечно, идите. Спасибо, ребята. Привет Алине с Аленой.

Мы с Дженом спустились первыми — точнее, просто съехали на небольшой бережок, тянувшийся под обрывом. Мне здесь не нравилось. В следы от лап тут же натекала вода, пахло тут неправильно. Здесь должен был обитать или очень плохой запах — запах умирающей земли, не способной восстановить себя после вреда, нанесенного ей человеком — или, наоборот, очень хороший, сильный и стойкий запах возрождающейся жизни. А вместо этого здесь витал странный запах — стойкий, как аромат жизни, и отталкивающий, как зловоние гибели. Я не мог понять, откуда он взялся, пока не заметил, что вижу его. Запах был светло-серого оттенка, в его толще мерцали маленькие серебряные и зеленые звездочки. Он никуда не тянулся, хотя края его были рваными. Он колыхался над пустынной полосой и, кажется, пропитывал ее собой.

— Магия? — спросил Джен.

— Магия самой Агнессы, — ответила Роксана, спускаясь с обрыва. — Жуткая штука, правда? Зато лет через пять-шесть здесь снова будет такой же бор, как и раньше, — она встала рядом с нами, отряхнула платье и руки.

— Здесь вырубали лес? — догадался Джен.

— Ага. Мы людей отсюда еле выжили. Не то чтобы это так плохо… Просто люди слишком уж близко подобрались к Чернолесью. А Агнесса его в обиду не даст, чего бы ей это ни стоило.

— Может, пойдем уже? — спросил я и попробовал отойти подальше от берега — решил проверить, будут ли лапы проваливаться как раньше или земля станет хотя бы немного надежнее.

— Стой! — крикнула Роксана.

Стоять я не стал. Я и сам сообразил, что пройти вперед не удастся. Поспешно вытащив почти полностью провалившиеся лапы, я кое-как вернулся на берег. Роксана подняла камень, размахнулась, бросила. Камень шлепнулся в землю, подняв в воздух фонтан грязных брызг, и, не задерживаясь на поверхности, канул вглубь, утонул, канул в илистую топь.

— Поищем тропку, — сказала Роксана.

— А как вы остановили людей? — спросил Джен, когда мы отошли уже довольно далеко от того места, где только ступили на узкий берег топи. — Серый сумрак?

— Да! — не без удивления предположила Роксана. — Как догадался?

— След от такого мощного заклятья долго не рассеивается. К тому же, с его кусками мы на кладбище столкнулись.

— А что это за заклинание? — спросил я. Учиться в любое время и при любых обстоятельствах — да, это мой девиз. — Что здесь вообще произошло? Ты знаешь?

— Я видела все своими глазами, — с гордостью призналась ворожея. — Пару лет назад здесь решили лес рубить. Не Чернолесье, конечно, но ведь все прилегающие леса Агнесса тоже считает своими. Так случилось, что она взяла меня с собой, когда отправилась взглянуть на все своими глазами. На моем месте могла оказаться любая другая ведьма. Я только потом поняла, почему Агнесса непременно должна была взять кого-то с собой… Она хотела только взглянуть издалека, проверить, серьезная ли ситуация. Оказалось, что очень серьезная: лесорубы уже расхаживали по лесу, размечая территорию колышками с веревками. Я не сомневаюсь, Агнесса понимала, что все они только исполнители, что тот, кто все это придумал и отдал соответствующие распоряжения, далеко отсюда. Но она так разозлилась, что была готова убить даже этих людей, я это чувствовала. Но потом она вспомнила, что не одна… Да, ей нужен был кто-то рядом, чтобы не убить людей. Тогда она сотворила Серый Сумрак. Несколько недель тут творился настоящий кошмар. Досталось и лесорубам, и тому, кто их послал — Агнесса и до него добралась, я знаю, потому что вырубку остановили. Я потом попросила Агнессу обучить меня этому заклинанию, и она рассказала, как его наложить, но просила не использовать без необходимости. Пока такой необходимости у меня не было…

— Но попробовать очень хочется? — угадал Джен.

— Ага, — призналась Роксана.

— Интересно, почему госпожа Агнесса так любит лес и ненавидит людей? — вслух подумал я.

— Она считает, что ни один дом не стоит деревьев, которые пошли на его постройку.

— Но ведь дерево рано или поздно засыхает.

— Да. Или сгнивает. Но дерево, пока оно живет, успевает породить много других деревьев.

— А в доме вырастают дети.

— В том-то и дело! Дети становятся взрослыми, а им, чтобы жить, нужны новые дома. Им нужны деревья, чтобы топить дома, делать из них мебель, бумагу, что там еще… Им нужны деревья даже для того, чтобы умирать — они в них хранятся после смерти. Это война деревьев с людьми. Каменные здания Агнесса, кстати, тоже ненавидит. Ведь на их месте могли бы расти деревья… — Роксана вдруг усмехнулась. — А ведь и правда, Агнесса ненавидит людей. Я раньше как-то об этом не задумывалась. Интересно, что же такого они ей сделали, что ее ненависть так сильна…

— Спросишь ее об этом как-нибудь?

— Не думаю, что она расскажет…

Пройдя еще немного вдоль топи, мы нашли тропинку, ведущую на другую ее сторону. Там начиналась роща, просторная и светлая. Чернолесье оставалось позади.

На ночевку мы остановились на краю большой поляны. Роксана развела веселый костерок. Шалаш стоить не стала — точнее, стала не строить, а специальным заклятьем сплетать его из ветвей разраставшегося на глазах кустарника. Стемнело быстро, ночь была спокойной. Разбудил меня холод и сырость: костер потух. Я проснулся в сером предрассветном сумраке и долго не мог вспомнить, кто я, где и почему находится. Я встал, обошел остывшее пепелище, скользнул в кусты, пробежался по подлеску. Он был сонный, молчаливый и прозрачный.

— Рик! Эй, Рик!

Джен крался по моим следам.

— Доброе утро! Ты не знаешь, еноты ночные звери или дневные?

— Ночные… Вроде бы… Рик, мы не еноты! Это так, временно.

— Ну и что? Ты, случайно, не знаешь, чем мы питаемся? Я поохотится хочу. Вон там шагах в десяти от нас какая-то пичужка прикорнула… Ты со мной?

— Рик!

— Ну, чего?

— Если ты хочешь есть, пойдем, разбудим Роксану, — серьезно сказал Джен. — Не охотиться же на живое существо!

— Почему бы и нет? Мы ведь еноты, это наша природа! Не знаю, как ты, а я точно не травоядный… Ну, что, идешь? Давай! Тебе понравится!

Не знаю, инстинкты ли животного во мне заговорили или мне просто нравилось поддразнивать Джена. Но он оставался непреклонен.

— Нет.

— Ну, как хочешь, — сказал я и пополз сквозь кусты.

Приближаться к дичи было волнующе. Я заходил против ветра — против легкого утреннего ветерка, который мог выдать шум моих движений или мой запах… Птицы чуют запахи? Понятия не имею. Я просто знаю, что так надо.

Я решил подкрасться к птице так близко, как только смогу. С каждым шажком запах становился все сильнее, все выразительнее. Сырого мяса я еще не пробовал и даже не представлял себе, каково оно на вкус — не очень изысканно, наверное — но это не имело значения. Главное — поймать! Ага, вот за склонившимися к самой земле ветвями можно различить подрагивания широких коричневых крыл. Эх, такое бы вот крылышко…

Я не стал долго готовиться к прыжку. Просто прикинул на глаз расстояние, отделявшее меня от добычи, чуть потоптался на месте, выбирая опору получше, — и прыгнул, вперед и вверх, чтобы сбить птицу, если та вздумает вспорхнуть, вцепиться в горло, повалить ее на землю, прижать лапами…

— Рик, ну ты даешь! — Джен вышел из кустов. — Я начинаю тебя бояться.

— Перестань, Джен, — я отфыркивался от перьев, облепивших морду. — Ты же мой собрат, а не птица какая-нибудь.

— А если я скажу, что у меня есть крылья?

Если бы я был человеком, я бы нахмурился: шутки я не понял.

— Завтракать будешь? — спросил я. — Готов поделиться добычей! Смотри, какая она здоровая.

Джен покачал головой и уполз назад, в кусты. Если бы я был человеком, я бы пожал плечами: не хочешь — дело твое… Самое интересное, мне тоже не хотелось есть. По сравнению с азартом охоты чувство голода было совсем слабым. Но оторвать крылышко я был просто обязан!

Глава 5 Экспедиция. Деревня Там

Издалека стало понятно, что в деревушке, расположившейся под холмом, какой-то праздник. Повсюду горели факелы, разбавляя сиреневые сумерки и привешивая резные тени к венкам и лентам, которыми были украшены аккуратные бревенчатые домики. Деревня была средненькая — всего около двух дюжин домов, растянувшихся вдоль широкой центральной улицы. Не успели мы выйти из реденькой рощицы, которая стелилась по подошве холма, как к ним подбежала девчушка лет десяти-двенадцати с корзиной, накрытой ярким платком.

— Приветствую, чужеземцы! — воскликнула она тоненьким, звонким голосом. — Добро пожаловать в Там! Пожалуйста, угощайтесь!

И она, сияя улыбкой, выудила из-под платка кекс и протянула его Роксане.

— Вы к нам надолго? К кому-нибудь в гости или идете куда-то дальше? — сыпала вопросами девочка. — Сейчас сезон, из нашего местечка расходятся в болота охотники. Вы тоже охотитесь? Или просто путешествуете?

— Мы путешествуем, — собирая крошки с пальцев, ответила Роксана. Девчушка закрутила головой, ища взглядом спутников Роксаны, и не сразу сообразила, что та имеет в виду нас с Дженом. — Знакомых у нас тут нет, но было бы неплохо где-нибудь переночевать. Ты не знаешь, кто пускает на ночевку? И заодно, ты сама готовишь такие замечательные булочки?

— Нет, не сама! Их готовит моя тетка, она вообще готовит лучше всех в нашей деревне! И, кстати говоря, она держит постоялый двор! Тут всего два шага, хотите, я вас провожу? Вы сможете хорошенько подкрепиться, отдохнуть, принять ванну, и комнаты совсем не дорого!

Роксана прыснула: видимо, в деревне за постояльцев шла борьба, раз уж их выходили встречать с гостинцами.

— Веди. Меня зовут Роксана, это Джен и Рик.

— Что за хрень! — гордо протянув руку, ответила девчушка.

— Какая хрень? — Роксана опасливо потискала детскую ладошку.

— Нет, не Какая, а Штоза!

— А-а, тебя так зовут…

— Ну конечно! Штоза Хрень. Между прочим, Хрени — это одна из самых старых семей в нашей деревне, с нас тут все начиналось, можно сказать. И испокон века повелось так: чем бы муж в семье ни занимался, жена всегда держит постоялый двор. В деревне есть еще два, один специально для охотников, его держат Пришлибы, навряд ли он вам понравится, а другой старый и того гляди рухнет. Там заправляет ужасно дотошный Дохнет Враз, он всегда сдирает со своих гостей все до последней монеты. У тетушки Хрени лучше всего! Пойдемте здесь, по тропинке, так ближе…

Штоза повела нас огородами: показавшиеся было огни скрылись за деревьями и хозяйственными постройками, Роксане порой приходилось наклоняться, ныряя под ветви. При этом девчонка, безошибочно ориентируясь в темноте, не уставала болтать. Из ее слов выяснилось, что эта деревушка — единственное крупное поселение в округе, остальные — хутора в два-три дома. Люди здесь почти ничего не выращивают, живут за счет охоты: в окрестных лесах и болотах полно зверья, мясо идет в пищу, кости и кожа — на изготовление разнообразных снадобий и украшения. А еще местные собирают то, что растет в окрестных лесах и на болотах…

— Вы не пробовали плоды хочулии? Нет? Ну, конечно же, не пробовали! Эти деревья растут только у нас! Кое-кто говорит, что хочулия — это всего лишь болотный орех. Так вот, эти люди совершенно ничего не понимают в хочулии! Хочулия…

Как-то само собой выяснилось, что у жителей здешних мест нет привычных нашему слуху имен. Штозе было непонятно, как мы можем носить имена, которые ничего не обозначают, такого же не может быть.

— Меня назвали в честь бабушки, хотя она была и не из фамилии Хреней, — призналась девчонка. — Но она так замечательно мариновала корешки…

Совершенно неожиданно заборы оборвались, и Штоза вывела путников на задворки хваленого постоялого двора тетушки Хрени.

— Я проведу вас через кухню! Сюда, а потом направо и еще раз направо. Там дальше будет зал, выбирайте стол, устраивайтесь, пожалуйста. Я пойду к тетке, вы же будете ужинать? Надо распорядиться! — и она юркнула в какую-то боковую дверь.

Первую минуту я думал, что мы прошли столько по незнакомому лесу для того, чтобы заблудиться в лабиринте заведения тетушки Хрени. Но Роксана шла вперед смело, расталкивая тяжелые деревянные двери и не обращая никакого внимания на молоденьких девушек, сновавших по тайным коридорам постоялого двора. Два поворота направо — и стиснутый стенами воздух рванулся под высокий потолок просторного обеденного зала.

В зале было людно — видимо, племянница хозяйки отлично справлялась с привлечением посетителей. Свободного столика не значилось, более того: многие из них были оккупированы довольно шумными и многочисленными компаниями. Роксана поднялась на цыпочки, оглядела зал поверх лохматых и направилась к столу, за которым сидело всего двое. Один из них, сухощавый жилистый мужчина лет сорока, усатый, с проседью и орлиным носом, как раз наставлял девушку из обслуги. Подобравшись поближе, мы услышали примерно такой монолог:

— …Ну неужели он никогда не видел женской ручки? Женские пальчики — это сама трепетность, сама нежность, с ними можно сравнить разве только воздушный бисквит, припудренный ванилью. Назвать так зажаренные в масле колбаски… Колбаски! Да вашему повару должно быть стыдно!

— Перестань, Гед, — его сосед толкнул его локтем под ребра. Это был парнишка лет восемнадцати, рыжий и веснушчатый. — Красавица, принеси-ка нам еще по порции! Да капустки не забудь!

— Сию минуту! — девушка повернулась на каблучках, полыхнула яркой юбкой и убежала на кухню. Она явно была рада возможности сбежать от эстетствующего посетителя.

— Прошу прощения, — подойдя к ним, сказала Роксана. — Можно присесть?

Посетитель постарше подскочил со своего места.

— Да, конечно! Прошу Вас, присаживайтесь! — он проворно подставил нашей ворожее большой деревянный стул. Мы с Дженом запрыгнули на лавку рядом. — Почту за счастье общество столь прекрасной особы! Позвольте представиться: сэр Гедеон, рыцарь Луанский. А это Алекс, мой верный оруженосец, — он указа на юношу, который сидел рядом и обгладывал куриную ножку.

— Привет! — сказал он, помахав Роксане рукой.

— Простите его, госпожа, — Гед состроил скорбную мину. — Воспитание…

— Меня зовут Роксана, — невозмутимо представилась ворожея. — Это мои спутники — Рик и Джен. Приятно познакомиться!

Гед раскланялся и наконец-то снова сел.

— Если не секрет, куда вы направляетесь?

— Мы ищем Аноров.

— Какое совпадение! — воскликнул Гед. — Мы тоже направляемся туда! Злой и жестокий колдун, обитающий в этой крепости, похитил прекрасную принцессу, и мы отправились в этот путь, чтобы освободить ее!

— Похоже, у нашего колдуна навязчивая привычка что-то воровать, — Роксана хихикнула. — Амулеты, принцесс…

— Я прошу великодушно простить меня, госпожа, но не слишком ли опасен это путь для одинокой и столь хрупкой девушки? — спросил рыцарь. — Окрестности полны опасностей!

— Да, пару раз болотных бродяг я гонял, — подтвердил Алекс.

Гед с удивлением уставился на своего оруженосца.

— Алекс, ты ничего не говорил мне об этом!

— А чего Вас беспокоить лишний раз-то? Ну, еще химеру один раз от лагеря отогнал. Делов-то… Мне не сложно, а Вам силы беречь надо.

— Вот, видите, госпожа! Эти места…

— Гед, мне, конечно, очень приятна Ваша забота, — осторожно перебила его Роксана, — но право же, я могу сама постоять за себя. Впрочем, если Вы решитесь сопровождать нас, я совсем не буду против!

Роксана обворожительно улыбнулась. В этот момент с девушкой из обслуги к их столу подошла Штоза.

— Все прямо с огня! — сказала она, пока девушка переставляла еду с подноса на стол. — Тетушка придет к вам чуть-чуть попозже, с ней договоритесь насчет комнаты. Все в порядке? Если что-нибудь понадобиться, зовите наших девчонок, они проворные и понятливые. А я пошла встречать других гостей! До встречи!

— Большое спасибо, Штоза, — сказал Джен. Поднявшись на задние лапы, он принюхался. Девушка пискнула и отскочила в сторону.

— Вы разговариваете?

— Ох, если бы они только разговаривали… — пожаловалась Роксана.

— Где вы остановились? — спросила она позже. Гед после ужина вышел во двор покурить трубку — курить в зале не разрешалось. Роксана решила завязать разговор с оруженосцем.

— Здесь, у Хреней, — охотно ответил Алекс. — Дороговато, конечно, но зато нет повода бояться за свой желудок. Готовят отлично.

— Угу. А когда планируете продолжить путь?

— Будь наша воля, мы ушли бы еще два дня назад. Но сейчас неделя летних праздников, за околицу никого не выпускают.

— Как это никого не выпускают?! — Роксана чуть не подавилась некрепким молодым вином, которое здесь подавали вместо вечернего чая.

— Ну, не то, чтобы совсем не пускают. Если ты не суеверный, пожалуйста, иди — все дороги открыты. Но куда ты пойдешь без проводника? А ни один местный до конца недели из деревни не выйдет: удачи не будет. Впрочем, я думаю, эта традиция придумана для того, чтобы выжать из приезжих побольше монет.

— Какая традиция?

— Неделя здесь делиться на семь дней: раздень, двадень, тридень, четвердень, пядень, шездень и семьдень. Если случается праздник, то его отмечают не один день, а всю неделю, она считается праздничной. И если кто приходит в эту неделю в деревню, то уйти он может только в семьдень — день путешественников. Даже если ты пришел в раздень и очень торопишься — будь добр, уважай традицию, оставайся до конца праздничной недели, а там — хоть на все четыре стороны разом. Или иди сразу, но в одиночку, на свой страх и риск… — Алекс покачал в воздухе кружкой. — Если бы знали дорогу, мы бы ушли. А так — сидим вот тут, теряем время.

— А какой сегодня день недели?

— Пятый. Еще чуть больше суток. В семьдень можно уходить, как только рассветет.

— А пришли вы когда?

— В тридень. Если бы двумя днями раньше — я бы уже давно умер тут от скуки. Чего терпеть не могу — так это бестолково терять время.

— Я тоже, — сказала Роксана.

Отстранив ткань, занавешивающую проход на кухню, в зал вышла хозяйка двора — тетушка Хрень. Взглядом генерала, осматривающего поле сражения, она оглядела зал и направилась к нам. Она не была полной — она была просто большой. И половицы, казалось, покачивались от ее шагов, как палуба спущенного на воду корабля.

Тетушку Хрень приветствовали витиеватыми комплиментами, хлопками в ладоши и свистом. Хозяйка постоялого двора снисходительно посмеивалась и отвечала остроумными словцами. Мы с Дженом переглянулись и юркнули под стол.

— Доброго вечера! — она опустилась на лавку. — Штозка не грубила? Ох, боевая девчонка, прямо не знаю, что с ней делать… Комната нужна?

— Да, на двоих, пожалуйста.

Тетушка Хрень нахмурилась.

— Ты ж одна, девонька.

— Не, я… Я с питомцами! — ответила Роксана. Опытный взгляд хозяйки тут же нащупал нас — пару енотов, затаившихся под стулом ворожеи.

— Нет, так не пойдет, — покачала головой она. — Я не могу пустить в комнаты со зверями. У меня приличное заведение, уважаемые постояльцы. Но именно для таких случаев у меня на заднем дворе устроена гостиница для любимцев. Это будет стоить вас лишних пять монет в день, но зато питомцы будут сыты, в тепле и удобстве, да и веселее им там будет с другими зверями. Как вам это?

Роксана как будто бы задумалась. Из-под стула послышалось сердитое шипение: Джен негодовал.

— Нет, к сожалению, мне это не подходит, — ответила Роксана. — Я пойду похожу по деревне, может, найду какую-нибудь комнатушку. Тетушка, вы не подскажете, кто сможет принять меня вместе с моими друзьями?

Хозяйка задумалась.

— Не знаю, вряд ли ты найдешь того, кто пустит тебя с ними. Но, знаешь… Хотя, нет. Слушай. На восточном краю, на отшибе, живет старушка Пела, вот она тебя примет. Только предупреждаю: с ней надо держать ухо востро. Она у нас, хм, ведьма, что ли… До семидня еще два дня, столоваться можешь у меня, а передумаешь — приходи на совсем, не откажу. Но зверей тогда все равно придется оставить на заднем дворе.

— Спасибо. Я буду иметь в виду ваше гостеприимство, — ответила Роксана.

Когда вернулся Гед, Роксана сообщила объяснила ему, что мы идем искать ночлег в деревне. Рыцарь начал было возмущаться, но Роксана успокоила его и договорилась о встрече на следующий день.

— Ты что-нибудь слышала об этой Пеле? — просил Джен, семеня следом за Роксаной. Мы шли по деревенской улице, украшенной разноцветными фонариками. На ней, несмотря на поздний час, было полно народу, слышалась музыка, раздавались громкие голоса и песни. — Не подумай, что у меня есть желание оказаться в клетке у тетушки Хрени, но и, скажем, вариться в ведьмином котле мне тоже не хочется!

— Джен, я сама ведьма.

— Знаем мы, какая ты ведьма!

— Будешь возмущаться — останешься енотом до конца своих дней!

— Ты заколдуешь, что ли?

— Нет, Пелу эту попрошу, пользуясь случаем…

Дом старушки Пелы находился на самом краю деревни. Это было широкое приземистое строение, едва выглядывающее из черной зелени. В окнах виднелся свет.

Искать тропинку пришлось долго, а когда она наконец нашлась, то привела не к крыльцу, а к окну. Стекло было пыльное, за ним с трудом различались какие-то крупные силуэты. Роксана осторожно постучала по раме, потом звякнула и в стекло.

— Доброй ночи! — когда за окном замаячило размытое лицо, Роксана старательно изобразила самую дружелюбную улыбку. — Не пустите переночевать? А? Мы заплатим!

Лицо исчезло. Роксана привстала на цыпочки, стараясь глубже заглянуть в окно, но ничего не увидела. Она уже занесла руку для того, чтобы постучать во второй раз, но тут совсем рядом скрипнули дверные петли.

— Не пустили на постоялый двор со зверьми, да?

На крыльце, почти полностью закрытом от улицы ветками, стояла хозяйка — седая, как лунь. Белый цвет волос — это все, что можно было разглядеть в здешних сумерках.

— А ты бы их расколдовала, да и делу конец, — продолжала старушка. По голосу чувствовалось, что она улыбается. — Или ты рассчитываешь, что я возьму с вас троих как с тебя одной?

— Если нужно, я могу заплатить и за троих, — не растерялась Роксана.

Старушка сипло рассмеялась.

— Да ладно уж, сочтемся, заходите…. Вы ужинали? — Пела провела Роксану в дом и усадила за стол в горнице. Здесь было просторно и чисто, пахло травами и домашней сдобой. — Тогда будем пить чай.

Хозяйка захлопотала над золотым крутобоким самоваром. Это была маленькая старушка, пухленькая, но проворная и очень улыбчивая — на ее морщинистых щеках при каждом слове появлялись две аккуратные ямочки. Глаза у нее были быстрые и блестящие, но она почти не смотрела на того, с кем разговаривала. Одета Пела была в широкорукавную простую блузку и просторный сарафан, повязанный вместо пояса большим платком с бахромой. Белые волосы старушки были заплетены в косу, которая почти касалась половиц.

— Скажите, Пела…

— Ой, давай на «ты», а?

— Хорошо! Пела, скажи, как ты узнала, что я из Чернолесья?

— Девочка, да от тебя так пахнет чернолесской ворожбой, что грех обознаться! Да и сама ты… Скажешь, не догадывалась, к кому идешь?

Роксана зарделась.

— Было немножко. Но это же так, предчувствие. А оно меня часто обманывает…

— Предчувствие ведьму никогда не обманывает! Просто ты еще не научилась всегда правильно толковать его. Ничего, еще научишься, это дело времени, — в ожидании, пока завариться чай, она присела на лавку напротив Роксаны и пытливо заглянула ей в глаза. — Ну, рассказывай.

— Что рассказывать?

— Как там Агнесса! Все еще преподает или ей уже надоело? Много учениц? Способные — или так себе?

— Извините… Извини, Пела, но… Откуда ты знаешь Агнессу?

— Да училась я у нее! — расхохоталась старушка.

— Не может быть! Ты же… А Агнесса совсем молодая…

— Ой, ну ты умора, честное слово, — она поднялась, повернулась за заварочным чайником. — А так тебе будет удобнее со мной общаться?

Роксана ахнула, да и я, признаться, тоже. Перед нами, все в том же сарафане и платке, стояла девчонка лет пятнадцати, пухленькая и веселая. Только коса осталась седой.

— Ой, да ты наша ведьмочка! — догадалась Роксана.

— Я не ведьмочка! Я ведьмачка! — Пела подбоченилась, ухмыльнулась и призналась: — Я в этой деревеньке уже лет шестьдесят практикую. Никто из Чернолесья ко мне еще не забредал, а местным легче считать деревенской ведьмой старушку, чем девчонку. Но как увидела тебя — не удержалась!.. Давай чай пить, а то остынет. Ты очень устала с дороги? Так хочется все поскорее узнать! А эти ребята — они разговаривают или полностью трансформировались?

— Меня зовут Рик, это Джен, — я прыгнул на лавку рядом с Роксаной. — Мы разговариваем. А это ежевичное варенье? Можно нам тоже?

— Ну, конечно! А вам на хлеб или в блюдечко?..

Быстро выяснилось, что девичий щебет не предназначен для мужского, даже енотового уха, и мы отправились исследовать дом, в котором нам предстояло провести две следующих ночи. Нам приглянулась маленькая терраса, пристроенная со стороны заднего крыльца. Здесь было темно и тихо, несмотря на то, что на улице все еще продолжался праздник.

— Ты не против, если я посплю немного? — спросил Джен, забираясь на топчан.

— А если я скажу, что против, ты не будешь спать? Джен, ты странный.

— Извини.

Наверное, мне нужно было сказать что-то еще… Но, вообще-то я тоже хотел спать. Днем был долгий переход, и большую его часть мы проделали на своих лапах. Так что я нашел укромное местечко и тоже уснул.

Я проснулся за полночь одновременно от яркого лунного света, который бил прямо в глаза, и от ощущения, что я разом оглох, ослеп и потерял обоняние. Я поднял голову с коврика, на котором лежал, и заметил, что теперь не умещаюсь на этом самом коврике. Более того: мир так резко дернулся вниз, будто бы я взлетел. Секунду спустя я понял, что больше мне не придется расхаживать на четырех лапах.

Джен еще спал, свернувшись в клубок. Я поднялся, немного размялся. Хорошо, что одежда была на мне, — где бы я взял новую, если бы эта исчезла? Енотом, конечно, быть интересно… но мне это уже надоело. Интересно, я смогу обернуться им еще раз, если захочу? Надо будет попробовать…

Луна за пыльными стеклами террасы светила большая, яркая, белая. Я долго разглядывал ее правильный круг, а потом, стараясь не скрипеть половицами, направился к двери. Террасу огибала узенькая галерея, завешанная цветами в широких кашпо, заставленная растениями в больших горшках и просто деревянных ящиках. От луны было так светло, что я различал даже розоватые бутончики, притаившиеся в пазухах листьев.

Я устроился на перилах, прислонившись спиной к большому тесаному столбу. Спать не хотелось. Хотелось вот так вот сидеть и любоваться на ночное небо… А небо было прекрасным. Луна сияла в глубине облаков, нагроможденных друг на друга, как лепестки черной розы. В тоненьких прожилках между облаками поблескивали влажные искорки звезд, похожие на капельки росы. В небесной глубине почти не было ветра, и тучи, казалось, не двигались с места, только закручивались, не то поднимаясь, не то опускаясь.

— Эй… Э-эй! — послышался вдруг голос где-то неподалеку. Тоненький женский голосок… Нет, даже не женский. Детский. Я оглянулся — мое собственное зрение уступало звериному, но я все же заметил маленького призрака, который прятался за цветочной кадкой.

— Привет! — прошептал призрак. — Не узнаешь?

— Не узнаю, — честно признался я.

— Странно, — полупрозрачная, чуть-чуть искрящаяся девочка лет пяти вышла из-за кадки и забралась на стоявший рядом ящик, устроилась на нем. При этом ноги ее не доставали до пола, она болтала ими, и казалось, что должно раздаваться тихое постукивание голых пяток по доскам. Но было тихо. — Я что, так сильно изменилась, да? Хотя, да, наверное, сильно. Но скажи: я хорошенькая?

— Для ребенка? Очень.

— Ну вот! Я так и знала, что ты так скажешь. Ну, какой я ребенок? Я тебя спрашиваю, хорошенькая ли я как женщина.

Я не смог сдержать добродушного смешка. Девочка надула губки.

— Так я и знала, — повторила она.

— Извини. Я не помню тебя.

— А мы, между прочим, виделись не так уж и давно! Но я тогда повела себя не очень хорошо, наверное. Я позвала папу, а он напугал тебя. Да?

Я в срочном порядке провел ревизию своих воспоминаний, относившихся к последней неделе. И обнаружил там прекрасного лесного призрака, прогуливающегося между соснами в не совсем допустимом даже для призрака виде. Также вспомнился бешеный лысый пес, которого эта девица называла папашей…

Я огляделся, проверяя, не собирается ли из ближайших кустов выскочить это жуткое существо. Девчушка угадала мои мысли — и рассмеялась, зажимая рот ладошкой.

— Да нет его здесь, я одна прилетела. Хотела извиниться за свое поведение. А то растаю — и не успею…

— Как это растаешь? — спросил я.

— Так ты ничего не понял? Я же тень веда. Мне жить-то осталось — всего ничего. Ночи две, кажется. Считая эту. То есть, я исчезну, когда луна станет совсем полной. Да не смотри ты, я не собираюсь реветь, мне, в общем, понравилось жить. Я ни о чем не жалею.

— Постой. А почему ты должна исчезнуть?

— Я же сказала: я тень веда. Ты знаешь, что такое вед?

Я помотал головой: если я что-то и читал о подобных существах, то назывались они по-другому. Но вряд ли я что-то читал о них: такую их особенность я бы точно запомнил.

— Вед — это такое существо, оно и животное, и маг одновременно. Оно способно полностью менять свой облик. Каждое полнолуние вед сбрасывает свою тень, и та становится самостоятельным существом. Чем отвратительнее выглядит вед в момент сбрасывания тени, тем красивее получается его тень. До следующего полнолуния тень живет сама по себе, но сразу же, как только она появляется на свет, она начинает таять. И тает она ровно до следующего полнолуния. Потом она исчезает окончательно. За это время у веда отрастает новая тень. Ее он тоже сбрасывает… Вот. Меня вед сбросил ровно полнолуние назад. Завтра ночью я рассеюсь. Я искала тебя, чтобы извиниться. Я ведь правда тогда ужасно рассердилась на тебя, я только потом поняла, что ты случайно оказался там, где я гуляла.

Девочка посмотрела на меня большими влажными глазами. Грустная получалась история.

— Послушай, а разве нет способа сделать так, чтобы ты не рассеялась? Ну, чтобы…

— Да ну, не говори глупости! Все было здорово… Ничего страшного, правда. Мы, тени ведов, бесполезные существа.

— Но тебе же понравилось жить?

— А кому не понравилось бы? — вспылила она. — Ты думаешь, мне хочется рассеиваться? Я даже представить себе боюсь, как это будет. Хотя мне кажется, я ничего не почувствую, — я же ничего не чувствовала, когда появилась..

Мы помолчали. Я лихорадочно соображал, как сохранить жизнь этому существу. Девочка, насупившись, все так же болтала ногами. Она, казалось, стала еще чуть ниже ростом…

— Как тебя зовут? — спросил я.

— У меня нет имени. Кто ж мне его даст!

— Хочешь, я дам.

Девочка уставилась на меня с неподдельным удивлением.

— А ты можешь?

— Не пробовал еще, — честно признался я. — Но вдруг получиться…

Как-то раз мы говорили об этом с Хельгой. В мире постоянно появляется множество существ: одних создает и выталкивает Поток, другие появляются из-за деятельности магов, третьи, сами о том не догадываясь, порождают сами люди. Но все эти создания, как правило, рассеиваются быстро и без следа. Они возвращаются в Поток. Так происходит, потому что ничто не привязывает их к миру. Но такую привязку при желании можно создать.

— А тебе не жалко? — спросила девочка с ноткой недоверия. — Мне ведь нужно не простое имя. Мне нужно такое имя, которое было бы моим. Его нельзя придумать. Если ты маг, ты должен найти мое настоящее имя и отдать мне его. Тогда я останусь жить. Наверное…

— Дай-ка подумать… — я стал осторожно просматривать призрака. Ну, да: никакой связи с миром. Она рассеется, едва минет полнолунье. Ладно, надо попробовать… В самом деле — вдруг получиться…

— Риша, — сказал я. — Твое имя — Риша. Нравится?

— Риша? — ахнула тень. — Это мое имя? Такое красивое?

— Да.

— И я могу его взять?

— Конечно.

— Риша… Ри-ша… Спасибо! — девочка вспорхнула над ящиком, облетела вокруг кашпо. — Как здорово, что ты нашел мое имя! Я Риша! — она вдруг замерла. — Я полечу домой, ладно? Спасибо, спасибо тебе! Я надеюсь, мы еще встретимся? Но, если что… Ты не сердись на меня, хорошо?

— Конечно. До встречи, Риша.

— До встречи! — воскликнула она, не оборачиваясь. Маленький сияющий силуэт уносился в ночь.

— Колдуешь понемногу? — спросил Джен. Он вышел на террасу и устроился на том самом месте, где всего минуту назад находился призрак. — Хорошо, что зелье Роксаны перестало действовать.

— А снова обернуться мы сможем?

— Не знаю, надо попробовать. А тебе что, так понравилось быть енотом?

Я пожал плечами.

— Интересно просто…

Помолчали. Джен вдруг усмехнулся.

— Знаешь, а я здорово струхнул, когда превратился, — сказал он. — Наверное, зря я так сердился на Роксану. Она ведь хотела помочь…

— Джен, а почему ты вообще тогда сбежал? — осторожно спросил я.

Он с укором посмотрел на меня.

— Так и знал, что ты спросишь.

Я улыбнулся.

— Ты за что-то сердишься на меня?

— Нет… Не очень.

Я удивился: спросил я просто так, сердиться Джену на меня, как мне казалось, было не за что.

— Рик, вообще-то это ты должен сердиться на меня, — Джен отвернулся и, запрокинув голову, уставился на луну. — Я ведь не могу тебе ничего рассказать. Понимаешь… У Цитадели есть глупые тайны — знать их не обязательно. Есть страшные тайны, которые лучше не знать, но знание их делает жизнь интереснее. А есть у нее тайны, которые знать запрещено… И я рад был бы не знать то, что я знаю, Рик. А хуже всего то, что я никому ничего не могу рассказать.

— Так уж ничего? — спросил я.

— Ничего… Почти. Спрашивай, Рик. Если я сумею ответить, я отвечу.

— Когда мы вернулись из Цитадели, вы с Эриком поссорились. Он сказал, что вы только играете в людей. Мне тоже ваше поведение казалось странным.

Джен строго посмотрел на меня.

— С какого момента?

— С самого начала.

Джен усмехнулся.

— Все правильно. Мы не люди, Рик, и даже не маги, хотя обладаем магическими способностями. Я покинул мир людей семь лет назад, а в Цитадели провел всего год — там время течет иначе… Или для нас время течет иначе, я не знаю. Для таких, как мы.

— Для каких?

— Для… Рик, ты же наверняка знаешь, выходцы из Цитадели часто служат в мире людей. Только никто не знает… Даже большинство из них не знает… Я… — Джен вдруг стиснул руками голову, — Я нежить, Рик! — воскликнул он. — Я светлая нежить! Я никогда не стану снова человеком, я умер, и я знаю об этом. Я… Я больше не могу молчать!

Из глаз его брызнули слезы, он хотел сказать что-то еще, но покачнулся и рухнул на пол. В себя он пришел через пару минут. К этому моменту я уже перенес его на топчан в глубине террасы. Очнувшись, он закашлялся, потом растер лицо ладонями, посмотрел на свои руки и чему-то кривовато улыбнулся. Потом он заметил, что я сижу рядом.

— Хельга назвала тебя ангелом, — сказал я. — Значит, это правда? Я думал, что ангелов не существует.

— Мы существуем, — ответил Джен. — Вот только это не так здорово, как может показаться. К тому же, это не вся тайна Цитадели. Прости, я, наверное, больше не смогу ничего рассказать.

— И не надо пока. Если сможешь — расскажешь потом.

— Спасибо, Рик.

В коридоре послышались шаги, потом раздался стук в дверь, а потом дверь открылась.

— Друзья, вы спите? — спросила Пела. Топчан стоял в закутке, нас она видеть не могла.

— Нет. Что-то случилось?

— Все в порядке. Я тут кое-что вам принесла. Не бойтесь, пейте! У меня опыта побольше, чем у вашей подруги. К утру нормальный облик вернется.

Сказав это, она аккуратно поставила что-то на пол и закрыла дверь. Я встал, подошел к двери и поднял с пола блюдечко, наполненное мутноватой пахучей жидкостью.

— Что это? Зелье? — спросил Джен.

— Да. Только что-то я не хочу его пить. Одно я уже выпил…

— А зачем нам его пить? Мы и так уже превратились. Или ты хочешь подстраховаться?

— Я хочу попробовать обернутся без зелья. Вдруг пригодиться когда-нибудь.

— Ну, так попробуй. Давай. Просто представляешь себе…

— Как-нибудь в другой раз, — сказал я. Блюдечко с зельем я вынес на террасу. Сначала я хотел полить им цветы, но потом подумал, что это может привести к непредсказуемым магическим последствиям, и оставил блюдечко просто так. Лучше б я полил им цветы…

Пела с утра пораньше решила сходить в лес. Вчера ночью, когда она готовила трансформационное зелье, было замечено, что некоторые травы, редко используемые ею, слежались или слишком высохли, другие же, требуемые чаще, были почти на исходе. А на дворе было как раз полнолунье — в это время травы в самом соку.

Местечки, в которых собиралась этим утром побывать Пела, находились не так уж и далеко, буквально за околицей. За гостей она не беспокоилась (Роксана же могла сама о себе позаботиться) и увлеклась так, что в деревню вернулась только к полудню. Корзина с собранными травами приятно оттягивала руку… Пела едва не выронила ее, когда поняла: почти вся деревня шумно толпится около ее дома.

Подобрав сарафан и удобнее перехватив корзину, Пела почти побежала. Ее встретили по-разному: кто-то подбадривал, одобряя остроумную шутку, кто-то возмущался творящимся беспорядком. Пела подумала о том, что было бы неплохо разобраться, в чем дело.

Несмотря на то, что на улице перед домом ведьмы собралась почти вся деревня, мало кто решился пройти дальше. Самыми отважными оказались мальчишки, которые, забравшись на изгороди и повиснув на деревьях, показывали друг другу куда-то во двор. Пела растолкала зевак, взбежала на крыльцо — прямого хода во двор не было, только через дом — и, бросив корзину на пол в кухне, распахнула заднюю дверь.

Странное зрелище открылось ее глазам. Странное даже для ведьмы. На одной из яблонь, покачиваясь на хрупких ветках при порывах ветра, сидели еноты. Они перебирали лапами, всеми силами стараясь удержаться на дереве, потому что падать вниз очень не хотелось. Нет, до земли было не очень далеко. Но там, заливаясь отчаянным лаем, прыгало существо, представляющее собой нечто среднее между овчаркой и молодой девицей. Существо было размером с хорошо развитого теленка, размахивало лохматым рыжим хвостом, трясло почти очеловечившимися ушами и клацало зубами, разбрасывая длинные нитки слюны.

— Доброго дня, Пела! — воскликнул Джен, чуть не навернулся с ветки и в порыве волнения негромко выругался…

Умеют ли еноты ругаться? А лазить по деревьям? Ну да, ну да… Если обратиться к энциклопедии, выясниться, что некоторые виды енотовых ведут исключительно древесный образ жизни. Мы с Дженом к этому виду не принадлежали. Но так уж сложилось, что нам в срочном порядке пришлось стать древесными.

Пела не растерялась. Под гогот мальчишек она загнала свою дворовую собаку Милку в подвал, заперла ее, потом стащила с дерева обоих енотов и, скорым шагом уходя в дом, громко хлопнула дверью. На этом уличное представление было закончено.

Самым интересным было то, что вся эта утренняя шумиха, продолжавшаяся никак не менее нескольких часов, нисколько не потревожила Роксану. Чернолесская ворожея наложила на стены комнатки, которую ей отвела Пела, заклинание Уютной Тишины и планировала выспаться впрок, до самого Анорова.

Пела была так рассержена, что развеяла Тишину. Роксана медленно открыла глаза, медленно приподнялась на глубокой постели, медленно и даже с удивлением оглядела Пелу и нас, словно соображая, почему ей приснился такой причудливый сон. Пела разжала руки, мы шмякнулись на пол, а она набрала в грудь побольше воздуха, чтобы приступить к выражению своих возмущений — но вдруг размаху уселась на сундук и расхохоталась.

— Вы что, на Милке мое зелье решили проверить? Да она же… О-ой, за кого меня теперь здесь будут принимать, — и она, все еще смеясь, уронила лицо в ладони.

— Э… Пела, извини нас, пожалуйста… — начал Джен, поднимаясь на ноги.

Пришлось рассказать обо всем. И о том, как ночью выяснилось, что заклинание Роксаны перестало действовать, о том, что с утра пораньше от нечего делать мы стали учиться оборачиваться самостоятельно, и о том, что Милка каким-то образом достала до зелья, которое я неосмотрительно оставил на террасе, а потом, как раз тогда, когда у нас с Дженом получилось обернуться и мы выбрались во двор, она загнала нас на яблоню… Пела хохотала.

— Давно я не попадала в такое глупое положение! Теперь же по всей округе пойдут слухи, как я тут ворожу… Пожалуй, Агнесса в гости заявится, проверить, чем я тут на самом деле занимаюсь.

— Да ты не расстраивайся. Скажи, что Роксана к тебе в гости заходила — и все, никаких проблем…

— Джен, я-то здесь причем?!

— А с кого все началось?

— С тебя!

— А кто нас енотами сделал?

— Но виноват же ты!..

Они еще пререкались какое-то время, но я чувствовал, что они уже не сердятся друг на друга. Я был рад этому.

Так как время завтрака давно прошло, к тетушке Хрени было решено отправиться прямо на обед. После утреннего происшествия деревня не думала затихать. Роксана держалась молодцом: улыбалась прохожим и весело помахивала рукой. Мы с Дженом, как и раньше, следовали за ней. Мне было весело.

Около трактира было людно, как никогда. Наше появление заметно увеличило число посетителей этого заведения. Гед и Алекс сидели за тем же столом, что и вчера. Они ждали нас.

— Доброе утро! — Роксана издалека помахала им рукой. Мы тоже поздоровались с ними. Гед привстал со своего места.

— Молодые люди, имею честь представиться…

— Мы знакомы, Гед, — сказал я. — Это Джен, я Рик.

— Хм… Однако! Вы что, тоже из Чернолесья?

— Не совсем, — ответил Джен, усаживаясь за стол.

— Не передумали идти вместе с нами? — спросила Роксана. — Если нет, давайте договоримся насчет завтрашнего дня.

Выступать решили на рассвете. Провожать нас вышла вся деревня: несмотря на ранний час, единственная улица была полна народу, желающего в последний раз поглазеть на молоденькую чернолесскую ведьму (ибо слух о том, что Оксана — ведьма из Чернолесья, стал достоянием общественности еще вчера утром) и на ее спутников, умеющих превращаться в енотов и еще бог знает в кого (слухи об этом тоже имели широкий успех). Оксане такие массовые проводы не нравились, но она держала себя в руках.

Вместе с ними деревню покидало еще несколько групп, с каждой из которых шел местный проводник. Нашего проводника звали Лев, это был крепкий белобрысый деревенский парень, который, если верить его же словам, «знал окрестные леса как свой собственный задний двор». Как только, распрощавшись со всеми, компания вышла за околицу, он указал на тропинку, уходящую в ольховую рощицу:

— Нам туда и все время на северо-восток. Правда, придется обходить болото, оно в этом году растеклось, как никогда. Потеряем полдня, но в двое суток уложимся. Вперед?..

Тропинка петляла по светлому росистому лесу. Впереди шли Лев и Гед, Лев охотно рассказывал об окрестностях. За ними шли мы втроем. Шествие замыкал Алекс. Он то и дело отставал, хватая с придорожных кустов какие-то ягоды. И ничто не предвещало неприятностей.