Смерть старого мира. Том 1. Том 2

Глава 39

Ирина Синицыны. Дома.

Ирина была счастлива. Все прошедшие невзгоды и испытания стоили того. И хотя ей было жалко своих друзей и всех погибших, но год выживания и постоянных боёв сделали своё дело. Она стала более прагматичной и циничной. Да и чувство времени в такой обстановке идёт куда быстрее. Что уж говорить если воспоминания о мирных школьных деньках для неё теперь кажутся чем-то невероятно далёким и давним, чем-то что было в прошлой жизни. Но всё это окупилось, как только они с папой вернулись домой. В их родной домик, где она выросла.

Когда отец привёл её домой после переговоров, она своим глазам не поверила. Их домик был цел и невредим. Да, забор из тоненьких досок заменил монументальный монстр из камня и железных пластин, но в остальном он был прежним. Она расплакалась прямо в прихожей. Слёзы облегчения и радости просто пошли из её глаз. Только тогда она окончательно поняла, что всё закончилось. Её личный кошмар, эта непрекращающаяся пытка неизвестностью, закончилась. Она дома, её папа рядом, живой и здоровый.

Сколько она так проплакала она не знала. Просто в какой-то момент обнаружила что утыкается лицом в папино плечо, а сам он сидит на полу, прижавшись к стене спиной и ласково гладит её по голове, прямо как в детстве, когда мама ушла. И только в этот момент она осознала, что совершенно не думала о матери. Да и прислушавшись к себе поняла, что ничего не ёкает в сердечке при мысли что она могла умереть. Да и совесть от таких выводов как-то подозрительно молчит.

— «Ну и ладно.» — Подумала Ирина. — «Мне слишком хорошо.» — Завершила та мысль, поудобнее устраиваясь в папиных объятиях. Ей было тепло и спокойно. А ещё приятно с чисто эстетической стороны.

Её папа и до этого не запускал себя, пусть в основном и из-за спины. Стоило его мышечному корсету ослабнуть как она начинала тут же ныть и болеть. Так что Борис волей-неволей, но держал себя в форме, что и спасло его во всей этой ситуации. И пуст тугих канатов мышц у него тогда небыло, но форма у него была очень даже хорошей. Сейчас же и вовсе, пройдя полноценный курс модификаций от, пожалуй, лучшего целителя мира, его тело было совершенным с биологической точки зрения. Так что да, поприжимать к папе, лишний раз убеждаясь, что тот жив, здоров и рядом, истрепавшая себе все нервы Ира была рада. А чувство спокойствия и эстетическое удовольствие были приятным бонусом.

А дальше… дальше она категорически отказалась отходить от папы, попутно подав в отставку. Ира понимала, что это не совсем здоровый звоночек, бояться выпустить из поля зрения человека хоть на минуту, но ничего не могла с собой поделать. Год кошмаров и стресса не могли не сказаться на ней. Хотя ничего страшного не произошло.

Император Огнев был умным человеком и понимал, что управлять освобождённым городом кто-то должен. И Борис, как состоявшийся лидер был вполне подходящей кандидатурой. Так что уже в конце первых переговоров Борис Синицын получил титул князя и вотчину в виде Санкт-Петербурга. Ну и условия в виде половины городских доходов в казну государства и запрета на содержания армии (стража не в счёт). Огнев не собирался устраивать феодальную вольность как в средневековье. Ему и Иванова хватало. Так что дочь такого значимого человека легко отпустили. Ей даже разрешили оставить оружие.

Последующие недели для Ирины были как в сказке. Они с отцом вместе сражались, она хвасталась своими силами и смотрела на силы отца. Каждый бой убеждаясь, что её папа очень силён и ему мало что может угрожать, тем самым ещё больше ослабляя сжатую пружину переживаний. А после боя и административных работ, которые пока представляли собой лишь намётки плана по реставрации города, они возвращались в свой домик. Где Ира готовила вкусняшки, а потом вечером они под вкусную домашнюю еду смотрели какой-нибудь диск и её чесали за звериным ушком. От чего она млела.

Особенно ей было хорошо от вида папы, который день ото дня оживал. Пусть Борис Синицын был молчаливым и суровым человеком, но Ира отлично знала своего родителя. И прекрасно видела в каком состоянии был её отец при их первой встрече в штабе. Усталый, поникший, с пропавшим блеском в глазах. Как подозревала Ирина, от петли отца отделяла лишь взятая ответственность за людей что доверили ему свои жизни. В тот момент от истерики её спас лишь вернувший блеск взгляд отца, когда тот узнал её.

Но были и определённые… моменты, которые вызывали некоторую неловкость. В основном из-за её нежелания расставаться с отцом даже на минуту и от приобретённых инстинктов волчицы. Как пример, Ирина поняла, что мыться в купальнике это не очень удобно, но ничего поделать с собой не могла. У неё начинался натуральный приступ паники, когда она не видела отца больше получаса. А она не могла помыться за столь смешной срок! Её ушки и хвост требовали куда более дательного ухода! Так что приходилось отцу быть с ней. Не то чтобы это было сложно, ванна у них была большая, просторная. Хорошо хоть с туалетом таких проблем небыло… в отличии от спальни. И да… она снова начала спать вместе с папой, хотя отучилась от этого с одиннадцати лет. Отучал же папа её от этого с восьми. И вот опять. Но тут же опять, она ничего не могла с собой поделать. Если она не чувствует тепло его тела во время сна её начинают мучить кошмары. Так что даже старая тактика отца, дождаться пока родное чадо уснёт, а потом пойти в свою кровать, больше не работало. Ирина просыпалась, проходило тридцать минут, у неё начиналась паника, и она бежала под бок отцу. Где её успокаивали, чесали за ушком, гладили по спинке и говорили приятности. В общем, после второго раза отец махнул рукой и оставил это дело. Вместо этого став искать психолога, не на шутку переживая о психике дочери, но с треском провалился. Если кто из мозгоправов и выжил, то у него были дела поважнее чем вставлять чьи-то мозги на место. Сверху же как апогей так сказать, были её волчьи инстинкты.

Как-то раз во время очередного боя к отцу, её отцу, подошла женщина и начала строить тому глазки. Самому Борису это было особо не интересно, он прекрасно видел меркантильный блеск в глазах данной особы и связываться с такой второй раз, он не собирался. Да и проблем было выше крыши, тут бы поспать время найти, не то что шашни с кем-то крутить. А вот Ирина этого не видела. И буквально зарычала на данную профурсетку. Что было шоком и для неё самой, и для отца. Но не из-за того, что она зарычала раньше, чем смогла понять это. Это-то было ей привычно, инстинкты хоть и не часто, но бывало срабатывали раньше сознания. Парочку раз это даже спасало ей жизнь. Но нет, куда шокирующе было осознать свои чувства в этот момент. Она ревновала. При том не только как ребёнок ревнующий родителя, но и как девушка ревнующая парня. То, что у неё был Эдипов комплекс Ира знала. Но в основном это было из-за переживаний об отце, она не хотела, чтобы тот ещё раз испытал предательство от любимого человека. Ну и сравнение себя с матерью давало о себе знать, подталкивая заботиться об отце, как только можно. Но у неё никогда небыло интимных мыслей о нём!

— «А теперь есть!» — С шоком осознала Ира. Ира не знала, чему конкретно причина такого изменения, но признавалась себе, что до этого ей было недалеко и раньше, когда она была полностью здорова ментальна и была чистым человеком. А уж сейчас, когда она стала частично волком для которых инбридинг — это норма, и подавно.

После этого всё было как раньше. Ну почти. Во время помывки, сна и обнимашек она стала всё чаще ловить себя на мысли что фантазирует и откровенно красуется перед папой. Да и прижиматься к тому она стала чтобы тот как следует почувствовал её грудь и все остальные интересности. Хоть и не сразу. Всё началось с хвостика. Как-то раз она попросила отца помассировать ей хвостик у основания. А там у неё было чувствительное место как выяснилось. И оргазм не заставил себя ждать. Всё-таки сбросить пар она не могла с момента выхода из Москвы, сначала поход, потом разведка, а после воссоединение и вылезшие психологические проблемы. В общем после этого Ирина и поняла, что башню ей окончательно сорвало и её Эдипов комплекс или перешёл на следующую стадию, или вовсе превратился во что-то более матёрое.

Соблазнение отца у неё шло… никак. Отношений с мальчиками у неё никогда небыло, домашние дела и учёба занимали приличный отрезок её времени. Так что даже не смотря на свою красоту мало кто из одноклассников заходил дальше одного свидание. Трудно развивать отношения, когда даже один единственный выход на прогулку надо согласовывать за две недели. В лучшем случае. Но что поделать, одной школьнице проблемно убирать в одиночку двухэтажный дом. А ещё были кусты с цветами. Которые она сама посадила на свою голову и за которыми сама же и ухаживала. Так что дальше хвостика и прижиманий дело не заходило. А действовать в открытую она трусила.

И праздник в честь отчистки города от нежити и его присоединения был тут как раз кстати. Найти знакомого алхимика что прибыли с армией было проблемно, а уж сколько подозрений она вызвала у отца, когда сама, добровольно(!) отлипла от него и пошла по каким-то своим делам. Так она думала, но на самом деле он лишь порадовался за неё. Зря. Пока она ходила покупать нужные зелья у знакомого её опять накрыла паника по дороге назад. Лучше ей не стало. Вот вообще. Хорошо хоть она тогда уже подходила к отцу и терпеть ей пришлось всего пару десятков секунд. Зато потом она ходила с отцом весь день обхватив тому руку и ни в какую не отпуская. Она понимала, что это бред и папа от неё не сбежит, и уж тем более не исчезнет стоит ей его отпустить, но чувства буквально вопили об обратном. В общем, не смотря на явное обострение её проблемы, своего она добилась и всё нужное купила.

Дома же её уже ждала посылка с нужной амуницией. Машка, даже будучи в Москве смогла помочь подруге, переслав ей точно такой же комплект, из-за которого она теперь жена капитана, ходит с заметно округлившемся пузиком и носит фамилию Ерохин. Когда же отец ушёл переодеваться Ира проскользнула в свою комнату и осмотрела комплект белья. Чёрное прозрачное кружевное бельё с вырезами для сосков, чулками на подвязках с поясом. Остался последний компонент.

— «Где бы ещё храбрости на всё удуманное набраться» — Заливаясь краской от вида белья подумала Ирина.

Москва. Зелёный район.

Москву укрыла ночь, но улицы были светлы как днём. Повсюду выходили люди и собирались в тоненький ручеёк чтобы всем дружно идти в места будущего празднества. И лишь небольшие исключения оставались дома, празднуя в кругу семьи. Празднуя луч надежды и зримое доказательство того что всё будет хорошо. «Питер наш!» кричали люди на улицах. «Питер наш!» подымали тосты за столом. «Питер освобождён!» кричали оставшийся в городе гарнизон. Все веселились и радовались, пили и пели, знакомились и ругались, но так, больше дурачась, как в детстве. Люди осознали, что они выдержали. Устояли и теперь всё будет становиться только лучше. Жаль, но это было не совсем так.

Пользуясь покровом ночи странная птица пролетала над землями Иванова. Она парила над облаками, неся в лапках странный мешочек в котором сторонний наблюдатель услышал бы звук трущегося друг о друга металлических изделий. Но таких небыло.

Но вот, пролетая ровно над крепостью что высилась в Зелёном районе птица отпустила свою ношу, полетев куда-то вдаль. А вниз рванули маленькие шарики из зелёного металла с чёрными прожилками. Будь здесь артефактор он бы сказал, что… ничего не знает. А всё из-за странного металла которой не встречается в пределах Москвы, но который удивительно хорошо впитывает магию пространства. Он просто никому не попадался в пределах города. Максимум что смог бы вытянуть из этих шаров артефактор, так это примесь адамантия, но и всё. А вот маг пространства, окажись он рядом, сразу бы понял, что за сокровище он увидел.

Ретранслятор-проводник. Вещь, о которой буквально мечтают все начинающие маги пространства. А всё из-за просто огромной затратности данной школы. Начинающий маг пространства может делать две вещи. Увеличивать и сокращать расстояние между точкой А и точкой Б, и уменьшать и увеличивать неживые предметы. Всё. На что-то большее у него просто не хватит маны. Атакующие же заклинания появятся лишь со среднего ранга, но и тогда будут не особо удобны для мага. Да, они будут удивительно мощными, будут игнорировать почти всю энергетическую и большую часть физической защиты. Но площадь у них откровенно маленькая, её хватает чтобы поразить трёх, максимум пятерых врагов. А потому, маги пространства единственные маги которых можно завалить трупами, что с учётом числа нежити и стай мутантов, делало этот класс одним из самых непопулярным. Но были и исключения. Те, кто приобретал данный класс, те кто был достаточно умён и силён чтобы выжить и приспособить его для боя, те кто был достаточно старателен и удачлив чтобы получить второй класс что перекрывает недостатки первого, становились сильны. Но было их единицы. На всю Москву можно было найти всего троих таких людей, тех кто на вершине волны и почти достиг сотого уровня. Но даже они бы не отказались от таких артефактов. В конце концов маны много не бывает, а для магов пространства эта особо актуальный факт. Но никто из них не делал этих шаров, что сыпались на крепость.

Люди не очень умны, особенно когда их много. Недостатки социального вида во всей красе, когда привык полагаться на сородичей ты автоматически начинаешь верить их мнению. А потому никому не могло прийти в голову… воспитать себе мага пространства. Но кое-кто всё-таки смог. И как итог появились эти артефакты. Будучи напитанными под завязку маной своего создателя, они были его глазами и руками в мире. Один шарик давал ему власть над пространство в сто квадратных метров, при том в раз сокращая траты маны. А таких шариков падало на Зелёный район ровно сто.

План у нападающих был прост. Их было даже два. Первый, переместить крепость в заранее подготовленное место, которое представляло собой вырытый котлован с сотнями металлических штырей. Саму крепость при этом перемещали на два километра в воздух. Но не срослось. Крепость была слишком объёмна в плане магии, она была буквально усеяна разными рунами и заклинаниями. Да и магический источник давал о себе знать, перерабатывая всю внешнюю ману под себя. Так что в работу пошёл план Б.

В единый миг крепость и часть района окутал фиолетовый дым. Многочисленные растения и цветы умирали под его действием, засыхая на глазах. А потом, секунду спустя появились закованные в чёрную броню вторженец. Тысяча высокоуровневых воинов молча, как один начали штурм цитадели Культа Жизни. Они действовали как один, без колебаний и лишних, тратящих драгоценные секунды, движений. Согласно плану они должны были войти в крепость до того как охрана успеет прийти в себя от яда и дымовой завесы. К несчастью самый простой вариант не сработал, барьер окружающей крепость распознал артефакты и не пропустил их внутрь. Но это было не важно, они были готовы к этому.

Окружив крепость десять бойцов в чёрном подошли к барьеру и призвали свиток, настолько пропитанный маной что тот буквально святился. Развернув же его, тот выпустил луч прямо в барьер. Десять лучей синего света соприкоснулись с барьером по всей его площади основания, за секунду перегрузив тот. Барьер пал, пропуская вторженцев внутрь. Но не успели они сделать и шага как их атаковали. Ледяные шипы откидывали тяжелобронированных, с ног до головы закованных в металл, бойцов назад, заставляя пролетать целые метры до приземления. А потом слышать шипение собственной брони, что таяла под действием концентрированной магической кислоты. С явной неохотой, но браня поддавалась на атаки неприятеля, что стало плохим звоночком для нападавших. Как и то что они уже встретили организованной отпор. По их планам они должны были иметь ещё пол минуты форы, этого бы хватило чтобы сблизиться с защитниками крепости и навязать им свои условия боя. Чего бойцы в чёрном не знали, так это того что крепость защищают вовсе не люди в броне похожей на рыцарскую, а големы. Самые совершенные которые смогла создать хозяйка здешних мест, самые крепкие, быстрые и умные из имеющихся творений. И вооружённые соответствующе. Щиты при взгляде на которых теряешь зрение, появляется дезориентация и можешь потерять создание. Алебарды что стреляют замороженной спрессованной кислотой и промораживают до костей, выпуская оную кислоту в создаваемый иней. И броня, созданная из адамантия и драконьей кости. Так что вторженцы застряли на первой же линии обороны, пусть и ненадолго. Подобрав рассыпанные артефакты неизвестного мага, они перекинули их за стену и хотя Стражи цитадели сбили почти все, ключевое слово тут «почти». Несколько смогли избежать попаданий чем не преминул воспользоваться их создатель, начиная играть с пространство внутри крепости. Это не только мешало големам стрелять, но и серьёзно проредило их ряды, попутно почти уничтожив некоторые участки стены. Зачарованный камень выдержал, но серьёзно утратил в прочности. Чем и воспользовались атакующие, буквально залив лишившихся защитников стены атакующей магией. Падения стен долго ждать не пришлось.

Внутрь крепости ворвался поток воинов что на огромной скорости понеслись к главному входу. За что и поплатились. Периметр был прорван и умные големы активировали внутреннюю систему защиты. В единый миг внутренний плац крепости превратился в натуральное минное поле. Атакующие понесли первые ощутимые потери.

Вторая линия обороны была не менее надёжной чем первая. Особенно когда к многочисленным ловушкам подключились големы, начавшие обстрел нападающих. При том стараясь заманить их на оные ловушки. К счастью и тут помог неизвестный маг, сократив расстояние от прорыва до входа. Все ловушки были преодолены всего за один шаг, как и ворота в крепость. Маг не стал сильно заморачиваться и просто увеличил зазор между воротами и полом, превратив жалкий миллиметр свободного пространства в три метра. Но там их уже ждали големы.

В узком пространстве, да будучи вооружёнными щитами и алебардами, големы были грозной силой. Но не достаточной, противник таки смог прорвать оборону Стражей, хотя и заплатил за это страшную цену. Более половины нападавших пало. Кто-то под стенами был ранен и выбыл из боя, кто-то умер от ловушек, но до того потери шли на десятки. Тут же полегло больше четырёхсот бойцов в чёрном. Почти половина от числа вторженцев.

Дальше стало только хуже. Если снаружи неизвестный маг ещё мог помогать, то внутри, где власть источника была максимально велика, нет. Его магия просто пожиралась на переработку, ещё больше увеличивая плотность магического фона в здании. Так же было и со всеми вторженцы, им пришлось отказаться от внешних проявлений магии. А ведь ловушки были и здесь. Как и големы что устраивали засады, неизменно обрывая жизни. Щиты не давали нормально биться, а алебарды вскрывали броню, хоть и не доставая до мяса. Зато это прекрасно дела тающий лёд, прожигая себе путь до органов. И хотя никто из них уже давно небыл простым человеком, на порядки превзойдя себя прежних в живучести и выносливости, но раны всё ещё ослабляли их, а потеря крови грозила смертью.

Но в конце концов всё кончается. Кончился и штурм. Но вот цена… цена была воистину страшна. От тысячи элитных бойцов осталась жалкая полусотня. Вся израненная, усталая, едва держащаяся на ногах. А ведь впереди их ждёт куда более страшный враг чем кучка големов.

В тщетной надежде что их оставят на время в покое, все солдаты стали принимать зелья лечения. И пусть их броня изрядно повреждена, почти выйдя из строя, но будучи здоровыми они легко смогут потягаться с Ивановым. Так они думали. Реальность оказалась куда более жестокой.

Войдя в главный зал, в место, расширенное рунами пространства, они увидели хозяина данного места. Восседающего на троне он возвышался над ними и смотрел с высока, даже не потрудившись встать и облачиться в броню. Такое высокомерие лишь порадовало вторженцев… но ненадолго.

— Это иллюзия! — Прокричал кто-то из их рядов, но было поздно. Сверху на них упала страшная тварь с десятками щупалец что оканчивались бритвенно острыми кольями, огромной усеянным клыками пастью, длинными руками в две пары, оканчивающееся когтями и вывернутыми назад ногами с лишним суставом. Дополнял образ мерзкой твари восемь глаз, по два впереди головы, сзади, на спине и груди и общая худоба фигуры, закованной в панцирь. То что это Иванов, тот кого считали прекраснейшим мужчиной Москвы было ясно лишь по цвету глаз, волос и частично сохранившемуся лицу, растянувшемуся по изрядно подросшей голове. Рост твари был за три метра.

Спикировав вниз, явно оттолкнувшись от потолка, тварь что была некогда Ивановым, убила восьмерых из них. Когти твари словно бы не заметили их брони, прорезая ту как бумагу. Да и щупальца не радовали, находя слабые места от повреждений и сочленений, целясь исключительно туда. А потом началась резня.

Тварь была быстра. Ужасающе быстра, каждый её удар, каждое движение прорывало воздушный барьер, ещё больше усложняя бой. Но хуже всего была её гибкость. Порой возникало чувство что ты дерёшься с врагом, у которого просто нет костей. И за это каждый раз кто-то платил жизнью. Две минуты. Ровно столько понадобилось твари чтобы расправиться с отрядом сильнейших воинов. Пока в живых не остался один командир, лишённый рук, ног и глаз. Броню с него сорвали ещё до начала экзекуции.

— Знакомые игрушки. — Проговорил Иванов, принимая свой привычный облик высокого молодого мужчины с прекрасной внешностью. И не подумаешь, что секунду назад он был той ещё страхолюдиной. Видеть же искалеченный боец мог лишь из-за своих навыков в сенсорике. — Точно такие же я продавал своему «другу» Огневу. — Проговорил Иванов крутя в руке разорванный и заляпанный кровью шлем. — Впрочем, волнует меня иное, а именно…

— ААААААААААА!!! — Закричал от страшной боли командир императорской гвардии, всей душой ощущая, как кто-то копается в его мозгах, попутно разрушая его разум.

— Как вы смогли отрезать мою связь с другими телами? — Задали ему вопрос, но за болью и собственными криками он не нашёл сил ответить. Впрочем, мучителю это было и не нужно. Он всё узнает, выпотрошив мозги командира вторженцев, а если не сможет у него, то уж захваченные души точно скажут. Кто? Где? И когда?

— «Хорошо что девочки сейчас во дворце.» — Подумал Иванов, просматривая память пленника о подготовке операции. Крики его не особо отвлекали.