Глава 10

О вероломство! Имя тебе — Нина!

Хорошо хоть, что я не произнес эти слова вслух. По той лишь причине, что лишился дара речи — впервые за все время своего посмертного бытия.

После того как Нина поприветствовала «эту женщину», в гостиной воцарилась такая тишина, что можно было бы, наверное, услышать звук, издаваемый упавшей иголкой. Затем все разом набрали в легкие воздух, и комната наполнилась множеством голосов. От потока обвинений в мой адрес у меня даже закружилась голова.

Н-да… Нина нанесла серьезный ущерб моей репутации. Леди Гермиона смотрела на меня сейчас как на что-то случайно попавшее в ее дом с ближайшей свалки. Как же мне теперь поступить? Признаться, что именно я и являюсь настоящей Дориндой Дарлингтон? Но кто мне поверит после слов Нины?

Я тут же принял два решения. Во-первых, как можно скорее найти себе другого агента. Удар по кошельку — единственное, чего боится Нина. К счастью, я не подписывал с ней контракт на свои последующие произведения и потому был волен искать себе новых издателей.

И второе, что я решил, — не сообщать ей пока о своем намерении остаться на некоторое время под ее крылом. Нина затеяла какую-то непонятную игру, и хотя вряд ли результат этой игры окажется в мою пользу, я все же подержу пока язык за зубами и посмотрю, чем все обернется.

— Доктор Керби-Джонс! — Голос леди Гермионы снова начал сотрясать стены. — Так вы решили здесь порезвиться?! Поиздеваться над несчастной девушкой?! — Ее грозный вид не предвещал ничего хорошего.

— Да нет, Гермиона, все, конечно же, не так! — совершенно неожиданно пришла на помощь Изабелла Верьян.

Я изумленно посмотрел на нее. Леди Гермиона, похоже, удивилась не меньше меня.

— Белла! В чем дело? — спросила она. — Тебе что-то известно?

Изабелла подошла ко мне, ободряюще коснулась руки.

— Я не так давно знаю Саймона, но я хорошо разбираюсь в людях, и если он утверждает, что эта женщина — самозванка, то, значит, так оно и есть. — Мисс Верьян с вызовом посмотрела на Нину и лже-Доринду. — К тому же, если этой змее понадобится, она будет клясться, что черное — это белое, а белое — черное.

Вот те раз! Оказывается, между Изабеллой и Ниной пробежала кошка. Кто бы мог подумать?

— Наша дорогая Изабелла прямолинейна, как всегда, — лениво произнесла Нина, и ее голос действительно напоминал шипение змеи. — Я и забыла, как вы любите позлобствовать, причем совершенно безосновательно.

— Оснований более чем достаточно! — вступил в бой Джордж Остин-Хар и подобно мисс Верьян встал рядом со мной по другую сторону. — Нам-то известно, как ты поступила с Изабеллой, когда она поменяла издателей. В отношении прав уже на вышедшие книги. Это, по сути, преступление, настоящий грабеж! Неудивительно, что она ушла от тебя.

Ну надо же! А я и не знал, что Изабелла больше не является клиентом Нины, которая, конечно же, не спешила афишировать сей факт. Вероятно, разрыв произошел не так давно.

Нина с прищуром посмотрела на Остина-Хара. Казалось, она вот-вот вскочит с дивана и набросится на него с кулаками. Однако Нина избрала более изощренный метод расправы.

— Ах, милый Джордж, я по-прежнему восхищаюсь тобой. Тебе все также удается маскировать свои сексуальные фантазии под флером романтической интриги, — проворковала она и уже жестче продолжила: — Да черт с ними, с деньгами! Но я больше не могла выносить твои потуги затащить меня в постель! Я слышала, что с нынешним агентом у тебя в этом плане нет проблем. — Ее губы брезгливо скривились. — Видно, у бедняжки совсем плохо с клиентами, коли ей пришлось так низко пасть.

Чувствовалось, что Остин-Хар просто кипит от ярости, и я не собирался его за это осуждать. Нина и прежде вела себя порой очень гадко, но нынешний случай не шел ни в какое сравнение. Она явно напрашивалась на неприятности, и я бы не удивился, если бы кто-то откликнулся на ее запрос.

То, что вместе с Изабеллой Верьян и Джордж Остин-Хар покинул ряды клиентов Нины, также являлось для меня новостью. Неудивительно, что она так вцепилась в этого Эшфорда Данна.

— Давай, парень, не дрейфь, — раздался голос Декстера Харбо. — Отвесь этой стерве хорошую затрещину. — Опрокинув в рот остатки виски, он поставил стакан на стол и небрежной походкой вышел вперед. Встал лицом к Нине и спиной ко мне, Изабелле и Джорджу. — Ей просто необходима хорошая взбучка. Покажи, кто здесь хозяин. В конце концов, она работает на нас. Куда она денется без писателей?

— Декстер, не говори ерунды, — отмахнулся Джордж. — Я не бью женщин. Даже тех, кто пытается так вульгарно меня спровоцировать.

— В самом деле, Декстер, не смеши людей, — жестко сказала Нина. — Что же касается тебя… если бы твои собственные гениталии действительно могли произвести впечатление на женщин, ты бы так не смаковал эту тему в своих книгах. В общем, продолжай описывать чужие подвиги! — И она захохотала.

По спине Декстера Харбо было видно, как он напрягся. В нем все клокотало от ярости — так же, как только что в случае с Остином-Харом. Шагнув вперед, Декстер схватил со стола Нинину чашку и выплеснул чай ей в лицо. Тут же оборвав смех, она взвыла.

Лже-Доринда вскочила с дивана.

— Ты… животное! — выкрикнула самозванка. — Она же может ослепнуть!

Прежде чем кто-либо успел что-то сообразить, лже-Доринда вылетела из-за стола и принялась хлестать Декстера Харбо по щекам. Тот поначалу опешил, но вскоре в воздухе замелькали и его кулаки. Мы с Джайлзом бросились их разнимать, и это нам удалось не сразу.

— Довольно! — рявкнула леди Гермиона, и весь Кинсейл-Хаус, клянусь, затрясся как при подземном толчке. — Какой позор! — К счастью, графиня чуть снизила уровень децибелов. — Я потрясена… до глубины души потрясена вашим поведением! Каждого из вас! — Она замолчала, пылая гневом, ее грудь вздымалась и опускалась, точно кузнечные мехи. — Доктор Керби-Джонс и Нина, я хочу, чтобы вы задержались, а остальные пока могут идти. Разойдитесь по комнатам и обдумайте свои слова и поступки. Я поговорю с каждым в отдельности потом, когда решу, продолжать ли конференцию.

Все, кто находился в гостиной, словно застыли на своих местах.

— Разойтись! — вновь гаркнула леди Гермиона, и Мэри Монкли за ее спиной втянула голову в плечи.

Мисс Патни подхватила Декстера Харбо под локоток и, зашептав ему на ухо, видимо, что-то успокаивающее, вместе с неизменно невозмутимым Мистером Мерблсом потянула его к выходу. Следом за ними плечом к плечу вышли Изабелла Верьян и Джордж Остин-Хар с Норой Таттерсолл в кильватере. Эшфорд Данн, который во время перебранки и последующей стычки держался рядом с Ниной, не проронив ни слова, замешкался в дверях, поглядывая то на Нину, то на лже-Доринду.

— Я думаю, леди Гермиона, что мне тоже следует остаться, — дрожащим голосом произнесла «эта женщина».

— А я думаю, что нет! — отрезала графиня.

— Идемте, — сказал Эшфорд Данн и, подойдя к лже-Доринде, взял ее за руку. — Идиотка! — зашипел он ей на ухо. — Ты же все испортишь! Идем!

Я-то его отлично слышал, а вот Нина с леди Гермионой вряд ли.

Лже-Доринда все еще колебалась, и тогда Эшфорд чуть ли не выволок ее за дверь.

Теперь вместе с рассерженной хозяйкой дома в гостиной остались только я и Нина. Она уже утерла облитое чаем лицо, но ее глаза еще продолжали слезиться.

— Доктор Керби-Джонс, — уже спокойно обратилась ко мне леди Гермиона, — вы не хотите отказаться от своих обвинений?

Я покачал головой:

— Нет, леди Гермиона. Я по-прежнему утверждаю, что женщина, называющая себя Дориндой Дарлингтон, является самозванкой. И если потребуется, я готов это доказать.

— Нина, хочешь что-нибудь сказать?

— Нет, дорогая Гермиона, мне нечего добавить, — сделанной беспечностью ответила Нина, хотя я-то видел, что она просто искусно скрывает свой гнев.

— Ну ладно. Я все же выясню, в чем тут дело, — пообещала леди Гермиона. — И тот, кто вздумал мне лгать, еще пожалеет об этом. Можете не сомневаться, А теперь, будьте любезны, оставьте меня. — Она вздохнула и повернулась к своей секретарше: — Мэри, бренди, пожалуйста.

Мисс Монкли бросилась выполнять распоряжение, а леди Гермиона откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Ее лицо было уж очень бледным, и я даже подумал, не стоит ли вызвать врача. Впрочем, сейчас был не слишком подходящий момент, чтобы предложить это, так что я оставил графиню на попечении верной Мэри Монкли.

Мы с Ниной не проронили больше ни слова, пока не покинули гостиную, но едва мы оказались за дверью, я схватил ее за руку и развернул лицом к себе.

— Нина, что все это значит?! Что, черт возьми, происходит?!

В этот самый момент непонятно откуда вынырнул Эшфорд Данн.

— Убери от нее свои руки! — потребовал он.

— Нина, попроси своего мальчика для забав удалиться и ответь на мой вопрос. — Я пристально глядел на обоих; Данн обхватил подложные плечи Нины, словно защищая ее, сама же она с ухмылкой смотрела мне в глаза.

— Нина, ты вовсе не обязана ему отвечать, — пытаясь испепелить меня взглядом, сказал Данн.

Во время этой самой реплики на сцене появился и мой собственный рыцарь-защитник.

— Эй, мальчик с тележкой, осади назад, — сказал Джайлз, и от его едко-презрительной интонации Данн даже немного побелел, хотя, кажется, так толком и не понял, что имел в виду мой помощник, используя такое уничижительное сравнение. — Вполне возможно, что эта дамочка является в большей степени мужчиной, чем ты сам. Так что ей вряд ли нужно, чтобы какой-то выскочка с кукурузных полей Айовы сражался вместо нее.

— Ну вот, Саймон, теперь и твой мальчик для забав прискакал на помощь, — засмеялась Нина. — А я уж думала, что он только чай способен подносить. Да, Джайлз?

— Для вас и вашего приблудыша я сэр Джайлз! — высокомерно заметил мой помощник.

Обычно Джайлз пренебрегает своим дворянским титулом (всего-то-навсего баронет), но когда ему необходимо, он умеет быть ужасно чванливым.

— Ах ты, Боже мой! — усмехнулась Нина. — Сэр Мальчик-для-забав.

Однако Джайлза ее ирония не пробила.

— Знаешь, Нина, ты так часто втыкаешь ножи в спины другим, что даже удивительно, как это до сих пор никто не проделал то же самое с тобой. И очень жаль.

Нина засмеялась:

— Вы только гляньте — у него есть зубки! Он умеет кусаться! Я прямо дрожу от страха!

Во время этой перепалки Данн молчал и только пыхтел от злости, но наконец и его прорвало:

— Ты… педик высокородный! Да я тебя в порошок сотру!

Ух ты! Аж дух захватывает! Интересно, долго ли он думал над этой фразой?

— Побереги силы для Нининой постели, — невозмутимо отгрызнулся Джайлз.

— Ну ладно, хватит! — потребовал я, хотя меня, признаться, весьма забавлял подобный словесный бокс. Я даже успел немного остыть. — Нина, я по-прежнему жду объяснений. Ну, так что происходит?

— Этот случай наделает шуму. Как считаешь, Саймон? — Нина кокетливо похлопала ресницами, и я почувствовал, как стоящий рядом Джайлз напрягся. — Тебе нужно просто довериться мне. Ты понял?

— К сожалению, вряд ли смогу.

— У тебя просто нет другого выбора, — отбросив игривый тон, сказала Нина и скинула с плеча руку Эшфорда, чем даже немного напугала его. — Я иду курить на террасу, поскольку Гермиона выходит из себя, если кто-то дымит в доме. Поговорим позднее, Саймон. — Она повернулась к Данну: — Эш, милый, обсудим твой контракт потом. А теперь… Почему бы тебе не подняться к себе и не поработать над новой книгой? Сроки поджимают, а мы ведь не хотим опоздать, верно?

— Конечно, Нина, — с готовностью отозвался Данн.

Так… Понятно, в чьих руках здесь поводья.

Эшфорд направился к лестнице и, дойдя до нее, задержался, чтобы смерить Джайлза недобрым взглядом. Нина же не оглядываясь пошла по коридору и скрылась за одной из дверей. Очевидно, она прекрасно знала, где в Кинсейл-Хаусе находится терраса, которую я еще не видел. Я запомнил, куда она вошла, чтобы вскоре последовать за ней.

— Что собираешься делать, Саймон? — Джайлз повернул ко мне свое прекрасное чело, омраченное досадой. — Черт возьми! Что же за игру она затеяла? Как думаешь?

— Пока что ни в чем не уверен, — ответил я. — Но можешь не сомневаться, Джайлз, я все же разберусь, в чем дело. Нина — хитрая бестия, я это довольно быстро понял. Возможно, хитрость не самое худшее качество для литературного агента, тем более такого влиятельного, как Нина, но подобной двуличности я от нее не ожидал.

— До чего же гадкое она существо!

— Да… И только сейчас становится понятно, насколько гадкой она может быть. — Я нахмурился. — Возможно, это такой рекламный ход, но я все равно не улавливаю здесь смысла.

— Похоже, что она довольно скверно обошлась еще кое с кем из присутствующих здесь писателей.

— Да, врагов она себе успела нажить, это факт. Так что не один я приду поплясать на ее могиле.

— Что ты! — засмеялся Джайлз. — Танцпол будет забит до отказа!

— Джайлз, тебя не затруднит сбегать наверх и принести мне очки и шляпу? — попросил я. — Хочу выйти на террасу к Нине. Собираюсь продолжить допрос.

— В очках и шляпе нет особой необходимости, — ответил Джайлз. — Хотя, ты же знаешь, мне совсем не трудно. — Он на секунду отвел взгляд. — Я выходил недавно на улицу: небо затянуто. Если дождь еще и не идет, то скоро начнется.

Я уже объяснял Джайлзу, что у меня аллергия на солнечный свет. Так оно в принципе и было, хотя он, конечно же, и не подозревал об истинной причине этой аллергии.

— Ну тогда пойду, прижму ее, пока не начало лить, — сказал я. — Кстати, как у тебя успехи?

— Кое-что успел накопать, — ответил Джайлз. — Вечером все и выложу.

— Замечательно. Постарайся ничего не забыть, — сказал я и направился к двери, за которой скрылась Нина.

За дверью находилась еще одна гостиная, на этот раз обставленная в колониально-индийском стиле, как в доме настоящего сагиба — белого господина. Она была буквально забита вещами, привезенными с полуострова Индостан, — по большей части весьма сомнительного вкуса. Что же творится с британской аристократией? Содрогаясь, то и дело отводя глаза, я через всю комнату прошел к застекленным дверям на противоположной стороне.

Одна из дверей оказалась чуть приоткрыта. Я потянул ее на себя и вышел на террасу. Небо действительно было пасмурным, темно-серым, как и говорил Джайлз. Дождь еще не шел, но хлынуть могло с минуты на минуту.

Терраса имела метров восемь в длину и около восьми в ширину. Древние камни были стерты и местами выщерблены. Посреди террасы на невысоком столике сидела Нина и курила.

Я стремительно направился к ней, желая немедленно получить разъяснения.

— Итак, Нина, продолжим наш разговор!

Склонив голову набок, она взглянула в мою сторону. Затем глубоко затянулась, поднявшись со столика, выпустила дым и пошла прочь от меня к балюстраде — туда, где находились ступеньки, спускавшиеся к просторной лужайке. Достигнув перил, Нина перегнулась через них, собираясь выкинуть окурок.

Я последовал за ней, и между нами уже оставалось не более двух метров, когда ее пронзительный крик заставил меня остановиться.

— Нина! Что случилось?

Продолжая держать в пальцах тлеющий окурок, она повернула ко мне свое лицо, от которого, казалось, отхлынула вся кровь.

— О Боже! — воскликнула Нина. — Ее убили!

Загрузка...