Смерть или слава

Глава четырнадцатая

Как выяснилось, у нас был выбор из двух возможных направлений в пределах обозначенного Норбертом двухсоткилометрового радиуса. Мы с Тайбером рассматривали картографический планшет, сравнивая относительное расположение этих точек, в то время как Колфакс слонялся вокруг, очевидно чувствуя себя неуютно от самого факта, что взят нами в оборот. Ну, он все-таки больше других соответствовал понятию эксперта по местным условиям, так что ему оставалось только привыкать.

— Эта ближайшая по координатам, — произнес Тайбер, указывая на опорный склад примерно в южном направлении от нашей нынешней позиции.

Я вглядывался в планшет данных, и ладони мои зудели все в той же старой доброй манере. Что-то было в этом месте не то, помимо того факта, что оно увело бы нас на добрую сотню километров в сторону от намеченного маршрута (по крайней мере моего — я все еще собирался миновать перешеек и оказаться в безопасности западного континента так скоро, как только возможно).

— И почти весь путь проходит по основному шоссе.

— Которое, вероятно, просто кишит зеленокожими, — вставил я, позволяя причине своего беспокойства пробиться к поверхности сознания.

Тайбер кивнул, признавая мое замечание, но все еще готовый отстаивать этот вариант.

— Это справедливо для любой дороги, какую бы мы ни выбрали, — возразил он.

Я покачал головой, все более убеждаясь, что второй выбранный мною путь был верным, и указывая на склад, к которому он вел, расположенный на добрые тридцать километров дальше, но более или менее к западу от места, где мы находились.

— Этот, конечно, более отдален, но он и в более укромном месте. Если мы направимся сюда, то должны избежать встречи с большинством зеленокожих. — Я взглянул на Колфакса. — Не так ли?

— Верно. — Это был низенький коренастый человечек, очевидно, обладатель плотных мышц, по крайней мере до того, как орочий плен взял свое. Его немногословие граничило с грубостью, но это, скорее всего, объяснялось тем, что он много времени провел в одиночестве пустыни. Он ткнул в карту на планшете коротким пальцем. — Там есть обходные дороги, и даже зеленокожие дважды подумают, прежде чем на них соваться.

— И надо полагать, вам хорошо знакомые, — закончил я.

Колфакс кратко кивнул:

— Не больше, чем любому, кто там работал.

— Значит, удовлетворимся этим, — решил я. — Займете ведущую машину вместе с одной из команд ополчения.

— Правильно, — снова кивнул Колфакс.

А мне в голову внезапно пришла еще одна мысль:

— Возможно, вы знаете, как там найти воду?

— Взять с собой. — Колфакс позволил себе секундную усмешку над своей собственной остротой. — В любом другом случае много вы не найдете.

— Лучше бы нам надеяться на то, что удастся обнаружить хоть что-то, — произнес я, — иначе у нас на руках окажется куча страдающих от жажды людей.

Колфакс в третий раз кивнул, снова принимая обычный мрачноватый вид.

— Нам может и повезти, — заключил он. — Если Дожди в горах выпадают как положено, то иногда с аквифера поднимается достаточно воды там, где есть трещины в породе. — Он указал пару точек на карте. — Я раньше встречал обводненные низины здесь и здесь. Но существуют они в лучшем случае очень недолго.

— Под песком есть водоносный слой? — удивился я.

Если бы мы каким-то образом сумели добраться до него, то все наши проблемы были бы решены. Ну, по меньшей мере одна — с нехваткой воды.

Тайбер кивнул:

— Примерно на глубине трехсот метров. Именно из него мы поднимали воду, чтобы поддерживать существование города.

Я вспомнил размеры гидростанции, на которой они скрывались до моего прибытия. Определенно имевшиеся в нашем распоряжении инструменты абсолютно не подходили для глубокого бурения, даже если бы мы располагали требующимся на это временем.

— Значит, попытаем удачи с этими распадками, — подытожил я и снова сверился с картой на планшете. — Крюк выйдет небольшой. И даже если они пересохли, нам просто нужно будет сократить рационы, чтобы сохранить имеющееся.

Тайбер глянул на меня обеспокоенно, и я, кажется, мог понять почему. Если бы нам пришлось прибегнуть к таким мерам, наиболее слабые из наших беженцев могли умереть. Но если и базовый склад окажется разграбленным, нам всем предстоит погибнуть от жажды прежде, чем мы столкнемся даже с проблемой нехватки горючего, в то время как восполненный в природных источниках запас воды даст нам, если все обернется именно так, несколько дней отсрочки. Не в первый раз — и далеко не в последний — я понял, что размышляю, в какой мере принятие столь сложных решений является частью моей должности и что это один из тех ее аспектов, без которых я мог бы вполне обойтись (конечно же, не считая столкновений с бесконечными ордами врагов Императора, только и помышляющих, чтобы прикончить меня).

— Это увеличит нагрузку на наши запасы топлива, — отметил Тайбер голосом человека, понимающего, что уже проиграл спор.

Ощущая великодушие победителя и молчаливое облегчение оттого, что не понадобилось привлекать во всей полноте авторитет своей формы, дабы добиться желаемого, я согласно кивнул.

— Да, это так, — признал я, — но на базовом складе его должно быть полно. Когда мы его получим, сможем двигаться куда душе угодно.

— И куда же? — спросил Колфакс, внезапно напомнив мне о собственном существовании.

Я вызвал соответствующий масштаб на экранчике картографического планшета и, указав на западный континент, пояснил:

— В конечном итоге сюда.

Мой собеседник издал короткий резкий горловой звук, очевидно обозначавший всю полноту его недоверия, на который я, впрочем, не обратил никакого внимания, ибо периодические отхаркивания Юргена были куда более взрывными и впечатляющими.

— Но если говорить о ближайших целях… — Я снова изменил увеличение карты, нацеливаясь на окружающий нас район. — Наилучшим путем кажется вот этот. — Я провел пальцем, следуя цепочке опорных складов. — Здесь мы выйдем из пустыни, пройдем по долинам, затем поднимемся в горы.

Этот последний момент внушал мне некоторое беспокойство, потому как я видел только один крупный перевал, и он должен был кишеть зеленокожими. Ну что ж, с этой проблемой нам предстояло столкнуться много позже.

— Затем по прибрежной равнине перейти перешеек — и мы дома.

Если произносить все на одном дыхании, чтобы не успеть задуматься, звучало вполне правдоподобно. Колфакс снова фыркнул.

— Вы забыли сказать «пройти сквозь орочью армию», — добавил он.

Это был достойный аргумент. Большая часть вражеских сил должна была сосредоточиться как раз на прибрежной равнине, стекаясь в компактную массу, стремящуюся, как и мы, пересечь узкую перемычку земли, ведущую на запад. Мне оставалось лишь просто пожать плечами.

— Как-нибудь решим эту проблему, — произнес я, стараясь, чтобы голос мой звучал уверенно. — Пока что у нас есть о чем поволноваться, кроме этого.

Коренастый гражданский кивнул.

— Верно, — выразил полное согласие он. — А к тому времени мы все будем уже, вероятно, мертвы.

Давние привычки, как я обнаружил, удивительно сильны. Даже учитывая, что количество настоящих солдат в нашей дружной маленькой шайке было один к десяти по отношению к тем, кто был просто мертвым грузом, я понял, что перед отправкой автоколонны собираюсь пройтись вдоль нее, ободряя случайных встречных словами поддержки, раздавая благочестивые банальности и в целом повторяя все телодвижения по поддержанию боевого духа. К моему удивлению, они работали. Общее настроение казалось весьма приподнятым, и лица большинства тех несчастных человеческих обломков, которых мы спасли, осветились широкими улыбками, когда мы готовы были выступать. Стоит держать в уме тот факт, что в подобных обстоятельствах, полагаю, им вполне было чему улыбаться, учитывая, что они променяли определенно неминуемую смерть на почти неминуемую (и смею вас заверить, это ощущение, которое мне и самому слишком часто приходилось испытывать за последний век с небольшим, является удивительно уютным).

Я начал свою прогулку с хвоста колонны, где Гренбоу все еще пытался вбить некоторое понятие порядка в вверенное ему подразделение импровизированного ополчения, в чем ему помогал суровый человек в изодранных остатках формы СПО — единственный из новых рекрутов, кто знал, как обращаться с лазганом. На мой вопрос о том, как идут дела, бывший оператор вокса лишь пожал плечами.

— В целом неплохо, — отозвался он.

Он наконец-то, как я заметил, скинул ненужную заплечную станцию, закрепив ее в кузове грузовика, которым командовал, вместе с некоторой частью драгоценных припасов, которые Норберт постановил им взять на борт. К моему некоторому изумлению, этот планшетомаратель выказал достаточно здравого смысла, обеспечив такое распределение груза, при котором запасы воды и пищи перевозились в сопровождении вооруженного эскорта на тех пяти машинах, в которых находились наши военные силы; при этом он умудрился не делать слишком очевидным факта, что задачей этого было свести разграбление к разумному минимуму.

— Большей боеготовности от них уже не добиться. — Тон его голоса достаточно красноречиво говорил, насколько, по его мнению, велика их нынешняя подготовка, так что я лишь кивнул в ответ.

— Уверен, что вы сумеете построить их в бой, если на нас насядут, — подбодрил я его.

Гренбоу невесело усмехнулся.

— Я сказал им в случае орочьей атаки переключаться на автоматический огонь, — объяснил он, — и просто держать спусковой крючок зажатым, пока не иссякнет батарея.

Видимо, какие-то чувства при этих словах отразились на моем лице, потому что он добавил, пожав плечами:

— Знаю, это преступный расход боезапаса. Но, по крайней мере, так они смогут некоторое время держать зеленокожих на расстоянии, пока мы их отстреливаем. А если не смогут, то растрата зарядов будет последним, о чем мы тогда будем волноваться.

— И мы сможем пополнить их позже, — убежденно сказал я. — На базовом складе будет еще куча батарей.

— Мы сделаем так, что все туда доберутся, — заверила меня одна из рекрутов, жилистая молодая женщина с холодными глазами и татуировкой на лице, вне сомнения принадлежавшая к тем подозреваемым бандитам, о которых упоминал Тайбер.

Она с видом собственника опиралась на тяжелое орудие командной машины, являвшее собой, судя по внешнему виду, своего рода крупнокалиберный пулемет; как мне явственно представилось, женщина эта была из той породы, что с презрением отвергла бы любое предложенное ей стандартное личное оружие, лишь бы завладеть самым разрушительным стволом, на который только могла наложить руки.

— Не сомневаюсь, — согласился я.

— Привет, комиссар, — подошла к нам Фелиция, нагруженная перекинутой через плечо сумкой с чем-то издававшим металлическое звяканье, которую она поддерживала одной рукой и механическим хвостом.

Как я предположил, там были инструменты. За ней следом плелись двое гражданских, оба с подобными же тюками, которые они затем передали ей, а техножрица закинула один за другим через бронированный задний борт грузовика с грохотом, достаточным, чтобы несколько наиболее нервных рекрутов обернулись к ней с оружием на изготовку, тут же, впрочем, расслабившись и изо всех сил постаравшись изобразить на лицах полную невозмутимость. Двое мастеровых, как я предположил, ныне рекрутированные в качестве ее помощников, похоже, стали ее подручными на более или менее постоянной основе.

— Явились напутствовать перед отправлением?

— Просто убеждаюсь, что все в порядке, — возразил я. — Например, что вы не опоздаете на наш маленький поезд.

Она рассмеялась, карабкаясь на борт грузовика, сопровождаемая гораздо менее грациозными подручными. В теории, путешествуя на последней машине в колонне, они могли вовремя остановиться и прийти на помощь любой из остальных, случись какая-то поломка, без того, чтобы разворачиваться и возвращаться. А это, как нас проинформировал Колфакс, было как раз тем, чего лучше избегать на избранных нами окольных дорогах; учитывая, что его гражданской обязанностью было следить, чтобы они вообще оставались проезжими, я был склонен доверять его мнению на этот счет.

— Не опоздала бы и за целую галактику, — заверила она меня, в то время как ее внимание уже было поглощено поврежденным воксом. — Ух ты, досталось же этой штуковине.

— Вы можете ее починить? — спросил я, ибо мысль о такой возможности только что пришла мне в голову.

Если бы ей это удалось, мы могли бы использовать вокс-установку в качестве передающей станции, увеличив таким образом радиус действия наших микрокоммуникаторов, а также получив возможность прослушивать возможные передачи от каких-то еще оставшихся в округе имперских боевых единиц. Если поблизости были еще отряды СПО, то они должны, как и мы, направляться к складам, так что допустимо было предположить, что они окажутся в зоне приема, по крайней мере в какие-то моменты времени.

— Могу попробовать, — живо откликнулась Фелиция, уже тыкая куда-то внутрь корпуса вокса своим механодендритом. — Но, учтите, без обещаний.

— Конечно же. — И я двинулся дальше.

Следующий грузовик был занят Эриоттом и самыми тяжелыми с медицинской точки зрения пострадавшими, по большей части просто до крайности истощенными выпавшими на их долю злоключениями, но в некоторых случаях и с более выраженными последствиями плохого обращения со стороны орков: переломами, вывихами и внутренними кровотечениями. Наш дружелюбный ветеринар поднял на меня взгляд, едва я подошел.

— Комиссар, — поприветствовал он меня таким тоном, будто мы встретились на какой-нибудь официальной вечеринке.

Несмотря на растущее во мне нетерпение закончить обход, мне пришлось замедлить шаг.

— Доктор, — отозвался я, заставив его иронически улыбнуться, — как ваши пациенты?

Он лишь пожал плечами, на секунду показавшись совершенно вымотанным свалившейся на него ответственностью. Затем благодушный вид вернулся.

— Если бы они были моими обычными клиентами, половину я уже усыпил бы. — Улыбка его стала немного менее натянутой. — Но, учитывая особенный характер этих среднего размера пациентов, мне приходится рассчитывать на время и анальгетики. Небольшая молитва Императору тоже не мешает. — Он понизил голос. — Для наиболее тяжелых случаев я мало что могу сделать, честно говоря. Лишь держать их в стабильном состоянии до того момента, пока мы не найдем нормального медицинского оборудования.

— Значит, их шансы выше, чем были бы без вас, — заметил я, оставляя его, насколько можно судить по лицу, немного более вдохновленным, чем ранее.

Несколько следующих багги были набиты гражданскими. Затем я достиг грузовика, занятого тем, что осталось от отряда Браво. С Тайбером я уже переговорил, так что теперь прошел мимо, обменявшись лишь несколькими словами и кивнув Норберту, который путешествовал с ними, надзирая за некоторыми наиболее ценными из наших запасов. Их машина была примерно в середине колонны, подобно начинке в сэндвиче, между двумя группами гражданских машин и двумя грузовиками ополчения. Когда я проходил мимо беженцев, волна радостных приветствий, казалось, преследовала меня, раскатываясь на моем пути, и я на секунду задумался, не следует ли мне утихомирить их, но, едва мы запустим двигатели, любая попытка скрытного передвижения все равно не будет иметь смысла. Лучше уж позволить людям спустить лишний пар. Вскорости дела наши должны были снова пойти много хуже, так что следовало дать им испытать довольство собой, пока это возможно.

Солдат Тарвил в переднем грузовике более или менее управлялся со своей импровизированной командой бойцов. Если что и было плохо, так это их лишняя уверенность в себе и горячечное желание поскорее начать мстить зеленокожим, поэтому я отозвал их командира, чтобы переговорить с ним наедине.

— Вам, возможно, придется немного их приструнить, — сказал я.

Он кивнул:

— Знаю. В том настроении, в каком они сейчас, можно вести себя опрометчиво. Я подожду до тех пор, пока один из них слишком занесется, и осажу перед всеми, прежде чем что-нибудь случится. Таким образом, мне придется облаять одного, а научатся все.

— Может сработать, — согласился я. — Но если хотите моего совета, вам придется быть с ними как можно более жестким, едва мы отправимся. Это разведка боем, а не увеселительная прогулка.

Он оказался достаточно умен, чтобы послушаться, — это я могу про него сказать точно. Когда все-таки началась стрельба, несмотря на мое дурное предчувствие, он построил их в бой гораздо лучше, чем я мог ожидать.

Следующим был наш собственный багги, где уже ждал готовый к отправлению Юрген, так что мне оставался лишь ведущий грузовик, где обретался ополченский сброд, ведомый солдатом Хаскомом, и наш местный проводник Колфакс. Я кратко переговорил с обоими, подчеркивая жизненно важный характер нашего предприятия, но стараясь при этом не внушить им большей напряженности, чем они и без того чувствовали.

— Я вас проведу, будьте спокойны, — заверил Колфакс, забираясь в грузовик на место рядом с водительским.

Хаском с сомнением посмотрел на дорожного рабочего:

— Уверены, сэр, что не хотите взять его в свою машину? Я полагал, вы собираетесь сами вести колонну.

Я покачал головой:

— Лучше мне немного приотстать, чтобы точно знать, если где-то возникнут проблемы, и иметь возможность вмешаться. К тому же, если дороги заминированы, не думаю, что мне стоит убеждаться в этом лично.

Хаском кивнул, принимая эти слабые оправдания за чистую монету.

— Как пожелаете, сэр. — Он четко отдал честь. — Мы вас не подведем, обещаю.

Едва он запрыгнул на борт орочьей развалюхи, несшей его отряд, этот сброд приветствовал его так радостно, будто они были на гуляньях сектора,[63] а не в преддверии битвы, и до меня вдруг запоздало дошло, что они полагали право идти на острие честью.

«Ну что же, тем лучше для них, если уж им досталось заслонять меня от линии огня, то никто не будет мешать им чувствовать от этого удовлетворение».

— Проверка связи, — произнес я, возвращаясь к своей машине, забираясь на борт и включая передатчик в ухе. Пространство кузова теперь, когда основная часть наших припасов была распределена между машинами колонны, казалось гораздо просторнее, и я свободно распахнул шинель, пока Юрген, Тайбер, Гренбоу, Тарвил и Хаском по очереди докладывали о готовности. Становилось все теплее, и я наконец просто свернул тяжелую ткань в качестве импровизированной подушки и положил ее на одну из коробок с болтерными зарядами. Секунду я слушал шипение статики в своем наушнике, пока перестегивал оружейный пояс и устраивался как можно более комфортно, втиснувшись в угол между ящиками. — Колфакс, слышите меня?

— Да. — Ответ дорожного мастера был настолько же кратким, как и обычно. — Не сразу понял, как управляться с этой штукой.

— Ясно. — Я легко скрыл раздражение. — Если все готовы, можем выдвигаться.

Рев запускаемых двигателей нашей колонны разорвал тишину пустыни. Шум поднимался скачками, когда дурно отрегулированные двигатели один за другим с натугой оживали. Каждый раз, когда я было думал уже, что грохот ни при каких условиях не может стать еще громче или еще нестерпимее, он увеличивался едва ли не вдвое, и вечное эхо от барханов, окружавших нас, только ухудшало дело. После того, что показалось мне вечностью, грузовик впереди нас, покачиваясь, тронулся с места. Затем с рывком, который будто специально был предназначен для того, чтобы подчеркнуть тщету моих усилий поудобнее устроиться на сложенной шинели, Юрген тронул и наше транспортное средство. К добру или к худу, но теперь мы были обречены идти вперед, к судьбе, которая с тех самых пор направляет течение моей жизни.