- Уж конечно, уверена! - сбавила тон тетка. - Иначе и говорить бы не стала.
Она взяла колечко и стала его пристально рассматривать изнутри. Потом передала своему спутнику. Тот тоже всмотрелся во внутреннюю сторону. Чертова идиотка, мысленно обругала себя Илона, ведь перстень наверняка с какой-то надписью, ну почему она не догадалась сама как следует его изучить? Просто надела и пошла! Вот дура, а теперь влипла!
- И сколько вы заплатили за гарнитур? - спросил мужчина.
- Ой, совсем недорого! - всплеснула руками Илона и стала снимать серьги. - Бабушка просила за все две тысячи рублей, но потом отдала за полторы. Ну, сами понимаете, это же сущие гроши, говорить не о чем! Забирайте, мне чужого не надо!
Она кое-как справилась с замочками серег и положила удивительные черные жемчужины на стол перед толстухой. Толстуха размякла, поверив Илоне.
- Извините, - совсем другим тоном сказала она, - я на вас набросилась... Видите ли, этот гарнитур мне очень дорог, это память о маме, единственное, что удалось сохранить... ну, сами понимаете, всякое бывало в советские времена.
Толстуха явно на что-то намекала, но у Илоны не было ни малейшего желания вникать в ее намеки и вообще поддерживать этот разговор. Ей хотелось только одного: сбежать отсюда поскорее. Однако удалось это далеко не сразу. Парочка толстяков на радостях разговорилась, Илоне пришлось выслушать историю их семьи до десятого, похоже, колена, - но на самом деле она не слышала почти ни одного слова. Ей было безумно жаль черного жемчуга, она проклинала себя за невнимательность, - ну как можно было не заметить эту раскрашенную торговку! Как можно было брякнуться за стол прямо напротив нее! Дура, дура! Наконец она, дождавшись крошечной паузы в бесконечном потоке слов, лившемся на нее, торопливо сказала:
- Я очень рада, что так получилось, что ваши фамильные драгоценности вернулись к вам... но, к сожалению, мне пора идти. Меня ждут. Поверьте, я действительно рада за вас!
Она выбралась из-за стола, но не успела пройти и десятка шагов, как толстяк догнал ее.
- Вы не должны страдать из-за того, что вам продали краденую вещь! с пафосом в голосе воскликнул он. - К тому же ваше благородство должно быть вознаграждено!
Илона и сама так считала, вполне войдя в роль благодетельницы, но не требовать же было ей возмещения убытков! Хорошо, сами догадались, толстопузые...
Она сделала вид, что смущена, что ей неловко... но толстяк молча сунул что-то в карман ее пиджачка и, поклонившись, вернулся к своей пампушке. Илона, перейдя Невский и прошагав метров сто по набережной канала, решилась наконец посмотреть, что же лежит в ее кармане. Она крепко подозревала, что толстяк отсчитал ровно те самые полторы тысячи рублей, которые она якобы заплатила за гарнитур, - но в кармане оказалось пятьсот долларов. Что ж, вздохнула Илона, неплохо. Хоть немножко подработала...
И как хорошо, что она не надела сегодня второй перстень из отобранных у толстухи! Уж тогда ее сказочка про старушку у Кузнечного рынка вряд ли могла бы иметь успех.
По дороге она купила бутылку водки и, вернувшись в берлогу Карпова, напилась до поросячьего визга. Ей было тошно, ей хотелось дать по морде всему свету, ей хотелось оторвать ноги Карпову и выбросить его в окно... ей хотелось видеть Антона.
И еще ей было страшно. А вдруг ограбленная толстуха узнала бы ее?.. А вдруг ее узнает кто-нибудь другой - из тех, на кого она охотилась вместе с Толяном? Конечно, это было давно, много времени утекло с тех пор, но все же, все же...
Глава восьмая
Пятьсот долларов давали возможность отложить ненадолго охоту за деньгами, и это оказалось очень кстати, потому что после встречи с парой энергичных толстячков Илона отчасти утратила уверенность в себе. И, чтобы избавится от необходимости добывать деньги проверенным, но все же несколько опасным способом, она решила форсировать развитие отношений с Антоном.
Она увиделась с ним в понедельник, уже имея в сумочке подключенный сотовый телефон. Конечно, она не стала сразу размахивать заветной "трубкой", момент для этого должен был созреть естественным образом. Но она так явно напрашивалась на новое свидание, что Раменский сразу рассердился. Он не любил прилипчивых женщин. Однако и ссориться с Илоной ему не хотелось. В общем-то она ему вполне нравилась, хотя и была довольно серой в интеллектуальном отношении особой. Нахваталась верхушек и воображает себя умной и образованной, думал Антон Иванович, и при этом даже приличными манерами не потрудилась обзавестись, сразу видно, что всю жизнь провела среди людей неотесанных, но претендующих на интеллигентность. Впрочем, кое-что в ней все-таки было... может быть, в детстве в нее пытались вложить более серьезные начала, но все это слетело, как шелуха, не укоренившись.
Но все-таки он снова повез ее на дачу, правда, не в тот же день. Они договорились на вечер среды, Илона должна была ждать его, но не на набережной Мойки, где она уже примелькалась сотрудникам его фирмы, а на углу Невского и Лиговского проспектов.
- Оденься по-походному, - сказал он Илоне. - Я хочу сводить тебя на прогулку, к моему любимому озеру. Но в туфельках там не пройдешь, нужны кроссовки.
Илона кивнула. Она была согласна на все, даже отправиться с ним пешком на край света. Или в Канаду через Аляску. Какая разница? Лишь бы они были вместе, и наплевать на весь мир! И хотя прогулка ей отчаянно не понравилась - кусались комары, отвратительная липкая паутина путалась в волосах, дорожки все до единой были кривыми и усыпанными камнями, Илона то и дело спотыкалась, - все же она не произнесла ни слова жалобы. Подумаешь, комары! Антона они кусали точно так же, как ее, но он же не возмущался!
Потом была еще одна дачная ночь, и Илона млела от счастья, стараясь во всем угодить Раменскому. Но предыдущая жизнь среди людей, весьма далеких от высшего света и от кругов духовной элиты, наложила на нее свой отпечаток, смыв почти без следа то, что когда-то, в юности, вложили в Илону ее родители. Илона все сильнее и сильнее раздражала Раменского.
Но она ничего не замечала. Она не видела, как Раменский, говоря с ней, время от времени недовольно кривит губы, не понимала, что он по-настоящему образованный человек, не чета ей и тем, с кем она обычно водила знакомство, что она ему окончательно наскучила уже после третьего свидания на даче. Илоне казалось, что все идет именно так, как виделось ей в мечтах. Она не способна была критически отнестись к себе, по-настоящему разобраться в их отношениях. Она ничуть не сомневалась в том, что Антон безумно любит ее, а все его отговорки и увертки она объясняла себе тем, что он еще не выяснил все, как полагается, с женой. Конечно же, он разведется с ней, как только она приедет с отдыха. А как же иначе?
Правда, он почему-то ни разу не позвонил ей по ее новому телефону, хотя и знал уже о его существовании, - но Илона решила, что он не хочет подвергать ее опасности. Ведь этот телефон якобы существовал только для связи с законным супругом Илоны, и если вдруг этот самый супруг позвонит а сотовый жены занят, что он подумает? Конечно, Илона всегда могла сослаться на какую-нибудь подругу... но все равно это риск. В конце концов, супруг мог просто оказаться рядом в момент звонка... Да, думала Илона, он не хочет никаких скандалов. Он хочет сначала развестись, все подготовить, а уж потом заговорит о том, что и она должна оставить нелюбимого мужа. Ну, уж она-то не заставит его ждать. А кстати, сообразила вдруг Илона, и вправду ведь придется разводиться с Толяном! Почему она забыла об этом? Надо бы сделать это заранее, преподнести Антону сюрприз...
Решено - сделано. После третьей дачной ночи, когда Раменский окончательно решил порвать с Илоной - о чем она, естественно, даже не подозревала, - Илона во второй половине дня отправилась к Толяну, чтобы поговорить об оформлении развода. Кстати, и ее паспорт до сих пор валялся где-то в его квартире.
Нерадов оказался дома, был основательно пьян и радостно приветствовал свою, как он выразился, "боевую подругу". Илона, брезгливо поглядывая на оплывшее небритое лицо Толяна, коротко объяснила цель своего визита.
- Детка, - заорал Толян, - ты уж меня прости, мерзавца, только я с тобой давным-давно развелся! Тебе остается только получить свидетельство о разводе и поставить такой симпатичный штампик в паспорте!
- Поставлю, если ты мне вернешь этот самый паспорт, - холодно сказала Илона, хотя и была несказанно рада тому, что развод уже осуществился. - Он до сих пор где-то здесь, у тебя.
- В самом деле? - удивился Толян . - Надо же! Ну, честно говорю, мне он на глаза не попадался. Искать придется. Если хочешь - сама этим займись.
- Хочу и займусь, - согласилась Илона, проходя в такую знакомую комнату с брандмауэром напротив окон.
Но здесь все в очередной раз изменилось до полной неузнаваемости. Илона удивленно остановилась на пороге. Комната была почти абсолютно пустой, лишь огромная старинная кровать по-прежнему стояла у дальней стены, и рядом с ней - низкий журнальный столик (на котором громоздилась куча грязных тарелок и стаканов) и одинокая тумбочка. Огромные шкафы, когда-то красовавшиеся по обе стороны двери, исчезли. Исчез и прекрасный бабушкин комод. Исчез диван. Пропали куда-то кресла. Горка, набитая после исчезновения фарфора видеокассетами, тоже растворилась в небытии. Ну и ну, подумала Илона, что тут происходит? Он что, переезжать задумал? Или... неужели Толян все продал? Даже телевизора нет!
- И где же мне искать паспорт? - спросила она, обернувшись к Нерадову.
- Не знаю, детка! - развел руками Толян, входя в комнату. - Вот честное слово, не знаю?
- Где вся мебель? - резко спросила Илона.
- А на что она мне, детка? - пьяно расхохотался Толян. - Мне без нее гораздо лучше, воздуха больше!
Илона растерялась. Было совершенно очевидно, что ее документы исчезли вместе с мебелью. Возможно, сам Нерадов просто выбросил все на помойку вместе с тряпьем бабули, а возможно, это сделали новые владельцы антикварных предметов обстановки... но кто именно и когда именно опустошил квартиру, теперь уже значения не имело. Все исчезло - и точка.
На всякий случай Илона прошла в кухню. Там все стояло на своих местах, и нетрудно было понять, почему: не нашлось покупателей на старый хлам. Впрочем, это касалось лишь шкафов и стола. Холодильник, огромный шведский холодильник отсутствовал. Что ж, подумала Илона, холодильник вещь хорошая, а Нерадов наверняка продал его по дешевке, лишь бы напиться лишний раз. Ну, это его проблемы. Ей нужны документы... однако они, похоже, пропали без следа. И это уже ее собственная проблема, которую придется решать в самое ближайшее время. Ну, а с другой стороны... в церкви венчают и без паспорта, а ей что, очень нужен новый штамп? Ей нужно быть с Антоном, и при чем тут вообще паспорт?
Выйдя из дома фальшивого "принца", Илона грустно вздохнула. Да, Толян окончательно вышел в тираж, спился, обрюзг, опустился... ни красоты, ни энергии. Все смыто водкой. А вот ей выпивка только на пользу, она лишь молодеет и хорошеет после пьянки... ну, то есть прямо с утра, возможно, она выглядит и не очень хорошо, но через несколько часов, когда опохмелится и приведет себя в порядок - все отлично! И, кстати, надо бы сегодня купить бутылочку... а завтра поговорить с Антоном. Серьезно обсудить их отношения. Пора.
Глава девятая
Назавтра разговора не получилось, просто потому, что Илоне не удалось увидеть Раменского. Она понапрасну бродила по набережной Мойки, не сводя жадного взгляда с дверей высокого серого здания. Антон Иванович так и не появился. То ли уехал в очередную командировку, почему-то не предупредив об этом Илону, то ли был на очередной встрече где-то тут, в городе, то ли просто ушел задолго до конца рабочего дня. Или, наоборот, допоздна задержался. Илона отиралась на набережной с четырех до семи вечера, устала, как собака, и вернулась "домой" донельзя обозленная. Ну почему, почему он не звонит ей по сотовому? Такая робость - это уж слишком! А кстати, он ведь не дал ей свой номер... почему? Впрочем, это как раз понятно. Он не желает раньше времени афишировать их отношения, да кроме того - просто боится, что его коллеги по работе захотят познакомиться с ней, ну и, естественно, кто-то может попытаться за ней приударить... Антон же опасается, что Илона может не устоять. Наверное, там, в их фирме, есть какие-нибудь прославленные дамские угодники... Вот когда они поженятся - другое дело. Илона даже немного обиделась. Неужели Раменский до сих пор не понял, как крепко она его любит? Неужели подозревает ее в том, что она способна изменить ему? Ничего, она ему докажет, что бояться нечего...
Усевшись напротив Карпова на грязной кухне и закусывая водку макаронами с жареным луком, Илона вновь принялась мечтать, совершенно не слыша того, что говорил Алексей Алексеевич, от всей души радовавшийся тому, что его девочка дома, с ним, и никуда сегодня не собирается...
Ах, как они будут счастливы с Антоном! Илона снова накупит целую гору кулинарных книг, взамен тех, что остались у Толяна и были им благополучно пропиты. Она будет готовить Антону изысканные ужины - ну, разумеется, в те дни, когда они будут ужинать дома, а не в ресторане... Она все сделает для его счастья, она создаст в доме уют... с помощью прислуги, конечно. Не самой же ей полы мыть и вытирать пыль, еще чего не хватало! Она будет летать в Париж за новыми туалетами... ах, скорее бы, скорей!
Проспав до часу дня, Илона с трудом выбралась из постели, брезгливо глянула на храпящего рядом Карпова и, пошатываясь, отправилась в ванную. Сегодня ей нужно выглядеть не просто хорошо, а блестяще. Она должна наконец поговорить с Раменским об их общем будущем. Пора.
В четыре часа Илона уже гуляла по набережной, ожидая Антона Ивановича, полная решимости, уверенная, что сегодня они с Раменским окончательно все обсудят и он назначит день, когда Илона переедет к нему навсегда. Конечно, она не могла знать, что Раменский уже заметил ее из окна офиса и здорово разозлился. Он никак не ожидал, что эта милашка окажется такой прилипчивой. Вот нарвался, ругал себя Антон Иванович, какого черта я вообще с ней связался? Наташа прилетает послезавтра, начнет Ленку в школу собирать, Игорьку надо искать новую гувернантку, они это решили еще в начале мая, прежняя перестала их устраивать... а тут эта кукла безмозглая! Опять начнет набиваться на свидание. Если бы она хоть в постели представляла собой нечто экстраординарное, а то - баба бабой! Курица! Куда ей до Наташки... Нет, пора кончать эту глупую историю. Не хватало еще, чтобы до Наташи слухи дошли. Она, конечно, простит, уже как-то раз такое случалось, но зачем же портить ей настроение, заставлять тревожиться, страдать понапрасну? Это глупо. А кроме того, сказывается на детях. Они все чувствуют и начинают нервничать. Нет, все. Сегодня он с нахальной красоткой поговорит всерьез.
Когда Раменский, выйдя после работы на набережную и увидев спешащую к нему навстречу Илону, сразу предложил пойти погулять в Михайловском саду, Илона тут же решила: вот оно! Наконец-то он решился! Ей даже не придется первой начинать этот сложный и важный разговор. Ура!
Но... но они еще не дошли до Михайловского, когда Илона ощутила: что-то не так. Уж очень холодно держался Антон, очень сухо отвечал на ее вопросы, не обращал внимания на ее милую болтовню... а уж Илона так старалась, чтобы ее болтовня была очень и очень милой, чисто женской, ни о чем и обо всем сразу... но Антон продолжал хмуриться.
Илона испугалась. Может быть, она что-то делает не так? Но что именно? Она готова была исправить свою ошибку, вот только знать бы, в чем она ошибается!
А Раменский окончательно вышел из себя, почувствовав запах водочного перегара. Она еще и пьет, эта девка! Не хватало ему пьяных скандалов! Ну и дурень, когда уже он запомнит, что изменять жене - последнее дело в семейной жизни? Ишь, кобель, разохотился! Не мог потерпеть, пока Наташа вернется! Вот теперь и выкручивайся, как знаешь. Хорошо еще, что эта телка не знает, где он живет. В офис ей не прорваться, охрана остановит. Но ведь она вполне может заявиться на дачу! Раменский с ужасом представил, как Илона устраивает скандал в присутствии детей... нет, этого нельзя допускать. А значит, надо с ней расстаться мирно, по-хорошему, чтобы не создавать повода к лишнему шуму.
К тому же глупышка смотрела на него так жалобно...
Они вошли в сад и Антон Иванович предложил:
- Давай пройдем вон по той аллейке, направо. Поищем свободную скамью, перекурим, да?
- Да, - энергично кивнула Илона. Конечно, не говорить же на ходу!
Они уселись под огромными старыми деревьями, лицом к большой лужайке, освещенной вечерним августовским солнцем. По лужайке с визгом носились ребятишки и собаки. Им было весело, они играли в догонялки - трое мальчишек лет по десять-одиннадцать, две девочки немного помладше, щенок шарпей и два белых бедлингтона. Они отбирали друг у друга мячи и палки, время от времени устраивая кучу малу. Вот уж компания подобралась, насмешливо подумала Илона, что у одних ума, что у других - поровну! И зачем только они сели здесь, тошнит от этого дурацкого визга и лая!
Но тут она заметила, что Антону нравится наблюдать за веселой компанией. Ее это удивило. Они же орут так, что уши закладывает! Однако Илона поспешила сделать вид, что возня детей с собаками и ей тоже доставляет удовольствие. А как же иначе? Жена должна во всем следовать вкусам мужа!
Антон предложил ей сигарету, они закурили и Илона нежно и вопросительно взглянула на Раменского. Не собирается ли он сказать ей что-то важное?
Похоже, он и в самом деле собирался, поскольку вид у него был довольно напряженный. Илона замерла в ожидании. Но то, что она услышала, настолько не соответствовало ее фантазиям, что она даже не сразу поняла, о чем, собственно, речь.
- Малышка, - осторожно заговорил Антон Иванович, - мы славно провели несколько дней, это был неплохой отпуск для нас обоих, но... но ведь для тебя не секрет, что я женат. Да и ты, между прочим, замужем. Ну, и...
- Ну и что? - ляпнула Илона. - Развод - дело нехитрое!
Раменский похолодел от ужаса. Только этого ему не хватало! О чем эта дурочка говорит, какой развод?!
- Нет, детка, ты не поняла, - мягко произнес он. - Развод тут абсолютно ни при чем. Зачем ломать сложившиеся семьи? Наносить травму детям? Это нелепо, это никому не нужно...
- Мне нужно! - категорически заявила Илона.
- Нет, погоди, - уже более строгим тоном продолжил Антон Иванович. Похоже, ты немножко запуталась. Я совсем не намерен разводиться. У меня двое маленьких детей, ты что, забыла об этом?
- Ну и что? - повторила Илона, окончательно утратив способность рассуждать здраво и понимать, что ей говорят. - Ты же не оставишь их помирать с голоду!
- Да при чем тут... нет, ты что-то совсем не то говоришь. Я имел в виду - нам не нужно больше встречаться. Жена с детьми через несколько дней возвращаются, у меня и времени-то больше не будет. Семья и фирма - вот и вся моя жизнь, понимаешь?
Илона уставилась на него во все глаза, не веря собственным ушам. Не нужно встречаться? То есть как это - не нужно? А как же их великая любовь? Что, вот так запросто взять - и похоронить ее?
- Ты, наверное, до сих пор не понял, - сказала она наконец. - Я же люблю тебя! Я для тебя на все готова, абсолютно на все! Я разведусь, плевать мне на всех!
- Да, но мне-то не плевать! - возразил он. - У меня нет ни малейшего желания обижать женщину, родившую мне двоих детишек...
- Я тоже тебе детишек нарожаю, сколько хочешь! - твердо сказала Илона. - Я молодая, здоровая, мне это труда не составит!
Да, конечно, ты молодая и здоровая, подумал Раменский, вот только водочкой балуешься не в меру, так что твои детишки вряд ли кого-нибудь порадуют...
- Нет, детка, о разводах не может быть и речи, - снова сказал он, прибавив холода в голосе. - Я предлагаю расстаться по-хорошему, друзьями. Будем вспоминать чудесное лето и жить по-прежнему.
- Не хочу! - капризно надула губы Илона. - Не хочу жить по-прежнему! Хочу жить с тобой!
Она потянулась к Антону, чтобы обнять его, но он крепко взял ее за руки и отстранил, слегка поморщившись от запаха перегара.
- Детка, мне пора, - сухо сказал он. - У меня еще довольно много дел сегодня... пойдем, я посажу тебя на такси. Тебе тоже лучше вернуться домой.
Илона онемела от ужаса и послушно встала. Раменский вывел ее из парка на Садовую, быстро поймал машину и усадил в нее так и не произнесшую ни слова Илону, даже не поцеловав ее на прощанье. Он лишь сунул водителю пару сотенных бумажек и сказал:
- Отвезите даму, куда она попросит.
И захлопнул дверцу.
- Куда едем? - обернулся водитель к Илоне.
Она посмотрела на него, не видя, потом наконец прошептала:
- Угол Мойки и Гороховой...
И заплакала.
Глава десятая.
Илона вошла во двор и направилась было к своему подъезду, но остановилась, почувствовав, что не в силах сейчас войти в помойку, гордо именуемую Карповым "квартирой", увидеть сморщенное обезьянье личико жалкого калеки, услышать его несвязный лепет...
Она развернулась и пошла к ближайшему магазину.
Слезы давно уже высохли, теперь Илона кипела злобой и ненавистью. На кого она злилась, кого ненавидела? Вряд ли она и сама могла бы разобраться в этом. Ее мысли метались, голова, охваченная жаром, переполнилась яркими картинами мести... кому Илона собиралась мстить? Всему свету!
Жить по-прежнему! Антон сказал - "жить по-прежнему"! Он что, с ума сошел? Ну, впрочем, откуда ему знать... По-прежнему? В вонючей берлоге Карпова? Или в опустевшей квартире пьяного Толяна? А деньги? По-прежнему значит, в нищете? Нет, нет и еще раз нет! Мерзавец, негодяй, как он смел отказаться от ее любви? Она преподнесла ему в дар свою душу, свое сердце, свое молодое прекрасное тело... а он? Он отказался от нее, он предпочел остаться со старой женой, с глупой домохозяйкой, только и способной, что кудахтать над своим потомством! Ах, ему не хочется ее обижать! Да кто она такая, эта рожальная машина? Как вообще посмел он сравнивать ее, Илону, с какой-то курицей? Обижать не хочет! Ха! Скажите, какие мы обидчивые!
Выйдя из магазина с пакетом, в котором лежали три бутылки водки, батон, пачка сосисок и блок сигарет, Илона вдруг остановилась, пораженная новой мыслью.
Антон сказал - "семья и фирма", дескать, в этом и состоит вся его жизнь. Именно так, в этом порядке - "семья и фирма". Похоже, его отвратительная жена имеет какое-то отношение к фирме. Ну конечно, в этом все дело! Наверное, она - дочь владельца, или генерального директора, или как это там называется, без разницы... нельзя исключить и того, что она сама - одна из главных акционеров, почему нет? Таким образом у нее - и власть, и сила, а Антон ведь по-настоящему увлечен своей работой, да и где еще он заработает такие денежки? Вот оно что... он просто дал ей понять, что не может развестись, а до нее, дуры, его намек дошел только сейчас! Чего ж удивляться, что он так рассердился на нее. Кто угодно рассердился бы. Он не может попросить развод, как бы он ни любил ее, Илону! И, конечно же, он опасается, что кто-нибудь из сотрудников может донести о его встречах с молодой красавицей, а тогда уж, можно не сомневаться, его властная женушка примет свои меры. Он испугался за Илону. Он знает, на что способна его дражайшая половина. Она может нанять людей, и они изобьют Илону, хуже того, могут изуродовать ее! Или просто убить. О!..
Ну, нет! Ничего у этой твари не выйдет! Илона будет бороться за свое счастье!
Вихрем ворвавшись в квартиру Карпова, Илона заорала во все горло:
- Лешка! Дедуля! Давай выпьем!
Карпов выполз из кухни, где занимался приготовлением сложного, дорогого и необыкновенно вкусного супа из консервированной фасоли, картошки, зеленого лука, помидор, куриных крылышек и фрикаделек, с растительным маслом в качестве приправы. Это было его собственное кулинарное сочинение, и Карпов невероятно гордился им. Однажды, много лет назад, он уже варил такой суп, и получилось просто отлично.
- Конечно, девочка, конечно, уж я-то не откажусь, - забормотал он, принимая из рук Илоны тяжелый пакет. - А я такой супчик варю - пальчики оближешь! Скоро уже и готов будет!
- Супчик - это хорошо, - благосклонно кивнула Илона. - Брось в него и сосиски тоже.
- Сосиски? - озадачился Карпов. Сосиски в его рецепт не входили. Но, с другой стороны, почему бы и нет? Правда, кастрюля уже и без того полна до краев, положи еще что-нибудь - выплеснется на плиту, но если хорошо подумать... ну да, можно немного зачерпнуть половником, в мисочку... ага, как раз сосиски-то и влезут. Да, это Илоночка правильно предложила. Еще наваристее получится супчик, еще вкуснее!
Карпов радостно выставил на стол бутылки, распечатал сосиски и занялся изменением состава супа. А Илона, быстро переодевшись в старые джинсы и полинявшую футболку, уселась возле стола и принюхалась к запахам, наполнявшим кухню. Надо же, насмешливо подумала она, что же это такое дедуля приготовил, что даже не воняет, как обычно? Вроде бы нечто съедобное на этот раз!
- Давай выпьем, само доварится! - поторопила она Карпова.
- А закусить чем же? - возразил тот. - Ты подожди еще минуточку, оно готово, вот только сосиски прогреются - и все!
- Наплевать, первую можно и булкой закусить! - Душа Илоны горела и жаждала успокоения. Ей не хотелось ждать, ей не хотелось супа. Она вообще не ощущала голода, хотя почти не ела сегодня.
Но Карпов на этот раз стоял на своем, желая, чтобы все было по правилам. Что же он, зря старался, что ли? А денег сколько на этот суп потрачено? Он со всей доступной ему скоростью поставил на стол тарелки, положил ложки, подставку под кастрюлю. Нарезал батон. Илона следила за его неловкими движениями, и ей становилось все противнее. Какое убожество! Какое жалкое существо! Но сейчас ей почему-то не хотелось пить одной... Наконец, не выдержав, она вскочила, сама переставила на стол кипящую кастрюлю и разлила суп по тарелкам.
- Садись! - приказала она.
Карпов послушно сел к столу. Илона распечатала бутылку, но тут Алексей Алексеевич снова запротестовал:
- Нет, давай я налью!
В его представлении это был непорядок. Суп - ладно, это дело вполне женское. Но наливать водку имеет право только мужчина, раз уж он вообще сидит за столом, это вам не бабская компания! К этому пункту застолья у Карпова было особо устоявшееся отношение, он готов был сто тысяч раз повторить: водку разливать - не бабье занятие!
Илоне вдруг стало почему-то жаль этого человечка. Она терпеливо дождалась, пока он собственноручно наполнит мутные граненые стопки, она даже слегка улыбнулась ему, подумав о том, как однообразна и примитивна его жизнь... а он при этом даже представления не имеет, что можно жить как-то иначе! Все его знакомые и друзья живут так же, ну, может быть, чуть-чуть получше... но есть ведь и бездомные, рядом с которыми Карпов - просто образец благополучия, пусть даже он и не платит за свою квартиру уже четвертый год. Конечно, он смотрит телевизор, видит другую жизнь - но Илона давно уже поняла, что та жизнь остается для таких, как Карпов, просто картинкой, "кино", а кино - оно и есть кино, всем известно, что на самом деле так не бывает... Ну, безусловно, он слышал, что где-то на свете действительно есть миллионеры с трехкомнатными квартирами, но его это никогда не задевало. Карпов не умел примерять на себя чужие одежды, не умел завидовать тому, что в его глазах выглядело просто сказкой, выдумкой. Это же кино!
Илона усмехнулась, представив Карпова в белом "континентале". Вот смеху-то было бы! Бедняга и не знал бы, как оттуда выбраться! А страху бы натерпелся!
- Давай за тебя выпьем, - предложила она Алексею Алексеевичу. - За твое здоровье.
Карпов расцвел от счастья. Надо же, его девочка все-таки как хорошо к нему относится! Вот, за его здоровье выпить захотела... сама предложила!
Они выпили, потом еще, потом еще, и Алексей Алексеевич, как обычно, начал усердно клевать носом, даже не доев свою порцию наваристого супа. Илона проводила его в комнату, помогла улечься в постель, сама себе удивляясь. Что это с ней? Ей же всегда было противно даже пальцем дотронуться до этого паршивого старичка! Ну, это, наверное, от слишком сильного расстройства чувств.
Вернувшись на кухню, к водке, Илона принялась подробно вспоминать встречу с Антоном Ивановичем и заново анализировать каждое его слово, каждый его жест... ну, а если кое-что и исказилось в этих воспоминаниях, если фантазия Илоны и подправила кое-какие детали, то разве это могло иметь хоть какое-то значение? Главное - общая тенденция.
А общая тенденция представилась Илоне так. Раменский, безусловно, любит ее. И именно поэтому вынужден был так сурово расстаться с ней. Парадоксально? Только на первый взгляд. Если его работа в роскошной фирме зависит от его жены (Илона почему-то была твердо убеждена, что жена Раменского - старая жирная баба, уродливая и ужасно глупая) - как еще он мог поступить, чтобы уберечь ее, Илоны, покой и безопасность? И, кстати, она сама наделала немало глупостей. Зачем она без конца болталась прямо под окнами того роскошного серого здания? Ее могли давным-давно не просто заметить, а и увидеть, кого именно она там дожидается... и могли донести старой властной суке, законной жене Антона Ивановича. Уж само собой, он об этом и не обмолвился бы, любя Илону, он ведь понимает, как она стала бы переживать... Да, это правильное объяснение. Но что же ей делать в таком случае? Конечно, она не станет отказываться от своего счастья, она никогда не предаст Антона, не изменит ему. Она должна взять на себя все самое трудное, она должна помочь ему освободиться... но как?
Допив первую бутылку, Илона принялась за вторую. Водка здорово помогала ей думать. Идеи рождались одна за другой, они просто фонтаном сыпались из ее мозга, но все они как-то не очень нравились Илоне. Можно, например, найти классного мужика, кобеля, который соблазнил бы эту бабу... за это придется заплатить, конечно, ну, деньги на святое дело всегда найдутся, уж ради этого она готова устроить грандиозную охоту на ночных улицах, настоящее сафари... А уж если жена Антона сама пойдет налево развода не миновать. Но это займет довольно много времени... Можно нанять какую-нибудь психопатку, чтобы каждый день звонила по телефону и говорила какие-нибудь гадости, ну, вроде этого: "Ты дура, ты уродина, старая карга, не держи мужа, дай ему свободу..." Но это тоже долгая история. Можно... да много чего можно, только все не то, не то... Илоне хотелось мгновенного и радикального решения. И самым простым ей представлялось, конечно же, убийство. Она ведь уже видела, как убивают людей, и ничего в этом нет особенного. Толян, помнится, и глазом не моргнул...
Когда вторая бутылка опустела больше чем на половину, Илона была уже твердо убеждена: жену Антона необходимо убить. Оставалось разобраться с деталями. Но это мелочи.
Довольная собой, Илона отправилась спать.
Глава одиннадцатая
Когда она проспалась, чудовищная идея не только не выветрилась из ее бедовой головы, но, напротив, укрепилась окончательно. Вот только Илоне совсем не хотелось браться за дело самой, в смысле самой то ли душить, то ли резать ненавистную тетку. Куда проще нанять специалиста. Но - тут уже, наверное, понадобится довольно солидная сумма... где же она ее возьмет? Хотя сначала, конечно, нужно узнать конкретно, сколько стоит такой заказ. Где узнать? У Толяна, конечно. Он наверняка знает.
И все же сначала Илона решила еще раз "проверить чувства" Антона Ивановича, убедиться окончательно и бесповоротно, что он любит ее, что только материальная зависимость от жены мешает ему навеки воссоединиться с единственной достойной его женщиной, Илоной.
Сначала Илона решила, что в воскресенье поедет к нему на дачу, как-нибудь вызовет его... Потом подумала, что это не годится, - там ведь может оказаться его семья, и тогда он начнет нервничать, спокойного и неторопливого разговора не получится. Значит, придется снова ждать его возле офиса. Но немножко изменить внешность, чтобы не подвергать его излишнему риску. Если она наденет парик - его служащие не узнают ее, увидев из окон. И все будет в порядке. О чем она заговорит с Антоном - Илона хорошо знала. Это будет настоящей проверкой!
В четыре часа Илона, одетая в простой джинсовый костюм с розовой футболкой, в светлом парике, уже бродила по набережной Мойки, дожидаясь Раменского. Для храбрости и уверенности в себе она немножко выпила - совсем чуть-чуть, и теперь чувствовала себя прекрасно. Но, понапрасну потратив два с лишним часа, она так и не увидела Антона Ивановича. Что ж, не повезло сегодня - повезет завтра. Все равно ему не уйти от судьбы, а Илона - его судьба, она предназначена ему богами. Все настоящие браки заключаются на небесах. Вот так.
Она уже подходила к дому, когда ее вдруг остановил странный мужик грязный донельзя, воняющий помойкой, с длинными волосами, сбившимися в колтун, в изодранной и замусоленной десантной форме. Он радостно шагнул к ней и хрипло заорал:
- Илонка! Ух ты! Все такая же красавица! Как живешь?
Илона недоуменно уставилась на подвальное чучело, гадая, откуда бы оно могло знать ее имя. Чучело весело заржало, видя, как изменилось выражение ее лица.
- Не узнала! Ну, даешь, пупсик! Не узнала!
Пупсик? Илона всмотрелась в морщинистое серое лицо с огромными мешками под глазами, в обвисшие синие губы... не может быть!
Но это был он - ее самый первый "принц". Только он называл ее пупсиком.
- Юра? - осторожно спросила она. - Это ты?
- А кто же еще! - загоготал подвальный житель. - А ты не меняешься! Как жизнь-то, как дела? Замужем?
- Д-да... - неуверенно ответила Илона. Ей отчаянно хотелось поскорее сбежать, сбежать подальше от этого страшного призрака, зачем-то явившегося из далекого прошлого. Столько лет прошло, чего он к ней привязался, шел бы мимо!
- Квартира, поди? Машина, да? - Илона едва заметно кивала в ответ. А мне вот немножко не повезло. Но это временно, не сомневайся. Просто полоса неудач, ничего особенного. У меня есть кое-какие идеи, так что скоро я прорвусь! Вот только деньжат немножко бы раздобыть, и...
Вот оно что, сообразила наконец Илона, он просто выпрашивает на бутылку! Полоса неудач, как же... впрочем, наверное, это действительно полоса, только шириной с Тихий океан. Илона торопливо открыла сумочку.
- Юрик, у меня с собой не особенно много, но если тебя это в какой-то мере выручит...
- Только не думай, что я стал примитивным попрошайкой! - тут же встал в позу Юрий. - Я могу тебе изложить во всех подробностях, что именно я намерен предпринять, и ты поймешь: план отличный! И я его осуществлю!
- Я верю, Юрик, верю! - с жаром воскликнула Илона. - Я всегда тебе верила, ты же знаешь!
В том-то и беда, тут же подумала Илона, что я ему верила, этому идиоту с болезненными фантазиями. Надо было сразу послать его подальше, а я с ним столько времени зря потратила!
Она отдала былому "принцу" сто рублей, лежавшие в кошельке, и порадовалась тому, что остальные деньги были припрятаны во внутреннем кармашке сумки. А то бы он увидел, что у нее отнюдь не сотня при себе, и, конечно, тут же начал бы клянчить... а так - легко отделалась.
- Благодарю тебя, моя вечная любовь! - с пафосом воскликнул жутко воняющий "принц". - Я не забуду твоего благородства!
- Спасибо, Юрик, - Илона заставила себя улыбнуться. - Извини, я спешу, меня дома ждут...
- Разумеется! Но я надеюсь на скорую встречу!
Вот уж это и вовсе ни к чему, сердито подумала Илона, сбежав наконец от развалины, бывшей когда-то весьма импозантным мужчиной. Ну и ну, надо же до такого докатиться! Спился, опустился вконец... фу, ну и гадость! Илоне захотелось принять душ. И немножко выпить, чтобы успокоить взбудораженные неприятной встречей нервы.
На следующий день она снова ждала Раменского, с четырех до семи бродила по набережной и Волынскому переулку, но снова лишь понапрасну потеряла время и измотала нервы. Наверное, он уехал в командировку, думала Илона, машины-то не видно, - но это не страшно, рано или поздно он вернется - и все сразу встанет на свои места. И еще день, точнее, вечер, прошел в бесплодном ожидании, а потом наступили выходные, и Илоне поневоле пришлось провести два дня в компании Карпова. Но на этот раз ее несколько утешило наличие в квартире телевизора. Она заранее позаботилась о том, чтобы купить билеты на субботние и воскресные тиражи лотерей, и настолько уверовала в грядущую победу, что даже сама, без будильника, проснулась вовремя. Карпов тихо бубнил что-то себе под нос, выражая недовольство бессмысленной тратой денег, гундосил, что никто еще никогда в лотерею не выигрывал, все денежки достаются только своим, по знакомству, потому что тот, кто как будто бы выигрывает, делится с организаторами этого безобразия... но тем не менее в субботу утром уселся рядом с Илоной и принялся с азартом следить за шарами, выскакивающими из лототрона. И надо же было такому случиться, что на этот раз Илона выиграла! Немного, всего триста двадцать рублей, но для Карпова это была ошеломительная сумма. Он не верил, что такие деньги могут кому-то дать просто так, в обмен на лотерейный билет с якобы правильными числами. Илона смеялась над бедным дурачком, не понимающим, что это вообще не выигрыш, а так, ерунда собачья. Конечно, она получит эти жалкие три сотни, и даже быстро - во вторник, но ей-то нужны совсем другие суммы! Ей нужен джек-пот! Но Карпов, как ни старался, просто не мог понять, что это такое - миллион. Его финансовые фантазии ограничивались десятью тысячами рублей. Больше просто не бывает.
Но Илона, несмотря на мизерность выигрыша, почувствовала воодушевление. Это знак, думала она, это намек судьбы, первая ласточка, теперь все пойдет по-другому! Главное - покупать побольше билетов и не пропускать тиражи. Скоро, скоро она разбогатеет! Ах, как это хорошо! Она купит квартиру, машину, она будет встречать Антона после работы на собственном "мерседесе", он увидит, что Илона не только красива, но и богата, независима... она вложит деньги в его фирму! Ну конечно же, она купит акции, или как там это у них делается, она станет главным владельцем, Антон перестанет бояться свою старую уродину! Вот это - идея! Отлично!
Однако все равно нужно убедиться еще раз в его бесконечной любви. Тем более, что обе воскресные лотереи не принесли ни гроша прибылей.
И в понедельник она, нацепив парик, снова заняла пост возле здания, где располагалась фирма "Миллениум". На этот раз она не сомневалась в том, что увидит Раменского - его серый "форд" стоял на набережной. В половине пятого Антон Иванович вышел на улицу, но не успел перейти на другую сторону, к машине, как перед ним возникла Илона. Раменский не сразу узнал ее, и не только из-за светлых волос. Что-то неуловимо изменилось в лице женщины, и Раменский пристально всмотрелся в ее глаза, пытаясь понять, в чем тут дело. Наверное, в новом выражении, решил он, странном выражении тоски и яростной решимости... ну, плюс заметная отечность, наверняка пьянствовала все выходные без просыпу. И сейчас от нее несет дешевой водкой.
- Зачем ты пришла? - сухо спросил он. - Мне казалось, мы уже обо всем договорились.
- Это ты договорился, - фыркнула Илона. - Я в твоих договорах участия не принимала. Я люблю тебя, мне плевать на весь мир. Я хочу быть с тобой.
Раменский поежился, слушая этот пьяный бред, но тем не менее нужно было что-то предпринимать. Нельзя было допустить, чтобы Илона устроила скандал прямо здесь, под окнами фирмы.
- Давай поедем куда-нибудь, поговорим, - предложил он, стараясь сдержать раздражение. - Садись в машину.
Илона радостно впорхнула в салон "форда". Раменский повел машину через Конюшенную площадь к Троицкому мосту. Он решил, что лучше поговорить с навязчивой девкой где-нибудь в тишине и покое, ну, например, в Петропавловской крепости, там сейчас народу почти нет - понедельник, вечер, начало сентября, туристы в основном разъехались, местные заняты школьными проблемами... да, это именно то, что надо.
В крепости и в самом деле было тихо и безлюдно. Раменский повернул направо, уводя Илону с центральной аллеи. Найдя скамью, он сел, жестом предложив Илоне занять место рядом с ним. Илона послушно опустилась на деревянную лавку, дыша водкой и глядя на Раменского жадными глазами. Антон Иванович вдруг увидел в этой женщине то, чего не замечал до сих пор: она была из тех, кто готов ради собственного благополучия смести все на своем пути. Да к тому же пьянчужка, а значит, способна на непредсказуемые поступки... Ему стало немного страшно. Вот влип, подумал он, и куда мои глаза смотрели? Черт побери, развлечься захотелось! Кобель, кастрировать тебя пора! Что Наташа скажет, если узнает? Представить страшно!
Закурив и предложив сигарету Илоне, он, сдерживая себя, неторопливо заговорил:
- Илона, я не совсем понимаю твою позицию. У меня уже создается впечатление, что ты просто не слышишь моих слов. Или воспринимаешь их как-то не так, искаженно. Я благодарен тебе за чудесные ночи, но я женат, жена уже вернулась с отдыха, и это не может продолжаться. Неужели не ясно?
- Но я люблю тебя, - возразила Илона, прижавшись к нему плечом. - И я прекрасно вижу, что и ты меня любишь, только боишься признаться в этом.
Раменский от изумления вытаращил глаза. Он ее любит?! Господи, да она просто сумасшедшая! Что за идиотские фантазии?
- Илона, ты ошибаешься...
Он понимал, что нужно сказать: "Я тебя не люблю", но его остановила врожденная деликатность, ему не хотелось так сильно и жестоко оскорблять женщину, безусловно влюбленную до безумия. Но и позволить ей преследовать себя он не мог. Во-первых, потому, что об этом могла узнать жена. Во-вторых, потому, что Илона не просто надоела ему, а стала глубоко отвратительна из-за своей глупой и наглой навязчивости и постоянного запаха то водки, то перегара. Только пьянчужек ему и не хватало для полного счастья!
- Я не ошибаюсь, - твердо и уверенно заявила Илона, поднимаясь со скамьи и вставая напротив Антона Ивановича. - Я ничуть не ошибаюсь. Я знаю, в чем дело. Ты просто боишься. Но это пройдет. Мы будем счастливы вместе, я все сделаю для этого. Но, само собой, сначала я хочу разойтись с мужем... я хочу этого! - она капризно топнула ножкой. - Но...
- Что - "но"? - холодно спросил Антон Иванович, окончательно одурев от нелепости происходящего.
- Мне некуда уйти от него, - честно глядя прямо ему в глаза, сказала Илона. Ну, она ведь и в самом деле не врала. Ей действительно некуда было податься от Карпова, разве что в подвал к Юрику, ее первому "принцу". - У меня нет своих денег, я не могу купить даже маленькую комнатку в коммуналке. А он, конечно, воспользуется случаем, чтобы напакостить мне как можно сильнее. Я хочу сказать, когда я подам на развод.
И тут Раменский клюнул на приманку. Ему подумалось, что если Илона станет свободной и независимой, обзаведется собственной квартирой, - она быстро найдет себе покровителя с деньгами и перестанет надоедать ему самому. А вся эта блажь насчет великой взаимной любви, конечно же, вылетит из ее вечно пьяной головки. Забудет и думать.
- Я готов купить тебе квартиру, - сказал он.
Глава двенадцатая
Илона просияла. Вот оно! То самое, чего она ждала, в чем была, вообще-то говоря, абсолютно уверена! Он настолько любит ее, что готов помочь ей обрести свободу! Ура!!!
- Милый, - томным шепотом произнесла Илона, быстро садясь рядом с Антоном Ивановичем, - милый, ты даже представить себе не можешь, как я тебе благодарна! Нет, ты не знаешь, как это для меня важно!
- Догадываюсь, - стараясь, чтобы его голос звучал как можно холоднее, откликнулся Раменский. - В каком районе ты хотела бы поселиться?
Илона чуть было не брякнула: "Рядом с тобой", но успела сообразить, что этого как раз и не нужно. Наоборот, надо устраиваться как можно дальше от его бывшей семьи.
- А ты в каком живешь? - кокетливо спросила она.
Раменский похолодел. Ну и стерва! Неужели она потребует...
- Зачем тебе это знать? - спросил он.
Илона весело хихикнула.
- Чтобы выбрать местечко подальше от твоей женушки! - выпалила она.
- А... - Раменский подумал, что до Илоны, кажется, начинает что-то доходить. - Я живу в Центральном.
- Ну, тогда... даже не знаю. Может быть, Приморский? Как ты думаешь?
Ей хотелось, чтобы Раменский сам сделал выбор. В конце концов, квартиру-то он будет покупать для себя!
- Мне все равно, - ответил Антон Иванович. - Тебе там жить, ты и решай.
Ах, какой же он милый, тут же пришла в окончательный восторг Илона, как он меня любит, он готов жить где угодно, лишь бы со мной! Она немножко подумала. Где сейчас селятся богатые люди? В основном, конечно, в пригородах, в собственных коттеджах. А что касается городской черты... К сожалению, этого Илона не знала. Ей никогда не приходило в голову поинтересоваться, какие части Петербурга нынче наиболее престижны. Но вроде бы богатые выбирают красивые места?
- Петроградская сторона, - решила она. - Да, там очень красиво. Мне нравится. А тебе?
- Я уже сказал - мне это безразлично, - в голосе Раменского послышалось раздражение. Он ужасно устал от этого дикого разговора, от этой неуправляемой дуры. Он устал проклинать себя за то, что связался с ней. Значит, Петроградская. Я все сделаю сам, ты должна только оформить доверенность на мое имя. Пойди к нотариусу, с паспортом...
- Паспорт еще раздобыть надо, - хмуро сказала Илона. Пусть думает, что ее документы прячет страшный муж. Не признаваться же, что паспорт пропал у Толяна.
- Хорошо, - покладисто произнес Антон Иванович. - Я куплю квартиру на свое имя, а потом переведу ее на тебя, по дарственной, когда ты разберешься со своими личными делами и документами. Согласна?
- Конечно, согласна, милый! - просияла Илона. Наконец-то все окончательно прояснилось! Если он готов купить квартиру на свое имя, но как бы для нее, - то не иначе как затем, чтобы самому там поселиться! Ну, может быть, для начала - просто бывать у нее очень-очень часто, ведь развод в таких случаях занимает немало времени, а Антон должен быть чист, как слеза, в глазах общественного мнения... - Конечно, согласна!
Они договорились встретиться через два дня. Раменский был уверен, что к тому времени нанятый им агент уже подберет подходящую квартирку. Само собой, Антон Иванович не собирался покупать для нахалки дорогие хоромы. Так, что-нибудь скромненькое, но вполне приличное. Однокомнатное. Ну да, и еще, наверное, придется выдать ей какую-то сумму на обзаведение. Плевать. Никаких денег не жаль, лишь бы наконец избавиться от этой назойливой мухи.
А Илона на следующий день, после обеда, купив бутылку водки и пачку канадских сосисок, отправилась к Нерадову. Она не сомневалась, что застанет Толяна дома - он теперь, похоже, вообще ничем не занимался, только пропивал остатки бабушкиных сокровищ. Значит, деньги ему нужны. Оставалось лишь надеяться, что он не пропил пистолет или хотя бы обрез. Илона почему-то была уверена, что Нерадов сам возьмется за выполнение ее фантастического заказа. А что тут такого? Ему ведь уже приходилось это делать.
Толяна она действительно застала, и даже трезвого. Открыв на звонок дверь и увидев Илону, Нерадов завопил:
- Ба! Снова ты! Никак соскучилась! А может, решила опять ко мне в женушки пристроиться? Ну, на это не рассчитывай!
- Да кому ты нужен, пьянь подзаборная! - огрызнулась Илона. - Дело у меня к тебе есть, вот и все.
- Дело - это хорошо, - сказал Толян, жестом предлагая Илоне пройти в кухню. - Но о делах я не говорю насухо. Сначала...
- Принесла, - перебила его Илона. - Вот.
Она выставила на ободранную клеенку бутылку, выложила сосиски.
- Ах ты, радость моя! - умилился Толян . - И о закусочке позаботилась! Вот что значит - женщина!
Илона не хотела тратить время понапрасну и после первой же рюмки приступила к главной части разговора.
- Толик, мне нужно... - Она вдруг запнулась, обнаружив, что не так-то легко произнести нужные слова. Но, взяв себя в руки, выпалила: - Мне нужно убить одного человека... женщину... сколько это стоит?
- Не понял? - озадаченно уставился на нее Нерадов. - Что значит убить?
- То и значит, - зло бросила Илона. - Убить. Уничтожить. Чтобы ее не стало на свете. Деньги у меня есть. Ну, будут через несколько дней.
- Убить? Ну, ты точно чокнутая! - заржал Толян. - Я давно это понял! Ты вообще соображаешь, что говоришь?
Илона разозлилась не на шутку. Чего он паясничает, этот придурок? Строит из себя невинность! Да еще и обзывается!
- Слушай, кончай кривляться! - зашипела она. - Не тебе бы про чокнутых рассуждать! Говори сразу - возьмешься за дело? Если нет - поищу кого-нибудь другого.
Толян наконец понял, что Илона не шутит. Он отодвинул рюмку и внимательно всмотрелся в свою "боевую подругу". Ладно, он ей найдет нужного человека... если, конечно, у нее действительно есть деньги.
- Это стоит четыре тысячи долларов, - с усмешкой сказал он, прибавив к настоящей цене тысячу для себя - за работу. - Ты разбогатела, детка?
- Не твое дело. Четыре тысячи? Много... ничего, я тебе их дам.
- Ладно, я поговорю кое с кем.
Илона сообразила наконец, что Толян сам пачкаться не желает, но ей было все равно, кто этим займется. Лишь бы ту стерву смели с лица земли.
- Когда? - спросила она.
- Принесешь деньги - тогда и ответ получишь, - пожал плечами Нерадов. - За такие дела платят вперед.
- Интересно, - фыркнула Илона, - а если тот человек не выполнит задание? С какой стати платить вперед?
Толян, намного лучше Илоны ориентируясь в делах подобного рода, просто-напросто решил подстраховаться. Кто знает, что взбредет в голову этой кукле? Лучше взять у нее деньги сразу. Но он собирался честно выполнить ее просьбу. Ведь если бы он обманул Илону - она могла начать болтать об этом направо и налево, а Нерадов в силу обстоятельств, сложившихся в последнее время, не мог этого допустить. Да к тому же он был сам заинтересован в том, чтобы выйти на определенных людей... а для этого как раз и нужно было найти заказчика.
- Часть - вперед, часть - после, - сказал он. - Но ты же не станешь рассчитываться сама, так? Значит, ты отдаешь всю сумму мне, а уж я договариваюсь с исполнителем.
Илона задумалась. Ей казалось, что Нерадов пытается ее надуть. Но в конце концов, выпив еще рюмочку, она решила рискнуть.
- Хорошо, - кивнула она. - Деньги у меня будут скоро, наверное, к концу недели. Я тебе позвоню...
- Никаких звонков! - перебил ее Нерадов. - Придешь сюда, здесь и будем окончательно договариваться. Называешь имя, фамилию и так далее.
Илона кивнула. Конечно, Толян прав. Разве можно о таких вещах болтать по телефону?
- Но я не знаю ее адреса, - сказала она. - Мне известно только место работы ее мужа.
- Думаю, ему этого хватит.
Они благополучно допили водку и Илона отправилась к Карпову. Она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Скоро, совсем скоро ее любимый будет свободен. И эту свободу даст ему она, Илона!
Глава тринадцатая
Прошло два дня, Илона встретилась с Антоном Ивановичем, и, несмотря на то, что их разговор был коротким и по существу, у нее не возникло ни малейших сомнений в том, что Раменский готовится к серьезным переменам в своей жизни. Именно поэтому он так сдержан, думала Илона, он тревожится, он знает, что ему придется нелегко, но он готов ко всему... и не надо ему пока надоедать. К тому же недолгая разлука лишь разожжет его чувства. Они договорились, что агент, получивший доверенность Раменского, сам завершит сделку, и Илона тут же займется обстановкой. Деньги на обзаведение Антон Иванович пообещал дать Илоне в тот день, когда она подпишет все документы и квартира фактически станет ее собственностью. Илона тут же решила, что надо поспешить. Чем скорее у нее в руках окажется нужная сумма - тем скорее Толян договорится с киллером.
Илона позвонила агенту, она поехала с ним смотреть квартиру на Петроградской стороне, ожидая увидеть то, что ей грезилось, - и немало смутилась, обнаружив, что новое жилище явно рассчитано на одного человека. Но ей не понадобилось много времени, чтобы найти "правильное" объяснение. Это просто-напросто временное жилье, тайное прибежище, где будут скрываться Илона и Раменский, пока не закончится долгая и сложная процедура развода и раздела имущества. А уж потом...
Она почти не слышала говорливого агента, болтавшего что-то про прямую продажу, про то, что оформить покупку можно будет буквально в два-три дня... ее все это совершенно не интересовало. Она сообщила, что согласна, квартира ей нравится, все в порядке, оформляйте как можно скорее, вот вам номер моего сотового телефона. Позвоните, когда будет нужно. Потом она попыталась выведать у агента номер телефона Раменского, но агент проявил повышенную бдительность и номера ей не дал. Ну и плевать, решила Илона, все равно остались какие-то считанные дни... он станет свободен. Он этого не знает, он думает, что ему придется потратить массу времени, нервов, сил и денег на развод. Она сделает ему грандиозный подарок, главный сюрприз в его жизни...
То-то Антон обрадуется!
Ну, само собой, он ничем не проявит свои подлинные чувства. Он займется похоронами, он будет требовать от правоохранительных органов, чтобы они нашли убийцу его жены... а она, Илона, никогда не откроет ему свою тайну. Ей не нужна его благодарность. Ей нужен он сам.
Прошло еще два дня, и Илона снова увиделась с Антоном Ивановичем. Она села в его машину, ожидая, что Раменский пригласит ее куда-нибудь поужинать, но протянул ей пакет и сказал:
- Вот тебе на обзаведение. Четыре тысячи, как обещал. Надеюсь, тебе хватит.
- Конечно, хватит, - улыбнулась Илона, дыхнув на Антона Ивановича перегаром. - Можешь не сомневаться.
Раменский не сомневался в одном: что Илона моментально пропьет все деньги и будет жить в пустой квартире. Ему уже приходилось видывать таких дамочек. Уж если они ступили на наклонную плоскость - ничто их не остановит, и скорость падения будет нарастать с каждым днем. Но в первый раз он сам связался с такой, не поняв сразу, что она собой представляет. Впрочем, Илона ведь и не приходила пьяной в те дни, когда они начали встречаться. Это уж потом она вернулась к привычному образу жизни. Идиот, снова и снова твердил себе Раменский, идиот! На всю жизнь наука!
А у Илоны и в мыслях не было тратиться на обстановку квартиры. Получив желанные деньги, она тут же помчалась к Нерадову.
Потом для нее настало время ожидания. Едва проснувшись, она тут же начинала нервничать и надеяться, что вот сегодня, именно сегодня Толян скажет ей: все готово. Карпов не понимал, что происходит с его девочкой, почему она постоянно так взвинчена, разговаривать нормально не может, только огрызается... и почему не идет на работу. Неужели у нее такой длинный отпуск? Но спрашивать Илону об этом он не решался, видя, что нервы у нее натянуты до предела. Илона каждый день бегала к Нерадову, но три дня подряд не заставала его дома, и от этого окончательно взвинтилась. Ей уже начало казаться, что Толян просто-напросто прогулял ее тысячи, что все рухнуло, надеяться не на что... но наконец на четвертый день Толян открыл дверь и с ухмылкой пригласил Илону войти.
- Ну? - резко спросила она.
- Баранки гну! - ответил Нерадов, противно захихикав. - Договорился, детка, успокойся.
- Когда? - закричала Илона.
- Сначала необходима разведка, - теперь уже серьезно сказал Толян. Ты ведь адреса этой тетки не знаешь. Нужно сначала ее найти, рассчитать время.... думаю, через недельку.
- Так долго? - охнула Илона. - У тебя выпить нет чего-нибудь?
- Найдется, а как же, - Толян, похоже, понял чувства Илоны. Они снова уселись в кухне, выпили за успех, поговорили о том, о сем. Но Илоне не сиделось на месте. Ей необходимо было движение, в ней бурлили дурные энергии, не давая ей покоя.
- Ладно, пойду, - сказала она наконец. - Но имей в виду - мне нужно знать все точно! Где и когда!
- Дурочка, какой же киллер скажет тебе это? - удивился Нерадов.
- Я должна знать! - закричала Илона. - Или никаких заказов! Понял, дубина? Я должна знать!
Прикинув что-то в уме, Нерадов решил:
- Ладно, зайди в среду. Думаю, уже прояснится. И я попытаюсь договориться, чтобы он назвал место и время. Но не обещаю, что он действительно согласится на такие условия. Иди, увидимся.
- Хорошо.
Илона вышла на площадь Репина, остановила маршрутное такси и поехала на Невский проспект. Зачем - она и сама не знала. Просто ей не хотелось возвращаться к Карпову, слушать его бормотание, видеть его жалкую сгорбленную фигуру... она жаждала красоты и умиротворения. Выйдя из маршрутки на углу Невского и Садовой, она пошла в Михайловский сад. Когда она очутилась под огромными старыми деревьями парка, на нее вдруг нахлынули воспоминания, на этот раз почему-то не подправленные ее безудержной фантазией. Может быть, сказалось напряжение последних дней, может быть, она, сделав последний шаг и окончательно уверившись в том, что жена Антона будет со дня на день убита, сумела на одно краткое мгновение увидеть реальность такой, какова она есть, без прикрас, без романтического флера... Она как наяву услышала страшные слова Антона: "Давай расстанемся..." Он ведь говорил это всерьез? Но это значило бы, что в его сердце нет настоящей любви к ней..
Нет, тут же отказалась верить собственной памяти Илона, нет! Это не так! Этого просто не может быть. Как ей жить без Антона, если он откажется от нее? Неужели ей придется продолжать жалкое прозябание рядом с Карповым? Зачем ей вообще жить без Антона?
Она долго бродила по парку, курила одну сигарету за другой, садилась на какую-нибудь скамью - но тут же снова вскакивала... ну почему, почему в ее ушах продолжал звучать холодный голос Раменского? "Давай расстанемся..." Илона чувствовала, что близка к истерике. Ей нужно было срочно выпить... прямо сейчас, это необходимо! Иначе она просто сойдет с ума!
Илона нервно огляделась. Черт бы его побрал, этот Михайловский сад, ничегошеньки в нем нет! Ни единого киоска, ни кафе, негде взять самую простую и жизненно важную вещь - бутылку водки! Она почти бегом бросилась из парка на Садовую. Тормознула какую-то машину, упала на заднее сиденье, крикнула:
- Угол Мойки и Гороховой!
Шофер с каким-то странным выражением оглянулся на нее через плечо и тут же тронул машину с места. Минут через пять-семь они уже были на месте. Илона выхватила из сумочки сторублевку, бросила водителю и выскочила из автомобиля. Скорее, скорее... там же оставалась еще водка, дома, у Карпова... она спрятала одну бутылку на буфет, этот уродец не мог ее найти и достать...
Карпов куховарил, обвязавшись жалким подобием фартука, с дырами на месте карманов. При виде бурей ворвавшейся в кухню Илоны он радостно воскликнул: - Девочка, а я тут тебе вкусненького сварил!
Из кастрюли, стоявшей на плите, пахло несвежей рыбой. Фыркнув, как готовый к драке кот, Илона вскочила на табуретку и достала со шкафа непочатую бутылку водки. Карпов ахнул. Вот сюрприз, так сюрприз! Илоночка совсем как фокусник в цирке, раз - и вот тебе выпивка! Ай да девочка! Где еще такую найдешь? И надо же - суп как раз сварился, очень даже вовремя! Угадал он, угадал...
Вплоть до вечера вторника Илона пребывала в постоянном пьяном угаре.
Глава четырнадцатая
В среду, подходя к дому Толяна, Илона вдруг почувствовала сильную слабость. У нее закружилась голова, и она была вынуждена прислониться к стене какого-то обшарпанного дома, чтобы не упасть. Проходившая мимо сердобольная старушка тут же остановилась и с жалостью в голосе спросила:
- Доченька, что, нехорошо тебе? Может, "скорую" вызвать?
- Не надо, - прошептала Илона. - Не надо... просто голова закружилась. Сейчас пройдет. Вы идите, идите...
Но добрая самаритянка, хотя и отошла в сторонку, все же решила присмотреть за явно приболевшей девушкой. Она топталась шагах в десяти от Илоны до тех пор, пока Илона не оторвалась наконец от стены и не зашагала дальше. Илона даже не разозлилась на глупую старуху. Так уж они устроены, эти пенсионерки, делать им нечего, вот и суют свой нос в чужие дела... Илона не сомневалась в том, что старушка остановилась рядом с ней из чистого любопытства, а вовсе не из какого-то там сострадания. Все люди сволочи, она давным-давно это поняла.
Толян открыл дверь почти мгновенно, едва Илона дотронулась до кнопки звонка. Илона молча перешагнула порог, вопросительно глядя на Нерадова.
- В понедельник, - хмуро сказал он. - Утром, когда она из дома выйдет.
- А где ее дом? - глупо спросила Илона.
- Не знаю, - сердито ответил Толян. - Я за ней не следил. Надо тебе сама выясняй.
- И выясню, - пообещала Илона. До понедельника времени было еще вполне достаточно. Она сразу ушла, не задержавшись в квартире своего бывшего мужа. Идя по Садовой, она ругала себя за то, что до сих пор не потрудилась узнать, где живет ее любовь. В Центральном районе - вот и все, что ей было известно. Но Центральный район - это вам не фунт изюма, это не две-три улицы...
Через час идея созрела, и Илона тут же взялась за ее осуществление. Сначала она зашла к Карпову, чтобы разобраться с финансами. Карпов спал, еще не очухавшись от вчерашних и позавчерашних возлияний, так что никто не мог помешать Илоне достать с кухонного шкафа остатки денежных средств и заняться их подсчетом. Ну, негусто, уныло подвела итог Илона, однако еще на несколько дней хватит. А главное - достаточно для того, чтобы взять такси и проследить за Раменским до его дома. Она должна узнать, где он живет. Она хочет в понедельник присутствовать при финальной сцене спектакля, поставленного по ее сценарию.
Перед внутренним взором Илоны вспыхивали и гасли картины одна другой ярче. Жирная неповоротливая тетка вываливается из дверей подъезда - и тут же молча падает, сраженная пулей киллера, устроившегося на дереве на другой стороне улицы. Тощая старая карга с растрепанными пегими волосами деловым шагом направляется к автомобилю, припаркованному напротив дома, - и, подпрыгнув, с визгом шмякается в грязную лужу... и вода в луже становится розовой... Или вот так. Мосластая бабища с перекошенным и сморщенным от вечной злобы лицом важно ступает на тротуар. Она собирается сесть в ожидающее ее такси - но не успевает сделать и трех шагов, как ее настигает рок... Ах, как это славно! Как будет счастлив Антон! Разве можно пропустить такое зрелище? Да ни за что в жизни!
Ей попался отличный таксист - средних лет дядька, сговорчивый и спокойный. Он без лишних слов согласился стоять на Волынском переулке сколько понадобится, а потом отправиться следом за серым "фордом". Ждать им пришлось не так чтобы очень долго, но и не так чтобы совсем немного, полтора часа. Такси стояло совсем близко к углу, машина Раменского была отлично видна и водителю, и Илоне. Когда Илона заметила наконец Антона Ивановича, упругим шагом направлявшегося к своей машине, она вздрогнула и зашептала:
- Вон, вон тот человек! Поехали!
- Нельзя спешить, дамочка, - усмехнулся водитель. - А то он нас в один момент заметит. Вы же этого не хотите?
- Нет, конечно, - увяла Илона. - Ну, делайте как знаете, только не упустите его.
- Не упустим, не тревожьтесь.
Слежка заняла совсем немного времени и не составила ровно никакого труда. "Форд" Раменского по набережной Мойки доехал до Конюшенной площади, затем обогнул Михайловский сад и по Садовой докатил до Итальянской. Всей дороги оказалось минут пятнадцать, и то больше из-за светофоров, а иначе Антон Иванович очутился бы возле своего дома еще быстрее. Он завернул в один из дворов на Итальянской улице и остановился перед вторым подъездом. Напротив, в глубине двора, высилась мрачная громада дома, поставленного на капитальный ремонт. Таксист притормозил перед воротами и спросил:
- Что, заезжаем?
- Нет-нет, отсюда посмотрю, - быстро ответила Илона, наблюдая за тем, как Раменский набирает код на дверном замке. - Все, отвезите меня на Гороховую, пожалуйста. Поближе к Мойке.
Щедро рассчитавшись с таксистом, Илона постояла на тротуаре, размышляя. Вот, значит, как. Он живет совсем рядом... буквально в двух шагах от своего офиса, в двадцати минутах пешей ходьбы от берлоги Карпова... Илона обратила внимание на то, что в том доме, где обитал Антон Иванович, с первого по пятый этаж рамы в окнах были из снежно-белого пластика. На первом-то этаже неужели тоже богатые поселились, недоуменно гадала Илона, они вроде не любят этого? Опасно. А может, там офисы? Или клуб какой-нибудь... а, впрочем, ей-то какое дело? Ее вдруг пробрала нервная дрожь. Надо же, думала она, как странно... я теперь знаю, где состоится последний акт драмы, все актеры готовы к выходу, ждут только знака режиссера, а режиссер - это я... но почему же так страшно? Почему знобит, почему хочется плакать? Осталось всего четыре дня, четыре дня...
- Ба, пупсик! - раздался за ее спиной хриплый голос. - Ты чего тут стоишь? Привидение увидала?
- Увидала, тебя, - мгновенно огрызнулась Илона. Это снова был он, ее первый "принц", превратившийся в огородное пугало...
- Пупсик, а давай выпьем за встречу? - ничуть не смутившись ее резкостью, предложил вонючий бродяга. - Давай, а?
Илона долго молча смотрела на него, не понимая, что он говорит. Ей хотелось плакать. Ей хотелось домой, к маме... но мама давно умерла...
- Давай, - вдруг сказала она. - А где пить будем?
- Есть отличное местечко! - завопил на всю улицу Юрий. - Тепло, сухо, ни мух, ни крыс, ни тараканов! Пойдем, красавица!
Илона, отчаянно встряхнув головой, пошла по Гороховой рядом с оборванцем. Ее ничуть не задевали взгляды встречных. Пусть думают, что хотят. Она взрослая свободная женщина, она сама выбирает свой путь. Сама строит свое будущее. И пошли они все к чертям собачьим!
Глава пятнадцатая.
Карпов, пригорюнившись, сидел возле кухонного окна, глядя во двор. Снова милая девочка где-то запропастилась, и что ей дома не сидится? Ну, конечно, дело молодое, погулять хочется, повеселиться... а с ним-то какое может быть веселье? Только телевизор смотреть да радио слушать, вот и все развлечения. Да в лотереи играть. Вот уж увлечение не по деньгам! И зачем только она покупает столько билетов? Это же с ума сойти, каждую неделю - на двести рублей! А в месяц-то что получается? Восемьсот! Она что, миллионер тайный? Ну, правда, один раз выиграла... и немало, прямо скажем, а только все-таки меньше, чем потратила. Даже и сравнивать нечего. Это вообще для дураков придумано, все эти лотереи. Обманывают народ, как хотят, выуживают денежки из рабочих карманов, а глупенькие девочки вроде Илоны верят, что можно выиграть машину или квартиру. Где это видано, чтобы простой человек выиграл? А те, которых по телевизору показывают, как будто они получили квартиру в Москве или новенький блестящий автомобиль, - ну, это подсадные, кто ж этого не понимает? Вот среди знакомых Карпова никто никогда не выигрывал, ничегошеньки. Илона только один раз сумела ухватить три сотни. Да это же случайность, всем ясно, недосмотрел кто-то из тех, кто выигрышные билеты отбирает, пропустил один, не заметил. А так-то все знают, что билет с выигрышем в продаже никак очутиться не может, такие билеты только своим раздают. Проверенным людям. Чтобы они половину выигрыша, а то и побольше, отдали обратно. Ну, это их дело, их игры, Карпова это не касается. Он билетов не покупает.
Но куда же все-таки Илоночка делась? И не говорила ведь, что к подруге пойдет, вообще ничего не сказала, ушла, и все.
А он-то сегодня на обед картошечки нажарил, с лучком, да сосиски отварил... уж такой обед, пальчики оближешь! Котлет вот нету, Илоночка очень котлетки уважает... но за ними далеко идти, а у него сегодня уж так спина разболелась! Не добраться ему до того магазина, никак. А чем, собственно, сосиски хуже? Тоже очень приличная еда. Не у всех такое каждый-то день бывает.
Карпов тяжело вздохнул, встал и пошел в комнату, придерживаясь за стены. Он никогда не обращал внимания на то, что по всей его квартире на стенах красовались черные полосы жирной грязи - следы его рук. Да и зачем стенки-то рассматривать? Лучше в окно поглядеть. Или вот телевизор включить можно. Вон он какой, большой, красивый! Цветной! Жаль только, программы нет. Ну, и без программы хорошо.
Закончились вечерние новости, а Илона все не возвращалась. Карпов начал уже понемножку беспокоиться. Если бы девочка сказала, что идет к подруге, тогда другое дело. Но она ничего не говорила. Куда же она подевалась? Хотя, конечно, могла куда угодно пойти, и ему даже словом не обмолвиться, уже ведь такое случалось. Зачем ей докладываться, кто он такой, чтобы на него внимание обращать? А вот почему-то болит сердце, и все тут. Ноет, как будто беда какая недалеко. Нет, только не это. Только бы ничего с девочкой не случилось.
Тревога все сильнее и сильнее охватывала Алексея Алексеевича, а он никак не мог понять, в чем же дело. Он выключил телевизор, снова пошел на кухню, приник к окну. Темно уже, ничего не разглядеть во дворе. Хоть бы Илоночка поскорее вернулась...
Кто-то позвонил в дверь. Звонок был странный - длинный, нервный, как будто там, на площадке, начался пожар. Карпов поспешно заковылял в прихожую, охваченный страхом, не спрашивая, распахнул дверь. И увидел старого знакомца, еще по тем временам, когда Лялька жива была, Петьку-бомжа.
- Ты чего? - удивился Карпов.
- Да там это... ну, типа того... бабе твоей чего-то совсем плохо, ты бы ее забрал что ли...
- Какой бабе? - не сразу понял Алексей Алексеевич.
- Да новой твоей, что у тебя живет. Тут ее до двора-то довели, а дальше никак. Ты бы пошел, что ли?
Карпов наконец сообразил, что речь идет об Илоне, и, как был, в тапочках, выскочил из квартиры. Петька суетился рядом, обдавая Карпова подвальной вонью и жутким запахом какого-то несусветного спиртного, то ли тормозухи, то ли "красной шапочки", то ли еще чего-то в этом роде, но Карпов Петьку не замечал, он, едва выйдя из подъезда, увидел Илону, стоявшую возле арки, прямо под слабенькой лампочкой, освещавшей въезд во двор. Карпов, забывший второпях палку, схватился за Петькину руку и устремился к своей девочке. Подойдя к ней, он окончательно перепугался. Илона была бледна, как смерть, она с трудом держалась на ногах и то и дело прикрывала глаза, как будто у нее невыносимо кружилась голова.
- Девочка, - забормотал Карпов, - девочка моя, что это ты... домой пойдем, домой... идем-ка, скорее... ну, давай...
Илона попыталась сделать шаг, но тут же пошатнулась и снова прижалась к стене.
- Петька, помогай! - приказал Карпов, от ужаса начавший понимать, что надо действовать быстро и энергично. - Давай, тащим ее домой!
Петька, радуясь тому, что ему довелось участвовать в настоящем деле, подхватил Илону под руку и повел через двор к подъезду. Карпов, забывший о болях в спине, поддерживал ее с другой стороны. Илона едва волочила ноги, не слишком мускулистым мужикам пришлось нелегко, но в конце концов они втащили ее в квартиру и уложили на кровать. Карпов тут же шуганул Петьку, чтоб не натряс вшей, и, закрыв за ним дверь, вернулся к Илоне.
- Девочка, что случилось? - кричал он, пытаясь дозваться до едва теплившегося сознания Илоны. - Что с тобой?
Илона наконец с трудом выговорила:
- Не знаю, почки, наверное... плохо мне...
Так, решил наконец Карпов, надо "скорую" вызывать. Иначе никак. Это было для него серьезным решением. В кругу его друзей и знакомых врачам не доверяли, а уж вызвать "скорую" считалось чуть ли не позором. Почему это так - Карпов никогда не задумывался, он просто жил в своей среде и принимал принятые в ней правила жизни. Но он видел, что Илона чуть жива, и чувствовал, что без врача тут никак не обойтись.
- Девочка, я сейчас позвоню, я врача вызову! - крикнул он ей в ухо, но Илона никак не отреагировала.
Карпов вышел на площадку. В квартире напротив телефона не было, нужно было подниматься наверх, а ведь поздно уже, сообразил вдруг Алексей Алексеевич, соседи-то, наверное, спят... и тут из комнаты до него донесся страшный хрип. Это хрипела Илона. Тут на Карпова напал такой страх, что он просто-напросто заорал во все горло:
- Помогите! Помогите! Помирает она!
Дверь подъезда открылась, вошла соседка с верхнего этажа. Карпов бросился к ней, и она отпрянула от неожиданности.
- Саша, что случилось?
- Илоночка помирает! Почки вроде бы! Врача надо!
Соседка, глянув на его опрокинутое лицо, быстро сказала:
- Сейчас вызову, иди к ней. Как ее фамилия? Лет сколько?
- Ланкова она, Ланкова... а лет... не знаю я, около тридцати вроде бы...
Соседка бегом помчалась наверх, к себе, а отчасти успокоенный Карпов вернулся в квартиру, оставив дверь распахнутой настежь. Илона лежала неподвижно, закрыв глаза, ее голова как-то странно скатилась вбок, и вроде бы она даже не дышала. Карпов снова ударился в крик:
- Илоночка! Девочка! Чего ты? - Он схватил ее за плечи, встряхнул, уложил поудобнее, снова встряхнул... Илона медленно приоткрыла глаза, вздохнула. Но она явно не видела Карпова, она вообще ничего не видела вокруг себя, и что-то было такое в ее взгляде, что Карпов задохнулся от ужаса и снова закричал:
- Илона! Очнись! Девочка, не оставляй меня! Илона-а!
В прихожей послышались громкие уверенные шаги, чья-то сильная рука отстранила Карпова, над Илоной склонился высокий мужчина в белом халате. Но Карпов уже ничего не соображал от страха. Он продолжал кричать:
- Илоночка! Девочка! Очнись!
Врач "скорой" небрежно обернулся и хлопнул Карпова по макушке, как будто увидел на его голове муху, и Алексей Алексеевич тут же замолчал. А врач присмотрелся к Илоне и вдруг сказал:
- Это не почки. Это отравление. Что она пила?
- Не знаю, - пробормотал Алексей Алексеевич, - не знаю... такая вот пришла...
Что было дальше - Карпов не помнил. Он очнулся только тогда, когда огни "скорой", увозящей его девочку, исчезли в подворотне.
Глава шестнадцатая
...В густой синей тьме вспыхнула точка золотистого света далеко-далеко... и к ней вел странный круглый коридор, высокий, широкий, заполненный все той же синей тьмой, кое-где прорезанной узкими черными полосами... Что это, растерянно подумала Илона, куда я попала? Она почему-то не ощущала собственного тела, но это ей ничуть не мешало, она как будто плыла в невесомости, но ей не было легко, что-то мрачное и злое шевелилось в глубине души, мешая устремиться к золотому свету, таща куда-то вниз... Илона с трудом оторвала взгляд от золотистой точки и глянула под ноги... хотя у нее как будто бы и не было ног, во всяком случае, она их не заметила... зато увидела нечто, испугавшее ее до дрожи. Там, внизу, бурлила грязно-желтая зловонная жижа, и едкий пар от нее тянулся к Илоне гибкими, бесконечно длинными щупальцами... Илона рванулась вверх, желая уйти от этих чудовищных струй, всем сердцем, всей душой стремясь к золотой точке в глубине круглого коридора... это тоннель, сообразила наконец она, это тоннель... наверное, я под землей, в метро... в метро? Но как я могла попасть сюда? Она ничего не помнила. Но мощный внутренний порыв помог ей подняться, взлететь... и тогда она увидела еще кое-что. И эта картина привела ее в окончательное недоумение... но при этом страх почему-то оставил ее. Она увидела саму себя. Правда, она не сразу догадалась, что это именно она, просто ей показались знакомыми каштановые волосы, бледное лицо с закрытыми глазами... вокруг ее неподвижного тела, лежавшего на каком-то странном белом столе, узком, с металлическими ногами, толпились люди в белом, с лицами, скрытыми масками... И еще вокруг стола стояло множество разных машин и аппаратов, а от ее собственного безжизненного тела тянулись к аппаратам длинные трубки... Надо же, с непонятным ей самой безразличием подумала Илона, чего это они суетятся? Они что, не понимают, что меня там нет? Я же вот где, немножко в стороне, сверху... ну, пусть их хлопочут, мне-то какое дело?
Она снова посмотрела вверх, в синюю глубину тоннеля, на мягкий золотой свет, и ей захотелось как можно скорее добраться до него, раствориться в нежном сиянии... но что-то держало ее, как привязанные к ногам гири, не давало взлететь, воспарить... Илона металась из стороны в сторону, но ей никак не удавалось оторваться от невидимого груза... почему, почему это так, с горькой жалостью к самой себе думала она, я хочу туда, наверх, к свету, я знаю, что там другой мир, чистый и радостный, я же чувствую это, я вижу, да, вижу, кто мешает мне подняться туда...
Тяжесть в душе начала нарастать, превратившись в свинцовые ядра, Илону потянуло вниз, к извивающимся струям обжигающего пара, к бурлящей густой жиже, готовой поглотить все, что только приблизится к ее мутной поверхности... Нет! - закричала Илона, но оказалось, что у нее нет голоса, что кричит она мысленно... но это ее не остановило, она снова во всю силу своей мысли закричала: Нет, нет! Я хочу к свету! Спасите меня, спасите! Я хочу быть там, я стану достойной радостного мира!
И в тот же миг она помчалась вверх по туннелю, как сорвавшийся с привязи воздушный шарик, блестящий, небесно-голубого цвета, с веселым хвостиком... Синие стены туннеля неслись мимо нее, золотистая точка быстро росла, но ее свет не слепил, а манил, он был чарующим и нежным... Илона задохнулась от счастья. Там, вверху, впереди - чудесный край, там ее ждет бесконечное блаженство... скорее, скорее туда!
Но внезапно ее полет прервался, свет погас, Илона потеряла сознание...
А когда она снова открыла глаза, то увидела над собой обычный белый потолок с лампой дневного света. Скучный белый потолок. И ничего больше.
Илона подняла голову, осмотрелась. Больница, вот оно что. Небольшая светлая палата, всего четыре койки, три из них - пустые. Как это ее сюда занесло? Черт побери, ей же домой нужно! Какой сегодня день? Ведь в понедельник...
Ее словно что-то ударило под ложечку. В понедельник - что? Что должно произойти в понедельник? Она никак не могла вспомнить. Но что-то очень важное, очень нужное, такое, что решит все ее будущее... черт, черт побери, что же это такое?!
Она должна вспомнить. Обязательно должна.
Дверь палаты тихо скрипнула, вошел высокий молодой врач, рыжеволосый, веснушчатый. Илона мельком подумала о том, что все врачи, которых она видела в своей жизни, были почему-то очень высокого роста... впрочем, она их видела редко.
- Ну, как дела, беспаспортная? - весело спросил доктор.
- Нормально вроде бы, - ответила Илона и обнаружила, что ее голос звучит хотя и тихо, но в общем вполне обычно. - Ничего не болит. А что со мной такое?
- Такое с тобой, что думать надо, что делаешь, - непонятно ответил доктор. - Ладно, завтра будем тебя выписывать.
- Хорошо, - улыбнулась Илона. - А завтра какой день?
- Пятница. А тебе какой надо?
- Да мне все равно, мне бы домой поскорее.
- С отравлением суррогатами подолгу не держим, - усмехнулся врач, садясь на край кровати и снимая с шеи стетоскоп. - Ну-ка, послушаем, как твое сердечко.
- Какими суррогатами? - спросила Илона, задирая казенную сероватую рубаху из грубого холста.
- Алкогольными, - пояснил врач, прикладывая стетоскоп к ее груди. Не пила бы всякую гадость - не попала бы к нам. Так что после обхода иди к сестрам на пост, звони домой, чтобы одежонку принесли.
- У меня нет телефона, - растерянно сказала Илона.
- Ну, не знаю... возьмешь что-нибудь наше, после вернешь. Что, и никто не придет тебя проведать?
- Придет, наверное, - решила Илона, сообразив, что Карпов, конечно же, очень тревожится о ней. Лишь бы он добрался до больницы сегодня, тогда она отправит его за одеждой. - А где я? Какая это больница?
- Мариинская, - ответил доктор, снова вешая стетоскоп себе на шею. На Литейном проспекте. Ну, сердце у тебя крепкое, работает отлично, никакая гадость ему не помеха. А почки тебе обязательно нужно лечить. Но не у нас. Все, лежи, набирайся сил, завтра после обхода - домой. Надо же, - покачал головой врач, вставая. - Чуть не умерла! Скажи спасибо тому, кто вовремя тебе "скорую" вызвал. Еще несколько минут - и не смогли бы спасти.
Он ушел, а Илона откинулась на подушку и задумалась, глядя в потолок, покрытый тонкими затейливыми трещинами. Отравление суррогатами... что же это она такое выпила, а главное - где, с кем? Ничего не помню, сердилась она, да что же это такое? Надо было доктору сказать, что память потеряла, пусть бы дал какое-нибудь лекарство... ох, нет, если узнает - завтра не выпишет, а у нее ведь есть какое-то важное дело в понедельник... только она забыла, какое именно, но ведь завтра только еще пятница, за три дня она обязательно вспомнит, можно не сомневаться. Вспомнит, вспомнит...
Хоть бы Карпов догадался прийти, поскорее, чтобы она спокойно ждала завтрашнего дня, зная, что ей есть в чем добраться до дома... какой у нее странный дом, дом, в котором живет Карпов... то ли заботливый брат, то ли любящий папаша... смешной старичок, горбатенький, хроменький... наверное, это он вызвал ей врача, кто же еще стал бы о ней тревожиться? Она никому больше не нужна.
Карпов не спал всю ночь, мучаясь тревогой, с ужасом думая, что его девочка может умереть где-то там, в какой-то больнице, а он даже не знает, куда ее увезли, и что же теперь делать... Он то ложился в постель, то снова вставал и выходил в кухню, куря одну сигарету за другой, чувствуя, как сердце то и дело замирает от страха. Потом он вдруг вспомнил, как Илона достала с кухонного шкафа бутылку водки и подумал: а вдруг там еще какая-нибудь заначка лежит? Он придвинул к шкафу табуретку, с трудом вскарабкался на нее и, подняв руку, принялся шарить по крышке ободранного предмета кухонной обстановки. Заглянуть наверх он не мог - роста не хватало. Он и в самом деле нащупал бутылку, а рядом с ней лежал какой-то сверток, но его Карпов нечаянно задвинул так далеко, что достать уже не смог. Да и не слишком-то его интересовал этот сверток, ну, спрятала девочка что-то свое, женское... кому какое дело? А вот бутылка... Карпов бережно подтащил ее к себе, сполз с табурета, рассмотрел. Ого, почти половина! Ну, ему сейчас столько не надо, конечно, ему бы только один глоточек, чтобы немножко успокоиться...
Ему и в самом деле хватило одного глотка. Он уснул прямо на кухне, уронив голову на стол.
Разбудил его настойчивый звонок в дверь, и Алексей Алексеевич, не поняв спросонок, где он находится, едва не свалился с табурета на пол. Но успел уцепиться за стол и наконец утвердился на ногах. Звонок продолжал дребезжать. В голове Карпова мелькнула ненормальная мысль - Илоночка вернулась! Он, спотыкаясь от торопливости, доковылял до прихожей и распахнул дверь. На площадке стояла соседка с верхнего этажа.
- Саша, как вы тут? - с сочувствием в голосе спросила она. - Я вам тут немножко поесть принесла.
Она протянула Карпову большой полиэтиленовый пакет, чем-то наполненный, и Алексей Алексеевич с благодарностью принял подарок.
- А вы не знаете, - робко спросил он, - как она там... ну, я не очень соображал, как оно тут было... - Он помнил только то, что врач гнал его куда подальше, чтобы не путался под ногами и не мешал.
- Ну, Саша, вы просто как ребенок, - покачала головой соседка. - Вы что, не запомнили, куда ее увезли?
- Не, не помню... а что, сказали, куда? - спросил Карпов, с надеждой глядя на соседку.
- Конечно, сказали, - ответила та. - В Мариинскую больницу. Вы бы поехали, узнали, как она там.
- А как же, - мгновенно засуетился Карпов, - сейчас и поеду!
- Вы одежду для нее возьмите, - посоветовала соседка. - Туфли, вообще во что одеться.
- Дак ведь разве ее так быстро выпишут? - не поверил Алексей Алексеевич.
Соседка чуть заметно улыбнулась.
- Сейчас в больницах подолгу не держат, - объяснила она. - Так что если она чувствует себя более или менее нормально - выставят в одну минуту.
- Ага, - понял Карпов. - Ладно, я сейчас соберу что надо... вот спасибо вам, что бы мы без вас делали? Ведь и помереть могла Илоночка! Запросто могла помереть!
- Ну, совсем не обязательно, - отмахнулась соседка. - А в общем, сама виновата. Не надо было пить всякую дрянь. Как это ее угораздило?
- Не знаю! - взмахнул руками Карпов. - Не знаю! Где она так... не знаю!
- Ну, вы не волнуйтесь, поезжайте лучше в больницу. - И соседка ушла.
Карпов сначала отнес на кухню пакет и выложил его содержимое на стол. Ого, обрадовался он, увидев щедрые дары доброй соседки, тут и девочке есть что отнести! Яблочки, коробка сока, пачка печенья - это ей. А кусок колбасы и буханка хлеба - это ему. Да тут еще и пять луковиц, и риса пачка, и макароны, и сливочное масло! Вот это богатство! Ох, плохо он поблагодарил соседку, плохо! Ну, ничего, он ее часто видит, скажет еще, как он ее уважает и ценит.
Собрав вещи для Илоны, Карпов с рюкзаком на спине отправился в дальний путь - на Литейный проспект.
Глава семнадцатая.
Смешной Карпов пришел в два часа, и его пропустили к Илоне, несмотря на то, что время посещений начиналось с четырех. Но несчастный перепуганный инвалид вызвал острое сочувствие работников больницы, и его даже проводили до палаты, в которой лежала Илона, приняв за близкого родственника отравившейся какой-то гадостью дурочки.
- Илоночка, девочка! - воскликнул он, входя. - Как ты тут?
Илона всмотрелась в бледное небритое лицо, в мешки, набрякшие под подслеповатыми бесцветными глазками Алексея Алексеевича... господи, до чего же он жалок! Но ведь если бы не он...
- Дедуля, это ты "скорую" вызвал? - спросила она.
Карпов хихикнул. Ишь ты, уже дразнится! Дедуля... это же надо придумать такое! Ну, а раз дразнится - значит, не помирает, все в порядке.
- Дак я же чего... как я-то вызову, телефона-то нет! Соседка это, соседку я попросил, ей надо спасибо сказать и в ножки поклониться, добрая женщина!
- Ну, не сама же она догадалась? Ты к ней пошел, да?
- Да не ходил я, не ходил! - Карпов всегда был предельно точен в деталях и не терпел искажения фактов. - Она как раз в подъезд зашла, домой возвращалась! Вот я и сказал ей! А она поднялась к себе и позвонила!
Илона чуть заметно покачала головой и улыбнулась. Что с ним разговаривать, все равно будет на своем стоять... но она обязана ему жизнью.
- Меня завтра выпишут, - сказала она. - Ты бы принес мне, во что одеться.
- А я и принес! - воскликнул Алексей Алексеевич. - Вон рюкзачок, под дверью, в коридоре! Соседка посоветовала, возьми, говорит, что надо, отнеси сразу, чтобы девочке спокойно было! А видишь - уже и выпишут завтра, вот как хорошо-то! А я как раз и принес, что надо! Все принес, ты не думай! И вкусненького тоже принес, яблочки, сок, печеньице... тебе полезно будет соку-то попить.
Карпов от радости, что Илона уже здорова и завтра будет дома, окончательно разволновался. Он сиял, глядя на свою девочку, суетливо поправлял ее постель, гладил Илону по руке... Илоне стало смешно.
- Ты иди домой, - попросила она. - Мне спать хочется. А вещи занеси сюда, вон, в тумбочку сложи. Ладно?
- Ладно, конечно, ладно, - Карпов поспешил выполнить просьбу Илоны. Сложив в тумбочку ее джинсы, высокие ботинки, свитер и легкую куртку, красиво расставив сок и яблоки, он еще раз робко погладил Илону по руке и ушел, постукивая палкой по больничному полу.
Илона, проводив его взглядом, сразу же задремала. Ей снилась синяя тьма, снилось пятнышко золотистого света вдали, но она не могла приблизиться к свету, ее держало что-то тяжелое, мрачное, пугающее...
К вечеру она проснулась, выпила немного сока, сгрызла яблоко - и почувствовала себя вполне сносно. Только спина болела. Но доктор сказал же, что это почки, что лечить надо... ну и ладно, вылечит. Потом как-нибудь. Скорее бы завтра, скорее бы домой... пусть даже это всего лишь убогая квартира Карпова. Все равно там лучше, чем в больнице.
Ночь прошла спокойно, Илона спала без снов, а утром проснулась рано-рано, и сразу же отправилась умываться. Ей хотелось быть полностью готовой к выписке в тот момент, когда придет дежурный врач и скажет, что она может уходить. Она забыла спросить Карпова, придет ли он ее встретить, да это было и неважно. Сама доберется, недалеко ведь от Литейного до Мойки. Лишь бы отпустили.
Но она так и не вспомнила, что за важное дело было у нее назначено на понедельник. И ее это тревожило. Однако Илона решила, что, придя в квартиру Карпова и очутившись в знакомой обстановке, вспомнит наверняка. А может быть, у нее есть какая-нибудь пометка в записной книжке, что лежит на кухонном шкафу.
Выслушав советы дежурного врача и тут же выбросив их из головы, Илона получила у медсестры справку о пребывании в больнице и наконец-то вырвалась на свободу. На скамейке напротив корпуса, где она лежала, смирно сидел Алексей Алексеевич. Илона улыбнулась. Похоже, он тут с рассвета. Или со вчерашнего дня. Как прирос к лавке!
Илона уселась рядом с ним, они не спеша выкурили по сигаретке, поговорили о том, о сем. Потом Илона предложила:
- Дедуля, а давай немножко погуляем, а? Мне в парк хочется, подышать после больницы.
- А ты не устанешь, девочка? - забеспокоился Карпов. - В какой парк-то? Тут рядом и нет никаких парков! Да и прохладно сегодня, не замерзла бы ты!
Илона грустно улыбнулась. Надо же... кроме вот этого смешного человечка, она, похоже, не нужна никому в целом свете. Никто о ней не вспомнит, никто ее не пожалеет... ох, спасибо ему за всю его доброту, заботу...
- Пойдем в Михайловский, - попросила она. - Дойдешь?
- Да конечно! - возмутился Алексей Алексеевич. - Чего это я не дойду? Мы же не бегом побежим!
- Нет, не бегом...
Илона не понимала, почему ей так хочется именно в Михайловский сад, но ее тянуло туда, как магнитом. Ей подумалось, что там, в этом старом парке, она может что-то вспомнить, что к ней вернется забытое в коме. Вряд ли это действительно так важно, но все равно, неприятно знать, что в голове образовалась какая-то странная дыра.
Уже перевалило за полдень, и бледное сентябрьское солнышко стало пригревать по-настоящему. В саду было полным-полно народу - родители и бабушки после обеда вывели погулять детишек, еще не опомнившихся от первых дней нового учебного года, и тут же носились счастливые собаки, радуясь хорошей погоде, и вообще мир внутри Михайловского выглядел прекрасным, как никогда. Илона и Карпов, войдя в парк со стороны Садовой улицы, сразу свернули с центральной аллеи влево, неторопливо обогнули пруд, вышли к большой лужайке перед Русским музеем. Карпов заметил, что на одной из скамеек на краю лужайки только что освободились места и торопливо потащил Илону к ней:
- Давай посидим, сколько можно ходить!
Они пристроились рядом с тремя старушками. Одна из них была при коляске с младенцем, две другие присматривали за детьми постарше, игравшими в догонялки. Илона откинулась на спинку скамьи, подставив лицо лучам солнца. Ей было странно и томно, она чувствовала себя так, будто все ее кости растворились, а тело превратилось в желе. Ей не хотелось двигаться, не хотелось говорить, ей даже дышать было лень. Она закрыла глаза и стала думать о том, что с ней случилось, о том золотистом свете, который привиделся ей среди густо-синей тьмы... Карпов молчал, думая, что Илона задремала. Ему тоже было хорошо. Его девочка поправилась, они шли домой, а дома все есть - и покушать, и выпить немножко... чего еще желать человеку?
Наконец Илона, глубоко вздохнув, сказала:
- Ладно, дедуля, пошли домой.
Алексей Алексеевич подхватил свой рюкзачок, натянул на плечи лямки, взял трость, поднялся - все это заняло у него немало времени, но Илона, как ни странно, на этот раз не почувствовала раздражения, наблюдая за медленными и неловкими движениями Карпова. Ну, не может он по-другому, что тут поделаешь?
Они пошли в сторону Спаса на крови по боковой аллее. Под деревьями, начинавшими понемногу желтеть, царила влажная тень, пятна солнца, пробивавшиеся сквозь листву, прыгали под ногами, как круглые золотые лягушки, и Илона снова подумала о том золотистом свете... что это было такое, почему тот свет был так прекрасен и так манил к себе? Где он, этот свет? Что за коридор вел к нему, круглый, синий? Удивительно красивый синий цвет... как бы попасть туда снова?
Мальчонка лет пяти мчался со всех ног им навстречу, визжа от обуявшей его радости жизни. Илона, отвлекшись от мечтаний, с улыбкой посмотрела на него. Он был уже почти рядом с ней и Карповым... и надо же тут было случиться такому, что столь же восторженный молодой пес выскочил на аллейку, заливисто гавкая и явно не соображая, куда несется. Столкновение было неизбежно, и Илона вдруг испугалась за малыша. Упадет, расшибется... она резко шагнула вперед, наклонилась, протянула руки - и как раз вовремя. Мальчишка налетел на собаку, оба завопили, как резаные, и пес кубарем покатился по влажной черной земле, а малыш влетел прямиком в протянутые руки Илоны. Она пошатнулась от толчка, но устояла, и тут же крепко прижала ребенка к себе, бормоча:
- Ну, не кричи, все в порядке, ты ведь не ушибся, правда, скажи, не ушибся?
Пацан перестал кричать, но испуг у него еще не прошел, по его мордашке в три ручья лились слезы, он всхлипывал, раскрыв рот... и тут сильные мужские руки протянулись к нему, забрав у Илоны дрожащее тельце ребенка. Илона подняла голову, но сначала увидела расширившиеся женские глаза - карие, с длинными густыми ресницами. Женщина, держа за руку девочку лет семи-восьми, смотрела на парнишку, судорожно обхватившего отцовскую шею. А отец...
Илоне показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Перед ней, прижимая к себе плачущего ребенка, стоял Раменский.
И тут она вспомнила все.
Глава восемнадцатая
Илона растерянно смотрела на Карпова, хлопотавшего у плиты. Она не помнила, как Алексей Алексеевич привел ее домой. Перед ее глазами неподвижно стояла одна и та же картина: Раменский, прижимающий к себе сына, а рядом - его жена, обнявшая за плечи тоненькую вихрастую девочку в джинсовом комбинезончике...
Как же это так, думала Илона, почему у него такая жена... она ведь должна быть совсем другой, она должна быть отвратительной особой, которую невозможно любить, иначе зачем же Антон встречался с ней, Илоной... как же это так? Его жена... она была примерно того же возраста, что и сама Илона, но совсем другая внутренне... Илона почему-то сразу это поняла, она как бы увидела эту женщину насквозь, заглянула в самую глубь ее души... и нашла там только нежность, доброту, спокойствие... никому она не завидовала, никому не желала зла, просто любила мужа и детей и не хотела в жизни ничего другого... и деньги ее не интересовали. Илона не знала, как она об этом догадалась, но была уверена: потеряй Антон все, стань он нищим, больным, калекой - эта женщина будет все так же любить его и хранить ему верность, будет так же преданно воспитывать его детей...
Пошел дождь, по подоконнику застучали крупные тяжелые капли, и Илона повернулась и стала смотреть на темный двор с жалкими пародиями на кусты, торчавшими под облупившимися стенами. Плачущая крупными слезами ветка заглянула в окно. Илоне припомнился сон, что приснился ей давным-давно: в том сне вокруг нее не было ни земли, ни воды, ни облаков, ни неба, ни тьмы, ни света, был только липкий серый мир вокруг посеревшей, поседевшей души...
А потом был теплый золотой свет в прекрасной синей глубине...
Илона вздрогнула и огляделась. До нее донеслась вонь сальной грязи, пропитавшей квартирку Карпова. Какое убожество... какое убожество! Как вообще она могла очутиться здесь, она, с детства мечтавшая о красивой жизни... но разве тогда, в детстве и юности, она мечтала о том, чтобы раздобыть красивую жизнь для себя за счет горя и сиротства чужих детей? Ох, нет, конечно же, нет... Ее ладони до сих пор ощущали теплое маленькое тельце ребенка. Илона никогда не думала о детях, никогда не хотела их иметь, впервые эта мысль появилась у нее после знакомства с Антоном, и то лишь потому, что в ребенке она видела средство удержать при себе Раменского... и вдруг простое прикосновение к нежной коже малыша разбудило в ней нечто древнее, вечное, неистребимо присущее женщине...
Карпов поставил перед ней тарелку с жареной картошкой и двумя толстыми сардельками странного красновато-коричневого цвета с фиолетовым отливом. Интересно, из чего это сделано, из дохлой лошади, что ли, равнодушно подумала Илона, принимаясь за еду. Есть ей не очень-то хотелось, но и обижать заботливого Карпова тоже было ни к чему, он ведь так старался. Алексей Алексеевич вдруг спохватился:
- А стопочку?
- А есть? - спросила Илона.
- Конечно! - воскликнул Карпов. - Нарочно приберег, чтобы твое выздоровление отпраздновать! Немножко, правда, ну, тебе ведь все равно нельзя пока что, наверное.
Может, и нельзя, подумала Илона, а может, и наоборот, очень даже нужно. Чтобы мозги прочистить. Чтобы смыть грязную накипь, образовавшуюся от бурления ее злобных мыслей. Дура, дура, без устали повторяла Илона, как я могла такое придумать? С чего я взяла, что он меня любит? Он же прямо и честно сказал - развлеклись, и довольно. Расстанемся друзьями. А я вцепилась в него, как клещ, всю свою глупость выплеснула на него, всю свою бабью дурость...
Они с Карповым выпили по стопочке, пожевали картошку, выпили еще по одной. В бутылке почти ничего уже не оставалось, но Илона, как ни странно, не загорелась тут же страстным желанием сбегать за новой бутылкой. Она то и дело недоуменно поглядывала на собственные руки, упорно хранившие непривычное ощущение - ощущение, рожденное маленьким детским тельцем, хрупким, теплым, беззащитным... разве она сможет заменить этим малышам мать? Нет, конечно, маму никто не заменит... Илона вспомнила тот день, когда узнала о гибели своих родителей. Она была уже вполне взрослой девушкой, но... но острое чувство сиротства, родившееся в тот страшный момент, больше никогда не покидало ее, хотя и спряталось где-то на самом дне души. Мама...
Илона тяжело поднялась, отодвинув тарелку. Надо идти к Нерадову. Необходимо все это отменить. Какой же она была дурой, когда затевала такой кошмар! Как вообще она могла додуматься до такого? Убить мать двоих малышей... ради того, чтобы отхватить себе богатого мужика? Впрочем, она ведь тогда не знала, что существует золотистый свет в густо-синем тоннеле... а теперь она это знает, она видела золото другого мира, ясного и чистого, и она должна исправить свою глупость. Сейчас же. Немедленно.
Карпов испуганно уставился на нее.
- Девочка, ты куда?
- Мне надо кое-куда сходить, - ответила Илона, с жалостью посмотрев на убогого калеку. Вот еще недоразумение... с ним-то как быть? Ну, после разберемся...
- Илоночка, да ведь вечер уже, а ты еще не окрепла по-настоящему, тебе бы отдохнуть надо, поспать, - заныл Карпов, тащась за ней в прихожую.
Илоне захотелось огрызнуться, послать урода куда подальше, - но она сдержалась, сама себе удивляясь. Что это на нее нашло? С чего это она прониклась жалостью ко всему миру? Что за слюнявая сентиментальность?
И тем не менее она ответила спокойно:
- Надо мне, дедуля. Ты не беспокойся, я скоро вернусь.
Нерадов оказался дома, но присутствовал он в своей квартире лишь, так сказать, телесно. Он был настолько пьян, что Илона сразу поняла: разговаривать с ним не имеет никакого смысла. Но тем не менее она сделала попытку докричаться до затуманенного сознания своего бывшего мужа.
- Толик, я насчет понедельника. Это была глупость с моей стороны, надо отменить заказ!
- А? - тупо уставился на нее Нерадов. - Как зззз? Ччем ты?
- Нужно отменить заказ!
- Ну да.
Больше ей не удалось добиться от Толяна ни слова. Он что-то мычал, пытался облапить ее, повалить на кровать. Илона без труда вырвалась из липких, лишенных силы рук Нерадова и ушла. Завтра суббота, думала она, время еще есть, я приду утром, пораньше, чтобы он не успел снова напиться, все будет хорошо...
Карпов не ложился спать, дожидаясь ее, и по жалобному, собачьему взгляду Алексея Алексеевича Илона поняла: дедуля боялся, что она снова останется ночевать то ли у подруги, то ли еще где-то... уж конечно, он не решился бы выяснять, где именно. Улыбнувшись жалкому уродцу, Илона отправилась на кухню - пить чай. Карпов посидел с ней немного, а потом отправился в постель. Его давно уже клонило в сон.
А Илона долго-долго сидела над пустой чашкой, вспоминая все, что успела натворить в своей жизни до того, как ей явился золотой свет. Ну, впрочем, то, что было до встречи с Нерадовым, можно отнести к разряду невинных шалостей. Она никому не причиняла вреда своими выходками, она просто жила, меняла мужчин, веселилась... А потом появился Толян. Вшивый принц, чтоб ему ни дна, ни покрышки... Он привил Илоне вкус к дорогим забавам... он вывел ее на "охоту"... он внушил ей мысль, что нет ничего страшного в том, чтобы убить человека. Он виноват во всем...
Стоп, вдруг сказала себе Илона, погоди-ка... Нерадов, безусловно, виноват во многом, но это его собственная вина перед людьми и высшими силами... однако виноват ли он перед ней, Илоной? Разве она была несмышленой девочкой, когда познакомилась с ним? Разве она не способна была сама отвечать за собственные поступки? Ведь нет же, она сама соглашалась на все, ей это нравилось! Да, нечего лгать самой себе, ей это нравилось!
Илона снова посмотрела на свои ладони. Малыш, смеющийся, визжащий от восторга, радующийся солнечному дню, ничего не боящийся, потому что рядом с ним папа и мама, готовые защитить его от всех бед мира... а если мамы не станет? А если вместо нее, такой понятной и любимой, появится чужая равнодушная тетя?
Илоне хотелось плакать, но слез почему-то не было, распухшие сухие веки горели, как присыпанные перцем... как ужасно вопила та толстуха, которую ограбила Илона...
Резко встав, Илона пошла в ванную, умылась и улеглась в постель. Она заставила себя расслабиться. Нужно немного поспать, чтобы завтра на свежую голову поговорить с Толяном, убедить его, заставить...
Она и в самом деле заснула, но ненадолго, потому что ей приснился кошмарный сон. Над ней нависла гигантская каменная ступня, длиной, наверное, метров в пять, не меньше, растрескавшаяся, облупившаяся... на Илону посыпались обломки гранита и каменная крошка, и она бросилась бежать, прикрывая голову руками... но тут же споткнулась и полетела в пропасть, на дне которой горело страшное багровое пламя... Илона закричала - и проснулась.
Карпов мирно храпел рядом, закутавшись с головой в свое одеяло, от него несло жареным луком и какой-то гнилью... Илону затошнило. Она встала и ушла в кухню. Села к столу, не зажигая света, опустила голову на руки. И просидела так до рассвета, думая о Раменском, хороня свои мечты, надеясь, что все обойдется...
Глава девятнадцатая
Карпов еще сладко спал, когда Илона вышла из дома. На Садовой она села, как обычно, на маршрутное такси и поехала к площади Репина. Утро было серым и унылым, как ее мысли, моросил мелкий противный дождь, а зонтик Илона забыла прихватить с собой... но ей было наплевать на то, что она промокнет. Лишь бы Нерадов никуда не уполз ночью, лишь бы он был дома и не успел снова надраться... лишь бы понял, что ей нужно.
Толян, конечно же, был дома, и не просто был, а храпел, развалившись поперек широкой кровати. Дверь в прокуренную до невозможности квартиру была не заперта, видимо, вчера Толян и думать забыл о ней. Илона вошла в пустую комнату, покачала головой. Направилась к окну, открыла форточку. Пусть хоть немного проветрится, а то совсем дышать нечем. И только после этого принялась будить Нерадова.
На это понадобилось довольно много времени. Толян рычал сквозь сон, махал кулаками, норовя заехать в нос назойливой приставаке, дрыгал ногами, - но в конце концов Илоне удалось докричаться до него.
Толян сначала приподнялся на локте, глядя на Илону мутными глазами, потом с кряхтеньем сел, спустив ноги с кровати, и только после того, как Илона сунула ему под нос бутылку пива и он разом выпил ее прямо из горлышка, в его взгляде появились первые проблески если не мысли, то хотя бы узнавания.
- А... - прохрипел он, - это ты... чего надо?
- Давай, просыпайся, дело есть, - потребовала Илона. - Серьезное дело. Ну, вставай, иди под душ!
Она заставила Нерадова отправиться в ванную, а сама тем временем, переворошив все на загаженной кухне, отыскала пачку чая и соорудила Толяну настоящий чефир. Когда Толян водрузился за столом и жадно закурил, запивая дым черным горячим напитком, Илона приступила к делу.
- Нужно все отменить, - резко сказала она.
- Что - отменить? - не понял ее Толян.
- Заказ отменить! Слышишь? Скажи тем людям... тому человеку, не надо этого делать!
- Ты что, чокнулась? - уставился на нее Нерадов, вроде бы даже протрезвев, когда до него дошел наконец смысл произносимых Илоной слов. Ты соображаешь вообще, что несешь?
- Соображаю. Нужно все отменить. Отменить, - твердила, как попугай, Илона. - Ты должен это сделать. Должен.
- Да не могу я ничего отменить! - вдруг яростно заорал Нерадов. - Что ты ко мне привязалась? Я не знаю, как это сделать! Ты что думаешь, эти наемные деляги вот так просто по улицам бродят? Мне организовали встречу с ним, и все! А где его теперь искать - понятия не имею!
- Найди того человека, который тебя свел с ним! - продолжала настаивать Илона. - Ему скажи!
- Ничего не выйдет, он появляется в городе не часто, - покачал головой Толян. - И сейчас его точно нет. Да если бы и удалось с ним встретиться вовремя, деньги тебе все равно не вернут. Если заказчик отказывается от заказа - денежки пропадают. - Толян совсем не собирался докладывать Илоне, что заказы такого рода оплачиваются только после выполнения, и что тысячу долларов из ее четырех он сразу отложил для себя "за работу".
- Да наплевать мне на деньги! - заорала Илона не хуже Нерадова. Плевать, понял, ты, выродок? Нельзя ее убивать! Нельзя, нельзя!
Толян вдруг заржал.
- Детка, ты что, прониклась к ней возвышенным чувством? А может, ты сменила сексуальную ориентацию?
Илона, размахнувшись, изо всех сил ударила Нерадова по лицу.
- Подонок!
Толян окончательно взбеленился.
- Ты, шлюха! Если тебе надо - тащись в понедельник туда, где он будет, и сама с ним договаривайся! А сейчас - пошла вон! - Он вскочил из-за стола и так стиснул плечо Илоны, что она вскрикнула от боли. - Пошла вон! Он толкнул бывшую жену, и она отлетела к кухонной двери вместе с табуреткой, сильно ударившись спиной о косяк. Но тут же вскочила и, ничего уже не соображая от злости, бросилась на Нерадова и принялась молотить его кулаками. Видимо, ей удалось задеть какую-то чувствительную точку на его помятой физиономии, потому что в следующую минуту он взревел, схватил ее за запястья и поволок к выходу. Вышвырнув Илону на площадку, Толян с треском захлопнул дверь и запер ее на ключ.
Илона обессиленно прислонилась к стене. Черт бы его побрал, этого мерзавца... что же теперь делать? Как остановить весь этот ужас? Что делать, что делать... этот вопрос, как барабанный бой, колотился в ее голове, пока она спускалась по лестнице, пока пересекала двор... Потом она остановилась и достала из сумки так ни разу и не зазвонивший сотовый телефон. Если бы она знала номер Антона, она бы могла позвонить ему и предупредить! Но она не знает...
Ну и что, подумала вдруг она, при чем тут телефон, адрес-то ей известен! Надо просто-напросто пойти к ним и все рассказать. Покаяться. Признаться. Антон сумеет принять необходимые меры. Сегодня суббота. Толян говорил, что все должно произойти в понедельник. Время есть. Ничего страшного. Сейчас она пойдет туда...
Илона представила, как она падает на колени перед Раменским, как рассказывает ему все-все, как просит прощения у его жены, у детей... дети, конечно, ничего не понимают, они стараются успокоить бедную плачущую тетеньку, но жена Антона, бледная, с застывшим взглядом, отворачивается к окну и молча смотрит на улицу... Антон поднимает Илону, усаживает ее в кресло, приносит ей чаю...
Встряхнув головой, Илона пошла к Садовой - ловить маршрутку.
...Разумеется, подъезд был заперт, она знала об этом, к тому же ей не был известен номер квартиры Раменского, но Илона решила, что это сущая ерунда. Замок на двери подъезда обычный кодовый, нажимай одну кнопку за другой - и в конце концов он откроется. А уж найти квартиру - проще простого. Позвонит в любую дверь, спросит.
Но стоило Илоне начать манипуляции с замком, как дверь резко распахнулась, и Илона влетела бы внутрь, если бы ее не остановила твердая рука. Илона подняла голову - и испуганно ахнула. Перед ней стоял здоровенный молодой парень в защитной форме, с коротким десантным автоматом, висевшим на перекинутом через плечо ремне. Парень хмуро глянул на Илону и спросил:
- Вы к кому?
- К Раменским, - внезапно севшим голосом ответила Илона. Ну и ну, подумала она, заглядывая в открывшийся ее взгляду просторный, роскошно обставленный холл. Вот бы не подумала... снаружи дом как дом, ничего особенного, только рамы на окнах дорогие...
- Их нет, - строго сказал парень. - Странно, что вы пришли без звонка.
- Я... у меня срочное дело, - невнятно пробормотала Илона. - А когда они вернутся?
- Не знаю, - так же строго ответил охранник. - Мне не докладывают. Может, на дачу уехали, тогда поздно придут. А то и завтра к вечеру.
- А... а можно мне их подождать? - с надеждой спросила Илона.
- Нет, нельзя. Не положено.
Илоне ничего не оставалось, как пожать плечами и удалиться, изо всех сил стараясь сохранить лицо.
Завернув за угол дома, она остановилась. Как быть? Ждать их здесь? Но ведь они могут вернуться поздно ночью. Есть ли в этом смысл? До ночи далеко, она устанет, промерзнет... да и соваться к людям с таким страшным, пугающим разговором в поздний час... не лучше ли отложить до завтра? Но завтра воскресенье, они могут остаться на даче на весь день... а потом будет уже понедельник. Тут Илоне пришло в голову, что Толян вполне мог и соврать. Неужели действительно наемный убийца стал бы называть точное время акции? Едва ли. Хотя, конечно, все возможно, и лучше не рисковать. Но и сидеть здесь тоже нет резона. Конечно, лучше ей прийти пораньше утром в понедельник. Антон поедет на работу, вот тут-то она его и перехватит... стоп, не годится. В их фирме сотрудники приходят к десяти, наверняка его жена выйдет из дома раньше, поведет старшенькую в школу... да неужели она сама водит ребенка на занятия? Пожалуй, у них должна быть какая-то прислуга, или шофер отвозит девочку... в общем, надо подождать до утра.
Илона не в силах была признаться себе, что уходит сейчас просто потому, что устала, что ей холодно, что ей просто лень топтаться перед чужим домом, ожидая неведомо чего и завидуя тем, кто живет в покое и богатстве. Она нашла для себя тысячу оправданий и вернулась в квартиру Карпова.
Глава двадцатая
Однако ночь не принесла ей желанного отдыха. На нее снова навалился кошмар, и прервать его сознание Илоны отказалось, проведя ее по всем ступеням и поворотам чудовищного мнимого пути, до самого конца, и выбросив в реальный мир измочаленной и опустошенной...
Илона очутилась вдруг в тесной пещере, где не было ни единого проблеска даже самого слабого света, где стены и свод надвигались на нее, грозя раздавить в лепешку... она пыталась кричать, звать на помощь, но звук ее голоса натыкался на шершавые камни и угасал, как будто погружаясь в гигантский ватный ком. Она начала лихорадочно шарить руками по невидимым неровным поверхностям, то и дело ушибая пальцы об острые выступы, она чувствовала, как ее руки покрываются ссадинами, ее уже охватила паника... и вот наконец она нащупала какой-то провал - внизу, у самого пола. Она опустилась на четвереньки и сунула руку в углубление. Это была нора, ведущая, наверное, куда-то наружу, потому что рука Илоны ощутила легкое движение воздуха, прохладное прикосновение слабой струйки... и она решилась. Вытянувшись во весь рост на камнях, она вползла в нору. Извиваясь, отталкиваясь от стен локтями, обдирая живот и колени о мелкие острые камешки, устилавшие пол норы, она медленно продвигалась вперед, до и дело ударяясь головой о низкий потолок. Но она не сомневалась в том, что путь ее верен, потому что ее лицо то и дело овевали легкие порывы свежего ветерка. Потом ей показалось, что впереди немного посветлело, она удвоила усилия, не обращая внимания на боль во всем теле, на невидимые, но явно кровоточащие ссадины... ей так хотелось поскорее выбраться на волю!
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска и скачивания книг
Книжный Бот
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
ВКОНТАКТЕ