Случайный шаг

Глава 4

Орбита Перевал-III, неделю спустя.

— Опять никель! — раздраженно пробурчал я, смотря на результаты сканирования.

— Просканировано двести семнадцать астероидов, начинаю перемещение к следующему объекту, — лишенным эмоций голосом сообщила Пчела о продолжении выполнения полетного задания.

— Оставить! — рявкнул я и поплелся к капитанскому креслу. — Пора признать очевидное, ничего ценного здесь нет и в помине, одни лишь АО, пригнанные транспортниками деда Мелисы. Сам факт наличия у столь малой планеты орбитального кольца можно было объяснить только искусственным происхождением. А уж все перевозимые астероиды прошли тщательное сканирование.

— Активация прямого подключения… — напоследок сообщила Пчела перед слиянием с кораблем.

Мгновение, и вместо внутренней кабины с обзорными экранами я нахожусь в пустоте, замерев над планетой. Весь этот поток информации пропускался через фильтры с тем, чтобы избежать чрезмерной нагрузки на мозг, и потому картинка выглядела так, словно я смотрю своими глазами на покрытую снегом планету. Но стоило мне только пожелать, и картинка увеличилась настолько, что я смог различить кромку сходящего с гор ледника! Подключившиеся сенсоры указали примерную температуру в -15RC, что очень тепло для этой планеты. Еще немного полюбовавшись на открывающийся пейзаж горной долины, я перенесся обратно на орбиту, где, если активировать другую группу сенсоров, можно увидеть не менее красивые виды.

Все крупные объекты на орбите лучились невидимым в обычном диапазоне светом, создавая завораживающую картину. Я, честно потратив два дня на исследование астероидов, добился лишь повтора результатов прошлых экспедиций — это обычные металлические глыбы, ничем не отличающиеся от всех ранее мною встреченных. Я, в отличие от Мелиссы, относился к более практичным людям, не готовым исследовать одно и то же годы напролет без видимого успеха. Поэтому поняв, что новое оборудование тоже не может выявить различия, переключился на поиск драгметаллов, но и тут не добился успехов. Теперь, выяснив полную бесперспективность планеты, я собирался отправиться в орбитальный пояс для выполнения нормы добычи.

Вместо незамедлительного старта к Лазарю, я направил Пчелу к орбитальной станции, чтобы сначала обговорить условия снабжения Мелисы. Она хоть и говорила, что ее лишь надо забрать через полгода, но вдруг что-то изменилось? Неспешный перелет под действием гравитации планеты должен был занять с полчаса, которые я решил посвятить созерцанию космоса — учить что-либо сейчас мне не хотелось, а все запланированные дела по кораблю уже были сделаны.

Мелкая пыль тоже создавала фон, так причудливо реагирующий с крупными объектами, что астероиды словно оставляли за собой расходящийся волнами след. При желании, в этом хаосе можно было выискивать знакомые образы. Например, вот это облако, а вот это кружка, а вон то непонятное образование похоже на воронку… Что??? Увиденное напоминало гиперворонку в миниатюре, и даже еле заметно светилось в оптическом диапазоне.

— Внимание! Засечен всплеск… — запоздало среагировал искин Пчелы, когда наблюдаемая воронка перестала являться просто небольшой аномалией, а переросла в нечто большее.

Прямо на моих глазах сформировался прокол пространства со светящейся во всех диапазонах кромкой. Небольшая воронка размером с футбольное поле просуществовала всего десяток секунд, позволив пройти через себя раскаленному до гигантских температур болиду. Как только он прошел через воронку и завис на геостационарной орбите, прокол пространства схлопнулся, послав во все стороны поток гамма-квантов. Вывалившийся из гиперпространства кусок метала тоже не отличался скромностью, а пылал как новогодняя елка, в прямом смысле этого слова: датчики указывали температуру в пять тысяч градусов. Вытянутое яйцо длиной в две сотни метров недолго оставалось целым. Стоило только зафиксировать примерные размеры объекта, как тот создал силовое поле и сбросил перегревшуюся оболочку.

— Вот же… — вырвалось из меня, когда сфокусировавшиеся сенсоры показали гладкую зеркальную поверхность, характерную только для искусственных объектов.

— Корабль! — утвердился я, когда разглядел на вылизанной обшивке корабля ряд оплавленных пиктограмм.

'Российская империя. Исследовательский корабль Прометей' — так перевел бы увиденную надпись переводчик, но я просто догадался, так как уже видел изображения эсминца без внешней оболочки. Пока судно медленно охлаждалось после гиперпрыжка, я получил уникальный шанс разглядеть его вблизи. Разогретая до тысячи градусов обшивка позволила бы увидеть каждый мелкий выступ, если бы он имелся. Но отличий по форме от яйца на корабле имелось крайне мало — из обшивки выступали только крепления для вырванных с мясом антенн дальней связи, а все остальное конструкторы зализали, словно при создании каботажного челнока. Лишь ряд различимых в ИК диапазоне закрытых бойниц указывал на возможное расположение исследовательского оборудования и… оружия. По спине пробежал небольшой холодок, но я тут же успокоил себя, напомнив о бесполезности лазеров.

— Шахтерский корабль Пчела вызывает Прометей… — выдал я в эфир, намереваясь узнать текущее состояние корабля.

— Шахтерский… — не получив сразу ответа, я продолжил вызывать Прометей и результат не заставил себя долго ждать.

На экране появился пожелтевший от страха связист, и тут же забавно выругался на своем языке. Я хоть и не понял большую часть фраз и выражений, но по интонации легко определил, что эксперимент пошел не совсем так, как ожидалось. Даже сейчас обшивка все еще трещала по швам от недавно испытанных нагрузок, да и пробившиеся сквозь внешний слой металла сенсоры показывали отнюдь не жизнерадостную картину. На заднем фоне послышался резкий выкрик, и вежливо поклонившись, связист тут же отключился.

— Похоже, мне удалось увидеть эпохальное событие, — прошептал я, когда сеанс прервался.

— Подумать только, корабль способный на гиперпрыжок без помощи врат! — теперь ясно, почему модернизацию текущей системы порталов отдали Империи, раз они добились таких успехов в этой области. Правда, им еще много предстоит доработать: экипажу очень повезло, что они вывалились из гиперпространства в обжитой системе — обратной дороги судно точно не перенесло бы.

— Корабль Прометей вызывает Пчелу… — не прошло и двух минут, как с той стороны попытались выйти на связь.

— Пчела на связи, — отозвался я, выпрыгнув для полноценного общения из состояния слияния с кораблем.

— Приносим прощение за доставленные неудобства, рядовой уже понес наказание за проявленную трусость, — сообщил мне мужчина моих лет с редко встречавшейся в империи европейской внешностью, являвшийся, по-видимому, капитаном корабля.

— Мои сенсоры показывают наличие у вас на борту серьезных проблем, — око показывало множество высокотемпературных очагов, раскинутых по всему кораблю. Не иначе как пробои в энергоканалах, питающих силовые щиты.

— Ничего страшного, все пожары потушат через несколько минут, — благожелательно ответил капитан.

— Но все же я бы хотел предложить свою помощь, — состояние корабля внушало большие опасения.

— В таком случае, мы не откажемся от пополнения запасов топлива для ионных двигателей после проведения ремонта емкостей для газовых смесей, — молвил капитан, признав наличие больших проблем на борту корабля.

— Сколько вам необходимо времени на ремонт?

— Не менее получаса, вы сможете подождать это время?

— Да, но можно получить ответ на всего один вопрос? — природное любопытство взяло вверх, и я захотел узнать побольше о проведенном эксперименте. Хотя разумом и понимал, что сейчас не лучшее время для расспросов.

— Давайте, — пожилой капитан коротко кивнул.

— Эммм… — вот стоило получить разрешение, как все стоящие вещи из головы улетучились, и пришлось задавать какой-то бред. — Какой он, прямой гиперпрыжок, по сравнению с путешествием через врата?

— Плохо, силовые щиты чуть не расплющило, когда мы проходили через эту систему. Дальше гиперканал словно забит, поэтому пришлось выпрыгнуть в этом секторе.

— Как это? — хотел было спросить я, но капитан уже отключился, убежав решать проблемы.

Потекли долгие минуты ожидания. Пока экипаж корабля с переменным успехом устранял неполадки, я терялся в догадках. — Что значит, дальше канал забит? Он что, пересекает систему насквозь, оставляя Перевал позади? И связано ли то, что канал забит, с наличием здесь этого странного пояса астероидов? Или все это случайные совпадения? На все эти вопросы ответов у меня не имелось, и получить их можно только у экипажа Прометея, что сейчас невозможно.

Так прошло с четверть часа, и Прометей возобновил работу радарных систем: око Уджина позволяло засекать отдельные энерговсплески на близко расположенных кораблях. Я не придал значения чрезмерному энергопотреблению этого модуля, за что и поплатился. На Прометее стояли активные сканеры, сами генерирующие довольно мощные потоки частиц.

— Черт! — сенсоры Пчелы попали под плотный поток бета-частиц и автоматически отключились, оставив Пчелу слепой по всем направлениям, кроме кормы.

— Могли хоть предупредить! — системе охлаждения потребовалось несколько минут, чтобы привести перегревшиеся датчики в порядок.

— Не понял… — прошептал я, когда корабль прозрел — Прометей исчез!

— Что еще за чертовщина? — я протер глаза, но эсминца как след простыл.

— Пчела, расширить диапазон сканирования до максимума! — автоматически перезагрузившиеся сенсоры работали сейчас в ближнем режиме.

— Принято… Обнаружен корабль… — око Уджина, не зря считавшееся прекрасной сенсорной системой, тут же нашло пропажу, полыхавшую дюзами.

Прометей, набирая скорость по полкилометра в секунду, летел в сторону гиперврат. За пару минут он успел отойти на большое расстояние и теперь воспринимался как небольшая красная звездочка. Странный цвет газов, вырывавшихся из дюз на скорости в половину световой, говорил об использовании нетипичного топлива. Ионным двигателям в принципе все равно, ионы каких газов разгонять — все варианты различаются только цветом. Стандартно использовали водород с гелием, а вот команда Эсминца похоже нашла замену стандартной смеси и не стала больше связываться со всякими левыми персонажами наподобие меня. Надо сказать, что гравикомпенсатор там стоял отменный, поэтому мне, с жалкими на фоне эсминца тридцатью g, в жизни Прометей не догнать, а ведь он в десятки раз больше Пчелы.

— Вот и предлагай помощь! — раздосадованный пренебрежением к своей персоне, я плюнул на имперцев и полетел к Мелисе — выполнять обещание заглянуть перед отлетом.

— Пускай сами делают, что хотят, когда топливо закончится, а у меня и другие дела есть вместо того, чтобы общаться с толпой ненормальных! Это ж надо додуматься, на потенциально опасный рейс запихать живой персонал! — бушевал я, но постепенно успокоился, подумав, что это вполне в духе Империи, практикующей использование дешёвого человеческого труда везде, где только можно. Иначе ей просто негде будет занять делом всех своих граждан, численностью почти в два десятка миллиардов людей…

Пристыковавшись к станции и беспрепятственно пройдя через шлюз, я не застал Мелису ни в кают-компании, ни в рубке управления станцией. Выданный мне ключ доступа разрешал перемещаться почти везде, кроме пустовавших сейчас личных кают, поэтому я отправился искать Мелису на нижний уровень, где, по ее словам, располагалась 'небольшая' оранжерея. Стоило только спуститься по винтовой лестнице, как я осознал всю скромность нынешней владелицы станции — от многочисленных ангаров, лабораторных и складских помещений не осталось ничего. Все переборки на двух главных палубах снесли, объединив их в одно помещение размерами с футбольный стадион.

— Вот почему она такая легкая… — пробормотал я, смотря на плодовые деревья, раскинувшиеся кольцом вокруг лестницы. От изначальной планировки станции остались только верхняя палуба с двумя каютами, реактором и прочим жизненно важным оборудованием, да оболочка, а всю остальную кучу металла отправили на слом.

— Мелиса! — сладко пахнущий сад заслонял обзор своими зелёными листьями с небольшими белыми цветками.

— Сюда! — послышался тихий голос откуда-то сбоку.

— Иду! — предупреждающе крикнул я и отправился по одной из тропинок.

За оранжереей на борту станции отлично следили: убирали опавшие листья с коротко стриженного газона, фигурно обрезали кустарники и, конечно же, собирали с грядок овощи и ягоды. Учитывая площадь помещения, тут явно не обойтись одним только ручным трудом, да и рельсы под потолком для передвижения универсальных лабораторных роботов намекали на активное использования механических рук. Создаваемые для работы в чрезвычайно жестких условиях, они десятилетиями могли работать без капитального ремонта, чем Мелисса и пользовалась. Она сейчас как раз копалась в опустившейся с потолка платформе, настраивая какое-то непонятное, а значит очень специфическое оборудование, раз в голове не имелось его описания.

— Открыл секрет местного пояса астероидов? — веселым голосом подначила меня девушка.

— Какой секрет?! Ты видела корабль?! — в то, что Мелиса не заметила прибытие Прометея, я не верил.

— Конечно, почувствовала. Сенсоры словно с ума сошли, когда воронка образовалась. Интенсивность квантового поля скакнула, по крайне мере, на порядок! Не заметить такое трудно, — бурчала хозяйка станции, вбивая длинный список команд.

— Представляешь, им все же удалось обойтись без громоздких врат и сделать временный прокол! — я размашисто махал руками, показывая всю важность открытия.

— Видела, верю, — коротко ответила девушка.

— И это все? — я подивился сдержанной реакции Мелиссы.

— А что? — она на секунду оторвалась от монитора и повернула ко мне голову, перестав грызть бедный ноготь.

— Мы теперь можем путешествовать сколь угодно далеко! И не привязаны к двум десяткам миров, связанных гиперсетью.

— Круто, я рада за них, а теперь мне надо работать. Интенсивность квантового поля в момент открытия воронки значительно возросла, и мне необходимо проверить, как пережили это мои растения. Если ты прав, и за такими кораблями наше будущие, то надо закончить мои исследования как можно быстрее, — заявила девушка и повернулась к монитору, чтобы продолжить прерванную работу.

— Так тебе что, совсем не интересен факт прибытия Прометея? — взвыл я, услышав вялый восторг Мелисы.

— Нет, поэтому если у тебя нет других тем для разговора, то я бы предпочла не отвлекаться от работы.

— Что ж, тогда мне лучше улететь… — я решил не проявлять назойливость и согласился оставить ее одну. — Последний раз спрашиваю, необходимы ли припасы или запчасти?

— Еды и так слишком много, так что приходится выкидывать и перерабатывать в удобрения гораздо больше половины от всех плодов. И с запчастями проблем нет — есть еще целый запечатанный ангар на другом конце сада, поэтому можешь не беспокоиться.

— Что ж, тогда я полетел узнавать новости…

— Давай, прости уж за такое грубое гостеприимство, но у меня действительно нет времени. Прилетай позже, я тебе тогда экскурсию устрою по моему саду… — девушка окинула рукой колыхающиеся на ветру вентиляции заросли малины.

— Могу слетать туда и обратно, без станции на горбу мне это не сложно, — пару выданных мне двигателей я оценивал выше стоимости транспортировки станции, поэтому решил оказать ей еще несколько услуг.

— Нет, не надо. Не хочу напрягать тебя по пустякам… — Мелиса отрицательно помахала левой рукой.

— Точно?

— Да я все равно узнаю обо всем через полгода… Но вот если они отправятся сюда, то, пожалуйста, предупреди — уж очень шустрые эти имперцы, а я бы не прочь провести парочку экспериментов… — в карих глазах Мелисы, отливавших золотом, пылала настолько сильная страсть исследователя, что на мгновение мне стало жутко — ради науки такие ученые готовы на все!

— Хорошо, — пообещал я, и галантно поцеловав руку, поспешил оставить Мелису одну — нечего ее отвлекать от работы.

Вот так, примерно с часовым опозданием, я вылетел в сторону Лазаря, намереваясь потратить на весь полет около суток. Если Прометей не сбавит ход, то он прибудет на место часов на восемь раньше меня, поэтому Пчела, возможно, его и не застанет, точнее узнать нельзя — эсминец вышел за пределы дальности обнаружения. Так, поучив на ночь базу, которой мне предстоит заниматься ближайшие три месяца, — геологию IV, я лег спать, намереваясь выспаться перед прилетом на Лазарь.

Намеченное на следующий день удалось только в одном пункте — я хорошенько выспался, умылся и, перекусив несколькими бутербродами с сыром и колбасой, плюхнулся в капитанское кресло, а дальше все развивалось совсем под другому сценарию, чем ожидалось.

Во-первых, Прометея на радарах не имелось совсем, а другие шахтеры о нем и не слышали. Даже если учесть возможность экономного расхода топлива, когда не используют маршевый двигатель все время полета, то по последним данным, снятым Пчелой, эсминец сейчас уже должен начать торможение, но звездное небо в той стороне девственно чисто. Работу двигателей можно засечь на расстояниях в десятки мегаметров, если охладить фотодиоды жидким азотом, подавив паразитные токи, но искусственная красная звездочка словно испарилась.

— Эх, пора завязывать со всякими поясами! — пробурчал я, недовольный низкой результативностью за последнюю неделю, а именно, абсолютно нулевой. — Сначала загадочные астероиды, потом Прометей и прочее, а мне ведь кредит выплачивать надо!

— Лазарь вызывает Пчелу! — перебил мои причитания голос диспетчера.

— Да, да, слушаю, — ответил я, узнав давнего знакомого — Егора.

— Внимательно слушай, тебе босс сообщение передает, — под словом босс парень понимал моего кредитора, то есть Рана.

— Надеюсь, вести хорошие? — повышенное внимания начальства настораживало — мы же говорили друг с другом всего пару раз, и то по моей инициативе.

— Ну, как сказать… — Егор уклончиво покачал головой.

— Прямо! — вот теперь поводов для паники гораздо больше.

— Он передал, чтобы ты не забывал о контракте, — сообщил диспетчер, ехидно улыбаясь.

— И все? — зловещий тон не увязывался в голове с напоминанием о простых обязательствах.

— Да, если хочешь, то можешь с ним связаться и расспросить поподробней, но я тебе это делать не советую — он сейчас с дедом ищет какого-то биолога, не пришедшего к нему на встречу, и очень раздражен, поэтому нервировать его по пустякам не стоит.

— Ладно, слушай а Прометей рядом не пролетал? — узнав, что мне ничего не грозит, я вернулся к собору информации об эсминце.

— Чего? — удивленно воскликнул Егор. — Нет, конечно, он сейчас на орбите Земли.

— Уже нет, вот посмотри файл! — я скинул диспетчеру снятую оптическими сенсорами картинку. На ней было прекрасно видно, как корабль выпрыгивает из гиперпространства над Перевалом-III.

— Это реальная съемка? — придерживая выпадающую челюсть, спросил диспетчер.

— Вчера сам снял.

— Но это же… Они… Империя… — Егор не находил слов, чтобы описать всю испытанную гамму эмоций.

— Понятно, почему он мог пролететь 'мимо'… - усмехнулся я.

— Да… Но он же не проходил рядом! Хотя… есть один кандидат… — Егор сделал несколько пасов руками и перекинул мне показания радаров двухминутной давности.

Увиденный снимок напоминал круги на воде — в центре Лазарь с множеством пристыкованных судов, а вокруг волнами расходятся потоки кораблей. Так как и планеты, и астероидные пояса лежали в одной плоскости, то и получившееся движение судов лежало в ней. Из общего потока выделялась лишь одна точка — передвигавшаяся ровно перпендикулярно плоскости полетов. Конечная точка приходилась аккурат на Селезейские врата, что еще больше подтверждало теорию.

— Да! Это он! — Егор скинул еще один снимок, уже в оптическом диапазоне, где явно опознавался эсминец.

— Странно, но они шли с выключенным реактором, поэтому их и приняли за астероид! — объяснился диспетчер. — Сейчас попытаюсь связаться…

Егор отключился и попытался связаться с эсминцем, но обратных сигналов не поступило. В ответ Прометей активировал реакторы и перестал маскироваться под металлическую глыбу. С полминуты ничего не происходило, а потом эфир словно взорвался от возгласов шахтеров, заметивших эсминец.

Имперский корабль, напротив, продолжил сохранять молчание и лишь активировал ионные двигатели, расположенные на носу. В отличие от Пчелы, маневровые двигатели эсминца уступали маршевому всего лишь раз в пять, поэтому, полыхая все тем же красным пламенем, корабль погасил остатки скорости и замер между парой гиперврат.

— Совсем спятили, что ли?! — плотный поток грузовых транспортников отчаянно засигналил и стал разлетаться во все стороны от вставший на их пути преграды. Эсминец же, не заботясь о возможных столкновениях, кормой вперед полетел в сторону врат до Селезии.

— Или русские напились на радостях? — других объяснений импровизированному балету в космосе мне в голову не приходило.

— Внимание, замечен мощный поток гамма-квантов! — Пчела зарегистрировала скачкообразное изменение режима работы реакторов эсминца и незамедлительно мне сообщила. Генераторы судна за пару секунд стали выдавать на порядок больше энергии.

— Неужто прыгать собрались? — задал я еще один вопрос, оставшийся без ответа.

Несколько минут ничего не происходило, прибывающие в систему транспортники все так же огибали застрявший эсминец, но не рисковали подходить ближе — на связь корабль так и не вышел. Все остальные суда замерли в ожидании дальнейших действий имперцев.

— Сенсоры, ИК-режим! — в оптическом диапазоне разглядеть ничего не удавалось, но вот по нагреву возможно удастся понять куда уходит энергия.

В кормовой части эсминца сияло маленькое солнце, если верить датчикам, то температура обшивки там достигала уже двух сотен градусов и продолжала стремительно повышаться — там определенно находился реактор, работавший на пределе возможного. Что-либо еще разглядеть на его фоне не представлялось возможным, но вот на носу имелось еще три тепловых сигнатуры. Именно они сейчас собирали всю энергию, а если мне не изменяет память, то там находились пресловутые фемтосекундные лазеры…

— Опасность! Мощность щитов — 45 % от нормы! — взывала автоматика на аргонских вратах.

— Матерь божья! — я хоть и не верующий, но мне отчаянно захотелось перекреститься — эсминец стрелял по открытому реактору, поддерживающему прокол пространства. Силовые щиты удерживали кольцо плазмы, питавшее воронку, а корабль стремился дестабилизировать термоядерную реакцию. Словно находясь в тире, Прометей непрерывно бомбардировал пучком фотонов один из секторов гиперврат.

— Бежим! — все окружающие корабли постарались оказаться как можно дальше от ставшей нестабильной конструкции. Сотни транспортников и шахтерских кораблей бросились врассыпную, мгновенно ввергнув систему в хаос. Эсминец же, убедившись, что реакция пошла вразнос, медленно развернулся и приступил к обработке вторых врат.

— Пчела, отключить сенсоры, перевести всю энергию на щит! — послал я мысленную команду, осознав, что сейчас последует… Это ведь не маленькая воронка, а целый пробой пространства диаметром в километры! Разрушительный поток частиц, вырвавшихся из другого пространства, грозил принести колоссальные разрушения, а за оставшиеся сорок секунд маршевый двигатель не запустишь…

После отдачи приказов оставалось лишь молиться да уповать на отсутствие ударной волны в космосе. Чтобы не потерять сенсоры, пришлось их заранее обесточить и убрать под защиту броневых плит, поэтому Пчела сейчас плыла в неведении о происходящем вокруг. Время медленно утекало в небытие, даря кораблям драгоценные секунды для спасения. Вот прошло тридцать секунд… сорок… пятьдесят… маршевый двигатель завершил предстартовую процедуру, но запустить его Пчела не успела. На судно обрушился поток высокоэнергетических частиц, в мгновение ока разъев силовой щит и испарив верхний слой обшивки. К счастью, продолжительность вспышки вышла совсем небольшой, поэтому Пчела отделалась всего лишь оплавленной обшивкой, а вот более близким к вратам кораблям повезло, скорее всего, гораздо меньше.

— Включить сенсоры! — приказал я, когда буря снаружи окончательно улеглась.

— Предупреждение: отсутствие навигационных ориентиров, — взывала Пчела, не обнаружив в системе ворота гипертуннелей.

— Отбой! — обрубил я причитания бортового компьютера, это сейчас не главное… Совсем не главное.

Вовремя скрытые датчики показывали совсем не жизнеутверждающую обстановку: на месте проколов пространства сейчас светились две быстро гаснувших звезды — это все что осталось от обоих врат. Корабли, оказавшиеся в момент схлопывания гипертуннелей в радиусе десяти километров от врат, превратились в расплавленные глыбы металлов, двигающиеся по неуправляемым траекториям.

Словно завороженный, я наблюдал, как потерявший управление транспортник класса Мамонт несется прямо на ослепшую и оглохшую Матрону. Несмотря на значительно меньшие размеры, транспортник вызвал чудовищные разрушения — несколько десятков килотонн, это не то о что можно проигнорировать. Словно по злому умыслу, нос с выпирающими антеннами дальней связи угодил точно в жилые отсеки Матроны. Переборки отсеков не выдержали нагрузок и беззвучно треснули, выпустив в космос облако пара, похоронив при этом всякую надежду экипажа на выживание — транспортник разрушил все жилые отсеки.

— Имран же сейчас там! — я вспомнил про немного замкнутого паренька, отправившегося служить на Матрону.

— И он тоже… — я не смог заставить себя произнести очевидное.

— Что же я бездействую, надо помочь пострадавшим! — усилием воли я временно позабыл о погибших и стал выискивать выживших на фоне картины всеобщего разрушения.

Взгляд переключился на пролетавший мимо транспортник, потерявший управление. Небольшое расстояние позволило сенсорам снять подробную картину повреждений на нем. Будучи гораздо больше в размерах, он принял на себя не только энергетический фронт, но и поймал несколько металлических обломков. Куски врат прошили насквозь грузовой трюм, захватив часть жилой зоны, о чем свидетельствовала обнаруженная утечка кислорода. Находившийся на посту экипаж погиб мгновенно, но сканирование выявило наличие живого существа в одном из изолированных отсеков. Также о присутствии выжившего члена экипажа сообщал бортовой компьютер контейнеровоза. Убедившись, что большинство судов в зоне досягаемости ослепли и вряд ли быстро придут на помощь, я приступил к спасательной операции, не ожидая прибытия спасателей.

— О чем имперцы только думали? Они же фактически начали боевые действия! — размышлял я, несясь по коридору к воздушному шлюзу.

— ООН точно не оставит это без внимания! — проговаривая эти слова, я успокаивал расшалившиеся нервы.

— Да их точно накажут! Надо только передать в ООН весточку о случившемся… — на этих словах я осекся.

— Как передать? Старые врата ведь уничтожены, а строительство новых не закончено и наполовину! Система отрезана от всего мира! — по спине пробежал сковывающий нервы ужас — ведь сам факт, что можно оставаться без помощи неделями, для современного обывателя казался дикостью! Спасатели, действовавшие под эгидой ООН, всегда прибывали в течение полусуток или меньше, но в нынешнем случае все будет по-другому…

— Нам остается надеяться только на самих себя, — в памяти всплыли слова Мато, простые напутственные слова, но сейчас они описывали ситуацию в полной мере.

— В таком случае, придется выложится по полной! — процедил я сквозь зубы, сбрасывая с себя оцепенение.

Выплеск адреналина в кровь затуманивал разум, поэтому я без колебаний запрыгнул в скафандр, схватил плазменную горелку, оставленную техниками в ангаре, и выпрыгнул из корабля в безмолвный космос. Лишившись поддержки Пчелы, я перестал видеть на сотни километров, и теперь в поле зрения остался только корабль, с которого надо забрать выжившего…

Хвала создателям транспортника, продублировавшим основные узлы управления. Перезагрузившийся после многочисленных сбоев бортовой компьютер судна погасил вращение вокруг своей оси и сделал стыковку возможной. Расположенные глубоко внутри лазерные гироскопы уцелели, чего не скажешь о внешних датчиках и сенсорах. Не уловив эха гиперврат, автоматика не смогла сориентироваться в пространстве, и теперь корабль несся в неизвестность.

— Вот и пригодилась база пилота третьего уровня, — подумал я, с легкостью рассекая пространство в скафандре.

— Иначе что бы я сейчас делал? — навык владения таким летательным средством, как скафандр, входил именно в третий уровень знаний, где давался уже больший спектр умений, а не только самые важные.

Если вынуть из контейнеровоза перевозимый им груз, то останется лишь раскрывающаяся обшивка, рама и небольшая жилая зона, расположенная на корме. В большей части корабля обшивка не удерживала воздух, а лишь защищала внутреннее содержимое от ударов микрометеоритов и прочей гадости, поэтому искать вход стоило именно в кормовой части корабля. Во время полета вдоль контейнеровоза я вполне осознал долгую историю существования судна — на металлической обшивке, достигавшей полметра в толщину, имелись многочисленные кратеры и следы столкновений, что выдавало преклонный возраст старичка — его начали эксплуатировать еще до массового распространения силовых щитов, то есть он мой ровесник. И эта сторона транспортника еще не поймала поток высокоэнергетических частиц, а вот что творилось на другой стороне — мне даже и не хотелось узнавать.

В голове имелась типовая планировка средних транспортников, но вот незадача — стыковой шлюз и прилегавший к нему коридор превратились в железное месиво, поэтому знания о местонахождении стандартного входа сейчас бесполезны.

— А зачем искать нормальный проход, когда у меня есть плазменная горелка? — внутренний голос советовал пойти коротким путем.

— Или может вообще воспользоваться лазерными бурами на Пчеле? — спросил я себя, но после некоторых колебаний пришел к выводу, что это слишком радикальные меры.

— Тут же работы всего на десять минут, — подумал я, обнаружив сквозную дыру размером с автомобиль — это осколок врат на скорости в десятки км/с пробил расплавленную обшивку с той стороны, преодолел наполовину пустой трюм и покинул корабль, оставив рваную рану. Мне оставалось лишь залететь через этот провал и выпилить одну внутреннюю переборку, чтобы попасть внутрь жилой зоны, сейчас уже лишившейся атмосферы.

Спустя пятнадцать минут…

— Кто говорил, что ломать — не строить? — пробурчал я про себя, вскрыв, наконец, металлическую стенку, ну ни в какую не резавшуюся под струей ионов.

В отличие от внешней обшивки, где использовали обычное железо, на стенах жилых кают не поскупились и сделали их почти неприступными. В условиях тотального энергодефицита я уже раздумывал, не вернуться ли обратно на Пчелу и начать работать лазерами, но решил не бросать уже наполовину сделанное отверстие.

— Что ж, теперь-то я знаю, что это не так, — повторял я под нос, словно считалочку, чтобы отвлечься от грустных мыслей.

Выдавив внутрь остатки стенки, разделявшей меня и потерпевшего бедствие, я прошел через переборку, являвшуюся потолком, и оказался на кухне, где меня ожидал первый труп. Холодные остекленевшие глаза словно смотрели на меня с укором, но я счел это игрой воображения и отправился дальше по кораблю. Генератор гравитации не работал, поэтому перемещался я исключительно используя ионные двигатели скафандра — наиболее быстрый способ передвижения в условиях нулевой гравитации.

В кольцевом коридоре, залитом предупреждающим красным огнем, меня ожидал еще один неприятный сюрприз — здесь отдал концы еще один член экипажа, и его тело висело сейчас под потолком. Для внутреннего спокойствия я даже не стал вглядываться, кто это был — молодой или старый? Женщина или мужчина? — Какое мне дело до трупов, когда рядом есть живой человек.

Размеры обитаемой части корабля лишь в несколько раз превосходили Пчелу, да и то, большая часть отсеков с атмосферой отводилась под деликатные грузы, не выдерживающие космического вакуума. Классическая компоновка космического корабля подразумевала вертикальное деление внутренних отсеков, когда пол и потолок перпендикулярны главной оси корабля, поэтому расположенный на корме двигатель являлся нижней точкой суда, а нос — наоборот, самой высокой. Все жилые отсеки расположили в одной плоскости, соединив их кольцевым коридором, в центре которого примостилась рубка, по доброй традиции располагаемая в самой защищенной части корабля.

Это все так, лирическое отступление, экипаж не выжил по одной простой причине — человеческая халатность, вкупе с недоверием к автоматике. Если подумать, то самое смертельное сочетание из всех возможных. Механическую дверь в рубку просто не закрыли, и при разрушении стыковочного шлюза волна декомпрессии докатилась и до мостика. Заглядывать туда просто-напросто бесполезно — выживших там точно нет, а путь лежит к медицинскому отсеку, изолированному от всех остальных.

— Так, посмотрим, кто же тут выжил, — пробурчал я, добравшись к полупрозрачному окошку отсека.

— Черт, ничего не видать! — по ту сторону от двери стояла одинокая медицинская камера с опущенной матовой крышкой. Кем бы ни был выживший, он сейчас спрятался в капсуле с замкнутой системой жизнеобеспечения, что вполне разумно на корабле, лишившемся атмосферы в большинстве отсеков.

— Эммм, а как мне туда попасть-то? — спросил я себя, но тут же несколько подправил вопрос: — Точнее, как мне туда попасть и вытащить пациента, не угробив последнего при извлечении?

— Да и второй скафандр я взять забыл! — рука попыталась машинально стукнуть себя по лбу, но лишь напоролась на забрало шлема — выплеск адреналина явно не способствовал повышению умственных способностей, раз я не позаботился о такой мелочи.

— Вот ведь, собирался взять второй скафандр в шлюзе, а про то, что от него осталась лишь гора металлолома, я как-то подзабыл! — злился я на себя. — Ну и что теперь делать, бежать за ним на Пчелу?!

— Нет, сначала надо полностью продумать план, чтобы повторно не допускать ошибок, — приказал я себе, и тут же начал выполнение этого плана с серии дыхательных упражнений.

— Вдох-выдох… Вдох-выдох… — после нескольких повторов голова вроде очистилась, и я направился к рубке, намереваясь узнать текущее состояние судна.

Мостики всех судов принципиально не отличались — четыре кресла с висящими перед ними мониторами, расположенные вдоль стены, и место для капитана корабля в самом центре. Технология прямого подключения здесь не использовалась, поэтому капитан если и присутствовал, то выполнял чисто формальные функции в виде отдачи указаний. Местный же экипаж решил обойтись двумя членами вместо положенных пяти.

— Транспортник "Стрекоза" — общее состояние критическое! — гласила медленно мигающая красным цветом надпись на экране перед капитанским креслом.

— Надо посмотреть подробней, — я присел на место техника, брезгливо выкинув сухой труп, и принялся стучать по клавиатуре.

— Так, оптические датчики — отказ… Сенсоры квантового поля — сбой… Радарная система — отказ… Система жизнеобеспечения — сбой! — на последнем пункте сосредоточимся повнимательней — есть всего три отсека с атмосферой: медицинский и два опечатанных грузовых. В первом есть течь, поэтому автоматика ежеминутно тратит драгоценный кислород на поддержания ненужной, в принципе, атмосферы.

— Отключить систему жизнеобеспечения, — отстучал я потеющими руками, еле попадая пальцами в перчатках по клавишам.

— Перевести реактор в режим ожидания, — следующий приказ кораблю во избежание всяких осложнений. Для облегчения работы спасателей статус любого человека на борту в случае аварийной ситуации изменялся на близкий к капитанскому, позволяя практически все. Поэтому приказы выполнялись незамедлительно.

— Посмотрим, кого предстоит спасти… Медицинская капсула… Пациент… Общие сведения.

— Пациент — Кия… Текущий статус — погружен в анабиоз… Общее состояние организма в пределах нормы… — утратив ориентацию в пространстве и получив серьезные повреждения, транспортник автоматически законсервировал выжившего члена экипажа, скорее всего изучавшего базы под ускорением.

— Черт! Черт, черт, черт! — я стукнул кулаком по столу.

Процедура анабиоза использовалась именно в таких ситуациях, позволяя протянуть время в ожидании помощи месяцами, а то и годами, но вот само пробуждение требовало присутствия высококвалифицированного медика, способного проконтролировать процесс. Конечно, когда с момента засыпания не прошло и суток, осложнений не возникнет, но все равно капсула требует присутствия аттестованного медика. А попытка вскрыть ее грубым способом практически равносильна убийству пациента — слишком много электроники, опутывающей тело, поддерживает летаргический сон, не давая тому перерасти в клиническую смерть.

— И где мне взять медика квалификации IV или выше? — оставался лишь один вариант, добраться обратно до Пчелы и запросить Лазарь.

Пожав руками, я покинул корабль, предварительно отдав приказ подправить траекторию — Стрекоза хоть и ослепла, но вот воспользоваться данными Пчелы могла. Пришлось рискнуть и включить двигатели и реактор, иначе судну грозило или падение на планету, или путешествие в неизведанные дали без шансов вернуться назад. Как это ни прискорбно признавать, но моя спасательная операция, растянувшаяся на целый час, почти полностью провалилась.

Четверть суток спустя.

— Да повторяю же я, мы НЕ можем послать специалиста такого класса! У нас три сотни больных в тяжелом состоянии, поэтому абсолютно все врачи заняты! — устало прокричал Егор после моей очередной попытки.

— А что же мне тогда делать? — я просто не мог позволить себе бросить девушку на произвол судьбы.

— Не знаю, сейчас никто ничего не знает. ООН нас не оставит, — в потухших глазах парня все еще мелькала надежда, но разум говорил совсем другое: "Вот только, когда придет помощь?"

— Ладно, можешь хотя бы дать список всех врачей, чтобы я если не сегодня, то завтра или послезавтра смог решить это в частном порядке — тут времени двадцать минут от силы надо.

— Хорошо, но это последний твой сеанс связи на сегодня, нам еще десятки тысяч пострадавших нужно принять с пассажирских транспортников.

— Понял, — после короткого кивка сеанс связи оборвался, а я бессильно откинулся в кресле. Уговоры всегда выматывали меня гораздо быстрее, чем тяжелая физическая работа.

В ожидании списка я окинул взором беспорядочное движение судов в системе. С десяток пассажирских транспортников утратили ход и теперь медленно дрейфовали, грозя в любой момент столкнуться друг с другом, а ведь в каждом сейчас по нескольку тысяч человек! Бесконечный поток шахтерских кораблей сновал между ослепшими судами и Лазарем, вызволяя людей из металлического ада. Доки Лазаря не успевали принимать всех желающих, поэтому в операции по транспортировке пассажиров участвовало лишь ограниченное количество человек, а все остальные выводили пострадавшие транспортники и их крупные обломки на стабильную орбиту.

Я принял участие в операции по поиску выживших — быстроходная и зоркая Пчела отлично для этого подходила — пролететь мимо, просканировать и передать диспетчеру информацию, а уж на станции решат, кого там послать из добровольцев. Под четким руководством Рана хаос в системе несколько отступил и даже появилось свободное время — техники из доков, одетые в скафандры со встроенными сервоусилителями, вскрывали покореженные обшивки на раз-два, и посылать простых людей просто не имело смысла.

К нынешнему моменту шахтерам оставалась только роль перевозчиков пассажиров, а остальные работы оказались выполнены. Взрывы в космосе очень быстро слабеют с расстоянием, поэтому пострадавших кораблей оказалось гораздо меньше, чем мне показалось вначале. Многие просто ослепли, но переключившись на запасные датчики, снова встали в строй — среди шахтеров дублирование важного оборудование очень распространено.

Фактически, осталось разобраться с десятком пассажирских лайнеров и Матроной. На последней произошел сбой навигационного компьютера, и она стартовала куда-то в сторону пояса астероидов. Ее догнали и попытались взять на абордаж, но радиационный фон рубки не позволил спасателям попасть на корабль и отключить двигатели. Поэтому, просто зафиксировав ее курс, люди оставили ее в покое и вернулись к Лазарю, не рискуя улетать далеко при неисправной системе навигации…

— Входящая передача, — Пчела оторвала меня от процесса размышлений.

— Спасибо, — пробурчал я в пустоту, отдав дань Егору, нашедшему время для маленькой просьбы.

Небольшой список из сотни строк содержал только имя, фамилию и уровень квалификации. Половина людей из этого списка являлись простыми ассистентами, то есть имели 2 уровень, а четвертые уровни встречались редко, но все же встречались!

— Сортировка по убыванию уровня, — так проще найти нужную фамилию.

Пчела незамедлительно выполнила сортировку и вывесила на самый верх строчку:

— Мелиса Шайн, медик-эксперт (VI)…

— Добрался… — из меня вырвался облегченный вздох, когда еле заметная вибрация исчезла, ознаменовав окончание процесса стыковки. Не работающий толком гравикомпенсатор являлся лишь одной из проблем, с которыми мне пришлось столкнуться при перелете к Перевалу-3.

— Теперь в душ и в каюту спать! — я сладко потянулся, предвкушая будущее блаженство.

После двухнедельного почти постоянного нахождения в скафандре других желаний уже не имелось. Это такой своеобразный привет из середины прошлого столетия — после нескончаемой серии взломов любых компьютеризированных систем, начиная от банков и заканчивая автопилотами продвинутых автомобилей, параноики, проектировавшие древний транспортник, постарались избежать применения автоматики где только возможно, а где она все же необходима, то сделали обязательным присутствие человека на борту. Даже недавние модификации искоренили этот недуг не до конца. В итоге, мне пришлось проводить почти все время на борту лишенного атмосферы судна, пока оно медленно и неспешно плыло по небосводу, выбираясь из скафандра только для смены его на другой, прошедший цикл зарядки на Пчеле. Ночевать тоже приходилось прямо на мостике Стрекозы в полулежащем положении.

— И где только откопал эту рухлядь? — послышался недовольный голос Мелисы, следившей из рубки за процессом стыковки.

— Вот и я о том же думаю, — постоянные отказы то одного, то другого оборудования изрядно действовали на нервы. Конечно, можно в любое время бросить транспортник и продолжить путь на Пчеле, припаркованной на обшивке, но это означает бессмысленность всех прошлых действий.

— Ладно, давай посмотрю на твою спящую красавицу!

— Хорошо, только дай пять минут на продувку отсеков. Основные пробоины вроде устранены, но насчет мелких поручиться не могу — их наличие можно определить только опытным путем.

— Тогда учти, что кислорода у меня не бесконечное количество, и все утраченное ты потом мне возместишь! — излишним альтруизмом Мелиса точно не страдала, да и вообще все, не относящееся к науке, воспринимала довольно прохладно. Даже известие об уничтожении врат не выбило ее из колеи, хотя и несколько обеспокоило.

— Угу, как договаривались, привезу тебе и газовой смеси, и удобрений, — я согласно закивал, подтверждая уговор.

Несмотря на ожидания, что транспортник в последний момент устроит подлянку, все прошло благополучно: кольцевой коридор и рубка заполнились атмосферой, а утечки оказались довольно незначительными. Перейдя на питание от станции, я окончательно погасил реактор, подававший мне больше всего поводов для беспокойства. Теперь осталось только проводить Мелису к медкапсуле, и долгую вахту можно считать оконченной. Убедившись, что все ненужное оборудование отключено, я покинул залитую мягким белым светом рубку, где больше не горели тревожные огоньки разгерметизации.

— Давай, поднимай перегородку, — послышался голос Мелисы из динамиков скафандра.

— Да да, один момент, — переключив подошвы на магнитный режим, когда они цепляются к полу, я неспешно зашел в шлюз, дернул за ручку и услышал через внешние микрофоны:

— В доступе отказано!

— Открыть шлюз! Доступ согласно протоколу Д-9, - как упоминалась раньше, протокол подразумевал капитанские полномочия для любого находящегося на борту человека во время катастрофы.

— В доступе отказано, причина: вы не аттестованы как спасатель категории II или выше, — металлическим ровным голосом сообщил корабль.

— Отлично, просто отлично… — недовольно пробурчал я, злясь на самого себя.

Ремонтируя обшивку и перепрограммируя датчики квантового поля на использование аномалии третьей планеты в качестве ориентира, я как-то и не задумывался, что тем самым привожу корабль в порядок, а запуск атмосферы стал критической точкой — бортовой компьютер больше не считал ситуацию настолько критической, чтобы позволять постороннему отдавать приказы.

— Мелиса, у нас проблема с открытиям дверей, капитанского доступа меня лишили, — сообщил я, раздумывая, в каком из отсеков оставил плазменную горелку — похоже придется резать еще раз.

— Ну вот, начинается… Ты не собираешься ведь дырявить входную дверь?

— Эээ… Вообще-то, я так и хотел сделать, — а руки уже сами нашли рычажок активации потока частиц.

— Эх, вечно вы мужчины так поступаете — давай работай, но чтобы на станции и царапины не осталось!

— Мне нужно пять минут! — в разрезании всей двери не было необходимости, так как вполне можно обойтись и петлями. Теперь на судне стало еще на одну серьезную пробоину больше из-за упрямства железа.

Все про все заняло обещанные пять минут, но Мелиса успела переодеться из длинного платья в скафандр и теперь ожидала меня в закупоренном с внутренней стороны шлюзе. Ради безопасности она опустила забрало шлема и провела герметизацию костюма.

— Пойдем? — кокетливо спросила Мелиса, щеголяя в белоснежном скафандре.

— Да, надо поскорее закончить с этим, пока тут еще чего-нибудь не сломалось, — находиться на разваливающемся корабле, когда он сам не осознает этого и не дает собой управлять — мягко говоря, рискованное занятие.

— Об этом ты должен беспокоиться, а меня пациент ждет.

— А времени на пробуждение сколько понадобится?

— Минут десять, если все пройдет без осложнений, в противном случае ей может и пару суток придется провести в капсуле.

— Долго…

— Не беспокойся, при замораживании на столь короткий период с организмом ничего не должно случится, — утешила меня Мелиса, заметив легкую дрожь в голосе.

— Будем надеяться.

Вскрыв еще одну перегородку, мы оказались в небольшом помещении с матовым саркофагом в центре. Все огоньки были зелеными, кроме желтого индикатора выполнения программы — тот указывал, что первоначальная процедура заменена на анабиоз, а красных показателей вообще не имелось.

— Поехали, — Мелиса приложила руку с вшитым идентификационным чипом к кнопке открытия и просто нажала на нее.

— И все? — в ответ на такое простое действие капсула еле слышно загудела и начала процедуру пробуждения.

— Да, моей помощи здесь не требуется. Пациентка абсолютно здорова, — пробурчала Мелиса, с интересом смотря на диагностический экран.

— Что-то не так? — чрезмерное внимание к ровным показателям меня насторожило.

— Нет, все хорошо… — задумчиво прошептала Мелиса, набирая какие-то команды.

— А что ты тогда делаешь? — руки Мелисы прямо порхали над пультом управления.

— Подробную диагностику… Состояние тела просто идеально… Такого не бывает! — теперь Мелиса с головой ушла в результаты сканирования.

Более не отвлекая работающего врача, я смотрел на капсулу. Вот раздался короткий писк, и пластиковая крышка отъехала в сторону. Внутри капсулы лежала хрупкая девушка, почти подросток, с золотистыми волосами. Вытянутые в улыбке губы и тихое ровное дыхание создавали впечатление умиротворения и спокойствия — словно она действительно принцесса из сказки. Вот Кия дернула короткими ресницами и открыла темно-фиалковые глаза, хотя время пробуждения еще не пришло. Стоило только ей сосредоточить взгляд на мне, как мирная улыбка превратилась в звериный оскал. Следующее действие произошло столь стремительно, что глаза еле успели различить неожиданный прыжок и последующий за ним удар в грудь. Гибкий и мягкий скафандр не смог защитить меня, поэтому тело залила нестерпимая боль, и мозг незамедлительно отключился…

— Три ребра… Нет это тоже… Режу… — сквозь назойливый шум в ушах мозг выцепил часть диалога.

— Придется имплантировать… — сознание то проваливается в пропасть, то возвращается назад.

— Эта часть тела больше не нужна… На выкид… — обрывок фразы заставляет меня встрепенуться и собраться — отчаянно неохота терять какую-то часть тела, но очередная волна уносит разум в пучину.

— Все, успех… Теперь займемся телом… — последняя фраза, услышанная в тот день.