Случайный многожёнец

40

В конце июня Белов начал заниматься переселением братьев Лопат из Выселков. По договорённости с родителями девиц, Белов в одно прекрасное утро собрал всех девушек-угорок из посёлка и повёз их на Выселки, под предлогом торговли, для которой он взял немного зажигалок и железных изделий. Пока Белов в новой ипостаси торговца раскладывал товар, не обольщаясь прибылью, вокруг девиц стали увиваться не только молодые парни, но и братья Лопаты, как договорились. Для успеха операции Белов постарался приодеть девушек в самые дорогие и яркие ткани, шелковые платки, которых на Выселках никто не видывал. Ночлег был предусмотрен заранее, с целью обольщения. Пока Белов травил байки у костра, рассказывая о небывалом росте благосостояния в посёлке, почти все девицы разбрелись по парам, а братья Лопаты выбрали одну на двоих, за которой ухаживали с деревенской галантностью. Утром Белов увёз довольных девиц обратно, намереваясь вернуться через пару недель. К его удивлению, он смог продать несколько зажигалок и немного железных изделий, к стратегическим планам по росту населения посёлка примкнул торговый расчёт.

Уже чрез десять дней Белов повторил поездку на Выселки с девицами, Сюня, которой тоже понравились оба брата, передала старшему Лопате небольшую связку соболей, которой хватало на половину долга братьев. Стоит ли говорить, что соболей ей вручил Белов из своих запасов. По договорённости с Беловым, Лопата сразу пошёл к Скору с этими мехами.

- Отпусти нас с братом, жениться хочу, - бухнул Лопата-старший Скору, выкладывая связку мехов на стол, - это задаток. Остальное тесть обещает после женитьбы, когда переедем поближе.

- Женись, дело святое, - ухмыльнулся Скор, разглаживая меха, - погуляем на свадьбе.

- Тут дело такое, - потупился Лопата, - тесть разрешает жениться, когда перееду.

Больше Скор ничего не смог из него вытрясти, как не кричал. Лопата стоял на своём, добившись формального разрешения Скора на отъезд для женитьбы. Остаток долга Скор согласился получить осенью. Братья бегом прибежали на берег, где Белов собирался отплыть. Оба были настолько счастливы, что хотели отправляться сразу, вместе с Беловым. Тот еле уговорил братьев собрать свои немудрёные пожитки, а сам отправился на покупку лодки. В лодке Белова Лопаты с пожитками не помещались. Оставлять их в Выселках Белов боялся даже на одну ночь, Скор мог придумать любую провокацию. Никто в селении лодку Белову не продал, как сговорились, удалось выменять небольшой челнок на зажигалку, переплатив десятикратно. Зато Лопаты смогли отплыть вместе с Беловым.

Жить Лопаты стали втроём в одном доме, гулянье по поводу свадьбы отложили на осень. Обоих братьев Белов пристроил на пилораму. Братья были простыми до невозможности, если не сказать тупыми, но сильными и обязательными. Уроки Белова по обращению с пилорамой они запомнили намертво и не нарушали, работая строго по инструкции, лучше любого немца. Жена старшего брата Сюня оказалась хозяйственной женщиной, быстро обустроила дом и ровно через девять месяцев родила дочку. Никогда после этого Белов не жалел, что переселил Лопат в посёлок.

Лето перевалило за середину, Белов начал готовиться к путешествию на Урал, как обещал Яре. Большую часть выменянных мехов Белов отдал помощникам Окуня за будущие поставки руды. Хотя к началу июля почти все угры вернулись в Пашур, двадцать работников по уговору остались в Бражине. Взрослых парней Белов направил на заготовку брёвен для пилорамы и строительство ещё четырёх домов, сена они уже накосили больше, чем достаточно, девушки работали по хозяйству, на мануфактуре у Тины и обучались у Яры. Мальчишки плавали на пароходе и ловили рыбу. Две трофейные лодьи Белов отдал в пользование помощникам Окуня, которые наняли гребцов и увеличили поставки руды практически вдвое. Кроме железной и медной руды, по просьбе Белова, увеличили поставки свинцово-серебряной руды до тонны в каждый приезд. Ещё привозили образцы различной руды и камней, которые Белов оставлял для исследования на зиму. Перед отъездом Белов провёл вторую плавку чугуна.

На этот раз получилось больше восьми тонн чугуна, и сама плавка шла гораздо увереннее, Белов надеялся в дальнейшем передать всё в руки кузнецов. Опасаясь внезапного нападения на посёлок в своё отсутствие, Белов обучил стрельбе из револьвера Третьяка, Лариса уже умела. Обоим он выдал по револьверу с патронами, а Третьяку пошил кобуру и заставил носить постоянно, на работе и дома. Выставлять какой либо пост было бесполезно, простота и доверчивость угров граничила с глупостью, к ней Белов всё не мог привыкнуть. Свою поездку с Ярой Белов откладывал, ожидая родов Ларисы, в конце июля та родила ещё мальчика, на родах Яра показала своим ученицам основные приёмы акушерства. Можно было отправляться. Маршрут Белов составил по рассказам Яры, примерно определил район проживания горных волков. Туда можно было добраться напрямую, через лес, по карте расстояние составляло около сотни километров. В лучшем случае неделя пути, да ещё вероятность встречи с уграми, упустившими жертву. По рекам дальность пути составила почти четыреста километров, но возможность нападения на реке была небольшой, Белов собирался весь путь против течения пройти на моторе. Для этого в лодку он загрузил две фирменные канистры с бензином и два ведёрных берёзовых туеса с крышками, тоже полные бензина. Туеса больше года в посёлке использовали при хранении всех продуктов, Белову казалось, что в таких туесах продукты в принципе не портятся, несмотря на отсутствие холодильников. С собой Белов взял несколько образцов товаров для обмена, в основном железные изделия, несколько зажигалок и пару валенок.

Перед самым отплытием пришёл караван Сагита, доставивший очередной запас хлопка, нефти, шёлковой и хлопковой ткани, немного фруктов, пятерых невольников, из них двух женщин. Если мужчины были мастерами, что Белов сразу определил, то женщины явно последние годы не работали физически, несмотря на гибкие тела и грациозные движения. Сагит подтвердил его догадку, объяснив, что девицы были наложницами, но не угодили хозяину, который оказался рачительным купцом и продал их на север к страшным варварам, что будет хуже смерти. А хозяину прибыль. В уплату за товар Сагит согласился взять зажигалки, для невольников стоимости зажигалок было недостаточно. Белов поначалу хотел отказаться от бывших наложниц, но в посёлке становилось слишком много холостых мужчин, которых удержать можно только созданием семьи. Пришлось расстаться ещё с одним набором стеклянных стопок, при этом Белов предупредил, что в следующий раз кроме мастеров никого не возьмёт. Наложницам он сразу объявил, что отпустит их на свободу через три года, при условии их замужества и рождения детей. Если мужей в посёлке не найдут, останутся невольницами навечно, но мужья должны быть обязательно из посёлка и свободные.

Хлопоты по расселению и организации работы новичков отложили возвращение Яры на неделю, в первых числах августа удалось отплыть. Пользуясь великолепной теплой погодой, спускались до Камы на вёслах, любуясь красотой лесов, переходивших от сосновых боров к дубовым дубравам. Буквально в десяти километрах от посёлка по берегам реки безбоязненно паслись не только олени и лоси, зубры и косули, стада кабанов безбоязненно хрюкали, провожая лодку взглядами. В окрестности посёлка никто не охотился, к шуму парохода за месяц звери привыкли, Белов чувствовал себя в заповеднике. Впрочем, так оно и было, все ближайшие соседи охотились в других местах, соблюдая неписанную границу в радиусе пятнадцати километров от селения. Угры из Пашура жили ближе, но там было около десятка охотников, ниже Бражина по течению Бражки они не охотились. Так и получилось, что от Бражина до побережья Камы оказалась ничейная полоса, где никто не охотился, звери поняли это быстрее Белова.

"Устроить бы на берегу Камы поселение, чтобы закрепить выход в Каму за собой и сохранить этот случайный заповедник", лениво дуал Белов, высматривая в густом камыше тигра. К этим поискам он уже привык, тигр видимо, тоже. Примерно один раз в три-четыре своих плаванья Белову удавалось разглядеть в зарослях камыша тигриную шкуру. Он стал считать появление тигра хорошей приметой, впрочем, Белов всё считал хорошей приметой, даже проливной дождь с градом, побивший третьего дня половину посадок на огороде. Кроме тигра, удалось повидать ещё одного обитателя заливных лугов. Это оказался гигантский полоз, размерами с большую анаконду, толщиной с водосточную трубу, длину Белов не разглядел, успел заметить только первые четыре метра. Голова змеи была почти метровой длины, а взгляд продирал до самых костей. Едва Белов миновал этого "ужика", спускавшегося в реку из камышей, как лихорадочно завёл мотор и до Камы гнал изо всех сил. Какие реликты, однако, так и лох-несское чудовище вынырнет из Бражки, поразился Белов.

Выйдя на камский простор, Белов до темноты успел пройти дальше Выселков километров на десять. Ночевали в палатке у костра, его развели наверху склона, где ветерок отгонял комаров. Палатка была с противомоскитной сеткой, которую оценил не только Белов, но и Алина, постоянная его спутница в походах. Этой ночью Яра тоже похвалила противомоскитную сетку, стояла такая жара, что спали в лёгкой одежде, без одеяла. Летние ночи короткие и с рассветом Белов вышел на берег умыться, прогоняя сон. Разглядывая пар над водой, медленно уплывающий вниз по течению реки, Белов заметил странное облачко пара, поднимавшееся от противоположного берега. Так и есть, это струйки дыма от потухшего костра, возле которых шевельнулись два силуэта. Белов пригляделся, двое мужчин с топорами в руках кого-то ему напоминали. Мужчины тоже заметили Белова, в этот момент он вспомнил, где видел подобные одежды и черты лица. У ночного костра, когда чуть не принесли Яру в жертву.

Белов обернулся, надо предупредить Яру, чтобы не выходила. Поздно, девушка уже вышла из палатки, сонно потягиваясь на крутом берегу. Охотники-угры тоже заметили Яру, наверняка узнали. Белов обернулся на тот берег, второго охотника на поляне не было, надо быстро уходить. Спешно Белов собрал палатку, вещи и все трое отплыли вверх по Каме. Три дня пути до селения на берегу, где жили родичи Яры, пролетели монотонно и спокойно, ни одного человека путники не встретили, берега Камы были безлюдны. Яра рассказала, что в этих местах водятся огромные выдры, размером больше человека, довольно часто они встречаются охотникам, но никто из охотников её племени ещё не решался напасть на них. В нескольких километрах от селения горных волков встретились мальчишки, которых Яра узнала. Поговорив с ними, Яра вышла на берег и распрощалась с Беловым. Тот надеялся на установление торговых отношений, но дальше двигаться по реке на лодке было невозможно. Речка стала мелкой, с множеством перекатов и порогов, даже водопадов. Оставлять лодку без охраны, как и Алину в лодке, Белов не стал. Несолоно хлебавши, возвращались Беловы домой.

Выйдя на Каму, Белов повернул вверх по течению, решив посетить Соль Камскую, до которой, судя по всему, было недалеко, день-два пути. Белов давно собирался там побывать, тут подвернулся удобный случай, большая часть пути уже пройдена. На деле о Соль Камская оказалась даже ближе, чем ожидал Белов, который невольно ассоциировал селение с Соликамском. Здешняя Соль Камская находилась значительно южнее Перми, в нескольких часах плаванья на моторной лодке. Сначала по берегу начали появляться отдельно стоящие землянки и хлипкие сараюшки. Потом землянки стали всё ближе друг к другу, затем появились дома, а у пристани эти дома составили сплошную улицу.

- Как называется ваше селение, - спросил Белов мальчишек, удивших рыбу с пристани, выбираясь на неё из лодки.

- Соль Камская, дяденька, - мальчишки с видом знатоков оценили скромную одежду Белова, не отвлекаясь от ужения.

- Сиди, я прогуляюсь, - Белов кивнул Алине, взял мешок с товарами и пошёл по селению. Он примерно представлял этот посёлок по описанию Окуня и его подручных. Выше по течению должен стоять дом Окуня со своей пристанью, вверх по улице через три дома живёт староста, у него окна с наличниками. Чуть выше старосты в трёх домах самые опытные старатели, к ним Белов и собирался заглянуть. У него с собой, кроме товара, были три гривны серебром, повод для разговора тоже имелся. Белов на пять минут заглянул к старосте, представился, как компаньон Окуня, староста о Белове был наслышан. Со старателями получилось хуже, в двух первых избах хозяев не оказалось, как сообщили женщины со двора. Расстроенный Белов уже без особой надежды зашёл в избу к третьему, где застал самое начало застолья. Только порезанный лук с чесноком, разлитую по берестяным стаканам брагу, разломленная краюха хлеба и солонка в центре стола. Три бородатых звероподобных мужика мрачно поглядели на Белова.

- Добрый день, - первым поклонился Белов, - гость в дом, добро в дом. Я Белов, хочу поговорить с хозяином.

- Говори, - мрачно пробасил самый старший, черноволосый здоровяк, - я хозяин.

- Разговор долгий, за столом сподручнее будет, - Белов присел и расставил на столе четыре пластиковых стаканчика, разлил немного из фляги настойки, взял стакан в руку, - за здоровье хозяина, Кокоры Чёрного.

- Откуда меня знаешь, - не притрагиваясь к угощению, поинтересовался Кокора.

- Окунь мой напарник, руду мне привозит, может, слышали, - Белов глотнул настойки и поставил стакан на стол, - нужны мне новые рудные места, чтобы самому добывать, желательно, недалеко от рек. Особенно интересна мне свинцовая руда, если кто покажет хорошее место, гривен не пожалею, хоть серебром, хоть товаром. Товар у меня известный, - Белов достал зажигалку и несколько раз зажёг фитиль, задувая его. Выложил зажигалку на стол, за ней образцы своего товара. Последней выложил серебряную гривну.

- Это только образцы моих товаров, которыми я могу расплатиться, по вашему выбору, - Белов выложил на стол свой золотой крестик, - этот крестик из золота, которое я хочу покупать у вас за четыре веса серебра, если найдёте.

Дальше разговор уже перешёл в рабочие вопросы, пояснения, уточнения и ответы. О браге и настойке на столе все забыли, говорили долго, пока Белов не спохватился, что Алина его ждёт, на улице уже наступали сумерки. Он попрощался, забрал стаканы, фляжку, свои образцы и вышел. К пристани он добрался почти вовремя, почти, потому что, двое парней в кустах у пристани, стаскивали с Алины одежду, зажав её рот и заломив руки за спину. Стайка любопытных мальчишек глядела на это с открытыми ртами, бросив рыбалку. Белов быстрым шагом подошёл к насильникам сзади и сразу пнул одного, сидевшего на голове и спине Алины, носком ноги сзади же в пах. Потом добавил ударом основания ладони по затылку. Второй насильник вскочил и выхватил нож, выставив его вперёд, больше для защиты, нежели намереваясь напасть.

Белов отлично знал эту породу насильников, трусливые ублюдки, они наверняка больше часа вынюхивали, не придёт ли кто на помощь Алине, только, убедившись, что она одна, решили напасть. Белов понимал, что насильник мечтает только быстро убежать, но поддался своему гневу и не предоставил преступнику эту возможность. Он сорвал со спины мешок с образцами и ударил им по руке с ножом, отвлекая неудавшегося насильника. Одновременно он ударил стопой ноги по голени своего противника, прыгнул вперёд, нанося основанием ладони удар в соединение носа со лбом, а коленом ноги удар в живот. Парень упал, не пытаясь сопротивляться. Белов перевернул его и связал, несколько коротких верёвок он всегда брал с собой в мешке, потом связал второго насильника. Алина уже поправила одежду и успокоилась. Вдвоём они в темпе перетащили насильников в лодку, затем на вёслах Белов поплыл вверх, к дому Окуня.

До темноты им удалось отыскать дом, один из работников узнал Белова и пустил их с Алиной, хотя самого Окуня дома не было, он перевозил всю семью в Сулар. Белов с Алиной легли спать на сеновале, перед этим выспросили у работников, кого они связали. Работники осмотрели связанных насильников, но не опознали. Сами неудачники уже хныкали и рассказывали, что живут в селении недалеко от Соли Камской, просили отпустить их, такие просьбы Белов слушал много лет и давно не обращал внимания на них. Решив, что утро вечера мудренее, Белов с Алиной заперли пленников в пустой стайке. Сами же не теряли даром короткое ночное время, навёрстывая несколько ночей воздержания. Алина, пережив испуг и радость, не сдерживала себя абсолютно, её крики распугали всех мышей на сеновале, даже летучих. Белов полностью отдавал себя ласкам, впервые за последние дни, чувствуя безопасность и возбуждение после короткой схватки. Снова и снова оба сжимали друг друга в объятиях, ласкали руками, губами, всем телом.

Утром Белов быстро сбегал к Кокоре, уточнил по свинцовой руде. Кокора обещал накануне показать место, где эта руда выходит прямо на берег речки. Все вставали с рассветом, Кокора уже был готов к отплытию вверх по Каме. Он с удивлением посмотрел на Белова, усаживающего в лодку связанных парней. Пока Алина рассказывала вчерашний инцидент, Белов оттолкнул лодку от причала и завёл мотор. Один из пленников описался, а Кокора даже бровью не повёл. На моторе лодка добралась до нужной реки, потом по ней до небольшого притока, по нему до скалы на берегу. Кокора молотком отколол несколько кусков, в которых Белов без труда узнал ту самую свинцово-серебряную руду, которую покупал у подручных Окуня. Он внимательно осмотрел выходы руды, только на поверхность выходили не менее десяти тонн руды. Шкурка стоит выделки. Белов на радостях предложил Кокоре пять гривен, тот даже крякнул, признавшись, что хотел запросить две.

Белов не стал отказываться от своих слов, три гривны серебром отдал сразу, остатки обещал привезти или передать до осени, а зажигалку просто подарил. Всего за час втроём они нагрузили лодку примерно двумя тоннами руды, после чего отплыли. Кокора сделал вокруг несколько зарубок, разъясняя Белову их смысл, куда должны смотреть затёсы, на какой высоте и сколько штук должно быть, чтобы все старатели поняли, чьё это место. Выйдя на Каму, Белов предложил Кокоре сплавать до селения пойманных лоботрясов, туда было недалеко, по словам пленников.

Селение оказалось в паре километров выше по течению, десяток избушек притаились на берегу небольшой реки, в трёх поворотах от Камы. Белов вытащил из лодки обоих парней и сел рядом, ожидая, пока соберутся жители. Кокора в это время встретил знакомого, с которым разговорился, Алина оставалась в лодке. К Белову степенно подошёл староста,

- Ты почто наших парней связал, освободи.

- Они вчера в Соли Камской, прямо в кустах у пристани, мою жену хотели сильничать, даже одежду успели сорвать. Вот такое дело, - улыбнулся Белов, - надо разобраться.

- Парни наши, мы их знаем, а тебя и твою жену нет, - упёрся староста, - может, это наговор. Есть у тебя другие видоки?

Белов развёл руками. Всё шло так, как он и представлял себе, но продавать парней в рабство он не собирался, поэтому и отвёз их домой, надеясь хотя бы испугать и получить виру. Судя по всему, виру он не получит, как бы с него не содрали.

- Я видок, - вступил в разговор Кокора, - ко мне вчера Белов приходил, ушёл вечером, как и говорит. Сказал, что жена на пристани ждёт.

- Вы хотели его жену сильничать, - обратился староста к связанным парням, заметно повеселевшим.

- Не хотели мы сильничать, пошутить хотели, - быстро придумали парни.

- С тебя вира за поклёп, три гривны, или выдача головой, - староста даже ухмыльнулся, глядя на удивлённого Белова.

" Везде суды одинаковые, что в России, что в этом мире. В жизни больше ни с кем судиться не буду, только продажа в рабство или концы в воду", ругался про себя Белов, лихорадочно обдумывая выход. "Бежать можно свободно, никто их не догонит, но стыдно, да и потеря репутации, платить пять гривен насильникам. Самому стыдно в лицо жены смотреть". Тут Белов вспомнил про божий суд, где предполагались поединки обвинителя и обвиняемого.

- Требую божьего суда, - громко крикнул Белов, - пусть боги рассудят меня и моих обидчиков.

- За мальчишек буду я, - из толпы вышел квадратный детина, килограммов сто двадцать весом, - на чём будем драться?

Белов задумался, меч или топор выбирать нельзя, сам он ими не владеет. Голыми руками такую тушу пробить крайне сложно, нужно оружие. Вспомнилось, как бойцы Рудого пропускали колющие удары, работая дубинами и топорами.

- Палка, длинная палка, - громко ответил Белов, - разве нельзя? Вот такой длины, -он показал максимальную длину, до какой смогла дотянуться рука.

Пока мальчишки вырубали палки и очищали от веток, Белов уточнил у старосты условия боя, на всякий случай в присутствии Кокоры. Староста заверил, что запрещённых приёмов нет, бить можно как угодно и куда угодно, бой продолжится до того момента, пока соперник не сможет подняться с земли.

Принесли трёхметровые дубинки, староста очертил круг, насильников развязали, и все, кроме Алины, предвкушали интересное зрелище. Белов обманул их ожидания, сразу после первого размашистого удара шестом, как дубиной, который противник нанёс достаточно мощно, он сорвал дистанцию и сблизился почти вплотную. Используя полученное ускорение, изо всей силы засадил торцом шеста в солнечное сплетение противника, затем коленом ударил между ног и подбил шестом сзади под колени, уложив соперника на землю. Парень судорожно пытался вздохнуть и встать, староста молчал, ожидая продолжения схватки. Белов не выдержал и громко спросил,

- Мне можно его убить, или мою победу объявят без этого?

Помолчав ещё пару секунд, староста вынужден был признать Белова победителем в божьем суде. Белов сразу перехватил инициативу,

- Где моя вира, по пять гривен с каждого, или выдавайте мне обидчиков головой, - Белов обвёл взглядом селян, явно не желающих выкладывать свои куны за двух лоботрясов. Белов прикинул примерные цены для России начала двадцать первого века, пять гривен - это килограмм серебра, не меньше десяти тысяч долларов. Такую сумму жители русской деревеньки из десяти дворов не соберут, даже если продадутся сами в рабство. Приблизительно так же думали и местные селяне, с равнодушными лицами глядя на Белова. Так подумали и матери этих обормотов, упавшие в ноги Белову.

- Смилуйся, добрый человек, не губи непутёвых отроков, - сразу две женщины не старше Белова, упали перед ним на колени. Собственно такую реакцию и выжимал из аборигенов циничный Белов.

- Хорошо, я могу освободить селян от виры, - Белов поглядел на старосту, - и оставить парней дома. Если пять лет из леса в мои лодки будет загружаться свинцовая руда, два раза в месяц, дополна. Как только мои лодки останутся пустыми, я заберу насильников к себе, если насильники сбегут, головой ответят их родители. Согласны?

- Согласны, согласны, - радостно плакали матери, знавшие, какое наказание ждёт насильников по Правде.

- Староста, ты согласен, закрепляешь договор, - Белов взглянул на старосту, вкладывая в свой взгляд всё презрение и злость, староста даже отшатнулся, - ну?!

- Закрепляю договор и буду его соблюдать, - староста отвернулся и пошёл к домам.

- Место, где добывать руду, насильники знают, - Белов посмотрел на парней. Те дружно закивали головами, - Через две недели будут мои лодки, двести пудов руды должны лежать на берегу.

- Сделаем, сделаем, - закивали головами матери, уводя сыновей с берега, пока Белов не передумал.

На обратном пути в Соль Камскую Кокора долго смотрел на Белова, на груду руды в носовой части лодки, потом не выдержал.

- Ох, и хитёр ты, Белов.

Белов только улыбнулся в ответ. Высадив Кокору, лодка сразу пошла дольше вниз по реке. Всю обратную дорогу Белов улыбался своим мыслям и нетронутым берегам, на которых не было видно ни одного селения. Даже те, которые были, прятались за деревьями и холмами. Только Выселки гордо выделялись среди селений Прикамья. Белов решил остановиться в Выселках на пару часов. Тому были причины. Белов прихватил гостинцы и прогулялся по выселкам. Первый сюрприз ждал его на воротах, где на месте Втора Лопаты сидел Окорок, преисполненный важности, но не добавивший ума. Белову он улыбнулся, как хорошему знакомому, не зря Белов ежегодно дарил ребятам разные мелочи. И сейчас Белов присел рядом, заговаривая парню голову, якобы рассказывая новости, на самом деле вытягивал эти новости из Окорока.

Преисполненный гордости на новом месте работы, Окорок проговорился, что четыре дня назад к Скору приезжали какие-то угры, страшно лохматые с чёрными лицами. После разговора со Скором уплыли вниз по Каме, на трёх лодках, полтора десятка охотников. Белов подарил Окороку мешочек соли, сам прогулялся по селению. Скор вёл себя радушнее, чем обычно, чуть не обнимал Белова, чего за ним никогда не наблюдалось. Наверно, напоследок, не надеясь больше увидеть живым, мелькнула мысль в голове Белова. Елага тоже проговорился, что у Скора были приезжие угры, дикие, даже не знающие железа, после таких известий можно было уплывать. Белов повидался с родителями Влады и отплыл вниз по Каме. По дороге домой он, как обычно, прикинул несколько вариантов развития событий. Угры могут напасть на Бражино сразу, а могут напасть только на Белова, подкараулив его по дороге. Самые удобные места для засады, там, где речки сужаются. Остаётся защитить себя и Алину от стрел, Белов не сомневался, что с остальными нападающими справится. Однако, доводить дело до вооружённого конфликта, не хотелось. Если прольётся кровь, заключить мир будет практически безнадёжной затеей.