Случайная истинная для бескрылого (СИ)

Глава 30. Рейвен

Каждый шаг в этом про́клятом лесу был похож на погружение в вязкую трясину. Тяжесть древней магии давила на меня, как надгробная плита, проникала под кожу, заползала в разум, извращала мысли, заставляла видеть то, чего не было. То, что я едва не совершил.

Я понимал, что это просто виде́ния. Морок. Возможный только потому, что во мне самом жила такая же темная магия, как и та, что пронизывала лес и остатки древнего храма. Но это понимание ничуть не облегчало ужас от увиденного, не делало виде́ния менее реальными, менее мучительными.

Каждый раз, когда я закрывал глаза, даже чтобы просто моргнуть, когда позволял хоть на секунду погрузиться в себя, перед внутренним взором возникала Лили. И… ее смерть.

Иногда это было похоже на всполох, проплывший перед глазами. Всего секунда, но мне хватало и ее, чтобы увидеть, как я вонзаю кинжал в грудь девушки, стоявшей передо мной. А порой виде́ние затягивалось. Я понимал, что стою, оперевшись на обсыпавшуюся от времени стену храма, а Лили сидит поодаль, растирая уставшие ноги. Но в то же время я видел, как подхожу к ней, занося клинок, а она смотрит на меня с невыразимым ужасом и отчаянием, безмолвно задавая один и тот же вопрос: «За что?».

А потом кровь, горячая и липкая, заливает ее грудь, окрашивая все вокруг алым цветом. Лили удивленно и растерянно смотрит на меня, потом переводит взгляд на грудь и медленно оседает на землю, снова глядя мне в глаза с мольбой. Пытается что-то сказать, но с ее губ слетает только тихий вздох, а взгляд затухает.

Каждый раз, выныривая из этого кошмара, я чувствовал, как дрожат мои руки, покрытые липкой, горячей кровью. Кровью моей истинной. Но когда я смотрел на свои ладони, они были чистыми. Только внутри все горело ядовитым огнем, словно я действительно только что совершил самое ужасное – убил ее. А в голове звучал тихий шепот: «Ты ведь сам этого хочешь…» Мой собственный шепот.

Я не хотел убивать ее. Ни тогда, ни сейчас. Но той ночи, той мнимой готовности сделать это хватило, чтобы сейчас чужая воля продолжала снова и снова мучить меня кошмарами наяву.

Эти виде́ния словно хотели напомнить мне, как близко я подошел к самому краю пропасти. К черте, после которой нет возврата. Что еще один неверный шаг, еще один момент слабости – и я упаду в эту бездну и стану тем, кого всегда презирал – наемником, что слепо подчиняется чужим приказам. Бездушным и беспощадным.

В самой Лили я не заметил никаких изменений. Чужая магия не могла повлиять на нее, потому что в ней самой не было ни капли магии. И я был рад, что ей не приходится видеть подобных кошмаров. Хотя я понимал, что она замечает, что со мной что-то не так. Уж слишком настороженными были взгляды, которые она бросала на меня, когда виде́ния меня покидали. И эта настороженность отличалась от того, как она смотрела на меня еще пару дней назад.

Я старался делать меньше остановок, чтобы быстрее выбраться с про́клятой земли, но понимал, что девчонке нужен отдых. Да и мне самому он был просто необходим. Ведь чем сильнее было физическое напряжение, тем легче виде́ния овладевали моим сознанием.

На третий день пути по лесу мы наткнулись на очередные руины. Здесь когда-то возвышался храм, святилище или замок – кто знает? Время стерло все следы, превратив величественные сооружения в груды камней, поросших мхом и плющом. Теперь это место казалось заброшенным, покинутым и забытым богами и людьми. Каменные стены заросли изумрудным мхом, а пол устилала толстая, мягкая подушка из опавших листьев, скрывающая под собой древние тайны. Здесь пахло сырой землей, гнилью и чем-то настолько древним, что у меня мурашки бежали по телу. Если бы у меня был выбор, мы бы остановились на ночлег в любом другом месте. Но выбора не было. Разве что идти дальше всю ночь и надеяться, что мы выберемся из обитания чужой магии быстрее, чем она меня добьет.

Лили сидела у костра, укутавшись в мою куртку. После скудного ужина она не торопилась уснуть. То ли сама попала под влияние атмосферы, то ли боялась теперь даже сомкнуть веки рядом со мной. То, чего я добивался, ее страх передо мной, достиг наивысшей точки. Вот только сейчас это казалось неправильным. Я надеялся, что преграда из страха заставит ее не смотреть на меня, не говорить со мной. И это поможет мне ничего не чувствовать к ней. Но приступы морока вытаскивали из глубины души все мои потаенные чувства и желания, а затем выворачивали их наизнанку.

Все навыки наемника, способность отключать эмоции, игнорировать боль или страх, оставались при мне. Но это не помогало отключить беспокойство за девчонку и неумолимое желание обнять ее, прижать к себе, согревая дыханием замерзшие пальчики, погладить по голове, успокаивая. Ответить, наконец, на ее вопрос: «За что?». И терпеливо дожидаться, когда она изольет на меня свой гнев и свое разочарование.

Я отошел в тень, куда не доставал свет небольшого костерка, и собирался опуститься на землю, чтобы немного поспать. Но перед глазами потемнело, и я снова увидел кошмар наяву.

На этот раз Лили стояла на коленях передо мной, словно ожидая казни. Ее лицо было бледным, как полотно, губы дрожали, как от холода. Она молчала, но в глазах бился все тот же вопрос, на который я и сам уже не мог ответить.

– Рейвен. – прошептала она, и ее голос вонзился мне в сердце.

Я не мог отвести взгляд от ее лица, не мог сказать ничего, чтобы объясниться, оправдать то, что едва не совершил той ночью. Вместо этого я поднял руку и занес кинжал.

Но в момент, когда клинок должен был опуститься, рассекая воздух, я услышал ее крик. Отчаянный, полный ужаса и боли. Он был таким реальным, что я вздрогнул и очнулся. Тихо выдохнул, убедившись, что кинжал висит в ножнах на поясе.

Лили сидела там же, где и раньше, у костра, сжавшись в комок. Но теперь она смотрела на меня с еще бо́льшим ужасом, с неподдельным животным страхом, который заставил меня содрогнуться.

– Ты… в порядке? – прошептала она дрожащим голосом.

– Да, – коротко бросил я, усаживаясь на землю.

Но перед тем как закрыть глаза, увидел, что ее руки дрожат, а пальцы до побелевших костяшек сжимают края куртки.

Утром мы снова двинулись в путь. Лили шла чуть в стороне, стараясь держаться от меня подальше, соблюдая безопасную дистанцию. Но время от времени она украдкой поворачивала голову, будто проверяя, что я все еще держу ее в поле зрения.

И каждый раз, когда она смотрела на меня, в ее взгляде проскальзывала не только опаска, но и какое-то…сострадание? Ко мне? Ловя ее взгляд, я чувствовал, как невидимые цепи истинности, что связывала нас, все сильнее притягивают нас друг к другу против моей воли.