Сломанные Крылья

— Тебе бы этого хотелось, да? — продолжил Джек, скользким кончиком пальца выводя маленькие круги у входа в тело Акитры. Он чувствовал, как мышцы под лаской дрожат, расслабляются и снова напрягаются. — Я вижу, что твоя задница хочет члена. Можешь представить себе, как это будет, когда я окажусь внутри тебя? — Акитра беспомощно застонал, уперевшись коленями в ребра Джеку, практически выдавив из него весь воздух. — Думаешь, похоже? — спросил Джек, проникая скользким пальцем в горячее тугое тело.

Акитра вскрикнул, сжавшись вокруг Джека, и кончил себе на живот.

Джек толкнулся пальцем глубже, стараясь не задевать простату, и Акитра начал извиваться под ним, хватая ртом воздух.

— Хватит, пожалуйста, — простонал он, стиснув зубы, мускулы его рук напряженно вздулись.

Джек вытащил палец и осторожно развязал ленточку, убрав амулеты от кожи Акитры. Тот передернулся и тяжело повалился на матрас, закрыв глаза, пока пытался выровнять дыхание.

— Ты больной, Джек, — наконец выдавил он, но в его голосе не чувствовалось убеждения.

Глава 63

— Ну что я могу сказать? Ты будишь во мне самое лучшее. А теперь раздвинь ноги и дай надеть эту штуку обратно. Я не шутил насчет того, чтобы тебя трахнуть.

Резко вдохнув, Акитра распахнул глаза и уже хотел что-то сказать, но Джек успокоил его, вытянув перед собой полоску ткани и нарочито перекрутив, так что один из амулетов оказался с наружной стороны. Акитра все еще сомневался.

— Я думал, ты этого хотел. Ну, ты же выбрал вариант три, разве нет?

— Да, — мрачно подтвердил тот, — но я думал, ты просто трахнешь меня и уйдешь. Я не знал, что ты собирался играть в игры всю ночь.

— Ну уж прости, но я слишком много сил и времени убил на это, чтобы ограничиться быстрым перепихом. И ты же не можешь сказать, что тебе не понравилось то, что я делал. — Он вскинул брови, подначивая Акитру попытаться это отрицать. Тот нахмурился и отвернулся.

— Не понимаю, зачем ты это делаешь, — пробормотал он. — Ты же меня ненавидишь.

— Я не ненавижу тебя, — возразил Джек и к собственному удивлению понял, что не врет. — Я мог бы обойтись и без домогательств, конечно, но я вроде как к тебе привязался… как… утопленник к камню на шее. — Акитра хмыкнул, Джек улыбнулся, но тут же посерьезнел. — Дай себе волю, — тихо добавил он. — Ну же; мне неважно, мое мнение не играет роли… я всего лишь человек.

— Джек, ты не понимаешь, — отозвался Акитра. — Не тебе всю жизнь твердили, что то, что ты чувствуешь, неправильно и постыдно. Ты понятия не имеешь, о чем просишь. — Он уставился в потолок. — Я знаю, что ты хочешь помочь, но я не могу. Я сыграл в твою игру, выполнил твои условия, я больше не стану к тебе цепляться, просто развяжи меня и уходи… пожалуйста.

Джек опустил глаза на ленточку в собственных ладонях, внезапно почувствовав себя настоящим козлом.

— Прости. Я не знал… — Он привстал и хотел уже слезть с кровати, но Акитра вдруг выставил перед ним ногу.

— Подожди, Джек. Может, я слегка… преувеличил. Тебе не обязательно уходить, просто перестань пытаться заставить меня потерять контроль. Я не хочу и не могу.

— Хорошо, — кивнул Джек. — Больше не буду. Можно?.. — Он поднял ленточку.

— Угу, но только одну, — разрешил Акитра. — Я думал, у меня яйца взорвутся. — Он раздвинул ноги, позволяя Джеку завязать амулет вокруг члена в последний раз. Джек начинал уставать и подозревал, что Акитра будет более чем рад, если освободить его запястья.

Окунув пальцы в гель, стоявший рядом с ними на кровати, Джек размазал его по члену, стискивая зубы, чтобы сдержаться. Ему хотелось кончить в Акитру, а не в собственную руку. Придвинувшись ближе, Джек потерся головкой о кольцо мышц — фэйри подтянул ноги к груди и по-шлюшному застонал, по спине Джека пробежала дрожь, и он толкнулся внутрь.

— О мать твою… какой ты тугой, — охнул он, ссутулившись и зарываясь пальцами ног в матрас, стискивая колени Акитры и проникая глубже. Акитра тихо постанывал, почти не раздвигая губ, сжимая в кулаки и разжимая вытянутые над головой руки, невидяще уставившись в потолок, пока Джек входил в него.

Вздохнув, Джек вышел и тут же двинулся обратно, острое удовольствие прошило тело — Акитра выгнулся ему навстречу. Перед глазами потемнело, Джек вскрикнул и сильно и внезапно кончил. Он повалился на согнутые ноги Акитры, не в состоянии поверить в то, что только что произошло.

— Да ты шутишь, — протянул Акитра и, вскинув голову, вперил в него взгляд. — После всей этой прелюдии я получаю один толчок и пшик? Илия, Джек, да ты хуже гребаного девственника.

— Я не виноват, — возмутился он. — Ты использовал на мне силу. Я думал, у нас уговор…

— Нет, — тихо возразил Акитра.

— Да! Ты обещал, что не будешь…

— Нет, я не использовал на тебе силу.

— Тогда какого хрена это только что было?

Несколько секунд Акитра просто смотрел на него, а потом вздохнул и уронил голову на подушку.

Джек открыл рот добавить что-нибудь еще, но тут же его захлопнул. Идиот. Ну конечно, Акитра не стал бы нарушать слово, а значит, сила сработала случайно, он потерял контроль, а в этом он никогда не признается.

Акитра застонал, когда Джек вышел из него.

— Значит, на этом все? — спросил он, когда Джек оперся спиной на медные перекладины, после жара Акитры члену было холодно.

— Не знаю, — ответил Джек. — На этом все? Хочешь закончить или дашь мне пять минут, чтобы прийти в себя для второй попытки?

— О, так ты думаешь, что во второй раз получится лучше?

— Ну, вряд ли может быть хуже, — хмыкнул Джек.

— Это верно, — признал Акитра. — Хорошо. Слезай.

— Что? Почему? — нахмурился Джек, но Акитра просто вытянул ноги, подпихивая его к краю.

Джек сполз с кровати и встал, скрестив руки на груди, не понимая, что задумал Акитра. Рама скрипнула и застонала, когда тот повернулся на бок, а потом лег на живот.

— Что скажешь, Джек? — спросил он, встав на четвереньки и оттопырив зад. — Трахнешь меня так?

Джек прошелся взглядом по представшей перед ним картине, яички потянуло, хотя член пока не отзывался.

— Что? Надоело смотреть в мою страшную физиономию? — Кажется, такую причину назвал Акитра, чтобы объяснить свое нежелание лежать на спине во время заземления?

Акитра оглянулся на него через плечо, волосы упали на глаза:

— Вообще-то, мне надоело пялиться в этот уродский потолок. Нужно наклеить туда эротических постеров — оргию кентавров или там вампирские игры с кровопусканием. О, что скажешь насчет стаи волков-оборотней, трахающих мага? Правда, лично я не фанат меха… под ним ни хрена не видно.

— Тентакли, — предложил Джек, ухмыльнувшись, когда Акитра странно на него покосился. — И не понимаю, чем пялиться в стену лучше-то?

— Это хорошая стена, — сказал Акитра. — И так удобнее — на крылья не давит.

Джек скользнул взглядом по телу Акитры к хрящевидным выступам по бокам от позвоночника, они начинались почти у самых лопаток и тянулись вниз неровными полумесяцами, дюймов шесть — шире, чем у Айзери. Интересно, крылья у Акитры больше, потому что он сам выше или потому что он ши, а не фей? При воспоминании о пропавшем друге Джек почувствовал себя виноватым за то, что больше не волнуется, за то, что позволил Акитре себя отвлечь. Хотя едва ли он мог что-нибудь сделать. Комендант найдет Айзери, и все будет о'кей. Нужно в это верить.

Джек снова посмотрел на крылья Акитры. Айзери говорил, что они очень чувствительные. Интересно насколько. Взяв свой член в руку, он немного подрочил и забрался обратно на кровать.

— Опусти зад, — попросил он, положив руку на поясницу Акитры и слегка надавив. — Если ты ляжешь, будет удобнее доставать простату.

Акитра распластался на кровати, не сдвигая ног, потому что между ними устроился Джек. Обернувшись, Джек схватил пуговицу на нитке со столбика кровати. Спрятав амулет в кулаке, он приставил член ко входу в тело Акитры и скользнул внутрь, вырвав у фэйри протяжный низкий стон. Врываясь глубже и глубже короткими движениями, Джек вытянулся, наслаждаясь Акитрой под собой, его горячей и влажной от пота кожей. Оперевшись на одну руку, чтобы не задевать крылья грудью, Джек вытряхнул спутанный амулет из кулака, так что пуговица легла Акитре на спину, прямо между выступов, от пота нитка и камень прилипли к коже.

— Что это? — спросил Акитра, поведя плечом.

— Где что? — отозвался Джек, поведя бедрами, чтобы вжаться еще на полдюйма, не выходя из Акитры. Тот задрожал и застонал, вцепившись в медные перекладины, мышцы напряглись — они оба подъехали к изголовью кровати. — Я не знал, какой ты сильный, — прошептал Джек, протягивая свободную руку и гладя твердокаменный бицепс Акитры. — Хорошо, что ты связан, а то бы у меня были проблемы.

— Джек, хватит комплиментов, — напряженным голосом выдавил Акитра. — Просто трахни меня.

— Боюсь, я так долго не продержусь, — возразил Джек, толкаясь глубже и глубже, каждый раз вырывая у Акитры хриплые стоны. — Я хочу, чтобы ты кончил первым, а потом уже займусь собой.

— Это очень великодушно с твоей… А! — вскрикнул Акитра, содрогнувшись всем телом, потому что Джек провел кончиками пальцев вдоль одного из крыльев. — Нет, Джек… только не это, — охнул он, мышцы на его спине перекатились, он попытался изогнуться, ускользнуть от прикосновения.

— Понимаю, что это слишком, — сказал Джек, скользя пальцами под хрящевидным выступом и гладя бархатно-мягкую кожу, отчего Акитру опять выгнуло. На такую реакцию Джек даже и не надеялся. Он знал, что не стоит — он же пообещал Акитре больше не пытаться, — но искушение было слишком велико. — Не надо бороться, просто расслабься и позволь мне доставить тебе удовольствие. — Он наклонил голову и прижался губами к верхнему краю крыла — кожа была теплая и как будто подрагивала. Не похоже, чтобы он причинял боль. Акитра еще скажет ему «спасибо».

— Джек, не надо, — простонал тот, приподнявшись на локтях и сгорбившись, пытаясь уклониться от его руки.

Джек ухватился за его плечо, толкаясь бедрами, трахая извивающегося фэйри, комната наполнилась криками удовольствия Акитры, когда Джек, приоткрыв губы, провел языком по слегка трепещущему краю крыла. Перед глазами полыхнуло, и Джек зачарованно вскинул голову, рассматривая, как надкрылье мерцает серебристо-сиреневым светом. По телу волнами дрожи прокатилось желание — Акитра пытался сдержаться.

— Все хорошо, — прошептал Джек, наклонившись и нежно поцеловав Акитру между лопаток. — Ты со мной. Бояться нечего.

Глава 64

Акитра замычал что-то неразборчиво и оглянулся через плечо, зажав в зубах конец веревки, связывающей его запястья, стараясь не шевелиться, сохранить контроль. Снова опустив голову, Джек коснулся губами крыла Акитры, словно впитывая в себя высокие, отчаянные звуки, вырывающиеся из горла фэйри. Сжав нежную плоть, он погладил ее языком и был вознагражден громким стоном — Акитра дернулся и выпустил изо рта веревку.

— Джек… пожалуйста, — попросил он, и от неприкрытой жажды в его голосе у Джека зашевелились волосы на затылке, а по спине пробежал озноб. Он никогда не слышал, чтобы его имя так произносили. Акитра повернул голову, щекоча волосами его лицо, и, подняв глаза, Джек увидел, как тот снова закусил веревку, неудобно вывернув шею, и потянул…

Казалось, все замерло, зависло; тишина взревела в ушах Джека, и он понял, что в полной заднице, но длилось это не больше секунды, а потом Акитра скинул веревки, и Джек отлетел в сторону. Ударившись о стену, он испуганно уставился на Акитру, по потолку танцевали серебристо-фиолетовые огни. Джек открыл рот, но лишь удивленно вскрикнул, когда Акитра схватил его за руку и швырнул на середину кровати.

— Нет! — Но он ничего не мог сделать, когда Акитра, навалившись сверху, уперся коленом ему в спину, пригвоздив его к постели, словно бабочку к доске. Сильные пальцы обхватили его запястья и заставили вытянуть руки над головой.

Джек закричал, когда гладкая шелковая веревка обвилась и затянулась вокруг запястий, кончики пальцев стало покалывать — веревка пережала кровоток.

Акитра отпустил его, отстранился, и Джек дернул веревку, пытаясь подняться. Что-то холодное и скользкое коснулось ануса, и он вскрикнул, рванувшись вперед, но сбежать не смог. Смазанные пальцы толкнулись внутрь, растягивая его, похоть разлилась по венам, сердце заколотилось, тело заныло. Его сейчас изнасилуют, а гребаная сила Акитры заставит его ловить от этого кайф.

— Нет, нет, нет, нет! — повторял Джек, брыкаясь, в животе все завязывалось узлом. — Акитра, пожалуйста! Сто…

Акитра зажал его рот ладонью.

— Не произноси этого, — прошептал он низким хриплым голосом, посылая дрожь по телу Джека. — Ты же сказал, что все хорошо… — Джек зажмурился, сипло и громко дыша через нос, когда пальцы Акитры проникли глубже. — Ты сказал, что бояться нечего.

Джек всхлипнул. Он вовсе не это имел в виду!

Глаза жгло от слез, они стекали по лицу, липли к ресницам, пока он хватал ртом воздух и дрожал, а внутри пульсировало удовольствие, которого он никогда раньше не испытывал.

Спустя еще немного Акитра убрал руку с его рта. Джек закашлялся, подавившись стоном, паника встала комом в горле, но он сглотнул ее. Если Акитра не желает останавливаться, то ему плевать, кричит Джек или нет. Только одна эта мысль помогала ему сдержаться.

Стиснув зубы, так что заныла челюсть, он сжимал и разжимал кулаки, пока Акитра двигал длинными тонкими пальцами внутри него, задевая простату и посылая искры по всему телу. Это было здорово, так здорово, будто не на самом деле, будто за такое удовольствие придется заплатить немалую цену. Акитра вытянулся над ним, потершись о Джека, как большой кот, его тяжесть придавила к кровати, тело накрыло его — Джек застонал и приподнял зад, умоляя о большем и готовясь заплатить любую цену.

Тяжело дыша ему в плечо, Акитра наклонил голову и укусил Джека за изгиб шеи — царапая зубами, гладя языком, присасываясь к коже, — а потом убрал пальцы. На мгновение Джек почувствовал себя опустошенным, а потом Акитра скользнул в него, заполняя, и твердые ребра его члена ласкали Джека изнутри, рождая волны крупной дрожи, так что перед глазами плясали яркие пятна. Джек вскрикнул, невольно попытавшись отстраниться, но Акитра обвил рукой его грудь, удерживая его на месте.

— В тебе так хорошо, — прошептал он, казалось, от напряжения его голос сейчас лопнет как струна. Он двинул бедрами, выйдя и снова ворвавшись внутрь, и Джек с криком кончил, зарываясь пальцами ног в матрас, пока его сотрясал оргазм. — Вот так, Джек, — пробормотал Акитра ему на ухо, толкаясь в него снова и снова. — Спой для меня; дай мне тебя услышать.

Джек едва дышал, с его губ бесконечным потоком срывались стоны, всхлипы и задушенные крики, пока Акитра его трахал.

— Пожалуйста! — застонал он, но Акитра схватил его за волосы и заставил повернуть голову, присосавшись к шее Джека, сжимая кожу зубами, пока вылизывал и сосал ее, посылая дрожь по позвоночнику.

Рука на его груди скользнула ниже, и Джек вскрикнул, когда Акитра нащупал его член, длинные пальцы обвились вокруг него, сжимая и поглаживая.

— Кончи для меня, Джек, — прошептал Акитра, все еще касаясь губами его горла. — Кончи мне в руку.

— Не могу, — выдавил Джек сквозь зубы — голос его сорвался. Было больно, такая сладкая боль, такая тонкая агония, все тело в огне, мышцы живота и бедер ноют от напряжения, натянувшись так сильно, что кажется, его выворачивают наизнанку. Если он кончит еще раз, то просто сдохнет.

Акитра со стоном зарылся лицом ему в шею и увеличил темп, вколачиваясь в Джека резкими, неровными рывками, продолжая дрочить ему.

Джек чувствовал приближение оргазма откуда-то из глубины своего тела, как приближение грузового поезда, непередаваемое удовольствие скапливалось, заставляя его кричать и извиваться, пока оно пульсировало внутри, готовое вырваться наружу, вытечь через его член.

Внезапно Акитра толкнулся в него, вскрикнув Джеку на ухо, мышцы его бедер подрагивали, пока он заполнял Джека своим семенем. Комната поплыла перед глазами, на стенах заплясали серебристо-фиолетовые огни — Джек напрягся, дыхание перехватило, он завис на краю, и волна желания прошила тело, словно разрывая изнутри. Он не мог, только не снова… это слишком…

Джек закричал, толкнувшись в ладонь Акитры, пальцы фэйри прошлись по головке запачкавшего их спермой члена. Акитра застонал, уткнувшись носом в чувствительное местечко у Джека за ухом, прежде чем выпустить его волосы. Джек уронил голову, хрипло дыша, его ноги подергивало мелкой дрожью от отголосков только что пережитого оргазма.

— Я думал… я думал, ты не трахаешь людей, — произнес он хриплым голосом.

Какое-то мгновение Акитра, теплый и неподвижный, лежал на Джеке, холодя дыханием его вспотевший затылок.

— Так и есть, — наконец ответил он, выйдя из Джека, и встал с кровати. — Этого никогда не было.

Джек смотрел, как Акитра берется за веревку на его запястьях, его руки дрожали, пока он распутывал тугие узлы. Джек заглянул ему в лицо — волосы Акитры потемнели от пота и прилипли ко лбу. Темные глаза перехватили его взгляд, всего на мгновение, а потом Акитра снова принялся за веревки и нахмурился. Джек попытался придумать, что сказать, но в голове стоял туман, а кожу до сих пор покалывало.

Наконец Акитра развязал узлы, и Джек охнул, когда кровь хлынула к ладоням, пальцы заныли. Пошевелив ими, Джек потер красные полоски на запястьях, и увидел, как Акитра отвернулся, проведя дрожащей рукой по волосам.

— Все нормально, — тихо заметил Джек. — Я знаю, что ты не хотел…

— Заткнись, — взорвался Акитра. — Я хотел. Я же сказал, что достану тебя. Может, если бы ты не был столь самонадеян, то додумался бы добавить условие, запрещающее мне быть собой, но ты решил, что сумеешь удержать меня связанным. Поделом тебе, высокомерный гребаный человек. А теперь убирайся вон из моей комнаты.

— Акитра… — начал Джек, подняв голову и нахмурившись, — да я почти ног не чувствую. Остынь и дай мне пару минут прийти в себя. — Но тот не слушал. Он схватил сумку Джека и его одежду, подошел к двери и выбросил их в коридор. — Эй! — Усталые мышцы возмущенно застонали, когда он сел. — Акитра, какого хрена?

— Сделка состоялась, Джек… условия выполнены, — ответил тот, опуская руку и снимая ленточку со своего члена. Он кинул ее в Джека, влажная ткань приземлилась на его обнаженную ногу. Джек поднял ее и хотел протянуть Акитре, сказать, что тот может оставить ее себе, но фэйри подлетел к кровати, схватил его за руку и вздернул на ноги. — Может, тебе следовало заранее оговорить период отдыха.

Джек споткнулся, когда Акитра пихнул его к двери, казалось, ноги гнутся не в ту сторону, но он как-то умудрился не упасть.

Абсолютно голый, Джек вывалился в пустой коридор, наклонился за валявшейся на полу рубашкой и развернулся.

— Слушай, одно то, что сегодня все пошло не по твоему плану, не дает тебе права быть таким ублюдком, — заявил он Акитре, с хмурым видом остановившемуся в дверях. — Ты просто злишься, потому что потерял контроль.

Лицо Акитры побагровело.

— Скажешь это еще раз, и я тебе сердце вырву.

— Да пошел ты! — Джек натянул футболку через голову. — Ты сам во всем виноват. Просто оставь меня в покое, и забудем, что между нами вообще что-то было.

Не говоря ни слова, Акитра шагнул обратно в комнату и захлопнул дверь.

Джек, кипя, подобрал вещи, зло зыркнул на сонного парня, открывшего дверь посмотреть, что за шум. Парень лишь зевнул и закрыл дверь. Видимо, полуголыми парнями под дверью комнаты Акитры посреди ночи никого здесь не удивишь.

С полными руками вещей Джек повернулся к своей комнате, но мысль о том, что Майка проснется и увидит его таким, заставила его остановиться. Он чувствовал, как сперма, холодная и липкая, подсыхает на животе, запястья все еще были красными от веревок. Джек сердито уставился на дверь Акитры, а потом пошел по коридору к душевой.

Воздух тут был теплый и влажный, верхний край зеркала запотел, но народу не наблюдалось. Бросив сумку и одежду на столик, Джек снял футболку и шагнул в ближайшую кабинку. Пол был мокрый, из душевой насадки капало, развернувшись, чтобы задернуть занавеску, Джек зацепился взглядом за ряд розовых полос на белой плитке. Похоже на кровь. Не как на месте преступления, конечно, но по меньшей мере несколько крупных капель, и достаточно высоко на стене — почти на уровне его глаз. Джек помедлил, а потом все же дернул занавеску. Подумаешь, немного крови — мелочь по сравнению с тем, в чем вымазан он сам.

Джек включил воду погорячее, встал под обжигающие струи, сгорбившись и опустив голову, и уперся ладонями в стену перед собой, позволяя воде бить по затылку и плечам. Он смотрел на плиточный пол, внезапно не в силах вдохнуть. Это глупо. Как же, мать его, глупо.

Все болело, внутри и снаружи, ноги были как свинцовые, запястья жгло. Наверняка останутся синяки. И все же ему повезло. Мысли о том, что могло бы произойти, смешались с яркими воспоминаниями, от которых желудок завязывался в узлы, а сердце бешено стучало. Акитра мог сделать с ним что угодно. Джека затрясло, свет ламп вдруг показался ослепительно резким.

Не понимая, то ли он сейчас блеванет, то ли вырубится, Джек прислонился к плиточной стене, сполз на пол и подтянул колени к груди. Вода барабанила по полу, стучала по голове; Джек уткнулся лбом в колени и зарыдал.

Глава 65

Приглушенные голоса вырвали Джека из безопасного и спокойного кокона сна. Приоткрыв один глаз, он посмотрел на тусклый свет, проникавший сквозь окно, а потом перекатился на другой бок и укрылся с головой. Слишком рано, еще даже толком не рассвело, и после сегодняшней ночи ничто во Вселенной не вытащит его из кровати раньше полудня.

Мгновение спустя кто-то сорвал с него одеяло — тело обдало холодом. Джек застонал и, протянув руку, ухватился за одеяло.

— Джек? — позвал Майка.

— Отстань, — проворчал он.

— Джек, здесь Айзери, — сказал Майка, и Джек открыл глаза. — Он хочет с тобой поговорить.

Джек вскочил с кровати, и при виде Айзери, стоявшего в дверях, обхватив себя руками, его затопило облегчение.

— Слава богам! — вздохнул он, подбежав к Айзери и крепко обняв. Тот застыл, и Джек тут же отпустил его. — Прости, я просто обрадовался, что ты в порядке. Ты же в порядке… да? — Он окинул фея взглядом с ног до головы. Тот казался невредимым, но… — Он же не сделал тебе больно?

— Нет, Джек, — необычно тихим голосом отозвался Айзери. Он шагнул в комнату и поглядел на Майку. — Можешь дать нам несколько минут?

Джек ждал, что тот станет жаловался на то, что его выставляют из собственной комнаты, но он лишь кивнул и схватил туфли с пола у изножья кровати.

— Пойду посмотрю, что сегодня на завтрак, — бросил Майка на выходе из комнаты и закрыл за собой дверь.

Тишина казалась почти осязаемой — Джек стоял и, дрожа от холода в одних трусах и майке, ждал, когда Айзери заговорит.

— Так что случилось? — наконец не выдержал Джек, оглянувшись через плечо на джинсы, валявшиеся в куче вещей перед комодом.

— Мне нужна твоя помощь.

— Конечно. — Джек шагнул в сторону и поднял штаны. — Что угодно. О чем речь?

— Мне… мне нужно, чтобы ты меня вылечил, — попросил Айзери, дрожащими руками медленно снимая с себя рубашку.

Джек нахмурился, натянул и застегнул джинсы, а потом шагнул ближе и наклонился, приглядываясь к десятку крохотных порезов, «украсивших» грудь Айзери, начиная от левого плеча и вниз, до правой подмышки.

— Что случилось? — не понял Джек, потянувшись потрогать один из них. Айзери поморщился, но отстраняться не стал. Глубокими порезы не выглядели.

— Неважно, — ответил Айзери. — У меня на спине еще несколько и на бедрах царапины. Штаны тоже снять?

— Нет. — Джек покачал головой, обойдя Айзери, чтобы изучить порезы, тянувшиеся от одного плеча к другому почти идеальным полукругом. Казалось, они один в один похожи на те, что на его груди. — Но мне бы хотелось, чтобы ты объяснил, что происходит. Если кто-то сделал это с тобой…

— Это был несчастный случай, — перебил Айзери. — Я сам виноват. Когда я вчера пошел гулять, то бродил по берегу. Я не заметил, когда начался прилив, и застрял на каких-то скалах. Было так холодно, а вода все поднималась… я думал, что утону, я пытался плыть к берегу, но… — Он обнял себя руками, его лицо стало пепельно-серым. — Я пришел в себя, уже когда откашливался на берегу, а рядом был Чариас. Он спас меня. Я бы погиб, если бы не он. Он меня спас… — Он закрыл глаза, по его лицу текли слезы.

Все это не объясняло порезов, но Джек не стал настаивать. Айзери явно в шоке.

— Все нормально, — заверил он, беря фея под руку и ведя к кровати. — Давай, садись; все будет хорошо. — Джек закутал Айзери в одеяло по плечи, убрав выбившуюся прядь серебряных волос с лица, прежде чем отойти к комоду. Он вернулся с баночкой мази из алоэ и сел на постель рядом с другом. — Порезы несерьезные, я залатаю их в два счета.

— Спасибо, Джек, — вздохнул Айзери, подняв руку и стерев слезы с лица. — Прости, что разбудил.

— Не парься, — отмахнулся Джек, рисуя мазью руну на груди Айзери. — Мне все равно пора было вставать. — Он взглянул на часы. Он проспал всего четыре часа. — Так… — продолжил он, — не то чтобы мне трудно помочь тебе, но почему ты не пошел в медблок, как раньше? Пытаешься это скрыть? Или защищаешь кого-то?

— Не сейчас, Джек, пожалуйста, — попросил Айзери с настороженной усталостью в голосе.

Взгляд Джека скользнул к его лицу. Похоже, тот совсем не спал.

— Расскажешь потом? — спросил он, и Айзери кивнул. — Ну хорошо. Просто расслабься. Это совсем не больно.

Прижав ладонь к груди Айзери, Джек призвал силу, подавив дрожь, когда магия всколыхнула свежие, яркие воспоминания о ночи с Акитрой, впитывая в себя похоть и страх Джека, энергия прошла по его телу, и руки вспыхнули золотисто-зеленым. Глубоко вздохнув, Джек высвободил ее в исцеляющую руну, чувствуя, как его сила гудит в теле Айзери, заживляя мелкие порезы и оставляя только едва заметные серебристые следы.

Он хотел вытянуть остатки силы обратно, но энергия Айзери смешалась с его и попыталась перетечь в тело Джека. Этого следовало ожидать — силе не нравилось, когда ее сдерживали, обычное дело, но с Айзери что-то было не так. Джек нахмурился и убрал руку от его груди, скручивая магию в маленький шар внутри себя.

— Не хочу тебя волновать, — заметил он, вытаскивая из кармана чистый платок и вытирая мазь с ладони, прежде чем протянуть его Айзери, — но твоя энергия какая-то странная. Она как будто… расколота надвое. Если бы я не знал наверняка, то решил бы, что ты… — Джек застыл, внезапно в голову пришло единственно верное объяснение всему этому. — Твою мать, — выругался он, и Айзери сжался. — Он тебя укусил, да? Этот сукин сын укусил тебя и превратил в гребаную акулу? Я его убью! — Джек вскочил на ноги, но Айзери схватил его за руку.

— Джек, не надо. Он ненарочно. — Айзери потянул его на себя, и Джек, помедлив, сел.

— Как можно «ненарочно» кого-то укусить? — спросил он.

— Я же рассказывал. Я тонул и потерял сознание. Чариас нашел меня, он сказал, что пытался вытащить меня на берег в человеческой форме, но волны были слишком сильными. А я не дышал. У него не было иного выбора, кроме как взять меня в зубы и поплыть как можно скорее. Это все давление воды. Он клялся, что не кусал меня.

— И ты просто поверишь ему на слово? — спросил Джек, потянувшись и обведя один тонкий серебристый шрам на груди Айзери. — Конечно, он так скажет. Укусить кого-то без разрешения — преступление, часто караемое смертью. Чтобы выгородить себя, он скажет что угодно.

— Ты не видел его лицо, — тихо возразил Айзери, его глаза слепо уставились куда-то вдаль. — Это было даже хуже, чем когда он застал меня со своим блокнотом. — Айзери сглотнул и посмотрел на Джека. — Ты не знаешь, есть какой-нибудь способ остановить трансформацию, хоть какой-то, даже просто из слухов или легенд?

От отчаяния в глазах фея у Джека заныло сердце. Он медленно покачал головой.

— Охотники пытались найти его тысячелетиями, — сказал он. — Насколько мне известно, способа остановить, обратить или предотвратить ее нет. — Он пожевал губу, пытаясь вспомнить, что профессор Дэй рассказывал им об оборотнях. — У вампиров иммунитет, — невесело усмехнулся он. — Но это все равно что упасть на меч, чтобы тебя не застрелили. Конечно, веры не могут превратиться в вампиров, так что в твоей ситуации есть и плюс. А еще, по-моему, профессор Дэй говорил, что укусить тебя могут лишь один раз, и человек будет превращаться в то животное, которое укусило его первым, последующие укусы не подействуют.

— Этого я и боялся, — прошептал Айзери, и по его щекам снова потекли слезы.

— Я могу и ошибаться, — тут же исправился Джек. — Надо спросить кого-нибудь… Дэя или профессора Дарка — они-то наверняка знают. Или можно поискать в библиотеке.

— Нет, — покачал головой Айзери. — Никто не должен знать. Обещай мне, Джек… Обещай, что никому не расскажешь.

— Ни единой живой душе. — Джек замешкался всего на мгновение, прежде чем протянуть руку и обнять Айзери. — Мне очень жаль, — прошептал он.

Айзери словно закоченел в его объятиях, а потом всхлипнул и обнял Джека в ответ, зарывшись лицом ему в плечо. Джек прижимал его к себе несколько минут, позволяя ему плакать, пока кто-то не постучал в дверь.

Айзери отдернулся и вытер лицо платком Джека.

— Это, наверное, Чариас, — сказал он, вставая с кровати, и опустил глаза на Джека. — Видно, что я плакал?

— Немного, — отозвался Джек.

Яркие глаза Айзери покраснели, на угольно-черной коже еще не высохли дорожки слез. Он потер лицо тыльной стороной ладони и пересек комнату.

Джек последовал за ним и встал рядом, стоило тому открыть дверь. В коридоре, засунув руки в карманы, прислонившись к дальней стене и уставившись в пол, стоял Чариас. Когда Айзери вышел, он вскинул голову, и Джек увидел, как холодные бесстрастные черты на мгновение исказились в муке. Может, Айзери и прав, может, это действительно был несчастный случай.

А может, нет. Пока фей натягивал рубашку, Джек шагнул мимо Айзери и, поджав губы, заглянул в лицо Чариасу.

— Посмотри мне в глаза и скажи, что ты сделал это случайно, — низким голосом приказал он Чариасу. — Я хочу услышать это от тебя… если сумеешь.

— Джек, хватит, — попросил Айзери, поправив рубашку, и встал между ним и акулой. — Я же сказал, это был несчастный случай. Оставь, не надо. Я на него не злюсь, почему злишься ты?

— Ты не злишься, потому что у тебя шок, — отрезал Джек. — А я твой друг. И моя работа присматривать за тобой, и я не убежден до конца, что он сделал это ненарочно, потому что он одержим тобой и думает, что, если ты станешь таким же, тебе будет не к кому обратиться, кроме него. И он ошибается, — добавил Джек, посмотрев в темные глаза Чариаса. — Мне плевать, что ты с ним сделал, он всегда будет моим другом.

— Ты серьезно, Джек? — тихо спросил Айзери. — Даже если я превращусь во что-то ужасное? — Чариас за его спиной застыл и, резко отвернувшись, пошел прочь по коридору. Сначала Айзери в замешательстве уставился ему в спину, а потом охнул и, подняв руку, накрыл рот. — Вот же… — пробормотал он и собрался бежать следом.

— Айзери, не надо, — попросил Джек, и фей, остановившись, оглянулся через плечо. — Он тебе не нужен. Что бы он ни сказал тебе насчет того, что никто больше не поймет… он соврал. Мне все равно, в кого ты превратишься, ты всегда будешь моим другом.

— Спасибо, Джек, — Айзери бегло улыбнулся, — но мне все равно нужно извиниться. Я не хотел, чтобы это так прозвучало. — Джек выгнул бровь, подивившись, что же тот хотел сказать, но Айзери уже понесся по коридору. — Чариас, погоди, — позвал он, прежде чем скрыться за углом.

Вздохнув, Джек закрыл дверь и вернулся в кровать.

Глава 66

Почти все выходные Джек прятался у себя, а когда все-таки рискнул высунуться из комнаты, оказалось, что волноваться было не о чем. Стоило заметить Акитру в коридоре, как тот резко развернулся и направился в противоположную сторону. Проводив взглядом его спину, Джек почувствовал странный укол сожаления, но, покачав головой, решил не думать об этом. Едва ли их можно было назвать друзьями.

В женафу утром Джек дремал на своем месте, дожидаясь начала пары, когда рядом с ним, по-идиотски ухмыляясь, плюхнулся Зэйден.

— Что случилось? — спросил Джек, заставив того засмеяться.

— Я ее сделал, — ответил он, оглядываясь, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. — Да, я здорово придумал!

— О чем ты? — не понял Джек, и Зэйден наклонился к нему, касаясь плечом его плеча.

— Об этой дрэковской суке, — прошептал он. — Комендантше. Я же говорил, что достану ее за то, что она донесла на меня ректору. Дед вчера прислал мне сообщение, отчитав за то, что попался. С ректором он все уладил, но я теперь не получу дракона, которого просил на день рождения.

— Погоди, ты просил дракона? — изумился Джек. — Да кто такой твой дедуля? И что ты сделал с дрэком?

— Ну конечно, я просил дракона, — кивнул Зэйден. — На ком еще ездить магу моего положения? На единороге? — Он презрительно фыркнул. — Я же говорил тебе, он работает в правительстве — может потянуть за ниточки, дать на лапу, все такое.

— А дрэк?

— Я послал ей электронное сообщение. — Зэйден загадочно улыбнулся. — А еще такое же я послал этому уроду грифу. Пусть знает, как читать мне нотации за нарушение дисциплины на паре.

— Зэйден. — Протянув руку, Джек схватил его за ворот рубашки. — О чем ты?

— Тебе никогда не было интересно, как в универе могут работать профессор-гриф и комендантша-дрэк, если они смертельные враги?

Джек выпустил его рубашку и, выпрямившись, сел. Он знал об этом, но почему-то никогда не задумывался.

— Я нашел ответ, взламывая компьютеры университета, — продолжил Зэйден. — Без разрешения ректора грифу позволено перемещаться только по зданию Пасален или его крыше, а коменде запрещено приближаться к тем же местам. Так что мне пришлось всего лишь устроить им маленькую встречу вне кампуса. Оба думают, что их позвал ректор.

— Зэйден, они же убьют друг друга, — тихо сказал Джек.

Улыбка Зэйдена была по-настоящему пугающей.

— В том и задумка. Но я бы поставил на дрэка. У нее хотя бы все конечности на месте. Впрочем, неважно. Если кто-то из них выживет, университет не станет укрывать убийцу. Какая жалость, что тут не нейтральная зона — они не отправятся в тюрьму, — но их жизнь будет разрушена, точь-в-точь как они пытались разрушить мою.

Джек уставился на него, шокированный такой внезапной переменой.

— Никто из них не пытался разрушить твою жизнь, — наконец обрел дар речи Джек, понизив голос, когда в аудиторию вошел профессор Сашенти. — Они выполняли свою работу — ты сам нарушил правила.

— Если я правильно помню, ты тоже был тогда в душе, — хмыкнул Зэйден.

— Но не я это предложил, — возразил Джек, глядя вниз на покалеченного грифа — профессор Сашенти, видимо, разбирал записи для лекции. Джек облизнул пересохшие губы. — Ты должен все отменить. Это убийство.

— Знаешь, я так и понял, что ты сдрейфишь, после всего, что ты позволил Акитре с тобой делать, — бросил Зэйден, откинувшись и сложив ноги на спинку скамьи перед собой. — Правда, Джек, пора тебе отрастить яйца и наконец-то дать ему отпор. В глубине души он просто трусло.

— Ты ведь знаешь Акитру, да? — протянул Джек, неприятный холодок в животе все усиливался.

Зэйден ухмыльнулся.

— Я думал, что облажался, когда ляпнул, что ходил на курс взаимоотношений магов и фэйри в прошлом году, но, к счастью, ты такой же тупой, каким притворялся я. Акитра был моим партнером по курсу, и с тех пор… мы очень близки.

Джек открыл рот, но тут же его захлопнул. Это какой-то бред.

Зэйден хихикнул:

— Не торопись, Джек. Я знаю, что переварить это нелегко.

— Но зачем? — наконец выдавил он. — Какой смысл притворяться идиотом?

— Людей гораздо легче использовать, если они тебя недооценивают, — ответил Зэйден.

— Использовать? — Джек стиснул кулаки. — Какого хрена тебе вообще от меня надо? — Его голос разнесся по залу, вызвав полные любопытства взгляды других студентов и неодобрительное «экхем» профессора.

Зэйден спустил ноги на пол и, схватив Джека за запястье, предостерегающе сдавил.

— Не поднимай голос, — прошептал он. — Я могу устроить тебе ожоги третьей степени, даже не вспотев, так что следи за языком. — Джек попытался вырваться, по коже током пробежала магия. Ладонь Зэйдена вспыхнула ярко-синим, и Джек сжал зубы от обжигающего жара. — Скажешь кому-нибудь хоть слово, и превратишься в прах.

— Зачем ты это делаешь? — прошипел Джек сквозь зубы.

— Зачем? — повторил Зэйден, выпустив его руку. Джек отдернулся и, нахмурившись, посмотрел на красные пятна на запястье. Ненамного хуже солнечного ожога, но они горели огнем, а в руке пульсировал жар. — Если ты всерьез ждешь, что я как на духу выложу тебе все подробности своего подлого плана, потому что ты спросил «Зачем?», то ты даже тупее, чем я думал.

Профессор Сашенти вышел в центр и откашлялся, призывая студентов к порядку. Зэйден снова откинулся на спинку, и его лицо расплылось в довольной улыбке.

— Пожалуй, не буду писать конспект, — тихо пропел он. — У меня такое ощущение, что завтра лекции не будет.

Джек посмотрел вниз, на грифа, слова Зэйдена эхом звучали в ушах. В одном он был согласен с Зэйденом — у профессора Сашенти против дрэка-коменданта нет ни единого шанса. Отбросив все — ложь, предательство и странные намеки, — Джек сосредоточился на единственном, что он точно может изменить.

Схватив сумку с учебниками, он встал и тихо прошел дальше вдоль ряда, пока между ним и Зэйденом не оказалось три свободных места. Усевшись, он посмотрел на того, но Зэйден притворялся, что не замечает. Снова переведя взгляд на профессора Сашенти, Джек обнаружил, что тот внимательно за ним наблюдает, и спешно опустил глаза, вытаскивая из сумки тетрадь. Мгновение спустя гриф начал лекцию — что-то насчет разнообразных диалектов племен селки, — но Джек не слушал.

Притворяясь, что ведет конспект, он записал все, сказанное ему Зэйденом, вывел на обороте листа «Профессору Сашенти» и добавил «Срочно!» вверху страницы. Зэйден запретил ему рассказывать об этом — и он не расскажет, — но он не мог просто стоять в стороне, ожидая, что же произойдет. Уголком глаза он посмотрел на Зэйдена, который, казалось, дремал, развалившись на скамье и подперев голову кулаком.

Как он мог быть таким доверчивым идиотом? Он ведь и сам маг — он знал, какие они! Большинство магов — первостатейные ублюдки, лживые мошенники и эгоистичные мудаки… поэтому было так здорово встретить кого-то, кто не похож на них. Зэйден казался простым и беззаботным, а Джеку так хотелось иметь друга, который не ударит его в спину при первой возможности… он отказывался видеть правду, пока не стало слишком поздно, и теперь один Маэле знает, что торчит у него между лопатками.

И это пугало. Вранье и предательство — с этим он мог справиться, но он понятия не имел, что задумал Зэйден. Прокручивая в голове все его слова, он начинал осознавать, что в его реальности наметилась огромная дыра. Все, что говорил ему Зэйден, все, что он делал, теперь оказалось под сомнением.

Когда пара наконец закончилась, Джек вырвал листок для профессора Сашенти из блокнота и, небрежно сложив, оставил его на скамье рядом с собой, пока собирал вещи. Он тянул время, надеясь, что Зэйден не попытается снова заговорить с ним, но, подняв голову, заметил, что ублюдок-маг уже на полпути к двери. Нет смысла больше притворяться. Закинув сумку на плечо, Джек стал выбираться со своего места, искоса бросая взгляда на профессора. Лучше бы ему найти эту записку.

— Эй! Подожди!

Джек развернулся, подняв глаза, и застонал, увидев бегущего к нему парня — тот держал в руке лист бумаги.

— Ты забыл.

— Спасибо. — Джек налепил на лицо улыбку и, взяв записку, шагнул в сторону, чтобы пропустить его наверх первым. Проклятье. Не зная, что делать, Джек оглянулся на центр зала, но профессор Сашенти уже ковылял к нижнему выходу из аудитории.

Вздохнув, Джек развернулся и резко остановился, чуть не врезавшись в Зэйдена. Тот спустился вниз и теперь, фальшиво улыбаясь, сидел на краю верхней ступеньки.

— Это сегодняшний конспект? — поинтересовался он, вырвав листок из руки Джека, прежде чем тот успел ответить. Джек попытался отобрать его, но Зэйден выставил вперед руку, не подпуская его, и развернул записку. — Не могу сказать, что удивлен, — заметил он, пройдясь глазами по странице. — Ты разочаровывающе предсказуем. Хорошо, что я об этом уже позаботился.

— Ты что? — спросил Джек.

— Ты меня слышал. Это было проще простого. И теперь, если что-то из этого всплывет. — Он потряс запиской, — только твою задницу поджарят. — Его ладонь сверкнула синим, и листок вспыхнул, в считанные секунды превратившись в пепел. — Тем более ты все еще на испытательном сроке. — Он сдул пепел с ладони и, протянув руку, вытер остатки о рукав куртки Джека. — Приятного тебе дня, Джек.

— Ну ты и дрянь! — не выдержал Джек, наконец обретя голос, когда Зэйден пошел прочь.

Маг не ответил, а Джек стоял и смотрел, как тот исчезает за верхней дверью. Чувствуя тошноту и головокружение, он упал на ближайшую скамью, опустевшая аудитория звенела от тишины. Это не на самом деле. Зэйден его подставил. Дрэки и грифы могут убивать друг друга безнаказанно, но люди-то отправляются в тюрьму, а маги — в худшие тюрьмы во Вселенной, острова, с которых не сбежать, где жестокие и сильные правят слабыми и забитыми. Совсем не то место, где Джеку хотелось бы закончить свои дни.

Глава 67

Вскочив на ноги, Джек сбежал по ступенькам и понесся через залитый ярким светом ламп зал. На хрен Зэйдена! Никто ему не поверит. Джек — единственный доверчивый дурак, купившийся на его вранье, а теперь даже он не настолько глуп. И даже если Зэйдену все сойдет с рук, а Джека обвинят, глупый розыгрыш — совсем не то что тайный заговор с целью убийства или соучастие в убийстве, или каким там еще может быть обвинение. Может, его и отчислят, но он не станет тюремной женой какого-нибудь маньяка-убийцы.

Закинув сумку повыше, Джек схватился за ручку и резко потянул, чуть не вывихнув плечо — дверь отказывалась двигаться. Заперто. Нахмурившись, Джек постучал по ней кулаком, звук разнесся гулким эхом по аудитории.

— Профессор Сашенти? — позвал Джек. — Профессор, мне нужно с вами поговорить. Это срочно. — Он подождал, прижавшись ухом к двери, прислушиваясь, но ответом ему была лишь тишина. Что если гриф уже ушел? Джек поколотил еще, не получил ответа и побежал обратно наверх.

Не обращая внимания на поток студентов, спешащих на пары, Джек помчался через сквер прямо к общаге, в кабинет дрэка, но там тоже оказалось закрыто, и он также не дождался ответа, пока барабанил в дверь ее апартаментов недалеко от кабинета. Оставался, конечно, шанс, что она следит за порядком где-нибудь на верхних этажах, но это как-то сомнительно.

Меряя шагами коридор, Джек жевал губу. Ему нужно это остановить. Но как? Он понятия не имел, куда они направились. Он подумал, не вытащить ли Зэйдена с пар, чтобы силой выбить из него информацию, но это заняло бы слишком много времени, к тому же он даже не был уверен, что ему удастся одолеть мага. Это старый Зэйден был слабаком, жаль, ненастоящим.

Вздохнув, Джек направился вниз по коридору. Он не мог просто ждать. Зэйден говорил, что профессор Сашенти и комендант думают, что у них встреча с ректором. Где? Не в его кабинете. Зэйден сказал «вне кампуса»… В доме ректора? Он с женой и дочерью жил всего в четверти мили на северо-восток от университета. Глупо посылать дрэка и Сашенти туда, но, не придумав ничего лучше, Джек поправил сумку на плече и, распахнув двери в конце коридора, вырвался в холодный туманный сквер.

Пробежав прямо по посеребренной росой траве, Джек свернул к больничному крылу — мокрые подошвы скрипели по плитке. Он замедлил шаг у поворота в длинную боковую галерею и, тяжело дыша, остановился между зданием Пасален и учительскими апартаментами. Оглядевшись по сторонам, он понесся к дальним дверям. Шаги эхом отдавались в пустоте коридора, стуча по гладкому бетону, впрочем, коридор оказался не таким пустым, как выглядел.

— Джек?

Туфли еще раз скрипнули, Джек так резко затормозил, что чуть не поскользнулся, и обернулся.

В широком проходе, ведущем к зданию, где жили преподаватели, стоял профессор Дарк.

— Все в порядке? — спросил он.

Джек замешкался, но кивнул. Объяснять слишком долго.

— Да, все отлично. Просто опаздываю на пару.

— А где ваш друг? — спросил профессор, оглядев коридор. — Тот, рыжий?

— Наверное, уже там, — ответил Джек, спиной двигаясь к дверям. — И мы больше не друзья. — «И едва ли когда-либо ими были», — с горечью подумал он.

— Как печально, — заметил Дарк, хотя сожаления в его голосе не слышалось.

Неужели все на гребаной планете знали, какой Зэйден ублюдок?

Дарк махнул через плечо:

— Если вам все еще интересно, я нашел те бумаги. Я как раз свободен, если хотите взглянуть, а я тогда напишу объяснительную записку вашему преподавателю…

— Спасибо, профессор, но у меня, правда, совсем нет сейчас времени.

— Это займет всего минуту, — настаивал Дарк, но Джек уперся спиной в двери, одной рукой нащупывая ручку.

— Простите, профессор, но, правда… в другой раз. — Не дав Дарку шанса сказать что-то еще, он толкнул дверь и скрылся в холодном туманном утре, чувствуя себя немного виноватым за то, что так резко отшил профессора. Если бы это не был вопрос жизни и смерти…

Огибая преподавательское здание, Джек почувствовал сожаление, когда миновал место, где они с Зэйденом впервые поцеловались. Это тоже входило в великий план? И что Зэйден, мать его, задумал? Почему вдруг отказался от игры в деревенского простачка? Джек ему больше без надобности, или теперь, знает он или нет, просто не имеет значения? Джек заскрипел зубами, стиснув на бегу кулаки. Вот поэтому он и ненавидел игры магов — ему не хватало хитрости и знания стратегии, чтобы разгадать, что же происходит.

У северо-восточного угла здания он остановился, не решаясь вслепую пойти в туман. Один Маэле знает, что ждет его там, и если он случайно собьется с дороги между университетом и домом ректора, одной ночи, проведенной в холоде и сырости, ему вполне хватит, чтобы сдохнуть, если лошадь-вампир или шивал не доберутся до него первыми. Глубоко вздохнув, Джек пошел вперед, считая шаги, ища глазами хоть какие-нибудь ориентиры — куст, дерево, камень — но уже несколько секунд спустя его поглотило густое серое облако. Сердце заколотилось, короткие волоски на затылке зашевелились, а потом тихий шелест влажной травы под подошвами сменился сухим хрустом гравия. Джек вздохнул от облегчения. Есть.

Свернув направо, он побежал по узкой, извилистой дорожке, вглядываясь в туман в поисках хоть чего-нибудь, но несколько минут, казалось, кроме него и полосы гравийной дорожки, поросшей колючей, влажной от росы травой, в мире ничего не существовало. Наконец из тумана проступило дерево — темный кривой дуб с голыми ветками, — а рядом с ним, повернув голову к дороге в ожидании ректора, сидела дрэк в своей драконьей форме. Джек замедлил шаг, чтобы отдышаться, и окинул ее взглядом от носа до хвоста.

Размером она оказалась примерно с крупную лошадь, хотя бедра выглядели тоньше, а задние ноги — короче, узкий змеиный хвост в длину был почти таким же, как все ее тело. Черные когти, казавшиеся такими неуместными на человеческих руках, сейчас, с черно-зелено-золотистой чешуей, смотрелись пугающе естественно, в пасти виднелись несколько рядов мелких, острых зубов, а голову, словно корона, венчали два мерцающих изогнутых золотых рога. Крылья она сложила, и кожаные мембраны влажно блестели от тумана, когда Джек — во рту внезапно пересохло — подошел, она зашелестела крыльями, стряхивая капли, и вскинула голову, все еще не сводя глаз с дороги.

— Мэм? — позвал Джек, резко остановившись, когда она, резко повернувшись, расправила крылья и встала на коротких сильных ногах.

Яркие сине-золотые глаза скользнули по Джеку, и она словно немного расслабилась, узнав его.

— Мистер ЛеМэй, что вы тут делаете? — спросила она, делая шаг вперед — хвост змеей потянулся за ней. Джек с трудом поборол желание попятиться. — Почему вы не на занятиях?

— Это ловушка, — сказал Джек, глотая буквы и задыхаясь. — Вам нужно уходить. Зэйден послал вам сообщение о встрече с ректором, чтобы отомстить за жалобу, такое же он послал профессору Сашенти — грифлиану, преподавателю языков — и он скоро будет здесь. Зэйден хотел, чтобы вы убили друг друга, а обвинили во всем меня, и я должен был что-нибудь сделать…

— Мистер ЛеМэй, отдышитесь и успокойтесь, — перебила она, садясь на корточки и обвивая хвостом ноги, точь-в-точь огромная покрытая чешуей кошка. — Вы сказали, что эту встречу устроил мистер Орэй? Как?

— Он взломал здешний сервер, — объяснил Джек, оглядываясь на дорогу. — Именно так он подчищал свое личное дело.

— Маленький засранец, — пробормотала она, раздраженно взмахнув крыльями. — Но почему он вдруг пошел против вас? Я думала, вы друзья?

— Я тоже, — нахмурился Джек. — Это было очень глупо с моей стороны. А теперь вам надо уходить, пока не…

— Мистер ЛеМэй, это вы? — У Джека остановилось сердце, когда из тумана донесся голос профессора Сашенти.

Глава 68

— Профессор, не ходите сюда! — крикнул Джек, разглядывая дрэка и ожидая, что она вот-вот вскочит и кинется. Она смотрела на него, но не двигалась. — Это ловушка. Все подстроил Зэйден Орэй.

— Подстроил? — повторил гриф, его голос прозвучал громче — ближе. Джек оторвал взгляд от дрэка и оглянулся через плечо, искалеченный гриф, хромая, вышел из тумана. — Мистер ЛеМэй, о чем вы?.. — Он замер, склонив голову набок, когда наконец заметил дракора. Все волосы на теле Джека зашевелились, когда он понял, что стоит прямо между когтями и лапами, клыками и клювом, дрэком и грифом, древнейшими врагами. — О, — протянул профессор Сашенти, взмахивая крылом, чтобы удержать равновесие на трех лапах. Он перевел взгляд с коменданта на Джека и обратно, а потом шагнул вперед.

— Профессор, пожалуйста, — попросил Джек. — Она убьет вас, я отправлюсь в тюрьму, а мне совсем, совсем не хочется в тюрьму.

— Она не собирается меня убивать, мистер ЛеМэй, — заявил Сашенти, и перья на его хохолке встопорщились — явный признак веселья. Джек не видел в происходящем ничего смешного. Профессор посмотрел за спину Джеку. — Рад встрече, Фекир.

— Я тоже, Денафа, — отозвалась та, вежливо кивнув, и повернулась к Джеку. — Спасибо за беспокойство, мистер ЛеМэй, но мы с профессором давным-давно уладили наши разногласия. В самоубийстве нет чести, как и в убийстве слабого, а мы, прежде всего, создания чести.

— Так… вы не собираетесь убивать друг друга? — спросил Джек, переводя взгляд с одного на другую — оба покачали головами. — Но… но я думал… дрэки и грифы нападают не раздумывая. Я слышал истории, видел статьи в газетах…

— Некоторые грифлианы видят честь в убийстве врага, а не в убийстве врага с честью, — заметил Сашенти. — Если бы я не был калекой, мы были бы равны и бились бы друг с другом, пока один из нас, если не оба, не погибли бы, но я уже однажды повел себя как глупец. — Он опустил глаза на покрытый шрамами левый бок. — Я больше не начинаю битв, в которых у меня нет надежды на победу.

— А Зэйден об этом не знал, — заключил Джек, закрыв глаза от облегчения.

— Мало кто об этом знает, — заметила дрэк, Фекир, смерив Джека пристальным взглядом двухцветных глаз. — Мы будем признательны вам, если так оно и останется.

— Конечно, — кивнул Джек. — Поверьте, я умею хранить секреты. — По сравнению со всем тем дерьмом, которое ему нельзя никому рассказывать, это мелочь. — Так вы собираетесь что-нибудь делать насчет Зэйдена? Ну, то есть, разве этого недостаточно, чтобы его исключить?

— Только с неопровержимыми уликами, — возразила Фекир. — Разве вы не говорили, что он подстроил все так, что обвинят вас?

Джек кивнул, чувствуя, как падает сердце. Зэйдену все сойдет с рук. Пусть ничего и не случилось, это неважно.

— Значит, если что-нибудь из этого всплывет, исключение ожидает только вас, потому что тут получится ваше слово против его, а на его стороне будут как доказательства, так и родня.

— Вы о его пра-не-помню-сколько-деде? Да кто он вообще такой?

— Вы не знаете советника лорда Орэя, огненного мага? — удивился профессор Сашенти, и Джек вдруг понял, почему фамилия Зэйдена звучала так знакомо. Лорд Орэй был одним из семи магов, служащих Магическому Совету, правящему всеми магами, рожденными в любом из пятидесяти семи миров под его юрисдикцией. Джек смутно помнил, как дремал во время этой главы истории в школе.

— Неудивительно, что Зэйден считает, что выйдет сухим из воды, — пробормотал Джек. — Так и будет.

— Я еще не сдалась, — возмутилась Фекир. — Одна крохотная ошибка, и я схвачу его за задницу.

— Не превращай это в вендетту, Сан х'ния, — бросил профессор Сашенти, усевшись посреди дороги и приглаживая клювом те несколько перьев, что еще оставались в его единственном крыле. — Это вопрос справедливости, а не мести.

— Меня удивляет, что ты можешь говорить такое, ведь это тебя он пытался убить, ръал кадир, — ответила дрэк, вытягивая одно широкое кожистое крыло вдоль тела, прежде чем зевнуть, сверкнув жемчужно-белыми зубами.

Джек перевел взгляд с одного на другую, внезапно почувствовав, что теряет нить повествования.

— Так, эмм… что же делать мне? — спросил он.

Профессор Сашенти склонил голову набок, мотая кончиком кошачьего хвоста.

— Если мистер Орэй спросит, предлагаю сказать ему, что вы заблудились в тумане и ничего не видели и не слышали.

— Согласна, — кивнула Фекир. — Пусть думает, что его план удался, по крайней мере сегодня. А я пока побеседую с мистером Квонусом о том, чтобы усилить безопасность университетских серверов, и сделаю все, что в моих силах, чтобы стереть следы вашего вмешательства во все это, мистер ЛеМэй.

— Спасибо, мэм, — протянул Джек, уважительно кивнув. — Буду признателен.

— Мы тоже признательны за ваше беспокойство, — отозвался Сашенти, снова вставая и стряхивая влагу с короткой шерсти и взлохмаченных перьев. — Сомневаюсь, что многие студенты стали бы пропускать занятия ради таких, как мы. — Джек подумал, что это довольно циничный взгляд на учащихся АУ, но, прежде чем он успел это сказать, гриф продолжил: — Какая у вас сейчас пара? Я поговорю с вашим преподавателем, чтобы вас не наказывали за опоздание.

— Благодарю, профессор. У меня сейчас урок гербализма у профессора Цикаты. — Он взглянул на часы. — Осталось еще больше половины пары; я, пожалуй, пойду. — Он оглянулся на окружавшую их стену тумана.

— Мне нужно подготовиться к следующему занятию, если хотите, пойдемте со мной, мистер ЛеМэй, — предложил профессор Сашенти. — Этот туман бывает чертовски густым.

— Спасибо, профессор. — Джек перевесил сумку на другое плечо.

Гриф посмотрел поверх его головы на Фекир.

— Возможно, нам стоит еще обсудить эту ситуацию, — сказал он. — Сегодня вечером?

— Хорошо, — ответила она, отходя от высохшего дуба и расправляя крылья — туман вокруг нее завихрился. — Будьте начеку, мистер ЛеМэй; мистер Орэй гораздо опаснее, чем кажется. Рха азкадир лир, Денафа, — бросила она и взмыла в серое небо, голые ветки дубы затрещали от ветра, поднятого ее крыльями.

Джек смотрел вверх, пока она не исчезла в тумане, а потом перевел взгляд на профессора.

— Что она сказала? — спросил он.

— Она говорила не с вами, — ответил Сашенти, так и не опустив голову, большие золотистые глаза ощупывали низкие кремовые облака. Наконец он вздохнул и, развернувшись, захромал вперед — культя подрагивала.

— Наверное, это ужасно, — посочувствовал Джек, догнав его. — Лишиться возможности летать.

— Вообще-то, я почти не замечаю этого, пока кто-нибудь не напомнит, — отозвался гриф, и Джек поморщился.

— Простите, профессор.

Сашенти опять вздохнул.

— Как вы, люди, умудряетесь говорить друг с другом с таким сарказмом, но абсолютно не понимать юмора грифов? Да, мне не хватает неба и будет не хватать всю оставшуюся жизнь, но, если бы я все еще мог летать, честь обязала бы меня биться с Фекир до смерти, и где бы мы сейчас оказались? — Он молча сделал несколько неровных шагов, а потом пожал оставшимся крылом, длинные перья сухо скрипнули друг о друга. — Иногда несчастье — это скрытое благословение.

— Должен признать, я рад, что вы живы и что мне не надо в тюрьму, — согласился Джек, — но не хотите же вы сказать, что не ухватились бы за возможность вернуть себе крыло?

Профессор Сашенти долго молчал — так долго, что Джек начал бояться, что оскорбил грифа. Он пытался придумать, как бы извиниться, когда профессор наконец заговорил.

— Вообще-то, хочу. — Голос Сашенти был тихим, но решительным. — Возможно, будь я моложе, мой ответ был бы иным, но в данный момент цена оказалась бы слишком высока, даже для неба. — Он остановился и показал культей в туман. — Примерно двадцать семь ваших шагов должны привести вас обратно к зданию преподавателей. Думаю, оттуда вы сумеете найти дорогу.

— Да, профессор, — кивнул Джек. — Спасибо.

— Не за что, мистер ЛеМэй. — Он развернулся и пошел дальше по дорожке.

Джек поправил ремень сумки и шагнул на траву.

— Ах да, и еще одно, — спохватился профессор Сашенти, оглянувшись через плечо. — Вам лучше сегодня пройтись по главам с двенадцатой по шестнадцатую — завтра может быть тест.

Джек подавил стон и налепил на лицо улыбку.

— Спасибо за предупреждение, профессор, — поблагодарил он. Как будто мало у него проблем и без подготовки к неожиданной контрольной. Впрочем, конечно, лучше быть готовым, чем нет.

Видимо, его ноги оказались длиннее, чем думал профессор, потому что ему понадобилось всего двадцать пять шагов, чтобы добраться до холодного кирпичного фасада здания. По дороге он репетировал, что скажет Зэйдену, если тот спросит, но, приближаясь к оранжерее, нервничал все сильнее.

Проскользнув внутрь, он снял куртку и огляделся. Все были чем-то заняты, он пропустил лекцию, а никто не заметил, что он пришел поздно. Никто, кроме Зэйдена и профессора Цикаты. Надеясь оттянуть неизбежное, Джек пересек оранжерею и подошел к профессору.

— Простите за опоздание, — сказал он. — У меня было одно дело.

— «Одно дело» — недопустимая отговорка, мистер ЛеМэй, — ответил Циката, вручая ему лист с сегодняшним заданием. — Хорошую отметку за сегодня вам уже не получить.

— Понимаю, профессор. Более чем справедливо.

Профессор Циката странно на него посмотрел, будто ждал, что с ним начнут спорить, а потом отошел.

Джек снял сумку и вытащил ручку. Профессор Сашенти обещал все уладить, но Джек считал работу на уроке только своей обязанностью. Закинув сумку обратно на плечо, он повернулся и испуганно отшатнулся, чуть не налетев на Зэйдена.

— Чего тебе? — буркнул Джек, сжав ручку в кулаке, когда огненный маг ухмыльнулся.

— Где ты был, Джек? — Его голос сочился фальшивой заботой. — Я волновался о тебе.

— Просто отвяжись, — бросил Джек, попытавшись обойти его.

Зэйден вдруг схватил его за руку.

— Ты нашел их? — спросил он тихим голосом, едва шевеля губами. — Сумел остановить?

Джек вырвался.

— Ты больной моральный урод, — прошипел он сквозь зубы. — И нет, я их не нашел. Я заблудился в тумане… как ты и надеялся? — Джек вдруг понял, зачем Зэйден вообще рассказал ему обо всем. — Какая жалость, что я нашел дорогу обратно, да?

— О, Джек, — протянул Зэйден неискренне, — если бы я хотел, чтобы ты умер, придумал бы более надежный способ это устроить, кроме как послать тебя в туман. Просто будь благодарен, что ты мне все еще нужен. — Он уже шагнул в сторону, но вдруг обернулся. — Хотя вот они тебе без надобности. — Зэйден схватил его куртку и дернул — Джек поморщился, услышав треск ниток. — Поверить не могу, что ты на это повелся, — воскликнул тот, тряся коричнево-золотисто-зеленой заплаткой-бабочкой. — Ты жалок. — Он бросил бабочку под ноги и пошел прочь.

Со стучащим сердцем Джек проводил его глазами, а потом опустил взгляд на землю оранжереи. Немного подумав, он наклонился и поднял крылья. Неважно, кто дал их ему или зачем. Они теперь его.

Глава 69

Удивительно спокойные три недели прошли без происшествий. Зэйден совсем не обрадовался, увидев профессора Сашенти живым и здоровым, но Джек убедительно сыграл изумление и облегчение, так что спустя несколько дней Зэйден перестал бросать на него злые взгляды и начал полностью игнорировать, что Джека вполне устраивало.

Майка наконец привык к таблеткам и перекрасил волосы обратно в темный зеленовато-голубой цвет. Он даже все депрессивные постеры со стен снял.

Теперь они с Майкой проводили много времени в компании Айзери и Чариаса, который, вопреки логике, вдруг стал по-настоящему дружелюбным. Видеть, как мрачный акула улыбается, или слышать его раскатистый смех было странно, но даже Джек должен был признать, что такие изменения явно к лучшему. Кстати об изменениях…

Джек подошел к двери в комнату Чариаса и Айзери, тихо постучал и открыл ее, резко остановившись при виде веракулы и его будущего протеже, обнимавшихся на кровати: Айзери сидел между длинных ног Чариаса, прислонившись спиной к груди акулы — фей читал вслух, а сильная рука обнимала его за талию. Айзери замолчал и выгнул бровь, когда Джек открыл рот и снова закрыл, словно забыв, что хотел сказать.

— Чем-нибудь можем помочь? — спросил Чариас. Его голос звучал угрожающе, даже когда у него между ногами сидел миниатюрный фей с любовным романом в руках.

— Эмм, ага, — кивнул Джек. — Простите, парни, я просто хотел спросить, не заняты ли вы. Сегодня ведь та самая ночь, да? Ровно двадцать восемь дней, как тебя укусили? — Лицо Айзери побледнело, и он кивнул. — Я подумал, может, проведем время вместе, пока вы ждете.

— Что скажешь? — спросил Айзери, поднимая синюю атласную ленточку, которая до этого лежала на бедре Чариаса.

— Решай сам, — отозвался тот, хотя, судя по холодному взгляду, его все и так устраивало.

Айзери сунул ленточку между страниц, закрыв книгу, отложил ее в сторону и выпутался из объятий Чариаса.

— Это может быть весело. — Он слез с кровати. — Придумал что-нибудь интересное?

Джек пожал плечами.

— Можно поплавать в бассейне центра отдыха. Ты как? — Он посмотрел на Чариаса, который кивнул и скользнул к краю постели. — И… давайте еще заглянем к Майке, — предложил Джек, наблюдая, как Айзери натягивает обувь и хватает пальто. — Правда, вряд ли он любит плавать. — Джек понятия не имел, любит Майка плавать или нет, но был почти наверняка уверен, что искалеченный фэйри не станет снимать рубашку на людях. Хотя сейчас это не имело значения.

Они втроем вернулись по коридору к комнате Джека, он с трудом боролся с улыбкой, сердце его стучало от предвкушения. Однако приятное возбуждение померкло, когда дверь в конце коридора распахнулась, и внутрь вошел Акитра, кончики фиолетовых волос влажно блестели, пальто было плотно запахнуто. Они не разговаривали с той ночи, когда Акитра потерял контроль. Пожалуй, это первая их встреча больше чем за неделю. Иначе Джек бы запомнил.

Акитра шел к ним, опустив голову и спрятав руки в карманах, у Джека пересохло во рту, тело заныло — воспоминания о прикосновениях Акитры дрожью прошлись по телу. Фэйри добрался до своей двери, поднял глаза и на мгновение встретился взглядом с Джеком, прежде чем отвернуться и скрыться в комнате. Джек стоял, уставившись через коридор и пытаясь понять, не почудилась ли ему мучительная тоска в сиреневых глазах.

— Джек? — Он вздрогнул, когда Айзери похлопал его по плечу. — Ты в порядке?

Джек бросил последний взгляд на дверь Акитры, а потом отвернулся, сделал глубокий вдох и кивнул.

— Да, все отлично. Я просто… — Он вздохнул. — Неважно. Давайте проверим, чем занят Майка. — Он поднял руку и постучал костяшками по двери. — Надеюсь, ты одет, я привел Айзери и Чариаса.

— Входите, — позвал Майка, и Джек повернул дверную ручку, открывая темную комнату.

Он отступил от дверного проема, ухмыляясь, когда Майка открыл небольшую коробку праздничных огней и подбросил их в воздух; крохотные шарики, переливаясь всеми цветами радуги, заплясали под потолком, трепеща на волшебном ветерке.

— Сюрприз! — воскликнул Джек.

Айзери действительно выглядел ошеломленным. В ярко-синих глазах отражались магические огоньки, пока он, раскрыв рот, молча рассматривал комнату.

— Я знаю, что последние несколько дней ты был расстроен, поэтому мы с Майкой решили устроить тебе вечеринку. Майка вчера съездил в город за чипсами, газировкой и украшениями, а я взял колоду карт, игральные кости и стопку карточек для вопрос-ответ у своего партнера по химии, Липки. Это немного, но…

— Это здорово, — звенящим от эмоций голосом выдавил Айзери. — Джек, это просто чудесно. Спасибо. — И к удивлению Джека, обнял его.

— Не за что, — ответил он, обвив друга рукой за плечи. Он ждал, что Айзери отстранится, но фей продолжал прижиматься к нему, стискивая ладони в кулаки, сминая рубашку Джека. Джек чувствовал, как его трясет. Айзери был напуган до смерти, но не мог этого показать, только не перед Чариасом. Джек поднял глаза на высокого вера, который, скрестив руки со знакомым хмурым выражением лица, все еще стоял за порогом. — Все будет хорошо, — прошептал Джек на ухо Айзери, и тот обнял его еще крепче, прежде чем отпустить, и, выдавив улыбку, посмотрел на Джека.

— Ты ведь не знаешь наверняка, — сказал он, а потом шагнул мимо Джека в комнату. — Спасибо, Майка. Брэверн ри Маас — неблизкий путь для чипсов и фейерверков. — Он сделал еще полшага, начал поднимать руки, но, засомневавшись, замер.

Майка напрягся, а потом шагнул к нему и крепко обнял Айзери.

— Не парься, — отмахнулся он. — Я все равно собирался по магазинам. — Так и было, хотя он планировал поездку уже вторую неделю, но так и не выбрался из АУ, пока Джек не предложил вечеринку. Вдобавок к еде и украшениям Майка купил себе новое постельное белье, сменив бело-коричневый на светло-голубой, зеленый и темно-бирюзовый с золотом. Зима наконец уступила дорогу весне.

Джек хотел войти в комнату, но остановился и поглядел на Чариаса. Тот не двигался с места.

— Ты идешь? — спросил Джек. — Без тебя это будет не вечеринка. — Он пытался закрыть глаза на то, что сделал Чариас, ради Айзери, но это было нелегко. Особенно, когда Чариас начинал вот так себя вести.

— Ты хороший друг, — заметил тот полным презрения голосом. — Никто не устраивал мне вечеринок по поводу окончания человеческой жизни.

Джек оглянулся через плечо, но Айзери разговаривал с Майкой о танцующих огоньках. Джек вышел в коридор.

— Если бы я хотел быть ублюдком, то украсил бы все как на похоронах, — низким голосом ответил он. — Мне совсем не нравится то, что с ним происходит, и я ни на секунду не верю, что ты не радуешься тому, что он превратится в акулу, но на сегодня я готов забыть об этом, потому что по какой-то причине ты ему нужен, а сейчас важно только это. Он напуган до ужаса, и он нуждается в нас — во всех нас. Я не могу быть с ним, когда это случится — ты единственный, кто может — но, возможно, мне удастся отвлечь его хотя бы на несколько часов, возможно, я сумею сделать так, чтобы он перестал трястись от страха.

Чариас уставился на него, то ли пытаясь переварить сказанное, то ли придумывая план заманить Джека в воду и сожрать — с ним никогда не знаешь наверняка. Наконец вер вздохнул.

— Хорошо, — мрачно кивнул он. — Давай повеселимся.

Джек отступил в сторону и пригласил Чариаса в комнату, закатив глаза у него за спиной, когда вошел следом за ним. Развернувшись, чтобы закрыть дверь, он помедлил, посмотрев через коридор на дверь Акитры, сосущее ощущение потери снова поселилось в груди. Какого хрена с ним творится? Он закрыл дверь и, прислонившись к ней, зажмурился, пытаясь взять себя в руки. Не может же он скучать по Акитре.

Ему удалось медленно вздохнуть, он повернулся и улыбнулся, наблюдая, как Айзери с Майкой открывают пакеты с чипсами, а Чариас мешает карты. На фиг Акитру; все, что нужно Джеку, сейчас в этой комнате.

— Так. — Он шагнул к ним и схватил баночку газировки. — Во что будем играть первым? Драконий покер? Черный асбарат? Короля пиратов?

— Во что хотите, — ухмыльнулся Айзери. — Правда, вам придется научить меня — я никогда до этого не играл в эти игры.

Джек закусил губу.

— Они не самые простые… — Он взглянул на Чариаса. — Какие-нибудь предложения?

— Веселая рыбалка, — пожал он плечами.

— Как насчет тебя? — спросил Джек Майку.

— Я не играл в карты с детства, — сказал тот. — Помню одну игру, там нужно собрать все четыре карты одного ранга, спрашивая других игроков, нет ли у них какой-то определенной карты, но название я забыл.

— Это веселая рыбалка, — вставил Чариас.

— Звучит забавно. — Айзери схватил пакетик с чипсами и сел на пол.

Джек поглядел на Майку, который пожал плечами, стащил одну из своих новых подушек с кровати и уселся на нее. Джек устроился справа от Айзери, напротив Чариаса. Майка — напротив Айзери. Джек не ждал многого от простой детской игры, но после объяснения правил Айзери, они начали обсуждать лекции и преподов, и глупости, которые вытворяли другие студенты за обедом — в общем, просто болтать — и Джек вдруг со смехом понял, что не помнит, отдал Чариас те две тройки Майке или Айзери. Должно быть Айзери, потому что он последним брал карту из колоды.

После нескольких партий Айзери собрал карты и сунул их Чариасу, чтобы тот перемешал.

— Я знаю одну игру, — начал он, открывая еще одну баночку газировки и делая глоток. — Она называется верю — не верю. Это пиратская игра, которой меня научил мой многоюродный брат, когда пару лет назад приезжал в гости.

— Звучит интересно, — подхватил Чариас, вручая ему колоду. — Как играть?

Как бы там ни относился Джек к Чариасу, надо признать, что лицо Айзери никогда не сияло ярче, чем когда он улыбался акуле.

— Правила просты, — объяснял Айзери, начиная медленно раздавать карты. — В нее играют пьяные пираты, в конце концов. Сначала мы делим карты поровну между игроками…

Объяснение правил заняло у Айзери почти столько же времени, сколько раздача карт. Начинал Майка, у которого на руках оказалась двойка волков. Потом наступила очередь Джека.

— Две тройки, — заявил он, положив их на Майкину карту вверх рубашкой и тут же опустив глаза.

— Не верю, — заявил Айзери, и Джек вскинул голову, пытаясь изобразить негодование.

Айзери протянул руку и перевернул его карты, открывая семерку и даму. Чариас усмехнулся, когда Джеку пришлось забрать все три карты. Поле оказалось чистым, и Айзери мог начать с любых карт.

— Три семерки, — сказал он, положив их в центр.

— Не верю, — покачал головой Джек. У него самого на руках была одна семерка, так что шансы, что у Айзери окажутся три других, крайне малы. Тот ухмыльнулся и перевернул три семерки, которые Джеку пришлось также забрать себе. — Я не умею врать, — пробормотал он, но улыбнулся, когда все расхохотались.

Глава 70

Первую партию выиграл Айзери, вторую — Чариас, хоть и с трудом. Пока Майка ходил отлить, Джек решил посмотреть карточки для игры в вопрос-ответ. На каждой было по шесть вопросов с ответами на обороте, вопросы были простые, вроде «Сколько конечностей у кхолдры?» или «Откуда берется драконий жемчуг?». Жаль, Липки не смог найти все от игры. Он говорил, что раньше к карточкам прилагалась игральная доска и фишки… Джек взглянул на кубики рядом с нераспакованными чипсами у Майкиной кровати. Шесть вопросов, шесть граней…

— У меня идея, — сказал он, поднявшись с пола.

Когда Майка вернулся, они стали по очереди кидать кубик, читая вопросы с выпавшими номерами. Первый, кто отвечал правильно, получал очко. Джек хотел вытащить тетрадку, чтобы вести счет, но Майка предложил отдавать карточку ответившему, так что победителем становился тот, у кого больше всего карточек. После пары соревнований «Кто всех перекричит» и яростных споров Джек немного изменил правила, положив в центр короля змей из колоды карт. Тот, кто первый дотрагивался до него, мог отвечать. Нововведение закончилось добродушным пиханием и хлопками по рукам, но это было ничего.

— Моя очередь, — сказал Джек, бросая кости. Четыре. Взяв верхнюю карточку из стопки, он откашлялся. — Помимо отсутствия поблизости носителей, что еще может… — он запнулся, глянув на Айзери и Чариаса, сидевших, подняв руки, — уничтожить оборотнический дух? — закончил он.

На комнату опустилась тяжелая тишина, и Джек отругал себя за то, что не прочитал вопрос заранее. Чариас посмотрел на Айзери, а потом обнял фея за плечи. Айзери отпрянул, протянул руку и накрыл короля ладонью.

— Призрачные гончие, — ответил он, вставая. — Спасибо за вечеринку, Джек, но уже довольно поздно и… и мне нужно на свежий воздух. Увидимся завтра. — Он схватил пальто с Майкиной кровати и направился к двери. Джек взглянул на Чариаса, ожидая, что тот поднимется и пойдет следом, но тот молча смотрел, как Айзери уходит.

— Почему ты его не остановил? — спросил Джек, и акула смерил его мрачным холодным взглядом.

— Иногда, если кто-то говорит, что ему нужно на свежий воздух, это значит, он хочет побыть один, а не что ему нужно внимание.

— Да, а иногда это значит, что он напуган до смерти и ему нужно, чтобы его утешили, — возразил Джек, бросая карточки и вставая на ноги. Он уже шагнул к дверям, но Майка схватил его за руку.

— По-моему, Чариас прав, — сказал он. — Айзери не наделает глупостей — он не такой.

— Да, но он может попробовать убежать от этого, потому что он такой. — Когда Айзери пугался, он убегал. И неважно, что от этого не убежать.

— Я знаю, куда он пойдет, — сказал Чариас, поднимаясь с пола. — Дух позовет его к океану.

— Океан большой, мать его, — пробурчал Джек, но шагнул в сторону, дав Чариасу выйти, а потом опустил глаза на Майку, который собирал выигранные всеми карточки для вопрос-ответ. — Ты правда думаешь, что с Айзери все будет в порядке? — спросил он.

— Не знаю, — пожал плечами Майка. — Может быть.

— Спасибо, это очень успокаивает, — отозвался Джек, схватив пустой пакет и начиная собирать пустые банки, разбросанные по комнате.

— Ну а что ты хочешь, чтобы я сказал? — спросил Майка. — Физически с ним все должно быть в порядке. А духовно, эмоционально — не знаю. Он кажется очень расстроенным, но я бы тоже расстроился. Оборотнический дух пока не повлиял на его личность. Так что я не могу сказать наверняка, но, скорее всего, он справится.

— Это было не так уж трудно, да? — Джек дернул уголком рта.

Майка прав. Айзери не изменился, хотя Джек этого и боялся — он все тот же, кого Джек полюбил как брата. Несколько раз, когда они проводили время вместе, Джек замечал, что Айзери смотрит на Чариаса с душераздирающей смесью тревоги, растерянности и страха на лице, но большую часть времени с акулой он выглядел счастливее, чем можно было ожидать.

Подняв пустой пакетик из-под чипсов, Джек взглянул на настенные часы. Айзери не помнил, во сколько именно все произошло, но по его подсчетам, примерно между шестью и восемью вечера. Сейчас было почти семь. Джек почувствовал, как глаза защипало от слез, грудь сдавило. Время Айзери почти вышло, а Джек ничего не мог поделать: ни остановить это, ни утешить его, когда это случится. И Айзери, и Чариас не желали, чтобы он вмешивался. Новообращенные веры часто теряли контроль над духом, на какое-то время превращаясь в обычное испуганное животное.

— С ним все будет хорошо. — Майка встал за спиной Джека и обнял его за талию. Джек вздохнул и прислонился к нему, наслаждаясь таким редким проявлением нежности. — Чариас любит его. Он не позволит, чтобы с Айзери случилось что-то плохое. — Джек прикусил язык, чтобы не сказать, что что-то плохое уже случилось с Айзери из-за Чариаса. — Не хочешь сегодня спать со мной? — внезапно спросил Майка, согревая дыханием шею Джека.

Джек застыл. Майка никогда раньше не просил его спать вместе. Казалось, такого эвфемизма не существует в культуре фэйри; секс — это секс, трах или совокупление — Джек никогда не слышал от Майки другого.

— Хочу, — ответил он, повернувшись к Майке лицом и легко поцеловав его в губы. Тот улыбнулся, а потом выпустил его и отвернулся, пригладив темные голубо-зеленые волосы и собрав их в длинный хвост.

Забравшись на стулья, они сняли украшения и принялись ловить танцующие огоньки, запихивая их обратно в коробку. Действие чар почти закончилось — сияние потускнело, а движения шариков стали вялыми, но им с Майкой все равно потребовалось минут десять, чтобы поймать всех магических светлячков.

— Эти штуки можно использовать еще раз, или мне их просто выбросить? — спросил Майка, закидывая последний шарик в коробку и слезая со стула.

— Оставь. — Джек огляделся, прежде чем тоже спрыгнуть на пол. — Не знаю, как они работают, но чары на них довольно простые, я наверняка смогу зарядить их снова. Если, конечно, на них не стоит защита.

— А зачем ее ставить? — не понял Майка, задвинув стул под стол и поставив коробку рядом с тетрадками. Та затряслась и зашелестела — огоньки внутри продолжали скакать.

— Ну, я бы поставил, — отозвался Джек, расстегивая и снимая джинсы. — Если сделать их одноразовыми, больше продашь.

Стаскивая футболку, он услышал, как Майка изумленно охнул, но, когда Джек наконец выпутал голову, фэйри уже направлялся к выходу.

— В чем дело? — спросил Джек, делая шаг за ним. — Майка, что случилось?

— Посмотри в окно, — бросил тот, распахивая дверь и исчезая в коридоре.

У Джека кровь застыла в жилах. Айзери. Наклонившись над столом, он отодвинул штору, и у него отпала челюсть, в янтарном свете фонарей кружились маленькие, сверкающие снежные хлопья.

Спешно обувшись, Джек схватил куртку и в одних трусах побежал по коридору. Он остановился перед двойными дверями лишь на секунду, чтобы накинуть куртку, а потом толкнул их и шагнул в сквер.

Его окутал холодный, влажный воздух, по голым ногам побежали мурашки, сухие острые снежинки запутывались в волосах и кололи щеки. Джек огляделся, но из-за тумана и снега не мог ничего разобрать.

— Майка?

— Сюда, Джек!

Он обернулся и нерешительно шагнул туда, откуда послышался голос — там обнаружилась узкая вытоптанная тропинка. Облизнув губы, Джек ускорил шаг. Если что не так, он всегда может вернуться. Но он не ошибся. Янтарный свет фонарей растворился в тумане, и перед ним появилась стройная фигура Майки — крохотные белые хлопья липли к его волосам и одежде, но таяли от соприкосновения с кожей, так что он блестел как покрытая росой роза.

— Тебе не холодно? — спросил Джек, закутываясь в куртку. Толку, конечно, было мало, учитывая, что он без штанов. Но он хотя бы обут. Майка стоял босиком, в одних джинсах и футболке. Хорошо еще, снег не мокрый.

— Раньше я очень любил снег, — прошептал Майка. Он стоял, откинув голову и закрыв глаза, и Джек вдруг понял, что не может отвести от него взгляд. — Но последние десять лет я не мог смотреть на него — не мог вспоминать… — Он замолчал, и они стояли, окруженные тихим шелестом снежинок.

Джек начал дрожать от холода, но не мог разрушить чары. Если подождать, Майка продолжит.

— Зимой, перед мятежом, — наконец заговорил тот глухим голосом, — еды было мало, и люди голодали. Я слышал, как отец говорил о том, как они несчастны, как обнищала провинция. Было холодно, шел снег, а я — одиннадцатилетний дурак — поехал на одной из лошадей отца в ближайшую деревню. На мне была одежда из тончайшего шелка и меха, а сверху длинный плащ для верховой езды, и, добравшись до деревни, я скинул его и забрался на стену, чтобы все меня видели… Я был такой красивый. — Голос Майки задрожал. — Когда я призвал крылья, они мерцали и переливались, свет танцевал на снегу, и хлопья сияли всеми цветами радуги. Люди собрались вокруг, они смотрели и рыдали, падая передо мной на колени, зачарованные моей красотой, а я позволял им любоваться собой, потому что больше мне нечего было им предложить… А потом приехал отец и забрал меня домой. Это был последний раз, когда я стоял на снегу…

Джек видел слезы на его лице — блестящие дорожки между влажными следами от растаявших снежинок.

— Как бы мне хотелось, чтобы ты меня тогда увидел, Джек, — прошептал Майка. — Как бы мне хотелось показать тебе.

Джек вздохнул и, потянувшись, взял его за руку.

— Мне тоже, — сказал он, — но ты ведь знаешь, что для меня крылья не играют роли. Мне бы хотелось, чтобы ты наконец поверил в это; я люблю тебя несмотря ни на что.

Долгое время Майка просто стоял — снег кружил вокруг него, — и смотрел на Джека с нежным выражением, какого Джек никогда еще у него не видел. Майка всегда такой замкнутый, такой сдержанный.

Внезапно он вскинул голову, уставившись в небо. Снег прекратился. Так резко, словно захлопнулась дверь, и сверкающие кристаллики перестали сыпаться. Джек посмотрел, как они таят в Майкиных волосах, а потом мягко сжал его пальцы.

— Пойдем внутрь. Я замерз.

— Да, хорошо, — кивнул Майка, продолжая смотреть в небо, пока шел вслед за Джеком по узкой вытоптанной тропинке. — Это странно, — заметил он, когда из тумана показался янтарный свет фонарей. — До зимы еще месяц.

— Неожиданная буря? — спросил Джек, пожав плечами. — У нас дома… — Он замолчал, развернулся и, выпустив ладонь Майки, уставился в туман. — Айзери.

— Где? — удивился Майка, делая шаг следом.

Джек покачал головой.

— Нет, я просто вспомнил, Айзери — руй-фей, фэйри погоды.

— Я знаю, кто такие руи, — ответил Майка, — но мне казалось, он не может использовать силу.

— Сознательно использовать не может, — подтвердил Джек, в последний раз оглядывая темноту, прежде чем отвернуться и снова направиться к общаге. — Но я видел, как она выходит из-под его контроля, если он напуган или расстроен. Когда Акитра пристал к нам на той идиотской вечеринке в пустом особняке, и когда тот лось хотел пырнуть Чариаса ножом, Айзери чуть не поразил их молнией, а однажды утром ему приснился кошмар, и когда он проснулся, все в комнате оказалось под тонким слоем снега. Чариас не обрадовался. Запустил в него снежком. — Джек усмехнулся, но тут же посерьезнел. — Он, должно быть, очень расстроен, если устроил почти метель.

— Да, но то, что он сумел вызвать снег — хороший знак, — возразил Майка. — Фэйри-оборотни не могут пользоваться силой в форме животного. Химия тела не позволяет. А поскольку сейчас уже много больше того времени, когда он должен был превратиться, значит, ему удалось перекинуться обратно.

— Ну, это уже что-то, — согласился Джек, открывая створку двойных дверей и входя в теплый коридор. — Думаешь, лучше пока не ложиться и подождать его?

— Он говорил, что увидит тебя утром, — ответил Майка, снова взяв Джека за руку и ведя по коридору. — Пошли греться.

Глава 71

Когда они вернулись в комнату, Джек все еще дрожал. Разувшись и сняв куртку, он повесил ее в ногах своей кровати и, схватив подушку, бросил ее рядом с Майкиной. Обхватив себя руками и растирая их ладонями, он шагнул мимо Майки и откинул плед, кожу покалывало от предвкушения — так хотелось поскорее забраться в тепло с Майкой под боком.

— Джек?

Вскинув брови, он повернулся к фэйри. Майка ничего не сказал, просто шагнул ближе, взялся за край его футболки и скользнул ладонями под тонкий материал, задевая кончиками пальцев Джековы бока.

— Эй, у тебя руки ледяные, — возмутился Джек, пытаясь выкрутиться и увильнуть от холодных прикосновений.

Майка обнял Джека, притягивая ближе, и провел губами вдоль его подбородка.

— У тебя тоже, — прошептал он и погладил Джека по спине, так что руки у него покрылись гусиной кожей.

— Да, но я тебя не трогаю, — возразил Джек, положив ладони Майке на плечи и пытаясь найти в себе силы оттолкнуть его. Было холодно, но тот не так уж часто проявлял инициативу. Как правило, зачинщиком выступал Джек.

— Почему нет? — спросил Майка, щекоча дыханием его шею. Джек резко вздохнул, когда теплые губы прижались к его горлу, а холодные ладони скользнули под боксеры и принялись мять ягодицы.

Застонав, Джек потянулся и, неуклюже повозившись с Майкиной футболкой, запустил под нее руки — тело под ней казалось обжигающе горячим. Майка задрожал под его прикосновениями, поднял голову и на мгновение перехватил взгляд Джека, прежде чем завладеть его губами.

У Джека закружилась голова, колени вдруг стали подгибаться, казалось, они больше не способны выносить его вес. Он крепче ухватился за Майку, скользя ладонями по его спине, прижимаясь к нему, и почувствовал, как тот напрягся, когда его пальцы задели грубые неровные рубцы на месте крыльев.

— Прости, — прошептал Джек в губы Майке, успев вдохнуть, прежде чем тот почти яростно нырнул языком в его рот.

Внизу живота, холодное и едкое, поселилось предчувствие беды. Майка вел себя так, только когда ему было что-то нужно, только когда он использовал Джека, чтобы унять боль. Он уже давно так не делал, но сегодня Майка впервые за несколько недель вспомнил прошлое. Джек неохотно отстранился и отвернулся, когда Майка потянулся к нему.

— Что такое? — спросил тот, скользнув руками обратно на талию Джека.

— Зачем ты это делаешь? Ты же не…

— Не что? Режу себя без лезвий? Пытаюсь заглушить чувства сексом? — Джек поднял на него глаза, сбитый с толку горьким весельем в его голосе. — Нет, Джек, все не так. Я хочу раскрыть глаза, а не закрыть их.

Джек не понял, что тот имеет в виду, но не стал отворачиваться, когда Майка поцеловал его еще раз и, подцепив большими пальцами пояс боксеров, спустил их. Он не сопротивлялся, когда Майка отступил на шаг и стянул с Джека футболку, оставив его голым, в одних собравшихся вокруг щиколоток трусах.

Майка долгое мгновение смотрел на него, а потом спешно стянул с себя футболку и штаны. Отбросив джинсы вместе с бельем в сторону ногой, он шагнул мимо Джека и, открыв верхний ящик стола, схватил полупустой флакон смазки, вытащив его из пальцев потянувшегося за ним Джека, прежде чем тот успел опомниться.

— Ложись, — сказал он, открывая флакон.

Джеку нравилось готовить его самому, но он не стал спорить. Пожалуй, смотреть почти так же здорово. Он улегся за спину, лениво поглаживая себя одной рукой, пока ждал. С едва заметной мягкой улыбкой Майка забрался на постель и устроился на коленях между ногами Джека. Скользнув ладонями по внутренней стороне его бедер, Майка раздвинул их шире. Джек в замешательстве нахмурился.

— Майка, — начал он, когда тот окунул в гель два пальца, — что ты… — Он замолчал, тихо охнув, потому что Майка размазывал холодный гель по его анусу.

— Расслабься, Джек, — попросил тот, обведя дырочку кончиком пальца, прежде чем скользнуть внутрь.

Джек выгнулся и закрыл глаза, впуская в себя второй длинный тонкий палец, мышцы почти не сопротивлялись растяжению. Он застонал, удивляясь, почему ему раньше не пришло в голову попросить Майку об этом — у него волшебные пальцы.

Внезапно Майка убрал руку. Джек распахнул глаза и вскинул голову — при виде Майки, дрочащего свой твердый и скользкий от смазки ребристый член, во рту пересохло.

— Что ты делаешь? — спросил Джек, сердце пустилось вскачь, когда Майка навис над ним. — Я… я думал, ты не трахаешь людей.

Майка стиснул его бедро, осторожно подтянув колено Джека к плечу и приподняв его зад с кровати.

— Так и есть, — отозвался он, и головка его члена прижалась ко входу в тело Джека, горячая и скользкая.

У Джека перехватило дыхание. Что происходит? Что все это значит?

Майка замер, смотря на него, пряди длинных темных волос, выбившись из хвоста, лезли в глаза. Он медленно наклонился, мягко и нежно прижавшись губами к губам Джека, но смысл происходящего поразил Джека, как удар грома.

Майка любит его. Джек застонал и обнял его за плечи, когда тот толкнулся вперед, тонкий член оказался внутри почти без сопротивления, ребристые выступы попадали прямо по простате, удовольствие — холодное и тяжелое — собиралось внизу живота. Ощущение было почти невыносимым, и Джек дрожал, хватая ртом воздух, и льнул к Майке — тело фэйри крепко прижималось к нему, сильные тонкие руки обнимали его.

Майка двигался томно и расслабленно, не переставая целовать Джека, пока входил и выходил из него.

Джек вскрикнул, сопротивляясь подступающему оргазму, желая продлить этот момент. Он ведь давно отчаялся когда-либо это получить, вот она, разница между сексом и занятием любовью.

— Скажи, — выдохнул Джек, пока Майка ласкал губами его подбородок — целовал, покусывал, всасывал кожу. — Пожалуйста, я хочу это услышать.

Майка толкнулся еще раз, глубоко входя в Джека и посылая искры удовольствия по всему телу. Губы коснулись чувствительной кожи у Джека под ухом, дыхание захолодило потный затылок.

— Я люблю тебя, — прошептал Майка, и Джек закрыл глаза.

Тяжесть Майкиных слов осела в груди, так что стало трудно дышать. Он ждал пустой фразы, но эта тяжесть в голосе Майки не оставляла сомнений — он говорит серьезно. Зарывшись лицом в Майкино плечо, Джек еще теснее обнял его, снова задев ладонью грубые шрамы на середине спины. Он тут же убрал руку, но Майка ничего не сказал, просто поцеловал его горло и продолжил заниматься с ним любовью.

Любовь. Джек распахнул глаза и, подняв голову, оглянулся на стол, где стоял открытый флакон смазки. Джек чувствовал, что оргазм подбирается все ближе, и дрожал от усилий сдержать его. Времени на раздумья не было, Джек просто протянул руку и сунул пальцы во флакон, а потом скольким гелем из алоэ спешно вывел руну на Майкиной спине — прямо между лопатками, в центре шрамов.

Майка, вскинув голову, замер и недоуменно посмотрел на Джека.

— Что это было? — спросил он.

Джек громко сглотнул, его руки вдруг затряслись.

— Я тоже тебя люблю, — ответил он, и потолок расцветило золотисто-зеленым светом.

Любовь была самой сильной эмоцией, потому что ей требовалось столько времени, чтобы вырасти, столько веры, чтобы окрепнуть, столько заботы, чтобы не увянуть. Этого должно хватить. Прижав ладонь к руне, Джек высвободил магию в чары, охнув, когда они мгновенно высосали из него энергию и потребовали еще. Джек чувствовал, как тонкая ткань души натягивается, и темнота разъедает ее изнутри, вгрызаясь в слабые места, но он также чувствовал, как плоть Майки заживает, грубая поверхность ожогов рассасывается, становится гладкой и мягкой, под ладонью проступают хрящи надкрыльев. Он сможет, нужно еще совсем немного.

Майка вскрикнул, впиваясь пальцами ему в спину, и Джек закрыл глаза, захлебнувшись криком, когда его душа треснула по швам. Метафизическая боль длилась всего секунду, а потом его затопило силой, горячей и ревущей, обжигающей сквозь кожу, пока она лилась по его телу в Майку. Исцеляющие чары жадно впитывали ее, а под рукой Джека проступали мягкие, нежные кожистые выступы крыльев.

Заклинание было завершено — ладонь Джека соскользнула с Майки, руки вдруг ослабли. Магия пульсировала внутри, вспыхивая золотом под веками, стуча в ушах, поднимая его, сжимая, наполняя силой, такой силой, какой он не мог себе представить. Это было чудесно. Он никогда с таким не сталкивался. Джек понял, что может все.

Внезапная, резкая боль в щеке вернула его в сознание, и он охнул, легкие жгло — он забыл, что нужно дышать. В голове гудело, кожа ныла. Какого хрена он творит? Джек уставился на Майку — тот побледнел, испуганно распахнув глаза, по его лицу плясали отблески от темного света магии. Джек попытался заговорить, сказать ему, что все будет хорошо, но не смог выдавить ни слова. Он не мог пошевелиться. Его тело скрутило судорогой, на губах выступила слюна — он хватал ртом воздух, но задыхался.

Магия рвалась наружу, струясь под кожей, но ей было некуда деваться. Джек пытался затолкать ее туда, откуда она пришла, но она отказывалась покидать его тело. Свет, танцевавший под кожей, померк, комната погрузилась в темноту, но Джек все еще ощущал, как сила беспокойно шипит внутри. Он не мог заставить ее убраться. Он застрял в собственном теле, а магии скопилось в нем так много, что он почти не мог вздохнуть. Слезы жгли глаза, собираясь в уголках и стекая к ушам. Он умрет?

— Джек? — Голос Майки, глухой и далекий, прорвался сквозь гул в ушах и рев магии. Джек почувствовал, как Майкины ладони схватили его за плечи. — Джек, что происходит? Что мне делать?

«Ничего», — попытался сказать он, но закашлялся, зубы клацнули друг о друга, а тело скрутило еще одной судорогой. Боль, вкус крови. Майка ничего не мог поделать. Вот она — цена за использование высшей магии. Он знал это, знал, но Майка… Майка же любит его. Джек посмотрел ему в лицо, на слезы, текущие по щекам, и пожалел, что не может его утешить.

Если бы он мог шевелиться, то рассмеялся бы. У него судороги, он захлебывается собственной кровавой слюной, а ему хочется одного — сказать Майке, что все будет в порядке. С ним все будет в порядке.

— Джек? Джек, я кого-нибудь приведу. Я сейчас.

«Нет, не уходи! Останься!» Но Майка его не слышал. Его лицо исчезло из виду, и Джек уставился в темный потолок, Майкины руки, тело, тепло пропали, оставив Джека в холоде и одиночестве. Он чувствовал, как из горла рвется крик — душит его. «Вернись!» Беззвучным эхом крик вибрировал внутри.

Джек услышал в конце комнаты какой-то звук, ослепив его, вдруг включился верхний свет. Над ним склонилась темная фигура, и чьи-то ладони стиснули плечи. Джек мог бы зарыдать от облегчения.

— Илия, Джек, ты все-таки это сделал. — Голос был не Майкин, но тоже знакомый. Джек уставился в лицо Акитры — в темных аметистовых глазах плескались боль и страх. Магия внутри Джека бесновалась, не находя выхода. Ей нужно было двигаться, нужно было течь, найти путь наружу, а единственным местом, куда она могла приткнуться, было то, откуда она пришла. Джек дернулся в последний раз, и сила оставила его, тело внезапно стало холодным, пустым и таким легким, что, казалось, он сейчас улетит. Он почувствовал, как обмяк, с губ сорвался тихий вздох, а потом перед глазами резко потемнело, и лицо Акитры исчезло. Веки сомкнулись, но Джек успел почувствовать прикосновение теплой ладони к щеке и расслышать глухой шепот, последовавший за ним в тихую, безопасную темноту. — Прости.

Глава 72

Джеку хотелось пить: в горле пересохло, он с трудом сглотнул. Что происходит? Где он? Он попытался оглядеться, но голова и веки казались слишком тяжелыми. Потребовалось колоссальное усилие, чтобы просто открыть рот, язык был словно ватный. Джек попытался что-нибудь сказать, но из горла вырвался лишь хриплый стон.

— Джек?

Знакомый голос, теплая рука дотронулась до его лица… Акитра! Он вдруг вспомнил засасывающую его темноту, голос Акитры, тепло его ладони…

— Джек, ты меня слышишь?

Разочарование накрыло волной — это был не Акитра, а Айзери.

— Ай… Ай… зери? — выдавил он шепотом. Казалось, в горле полно песка.

— Слава богам, — выдохнул Айзери, и Джек почувствовал, как теплые губы прижались к его лбу. — Мы боялись, что ты не очнешься.

Джек медленно открыл глаза, от яркого света заболела голова и на глазах выступили слезы. Он зажмурился.

— Чт… что случилось? — спросил он. Он помнил только лицо Акитры, его голос. — Акитра?

— Он… он здесь, Джек, — ответил Айзери — почему-то растерянно. — Ты не помнишь, что произошло?

Джек покачал головой, от этого легкого движения шею прошило болью, и его захлестнула волна головокружения и тошноты.

— Майка сказал, что вы… что вы занимались сексом, и ты вылечил его крылья.

Майка. Джек вспомнил. Майка внутри него, Майка, обнимающий его, Майка, шепчущий «Я люблю тебя» ему на ухо.

— Доктор сказал, что ты использовал высшую магию, — продолжил Айзери. — Ты был в коме, Джек. Сейчас ты в больничном крыле.

— И давно? — прошептал он. Говорить становилось все легче, а свет уже не казался таким ярким, когда он снова попытался открыть глаза. Сфокусировать взгляд не удавалось, поэтому он просто посмотрел вверх, на две безликих фигуры, нависшие над ним: темную с серебром и бронзовую с золотом. Айзери явно медлил, и с каждой секундой затянувшегося молчания тревога Джека все усиливалась. — Айзери? — Он услышал в своем голосе панику.

— Девятнадцать дней. — Чариас, не Айзери. — Почти две с половиной недели.

— Недели? — повторил Джек, надеясь, что ослышался. — Не… не може… я думал, максимум пару дней.

— Доктор сказал, чудо, что ты вообще выжил, — возразил Айзери звенящим от слез голосом. — Ты не просто избавил его от шрамов, ты восстановил тонкую ткань крыльев с помощью дурацкой руны исцеления. Тебе повезло, что ты не умер.

Джек закрыл глаза, почувствовав, как сдавило грудь. Он знал, что ему будет плохо, но его любовь была так сильна… наверное, благодаря ей он и спасся.

— У меня получилось? — наконец спросил он, моргая, картинка перед глазами то расплывалась, то снова становилась четкой: Чариас, утешающе обнимавший Айзери. — Вы видели его крылья?

Айзери открыл было рот, но ответ послышался с другого конца комнаты.

— Все видели его крылья, Джек.

— Акитра, убирайся! — бросил Айзери, зло зыркнув куда-то за изножье кровати.

— Нет. Пусть останется. — Акитра ведь был с ним тогда. — Что ты там делал? — спросил Джек и, поморщившись, поднял голову, чтобы посмотреть на Акитру. — Откуда ты узнал? — Уголком глаза он увидел, как тень с лиловыми волосами отодвигается от дальней стены и подходит к постели. Джек уронил голову обратно на подушку, даже от столь маленького усилия в ушах зазвенело.

— Меня позвал Майка, — объяснил Акитра. — Он не хотел оставлять тебя одного, пока бегал в медблок за помощью. — Звучало логично. Комната Акитры была почти напротив.

Джек перевел взгляд с лица Айзери на Чариаса, а потом на неясный силуэт Акитры — под ложечкой засосало.

— Где он? — спросил он тихо.

Айзери и Чариас посмотрели на Акитру, а потом Айзери шагнул ближе и, взяв Джека за руку, мягко сжал — Джек не смог ему ответить.

— Мы пойдем и скажем ему, что ты очнулся. Да и твои родители тоже обрадуются.

— Они здесь? — удивился Джек, и Айзери кивнул.

— Твоя мама пошла отдохнуть, а отец — взять чего-нибудь поесть, пока мы тут за тобой присматриваем. Мы быстро.

Джек проводил их взглядом, чувствуя, как горло перехватывает от слез.

— Акитра?

— Я еще здесь, — ответил тот, продолжая стоять в ногах кровати, там, где Джек не мог его видеть. — Зачем ты это сделал? — не выдержал Акитра секунду спустя.

Джек медленно вдохнул и выдохнул.

— Я люблю его, — сказал он.

— И это самая большая ошибка в твоей жизни, — ядовито хмыкнул Акитра. — Подумать только, а я-то винил себя.

— Ты поэтому извинялся? — нахмурился Джек. — С какой стати ты думал…

— Потому что я попросил тебя, — прошипел Акитра. — Я попросил тебя вылечить его, но я не знал, кто он. Если бы знал… мы оба облажались, и теперь оба расплачиваемся.

Слова Акитры не имели смысла, он пугал Джека. Собравшись с силами, Джек поднял голову, всхлипнув, когда холодная, режущая боль пронзила шею и растеклась по спине и плечам.

Закатав до локтя длинный рукав рубашки, Акитра стоял в ногах кровати и разглядывал свое предплечье — обычно бледную безупречно гладкую кожу покрывали порезы, рубцы и ссадины. Джек резко вздохнул, тело задрожало от напряжения, Акитра опустил на него глаза и спешно раскатал рукав, спрятав раны. Однако синяк на лице спрятать не мог.

— Что с тобой случилось? — спросил Джек, с тихим стоном повалившись на кровать. — Акитра, кто это сделал?

— Неважно, Джек, — отмахнулся тот. — Не трать время. Если бы ты знал, если бы мог представить… — Он замолчал, и Джек услышал, как он отходит от кровати. — Твои друзья и семья здесь, так что я тебе больше не нужен. Прощай, Джек.

— Акитра, подожди…

— Забудь обо мне, Джек, и забудь о Майке. Он тебя не любит. Он теперь никого, кроме себя, не любит.

Дверь за ним закрылась, и в желудок словно налили свинца. Это не может быть правдой. Просто Акитра как всегда ведет себя как козел. Ревнивый козел. Послышались шаги, и сердце Джека заколотилось.

— Майка? — В голос его закралось отчаяние. — Майка?

— Он занят, Джек, — сказал Айзери. — Он обещал проведать тебя, как только сможет.

Слезы побежали по лицу. Акитра прав. Что он наделал?

Он так и отключился, проснувшись уже в темноте и увидев, что на стуле рядом с постелью спит мать. Понаблюдав за ней немного, Джек закрыл глаза и попробовал заснуть снова. Он не знал, что говорить ей, как объяснять. Влюбился в фэйри, когда тот даже не приходит тебя навестить, звучало как-то жалко. По лицу снова потекли слезы, холодные, тяжелые и липкие.

Неужели он ошибся? Майка всего лишь солгал, чтобы от него отвязаться? В объятиях Майки, слыша его шепот, он был так уверен, но сейчас… это просто слова. Если бы Майка говорил серьезно, разве сейчас он не находился бы здесь?

Только три дня спустя Джека выписали из медблока. И за все это время он не видел Майку ни разу, а спрашивать, не приходил ли тот, пока он спал, Джек перестал уже на второй день. Родители уехали, и он вернулся к себе в комнату, обнаружив стопку заданий на своем столе. Но ни следа Майки.

Его половина комнаты изменилась: постель была не заправлена, стены и потолок заклеены постерами и страницами из журналов. Красивые фэйри в сексуальных костюмах и вызывающих позах, со светящимися за спиной крыльями. Джек постоял немного, разглядывая их, а потом опустился на край кровати и схватил тетрадь по языкам — внутри обнаружилась еще одна пачка заданий. На верхнем листе профессор тонким витиеватым почерком вывел пожелание скорейшего выздоровления.

— Как мило, — пробурчал Джек, устроившись поудобнее на кровати и подсунув под спину подушку. — Еще милее было бы не давать мне столько домашки, но… да ну и фиг с ним.

Он закончил почти половину, когда дверь комнаты распахнулась, заставив его вздрогнуть, и стопка бумаг соскользнула с его колен на покрывало. Джек потянулся за ними, но застыл, потому что в комнату вошел Майка — сердце Джека провалилось в желудок от разыгрывавшейся перед его глазами сцены.

Первым и наименее удручающим открытием стало то, что Майкины волосы — длинный, тяжелый занавес — оказались коротко подстрижены и теперь торчали перьями, уложенные гелем, как у Акитры. Его кожу покрывал бронзовый блеск, губы были выкрашены в цвет какао, глаза — подведены бирюзовым карандашом, а на веки наложены серебристо-голубые тени. В узких белых джинсах и тонкой черной тунике, которая ничего не скрывала — тем более полумесяцы надкрыльев на его спине, — он казался потрясающе красивым. Рифленые края крыльев светились серебряным, небесно-синим и ярко-бирюзовым.

Он даже не взглянул на Джека — все его внимание было поглощено двумя вошедшими следом за ним фэйри: высоким и загорелым, с ярко-желтыми волосами, заплетенными в длинную, до пояса, косу, и миниатюрным — не выше Айзери — с молочно-белой кожей и короткими белоснежными волосами. Этот бросил на Джека взгляд прозрачно-голубых глаз, а потом снова сосредоточился на Майке и, зачарованно уставившись на него, потянулся к его плечу, цепляясь за тунику.

Снисходительно улыбаясь, Майка отпихнул его, повернулся к высокому фэйри, скользнув ладонью по его груди, намотал косу на кулак и заставил того наклониться к себе для поцелуя. Беловолосый фэйри жалобно застонал, едва не падая перед Майкой на колени. От этого зрелища Джеку стало нехорошо, но он не мог отвести глаза.

Майка вдруг отстранился от высокого и, протянув руку, схватил второго за подбородок, запрокинув его голову.

— Думаешь, ты меня достоин? — спросил он, ухмыляясь тому в лицо. — Жалкий, никчемный ирай-ши вроде тебя? — Фэйри задрожал, стискивая перед Майкиной туники. Майка сжал его затылок, шагнул в сторону и толкнул ирая на колени перед высоким. — Покажи, — промурлыкал он, вдруг принимаясь нежно ласкать его лицо. — Докажи, что ты достоин. Отсоси ему.

Дрожащими руками беловолосый ши дернулся подчиниться, расстегивая ширинку джинсов второго.

— Подожди… Нет… — возмутился высокий, перехватив его запястья, но Майка шагнул к нему, встав над тем, что сидел на коленях, и сам расстегнул джинсы и вытащил член. Высокий фэйри открыл рот, чтобы возразить, но Майка смерил его холодным взглядом.

— Как ты смеешь? — прошипел он, схватив его за рубашку и заставив шагнуть ближе. — Да кто ты, по-твоему, такой? Думаешь, что достаточно хорош, чтобы говорить мне, что делать? — Свет между надкрыльями вспыхнул, словно под тонкой тканью зашевелились бабочки, и высокий будто съежился, не сопротивляясь, когда Майка сунул его вялый член в рот второму ши.

— Пожалуйста, — прошептал первый, расширив глаза. — Пожалуйста, не надо…

— Я думал, ты хочешь быть моим любимцем, — заметил Майка, разжав пальцы на его рубашке и ущипнув за сосок, так что смуглое лицо залило краской. — Хороший любимец слушается хозяина. Разве не так? — Вторая его рука легла на голову беловолосому фэйри, который кивнул, продолжая сосать. — Видишь? А теперь докажи, что ты мой. Кончи ему в рот.

Джека передернуло, когда фэйри всхлипнул, и по его щеке потекла слеза. Майка лишал его контроля, унижал, издевался — и за что? Какого хрена вообще происходит?

Меньше минуты спустя высокий фэйри вскрикнул, его плечи напряглись, а тот, что сидел на коленях поперхнулся и закашлялся — по его подбородку, капая на рубашку, потекла сперма. Майка отступил на шаг, гадливо рассматривая двух фэйри перед собой.

— Вы проявили себя, — кивнул он. — А теперь проваливайте с глаз моих. Меня от вас тошнит.

— Н-но… — заикнулся высокий фэйри, убирая член в брюки.

— Но ничего, — отрезал Майка, и его крылья опять полыхнули. — Вы отвратительные и жалкие, и я сыт вами по горло. Убирайтесь вон!

Джек тупо смотрел, как оба спешно сбегают. Майка пересек комнату и захлопнул за ними дверь, а потом плюхнулся к себе на кровать и молча уставился в потолок.

Глава 73

Джек сидел, словно онемев, дожидаясь хоть какого-то объяснения, но с таким же успехом он мог бы превратиться в невидимку.

— Какого хрена это только что было? — спросил он наконец, и Майка громко вздохнул, словно все это время ждал начала допроса.

— Не обращай внимания, Джек, — отмахнулся он. — Это заморочки ши. Тебя они не касаются.

— Не каса… Майка! Что вообще происходит? — Никакого ответа. — Почему ты ни разу не зашел меня проведать?

— Чего ради?

— Чего ради? — повторил Джек. — О, да ничего, разве что — по той простой причине, что я две с половиной недели провел в коме, после того как изорвал в клочья свою душу, чтобы вернуть тебе крылья. Мог бы хотя бы сказать «спасибо». — Шок почти прошел и теперь сменился злостью.

— За что? — спросил Майка, продолжая пялиться в потолок. — Я тебя об этом не просил. Если тебе нужна благодарность, сходи к Акитре. Он сказал, что это была его идея.

— Акитра? — нахмурился Джек. — Я сделал это не ради него.

— Тогда зачем?

— Потому что люблю тебя! — почти закричал Джек. Он мог бы орать в стену, потому что реакция была такой же.

— В этом и заключается твоя ошибка, — отозвался Майка и, перекатившись на бок, улегся к нему спиной. — Я же говорил, что никогда не смогу полюбить человека.

— Но ты же полюбил, — возразил Джек, слезая с кровати и делая шаг к Майке. — В ту ночь ты сказал…

— Сказал, что люблю тебя, да, но не всерьез же. Просто ты хотел это услышать.

— Ублюдок! Какая же ты скотина — после всего, что я для тебя сделал…

— После всего, что ты сделал? — повторил Майка, нахмурился и, перекатившись, поднялся. — Ты понятия не имеешь, что ты сделал. — Он скинул тунику на пол и шагнул к Джеку. Нежные, как морозная роспись на стекле, крылья развернулись у него за спиной, отбрасывая на шторы всполохи серебристо-синего огня.

Джек мог лишь зачарованно смотреть, дрожа перед таким великолепием. Сделав еще шаг к нему, Майка схватил его за запястье, и Джек вскрикнул и упал на колени, сгорая от стыда. Как он мог думать, что достаточно хорош для такого прекрасного, совершенного создания? Он был самоуверенным дураком, он обманывал себя, надеясь заслужить Майкину любовь. От собственной глупости из глаз потекли слезы.

— Теперь видишь? — спросил Майка, наклонившись к нему. — Теперь, когда у меня снова есть крылья, они все хотят меня. Все эти уроды, которым было насрать на меня прежде, хотят танцевать с солдиасом, и ни один из них — ни один — не достаточно хорош для меня, но что бы я ни делал, как бы с ними ни обходился, они не оставляют меня в покое. Вот, что ты сделал. — Он выпустил Джека — крылья исчезли — и отступил, оставив всхлипывающего и дрожащего Джека стоять на коленях.

Как только Майка отодвинулся, стыд и чувство собственной никчемности поблекли. Стерев слезы тыльной стороной ладони, Джек поднял глаза на фэйри, пытаясь отыскать в холодном красивом лице хоть что-то от того, в кого влюбился.

— Не жди от меня благодарности, Джек, — бросил Майка и отвернулся. — Я не просил тебя об этом.

Не обращая внимания на слезы, которые опять потекли по щекам, Джек встал на ноги, вышел из комнаты и захлопнул дверь. Постояв немного, он поморгал, чтобы перед глазами прояснилось, и дрожащей рукой вытер лицо. Это неправда. Он стольким пожертвовал, даже душой, он мог умереть, и ради чего? Ради того, что Майке даже не нужно!

Джек поднял голову, и взгляд его упал на дверь Акитры. Он стиснул зубы, когда его затрясло от внезапной волны гнева. Это все он. Может, Джек сделал это и не потому, что Акитра попросил, но именно гребаный фэйри подсунул ему эту идею. Это он виноват, и он заслуживает знать, что натворил.

Решительно пройдя через коридор, Джек распахнул дверь, шагнул внутрь и резко замер при виде представшей перед ним картины.

Абсолютно голый, весь в синяках и рубцах, Акитра стоял рядом с кроватью, расставив ноги и уперевшись ладонями в матрас — он неудобно выгнул шею, потому что Зэйден тянул его за волосы. Маг, в одних только белых носках, стоял у него за спиной, поигрывая зажатым в руке стеком, и трахал Акитру короткими, резкими рывками.