Сломанные Крылья

Катика Локк

Сломанные Крылья

Перевод: Калле

Редактура: Viktoria

Русифицированная обложка: Vikylya

Глава 1

Холодный, липкий туман окружал Джека, пока он стоял у перил левого борта, борясь с тошнотой. С тех пор как четыре часа назад они вышли из порта Брэверн ри Маас, его вырвало уже шесть раз. И неудивительно — в конце концов, он маг земли, — но это бесило и немного пугало. Ну, он хотя бы такой не единственный.

Джек шагнул в сторону, когда к перилам подбежал парень с ярко-рыжими волосами и отправил свой завтрак в темную, неспокойную воду. У Джека свело живот, и он отвернулся, чуть не налетев на идущего мимо палубного матроса.

— Сколько нам еще? — спросил Джек.

— Мы вот-вот войдем в док, сэр, — ответил тот, не останавливаясь.

Джек закрыл глаза.

— Слава Маэле, — прошептал он и направился к лестнице. Нижняя палуба была забита студентами, большей частью — первокурсниками, как и он сам, но Джек разглядел нескольких наверняка курсом постарше. Пробираясь сквозь ряд что-то обсуждающих парней, он сразу заметил группку фэйри: ши и фей. Их всегда было довольно легко отличить в толпе, с этими нечеловечески красивыми лицами, грациозными фигурами и глазами и волосами необычных цветов.

Магов и оборотней определить было чуть сложнее, ведь и те, и другие, по сути, были людьми. Иногда оборотней покрывали шрамы: следы укусов на кистях или предплечьях, но чаще они вели себя более осмотрительно, не выставляя подобное напоказ. Маги, как правило, носили амулеты на шеях или в волосах: кости или камни, осколки оленьих рогов или ракушки. У Джека на шее, например, висел кулон из магнетита, подарок матери, с защитными и исцеляющими рунами. Джек почувствовал его холодную тяжесть на своей груди и вздохнул. Алирравудский университет так далеко от предместий Роузвэйла.

Джек наконец добрался до широкой кормы громоздкого судна и встал у разгрузочных ворот, наблюдая, как из густого тумана постепенно выступает темный, влажный причал. От трех коротких гудков парома его передернуло, но туман словно впитал этот звук, оставив Джека в коконе тишины. Он вздрогнул и закутался в куртку.

— Тебе лучше? — Джек оглянулся на заговорившего. Тот был не слишком красив для фэйри: с угольно-черной кожей и серебряными волосами, глаза его отливали сапфировой синевой, как воды ледникового озера. Он нерешительно улыбнулся. — Я видел, как тебя тошнило на верхней палубе.

— Ага, я просто… не люблю плавать, — отозвался Джек, разворачиваясь обратно к перилам. Док медленно приближался.

— Я тоже, — сказал фэйри, опираясь на перила рядом с ним. — Кстати, я Айзери Ауви. — Он протянул руку.

— Джекил ЛеМэй, — ответил Джек, пожав ее. — Ты из… фей?

Айзери кивнул:

— Руй-фей, или фэйри погоды.

— В самом деле? — Джек усмехнулся. — Не можешь ничего поделать с этим туманом?

— Если бы, — вздохнул Айзери, вглядываясь в белый занавес. — Мой дар последние несколько лет ведет себя странно. Поэтому я жду не дождусь начала триместра. Моя специальность — метеорология. А что насчет тебя?

— Еще не решил, — ответил Джек. — Я подумывал о медицине, но слышал, что программа очень трудная.

— Мой кузен пробовал. Пахал как ломовая лошадь и все равно провалил экзамены. — Айзери взглянул на него. — Ты оборотень, да?

Джек покачал головой:

— Маг земли.

— О! Это объясняет морскую болезнь, — рассмеялся Айзери. — Так откуда у тебя шрам?

— Собака моего дяди, — ответил Джек, рассеянно обводя пальцами следы зубов на тыльной стороне ладони. — Ее приучили охранять амбар, а я оказался слишком близко. Мне было восемь. Тогда-то магия впервые и проявилась — собаку погребло заживо под тремя футами земли. Когда ее откопали, она уже задохнулась.

— Ужасно, — сказал Айзери. — И это в восемь? Даа… мне было четыре, когда моя впервые дала себя знать. Я… — Он снова рассмеялся. — Я вызвал дождь на вечеринке кай’лао у моей сестры — это что-то вроде дня рождения, но… не оно. — Он пожал плечами. — Я разозлился, что все подарки получает только она.

Джек усмехнулся.

— Один раз я…

— Простите, господа. — Джек шагнул в сторону: между ними прошел палубный матрос и отомкнул засовы на воротах. Паром содрогнулся и закачался. Джек прикрыл рот рукой и несколько раз глубоко вдохнул через нос, пережидая, пока желудок решит, собирается ли его снова стошнить или нет. Матрос распахнул ворота, спрыгнул с палубы на пристань — высота оказалась фута три — закрепил тросы и спустил вниз широкий трап. — Все на берег! — крикнул он, и Джек бросился вперед, почувствовав, что сзади приближается толпа. Сходни прогнулись под его весом, но доски пристани под ногами оказались твердыми, хоть и немного скользкими.

Короткими, но стремительными шагами Джек поспешил прочь от парома на старую добрую и такую замечательную землю. Влажная почва холодила ладони, когда он опустился на четвереньки в утоптанную траву. Закрыв глаза, он прошептал благодарственную молитву и встал, отряхивая руки и следя, как другие студенты сходят с парома. Все они разбрелись вокруг — фэйри и оборотни собирались группками, разговаривали и смеялись, пока ждали, когда их багаж поднимут с нижней палубы. Маги, по натуре подозрительные одиночки, стояли в стороне, разглядывая друг друга.

Один за другим на пристани появлялись разнообразные сундуки, рюкзаки, корзины и чемоданы, мимо Джека вереницей потянулись студенты, направляясь вверх по склону и исчезая в тумане. Он увидел Айзери — тот шел, перекинув через плечо огромную сумку, в компании двух других фэйри, одного бледного с синими глазами и волосами, а второго — бронзово-смуглого с янтарными глазами и шевелюрой оттенков оранжевого и золотого. Айзери помахал ему рукой, и они скрылись.

Рассеянно пробежавшись пальцами по кулону из магнетита, Джек вернулся на пристань, чтобы забрать свой видавший виды чемодан — вернее чемодан отца. Подать документы в АУ была его идея. Джек был более чем счастлив остаться поближе к дому — или хотя бы в той же Галактике, — но отец настоял на своем. Аллиравудский университет считался лучшим во вселенной, а ни один ЛеМэй не довольствовался ничем, кроме самого лучшего.

Следуя за другими, Джек побрел в гору по широкой гравийной дорожке. В тумане виднелись грозные тени: кусты и деревья, — листья их были мокрыми от росы, влага падала с тонких веток ледяными каплями. Все молчали. Единственный звук — хруст гравия под ногами — таял в густом непроницаемом тумане. Задрожав, Джек переложил тяжелый чемодан из одной руки в другую и подышал на замерзшие пальцы, прежде чем сунуть их в карман куртки. Теперь он понимал, почему в брошюре для абитуриентов советовали взять теплые вещи.

После примерно получаса ходьбы Джеку показалось, что он сбился с дороги. Он остановился под большим раскидистым кедром и прислушался к шагам остальных студентов, но единственным звуком был слабый рокот где-то вдалеке — кстати, очень знакомый. Фамильный дом ЛеМэев больше ста двадцати лет простоял на скалистом мысе над бурным Катеринским океаном. В их поместье нигде невозможно было спрятаться от непрерывного грохота волн о скалы внизу. Да, он хорошо знал этот звук. Он явно где-то рядом с пляжем, а не там, где должен быть.

Глава 2

Вздохнув, Джек поставил чемодан и взглянул на часы. Почти десять утра. Желудок, избавившись от легкого завтрака, съеденного еще в Брэверн ри Маасе, нагло забурчал.

— Черт, — прошептал он и снова поднял чемодан. У него не оставалось выхода, кроме как вернуться назад и попытаться отыскать нужную дорогу.

— Что ты здесь забыл? — Отпрянув, Джек развернулся — из тумана появилась высокая фигура: сильные ноги и широкие плечи. Парень был мокрым с головы до пят, с его одежды капала вода, длинные светлые волосы, убранные назад, открывали точеные черты. Его нельзя было назвать некрасивым, но выражение его лица казалось таким холодным, а глаза такими темными — таких черных глаз Джек никогда еще не встречал.

— Я-я… здесь учусь, — ответил Джек, наконец-то обретя дар речи. — А ты кто?

— Общага на южной стороне, — сказал парень, не обратив внимания на его вопрос, и, пройдя мимо — пахнуло морем, — растворился в тумане.

— Подожди, — крикнул Джек, поспешив вслед за ним. Гравий под туфлями внезапно сменился гладкой шиферной плиткой. Он поднял глаза, волосы на затылке зашевелились — перед ним из тумана проступило что-то огромное, едва заметные очертания в бесцветно-сером облаке.

Джек чуть не подпрыгнул от колокольного звона, который будто заставил воздух задрожать.

— Это Итэликанский колокол, — сказал кто-то из-за его спины. Джек повернулся и увидел, как из тумана вышел мужчина в возрасте, каштановые волосы были коротко подстрижены, а серо-голубые глаза смотрели из-за очков в серебряной оправе, его лицо было худым и обветренным. — Это все, что осталось от старого аббатства, построенного здесь в начале этого века итэликанскими монахами. Сначала собор пострадал от урагана в десять тысяч сто двадцать шестом году, а пока монахи восстанавливали здание, в двадцать девятом на пути к столице здесь прошла армия Восточной Республики и сожгла аббатство дотла. — Он замолчал и робко улыбнулся, протягивая Джеку руку. — Простите, я Джемен Дарк, профессор истории.

Джек перехватил чемодан и пожал Дарку руку.

— Приятно познакомиться, профессор, — сказал он. — Я Джекил ЛеМэй.

— ЛеМэй? — повторил профессор Дарк. — Случайно, не родственник Кордэйла ЛеМэя, известного археолога?

— По-моему, он мой двоюродный дедушка, или что-то в этом духе, — ответил Джек.

— Очень интересный человек, — заметил профессор, проходя мимо Джека и подавая знак следовать за ним. — Идемте, надо выбраться из чертового тумана.

Шагая рядом с мужчиной, Джек рассматривал внушительную выступавшую из тумана темную громаду, пытаясь разобрать, что она ему напоминает.

— Похоже на церковь, — пробормотал он. Над арочным входом располагалось круглое витражное окно. Внутри горел свет, и разноцветное стекло, мутное от пелены тумана, казалось почти живым: красивый улыбающийся мужчина с темно-золотыми волосами и сияющей кожей верхом на золотом грифлиане, с одной стороны; и с другой — женщина-фэйри с переливающейся всеми цветами радуги гривой и крыльями на спине белого грациозного дракона, чья чешуя его будто искрящийся жемчуг, а глаза точно такие же, как у фэйри — ярко-сиреневые.

— Великолепно, да? — спросил профессор Дарк, останавливаясь и показывая на витраж. — Это, конечно, репродукция окна, которое украшало фасад собора прежде. Маэле, Отец всех людей, на спине Эмбрх’ана, Отца грифлианов, и Илия, Мать фэйри, верхом на Матери всех оборотней, Великом Духе, в форме дракона. Это символизирует единство великих религий, которое проповедовали итэликанские монахи, за что и сожгли аббатство.

Резкий порыв холодного соленого морского ветра заставил Джека передернуться.

— А погода здесь всегда такая, профессор? — спросил Джек, когда они продолжили путь.

— Не всегда, — тихо отозвался тот. — Иногда ветер разгоняет туман, но от этого становится холоднее, к тому же с ветром, как правило, приходит дождь. — Оказавшись у огромных двойных дверей, он остановился, положив руку на толстое железное кольцо, и оглянулся на Джека. — Существует одна легенда: после того как реконструкция колледжа закончилась, сюда подала документы девушка-маг и ей отказали. Ведь заведение-то только для мальчиков. Если верить этой истории, она так разозлилась, что, все-таки выучившись, вернулась и прокляла университет, закутав его саваном тумана. Говорят, что с тех пор здесь никогда не светило солнце. — Он внезапно рассмеялся, так что Джек вздрогнул от неожиданности. — Конечно, это всего лишь легенда. Думаю, старшекурсники рассказывают ее, просто чтобы потрепать нервы новичкам.

Он потянул на себя массивную дубовую створку — петли протяжно застонали — и поманил Джека внутрь. Спрятавшись от ветра и клейкого тумана, Джек остановился полюбоваться натертым мрамором под ногами, блестящими панелями красного дерева на стенах, медными перилами с шишечками и хрустальными канделябрами, защищающими теплое, яркое пламя внутри.

— Добро пожаловать в Алирравудский университет, — сказал профессор Дарк, входя следом за ним. Дверь захлопнулась с глухим звуком, впустив напоследок еще одну струю холода. — Это парадная ротонда, возведенная в десять тысяч сто пятьдесят втором году на руинах собора. Дверь справа, — махнул он рукой, — ведет в крыло Тайрик, названное так в честь соучредительницы университета Ассандры Тайрик, там библиотека. Левое крыло именуют крылом Дарси в память о ее партнере Зерине Дарси. Он погиб из-за трагического несчастного случая в… в сто пятьдесят седьмом, если не ошибаюсь.

Не зная, куда идти, Джек последовал за профессором к еще одним двойным дверям в дальнем конце коридора. Они вдвоем оказались в гораздо более узком и не таком внушительном коридоре — на полу здесь лежала белая плитка, стены были покрашены в светло-голубой.

— Там, — кивнул профессор Дарк налево, — комнаты преподавателей. Дверь в конце холла выходит на улицу, к оранжереям. Последний коридор справа ведет в больничное крыло. Двойные двери — в кабинет декана и вашего куратора. Вы… — Профессор поправил на носу очки и пристально уставился на Джека. — Вы маг, я прав? — Джек кивнул. — Какая жалость. Я надеялся, что вы из моих. Я куратор оборотней. Вам нужно поговорить с профессором Коррианом.

Джек переложил чемодан из одной руки в другую. Пальцы уже просто отнимались.

— Непременно, профессор. Спасибо, — сказал он. — А сейчас, если вас не затруднит, не могли бы вы…

— Конечно, — отозвался профессор Дарк, развернувшись, и, открыв одну из створок, придержал ее для Джека. — Это здание Верикс Рэй Пасален, — продолжил он, отступая на шаг, и повел Джека по старому и немного пыльному коридору с множеством дверей с обеих сторон. — Здесь проходит большинство занятий. Мой кабинет этажом выше, аудитория двести девятнадцать. У вас есть в этом году история, мистер ЛеМэй?

— О… не знаю, профессор, — соврал Джек. — Я еще не определился со специальностью. Но думаю, не в этом триместре.

— Я очень рекомендую вам курс истории раннего Ирривэла, от доколониального периода до великого голода сто восемьдесят седьмого, который, само собой, повлек за собой войны за скот. Это очень интересно. У нашей планеты крайне необычная история. — Джек охотно верил, хоть и не сомневался, что подобная лекция в любом случае вгонит его в спячку, но все же улыбнулся и кивнул.

— Я запомню, профессор, — сказал он. — Вы, случайно, не знаете, а где спальни?

Профессор Дарк снова поглядел на Джека, потом на чемодан в его руке.

— О… прошу прощения. Я вас тут совсем замучил, а вы, наверное, хотите одного — поскорее устроиться и отдохнуть. Простите. — Он махнул в конец коридора. — За этими дверями сквер. Просто идите через него, а потом поверните чуть правее… Главный вход в общежитие будет прямо перед вами.

— Спасибо, профессор, — вежливо кивнул Джек. — Был очень рад знакомству.

— Я тоже, мистер ЛеМэй. Надеюсь в скором времени увидеть вас на своих лекциях. — Джек улыбнулся, кивнул и пошел к дверям. Профессор оказался довольно милым, но, если истории не будет среди обязательных предметов, Джек решил ее не брать. От попыток запомнить все названия, имена и даты у него всегда только голова раскалывалась.

Сквер оказался большим и зеленым, поросшим небольшими деревцами и кустарниками, кое-где мелькали каменные столы и скамейки, все это с четырех сторон окружали строения, но над головой серело небо. Клочья серебристого тумана стлались по мокрой от росы траве, ползли между деревьями, стекаясь в углубления, где росли азалии и фуксии. Джек передернулся. Нетрудно поверить, что это место проклято.

— Эй, заблудился? — Джек поднял глаза и улыбнулся, заметив Айзери, спешившего к нему по галерее.

— Почти, — ответил Джек. — Оказался у библиотеки. — Он пожал плечами и покачал головой. — А ты нашел общагу?

Айзери кивнул.

— Ага, главный вход вон там, — показал он. Облегченно вздохнув, Джек направился в ту сторону — Айзери пристроился рядом. — Я как раз возвращаюсь из деканата: мой сосед — настоящий мудак, но там говорят, что ничего не могут поделать. Видимо, в этом году у них слишком большой набор и свободных мест нет.

— Может, удастся с кем-нибудь поменяться, — сказал Джек, распахивая дверь. И осекся, потому что в проеме появилась высокая, широкоплечая фигура парня, которого он видел не так давно — холодные черные глаза скользнули по Джеку и Айзери. Последний отодвинулся в сторону, опустив голову, и парень вышел на улицу.

— Не хочешь поменяться? — тихо спросил Айзери, оглянувшись на удаляющуюся фигуру, и спешно нырнул внутрь.

— Дай угадаю… — начал Джек. — Это он твой сосед? — Айзери кивнул. — Сочувствую.

— Да ладно. Его зовут вроде как Чариас… он акула. — Это объясняло, почему тот был весь мокрый и шел откуда-то с пляжа. — Меня просветил огненный маг из комнаты напротив, — продолжил Айзери. — Когда я сам попытался представиться, акулья морда просто пялился на меня, пока я не ушел. Наверное, лучше распаковать вещи, пока его нет. Увидимся?

— Ага, пока, Айзери. — Джек проводил его взглядом, а потом вытащил из кармана студенческий лист. Так, посмотрим… комната семнадцать… Джек взглянул на ближнюю дверь — номер двадцать четыре. Легче легкого. Джек пошел по длинному чистому коридору, улыбаясь и кивая всем, идущим навстречу. Многие улыбались в ответ, но некоторые — все фэйри, без исключения — просто не обратили на него внимания.

— Осторожно! — крикнул кто-то, и Джек оглянулся как раз вовремя, чтобы уклониться от гигантской сине-белой полосатой кошки. Прижавшись к стене, он дождался, пока та промчится мимо — гладкая шерсть колыхалась при каждом прыжке — и исчезнет за углом. Джек вздохнул. Оборотни.

Глава 3

Дверь в комнату семнадцать оказалась закрыта. Джек в нерешительности остановился и уже поднял кулак, чтобы постучать, но потом ухватился за ручку. Это же его спальня, в конце концов. Он медленно толкнул дверь, открывая небольшую, почти без мебели комнату — поцарапанный комод, гнутая медная рама кровати и голый матрас, деревянный стол с маленькой настольной лампой — все залито тусклым серым светом из двух длинных высоких окон на дальней стене. Может, его соседа нет?

Джек шагнул внутрь и замер. Вся вторая половина комнаты была завешана огромными глянцевыми плакатами с изображениями почерневших от мороза листьев и деревьев, укрытых снегом, увядших цветов и бескрайних пустынь. На столе стояли несколько книг, пара оплавленных красных свечей и маленький череп какого-то животного. Джек не особо интересовался анатомией всякой фауны, но напоминало кошку, или енота, или маленького дракона — что-то с большими глазами и острыми зубами. На комоде обнаружился круглый аквариум — ни воды, ни рыбы — но дно было засыпано слоем мелкого белого песка. Кровать больше походила на гнездо из белых подушек и пледа коричневого, черного и золотого цветов, в центре всего этого сидел на корточках самый странный фэйри из всех, что когда-либо встречал Джек.

Волосы парня, добела обесцвеченные, длинные и прямые, закрывали лицо. На макушке уже виднелись темные корни — кажется, зеленые или голубые. Яркие бирюзовые глаза были подведены белым карандашом, отчего смуглая кожа казалась еще темнее, а губы его отливали лилово-голубым, точно как у замороженного трупа. Он был босой, в черных слаксах и красной рубашке, и сидел, подтянув колени к груди и обняв их руками. Красивое лицо было холодным и невыразительным, когда он, не мигая, уставился на Джека.

Громко сглотнув, Джек перешагнул наконец порог и закрыл за собой дверь.

— Привет, — сказал он. — Я Джек, твой новый сосед. — Фэйри продолжал смотреть на него. — Ладно, — кивнул Джек, поворачиваясь к своей половине комнаты. — Ну разве это не весело. — Он поставил чемодан на матрас и открыл защелки — звук разлетелся в тишине громким эхом. Гулкий стук его шагов, сухой скрип ящиков комода, точно ножом по тарелке, когда Джек убирал туда вещи. Он практически чувствовал на себе пристальный взгляд фэйри, складывая свои травы, мази, зелья, лосьоны, масла и чаи в верхний ящик.

Перед отъездом все флаконы и бутылки пришлось аккуратно запаковать в два слоя пергамента, и сейчас он разворачивал каждый, а смятая бумага шелестела и похрустывала. Джек вдруг понял, что никак не может расслабиться: голову он незаметно для себя напряженно втянул в плечи, а челюсть ныла — до того сильно он стискивал зубы. Это нечестно. Почему ему неуютно в собственной комнате? Может, и правда стоит поменяться с Айзери?

За спиной послышался тихий звук: приглушенное мычание и длинный выдох. Джек задвинул ящик и обернулся, его глаза расшились, когда он рассмотрел, чем занят фэйри. Тот вытянул ноги, раздвинул полы рубашки и теперь медленно вел по смуглой коже блестящим серебряным лезвием бритвы — вдоль неглубокого надреза выступили бусинки темно-красной крови. Джек хотел остановить его и уже шагнул к кровати, когда увидел другие: целый ряд тонких порезов вдоль левой половины груди. От почти заживших рубцов до новой ярко-розовой кожи и старых светлых шрамов. Он явно не первый день этим занимается.

Холодные, как драгоценные камни, глаза фэйри поднялись к лицу Джека, а потом он медленно поднес лезвие к губам и слизнул с него кровь. Джек с отвращением отвернулся.

— Эй, Майка. — Джек снова крутанулся, потому что распахнулась дверь и в комнату заглянул полуголый фэйри, — у тебя нет… — Высокий вторженец заметил Джека и замолчал — на лице появилось удивленное выражение, а потом улыбка. Его короткие похожие на перья волосы отливали лиловым, а поразительные лавандово-фиолетовые глаза подчеркивали густая черная подводка и блестящие золотые тени. Он был в одних расстегнутых джинсах, сливочно-бледная кожа лоснилась от пота у ключиц и внизу живота.

— Привет, — сказал фэйри, входя в комнату. — Ты, должно быть, новый сосед Майки. — Джек взглянул на фэйри на кровати — видимо, это и есть Майка. Тот стянул полы рубашки, пряча порезы. — Я Акитра.

— Джекил, — сказал Джек, протягивая ему руку. — Многие зовут меня Джек.

— Приятно познакомиться, Джек, — кивнул Акитра и поднял руку, но замешкался. — Ты эээ… оборотень, да?

— Маг, — поправил его Джек, и Акитра убрал руку.

— Не подумай, что я что-то имею против магов, — протянул Акитра с теплой улыбкой. — Я айнаван-ши.

— О. — Джек опустил руку. Фэйри похоти. Он слышал о таких — да и какой маг не слышал? — но никогда еще не встречал. — С… спасибо, что не стал до меня дотрагиваться, — пробормотал он, заикаясь, его сердце вдруг заколотилось. Маги черпали силу в эмоциях, как правило — в желании — а перед ним стояло создание, которое умело пробуждать его одним прикосновением. Если бы Акитра подпитывал его заклинания, кто знает, на что был бы способен Джек.

— О-о, знакомый взгляд, — внезапно заметил Акитра, криво ухмыльнувшись. — Я же говорил, нас, бедных фэйри похоти, никто не уважает, Майка. Маг смотрит на нас и видит лишь ходячую батарейку.

— Прости, — сказал Джек, его лицо покраснело от неловкости. — Я… я…

— Я просто пошутил, — сказал Акитра. — Я совсем не прочь помочь тебе с парочкой заклинаний. И правда, на что еще я могу сгодиться?

— Мало на что, — пробурчал Майка со своей кровати, голос его был таким же холодным, как и взгляд.

— Повтори, сладенький? — попросил Акитра, поворачиваясь к нему. — Ты сказал, что у тебя есть смазка и я могу ее позаимствовать? — Майка свирепо уставился на него.

— Ты прекрасно знаешь, что у меня ее нет, — бросил он.

— Знаю, — ответил Акитра с сияющей улыбкой, — просто подумал, что если у кого-то и может быть пылящаяся без дела смазка, так это у тебя.

— Пошел вон, — огрызнулся Майка и запустил в Акитру одной из своих белых подушек. Тот поймал ее и бросил обратно.

— Не так быстро. Это ведь и комната Джека тоже, а он говорит, я могу остаться. Так ведь, Джек?

— Я… я… эм…

— Видишь? — усмехнулся Акитра и повернулся обратно к Джеку. — Ты же маг… уверен, у тебя полно смазки. — Джек с трудом подавил рефлекс взглянуть на комод, куда сложил все запасы любриканта. — У меня даже есть… — Акитра порылся в кармане и вытащил горсть серебра. — Одиннадцать лаэнов, что скажешь? — Вообще-то, этого едва ли хватило бы и на стоимость сырья, не говоря уже о четырех часах, которые нужны, чтобы приготовить смазку, но Джек был не в настроении спорить.

Он шагнул к комоду и вытащил верхний ящик — сухое дерево скрипнуло.

— Знаешь, тут помогла бы свеча, — заметил Акитра, его тихий вкрадчивый голос почему-то оказался очень близко, дыхание защекотало ушную раковину. — Просто вотри в дерево немного воска. — Дрожащими руками Джек вытащил маленький флакончик увлажняющего геля и задвинул ящик с еще одним скрежещущим скрипом. Акитра отступил назад, стоило Джеку повернуться, на губах фэйри появилась игривая улыбка.

— Спасибо за совет, — сказал Джек хрипло, словно запыхавшись, и протянул тому флакон. — Вот. Можешь взять так.

— Как великодушно, — хмыкнул Акитра, снова оказываясь рядом. Джек отпрянул, прижавшись к комоду, и вдруг понял, что не может вздохнуть. Он был в ловушке. — Но я не против заплатить. Нет, я даже настаиваю, — сказал Акитра, протягивая руку и вжимая лаэны в ладонь Джека.

Джек охнул, все его тело вытянулось от напряжения, когда кожа фэйри соприкоснулась с его собственной. Ничто из того, что он слышал об айнаван-ши, и близко не могло описать то возбуждение, что резкой волной прокатилось по его жилам. Кожу начало покалывать, соски заныли, а брюки будто стали слишком узкими, оттого что кровь устремилась в пах.

— Ты в порядке? — самодовольно осклабился Акитра. — Выглядишь так, словно сейчас плюхнешься в обморок. — Он приложил тыльную сторону ладони ко лбу Джека, и тот вскрикнул — звук вышел каким-то задушенным и беспомощным. — Может, тебе лучше прилечь?

— Акитра, хватит, — вдруг послышалось с другой половины комнаты.

Тот оглянулся через плечо, и лицо его внезапно заледенело.

— Не лезь в мои дела, Майка, а я не стану лезть в твои, — сказал он. — Или хочешь, чтобы здешний шринк узнал о том, что ты снова себя режешь? — Майка сгорбился и крепче стянул полы рубашки, закрывая грудь. Его блестящие бирюзовые глаза остановились на Джеке — равнодушно-отрешенные — а потом он отвернулся. — Я так и думал. — Акитра снова перевел взгляд — темный и какой-то голодный — на Джека, красивое лицо сейчас почему-то пугало.

— Пожалуйста, — прошептал Джек, и Акитра снова улыбнулся.

— Не волнуйся, крошка-маг, я о тебе позабочусь, — пробормотал он, проводя пальцами по щеке Джека. Джек содрогнулся, ощутив, как налились тяжестью яички. — Думаешь, что вправе использовать мою силу в собственных целях, думаешь, что можешь купить мое согласие за флакон смазки, думаешь, ты такой особенный…

Акитра схватил его за руку чуть ниже рукава футболки и дернул на себя, ладонь второй руки легла Джеку на затылок, притягивая его к длинному, стройному телу фэйри. Джек вскрикнул и кончил — нет, не кончил. Это острое, напряженное мгновение перед разрядкой длилось и длилось, внутри что-то дрожало, Джека то обдавало холодом, то бросало в жар, член горел.

— Почувствуй желание, маг, — шептал Акитра ему в ухо. — Почувствуй, как магия жжется под твоей кожей, разрывает тебя на части, снедает волю, а потом скажи мне, кто тут сильнее. — Джек смотрел на него, приоткрыв рот и коротко и неглубоко дыша. В глазах начинало темнеть, словно он падал в глубокий колодец. Хватит, пожалуйста, умолял он, но голос не слушался, тело не отзывалось. Акитра посмотрел на него сверху вниз и улыбнулся, за его плечами появилось какое-то лавандовое сияние.

Крылья. Сотканные из света, они переливались и мерцали, кончики показались из-за головы Акитры — лиловый, голубой, черный и серебряный — тонкие, как слой инея на оконном стекле. Джек никогда еще не видел такой красоты.

— Хватит! — Джек охнул, потому что руки Акитры исчезли. Голова кружилась, споткнувшись, он налетел на край кровати, его колени подогнулись, и он опустился на холодный деревянный пол. Тяжело дыша — ныло все тело — он увидел, как Майка развернул Акитру на сто восемьдесят градусов и толкнул к двери. Тот оскалился и сжал кулаки, сияющие крылья вдруг стали какими-то остро-неровными, словно разбитое стекло, цвета сменились темно-фиолетовым и черным с кроваво-красными прожилками.

Майка вызверился на того, его рубашка распахнулась, открывая раны и шрамы.

— Убирайся из моей комнаты, — процедил он сквозь зубы.

— Или ты что сделаешь? — усмехнулся Акитра. — Ну же, принцесса, покажи мне свои крылышки.

Лицо Майки исказилось от боли и ярости, и он бросился на Акитру, придавив того к стене. Крылья Акитры, сплетенные из света, словно смешались с потрескавшейся выцветшей краской.

Он рассмеялся.

— Дерешься как человек. Выглядишь как человек. Да от тебя даже пахнет как от человека. Готов поспорить, трахаешься ты тоже, как они, засовывая член во все, что движется. Или ты любишь наоборот? Поэтому тебе так не терпится, чтобы я ушел — хочешь подставить магу задницу?

Майка с размаху ударил Акитру по лицу, так что тот стукнулся затылком о стену. Акитра не проронил ни звука, просто смотрел на Майку, прищурив глаза, пока из ноздри бежала кровь. Майка ударил его еще раз, разбив губу — кровь потекла уже на грудь.

— Ты жалок, — выплюнул Акитра, слова его прозвучали неразборчиво, потому что губы опухли. Фэйри взглянул на Джека, который все еще, съежившись, сидел на полу, и на его лице явственно проступило презрение. — Не думай, что это все, — сказал он и снова улыбнулся, хотя, наверное, это было чертовски больно. — Спасибо за смазку. — Он открыл дверь и вышел, его крылья растаяли, как дым на ветру. Майка захлопнул дверь за его спиной.

Глава 4

Джек облизнул губы, в голове все еще плыло, внутри все горело и плавилось, член, казалось, вот-вот взорвется. Это невыносимое ощущение, как будто сейчас кончишь, пошло на убыль, когда Акитра выпустил его, но стояло у Джека все равно дай бог, и он не мог найти силы подняться и что-нибудь со всем этим сделать.

Медленно развернувшись, Майка тяжело привалился к двери и осмотрел себя — его грудь была вся в крови, на красной рубашке проступили темные пятна. Не глядя на Джека, он подошел к своему комоду и, порывшись в одном из ящиков, достал белое чистое полотенце и бутылку с чем-то прозрачным — наверное, водой или спиртом.

— Сп-пасибо, — сказал Джек дрожащим голосом, — что ост-тановил его.

— Я сделал это не для тебя, — отозвался Майка, наливая немного жидкости на полотенце. Он прижал ткань к порезам и резко втянул сквозь зубы воздух. Спирт. Джек еще секунду посмотрел на него, а потом ухватился за изголовье кровати и подтянулся. Ноги были свинцовые и словно затекшие, а член неприятно натягивал джинсы. Нужно было срочно отдрочить. Еле двигаясь, Джек побрел к двери, но задумался.

— А он расскажет о…

— Скорее всего, — оборвал Майка, стирая липкую подсохшую кровь с живота. Джек понаблюдал за ним еще немного и ухватился за дверную ручку. Пожалуй, беседа со шринком этому психу не повредит.

— Я скоро вернусь, — сказал он непонятно зачем. Майке вряд ли есть до него дело.

— Если ты в душевую, лучше не стоит, — буркнул фэйри. — Одного парня вчера отчислили за то, что он там дрочил.

— Отчислили? — повторил Джек, — кто?

— Комендант.

— За мастурбацию? А он понимает, что мы, вообще-то, парни?

— Ей все равно, — ответил Майка. — В правилах говорится, никакого секса в публичных местах, а это общая душевая.

— Черт. — Плохо уже то, что его чуть не изнасиловал психованный фэйри, но теперь ему еще и придется «душить ужика» перед мистером Конгениальность. Год обещает быть долгим. — Эм, ты не против? — спросил Джек, делая шаг к своей кровати и расстегивая пуговицы на джинсах.

— Чувствуй себя как дома, — протянул Майка, бросая полотенце и направляясь к двери. — Я все равно собирался уходить. — Джек смотрел, как длинные, тонкие пальцы застегивают пуговицы рубашки, пряча шрамы.

— Подожди, — наконец сказал он, и Майка вскинул голову, выражение его глаз было жестким и опасным.

— И не мечтай, — выдавил он сквозь зубы. — Я не трахаю людей, и никто не трахает меня, уяснил?

— Это не… я не… — опять начал запинаться Джек, качая головой. — Я просто… Нарочно или нет, я благодарен за то, что ты остановил его так вовремя, и я подумал… Ну, я же маг и могу залечить те раны, если хочешь, чтобы у тебя не было проблем из-за Акитры. Если хочешь, — повторил Джек, потому что Майка уставился на него. Какое-то мгновение тот просто стоял, а потом опустил руки, оставив рубашку в покое.

— Ладно, — кивнул он и подошел к Джеку. — Давай скорее.

— Прости за вопрос, но… ты из каких фэйри? — спросил Джек, ему вдруг стало не по себе.

— Я не айнаван, — отозвался Майка. Джек кивнул и, повернувшись к комоду, опять выдвинул скрипучий ящик. Он вытащил маленький флакончик геля с алоэ и тонкую кисточку из кроличьего меха. Это был инструмент художника, предназначенный для того, чтобы размазывать краску по холсту, но Джек до сих пор не нашел ничего лучше, чтобы наносить руны на человеческое тело. Алоэ особенно хорошо подходило для лечебных заклинаний, потому что обладало антисептическим и обезболивающим действием, а еще гель был достаточно густым, чтобы не потечь и не испортить руны.

— Может быть немного щекотно, — сказал Джек, окуная кончик кисти в гель. Он шагнул ближе и протянул руку, но Майка перехватил его запястье, сжав почти до боли.

— Я тоже читаю руны, — предупредил он. — Не пытайся выкидывать фортели.

— Хорошо, — согласился Джек и вырвался из рук этого параноика. И все еще называют магов слишком подозрительными.

Длинными аккуратными мазками Джек нарисовал исцеляющую руну на груди Майки, чуть пониже соска. Алоэ жирно блестело на темной бронзовой коже в сером свете, просачивающемся в окна. Глаза Джека словно сами собой скользнули по плоскому животу фэйри, задержавшись на штанге в пупке — из узкой дырочки выглядывал блестящий аметист — а потом ниже, к тонкой полоске голубо-зеленых волос над поясом слаксов. Член Джека дрогнул, и он отодвинулся от Майки, почему-то тяжело дыша.

— Классный пирсинг, — сказал он, отворачиваясь и откладывая гель и кисточку на комод. Черт, как же все болит. Точно ему съездили по яйцам. — Это… серебро?

— Сталь, — ответил Майка, и Джек нахмурился.

— Но это же… это же железо, — произнес он. — Разве оно вас не обжигает?

— Как огонь, — тихо отозвался фэйри. — Можешь быстрее? У меня вообще-то дела. — Джек в этом сильно сомневался, но все же спешно расстегнул молнию и высвободил ноющую плоть. Вытащив мятый платок из кармана, он вновь повернулся к Майке. Фэйри опустил глаза на член Джека и презрительно хмыкнул.

Джек почувствовал, как горят щеки.

— Что? — спросил он. — Теперь с моим членом что-то не так?

Майка поднял стылый взгляд к лицу Джека.

— Ничего, — сказал он. — Просто я забыл, какие они у вас толстые и примитивные. — Джек не нашел, что на такое ответить. Он никогда не видел членов фэйри, но теперь само собой задавался вопросом, как они выглядят, если его «толстый и примитивный». — Мне что, теперь нужно извиниться перед твоим членом? — ехидно поинтересовался Майка.

Джек многое мог вытерпеть, на многое мог не обратить внимания, особенно, если тот, кто испытывает его терпение, немного со сдвигом, как Майка, но Джек был всего лишь человеком. Он застыл, расправил плечи и посмотрел Майке в глаза.

— Хватит вести себя как настоящий засранец, — сказал он, стараясь не повышать голоса. — Я ничего тебе не сделал, так что перестань обращаться со мной так, будто все зло в твоей жизни — моя вина.

— Или что? — Майка угрожающе шагнул к нему.

— Или можешь сам залечивать свои гребаные порезы, — ответил Джек и отвернулся. Он чувствовал, что фэйри стоит за его спиной, но ему было плевать. Он провел ладонью по головке — уже скользкой и блестящей от смазки, а потом растер ее по древку, сжимая зубы, чтобы сдержать стон. Может, Майка и спас его от Акитры, но последний заявился сюда из-за самого Майки. Джек ничего ему не должен.

— Ну хорошо, — внезапно выдал тот. — Прости меня.

— Простить за что? — спросил Джек и оглянулся через плечо, обхватив член и делая несколько быстрых твердых движений рукой. Внутри поднималась дрожь, дыхание застряло в горле. Много времени ему не понадобится.

— Прости, что вел себя как засранец, — процедил Майка.

Джек кивнул:

— Извинения приняты. — Он неохотно отнял руку от члена и вытер о платок. — Стой на месте, — скомандовал он, прижимая ладонь к выведенным гелем рунам на груди Майки. Закрыв глаза, другой рукой Джек стал медленно ласкать себя — дразня нижнюю сторону члена, задевая чувствительное местечко под головкой. Он не обращал внимания на ноющую боль в яичках, дрожь в паху; главным был не пункт назначения, а само путешествие, и Джек как мог старался растянуть его. Майка удивленно охнул, и Джек распахнул глаза.

Его ладони светились. Удовольствие внутри него превращалось в магию, она собиралась в кончиках пальцев, отчего кожа его мерцала желто-зеленым. В голове все еще стоял туман и сосредоточиться не выходило, но Джек все равно попытался вычислить, сколько энергии понадобится на такие раны. Некоторые из них почти зажили сами, глубоких не было, а алоэ преумножит эффект — но всегда лучше перестраховаться.

Сдержав разочарованный стон, он поддел пальцем смазку, вновь выступившую из дырочки, и растер по головке. О Маэле, как же хотелось кончить. Еще совсем немного… Его член дрогнул, яички потяжелели, и Джек отдернул руку и затрясся всем телом, борясь с оргазмом. Оставшись без стимуляции, член пульсировал, ноющая боль внутри стала почти такой же, как от прикосновений Акитры.

Стиснув зубы, Джек направил энергию внутри себя в руку, лежавшую на груди Майки, когда вся ладонь полыхнула ярким желто-зеленым светом, его затопило облегчение. Этого должно быть достаточно. Медленно, глубоко вдохнув, Джек сфокусировал энергию на заклинании, а потом выдохнул, высвобождая магию. Алоэ вдруг стало холодным от текущей через него силы, Майка резко втянул в себя воздух. Они постояли пару мгновений — пальцы Джека все еще прижимались к теплой шелковистой коже фэйри, а потом он опустил руку.

— Все, — сказал он, окидывая взглядом едва заметные новые шрамы. Казалось, им много лет, а не несколько секунд. Застонав, он отвернулся, обхватил себя рукой, а другой подхватил платок, держа его наготове. Ему потребовалось всего несколько движений, прежде чем Джек кончил в смятую тряпицу. Задыхаясь и чувствуя, как кружится голова, он постоял минуту, дожидаясь, пока последние судороги наслаждения пройдут по его телу, а потом вытерся и спрятал обмякший член обратно в джинсы.

Когда он развернулся, Майка на своей половине комнаты рылся в ящиках комода. Он уже переодел рубашку — красная в пятнах крови валялась на полу, теперь на фэйри была черная облегающая футболка. Вытащив пару носков, Майка задвинул ящик и сел на край постели. Не зная, что говорить или делать, Джек просто стоял и смотрел, как тот надевает носки.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он наконец, чувствуя, что заслужил хотя бы объяснение. — Зачем причиняешь себе боль?

— Не твое дело, — огрызнулся фэйри, вытягивая черные поношенные ботинки из-под кровати. Джек покачал головой и с досадой вздохнул. Повернувшись к своему чемодану, который все еще открытым лежал на матрасе, он вытащил набор простыней. Это не его дело, и он не забудет об этом в следующий раз, когда Майка порежет себя.

У Джека вдруг заурчало в животе — звук в тишине показался очень громким, точно напоминание о том, что завтрак его остался где-то в реке Нерриан. Он бросил простыни к изножью кровати и зарылся в чемодан, надеясь, что мама догадалась положить ему чего-нибудь съестного. Не повезло — хотя под подушкой он нашел конверт. Улыбнувшись, Джек вскрыл его и вытащил семейное фото: мать, отец и его младшая сестренка, Джианна. На обороте маминым ровным почерком была выведена дата съемки: сначала по вселенскому календарю — второе Фан’шаа, год 10.217, а потом по их собственному — двадцать четвертое ни ки Индриан, 3.439. И под этим: «Мы скучаем по тебе, сынок. Уверена, ты нас не подведешь. С любовью, мама».

Сморгнув слезы, Джек подошел к своему столу, выдвинул широкий низкий ящик и, положив туда снимок, закрыл. Он никогда еще не был так далеко от дома, и пройдут месяцы, прежде чем он сможет вернуться. Между ним и ничтожно-короткими осенними каникулами протянулось целое лето. На мгновение у него мелькнула мысль, не поздно ли сесть на паром до Брэверн ри Мааса и улететь обратно в столицу. Ему хотелось домой.

— Это твоя семья? — внезапно спросил Майка.

Джек поглядел на него — тот стоял у кровати, засунув руки в карманы — и отвернулся.

— Отвали, — сказал он, принимаясь вновь разбирать вещи. Последнее, что ему нужно, так это чтобы Майка начал ерничать из-за того, что он держит в столе семейное фото. Секунду спустя Джек услышал, как Майка пересек комнату и открылась дверь. «Попутного ветра», — подумал он, прижимая руку к животу, который снова низко забурчал. Он ждал, когда дверь захлопнется, но в конце концов все-таки не удержался и обернулся. Майка стоял в проеме, наблюдая за ним, лицо его было таким же выразительным, как у мертвеца.

Джек открыл было рот, чтобы послать фэйри далеко и надолго, но Майка опередил его:

— Столовая в конце коридора — через двойные двери, большое серое здание в конце крытой галереи. Обед подают с одиннадцати до двух. — С этими словами он вышел в коридор и закрыл за собой дверь.

Джек повернулся обратно к чемодану, медленно провел ладонями по потрескавшейся коже, а потом закрыл его на защелки и запихнул под кровать.

Глава 5

Джек вошел в столовую — здесь стоял гул голосов, и восхитительно пахло пекущимся хлебом и поджаривающимся мясом. За длинными столами маленькими группками сидели студенты: смеялись и ждали обед. Джек оглядел зал, тщетно пытаясь отыскать хоть одно знакомое лицо, но в конечном итоге просто сел в конце стола, где не было людей. Большие медные часы на стене показывали без двадцати одиннадцать, и Джек вздохнул — в животе опять заурчало.

— Привет. — Джек вздрогнул — рядом с ним на скамейку плюхнулся какой-то парень, его короткие волосы были красно-оранжевыми, а глаза светились как угли. Маг огня. Наверняка. Рыжий улыбнулся и протянул руку. — Я Зэйден.

— Джекил, — сказал Джек, пожав ее. — Приятно познакомиться.

— Мне тоже, — кивнул тот. — Мне показалось, тебе тут одиноко. Ты маг земли, да? — Джек кивнул, и Зэйден ткнул большим пальцем себе в грудь. — Маг огня. Там, на пароме, это меня рвало рядом с тобой. — Теперь Джек узнал в нем парня, который чуть не сбил его с ног, рванув к перилам. Зэйден взглянул на часы и вздохнул. — Хорошо бы, они открывали кухню чуточку пораньше, хотя бы в первый день. Умираю с голоду. По крайней мере здесь еда хорошая.

— Ты уже ел здесь? — спросил Джек.

Зэйден кивнул:

— Я второкурсник. А ты из новеньких? — Джек кивнул. — Я так и подумал. И как тебе АУ?

Джек открыл рот, потом закрыл.

— Университет очень красивый, — сказал он наконец. — А вот многие здешние студенты — к ним надо привыкнуть.

Зэйден расхохотался.

— Похоже, тебе не повезло с соседом. Кто это?

— Да все нормально, — сказал Джек, покачав головой. — Я просто… он фэйри по имени Майка…

— Можешь не продолжать. — Зэйден мрачно улыбнулся. — Майка… у него проблемы, но он неплохой парень. А его друга Акитру ты встречал?

— Они друзья? — хмыкнул Джек. — Мне так не показалось.

— Фэйри странные, — ответил Зэйден, пожав плечами. — Осторожнее с Акитрой, он…

— Айнаван-ши, знаю, — перебил Джек, подавив дрожь. — Он не слишком любит магов, да?

— Это еще слабо сказано, — кивнул Зэйден. — Если он перестарается, можно написать на него жалобу за домогательства, но обычно он не трогает тех, кто к нему не лезет. — Зэйден снова посмотрел на часы, потом на сервировочную стойку в конце зала — длинное окно было все еще закрыто. — Черт, не уверен, что продержусь еще четверть часа… О, а вот парень, которого стоит пожалеть. — Он показал на двери, в которые только что вошел Айзери. — Он из комнаты напротив, его сосед — этот мудак-акула Чариас.

— Я его встречал, — отозвался Джек, наблюдая, как Айзери идет через зал и тоже садится в одиночестве.

— Кого? — спросил Зэйден. — Акулу или фэйри?

— Вообще-то, обоих, но я говорил о Чариасе.

— Да, он тот еще перец, — сказал Зэйден, снова качая головой. — По-моему, это его седьмой год здесь, но я не уверен.

— Он что, такой тупой или дело не в этом?

Зэйден рассмеялся.

— Нет, он даст фору большинству здешних профессоров, но постоянно проваливает экзамены, потому что не умеет играть в команде. Кооперация и взаимодействие для него понятия незнакомые.

— Тогда я, пожалуй, тоже постараюсь держаться от него подальше, — сказал Джек, поднимаясь со скамейки. — Рад был поболтать, Зэйден.

— Я тоже, Джекил, — улыбнулся тот. — Может, как-нибудь еще… встретимся.

— Конечно, — кивнул Джек. — Можно позаниматься или сделать домашнюю работу…

— Ага… домашнюю работу, — повторил Зэйден, слегка нахмурившись. — Вообще-то… я думал, мы могли бы заняться сексом.

Онемев, Джек вскинул брови. Маги просто не бывают столь прямодушны. Для них важны власть, умение управлять другими, их жизнь похожа на танец лжи и одолжений. Он давно это понял — играй по правилам или тебе тут ловить нечего. Так что за игру затеял Зэйден?

Подождав секунду, тот встал — лицо его залилось краской.

— П-прости, — пробормотал он. — Иногда я говорю, не подумав. Забудь, что я сказал. — Он уже собирался уйти, но Джек схватил его за руку. Зэйден повернулся, на его лице появилось хмурое обеспокоенное выражение, будто он ждал, что Джек его ударит.

— Все нормально, — сказал Джек, отпустив его руку. — Ты просто застал меня врасплох. Никогда не встречал столь прямолинейных магов.

Зэйден улыбнулся от явного облегчения.

— Обычно мы сборище ублюдков с садистскими наклонностями, да? — Джек засмеялся и кивнул. — Я пытался быть таким, — продолжил Зэйден. — В школе приходилось особенно хреново, потому что я старался играть по правилам и героически провалился. Во мне просто нет этого инстинкта, политической смекалки. Все знали это и этим пользовались. Так что теперь я даже не пытаюсь. — Он протянул руку и заправил выбившуюся прядь каштановых волос Джеку за ухо. — Разве тебе не хочется хотя бы раз подойти к парню и сказать «Привет, по-моему, ты классный. Можно я тебе отсосу?» без всяких хождений вокруг да около?

— Да, было бы здорово, — усмехнулся Джек.

Зэйден снова нахмурился:

— Ты имеешь в виду «Да, было бы здорово сказать такое», или «Да, было бы здорово, если бы ты мне отсосал», потому что не хочу опять что-то неправильно понять.

Мгновение Джек просто смотрел на него, потом улыбнулся и покачал головой:

— И то, и другое, но я хотел сказать, что было бы здорово хоть иногда не играть в игры. Поговорим потом, хорошо?

— По рукам, — ответил Зэйден, подмигнул ему и расплылся в широкой улыбке.

Джек торопливо пошел к столу Айзери, стараясь держаться подальше от других студентов. Айзери больше не было видно, но окно выдачи только-только открылось, так что Джек сомневался, что тот мог уже уйти. У самого конца стола он умудрился не заметить чью-то школьную сумку на полу и зацепил ее ногой.

Несколько книг и ручек разлетелись по полу.

— Черт, — выругался Джек, садясь на корточки и собирая вещи. Кто-то подбежал с другого края стола — Джек вскинул голову: какой-то парень опустился на колени и стал подбирать разбросанные книжки, золотисто-каштановые волосы упали на глаза. — Это твоя сумка? — спросил Джек, протягивая ему книгу и две ручки.

— Да, прости, — сказал тот, потупив взгляд. — Не стоило мне бросать ее тут. Ты не ушибся?

— Нет, я в порядке, — ответил Джек, подняв последнюю книгу, и взглянул на название. «Динамика стаи: как найти свое место». Джек протянул книгу парню, подметив шрам от укуса у того на предплечье, розовый и неровный — ему явно было не больше пары лет. — Прости, что разбросал твои вещи. Нужно было смотреть, куда иду.

— Это я виноват, — сказал оборотень, запихивая последние ручки в сумку и вставая на ноги.

Джек поднялся и протянул тому руку:

— Я Джекил. Многие зовут меня Джек.

— Я Мунсингер. — Он посмотрел на руку Джека, но дотрагиваться до нее не стал. — Извини, что задержал. Мне пора. — Он развернулся и пошел к большой группе на другом конце стола. Наверняка одни оборотни. Мунсингер сказал что-то, и несколько из них посмотрели в сторону Джека. Пожав плечами, он уже было собрался идти дальше, но проход перегородил высокий, хмурый бугай с кожей цвета темного шоколада. Он был выбрит наголо, карие глаза, сверху вниз смотревшие на Джека, грозно сощурились, а руки он сложил на груди.

— Эмм, привет, — произнес Джек, отступая на шаг. Парень придвинулся ближе, убрал руки с груди и навис над Джеком.

— Здешние веры под моей защитой, маг, и если я увижу, что ты пристаешь еще хоть к кому-то, то я тебе руки оторву, усек?

— Я к нему не приставал. — Джек напрягся. — Я споткнулся о его сумку и помог ему собрать вещи. А теперь я буду очень признателен, если ты свалишь с дороги. — Долгое мгновение ни один из них не двигался с места.

— Я знаю таких, как ты, — выдавил парень сквозь зубы. — Мы вам не домашние животные.

— Я не знаю, кто тебя задел, — отозвался Джек, — но это был не я. — Тот наконец выпрямился и прошел мимо, направившись к той же группе оборотней в конце стола. Джек выдохнул — он даже не заметил, когда успел задержать дыхание.

Он не понимал, с чего этот парень так разозлился, пока не услышал слова о домашних животных. В некоторых мирах, особенно в тех, где прочно обосновались Охотники, оборотень мог чувствовать себя в безопасности, только если был чьей-то собственностью. И как правило, деньги и сила, чтобы держать у себя веров, находились именно у магов. Джек не спорил, среди них попадались жестокие садисты — плата за близкое общение с магией — но он не такой, и ему не нравилось, когда кто-то за глаза приписывал его к их числу.

Глава 6

Внезапно загудел итэликанский колокол, его глубокий, звучный звон разлетелся с колокольни по всему городку. Он еще не затих, а почти все в столовой выстроились вдоль северной стены, сервировочная стойка оказалась заставлена подносами, полными сэндвичей и куриных крылышек, тарелок с супом и пастой и стаканов с молоком и соком. Джек и те, кто также не успел среагировать — видимо, тоже первокурсники — направились в конец очереди.

— Джек! — На середине очереди обнаружился махавший ему рукой Айзери. — Иди сюда, я занял за тебя. — Парень, стоявший за Айзери, что-то пробурчал — Джек не разобрал слов, но Айзери развернулся и смерил того тяжелым взглядом. Мгновение спустя Айзери уже снова повернулся к Джеку и впихнул его перед собой. Парень за ними промолчал. — Так ты познакомился с соседом? — спросил Айзери.

Джек застонал:

— По сравнению с ним Чариас — просто солнечный лучик. Когда я вошел, он… А вон и он, кстати… Какого хрена? — Майка шел через зал, а рядом с ним, с разбитой губой и синяком на лице, шагал Акитра, он что-то говорил и ухмылялся, а Майка, не высовывая рук из карманов, не обращал на него внимания.

— Фэйри? — спросил Айзери. — Который из них? Потому что, по-моему, высокий — это айнаван.

— Угу, — подтвердил Джек, следя, как они идут мимо к концу очереди. — Мой сосед — тот, что с белыми волосами.

— Да, сразу видно, что душа компании, — заметил Айзери и шутливо пихнул Джека в спину. — Может, уговорим его поменяться со мной?

— Было бы здорово, — рассмеялся Джек. — Сам попросишь? — Айзери передернулся. — Я так и понял. — Джек глянул в конец стойки на Майку, который стоял, прислонившись к стене и уставившись в пол, в то время как Акитра продолжал болтать. — Какого черта они делают вместе?

— Кто?

— Эти двое. Меньше часа назад они готовы были друг другу горло перегрызть.

Айзери пожал плечами.

— Многие фэйри такие. Они предпочитают подобные союзы дружбе, и если ты один из них, то следуешь политике «прости и забудь». А если нет, то лучше смотри в оба — мало кто бывает мстительнее фэйри.

— Но ты не такой, как я понимаю? — спросил Джек, переступив на полшага вперед — очередь наконец-то начала двигаться.

— Я фей, — напомнил ему Айзери. — У фей свои нормы поведения. Например, мы куда лояльнее относимся к другим видам. — Он ухмыльнулся Джеку. — А еще мы не умеем долго таить злобу. Перейдешь дорогу фею, и тебе в кровать подкинут что-нибудь склизкое и холодное, тем и отделаешься. Ненависть требует слишком много сил.

— Я запомню, — усмехнулся Джек. Очередь продолжала медленно ползти вперед, вкусные запахи с кухни дразнили его пустой желудок. Он оглянулся. — Ты что будешь?

— Не знаю, — пожал плечами Айзери. — Решу, когда… — Его перебил внезапный взрыв улюлюканья и свиста с дальнего конца зала.

Джек оглянулся и вскинул брови, увидев, кто идет по проходу между столами. Серая кожа, длинные ноги в бирюзовых чулках и на высоких шпильках, короткая юбка из белой джинсы, какая-то неуместная на узких квадратных бедрах, как и бирюзовый лифчик с прозрачно-белой безрукавкой на почти плоской груди. Явно из фей, объект всеобщего внимания продефилировал вдоль очереди — бирюзовые с серебристыми и золотыми прожилками волосы до пояса, светло-аквамариновые глаза, густо подведенные темным сине-зеленым карандашом, и губы ярко-красного цвета.

— Я думал, этот университет только для парней, — заметил Джек, возвращаясь взглядом к Айзери. — Айзери? — Того за ним не оказалось.

— Тшш, я тут. — Джек повернулся и увидел, что серебристоволосый фей прячется между ним и стеной.

— Что ты…

— Я знаю этого парня, — сказал тот, высунувшись из-за плеча Джека, прежде чем снова встать в очередь. — Ходили с ним в одну школу. Он довольно милый, не пойми меня неправильно, но он не понимает, что такое личное пространство. Он… какой-то липкий, к тому же не мой тип. Я люблю, чтобы у девушек было все на месте, если ты понимаешь, о чем я.

— Понимаю, — согласился Джек. — Так у тебя есть девушка?

Айзери пренебрежительно хмыкнул:

— Ты правда думаешь, что найдется такая, что станет встречаться с фэйри погоды, который не умеет с этой погодой управляться?

— Да ладно, — отмахнулся Джек. — Разве это так важно?

— Ты удивишься, — ответил Айзери, опустив плечи. — Статус фэйри в обществе определяется не землями, не образованием, не деньгами и не цветом кожи, а нашими крыльями — они как визуальное изображение нашей волшебной силы. Фэйри, который не может заставить свои крылья проявиться, все равно что человек. Без обид.

— Договорились, — кивнул Джек. — А твои крылья?..

— О, я не калека, если ты об этом, — пояснил Айзери. — Они просто… — Он замолчал и покачал головой. — Я как-нибудь тебе покажу. Это сложно объяснить. А что насчет тебя? Есть девушка? Или… парень?

Джек рассмеялся:

— В данный момент нет, хотя были и те, и другие. С последним мы расстались несколько месяцев назад, и я решил, что отношения на расстоянии все равно не по мне. К тому же, начать учебу в университете с чистого листа — это ведь неплохо, а? — Он ухмыльнулся.

— Наверное, — согласился Айзери, хмуро кивнув. — Если бы у тебя дома кто-то остался, а в эти двери сейчас вошла бы твоя истинная любовь, что бы ты делал? — Оба в ожидании уставились через весь зал на вход в столовую.

— Может, мне суждено быть одному, — предположил Джек. — Какой-то мудрый фэйри как-то сказал «Терпение —…», нет, открываются. — Джек застонал, потому что в дверях появился Чариас, его светлые волосы были заплетены в косу, на лице застыло привычно хмурое выражение.

Айзери расхохотался:

— Видишь, я был прав — нам нужно поменяться. Как еще ты собираешься покорять акулье сердце?

— У акул их нет, — сказал Джек, наблюдая за Чариасом. — Они сочли сердца слишком тяжелым бременем и скинули их в пропасть… — Он вдруг понял, что Айзери смотрит на него растерянно. — Извини, — смутился он, слегка покраснев. — Это просто история, которую бабушка рассказывала нам с сестрой.

— В самом деле? Я люблю истории, — улыбнулся Айзери, явно ожидая продолжения.

Джек вздохнул:

— Ну, после того как акулы выбросили свои сердца, Маэле, человеческий бог жизни и любви, оскорбился за то, что его величайший дар оказался отвергнут, поэтому его сестра, Шиин, богиня смерти и разрушения, поклялась, что ни одна акула без сердца не получит ее величайший дар — смерть. Акулы ничуть не расстроились… поначалу, но со временем они старели и калечились, становясь слишком слабыми и увечными, чтобы плавать, и тогда они погружались в глубину, на темное морское дно, и их агония длилась вечно.

— Ваша бабушка хотела, чтобы вам снились кошмары? — спросил Айзери с кривой ухмылкой.

Джек пожал плечами и продолжил:

— В общем, через какое-то время Маэле стало жаль акул, и он решил, если хотя бы одна из них примет новое сердце, попросить Шиин позволить страдающим умереть. Однако сердце, которое он предлагал, было непростым, а великим и ужасным творением, дарующим владельцу истинное бессмертие ценой того, что его эмоции обострялись тем сильнее, чем больше становилось в море акул. Ненависть в тысячу раз чернее, горе в десять тысяч раз безнадежнее, любовь в миллион раз глубже, чем сумеет выдержать хоть одно живое существо.

— Нехило, — прошептал Айзери. — И что, кто-то из них его принял?

— Поначалу нет, — сказал Джек, сдерживая улыбку — фей ловил каждое его слово, широко распахнув завораживающие синие глаза. — У них ведь не было сердец, и ни одна из них не желала давать другим то, в чем ей будет всегда отказано. Наконец один из акул подплыл к Маэле и взял его подарок. После Маэле спросил его почему, и акула ответил, что боится смерти, что видел, как темнота заволакивает глаза его добычи, чувствовал, как жизнь покидает их тела, и ему плевать, даже если придется отправить в холодную пропасть всех остальных акул, он хочет быть бессмертным.

— Эгоистичный мудак, — заметил Айзери.

— О, он свое получит, не волнуйся, — ответил Джек. — Шли годы, море было милостиво к акулам, и их число росло, как и сила бессмертного сердца того акулы. И так уж вышло, что он влюбился. Из всех морских созданий в самку голубого кита. Первое время она его боялась. Акулы часто убивали и ели китов, но он был настойчив и заслужил ее доверие… и любовь.

— О-о, — сказал Айзери, — по-моему, я понимаю, к чему все идет.

Джек кивнул:

— Однажды на кита напали и убили, и сердце акулы преисполнилось такой боли, что он стал желать смерти. Он даже искал ее. И не раз. Он бросался на острые коралловые рифы, плавал над подводными вулканами, извергающими воду во много раз горячее кипятка, он выкидывался на берег, позволяя песку забиваться в жабры, а солнцу обжигать его кожу, но он был бессмертным в самом прямом смысле этого слова. Он не мог умереть. Поэтому он сделал единственное, что могло облегчить боль в его сердце — начал убивать других акул.

— Потому что из-за них его эмоции усиливались, — кивнул Айзери. — А что сделали другие акулы?

— А что они могли сделать? — спросил Джек. — Как остановить пятидесятифутовую[1] бессмертную машину для убийств, у которой разбито сердце?

— Что ты сказал?

Вздрогнув от звука низкого монотонного голоса, Джек обернулся и увидел всего в нескольких футах от себя Чариаса. Джек нахмурился.

— Я говорил не с тобой, — пояснил он и уже начал поворачиваться обратно к Айзери, но большая сильная рука ухватила его за плечо и выдернула из очереди. Пустые безжизненные черные глаза — акульи глаза — буравили его, мрачный веракула угрожающе навис над ним, и сердце Джека бешено застучало.

— Что ты сказал? — повторил Чариас сквозь зубы. — Ты назвал меня машиной для убийств?

— Нет, — покачал головой Джек. — Я п-просто рассказывал ему ист-торию.

— Какие-то проблемы, мистер Чариас? — Акула застыл и, выпустив руку Джека, отступил на шаг, потому что к ним, засунув руки в карманы серых слаксов, подошел профессор Дарк. Никто не назвал бы его фигуру внушительной — худой и усталый, с седеющими волосами и в очках, наверное, по возрасту он годился Джеку в дедушки, — но его появление мгновенно заставило Чариаса отстать.

— Нет, профессор, — ответил тот, — никаких проблем.

— Хорошо, — сказал профессор Дарк, бросая взгляд на Джека и кивком предлагая ему вернуться в очередь. — Если вы не слишком заняты, я хотел бы пригласить вас на пару слов.

— Да, профессор, — отозвался Чариас, еще раз окидывая Джека холодными глазами, прежде чем последовать за Дарком из столовой.

Джек проводил его взглядом, а потом облегченно вздохнул:

— Да уж, это было… Айзери? — Тот опять куда-то пропал.

Фей с застенчивой улыбкой высунулся из-за других студентов.

— Прости, — сказал он. — Не могу позволить себе его злить. Еще ненароком перережет мне во сне горло.

— Он может сделать это и так, — заметил Джек, потирая плечо, там, где в кожу впивались пальцы Чариаса. — Ты не храпишь?

— Я… — угольно-черная кожа Айзери побледнела, став пепельно-серой. — По-моему, нет. Черт, Джек, а что если храплю?

— Я пошутил. — Хотя если быть честным, он не знал наверняка. Очередь сдвинулась вперед — и они наконец-то оказались у окна выдачи. Джек схватил пластиковый поднос и весь его заставил, взяв курицу, пасту, картофельное пюре, золотистый горошек, стакан виноградного сока и вазочку какого-то ярко-зеленого желейного десерта, который сунул ему Айзери. Они заняли два места в конце пустого стола, и несколько минут единственными звуками, нарушавшими молчание, были звон приборов по тарелкам и довольное сопение.

— Так… — начал наконец Айзери, несмотря на набитый салатом с пастой рот, — чем заканчивается та история?

— Это и был конец, — ответил Джек. — Бессмертная акула с разбитым сердцем плавает по морю, убивает других акул, когда их становится слишком много, и непрерывно ищет способ умереть.

— Это грустно. — Айзери покачал головой.

— Мне казалось, ты назвал его эгоистичным мудаком, — засмеялся Джек.

— Да, но… мне кажется, страдать вечно — это перебор, а тебе?

— Это же всего лишь история, — пожал плечами Джек. — Бабушка просто пыталась удержать нас дома, чтобы мы не выходили в море на дедушкиной рыбацкой лодке, когда гостили у них летом.

— И как, сработало?

Джек ухмыльнулся в стакан с соком.

— А ты как думаешь? Я хотел увидеть бессмертную акулу. Правда меня все время тошнило — именно тогда все и стали подозревать, что я маг. Все-таки наследственность. Мой двоюродный прадед был магом воды.

— О, он тоже здесь учился?

Джек покачал головой:

— Мои предки тогда были фермерами на какой-то захолустной планетке. Ему пришлось податься в ученики. По-моему, сейчас у него магазин магических товаров или что-то в этом роде.

— Звучит довольно… скучно, — сказал Айзери. — А ты когда-нибудь встречал его?

— Нет, и, если честно, не горю желанием. Дедушка говорит, что он придурок.

— Хотелось бы мне отделаться от необходимости навещать родственников просто потому, что они придурки, — засмеялся Айзери. — Я бы тогда со всей семьей больше не виделся.

Глава 7

Сидя на краешке кровати, Джек натянул туфли и взглянул на Майку — все еще в трусах и футболке, в которых спал, тот просто валялся поверх одеяла и пялился в потолок.

— У тебя разве нет занятий? — наконец не выдержал Джек, поднимаясь на ноги и хватая сумку, висевшую в изножье. — Сегодня первый день все-таки.

— Ты в мои мамочки записался? — огрызнулся Майка, не отрывая глаз от потолка.

Джек вздохнул, покачав головой, закинул сумку на плечо и вышел из комнаты. Последние два дня нельзя было назвать совсем адом, но все-таки… Майка с ним почти не разговаривал, веракула при случайных встречах бросал на него убийственные взгляды, а туман ни разу так и не рассеялся.

Если уж на то пошло, то он стал даже гуще, когда Джек вышел из общаги в сквер. Он едва различал двери здания Пасален, где проводились почти все занятия. У него только гербализм шел где-то еще, кажется, в оранжерее в северной части комплекса.

Джек привык всегда приходить раньше, так что по дороге к аудитории сто семьдесят на первое занятие в Алирравудском университете — языки 101 — в коридорах ему почти никто не встретился. Он остановился у двери, чтобы вытереть потные ладони о джинсы. Языки никак нельзя было назвать его сильной стороной. Он бегло говорил на алау, родном языке его матери, немного знал тирранийский и еще меньше дрекан, вот, пожалуй, и все. Сейчас он не мог вспомнить даже названия двух других самых распространенных языков во Вселенной. Глубоко вдохнув, он потянул дверь на себя и шагнул внутрь.

Видимо, не он один любил приходить заранее. Почти половина мест была уже занята. Он спускался по ступенькам амфитеатра, поглядывая по сторонам в поисках знакомых лиц. Вчера они с Айзери сравнили свои расписания — единственным общим предметом был вампиры 101 по вечерам после ужина — так что он знал, что того тут нет, но Джека ждал приятный сюрприз:

— Джекил, сюда! — Джек улыбнулся, увидев Зэйдена, который звал его с правой стороны от прохода, в шестом ряду снизу. — Слава богам, ты здесь, — вздохнул Зэйден, когда Джек упал на сидение рядом с ним. — Пихнешь меня, если я начну храпеть.

— Я так понимаю, лингвистика — не твой конек, — со смешком заключил Джек. — И не мой. Видимо, нам все-таки придется учиться.

Зэйден застонал:

— Ненавижу учебу. Эй, придумал — давай после каждого сданного теста будем трахаться до посинения? Знаешь, такой стимул… — Он замолк, яркие мерцающие оранжевым глаза потемнели, лицо нахмурилось. — Прости, я опять это сделал.

— Да все в порядке, — успокоил его Джек, но Зэйден покачал головой.

— Нет, не в порядке. Иногда я говорю идиотские вещи. Я ужасный маг.

— Ну и что, что ты не интриган и не подлец, — пожал плечом Джек. — Разве это плохо? Мне нравится знать, что ты не воткнешь нож мне в спину при первой возможности.

Зэйден посмотрел на него, а потом хихикнул:

— Да, наверное. Просто хотелось бы, чтобы и другие думали так же, как и ты, а не считали меня идиотом.

— Плевать на таких, — отрезал Джек. — Не позволяй им…

— Экхем. — Тихое покашливание снизу не повлекло за собой моментальной тишины, но один за другим студенты понимали, что пара началась, и постепенно замолкали. Разговоры прервались, беспокойное постукивание ног прекратилось, перемешанные бумаги оказались забыты, когда профессор, хромая, вышел в центр аудитории — яркий свет ламп был неумолим и безжалостен.

Белый грифлиан с головой и крыльями орла и кошачьими лапами, телом и хвостом, он явно был когда-то ранен, левый бок от плеча до бедра покрывали ожоги, левое крыло и передняя лапа выше колена были ампутированы. Охваченный смесью восхищения и отвращения, Джек не мог оторвать взгляд от толстых рваных шрамов, «украшавших» бок грифа. Зарубцевавшуюся плоть было тяжело восстановить, но возможно, если у мага достаточно сил и опыта.

— Благодарю за внимание, — сказал тот, большие золотистые глаза скользнули по рядам. — Я дакан Сашенти. Для тех из вас, кто не знаком с астанико, дакан — мой титул, Сашенти — имя. Вы, конечно, можете обращаться ко мне просто профессор. — Он остановился — цепкие глаза, казалось, пробежались по всем лицам в аудитории. Джек перехватил пронзительный взгляд и почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом.

— Каждый год, — продолжил профессор, — я люблю начинать, задавая студентам вопрос, который у всех на устах: какие пять языков самые распространенные во вселенной? — Он снова сделал паузу, словно чего-то ждал, а потом хрипло рассмеялся. — Никто никогда не смеется над этой шуткой, — посокрушался он. — Семнадцать лет — и никто. — Прихрамывая, он шагнул ближе, и Джек увидел, что несколько парней в первом ряду едва заметно отпрянули. Впрочем, их не за что винить — зрелище было не для слабонервных.

— Вот что бывает, если подраться с трехтысячелетним змеевидным драконом, — произнес дакан Сашенти, поведя уцелевшим крылом. Многих перьев на нем не было. — Какие-нибудь вопросы? — Все молчали. — Тогда надеюсь больше не поднимать эту тему. Вы здесь, чтобы узнать о пяти основных языках: алау, тирранийском, астанико, лидедданском и дрекан. — Джек заметил, что на названии дракорского языка у грифа слегка изменился тон. Дрэки и грифы были смертельными врагами, дела обстояли даже хуже, чем у двух враждующих грифлианских рас: Белокрылых и Черношерстных. Именно поэтому большинство цивилизованных миров позиционировали себя как дружественные либо к грифам, либо к дрэкам, но никогда и к тем, и к другим.

— Вдобавок, — продолжал дакан Сашенти, — вы познакомитесь с таким количеством второстепенных языков, которое только получится втиснуть в программу этого триместра: сарнель, ардейский, английский, макиран, испанский, фугаша, рукаан… — Снова едва заметное отвращение в голосе. Профессор по-птичьи склонил голову набок и махнул культей лапы куда-то на верхние ряды. — Да, у вас какой-то вопрос?

Джек обернулся на поднявшего руку парня с короткими торчащими черными волосами и пирсингом в брови. Тот облизнул губы, окинув взглядом места под собой, словно только сейчас понял, что теперь все смотрят на него.

— Профессор, а мы должны выучить все эти языки? — спросил он.

Гриф усмехнулся, перья на его макушке встопорщились, так что он стал чем-то неуловимо похож на парня, задавшего вопрос.

— Я бы не стал ожидать такого даже от своих собратьев, — сказал он. — Этот предмет нужен лишь для того, чтобы вы могли составить общее представление и в будущем при выборе нового языка принять верное решение. А теперь, если вы собираетесь записывать, самое время приготовиться.

Джек вытащил из сумки тетрадь и ручку.

— Ну, — подытожил он, — все не так плохо, как казалось. Предвижу в будущем много сданных тестов. А ты, Зэйден? — Он посмотрел на огненного мага, тот сидел, опустив подбородок на грудь. Джек вздохнул.

Когда дакан Сашенти всех отпустил, Джек стал складывать вещи обратно в сумку, в то время как Зэйден потирал заспанные глаза и с хрустом потягивался.

— Я пропустил что-нибудь важное? — осведомился он.

— У меня есть конспект, — отозвался Джек, поднимаясь с сидения и закидывая сумку на плечо. — Ты собираешься каждый день спать на этой лекции?

— Прости, — покаялся Зэйден, хватая кожаный рюкзак и взбегая вслед за Джеком по ступенькам. — У меня была тяжелая ночь. Мой сосед со своим бойфрендом-вампиром почти до рассвета не давали мне спать. — Он передернулся. — Терпеть не могу вампиров. А ты?

— Никогда их не встречал, — ответил Джек, пожав плечами, когда они вышли в длинный коридор, ведущий к оранжереям. — Может, составлю мнение после вечерней лекции о вампирах. Ты сейчас куда?

— На гербализм, — вздохнул Зэйден.

— Я тоже, но… разве это не из занятий 101?

— Ага, — выдал Зэйден со смущенной улыбкой. — В прошлом году я не сдал. Я не самый хороший студент.

— В самом деле? — спросил Джек, пытаясь не показать сарказма. — Ну, надеюсь, ты станешь стараться, потому что я уже предвкушаю, как мы будем сексом отмечать сданные экзамены.

— Правда? — Зэйден ухмыльнулся. — А я уже боялся, что ты для меня слишком хорош. — Джек рассмеялся. — Нет, правда, ты симпатичный, умный и дружелюбный, а я просто неудачник и болтун.

— Ты не неудачник и не болтун, — возразил Джек, замедляя шаг, потому что они вышли из аудиторий и приблизились к преподавательскому зданию. Внутри не оказалось никого, кроме них с Зэйденом и целого ряда портретов на стене. На большинстве были изображены мрачные пожилые мужчины или нестареющие фэйри, изредка мелькали женские лица или грифлианы, Джек даже заметил одного атэнца и селки. — Кто все эти люди? — спросил он, понизив голос, который эхом разлетелся по длинному коридору.

— Учителя, — сказал Зэйден, хватая Джека за руку. — Идем, я хочу кое-что показать тебе до начала лекции.

— Где пожар? — усмехнулся Джек, когда Зэйден практически потащил его за собой. — У нас почти пятнадцать минут. — Зэйден лишь улыбнулся. Они вырвались через двойные двери в холодное облако тумана — он висел в воздухе, молчаливый и неподвижный, все деревья и кусты поблизости казались лишь темными бесформенными пятнами. Зэйден сошел с дорожки на влажную траву и направился вдоль стены здания прочь от оранжерей к…

— Зэйден, что это? — спросил Джек, оглядываясь. Не считая каменной стены, ни черта не было видно. Он затормозил, сопротивляясь тянущему его огненному магу, и крепко стиснул ладонь Зэйдена. — Куда мы идем?

Зэйден остановился и обернулся — на его лице явно читалась обида.

— Думаешь, я затащу тебя в туман и брошу? — уточнил он, делая шаг к Джеку и бросая рюкзак на траву. Джек открыл рот — ему не понравилось то, что он собирался сказать — и закрыл его снова. Да, именно так он и подумал. Он ведь маг, в конце концов, он привык иметь дело с магами, которые ведут себя как маги. — Джек, я просто не хотел, чтобы нас кто-нибудь увидел.

— Увидел… — Зэйден заткнул его нежным, почти нерешительным поцелуем. Теплые ладони обхватили лицо Джека, пальцы зарылись в его волосы. Джек, задыхаясь, отстранился и уставился в яркие мерцающие глаза Зэйдена — в глубине их плясало пламя. — Ты что, серьезно? — прошептал он. Зэйден только ухмыльнулся и поцеловал его снова, теперь уже более уверенно, его губы раздвинулись, уговаривая Джека открыть рот, язык скользнул внутрь.

От него тянуло костром, тем диким странно свежим запахом, который после каждого похода с семьей в горы мог держаться на одежде Джека по несколько дней. Застонав, Джек скинул сумку, одной рукой обнял Зэйдена за талию, притягивая того к себе, а другую запуская в волосы на его затылке. Великий Маэле, как же хорошо, он был таким теплым и нетерпеливым в руках Джека.

Внезапно Зэйден шагнул еще ближе и толкнул Джека спиной к стене. Джек задрожал — холод забрался под куртку, камни за спиной были жесткими и неуступчивыми. Губы Зэйдена скользнули вниз по его горлу, обжигая остывшую кожу, царапая зубами. Джек ахнул и сжал пальцы в волосах Зэйдена.

— Нам лучше остановиться, — задыхаясь, прохрипел он. — Ты слишком… — Тот потерся пахом о член Джека. — О, черт, Зэйден… нам пора на лекцию.

— Еще две минуты, — прошептал Зэйден ему на ухо, гладя его грудь, лаская соски сквозь мягкую ткань футболки.

— Я не могу идти на гербализм с эрекцией, — сказал Джек, стискивая зубы и хватая Зэйдена за плечи, чтобы оттолкнуть. Тот поднял голову и, скользнув ладонями к поясу джинсов Джека, нащупал пуговицу.

— Я об этом позабочусь, — еле слышно произнес он, касаясь губами губ Джека. Не говоря больше ни слова, он сел на одно колено, расстегнул молнию и одной рукой вытащил член Джека на холодный влажный воздух.

Джек задрожал, а потом застонал, потому что горячий влажный рот Зэйдена обхватил член. Поначалу слабо, а потом все увеличивая давление, Зэйден сосал и лизал, водя языком по чувствительному местечку под головкой.

Бедра Джека дернулись сами собой, и он толкнулся в рот Зэйдена.

— Прости, — выдохнул он, но тот лишь крепче ухватил его за бедра, явно предлагая повторить. Дыхание Джека зачастило, а яички налились тяжестью — Зэйден застонал, туго сжимая губы на стволе, когда Джек начал трахать его в рот. — Зэй… о, черт… я уже почти, Зэй.

Зэйден стиснул бедра Джека, вжимая его в стену, удерживая на месте, у Джека вырвался задушенный всхлип, когда Зэйден выпустил его член изо рта. Зэйден улыбнулся, а потом пощекотал языком головку, слизывая мутную каплю со смуглой кожи Джека.

— Это плохо, если я хочу, чтобы ты кончил мне в рот? — спросил он, холодя дыханием мокрый член Джека. Джек вздрогнул, потому что от холода возбуждение резко спало, член пытался спрятаться в тепле джинсов. — Упс, нет уж, такого мы допустить никак не можем, — заметил Зэйден, обхватив его горячей рукой и осторожно возвращая в нужное состояние. Светящиеся оранжевые глаза выжидающе заглядывали в лицо Джека.

— Я… я здоров, если ты об этом, — покачал он головой. — Я чист, но… тебе необязательно…

— Я не о том, — сказал Зэйден, краснея. — Я имел в виду, не испортится ли твое мнение обо мне, оттого что я хочу, чтобы ты кончил мне в рот?

— О! — Джек поднял брови. — Нет, я не стану думать о тебе хуже. Наоборот, по-моему, это здорово. — Зэйден снова улыбнулся.

— По-моему, тоже. Но я знал парней, которые считали это омерзительным… — Звук со стороны оранжерей заставил их обоих обернуться, и Джек с ужасом увидел, как из тумана проступает чья-то фигура. Никакого секса в публичных местах. Его исключат.

Глава 8

— Майка, — с облегчением выдохнул он, когда футах в десяти от них появился депрессивный фэйри, холодные сине-зеленые глаза смотрели на них с Зэйденом сквозь занавес выбеленных волос. На мгновение они с Джеком уставились друг на друга. — Хорошо, что ты наконец-то встал, — заметил Джек. Майка не ответил, и он почувствовал, что ему становится совсем не по себе. Вообще-то, зрители его не пугали, но было что-то жуткое в том, как его сверлили глаза фэйри.

— Чем можем помочь? — поинтересовался наконец Джек. — Хочешь фото на память? — Майка нахмурился и, крутанувшись на пятках, пошел прочь. Через пару секунд его поглотил туман. — Дерьмо, — простонал Джек, отталкиваясь от стены, — нужно линять, пока он никому не сказал.

— Он нас не выдаст, — отмахнулся Зэйден, прижимая ладонь к животу Джека и притискивая его обратно к стене. — Ведь если выдаст, ничто не помешает тебе рассказать о том, что он снова себя резал. Или думаешь, чем он с утра занимался?

— Да, но…

— Просто расслабься, Джек, — улыбнулся Зэйден. — Я знаю Майку, он никому ничего не скажет.

Дальнейшие возражения так и не сорвались с губ Джека, потому что Зэйден продолжил ему отсасывать, теперь уже не дразня — от каждого движения языка и рук по телу разбегались мурашки удовольствия. Джек охнул и, не сдержав стон, кончил Зэйдену в рот.

Тот отстранился — струйка семени потекла по его подбородку — и сглотнул.

— Ты вкусный, — облизнулся он. Джек потянулся в карман за платком, чтобы вытереться, но Зэйден наклонил к нему голову и вылизал дочиста. — Пошли, — скомандовал он и, ухватившись за локоть Джека, поднялся на ноги, — а то опоздаем.

— А как же ты? — удивился Джек, заправляя член в трусы и спешно застегивая молнию, когда Зэйден поднял рюкзак и быстрым шагом направился к главному корпусу. Зэйден притормозил и с улыбкой подождал, пока Джек поравняется с ним.

— Мне нравится чувство предвкушения, — ухмыльнулся он, взяв Джека за руку, и они побежали к дорожке, которая вела к четырем огромным оранжереям, где шел гербализм. Когда они приблизились к первому зданию, Зэйден замедлил шаг и поглядел на Джека. — Все же хорошо? Ну то есть, я ведь не профукал нашу дружбу, а?

Джек засмеялся и покачал головой.

— Нет, Зэйден, все в порядке. Если, конечно, нас не исключат. — Тот фыркнул и стиснул ладонь Джека, прежде чем выпустить ее и потянуть на себя дверь оранжереи, матовое стекло покрывали капли. Когда Джек вошел внутрь, в лицо пахнуло влажным теплом — в оранжерее было градусов на пятнадцать больше, чем на улице. Уже через несколько секунд он весь вспотел. Бросив сумку на твердую землю под ногами, он окинул взглядом обстановку и стянул куртку.

Всего в здании обнаружилось около двух десятков студентов — большинство группами по двое-трое сидели за низким рабочим столом, заставленным горшками, садовой утварью и саженцами. На одной из стен висели планки с крючками, уже полными сумок и курток, и Джек пихнул Зэйдена локтем, прежде чем пойти повесить свои вещи.

— Почему здесь так светло? — спросил Джек, прищурившись, разглядывая потолок. Зэйден показал куда-то, и Джек, заслонив глаза ладонью, увидел под потолком сияющую, точно маленькое солнце, сферу. Ближе к центру оранжереи была еще одна, а в конце — третья. — А… ну это все объясняет.

— В месте, где никогда не светит солнце, все выкручиваются как могут.

— Я думал, это просто легенда, — сказал Джек.

— Та, что про девчонку, которая прокляла универ? Наверное, но за весь прошлый год я не помню ни одного дня, чтобы солнце хотя бы выглянуло, так что… — Он пожал плечами и повесил свое длинное, красное пальто рядом с курткой Джека.

Они подошли к столу — Зэйден поднял грязный торфяной горшок и стал крутить в руках, пока Джек рассматривал разнообразные травы и цветы перед ними.

Базилик, розмарин, лаванда, шалфей и чабрец — их легко узнать, рядом стояли корзинки с клубнями ирисов и луковицами гиацинтов. Плоский поднос с геранью Роберта закрывали высокие стебли аниса и фенхеля, по длинному бамбуковому трельяжу вились сразу несколько видов ипомеи, глицинии, марх’лазани и пассифлоры. Крохотный ферокактус делил ванночку, полную песка и камней, с алоэ, мускусной розой, реджисетом и денежным деревом. В конце стола стояло несколько старых чанов с пресной водой, в которых плавали бледный водокрас, нежная стыдливая мимоза и эйхорния. И это только то, что Джек узнал.

— Итак, мои дорогие, подойдите все сюда, и мы сможем начать. — Джек обернулся и увидел говорившего всего в нескольких футах от себя — зеленоволосый фэйри больше походил на студента, чем на преподавателя. — Я профессор Циката, — представился он, сверкнув ярко-зелеными, как весенняя листва или молодая трава, глазами. — У многих из вас этот курс идет весь год — гербализм 101, 111 и 121, так что лучше вам запастись кремом от загара. Эти шары, — он показал на потолок, — источники естественного солнечного света, который есть в любом месте планеты, кроме этого. — Несколько студентов усмехнулись, но Джек заметил, что многие обеспокоенно нахмурились.

— В этом триместре, — продолжал профессор, — мы сосредоточимся на лечебных травах. Все вы получите оценки как за знания, так и за их практическое применение, так что да, на моих занятиях придется запачкаться. Я предоставлю вам все необходимое для травяного сада. И не волнуйтесь, чтобы вырастить шалфей или лаванду, не нужно быть садовым фэйри или магом земли. Никакой магии, никаких «легких рук», только навык, который без особого труда может развить каждый. А теперь… — Он хлопнул в ладоши. — Приступим.

Джек взглянул на Зэйдена.

— По-моему, звучит интересно, — улыбнулся он.

— О, да, — ответил Зэйден без особого энтузиазма. — Обожаю копаться в грязи.

Глава 9

После гербализма Джек и Зэйден побрели обратно к зданию Пасален, снова завернувшись в теплые вещи, потому что в воздухе все так же облаком висел туман.

— Что у тебя сейчас? — спросил Зэйден, вытягивая свое расписание из кармана. — У меня… курс продвинутого компьютерного программирования — это на втором этаже.

— Продвинутого? — переспросил Джек, роясь в кармане. — Как парень, который не может сдать гербализм, попал на курс продвинутого программирования?

— Я хорошо разбираюсь в компах, — сказал Зэйден, в голосе его прозвучала обида. — У каждого своя специальность, ты же знаешь.

— Знаю, — кивнул Джек. — Я не хотел тебя задеть. — Он придержал перед Зэйденом дверь и шагнул вслед за ним в длинный коридор, который шел вдоль преподавательских апартаментов к лабораторным и лекционным аудиториям. — У меня следующим конструктивное взаимодействие, что бы это ни было.

— О, а какое? У меня в прошлом году был курс по отношениям магов и фэйри.

— По-моему… маги и оборотни.

— Угу, слышал, что занятия интересные. Хотя группка веров пытается сделать так, чтобы курс запретили, потому что он «пропагандирует порабощение оборотней». Видимо, они не рады, что мы, маги, спасаем их пушистые задницы от Охотников.

— Думаю, они не рады, что «мы, маги», считаем их своей собственностью, — поправил его Джек.

Зэйден взглянул на него, выгнув бровь.

— Так ты на их стороне?

— Я ни на чьей стороне, — ответил Джек, качая головой. — Я просто их понимаю. На нашей планете ничего такого никогда не было. Правда там не так много оборотней, и они стараются не высовываться и не лезть в чужие дела. Не понимаю, зачем вообще нужна такая система.

— Вот для этого и существует данный курс, — ответил Зэйден. Они добрались до лестницы, и он уже начал подниматься, но остановился. — У тебя же сегодня вечером лекция о вампирах, так? — Джек кивнул. — Аудитория там, — сказал Зэйден, показав через перила на тускло освещенные ступеньки, уходящие в темноту. — Я уйму времени убил, пока нашел. Еще увидимся. — Он помахал рукой и побежал наверх.

Джек поправил лямку сумки на плече и пошел дальше по коридору к сто десятой аудитории — она оказалась гораздо меньше других, напоминая школьный класс, где у него когда-то шли занятия по литературе. На стене висела серая доска с надписью «Добро пожаловать» на пяти разных языках. Ну, вернее — Джек предположил, что это именно приветствие. Он знал только два из них и догадывался о третьем. В зале в семь рядов стояли неудобные металлические столы, исцарапанную поверхность покрывали многочисленные импровизированные художества и надписи.

Джек осмотрелся, разглядывая студентов, которые уже заняли места, и сразу понял, что все они разделились на две группы. Средний ряд был абсолютно пуст. Те, что сидели справа, тихо переговаривались, неловко поглядывая на парней слева, который делали то же самое. Не зная, куда сесть, Джек медленно вошел в аудиторию, пытаясь выяснить, кто есть кто.

Фэйри среди студентов не было, только маги и оборотни, наверное, десятка по два, и почти все они сейчас наблюдали, как он тщится понять, куда сесть. Он уже хотел плюнуть и занять место посередине, когда наконец заметил знакомое лицо. За последним столом правого ряда, уставившись в страницы «Динамики Стаи», сидел тот вер, о сумку которого он споткнулся в первый день. Джек молча плюхнулся на левый ряд и вытащил тетрадь, чтобы записать то, что запомнил на гербализме.

Он как раз заканчивал, когда в аудиторию вошел профессор — черные брюки и бледно-зеленая рубашка, длинные черные волосы, заплетенные в косу. Он мог бы сойти за фэйри, но зеленые глаза были немного чересчур нормальными, чересчур человеческими.

— Добрый день, — сказал он, голос у него оказался на удивление глубоким и звучным. Джек даже заподозрил магическое усиление, хотя кто его знает. — Я профессор Амариллис Дэй, и это обязательный курс по конструктивному взаимодействию. Я понимаю, что вы не сами его выбрали, уверен, некоторые из вас не станут это скрывать. Как, впрочем, и всегда.

Джек проследил за взглядом профессора и понял, что смотрит на Чариаса, акула с ничего не выражающим лицом развалился на стуле, не сводя глаз с профессора Дэя. Тот отвернулся первым.

— Ну что ж, давайте начнем? Если пришли все, то у нас должно быть равное количество магов и веров. — Он повернулся и поднял со своего стола две тряпичные сумки — красную и синюю, — студенты в зале зашептались, поняв, что сейчас будет.

Джек окинул взглядом лица оборотней, думая, кто же из них окажется с ним в паре, и остановился на Чариасе. Маэле упаси, кто угодно, только не он. Джек вдруг обнаружил, что смотрит прямо в черные акульи глаза, проваливаясь в темную глубину. Он отвернулся, но слишком поздно — Чариас заметил, что Джек на него пялился.

Профессор Дэй обошел аудиторию, протягивая синюю сумку магам, а красную — оборотням. Джек запустил руку внутрь и вытащил гладкий синий камень с высеченной на нем цифрой шесть. Когда все разжились номерами, профессор Дэй бросил пустые сумки обратно на стол и сунул руки в карманы.

— Отлично, игра проста — найдите вашего партнера. Это также тренировка общения, так что вы не должны никому показывать свой номер. А теперь вставайте, общайтесь, знакомьтесь. — Его слова были встречены недовольным шепотом и ворчанием, но студенты неохотно поднялись со своих мест и пошли «общаться».

Джек побродил среди других, прислушиваясь, не промелькнет ли в разговорах номер шесть, и незаметно оказался рядом с соломенноволосым вером из столовой. А это было бы не так уж плохо.

— Привет опять, — поздоровался Джек, парень искоса посмотрел на него и снова опустил глаза. — Я Джек. Мы не так давно уже встречались.

— Помню, — сказал вер. — Я Мунсингер.

— Знаю, — кивнул Джек, хоть и забыл. — Ты, случайно, не номер шесть?

Мунсингер покачал головой:

— Двадцать два.

— Проклятье, — выругался Джек и вздохнул. — Но все равно было приятно поговорить.

— Мне тоже, — ответил Мунсингер, и Джек двинулся дальше. Он попытал счастья с каштанововолосым кучерявым парнем, у кого на левой руке не хватало нескольких пальцев, а потом с еще одним — с красивой татуировкой в виде волка на затылке. Джек подчеркнуто обходил Чариаса стороной, хотя, когда он закончил говорить с парнем с тату, этот говнюк опять зловеще навис над ним. Те, кто нашел партнеров, сели на места, чтобы не мешать другим ходить между столами.

— Я номер шесть, — едва заметный голос с другой половины зала, но Джек услышал и пошел на звук. — Эй, что ты… — Джек резко остановился, потому что Чариас сгреб парня за ворот рубашки и, отобрав у того камень, что-то прорычал, а потом отпустил, сунув свой камень в ладонь испуганного вера. Джек лишь огорошенно смотрел, как Чариас приближается к нему.

— Привет, партнер, — оскалился акула, поднимая парный красный камень.

— Так нельзя, — наконец обрел дар речи Джек.

— Да неужели? — отозвался Чариас. — И кто же меня остановит?

Джек посмотрел на него еще мгновение, а потом развернулся и подошел к профессору Дэю.

— Профессор, — позвал он. — Чариас сжульничал. Он обменялся камнями с другим.

Тот вздохнул и направился мимо Джека к Чариасу.

— Мистер Чариас, это так? Вы правда поменяли камни? — Тот ничего не сказал, только медленно покачал головой, не спуская равнодушного, безжизненного взгляда с профессора. Профессор Дэй повернулся обратно к Джеку. — С кем?

Джек показал на бледного блондина, наблюдавшего за ними с соседнего ряда. Профессор отошел поговорить с ним, а Джек повернулся к Чариасу.

— С чего тебе так захотелось быть со мной в паре? — спросил он. Пустые глаза впились в его лицо, но Джек поборол желание опустить голову.

— Любишь истории, Джек? — поинтересовался Чариас. — Я знаю одну про напыщенного первокурсника, который завалил конструктивное взаимодействие, потому что не смог поладить со своим партнером — безмозглой машиной для убийств.

— Повторяю, — процедил Джек. — Я говорил не о тебе.

— Я единственная акула здесь, — парировал Чариас, почти не шевеля губами.

— Но не единственная во Вселенной, — возмутился Джек и шагнул в сторону, потому что вернулся хмурый профессор Дэй.

— Он говорит, что они с мистер Чариасом не менялись, — сказал профессор. — Может, вы ошиблись? — Джек открыл было рот, чтобы возразить, но профессор Дэй бросил на него усталый, почти умоляющий взгляд, и Джек закрыл его. — Я понимаю, что с ним… нелегко найти общий язык, и я приму это во внимание. Но это предмет, обучающий взаимодействию, так что мне нужно видеть, что вы стараетесь, чем бы ни занимался он. Хорошо?

Джек вздохнул.

— Хорошо, профессор. — Дэй вернулся к доске, а Джек сел на ближайшее пустое место, не обращая внимания на Чариаса, который скользнул за соседний стол.

— Теперь, когда все распределились, — профессор Дэй поднял пустые сумки и пошел между рядами, собирая камни, — я хотел бы начать с краткой характеристики магов и оборотней.

Джек вытащил из сумки тетрадь и открыл на пустой странице. Чариас откинулся на спинку стула и вытянул ноги по бокам от стола.

— Маги, — продолжал профессор, — это люди со способностью генерировать магическую энергию и управлять ею. Это можно было бы назвать генетической особенностью, но магонесущий ген или сиквенс генов так и не выявлены. Маги черпают силу в эмоциях. Наиболее продуктивны первичные эмоции: ярость, ужас, горе, похоть — хотя любую эмоцию можно превратить в энергию. — Джек рассеянно вывел в правом верхнем углу листа свое имя, дожидаясь, когда услышит что-то новое.

— Так если ты говорил не обо мне, — внезапно начал Чариас, монотонный голос был едва слышен, — то о ком?

— Отстань от меня, — пробурчал Джек. — Я записываю.

— Ты и так это знаешь, — возразил акула.

Джек раздраженно вздохнул и посмотрел на того.

— Я говорил о бессмертной, мифической акуле. Не о тебе. Не о твоих друзьях. Не о твоей маме. А теперь оставь меня в покое. — Джек повернулся обратно к профессору, в ожидании втянув голову в плечи, но, видимо, Чариасу больше нечего было сказать.

Глава 10

— Помимо собственной силы, — говорил профессор Дэй, — маг может пользоваться источником потусторонней энергии. Обычно это называется высшей магией и бывает опасно для слабого или неопытного мага. Если маг не сможет контролировать высшую магию, магия начнет контролировать его, разъедая душу, пока ничего не останется. Поэтому у большинства магов есть кто-то, у кого они вытягивают энергию для своих заклинаний без необходимости обращаться к источнику непостоянной высшей магии — раб, помощник, любовник…

— Домашний любимец, — подхватил кто-то с задних рядов.

Профессор Дэй на мгновение осекся, а потом расправил плечи и присел на край одного из пустых столов.

— Последнее время я много слышал о проблемах «домашних любимцев», — сказал он. — Слышал, что некоторые даже хотят добиться упразднения этого курса. — Послышался согласный шепот, Джек увидел, как несколько парней кивнули. — Думаю, эти люди упускают главное. Система существует, и, вычеркнув этот предмет из алирравудского учебного плана, они ничего не изменят, просто многие из вас окажутся не готовы столкнуться с действительностью.

— То есть мы все должны научиться быть послушными маленькими щеночками, вы так считаете? — Джек оглянулся на говорившего — это оказался тот парень с татуировкой на затылке.

— Я считаю, что вы должны знать свои права и обязанности, если когда-нибудь попадете в подобное положение, — ответил профессор. — А учитывая, что сорок два процента из всех известных миров поддерживают эту систему, вероятнее всего многие — если не все — из вас обязательно в нем окажутся. Да, не все маги — хорошие люди. Но и с оборотнями так же. И вам не нужно соглашаться с системой — я, например, с ней не согласен — но вы должны ее знать, просто на всякий случай, — пояснил профессор. Он замолчал, окинув глазами комнату, а потом встал. — А теперь вернемся к нашему уроку…

— Еще одно, профессор, — перебил парень с тату. — А вы кто?

— Что, простите? — выгнул бровь профессор Дэй.

— Ну, вы один из нас… или один из них? — Вер кивнул на сидящего рядом с ним мага.

— А как вы думаете? — спросил профессор, возвращаясь в начало аудитории. — Поднимите руки, кто считает, что я маг? — Джек помешкал, а потом поднял вместе с большинством магов и несколькими верами. — Хорошо, а теперь, кто считает, что вер? — Другая половина студентов подняла руки. Джек заметил, что Чариас не голосовал. На его лице застыло выражение бесконечной скуки. — И все вы угадали, — слабо улыбнулся профессор. — Вы все правы. А теперь вернемся к…

— Погодите минутку, — прервал его парень с одного из первых столов. — Я думал, что нельзя быть сразу и магом, и вером, дух не позволяет использовать магию.

— В самом деле? — хмыкнул профессор Дэй. Он не шевельнулся, но в аудитории вдруг поднялся сильный ветер, взъерошив всем волосы — страницы тетради Джека громко захлопали. — Дух оборотня меняет тело носителя на молекулярном уровне, позволяя физической форме перетекать из одной в другую. Из-за этих изменений магу трудно вызывать и контролировать магию. Приходится учиться заново, и это непросто. Меня укусили семь лет назад, и я так и не восстановил ту силу, что была у меня когда-то.

— Разве вас это не злит? — поинтересовался кто-то с задних рядов.

— Не особо, — пожал плечами профессор Дэй. — Мне нравится думать, что взамен я получил кое-что не менее ценное. — Несколько оборотней кивнули, несколько улыбнулись. Джек подумал, что, если быть вером так здорово, то он, наверное, чего-то в этой жизни не понимает. А потом взглянул на Чариаса — безжизненное лицо, холодные глаза — и передернулся. — Ну хватит обо мне, — сказал профессор Дэй. — Теперь о верах: они результат соединения оборотнического духа и смертной души. Любое живое существо может стать вером, однако неразумные виды редко выживают во время превращения и с трудом приспосабливаются к новой ситуации. Хотя, — он прислонился к столу, — я как-то видел самку лося, на которую, видимо, напал вервольф. Она была растеряна и сбита с толку, пряталась невдалеке от стада коров. Кончилось тем, что она подошла к стаду, превратилась в волка и убила теленка. В тот момент дух волка был сильнее носителя.

В случае с разумными видами носитель обычно сохраняет контроль, он сам выбирает, когда ему перекидываться, и умеет подавлять животные инстинкты в своей звериной форме. Невежды часто полагают, что веры становятся животными, теряя способность мыслить разумно. Это не так. Мы просто меняем форму, сознание остается тем же. Еще одно расхожее заблуждение — то, что веры с маленькими мозгами делаются тупыми, любой вер, имеющий небольшую вторую форму, скажет вам, что это неправда, хотя никто и не знает почему.

Верами становятся двумя способами: если вас укусит другой вер и если вас выберет оставшийся без носителя дух умершего вера. Лучший пример — садоводство. Если вас укусили — это как отрезать черенок от старого растения, посадить его в отдельный горшок и ждать, когда он пустит корни. А если выбрали — это все равно что взять уже зрелое растение из одного горшка и просто пересадить в другой.

Остаток занятия Джек неустанно строчил, записав кучу информации об оборотнях. Когда профессор Дэй наконец отпустил их на ланч, Джек запихнул тетрадь в сумку и направился к двери, чтобы сбежать от Чариаса. Он уже вышел в коридор, когда сильная рука схватила его за плечо и развернула.

— Откуда ты знаешь эту историю? — Чариас не разжимал пальцев.

— Мне ее рассказала бабушка, — ответил Джек, делая шаг назад. — Я понятия не имею, где она ее услышала, но если у тебя есть знакомый некромант, можем выкопать ее и спросить. Что-нибудь еще? — Акула еще раз смерил его тусклыми черными глазами, а потом покачал головой. — Отлично. Прости, что я помянул эту историю. Я ничего не имею против акул. Ничего не имею против оборотней. И ничего не имею против тебя, так что, прошу, не надо мешать мне учиться. — Джек развернулся и пошел прочь, напряженно ожидая, что его вот-вот опять задержат, но, к своему удивлению, до конца коридора ему удалось добраться без приключений. У дверей он остановился и оглянулся. Чариаса нигде не было видно.

Джек перебежал через туманный сквер к столовой, окинул глазами столы и медленно двигающуюся очередь к окну выдачи, пытаясь отыскать темную кожу и серебряные волосы Айзери. Но ни у кого не было такой блестящей гривы, точно из лунного света, видно, Айзери еще не пришел. Встав в очередь, Джек стал следить за всеми тремя главными входами, чтобы не пропустить появление друга.

С подносом в руке он уже искал свободное место, когда синеглазый фей наконец-то объявился.

— Ты где был? — спросил Джек, ставя поднос на пустой дальний конец стола.

Айзери застонал и рухнул на скамейку.

— Ты не поверишь, что случилось, — сказал он, протягивая руку и хватая горсть картошки с тарелки Джека. — Я пришел в общагу, чтобы оставить тетрадь по математическому анализу и взять ту, что по биологии (потому что таскать обе слишком тяжело), а кто-то поймал маленькую голубую песчаную акулу — фута два с половиной, может, три — и пришпилил ее ножом к моей двери.

— Ты серьезно? — Джек шутливо хлопнул Айзери по пальцам, когда тот снова потянулся за картошкой. — Возьми себе сам.

— Сейчас. Я не закончил — дальше больше. Я иду, чтобы снять эту воняющую рыбой тушу, и вдруг из ниоткуда появляется мой сосед и притискивает меня к стене. Он решил, что это сделал я, и думаю, он бы меня прикончил, если б не удалось убедить его в обратном. Я еле доставал до ножа. Кто бы ни вбил его, он должен быть таким же высоким, как этот…

— И что он сделал?

— Сорвал акулу и ушел. Думаю, он знает, кто это был — ну, то есть понятно же, что это его пытались спровоцировать.

— Да, пожалуй, — кивнул Джек, оглядываясь через плечо. — Лучше иди возьми ланч, пока очередь короткая.

— Уже. Сейчас вернусь. — Джек проводил его взглядом, а, повернувшись, увидел напротив себя Акитру.

Фиолетовоглазый фэйри ухмылялся — синяки на левой щеке и под губой почти сошли.

— Привет, сладенький. — Акитра потянулся и взял несколько картофелин с его подноса. Джек спрятал руки под стол и выпрямил спину, не спуская взгляда с длинных изящных пальцев фэйри. — Ну, как первый день учебы? Профессора тебя не слишком обижают?

— Все нормально, — буркнул Джек. — Чего ты хочешь?

— Чего я хочу? — повторил Акитра и, сняв верхнюю булочку с его гамбургера, выбрал все соленые огурцы, а потом положил ее на место. — Я хочу знать, зачем ты связался с этим грязным фей-боем. Лучше пойдем посидим со мной и Майкой. Если, конечно… — Он прикрыл усмешку ладонью. — Если, конечно, тебя не смущает то, что он видел, как эта красноволосая шлюшка полировала тебе шары. — Джек закоченел, стиснув лежащие на коленях руки в кулаки. — Не стоит, эта дешевка падает на колени всякий раз, как слышит вжик молнии. Это не твоя вина. Ну же, пошли, пока не вернулся этот фей.

— «Этот фей» — мой друг, — сквозь зубы проговорил Джек, — и я всегда предпочту общество Зэйдена твоему. А теперь проваливай, а то я напишу на тебя жалобу.

Акитра поднялся из-за стола, продолжая самодовольно ухмыляться, но глаза его стали жесткими и холодными, точно аметисты.

— Повежливее со мной, маг, если не хочешь постоянно оглядываться в душе. — Он вдруг положил ладони по обе стороны от подноса Джека и наклонился вперед, оказавшись всего в нескольких дюймах от его лица. Джек почувствовал запах соленых огурцов. — Думаешь, в первый день все было плохо, погоди, пока я прижму тебя к стене, когда между нами не останется ничего, кроме мыльной пены. Ты будешь умолять, чтобы я тебя трахнул. — Так же неожиданно он выпрямился и направился в другой конец зала, оставив дрожащего и задыхающегося Джека одного.

Он вздрогнул, когда Айзери поставил свой поднос на стол и медленно опустился на скамью.

— Что ему было нужно? — спросил тот.

Джек заставил себя глубоко вздохнуть, прежде чем ответить.

— Ничего, — сказал он. — Он просто любит портить другим жизнь. Так… — Он протянул руку и стащил горсть картошки у Айзери. — Знаешь, что твой сосед выкинул на конструктивном взаимодействии?

Айзери застонал.

Глава 11

— Увидимся за ужином, — крикнул Джек, останавливаясь у двери класса химии и провожая глазами спину Айзери, который пошел дальше по коридору на биологию. Грязный фей-бой. Слова Акитры крутились в голове, вызывая тошноту. И плевать, из каких фэйри он сам, он не имеет права никого так называть, тем более Айзери.

Распахнув дверь, Джек шагнул в аудиторию и осмотрелся. Вместо одиночных парт тут были рабочие столы, поцарапанные и покрытые пятнами, по бокам от них друг напротив друга стояли высокие табуреты. Примерно половина уже оказалась занята.

— Входите и садитесь, — произнес кто-то — видимо, преподаватель, хотя того нигде не было видно. — Тот, с кем вы сядете, станет вашим партнером в этом триместре, так что выбирайте тщательно. Мне не нравится, если люди начинают пересаживаться, когда я уже распределил инвентарь. — Голос доносился откуда-то с задней части зала, и, идя по проходу между столами, Джек наконец заметил мужчину в плотном кожаном фартуке и запачканных защитных очках — тот мыл пробирки и колбы в одной из больших раковин у дальней стены.

Найдя решение этой загадки, Джек принялся искать место. Несколько столов оставались свободными, но сесть и ждать, пока кто-то выберет тебя… Джек не решился искушать судьбу. Сомнительно, конечно, что Акитра или Чариас окажутся на Общей Химии, но он не хотел рисковать.

— Привет, — сказал он, подходя к дружелюбному на вид парню с длинной серо-голубой косой. — Это место занято?

— Вообще-то, да. — Тот виновато улыбнулся. — Я жду друга, прости.

— Ничего, — кивнул Джек, снова оглядывая зал.

— Зато вот ему нужен партнер. — Парень показал на передний стол. — Мы вместе ходим на историю — он очень неглупый.

— Спасибо, — улыбнулся Джек, шагнув к соседнему столу. Парень, сидевший за ним, сгорбившись, читал книгу.

— Привет, — поздоровался Джек. — У тебя есть пара? — Тот посмотрел на него, и Джек изумленно отпрянул. Его глаза были ярко-золотыми с вертикальными зрачками, как у кошки… только не совсем.

— Какие-то проблемы? — спросил он.

Джек покачал головой:

— Нет, просто твои глаза… Ты… вер? — Иногда, если дух был достаточно силен, это сказывалось на внешности носителя, делая ее похожей на его животную форму. Чаще всего такое встречалось у избранных духом оборотней.

— Ага. — Парень протянул ему руку. — Я Липки. — Джек, который уже собирался пожать ее, замер и уставился на его ладонь. Тот расхохотался: — Нет, ты не так понял — меня зовут Липки. Если точнее — Липколап. Я вергеккон.

— О. — Джек улыбнулся и наконец пожал его руку. — Я Джек. Вергеккон, да? Это объясняет глаза.

— Ага, раньше они были карие. Некоторых людей это пугает, но… — Он пожал плечами. — Мне нравится.

— Да, они классные, — подтвердил Джек, скидывая сумку и ставя ее на пол рядом с пустым табуретом. — А на зрении это отражается?

— Немного. Я не всегда различаю цвета, но зато могу видеть движение в почти полной темноте.

— Класс, — повторил Джек, садясь.

После часа обсуждения периодической таблицы профессор Леалис, маг огня и алхимик, решил отпустить их пораньше. Убирая в сумку тетрадь, Джек заметил, что Липки все еще стоит у стола.

— Я-то думаю, почему твое лицо кажется мне знакомым, — протянул тот, когда Джек застегнул сумку. — Мы же в одной группе по конструктивному взаимодействию. Ты в паре с Чариасом.

— Ага, это я, — скривился Джек и, закинув сумку на плечо, пошел к двери — Липки пристроился рядом. — А ты знаком с ним?

Тот покачал головой:

— Нет, но я немало о нем слышал. Он для многих вроде героя.

— Он? Герой? — Джек недоверчиво покосился на Липки. — Прости, не заметил в нем ничего геройского.

— Я сказал «вроде» героя, — хмыкнул тот, выходя в коридор. — Ты сейчас куда?

— На Практическую Магию.

— Клево, у меня следующим курс Писательского Мастерства, так что нам вроде по пути. Когда я назвал Чариаса героем, я имел в виду, что он… пример для всех. Он ни от кого не зависит, и пока он дает Шадораку отпор, все мы — все, кто не хочет в стаю, так сказать — тоже можем ему противостоять.

— А кто такой Шадорак? — спросил Джек.

— Большой черный громила-лось, — пояснил Липки. — Ты стопудово встречал его — его трудно не заметить — около шести футов, чернокожий, бреется налысо.

— Да, я его встречал, — кивнул Джек. — Он грозился мне руки поотрывать, когда увидел, как я разговариваю с одним из волков.

— Ага, это он, — усмехнулся Липки, хотя Джек не видел в этом ничего смешного. — Он пытается собрать всех алирравудских оборотней в одну стаю с ним в роли альфы, и он не гнушается угрозами, когда кто-то пытается возмущаться. Если бы не Чариас, уверен, мало кому хватило бы смелости отказать Шадораку.

— А ректор что, ничего не может сделать? — удивился Джек. — Наверняка угрозами заставлять людей вступать в банду — это нарушение университетских правил.

— Во-первых, люди слишком боятся Шадорака, чтобы жаловаться ректору, во-вторых, любой имеет право организовать внеклассный кружок, пока не нарушает правила, конечно.

— А так как никто на него не жалуется… — Джек вздохнул. — Зачем ему это? Он хочет власти? Или ему просто нравится, когда все перед ним отчитываются?

Липки пожал плечами:

— Кто знает. Он говорит, что это ради нашего же блага, что сильное чувство принадлежности к коллективу не даст нам провалить экзамены — кстати, очень умно, потому что девяносто процентов отчисленных из Алирравуда — оборотни. Но мне, например, и одному хорошо, и отчисляться я не собираюсь. По-моему, это моя. — Он остановился перед аудиторией номер двести шестьдесят и сверился с расписанием. — Ага, тогда до завтра. Рад был познакомиться, Джек.

— Я тоже, — ответил он, и Липки исчез за дверью. А Джек пошел дальше к двести восьмидесятой.

Практическая магия шла целый год и была разбита по триместрам на обереги и талисманы, руны и чары и варева и декокты, соответственно. Один из самых интересных предметов у Джека. Он занял место за первой партой и стал ждать.

Аудитория была поделена на две части: несколько ровных рядов парт перед большой доской, а за ними пустое пространство с шестью нарисованными на плиточном полу краской кругами, места между ними хватало ровно на то, чтобы мог пройти один человек. В центре каждого круга стояло по маленькому обшарпанному столику, поверхность которых покрывали выжженные пятна и капли свечного воска всех цветов радуги. Наверное, там они и будут накладывать чары. Вдоль дальней стены, за кругами, в несколько ярусов стояли маленькие — не больше квадратного фута — шкафчики.

— Итак, джентльмены, посмотрите сюда, пожалуйста. — Джек повернулся к доске, и именно в этот момент из угла зала выскользнул высокий табурет и остановился в центре. Табурет скрипнул, и на нем вдруг появился коренастый мужчина с седеющими каштановыми волосами и пронзительными зелеными глазами. На какое-то мгновение в аудитории наступила полная тишина. — Отлично, рад, что привлек ваше внимание, — тепло улыбнулся он. — Я профессор Ривэлин, и я буду вашим инструктором в этом триместре.

Большую часть занятия они провели за распределением шкафчиков и переписыванием примечаний с доски. Джека не отпускало ощущение, что последнее понадобилось, просто чтобы им было, чем заняться, пока они ждут своей очереди. Поскольку он сидел впереди, то его вызвали одним из первых.

— Имя? — спросил профессор Ривэлин, ручка в его пальцах зависла над хрустящим листом бумаги.