Слезы князя слаще сахара

8

Я едва дождалась утра. Ночью так и не сомкнула глаз и вскочила затемно.

Как ни старалась, я не могла выбросить из головы то, что увидела. Только молилась и говорила себе, что это дело не моего ума. Один человек, далекий от праведности, жестоко обошелся с другим таким же. Не мне было судить кого-то из них. И все же… я судила.

Ну зачем же он это сделал?!..

А еще я не могла перестать размышлять о пророчестве, о котором сказали бояре. Что за беда, если не болезнь, должна была погубить Князя?.. Пока подошло время собираться в город, я уже всю голову себе сломала.

Сопровождать нас воевода Грай явился сам. Наверняка, как только услышал просьбу матушки, он сразу же решил, что все мы задумали сбежать.

Пришел он в отвратительном настроении – видимо, новость о смерти боярина тоже его потрясла. Либо он просто тяготился необходимостью выводить на выпас княжескую собственность… Я прямо-таки видела в его глазах отражение тех времен, когда его задачи были более подобающими настоящему воеводе.

Мы с сестрами накинули поверх ряс теплые шерстяные платки. Матушка взяла простой тканевый мешочек для свечей, лампадного масла и ладана, которые собиралась купить в церковной лавке. Нам она тоже выдала по мешочку и паре монет и попросила найти на рынке нужные товары. Сестрам досталось поручение приобрести мед, льняные нити и простую ткань. А мне – мази из лекарственных трав.

Наша процессия медленно покинула здание и впервые со дня приезда вышла за ворота. Прямо за высоким забором открывался чудесный вид на город.

Оказалось, что сам замок стоял на верхушке огромного холма, а столица Зимогории – Чарстень – раскинулась на его склонах и у подножия. С высоты было видно снежные заносы, покрывавшие крыши домов, и тонкие сероватые столбы дыма, поднимавшиеся из печных труб.

В хрустальной обертке инея даже крепкие строения выглядели хрупкими. Рассвет едва виднелся сквозь молочную пелену неба, окрашивая улицы в мягкие розовые и золотистые оттенки. Крошечные фигурки людей, закутанные в несколько слоев теплой одежды, уже спешили по своим делам, а над ними приветствовали день неперелетные птички.

На мгновение я остановилась, вдыхая чистый, прозрачный воздух. Моя душа немедленно и бесповоротно признала это место домом.

Прочь от замка вела широкая дорога, и я зашагала по ней еще быстрее. Я бы бросилась вниз, если бы не строгие проводники, не длинные подолы и не хворь, что еще отдавалась в костях при каждом движении.

– Этот район близ верхушки называется Княжий холм, – сказала матушка Василисса, когда мы спустились к первым домам. – Здесь живут только старейшие семьи и высшие чины. Сами видите, палаты выстроены с большим размахом.

Я гордо дернула плечом. Размахи меня не волновали.

– А на склонах лежит Косогорье, – продолжала матушка. – Это ремесленный и торговый район. Мы как раз направляемся прямиком туда, на рынок.

Заинтригованные, сестры переглянулись. Хоть лица у всех и были закрыты, но мы уже почти привыкли к этому и начали угадывать, какие выражения прятались под покрывалами.

– Дальше лежит Нижний град – там простые дома. И конечно, Посад – самый дальний район, где сплошь странноприимцы и трактиры для приезжих.

Матушка привела нас на рыночную площадь, где пахло горячим хлебом. Сама она отлучилась. Воевода Грай не упустил возможности купить табака и обменялся с лавочником хмурыми взглядами. Сестры читали надписи на вывесках: «Рыбная лавка», «Соляная лавка». Я же жадно смотрела на всевозможные сахарные леденцы.

– Ой, смотрите! – вдруг воскликнула одна из сестер, указывая куда-то в сторону. – Как красиво!

Я обернулась и сразу поняла, что именно ей так понравилось. По площади проходила веселая толпа. Впереди шли нарядные девушка и парень, а следовали за ними, должно быть, родные и друзья. Все они улыбались, приветствовали прохожих.

Свадьба…

У них были такие ясные лица, что мне тут же стало и радостно за них, и горько за себя. Я малодушно отвернулась. Мне подумалось о том, каково это – быть влюбленной, и о том, что я никогда не переживу подобного. Белые с золотом одежды невесты были полной противоположностью моей рясе…

– Как же они счастливы! – промолвила сестра Акилина с понятной мне завистью. – Я бы тоже хотела так.

– Да, бедняжки мы, – печально добавила другая сестра.

– Ну, если бы я все же вышла замуж, мой жених был бы самым красивым, – мечтательно протянула сестра Касиния. – Высоким, с голубыми глазами. Как чистое небо.

– Да, и с золотыми волосами, чтоб светились на солнце, – подхватила другая, смеясь. Ее смех был что звон колокольчика.

И все, остановить это стало уже невозможно.

– Мой был бы певец.

– А мой – художник!

Воевода Грай едва сохранял спокойствие. Он покосился на девушек и, откашлявшись, произнес:

– Неплохие мечты, но разве ваши придуманные женихи не должны уметь сражаться?

Акилина, дерзко вскинув подбородок, ответила:

– На себя-то не намекайте!

У воеводы от такого обращения чуть не задергался глаз.

В это время матушка вернулась, держа в руках полный мешочек. Она посмотрела на нас, затем на мужчину:

– Что это тут происходит? Ничего не куплено. Разве вы не смогли проследить за дисциплиной, воевода Грай?

– Ваши монашки хуже войска, матушка. Те и то праведнее.

Сестры переглянулись и в один голос запели:

– Матушка, а вы бы за кого вышли замуж, если бы не стали монахиней?

– Что еще за вопросы? – ахнув, спросила та. Будто это был самый непристойный вопрос, который ей когда-либо задавали.

– Нам встретилась свадьба!

Матушка Василисса неодобрительно цокнула языком.

– Ох, зря я вас сюда привела… – расстроилась она. – Не сравнивайте себя с невестой. Единицам так везет.

Большинство обманут, а это больно, так что радуйтесь, что вам подобное не угрожает. Ну-ка, купите быстренько, что я просила. И уходим. Насмотрелись уже, родимые, на год вперед.

Я взглянула на возвышающийся над городом замок и внутренне с ней согласилась. Появление свадьбы лишь разрушило мою сказку, оставило тяжесть. Лучше бы я никогда такого не видела. Сидела бы в серых стенах да душу себе не травила. Раз уж у меня все равно никогда не было выбора…

Я вздохнула и сказала себе: будь же благодарной, Мирия! Еще недавно у тебя не было ни любимых сестер, ни доброй матушки. Ну и что, что все вы заперты. Но они не слишком страдают, они даже сохранили способность мечтать.

И мне захотелось поддержать матушку, которая уже вышла из возраста надежд и, должно быть, смотрела на свою судьбу особенно печально:

– Нам не нужны свадьбы, сестры, – тихо сказала я. – У нас уже есть семья.

Когда наша процессия вернулась в замок, все сразу же ощутили царившее в нем густое беспокойство. Нас встретил какой-то человек.

– Главный лекарь? – встревоженно спросила матушка. – Что такое? Вы нас искали?

– Сбился с ног, – выдохнул тот. – Куда вы подевались? Вы должны быть всегда под рукой. Князю срочно нужна монахиня.

– Но ведь последний обряд был только вчера… – удивилась матушка. – Мы позволили себе отлучиться, поскольку не ожидали нового так рано.

– У Князя внезапный приступ. Вероятно, нервное напряжение спровоцировало острое ухудшение состояния… Ему всю ночь было худо – бред, лихорадка. Он требует определенную монахиню. Ему нужна некая «любопытная сестра».

Я почувствовала, как вспотели ладони. «Любопытная»… Конечно, он имел в виду меня. Меня охватила смесь страха и внезапной гордости.

– Пойдемте, – просто сказала я.

– Опять сестра Мирия?! – воскликнула матушка. – Но она лечила его только вчера. Это слишком скоро, так нельзя. Я не позволю…

Лекарь резко перебил ее:

– Неужели вы не понимаете? Князю сейчас лучше не перечить. Он не в себе. В таком состоянии он невероятно упрям и скор на расправу. За последнее время у нас уже случилось одно убийство и еще одно покушение. Давайте обойдемся без новых жертв.

Мое сердце забилось чаще. Еще одно покушение?.. Пока нас не было, Князь снова напал на кого-то?

– Все в порядке, матушка, – торопливо заявила я, стараясь скрыть от нее собственный страх. – Мне не так уж и плохо.

Она повернулась ко мне, и сквозь покрывало я ощутила ее настороженность.

– Дитя… – начала она, но затем остановилась, словно подбирая слова. – Ступай. Но после ты объяснишь мне, что происходит.