Слепой странник

Глава 1. Планета, играющая в прятки

Великие открытия порой заканчиваются непоправимыми трагедиями. Эту горькую истину руководитель научно-экспедиционной группы Приуральского Центра по исследованию космоса Евгений Михайлович Северянин осознал в ту минуту, когда корабль «Вепрь» исчез с экранов всех мониторов.

Остальные члены группы, не участвовавшие в экспедиции, ещё не успели прийти в себя от шока, как в Центр прибыл господин Чернявцев — главный наблюдатель и один из представителей Международной организации космических исследований.

Это событие само по себе было из ряда вон выходящим. Главные наблюдатели никогда не утруждали себя разъездами по подведомственным учреждениям. Должно было произойти нечто безмерно радостное или, наоборот, катастрофическое, чтобы заставить их лично засвидетельствовать почтение своим подчинённым. На сей раз радоваться повода не нашлось: команда «Вепря», состоявшая из семи человек, бесследно сгинула в глубинах Вселенной, и найти её теперь не представлялось возможным.

После случившегося не прошло и часа, а Северянин уже сидел в своём кабинете лицом к лицу со спешно прибывшим в Центр господином Чернявцевым и мрачно следил за тем, как по поверхности стола прыгает беспечный солнечный зайчик. Северянин и сам в этот момент был бы счастлив обернуться зайчиком и улизнуть прямо из-под носа разъярённого главного наблюдателя.

— Да вы хотя бы понимаете, ЧТО вы натворили?! — нависая над столом, словно гигантская чёрная скала над морем, вопил Чернявцев. — Это же чёрт его знает что! Сколько вы наблюдали эту планету? День? Два?

Тридцать шесть часов, пробормотал понурый Северянин в воротник пиджака, в котором ему становилось всё теснее и жарче.

— Так какого лешего вы нарушили Устав и послали туда экспедицию раньше, чем истекли положенные трое суток?!

— Простите, господин главный наблюдатель, но в Уставе записано, что выжидать трое суток не обязательно, если получена информация минимум с двух зондов, запущенных на новую планету, и командой приняты все меры предосторожности.

— А-а! Так, значит, вы приняли все меры предосторожности! — едко поддел Северянина Чернявцев. — В таком случае скажите, где ваша экспедиция? Не знаете? Тогда как у вас хватает совести говорить о принятых мерах! Ладно, — оборвал он самого себя, — давайте, рассказывайте по порядку, что случилось, а то у меня голова кругом от вашего сумбура. Может, сейчас вместе придумаем что-нибудь, чтобы спасти ребят.

Северянин подавленно вздохнул. Он отлично понимал, что надежда на спасение «Вепря» более чем просто призрачна. Скорее всего, её вовсе не существует.

Эта непонятная планета ни с того ни с сего обнаружилась возле бета-Возничего. Просто взялась из ниоткуда и повисла рядом с остальными своими соседками, будто всегда тут и была. В три часа двадцать одну минуту ее появление зафиксировал один из членов группы Северянина Пётр Лигов, ожидавший прохождения двух комет в опасной близости от четвёртой планеты бета-Возничего.

— Ребята, тут непорядок! — удивлённо воскликнул он, отходя от экрана монитора. — У моей звезды появился лишний спутник.

Сначала все дружно рассмеялись, решив, что Петя, как всегда, хохмит. Однако через минуту двадцать два человека, затаив дыхание, столпились возле лиговского монитора и, тыкая пальцами в сияющий жемчужным светом шарик, спрашивали друг у друга:

— Что это такое?

Ответа никто не знал.

Ещё несколько часов назад у бета-Возничего было двенадцать планет, а теперь откуда-то взялась тринадцатая, да ещё такая красавица, просто загляденье.

— А может у нас с аппаратурой что-то не того? — осторожно предположил Дима Таранченков. — Давайте пошлём запрос в другие Космологические Центры насчёт этой планетки?

Предложение показалось всем вполне разумным. Запрос был отправлен, и приблизительно через час начали приходить ответы. Они были примерно следующего содержания:

— Да, мы тоже наблюдаем тринадцатую планету возле бета-Возничего, которой раньше там не было. Право открытия принадлежит вашему Центру.

Когда пришел первый подобный ответ, группа Северянина не поверила собственному счастью. Но потом был получен другой, третий, ещё и ещё. Возможно, даже если бы Приуральский Центр обнаружил новую звезду где-нибудь в миллионе световых лет от Солнца, это открытие вряд ли показалось бы всем таким уж уникальным. За всё время существования Центров каждый день обнаруживалось нечто новое — комета, астероид, планета, звезда, сверхновая где-нибудь в необозримых далях. Но здесь, в хорошо изученной, как думалось, части небесной сферы, внезапное открытие неизвестной планеты произвело эффект разорвавшейся бомбы.

У Северянина дрожали руки от нервного нетерпения, когда нажатием кнопки на пульте он на исходе первых суток наблюдения послал зонд к загадочной красавице. Мониторы Центра не обладали достаточным разрешением, чтобы дать необходимую информацию о ландшафте планеты, тем более не могли показать состав почвы, атмосферы, наличие воды. Кроме того, зонды обладали немаловажным преимуществом не только по сравнению с мониторами, но и с космическими кораблями тоже. Зонды гораздо эффективнее использовали лазейки пространства-времени. Если бы не этот освоенный всего пятьдесят лет назад фокус, вряд ли изучение космоса продвигалось бы вперёд столь быстрыми темпами.

Здесь необходимо сделать небольшой экскурс в те годы, когда был построен первый си-прибор, позволяющий пользоваться этими лазейками.

За открытие возможности передвигаться в пространстве быстрее скорости света благодарить надо было некоего Хохлова Георгия Степановича, рабочего, уволенного с завода по производству радиодеталей за несоответствие занимаемой должности. Именно он через полгода после увольнения ухитрился запатентовать изобретение, навеки обессмертившее его имя. Никто не мог понять, каким образом человеку, никогда не отличавшемуся выдающимися интеллектуальными способностями, удалось совершить переворот в ракетостроении.

А врачи, проводившие вскрытие тела Хохлова, скончавшегося при загадочных обстоятельствах спустя три месяца после получения патента, так и не сумели определить причину его смерти. Однако горевать о Георгии Степановиче было некому, поэтому о его кончине вскоре забыли. Потомкам осталось на память уникальное изобретение.

Именно с тех пор передвижение кораблей и зондов стало осуществляться путем создания «си-точек», или, как их называли между собой астронавты, «тоннелей» в пространстве. Аппарат входил в си-точку (или, по выражению астронавтов, «буравил тоннель»), а выйти мог теоретически где угодно. Это не имело значения. Другое дело, что на практике отчего-то получалось не «где угодно», а в радиусе примерно восьми парсеков или 25,6 световых лет от места входа.

Почему практика существенно отличалась от теории, ученые понять так и не смогли. Точно так же, как не понимали, куда исчезают все живые существа, находящиеся на борту корабля, если тот проходит девять си-точек в минуту.

За раскрытие этой загадки Объединение Космоцентра четыре года назад даже назначило весьма ощутимую премию, но до сих пор не нашлось гения, которому удалось бы объяснить «тайну девятого тоннеля».

Таким образом, скорость всех космических кораблей мира ограничивалась восемью си-точками в минуту.

Зонды, как уже упоминалось выше, выгодно отличались от кораблей астронавтов. Они могли достигать скорости тридцать две си-точки в минуту (32 М-РС). Если зонд ухитрялся «выжать» тридцать три, то эта точка становилась последней в его жизни.

Не менее ощутимая премия была обещана тому, кто сумеет преодолеть ограничение в скорости передвижения зондов, но опять-таки вариантов не нашлось. Стали появляться первые заявления от учёных, что скорость 32 М-РС является предельной, однако их противники язвительно парировали: когда-то скорость света считалась предельной, пока не были открыты си-точки.

— Тогда объясните нам внятно, что такое эти ваши точки? — надсаживались первые.

— Мы не знаем точно, но в принципе…

— В таком случае заткнитесь! — и на этом все споры обычно заканчивались, не приведя ни к какому положительному результату.

Да, вся проблема учёных проистекала именно из абсолютного незнания, какова физическая природа загадочных «тоннелей».

Вопросов было слишком много. Каким образом си-приборы помогают держать связь между Землёй и астронавтами в режиме реального времени? Почему сигнал обычно не теряется, как бы далеко в космос ни ушёл корабль и на какой планете бы ни приземлился? Почему экспедиции и зонды возвращаются назад всегда даже быстрее, чем рассчитывает земной компьютер, хотя такого быть не должно? Будто закон замедления времени возле планет большой массы в случае применения на корабле си-прибора начинает действовать в обратную сторону.

В общем, Хохлов хорошо умел держать язык за зубами. После его смерти, разумеется, нашлось немало желающих порыться в бумагах покойного. Однако среди записей не обнаружилось ничего, кроме черновиков чертежей и пояснений по сборке и использованию зондов и кораблей.

Ни малейшего намека на то, каким образом автор сделал своё открытие, на чём основывался, создавая чертежи. Как говорится, умер и унёс тайну с собой в могилу…

И надо сказать, если бы «Вепрь» попал по несчастливому стечению обстоятельств именно в злополучный «девятый тоннель» или в «тридцать третий» из-за сбоя в работе бортового компьютера или по другой причине, то Чернявцев бы не поднял такого шума. Однако с экспедицией случилась ещё более невероятная вещь.

Менее, чем через полчаса после выхода на орбиту Земли и переключения в режим «си-прибора», зонд группы Северянина достиг цели, а ещё через шесть часов вернулся, доставив в Центр следующие данные: атмосфера неизвестной планеты родственна земной, только в ней содержалось на 0,06 % больше кислорода, на 0,3 % больше водяных паров и на 0,12 % меньше азота. Вредные для организма человека примеси отсутствовали. Вода находилась в жидком и газообразном состояниях. Температура воздуха…

Тут у Димы, зачитывавшего вслух расшифровку, глаза на лоб полезли:

— 26,5 градусов по Цельсию на всей поверхности… На всей?!

— Но это противоречит законам физики, — побледнел Северянин. — Наверное, зонд был неисправен!

— Очень вряд ли, — возразила Светлана, ещё один член их группы. — И вы сами это понимаете.

— Как же тогда объяснить эту нелепицу? — скептически хмыкнул Северянин, махнув рукой в сторону расшифровки.

— Сейчас увидим, — туманно отозвалась девушка, хотя сама уже готова была поверить в поломку аппарата.

— Данные о составе почвы, — начал говорить Дмитрий и вновь умолк.

— Что там? — торопили его другие.

— Сами смотрите. Судя по всему, это чрезвычайно питательная белково-углеводная масса, которая даст сто очков форы нашим лучшим чернозёмам. На этой планете даже засохшая палка начнет по пять урожаев в год приносить.

— Невероятно! — выдохнул кто-то.

— Зонд был неисправен! — упрямо продолжал твердить Северянин.

За двадцать шесть лет работы он сталкивался со многими странностями. Но не с такими, как эта самовозродившаяся из пустоты планета с одинаковой температурой на всей поверхности!

— И ещё одно, — голосом, говорившим: «А вот и гвоздь программы!» — добавил Дима. — Судя по расшифровке, там не только вечное лето, но и вечный полдень!

— Я немедленно посылаю второй зонд, чтобы сделать снимки ландшафта! — воскликнул Северянин. — Такого не только я, но и, думаю, вообще никто за всю свою жизнь не видел. Вечный полдень, — повторил он про себя, встряхнув головой. — С ума сойти!

Однако когда группа Северянина получила снимки со второго зонда, вокруг скромной планетки поднялся невоообразимый шум. Северянин призывал членов группы пока не разглашать полученную информацию, но она каким-то образом разлетелась по другим Центрам в мгновение ока.

Вне всякого сомнения нетронутые уголки природы Земли поражали воображение: огромные водопады, живописные горы и пещеры, но то, что зафиксировал зонд на той неизвестной планете, превосходило все возможные ожидания.

На первом фото оказалось горное озеро с ярко-фиолетовой водой, словно светившейся изнутри, а на его поверхности и вдоль берегов росли крупные алые, белые, лиловые, васильковые цветы, такие крупные, что в их бутонах мог бы легко скрыться пятилетний ребенок.

На втором фото была запечатлена равнина, сплошь золотисто-персиковая… от крыльев бабочек, порхавших с цветка на цветок. Вокруг располагался странный лес: деревья с синей хвоей, цветущие словно магнолии, только бутоны на их ветвях были не белыми, а небесно-голубыми.

Северянин перебирал фотографии, и руки его тряслись всё сильнее. Солнечно-оранжевые водопады, растения, отцветающие и дающие плоды буквально на глазах, изумительной красоты фауна… И существование всего этого мира совершенно противоречило законам физики, химии и биологии!

— Что это? Золотой олень? Жар-птица? Белые пантеры, которые пасутся вместе с антилопами? — отбрасывая в сторону один снимок за другим, бормотал себе под нос Северянин. — Побери вас лихоманка! — смачно выругался он. — Мы где, в сказке или в реальности?

И вот тогда Дима Таранченков, Светлана, Юля и ещё четверо ребят заявили, что не будут ждать продолжения исследований, а сразу отправятся на «Вепре» в неизведанный рай.

— Некоторая доля риска придаст путешествию пикантность, — засмеялась Светлана, задорно блестя глазами.

— Какой же здесь риск? — возразил ей Дима. — Вы все видели фото: никаких опасных для жизни человека животных и насекомых, судя по показаниям зонда, там нет. Это просто будет увлекательный уик-энд.

Вся группа поддержала его речь одобрительным гудением.

— Тем более «Вепрь» — один из лучших кораблей в Центре, — продолжал Дима. — Из стольких передряг он вынес нас невредимыми! А на этой сказочной планете, что страшного может произойти?

Северянин, как руководитель, мог запретить им лететь, но у него тогда не возникло абсолютно никаких дурных предчувствий. В самом деле, что плохого могло произойти с опытнейшей группой исследователей в таком раю? Пусть ребята отправляются, познакомятся с этой красавицей поближе, впечатлениями поделятся…

«Вепрь» стартовал через тридцать шесть часов тридцать девять минут после того, как была обнаружена новая планета, и уже к концу дня Северянин получил сообщение «Вепря» на свой монитор:

— Мы на месте, садимся!

— Садитесь. С Богом! — как всегда в таких случаях ответил их руководитель.

«Вепрь» вошёл в верхние слои атмосферы, и в тот же самый момент тринадцатая планета возле бета-Возничего пропала с экранов мониторов вместе с экспедицией, совершавшей посадку на её поверхность.

Словом, звезда осталась с двенадцатью спутниками, как ей и положено быть, а загадочная планета, будто хищная росянка, поглотив семерых человек и корабль, исчезла, по всей видимости, уже навсегда.

— И что вы теперь намереваетесь делать? — мрачно спросил Чернявцев, внимательнейшим образом выслушав монолог Северянина.

— Не знаю, господин главный наблюдатель, — подавленно отозвался тот.

Чернявцев некоторое время молчал, затем сухо обронил:

— Соберите всю команду в конференц-зале. Может, хоть у кого-то появятся здравые предложения?

Члены группы начали подтягиваться в условленное место спустя пять минут после вызова. Лица всех были бледными и растерянными. Они работали вместе уже несколько лет и относились друг к другу, словно члены одной семьи.

Дождавшись, пока все собрались, Чернявцев медленно обвёл взглядом оставшихся в команде пятнадцать человек, после чего тихо спросил, не вдаваясь в пространные объяснения:

— Итак, что вы думаете предпринять для спасения ваших товарищей?

В зале царило гробовое молчание. Кто-то судорожно кашлянул, но тут же испуганно зажал себе рот рукой и умолк. Северянин, стоявший позади главного наблюдателя, явно не знал, куда девать глаза. Он то поднимал их к потолку, то с завидным упорством принимался сверлить взглядом пол, то устремлял напряжённый взор за окно, и всё время, не переставая, вздыхал.

— Пока ещё что-то можно сделать, я думаю, — вновь заговорил Чернявцев, не дождавшись ответа. — Информация не успела просочиться дальше моего монитора… хотя я не очень в этом уверен, — прибавил он несколько секунд спустя. — Но чем больше времени проходит, тем меньше шансов вытащить их живыми! — выкрикнул он со злостью. — Вам что, всем наплевать?!

На этот раз в зале поднялась одна-единственная рука.

— Слушаю, — холодно бросил Чернявцев в сторону желающего выступить.

С кресла поднялся худой парень лет двадцати с крупными веснушками на узком лице.

— По-моему, только один спасатель мог бы попытаться вытащить ребят с той подлой планеты, которой вдруг взбрело на ум поиграть с нами в прятки!

— Уж не ты ли? — послышался сбоку ехидный шёпот соседки.

— Нет, правда! — отмахнувшись от неё, продолжал парень. — И вы его все знаете! — обернулся он лицом к залу.

Ты имеешь в виду, задумчиво начал Чернявцев, но не договорил.

— Да, господин главный наблюдатель! Я имею в виду Маркова.

— Безумие! — невольно буркнул, стоявший рядом с Чернявцевым Северянин, прекращая любоваться летним пейзажем через окно.

— Почему? — обиделся парень.

— Потому что это бессмысленно, Алексей! Марков, конечно, лучший спасатель, но он же не Господь Бог. Одно дело вытаскивать людей из абсолютно отчаянных ситуаций, с планет, кишащих вирусными инфекциями или опасными животными. Но как ему удастся разыскать команду на планете, которой больше даже не существует?

— Да уж, предложение в самом деле безумное, — заговорил тут Чернявцев, переварив, наконец, сказанное Алексеем. — Однако на настоящий момент оно единственное, и, похоже, других не поступит. А посему выбора у нас нет. Если не поможет Марков — не поможет никто! — он хмуро посмотрел на Северянина.

Тот вполне понял, чем вызвано лимонно-кислое выражение лица главного наблюдателя. Чернявцев являлся представителем Международной организации космических исследований, или, иначе говоря, Объединения Космоцентра, а, значит, стоило только органам его слуха воспринять словосочетание «спасатель Марков», у главного наблюдателя моментально начинался острый аллергический приступ.

В своё время Марков сыграл роль кости, застрявшей поперёк горла у всего руководства Объединения. И, надо заметить, размер кости оказался настолько огромным, что о ней не забыли даже спустя пятнадцать лет.

И тогда, и теперь все спасатели состояли в ассоциациях, которые дробились на команды, а, те в свою очередь, подразделялись на группы. Иерархия была примерно той же, что в научно-экспедиционных и научно-исследовательских центрах регионов.

Космические корабли выдавались ассоциациям только по решению Объединения Космоцентра в количестве, равном количеству групп, плюс один-два на случай непредвиденных обстоятельств.

Марков оставался единственным в мире независимым спасателем со своим собственным космическим кораблем, причём этот корабль принадлежал Маркову на законном основании. У спасателя имелась бумага, подписанная членами Объединения, о передаче аппарата в частную собственность Маркову Владимиру Сергеевичу.

Разумеется, логично было поинтересоваться, с какой радости Объединение проявило в отношении отдельной, ничем не примечательной персоны столь необыкновенную щедрость? Тем более, что качественные корабли на си-приборах строились долго, стоили дорого, а разбивались во время экспедиционных и спасательских вылазок чрезвычайно часто, следовательно, личный аппарат был непозволительной роскошью для простого смертного.

Но корабль Маркова работал не на си-приборе, кроме того, обладал уникальным искусственным интеллектом: тот воспринимал и обрабатывал не только информацию, но и откликался на эмоции. И вообще аппарат этот был не земного происхождения. Пятнадцать лет назад Марков привёл его с плохо исследованной планеты из области Крабовидной туманности. Тогда юноша работал рядовым спасателем в группе Роджера Хеллмана.

Официально считалось, что группа Хеллмана полностью погибла в 2063 году на Красных Хребтах во время операции по спасению пропавшей тогда экспедиции «Стрела-4». Однако из засекреченных документов следовало, что один из членов группы вернулся на Землю живым и невредимым, да вдобавок привёл с собой неопознанный космический корабль, работавший от неизвестного источника энергии.

Аппарат развивал немыслимую скорость. Вопреки всем ограничениям, он легко проходил за одну минуту восемьдесят си-точек и никуда не исчезал, в отличие от построенных на Земле си-кораблей. Он пожирал парсеки, как голодный итальянец макаронины.

Разумеется, первоначальный план Объединения Космоцентра в отношении корабля был прост, как всё гениальное. Недолго думая, руководство изъяло аппарат в свою пользу. Марков пытался сопротивляться, но, конечно же, до его мнения никому не было дела.

Корабль поставили в специальный ангар и начали обследовать. Пытались войти в контакт с искусственным интеллектом, исследовали лучом, брали кусочек обшивки на лабораторный анализ, чтобы понять, из чего изготовлен аппарат, но попытки учёных что-то обнаружить с треском провалились.

По всем данным корабль просто не существовал. Отчего-то ни один прибор не фиксировал его присутствие, и столь же упорно его не брали химический и радиационный анализы.

«Ладно, Бог с ним, — решило руководство. — Второй такой мы не сделаем, но этот, по крайней мере, наш! Используем его по назначению».

Лучшие астронавты мира должны были стать первой командой загадочного корабля. Их отбирало Объединение по строжайшему конкурсу. Наконец, пятеро человек, удовлетворявших всем предъявленным требованиям, были приняты.

Торжественный момент первого запуска настал. Корабль вывезли на стартовую площадку космодрома. Команда поднялась по трапу ко входу в аппарат, как вдруг прямо перед их носом люк сам собой задвинулся, и раздался вежливый женский голос из динамиков:

— Я требую, чтобы вы прошли процедуру идентификации. Положите вашу ладонь в углубление на левой панели. Повторяю: положите вашу ладонь в углубление на левой панели.

Произошла заминка. Пока корабль стоял в ангаре, сотни учёных и лаборантов беспрепятственно входили в него и выходили, и никогда от них не требовали идентификации. Пожав плечами, первый из подошедших к аппарату астронавтов положил ладонь в углубление.

Алая полоса ощутимо прижгла его руку, оставив длинный тёмно-розовый след на коже. Мужчина вскрикнул и отдёрнул ладонь.

— Извините, — всё так же вежливо продолжал звучать голос из динамиков. — Вы НЕ идентифицированы. До свидания.

Говорят, в этот миг астронавт, слывший за одного из самых высокоинтеллектуальных и хорошо воспитанных людей в стране, вдруг выпалил короткую, но ёмкую фразу, навсегда испортившую его имидж. Однако минутой позже ту же фразу невольно повторили и четверо остальных кандидатов, после чего имидж астронавта был частично восстановлен в глазах окружающих.

Старт безнадёжно и бездарно сорвался.

Тут-то Объединение Космоцентра и вспомнило о том единственном, кто заставил этот странный корабль взлететь в своё время. И даже не только взлететь, но и благополучно приземлиться.

В квартире, где жил Марков, беспрерывно начал звонить телефон. Причём не новый, с видеосвязью, а старого образца, по которому невозможно определить личность звонящего. Из трубки неслись страшные угрозы в ответ на спокойные заявления спасателя, что он понятия не имеет, с чего вдруг корабль перестал «слушаться». А потом этот нахал вдруг заявил:

— Если он вас не слушается, то зачем он вам? Отдайте его мне, а то он там у вас скоро от неиспользования заржавеет.

За одну только неделю Маркову пообещали, что его лишат лицензии, карточки-ключа и путеводителя и в заключение проорали следующее:

— Ты, сволочь, ещё нас вспомнишь!!!

Марков просто тихо положил трубку, таким образом, дав понять, что его позиция в данном вопросе несмотря ни на что не претерпела существенных изменений.

А еще через неделю Объединение вызвало парня к себе, и там ему молча швырнули в лицо документ о передаче аппарата в частную собственность. Спасатель так же молча взял документ и поехал осматривать выделенный ему ангар…

С тех пор для Объединения Марков стал аутсайдером. Его ненавидели и боялись, но перейти дорогу не решались.

Однако спасатель не ошибся в своих расчётах. Получив в собственность лучший по маневренности и другим параметрам корабль, он фактически обеспечил себя постоянной работой на всю оставшуюся жизнь.

Центры всего мира постоянно сталкивались с серьёзными проблемами при освоении космоса, и, когда дела оказывались плохи, они нанимали Маркова. За пятнадцать лет на его счету уже было более трёх тысяч спасённых людей, вытащенных в последний момент с таких кошмарных планет, что в больном бреду не привидятся. Сам же Марков представлялся окружающим чуть ли не бессмертным после всех этих немыслимых вылазок.

Однако Марков знал, что за ним до сих пор следят, пытаясь проникнуть в тайну его умения управляться с иноземным аппаратом. И если бы однажды вдруг Объединению это удалось, для спасателя тот день стал бы последним…

— У нас нет другого выбора, — повторил Чернявцев, за какую-то долю секунды вновь припомнив всю историю Маркова. — Я бы не связывался с этим парнем никогда, но делать нечего, — он хмуро посмотрел на Северянина. — Найдите его и попросите о помощи. Если он вернёт команду «Вепря», может претендовать на… хорошую сумму. Даю слово, — и пошёл к выходу из зала, даже забыв попрощаться.

— Простите, господин главный наблюдатель, — услышал он за спиной голос Алексея. — Можно один вопрос?

— Да, пожалуйста, — оглянулся Чернявцев.

— Я несколько раз сталкивался с Марковым, когда мне приходилось бывать в других Центрах. Он вполне нормальный парень! За что вы все не любите его?

— Он не человек. Этого достаточно, — сухо прокомментировал Чернявцев и, попрощавшись с собравшимися, вышел.

Некоторое время в зале царило гнетущее молчание, как и в начале собрания. Потом раздался тихий голос Северянина:

— Что ж, друзья… Попробуем связаться с Марковым.