След оборотня

Глава 7

Когда сэр Лэльдо, эсквайр, и его «друзья человека» возвращались в отведенные им апартаменты, Лэса и уроборос, уже пришедшие в себя после легкого отравления табачным дымом, от души веселились, предлагая молодому эливенеру завтра же купить для них ошейники и поводки, как то советовали ему многие из благородных сэров. Правда, веселились они на самых узких ментальных волнах, поскольку уже поняли: лисица Нат подслушивает все разговоры в доме. Зачем ей это было нужно, еще предстояло выяснить.

Выпив две рюмки портвейна, оказавшегося очень крепким вином, брат Лэльдо чувствовал себя не слишком уверенно. У него слегка кружилась голова, а ноги вели себя как-то странно, то и дело запинаясь о ковры, устилавшие все коридоры дома. Конечно, и степная охотница, и уроженец Карпат отлично видели это, и оттого веселились еще сильнее.

Роберт, молча шагавший впереди компании, делал вид, что ничего не замечает. Сэр Лэльдо вправе был вести себя, как ему вздумается. Дело слуги — выполнять приказы, а не обсуждать благородных господ.

Постель для эсквайра была уже приготовлена, ванна наполнена горячей водой с душистой мыльной пеной, на столике возле кровати стояли зажженная лампа, накрытый белоснежной салфеткой кувшин с каким-то питьем, стеклянный стакан и тарелка с фруктами. «Друзьям человека» чьи-то заботливые руки принесли большую миску мяса и овощей и две миски поменьше, наполненные свежим молоком. При виде молока Лэса радостно взвизгнула, а малыш Дзз засмеялся:

— Повезло тебе, двойная порция достанется!

Сам он, как всегда, поужинал собственным хвостом.

Не понимая, зачем принимать ванну через несколько часов после предыдущей, если ты не работал и не воевал, брат Лэльдо просто-напросто выпустил воду и умылся холодной водой. Это помогло ему справиться с воздействием портвейна.

Но вот наконец трое друзей устроились на широкой, закрытой со всех сторон пышным пологом кровати, предназначенной для отдыха сэра Лэльдо, и принялись обсуждать то, что узнали за прошедший вечер. Выходившее в сад окно они на всякий случай закрыли поплотнее, хотя, конечно, стекла не могли помешать тому, кто способен подслушивать чужую мысль.

Говорили они в самом узком диапазоне ментального обмена.

— Но кто же запускает эти смерчи? — задумчиво произнесла иир'ова. — Половина «любимцев» местных жителей попала в лес именно таким образом из разных мест, довольно-таки отдаленных от Англии… но кому это нужно? И зачем, главное — зачем?

— Если бы нам удалось уловить момент рождения очередного смерча, — вздохнул молодой эливенер, — все стало бы ясно.

— Можем подождать, — предложил уроборос. — Куда нам спешить-то? Они же говорили, что в последнее время смерчи участились, едва ли не по два раза в месяц бушуют. Хорошо еще, что дальше леса почему-то не движутся.

— Тоже, кстати, загадка, — хмыкнула степная колдунья. — Почему это так?

— Ну, в лесу могут быть какие-то особые поля, разрушающие смерчи, — решил брат Лэльдо. — Магнитные, электрические… да мало ли что!

— Но мы же ничего подобного не заметили! — возразила кошка.

— Мы не обращали на это особого внимания, — напомнил ей эливенер. — Если бы поискали — могли бы найти.

— А мне знаете что кажется? — передал уроборос. — Что тот или те, кто создает смерчи, вовсе не желает, чтобы они гасли над лесом. Мне кажется, это попытка разрушить здешние поселения, натворить бед… ну, а заодно забросить сюда каких-нибудь монстров. Только в основном пока что смерчам попадается не то, что надо. Наверное, мастерства не хватает бандитам. Или мешает то, что по другую сторону леса, сами знаете, ментальное пространство делится на полосы стабильности и нестабильности. Это вполне может отразиться на устойчивости воздушных столбов, особенно если они зарождаются на нестабильной полосе. Как только они выходят в районы здорового пространства — так и распадаются.

Двое путешественников всерьез задумались над идеей малыша Дзз. Что-то в ней безусловно было. Это следовало обмозговать и по возможности проверить. А для проверки, само собой, следовало задержаться в Англии на некоторое время. Дойдя в мыслях до этого пункта, брат Лэльдо спросил:

— А сколько, интересно, у нас денег, если считать по местным меркам? Мне не хотелось бы оставаться у сэра Дональда. Лучше снять дом в городе.

— Черт его знает, — пожала плечами Лэса и, спрыгнув с кровати, пошла искать заплечные мешки. Роберт сложил их вместе с булатными посохами в один из шкафов, стоявших вдоль стен.

Порывшись в наружных карманах мешков, иир'ова отыскала штук двадцать драгоценных камней. Тут были сапфиры, алмазы, рубины, александриты, изумруды и топазы. Друзья решили, что завтра возьмут с собой два-три камешка, чтобы продать ювелиру, а там видно будет. Обмана они не боялись — и вес, и качество камней уроборос определил без труда. Осталось выяснить, сколько они стоят в здешних краях, и на что может хватить вырученной суммы. Но это Лэльдо и кошка прочтут в уме ювелира…

— Меня еще кое-что смущает, — задумчиво передала иир'ова, когда с денежной темой было покончено. — Лисицы.

— А что в них не так? — удивился малыш Дзз. — Ну, кроме того, что они почему-то прикидываются животными?

— Не знаю, — развела руками степная колдунья. — Пока что не поняла. Но что-то в них чувствуется… неправильное.

— В каком смысле неправильное? — насторожился брат Лэльдо.

— Не знаю, — повторила иир'ова. — Никак не могу уловить. Ты бы сам этим занялся, Лэльдо.

— Но я не колдун! — возразил молодой эливенер. — И если их «неправильность» касается магии, ее можешь вычислить только ты!

— Я не знаю, чего она касается! — Лэса выглядела расстроенной. — Что-то не так — и все! Вот всеми печенками чую! Попробуй просмотреть их насквозь, а? На всякий случай.

— Попробую, как только Нат попадется мне на глаза, — согласился брат Лэльдо. — Мне, честно говоря, они тоже не понравились. Уж очень плотно закрываются, зачем? Боятся, что их слуги услышат?

— Ну, может быть, здесь как в Италии, — предположил уроборос. — Животные не должны обладать разумом?

— Ой, не похоже, — возразила иир'ова. — Ты же видел, как эти сэры относятся к слугам-телепатам… думаю, мыслящее животное их только позабавило бы, и все. Англичан ничем не прошибешь.

— Да ведь кто-то из них даже хвастался, что несколько его собак научились разговаривать с псарями! — вспомнил брат Лэльдо.

— Ну вот, тем более… нет, тут что-то другое, — решила иир'ова.

В конце концов друзья решили, что лучше не заниматься бесплодными гаданиями, а подождать день-другой и понаблюдать за лисами.

К тому же все очень устали. Пора было и на покой.

Лондон оказался городом не только огромным, но и чрезвычайно шумным. Но при этом он совсем не походил на большие города южных государств американского континента.

Это был город строгий, почти суровый. Массивные здания из серого и красновато-коричневого тесаного камня больше походили на бастионы, чем на обыкновенные жилые дома. Высокие узкие окна были забраны узорчатыми коваными решетками, но и этого англичанам почему-то казалось мало, и потому они навесили на каждое из окон еще и ставни из толстых досок, окованных железными полосами. «Ну и ну, — думал молодой эливенер, озирая улицы с высоты сиденья экипажа, — чего они так боятся? Грабителей тут нет, насколько я вчера понял, ураганы и штормы им тоже не грозят… от кого они защищаются?»

Но англичане, похоже, ни от кого в особенности не защищались. Просто они слишком буквально трактовали выражение «Мой дом — моя крепость».

Экипаж, предоставленный друзьям сэром Дональдом, въехал в город с восточной стороны. Здесь, насколько поняли друзья, обитали не самые бедные из англичан. Это был район, принадлежавший зажиточным ремесленникам и торговцам средней руки, и навстречу открытой коляске сэра Дональда, украшенной родовыми гербами на низких дверцах, то и дело встречались экипажи попроще, нарядные и явно дорогие, но без гербов. На самых окраинных улицах людей было немного, но чем ближе к центру продвигалась коляска, запряженная парой черно-белых лошадей с длинными шеями, тем люднее становилось вокруг. К сожалению, улицы при этом не становились шире, и в конце концов брат Лэльдо сказал сопровождавшему их дворецкому Бэрку:

— Я бы предпочел пойти пешком.

Ему надоело то, что лошади едва переставляют ноги по запруженной экипажами мостовой.

Лицо Бэрка вытянулось.

— Пешком, сэр?..

Важному управляющему совсем не хотелось пробиваться сквозь толпу на тротуарах. Но молодой эливенер настаивал на своем. Он уже знал, что такая прогулка ничуть не нарушает приличия. Во-первых, он прочитал это в уме самого Бэрка, а во-вторых, и глазами нетрудно было заметить на улицах множество очень хорошо одетых джентльменов в шляпах, похожих на печные трубы. К огромному сожалению брата Лэльдо, ему и самому пришлось натянуть на голову такую же чудовищно высокую шляпу, да еще и украшенную атласной лентой по тулье. Они с Лэсой то и дело переглядывались, умирая со смеху. Не так уж давно юный уроборос видел странный сон — что они идут по каменному городу, а вокруг — люди с печными трубами на головах. Ну вот, сбылось предвидение… Англичане называли эти кошмарные сооружения цилиндрами и страшно гордились тем, что цилиндр вправе носить только настоящий джентльмен. Какой-нибудь купец или мастеровой не осмелился бы водрузить на голову подобное чудо шляпного искусства. Ему это было не по чину.

Наконец Бэрк сдался и, приказав кучеру ехать к ювелирному магазину мистера Мозера, вышел из коляски. Брат Лэльдо выпрыгнул следом за ним, довольный, что может наконец немножко размять ноги, иир'ова и уроборос также не заставили себя ждать.

Степная красавица и уроженец Карпат произвели на улицах Лондона нечто вроде сенсации. Как ни сдержанны были англичане, как ни старались скрывать свои чувства, — все же друзья то и дело ловили на себе откровенно любопытные взгляды. Ну, лондонцев нетрудно было понять. Не каждый день в город забредают прекрасные двуногие кошки почти двухметрового роста, да еще в компании с чем-то вроде колючей полутораметровой гусеницы. И молодой эливенер видел, что мужчины с разноцветными печными трубами на головах искренне завидуют ему.

Чем ближе к центру города, тем выше становились дома, и в конце концов их мрачные трехэтажные громады полностью заслонили солнце. И если бы не небольшие площади, довольно часто раздвигавшие эти каменные стены, и крошечные скверики, обнесенные коваными решетками, горожане, пожалуй, вообще не видели бы настоящего дневного света. Но троих друзей больше всего озадачило то, что в центре каждой площади и каждого сквера обязательно рос банан с цветными плодами. И каждый такой банан обязательно был огорожен нарядной, тщательно начищенной решеткой. Дались им эти бананы, подумал эливенер, неужели ничего поинтереснее не нашли? Он мимоходом пошарил в умах прохожих, и обнаружил, что этот вид банана здесь называют «королевским деревом» и считают его плоды лекарством от абсолютно всех болезней. Да и вообще банан оказался для англичан чуть ли не священным растением, и это развеселило опытного целителя брата Лэльдо.

Нет, конечно, он вполне мог согласиться с тем, что плоды банана — отличная штука, но считать их панацеей?.. Впрочем, тут же подумал эливенер, надо бы исследовать эти пестрые плоды, вдруг в них и в самом деле есть что-то такое, чего нет в других бананах?

Но вот Бэрк, обогнув небольшой сквер, вывел процессию на довольно широкую улицу, далеко впереди вливавшуюся в площадь. На другой стороне улицы друзья увидели большие стеклянные витрины, занимавшие весь первый этаж здания прямо напротив них, а над ними — затейливую позолоченную вывеску: «Ювелирные изделия Мозера». Собственно, все первые этажи домов на этой улице были заняты под магазины, и брат Лэльдо усмехнулся, вспомнив, как их отряд, бывший тогда гораздо больше, очутился в итальянском городе Веллетри, и как всех их поразило гигантское фарфоровое блюдо, выставленное в одной из витрин.

Седовласый Бэрк, ловко лавируя между многочисленными экипажами, в одну минуту пересек мостовую, и трое друзей поспешили за ним, удивляясь проворству старого дворецкого. У него явно был немалый опыт хождения по городским улицам!

Когда все четверо собрались у витрины ювелирного магазина, брат Лэльдо попросил дворецкого:

— Подожди минутку, пожалуйста, я хочу сначала посмотреть. — И тут же на узкой волне обратился к уроборосу: — Оцени-ка наши камни, побыстрей!

— Уже, — весело откликнулся малыш Дзз. — Вон там, на синей подушечке, — два изумруда, похожие на твои, но не такой чистой воды. На каждом цена — двенадцать тысяч фунтов. Что бы это ни значило, твой изумруд стоит дороже. А рубин… ага, вон похожий… десять тысяч.

— Отлично, спасибо, малыш, — поблагодарил друга брат Лэльдо. — Интересно, что можно купить на такие деньги?

На этот вопрос ответила иир'ова, успевшая сбегать к витрине соседнего магазина.

— Все, что тебе вздумается. Это очень большая сумма.

— Очень хорошо!

И брат Лэльдо уверенно вошел в магазин.

…Через полчаса, выйдя от ювелира с объемистой кожаной сумкой, битком набитой банкнотами и золотом, брат Лэльдо с улыбкой покачал головой. Конечно, ювелир попытался надуть иностранца. Но, поняв, что имеет дело со знатоком, тут же дал настоящую цену за оба камня, не желая бросить тень на репутацию своей фирмы. Теперь на очереди было другое важное дело: снять подходящий дом для сэра Лэльдо, эсквайра, и его «друзей человека».

Заглянув в ум дворецкого, наверняка отлично знающего, что приличествует настоящему сэру, а что — нет, молодой эливенер понял, чего от него ожидают. Он должен жить в загородном доме с садом. И почему-то важным фактором, определяющим престиж джентльмена, являлись наличие в саду банана с разноцветными плодами, а в доме — огненно-рыжей лисицы.

Против банана брат Лэльдо ничего не имел. Но заводить лисицу ему совсем не хотелось. Прежде всего потому, что лисы были разумными существами. А второй причиной, само собой, являлась их скрытая враждебность к человеку.

Коляска уже ждала их возле тротуара, и седобородый Бэрк настойчиво предложил сэру Лэльдо сесть в нее и отправиться на поиск подходящего жилья.

Видя, что старик устал, эливенер согласился.

Лошади снова зацокали копытами по булыжной мостовой, увлекая коляску обратно в пригород.

Но выехать за пределы Лондона троим друзьям удалось не сразу.

Где-то впереди вдруг послышался ритмичный грохот множества барабанов, сопровождаемый звоном литавр и мелодичными звуками неизвестного брату Лэльдо инструмента… это было немного похоже на военный горн, но гораздо мягче. Все экипажи, ехавшие в ту же сторону, что и коляска с гостями сэра Дональда, сразу остановились. Многие из пассажиров поспешили выйти и почти бегом помчались вперед, туда, откуда раздавалась музыка, крича на ходу: «Королева, королева!». Трое друзей переглянулись.

— Что случилось? — спросил уроборос.

— Где-то впереди — королевский кортеж, — пожал плечами брат Лэльдо. — Что, малыш, хочешь посмотреть?

— Хочу, конечно! — с жаром откликнулся уроборос. — Я ни разу в жизни не видел ни одной королевы! У нас в Карпатах их не держат!

— Пошли! — бросила степная красавица, выпрыгивая из коляски.

— Бэрк, я, пожалуй, пойду взглянуть на вашу королеву, — сказал брат Лэльдо, открывая дверцу коляски со своей стороны. — Но ты можешь остаться здесь.

— О, что ты, сэр! — обиделся дворецкий. — Я тоже хочу увидеть нашу любимую Викки!

— Ну, дело твое.

И они всей компанией присоединились к взволнованной толпе.

Оказалось, что поперек той улочки, по которой они ехали, в двух кварталах впереди пролегает довольно широкая (по здешним меркам) магистраль. Толпы лондонцев теснились на тротуарах, но мостовая оставалась свободной. Впрочем, не сама по себе. Вдоль края тротуаров стояли здоровенные солдаты в очень странных, на взгляд путешественников, мундирах. На солдатах были черные, до блеска начищенные короткие сапоги, ярко-синие штаны в обтяжку, красные кафтаны с золотыми галунами и пуговицами, и в довершение всего на головах бедняжек возвышались огромные меховые шапки, похожие на темно-рыжие стоги сена. Портупеи из лакированной кожи, длинные сабли в украшенных эмалью ножнах, да еще и широкие кушаки в ослепительную черно-желтую клетку… ну и ну, подумал брат Лэльдо, их впору на поле ставить, гигантских скворцов распугивать.

Грохот и звон оркестра приближался, и троим друзьям ужасно хотелось заткнуть уши, но это было бы явным нарушением приличий. И вот наконец Лэльдо и кошка через головы толпы увидели начало шествия. Молодой эливенер, недолго думая, подхватил на руки уробороса, иначе малыш Дзз остался бы без развлечения.

Перед оркестром шел, пятясь задом наперед, человек в ярко-красной одежде с длинным жезлом в руке. На верхушке жезла красовался некий шар с прицепленным к нему пучком длинных волос. Человек взмахивал жезлом, задавая оркестру ритм.

Сами оркестранты были одеты в белое с золотом. Десять барабанщиков, шесть литаврщиков, а дальше — духовые инструменты. Брат Лэльдо с интересом присматривался к жарко горящим медным трубам, большим, непривычно изогнутым… и еще там было нечто вроде флейт…

— Как называются те маленькие инструменты, Бэрк? — во все горло заорал брат Лэльдо.

— Гобои и английские рожки, сэр! — проорал в ответ дворецкий.

Эливенер с трудом расслышал его.

А следом за грохочущим оркестром ехала огромная карета… она выглядела точь-в-точь, как банан!

— Ну, это уж слишком! — мысленно возмутилась степная охотница. — Они тут совсем свихнулись на этом фрукте!

— Ну, наверное, у них есть к тому какие-то причины, — предположил брат Лэльдо.

— Я что-то не понял, — встрял в их мысленный разговор уроборос. — Я слышал, они называют свою королеву красавицей. Ну… Лэльдо, как она на твой взгляд?

Эливенер только теперь обратил внимание на женщину, сидевшую в этой странной открытой карете. И поперхнулся от неожиданности.

Он увидел немолодую длинноносую даму, невероятно полную, в пышном черном платье со множеством оборок и в огненно-рыжем парике. В ушах, на шее и на пальцах Виктории сверкало огромное количество драгоценных камней в затейливых оправах. Королева дышала тяжело, то ли она страдала астмой, то ли просто мучилась от ожирения. Но при этом живые темно-карие глаза королевы светились незаурядным умом.

Королевский кортеж медленно продвигался вперед, и тем бы и закончилась встреча путешественников и уроженца Карпат с английской королевой, если бы по толпе не прокатился вдруг испуганный крик:

— Драконы!.. Драконы!..

Королевские гвардейцы уставились в небо, следуя взглядам толпы, — и схватились за сабли. Эливенер и кошка тоже посмотрели вверх — и тут же мысленно закричали:

— Детки! Детки! Сюда! Сиси! Мими! Додо! Мы здесь!

Над улицами Лондона парили три хищные ящера!

Друзья не заметили, что оглушительный оркестр умолк, что банановая карета королевы Виктории остановилась, им было не до того… да, похоже, и никто в толпе этого не заметил. Англичане с ужасом следили за снижавшимися драконами… и брат Лэльдо, спохватившись, закричал:

— Прошу вас, уважаемые, не пугайтесь, это просто мои друзья! Это мои домашние любимцы, только и всего!

По толпе пробежал изумленный ропот… и тут надо воздать должное британцам. Поняв, что угрозы их любимой королеве нет, они мгновенно взяли себя в руки и замерли, не спуская, правда, глаз с подозрительных «друзей человека». Вокруг молодого эливенера и его компании как бы само собой образовалось достаточно обширное свободное пространство, и хищные детки не замедлили спланировать к ногам брата Лэльдо.

Радостно колотя крыльями и клювами эливенера, иир'ову и даже уробороса, поспешно прижавшего к спине свои шипы, почти уже взрослые птенцы мысленно вопили:

— Ага, мы вас нашли! Ага, догнали! Вот мы! Вот как!

— Да почему же вы не откликнулись там, в лесу, когда мы вас звали? — с улыбкой спросил брат Лэльдо.

— Страшно! Звери! Большие! Мы испугались!

Иир'ова расхохоталась.

— Монстру ноги отгрызли, и хоть бы что, а собаки вас перепугали до полусмерти? Ну, детки, вы даете!

— Кричат! Страшные звери! Кушать хотим! Кушать!

— Ну, только не врите, что вы со вчерашнего дня не ели! — не поверил им брат Лэльдо.

Птенцы засмущались. Лэльдо и степная охотница без труда прочли в их умах перечень съеденного со вчерашнего полудня: лягушки, гигантские лесные мыши, полдюжины змей и так далее. Хищные детки поохотились на славу.

— Ну, впрочем, в городе и в самом деле вам вряд ли удастся самостоятельно подхарчиться, — усмехнулся брат Лэльдо. — Давайте так сделаем. Мы сейчас поедем дальше в экипаже, а вы полетите следом за нами, хорошо?

— Хорошо! Хорошо! — мысленно завопили детки, одновременно разевая во всю ширь огромные зубастые клювы и хрипло каркая.

Толпа, окружавшая иностранцев, шарахнулась в разные стороны.

— Летите, летите! — поторопила деток иир'ова. — А то вы весь город перепугаете!

Птервусы тут же послушно замахали перепончатыми крыльями и взлетели с места, стремительно набирая высоту.

Толпа завороженно задрала головы, следя за ящерами.

И в этот момент чья-то рука осторожно коснулась локтя молодого эливенера. Брат Лэльдо оглянулся.

Рядом с ним стоял представительный джентльмен в строгом темно-сером камзоле, аккуратно причесанный, с маленькой холеной бородкой и пышными пшеничными усами.

— Прости за бесцеремонность, сэр иностранец, — негромко сказал усатый, — но ее величество изъявила желание познакомиться с тобой. Если ты не против, она хотела бы также поближе рассмотреть твоих любимцев.

— О! — с искренним удивлением воскликнул брат Лэльдо. — Сама королева? Почту за честь…

И он следом за усатым пошел к банановой карете. «Любимцы», едва сдерживая смех, шагали следом. Толпа расступалась перед ними, люди провожали молодого эливенера завистливыми взглядами.

Ведь молодому иностранцу повезло так, как редко везло кому-то из благородных английских сэров!

Королева, внимательно глянув на каждого из троих друзей по очереди, кивнула им и жестом указала на места за своей спиной. Троица, поклонившись Виктории, так же молча забралась в длинную карету — и в то же мгновение снова загрохотали барабаны, зазвенели литавры… королевский кортеж двинулся дальше.

Разговаривать, пусть даже и мысленно, в таком шуме было почти невозможно, и потому трое друзей просто таращили глаза, рассматривая город и горожан, да время от времени внимательно изучая необъятную спину королевы Виктории и ее рыжий парик. Старушка Викки ни разу за время пути не обернулась к гостям, но когда брат Лэльдо попытался сунуться в королевские мысли, то наткнулся на плотный ментальный барьер. Вот это да, изумленно подумал молодой эливенер, старушка-то — телепат!

И не слабый! Как же это получается, гадал он, благородные сэры считают телепатию неприличной, а их собственная боготворимая королева владеет этим искусством, как какой-нибудь сапожник! Эту загадку следовало разгадать в самое ближайшее время.

Эливенер не сразу заметил, что на коленях королевы, полускрытая многочисленными оборками, свернулась клубочком рыжая лисица. Лисица не только держала постоянный и очень жесткий ментальный экран, как это делали все ее сородичи, она еще и выровняла, почти полностью сгладив, эмоциональный фон… то есть приложила все усилия к тому, чтобы ее сочли пустым местом. Это не понравилось брату Лэльдо, и он с максимальной осторожностью сообщил кошке и уроборосу о присутствии подозрительного существа. Но обсуждение темы пришлось, естественно, отложить на более подходящее время.

Кортеж торжественно продвигался вперед, хищные детки кружили в небе над каретой, светило солнце, дул свежий ветерок… и все было прекрасно в этом прекраснейшем из миров. А уж когда королевская банановая карета вкатила в широко распахнутые ворота и очутилась в огромном дворе перед величественным дворцом, трое друзей и вовсе решили, что желать им на сегодняшний день больше нечего. Королева привезла их в свой дом!

…Великолепный парк, больше смахивающий на тщательно ухоженный лес, тянулся на многие сотни метров. Дворец Вестминстер, над которым нависала башня с часами, уже исчез из виду, скрывшись за кронами огромных старых деревьев с корявыми стволами.

Но королева продолжала неторопливо шагать вперед по безупречно гладкой дорожке, с трудом переставляя отекшие ноги. Виктория молчала, и трое друзей, тащившиеся за ней следом, тоже помалкивали, соблюдая правила этикета (наскоро прочитанные в умах придворных).

Наконец за очередным поворотом тропинки открылась просторная солнечная поляна, в центре которой стояла большая нарядная беседка, сплошь увитая плетями винограда.

Золотистые гроздья зрелых ягод, выглядывавшие из темной листвы, сразу пробудили в эливенере зверский аппетит. Ведь они с друзьями завтракали так давно!

Виктория вдруг оглянулась, ее живые темно-карие глаза сверкнули весельем.

— Нам сейчас подадут чай, — сказала она низким, чуть хрипловатым голосом. — А что едят остальные?

Эливенер улыбнулся. Старушка Викки без малейших церемоний, истинно по-королевски, сунулась в его ум, и… расхохоталась.

— Понятно, — продолжила она. — Тебе — мясо. Лучше сырое, — она глянула на степную охотницу.

— А еще рыбу и молоко. А малышу… — и тут она снова закатилась хохотом. — Да ты у нас самоед! — сквозь смех выговорила королева. — Ну, чудеса!

Из-за беседки вышел важный седобородый джентльмен и, склонив голову, приблизился к королеве. Она распорядилась насчет чая и прочего, а потом добавила:

— И чтобы ни души на сто метров вокруг, понятно?

— Да, твое величество, — ответил седобородый и удалился.

Вскоре вереница слуг, нагруженных подносами, потянулась из-за деревьев к беседке. Круглый стол, стоявший в центре этого изящного сооружения, застелили роскошной парчовой скатертью и сплошь уставили блюдами, накрытыми высокими крышками. В центре стола водрузили корзину с разноцветными бананами. Затем были доставлены чайники и небольшая жаровня, полная горячих углей. А после этого слуги удалились, оставив королеву наедине с гостями.

— Ну, приступим, — весело сказала Виктория, усаживаясь в кресло во главе стола и жестом приглашая троих друзей занять места напротив нее.

Пока гости устраивались в мягких креслах с высокими спинками, ее величество небрежно сняла крышки с ближайших к ней блюд и отбросила их в сторону, на один из диванов, стоявших вдоль стен беседки. Обнаружив на одной из огромных тарелок куски свежего, сочащегося кровью мяса, Виктория сообщила:

— Это для зеленоглазой красотки.

Лэса не стала отказываться от угощения. Подтащив блюдо к себе поближе, она впилась острыми белыми клыками в самый аппетитный на ее взгляд кусок. Королева тем временем отыскала сырую рыбу и кувшин с молоком. Все это было поставлено рядом с иир'овой.

— Ну, а ты что любишь? — спросила Виктория брата Лэльдо. — Только не ври, что ты аскет! Все равно не поверю. Ты нормальный здоровый мужик.

Эливенер снова рассмеялся, вконец очарованный старушкой Викки.

— Я тоже люблю мясо, — сказал он, — только жареное.

— Верю, — кивнула королева. — На сыроеда ты не похож.

Они приступили к еде, приглядываясь друг к другу. Чтобы избавить королеву от соблазна покопаться как следует в их умах, трое друзей закрылись ментальными экранами, что вызвало у Виктории очередной приступ веселья. Ее пышная грудь тряслась от хохота, многочисленные оборки черного платья полоскались, как от сильного ветра. И тут брат Лэльдо вспомнил про лисицу и спросил:

— А где твоя лисичка, твое величество? В карете она сидела у тебя на коленях.

— Нечего ей тут подслушивать, — ответила королева.

— Да она и издали может подслушать с тем же успехом, — заметила иир'ова. — Так что разницы никакой.

— Издали? — вздернула брови королева, и ее добродушное круглое лицо слегка помрачнело. — Ты уверена?

— Конечно, — кивнула Лэса. — Мы это сразу обнаружили, как только попали в ваш город.

Королева Виктория вдруг глубоко задумалась. Трое друзей молчали, не желая мешать ей.

Наконец Виктория встряхнула головой и заявила:

— Не верю. Не может быть, чтобы они были так уж сильны.

Иир'ова и брат Лэльдо переглянулись, и эливенер тут же принялся исследовать ближайшее парковое пространство. Уроборос, поняв, к чему идет дело, занялся сканированием. Через минуту он заявил:

— Поблизости, за деревьями, — шесть лисиц.

— И все они очень плотно закрыты ментальными щитами, — подтвердил эливенер.

— Слова, слова… — пробормотала королева.

Но слова ее гостей неожиданно подтвердились, к тому же самым невероятным образом.

Послышался шум кожистых крыльев, хриплое карканье, — и на лужайку перед беседкой с треском приземлились три птервуса, вопившие во всю силу мысли:

— Кушать! Кушать! Мама! Кушать!

Королева Виктория сначала от изумления вытаращила глаза, а потом, рассмеявшись, спросила:

— Чем вы их кормите?

— Мясо! Мясо! — заорали хищные детки. — Рыбка! Рыбка! Лягушка!

Королева на этот раз уже не засмеялась, а прямо-таки заржала, и с трудом выговорила, вытирая выступившие на глазах слезы:

— Извините, детки, лягушек не догадалась заказать. А вот мяса и рыбки найдем.

Она с удивительной легкостью вскочила и, схватив блюдо с сырой рыбой, выбежала из беседки. Птенцы разинули зубастые клювы, и каждый из них получил свою порцию из королевских рук. Но вряд ли детки поняли, какая им была оказана честь.

Быстро слопав угощение, детки принялись расхаживать по поляне, рассматривая все вокруг, а королева вернулась к гостям. Но они не успели возобновить разговор, поскольку птервусы вдруг с воплями и карканьем бросились в разные стороны, пытаясь как следует врезать лисицам, подкравшимся уже вплотную к поляне.

— Плохо! — мысленно вопили детки. — Фу! Побить! Прогнать! Фу! Плохие!

Трое друзей выскочили из беседки и принялись успокаивать птенцов. Но хищные детки стояли на своем:

— Плохие! — повторяли они. — Пусть уйдут!

— Ну, съели бы их, и все дела, — насмешливо передала иир'ова.

— Нельзя! — твердо заявили детки. — Живот заболит!

— Ого! — мысленно воскликнул уроборос. — Они что же, ядовитые?

— Они неправильные, — пояснила Мими. — Они не такие.

— Ладно, детки, после разберемся, — сказал эливенер. — Они убежали, погуляйте тут молча, хорошо?

Детки наконец угомонились, а трое друзей снова уселись за стол. Королева, внимательно следившая за всеми событиями на поляне, негромко спросила:

— Что значит — неправильные? Почему лисы так не понравились вашим маленьким драконам?

Виктории ответила степная колдунья.

— В них действительно что-то не так, твое величество. Мне тоже кажется, что они не те, за кого себя выдают. Но я до сих пор не поняла, в чем тут дело.

— Так подумай и разберись! — резко приказала королева Англии. — Если они опасны — им не место в моем государстве.