Славные (ЛП)

6 [отметка: 72.39.39]

Брат Ладон умирает. Зияющие тьмой туннели, словно живые капканы, готовы захлопнуть усаженные кинжалами челюсти. Лампы в коридоре мигают и шипят. Все возвращается в реальность. Авточувства Уркуса рефлекторно переключаются в обычный спектр. Пол туннеля красный от вражеской брони и крови. Ладона окружают Несущие Слово. Свет являет отродий Уризена во всей их кровожадной красе, словно существ из тьмы. Они тычут в Ладона своими короткими мечами, зазубренными боевыми клинками и жертвенными ножами, проталкивая оружие сквозь уплотнения и между толстых пластин доспеха.

Максимон Скамандр продвигается назад в своей громоздкой броне катафрактия, поливая проход очередями из комби-болтера. Несущие Слово, кажущиеся бронзовыми в своих багряных доспехах, движутся по скальному коридору с упорной самозабвенностью, и их собственное оружие полыхает, отвечая Ультрамаринам.

Сержант пытается вывести их, однако Несущие Слово возникают отовсюду. Надписи на их доспехах светятся, а глазные линзы пылают зеленью от ненависти. Уркус огибает поворот лишь для того, чтобы обнаружить, что проход от стены до стены перекрыт врагами, вызванными с какой-то засады внутри аркологического комплекса. Отдернувшись вместе со своим чудовищным доспехом обратно за угол, он чувствует, как камень разносит поспешный залп, отправленный в его сторону. Слышит топот шагов вражеских солдат, который быстро идут к ним по коридору, словно гончие, внезапно взявшие след.

— Скамандр? — спрашивает Уркус. Он слышит, что Ультрамарин душит свою боль и злобу, когда в опаленный солнцем доспех входит один болтерный заряд за другим.

— Нет, — выдавливает боевой брат.

Он не ошибается. Они возле командного узла, но оказались в ловушке между Несущими Слово, намеренными отбить башню.

— Я пустой, — предупреждает Скамандр сержанта. Ультрамарин вынужден всадить последний болт в безумного Несущего Слово, метнувшегося впереди стаи. Потрескивающий молот силового кулака Скамандра ждет врага. Он повергает того, а затем и второго, рванувшегося занять место павшего Несущего Слово.

Уркус заряжает клинки своих молниевых когтей сверкающей энергией и фыркает в потной тесноте шлема. Им не добраться до башни. Сержант принимает мрачное решение.

— Капитан, говорит сержант Уркус, — передает он по воксу. — Мы приближаемся. Можете опорожнять резервуар.

— Принято, — с треском отвечает Эфон.

— Ну, вероломные шавки, — рычит Уркус. — Калт хотите? Поглядим, сможете ли вы его у нас забрать.

Уркус слышит скрежет керамита о скалу. Несущий Слово скользит вдоль стены в направлении повороту. Сержант не дожидается. Всадив коготь в камень, Уркус под яростный треск разрядов выдирает угол и вгоняет клинки в движущегося по ту сторону Несущего Слово. Со свирепым рыком Уркус отрывает от закованного в броню торса предателя руку, болт-пистолет и все остальное, выбрасывая фонтан крови. Следом появляются еще двое Несущих Слово, которые выскальзывают из-за угла, прежде чем их забрызгивает кровью брата. Они уже палят из болтеров, струи огня выбивают из потрепанной брони Уркуса снопы искр.

Сержант делает рывок, вытянув когти, и клинки на обеих потрескивающих перчатках пронзают Несущих Слово. Уркус вбивает их спиной в стену туннеля и вырывает оружие, даже не давая противникам времени умереть.

Проход заполнен врагами. Уркус сшибает в сторону ярящийся клинок цепного меча, отбивая размывающиеся мономолекулярные зубья, а затем колет вторым молниевым когтем. Сержанта бросает вперед сила кровавого и внезапного взрыва. Туннель содрогается. С потолка сыплются водопады пыли. На Уркуса проливается дождь крови и обломков брони — в брата Скамандра попала ракета из пусковой установки Несущих Слово. Уркус на коленях, вес усиленного доспеха катафрактия грозит опрокинуть его.

Несущие Слово повсюду. Туннель забит вероломными извергами. Большинство из них уже устремляются к сержанту, пока остальные топчут останки благородного члена отделения.

Мир для Уркуса превращается в вихрь насилия и проклятий. Даже под защитой, которую дает доспех катафрактия, от этого у него перехватывает дух. Окруженный Несущими Слово и поверженный на колени Уркус принимает на себя лавину ударов. Мелькают кулаки, бронированные сапоги яростно опускаются вниз. Броня регистрирует жестокие попадания мечей и цепного оружия, в то же время ощущая, как злые острия небольших жертвенных кинжалов пытаются проложить себе дорогу сквозь многослойные керамитовые плиты. Возле шлема стреляют пистолеты, посылая заряды, которые с глухим стуком входят в каменный пол туннеля, слышны и более низкие выстрелы болтеров, выходящих на позицию в толпе бронированных тел. Несколько пушек с грохотом бьют по нему почти в упор. Уркус ревет. Даже его чудовищно усиленный доспех не может долго выдерживать такое избиение.

По проходу прокатывается громовое эхо — низкий металлический лязг, расходящийся по лабиринту туннелей и творящемуся в них хаосу. Похоже, Несущим Слово нет дела. Сминающий броню натиск, осуществляемый толпой обезумевших легионеров, нисколько не замедляется. Уркус чувствует, как подошва опускающегося сапога сбивает шлем вбок. Цепной клинок на мгновение находит зацепку, зубья вгрызаются в керамит с задней стороны ноги и грозят перемолоть ее. Атам начинает отрывать ранец от спинной брони, проворачиваясь в уплотнениях. Впрочем, толпа вредит сама себе. Крови сержанта Ультрамаринов — прославленного катафрактия, не меньше — хотят столь многие Несущие Слово, что каждая попытка убийства срывает предыдущую.

Внутри потрепанного доспеха Уркус начинает испытывать по отношению к ним своеобразную благодарность. Если бы орда Несущих Слово не сбила его на землю, сержант почти наверняка уже был бы мертв — его бы разорвало на части, как несчастного Скамандра.

И тем не менее, Уркусу известно, о чем возвещает грохот. Это звук гибели Несущих Слово, равно как и его собственной. Его капитан вышиб запорные люки и опорожнил резервуар с гиперохладителем. Теперь криогенный состав, используемый для обеспечения работы реакторов телепортариума, может в любой момент затопить туннель и заморозить Несущих Слово своей химической яростью.

Среди стрельбы болтеров, пинков и скрежета смертоносных кинжалов, пытающихся пробраться внутрь бронированного саркофага доспеха катафрактия, сержант на мгновение находит покой, миг на размышления.

Что посеешь, то и пожнешь, — признается Уркус самому себе. — Именно этому меня всегда учили. Заброшенный злак сгниет в той же самой земле, что и злак, за которым долго ухаживали — совсем как золотые сыновья Уризена. Оставленный без присмотра враг — самый опасный противник.

Я потерпел неудачу как сын Калта или как космодесантник Императора. Когда я и мой Легион несли свою галактическую стражу, враги расправились с моими братьями, разорили планету Империума и вырезали народ моего мира. Я недостоин...

Уркуса одолевает искушение расслабиться, стать одним целым с тем избиением, которое учиняют над его заслуживающим этого телом и доспехом Ультрамаринов. Но ему не свойственно сдаваться — только не сыну трудяг, работавших на солнце. Не Ультрамарину, наделенному даром идти дальше, чем позволяют силы и чем выдерживает разум.

Нет.

Никогда.

Сержант приказывает себе встать. Оторвать от пола не только свое измотанное тело, но также и вес чудовищного доспеха вместе с грудой бронированных врагов, под которой он погребен. Вонзающееся острие силового клинка, проворачивающееся между пластин — ничто. Кулак Несущего Слово, бьющий в бок смятого шлема — ничто. Кинжал, перепиливающий уплотнения на горле — ничто.

Орестриан Уркус поднимается.

Несущие Слово соскальзывают с его разбитого доспеха. Некоторые пытаются удержаться, другие выставляют ему навстречу зияющие тьмой дула болтеров. Уркус отдает команду на зарядку своих молниевых когтей до яростной мощности, и на покрытый воронками от болтов пол дождем стекает паутина энергетических дуг.

Он заставляет скрипящий доспех катафрактия развернуться, разбрасывая при этом Несущих Слово, которые вцепляются, колют и стреляют ему в спину. Один из них падает, влетев в атакующего врага, а двое оставшихся принимают на себя выстрелы болтеров, направленных на поворачивающегося сержанта. Несущие Слово падают, новые лезут наверх, чтобы задавить Уркуса, и он бросается на стены узкого туннеля. Вгоняя свое мускулистое тело и побитую броню в грубый камень, Уркус крушит Несущих Слово, превращая тех в изуродованные трупы. Сержант обрушивает себя на врагов и стены с такой силой, что чувствует, как отказывают сервоприводы, расходятся слои керамита и ломаются кости.

Он давит увенчанный плюмажем шлем сержанта предателей между скалой и наплечником. Вминает лицевой щиток штурмовика Несущих Слово своим бронированным локтем. Жестко вбивает собственную спину в разрушенный угол туннеля, переламывая хребет вражескому воину, который пытается перерезать ему горло.

Несмотря на расправу, которую Уркус учиняет над противниками, его все еще окружают полчища безумцев в багряной броне. Они не знают покоя. В него бьют болтеры. Цепные мечи грозят рассечь шлем надвое.

Свирепо стряхивая изменников, Уркус пробивается обратно по проходу. От его тяжелых шагов сотрясаются стены, а на окровавленную землю сыпется дождь каменной пыли. Его цель — конкретный Несущий Слово, боевой брат, который держится обособленно от остальных. Легионер с тяжелым оружием, завершивший существование Максимона Скамандра.

Уркус бросается на Несущего Слово. Легионер загрузил заряд, но не внес поправок. Он целится, как может, и запускает ракету до того, как бегущий Ультрамарин сможет подобраться слишком близко.

Уркус врезается в стену туннеля массой своего доспеха. Ракета уносится прочь по проходу, разодрав керамит на наплечнике сержанта, а затем с грохотом бьет в толпу Несущих Слово позади. Она взрывается, и Уркуса отшвыривает на противоположную стену.

Закованные в броню трупы и куски тел бьются о стены и потолок, и далее беспорядочно со стуком падают на пол. В миазмах кровавой пыли, спотыкаясь, бредут Несущие Слово, потерявшие руки, лица и волю к жизни.

Уркус не дает себе упасть и кидается прямо на боевого брата с тяжелым орудием. Несущий Слово до сих пор не может поверить, что наделал. Сперва он пытается перезарядить пусковую установку, но яростно вышагивающий Уркус все ближе, и космодесантник бросает тяжелое оружие и тянется к болт-пистолету. Уркус дает ему сделать всего два выстрела наобум. Два заряда с искрами отскакивают от грозного доспеха сержанта, не нанеся вреда.

Уркус погружает молниевый коготь на правой руке в грудь Несущего Слово. Предатель рычит от боли и ошеломления. Словно кулачный боец, Уркус отводит правую и выбрасывает левую, выдирая потрескивающие клинки перчатки из пробитой груди Несущего Слово и вгоняя внутрь другой комплект пронзающих когтей. Когда Уркус выдирает из разламывающегося нагрудника второй коготь, изменник уже практически мертв. Снова пустив в ход правую, Уркус вбивает жгучие клинки молниевого когтя прямо в шлем Несущего Слово. Шлем и череп расколоты, и Уркус видит на окровавленном лице предателя выражение шока и изумления. Вытащив коготь, он позволяет убитому воину упасть.

Уркус стоит среди тел своих павших братьев. Братьев-легионеров в благородных синих доспехах и облаченных в багряное братьев, которые отступились от своего воинского кредо. Туннель забит мертвецами. Требуется несколько мгновений, чтобы осознать, что он вообще не должен быть в состоянии дышать. Туннель должно было затопить. Трупы в броне должны были, лязгая, двигаться вместе с течением, застыв от потопа при сливе резервуара с гиперохладителем. Сержант отчетливо слышал грохот пневматических запоров, когда капитан открыл их из командного узла, однако единственная жидкость, которая омыла Уркуса — кровь врагов.

— Уркус командованию, — передает он по воксу.

— Сержант, вы получили прямой приказ отходить к командной башне, — произносит Эфон. Уркус слышит скрытую за упреком тревогу. Вокс-канал внезапно тонет в перестуке вражеских выстрелов. Башню явно взяли в осаду.

— У моей колонны задержка, — отвечает ему Уркус.

— Какая задержка?

— Неопределенная, — говорит Уркус. Он слышит дальше по коридору эхо бряцанья брони, за которым следуют приказы, резко отдаваемые на колхидском. — Их станет еще больше, если мы не откроем запоры резервуара.

— Консоли узла сообщают о проблеме с третьим затвором, — произносит Эфон.

— Наверное, его заклинило, или он приржавел, — отзывается Уркус. — Предоставьте его мне.

— Отставить, сержант, — командует капитан. — Мы будем удерживать врага здесь.

— Вы не видите тех подкреплений, которые идут отсюда, — настаивает Уркус, глядя, как на стенах у поворота туннеля удлиняются тени вызванных Несущих Слово.

— Мы будем держаться, сколько потребуется, — говорит Эфон.

— Вы говорите, как легионер Четвертого или Седьмого, — отвечает Уркус. — Это не наш путь. Не путь Жиллимана. Мы сохраняем традицию победы. Как капитан и Ультрамарин вы должны стремиться к этому и только этому. Это ваш долг перед нашим народом. Перед нашим миром. А теперь отдайте приказ. Приказ, который, как вам известно, должен быть отдан, если сынам Жиллимана суждено увидеть победу сегодня.

Уркус ждет. Ждет, в то время как Несущие Слово движутся про прилегающим туннелям, а кровь ведет их отыскать Ультрамаринов и расправиться с ними. Ждет, когда друг и командующий офицер прикажет ему умереть.

— Приказ отдан, — произносит Эфон. Его голос неспешно шипит на фоне бушующей стрельбы. — Подуровень пять, секция пять. Открой замок. Отправь наших врагов в глубины ледяного ада.

— Принято, капитан, — мрачно говорит сержант. — Уркус отбой.

Уркус движется к повороту. Он слышит массовое движение — стук бронированных сапог и звук взводимого оружия. По бокам от Ультрамарина потрескивают и шипят его собственные когти. Он ждет, когда поток вызванных Несущих Слово направится к их офицерам и командному узлу.

Сержант двигается медленно. Выбирать не приходится — туннель усыпан телами. По соседним проходам идут живые: жуткая вера, приготовленное оружие, шумящие доспехи. Терминаторская броня самого Уркуса — развалина, потрепанные и опаленные солнцем обломки выщербленного в бою керамита с искрящими кабелями. Комплект доспехов — созданная Легионом реликвия. Уркус унаследовал их от своего сержанта Улискона Перфидия. Перфидий прославил броню множеством побед, а Уркус немало к ним добавил. Это воинственный предмет, бесстрашный и упорный, как и боевой брат, чье громадное тело он защищает.

Уркус пытается пройти по лабиринту коридоров комплекса незамеченным. Впрочем, это невозможно. Со своей поступью, от которой растрескивается камень, с протестующей гидравликой, шипением и искрами от кабелей и пучков доспех катафрактия — ходячее оповещение о себе самом. Уркус благодарит примарха за далекий гром осады. Без этого Несущие Слово услышали бы его приближение за целую лигу.

Те Несущие Слово, кто следует по этим сигналам в боковые туннели, гибнут быстро и экономно. У Уркуса нет ни времени, ни сил на продолжительные схватки. Он погружает молниевые когти в животы, выдирая внутренности, или же с треском сносит головы с плеч. Пока враги топают мимо, он хватает пытливого Несущего Слово и удерживает того в бронированном захвате, раздавливая в руке багряный шлем врага вместе с находящейся внутри головой.

Уронив предателя, сержант движется дальше: по грубо вырезанным ступеням, ведущим на подуровень 5, и по служебным каналам, пробуренным для аварийного слива резервуара с гиперохладителем. Снизу Уркус слышит грохот реакторов, подающих невообразимую мощь на грузовой телепортариум. Его сенсоры фиксируют падение температуры. На решетчатых воротах, которые он срывает молниевыми когтями, информационные и предупреждающие объявления. Они не заставят сержанта сойти со своего пути. Равно как и два первых последовательных запора резервуара, которые оба открыты. Мощные сливные двери выбиты пневматикой из круглых люков. Все блестит от инея. Дыхание сержанта выходит из решетки шлема туманом.

Шагнув внутрь, Уркус подходит к третьему запору. Как он и опасался, тот заржавел: дверь покрыта осадком странного цвета, указывающим на медленную протечку. Сапоги сержанта плещутся в жиже давно испортившегося гиперохладителя. Он слышит пневматическую пульсацию запорного механизма, пытающегося выполнить указания из командного узла.

Уркус готовится к концу. Нет времени на последние раздумья и припоминание слов. Ультрамарины гибнут. Он заряжает клинки молниевых когтей.

— Застынь! — раздается голос. Уркус слышит шаги в туннеле между запоров. Двое Несущих Слово, призраками следовавшие за сержантом из вспомогательного прохода. Враги, которые, как он надеялся, подождут. Враги, которых он надеялся утопить. Сержант позволяет себе криво улыбнуться. Он может лишь представить, что они наставили ему в спину болтеры. Им хочется с ним поиграть. Предатели загнали в угол одиночного Ультрамарина. Легионера, который явно бежит от сражения.

— Застыть? — шепчет Уркус. — Это вы застынете. Мы все застынем.

Уркус вгоняет когти в ржавый металл рамы люка и слышит позади себя пальбу болтеров. Он рвет замок изо всех сил. На поверхности металла шипят дуговые молнии энергии. Уркус чувствует, как его собственная сила и мощь силового доспеха объединяются с пневматическим давлением запорного механизма. Тем временем системы брони регистрируют попадания вражеских болтов, разрывающих слои керамита у него на спине. Уркус тянет, и запор подается. Из отверстия брызжет, пенится и льется чистый гиперохладитель. Жидкость стекает на Уркуса, испаряясь на поверхности брони и вызывая внутри шлема серии тревожных сигналов.

— Что ты делаешь? — выдавливает из себя один из Несущих Слово, переставая стрелять и отступая от потока гиперохладителя, который, шипя и пенясь, приближается к его сапогам.

— Побеждаю, — отвечает ему Уркус и выламывает затвор резервуара.

Сержант исчезает в каскаде бушующих пузырей и поднимающегося пара. Гиперохладитель бурлит на броне, мгновенно покрывая его коркой льда. Несущие Слово разворачиваются, чтобы спасаться, но их скорости и близко не достаточно. Поток гиперохладителя устремляется по туннелю. Люк вышибло, отбросив Уркуса на врагов, и моментально замерзшая громада его доспеха катафрактия кружится и пробивается сквозь Несущих Слово впереди потока.

Легионеры спотыкаются и неуклюже бьются, увлекаемые по туннелю пенящимся валом слитого гиперохладителя. Внутри терминаторской брони Уркус приказывает могучим конечностям двигаться. Дисплей шлема взрывается данными и предупреждениями, доспех катафрактия извещает его об угрозе разлома керамита и разрушенной морозом брони.

Уркусу известно, что он многого просит от доспеха. Ранее панцирь и дух выстояли в звездной огненной буре на поверхности Калта. Здесь же, в темном чреве внутреннего пространства планеты, Уркус погрузил его в едкую глубокую стужу охладителя. Сержант чувствует, как призрачные кончики пальцев ледяной смерти ползут сквозь слои керамита и истерзанные механизмы доспеха. Холод начинает обжигать и без того опаленную кожу. Сержант слышит, как вокруг него скрипят и стягиваются внешние конструкции доспеха и сжимающиеся пластины. Он видит внутри шлема, что по глазным линзам расходятся крошечные трещины.

Его тело бьется о кромку запорной двери, и вес доспеха катафрактия увлекает Ультрамарина к полу, а охладитель бешено струится мимо него, словно река. Несущие Слово выше, болтеры выбило у них из рук, конечности и броня переплетены с сержантскими. Он убил их, и они об этом знают. Это не ослабляет их раскаленную добела ненависть и ярость, жар гнева — единственное, что сохраняет им жизнь среди чудовищного холода.

Они держатся за Ультрамарина, или же держат его — Уркус не в состоянии определить. Керамитовые пластины терминаторского доспеха сжимаются и разламываются, сержант пытается вернуть к жизни молниевые когти. Когда их залило гиперохладителем, они зашипели, и их закоротило. Уркуса это не волнует. Если он только сможет заставить замерзшие конечности и обледеневшую гидравлику двигаться, то проткнет противников острым металлом когтей. Однако он не в силах этого сделать и лежит под телами убийц, распростертый и скользкий от наледи. У одного из Несущих Слово нож — злой жертвенный клинок, по которому расходится блеск инея. Второй пытается вытащить пистолет из кобуры, но оружие прилипает, примерзнув к изнанке бронированного чехла.

Гиперохладитель затопляет туннель, разливаясь и поднимаясь вокруг них. Сквозь прозрачную жидкость Уркус наблюдает, как багрянец брони Несущих Слово заволакивает белой дымкой, и убийцы с потрескиванием застывают. Вскоре все они оказываются залиты, туннель становится одной стремительной подземной рекой.

Уркус ощущает, как стонет окружающая его толстая броня. Тактический дисплей начинает мигать и угасать. Реактор умирает. Уркус чувствует, что промерз до костей. Доспех жжет плоть. В это же время его кровь и усовершенствованное тело сражаются за то, чтобы поддерживать протекание в нем хоть какого-то тепла.

Вскоре Уркус чувствует такое онемение, что едва в силах понять, здесь ли он вообще. Каждый вдох обдирает горло, словно проглатываемые клинки. Он закрывает покрытые коркой льда глаза и отдается холоду. Все парализовано и болит. Все во тьме. Проходит ледяная вечность. Единственное, что слышит Уркус — как мимо несется поток гиперохладителя из опустошаемого резервуара.

Так холодно Уркусу не было со времен Мелиор-Терции. Ультрамарин вспоминает. Ни на что иное у него нет сил.

— Никогда не пойму, чего хотят от этих ледяных шаров жрецы Марса и ксеносы, — говорит Уркус своему сержанту.

— Из всего того, чего ты никогда не поймешь, можно написать Библиотеку Птолемея, — отвечает ему сержант Эфон. — И «Кантикула Колхизиум».

Уркус издает ворчание и топает промерзшими ногами в бронированных сапогах по замерзшему грузовому тракту. Его силовая броня Мк-III покрыта ледяной изморозью. Доспех пытается сдержать жестокий холод мира-фабрики. Вокруг Ультрамарина и Белого Паука бушует снегопад, так что в студеной мгле видны только изрыгающие пламя термоядерные башни и храмовые кузницы Мелиор-Терции.

Уркус замечает Легионес Астартес, идущих сквозь буран: воинов в синем и сером. Ультрамарины и Несущие Слово совершают переход. Зеленокожие снова атакуют сборочные верфи титанов Велхиуса-Танненберга. Так Уркус слышал по воксу.

— Такова суть созидания империй, — вмешивается на канале голос. Уркус с сержантом Эфоном оборачиваются и обнаруживают позади себя Курту Седда. Капеллан выглядит бледным призраком: кажется, будто его серая броня с трепещущими пергаментами складывается из самого снега, когда буря стихает. — У миров-пустошей вроде этого будет мало значимости для кого-либо, если только они не заняты кем-то еще. Империя Марса желает расширить свои границы. Акт межзвездной агрессии. Теперь их хочет империя чужих, поскольку сейчас к ним добавляется стимул сокрушить амбиции расы соперников.

— Не понимаю, при чем тут воины Ультрамара, — говорит Уркус капеллану, готовя болтер к грядущей зеленой жатве. Мысль о предстоящей битве греет Уркуса.

Белый Паук и капеллан переглядываются. Зеленые глазные линзы Курты Седда пылают в ледяной дымке. Уркус практически слышит улыбки, которыми обмениваются Несущий Слово с сержантом.

— Империум — это империя внутри империи, — говорит ему Курта Седд.

Уркус взводит оружие. Он оборачивается к капеллану.

— Ну, этого я не знаю, — произносит он. — Я не сражаюсь за внутренние империи. Я сражаюсь за Империум Человечества вместе с моим отцом ради его отца. Владения нашего Владыки Императора среди звезд. Единственная важная империя. Поскольку единственная империя, которая имеет значение... эта.

Курта Седд выдерживает взгляд Ультрамарина. Он вынимает свой плазменный пистолет и отцепляет от пояса жезл, символизирующий его должность. Вокруг снова поднимается белая буря. Пользуясь крозиусом, капеллан указывает путь.

— Хорошо сказано, — произносит Курта Седд. — Идем?

Какое-то время Уркус думает, что он мертв. Образы, вспыхивающие в сознании, гаснут. Голоса затихают. Биение сердец становится безразличным и непрекращающимся фоновым эхом. А затем, словно он пробуждается ото сна, потоп спадает. Гиперохладитель стекает с его распростертого тела, покинув резервуар и став добычей глубин. Над собой Уркус видит двух Несущих Слово, их отказавшие доспехи и предательская плоть внутри застыли. Сержант слышит движение — шаги бронированных ног, плещущиеся на мелководье.

Больно даже думать. Все онемело, словно тела больше нет. Доспех катафрактия — ледяной саркофаг, подача данных молчит, а его дух практически изгнан.

Уркус слышит, как галька хрустит под сапогами, когда приближающиеся фигуры идут к его обледенелому телу, поворачиваясь и вертясь. Он моргает, смахивая иней, который испещряет щеки. Сержант едва в состоянии шевелить глазами, не говоря уж о голове или быстро замерзшем шлеме. Легионеры могут быть друзьями. Могут быть изменниками из XVII Легиона.

Уркус слышит грохот болтера. Разрывающий уши гром пробивается сквозь стылую боль в мыслях. Несущий Слово над ним раскалывается, пробитый снарядом. Вокруг сержанта терминаторов сыплется дождь из кусков замерзшей брони и мяса. Еще один удар расправляется со вторым, отправляя того на пол водопадом хрустальных осколков.

В поле зрения вплывает золоченый синий шлем. Это Стелок Эфон. Он переступает через замороженное тело друга, от комбинированного оружия, вогнавшего болты в двух Несущих Слово, расходится дым.

— Орестриан? — произносит Эфон. В голосе капитана что-то вроде ужаса.

Уркус не в состоянии двигаться. Он дает своей груди опасть, позволив мучительному выдоху покинуть легкие. Над решеткой лицевого щитка плывет туман. Эфон кивает как Уркусу, так и самому себе.

— Принесите кабели, — командует капитан. — Мы запитаем его ранец от моего. Держись, сержант.

Дыхание Уркуса рассеивается, и тому удается передать с ним одно-два слова. Эфон опускается на колени, прикладывая боковую сторону шлема к решетке вокса сержанта.

— Единственная империя, — говорит ему Уркус. Каждый слог — полузабытая мука, — ...вот эта.

Капитан снова распрямляется, его громоздкий доспех нависает над Уркусом, словно небольшая гора. Он смотрит на сержанта сверху вниз, погрузившись в раздумья.

— Одна империя, — повторяет Эфон. — Один Империум.

Он кивает, а затем смотрит на воронку в броне, которая все еще искрит на боку. Решение принято. Явно болезненное. Эфон переключает канал вокса.

— Брат Нереон, говорит капитан. Состояние.

— Охладитель уходит, капитан, — докладывает Нереон. — Командный узел наш. Враги либо мертвы, либо бежали.

— Превосходно, — произносит Эфон. — Ваш сержант у нас.

— Благодарение примарху, — слышит Уркус слова Нереона.

— Удерживайте командный узел, — приказывает Эфон. — Победа здесь дорого нам обошлась. Я хочу, чтобы вы ввели в строй вокс-станцию башни.

— Да, капитан.

— Связь широкого диапазона со всеми Ультрамаринами под моим командованием.

— Готово. Подтвердите передаваемое сообщение.

— Передать следующее, — произносит Эфон. — Приказ Жиллимана временно отменяется. Мне нужен Курта Седд.

— Капитан?

— Ты слышал меня, брат, — говорит ему Эфон, глядя на Уркуса. Сержант смотрит на него в ответ. — Приказ капитана: доставьте капеллана ко мне живым.